Страница:
– Надеюсь, вы не против, что я пришла к вам.
Мадам улыбнулась. В ее улыбке поразительным образом сочетались добродушие и настороженность. Вивианне показалось, будто на мгновение ожила прекрасная старинная картина.
– Можете называть меня Афродитой, если хотите, мисс Гринтри, – снова заговорила хозяйка заведения. – Это мое настоящее имя, хотя и довольно необычное, не правда ли? – В ее голосе слышался легкий акцент, придававший мисс Афродите немалое очарование. Сколько же ей лет? Скорее всего под пятьдесят. Видимо, она оказалась в Англии, сбежав из Франции от преследований республиканцев. В ту пору она была еще ребенком и оказалась на Британских островах вместе с родителями, которые, несомненно, были аристократами. Эмигрантка благородного происхождения, превратившаяся в куртизанку? Все может быть, судьба способна сыграть с человеком и не такую шутку.
– Она настаивала на том, что ей нужно повидаться с вами, – пояснил Добсон. – Я подумал, что она выглядит достаточно безобидно.
– Мой добрый Добсон служит мне верой и правдой вот уже много лет, – сообщила Мадам, бросив на привратника теплый взгляд. – В юности он принимал участие в битве при Ватерлоо в составе двенадцатого драгунского полка. Он у нас герой. Неплохое прошлое для парня из Севен-Дайалз, не так ли?
Добсон закатил глаза, как сытый довольный кот, и даже порозовел от удовольствия, польщенный словами хозяйки.
– Эти золотые деньки уже давно прошли, мисс Афродита, вы сами это знаете. Да и сам я давно предпочитаю войне мирную, спокойную жизнь.
– Не такой уж ты старый, мой добрый друг. Тебе до сих пор хватает силенки, чтобы поддерживать порядок в моем доме. Посетители иногда попадаются неуправляемые, так ведь? У нас тут нередко дело доходит до кулачных поединков.
– Это верно, но это все-таки джентльмены. Откуда им знать, что такое честный бой на кулаках!
– Ты прав, мой милый Добсон.
У Вивианны возникло странное ощущение. И хозяйка, и слуга обменивались ясными и понятными фразами, без всяких двусмысленностей, но было очевидно, что между ними существует давнее понимание и им достаточно интонации или подтекста, чтобы улавливать желания и мысли друг друга. Между тем любопытный взгляд Афродиты переместился на гостью.
– Мне кажется, что о своем плаще вы вспомнили только тогда, когда я сказала вам о нем, мисс Гринтри. Может быть, вы будете настолько любезны, что назовете нам истинную причину вашего прихода ко мне?
Вивианна поняла, что нет смысла увиливать от честного ответа.
– Я хотела поговорить с вами о лорде Монтгомери, мисс Афродита, – ответила она с излишней, как ей показалось, поспешностью.
– Хорошо, – коротко ответила мисс Афродита.
Она жестом предложила Вивианне пройти в смежную комнату, и обе женщины опустились в кресла.
– Я не знаю, что натворил Оливер Монтгомери, мисс Гринтри, но, признаюсь вам, немного удивлена тем, что вы собрались пожаловаться на него.
– Я не хочу ни на кого жаловаться, – отрицательно покачала головой Вивианна. – пришла сюда по другой причине. Вы были правы, о плаще я вспомнила только тогда, когда вы упомянули о нем. Я пришла к вам, чтобы кое о чем вас попросить. Я... возможно, с моей стороны это бестактно, и вы вправе мне отказать. Но я... но сначала... выслушайте меня, прошу вас!
– Я вся внимание, мисс Гринтри. Что же заставило вас, презрев условности света, прийти в мой дом? Не стесняйтесь. Я ко всему в своей жизни привыкла. Даже если вы пришли сюда, чтобы оскорбить меня, я все равно выслушаю вас. Можете говорить все, что вам угодно.
– Нет, что вы! Я вовсе не собираюсь оскорблять вас! – горячо запротестовала Вивианна. – Я пришла умолять вас об одной любезности. Но сначала, видимо, я должна рассказать, вам о том, зачем мне понадобилась такая любезность с вашей стороны. Вы готовы выслушать меня?
Афродита, продолжая удивленно смотреть на нее, медленно качнула головой в знак согласия.
– Я, кажется, уже рассказывала вам о том, что лорд Монтгомери владеет поместьем под названием «Кендлвуд», – начала Вивианна свой рассказ. – Мои знакомые дамы взяли его в аренду и в особняке разместили приют для детей-сирот. Теперь лорд Монтгомери хочет снести дом, в котором находится приют, и на его месте построить новые дома, чтобы затем выгодно их продать. В этом случае дети лишаются крыши над головой. Лорд Монтгомери, конечно, предложил нам переехать в другое место, но оно нас совершенно не устраивает. Кендлвуд – идеальное место для наших подопечных. Он стал их настоящим домом. Я приехала в Лондон для того, чтобы попытаться спасти приют, полагая, что смогу уговорить лорда Монтгомери отказаться от своих планов и оставить приют в покое. Но у меня ничего не вышло, я не смогла убедить его.
– Да, он рассказал мне об этом в тот раз, когда вы впервые появились в моем доме, – с вежливой улыбкой произнесла Афродита, сопроводив свои слова легким взмахом унизанной кольцами руки. – Сироты. Дети, лишившиеся родителей. Вы действительно испытываете жалость к этим несчастным, мисс Гринтри?
– Да, мне их искренне жаль, – как можно более ровным тоном попыталась ответить Вивианна.
– Почему? – удивленно подняла брови мисс Афродита.
– У меня есть на то личные причины.
– Превосходно. – Афродита снова одарила Вивианну вежливой улыбкой. – Но вы должны понимать, что Оливер не станет слушать меня, поскольку больше не пожелал слушать вас. Хотя вы с ним занимаете примерно одинаковое положение в обществе. Я же... впрочем, не будем об этом. – С этими словами она небрежно щелкнула пальцами.
– Но почему? – удивилась Вивианна. – Вы ведь тоже наверняка происходите из благородной, дворянской семьи. Вы ведь родом из Франции?
Афродита улыбнулась.
– Вы очень добры, мисс Гринтри, – отозвалась она, но о своих предках рассказывать не стала.
Однако Вивианна не унималась:
– Ваш привратник мне кое-что рассказал о вас. Это правда? Вы действительно были знаменитой куртизанкой и имели множество богатых и высокопоставленных любовников?
Афродита опустила ресницы и слегка прищурила глаза, явно пытаясь скрыть свои истинные чувства.
– Не буду скрывать, да, я когда-то пользовалась большим успехом, подобно мадам Дюбарри или мадам де Помпадур. – Она снова улыбнулась. – Вы знаете, мисс Гринтри, что такое куртизанка? Это женщина, которая обучена выполнять особую роль в отношениях с мужчинами. Куртизанки могут вращаться в великосветских кругах, и высшее общество иногда признает их, но чаще всего их признают в так называемом полусвете. Многим куртизанкам удавалось удачно выйти замуж и обрести респектабельность. Однако чаще всего, как, например, в моем случае, они предпочитают оставаться свободными от подобных обязательств.
– Неужели? – удивилась Вивианна.
– Куртизанка отдает мужчинам не только свое тело, mon chou. Она также дарит им свое обаяние, свою способность радовать и угождать всем мужским прихотям. Куртизанка – не только любовница, но и надежная спутница жизни. Иногда для любимого мужчины она становится и женой, и матерью, и ребенком водном лице. За успешной куртизанкой охотятся многие мужчины, и она, как правило, не довольствуется только одним покровителем и постоянно ищет новых, более состоятельных. Самое опасное для таких женщин – влюбиться, а после этого совершить роковую ошибку – продолжать и далее оставаться куртизанкой.
– Мне кажется, я вас понимаю.
– Так о чем же, мисс Гринтри, вы намеревались попросить меня?
Зачарованная удивительным рассказом Афродиты, Вивианна поняла, что ее вежливо просят поторопиться.
– Мадам... Афродита, в нашу прошлую встречу вы сказали, что существуют действенные способы убеждения мужчин. Способы покорения их сердец. Я хочу, чтобы вы научили меня этому. Я хочу применить их к Оливеру.
– Вы хотите стать дамой полусвета? – улыбнулась мисс Афродита.
Вивианна мгновенно покраснела.
– Нет, – смущенно ответила она. – Нет, я хочу другого. Мне лишь нужен совет, как привлечь к себе его внимание и как убедить его изменить свое решение.
– Но мне кажется, мисс Гринтри, что вы уже сумели привлечь к себе его внимание.
– Но я не знаю, как воспользоваться этим. Не знаю, как обратить это в свою пользу. Как... как... заставить его остановиться!
Афродита весело рассмеялась:
– Вы хотите удерживать его на расстоянии вытянутой руки, пока окончательно не подчините его себе?
– Да. И когда я полностью подчиню его, я должна буду знать, как сохранять его интерес ко мне. Сохранять до тех пор, пока он не согласится с моими условиями. – Вивианна вздохнула. – Понимаете, я абсолютно невежественна в этих вопросах.
– Это вполне естественно, mon chou. Высшее общество не учит своих дочерей тому, насколько опасным может быть желание. Родители-аристократы предпочитают, чтобы их дочери оставались невинными. Невинными и легко управляемыми. Отсюда и проистекает подобное неведение.
Девушка продолжала внимательно смотреть на свою собеседницу, задумавшись над ее словами. То, что сказала ей Афродита, было удивительно простым, но для Вивианны это прозвучало откровением.
– Вы, должно быть, очень любите своих юных подопечных, детей из вашего приюта, мисс Гринтри, если готовы пойти на такую жертву ради их благополучия. Или для вас это и не столь великая жертва?
Вопрос показался Вивианне излишне прямолинейным, и в первое мгновение ей захотелось вспылить, как и подобает возмущенной девственнице, однако она была слишком честна, чтобы лицемерить в такой ситуации, когда собственное самолюбие должно отодвинуться на второй план. К чему кривить душой? Когда Оливер прикасался к ней, обнимал и целовал ее, она испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие. Зачем притворяться?
Когда снова заговорила Афродита, Вивианне показалось, что эта загадочная женщина способна читать чужие мысли.
– Вы понимаете, что если об этом узнают окружающие, то ваша репутация будет погублена? Джентльмены, которые приходят в мой дом в поисках наслаждений, вряд ли одобрят появление в нем незамужней женщины, какими бы благородными ни были причины, заставляющие ее искать моего общества. Если же им станет известно, что вы готовы отдать свое тело для того, чтобы подчинить себе лорда Монтгомери, то для вас навсегда закроются двери всех приличных домов Лондона.
– Я понимаю это. Я сделаю все, чтобы об этом никто не узнал. Кроме того, мне очень хочется узнать, каково это... быть с мужчиной, таким, как Оливер, и не захотеть стать его женой. Я в своей короткой жизни повидала немало брачных союзов, в которых женщины глубоко несчастны. Я твердо решила никогда не выходить замуж.
– Вы считаете брак уютной тюрьмой? Да, конечно, бывает всякое. Но брак может оказаться и счастливым, мисс Гринтри. Вы молоды. Не торопитесь закрывать все те двери, которые, возможно, ведут к счастью, по крайней мере до тех пор, пока окончательно не убедитесь в том, что именно больше всего привлекает вас в жизни. – Афродита на мгновение замолчала, затем улыбнулась и продолжила: – Да, я вам, конечно, помогу, но только если вы окажете мне ответную любезность.
– Какую? – удивилась Вивианна.
– Расскажите мне... почему вы с такой страстью помогаете бездомным детям? Я не верю, что это всего лишь прихоть состоятельной женщины, решившей помочь тем, с кем сурово обошлась жизнь. Благотворительность? Давайте не будем говорить о ней. Сердце мне подсказывает, что для вас помощь обездоленным не пустой звук. У вас есть какая-то особая причина, mon chou, я вижу, это по вашим глазам.
Вивианна вовсе не собиралась настолько сближаться с загадочной куртизанкой, чтобы рассказывать ей интимные подробности своей жизни, однако ей было понятно, что если она откажется ответить на ее вопрос, то не получит от нее помощи. Впрочем, какое дело Афродите до трагической истории ее детства? Она ведь больше никому не станет рассказывать об этом.
– Ну хорошо, никакой это не секрет, правда, это было так давно, что, как мне кажется, семейство Гринтри давно забыло об этом. Теперь я полноправный член этой семьи, в которой все любят друг друга. – Вивианна немного помолчала, а затем продолжила рассказ, тщательно подбирая слова: – Начну с того, что точно не знаю, кто я такая. Я и две мои сестры рано лишились родителей, и леди Гринтри однажды нашла нас и взяла в свою семью. Она вдова и своих детей никогда не имела. Она стала для нас настоящей матерью, нежной и ласковой. Несмотря на то, что судьба подарила мне такую счастливую возможность и я обрела дом и мать, я всегда с симпатией относилась к детям вроде меня. Обездоленным. Одиноким. Не имеющим родителей. Мне всегда хотелось помогать им, и поэтому я и приняла участие в создании приюта для сирот. Вы правы, это стало главной моей страстью, и ради этого благородного дела я готова на все.
Афродита сидела, склонив голову, сосредоточив внимание на своем золотом браслете. Затем он встала и подошла к столику, на котором стояли графин с бренди и бокалы. Когда она стала наливать бренди в бокал, Вивианна услышала, как позвякивает горлышко графина о край хрустального бокала. «У нее дрожат руки», – поняла девушка.
– Теперь мне понятно ваше стремление помогать ближним, мисс Гринтри, – сказала Афродита, все еще стоя спиной к Вивианне. – Скажите, сколько вам было лет, когда вы лишились родителей?
– Мне было шесть лет, если я не ошибаюсь.
Афродита снова замолчала. Наступила долгая гнетущая пауза. Вивианне даже сделалось немного не по себе. Афродита по-прежнему стояла не оборачиваясь.
– Так вы поможете мне переубедить Оливера? – спросила Вивианна. – Я понимаю, что с моей стороны это будет обман, но все же... Я думаю, что это поможет добиться моей цели.
Афродита наконец повернулась к гостье лицом. Вивианне показалось, что она заметила застывшие в ее глазах слезы. По всей видимости, рассказ глубоко тронул ее. Несмотря на свою величественную сдержанность, Мадам, несомненно, обладает добрым сердцем и способна посочувствовать чужому горю. Как знать, может быть, история Вивианны напомнила ей драматические эпизоды собственного детства? Может быть, в детстве она тоже лишилась родителей?
– Да, – ответила Афродита чуть охрипшим голосом, – я помогу вам, мисс Гринтри. Никакой это не обман, и хотя я не так щепетильно отношусь к подобным вопросам, я предлагаю вам другое условие. Я не стану отправлять вас к Оливеру Монтгомери для того, чтобы разбить ему сердце. Вы понимаете меня? Если вы окажетесь в опасности, чувствуя, что влюбились в него и отступаете от поставленной цели, то вы непременно должны воспротивиться этому чувству. Вам это ясно?
Вивианна кивнула, стараясь выразить этим кивком как можно больше уверенности в собственных силах.
– Приходите сюда завтра в одиннадцать часов утра, mon chou, и мы посмотрим, что сможем с вами сделать.
– Спасибо, – поблагодарила Вивианна и встала.
– Не могу обещать вам никаких чудес, мисс Гринтри, но надеюсь, что вы поймете, что все задуманное вами можно осуществить без особых мучений. Это не так уж и сложно. Вы даже получите от этого удовольствие.
– Я искренне благодарна вам.
Афродита проводила гостью в холл и подвела к входной двери.
– Скажите, мисс Гринтри... – На ее лице появилось неуверенное выражение. – Вы можете еще немного удовлетворить мое любопытство?
– Если смогу, – улыбнулась Вивианна. – О чем вы хотели меня спросить?
– Вы никогда не пытались узнать, кто ваша настоящая мать? Вы никогда не пытались отыскать ее?
– Нет, – покачала головой девушка, печально улыбнувшись. – В моем прошлом так много загадок. Многое уже стерлось из памяти. К сожалению, я не знаю ни ее имени, ни места своего рождения... Я решила, что будет лучше, если я постараюсь забыть свое прошлое. Моя сестра Мариэтта отличается большей решительностью. Она уверяет меня, что когда-нибудь непременно узнает о том, кем была наша настоящая мать. Моя вторая сестра, Франческа, утверждает, что совсем не помнит своего раннего детства. Что касается меня, то когда я решила помогать сиротам, я поняла, что по сравнению с ними мне очень повезло в детстве. Я знаю, что с моей стороны было бы крайне эгоистично продолжать оплакивать свое прошлое. Теперь мне уже не так важно, кто я такая по происхождению. Самое главное, кем я стала и чем занимаюсь в моей сегодняшней жизни.
Лицо Афродиты, по-прежнему не спускавшей с нее глаз, неожиданно побледнело. Она потянулась к сонетке звонка и резко потянула ее. Откуда-то из соседнего помещения послышались шаги кого-то из слуг.
– Вы нездоровы? Вам плохо? – встревожено спросила Вивианна, пораженная тем, как с лица Афродиты сошел румянец и оно прямо на глазах постарело и лишилось обычной привлекательности.
Мадам отрицательно покачала головой.
– Скажите, мисс Гринтри, – неожиданно спросила она, – как ваше имя? Как вас называла ваша настоящая мать?
В ее голосе прозвучала удивившая Вивианну требовательная настойчивость. Кроме того, из него куда-то разом исчез манерно утрированный французский акцент. В голове Вивианны неожиданно мелькнула мысль о том, что прославленная куртизанка могла и не иметь аристократического происхождения, а происходить, допустим, из самых низов общества.
Напуганная осознанием этого, девушка торопливо ответила:
– Меня зовут Вивианна.
– О! – вырвалось у Афродиты, и она почему-то задрожала.
В следующее мгновение в комнату влетел Добсон. Увидев, что его хозяйка на грани обморока, он успел подхватить ее на руки, не дав ей упасть.
Вивианна в растерянности замерла на месте.
Добсон бросил на нее сердитый взгляд:
– Что вы с ней сделали?
Услышав его слова, Афродита слабо покачала головой:
– Нет, нет, успокойся, она мне ничего не сделала. Мне нужно прилечь. Я нездорова, только и всего. Голова немного закружилась. Помоги мне подняться наверх.
– Вы нисколько о себе не заботитесь, мадам, так нельзя. Вы знаете, что доктор велел вам следить за своим здоровьем. – Добсон метнул в сторону Вивианны еще один недовольный взгляд, после чего снова обратил все свое внимание на хозяйку. Выражение его глаз говорило о том, что он серьезно озабочен ее самочувствием. Однако в нем было и нечто другое. Вивианна неожиданно поняла, что этот грубоватого вида человек не просто слуга мисс Афродиты. Это человек, который любит ее.
По-прежнему держа мисс Афродиту на руках, Добсон стал подниматься вверх по лестнице. Мадам слабо приподняла голову и посмотрела через плечо на Вивианну:
– Приходите завтра. В одиннадцать. Непременно приходите, mon chou!
– Обязательно приду, Мадам! Обещаю вам. Если вы будете себя хорошо чувствовать.
– Завтра я буду в полном порядке, мисс Гринтри. Непременно. Я буду ждать вас.
Глава 7
Мадам улыбнулась. В ее улыбке поразительным образом сочетались добродушие и настороженность. Вивианне показалось, будто на мгновение ожила прекрасная старинная картина.
– Можете называть меня Афродитой, если хотите, мисс Гринтри, – снова заговорила хозяйка заведения. – Это мое настоящее имя, хотя и довольно необычное, не правда ли? – В ее голосе слышался легкий акцент, придававший мисс Афродите немалое очарование. Сколько же ей лет? Скорее всего под пятьдесят. Видимо, она оказалась в Англии, сбежав из Франции от преследований республиканцев. В ту пору она была еще ребенком и оказалась на Британских островах вместе с родителями, которые, несомненно, были аристократами. Эмигрантка благородного происхождения, превратившаяся в куртизанку? Все может быть, судьба способна сыграть с человеком и не такую шутку.
– Она настаивала на том, что ей нужно повидаться с вами, – пояснил Добсон. – Я подумал, что она выглядит достаточно безобидно.
– Мой добрый Добсон служит мне верой и правдой вот уже много лет, – сообщила Мадам, бросив на привратника теплый взгляд. – В юности он принимал участие в битве при Ватерлоо в составе двенадцатого драгунского полка. Он у нас герой. Неплохое прошлое для парня из Севен-Дайалз, не так ли?
Добсон закатил глаза, как сытый довольный кот, и даже порозовел от удовольствия, польщенный словами хозяйки.
– Эти золотые деньки уже давно прошли, мисс Афродита, вы сами это знаете. Да и сам я давно предпочитаю войне мирную, спокойную жизнь.
– Не такой уж ты старый, мой добрый друг. Тебе до сих пор хватает силенки, чтобы поддерживать порядок в моем доме. Посетители иногда попадаются неуправляемые, так ведь? У нас тут нередко дело доходит до кулачных поединков.
– Это верно, но это все-таки джентльмены. Откуда им знать, что такое честный бой на кулаках!
– Ты прав, мой милый Добсон.
У Вивианны возникло странное ощущение. И хозяйка, и слуга обменивались ясными и понятными фразами, без всяких двусмысленностей, но было очевидно, что между ними существует давнее понимание и им достаточно интонации или подтекста, чтобы улавливать желания и мысли друг друга. Между тем любопытный взгляд Афродиты переместился на гостью.
– Мне кажется, что о своем плаще вы вспомнили только тогда, когда я сказала вам о нем, мисс Гринтри. Может быть, вы будете настолько любезны, что назовете нам истинную причину вашего прихода ко мне?
Вивианна поняла, что нет смысла увиливать от честного ответа.
– Я хотела поговорить с вами о лорде Монтгомери, мисс Афродита, – ответила она с излишней, как ей показалось, поспешностью.
– Хорошо, – коротко ответила мисс Афродита.
Она жестом предложила Вивианне пройти в смежную комнату, и обе женщины опустились в кресла.
– Я не знаю, что натворил Оливер Монтгомери, мисс Гринтри, но, признаюсь вам, немного удивлена тем, что вы собрались пожаловаться на него.
– Я не хочу ни на кого жаловаться, – отрицательно покачала головой Вивианна. – пришла сюда по другой причине. Вы были правы, о плаще я вспомнила только тогда, когда вы упомянули о нем. Я пришла к вам, чтобы кое о чем вас попросить. Я... возможно, с моей стороны это бестактно, и вы вправе мне отказать. Но я... но сначала... выслушайте меня, прошу вас!
– Я вся внимание, мисс Гринтри. Что же заставило вас, презрев условности света, прийти в мой дом? Не стесняйтесь. Я ко всему в своей жизни привыкла. Даже если вы пришли сюда, чтобы оскорбить меня, я все равно выслушаю вас. Можете говорить все, что вам угодно.
– Нет, что вы! Я вовсе не собираюсь оскорблять вас! – горячо запротестовала Вивианна. – Я пришла умолять вас об одной любезности. Но сначала, видимо, я должна рассказать, вам о том, зачем мне понадобилась такая любезность с вашей стороны. Вы готовы выслушать меня?
Афродита, продолжая удивленно смотреть на нее, медленно качнула головой в знак согласия.
– Я, кажется, уже рассказывала вам о том, что лорд Монтгомери владеет поместьем под названием «Кендлвуд», – начала Вивианна свой рассказ. – Мои знакомые дамы взяли его в аренду и в особняке разместили приют для детей-сирот. Теперь лорд Монтгомери хочет снести дом, в котором находится приют, и на его месте построить новые дома, чтобы затем выгодно их продать. В этом случае дети лишаются крыши над головой. Лорд Монтгомери, конечно, предложил нам переехать в другое место, но оно нас совершенно не устраивает. Кендлвуд – идеальное место для наших подопечных. Он стал их настоящим домом. Я приехала в Лондон для того, чтобы попытаться спасти приют, полагая, что смогу уговорить лорда Монтгомери отказаться от своих планов и оставить приют в покое. Но у меня ничего не вышло, я не смогла убедить его.
– Да, он рассказал мне об этом в тот раз, когда вы впервые появились в моем доме, – с вежливой улыбкой произнесла Афродита, сопроводив свои слова легким взмахом унизанной кольцами руки. – Сироты. Дети, лишившиеся родителей. Вы действительно испытываете жалость к этим несчастным, мисс Гринтри?
– Да, мне их искренне жаль, – как можно более ровным тоном попыталась ответить Вивианна.
– Почему? – удивленно подняла брови мисс Афродита.
– У меня есть на то личные причины.
– Превосходно. – Афродита снова одарила Вивианну вежливой улыбкой. – Но вы должны понимать, что Оливер не станет слушать меня, поскольку больше не пожелал слушать вас. Хотя вы с ним занимаете примерно одинаковое положение в обществе. Я же... впрочем, не будем об этом. – С этими словами она небрежно щелкнула пальцами.
– Но почему? – удивилась Вивианна. – Вы ведь тоже наверняка происходите из благородной, дворянской семьи. Вы ведь родом из Франции?
Афродита улыбнулась.
– Вы очень добры, мисс Гринтри, – отозвалась она, но о своих предках рассказывать не стала.
Однако Вивианна не унималась:
– Ваш привратник мне кое-что рассказал о вас. Это правда? Вы действительно были знаменитой куртизанкой и имели множество богатых и высокопоставленных любовников?
Афродита опустила ресницы и слегка прищурила глаза, явно пытаясь скрыть свои истинные чувства.
– Не буду скрывать, да, я когда-то пользовалась большим успехом, подобно мадам Дюбарри или мадам де Помпадур. – Она снова улыбнулась. – Вы знаете, мисс Гринтри, что такое куртизанка? Это женщина, которая обучена выполнять особую роль в отношениях с мужчинами. Куртизанки могут вращаться в великосветских кругах, и высшее общество иногда признает их, но чаще всего их признают в так называемом полусвете. Многим куртизанкам удавалось удачно выйти замуж и обрести респектабельность. Однако чаще всего, как, например, в моем случае, они предпочитают оставаться свободными от подобных обязательств.
– Неужели? – удивилась Вивианна.
– Куртизанка отдает мужчинам не только свое тело, mon chou. Она также дарит им свое обаяние, свою способность радовать и угождать всем мужским прихотям. Куртизанка – не только любовница, но и надежная спутница жизни. Иногда для любимого мужчины она становится и женой, и матерью, и ребенком водном лице. За успешной куртизанкой охотятся многие мужчины, и она, как правило, не довольствуется только одним покровителем и постоянно ищет новых, более состоятельных. Самое опасное для таких женщин – влюбиться, а после этого совершить роковую ошибку – продолжать и далее оставаться куртизанкой.
– Мне кажется, я вас понимаю.
– Так о чем же, мисс Гринтри, вы намеревались попросить меня?
Зачарованная удивительным рассказом Афродиты, Вивианна поняла, что ее вежливо просят поторопиться.
– Мадам... Афродита, в нашу прошлую встречу вы сказали, что существуют действенные способы убеждения мужчин. Способы покорения их сердец. Я хочу, чтобы вы научили меня этому. Я хочу применить их к Оливеру.
– Вы хотите стать дамой полусвета? – улыбнулась мисс Афродита.
Вивианна мгновенно покраснела.
– Нет, – смущенно ответила она. – Нет, я хочу другого. Мне лишь нужен совет, как привлечь к себе его внимание и как убедить его изменить свое решение.
– Но мне кажется, мисс Гринтри, что вы уже сумели привлечь к себе его внимание.
– Но я не знаю, как воспользоваться этим. Не знаю, как обратить это в свою пользу. Как... как... заставить его остановиться!
Афродита весело рассмеялась:
– Вы хотите удерживать его на расстоянии вытянутой руки, пока окончательно не подчините его себе?
– Да. И когда я полностью подчиню его, я должна буду знать, как сохранять его интерес ко мне. Сохранять до тех пор, пока он не согласится с моими условиями. – Вивианна вздохнула. – Понимаете, я абсолютно невежественна в этих вопросах.
– Это вполне естественно, mon chou. Высшее общество не учит своих дочерей тому, насколько опасным может быть желание. Родители-аристократы предпочитают, чтобы их дочери оставались невинными. Невинными и легко управляемыми. Отсюда и проистекает подобное неведение.
Девушка продолжала внимательно смотреть на свою собеседницу, задумавшись над ее словами. То, что сказала ей Афродита, было удивительно простым, но для Вивианны это прозвучало откровением.
– Вы, должно быть, очень любите своих юных подопечных, детей из вашего приюта, мисс Гринтри, если готовы пойти на такую жертву ради их благополучия. Или для вас это и не столь великая жертва?
Вопрос показался Вивианне излишне прямолинейным, и в первое мгновение ей захотелось вспылить, как и подобает возмущенной девственнице, однако она была слишком честна, чтобы лицемерить в такой ситуации, когда собственное самолюбие должно отодвинуться на второй план. К чему кривить душой? Когда Оливер прикасался к ней, обнимал и целовал ее, она испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие. Зачем притворяться?
Когда снова заговорила Афродита, Вивианне показалось, что эта загадочная женщина способна читать чужие мысли.
– Вы понимаете, что если об этом узнают окружающие, то ваша репутация будет погублена? Джентльмены, которые приходят в мой дом в поисках наслаждений, вряд ли одобрят появление в нем незамужней женщины, какими бы благородными ни были причины, заставляющие ее искать моего общества. Если же им станет известно, что вы готовы отдать свое тело для того, чтобы подчинить себе лорда Монтгомери, то для вас навсегда закроются двери всех приличных домов Лондона.
– Я понимаю это. Я сделаю все, чтобы об этом никто не узнал. Кроме того, мне очень хочется узнать, каково это... быть с мужчиной, таким, как Оливер, и не захотеть стать его женой. Я в своей короткой жизни повидала немало брачных союзов, в которых женщины глубоко несчастны. Я твердо решила никогда не выходить замуж.
– Вы считаете брак уютной тюрьмой? Да, конечно, бывает всякое. Но брак может оказаться и счастливым, мисс Гринтри. Вы молоды. Не торопитесь закрывать все те двери, которые, возможно, ведут к счастью, по крайней мере до тех пор, пока окончательно не убедитесь в том, что именно больше всего привлекает вас в жизни. – Афродита на мгновение замолчала, затем улыбнулась и продолжила: – Да, я вам, конечно, помогу, но только если вы окажете мне ответную любезность.
– Какую? – удивилась Вивианна.
– Расскажите мне... почему вы с такой страстью помогаете бездомным детям? Я не верю, что это всего лишь прихоть состоятельной женщины, решившей помочь тем, с кем сурово обошлась жизнь. Благотворительность? Давайте не будем говорить о ней. Сердце мне подсказывает, что для вас помощь обездоленным не пустой звук. У вас есть какая-то особая причина, mon chou, я вижу, это по вашим глазам.
Вивианна вовсе не собиралась настолько сближаться с загадочной куртизанкой, чтобы рассказывать ей интимные подробности своей жизни, однако ей было понятно, что если она откажется ответить на ее вопрос, то не получит от нее помощи. Впрочем, какое дело Афродите до трагической истории ее детства? Она ведь больше никому не станет рассказывать об этом.
– Ну хорошо, никакой это не секрет, правда, это было так давно, что, как мне кажется, семейство Гринтри давно забыло об этом. Теперь я полноправный член этой семьи, в которой все любят друг друга. – Вивианна немного помолчала, а затем продолжила рассказ, тщательно подбирая слова: – Начну с того, что точно не знаю, кто я такая. Я и две мои сестры рано лишились родителей, и леди Гринтри однажды нашла нас и взяла в свою семью. Она вдова и своих детей никогда не имела. Она стала для нас настоящей матерью, нежной и ласковой. Несмотря на то, что судьба подарила мне такую счастливую возможность и я обрела дом и мать, я всегда с симпатией относилась к детям вроде меня. Обездоленным. Одиноким. Не имеющим родителей. Мне всегда хотелось помогать им, и поэтому я и приняла участие в создании приюта для сирот. Вы правы, это стало главной моей страстью, и ради этого благородного дела я готова на все.
Афродита сидела, склонив голову, сосредоточив внимание на своем золотом браслете. Затем он встала и подошла к столику, на котором стояли графин с бренди и бокалы. Когда она стала наливать бренди в бокал, Вивианна услышала, как позвякивает горлышко графина о край хрустального бокала. «У нее дрожат руки», – поняла девушка.
– Теперь мне понятно ваше стремление помогать ближним, мисс Гринтри, – сказала Афродита, все еще стоя спиной к Вивианне. – Скажите, сколько вам было лет, когда вы лишились родителей?
– Мне было шесть лет, если я не ошибаюсь.
Афродита снова замолчала. Наступила долгая гнетущая пауза. Вивианне даже сделалось немного не по себе. Афродита по-прежнему стояла не оборачиваясь.
– Так вы поможете мне переубедить Оливера? – спросила Вивианна. – Я понимаю, что с моей стороны это будет обман, но все же... Я думаю, что это поможет добиться моей цели.
Афродита наконец повернулась к гостье лицом. Вивианне показалось, что она заметила застывшие в ее глазах слезы. По всей видимости, рассказ глубоко тронул ее. Несмотря на свою величественную сдержанность, Мадам, несомненно, обладает добрым сердцем и способна посочувствовать чужому горю. Как знать, может быть, история Вивианны напомнила ей драматические эпизоды собственного детства? Может быть, в детстве она тоже лишилась родителей?
– Да, – ответила Афродита чуть охрипшим голосом, – я помогу вам, мисс Гринтри. Никакой это не обман, и хотя я не так щепетильно отношусь к подобным вопросам, я предлагаю вам другое условие. Я не стану отправлять вас к Оливеру Монтгомери для того, чтобы разбить ему сердце. Вы понимаете меня? Если вы окажетесь в опасности, чувствуя, что влюбились в него и отступаете от поставленной цели, то вы непременно должны воспротивиться этому чувству. Вам это ясно?
Вивианна кивнула, стараясь выразить этим кивком как можно больше уверенности в собственных силах.
– Приходите сюда завтра в одиннадцать часов утра, mon chou, и мы посмотрим, что сможем с вами сделать.
– Спасибо, – поблагодарила Вивианна и встала.
– Не могу обещать вам никаких чудес, мисс Гринтри, но надеюсь, что вы поймете, что все задуманное вами можно осуществить без особых мучений. Это не так уж и сложно. Вы даже получите от этого удовольствие.
– Я искренне благодарна вам.
Афродита проводила гостью в холл и подвела к входной двери.
– Скажите, мисс Гринтри... – На ее лице появилось неуверенное выражение. – Вы можете еще немного удовлетворить мое любопытство?
– Если смогу, – улыбнулась Вивианна. – О чем вы хотели меня спросить?
– Вы никогда не пытались узнать, кто ваша настоящая мать? Вы никогда не пытались отыскать ее?
– Нет, – покачала головой девушка, печально улыбнувшись. – В моем прошлом так много загадок. Многое уже стерлось из памяти. К сожалению, я не знаю ни ее имени, ни места своего рождения... Я решила, что будет лучше, если я постараюсь забыть свое прошлое. Моя сестра Мариэтта отличается большей решительностью. Она уверяет меня, что когда-нибудь непременно узнает о том, кем была наша настоящая мать. Моя вторая сестра, Франческа, утверждает, что совсем не помнит своего раннего детства. Что касается меня, то когда я решила помогать сиротам, я поняла, что по сравнению с ними мне очень повезло в детстве. Я знаю, что с моей стороны было бы крайне эгоистично продолжать оплакивать свое прошлое. Теперь мне уже не так важно, кто я такая по происхождению. Самое главное, кем я стала и чем занимаюсь в моей сегодняшней жизни.
Лицо Афродиты, по-прежнему не спускавшей с нее глаз, неожиданно побледнело. Она потянулась к сонетке звонка и резко потянула ее. Откуда-то из соседнего помещения послышались шаги кого-то из слуг.
– Вы нездоровы? Вам плохо? – встревожено спросила Вивианна, пораженная тем, как с лица Афродиты сошел румянец и оно прямо на глазах постарело и лишилось обычной привлекательности.
Мадам отрицательно покачала головой.
– Скажите, мисс Гринтри, – неожиданно спросила она, – как ваше имя? Как вас называла ваша настоящая мать?
В ее голосе прозвучала удивившая Вивианну требовательная настойчивость. Кроме того, из него куда-то разом исчез манерно утрированный французский акцент. В голове Вивианны неожиданно мелькнула мысль о том, что прославленная куртизанка могла и не иметь аристократического происхождения, а происходить, допустим, из самых низов общества.
Напуганная осознанием этого, девушка торопливо ответила:
– Меня зовут Вивианна.
– О! – вырвалось у Афродиты, и она почему-то задрожала.
В следующее мгновение в комнату влетел Добсон. Увидев, что его хозяйка на грани обморока, он успел подхватить ее на руки, не дав ей упасть.
Вивианна в растерянности замерла на месте.
Добсон бросил на нее сердитый взгляд:
– Что вы с ней сделали?
Услышав его слова, Афродита слабо покачала головой:
– Нет, нет, успокойся, она мне ничего не сделала. Мне нужно прилечь. Я нездорова, только и всего. Голова немного закружилась. Помоги мне подняться наверх.
– Вы нисколько о себе не заботитесь, мадам, так нельзя. Вы знаете, что доктор велел вам следить за своим здоровьем. – Добсон метнул в сторону Вивианны еще один недовольный взгляд, после чего снова обратил все свое внимание на хозяйку. Выражение его глаз говорило о том, что он серьезно озабочен ее самочувствием. Однако в нем было и нечто другое. Вивианна неожиданно поняла, что этот грубоватого вида человек не просто слуга мисс Афродиты. Это человек, который любит ее.
По-прежнему держа мисс Афродиту на руках, Добсон стал подниматься вверх по лестнице. Мадам слабо приподняла голову и посмотрела через плечо на Вивианну:
– Приходите завтра. В одиннадцать. Непременно приходите, mon chou!
– Обязательно приду, Мадам! Обещаю вам. Если вы будете себя хорошо чувствовать.
– Завтра я буду в полном порядке, мисс Гринтри. Непременно. Я буду ждать вас.
Глава 7
– Ты уже ознакомился с моим списком, Оливер? – спросила леди Марш. Томно обмахиваясь веером, она сидела в садовом кресле, наслаждаясь прекрасной погодой и любуясь первыми в этом году розами. Оливер стоял прямо посреди газона, задумчиво устремив взгляд в пространство. Вопрос тетушки вывел его из мечтательного состояния.
– Да, тетя. Должен признаться, что ни одна из включенных в него дам не произвела на меня впечатления. С ними, может быть, приятно танцевать на балу, но провести в их обществе остаток жизни... – Оливер драматически вздохнул.
– Остаток отпущенных Богом дней очень быстро приблизится к концу, если ты будешь продолжать свой нынешний образ жизни, – назидательно проговорила леди Марш.
– Вы попали в самую точку! – улыбнулся Оливер.
– Кроме того, ни одна порядочная женщина не осмелится выйти, замуж за человека, который носит такие кошмарные жилеты, как ты, мой дорогой!
Лорд Монтгомери покосился на предмет туалета, вызывающий столь сильную неприязнь леди Марш. Желтый жилет был украшен зеленой и красной вышивкой. Массивные пуговицы бирюзового оттенка были обрамлены желтой медью и ярко сверкали на солнце. Оливер озорно улыбнулся:
– А что в нем плохого? В Лондоне вы вряд ли увидите много подобных жилетов.
– Я рада слышать это, – комически вздохнула леди Марш.
Со стороны дома к ним приближался Бентлинг, ее лакей. В руке у него был серебряный поднос.
– Вы ожидаете посетителей? – поинтересовался Оливер. Леди Марш с громким щелчком закрыла веер.
– Нет, я никого не жду. Какая досада! Я хотела вместе с тобой просмотреть мой список. В нем есть имена действительно очень милых девушек.
– Тетя!..
– Миледи, некая юная особа просит принять ее! – Бентлинг, подойдя к креслу хозяйки.
Леди Марш взяла с подноса визитную карточку. Лицо ее сохраняло бесстрастное выражение.
– Благодарю вас, Бентлинг. Просите эту особу сюда.
Бентлинг поклонился и величественной поступью направился к дому. Оливер небрежно опустился в кресло рядом с тетушкой.
Неожиданно его внимание привлекла фигура в ярком одеянии, двигавшаяся от дома по лужайке прямо к ним. Оливер пригляделся к ней внимательнее и тотчас же почувствовал, как участилось его сердцебиение. Это была Вивианна Гринтри – сегодня ее было просто не узнать. Она была одета в роскошное платье из белого муслина, украшенного золотисто-зеленой вышивкой. В руках она держала желтый шелковый зонтик от солнца с длинной элегантной ручкой, совершенно фривольного вида – другого определения Оливер так и не смог ему подобрать, хотя раньше слово «фривольный» никогда не ассоциировалось у него с Вивианной.
Когда первое потрясение от увиденного прошло, Оливер задумался. Что она с собой сделала? Хотя ее платье нельзя было назвать вызывающим, оно тем не менее имело модный покрой и было более женственным и подчеркивающим ее природную красоту, чем те наряды, в которых он видел ее раньше. Узкие рукава и глубокое декольте придавали Вивианне удивительно соблазнительный вид. Это ощущение усиливалось также и ее новой прической. Теперь ее волосы были зачесаны по-другому – по обе стороны лица выпущены локоны, а остальные собраны в узел и заколоты на макушке. Иными словами, мисс Гринтри претерпела грандиозные метаморфозы, подобно прекрасной бабочке, появившейся из уродливой куколки.
Вивианна подошла ближе, и когда Оливер посмотрел на подол ее платья, его изумлению не было предела. Для того, чтобы было удобнее идти по траве, Вивианна немного приподняла юбки, открыв взгляду желтые туфельки, привязанные лентами к изящной формы лодыжкам.
Во рту у Оливера пересохло от волнения. Он мысленно представил себе Вивианну, полностью обнаженную, в одних только желтых туфельках. От этого видения у него на мгновение закружилась голова.
– Оливер! Ты меня слышишь?! – услышал он нетерпеливый голос леди Марш. Когда он наконец повернулся к ней, то увидел, что тетушка чем-то недовольна. – В чем дело, Оливер? Ты знаешь эту юную даму?
– Да, знаю, – ответил Оливер, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно небрежнее. – Приготовьтесь, тетя. Сейчас вы познакомитесь с мисс Вивианной Гринтри.
– Кто она такая?
– Моя Немезида, – сухо произнес он и, когда Вивианна приблизилась к ним, поднялся с кресла.
– Леди Марш? – уверенным тоном осведомилась гостья, явно старавшаяся держаться решительно и спокойно. Однако легкое беспокойство в ее глазах подсказало Оливеру, что Вивианна сильно нервничает. Если кто сейчас и сможет одержать моральное превосходство над ней, то только леди Марш, подумал Оливер и приготовился получить удовольствие от картины знакомства этих двух удивительных женщин. – Я надеюсь, леди Марш, что не покажусь вам чересчур навязчивой, явившись к вам без предварительной договоренности и не будучи заранее представленной вам.
– Все будет зависеть от причины вашего визита, мисс Гринтри.
Вивианна удивленно посмотрела на нее, затем одарила Оливера выразительным взглядом. В следующее мгновение ее глаза удивленно расширились при виде его живописного жилета. Затем ее взгляд тут же погас и небрежно скользнул по его лицу, как будто она бесстрастно рассматривала каждую его черточку по отдельности. Когда взгляд коснулся его губ, Оливер усмехнулся и тут же заметил, что лицо Вивианны приняло недовольное выражение.
Леди Марш строго посмотрела на племянника, затем повернулась к Вивианне и вопросительно подняла бровь:
– Ну, мисс Гринтри? Я жду вашего ответа. Чего вы хотите?
– По всей видимости, леди Марш, это ваш племянник сообщил вам, как меня зовут?
– Нет, я бы не сказала, что это он назвал мне его.
Леди Марш прямо на глазах брала инициативу в свои руки, и Оливером стало овладевать еще большее любопытство, чем прежде. Неужели Вивианне наконец попалась достойная соперница? Ему даже стало немного жаль эту самоуверенную девушку из Йоркшира.
Вивианна сделала вид, будто хочет посмотреть на Оливера, но неожиданно передумала. Теперь она стояла перед леди Марш, глядя пожилой женщине прямо в глаза. В эти мгновения она была удивительно хороша. Гладкая упругая кожа, изящно оттененная белым муслином, высокая грудь, красивой лепки лицо. Оливер подумал, что готов восхищаться ее красотой, при условии, конечно, что она не станет изводить его своим нудным морализаторством.
– Леди Марш, я одна из учредителей сиротского приюта, частной благотворительной организации, целью которой является помощь детям, лишившимся родителей. Приют расположен в Кендлвуде. Там мы с моими коллегами разместили двадцать пять юных сирот.
Лицо леди Марш немного смягчилось.
– Ах вот как.
– Ваш племянник вознамерился снести Кендлвуд, я имею в виду особняк, и таким образом лишить детей крыши над головой. Я просила его изменить свое решение и оставить приют в покое, но мои слова не возымели на него решительно никакого действия.
– Да, тетя. Должен признаться, что ни одна из включенных в него дам не произвела на меня впечатления. С ними, может быть, приятно танцевать на балу, но провести в их обществе остаток жизни... – Оливер драматически вздохнул.
– Остаток отпущенных Богом дней очень быстро приблизится к концу, если ты будешь продолжать свой нынешний образ жизни, – назидательно проговорила леди Марш.
– Вы попали в самую точку! – улыбнулся Оливер.
– Кроме того, ни одна порядочная женщина не осмелится выйти, замуж за человека, который носит такие кошмарные жилеты, как ты, мой дорогой!
Лорд Монтгомери покосился на предмет туалета, вызывающий столь сильную неприязнь леди Марш. Желтый жилет был украшен зеленой и красной вышивкой. Массивные пуговицы бирюзового оттенка были обрамлены желтой медью и ярко сверкали на солнце. Оливер озорно улыбнулся:
– А что в нем плохого? В Лондоне вы вряд ли увидите много подобных жилетов.
– Я рада слышать это, – комически вздохнула леди Марш.
Со стороны дома к ним приближался Бентлинг, ее лакей. В руке у него был серебряный поднос.
– Вы ожидаете посетителей? – поинтересовался Оливер. Леди Марш с громким щелчком закрыла веер.
– Нет, я никого не жду. Какая досада! Я хотела вместе с тобой просмотреть мой список. В нем есть имена действительно очень милых девушек.
– Тетя!..
– Миледи, некая юная особа просит принять ее! – Бентлинг, подойдя к креслу хозяйки.
Леди Марш взяла с подноса визитную карточку. Лицо ее сохраняло бесстрастное выражение.
– Благодарю вас, Бентлинг. Просите эту особу сюда.
Бентлинг поклонился и величественной поступью направился к дому. Оливер небрежно опустился в кресло рядом с тетушкой.
Неожиданно его внимание привлекла фигура в ярком одеянии, двигавшаяся от дома по лужайке прямо к ним. Оливер пригляделся к ней внимательнее и тотчас же почувствовал, как участилось его сердцебиение. Это была Вивианна Гринтри – сегодня ее было просто не узнать. Она была одета в роскошное платье из белого муслина, украшенного золотисто-зеленой вышивкой. В руках она держала желтый шелковый зонтик от солнца с длинной элегантной ручкой, совершенно фривольного вида – другого определения Оливер так и не смог ему подобрать, хотя раньше слово «фривольный» никогда не ассоциировалось у него с Вивианной.
Когда первое потрясение от увиденного прошло, Оливер задумался. Что она с собой сделала? Хотя ее платье нельзя было назвать вызывающим, оно тем не менее имело модный покрой и было более женственным и подчеркивающим ее природную красоту, чем те наряды, в которых он видел ее раньше. Узкие рукава и глубокое декольте придавали Вивианне удивительно соблазнительный вид. Это ощущение усиливалось также и ее новой прической. Теперь ее волосы были зачесаны по-другому – по обе стороны лица выпущены локоны, а остальные собраны в узел и заколоты на макушке. Иными словами, мисс Гринтри претерпела грандиозные метаморфозы, подобно прекрасной бабочке, появившейся из уродливой куколки.
Вивианна подошла ближе, и когда Оливер посмотрел на подол ее платья, его изумлению не было предела. Для того, чтобы было удобнее идти по траве, Вивианна немного приподняла юбки, открыв взгляду желтые туфельки, привязанные лентами к изящной формы лодыжкам.
Во рту у Оливера пересохло от волнения. Он мысленно представил себе Вивианну, полностью обнаженную, в одних только желтых туфельках. От этого видения у него на мгновение закружилась голова.
– Оливер! Ты меня слышишь?! – услышал он нетерпеливый голос леди Марш. Когда он наконец повернулся к ней, то увидел, что тетушка чем-то недовольна. – В чем дело, Оливер? Ты знаешь эту юную даму?
– Да, знаю, – ответил Оливер, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно небрежнее. – Приготовьтесь, тетя. Сейчас вы познакомитесь с мисс Вивианной Гринтри.
– Кто она такая?
– Моя Немезида, – сухо произнес он и, когда Вивианна приблизилась к ним, поднялся с кресла.
– Леди Марш? – уверенным тоном осведомилась гостья, явно старавшаяся держаться решительно и спокойно. Однако легкое беспокойство в ее глазах подсказало Оливеру, что Вивианна сильно нервничает. Если кто сейчас и сможет одержать моральное превосходство над ней, то только леди Марш, подумал Оливер и приготовился получить удовольствие от картины знакомства этих двух удивительных женщин. – Я надеюсь, леди Марш, что не покажусь вам чересчур навязчивой, явившись к вам без предварительной договоренности и не будучи заранее представленной вам.
– Все будет зависеть от причины вашего визита, мисс Гринтри.
Вивианна удивленно посмотрела на нее, затем одарила Оливера выразительным взглядом. В следующее мгновение ее глаза удивленно расширились при виде его живописного жилета. Затем ее взгляд тут же погас и небрежно скользнул по его лицу, как будто она бесстрастно рассматривала каждую его черточку по отдельности. Когда взгляд коснулся его губ, Оливер усмехнулся и тут же заметил, что лицо Вивианны приняло недовольное выражение.
Леди Марш строго посмотрела на племянника, затем повернулась к Вивианне и вопросительно подняла бровь:
– Ну, мисс Гринтри? Я жду вашего ответа. Чего вы хотите?
– По всей видимости, леди Марш, это ваш племянник сообщил вам, как меня зовут?
– Нет, я бы не сказала, что это он назвал мне его.
Леди Марш прямо на глазах брала инициативу в свои руки, и Оливером стало овладевать еще большее любопытство, чем прежде. Неужели Вивианне наконец попалась достойная соперница? Ему даже стало немного жаль эту самоуверенную девушку из Йоркшира.
Вивианна сделала вид, будто хочет посмотреть на Оливера, но неожиданно передумала. Теперь она стояла перед леди Марш, глядя пожилой женщине прямо в глаза. В эти мгновения она была удивительно хороша. Гладкая упругая кожа, изящно оттененная белым муслином, высокая грудь, красивой лепки лицо. Оливер подумал, что готов восхищаться ее красотой, при условии, конечно, что она не станет изводить его своим нудным морализаторством.
– Леди Марш, я одна из учредителей сиротского приюта, частной благотворительной организации, целью которой является помощь детям, лишившимся родителей. Приют расположен в Кендлвуде. Там мы с моими коллегами разместили двадцать пять юных сирот.
Лицо леди Марш немного смягчилось.
– Ах вот как.
– Ваш племянник вознамерился снести Кендлвуд, я имею в виду особняк, и таким образом лишить детей крыши над головой. Я просила его изменить свое решение и оставить приют в покое, но мои слова не возымели на него решительно никакого действия.