– Че-е-е-рт! – сдавленно прохрипел он, – что это такое?
Он сидел на полу и со звериной тупостью смотрел на Галю. Она нервно хихикала, переминаясь с ноги на ногу.
– Нет, ты видела? – не унимался Виталик, потирая ушибленное место.
Его черные усы, казалось, шевелятся сами собой, глаза лезут из орбит, а руки хотят найти точку опоры.
– Ты думаешь, что это я? – возмущенно спросила Галя.
– Ох, – вздохнул раздраженный Виталик, потирая рукой многострадальный зад, – это какое-то наваждение!
– У тебя что-то с координацией, – пренебрежительно заметила она. – Я пошла, – Галина согнулась, застегнула ремешки и, грубым жестом отстранив скулящего Виталика, вышла из квартиры. Стрелков выскользнул следом.
* * *
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
* * *
Магомедов сидел за столом в своем кабинете, допивая третий стакан чая с лимоном, который ему подавала секретарша. Ворот форменной рубашки был расстегнут, и он поминутно лазил в карман за носовым платком, которым то и дело вытирал потный лоб и складки мясистой шеи. Время шло к полудню, а подполковник, которому он назначил явиться утром, все еще где-то пропадал. Он уже хотел было приказать секретарше, чтобы та разыскала Граблина, когда она сама вошла в кабинет и доложила, что подполковник ждет в приемной.
– Зови, – махнул он короткопалой рукой, снова вытирая пот со лба.
– Я немного задержался, – с порога рапортовал Граблин, – пришлось кое-что уточнять.
Он прошел к столу и, не дожидаясь приглашения, опустился на стул, неподалеку от начальника. На колени положил папку, которую до этого держал в руках.
– Ну, давай-давай, – поторопил его Магомедов, шевеля пальцами-сардельками, – выкладывай, что раскопал.
– В общем-то, немного, – покачал головой Граблин, – времени было мало, но все-таки кое-что есть.
– Ну, чего ты тянешь? – нетерпеливо поморщился полковник. – Давай, что есть.
– По владельцу лаборатории из реестра акционеров удалось установить следующее: акции фирмы «Актив-плюс», которая арендовала помещение, принадлежат на паритетных началах фирмам «Ариэль» и «ЭВА».
Юрий Антонович, не надеясь, что его начальник помнит все подробности, решил повторить и вчерашнюю информацию, но Магомедов, оказывается, не забыл.
– Ну, это нам уже вчера было известно, – махнул он рукой. – Еще что?
– Восемьюдесятью процентами акций ЗАО «Ариэль» владеет некая Вероника Максимовская, – не открывая папки, спокойно продолжил Граблин, – фирма «ЭВА» полностью принадлежит Эдуарду Васильевичу Азарову…
– Екарный бабай! – Магомедов наморщил лоб и почесал себе затылок. – Это не тот Азаров, который…
– …председатель совета директоров «Тарасовнефтегаза», – закончил за него Граблин, – а Вероника Максимовская – его жена. Так что получается, Мамед Мамедович, что фактически, владельцем лаборатории является именно Эдуард Васильевич. Исходя из полученной информации, товарищ полковник, у меня возник вопрос, стоит ли и дальше раскручивать это дело, тем более, что его передали городской прокуратуре?
– Что значит, стоит-не стоит? – возмутился полковник. – Кажется, я ясно сказал – это наша территория.
– Территория-то наша, – мягко согласился Юрий Антонович, – только, учитывая, какой вес имеет Азаров в деловых кругах города, плюс его неплохие связи с губернатором, я бы хорошенько подумал над этим вопросом.
– Нечего здесь думать, – Магомедов залпом допил чай и снова полез в карман за платком, – этих олигархов пора ставить на место. Знаешь, что такое вертикаль власти? – вопросил он, со значением посмотрев на своего подчиненного. – То-то же, теперь будут командовать те, у кого сила, а не те, кто денег больше нахапал.
Он вытер потное лицо и шею и уставился на Граблина. Тот, поняв, что полковник отступать не собирается, решил выложить ему дополнительную информацию.
– Я отправлял людей поговорить с родственниками погибших вчера в лаборатории, – сказал он, – есть кое-что интересное. Во-первых, все работы, проводимые там, окутаны завесой таинственности. Все сотрудники давали подписку о неразглашении… Но вы знаете, Мамед Мамедович, все же кое-что выяснить удалось. Судя по всему, профессор Спирягин, который до организации лаборатории работал в одном из научно-исследовательских институтов, разрабатывал теорию…
– Ну, чего он там разрабатывал? – нетерпеливо произнес Магомедов, видя, что Граблин замялся.
Граблин же просто не хотел загружать мозги начальника трудно произносимыми научными терминами, в которых и сам-то не очень разбирался, поэтому размышлял, как бы изложить все попроще.
– Короче говоря, – продолжил он, – Спирягин работал над проблемой невидимости.
– Человек-невидимка что ли? – недоверчиво поднял брови Магомедов. – Что-то слишком на сказку смахивает…
– Я сперва тоже так подумал, товарищ полковник, – кивнул Граблин, – но, кажется, не такая уж это и сказка. Не кажется ли вам, что спецслужба отобрала у нас расследование этого взрыва и последующего расстрела сотрудников лаборатории только потому, что не хотела рассекречивать информацию?
– Думаешь, Петр Сидорович в курсе?
– Не исключаю такой возможности, – кивнул подполковник. – Кстати, самого Спирягина в момент взрыва в лаборатории не было.
– Нужно его найти, – заявил Магомедов, – тогда можно будет вычислить тех, кто совершил налет на лабораторию.
– Уже ищем, – вздохнул Граблин, – только профессор со вчерашнего дня дома не появлялся.
– Лучше надо искать, – настойчиво повторил Магомедов.
– Это еще не все, Мамед Мамедович, – самое главное Граблин оставило на сладкое, – в лаборатории в момент взрыва был человек, так сказать, со стороны – некто Стрелков Сергей Петрович. Работает техником по ремонту холодильных установок в фирме «Фриз».
– Значит, не повезло мужику, – издевательски сочувствующим тоном изрек Магомедов, полагая, что Стрелков погиб вместе с другими.
– В том-то и дело, что здесь какая-то неувязочка получается. Охранник отметил его в журнале только на входе, а его трупа в лаборатории не оказалось.
– Ты откуда про журнал знаешь? – удивился полковник, – Петр Сидорович ведь его себе захапал.
– Захапал, – хитро улыбнулся Граблин, – а потом вынужден был передать его в прокуратуру – не может же он скрывать вещественные доказательства. А в прокуратуре у меня свой человечек работает – дал мне этот журнальчик полистать по большому секрету.
– Ну и жук ты, Антоныч, – улыбнувшись, Магомедов встал и снял китель. – Только что это доказывает?
– По-моему, – пожал плечами Граблин, – есть два варианта. Во-первых, те, кто совершили налет на лабораторию Спирягина, забрали тело Стрелкова с собой, что крайне проблематично, да и на кой черт оно им может понадобится? А во-вторых, Стрелков мог просто ускользнуть из лаборатории живым и невредимым.
– Верится с трудом, – усмехнулся Магомедов, меряя кабинет своими коротенькими шагами, – киллеры свое дело знают и… – он потряс в воздухе рукой, сжатой в кулак, не в силах сформулировать окончание фразы.
– Я только что просматривал рапорты, – сказал Граблин, не отреагировав на замечание начальника, – там есть интересные вещи. Вскоре после взрыва на площади взяли одну старуху, которая собирала бутылки, так вот, она, похоже, свихнулась, твердит все время про какой-то голос из поднебесья. Еще один гражданин, – он все-таки заглянул в свою папку, но тут же ее снова закрыл, – некто Трофимов, заявил, что примерно в это же время его сбил на улице прохожий, которого он не видел.
– Да мало ли каких идиотов нет! – пренебрежительно бросил полковник. – Если на всех обращать внимание… Ты что же, – спохватился Магомедов, – думаешь, что этот… как его там… – он сделал жест, каким обычно в ресторанах подзывают официантов.
– Стрелков, – подсказал Граблин.
– Да, Стрелков, – кивнул Магомедов, – невидимым стал?
Он рассмеялся коротким судорожным смехом, недоверчиво качнув головой.
– В рынке наряд задержал двоих граждан, один из которых утверждает, что другой его чуть не сшиб с ног, другой же утверждает, что даже не двигался с места, когда тот его ударил, – спокойно продолжал Граблин. – И еще, продавщица того же рынка утверждает, что у нее сама собой слетела на пол банка с маринованными огурцами.
– Да это же просто… это… – полковник вспомнил слово, которое слышал недавно по телевизору, – полутора… гейст.
– Похоже на полтергейт, – согласился Граблин, – если бы это был единичный случай. А если собрать все вместе?
– Ну и что? – ничего не понимая, пожал плечами озадаченный полковник.
– Ладно, Мамед Мамедович, – про себя Граблин проклинал полковника за его тупость, – значит, будем работать дальше в том же направлении?
– Да, – согласился Магомедов, устав от такого количества информации, – иди. И найди мне этого… профессора побыстрее. Он может знать, кто расправился с его лабораторией.
* * *
Визит незнакомца в костюме и его непонятные объяснения несколько встревожили Галину. Поэтому, приняв ванну, наскоро перекусив и сменив одежду на легкий хлопчатобумажный костюм с приталенным жакетом, она решила навестить мать, чтобы обсудить с ней таинственное исчезновение Сергея и в который раз поплакаться на свою судьбу. Галина спустилась на первый этаж, вышла на улицу и направилась к троллейбусной остановке.
– Смотри, Игорь, – Макс ткнул пальцем в сторону Галины, – куда это она?
– Вот ты и посмотри, куда она намылилась, – улыбнулся Дудин, – тебя она не видела, так что… Если приведет тебя к этому кренделю, сам знаешь, что нужно делать.
– Не первый год замужем, – выбираясь из машины, сказал Макс, в глубине души довольный, что представилась возможность размяться.
Больше Игорь Васильевич ничего говорить не стал, так как подразумевалось само собой, что Макс в любом случае вернется обратно или отзвонится на сотовый, если с «клиентом» все будет улажено. Он тоже ненадолго вышел на улицу – размять затекшие от долгого сидения ноги. Но даже двигаясь, он не на секунду не сводил взгляда с подъезда. Потом он снова устроился в салоне автомобиля, сделал несколько глотков минералки и закурил. Потихоньку начали надвигаться поздние летние сумерки, и Игорю Васильевичу приходилось еще больше напрягать зрение, так как фонари пока не зажглись. В какой-то момент ему показалось, что он видит, как открывается тяжелая металлическая дверь подъезда, и он ждал, что кто-то из жильцов сейчас выйдет из дома, но дверь снова сама собой закрылась. То есть, Дудину так показалось, потому что площадка перед домом оставалась пустой. Он со вздохом провел ладонью по лицу, пытаясь снять накопившуюся усталость, взял бутылку с минералкой и допил остатки воды. Промаявшись еще около полутора часов, Игорь Васильевич вдруг заметил, что одно из окон шестого этажа, где располагалась квартира Стрелкова, светится. Это был очень слабый свет, как-будто кто-то включил ночник или торшер в дальнем углу комнаты. Дудин был уверен, что ни жена Стрелкова, ни он сам домой не возвращались, поэтому решил, что свет забыла выключить Галина. «Только вот какого черта она его включала днем?» – сам себя спросил Игорь Васильевич. Когда же окна квартиры загорелись полным светом, он совсем растерялся. Такого с ним давно уже не было. «Я не мог его пропустить, – сам себя успокаивал он, – этот придурок ростом под метр восемьдесят». Но сомнения Игоря Васильевича продолжались не долго. Он привык действовать по обстоятельствам, когда невозможно было приготовиться к чему-то заранее. Он вынул из наплечной кобуры пистолет с глушителем, передернул затворную раму, досылая патрон в ствол и, привычным движением опустив оружие на место, вышел из машины. Кто бы ни был в квартире, а там наверняка кто-то был, это нужно было проверить.
Он не стал пользоваться домофоном, а, набрав известный ему код, быстро дошел до лифта и поднялся на шестой этаж. На площадке было тихо, и Дудин, прижавшись ухом к металлической двери, прислушался. Теперь уже не оставалось даже малейших сомнений, что в квартире кто-то обитает. До Игоря Васильевича донесся приглушенный звук шагов, кроме того, ему даже удалось уловить мужской голос, который напевал какую-то песенку. Слов разобрать Дудин не смог, да это и не было его главной задачей. Ему необходимо было ликвидировать Стрелкова и сделать это нужно было быстро: он и так уже потерял кучу времени с этим холодильщиком, а оставался еще профессор, который почему-то не явился вчера на работу.
Игорь Васильевич вытащил пистолет, опустил флажок предохранителя и взвел курок. Спрятав руку с оружием за спину, он надавил на кнопку звонка, который заливистой трелью отозвался внутри квартиры. «Веселенький звоночек, – усмехнулся Дудин, – под такую музыку и умирать не страшно». Он сделал глубокий вдох, медленно выпустил из себя воздух, чтобы взбодриться, и услышал в прихожей неуверенные шаги.
– Кто? – спросил из-за двери мужской голос, в котором не было ни грана доброжелательности.
– Да я это, я, – тоном старого знакомого произнес Дудин, – открывай.
Он повернул голову немного в бок, прямо-таки кожей ощущая, как его разглядывают через дверной глазок. Он был готов к такому повороту событий, но все-таки надеялся, что все получится немного проще. Если бы он мог со стопроцентной уверенностью сказать, что за дверью был именно его «клиент», то не медля не секунды выстрелил бы через глазок. Ему уже доводилось так действовать, когда проникнуть в квартиру было проблематично. Сейчас же он не мог себе этого позволить. Один раз они уже лопухнулись с этим мужиком, и второго «прокола» шеф ему не простит. Нужно было работать наверняка, следовательно, перед тем как произвести выстрел, Игорь Васильевич должен был убедиться, что перед ним именно холодильщик. Голоса Стрелкова Дудин ни разу в жизни не слышал, поэтому на слух определить «клиента» не мог. За дверью повисло тягостное молчание. Нужно было как-то выходить из положения, не ждать же еще сутки, пока этот придурок снова выйдет из дома!
– Меня Иван Васильевич направил, – схитрил Дудин, несколько раз звонивший Стрелкову на работу, – калым есть.
За дверью еще немного помолчали, а потом Игорь Васильевич услышал звук отодвигаемых задвижек, и стальная дверь распахнулась. Заученным движением Дудин достал пистолет из-за спины и упер его длинное дуло в грудь стоявшего перед ним человека. Игорь Васильевич задержал дыхание, как всегда делал перед выстрелом, даже если стрелять приходилось в упор. Рукоятка пистолета плотно лежала в ладони, указательный палец, нежно обхватывающий спусковой крючок, напрягся, но выстрела не последовало. Игорь Васильевич взглянул в лицо стоящему перед ним человеку, пытаясь его идентифицировать, и не смог. Не смог сразу определить, что перед ним Стрелков Сергей Петрович. «Того» Сергея Петровича, которого Дудин видел входящим в лабораторию, он, обладающий цепкой памятью профессионала, узнал бы из миллиона похожих на него людей. Этот же был какой-то не такой. Рост был такой же, телосложение тоже, в этом киллер был абсолютно уверен, а вот лицо… Оно походило на маску клоуна, перед выходом на арену. Какие-то не по-мужски яркие губы, неестественного цвета нос и румяные щеки. К тому же, мужчина был в синей бейсболке и больших солнцезащитных очках, скрывавших большую часть его рожи. Дудин не хотел и в этот раз «потерять лицо», как говорят самураи, поэтому, чтобы быть полностью уверенным, что не совершает ошибку, ткнул дулом пистолета мужчину в грудь.
– Не рыпайся, убью, – сквозь зубы процедил он и шагнул вперед, ожидая, что мужчина начнет отступать.
Только тот поступил почему-то вопреки всякой логике. Вернее, вопреки логике обывателя – каковым он в сущности и являлся – находящегося перед лицом смерти. Он схватил одной рукой пистолет за глушитель, а другой с силой толкнул тяжелую стальную дверь, которая ударила Игоря Васильевича по ноге. Содрав с голени кожу и чуть не сломав кость, она прижала ногу к металлическому косяку. Взвыв от страшной боли, Игорь Васильевич упал, но все же не выпустил из рук оружие. Оттолкнув корпусом дверь, которую теперь никто не держал, он посидел несколько секунд на пороге, пытаясь прийти в себя. Погладив больное место, он с трудом поднялся на ноги и осмотрелся, стараясь уловить в квартире хоть какое-то движение.
Прямо, отделенная узким коридорчиком, находилась кухня, слева было несколько дверей, две из которых с картинками душа и писающего мальчика вели в ванную и туалет. Кухня была ближе, и Дудин решил начать с нее. Тем более, что дверь туда была открыта, и он мог видеть огромный, салатового цвета холодильник, из-за которого торчала часть стола. Ничего не услышав, он еще раз огладил поврежденную дверью голень, поднял пистолет на уровень головы дулом вверх и, прихрамывая, двинулся прямо. Шел он совершенно бесшумно, прислушиваясь к каждому шороху и, не считая боли в ноге, чувствовал себя прекрасно. В нем проснулся охотничий азарт, как это часто бывало раньше, когда он часами выслеживал очередного «клиента». Сейчас он приблизился к завершающей стадии операции, и был уверен, что несмотря ни на что, выполнит ее успешно. Оставалось только обнаружить этого придурка и всадить ему пулю в лоб. Теперь он уже не сомневался, что этот клоун и есть Стрелков, хотя, по каким-то неведомым причинам, и не похожий на самого себя. «Краской он что ли себе рожу намазал?» – размышлял Игорь Васильевич, заглядывая на кухню. Он не стал искать ответ на этот вопрос, посчитав его несущественным. Превозмогая сильную боль, он присел, заглядывая под стол, и услышал позади осторожные шаги. Быстро обернувшись, он увидел Стрелкова, крадущегося к выходу. Сделав резкое движение, Дудин вскрикнул от боли и, не удержавшись на ногах, упал. Он все же успел два раза надавить на курок, вслед убегавшему, но пули попали в закрывающуюся за ним стальную дверь. Отрикошетив от металла, пули взвизгнули, как взбесившиеся осы, и застряли в стене.
Не обращая внимания на боль, Дудин кинулся следом за Сергеем. Выскочив на лестничную площадку, он услышал, как делая огромные прыжки, его «клиент» скатывается вниз.
– Ах ты, сволочь, все равно не уйдешь, паскуда, – Дудин метнулся к лифту, который на его счастье оказался на месте.
Он вскочил в кабину и нажал на кнопку с цифрой «один». Как ни быстро спускался лифт, но Стрелков оказался быстрее.
Когда Дудин выбежал на первый этаж, он услышал как хлопнула, закрываясь, входная дверь. Выскочив на улицу, Дудин увидел серую тень, скрывшуюся за кустами, росшими по краю оврага. Игорь Васильевич кинулся в погоню. Неожиданно подоспела помощь в лице Макса, который только что вошел во двор и двигался по направлению к машине. Он без слов понял своего напарника и, доставая на ходу оружие, побежал в сторону покачивающихся кустов. Они одновременно достигли места, где Сергей Петрович спустился в овраг, и остановились.
– Что это? – Дудин поднял дулом пистолет пиджак, который был на Стрелкове.
– Думает, так легче будет, – усмехнулся Макс, – все равно никуда не денется. Как же ты его упустил, Игорь?
– Потом, – отмахнулся Дудин, – давай за ним. Стреляй только тогда, когда будешь полностью уверен, что это он. Я ведь знаю, ты в бутылку попадаешь с закрытыми глазами, если ее за веревку тащить по гравию. Здесь не балуй, а то меня еще зацепишь. Иди, я ногу подвернул, – толкнул он Макса в спину.
Макс быстро сбежал по тропинке, ведущей на дно оврага, и замер, прислушиваясь. Свет фонарей, которые высились вдоль дороги, едва достигал места, где он остановился. Но уже взошла луна, полное лицо которой висело над ночным городом, поэтому видимость была не совсем нулевой. Перестав прислушиваться – Игорь Васильевич начал спускаться вниз – Макс, не пропуская ни одного потаенного места, двинул вперед. Тут он заметил силуэт мужчины в бейсболке, прижавшегося к стволу старого сухого дерева.
– Ага, – прошептал Макс, делая несколько осторожных шагов.
То, что произошло потом с мужчиной, заставило Макса похолодеть и застыть с отвалившейся нижней челюстью. Сперва Макс подумал, что мужик просто решил пристроиться в укромном местечке по большому, потому, что тот торопливо расстегивал пояс и начал спускать штаны. Было не особенно хорошо видно, но Максу показалось, что под штанами у мужика ничего нет. То есть, не просто там трусов или еще чего, а совершенно ничего. Штаны упали вниз и рубашка осталась висеть в воздухе, хотя под нею ощущались очертания человеческого тела. Макс ходил изредка в церковь, особенно часто после очередного «заказа», поэтому, переложив оружие в левую руку, несколько раз осенил себя крестным знаменем. Пока же он стоял с разинутым ртом. Рубаха тоже упала на землю и только бейсболка парила на уровне головы. Голова вроде бы тоже была, бейсболка вдруг начала совершать круговые движения, словно ластиком с листа бумаги, стирая бледное лицо.
– Стоять, сука, – Макс услышал голос подкравшегося сзади Дудина, который, видя последние движения бейсболки, поднял пистолет и несколько раз пальнул в ее сторону.
Пробитая пулей, бейсболка упала, словно подстреленная птица.
* * *
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
* * *
Стрелков не пошел за женой – он был еще морально не готов предстать перед нею в своем новом качестве. Он решил все обдумать (его волновало, как он найдет Спирягина), а потому пришел в тот самый парк, где он стращал бабку-синюху, мстя ей за алчность и жестокость. На лавках почти никого не было, так что, удобно устроившись на одной из них, стоявшей на отшибе, Стрелков принялся размышлять. Он провел за этим занятием около получаса, когда его глаза, отдыхавшие после вчерашнего солнца в рассеянно-пасмурном свете высокого, выстеленного сплошным облачным покровом неба, уловили вдали знакомый силуэт. Слегка вихляющаяся походка, выдававшая в человеке отсутствие того, что обыватели гордо именуют здравым смыслом, со сквозящей в ней некой инфантильной расхлябанностью и беззаботностью, которыми отличаются тихопомешанные, показалась Стрелкову странно знакомой. Когда силуэт приблизился, Сергей признал в женщине вчерашнюю молодуху, спроваженную старой «коброй».
Он мечтательно, сам не зная чему улыбнулся. Женщина была все также густо накрашена. Она прошла мимо, ища, очевидно, пустые пивные бутылки. Опасаясь задерживаться в скверике как в прошлый раз, она направилась к противоположной стороне площади. Стрелков, не долго думая, нагнал ее и пошел сзади. На этот раз женщина не стала шляться по магазинам, разглядывать витрины. Что-то тихо напевая себе под нос, она брела по широкой улице, пока не свернула на менее широкую, более витиеватую и «пахучую». Потом, подобно тому как толстый кишечник переходит в тонкий, относительно приличная улица вывела ее в шагаловский мир. Выщербленный тротуар, нафаршированный колдобинами и рытвинами, принялся петлять с сатанинской скоростью, запах помоев бил в нос, клумбы заросли причудливо-пыльными джунглями вредных трав и лопухов, старые, покосившиеся домишки как-будто играли ставнями – те вихлялись на кривых окнах, давно некрашенные, раздолбанные, изобилующие трещинами и дырами. Стрелков с удивлением – ему редко приходилось скитаться по таким местам – наблюдал за торчащей из стены ветхого строения трубой, по которой канализационные отходы стекали прямо на землю.
У него в горле стоял ком, но он продолжал «преследовать» женщину. Она казалась ему повелительницей некой сказочной страны, где вместо роскошных палат предлагалось поселиться в трущобах, в этих гнездах нищеты, пропахших помоями и мочой, где жизнь странно балансировала на грани медленного угасания и окончательного распада.
Женщина дошла до еще добротного двухэтажного дома, с трудом открыла тяжелую, с тугой пружиной дверь, обитую выкрашенными в красно-коричневую краску железными листами, и вошла в тихий тенистый дворик. Стрелкову не удалось войти вместе с ней, он хлопнул дверью и замер, следя за реакцией женщины на шум. Но та как-будто не удивилась тому, что дверь сама собой открылась и закрылась. Это окончательно убедило Стрелкова, что гражданка не в себе. Она подошла к форточке в покосившейся раме, сунула туда руку и достала ключ. Потом подошла к двери, находящейся в трех шагах от форточки, в торце дома, сунула ключ в замочную скважину и, повернув, вошла внутрь. Стрелков держался как можно ближе к ней. На этот раз ему удалось проникнуть в дом вместе с хозяйкой. Он очутился в сумрачном и полупустом помещении, напоминающим сени. До его ноздрей донесся запах кошачьей мочи, он почесал нос, стараясь не думать о такой мелочи, как этот аммиачный аромат. Открыв обитую драным войлоком дверь, минуя комод доисторических времен, женщина прошла в кухню-туалет. Рядом с двухконфорочной газовой плитой, поблескивая чистотой, пристроился унитаз. Это неожиданное соседство, как, впрочем, и стерильность, находившемуся по грязным улицам Стрелкову казались вещью странной, почти несбыточной. Не задерживаясь тут, женщина продефилировала в комнату.
Круглый стол, обшарпанный диван, несколько стульев и массивный шифоньер из светлого дерева составляли ее скудную, почти отшельническую обстановку. В углу белела газовая печка, придавая дому что-то интимное и простодушно-сельское. В комнате было чисто, деревянные полы – вымыты, занавески – недавно постираны. Зато в так называемой спальне, куда проследовала женщина, царил настоящий кавардак. На небольшом столике валялись бумага, старые газеты, книги, брошюры, косметика – пузырьки, тюбики, куски ваты, карандаши. На кровати лежали какие-то тряпки, одежда, подушки без наволочек.