Проползая мимо, червяк задевает скорлупку.
— Что еще случилось? — тревожно спрашивает Артур.
— Не знаю, — признается Селения. — Однако лучше нам уйти отсюда.
Вытащив из ножен волшебный меч, она одним ударом прорубает скорлупу. К несчастью, удар столь силен, что одновременно со скорлупой она разрубает пополам и червя, и две его половинки взлетают высоко в воздух, а скорлупка с путешественниками содрогается так, что все трое подскакивают, стукаются головами о потолок и падают на пол.
Никто не думает, что Селения нарочно разрубила беднягу. Но последствия ее необдуманного поступка необратимы. Извиваясь в воздухе, половинки червя скручиваются словно пружины, а затем распрямляются. Одна половинка-пружинка с силой ударяет в орех, где сидят наши герои. Толчок настолько мощный, что скорлупа отлетает на сотни километров… простите, миллиметров. Вещи из рюкзака Барахлюша вновь вываливаются на пол. Упав на мокрую траву, орех соскальзывает в ручей и плывет по нему, словно маленький кораблик.
Артур чувствует, как к горлу его подступает тошнота.
— Может, попробуем остановиться, а? — жалобно спрашивает он, чувствуя, что его сейчас может стошнить.
В щелочки и в проделанное мечом отверстие начинает просачиваться вода. Испугавшись, словно к ее ногам приближается не вода, а тысяча змей, Селения вскакивает на скамейку.
— Это вода, Артур! Какой кошмар, мы сейчас утонем! — в страхе кричит она.
— Кошмар, жуть, — всхлипывает Барахлюш, прижимаясь к сестре.
— Что с нами будет, Артур? Что с нами будет? — в отчаянии взывает Селения.
— Не знаю, что будет с нами дальше, но пока нам надо выбраться отсюда, — отвечает тот, выхватывая у нее из рук меч.
Взмахнув своим грозным оружием, он наносит удар в то же самое место, куда уже успела ударить Селения. Орех раскалывается ровно на две половинки, и каждая пускается в самостоятельное плавание. Плохо только, что Селения и Барахлюш оказались в одной скорлупке, а Артур — в другой.
Поначалу скорлупка мальчика плывет быстрее, чем скорлупка принца и принцессы, но вскоре Артур с ужасом замечает, что его суденышко сбавляет ход и начинает медленно погружаться в воду. Узкие щелевидные окошки орехового фуникулера оказались как раз на его половинке скорлупы.
— Артур! Помоги нам! Сделай что-нибудь! — доносится голос Селении.
Ну, вот еще, они просят о помощи, хотя ко дну идет не их, а его корабль! Это ему впору звать на помощь! Но ничего не поделаешь, вежливость прежде всего.
— Не бойтесь! Я скоро переберусь к вам! — кричит Артур, стоя по пояс в воде. — Я хорошо знаю этот ручей: он вскоре повернет, и я буду ждать вас на повороте!
— На каком повороте? — удивляется Селения. — Откуда ты знаешь, что впереди? — кричит она, но Артур ее уже не слышит.
— До скорого! — кричит он и, помахав друзьям рукой, прыгает в воду. Оглушенный волной, он сначала бестолково барахтается, но потом собирается с силами и доплывает до берега.
— Похоже, он и в самом деле псих! — с восхищением поизносит Барахлюш, глядя, как плывет его друг. Умение плавать не входит в список достоинств минипутов.
Выбравшись на берег, Артур исчезает в густой траве.
Селения обнимает брата. Они стоят, прижавшись друг к другу и пытаясь переборот страх.
— Я не хочу утонуть! — жалобно хнычет Барахлюш.
— Не бойся, не утонешь, все будет хорошо, — отвечает Селения, гладя брата по голове.
— Как ты думаешь, Артур нас бросил? — спрашивает юный принц.
— Не знаю! — раздраженно отвечает девочка. — У меня не слишком богатый опыт общения с людьми. Не исключено, что… ты можешь оказаться прав! — неуверенно заключает она.
— Нет! — испуганно восклицает Барахлюш.
— Конечно, он… успел показать себя с лучшей стороны… — задумчиво произносит Селения и, не договорив, умолкает. А потом добавляет: — А вдруг он уже исчерпал свой лимит добрых дел?
Последнюю фразу Барахлюш не понял, однако, видя сердитое лицо Селении, спросить у нее, что значит «исчерпать лимит», он не решается.
Артур бежит изо всех сил, перепрыгивая через ветки, пригибая траву и уворачиваясь от насекомых. Ничто не может его остановить, даже тянущие дохлую гусеницу муравьи: он с легкостью перепрыгивает это препятствие, словно каждый день ходит на тренировки по прыжками в высоту.
Скорлупка подпрыгивает на волнах, и Барахлюш крепко вцепляется в сестру.
— Господи! Сделай так, чтобы Артур нас не бросил! Чтобы у него остался неисчерпаемый лимит! — шепчет он. В его представлении лимит — это нечто вроде богатырской силы, которую жители большого мира черпают ложками из специальных резервуаров.
Артур бежит со всех ног, бежит так быстро, словно от этого зависит его жизнь. Выбравшись из травяных джунглей, он выскакивает на вершину обрыва.
На повороте показывается хрупкое суденышко с перепуганными пассажирами.
Заметив Артура, Барахлюш указывает на него пальцем:
— Селения! Он там, там Артур! — радостно кричит мальчик. — Он нас не бросил!
— Подумаешь, — мгновенно вернувшись к прежнему надменному тону, отвечает принцесса.
К счастью, Артур не слышит их перепалки. Сделав несколько шагов вниз по склону, он отталкивается от берега и буквально взлетает в воздух. Спортсмен, совершивший такой прыжок, мог бы претендовать на звание чемпиона мира. И его бы непременно показали в вечерних новостях.
Наш чемпион приземляется, но не в воду. Сбив с ног друзей, Артур с размаху шлепается в самую середину скорлупки.
— Извините, я нечаянно, — оправдывается он, потирая ушибленный локоть.
— Я же говорил, что ты нас не бросишь! — радостно шепчет ему Барахлюш, потирая ушибленную спину.
— Как ты мог подумать, что я вас брошу? — возмущается Артур, и в голосе его звучит искренняя обида.
— Отлично! Вместо того, чтобы умереть вдвоем, мы умрем втроем! — ехидно замечает принцесса.
— Послушай, Селения, никто не собирается умирать! Неужели ты так боишься этого крохотного ручейка? — удивляется Артур.
— Никакой это не ручеек! Это самая настоящая бурная река, а там, внизу, она переходит в водопад, который мы называем водопадом Сатаны! — заявляет принцесса.
Издалека доносится глухой шум, словно впереди и в самом деле находится вход в ад. Воздух стремительно насыщается влагой. Завеса мельчайшей водной пыли плотно окутывает путешественников.
— Я… никогда не видел водопадов, — признается Артур.
Падающая вода грохочет все более грозно, и вскоре вдалеке показываются опасные пороги. Выглядят они устрашающе и название свое вполне оправдывают. По сравнению с ними Ниагара — просто журчащий по камешкам ручеек.
Артур растерян. Такого препятствия он не ожидал.
— Ну, что? Перед смертью тебя, случайно, не посетила очередная гениальная идея? — больно толкнув его локтем в бок, спрашивает Селения
Оцепенение Артура как рукой сняло. Мозг его начинает лихорадочно работать. Озираясь по сторонам, мальчик замечает, что прямо перед порогами возле берега застряло огромное бревно.
— Послушай, — обращается Артур к Барахлюшу, — в твоем замечательном ножике, случайно, нет веревки?
— Нет… Это же самая маленькая модель!
Артур придирчиво осматривает Селению и останавливает взор на ее прическе.
— У меня есть идея! Позвольте? — и, не дождавшись разрешения, он выдергивает тонкий кожаный ремешок из косички принцессы.
— Я же говорил: он сошел с ума! — хихикает юный принц.
Селения больно шлепает Артура по руке.
— Даже если нам предстоит умереть, я не позволю никому прикасаться ко мне! — гордо произносит она.
— Да нет, ты мне не нужна, — отмахивается Артур. Он настолько взволнован, что даже не замечает сказанной им двусмысленности. — Мне нужны твои шнурки, чтобы сплести веревку и подтянуть нашу лодку вон к тому бревну. Это наш единственный шанс.
По привычке Селения хочет сказать очередную колкость, но, видя, как быстро они приближаются к порогам, молча помогает Артуру выплетать шнурки.
Вскоре прическа ее напоминает стог сена, зато в руках у мальчика оказывается несколько тонких кожаных ремешков. Связав их воедино, он берет могучий меч и привязывает один конец веревки к рукоятке.
— Барахлюш первый, Селения вторая! И торопитесь, у нас всего несколько секунд, — заявляет Артур.
— А ты уверен, что все правильно делаешь? — тревожно спрашивает Селения.
— Ну… конечно, это будет потруднее, чем метать дротики, — отвечает мальчик, целясь острием меча в бревно, и, подняв меч, изо всех сил кидает его.
Лезвие рассекает воздух, за ним вьется кожаная веревка. С таким хвостом меч напоминает ракету.
Клинок вонзается в самую середину бревна.
— Йес! — кричит Артур, делая рукой победный жест.
Королевские дети смотрят на него с удивлением: такое выражение восторга им не знакомо. И оно кажется им слишком примитивным.
Артур быстро подтягивает скорлупку к бревну.
— Готовься, Барахлюш! — приказывает он.
Мальчик крепко держит веревку, Барахлюш забирается к нему на плечи и с ловкостью обезьяны перебирается на бревно, а оттуда на берег.
Артур с трудом удерживается на ногах: утлый кораблик так и норовит уплыть вперед.
— Теперь твоя очередь, Селения! — кричит Артур, стараясь перекрыть грохот водопада.
Застывшая, словно статуя, Селения не отвечает: зрелище мчащейся вперед бурной воды заворожило ее. Ей кажется, что поток вот-вот захлестнет ее и утащит на дно.
— Селения! Торопись! Я не смогу долго удерживать лодку! — кричит Артур ей прямо в ухо. Селения с трудом отрывает взор от реки и с помощью сплетенной веревки перебирается на ствол. По дороге она поскальзывается, и ее пятка с силой ударяет Артура в челюсть.
— Ну, фто такое? Быфтрее, Феления! — торопит ее мальчик. От неожиданного удара он сильно прикусил язык и не может четко произносить слова. Но Селении он готов простить все.
Настает очередь Артура. Оттолкнув утлое суденышко, помчавшееся прямо к водопаду, он шлепается в воду, и, держась за веревку, плывет к бревну и вскоре, насквозь промокший, с трудом взбирается на него. Сильный порыв ветра едва не сбрасывает мальчика обратно в воду.
Скорлупка перепрыгивает через пороги Сатаны, давая читателям возможность наглядно представить себе, какая судьба ожидала Артура и его товарищей, если бы они вовремя не выбрались на берег.
Распластавшись на бревне, Артур сохнет и отдыхает.
Тем временем Селения забралась на дерево, раскинувшее свои ветви над небольшим озерцом, чья зеркальная гладь являет собой разительный контраст с бурными водами ручья. Барахлюш выжимает мокрую одежду.
Высохший и отдохнувший, Артур встает, выдергивает из бревна меч и в три прыжка перебирается не берег.
— Все в порядке? — спрашивает он, задрав голову, Селению.
— Да, осталось только привести в порядок прическу, — отвечает она.
Артур начинает распутывать привязанные к рукоятке меча шнурки.
— Ох, как я испугался! Никогда в жизни мне не было так страшно, как сегодня! — доверительно сообщает Барахлюш. Он ужасно рад, что, наконец, добрался до твердой земли.
Селения небрежно пожимает плечами; похоже, она не хочет признать значения совершенного Артуром подвига.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — философски замечает она. — Впрочем, не стоит преувеличивать опасность: нам грозила всего лишь вода! — добавляет принцесса, прекрасно понимая, что любой из мальчиков может уличить ее в лицемерии. Но она прекрасно знает и то, что никто из них не осмелится этого сделать.
Но, видимо, само небо решило наказать Селению за ее надменность: ветка, на которой она сидит, неожиданно ломается, и принцесса падает в озеро.
— Артур! На помощь! Я не умею плавать! — в страхе верещит принцесса, и, словно неумелый птенец, бестолково бьет руками и ногами по воде.
Мужество не изменяет Артуру — он птицей взлетает на дерево, откуда только что свалилась Селения, и ныряет в озеро… Увы, оно мелкое, и Артур больно ударяется головой о дно.
— Точно, с ума сошел, — бормочет Барахлюш, искренне тревожась за друга. Поразмыслив еще немного, мальчуган выпаливает: — А вдруг он влюбился?!
Артур поднимается, держась за голову. Вода в озерце ему чуть выше пояса.
Принцесса отчаянно барахтается: воды она боится больше всего на свете. Страх мешает ей понять, что утонуть в этом озерце она не сможет даже при большом желании.
— Но… Ты только посмотри, Селения! Тут же мелко! Под тобой твердое дно! — ободряюще кричит ей Артур. Ему даже в голову не приходит воспользоваться своим преимуществом и посмеяться над высокомерной девчонкой.
— Да-а, похоже, и вправду влюбился, — философски замечает наблюдающий за этой сценой Барахлюш.
Наконец Селения отваживается опустить ноги. Почувствовав под собой дно, она выпрямляется во весь рост.
— Ха-ха-ха!… Это всего лишь вода! — передразнивает принцессу Барахлюш, готовый прыгнуть вслед за ней в озерцо.
— Могу я получить обратно мои шнурки? — шипящим голосом требует Селения и, выхватив из рук Артура кожаные веревочки, отворачивается и принимается сооружать новую прическу.
— Послушай, Артур сегодня уже дважды спас тебе жизнь! — напоминает принцессе брат, желая погасить скандал.
— Он просто сделал то, что на его месте сделал бы любой воспитанный человек, — отвечает Селения. Она все еще не в духе.
— Ну, может быть… И все же мне кажется, что хотя бы «спасибо» он заслужил! — настаивает Барахлюш.
Знаком Артур велит ему замолчать. Принцесса явно не стремится вежливо вести себя со своими спутниками.
Но Барахлюш обожает подкалывать сестру, особенно когда та не права.
Закончив колдовать над прической, в результате чего на голове у нее возникает сооружение, более всего напоминающее воронье гнездо, Селения уверенным шагом направляется к Артуру. Остановившись перед своим спасителем, она решительным жестом выхватывает у него из рук меч. Если сейчас он скажет, что ее прическа ему не нравится, она заколет его этим мечом. Но Артур слишком воспитан и ничего не говорит.
Поняв, что сорвать злость на мальчике не удастся, Селения поступает иначе.
— Благодарю! — сухо произносит она, и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, идет вперед.
— Принцессы — они всегда такие! — пожимает плечами Барахлюш.
Артур уже знает, что гораздо легче справиться с бурной рекой, чем понять, чего хочет капризная девчонка.
— Ну, долго прикажете вас ждать? — зовет мальчиков Селения.
ГЛАВА 14
ГЛАВА 15
— Что еще случилось? — тревожно спрашивает Артур.
— Не знаю, — признается Селения. — Однако лучше нам уйти отсюда.
Вытащив из ножен волшебный меч, она одним ударом прорубает скорлупу. К несчастью, удар столь силен, что одновременно со скорлупой она разрубает пополам и червя, и две его половинки взлетают высоко в воздух, а скорлупка с путешественниками содрогается так, что все трое подскакивают, стукаются головами о потолок и падают на пол.
Никто не думает, что Селения нарочно разрубила беднягу. Но последствия ее необдуманного поступка необратимы. Извиваясь в воздухе, половинки червя скручиваются словно пружины, а затем распрямляются. Одна половинка-пружинка с силой ударяет в орех, где сидят наши герои. Толчок настолько мощный, что скорлупа отлетает на сотни километров… простите, миллиметров. Вещи из рюкзака Барахлюша вновь вываливаются на пол. Упав на мокрую траву, орех соскальзывает в ручей и плывет по нему, словно маленький кораблик.
Артур чувствует, как к горлу его подступает тошнота.
— Может, попробуем остановиться, а? — жалобно спрашивает он, чувствуя, что его сейчас может стошнить.
В щелочки и в проделанное мечом отверстие начинает просачиваться вода. Испугавшись, словно к ее ногам приближается не вода, а тысяча змей, Селения вскакивает на скамейку.
— Это вода, Артур! Какой кошмар, мы сейчас утонем! — в страхе кричит она.
— Кошмар, жуть, — всхлипывает Барахлюш, прижимаясь к сестре.
— Что с нами будет, Артур? Что с нами будет? — в отчаянии взывает Селения.
— Не знаю, что будет с нами дальше, но пока нам надо выбраться отсюда, — отвечает тот, выхватывая у нее из рук меч.
Взмахнув своим грозным оружием, он наносит удар в то же самое место, куда уже успела ударить Селения. Орех раскалывается ровно на две половинки, и каждая пускается в самостоятельное плавание. Плохо только, что Селения и Барахлюш оказались в одной скорлупке, а Артур — в другой.
Поначалу скорлупка мальчика плывет быстрее, чем скорлупка принца и принцессы, но вскоре Артур с ужасом замечает, что его суденышко сбавляет ход и начинает медленно погружаться в воду. Узкие щелевидные окошки орехового фуникулера оказались как раз на его половинке скорлупы.
— Артур! Помоги нам! Сделай что-нибудь! — доносится голос Селении.
Ну, вот еще, они просят о помощи, хотя ко дну идет не их, а его корабль! Это ему впору звать на помощь! Но ничего не поделаешь, вежливость прежде всего.
— Не бойтесь! Я скоро переберусь к вам! — кричит Артур, стоя по пояс в воде. — Я хорошо знаю этот ручей: он вскоре повернет, и я буду ждать вас на повороте!
— На каком повороте? — удивляется Селения. — Откуда ты знаешь, что впереди? — кричит она, но Артур ее уже не слышит.
— До скорого! — кричит он и, помахав друзьям рукой, прыгает в воду. Оглушенный волной, он сначала бестолково барахтается, но потом собирается с силами и доплывает до берега.
— Похоже, он и в самом деле псих! — с восхищением поизносит Барахлюш, глядя, как плывет его друг. Умение плавать не входит в список достоинств минипутов.
Выбравшись на берег, Артур исчезает в густой траве.
Селения обнимает брата. Они стоят, прижавшись друг к другу и пытаясь переборот страх.
— Я не хочу утонуть! — жалобно хнычет Барахлюш.
— Не бойся, не утонешь, все будет хорошо, — отвечает Селения, гладя брата по голове.
— Как ты думаешь, Артур нас бросил? — спрашивает юный принц.
— Не знаю! — раздраженно отвечает девочка. — У меня не слишком богатый опыт общения с людьми. Не исключено, что… ты можешь оказаться прав! — неуверенно заключает она.
— Нет! — испуганно восклицает Барахлюш.
— Конечно, он… успел показать себя с лучшей стороны… — задумчиво произносит Селения и, не договорив, умолкает. А потом добавляет: — А вдруг он уже исчерпал свой лимит добрых дел?
Последнюю фразу Барахлюш не понял, однако, видя сердитое лицо Селении, спросить у нее, что значит «исчерпать лимит», он не решается.
Артур бежит изо всех сил, перепрыгивая через ветки, пригибая траву и уворачиваясь от насекомых. Ничто не может его остановить, даже тянущие дохлую гусеницу муравьи: он с легкостью перепрыгивает это препятствие, словно каждый день ходит на тренировки по прыжками в высоту.
Скорлупка подпрыгивает на волнах, и Барахлюш крепко вцепляется в сестру.
— Господи! Сделай так, чтобы Артур нас не бросил! Чтобы у него остался неисчерпаемый лимит! — шепчет он. В его представлении лимит — это нечто вроде богатырской силы, которую жители большого мира черпают ложками из специальных резервуаров.
Артур бежит со всех ног, бежит так быстро, словно от этого зависит его жизнь. Выбравшись из травяных джунглей, он выскакивает на вершину обрыва.
На повороте показывается хрупкое суденышко с перепуганными пассажирами.
Заметив Артура, Барахлюш указывает на него пальцем:
— Селения! Он там, там Артур! — радостно кричит мальчик. — Он нас не бросил!
— Подумаешь, — мгновенно вернувшись к прежнему надменному тону, отвечает принцесса.
К счастью, Артур не слышит их перепалки. Сделав несколько шагов вниз по склону, он отталкивается от берега и буквально взлетает в воздух. Спортсмен, совершивший такой прыжок, мог бы претендовать на звание чемпиона мира. И его бы непременно показали в вечерних новостях.
Наш чемпион приземляется, но не в воду. Сбив с ног друзей, Артур с размаху шлепается в самую середину скорлупки.
— Извините, я нечаянно, — оправдывается он, потирая ушибленный локоть.
— Я же говорил, что ты нас не бросишь! — радостно шепчет ему Барахлюш, потирая ушибленную спину.
— Как ты мог подумать, что я вас брошу? — возмущается Артур, и в голосе его звучит искренняя обида.
— Отлично! Вместо того, чтобы умереть вдвоем, мы умрем втроем! — ехидно замечает принцесса.
— Послушай, Селения, никто не собирается умирать! Неужели ты так боишься этого крохотного ручейка? — удивляется Артур.
— Никакой это не ручеек! Это самая настоящая бурная река, а там, внизу, она переходит в водопад, который мы называем водопадом Сатаны! — заявляет принцесса.
Издалека доносится глухой шум, словно впереди и в самом деле находится вход в ад. Воздух стремительно насыщается влагой. Завеса мельчайшей водной пыли плотно окутывает путешественников.
— Я… никогда не видел водопадов, — признается Артур.
Падающая вода грохочет все более грозно, и вскоре вдалеке показываются опасные пороги. Выглядят они устрашающе и название свое вполне оправдывают. По сравнению с ними Ниагара — просто журчащий по камешкам ручеек.
Артур растерян. Такого препятствия он не ожидал.
— Ну, что? Перед смертью тебя, случайно, не посетила очередная гениальная идея? — больно толкнув его локтем в бок, спрашивает Селения
Оцепенение Артура как рукой сняло. Мозг его начинает лихорадочно работать. Озираясь по сторонам, мальчик замечает, что прямо перед порогами возле берега застряло огромное бревно.
— Послушай, — обращается Артур к Барахлюшу, — в твоем замечательном ножике, случайно, нет веревки?
— Нет… Это же самая маленькая модель!
Артур придирчиво осматривает Селению и останавливает взор на ее прическе.
— У меня есть идея! Позвольте? — и, не дождавшись разрешения, он выдергивает тонкий кожаный ремешок из косички принцессы.
— Я же говорил: он сошел с ума! — хихикает юный принц.
Селения больно шлепает Артура по руке.
— Даже если нам предстоит умереть, я не позволю никому прикасаться ко мне! — гордо произносит она.
— Да нет, ты мне не нужна, — отмахивается Артур. Он настолько взволнован, что даже не замечает сказанной им двусмысленности. — Мне нужны твои шнурки, чтобы сплести веревку и подтянуть нашу лодку вон к тому бревну. Это наш единственный шанс.
По привычке Селения хочет сказать очередную колкость, но, видя, как быстро они приближаются к порогам, молча помогает Артуру выплетать шнурки.
Вскоре прическа ее напоминает стог сена, зато в руках у мальчика оказывается несколько тонких кожаных ремешков. Связав их воедино, он берет могучий меч и привязывает один конец веревки к рукоятке.
— Барахлюш первый, Селения вторая! И торопитесь, у нас всего несколько секунд, — заявляет Артур.
— А ты уверен, что все правильно делаешь? — тревожно спрашивает Селения.
— Ну… конечно, это будет потруднее, чем метать дротики, — отвечает мальчик, целясь острием меча в бревно, и, подняв меч, изо всех сил кидает его.
Лезвие рассекает воздух, за ним вьется кожаная веревка. С таким хвостом меч напоминает ракету.
Клинок вонзается в самую середину бревна.
— Йес! — кричит Артур, делая рукой победный жест.
Королевские дети смотрят на него с удивлением: такое выражение восторга им не знакомо. И оно кажется им слишком примитивным.
Артур быстро подтягивает скорлупку к бревну.
— Готовься, Барахлюш! — приказывает он.
Мальчик крепко держит веревку, Барахлюш забирается к нему на плечи и с ловкостью обезьяны перебирается на бревно, а оттуда на берег.
Артур с трудом удерживается на ногах: утлый кораблик так и норовит уплыть вперед.
— Теперь твоя очередь, Селения! — кричит Артур, стараясь перекрыть грохот водопада.
Застывшая, словно статуя, Селения не отвечает: зрелище мчащейся вперед бурной воды заворожило ее. Ей кажется, что поток вот-вот захлестнет ее и утащит на дно.
— Селения! Торопись! Я не смогу долго удерживать лодку! — кричит Артур ей прямо в ухо. Селения с трудом отрывает взор от реки и с помощью сплетенной веревки перебирается на ствол. По дороге она поскальзывается, и ее пятка с силой ударяет Артура в челюсть.
— Ну, фто такое? Быфтрее, Феления! — торопит ее мальчик. От неожиданного удара он сильно прикусил язык и не может четко произносить слова. Но Селении он готов простить все.
Настает очередь Артура. Оттолкнув утлое суденышко, помчавшееся прямо к водопаду, он шлепается в воду, и, держась за веревку, плывет к бревну и вскоре, насквозь промокший, с трудом взбирается на него. Сильный порыв ветра едва не сбрасывает мальчика обратно в воду.
Скорлупка перепрыгивает через пороги Сатаны, давая читателям возможность наглядно представить себе, какая судьба ожидала Артура и его товарищей, если бы они вовремя не выбрались на берег.
Распластавшись на бревне, Артур сохнет и отдыхает.
Тем временем Селения забралась на дерево, раскинувшее свои ветви над небольшим озерцом, чья зеркальная гладь являет собой разительный контраст с бурными водами ручья. Барахлюш выжимает мокрую одежду.
Высохший и отдохнувший, Артур встает, выдергивает из бревна меч и в три прыжка перебирается не берег.
— Все в порядке? — спрашивает он, задрав голову, Селению.
— Да, осталось только привести в порядок прическу, — отвечает она.
Артур начинает распутывать привязанные к рукоятке меча шнурки.
— Ох, как я испугался! Никогда в жизни мне не было так страшно, как сегодня! — доверительно сообщает Барахлюш. Он ужасно рад, что, наконец, добрался до твердой земли.
Селения небрежно пожимает плечами; похоже, она не хочет признать значения совершенного Артуром подвига.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — философски замечает она. — Впрочем, не стоит преувеличивать опасность: нам грозила всего лишь вода! — добавляет принцесса, прекрасно понимая, что любой из мальчиков может уличить ее в лицемерии. Но она прекрасно знает и то, что никто из них не осмелится этого сделать.
Но, видимо, само небо решило наказать Селению за ее надменность: ветка, на которой она сидит, неожиданно ломается, и принцесса падает в озеро.
— Артур! На помощь! Я не умею плавать! — в страхе верещит принцесса, и, словно неумелый птенец, бестолково бьет руками и ногами по воде.
Мужество не изменяет Артуру — он птицей взлетает на дерево, откуда только что свалилась Селения, и ныряет в озеро… Увы, оно мелкое, и Артур больно ударяется головой о дно.
— Точно, с ума сошел, — бормочет Барахлюш, искренне тревожась за друга. Поразмыслив еще немного, мальчуган выпаливает: — А вдруг он влюбился?!
Артур поднимается, держась за голову. Вода в озерце ему чуть выше пояса.
Принцесса отчаянно барахтается: воды она боится больше всего на свете. Страх мешает ей понять, что утонуть в этом озерце она не сможет даже при большом желании.
— Но… Ты только посмотри, Селения! Тут же мелко! Под тобой твердое дно! — ободряюще кричит ей Артур. Ему даже в голову не приходит воспользоваться своим преимуществом и посмеяться над высокомерной девчонкой.
— Да-а, похоже, и вправду влюбился, — философски замечает наблюдающий за этой сценой Барахлюш.
Наконец Селения отваживается опустить ноги. Почувствовав под собой дно, она выпрямляется во весь рост.
— Ха-ха-ха!… Это всего лишь вода! — передразнивает принцессу Барахлюш, готовый прыгнуть вслед за ней в озерцо.
— Могу я получить обратно мои шнурки? — шипящим голосом требует Селения и, выхватив из рук Артура кожаные веревочки, отворачивается и принимается сооружать новую прическу.
— Послушай, Артур сегодня уже дважды спас тебе жизнь! — напоминает принцессе брат, желая погасить скандал.
— Он просто сделал то, что на его месте сделал бы любой воспитанный человек, — отвечает Селения. Она все еще не в духе.
— Ну, может быть… И все же мне кажется, что хотя бы «спасибо» он заслужил! — настаивает Барахлюш.
Знаком Артур велит ему замолчать. Принцесса явно не стремится вежливо вести себя со своими спутниками.
Но Барахлюш обожает подкалывать сестру, особенно когда та не права.
Закончив колдовать над прической, в результате чего на голове у нее возникает сооружение, более всего напоминающее воронье гнездо, Селения уверенным шагом направляется к Артуру. Остановившись перед своим спасителем, она решительным жестом выхватывает у него из рук меч. Если сейчас он скажет, что ее прическа ему не нравится, она заколет его этим мечом. Но Артур слишком воспитан и ничего не говорит.
Поняв, что сорвать злость на мальчике не удастся, Селения поступает иначе.
— Благодарю! — сухо произносит она, и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, идет вперед.
— Принцессы — они всегда такие! — пожимает плечами Барахлюш.
Артур уже знает, что гораздо легче справиться с бурной рекой, чем понять, чего хочет капризная девчонка.
— Ну, долго прикажете вас ждать? — зовет мальчиков Селения.
ГЛАВА 14
Отчаявшись отыскать внука, бабушка звонит в полицию.
Через полчаса на крыльце дома стоят двое полицейских в форме, вежливо держа в руках свои кепи. Оба почтительно здороваются с бабушкой: весь вид их говорит о том, что они готовы внимать каждому ее слову. Один даже достает блокнот и карандаш — записывать особые приметы пропавшего мальчика.
— Четыре года назад у меня пропал муж, а вот теперь внук… Я не выдержу стольких пропаж, — начинает сбивчиво рассказывать бабушка, комкая в руках мокрый кружевной платочек.
— Успокойтесь, мадам Сюшо, — говорит один из полицейских. — Ваш внук, наверное, пошел погулять и незаметно заблудился. Но это и немудрено после стольких волнений. Уверен, он проголодается и вернется.
— Вряд ли он успел уйти слишком далеко, — утешает плачущую старушку другой полицейский. Приложив ладонь козырьком ко лбу, он вглядывается в даль, не догадываясь, что смотреть надо себе под ноги.
— Мы сообщим о вашем внуке всем полицейским постам, и я уверен, его скоро найдут. Можете на нас рассчитывать!
Бабушка тяжко вздыхает, и у кружевного платочка появляется шанс высохнуть.
— Благодарю вас, господа полицейские…
Полицейские вежливо прощаются и, водрузив на головы форменные кепи, направляются к своей машине.
Слабо взмахнув рукой в знак прощания, бабулечка провожает взглядом выехавшую из сада полицейскую машину. Мощный мотор ревет, из-под колес во все стороны летят песчинки и мелкие камешки, газ из выхлопной трубы пригибает к земле высокие стебли травы. Для продирающихся через травяные джунгли минипутов отъезд полицейских подобен удаляющемуся грохоту землетрясения.
— Что это было? — встревоженно спрашивает Артур.
— Да эти… гуманоиды, — небрежно бросает Селения. — Мы, минипуты, привыкли к подобным звукам.
— А-а-а… — тянет Артур, в душе чувствуя себя немножечко виноватым.
Барахлюш разворачивает карту, но увы! Она насквозь промокла, контуры континентов расплылись. Теперь ее можно только выбросить.
— Ах, черт! Все размазано! Как же нам теперь быть? — сокрушается юный принц.
Артур задирает голову вверх.
— Солнце там. Резервуар на севере. Значит, идем туда! — говорит он, указывая направление. — Положитесь на меня, — уверенным голосом добавляет он.
Раздвинув травинки, он делает шаг вперед и проваливается в огромную яму. Это настоящий кратер. К счастью, ему удается ухватиться за свисающий со стенки корень. Словно по канату, Артур поднимается по корню до края ямы и выбирается наружу. Отряхнувшись, он со страхом, смешанным с любопытством, заглядывает вниз.
— Интересно, откуда взялась эта яма? — недоумевает он, вглядываясь в черную бездну.
— Все те же гуманоиды постарались, — с мрачной усмешкой отвечает Селения. — Вчера на нашем континенте они сделали не менее дюжины таких дырок. Словно сговорились нас погубить!
Именно вчера Артур перекопал чуть ли не весь сад в поисках клада… Мальчику становится стыдно, он готов извиниться, но признаться, что именно он выкопал все эти ямы, у него не хватает мужества.
На противоположной стороне ямы видна ведущая в глубь кратера тропа, по ней непрерывно движутся муравьи, и каждый тащит на спине мешок с землей.
— Им тут работы на несколько месяцев — надо все восстановить и заново проложить дорогу.
— Знать бы только, зачем эти дикари вечно что-то роют! — с досадой произносит Барахлюш.
Артур решает промолчать. Не говорить же ему, что он, Артур, и есть этот дикарь!
— Не говори ерунду, Барахлюш! Люди не знают о нашем существовании. А, значит, не могут знать и о тех разрушениях, которые они производят на нашем континенте, — снисходительно объясняет брату Селения.
— Скоро они о вас узнают! — с горячностью произносит Артур. — И больше никаких катастроф у вас не будет, даю слово!
— Что ж, посмотрим, — как всегда скептически отзывается Селения. — А пока давайте-ка поищем место для ночлега. Скоро стемнеет.
Закатное солнце окрашивает травяные джунгли в рыжий цвет. Высоко-высоко над рыжей травой раскинулось темное чернильное небо. Впереди виден одинокий красный цветок мака, и маленький отряд спешит к нему.
Барахлюш вытаскивает свой замечательный ножик.
— Где тут у нас всеприклей? — задумчиво произносит он, вертя его в руках.
Он нажимает кнопку, но вместо желаемого всеприклея из ножика вырывается струя пламени и пролетает прямо над головой Артура. К счастью, мальчик успевает увернуться.
— Упс! — вместо извинения восклицает Барахлюш.
— Давай сюда, иначе мы все сгорим! — возмущенная Селения отбирает у брата нож и сама отыскивает нужную кнопку.
— Я просто очень долго им не пользовался, — оправдывается юный принц. — Мне подарили его на день рождения!
— А сколько тебе лет? — спрашивает Артур.
— Триста сорок семь. Через восемнадцать лет я стану совершеннолетним, — гордо объясняет принц.
Артур пытается сосчитать, когда же будет совершеннолетие Барахлюша, но у него ничего не получается.
Отыскав нужную кнопку, Селения нажимает ее, и тонкая струя всеприклея с громким чавканьем прилипает к лепестку мака. Даже Человек-Паук вряд ли сумел бы так метко выбросить свою паутину.
Вытащив из ножика маленький колышек, девочка втыкает его в землю. С помощью еще одного приспособления, извлеченного из удивительного ножа, она закручивает клеевую нить в спираль, с помощью которой притягивает лепесток, а вместе с ним и весь цветок к земле. Наконец, цветок оказывается совсем низко, а лепесток и вовсе касается земли — он похож на подъемный мост. Такие мосты были раньше в замках, их поднимали, когда приближались враги, и опускали, когда приезжали друзья.
Углубившийся в подсчеты Артур не замечает этих приготовлений.
— Послушай… сколько же тогда лет Селении? — спрашивает он Барахлюша, пытаясь разобраться в возрасте своих друзей.
— Скоро ей исполнится тысяча лет, а, значит, она станет совсем взрослой, — с завистью отвечает маленький принц. — Через два дня у нее день рождения!
Артур ничего не понимает… а он-то гордился, что ему уже целых десять лет!
Лепесток висит низко, Селения без труда взбегает по нему и спрыгивает в чашечку цветка. Затем она подбирает пучки тычинок, и, орудуя мечом как серпом, срезает их. Подолгу тряся каждую тычинку, она стряхивает с них крохотные желтые шарики, из которых затем сооружает три мягких постели.
Осознав бессмысленность своих подсчетов, Артур бросает это занятие, и с восхищением наблюдает за ловкими движениями принцессы.
Сбросив вниз ненужные больше тычинки, Селения широким жестом приглашает мальчиков подняться в цветок.
Взбежав по лепестку, Барахлюш с размаху бросается на мягкое желтое ложе.
— Ох, я просто умираю от усталости! Всем спокойной ночи! — говорит он и тут же засыпает, даже не успев перевернуться на бок.
Артур с завистью смотрит на мальчугана. Вот уж кому явно не нужно бабушкино снотворное!
— Везет ему, он может так быстро заснуть.
— Просто он еще маленький, — объясняет Селения.
— Маленький? Триста сорок семь лет — не так уж и мало!
Покопавшись в рюкзаке брата, Селения достает белый светящийся шарик, трясет его, чтобы он зажегся, подбрасывает, и шарик повисает в воздухе, распространяя вокруг себя приятный матовый свет.
— А тебе правда скоро исполнится тысяча лет? — спрашивает Артур.
— Да, — отвечает принцесса, ударом меча перерубая нить всеприклея.
Лепесток занимает прежнее положение, и путешественники оказываются в маковой крепости, под защитой прочных красных стен-лепестков.
Внутри крепости тихо и спокойно, маленький белый шарик, плавно перемещается от одной стенки до другой, источая ровный матовый свет. Обстановка вполне романтическая, и если бы Артур был Пьеро, он бы наверняка начал читать стихи. Впрочем, Селения нисколько не похожа на Мальвину.
Зачарованный необычной обстановкой, Артур никак не может заснуть. Он ворочается, а потом садится, обхватив колени, и смотрит на светящийся шарик. Постепенно до ушей его долетают какие-то слова. Прислушавшись, он понимает, что это разговаривает принцесса Селения — то ли во сне, то ли сама с собой. Возможно, ей тоже не спится. Артур навострил уши.
Уютно устроившись на мягком ложе из желтых комочков, Селения рассуждает:
— …через два дня я унаследую от отца трон, и тогда на меня ляжет ответственность за народ минипутов. А когда моим детям исполнится тысячу лет, они сменят меня, как я должна сменить отца. И они тоже будут править нашим народом. Так было и так будет всегда…..
Не удержавшись, Артур спрашивает:
— А если у тебя должны быть дети, значит, тебе придется выйти замуж?..
— Да, — сонным голосом отвечает Селения. — Но у меня еще есть время. Я могу выбрать жениха через два дня. А теперь спокойной ночи! — и, свернувшись клубочком, словно котенок, она засыпает.
Артур остается со своей тысячью вопросов, которые он так и не решился задать. Набравшись храбрости, он принимает дерзкое решение разбудить Селению, но та так сладко посапывает, что ему вновь приходится отложить свои вопросы на потом.
Вытянувшись на мягком цветочном ложе, он любуется лохматой шевелюрой принцессы, обрамляющей ее хорошенькое сонное личико. Постепенно глаза его слипаются, и он засыпает.
Ночь вступает в свои права. На небе загораются яркие звезды. Непроглядная тьма окутывает травяные джунгли. Только цветок мака, словно одинокий маяк на невидимом во тьме берегу, без устали шлет свой свет невидимым обитателям уснувшего леса.
Ножик Барахлюша поблескивает в лунном свете, дожидаясь рассвета.
Неожиданно из зарослей высовывается длинная чешуйчатая рука и хватает его. От одного только вида этой руки кровь стынет в жилах, язык прилипает к гортани и оцепеневшая жертва оказывается полностью во власти ужасного чудовища. Правда, на этот раз руку никто не видит. Под покровом ночи таинственное страшилище незаметно удаляется.
Отчаявшись дождаться внука, бабушка вешает фонарь на крючок над входом и возвращается в дом. Она чувствует себя несчастной и совершенно разбитой. Надежда почти покинула ее.
Первые лучи солнца сорвали черные колпачки с холмов, цепочкой вытянувшихся на горизонте.
Через полчаса на крыльце дома стоят двое полицейских в форме, вежливо держа в руках свои кепи. Оба почтительно здороваются с бабушкой: весь вид их говорит о том, что они готовы внимать каждому ее слову. Один даже достает блокнот и карандаш — записывать особые приметы пропавшего мальчика.
— Четыре года назад у меня пропал муж, а вот теперь внук… Я не выдержу стольких пропаж, — начинает сбивчиво рассказывать бабушка, комкая в руках мокрый кружевной платочек.
— Успокойтесь, мадам Сюшо, — говорит один из полицейских. — Ваш внук, наверное, пошел погулять и незаметно заблудился. Но это и немудрено после стольких волнений. Уверен, он проголодается и вернется.
— Вряд ли он успел уйти слишком далеко, — утешает плачущую старушку другой полицейский. Приложив ладонь козырьком ко лбу, он вглядывается в даль, не догадываясь, что смотреть надо себе под ноги.
— Мы сообщим о вашем внуке всем полицейским постам, и я уверен, его скоро найдут. Можете на нас рассчитывать!
Бабушка тяжко вздыхает, и у кружевного платочка появляется шанс высохнуть.
— Благодарю вас, господа полицейские…
Полицейские вежливо прощаются и, водрузив на головы форменные кепи, направляются к своей машине.
Слабо взмахнув рукой в знак прощания, бабулечка провожает взглядом выехавшую из сада полицейскую машину. Мощный мотор ревет, из-под колес во все стороны летят песчинки и мелкие камешки, газ из выхлопной трубы пригибает к земле высокие стебли травы. Для продирающихся через травяные джунгли минипутов отъезд полицейских подобен удаляющемуся грохоту землетрясения.
— Что это было? — встревоженно спрашивает Артур.
— Да эти… гуманоиды, — небрежно бросает Селения. — Мы, минипуты, привыкли к подобным звукам.
— А-а-а… — тянет Артур, в душе чувствуя себя немножечко виноватым.
Барахлюш разворачивает карту, но увы! Она насквозь промокла, контуры континентов расплылись. Теперь ее можно только выбросить.
— Ах, черт! Все размазано! Как же нам теперь быть? — сокрушается юный принц.
Артур задирает голову вверх.
— Солнце там. Резервуар на севере. Значит, идем туда! — говорит он, указывая направление. — Положитесь на меня, — уверенным голосом добавляет он.
Раздвинув травинки, он делает шаг вперед и проваливается в огромную яму. Это настоящий кратер. К счастью, ему удается ухватиться за свисающий со стенки корень. Словно по канату, Артур поднимается по корню до края ямы и выбирается наружу. Отряхнувшись, он со страхом, смешанным с любопытством, заглядывает вниз.
— Интересно, откуда взялась эта яма? — недоумевает он, вглядываясь в черную бездну.
— Все те же гуманоиды постарались, — с мрачной усмешкой отвечает Селения. — Вчера на нашем континенте они сделали не менее дюжины таких дырок. Словно сговорились нас погубить!
Именно вчера Артур перекопал чуть ли не весь сад в поисках клада… Мальчику становится стыдно, он готов извиниться, но признаться, что именно он выкопал все эти ямы, у него не хватает мужества.
На противоположной стороне ямы видна ведущая в глубь кратера тропа, по ней непрерывно движутся муравьи, и каждый тащит на спине мешок с землей.
— Им тут работы на несколько месяцев — надо все восстановить и заново проложить дорогу.
— Знать бы только, зачем эти дикари вечно что-то роют! — с досадой произносит Барахлюш.
Артур решает промолчать. Не говорить же ему, что он, Артур, и есть этот дикарь!
— Не говори ерунду, Барахлюш! Люди не знают о нашем существовании. А, значит, не могут знать и о тех разрушениях, которые они производят на нашем континенте, — снисходительно объясняет брату Селения.
— Скоро они о вас узнают! — с горячностью произносит Артур. — И больше никаких катастроф у вас не будет, даю слово!
— Что ж, посмотрим, — как всегда скептически отзывается Селения. — А пока давайте-ка поищем место для ночлега. Скоро стемнеет.
Закатное солнце окрашивает травяные джунгли в рыжий цвет. Высоко-высоко над рыжей травой раскинулось темное чернильное небо. Впереди виден одинокий красный цветок мака, и маленький отряд спешит к нему.
Барахлюш вытаскивает свой замечательный ножик.
— Где тут у нас всеприклей? — задумчиво произносит он, вертя его в руках.
Он нажимает кнопку, но вместо желаемого всеприклея из ножика вырывается струя пламени и пролетает прямо над головой Артура. К счастью, мальчик успевает увернуться.
— Упс! — вместо извинения восклицает Барахлюш.
— Давай сюда, иначе мы все сгорим! — возмущенная Селения отбирает у брата нож и сама отыскивает нужную кнопку.
— Я просто очень долго им не пользовался, — оправдывается юный принц. — Мне подарили его на день рождения!
— А сколько тебе лет? — спрашивает Артур.
— Триста сорок семь. Через восемнадцать лет я стану совершеннолетним, — гордо объясняет принц.
Артур пытается сосчитать, когда же будет совершеннолетие Барахлюша, но у него ничего не получается.
Отыскав нужную кнопку, Селения нажимает ее, и тонкая струя всеприклея с громким чавканьем прилипает к лепестку мака. Даже Человек-Паук вряд ли сумел бы так метко выбросить свою паутину.
Вытащив из ножика маленький колышек, девочка втыкает его в землю. С помощью еще одного приспособления, извлеченного из удивительного ножа, она закручивает клеевую нить в спираль, с помощью которой притягивает лепесток, а вместе с ним и весь цветок к земле. Наконец, цветок оказывается совсем низко, а лепесток и вовсе касается земли — он похож на подъемный мост. Такие мосты были раньше в замках, их поднимали, когда приближались враги, и опускали, когда приезжали друзья.
Углубившийся в подсчеты Артур не замечает этих приготовлений.
— Послушай… сколько же тогда лет Селении? — спрашивает он Барахлюша, пытаясь разобраться в возрасте своих друзей.
— Скоро ей исполнится тысяча лет, а, значит, она станет совсем взрослой, — с завистью отвечает маленький принц. — Через два дня у нее день рождения!
Артур ничего не понимает… а он-то гордился, что ему уже целых десять лет!
Лепесток висит низко, Селения без труда взбегает по нему и спрыгивает в чашечку цветка. Затем она подбирает пучки тычинок, и, орудуя мечом как серпом, срезает их. Подолгу тряся каждую тычинку, она стряхивает с них крохотные желтые шарики, из которых затем сооружает три мягких постели.
Осознав бессмысленность своих подсчетов, Артур бросает это занятие, и с восхищением наблюдает за ловкими движениями принцессы.
Сбросив вниз ненужные больше тычинки, Селения широким жестом приглашает мальчиков подняться в цветок.
Взбежав по лепестку, Барахлюш с размаху бросается на мягкое желтое ложе.
— Ох, я просто умираю от усталости! Всем спокойной ночи! — говорит он и тут же засыпает, даже не успев перевернуться на бок.
Артур с завистью смотрит на мальчугана. Вот уж кому явно не нужно бабушкино снотворное!
— Везет ему, он может так быстро заснуть.
— Просто он еще маленький, — объясняет Селения.
— Маленький? Триста сорок семь лет — не так уж и мало!
Покопавшись в рюкзаке брата, Селения достает белый светящийся шарик, трясет его, чтобы он зажегся, подбрасывает, и шарик повисает в воздухе, распространяя вокруг себя приятный матовый свет.
— А тебе правда скоро исполнится тысяча лет? — спрашивает Артур.
— Да, — отвечает принцесса, ударом меча перерубая нить всеприклея.
Лепесток занимает прежнее положение, и путешественники оказываются в маковой крепости, под защитой прочных красных стен-лепестков.
Внутри крепости тихо и спокойно, маленький белый шарик, плавно перемещается от одной стенки до другой, источая ровный матовый свет. Обстановка вполне романтическая, и если бы Артур был Пьеро, он бы наверняка начал читать стихи. Впрочем, Селения нисколько не похожа на Мальвину.
Зачарованный необычной обстановкой, Артур никак не может заснуть. Он ворочается, а потом садится, обхватив колени, и смотрит на светящийся шарик. Постепенно до ушей его долетают какие-то слова. Прислушавшись, он понимает, что это разговаривает принцесса Селения — то ли во сне, то ли сама с собой. Возможно, ей тоже не спится. Артур навострил уши.
Уютно устроившись на мягком ложе из желтых комочков, Селения рассуждает:
— …через два дня я унаследую от отца трон, и тогда на меня ляжет ответственность за народ минипутов. А когда моим детям исполнится тысячу лет, они сменят меня, как я должна сменить отца. И они тоже будут править нашим народом. Так было и так будет всегда…..
Не удержавшись, Артур спрашивает:
— А если у тебя должны быть дети, значит, тебе придется выйти замуж?..
— Да, — сонным голосом отвечает Селения. — Но у меня еще есть время. Я могу выбрать жениха через два дня. А теперь спокойной ночи! — и, свернувшись клубочком, словно котенок, она засыпает.
Артур остается со своей тысячью вопросов, которые он так и не решился задать. Набравшись храбрости, он принимает дерзкое решение разбудить Селению, но та так сладко посапывает, что ему вновь приходится отложить свои вопросы на потом.
Вытянувшись на мягком цветочном ложе, он любуется лохматой шевелюрой принцессы, обрамляющей ее хорошенькое сонное личико. Постепенно глаза его слипаются, и он засыпает.
Ночь вступает в свои права. На небе загораются яркие звезды. Непроглядная тьма окутывает травяные джунгли. Только цветок мака, словно одинокий маяк на невидимом во тьме берегу, без устали шлет свой свет невидимым обитателям уснувшего леса.
Ножик Барахлюша поблескивает в лунном свете, дожидаясь рассвета.
Неожиданно из зарослей высовывается длинная чешуйчатая рука и хватает его. От одного только вида этой руки кровь стынет в жилах, язык прилипает к гортани и оцепеневшая жертва оказывается полностью во власти ужасного чудовища. Правда, на этот раз руку никто не видит. Под покровом ночи таинственное страшилище незаметно удаляется.
* * *
Бабушка выходит на крыльцо. В руке у нее фонарь, за стеклами которого горит свеча. Этим слабым светильником она пытается разогнать ночную мглу. Но темнота не выдает своих тайн, а Артур по-прежнему не подает о себе вестей.Отчаявшись дождаться внука, бабушка вешает фонарь на крючок над входом и возвращается в дом. Она чувствует себя несчастной и совершенно разбитой. Надежда почти покинула ее.
Первые лучи солнца сорвали черные колпачки с холмов, цепочкой вытянувшихся на горизонте.
ГЛАВА 15
На Первом континенте государства минипутов тоже наступает утро, и солнечные лучи приветливо ласкают маковые лепестки.
Селения просыпается, и потянувшись, вскакивает на ноги. Ступая мягко, словно кошка, она подходит сначала к одному, затем ко второму мальчику, и изящной ножкой толкает каждого в бок.
Селения просыпается, и потянувшись, вскакивает на ноги. Ступая мягко, словно кошка, она подходит сначала к одному, затем ко второму мальчику, и изящной ножкой толкает каждого в бок.