Бенцони Жюльетта. Констанция (Книга 1)

   Филипп расправил плечи. Ему явно польстил комплимент дядюшки Марселя.
   - Сколько лет мы не виделись, сестра? Этель задумалась, глядя в огонь.
   - Да, давненько, брат, раньше мы никогда так надолго не расставались.
   - Так сколько же, все-таки? - вновь задал вопрос Марсель.
   - Года четыре уже прошло.
   - Пролетели как одно мгновение, - сказал Марсель Бланше, застегивая пуговицы.
   Только сейчас Лилиан и Филипп смогли рассмотреть своего родственника. Это был довольно крепкий мужчина, его лицо было решительным и смелым. Он чем-то очень походил на свою сестру. Но чем? Ни Филипп, ни Лилиан сразу не могли
   Определить. Волосы Марселя Бланше были растрепаны. Его мощный подбородок скрывала темная борода, а усы были лихо закручены. И весь облик Марселя Бланше говорил о том, что он не привык останавливаться перед трудностями и пасовать перед препятствиями, которые судьба щедро отпустила на его долю.
   Прошло несколько дней. Марсель Бланше окреп, его рана затянулась. Он даже
   Спускался из дальней угловой комнаты в столовую, и они все вчетвером обедали.
   - Так, где тебя носило, -Марсель? - спрашивала Этель своего младшего брата.
   - О, сестра, об этом долго рассказывать и сейчас мне не хочется вспоминать все тяготы и невзгоды, выпавшие на мою долю.
   - Расскажи, Марсель, - просил Филипп и в его глазах появлялся блеск, ведь ему страстно хотелось узнать о приключениях, выпавших на долю его дяди.
   - Где я только не был! Проще назвать места и земли, куда не ступала моя нога, чем перечислить все те города и селения, где мне довелось побывать.
   Он поднимал голову и задумывался. На его лице происходили странные вещи. Брови сами ползли вверх, на лбу появлялись морщины, глаза то злобно сверкали, то вдруг в них появлялся какой-то мягкий блеск и они делались влажными. А губы то вдруг становились жесткими, то растягивались в мимолетной улыбке.
   - Расскажи, расскажи. Марсель, - просила Лилиан, - ведь я же никуда не выезжала из этих мест и ничего не видела.
   - Знаешь, Лилиан, люди живут везде.
   - И что. Марсель, везде живут так же плохо, как и у нас?
   - Нет, не везде. Кое-где живут получше, но везде хватает несчастий и бед.
   - Так почему же, брат, тебя называют изменником и за твою голову предлагают большие деньги?
   - Моя голова, сестра, действительно кое-чего стоит, - и он прикасался двумя пальцами к виску. - Я не просто ношу ее на плечах, она кое о чем еще умеет думать, а глаза видеть, что в этом мире несправедливо. А в жилах Бланше течет горячая кровь, и я не могу видеть несправедливость, мне сразу же хочется схватиться за оружие и все изменить в этом мире. Мне хочется, чтобы такие как
   Ты, как твои дети, были счастливы хоть немного, чтобы кончилось вот это беспросветное существование для простого народа, чтобы они увидели солнце.
   - Брат, ты говоришь странные вещи. Но тебе, в конце концов, виднее. Я знаю, что ты всегда был честным человеком.
   - Э-э, нет, сестра, не всегда Марсель Бланше был честным человеком. Иногда мне приходилось обманывать, для того, чтобы как можно скорее достичь нужного результата. Иногда нагло врал... Но знаешь, сестра, я не раскаиваюсь в своих проступках и думаю, бог меня простит. Ведь у меня на сердце никогда не было злобы и все, что я делал, я делал для того, чтобы хоть кому-то на этом свете стало легче жить. Так что думаю, ты со мной согласишься, что живу я на этом свете не зря.
   - Успокойся, Марсель, - Этель клала свою руку на плечо брата и крепко сжимала пальцы, - лучше скажи, как ты себя чувствуешь.
   - О, чувствую я себя прекрасно! Я давно уже не спал в чистой сухой постели, давно так вкусно не ел и давно на меня так приветливо никто не смотрел.
   Марсель подмигнул Лилиан. Та залилась румянцем и засуетилась у стола, убирая пустые блюда.
   - Марсель, не смущай мою дочь. Она очень молода и падка на комплименты.
   - Мама, мама, зачем ,ты так говоришь? - вновь вспыхнула и залилась румянцем Лилиан.
   - Я говорю правду, дочь. Я знаю Марселя, он всегда нравился женщинам, как замужним, так и молоденьким. Он привык кружить им головы, а потом оставлять.
   - Это правда. Марсель? - поинтересовалась Лилиан.
   - О, да, если моя сестра говорит обо мне так, то это чистая правда. Тем более, Этель никогда не врет, этим она отличалась от меня всю жизнь.
   - А ты, Марсель, любишь приврать? - хохотала Лилиан, ставя перед родственником большое блюдо с мясом и подкладывая ему самые лакомые куски пирога.
   - Жизнь - не такая простая штука, как я думал раньше. И я сам не знаю, почему у меня все пошло на перекосяк, почему я стал жестоким, почему ненавижу подлецов и люблю честных людей.
   Вдруг Филипп насторожился. Он приложил палец к губам и подал всем знак замолчать. Было слышно, как потрескивают поленья в очаге, как шумит за окнами ветер, как булькает вода в котлах.
   - Что такое, Филипп? - насторожился Марсель Бланше, хватаясь за оружие.
   - Мне показалось, что я слышал топот лошадей, - негромко, но испуганно произнес Филипп.
   - Лошадей? Неужели они выследили? Неужели они знают, где я прячусь?
   Этель испуганно вскочила из-за стола, подбежала к окну, приоткрыла ставни и выглянула на улицу.
   - Да нет, все спокойно.
   - А я уже испугался, - откладывая пистолет в сторону, сказал Марсель Бланше, - думал, что накликал на вас беду. Как же вы жили, сестра, все эти годы? - поинтересовался Марсель.
   - По-разному, брат. Тяжело жили.
   - А как ваши соседи?
   - Кого ты имеешь в виду? Реньяры?
   - Ну да, - кивнул Марсель, его губы нервно дернулись.
   - Будь они прокляты, эти Реньяры. И дал же нам бог таких соседей!
   - Что, они все продолжают бесчинствовать?
   - Да, Марсель, да. На них нет никакого удержу. Они не боятся ни королевских солдат, ни судьи, ни прокурора. Они потеряли стыд и совесть. Вот Филипп видел, как они выгнали крестьян со своей земли. Представляешь, Марсель, те уже лет восемьдесят арендовали их землю, построили дом, завели скот, собирали хороший урожай, честно рассчитывались с Реньярами. А старший сын Гильома, Виктор, почему-то посчитал, что они платят мало и налетел с бандой своих
   Головорезов и с братьями, забрал скот, весь урожай и выгнал из дому невинных людей.
   - Дьявол! - прорычал Марсель Бланше и сильно ударил кулаком по столу. Да будь у меня несколько смелых людей, я бы в два счета разобрался с этими ненавистными Реньярами. Филипп, ты бы помог мне?
   Лицо Филиппа стало жестким. Он утвердительно кивнул. - Конечно. Конечно бы помог, дядя! Я ненавижу Реньяров всем своим сердцем, ведь они убили моего отца!
   - Я знаю это, успокойся, Филипп. Придет твой час и ты с ними разберешься. А сейчас я пойду посмотрю, как там моя лошадь.
   Марсель Бланше поднялся из-за стола, поблагодарил сестру и Лилиан за кров и хлеб, а потом направился в конюшню.
   Его гнедой жеребец по кличке Мен громко и радостно заржал, почувствовав, что к воротам подходит хозяин.
   - Ты мой хороший, хороший, - негромко прошептал Марсель, доставая из кармана хлебную корку, обильно посыпанную солью. - Вот, я принес тебе угощение, - и он протянул на ладони хлеб своему коню.
   Тот влажными и мягкими губами принял угощение, стал тереться своей мордой о плечо Марселя.
   - Хороший, хороший, - приговаривал Марсель, поглаживая упругую шею животного.
   Конь стриг ушами, косил своим темным влажным глазом и нервно стучал копытом о землю.
   - Что, хочешь сказать, что ты застоялся и тебе пора на просторы? Хочешь порезвиться, промчаться, как ветер по холмам?
   Конь в ответ радостно заржал.
   - Видишь, я знаю тебя, могу угадывать все твои мысли. Да и мне, поверь, не сидится в доме, хочется на простор, хочется на свежий ветер.
   Конь принялся теребить рукав куртки Марселя.
   - Ну, ну, успокойся, мой хороший, - мужчина провел по крутому крупу ладонью, - ты славный конь, очень славный.
   Дверь конюшни приоткрылась и порог переступил Филипп.
   - Какой у тебя замечательный конь, Марсель!
   - О, да, это мой самый лучший друг. Он еще ни разу меня не предал и я, поверь, не брошу его ни в какой беде.
   - Замечательный конь, я бы тоже хотел иметь такого верного друга.
   - А ты попробуй, подойди, возьми его за повод, попробуй!
   Филипп смело подошел к лошади и только лишь протянул руку, как конь шарахнулся в сторону.
   - Видишь, он не любит чужих.
   - А ты попробуй ударить меня, Филипп, попробуй.Ну ударь меня в грудь! предложил Марсель своему племяннику.
   Филипп недоуменно пожал плечами.
   - Зачем, дядя?
   - Ну ты попробуй, я тебя прошу.
   Филипп замахнулся, но не успел нанести удар, как конь взвился на дыбы и грудью оттолкнул Филиппа. Тот отлетел в угол конюшни и растянулся на соломе.
   Марсель Бланше расхохотался.
   - Видишь, как он оберегает своего хозяина! Он дважды спас мне жизнь. Представляешь, один раз он вытащил меня из болота. Я думал, что уже пришло время отдать богу душу. Я не мог сам выбраться из трясины и тут слышу, мой конь бегает по берегу, стучит копытами и жалобно ржет.
   - И что тогда, дядя?
   - Как что, я позвал его, крикнул: Мен, иди сюда. И он двинулся через трясину ко мне. Я уцепился за повод и мы вдвоем смогли выбраться. Если бы не он, то не стоять бы мне здесь, а тебе не разговаривать со своим дядей-разбойником.
   - А второй раз? - вставая с соломы и отряхиваясь, поинтересовался Филипп.
   - Второй раз тоже было довольно рискованное приключение. За мной гналась дюжина солдат. Патроны у меня кончились и рассчитывать мне было уже не на что. Только он мог меня спасти. И я наклонился к его шее и попросил: Мен, Мен, спаси меня! И представляешь, Филипп, конь помчался будто бы у него выросли крылья. Он даже не касался земли или мне так показалось. Хоть солдаты все время были за моей спиной, я слышал выстрелы, слышал их крики, а тут Мен помчался так, что они сразу же отстали, и я смог переправиться через горную реку и выбраться на другой берег.
   - А солдаты, дядя?
   - Солдаты смотрели на нас, будучи уверены, что мы с Меном утонем. Они даже не стреляли, жалели патроны.
   - И Мен тебя вытащил?
   - Конечно же вытащил. Хороший, - сказал Марсель и погладил голову коня, а потом нежно провел ладонью по шелковистой гриве. - Он в самом деле умный, красивый и быстрый конь. Он, наверное, самый быстрый конь в округе и очень предан мне. Он даже слушается моего голоса. Ты не поверишь, но это так.
   Филипп пожал плечами, действительно не веря в то, что говорил Марсель.
   - Вот смотри, я тебе сейчас покажу. Мен, на колени! - негромко сказал Марсель Бланше.
   И конь, вначале глянув на Филиппа, потом на своего хозяина, тотчас опустился на колени.
   - Вот видишь!
   - Да, - изумленно воскликнул Филипп, - мне бы такого коня!
   - А зачем тебе такой конь?
   - Я бы тогда тоже никого не боялся.
   - А разве ты кого-то боишься, племянник? Филипп неопределенно пожал плечами. Его лицо стало строгим и суровым.
   - Да, я хотел бы поквитаться с нашими врагами, я хотел бы застрелить Виктора Реньяра, всех его братьев. А самое главное - я с удовольствием бы пустил пулю в старого Реньяра, который застрелил моего отца.
   - Ты так говоришь, племянник, как заправский стрелок. А наверное, и пистолет толком не умеешь держать в руках.
   - Да, мне редко приходилось держать в руках оружие. Но думаю, если бы я попал в руки к хорошему учителю, я овладел бы этим искусством.
   - Что ж, Филипп, хороший учитель стоит перед тобой, лучшего тебе не отыскать. Пойдем, я научу тебя стрелять.
   Филипп, обрадованный предложением Марселя, покинул конюшню.
   - Иди в дом, неси пистолет. И захвати мою кожаную сумку, она вся набита оружием.
   Через несколько минут Филипп вернулся с кожаной сумкой через плечо и с двумя пистолетами в руках.
   - Пойдем за дом, там укромное место, - предложил Марсель.
   Филипп согласно закивал и, сгибаясь под тяжестью оружия, зашагал за своим учителем.
   - Видишь то чучело? Это очень привлекательная и подходящая мишень. Так что, давай, доставай оружие, я преподам тебе несколько уроков.
   Филипп быстро вытряхнул содержимое большой кожаной сумки на землю. Четыре пистолета и короткое ружье, а также мешочки с порохом и пулями лежали на земле.
   Марсель нагнулся, нежно погладил вороненые стволы пистолетов, их глянцевые отполированные ручки.
   - Давай, бери вот этот небольшой пистолет и становись на мое место.
   Филипп взял пистолет, широко расставил ноги и медленно поднял голову.
   - Целься в голову.
   - Нет-нет, в шляпу я, наверное, не попаду, - глядя на чучело, сказал Филипп Абинье.
   - Тогда стреляй в грудь, это тоже верный выстрел. Филипп нажал на курок, и в холщовом рубище чучела образовалась дырка.
   - Ну, племянник, так ты неплохо стреляешь. Или это случайно?
   Филипп улыбнулся не зная, что и сказать.
   - Попробуй еще раз, может тебе снова повезет. Филипп схватил второй пистолет. И этот выстрел тоже был точным.
   - Да мне кажется, тебя и учить нечему. О чем ты думаешь, когда стреляешь?
   - Я воображаю, что это не чучело, а сам Гильом Реньяр стоит передо мной. Поэтому все мои пули попадают прямо ему в сердце.
   - А я воображаю, что предо мной стоит сам король, его величество.
   Марсель Бланше ловко поднял с земли небольшое ружье и почти не целясь нажал на курок. Грохнул выстрел, и шляпа, сбитая с чучела, завертевшись в воздухе, отлетела шагов на десять.
   Филипп Абинье даже захлопал от восторга в ладоши.
   - Ну, Марсель, такого я еще никогда не видел.
   - А что же ты думаешь, иногда меткие выстрелы спасают собственную жизнь, так что владеть оружием надо в совершенстве. Не расставляй так широко ноги, когда стреляешь, не жмурься так сильно, будто тебе в глаза дует едкий дым.
   Марсель и Филипп еще около часа упражнялись в стрельбе. Дядя объяснял, как мог, племяннику все тонкости этого искусства, объяснял, как следует стрелять против света, как лучше пользоваться огнестрельным оружием в сумерках, в густых зарослях.
   Филипп утвердительно кивал, стараясь запомнить каждое слово.
   - А теперь, дорогой Филипп, я покажу, как стрелять из двух пистолетов сразу.
   - Из двух? - изумился Филипп.
   - Ну да, смотри.
   Марсель взял два пистолета, потом резко повернулся и, не целясь, почти одновременно нажал курки. Чучело, уже продырявленное во многих местах, упало на землю, что привело Филиппа в неописуемый восторг.
   - Вот бы мне так! Вот бы я научился делать подобное, тогда наверняка бы Реньярам пришел конец, и они не третировали бы местное население. А самое главное, я отомстил бы им за невинно пролитую кровь отца, за его братьев, за всех.
   Но тут он осекся, на его молодое лицо набежала мрачная тень.
   - Что с тобой? - внимательно вглядываясь в лицо племянника, осведомился Марсель.
   - Да ничего, это я так...
   - Нет-нет, признайся, Филипп, о чем ты подумал.
   - Да, подумал, как-нибудь расскажу...
   - Может быть, я тебя чем-то обидел или что-то не так сказал?
   - Нет-нет, Марсель, все хорошо, спасибо тебе, - и Филипп наклонился к земле и принялся складывать оружие в кожаную сумку.
   - Давай, поедем покатаемся, я уже засиделся на месте.
   - А плечо?
   - Что плечо, на мне все заживает как на собаке, - пошутил Марсель Бланше. - Видишь, пальцы сгибаются, я даже могу держать в руках пистолеты. Поэтому можно считать, что я почти здоров.
   Филипп согласно закивал и заспешил к дому, чтобы поставить сумку с оружием.
   - Сын, ты куда-то спешишь? - спросила Этель, видя, как Филипп спешно натягивает кожаную куртку.
   - Да, мама, мы с Марселем решили немного прокатиться.
   Лицо женщины тотчас стало озабоченным.
   - Не волнуйся, мама, - видя, как изменилось лицо женщины, сказал Филипп, - все будет хорошо, мы будем осторожны.
   - Только смотрите, не заезжайте на земли Реньяров, мне очень не хотелось бы потерять тебя, сын.
   - Да, я знаю, мама, не волнуйся.
   И совершенно не ожидая от себя такой сентиментальности, Филипп подошел к матери, прижал ее к себе и поцеловал в щеку.
   - Ну ладно, ладно, иди, - тотчас же согласилась женщина.
   И Филипп, захватив два пистолета, залихватски сунул их за пояс и с горделиво вскинутой головой побежал на конюшню, где Марсель Бланше уже пристраивал седло на лошадь Филиппа.
   Марсель Бланше с улыбкой посмотрел на вооруженного Филиппа.
   - Да ты собрался как на войну.
   - Да, я захватил на всякий случай оружие, - согласно кивнул Филипп, может, мы встретим каких-нибудь непрошенных гостей на наших землях, и они захотят нас обидеть. А я обиды прощать не намерен.
   - Правильно, племянник, пора становиться настоящим мужчиной.
   Через несколько минут они уже ехали по сжатым полям, смотрели на облака, гонимые ветром, на голубые холмы у горизонта.
   - Куда поедем, Филипп? - поинтересовался Марсель Бланше.
   Парень неопределенно пожал плечами и махнул рукой. Он пришпорил свою лошадь, и та с места понеслась в галоп.
   - Скорее! Скорее, быстрей беги! - торопил он своего коня. Марселю Бланше достаточно было всего лишь сжать колени, чтобы его жеребец, будто на крыльях, помчался вслед. И через несколько мгновений он легко догнал своего племянника и захохотал прямо у него над ухом:
   - Вот видишь, как скачет мой конь! Он летит как птица. А если бы я попросил его, он, наверное, смог бы взмыть в облака и через пару минут я оказался бы за теми голубыми холмами.
   - Да, Марсель, твой конь замечательный, - и Филипп смущенно улыбнулся.
   - Наверное, племянник, ты хочешь на нем проехать, но не решаешься попросить?
   - А как ты догадался. Марсель?
   - Это совсем не трудно. Стоит только посмотреть в твои глаза - ив них сразу же можно прочесть любую мысль. Ну что ж, давай я уступлю тебе своего коня, а сам пересяду на твоего.
   Всадники спешились и обменялись лошадьми. Филипп поудобнее устроился в седле и натянул поводья. Мен сразу же помчался в галоп, а Филипп от восторга закричал. Он даже не ожидал и не мог поверить, что конь может мчаться вот так быстро и ровно.
   Марсель Бланше оказался далеко позади, и Филиппу пришлось придержать Мена, чтобы дать возможность своему дяде подъехать.
   - Ну, как тебе мой конь? - заранее зная ответ, поинтересовался Марсель.
   - О, это не конь, это сказка, мечта!
   - Вот и я говорю, что лучшего коня не бывает. Человек может предать, хенщина может изменить, а вот конь - никогда. Его сердце принадлежит мне, а мое - ему. Правда, Мен?
   Марсель ласково потрепал гриву своего коня, а тот, будто бы понимая каждое слово человека, согласно закивал головой и блеснул влажными глубокими глазами.
   - Видишь, он все чувствует, он понимает мое настроение и готов служить. Он даже готов отдать свою жизнь за меня. Лучшего друга не бывает. Запомни, Филипп, верный конь - это то, что необходимо мужчине для того, чтобы бороться с врагами. Верный конь и надежный пистолет, который никогда не дает осечки.
   - Да, - согласился Филипп и пустил коня вскачь. Мужчины и сами не заметили, как пересекли владения земли Абинье и оказались на землях Реньяров. И только увидев расщепленный молнией дуб, Филипп насторожился.
   - Что случилось, племянник?
   - Да мы. Марсель, давно заехали на земли Реньяров и нас могут заметить.
   - Не бойся ты никого, ведь с нами оружие, и мы можем дать отпор любому, - брови Марселя Бланше сдвинулись, а глаза засверкали как уголья.
   Всадники медленно поднялись на высокий холм. Внизу, шагах в четырехстах, был дом Реньяров.
   Филипп спрыгнул с коня и, держа его под уздцы, стал смотреть.
   - Ты кого-то хочешь увидеть? - спросил Марсель. Филипп утвердительно кивнул. И тут на его лице друг появилась улыбка.
   Марсель проследил за взглядом своего племянника и увидел, как по двору с большой корзиной в руках грациозно идет молодая девушка.
   - О, племянник, да ты, наверное, влюблен? Филипп насторожился, не зная, что ответить. А девушка, как бы почувствовав на себе пристальный взгляд, вдруг замерла на месте и медленно обернулась. Против света она не могла рассмотреть двух мужчин, но сердце Констанции подсказало, что один из них это тот, кого она спасла, вытащив из воды на берег. И она приподняла руку, как бы желая поправить волосы, и взмахнула ею.Филипп взмахнул в ответ, тут же вскочил в седло и вновь пустил коня вскачь.
   - Скорее! Скорее, Марсель, а то нас заметят!
   Вечером того же дня, сидя у очага и грея озябшие руки. Марсель Бланше посмотрел на своего племянника Филиппа и спросил:
   - Ты что, племянник, влюблен в ту девушку?
   - Наверное, да. Марсель, - признался парень.
   - Ты давно ее знаешь?
   - Нет, мы виделись только один раз.
   - Всего лишь один раз ты так влюбился?
   - Да, наверное, - закивал Филипп.
   - Что ж, я тебе завидую. Наверное, она прехорошенькая, правда, я не смог ее рассмотреть. Как ее зовут?
   И тут Филипп произнес имя. Он даже не желал этого, имя само сорвалось с его губ:
   - Констанция.
   - Констанция? Красивое имя, но какое-то нездешнее. А она тебя тоже любит?
   - Не знаю, - пожал плечами Филипп, - наверное, еще нет.
   - А ты сделай ей какой-нибудь подарок. Ведь все женщины любят, когда им что-нибудь дарят.
   - Что я могу подарить, Марсель? Ведь у меня ничего нет, - развел руками Филипп.
   - Так уж и ничего нет?
   - Ничего. Ты же знаешь, что мы бедны.
   - Ладно, тогда я тебе помогу. Он запустил руку в карман и извлек из кожаного кошелька маленькое золотое колечко.
   - Возьми вот это, отдашь своей девушке и может быть, ее сердце станет более благосклонным к тебе, - Марсель спрятал улыбку в густые усы, но его глаза сияли.
   И Филипп догадался, что Марселю очень приятно дарить это кольцо своему племяннику, зная, что тот обязательно наденет перстень на палец своей избранницы.
   - Марсель, но ведь это очень дорогой подарок.
   - У меня только один племянник - ты, Филипп, и поэтому мне для тебя ничего не жалко. А перстень - это безделушка.
   - Откуда он у тебя?
   Марсель задумался, пожал плечами, с хрустом сжал кулаки.
   - Я хотел подарить его одной женщине, но судьба решила по-другому.
   - Она умерла. Марсель?
   - Нет, дорогой, она не умерла и, наверное, она сейчас счастлива. Она даже не знала о моих чувствах. Правда, это было давно, прошло уже около двух лет...
   - А где все это было? Где она сейчас?
   - Сейчас? - Марсель задумался. - Может быть, в Америке, а может где-нибудь еще.
   - Она уехала и бросила тебя?
   - Нет, я же тебе говорю, Филипп, она не могла меня бросить, потому что даже не знала о моих чувствах. У нее был богатый муж, и они покинули Францию. Ее муж тоже участвовал в заговоре.
   - А почему ты тоже не покинул Францию?
   - Это, племянник, длинная история и я не хочу занимать твои мысли долгими рассказами. Мне не повезло, у меня на хвосте была погоня. Я уводил за собой солдат, чтобы та женщина и ее муж смогли скрыться. И теперь этот перстень с
   Жемчужиной мне ни к чему.
   Филипп держал на ладони перстень и рассматривал матовый камешек.
   - Он очень красивый.
   - Да-да, он красивый.
   - А у Констанции есть медальон с огромной жемчужиной, так что этот перстень ей очень пойдет.
   Вдруг наверху скрипнула дверь и появилась Этель.
   - Мужчины, уже очень поздно, а вы никак не можете наговориться. Идите спать, ведь завтра придется рано вставать.
   - Да, сестра, сейчас идем. Спокойной тебе ночи, - бросил Марсель и тяжело поднялся с резного кресла, на котором любил сиживать отец Филиппа Робер.
   Филипп вошел в свою комнату, сжимая в руке золотой перстень с маленькой жемчужиной.
   <Да, да, я обязательно должен подарить это украшение Констанции. Я обязательно хочу, чтобы она думала обо мне, как я думаю и помню о ней>.
   Он открыл шкаф, еще не понимая зачем, увидел свою одежду и тут же принялся вытаскивать ее, раскладывая на кровати.
   <Надо надеть вот эту рубаху с кружевным воротником, вот эту куртку, новые сапоги, новую шляпу с лихо загнутыми полями, черные замшевые перчатки, украшенные серебряными накладками и завтра на рассвете отправиться к ручью. Может быть, Констанция почувствует, что я страстно желаю ее увидеть и тоже придет. А когда она придет, я признаюсь ей в своих чувствах и подарю перстень>.
   Филипп почистил пуговицы на своей куртке, быстро разделся, спрятал перстень под подушку и долго лежал, глядя в потолок, вспоминая шум ручья, веселые трели птиц, яркие блики на воде и серебристые тела форелей.
   <Да, обязательно завтра поутру я отправлюсь к ручью!>
   Он вскочил с постели, распахнул окно и глянул в небо.
   - Тучи, - угрюмо сказал Филипп, - неужели ветер их не разгонит и завтра будет дождь?
   Он долго стоял у окна, не обращая внимания на холодный пронзительный ветер, смотрел, как быстро плывут по небу лохматые тяжелые тучи. Время от времени в разрывах появлялся бледный осколок луны.
   - Неужели завтра не будет погоды? Неужели будет лить дождь, и я не смогу выбраться из дому?
   Филипп плотно закрыл окно и забрался под одеяло.
   <Господи, пошли завтра хорошую погоду, я тебя прошу! Ведь мне обязательно, во что бы то ни стало завтра надо увидеть Констанцию, сказать ей слова... А как это сказать? - тут же задумался Филипп. - Неужели я смогу признаться ей в любви?
   Ведь я никогда прежде этого не делал. А поверит ли Констанция моим словам?>
   Филипп пошарил рукой под подушкой, нашел перстень, завернутый в чистый носовой платок, вытащил его и попробовал примерить себе на палец. Но перстень был настолько изящен и мал, что даже на мизинец левой руки Филипп не смог его надеть.
   <А если он и ей окажется мал, что тогда делать? - подумал Филипп. Нет, у нее изящные тонкие пальцы>.Тут же Филипп вспомнил руки Констанции, вспомнил, как
   Она гладила его по щекам, вспомнил, как он сжимал в своей ладони ее подрагивающие тонкие пальцы.