Страница:
Айвори поднялась, притянула его ближе за край куртки и горячо поцеловала.
— Надеюсь, ты прав, — сказала она, но в глубине души она боялась, что эта тень скрывает что-то гораздо более страшное, чем просто ссору любящих друг друга людей.
Айвори в этот вечер работала в казино, и Чейз просто бродил туда-сюда и поглядывал на нее и на посетителей, чтобы те не переходили границы дозволенного. «Шахта» сегодня была более оживленной, чем обычно, и он внимательно смотрел по сторонам, пытаясь вычислить среди пиратов людей, которые работали над «серебряными парнями». Он не мог проверить правильность своих выводов, разве только спросить, но ему не хотелось этого делать, и он просто развлекался таким образом, проводя время, пока не заметил, как сквозь толпу в казино прокладывает путь Нельсон, направляясь к столу Айвори.
Этот сухощавый коркер бросил на ее стол пригоршню фишек и присоединился к следующей игре. Чейз знал, что, несмотря на свой звякающий пояс и огненную шевелюру, Нельсон такой же умелый агент, как и другие, работающие на Шефа. Но все-таки вряд ли Нельсон был в курсе плана рейда. Была вероятность, что он пришел сюда, чтобы передать сообщение, но, когда Чейз быстро прошел мимо стола, привлекая внимание Нельсона, тот никак не отреагировал.
Чейз чувствовал, что устал, и зевнул, когда они с Айвори шли к лифту в ее апартаменты.
— Извини, — пробормотал он. — Мне нужно немного поспать.
Айвори устало прислонилась к нему:
— Тебе не нужно оправдываться. У меня самой глаза уже час как слипаются. Может быть, просто пойдем в постель?
Чейз обнял ее за талию, и они пошли к ее комнатам.
— Мы туда и идем, разве нет?
Айвори не отвечала, пока он не помог ей освободиться от платья. Она повернулась к нему и перебросила серебряное платье через его руку.
— Я имела в виду, может быть, мы просто отправимся спать?
Чейз улыбнулся и провел пальцами по ее шее:
— Мы женаты только два дня, а я тебе уже надоел?
Насмешливый отблеск в его глазах рассеял ее опасение, что она обидела его. Успокоившись, она придвинулась ближе и ущипнула его за ухо.
— Нет, ты мне никогда не надоешь. Я просто слишком устала. Я могу только лежать в твоих объятиях и спать. Ты не возражаешь?
Чейз обнял ее, потом присел на край кровати и стащил ботинки.
— Нет, я не обижусь. Я тоже измучился.
— Хорошо. Я очень не хочу, чтобы кто-то из нас чувствовал, что его принуждают заниматься любовью, когда он не в настроении.
Чейз подмигнул ей:
— Я не сказал, что я не в настроении.
Айвори взъерошила его волосы:
— Ты все время дразнишь меня, Чейз Данкан.
Чейз схватил ее за руку и поднес к губам:
— Вовсе не дразню. Прими душ, если хочешь. А я собираюсь спать.
Он встал, чтобы снять пиджак. Кроме того костюма, который был сшит к его свадьбе, у него еще не было другой одежды. Он забыл попросить Максвелла, чтобы тот воспроизвел его гардероб Аладо в темно-синем цвете. Конечно, портной может и не успеть выполнить заказ до налета, но Чейзу все-таки нужно не забыть попросить его о новой одежде. Иначе это может показать его пренебрежительное отношение к «Шахте», а он не хотел, чтобы его заподозрили в том, что он не собирается здесь оставаться. К счастью, для того, чтобы спать, ему не нужно было никакой одежды.
Чейз с трудом удержался, чтобы не заснуть, пока Айвори не присоединилась к нему. Он обхватил руками ее за талию и привлек к себе так, что изгибы ее тела повторяли его собственные.
— Как хорошо вот так, — прошептал он.
— Я люблю тебя, Чейз.
— Хмм — Чейз хотел сказать больше, но слишком устал, чтобы заставить губы шевелиться.
«Алмазная шахта» была открыта двадцать четыре часа в сутки для приема посетителей, независимо от времени их приезда, но вся деловая активность стихала после трех часов утра. В казино работало только два стола, в баре человек шесть, не больше, тянули свой «вулкан» и рассказывали друг другу всяческие небылицы, клянясь, что это правда. В борделе большая часть девиц уже спала — или одни, или с мужчинами, которые заплатили непомерную сумму, чтоб наслаждаться удовольствиями в течение всей ночи. Некоторые засиделись за картами в ожидании, когда появятся последние из выигравших в казино. Летняя Луна спала рядом со Спайдером в его постели.
Несколько человек из обслуживающего персонала дежурили, чтобы расчищать посадку кораблям для приземления и отлета, но в этот час единственное оживление внесло прибытие обычного корабля, который привез спиртное в бар и деликатесы к столу Спайдера. Корабль приписали к доку номер пять, пилот шутил с принимающим персоналом и идеально посадил корабль. Охрана на посту в обзорной комнате отметила прибытие грузового корабля в журнале, но, как только началась разгрузка, их интерес к нему пропал.
За растущими рядами бочек, загораживавших обзор, они не заметили, как двое вытащили и поставили рядом с вентиляционный трубой манекен, содержащий внутри замаскированные канистры со «сладким сном», газом без запаха, цвета и вкуса. Газ начал просачиваться в вентиляционную систему «Шахты», и охрана вдруг почувствовала блаженную расслабленность. Они начали потягиваться, зевать и, как и весь остальной персонал на «Шахте», крепко заснули там же, где сидели или стояли. Те же, кто уже спал, только глубже погрузились в сон.
Шеф рассчитал операцию до последней секунды и был чрезвычайно доволен тем, как хорошо прошла начальная фаза. Он подождал еще минут пять, чтобы быть абсолютно уверенным, что в «Шахте» не бодрствует ни одна живая душа, и затем подал сигнал войскам, спрятанным в грузовом отсеке корабля. Вооруженные и в противогазах, они прошли по всем уровням, разоружая и надевая наручники на всех, кого находили, и оставляя у каждой спящей группы по охраннику.
В четыре часа утра еще три корабля с членами специальных сил Аладо приземлились при содействии команды Шефа. Корабли были оборудованы как транспорты для заключенных, они выгрузили войска и ждали, пока на борт будут доставлены пленники — жертвы облавы. В первый раз корабли могущественной корпорации Аладо посещали «Алмазную шахту», но в тот самый час, когда ее настоящий владелец спал наркотическим сном, аванпост тихо преобразовался из пиратского притона в новую колонию Аладо.
Чейз слышал, как кто-то зовет его по имени, но звук был приглушенным и не мог разорвать пелены сна, пока наконец не стал более настойчивым. Даже и теперь он с трудом мог проснуться. Сначала он обрадовался, что их разбудил не возвращающийся зловещий сон Айвори, и он прижал ее к себе, чтобы насладиться ее приятной теплотой, как вдруг грубая команда вывела его из блаженного состояния.
— Проклятие, Дрю, да просыпайся же, — приказал Ян Сент-Ив. Он ждал, пока Дрю повернется к нему, и протянул ему пару наручников. — Надень на свою невесту. Шеф хочет видеть тебя, как только твоя голова достаточно прояснится для разговора.
Как-то раз в музее Дрю видел песочные часы, и теперь, когда он старался сфокусировать взгляд на Яне, ему на ум внезапно пришла эта старинная вещица. Он чувствовал себя разбитым и потерянным, как будто каждая клеточка его тела превратилась в песок и непрерывно сыпалась, но в отличие от часов песок сыпался и сыпался в пространство без дна. Он зевнул и попытался стряхнуть с себя оболочку сна, который налил его тело свинцом.
— «Сладкий сон», — пробормотал он, еле шевеля губами, которые, казалось, непомерно раздулись.
— Верно, это и был «сладкий сон». Лучшее усыпляющее средство изо всех, когда-либо придуманных. Но теперь он уже должен выветриться. — Ян подошел к той стороне кровати, на которой спала Айвори, и потряс ее за плечо. — Просыпайся, принцесса, вечеринка окончилась.
— Оставь ее в покое. — Чейз выбросил руку широким жестом в безнадежной попытке оттолкнуть Яна в сторону. Он слышал о «сладком сне», но ему никогда не случалось становиться его жертвой. Теперь он отчаянно хотел защитить свою жену, но его движения были такими медленными, что он чувствовал, что даже улитка могла бы его обогнать.
Ян снова толкнул Айвори, но не сумев разбудить ее, отвел руку и отвесил пощечину. Она вскрикнула и наконец раскрыла глаза, но выражение ее лица оставалось пустым, как у манекена. Ян стащил простыню и увидел, что на Айвори ничего нет. Он оценивающе улыбнулся и даже не потрудился прикрыть ее снова. Он подобрал наручники, лежавшие возле Чейза, и быстро защелкнул их на ее запястьях.
— Вы арестованы, мисс Даймонд, — объявил Ян, — за нарушение запрета Конфедерации об оружии и торговлю крадеными товарами. Есть, конечно, и другие преступления, но эти первые в списке.
Айвори едва смогла приоткрыть глаза. Она видела только смутный силуэт человека, но не понимала слов. Она попыталась сесть, но руки не слушались ее. Она силилась, но не могла развести их.
— Дрю! — прокричал Ян, но его коллега-агент только смотрел на него бессмысленным взглядом. Ян пошел к двери и подозвал другого агента, чтобы тот принес ему не большой баллон с кислородом. Он отнес его к кровати.
— Попробуй-ка вот это, — распорядился он и прижал маску к лицу Дрю.
Несколько глубоких вздохов, и Дрю наконец пришел в себя после одурманивающего эффекта газа, погрузившего в сон все здание. Одного взгляда на Айвори было достаточно, чтобы понять, что она еще во власти сна. Смущенный ее наготой, он быстро накинул простыню на ее обнаженную грудь.
— Мог бы и не обращаться с ней так, — сказал он мрачно.
— Как? — возразил Ян. — Как с бесчестным пиратом? Так она им и является.
Дрю знал, что налет будет стремительным и жестоким, но думал, что будет полностью готов к нему и не ожидал, что окажется так ослаблен действием «сладкого сна», что не сможет взять ситуацию в свои руки. Собравшись с силами, он встал с кровати и оделся. Раньше он старался не думать о том, как объяснит Айвори, кто он такой, но теперь пришел тот самый момент, и он жалел, что не продумал все заранее.
Он встал на колени возле кровати, давая ей кислород. Когда ее взгляд стал более осмысленным, он сказал ей то немногое, что мог:
— Аладо совершила налет на «Шахту». Пожалуйста, не волнуйся, я позабочусь о тебе.
Его лицо было серьезным, а голос убедительным, но она была ошеломлена, обнаружив брата Сэмюела, стоящего за его спиной. Он был одет в ту же серую форму, которую носил Чейз, и, вдруг почувствовав тошноту от его язвительной ухмылки, она поняла, что они были обмануты.
— Ты ублюдок, — закричала она. — Ты не священник!
Ян был счастлив это признать:
— Умная девочка. Я не священник, так что Чейз Данкан не твой муж. Да он вовсе и не Чейз Данкан. Его зовут Дрю Джордан, и он работал на Аладо все то время, что был здесь.
Потрясенная до глубины души, Айвори ожидала, что Чейз отвергнет это ужасное обвинение, но по выражению муки на его лице она поняла, что это правда. Страдая от чудовищного предательства, она испустила вой и, несмотря на наручники, бросилась к его горлу, диким прыжком сбив с ног. Падая, он поймал ее запястья, увлекая за собой. Его голова стукнулась об пол, и она вонзила ногти в его лицо. Он повернулся в безнадежной попытке подмять ее под себя, но она боролась так яростно, что он не мог сдержать ее.
Ян отскочил с их дороги, когда они свалились обратно на постель. Его так забавлял вид Дрю Джордана, борющегося с обнаженной красавицей, которую он называл своей женой, что он даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь ему ее обуздать. Он знал, что у Дрю достаточно силы, чтобы в конце концов одержать верх, но Айвори Даймонд была одной из самых красивых женщин, которых он когда-либо видел, а в ярости и совершенно обнаженная, она представляла такое зрелище, от которого захватывало дух.
У нее был также самый цветистый словарь, который только встречался Яну, и она называла Дрю такими гнусными именами, что он никак не понимал, почему Дрю не даст ей кулаком по подбородку, чтобы она отключилась. Выкрикивая оскорбления, она нападала на него, как демон ада, кусаясь, царапаясь и нанося удары. Наручники нисколько не сдерживали ее напора, она просто сцепила пальцы и пользовалась кулаками как дубиной, пытаясь поразить Дрю ударами в висок.
Испытывая все большее нетерпение, Шеф открыл дверь спальни и заглянул внутрь. Ужаснувшись, он вошел в комнату, вытащил из кармана маленькую ампулу с наркотиком и аккуратно нацелившись, вколол его Айвори в предплечье. Она ослабела, потеряла сознание и упала, откатившись в сторону от Дрю.
Дрю взглянул на Шефа и покачал головой:
— Извините. Я думал, что смогу с ней справиться сам.
— Ты глубоко меня разочаровал, — ответил Шеф. — Ян рассказал мне о твоих планах, но, может быть, ты уже передумал жениться на этой… ну, на этой женщине.
Не собираясь допустить, чтобы любимая женщина лежала распростертой на полу, Дрю поднял ее на руки и присел на край кровати. Он задыхался и не сразу ответил:
— Вполне естественно, Айвори была разочарована, узнав, кто я на самом деле.
— Разочарована? — хмыкнул Ян. — Она была в ярости и явно дала понять, что презирает тебя. Тебе еще повезло, что от твоего лица хоть что-то осталось.
Из царапин на щеке Дрю сочилась кровь и капала на голую грудь Айвори. Он почувствовал тошноту и еще крепче прижал ее к себе.
— Дайте мне ключи от наручников и оставьте нас одних, чтобы я мог ее одеть.
Шеф кивнул, и Ян выскользнул мимо него за дверь, прикрыв ее за собой. Сомневаясь, стоит ли оставлять Дрю с Айвори одного, Шеф пододвинул себе кресло и сел.
— Думаю, тебе о многом нужно мне рассказать.
— Позже, когда я буду знать, что Айвори в безопасности.
— Ей не грозит никакая опасность, Дрю. Спайдер — самодовольный ублюдок, но с ним у нас было гораздо меньше хлопот, чем у тебя с ней. Конечно, он еще не знает насчет тебя, а она уже знает. — Шеф нервным движением разгладил складку на своих брюках. — Она будет давать показания против своего отца?
Дрю смотрел, как кровь стекает вниз между грудей Айвори, алая река отчаяния.
— Ни за что, — убежденно сказал он, но вдруг вспомнил о ее сне. — Можете вы выяснить, что случилось с женой Спайдера? Айвори сказали, что у ее матери было слабое сердце, но это вполне могло быть просто подходящей ложью.
— Я посмотрю, что мы сможем выяснить, но ничего не обещаю. — Шеф встал и бросил ключи от наручников на кровать. — Одень ее. Я буду ждать снаружи, но не заставляй меня ждать слишком долго.
Дрю кивнул, но еще несколько минут не мог заставить себя двинуться. Потом, оставив Айвори лежать на кровати, он прошел в ванную, намочил край полотенца и постарался остановить кровь, сочившуюся из щеки. Айвори хотела попасть ему в левый глаз, но наткнулась на щеку, и ее ногти оставили там три кровавые полосы. Шефу следовало бы привести с собой медиков, которые ликвидировали бы ущерб за несколько минут с помощью своих чудесных лучей, но он взглянул в зеркало и решил их не беспокоить. Дрю снова намочил полотенце и вытер кровь с белоснежной кожи Айвори. Они не слишком долго жили в одной комнате, и он не знал, где она держит свое нижнее белье: ему пришлось заглянуть в несколько ящиков, пока он его не нашел. Он снял наручники и надел на нее бледно-голубое нижнее белье и одну из тех серебряных пилотских форм, которые она обычно носила. Это было непросто, но ему наконец удалось это сделать. Он умыл ее, причесал волосы и, нагнувшись, поцеловал. Захватив наручники с собой, он вручил их Шефу.
— Мне они не понадобятся. Куда ее отнести?
— Тебе не нужно делать это самому.
— Я хочу, — повторил Дрю настойчиво.
Шеф воспринимал привязанность Дрю к Айвори как личное оскорбление. Кроме всего прочего, он же был начальником Дрю, и любое отклонение от установленного порядка бросало тень и на него.
— Тебе ни в коем случае нельзя было позволить вовлечь себя в личные отношения с Айвори Даймонд. Это наше основное правило. Как ты мог вести себя так легкомысленно?
Дрю оперся рукой о дверь.
— Поберегите ваши лекции на потом. Я хочу убедиться, что моей жене удобно, и тогда мы поговорим.
— Больше нет никакой необходимости в этой странной фантазии, — возразил Шеф чопорно, и Дрю подумал, а трогала ли вообще когда-либо его сердце любовь. «Вряд ли», — решил он, и не стал говорить ему о счастье взаимности.
— Мы не так уж не подходим друг другу, как вы думаете. Она необыкновенная женщина и талантливая художница. Я собираюсь остаться с ней.
Шеф раскрыл глаза от удивления:
— Такая неуместная преданность — это просто абсурд. Но мне кажется, ты скоро устанешь навещать ее в тюрьме. Женщины могут годами гадать мужчину, пока он отсидит свой срок, но мужчины никогда не проявляют такой же преданности. Мы напрасно теряем время. Если ты больше никому не доверяешь отнести ее на корабль, тогда просто перекинь ее через плечо и неси сам.
Вместо того чтобы последовать совету шефа, Дрю осторожно поднял Айвори с кровати и понес ее на руках нежно, как спящего ребенка. Он остановился в дверях и окинул взглядом комнату.
— Я хотел бы забрать кое-что из ее вещей, — сказал он Шефу.
— Сделаешь это позже.
Дрю осторожно, чтобы она не ударилась о косяк, вынес Айвори в коридор.
— Куда вы забираете ее теперь?
— Пока что на корабль для заключенных, потом ее будут держать в штаб-квартире Конфедерации. Это будет процесс века, Дрю, и ты будешь главным свидетелем.
Вместо гордости Дрю почувствовал только невыносимую печаль. Он знал, что операции Спайдера с оружием угрожали существованию каждой мирной колонии, но Айвори была художницей, она не угрожала никому. Он взял ее поудобнее, входя в лифт.
— У вас будет полно свидетелей, — пообещал он. — Не будет никакой необходимости в том, чтобы я давал показания.
— Это было очень трудное задание. — Шеф сменил тон на примирительный. — Через несколько дней ты почувствуешь себя по-другому.
Дрю коснулся локонов Айвори губами.
— Никогда, — сказал он твердо.
Айвори очнулась в ярко освещенной камере, лежа на узкой койке. Она приподняла голову и взглянула вперед поверх ботинок и у противоположной стены увидела раковину и унитаз. Она взглянула через плечо и увидела железную дверь, которая отрезала ее от внешнего мира. Камера была такой узкой, что когда она поднялась с койки, то едва смогла пройти вдоль нее.
Телекамера над дверью медленно поворачивалась, следя за тем, как она ходит взад и вперед. Камера едва была десяти футов в длину и не больше пяти футов в ширину. Стены, потолок и пол были выкрашены белым, и свет отражался от них, больно слепя глаза.
Подождав немного, Айвори уперлась руками в стену возле койки. Она закрыла глаза и задержала дыхание, пытаясь понять, где же она находится. У вентилятора над ее головой была погнута одна лопасть, и он тихо постукивал, но это был единственный звук, который доносился до нее. Она ждала и, не уловив никакого движения, решила, что должна находиться еще на «Шахте».
Она слышала о кораблях для заключенных и подумала, что, должно быть, здесь ее и держат. Она снова беспокойно заходила по камере, как вдруг внизу в двери открылся небольшой проем, и внутрь скользнул лоток с емкостью для воды и яблоком. Это было ярко-красное яблоко, которое как будто полировали, пока оно не засверкало.
Думая, что это может быть единственной едой на целый день, она быстро забрала ее.
— Где хлеб? — прокричала она, но никто не ответил, и лоток с лязгом скользнул обратно в холодную железную дверь.
Айвори села на койку и отпила воды. Она была холодная и вкусная, и внезапно она почувствовала невыносимую жажду. Она залпом выпила половину, но заставила себя оставить немного на потом. Она была голодна и не видела смысла беречь яблоко. Оно было хрустящим и сочным, но есть одной в комнате размером не больше шкафа было тоскливо.
Когда Айвори покончила с едой, она выбросила огрызок в унитаз, снова легла на койку и постаралась вспомнить, что же произошло с ней, что привело ее к такому унизительному положению. Отец никогда не считал «Шахту» совершенно неприступной, но у них были отличная сигнализация и охрана, которая знала, что их жизни зависят от того, насколько всерьез они воспринимают свою работу. Но вот теперь она была в тесной камере, значит, произошло что-то роковое.
Ах да, наконец она вспомнила. Они были преданы человеком, который клялся, что любит ее. Она была одурманена сначала «сладким сном», потом наркотиком. Воспоминания были еще размытыми, но постепенно она вспомнила, что Чейз был вовсе не Чейз, а один из шпионов Аладо. Слезы навернулись ей на глаза, но она сдержала их усилием воли. Она не хотела плакать из-за любви, которую она потеряла, раз все это было просто умелой ложью.
Она на самом деле не знала Чейза Данкана, но прежде чем он умрет, он почувствует, насколько сильно он недооценил Айвори Даймонд и как больно, когда тебя предают.
Глава 19
— Надеюсь, ты прав, — сказала она, но в глубине души она боялась, что эта тень скрывает что-то гораздо более страшное, чем просто ссору любящих друг друга людей.
Айвори в этот вечер работала в казино, и Чейз просто бродил туда-сюда и поглядывал на нее и на посетителей, чтобы те не переходили границы дозволенного. «Шахта» сегодня была более оживленной, чем обычно, и он внимательно смотрел по сторонам, пытаясь вычислить среди пиратов людей, которые работали над «серебряными парнями». Он не мог проверить правильность своих выводов, разве только спросить, но ему не хотелось этого делать, и он просто развлекался таким образом, проводя время, пока не заметил, как сквозь толпу в казино прокладывает путь Нельсон, направляясь к столу Айвори.
Этот сухощавый коркер бросил на ее стол пригоршню фишек и присоединился к следующей игре. Чейз знал, что, несмотря на свой звякающий пояс и огненную шевелюру, Нельсон такой же умелый агент, как и другие, работающие на Шефа. Но все-таки вряд ли Нельсон был в курсе плана рейда. Была вероятность, что он пришел сюда, чтобы передать сообщение, но, когда Чейз быстро прошел мимо стола, привлекая внимание Нельсона, тот никак не отреагировал.
Чейз чувствовал, что устал, и зевнул, когда они с Айвори шли к лифту в ее апартаменты.
— Извини, — пробормотал он. — Мне нужно немного поспать.
Айвори устало прислонилась к нему:
— Тебе не нужно оправдываться. У меня самой глаза уже час как слипаются. Может быть, просто пойдем в постель?
Чейз обнял ее за талию, и они пошли к ее комнатам.
— Мы туда и идем, разве нет?
Айвори не отвечала, пока он не помог ей освободиться от платья. Она повернулась к нему и перебросила серебряное платье через его руку.
— Я имела в виду, может быть, мы просто отправимся спать?
Чейз улыбнулся и провел пальцами по ее шее:
— Мы женаты только два дня, а я тебе уже надоел?
Насмешливый отблеск в его глазах рассеял ее опасение, что она обидела его. Успокоившись, она придвинулась ближе и ущипнула его за ухо.
— Нет, ты мне никогда не надоешь. Я просто слишком устала. Я могу только лежать в твоих объятиях и спать. Ты не возражаешь?
Чейз обнял ее, потом присел на край кровати и стащил ботинки.
— Нет, я не обижусь. Я тоже измучился.
— Хорошо. Я очень не хочу, чтобы кто-то из нас чувствовал, что его принуждают заниматься любовью, когда он не в настроении.
Чейз подмигнул ей:
— Я не сказал, что я не в настроении.
Айвори взъерошила его волосы:
— Ты все время дразнишь меня, Чейз Данкан.
Чейз схватил ее за руку и поднес к губам:
— Вовсе не дразню. Прими душ, если хочешь. А я собираюсь спать.
Он встал, чтобы снять пиджак. Кроме того костюма, который был сшит к его свадьбе, у него еще не было другой одежды. Он забыл попросить Максвелла, чтобы тот воспроизвел его гардероб Аладо в темно-синем цвете. Конечно, портной может и не успеть выполнить заказ до налета, но Чейзу все-таки нужно не забыть попросить его о новой одежде. Иначе это может показать его пренебрежительное отношение к «Шахте», а он не хотел, чтобы его заподозрили в том, что он не собирается здесь оставаться. К счастью, для того, чтобы спать, ему не нужно было никакой одежды.
Чейз с трудом удержался, чтобы не заснуть, пока Айвори не присоединилась к нему. Он обхватил руками ее за талию и привлек к себе так, что изгибы ее тела повторяли его собственные.
— Как хорошо вот так, — прошептал он.
— Я люблю тебя, Чейз.
— Хмм — Чейз хотел сказать больше, но слишком устал, чтобы заставить губы шевелиться.
«Алмазная шахта» была открыта двадцать четыре часа в сутки для приема посетителей, независимо от времени их приезда, но вся деловая активность стихала после трех часов утра. В казино работало только два стола, в баре человек шесть, не больше, тянули свой «вулкан» и рассказывали друг другу всяческие небылицы, клянясь, что это правда. В борделе большая часть девиц уже спала — или одни, или с мужчинами, которые заплатили непомерную сумму, чтоб наслаждаться удовольствиями в течение всей ночи. Некоторые засиделись за картами в ожидании, когда появятся последние из выигравших в казино. Летняя Луна спала рядом со Спайдером в его постели.
Несколько человек из обслуживающего персонала дежурили, чтобы расчищать посадку кораблям для приземления и отлета, но в этот час единственное оживление внесло прибытие обычного корабля, который привез спиртное в бар и деликатесы к столу Спайдера. Корабль приписали к доку номер пять, пилот шутил с принимающим персоналом и идеально посадил корабль. Охрана на посту в обзорной комнате отметила прибытие грузового корабля в журнале, но, как только началась разгрузка, их интерес к нему пропал.
За растущими рядами бочек, загораживавших обзор, они не заметили, как двое вытащили и поставили рядом с вентиляционный трубой манекен, содержащий внутри замаскированные канистры со «сладким сном», газом без запаха, цвета и вкуса. Газ начал просачиваться в вентиляционную систему «Шахты», и охрана вдруг почувствовала блаженную расслабленность. Они начали потягиваться, зевать и, как и весь остальной персонал на «Шахте», крепко заснули там же, где сидели или стояли. Те же, кто уже спал, только глубже погрузились в сон.
Шеф рассчитал операцию до последней секунды и был чрезвычайно доволен тем, как хорошо прошла начальная фаза. Он подождал еще минут пять, чтобы быть абсолютно уверенным, что в «Шахте» не бодрствует ни одна живая душа, и затем подал сигнал войскам, спрятанным в грузовом отсеке корабля. Вооруженные и в противогазах, они прошли по всем уровням, разоружая и надевая наручники на всех, кого находили, и оставляя у каждой спящей группы по охраннику.
В четыре часа утра еще три корабля с членами специальных сил Аладо приземлились при содействии команды Шефа. Корабли были оборудованы как транспорты для заключенных, они выгрузили войска и ждали, пока на борт будут доставлены пленники — жертвы облавы. В первый раз корабли могущественной корпорации Аладо посещали «Алмазную шахту», но в тот самый час, когда ее настоящий владелец спал наркотическим сном, аванпост тихо преобразовался из пиратского притона в новую колонию Аладо.
Чейз слышал, как кто-то зовет его по имени, но звук был приглушенным и не мог разорвать пелены сна, пока наконец не стал более настойчивым. Даже и теперь он с трудом мог проснуться. Сначала он обрадовался, что их разбудил не возвращающийся зловещий сон Айвори, и он прижал ее к себе, чтобы насладиться ее приятной теплотой, как вдруг грубая команда вывела его из блаженного состояния.
— Проклятие, Дрю, да просыпайся же, — приказал Ян Сент-Ив. Он ждал, пока Дрю повернется к нему, и протянул ему пару наручников. — Надень на свою невесту. Шеф хочет видеть тебя, как только твоя голова достаточно прояснится для разговора.
Как-то раз в музее Дрю видел песочные часы, и теперь, когда он старался сфокусировать взгляд на Яне, ему на ум внезапно пришла эта старинная вещица. Он чувствовал себя разбитым и потерянным, как будто каждая клеточка его тела превратилась в песок и непрерывно сыпалась, но в отличие от часов песок сыпался и сыпался в пространство без дна. Он зевнул и попытался стряхнуть с себя оболочку сна, который налил его тело свинцом.
— «Сладкий сон», — пробормотал он, еле шевеля губами, которые, казалось, непомерно раздулись.
— Верно, это и был «сладкий сон». Лучшее усыпляющее средство изо всех, когда-либо придуманных. Но теперь он уже должен выветриться. — Ян подошел к той стороне кровати, на которой спала Айвори, и потряс ее за плечо. — Просыпайся, принцесса, вечеринка окончилась.
— Оставь ее в покое. — Чейз выбросил руку широким жестом в безнадежной попытке оттолкнуть Яна в сторону. Он слышал о «сладком сне», но ему никогда не случалось становиться его жертвой. Теперь он отчаянно хотел защитить свою жену, но его движения были такими медленными, что он чувствовал, что даже улитка могла бы его обогнать.
Ян снова толкнул Айвори, но не сумев разбудить ее, отвел руку и отвесил пощечину. Она вскрикнула и наконец раскрыла глаза, но выражение ее лица оставалось пустым, как у манекена. Ян стащил простыню и увидел, что на Айвори ничего нет. Он оценивающе улыбнулся и даже не потрудился прикрыть ее снова. Он подобрал наручники, лежавшие возле Чейза, и быстро защелкнул их на ее запястьях.
— Вы арестованы, мисс Даймонд, — объявил Ян, — за нарушение запрета Конфедерации об оружии и торговлю крадеными товарами. Есть, конечно, и другие преступления, но эти первые в списке.
Айвори едва смогла приоткрыть глаза. Она видела только смутный силуэт человека, но не понимала слов. Она попыталась сесть, но руки не слушались ее. Она силилась, но не могла развести их.
— Дрю! — прокричал Ян, но его коллега-агент только смотрел на него бессмысленным взглядом. Ян пошел к двери и подозвал другого агента, чтобы тот принес ему не большой баллон с кислородом. Он отнес его к кровати.
— Попробуй-ка вот это, — распорядился он и прижал маску к лицу Дрю.
Несколько глубоких вздохов, и Дрю наконец пришел в себя после одурманивающего эффекта газа, погрузившего в сон все здание. Одного взгляда на Айвори было достаточно, чтобы понять, что она еще во власти сна. Смущенный ее наготой, он быстро накинул простыню на ее обнаженную грудь.
— Мог бы и не обращаться с ней так, — сказал он мрачно.
— Как? — возразил Ян. — Как с бесчестным пиратом? Так она им и является.
Дрю знал, что налет будет стремительным и жестоким, но думал, что будет полностью готов к нему и не ожидал, что окажется так ослаблен действием «сладкого сна», что не сможет взять ситуацию в свои руки. Собравшись с силами, он встал с кровати и оделся. Раньше он старался не думать о том, как объяснит Айвори, кто он такой, но теперь пришел тот самый момент, и он жалел, что не продумал все заранее.
Он встал на колени возле кровати, давая ей кислород. Когда ее взгляд стал более осмысленным, он сказал ей то немногое, что мог:
— Аладо совершила налет на «Шахту». Пожалуйста, не волнуйся, я позабочусь о тебе.
Его лицо было серьезным, а голос убедительным, но она была ошеломлена, обнаружив брата Сэмюела, стоящего за его спиной. Он был одет в ту же серую форму, которую носил Чейз, и, вдруг почувствовав тошноту от его язвительной ухмылки, она поняла, что они были обмануты.
— Ты ублюдок, — закричала она. — Ты не священник!
Ян был счастлив это признать:
— Умная девочка. Я не священник, так что Чейз Данкан не твой муж. Да он вовсе и не Чейз Данкан. Его зовут Дрю Джордан, и он работал на Аладо все то время, что был здесь.
Потрясенная до глубины души, Айвори ожидала, что Чейз отвергнет это ужасное обвинение, но по выражению муки на его лице она поняла, что это правда. Страдая от чудовищного предательства, она испустила вой и, несмотря на наручники, бросилась к его горлу, диким прыжком сбив с ног. Падая, он поймал ее запястья, увлекая за собой. Его голова стукнулась об пол, и она вонзила ногти в его лицо. Он повернулся в безнадежной попытке подмять ее под себя, но она боролась так яростно, что он не мог сдержать ее.
Ян отскочил с их дороги, когда они свалились обратно на постель. Его так забавлял вид Дрю Джордана, борющегося с обнаженной красавицей, которую он называл своей женой, что он даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь ему ее обуздать. Он знал, что у Дрю достаточно силы, чтобы в конце концов одержать верх, но Айвори Даймонд была одной из самых красивых женщин, которых он когда-либо видел, а в ярости и совершенно обнаженная, она представляла такое зрелище, от которого захватывало дух.
У нее был также самый цветистый словарь, который только встречался Яну, и она называла Дрю такими гнусными именами, что он никак не понимал, почему Дрю не даст ей кулаком по подбородку, чтобы она отключилась. Выкрикивая оскорбления, она нападала на него, как демон ада, кусаясь, царапаясь и нанося удары. Наручники нисколько не сдерживали ее напора, она просто сцепила пальцы и пользовалась кулаками как дубиной, пытаясь поразить Дрю ударами в висок.
Испытывая все большее нетерпение, Шеф открыл дверь спальни и заглянул внутрь. Ужаснувшись, он вошел в комнату, вытащил из кармана маленькую ампулу с наркотиком и аккуратно нацелившись, вколол его Айвори в предплечье. Она ослабела, потеряла сознание и упала, откатившись в сторону от Дрю.
Дрю взглянул на Шефа и покачал головой:
— Извините. Я думал, что смогу с ней справиться сам.
— Ты глубоко меня разочаровал, — ответил Шеф. — Ян рассказал мне о твоих планах, но, может быть, ты уже передумал жениться на этой… ну, на этой женщине.
Не собираясь допустить, чтобы любимая женщина лежала распростертой на полу, Дрю поднял ее на руки и присел на край кровати. Он задыхался и не сразу ответил:
— Вполне естественно, Айвори была разочарована, узнав, кто я на самом деле.
— Разочарована? — хмыкнул Ян. — Она была в ярости и явно дала понять, что презирает тебя. Тебе еще повезло, что от твоего лица хоть что-то осталось.
Из царапин на щеке Дрю сочилась кровь и капала на голую грудь Айвори. Он почувствовал тошноту и еще крепче прижал ее к себе.
— Дайте мне ключи от наручников и оставьте нас одних, чтобы я мог ее одеть.
Шеф кивнул, и Ян выскользнул мимо него за дверь, прикрыв ее за собой. Сомневаясь, стоит ли оставлять Дрю с Айвори одного, Шеф пододвинул себе кресло и сел.
— Думаю, тебе о многом нужно мне рассказать.
— Позже, когда я буду знать, что Айвори в безопасности.
— Ей не грозит никакая опасность, Дрю. Спайдер — самодовольный ублюдок, но с ним у нас было гораздо меньше хлопот, чем у тебя с ней. Конечно, он еще не знает насчет тебя, а она уже знает. — Шеф нервным движением разгладил складку на своих брюках. — Она будет давать показания против своего отца?
Дрю смотрел, как кровь стекает вниз между грудей Айвори, алая река отчаяния.
— Ни за что, — убежденно сказал он, но вдруг вспомнил о ее сне. — Можете вы выяснить, что случилось с женой Спайдера? Айвори сказали, что у ее матери было слабое сердце, но это вполне могло быть просто подходящей ложью.
— Я посмотрю, что мы сможем выяснить, но ничего не обещаю. — Шеф встал и бросил ключи от наручников на кровать. — Одень ее. Я буду ждать снаружи, но не заставляй меня ждать слишком долго.
Дрю кивнул, но еще несколько минут не мог заставить себя двинуться. Потом, оставив Айвори лежать на кровати, он прошел в ванную, намочил край полотенца и постарался остановить кровь, сочившуюся из щеки. Айвори хотела попасть ему в левый глаз, но наткнулась на щеку, и ее ногти оставили там три кровавые полосы. Шефу следовало бы привести с собой медиков, которые ликвидировали бы ущерб за несколько минут с помощью своих чудесных лучей, но он взглянул в зеркало и решил их не беспокоить. Дрю снова намочил полотенце и вытер кровь с белоснежной кожи Айвори. Они не слишком долго жили в одной комнате, и он не знал, где она держит свое нижнее белье: ему пришлось заглянуть в несколько ящиков, пока он его не нашел. Он снял наручники и надел на нее бледно-голубое нижнее белье и одну из тех серебряных пилотских форм, которые она обычно носила. Это было непросто, но ему наконец удалось это сделать. Он умыл ее, причесал волосы и, нагнувшись, поцеловал. Захватив наручники с собой, он вручил их Шефу.
— Мне они не понадобятся. Куда ее отнести?
— Тебе не нужно делать это самому.
— Я хочу, — повторил Дрю настойчиво.
Шеф воспринимал привязанность Дрю к Айвори как личное оскорбление. Кроме всего прочего, он же был начальником Дрю, и любое отклонение от установленного порядка бросало тень и на него.
— Тебе ни в коем случае нельзя было позволить вовлечь себя в личные отношения с Айвори Даймонд. Это наше основное правило. Как ты мог вести себя так легкомысленно?
Дрю оперся рукой о дверь.
— Поберегите ваши лекции на потом. Я хочу убедиться, что моей жене удобно, и тогда мы поговорим.
— Больше нет никакой необходимости в этой странной фантазии, — возразил Шеф чопорно, и Дрю подумал, а трогала ли вообще когда-либо его сердце любовь. «Вряд ли», — решил он, и не стал говорить ему о счастье взаимности.
— Мы не так уж не подходим друг другу, как вы думаете. Она необыкновенная женщина и талантливая художница. Я собираюсь остаться с ней.
Шеф раскрыл глаза от удивления:
— Такая неуместная преданность — это просто абсурд. Но мне кажется, ты скоро устанешь навещать ее в тюрьме. Женщины могут годами гадать мужчину, пока он отсидит свой срок, но мужчины никогда не проявляют такой же преданности. Мы напрасно теряем время. Если ты больше никому не доверяешь отнести ее на корабль, тогда просто перекинь ее через плечо и неси сам.
Вместо того чтобы последовать совету шефа, Дрю осторожно поднял Айвори с кровати и понес ее на руках нежно, как спящего ребенка. Он остановился в дверях и окинул взглядом комнату.
— Я хотел бы забрать кое-что из ее вещей, — сказал он Шефу.
— Сделаешь это позже.
Дрю осторожно, чтобы она не ударилась о косяк, вынес Айвори в коридор.
— Куда вы забираете ее теперь?
— Пока что на корабль для заключенных, потом ее будут держать в штаб-квартире Конфедерации. Это будет процесс века, Дрю, и ты будешь главным свидетелем.
Вместо гордости Дрю почувствовал только невыносимую печаль. Он знал, что операции Спайдера с оружием угрожали существованию каждой мирной колонии, но Айвори была художницей, она не угрожала никому. Он взял ее поудобнее, входя в лифт.
— У вас будет полно свидетелей, — пообещал он. — Не будет никакой необходимости в том, чтобы я давал показания.
— Это было очень трудное задание. — Шеф сменил тон на примирительный. — Через несколько дней ты почувствуешь себя по-другому.
Дрю коснулся локонов Айвори губами.
— Никогда, — сказал он твердо.
Айвори очнулась в ярко освещенной камере, лежа на узкой койке. Она приподняла голову и взглянула вперед поверх ботинок и у противоположной стены увидела раковину и унитаз. Она взглянула через плечо и увидела железную дверь, которая отрезала ее от внешнего мира. Камера была такой узкой, что когда она поднялась с койки, то едва смогла пройти вдоль нее.
Телекамера над дверью медленно поворачивалась, следя за тем, как она ходит взад и вперед. Камера едва была десяти футов в длину и не больше пяти футов в ширину. Стены, потолок и пол были выкрашены белым, и свет отражался от них, больно слепя глаза.
Подождав немного, Айвори уперлась руками в стену возле койки. Она закрыла глаза и задержала дыхание, пытаясь понять, где же она находится. У вентилятора над ее головой была погнута одна лопасть, и он тихо постукивал, но это был единственный звук, который доносился до нее. Она ждала и, не уловив никакого движения, решила, что должна находиться еще на «Шахте».
Она слышала о кораблях для заключенных и подумала, что, должно быть, здесь ее и держат. Она снова беспокойно заходила по камере, как вдруг внизу в двери открылся небольшой проем, и внутрь скользнул лоток с емкостью для воды и яблоком. Это было ярко-красное яблоко, которое как будто полировали, пока оно не засверкало.
Думая, что это может быть единственной едой на целый день, она быстро забрала ее.
— Где хлеб? — прокричала она, но никто не ответил, и лоток с лязгом скользнул обратно в холодную железную дверь.
Айвори села на койку и отпила воды. Она была холодная и вкусная, и внезапно она почувствовала невыносимую жажду. Она залпом выпила половину, но заставила себя оставить немного на потом. Она была голодна и не видела смысла беречь яблоко. Оно было хрустящим и сочным, но есть одной в комнате размером не больше шкафа было тоскливо.
Когда Айвори покончила с едой, она выбросила огрызок в унитаз, снова легла на койку и постаралась вспомнить, что же произошло с ней, что привело ее к такому унизительному положению. Отец никогда не считал «Шахту» совершенно неприступной, но у них были отличная сигнализация и охрана, которая знала, что их жизни зависят от того, насколько всерьез они воспринимают свою работу. Но вот теперь она была в тесной камере, значит, произошло что-то роковое.
Ах да, наконец она вспомнила. Они были преданы человеком, который клялся, что любит ее. Она была одурманена сначала «сладким сном», потом наркотиком. Воспоминания были еще размытыми, но постепенно она вспомнила, что Чейз был вовсе не Чейз, а один из шпионов Аладо. Слезы навернулись ей на глаза, но она сдержала их усилием воли. Она не хотела плакать из-за любви, которую она потеряла, раз все это было просто умелой ложью.
Она на самом деле не знала Чейза Данкана, но прежде чем он умрет, он почувствует, насколько сильно он недооценил Айвори Даймонд и как больно, когда тебя предают.
Глава 19
Не в силах оторвать взгляд от монитора, Дрю сложил руки на груди и широко расставил ноги.
— И как давно она уже вот так ходит по камере?
Охранник пожал плечами. Он сидел напротив ряда мониторов и был обучен обращать внимание только на случаи саморазрушительного поведения, не более того.
— Час, может, два. Я подробно не записываю.
Раздраженный сарказмом охранника, Дрю повернулся к Шефу:
— Теперь, когда все заключенные помещены на корабли, я хочу, чтобы ее отпустили под мою ответственность. Даю вам слово, что мы оба появимся на суде.
Шеф засунул руки в карманы пальто:
— Это, без сомнения, самая удивительная просьба, с которой ко мне обращались. Ответ — категорическое нет. И Айвори, и Спайдер — оба будут содержаться в заключении. Они не будут отпущены до суда ни по какой причине, а после вынесения приговора им тоже не позволят любоваться видами.
Дрю на самом деле и не ожидал, что Шеф согласится на эту его просьбу, и сразу перешел к следующей:
— Я хочу, чтобы ее перевели в более просторную камеру. Эта слишком мала для длительного заключения.
— Ее пребывание в этой камере и не будет длительным, — возразил Шеф. — Наше расследование здесь завершится в течение ближайшей недели. Конечно, очень многое зависит от тебя.
Дрю уже болезненно осознал этот факт.
— Эта камера не больше собачьей конуры! — сказал он с укором.
— Она соответствует стандартам Конфедерации.
— Зато не соответствует моим, и я хочу, чтобы Айвори переместили в другое помещение. И нет никакой необходимости держать ее в одиночке Это жестоко.
Шеф не спал уже почти два дня и был не в настроении обсуждать удобства Айвори Даймонд.
— Она останется там, где есть. Я намереваюсь отдохнуть пару часов, и потом мы продолжим нашу беседу.
Айвори все еще мерила шагами крошечную камеру, и каждый ее шаг отзывался болью в сердце Дрю. Он готов был позволить Шефу спать сколько угодно, но не собирался рассказывать ему ни о чем, пока не сделает для Айвори все, что в его силах. Может, у него и не было «астральной пушки», чтобы размахивать ею, но он будет отчаянно торговаться, когда речь идет об Айвори.
— Я хочу видеть мою жену.
Шеф досадливо вздохнул:
— Во-первых, ты должен перестать называть ее своей женой, а во-вторых, ты должен прекратить любые контакты с ней. Как я понимаю, она с большим удовольствием видела бы тебя среди мертвых, чем возле ее дверей.
— Честно говоря, я не могу ее в этом винить.
— Опомнись, Дрю, что ты делаешь!
Дрю взглянул на своего начальника:
— Вы захватили «Шахту» так быстро. Может быть, я и не знаю Айвори достаточно долго, но знаю достаточно и уверен, что это не я пробудил в ней ту неистовую ярость, которую вы видели утром. Она уже была в ней прежде, еще до того, как я появился здесь, и я думаю, она поселилась в ней с того времени, когда умерла ее мать. Еще немного, и я смог бы взорвать операции Спайдера Даймонда изнутри.
— Ты не можешь быть в этом уверен, — сказал Шеф настойчиво. — Неужели тебя действительно удивляет то, что у Спайдера есть темные семейные секреты, или то, что он как следует не воспитал свою дочь? На самом деле нет никакой разницы в том, умерла ли его жена при каких-то таинственных обстоятельствах, или нет. Он окончит жизнь в тюрьме за незаконное производство и продажу «астральной пушки».
Дрю молчал, а Шеф продолжил, удовлетворенно хмыкнув:
— А что касается его солдат-роботов, то это удивительная удача, что мы нашли корабль-фабрику на стоянке в одном из доков. Кстати, выглядит он как один из кораблей Аладо, хотя те производились для мирных, а не для военных целей. Никто никогда не подозревал, что у Спайдера есть их подробные планы. У этого человека невероятный талант в точности знать, что именно нужно украсть. Прежде чем Дрю ответил, к ним подошел Ян Сент-Ив. На губах его играла самодовольная ухмылка, и это только усугубило и без того дурное настроение Дрю. Он не представлял себе, чтобы этот агент мог хоть как-то посодействовать его разговору с Шефом, и подвинулся, загораживая от Яна монитор с камерой Айвори. Он хотел дать ей хотя бы столько уединения, сколько мог.
— Спайдер не будет сотрудничать с нами, — сказал им Ян. — Но он сделал одно действительно интересное заявление.
Шеф сразу же забыл о своем намерении поспать.
— Да, и что же это?
Ян ответил, обращаясь скорее к Дрю, чем к Шефу:
— Он говорит, что с его дочерью нужно обращаться как с несовершеннолетней. Он утверждает, что ей всего шестнадцать лет.
Шеф вздохнул:
— Ерунда. Сколько ей лет, Дрю?
Дрю почувствовал холодок где-то внутри и комок в горле. В Айвори всегда была масса противоречий. Она могла носить костюм для ракетбола и вести себя как самая крутая сука во всей Галактике, но он не мог забыть удивления в ее глазах в тот вечер, когда он поцеловал ее среди зарослей орхидей. Ему нравилась в ней не ее самоуверенность, а именно трогательная беззащитность. Он вспомнил ее восторг, когда они строили песочный замок в «Райском приюте», и понял, что ей действительно могло быть всего шестнадцать. Если ее будут считать несовершеннолетней, ей не имеют права дать пожизненного заключения, поэтому он и не подумал опровергать слова Спайдера.
— И как давно она уже вот так ходит по камере?
Охранник пожал плечами. Он сидел напротив ряда мониторов и был обучен обращать внимание только на случаи саморазрушительного поведения, не более того.
— Час, может, два. Я подробно не записываю.
Раздраженный сарказмом охранника, Дрю повернулся к Шефу:
— Теперь, когда все заключенные помещены на корабли, я хочу, чтобы ее отпустили под мою ответственность. Даю вам слово, что мы оба появимся на суде.
Шеф засунул руки в карманы пальто:
— Это, без сомнения, самая удивительная просьба, с которой ко мне обращались. Ответ — категорическое нет. И Айвори, и Спайдер — оба будут содержаться в заключении. Они не будут отпущены до суда ни по какой причине, а после вынесения приговора им тоже не позволят любоваться видами.
Дрю на самом деле и не ожидал, что Шеф согласится на эту его просьбу, и сразу перешел к следующей:
— Я хочу, чтобы ее перевели в более просторную камеру. Эта слишком мала для длительного заключения.
— Ее пребывание в этой камере и не будет длительным, — возразил Шеф. — Наше расследование здесь завершится в течение ближайшей недели. Конечно, очень многое зависит от тебя.
Дрю уже болезненно осознал этот факт.
— Эта камера не больше собачьей конуры! — сказал он с укором.
— Она соответствует стандартам Конфедерации.
— Зато не соответствует моим, и я хочу, чтобы Айвори переместили в другое помещение. И нет никакой необходимости держать ее в одиночке Это жестоко.
Шеф не спал уже почти два дня и был не в настроении обсуждать удобства Айвори Даймонд.
— Она останется там, где есть. Я намереваюсь отдохнуть пару часов, и потом мы продолжим нашу беседу.
Айвори все еще мерила шагами крошечную камеру, и каждый ее шаг отзывался болью в сердце Дрю. Он готов был позволить Шефу спать сколько угодно, но не собирался рассказывать ему ни о чем, пока не сделает для Айвори все, что в его силах. Может, у него и не было «астральной пушки», чтобы размахивать ею, но он будет отчаянно торговаться, когда речь идет об Айвори.
— Я хочу видеть мою жену.
Шеф досадливо вздохнул:
— Во-первых, ты должен перестать называть ее своей женой, а во-вторых, ты должен прекратить любые контакты с ней. Как я понимаю, она с большим удовольствием видела бы тебя среди мертвых, чем возле ее дверей.
— Честно говоря, я не могу ее в этом винить.
— Опомнись, Дрю, что ты делаешь!
Дрю взглянул на своего начальника:
— Вы захватили «Шахту» так быстро. Может быть, я и не знаю Айвори достаточно долго, но знаю достаточно и уверен, что это не я пробудил в ней ту неистовую ярость, которую вы видели утром. Она уже была в ней прежде, еще до того, как я появился здесь, и я думаю, она поселилась в ней с того времени, когда умерла ее мать. Еще немного, и я смог бы взорвать операции Спайдера Даймонда изнутри.
— Ты не можешь быть в этом уверен, — сказал Шеф настойчиво. — Неужели тебя действительно удивляет то, что у Спайдера есть темные семейные секреты, или то, что он как следует не воспитал свою дочь? На самом деле нет никакой разницы в том, умерла ли его жена при каких-то таинственных обстоятельствах, или нет. Он окончит жизнь в тюрьме за незаконное производство и продажу «астральной пушки».
Дрю молчал, а Шеф продолжил, удовлетворенно хмыкнув:
— А что касается его солдат-роботов, то это удивительная удача, что мы нашли корабль-фабрику на стоянке в одном из доков. Кстати, выглядит он как один из кораблей Аладо, хотя те производились для мирных, а не для военных целей. Никто никогда не подозревал, что у Спайдера есть их подробные планы. У этого человека невероятный талант в точности знать, что именно нужно украсть. Прежде чем Дрю ответил, к ним подошел Ян Сент-Ив. На губах его играла самодовольная ухмылка, и это только усугубило и без того дурное настроение Дрю. Он не представлял себе, чтобы этот агент мог хоть как-то посодействовать его разговору с Шефом, и подвинулся, загораживая от Яна монитор с камерой Айвори. Он хотел дать ей хотя бы столько уединения, сколько мог.
— Спайдер не будет сотрудничать с нами, — сказал им Ян. — Но он сделал одно действительно интересное заявление.
Шеф сразу же забыл о своем намерении поспать.
— Да, и что же это?
Ян ответил, обращаясь скорее к Дрю, чем к Шефу:
— Он говорит, что с его дочерью нужно обращаться как с несовершеннолетней. Он утверждает, что ей всего шестнадцать лет.
Шеф вздохнул:
— Ерунда. Сколько ей лет, Дрю?
Дрю почувствовал холодок где-то внутри и комок в горле. В Айвори всегда была масса противоречий. Она могла носить костюм для ракетбола и вести себя как самая крутая сука во всей Галактике, но он не мог забыть удивления в ее глазах в тот вечер, когда он поцеловал ее среди зарослей орхидей. Ему нравилась в ней не ее самоуверенность, а именно трогательная беззащитность. Он вспомнил ее восторг, когда они строили песочный замок в «Райском приюте», и понял, что ей действительно могло быть всего шестнадцать. Если ее будут считать несовершеннолетней, ей не имеют права дать пожизненного заключения, поэтому он и не подумал опровергать слова Спайдера.