Берк Синнамон. Благородная разбойница

   Дрю учили справляться со всякими безнадежными ситуациями, но ему не преподали ни одного урока относительно того, как отговорить женщину, которую он обожал, от самоубийственной миссии. Он продолжал незаметно клонить к этому:
   — Мое имя Эндрю Джордан, но меня всегда звали Дрю. Я из Ванкувера. Я на четверть индеец хейда, и в лесу я чувствую себя так же, как и на космическом корабле. Я окончил Летную академию Аладо, когда мне был двадцать один год, и летал, пока мне это не надоело, а потом вступил в отделение разведки. Я верю в мир, справедливость и особенно в равенство. В нас я тоже верю. — Он отставил в сторону тарелку, сунул руку под рубашку и вытащил золотую цепочку. На ней висели ее кольца. — Я хочу снова жениться на тебе. В первый раз я настаивал на законной церемонии, и я собираюсь снова просить тебя выйти за меня замуж. Айвори подобрала соломинку со своего ботинка и вертела ее в руках.
   — Ты меня просто удивляешь. Ты так гладко врешь, ложь льется из тебя потоком, прямо как пузыри в шампанском. Ты, несомненно, соблазнял женщин от одного края Галактики до другого, но можешь мне поверить: второй раз тебе не поймать меня на ту же удочку.
   Дрю поднял тарелку, чтобы продолжить свою трапезу.
   — Я никогда не ловил тебя ни на какую удочку.
   — Почему это звучит как эпитафия?
   — Ну хорошо, значит, я похоронил все, что было между нами, — наконец признал Дрю. — Для меня это так же больно, как и для тебя, но я не позволю тебе просто так потерять свою жизнь во время этого обмена заложниками, когда тебя просто убьют. Оставь меня здесь на Флер-де-Ли и спасайся, Айвори. Уезжай немедленно, пока у тебя еще есть шанс уехать. Твои бриллианты под пакетами с пайками среди аварийных запасов. На них ты сможешь еще долго протянуть.
   Отбросив соломинку, Айвори ухватилась за решетку, которая их разделяла:
   — Зачем ты меня спас?
   Дрю отставил в сторону пустую тарелку и встал, глядя ей в лицо:
   — Потому что я должен был это сделать!
   Айвори изучала выражение его лица, вновь изумляясь, как убедительно он говорит, хотя знала, что он не может быть искренним.
   — А я должна спасти отца. Я принесу тебе еще еды, но тогда ты тоже должен будешь кое-что для меня сделать.
   Она повернулась, но Дрю окликнул ее:
   — Подожди, чего ты хочешь?
   Айвори вернулась и приникла к прутьям:
   — В последнюю ночь, когда мы были вместе, мы слишком устали и могли только спать, и я не хочу напрасно терять шанс заняться любовью, тем более что, возможно, он для меня последний.
   То, что она понимала, на какой невероятный риск идет, разбивало Дрю сердце. Он обхватил ее руки своими:
   — Забудь о еде. Просто выпусти меня.
   Айвори отпрянула назад, отняв руки.
   — Позже. Мне еще нужно кое-что сделать. Конрад составит тебе компанию, пока я не вернусь.
   Дрю слышал, как робот придвинулся ближе, но не сводил глаз с Айвори, пока она не ушла. Радужная пилотская форма подчеркивала ее роскошную фигуру, и она никогда еще не была для него такой желанной, как сейчас. Он был уверен, что они родились, чтобы быть вместе, и если у него есть только одна ночь, чтобы убедить ее никогда не расставаться, он не имеет права проиграть.

Глава 21

   Подземный бункер был обставлен так, будто Спайдер никогда не собирался им воспользоваться. Клетка находилась в последней из трех прямоугольных комнат. Туалет, кровать, стол, стулья и крохотная кухня занимали среднюю комнату, а в первой был устроен ремонтный док для срочной починки кораблей. Не было сделано никакой попытки приукрасить маленькое жилище с тем вкусом и стилем, как это было сделано на «Шахте». Дрю видал армейские казармы более уютные, чем это помещение, но Айвори, похоже, этого не замечала, и скудная обстановка не могла его сильно заботить.
   Туалет был маленьким, и, когда Конрад блокировал выход, стоя в дверях, Дрю едва мог повернуться. Он принял душ, побрился и натянул свои брюки, но не потрудился надеть что-нибудь еще.
   — Пусти меня, Конрад. Мне нужно поговорить с твоей хозяйкой.
   Робот отступил в сторону, но проследовал за Дрю до стола, где сидела Айвори. Она рисовала в альбоме, и, когда Дрю заглянул ей через плечо, он с удивлением увидел странный узор, заполняющий всю страницу. У нее всегда было чутье к необычным сочетаниям, но, как правило, она предпочитала рисовать реальные вещи, а не мрачные абстракции, подобные этим. Линии были угловатые, темные, и ему они показались глубоко тревожными.
   Он сел на стул рядом и постучал пальцем по листу:
   — Это арест сделал с тобой такое?
   Айвори уронила карандаш. Она смотрела на Дрю, и ее лицо было невыносимо печально.
   — Нет, это то, что ты сделал со мной.
   Спайдер сполна заслужил те неприятности, которые доставил ему Дрю, но гасить ликующее пламя таланта, которое горело так ярко в Айвори, — это само по себе было преступлением. Он встал и, взяв ее за руки, потянул к себе, заставив подняться. Он обнял ее и прижал щекой к своему голому плечу.
   Конрад поднял «астральную пушку».
   — Думаю, тебе лучше сказать своему «серебряному парню», что то, что я делаю, не опасно. А то он нервничает.
   Айвори взглянула через плечо:
   — Я хочу, чтобы ты охранял дверь, Конрад. Я послежу за Дрю, ты просто не давай ему уйти.
   Дрю подождал, пока Конрад займет позицию возле двери в ремонтный док, и погладил Айвори по щеке:
   — Ты действительно думаешь, что я могу от тебя уйти?
   Айвори обвила руками его талию и ощутила под своими ладонями тепло его голой спины. Его кожа притягивала и согревала ее, как всегда, но она не могла забыть, какое зло он ей причинил.
   — Я представления не имею, что ты можешь сделать, но ты мне нужен для обмена, так что я не могу позволить тебе уйти.
   Дрю сжал это дорогое ему лицо ладонями:
   — Это единственная причина, по которой я тебе нужен?
   Он увидел, что слезы полились из ее глаз, и осушил их нежными поцелуями. Он выбросил из головы всякую мысль о ее безнадежном плане и просто погрузился в радостное блаженство, которое чувствовал, держа ее в объятиях. Он не мог вынести мысли, что она не останется с ним навсегда. Айвори сказала ему однажды, что все великие истории любви — это трагедии, но он не хотел позволить, чтобы и их история окончилась так же.
   Он повел ее к кровати и ласковыми движениями снял с нее пилотскую форму. На ней было светло-лиловое белье, и он справился с ним гораздо легче. Он провел пальцами по ее ребрам, жалея, что она так похудела. Она все равно оставалась красивой, но теперь в ней появилось какое-то неземное сияние, которое напоминало ему о портрете ангела — ее матери. «Кто же нарисует Айвори?» — подумал он, понимая, что никто, если он не сумеет найти способ спасти ее.
   Он провел руками вдоль ее рук, касаясь ее так легко, что подушечки его пальцев шелестели по ее коже, как нежный бриз. Он коснулся ее шеи, впадины на ее плече, потом скользнул руками по ее спине, бедрам. Он хотел запомнить каждый восхитительный дюйм ее тела, женщины, которую он любил, как будто они в первый раз были вместе, а не в последний.
   Она потянулась к нему, без слов призывая продолжать ласкать ее легкими прикосновениями, пока ее желание не стало слишком сильным, чтобы удовольствоваться лишь этим. Она протянула ему губы, погружаясь в поцелуй, наполненный такой страстью, что ни один из них никак не мог прервать его. Горя желанием, Дрю, не отрываясь от ее губ, стащил брюки и поднял ее на кровать, где они продолжали свой страстный поцелуй, как будто он был единственный, который у них остался.
   Он ласкал ее всем своим телом, нежно дразня прикосновениями у средоточия ее женственности. Он еще не вошел в нее, а только скользил поверх, медленно приближая первую дрожь экстаза. Она прошептала его имя одними губами, задыхаясь, и он был радостно потрясен, потому что это было его настоящее, имя.
   Даже зная, как страстно она его хочет, он вошел в нее только слегка и тут же вышел. Он продолжал вот так же, чувствуя на мгновение ее теплоту и потом возвращаясь, пока не почувствовал, что жаждет войти в нее полностью. Она прижалась к нему, призывая его проникнуть еще глубже. Потерявшись в ее пламенном объятии, Дрю понял, что безумная любовь к Айвори — это его судьба, и он с радостью отдался ей весь.
   Айвори сомневалась, чтобы Дрю двигало что-то, кроме стремления к наслаждению, но она закрыла глаза, желая, чтобы он снова стал тем мужчиной, которого она любила. Когда-то он был для нее таким драгоценным, и она хотела, чтобы любовь, которую они разделяли так недолго, снова ожила и осталась в ее сердце навсегда. Она отвечала на его лихорадочные поцелуи и запускала пальцы в его иссиня-черные волосы, думая о нем вновь как о Вороне, раскинувшем крылья по его спине.
   Она парила вместе с ним, силясь продлить экстаз как можно дольше, пока не утратила возможность дышать, но совсем скоро чувство ликования достигло своего пика и начало спадать, оставляя ее плыть в волне страсти, одинокой и потерянной. Ее любовь была настоящей, даже если он никогда и не любил ее на самом деле, но эти слова она сказала про себя, себе самой, а не ему.
   Дрю переменил позу, чтобы ей не было тяжело, но продолжал нежно сжимать в своих объятиях.
   — Спи, — прошептал он. — И на этот раз досмотри свой сон до конца.
   Слишком ослабевшая, чтобы спорить, Айвори закрыла глаза.
   И вот пришел этот сон, и на этот раз он был кристально ясным. Она со своей матерью танцевала, их руки были подняты, движения легки, звучала завораживающая мелодия. Она слегка зашевелилась во сне, когда появилась тень, и в комнате стало темнее. Тень упала на них, распространяя вокруг зловещий холод, и она спряталась за яркую юбку матери.
   Это было то самое место, когда страх всегда прерывал ее сон, но в последние дни она испытала слишком многое, чтобы теперь сдаться теням. Она выглянула из-за матери, чтобы посмотреть, кто прервал их игру, и увидела отца. Лицо его было перекошено от ярости.
   — Ты никогда не уйдешь от меня, — кричал он, — и не заберешь мою любимую дочь.
   Он ударил Уиллоу, потом схватил ее за горло, и Айвори в ужасе бросилась к двери. Она выбежала из студии и, зажимая рот рукой, пытаясь заглушить свой плач, остановилась, глядя назад. Здесь прямо на ее глазах ее отец задушил ее мать. Он отбросил обмягшее тело и быстрым шагом вышел из комнаты, даже не взглянув в сторону Айвори. Она побежала и спряталась, не в силах забыть тот ужас, который увидела.
   Когда Дрю проснулся, Айвори уже ушла. Разочарованный, он сел на кровати. Он никогда не забудет эту ночь, но, видимо, этого оказалось недостаточно, чтобы отвлечь ее от катастрофического плана. Он огляделся, ища глазами Конрада, но в комнате робота не было.
   Внезапно испугавшись, что Айвори бросила его, он вскочил с постели и натянул брюки. Она сказала, что он нужен ей для обмена. А что, если прошлая ночь убедила ее оставить его?
   — Айвори! — закричал он и бросился к двери в ремонтный док. Она была не заперта, и, быстро убедившись, что Конрад не стоит на страже, он побежал через док к внешним дверям. Они были наполовину открыты, солнечные лучи проникали сквозь них и ложились на пол.
   — Айвори! — закричал он, протискиваясь в дверь, но, ослепленный солнечным светом, не мог ничего разглядеть.
   — Я здесь. — Айвори дотронулась до его руки. — Еще рано. Обмен состоится еще примерно через час.
   Дрю посмотрел вниз, на землю, пока его глаза не привыкли к яркому свету дня. Тогда он увидел, что бункер встроен в склон пологого холма, и на мили вокруг простираются свежевспаханные поля. Почва здесь, на Флер-де-Ли, была странная, серовато-зеленая. Вдалеке виднелся дом, низкое здание под куполом, и он предположил, что, вероятно, тот, кто там живет, и снабдил их обедом. Его корабль стоял в двадцати футах, не дальше, готовый к старту, носом к невспаханной стороне поля. Конрад стоял возле открытого люка.
   — Часа достаточно, чтобы скрыться, — сказал он настойчиво. — Поедем.
   — Нет. Я должна остаться. Не волнуйся, я собираюсь приставить к тебе Конрада, чтобы он охранял тебя. Он останется здесь, пока мы с отцом не уедем. Прости, что пришлось взять твой корабль. Я постараюсь оставить его где-нибудь для тебя.
   Дрю уперся кулаками в бока:
   — Да мне наплевать на мой корабль! Я беспокоюсь только о тебе! Неужели тебе нужно все это делать?
   Айвори посмотрела вдаль:
   — Да. Все это должно закончиться именно так, Дрю. Не пытайся меня остановить.
   Сегодня утром она выглядела по-другому. Грусть, которая затопляла ее глаза вчера вечером, сменилась решительным блеском. Она была одета в свою любимую пилотскую форму, а не в облегающий костюм для ракетбола, который носила, чтобы подчеркнуть свою власть, но она все равно выглядела достаточно внушительно, чтобы сразиться с любым противником и победить.
   — Ты знаешь, кто такие камикадзе?
   Легкая улыбка появилась на губах Айвори:
   — Да, это были японские пилоты, которые летали на самоубийственные задания во время второй мировой войны еще в двадцатом веке. Ты думаешь, именно это я и делаю?
   — Да. Но я не хочу стоять здесь и смотреть вместе с Конрадом. Если ты действительно собираешься провести этот обмен, тогда позволь мне помочь тебе, потому что ни Аладо, ни Конфедерация не станут следовать обещаниям, которые дали. Ну, они пойдут достаточно далеко, делая вид, что собираются их сдержать, но, как только у них будет возможность точно попасть в цель, они выстрелят и убьют и тебя, и твоего отца.
   Айвори не могла удержаться и засмеялась:
   — Так ты говоришь, у них нет чести?
   Дрю опустил глаза. Давно уже он не ходил босиком по земле, и, несмотря на ее причудливый цвет, ее тепло было приятным.
   — Нет. Честь для них важна, но когда они имеют дело с пиратами, они используют все средства, которые поднимают их шансы на успех. Но сегодня я буду не на их стороне, я буду на твоей.
   — Ты только что предупредил меня, что Аладо делает все возможное, чтобы выиграть. Я была бы дурой, если бы не предположила, что все, что ты мне сейчас говоришь, — очередная хитроумная ложь.
   Дрю поклялся самой крепкой клятвой:
   — Я бросил Аладо, когда спас тебя. На самом деле я уже и раньше решил уйти в отставку. После того как я полюбил тебя, я не смог бы больше работать агентом.
   Айвори снова почувствовала, что не может встречаться глазами с его настойчивым взглядом.
   — Ты говоришь так, как и раньше говорил, — сказала она. — Ты врал мне до этого, и теперь я не могу тебе верить. Просто делай, что я говорю, и ты выберешься отсюда живым.
   — Я беспокоюсь не за себя!
   — Я тронута. Но сейчас слишком поздно для проявлений преданности. Лучше пойди оденься. Обмен назначено проводить здесь, и я хочу, чтобы ты был готов.
   Взгляд на решительное лицо Айвори убедил Дрю, что он напрасно теряет время, и он прекратил попытки убедить ее.
   — Конрад может ходить по земле, не боясь засорить все свои шестеренки?
   — Подойди сюда, Конрад, пожалуйста, — позвала Айвори, и сверкающий серебром робот пошел к ней плавным быстрым шагом, как он ходил и во внутренних помещениях. — Видишь? Он может танцевать на снегу, если будет нужно. С ним не будет никаких проблем.
   — Ну, он — это единственное, на что ты можешь рассчитывать. Мне не нравится стоять здесь, у этого холма. Здесь они могут поставить позади нас снайперов.
   — Вряд ли. Склон покрыт местной разновидностью кактуса. Конрад мог бы там пройти, но ведь у Конфедерации нет ничего похожего на него, верно?
   Дрю помрачнел, нахмурившись:
   — Нет, еще нет.
   Продолжая лихорадочно думать, как защитить ее, он зашел внутрь и быстро оделся. Когда он шел обратно через ремонтный док, он подумал, не взять ли какой-нибудь инструмент и не стукнуть ли им Айвори, чтоб она потеряла сознание. Вряд ли, однако, он успеет убедить Конрада до того, как тот начнет стрелять из своей «астральной пушки», что это все для ее же собственного блага. От одной только мысли об этом у него Заныли колени.
   Он вернулся к Айвори и сделал еще одну попытку убедить ее довериться ему.
   — Что ты у них попросила?
   — Ничего особенного. Просто один пилот привезет сюда моего отца в шаттле. Здесь не будет больше никого. Как только мой отец будет в безопасности на твоем корабле, я освобождаю тебя. Мы улетаем, а ты можешь делать, что хочешь.
   — На шаттле, конечно, будут спрятаны снайперы.
   — Если появится кто-то, кроме моего отца, Конрад начнет стрелять. Я не хочу кровавой резни, только простой, мирный обмен.
   — Верно.
   Было очевидно, что ему не нравится ее план, но Айвори было все равно. Она подошла к его кораблю и вытащила одну их «астральных пушек», которую собрала, пока он был в клетке. На борту корабля была еще одна, но она не понадобится ей, если все пойдет как надо.
   — В первый же раз, когда я тебя увидела, я поняла, что в тебе точно есть что-то особенное, — сказала она ему, возвращаясь. — Дело было не только в твоей внешности. Это было в твоей улыбке, в том, как ты двигался, в твоей уверенности, я думаю. Я была ужасно легкой добычей для тебя, так ведь?
   — Не думаю, что это тот самый разговор, который мы должны вести, когда у тебя в руках «пушка», — ответил Дрю. — Я говорил тебе раньше и снова клянусь, что мои чувства к тебе настоящие и всегда так и было. Я не такой, как этот Конрад. Меня нельзя послать на работу и не обращать внимания на мои чувства.
   Айвори знала, что все обстояло бы гораздо проще, если бы она могла доверять ему. Но она не доверяла Дрю. Она подняла глаза, осматривая небо, и увидела крохотное темное пятнышко за облаками.
   — Вон летит шаттл. Думаю, мне следовало бы приготовить какие-то прощальные слова, но у меня еще много дел, которые вначале нужно уладить.
   — Зато у меня их нет. Я надеюсь, ты сможешь вы браться из всего этого и спокойно улететь. Что касается меня, я, вероятно, отправлюсь в тюрьму за организацию твоего побега. Мне не должны дать больше пяти лет или около того, а потом я сделаю все, чтобы отыскать тебя. Я принесу кольца.
   «Опять вранье», — подумала Айвори.
   — Ты разбиваешь мое сердце, — сказала она с сарказмом.
   — Ты уже разбила мое.
   Айвори направила «астральную пушку» ему в грудь:
   — Стой здесь, рядом с Конрадом. Если будет какая-то стрельба, я не хочу, чтобы ты оказался на линии огня.
   Отходя назад, Дрю не смог сдержать усмешки:
   — Зачем? Неужели у тебя еще могут быть чувства ко мне?
   — Отвращение считается?
   — Нет. — Дрю отошел к Конраду. — Теперь мы в одной команде, приятель. Постарайся помнить об этом.
   Как обычно, Конрад остался невозмутимым. Они стояли слева от открытого дока, может быть, в пятидесяти футах от корабля. Он смотрел с возрастающим беспокойством, как шаттл совершает посадку на свежевспаханную землю, и ему с трудом удалось стряхнуть оцепенение ужаса.
   Люк открылся, и первым вышел пилот. Он был одет в шлем с опущенным светофильтром, и Айвори вряд ли узнала его, но Дрю узнал Яна Сент-Ива.
   — Вы в порядке? — прокричал Ян с сильным акцентом, искажавшим его голос.
   — Бывало и лучше, — прокричал ему в ответ Дрю. — Это ловушка, — сказал он громким шепотом так, чтобы только Конрад и Айвори могли его услышать.
   — Да, я знаю, — ответила она таким же шепотом.
   Она обратилась к пилоту:
   — Выпускайте моего отца, и тогда сможете получить Дрю.
   Ян помахал рукой и снова вошел в шаттл. Секунду спустя он снова появился, ведя Спайдера вниз по трапу, и затем снял с пирата наручники. Он хлопнул его по плечу, и Спайдер пошел по направлению к Айвори.
   — Следи за пилотом! — прошептал ей Дрю.
   Айвори шагнула вперед. Ее отец улыбался, явно довольный, что оказался на свободе. Она подождала, пока он не подошел к ней футов на двадцать.
   — Стой здесь, — приказала она, — и скажи мне, что на самом деле случилось с моей мамой.
   Спайдер продолжал идти.
   — Я скажу тебе, как только мы будем в воздухе. Айвори выстрелила короткой вспышкой туда, куда он только что собирался поставить ногу.
   — Нет! Скажи мне сейчас.
   Страшное недоверие отразилось в глазах Спайдера.
   — Ты же знаешь, что случилось. У нее было слабое сердце, и она скрывала это от нас. Ее смерть была для меня ужасным ударом, для нас обоих.
   Айвори сделала еще шаг по направлению к нему.
   — Ты лжешь. Она хотела забрать меня и уехать. Разве не так было на самом деле?
   Дрю понятия не имел, куда клонит Айвори, но он жестом попросил Яна отойти. Он был уверен, что на шаттле есть другие, готовые выскочить и начать стрелять, и он не мог просто так стоять здесь и смотреть. Он двинулся к Айвори. Конрад, тяжело ступая по грязи, двинулся следом.
   Также подозревая ловушку, Спайдер оглянулся через плечо, желая удостовериться, что пилот не двигается.
   — У всех супружеских пар бывают споры, детка, и у нас с твоей матерью их было более чем достаточно, но я любил ее и никогда бы не отпустил. А теперь пойдем, для нас здесь небезопасно.
   — Для моей матери на «Шахте» тоже было небезопасно, правда?
   — Она умерла, и мы тоже умрем, если не выберемся отсюда! — Спайдер попытался сделать еще один шаг к ней, но Айвори опять выстрелила перед ним.
   — Я видела, как ты убил ее, — сказала она. — Я была слишком маленькой, чтобы что-то сделать, я могла только убежать и спрятаться, но теперь я больше не маленькая девочка.
   Внезапным ужасным прозрением Дрю понял, что Айвори собирается сделать. Ей было все равно, готовит Конфедерация ей ловушку или нет — она уже приготовила ее для своего отца.
   — Айвори! — закричал он. — Стреляй в него и беги!
   Она повернулась к Дрю, целясь ему в грудь так, как он однажды себе представлял. Их глаза встретились, и на какое-то мгновение он заметил в них нерешительность. Он понял, что она никогда не станет в него стрелять. Краем глаза он увидел, как Ян опускается на одно колено и вытаскивает из-под куртки лазерный пистолет.
   — Ложись! — закричал Дрю и побежал к Айвори.
   Он несся к ней, его ботинки увязали в серо-зеленой почве, и он знал, что не успеет добежать вовремя.
   Конрад принялся стрелять, но не в Дрю, а в Яна. Айвори повернулась в отцу, готовая довести до конца свою жестокую месть, которую она готовила с самого рассвета. Увидев ярость в ее глазах, Спайдер сделал бросок в сторону открытого люка корабля Дрю. На шум выстрелов Конрада из шаттла выскочило еще трое и, припав на колено, присоединились к бою. Все четверо целились в Спайдера — они выстрелили, и кровь пирата брызнула на Айвори. Зная, что она будет следующей, Дрю наконец добежал до нее и прыжком с налета сбил ее с ног.
   Закрывая Айвори своим телом, Дрю выхватил «астральную пушку» из ее рук и отшвырнул в сторону, но огонь не прекращался, потому что Конрад продолжал стрелять. Он ранил одного из агентов, потом еще одного, и хотя Айвори перепрограммировала его защищать Дрю, он продолжал приближаться к ним, стреляя. С каждым его шагом увеличивалась опасность того, что пара, припавшая к земле, привлечет огонь на себя.
   Дрю так крепко обхватил Айвори, что она чувствовала каждый его неровный вдох. Ее лицо было прижато к его груди, она чувствовала, как его сердце бешено колотится у ее щеки. Да, он клялся, что любит ее, и много раз доказывал это, но боль, которую он причинил ей, была слишком сильна, чтобы суметь поверить в его искренность. И теперь, когда огонь лазеров разрывал воздух вокруг них, взметая зеленую землю, ей наконец стало совершенно ясно, что только любящий ее человек мог рисковать собственной жизнью, спасая ее. Но уже было слишком поздно.
   Она положила руки поверх него и, думая, что они умрут сейчас в ближайшие секунды, пожалела, что не поблагодарила его за его любовь. Выстрел лазера опалил подошву ее башмаков. Она почувствовала, как Дрю дернулся, уклоняясь, и испугалась, что он не просто задет выстрелом, а ранен серьезно. Он обещал им возвращение в рай, но теперь она поняла, что он не имел в виду их будущее.
   Используя трап шаттла как прикрытие, Ян поточнее прицелился, выстрелил и наконец разорвал в куски «астральную пушку» Конрада, выбив ее из его рук. Не запрограммированный на рукопашный бой, робот опустил руки и замер в ожидании, когда Айвори даст ему следующую команду.
   Ян подождал, убеждаясь, что робот не собирается вытаскивать еще какое-то оружие, и вышел из-за трапа. Он опустился на колени возле Ейла Линкольна, который был ранен в ногу, как и еще один агент. Он предоставил разбираться с пострадавшими другому, не покалеченному агенту, и, не убирая лазерного пистолета, пошел к паре, лежащей на земле.
   — Дрю? Ты не ранен?
   — Сделай вид, что ты мертва, — прошептал Дрю Айвори. — Мне плевать, что ты мне не веришь, просто сделай так! — Она обмякла, а он встал на ноги, но так, чтобы Ян не мог ее рассмотреть. Ее одежда была залита кровью — не ее, а Спайдера, но он молил небо, чтобы Ян этого не понял.
   Весь в грязи, стараясь выглядеть так, будто он обезумел от горя, Дрю схватился за волосы.
   — Вы убили ее! — выкрикнул он. — Вы, проклятые ублюдки, вы убили ее!
   Не собираясь драться с Дрю, когда он вне себя от горя, Ян остановился в десяти футах от него.
   — Шеф, вы нужны нам здесь! — прокричал он.
   Шеф, прятавшийся в шаттле, откинул люк. Он с удовлетворением убедился, что битва завершилась их победой, и сошел по трапу. Он остановился на минуту поговорить с ранеными, с облегчением убедился, что их раны несерьезные, а потом пошел к Яну. Одного взгляда на лицо Дрю, выражавшее муку, было достаточно, чтобы привести его в некоторое замешательство.
   — Ты был отличным агентом, — сказал он ему. — Теперь, когда Спайдер и его дочь мертвы, я не вижу смысла наказывать тебя за ее побег и я обещаю тебе использовать мое влияние, чтобы власти замяли дело. Я отправляю тебя в постоянный отпуск. Поезжай домой и отдыхай. Со временем этот кровавый кошмар потускнеет и забудется, и ты начнешь новую жизнь. Мы все желаем тебе удачи.