Страница:
Затем взял слово американский делегат Пасвольский. Он сказал, что в целях обеспечения мира и безопасности следует возложить на государства-нечлены определенные обязательства, например:
1) регулировать споры только мирными средствами;
2) воздерживаться от угрозы силой или применения силы в отношениях между государствами;
3) воздерживаться от оказания помощи любому государству, противоречащей превентивным или принудительным мерам, принятым международной организацией.
Английский делегат Уильям Малкин высказал мнение, что все это следует понимать так: организация не может допустить, чтобы какое-либо действие государства-нечлена привело к нарушению мира.
Пасвольский согласился с этим и добавил, что организация не позволит также какому-либо государству-нечлену препятствовать действиям организации по поддержанию мира.
Кадоган спросил, предусматриваются ли в этом случае санкции против такого государства-нечлена. Пасвольский ответил, что санкции должны быть в таком случае предприняты как против нечлена, так и против члена организации. Американский представитель добавил, что нечлен совета не должен иметь права голоса, если обсуждается связанное с ним дело, но что он должен иметь право быть выслушанным советом. Громыко спросил, были ли на этот счет исторические прецеденты. После обсуждения опыта Лиги наций все в принципе согласились с предложением американцев.
Далее обсуждался вопрос о том, должен ли совет заседать постоянно. Выступая за предложение, чтобы совет заседал непрерывно, Кадоган в то же время обратил внимание на опасность, что тогда в совете будут заседать лица не самого высокого ранга. В таком случае следовало бы оговорить, чтобы на заседаниях совета ответственные министры участвовали в тех случаях, когда рассматриваются важные проблемы безопасности. Условились передать этот вопрос в Редакционный подкомитет.
Далее перешли к рассмотрению прав генерального директора. Кадоган предложил дать генеральному директору право привлекать внимание совета к опасной ситуации, если возникает угроза миру, на которую не обратили внимание ни совет, ни государства-члены. Американская группа согласилась с предложением Кадогана. Громыко сказал, что хотел бы обсудить этот вопрос со своей делегацией. Следующий пункт касался выбора генерального директора, срока пребывания его на посту, его функций и штата.
Пасвольский сказал, что в соответствии с первоначальным американским предложением генерального директора должна выбирать ассамблея сроком на пять лет с правом переизбрания. Теперь американская сторона пришла к выводу, что было бы лучше, если бы кандидатура генерального директора рекомендовалась ассамблеей. Соболев спросил о порядке выборов. Пасвольский сказал, что ассамблея должна сперва проголосовать рекомендуемую кандидатуру, а совет – утвердить ее. Соболев сказал, что советские предложения предусматривают выдвижение кандидатуры советом и выборы ассамблеей. Кадоган согласился с советским предложением. Вопрос передали в Редакционный подкомитет.
Громыко заявил, что Редакционный подкомитет достиг предварительной договоренности по ряду пунктов, включая цели, задачи и принципы организации, но решил задержать свой отчет, пока не будут подготовлены тексты по другим обсуждавшимся вопросам. Поэтому следовало бы рассмотреть на следующем заседании Подкомитета военных представителей соответствующие пункты. В частности, должен ли совет иметь право получать содействие и услуги, включая право транзита, базы и т. д., от всех государств-членов. Следует также обсудить вопрос об ответственности совета в связи с условиями капитуляции Германии и Японии. Наконец, важно согласовать процедуру определения угроз миру и нарушений мира.
Обсуждение этих вопросов было продолжено на заседании Подкомитета военных представителей 31 августа.
Американский делегат Хэкворт высказал мнение, что обратить внимание совета на угрозу миру может любое государство – член организации или генеральный директор. Ассамблея обязана передать такой вопрос совету. Со своей стороны, совет может получить у ассамблеи помощь, но не обязан передавать дело генеральной ассамблее. Предполагается, что совет постарается достичь мирного урегулирования спора любыми подходящими средствами.
Громыко спросил, должен ли совет устанавливать какие-то критерии для определения существования угрозы миру, или совет будет в каждом случае решать вопрос о процедуре, которую следует применить. Хэкворт ответил, что совету должно быть предоставлено право решать, существует ли угроза или нет, определять серьезность ситуации и предпринимать шаги, которые он сочтет необходимыми. Эту интерпретацию одобрили советский и английский делегаты, после чего было решено передать вопрос в Редакционный подкомитет для подготовки текста и представления его Руководящему комитету.
Далее рассматривался вопрос, должен ли совет иметь решающее право пользоваться необходимыми услугами, включая возможность транзита, а также базами любого члена организации. Адмирал Вильсон доложил американскую позицию: должно существовать охватывающее все государства-члены обязательство международного характера о предоставлении необходимых услуг и возможностей для использования под руководством совета вооруженных сил организации в ходе акций по поддержанию мира и безопасности. С этим все согласились. Эту общую договоренность условились дополнить специальным соглашением между советом и государствами-членами на случай принудительных мер. Окончательное формулирование данного пункта было передано Редакционному подкомитету.
Что касается ответственности совета за меры принуждения в соответствии с условиями капитуляции Германии и Японии, то тут американский делегат Данн представил соображения своей группы. Все согласились предусмотреть в основном документе право совета брать на себя ответственность за обеспечение условий мира, если и когда державы-победительницы сочтут целесообразным передать ему эту ответственность. Договорились также поручить Редакционному подкомитету выработать и согласовать текст, который исключал бы возможность возникновения каких-либо недоразумений в этом важном вопросе.
На состоявшемся 31 августа заседании Руководящего комитета Пасвольский предложил не созывать заседаний в ближайшие пятницу и субботу, чтобы дать возможность Редакционному подкомитету подготовить тексты. G этим все согласились. Джебб предложил обсудить на следующем заседании комитета вопрос о региональных организациях. Это предложение возражений не вызвало. Затем комитет приступил к рассмотрению проекта раздела об ассамблее.
Пасвольский начал читать: «Ассамблея должна собираться на регулярные ежегодные сессии или на специальные сессии…»
Этот абзац не вызвал возражений. Пасвольский продолжал чтение.
Громыко спросил, почему из проекта текста исключен вопрос о правах ассамблеи в отношении вопросов, связанных с вооружением, – ведь по этому вопросу окончательное соглашение еще не достигнуто. Не был также решен вопрос, должны ли права ассамблеи в этом отношении быть сформулированы в терминах: «регулирование вооружений», «сокращение вооружений» или «разоружение».
После некоторой дискуссии договорились, что английская и советская группы займутся подготовкой соответствующих текстов, которые можно будет рассмотреть на следующем заседании комитета.
Пасвольский сказал, что до сих пор попытки выработать подходящее определение угрозы миру и нарушений мира были неудачны, и предложил пока что ограничиться общей формулировкой. Затем снова обсуждался вопрос о праве совета требовать транзита войск, баз и других услуг. В конце концов все эти вопросы было решено передать в Подкомитет военных представителей.
Участники переговоров вернулись к вопросу об ответственности совета в отношении предварительных условий капитуляции Германии и Японии.
– По мнению американской группы, – сказал Пасвольский, – следует предусмотреть, чтобы совет нес ответственность за составление условий капитуляции, если державы, принимающие капитуляцию врага, согласятся на такую передачу ответственности.
В ходе дальнейшей дискуссии условились решить этот вопрос в зависимости от сроков создания международной организации безопасности.
Соболев попросил уточнить формулировку, касающуюся «регулирования вооруженных сил держав оси». Он напомнил, что в соответствии с достигнутой ранее договоренностью вооруженные силы стран оси должны быть немедленно распущены. Следовательно, этих вооруженных сил вообще не будет и нечего будет «регулировать». Все согласились, что текст американского проекта следует в этом смысле перередактировать. Члены комитета условились, что передача ответственности совету может иметь место только после того, как вступит в действие система принудительных мер, действующих в организации по отношению к державам оси.
Девятое заседание Руководящего комитета состоялось в воскресенье, 3 сентября, в 11 часов. Открывая заседание, Стеттиниус сказал, что было решено работать в воскресенье, чтобы не откладывать рассмотрение уже подготовленных формулировок. Громыко предложил начать с рассмотрения вопроса о совете, в частности о составе совета. Члены комитета высказали по этому поводу свои суждения и внесли мелкие редакционные поправки.
Стеттиниус напомнил, что ранее американская делегация упомянула о возможности создания шестого постоянного места в совете для Бразилии.
– Я полагаю, – продолжал он, – что другим делегациям известно, какое значение имеет позиция Бразилии для правительства Соединенных Штатов. Тем не менее, правительство Соединенных Штатов отказывается от своего предложения о шестом месте для Бразилии, поскольку британский и советский представители не отнеслись к этому положительно. Надеюсь, что этот быстрый и добровольный отказ американской группы в вопросе, имеющем для нее большое значение, послужит прецедентом при рассмотрении тех пунктов, по которым еще не достигнуто решение…
Стеттиниус добавил, что, быть может, следовало бы в основной документ включить положение о возможном увеличении в дальнейшем числа постоянных членов совета. Кадоган и Громыко реагировали на это отрицательно.
Далее обсуждались основные функции и полномочия совета. Кадоган заметил, что главной функцией должно быть поддержание международного мира и безопасности.
При обсуждении формулировки, касающейся «определения угрозы миру, нарушений мира и действий в этой связи», было отмечено, что важно считаться с чувствами суверенных государств, когда речь идет о подчинении их решениям совета. В конечном счете приняли следующую формулировку: «Все члены Организации обязуются соглашаться с решениями Совета и обязуются выполнять их в соответствии с положениями Устава».
Затем обсуждался вопрос об отношении стран-нечленов к решениям совета. Было решено, что в этом месте не следует делать ссылки на государства-нечлены.
При обсуждении вопроса о мирном урегулировании споров Громыко отметил, что выражения «следить за ситуацией» и «расследовать ее» недостаточно ясны, и предложил более четко сформулировать это место. Позже этот параграф был передан в Редакционный подкомитет.
На следующем заседании Руководящего комитета 4 сентября продолжалось рассмотрение проектов текста отдельных параграфов, касающихся обязательств государств-членов выполнять решения совета. В частности, обсуждались вопросы:
• мирное урегулирование споров;
• международный суд;
• меры по поддержанию мира;
• определение угрозы миру, нарушений мира и действия в этом отношении.
При обсуждении вопроса об «экономическом давлении» Громыко сказал, что если какая-нибудь страна продемонстрирует агрессивные намерения, которые потребовали бы разрыва экономических отношений, то на этот случай следовало бы предусмотреть и более крайние меры. Пасвольский заметил, что такого рода меры покрываются положением о том, что совет может предпринять любые действия, включая в конечном счете и самые крайние. Было решено передать этот вопрос в Редакционный подкомитет для дальнейшего рассмотрения.
Стеттиниус поднял вопрос о дальнейшем распорядке работы. Он спросил, можно ли рассчитывать, что в ближайшие дни удастся прийти к соглашению по отложенным пунктам.
Громыко ответил, что в настоящее время ему нечего добавить к тому, что он говорил ранее, но он готов просмотреть отложенные пункты, хотя и не имеет каких-либо новых предложений. В свою очередь, Громыко поинтересовался, когда у американской группы будут новые предложения по отложенным пунктам Стеттиниус ответил, что они уже готовы и он будет рад обсудить эти пункты, с тем чтобы выработать окончательный текст. Кадоган сказал, что может сделать лишь некоторые предложения, но хотел бы обсудить все вопросы сразу, а не по частям. Он добавил, что предпочел бы дождаться указаний, своего правительства по остальным пунктам.
Касаясь действий по поддержанию мира, Громыко заметил, что в отдельных случаях надо предусмотреть возможность для великих держав принимать меры, используя лишь свои собственные силы. Поэтому он предлагает включить в устав соответствующее положение. Он высказал мнение, что такое положение, нисколько не ущемляя прав малых стран, предоставляло бы серьезные преимущества великим державам. При этом решение о применении силы одной какой-либо державой должен будет принимать совет. Все с этим согласились, и было решено поручить Редакционному подкомитету подготовить соответствующий текст.
Затем обсуждался вопрос о регулировании вооружений и вооруженных сил. Соболев заметил, что надо решить, какой именно орган всеобщей организации безопасности должен заниматься регулированием вооружения: только ли совет или же и совет, и ассамблея.
Кадоган предложил, чтобы на этот счет окончательно высказалась конференция учредителей организации. Пасвольский также заявил, что этот вопрос не следует решать сейчас.
– По мнению американской группы, – добавил он, – слишком значительное сокращение вооружений, а тем более проведенное односторонне, нежелательно. Поэтому американская сторона склоняется к тому, чтобы были установлены минимальные и максимальные пределы вооруженных сил.
Кадоган поддержал Пасвольского, добавив, что этот вопрос должен быть связан с квотами вооруженных сил, предоставляемыми каждым государством.
Соболев спросил, предусматривается ли после согласования в совете заключить всеобщее соглашение по регулированию вооружений? Пасвольский ответил утвердительно. Он добавил, что не следует предоставлять ассамблее никаких исключительных функций в отношении регулирования вооружений и вооруженных сил, особенно когда речь будет идти об инспекции или о решениях, проистекающих из развития в области вооружений. Надо сразу указать, что все эти дела – прерогативы совета.
Громыко предложил, чтобы ассамблея обсуждала лишь общие принципы регулирования вооружений и давала рекомендации совету. Пасвольский согласился с этим, а Данн добавил, что ассамблея могла бы также обсудить вопрос о сроках конференций по регулированию вооружений.
Громыко заметил, что обсуждение таких вопросов на ассамблее оказало бы пользу совету. С этим все согласились, причем было решено, что ассамблее следовало бы также заниматься вопросами, связанными с торговлей оружием.
АТАКА НА ПРИНЦИП ЕДИНОГЛАСИЯ
Объединенные Нации
Спор о термине «агрессия»
1) регулировать споры только мирными средствами;
2) воздерживаться от угрозы силой или применения силы в отношениях между государствами;
3) воздерживаться от оказания помощи любому государству, противоречащей превентивным или принудительным мерам, принятым международной организацией.
Английский делегат Уильям Малкин высказал мнение, что все это следует понимать так: организация не может допустить, чтобы какое-либо действие государства-нечлена привело к нарушению мира.
Пасвольский согласился с этим и добавил, что организация не позволит также какому-либо государству-нечлену препятствовать действиям организации по поддержанию мира.
Кадоган спросил, предусматриваются ли в этом случае санкции против такого государства-нечлена. Пасвольский ответил, что санкции должны быть в таком случае предприняты как против нечлена, так и против члена организации. Американский представитель добавил, что нечлен совета не должен иметь права голоса, если обсуждается связанное с ним дело, но что он должен иметь право быть выслушанным советом. Громыко спросил, были ли на этот счет исторические прецеденты. После обсуждения опыта Лиги наций все в принципе согласились с предложением американцев.
Далее обсуждался вопрос о том, должен ли совет заседать постоянно. Выступая за предложение, чтобы совет заседал непрерывно, Кадоган в то же время обратил внимание на опасность, что тогда в совете будут заседать лица не самого высокого ранга. В таком случае следовало бы оговорить, чтобы на заседаниях совета ответственные министры участвовали в тех случаях, когда рассматриваются важные проблемы безопасности. Условились передать этот вопрос в Редакционный подкомитет.
Далее перешли к рассмотрению прав генерального директора. Кадоган предложил дать генеральному директору право привлекать внимание совета к опасной ситуации, если возникает угроза миру, на которую не обратили внимание ни совет, ни государства-члены. Американская группа согласилась с предложением Кадогана. Громыко сказал, что хотел бы обсудить этот вопрос со своей делегацией. Следующий пункт касался выбора генерального директора, срока пребывания его на посту, его функций и штата.
Пасвольский сказал, что в соответствии с первоначальным американским предложением генерального директора должна выбирать ассамблея сроком на пять лет с правом переизбрания. Теперь американская сторона пришла к выводу, что было бы лучше, если бы кандидатура генерального директора рекомендовалась ассамблеей. Соболев спросил о порядке выборов. Пасвольский сказал, что ассамблея должна сперва проголосовать рекомендуемую кандидатуру, а совет – утвердить ее. Соболев сказал, что советские предложения предусматривают выдвижение кандидатуры советом и выборы ассамблеей. Кадоган согласился с советским предложением. Вопрос передали в Редакционный подкомитет.
Громыко заявил, что Редакционный подкомитет достиг предварительной договоренности по ряду пунктов, включая цели, задачи и принципы организации, но решил задержать свой отчет, пока не будут подготовлены тексты по другим обсуждавшимся вопросам. Поэтому следовало бы рассмотреть на следующем заседании Подкомитета военных представителей соответствующие пункты. В частности, должен ли совет иметь право получать содействие и услуги, включая право транзита, базы и т. д., от всех государств-членов. Следует также обсудить вопрос об ответственности совета в связи с условиями капитуляции Германии и Японии. Наконец, важно согласовать процедуру определения угроз миру и нарушений мира.
Обсуждение этих вопросов было продолжено на заседании Подкомитета военных представителей 31 августа.
Американский делегат Хэкворт высказал мнение, что обратить внимание совета на угрозу миру может любое государство – член организации или генеральный директор. Ассамблея обязана передать такой вопрос совету. Со своей стороны, совет может получить у ассамблеи помощь, но не обязан передавать дело генеральной ассамблее. Предполагается, что совет постарается достичь мирного урегулирования спора любыми подходящими средствами.
Громыко спросил, должен ли совет устанавливать какие-то критерии для определения существования угрозы миру, или совет будет в каждом случае решать вопрос о процедуре, которую следует применить. Хэкворт ответил, что совету должно быть предоставлено право решать, существует ли угроза или нет, определять серьезность ситуации и предпринимать шаги, которые он сочтет необходимыми. Эту интерпретацию одобрили советский и английский делегаты, после чего было решено передать вопрос в Редакционный подкомитет для подготовки текста и представления его Руководящему комитету.
Далее рассматривался вопрос, должен ли совет иметь решающее право пользоваться необходимыми услугами, включая возможность транзита, а также базами любого члена организации. Адмирал Вильсон доложил американскую позицию: должно существовать охватывающее все государства-члены обязательство международного характера о предоставлении необходимых услуг и возможностей для использования под руководством совета вооруженных сил организации в ходе акций по поддержанию мира и безопасности. С этим все согласились. Эту общую договоренность условились дополнить специальным соглашением между советом и государствами-членами на случай принудительных мер. Окончательное формулирование данного пункта было передано Редакционному подкомитету.
Что касается ответственности совета за меры принуждения в соответствии с условиями капитуляции Германии и Японии, то тут американский делегат Данн представил соображения своей группы. Все согласились предусмотреть в основном документе право совета брать на себя ответственность за обеспечение условий мира, если и когда державы-победительницы сочтут целесообразным передать ему эту ответственность. Договорились также поручить Редакционному подкомитету выработать и согласовать текст, который исключал бы возможность возникновения каких-либо недоразумений в этом важном вопросе.
На состоявшемся 31 августа заседании Руководящего комитета Пасвольский предложил не созывать заседаний в ближайшие пятницу и субботу, чтобы дать возможность Редакционному подкомитету подготовить тексты. G этим все согласились. Джебб предложил обсудить на следующем заседании комитета вопрос о региональных организациях. Это предложение возражений не вызвало. Затем комитет приступил к рассмотрению проекта раздела об ассамблее.
Пасвольский начал читать: «Ассамблея должна собираться на регулярные ежегодные сессии или на специальные сессии…»
Этот абзац не вызвал возражений. Пасвольский продолжал чтение.
Громыко спросил, почему из проекта текста исключен вопрос о правах ассамблеи в отношении вопросов, связанных с вооружением, – ведь по этому вопросу окончательное соглашение еще не достигнуто. Не был также решен вопрос, должны ли права ассамблеи в этом отношении быть сформулированы в терминах: «регулирование вооружений», «сокращение вооружений» или «разоружение».
После некоторой дискуссии договорились, что английская и советская группы займутся подготовкой соответствующих текстов, которые можно будет рассмотреть на следующем заседании комитета.
Пасвольский сказал, что до сих пор попытки выработать подходящее определение угрозы миру и нарушений мира были неудачны, и предложил пока что ограничиться общей формулировкой. Затем снова обсуждался вопрос о праве совета требовать транзита войск, баз и других услуг. В конце концов все эти вопросы было решено передать в Подкомитет военных представителей.
Участники переговоров вернулись к вопросу об ответственности совета в отношении предварительных условий капитуляции Германии и Японии.
– По мнению американской группы, – сказал Пасвольский, – следует предусмотреть, чтобы совет нес ответственность за составление условий капитуляции, если державы, принимающие капитуляцию врага, согласятся на такую передачу ответственности.
В ходе дальнейшей дискуссии условились решить этот вопрос в зависимости от сроков создания международной организации безопасности.
Соболев попросил уточнить формулировку, касающуюся «регулирования вооруженных сил держав оси». Он напомнил, что в соответствии с достигнутой ранее договоренностью вооруженные силы стран оси должны быть немедленно распущены. Следовательно, этих вооруженных сил вообще не будет и нечего будет «регулировать». Все согласились, что текст американского проекта следует в этом смысле перередактировать. Члены комитета условились, что передача ответственности совету может иметь место только после того, как вступит в действие система принудительных мер, действующих в организации по отношению к державам оси.
Девятое заседание Руководящего комитета состоялось в воскресенье, 3 сентября, в 11 часов. Открывая заседание, Стеттиниус сказал, что было решено работать в воскресенье, чтобы не откладывать рассмотрение уже подготовленных формулировок. Громыко предложил начать с рассмотрения вопроса о совете, в частности о составе совета. Члены комитета высказали по этому поводу свои суждения и внесли мелкие редакционные поправки.
Стеттиниус напомнил, что ранее американская делегация упомянула о возможности создания шестого постоянного места в совете для Бразилии.
– Я полагаю, – продолжал он, – что другим делегациям известно, какое значение имеет позиция Бразилии для правительства Соединенных Штатов. Тем не менее, правительство Соединенных Штатов отказывается от своего предложения о шестом месте для Бразилии, поскольку британский и советский представители не отнеслись к этому положительно. Надеюсь, что этот быстрый и добровольный отказ американской группы в вопросе, имеющем для нее большое значение, послужит прецедентом при рассмотрении тех пунктов, по которым еще не достигнуто решение…
Стеттиниус добавил, что, быть может, следовало бы в основной документ включить положение о возможном увеличении в дальнейшем числа постоянных членов совета. Кадоган и Громыко реагировали на это отрицательно.
Далее обсуждались основные функции и полномочия совета. Кадоган заметил, что главной функцией должно быть поддержание международного мира и безопасности.
При обсуждении формулировки, касающейся «определения угрозы миру, нарушений мира и действий в этой связи», было отмечено, что важно считаться с чувствами суверенных государств, когда речь идет о подчинении их решениям совета. В конечном счете приняли следующую формулировку: «Все члены Организации обязуются соглашаться с решениями Совета и обязуются выполнять их в соответствии с положениями Устава».
Затем обсуждался вопрос об отношении стран-нечленов к решениям совета. Было решено, что в этом месте не следует делать ссылки на государства-нечлены.
При обсуждении вопроса о мирном урегулировании споров Громыко отметил, что выражения «следить за ситуацией» и «расследовать ее» недостаточно ясны, и предложил более четко сформулировать это место. Позже этот параграф был передан в Редакционный подкомитет.
На следующем заседании Руководящего комитета 4 сентября продолжалось рассмотрение проектов текста отдельных параграфов, касающихся обязательств государств-членов выполнять решения совета. В частности, обсуждались вопросы:
• мирное урегулирование споров;
• международный суд;
• меры по поддержанию мира;
• определение угрозы миру, нарушений мира и действия в этом отношении.
При обсуждении вопроса об «экономическом давлении» Громыко сказал, что если какая-нибудь страна продемонстрирует агрессивные намерения, которые потребовали бы разрыва экономических отношений, то на этот случай следовало бы предусмотреть и более крайние меры. Пасвольский заметил, что такого рода меры покрываются положением о том, что совет может предпринять любые действия, включая в конечном счете и самые крайние. Было решено передать этот вопрос в Редакционный подкомитет для дальнейшего рассмотрения.
Стеттиниус поднял вопрос о дальнейшем распорядке работы. Он спросил, можно ли рассчитывать, что в ближайшие дни удастся прийти к соглашению по отложенным пунктам.
Громыко ответил, что в настоящее время ему нечего добавить к тому, что он говорил ранее, но он готов просмотреть отложенные пункты, хотя и не имеет каких-либо новых предложений. В свою очередь, Громыко поинтересовался, когда у американской группы будут новые предложения по отложенным пунктам Стеттиниус ответил, что они уже готовы и он будет рад обсудить эти пункты, с тем чтобы выработать окончательный текст. Кадоган сказал, что может сделать лишь некоторые предложения, но хотел бы обсудить все вопросы сразу, а не по частям. Он добавил, что предпочел бы дождаться указаний, своего правительства по остальным пунктам.
Касаясь действий по поддержанию мира, Громыко заметил, что в отдельных случаях надо предусмотреть возможность для великих держав принимать меры, используя лишь свои собственные силы. Поэтому он предлагает включить в устав соответствующее положение. Он высказал мнение, что такое положение, нисколько не ущемляя прав малых стран, предоставляло бы серьезные преимущества великим державам. При этом решение о применении силы одной какой-либо державой должен будет принимать совет. Все с этим согласились, и было решено поручить Редакционному подкомитету подготовить соответствующий текст.
Затем обсуждался вопрос о регулировании вооружений и вооруженных сил. Соболев заметил, что надо решить, какой именно орган всеобщей организации безопасности должен заниматься регулированием вооружения: только ли совет или же и совет, и ассамблея.
Кадоган предложил, чтобы на этот счет окончательно высказалась конференция учредителей организации. Пасвольский также заявил, что этот вопрос не следует решать сейчас.
– По мнению американской группы, – добавил он, – слишком значительное сокращение вооружений, а тем более проведенное односторонне, нежелательно. Поэтому американская сторона склоняется к тому, чтобы были установлены минимальные и максимальные пределы вооруженных сил.
Кадоган поддержал Пасвольского, добавив, что этот вопрос должен быть связан с квотами вооруженных сил, предоставляемыми каждым государством.
Соболев спросил, предусматривается ли после согласования в совете заключить всеобщее соглашение по регулированию вооружений? Пасвольский ответил утвердительно. Он добавил, что не следует предоставлять ассамблее никаких исключительных функций в отношении регулирования вооружений и вооруженных сил, особенно когда речь будет идти об инспекции или о решениях, проистекающих из развития в области вооружений. Надо сразу указать, что все эти дела – прерогативы совета.
Громыко предложил, чтобы ассамблея обсуждала лишь общие принципы регулирования вооружений и давала рекомендации совету. Пасвольский согласился с этим, а Данн добавил, что ассамблея могла бы также обсудить вопрос о сроках конференций по регулированию вооружений.
Громыко заметил, что обсуждение таких вопросов на ассамблее оказало бы пользу совету. С этим все согласились, причем было решено, что ассамблее следовало бы также заниматься вопросами, связанными с торговлей оружием.
АТАКА НА ПРИНЦИП ЕДИНОГЛАСИЯ
Объединенные Нации
В тот же день, после обеда, состоялось четвертое заседание Подкомитета по вопросам безопасности. Председательствовал Стеттиниус. Он заявил, что номенклатурная подкомиссия подготовила свой доклад. Слово получил Флетчер, изложивший предложение назвать организацию «Объединенные Нации». По мнению американской делегации, такое название символизировало достигнутое во время войны единство, которое необходимо сохранить и в условиях мира.
После этого выступил Боумэн, сославшийся на статью 5 Московской декларации, где также упоминаются «Объединенные Нации». Объединенные Нации, сказал он, уже завоевали в мире популярность своими военными достижениями и совместной борьбой против держав оси, и их престиж и цели жизненно необходимы для существования новой организации. Генерал Эмбик, в свою очередь, подчеркнул, что термин «Объединенные Нации» имеет наиболее сильный военный оттенок.
Громыко заметил, что такое название является новым предложением, поскольку оно не упоминается ни в английском, ни в американском меморандумах. Джебб обратил внимание на то место в британском меморандуме, где говорится, что термин «Объединенные Нации» сейчас широко употребляется, и добавил, что поэтому, видимо, нет серьезной причины заменять его каким-либо иным термином.
Советский делегат обещал рассмотреть это предложение.
Затем обсуждался вопрос о наименовании основного документа. Кадоган заявил, что, хотя еще не знает окончательного решения своего правительства, он не предвидит возражений против термина «устав». Громыко отметил, что тут могут быть трудности в отношении русского перевода. Он спросил, есть ли существенная разница в английском понимании терминов «чартер» и «стэйтут»? Флетчер пояснил, что «чартер» несколько более широкий термин.
В последовавшей дискуссии выступили Боумэн и Малкин. Последний сказал, что статут («стэйтут») наиболее подходящий термин для международного суда, к может возникнуть путаница, если этот термин будет использован и для названия основного документа организации. Соболев заметил, что в Советском Союзе термин «чартер» применяется к «Атлантической хартии». Поэтому было бы лучше принять для основного документа организации безопасности английский эквивалент русского термина «статут». Английский и американский представители продолжали настаивать на термине «устав» («чартер»), Громыко сказал, что советская делегация рассмотрит этот вопрос.
Затем обсуждался вопрос о наименовании основных органов будущей международной организации. Были предложены названия: «Генеральная Ассамблея» и «Совет Безопасности». Громыко заметил, что если название организации будет «Объединенные Нации», то тогда слово «безопасность» можно использовать при наименовании одного из главных органов, а именно Совета. Если же слово «безопасность» будет составной частью названия организации, то нет смысла повторять это слово и принимать термин «Совет Безопасности». Громыко сказал, что резервирует мнение советской делегации по этому вопросу. Британская и американская делегации согласились с наименованиями «Генеральная Ассамблея» и «Совет Безопасности».
Перейдя к вопросу о руководящих постах Совета и Ассамблеи, участники комитета достигли договоренности в отношении термина «председатель».
Когда комитет стал обсуждать наименование военного органа Совета и был предложен термин «Военно-Штабной комитет», Громыко высказал некоторые сомнения в этой связи, поскольку на данной стадии развития организации все еще не уточнены функции этого комитета. В итоге обмена мнениями стороны согласились отложить решение по данному вопросу.
Все согласились с термином «Международный Суд». Уговорились также, чтобы основной пост в Секретариате носил название «Генеральный секретарь».
Когда на следующем заседании вновь возник вопрос о наименовании будущей организации безопасности, Громыко сказал, что, как он уже отмечал ранее, термин «Объединенные Нации» имеет определенный исторический смысл, который, будучи принят как название новой организации, может вызвать некоторую путаницу. Исторически этот термин применим к нациям, сотрудничавшим во второй мировой войне. Теперь же предлагается это название дать всей организации, которая будет действовать после нынешней войны. Оговорившись, что он сейчас как бы рассуждает вслух, Громыко предложил название: «Международная Организация Безопасности». Американский делегат возразил против этого, подчеркнув, что будущая организация должна заниматься не только безопасностью, но и более широким кругом вопросов. Тогда советский делегат сказал, что организация могла бы называться «Всемирный Союз». Кадогану понравилось слово «Союз», но американский представитель высказал сомнение, заявив, что такое наименование напоминает некую федерацию, которая может иметь наднациональный статус или претендовать на него. Американская делегация вновь предложила назвать организацию «Объединенные Нации». Стеттиниус подчеркнул, что в пользу такого названия особенно активно выступает президент Рузвельт, который видит в нем некую преемственность от совместных усилий держав в нынешней войне к их сотрудничеству в послевоенном мире. После некоторой дискуссии было принято название: «Объединенные Нации».
В конечном счете согласились также на термин «Устав» как на название основного документа организации.
После этого выступил Боумэн, сославшийся на статью 5 Московской декларации, где также упоминаются «Объединенные Нации». Объединенные Нации, сказал он, уже завоевали в мире популярность своими военными достижениями и совместной борьбой против держав оси, и их престиж и цели жизненно необходимы для существования новой организации. Генерал Эмбик, в свою очередь, подчеркнул, что термин «Объединенные Нации» имеет наиболее сильный военный оттенок.
Громыко заметил, что такое название является новым предложением, поскольку оно не упоминается ни в английском, ни в американском меморандумах. Джебб обратил внимание на то место в британском меморандуме, где говорится, что термин «Объединенные Нации» сейчас широко употребляется, и добавил, что поэтому, видимо, нет серьезной причины заменять его каким-либо иным термином.
Советский делегат обещал рассмотреть это предложение.
Затем обсуждался вопрос о наименовании основного документа. Кадоган заявил, что, хотя еще не знает окончательного решения своего правительства, он не предвидит возражений против термина «устав». Громыко отметил, что тут могут быть трудности в отношении русского перевода. Он спросил, есть ли существенная разница в английском понимании терминов «чартер» и «стэйтут»? Флетчер пояснил, что «чартер» несколько более широкий термин.
В последовавшей дискуссии выступили Боумэн и Малкин. Последний сказал, что статут («стэйтут») наиболее подходящий термин для международного суда, к может возникнуть путаница, если этот термин будет использован и для названия основного документа организации. Соболев заметил, что в Советском Союзе термин «чартер» применяется к «Атлантической хартии». Поэтому было бы лучше принять для основного документа организации безопасности английский эквивалент русского термина «статут». Английский и американский представители продолжали настаивать на термине «устав» («чартер»), Громыко сказал, что советская делегация рассмотрит этот вопрос.
Затем обсуждался вопрос о наименовании основных органов будущей международной организации. Были предложены названия: «Генеральная Ассамблея» и «Совет Безопасности». Громыко заметил, что если название организации будет «Объединенные Нации», то тогда слово «безопасность» можно использовать при наименовании одного из главных органов, а именно Совета. Если же слово «безопасность» будет составной частью названия организации, то нет смысла повторять это слово и принимать термин «Совет Безопасности». Громыко сказал, что резервирует мнение советской делегации по этому вопросу. Британская и американская делегации согласились с наименованиями «Генеральная Ассамблея» и «Совет Безопасности».
Перейдя к вопросу о руководящих постах Совета и Ассамблеи, участники комитета достигли договоренности в отношении термина «председатель».
Когда комитет стал обсуждать наименование военного органа Совета и был предложен термин «Военно-Штабной комитет», Громыко высказал некоторые сомнения в этой связи, поскольку на данной стадии развития организации все еще не уточнены функции этого комитета. В итоге обмена мнениями стороны согласились отложить решение по данному вопросу.
Все согласились с термином «Международный Суд». Уговорились также, чтобы основной пост в Секретариате носил название «Генеральный секретарь».
Когда на следующем заседании вновь возник вопрос о наименовании будущей организации безопасности, Громыко сказал, что, как он уже отмечал ранее, термин «Объединенные Нации» имеет определенный исторический смысл, который, будучи принят как название новой организации, может вызвать некоторую путаницу. Исторически этот термин применим к нациям, сотрудничавшим во второй мировой войне. Теперь же предлагается это название дать всей организации, которая будет действовать после нынешней войны. Оговорившись, что он сейчас как бы рассуждает вслух, Громыко предложил название: «Международная Организация Безопасности». Американский делегат возразил против этого, подчеркнув, что будущая организация должна заниматься не только безопасностью, но и более широким кругом вопросов. Тогда советский делегат сказал, что организация могла бы называться «Всемирный Союз». Кадогану понравилось слово «Союз», но американский представитель высказал сомнение, заявив, что такое наименование напоминает некую федерацию, которая может иметь наднациональный статус или претендовать на него. Американская делегация вновь предложила назвать организацию «Объединенные Нации». Стеттиниус подчеркнул, что в пользу такого названия особенно активно выступает президент Рузвельт, который видит в нем некую преемственность от совместных усилий держав в нынешней войне к их сотрудничеству в послевоенном мире. После некоторой дискуссии было принято название: «Объединенные Нации».
В конечном счете согласились также на термин «Устав» как на название основного документа организации.
Спор о термине «агрессия»
Руководящий комитет вновь встретился 7 сентября в 10 часов.
Стеттиниус предложил рассмотреть весь проект документа, чтобы установить, что согласовано, а что – нет. Был зачитан текст пункта 1, где упоминается слово «агрессия». Кадоган возразил против термина «агрессия», поскольку использование этого термина может вызвать трудности. Джебб тут же поддержал своего шефа и заявил, что «агрессия» – это, дескать, тенденциозное выражение. Данн также высказал мнение, что использование слова «агрессия» принесет лишь неприятности.
Громыко счел нужным вмешаться, заявив, что никак не может согласиться с этой точкой зрения. Тогда Кадоган снова принялся пояснять, что бывало, дескать, много случаев, когда две страны оказывались в состоянии войны, причем невозможно было определить, какая же из них является агрессором. Поэтому, заключил Кадоган, использование слова «агрессия» только ослабляет ту цель, которую мы все хотим достичь.
Громыко сказал, что одна из функций организации будет заключаться в том, чтобы определить в каждой конкретной ситуации, какая страна является агрессором.
– Это святая обязанность будущей международной организации безопасности. Если мы не скажем прямо об этом, то лишь облегчим потенциальному агрессору его черное дело…
Кадоган опять взял слово и стал распространяться о том, что важным является не определение агрессии, а наличие у организации реальной возможности положить конец конфликту. Организация не должна терять времени на длинные дебаты относительно того, какая страна – агрессор. Данн заметил, что выражение «организация отпора агрессии» вообще необычно звучит на английском языке. Он также сказал, что понятие «агрессия» много лет дебатировалось в Лиге наций, причем никакого соглашения так и не было достигнуто.
Советский делегат не согласился с такой аргументацией. Он сказал, что именно отсутствие четкого определения агрессии мешало принятию эффективных мер против нарушителей мира. А то, что Лиге наций не удалось достичь соглашения в отношении этого термина, лишь подтверждает нежелание определенных кругов допустить точное определение понятия «агрессия». Это делалось вполне сознательно. Поощрявшие фашистских правителей западные политики считали, что отсутствие международного соглашения на этот счет облегчит потенциальному агрессору возможность не только совершить нападение, но и остаться безнаказанным.
– Война, которую мы сейчас ведем, – убедительное свидетельство того, к чему ведет попустительство агрессору, – сказал Громыко. – Вот почему мы должны дать четкое и точное определение термину «агрессия»…
На этом этапе было решено принять предложение Громыко во внимание. Редакционному подкомитету поручили подготовить проект соответствующего текста.
Когда позднее обсуждался вопрос о «нарушениях мира» и «актах агрессии», Пасвольский сказал, что ему не нравится выражение «акты агрессии», поскольку термин «нарушение мира» покрывает понятие «акты агрессии». Советскому делегату пришлось вновь настаивать на сохранении в документе упоминания об «актах агрессии». Этот вопрос решили обсудить позднее.
Советский представитель предложил указать, что фашистские государства и государства фашистского типа не могут быть членами организации. Кадоган возразил против слов «фашистского типа», заметив, что не всегда будет ясно, что означает термин «государство фашистского типа».
– Как насчет Португалии? – вставил Джебб. Кадоган, продолжая свою мысль, сказал, что слово «фашистские» может со временем изменить свой смысл.
– В документе, который мы создаем, – продолжал он, – упоминание такого термина сомнительно…
На это Громыко заметил, что понятие добра и зла не меняется.
Стеттиниус предложил рассмотреть весь проект документа, чтобы установить, что согласовано, а что – нет. Был зачитан текст пункта 1, где упоминается слово «агрессия». Кадоган возразил против термина «агрессия», поскольку использование этого термина может вызвать трудности. Джебб тут же поддержал своего шефа и заявил, что «агрессия» – это, дескать, тенденциозное выражение. Данн также высказал мнение, что использование слова «агрессия» принесет лишь неприятности.
Громыко счел нужным вмешаться, заявив, что никак не может согласиться с этой точкой зрения. Тогда Кадоган снова принялся пояснять, что бывало, дескать, много случаев, когда две страны оказывались в состоянии войны, причем невозможно было определить, какая же из них является агрессором. Поэтому, заключил Кадоган, использование слова «агрессия» только ослабляет ту цель, которую мы все хотим достичь.
Громыко сказал, что одна из функций организации будет заключаться в том, чтобы определить в каждой конкретной ситуации, какая страна является агрессором.
– Это святая обязанность будущей международной организации безопасности. Если мы не скажем прямо об этом, то лишь облегчим потенциальному агрессору его черное дело…
Кадоган опять взял слово и стал распространяться о том, что важным является не определение агрессии, а наличие у организации реальной возможности положить конец конфликту. Организация не должна терять времени на длинные дебаты относительно того, какая страна – агрессор. Данн заметил, что выражение «организация отпора агрессии» вообще необычно звучит на английском языке. Он также сказал, что понятие «агрессия» много лет дебатировалось в Лиге наций, причем никакого соглашения так и не было достигнуто.
Советский делегат не согласился с такой аргументацией. Он сказал, что именно отсутствие четкого определения агрессии мешало принятию эффективных мер против нарушителей мира. А то, что Лиге наций не удалось достичь соглашения в отношении этого термина, лишь подтверждает нежелание определенных кругов допустить точное определение понятия «агрессия». Это делалось вполне сознательно. Поощрявшие фашистских правителей западные политики считали, что отсутствие международного соглашения на этот счет облегчит потенциальному агрессору возможность не только совершить нападение, но и остаться безнаказанным.
– Война, которую мы сейчас ведем, – убедительное свидетельство того, к чему ведет попустительство агрессору, – сказал Громыко. – Вот почему мы должны дать четкое и точное определение термину «агрессия»…
На этом этапе было решено принять предложение Громыко во внимание. Редакционному подкомитету поручили подготовить проект соответствующего текста.
Когда позднее обсуждался вопрос о «нарушениях мира» и «актах агрессии», Пасвольский сказал, что ему не нравится выражение «акты агрессии», поскольку термин «нарушение мира» покрывает понятие «акты агрессии». Советскому делегату пришлось вновь настаивать на сохранении в документе упоминания об «актах агрессии». Этот вопрос решили обсудить позднее.
Советский представитель предложил указать, что фашистские государства и государства фашистского типа не могут быть членами организации. Кадоган возразил против слов «фашистского типа», заметив, что не всегда будет ясно, что означает термин «государство фашистского типа».
– Как насчет Португалии? – вставил Джебб. Кадоган, продолжая свою мысль, сказал, что слово «фашистские» может со временем изменить свой смысл.
– В документе, который мы создаем, – продолжал он, – упоминание такого термина сомнительно…
На это Громыко заметил, что понятие добра и зла не меняется.