Ее намеки не остаются незамеченными. Наживка заглочена целиком.
— Ты можешь полностью доверять мне, Селения, — пылко произносит Артур.
Селения нежно улыбается. Что ж, проверим, не сорвется ли карась с крючка.
Замедлив шаг, она внимательно смотрит на Артура.
— Правда? — переспрашивает она, глядя мальчику прямо в глаза. Больше всего она похожа сейчас на удава Каа, но Артур, разумеется, этого не замечает.
— Правда! — отвечает Артур с обезоруживающей честностью.
Селения продолжает снисходительно улыбаться.
— Это что, предложение руки и сердца? — надменно вопрошает она.
Сейчас она похожа на кошку, решившую поиграть с сидящей в стеклянном стакане золотой рыбкой. Рыбка видит кошку и в страхе мечется по стакану.
Рыжий Артур ужасно похож на золотую рыбку.
— Да, кончено… я знаю, я еще слишком маленький, — оправдывается он, — но я… я же спас тебе жизнь, и не раз!…
Селения сурово обрывает его.
— Это ничего не значит. Мы делали общее дело. А когда ты любишь, ты обязан доказать, что можешь делать то, чего тебе делать совершенно не хочется. Делать то, что приказывает тебе твоя избранница! И без всяких отговорок!
Артур окончательно повесил нос. Он даже не подозревал, что любовь — это такое страшное испытание. Во всем слушаться какую-то девчонку! Он думал, что станет совершать подвиги, а потом пожинать плоды славы! А она будет восхищаться им. Получается, что любовь — это всего лишь багровые щеки и пылающие уши, а все остальное придумано для кино!
— Вот ты, к примеру, готов ради меня на все? — раздается новый коварный вопрос.
Мальчик в полной растерянности. Золотая рыбка Артур по-прежнему бьется о прозрачные стенки стакана, пытаясь увернуться от когтистой кошачьей лапки. Стенка скользкая, и рыбка кружится на месте.
— Ну… если ты считаешь… что только так я могу доказать тебе свою преданность… да, — уступает рыбка, в глубине души надеясь, что ничем плохим ее согласие не кончится.
Селения останавливается и обходит Артура, словно мышь кусок сыра.
— Что ж… посмотрим… — оценивающе произносит она. — Раз ты согласен, тогда шагай назад!
Артур в недоумении. Конечно, один шаг вперед или назад ничего не изменят — пока есть тропинка. Но если придется отступать и дальше… Аккуратно ощупав место, куда поставить ногу, он делает шаг назад.
— Дальше, дальше! — приказывает Селения.
Артур в отчаянии смотрит на Барахлюша, но тот только возводит глаза к небу и разводит руками. Его сестра всегда придумывала неинтересные и невеселые игры. Эту игру он знает наизусть, и она ему тоже не нравится. Но Артур сам напросился, так что пусть играет. А он пока отдохнет.
Артур робко делает еще шаг назад.
— Еще! — властно требует Селния.
В нерешительности Артур смотрит через плечо. Позади него пропасть, та самая, по краю которой они идут вот уже несколько часов. Расселина глубокая, дна ее не видно.
Интересно, что за правила у этой игры?
Как долго ему придется доказывать свою храбрость? Он отступает еще на шаг, еще… и пятки его касаются края пропасти.
Селения улыбается: похоже, ей нравится, как ведет себя Артур. Однако испытание не закончено. Послушной рыбке предстоит еще немного потрепыхаться.
— Я же просила тебя отойти назад. Почему ты остановился? Ты мне больше не веришь?
Артур смущен. Если говорить честно, то лично он не видит никакой связи между доверием и его шагами к краю ужасной пропасти. Внезапно ему становится жалко тех уроков математики, которые он благополучно проспал. Наверное, если бы он лучше учил математику, он, быть может, сумел бы найти решение той задачки, которая сейчас стоит перед ним.
— Значит, ты мне не доверяешь? — оскорбленным тоном спрашивает Селения. Ей не терпится проверить только что сочиненную ею теорию.
— Нет, что ты… доверяю, — отвечает Артур. — Я тебе верю.
— Тогда почему ты остановился? — задает она ему провокационный вопрос.
Артур лихорадочно соображает и, наконец, находит ответ.
Набрав в легкие побольше воздуха, он гордо выпячивает грудь и смотрит прямо в глаза Селении.
— Я остановился, чтобы попрощаться с тобой! — торжественно заявляет он.
Селения продолжает улыбаться, однако в глазах ее заметался страх.
Барахлюш догадывается, чем закончится эта игра.
Слишком честный и слишком маленький, чтобы играть в дурацкие игры, придуманные его сестрой, несчастный Артур только что совершил непоправимую глупость.
— Не делай этого, Артур! — в ужасе вопит Барахлюш; он настолько растерялся, что даже не попытался подскочить к другу и оттащить его от края пропасти.
— … Прощайте! — прочувствованно произносит Артур.
Улыбка стремительно исчезает с лица Селении. Игра грозит обернуться трагедией.
Артур уверенно делает шаг назад. Селения бросается за ним.
— Нет! — в ужасе кричит она, закрывая лицо руками. Артур исчезает в бездонной пропасти.
Селения с воплем падает на землю. Ей страшно смотреть на отверстую могилу Артура. Закрыв лицо руками, она рыдает, содрогаясь всем телом. Слезы застилают ей взор. Впервые она поняла, что в своих экспериментах зашла слишком далеко.
— С такими тестами ты вряд ли вообще выйдешь замуж! — упрекает ее Барахлюш и тоже заливается слезами. Ему очень жалко Артура.
Пока все рыдают, уткнувшись носами в землю, откуда-то сверху появляется Артур. Словно он только что подпрыгнул высоко-высоко, улетел за облака, а теперь благополучно оттуда вернулся.
Первым его замечает Барахлюш. В изумлении он открывает рот, чтобы сообщить о чудесном возвращении друга, но тот, стоя за спиной Селении, заговорщически ему подмигивает и, приложив палец к губам, призывает хранить молчание. Юный принц мотает головой, стряхивая с себя колдовские чары, и убедившись, что Артур не растворился в воздухе, кивает в знак согласия.
Убитая горем Селения не видит ни вернувшегося из бездны Артура, ни сговора мальчишек.
— Правильно говорят, если играешь с огнем, непременно обожжешься, — назидательно изрекает Барахлюш. Он всегда готов поучить других.
Его сестра печально кивает: похоже, сейчас она готова признать все свои ошибки и недостатки, даже те, которых у нее никогда не было. Барахлюш ликует. Наконец-то ему представилась возможность повоспитывать сестру! И уж он-то эту возможность не упустит… А для начала забьет гвоздь в самое больное место.
— Какая же из тебя принцесса, если ты позволяешь самым преданным твоим подданным умирать просто так, от нечего делать?
— Ах ты, маленький негодник! Надутый эгоист! — в ярости накидывается на него Селения, хотя в глубине души сознает его правоту. — Как я могла так поступить? Как я могла быть такой балдой и злюкой одновременно? Как я, принцесса, могла вести себя по-дурацки, как пустоголовая девчонка? Ты это хотел услышать, да? Так вот, я признаю, что не достойна своего титула! И никакое наказание не поможет мне искупить свою вину!
— Конечно, не поможет, — философски замечает Барахлюш, с интересом наблюдая, как Артур то исчезает, то появляется вновь.
— Я была слишком гордая, гордость сделала меня такой злой! — всхлипывает принцесса. Ей хочется облегчить душу, а так как вокруг никого, кроме братца нет, приходится плакаться в жилетку ему. — Я считала его недостойным себя, а вышло все наоборот: это я его недостойна. Я всегда слушала только свою голову, а надо было слушать сердце.
— Ага, вот как?! — заинтересованно восклицает Барахлюш. — Что ж, продолжай, продолжай, — важно кивает он, пользуясь покаянным настроением сестры.
— Как только я увидела его, у меня сердце забилось, словно после быстрого бега, — всхлипывая, признается Селения. — Он был такой хорошенький, с большими карими глазами, и… очень растерянный. Но, несмотря на это, он вел себя с потрясающим достоинством. Сразу было ясно, что перед тобой человек благородный. Настоящий принц!
Артур вновь подпрыгивает и приземляется в самой что ни на есть нелепой позе, совершенно не оправдывая те комплименты, которыми осыпает его Селения. Сейчас он похож не на принца, а на куклу-марионетку, у которой оборвались ниточки, и она с большой высоты упала на землю.
— Ах, он был такой хороший, такой милый, такой прекрасный! — рассыпается в похвалах принцесса, уверенная, что Артур ее не слышит.
— Прекрасный? — удивленно переспрашивает Артур, готовясь совершить еще один прыжок.
— Самый прекрасный из всех принцев, которые когда-либо жили на всех Семи континентах. Красивый…
Внезапно она умолкает. Интересно, откуда прозвучал вопрос? И отчего голос, произнесший его, так поразительно похож на голос мальчика, чье имя она не решается назвать?
Селения медленно поднимает голову, поворачивается и видит Артура, приземляющегося после очередного прыжка. Мальчику очень понравилось прыгать, и он, позабыв, что хотел произвести впечатление на принцессу, приземляется на руки, головой вниз. И не видит, что Селения раскрыла его проделку.
Дрыгая в воздухе ногами, он, восхищенный столькими комплиментами, спрашивает:
— Так какой же он еще?
Никогда его столько не хвалили!
И никогда Селения не попадала в такое дурацкое положение. Ярость ее поистине не имеет пределов. Лицо ее становится похожим на маску злобной фурии, она шипит, словно распаявшийся чайник. Но, несмотря на всю свою злость, в глубине души ее гложет стыд. Как могла она поверить этому обманщику и выложить все, что было у нее на душе!
Хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, она обрушивается на Артура с кулачками, и, задыхаясь от злости, выкрикивает:
— Ах ты… мерзкий врун! Гнусный обманщик!
Спасаясь от разъяренной принцессы, Артур мгновенно исчезает, а Селения подбегает к краю пропасти, желая, наконец, понять, как Артуру удалось сыграть с ней такую шутку.
Внизу, от одного конца пропасти до другого протянулась гигантская серая паутина, и Артур подпрыгивает на ней, словно на батуте. Его падение было тщательно продуманным трюком, равно как и его эффектное появление. Но Селения признает только те спектакли, которые ставит сама. Так что новоявленный комедиант дорого заплатит за свои проделки! Принцесса вытаскивает меч, и когда Артур приземляется на краю пропасти, решительно надвигается на него.
— Ты самый изворотливый обманщик, которого я когда-либо знала! — гневно шипит она, обрушивая на Артура удар за ударом, так что он едва успевает уворачиваться.
— Но я тебя проучу, ты навсегда запомнишь, как разыгрывать принцесс!
— Послушай, Селения, если все, кто тебя любит, должны непременно убить себя, доказывая тебе свою преданность, ты никогда не выйдешь замуж! — тоном здравомыслящего резонера успокаивает ее Артур.
— Он абсолютно прав! — энергично поддерживает его Барахлюш, всегда готовый подлить масла в огонь.
Селения резко разворачивается и мечом срезает три торчащие дыбом волосинки на голове Барахлюша.
— А ты, маленький негодяй, ты с самого начала был с ним в сговоре! После таких шуточек ты мне не брат! — в ярости выкрикивает Селения, молотя мечом направо и налево.
Артур уже привык к перепалкам брата с сестрой, и теперь, в ожидании, когда им, наконец, надоест ссориться, продолжает свои прыжки.
Паутина с легкостью выдерживает его вес, отлично пружинит. Но если бы Артур был повнимательнее, он бы заметил, как при каждом прыжке тоненькая серенькая ниточка, уводящая в сторону от полотнища, натягивается и содрогается. Ниточка тянется к маленькому отверстию на склоне пропасти. В большом мире в таких норах, проделанных в прибрежных склонах, вьют гнезда ласточки-береговушки. Ниточка теряется во мраке пещеры, еще более густом, чем мрак на дне пропасти.
Но любопытство сильнее страха, поэтому, следуя за этой нитью, мы рискнем проникнуть в таинственную пещеру.
Внезапно во тьме возникает чей-то силуэт, а затем красным светом вспыхивают глаза. Красные, налившиеся кровью глаза.
Не ведая о грозящей ему опасности, Артур весело подрыгивает на своем батуте.
— Довольно, успокойся, Селения! Прости меня! — кричит он из пропасти. — Я сразу увидел внизу паутину, но — согласись! — я же выполнил все, что ты просила! Просто мне повезло!
Селения не склонна ни прощать, ни тем более играть по чужим правилам, сейчас ей больше всего на свете хочется наказать, отшлепать маленького нахала, чтобы у него даже мысли не было совать нос в игры взрослых!
Похоже, пожелания Селении услышаны. Счастливая звезда изменяет мальчику. При очередном прыжке паутина рвется, и нога Артура проваливается вниз. Пытаясь вытащить ногу, Артур падает, и липкие паучьи волокна, только что служившие ему спортивным снарядом, затягивают его в свои объятия.
Тоненькая серенькая ниточка бешено отплясывает, посылая неведомые сигналы в глубину пещеры.
Красноглазое существо приняло сигнал и, резво пробежав по коридору, выскочило из отверстия. Теперь все могут его видеть: это маленький серенький паучок.
Таким он кажется людям из большого мира, или гуманоидам, как именуют их минипуты. А когда твой рост не более двух миллиметров, обычный паучок превращается в кошмарное чудовище. В глазах минипутов паук — это настоящий восьминогий танк, покрытый длинной, как у мамонта, шерстью.
С устрашающим чавканьем паук торопится к запутавшемуся в паутине Артуру. Церемониться с ним он, очевидно, не собирается.
Паук раскрывает пасть, полную крошечных острых зубов, и сплевывает вязкую слюну. На паучином языке этот жест заменяет довольную улыбку. Огромные челюсти приходят в движение, захватывают нить и быстро-быстро подтягивают ее к себе, а вместе с ней и всю паутину.
ГЛАВА 3
— Ты можешь полностью доверять мне, Селения, — пылко произносит Артур.
Селения нежно улыбается. Что ж, проверим, не сорвется ли карась с крючка.
Замедлив шаг, она внимательно смотрит на Артура.
— Правда? — переспрашивает она, глядя мальчику прямо в глаза. Больше всего она похожа сейчас на удава Каа, но Артур, разумеется, этого не замечает.
— Правда! — отвечает Артур с обезоруживающей честностью.
Селения продолжает снисходительно улыбаться.
— Это что, предложение руки и сердца? — надменно вопрошает она.
Сейчас она похожа на кошку, решившую поиграть с сидящей в стеклянном стакане золотой рыбкой. Рыбка видит кошку и в страхе мечется по стакану.
Рыжий Артур ужасно похож на золотую рыбку.
— Да, кончено… я знаю, я еще слишком маленький, — оправдывается он, — но я… я же спас тебе жизнь, и не раз!…
Селения сурово обрывает его.
— Это ничего не значит. Мы делали общее дело. А когда ты любишь, ты обязан доказать, что можешь делать то, чего тебе делать совершенно не хочется. Делать то, что приказывает тебе твоя избранница! И без всяких отговорок!
Артур окончательно повесил нос. Он даже не подозревал, что любовь — это такое страшное испытание. Во всем слушаться какую-то девчонку! Он думал, что станет совершать подвиги, а потом пожинать плоды славы! А она будет восхищаться им. Получается, что любовь — это всего лишь багровые щеки и пылающие уши, а все остальное придумано для кино!
— Вот ты, к примеру, готов ради меня на все? — раздается новый коварный вопрос.
Мальчик в полной растерянности. Золотая рыбка Артур по-прежнему бьется о прозрачные стенки стакана, пытаясь увернуться от когтистой кошачьей лапки. Стенка скользкая, и рыбка кружится на месте.
— Ну… если ты считаешь… что только так я могу доказать тебе свою преданность… да, — уступает рыбка, в глубине души надеясь, что ничем плохим ее согласие не кончится.
Селения останавливается и обходит Артура, словно мышь кусок сыра.
— Что ж… посмотрим… — оценивающе произносит она. — Раз ты согласен, тогда шагай назад!
Артур в недоумении. Конечно, один шаг вперед или назад ничего не изменят — пока есть тропинка. Но если придется отступать и дальше… Аккуратно ощупав место, куда поставить ногу, он делает шаг назад.
— Дальше, дальше! — приказывает Селения.
Артур в отчаянии смотрит на Барахлюша, но тот только возводит глаза к небу и разводит руками. Его сестра всегда придумывала неинтересные и невеселые игры. Эту игру он знает наизусть, и она ему тоже не нравится. Но Артур сам напросился, так что пусть играет. А он пока отдохнет.
Артур робко делает еще шаг назад.
— Еще! — властно требует Селния.
В нерешительности Артур смотрит через плечо. Позади него пропасть, та самая, по краю которой они идут вот уже несколько часов. Расселина глубокая, дна ее не видно.
Интересно, что за правила у этой игры?
Как долго ему придется доказывать свою храбрость? Он отступает еще на шаг, еще… и пятки его касаются края пропасти.
Селения улыбается: похоже, ей нравится, как ведет себя Артур. Однако испытание не закончено. Послушной рыбке предстоит еще немного потрепыхаться.
— Я же просила тебя отойти назад. Почему ты остановился? Ты мне больше не веришь?
Артур смущен. Если говорить честно, то лично он не видит никакой связи между доверием и его шагами к краю ужасной пропасти. Внезапно ему становится жалко тех уроков математики, которые он благополучно проспал. Наверное, если бы он лучше учил математику, он, быть может, сумел бы найти решение той задачки, которая сейчас стоит перед ним.
— Значит, ты мне не доверяешь? — оскорбленным тоном спрашивает Селения. Ей не терпится проверить только что сочиненную ею теорию.
— Нет, что ты… доверяю, — отвечает Артур. — Я тебе верю.
— Тогда почему ты остановился? — задает она ему провокационный вопрос.
Артур лихорадочно соображает и, наконец, находит ответ.
Набрав в легкие побольше воздуха, он гордо выпячивает грудь и смотрит прямо в глаза Селении.
— Я остановился, чтобы попрощаться с тобой! — торжественно заявляет он.
Селения продолжает улыбаться, однако в глазах ее заметался страх.
Барахлюш догадывается, чем закончится эта игра.
Слишком честный и слишком маленький, чтобы играть в дурацкие игры, придуманные его сестрой, несчастный Артур только что совершил непоправимую глупость.
— Не делай этого, Артур! — в ужасе вопит Барахлюш; он настолько растерялся, что даже не попытался подскочить к другу и оттащить его от края пропасти.
— … Прощайте! — прочувствованно произносит Артур.
Улыбка стремительно исчезает с лица Селении. Игра грозит обернуться трагедией.
Артур уверенно делает шаг назад. Селения бросается за ним.
— Нет! — в ужасе кричит она, закрывая лицо руками. Артур исчезает в бездонной пропасти.
Селения с воплем падает на землю. Ей страшно смотреть на отверстую могилу Артура. Закрыв лицо руками, она рыдает, содрогаясь всем телом. Слезы застилают ей взор. Впервые она поняла, что в своих экспериментах зашла слишком далеко.
— С такими тестами ты вряд ли вообще выйдешь замуж! — упрекает ее Барахлюш и тоже заливается слезами. Ему очень жалко Артура.
Пока все рыдают, уткнувшись носами в землю, откуда-то сверху появляется Артур. Словно он только что подпрыгнул высоко-высоко, улетел за облака, а теперь благополучно оттуда вернулся.
Первым его замечает Барахлюш. В изумлении он открывает рот, чтобы сообщить о чудесном возвращении друга, но тот, стоя за спиной Селении, заговорщически ему подмигивает и, приложив палец к губам, призывает хранить молчание. Юный принц мотает головой, стряхивая с себя колдовские чары, и убедившись, что Артур не растворился в воздухе, кивает в знак согласия.
Убитая горем Селения не видит ни вернувшегося из бездны Артура, ни сговора мальчишек.
— Правильно говорят, если играешь с огнем, непременно обожжешься, — назидательно изрекает Барахлюш. Он всегда готов поучить других.
Его сестра печально кивает: похоже, сейчас она готова признать все свои ошибки и недостатки, даже те, которых у нее никогда не было. Барахлюш ликует. Наконец-то ему представилась возможность повоспитывать сестру! И уж он-то эту возможность не упустит… А для начала забьет гвоздь в самое больное место.
— Какая же из тебя принцесса, если ты позволяешь самым преданным твоим подданным умирать просто так, от нечего делать?
— Ах ты, маленький негодник! Надутый эгоист! — в ярости накидывается на него Селения, хотя в глубине души сознает его правоту. — Как я могла так поступить? Как я могла быть такой балдой и злюкой одновременно? Как я, принцесса, могла вести себя по-дурацки, как пустоголовая девчонка? Ты это хотел услышать, да? Так вот, я признаю, что не достойна своего титула! И никакое наказание не поможет мне искупить свою вину!
— Конечно, не поможет, — философски замечает Барахлюш, с интересом наблюдая, как Артур то исчезает, то появляется вновь.
— Я была слишком гордая, гордость сделала меня такой злой! — всхлипывает принцесса. Ей хочется облегчить душу, а так как вокруг никого, кроме братца нет, приходится плакаться в жилетку ему. — Я считала его недостойным себя, а вышло все наоборот: это я его недостойна. Я всегда слушала только свою голову, а надо было слушать сердце.
— Ага, вот как?! — заинтересованно восклицает Барахлюш. — Что ж, продолжай, продолжай, — важно кивает он, пользуясь покаянным настроением сестры.
— Как только я увидела его, у меня сердце забилось, словно после быстрого бега, — всхлипывая, признается Селения. — Он был такой хорошенький, с большими карими глазами, и… очень растерянный. Но, несмотря на это, он вел себя с потрясающим достоинством. Сразу было ясно, что перед тобой человек благородный. Настоящий принц!
Артур вновь подпрыгивает и приземляется в самой что ни на есть нелепой позе, совершенно не оправдывая те комплименты, которыми осыпает его Селения. Сейчас он похож не на принца, а на куклу-марионетку, у которой оборвались ниточки, и она с большой высоты упала на землю.
— Ах, он был такой хороший, такой милый, такой прекрасный! — рассыпается в похвалах принцесса, уверенная, что Артур ее не слышит.
— Прекрасный? — удивленно переспрашивает Артур, готовясь совершить еще один прыжок.
— Самый прекрасный из всех принцев, которые когда-либо жили на всех Семи континентах. Красивый…
Внезапно она умолкает. Интересно, откуда прозвучал вопрос? И отчего голос, произнесший его, так поразительно похож на голос мальчика, чье имя она не решается назвать?
Селения медленно поднимает голову, поворачивается и видит Артура, приземляющегося после очередного прыжка. Мальчику очень понравилось прыгать, и он, позабыв, что хотел произвести впечатление на принцессу, приземляется на руки, головой вниз. И не видит, что Селения раскрыла его проделку.
Дрыгая в воздухе ногами, он, восхищенный столькими комплиментами, спрашивает:
— Так какой же он еще?
Никогда его столько не хвалили!
И никогда Селения не попадала в такое дурацкое положение. Ярость ее поистине не имеет пределов. Лицо ее становится похожим на маску злобной фурии, она шипит, словно распаявшийся чайник. Но, несмотря на всю свою злость, в глубине души ее гложет стыд. Как могла она поверить этому обманщику и выложить все, что было у нее на душе!
Хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, она обрушивается на Артура с кулачками, и, задыхаясь от злости, выкрикивает:
— Ах ты… мерзкий врун! Гнусный обманщик!
Спасаясь от разъяренной принцессы, Артур мгновенно исчезает, а Селения подбегает к краю пропасти, желая, наконец, понять, как Артуру удалось сыграть с ней такую шутку.
Внизу, от одного конца пропасти до другого протянулась гигантская серая паутина, и Артур подпрыгивает на ней, словно на батуте. Его падение было тщательно продуманным трюком, равно как и его эффектное появление. Но Селения признает только те спектакли, которые ставит сама. Так что новоявленный комедиант дорого заплатит за свои проделки! Принцесса вытаскивает меч, и когда Артур приземляется на краю пропасти, решительно надвигается на него.
— Ты самый изворотливый обманщик, которого я когда-либо знала! — гневно шипит она, обрушивая на Артура удар за ударом, так что он едва успевает уворачиваться.
— Но я тебя проучу, ты навсегда запомнишь, как разыгрывать принцесс!
— Послушай, Селения, если все, кто тебя любит, должны непременно убить себя, доказывая тебе свою преданность, ты никогда не выйдешь замуж! — тоном здравомыслящего резонера успокаивает ее Артур.
— Он абсолютно прав! — энергично поддерживает его Барахлюш, всегда готовый подлить масла в огонь.
Селения резко разворачивается и мечом срезает три торчащие дыбом волосинки на голове Барахлюша.
— А ты, маленький негодяй, ты с самого начала был с ним в сговоре! После таких шуточек ты мне не брат! — в ярости выкрикивает Селения, молотя мечом направо и налево.
Артур уже привык к перепалкам брата с сестрой, и теперь, в ожидании, когда им, наконец, надоест ссориться, продолжает свои прыжки.
Паутина с легкостью выдерживает его вес, отлично пружинит. Но если бы Артур был повнимательнее, он бы заметил, как при каждом прыжке тоненькая серенькая ниточка, уводящая в сторону от полотнища, натягивается и содрогается. Ниточка тянется к маленькому отверстию на склоне пропасти. В большом мире в таких норах, проделанных в прибрежных склонах, вьют гнезда ласточки-береговушки. Ниточка теряется во мраке пещеры, еще более густом, чем мрак на дне пропасти.
Но любопытство сильнее страха, поэтому, следуя за этой нитью, мы рискнем проникнуть в таинственную пещеру.
Внезапно во тьме возникает чей-то силуэт, а затем красным светом вспыхивают глаза. Красные, налившиеся кровью глаза.
Не ведая о грозящей ему опасности, Артур весело подрыгивает на своем батуте.
— Довольно, успокойся, Селения! Прости меня! — кричит он из пропасти. — Я сразу увидел внизу паутину, но — согласись! — я же выполнил все, что ты просила! Просто мне повезло!
Селения не склонна ни прощать, ни тем более играть по чужим правилам, сейчас ей больше всего на свете хочется наказать, отшлепать маленького нахала, чтобы у него даже мысли не было совать нос в игры взрослых!
Похоже, пожелания Селении услышаны. Счастливая звезда изменяет мальчику. При очередном прыжке паутина рвется, и нога Артура проваливается вниз. Пытаясь вытащить ногу, Артур падает, и липкие паучьи волокна, только что служившие ему спортивным снарядом, затягивают его в свои объятия.
Тоненькая серенькая ниточка бешено отплясывает, посылая неведомые сигналы в глубину пещеры.
Красноглазое существо приняло сигнал и, резво пробежав по коридору, выскочило из отверстия. Теперь все могут его видеть: это маленький серенький паучок.
Таким он кажется людям из большого мира, или гуманоидам, как именуют их минипуты. А когда твой рост не более двух миллиметров, обычный паучок превращается в кошмарное чудовище. В глазах минипутов паук — это настоящий восьминогий танк, покрытый длинной, как у мамонта, шерстью.
С устрашающим чавканьем паук торопится к запутавшемуся в паутине Артуру. Церемониться с ним он, очевидно, не собирается.
Паук раскрывает пасть, полную крошечных острых зубов, и сплевывает вязкую слюну. На паучином языке этот жест заменяет довольную улыбку. Огромные челюсти приходят в движение, захватывают нить и быстро-быстро подтягивают ее к себе, а вместе с ней и всю паутину.
ГЛАВА 3
Артур лихорадочно пытается выбраться из ловушки, в которую он угодил по причине собственной беспечности. Клейкие нити, из которых сплетена паутина, не желают его отпускать, и чем энергичнее старается он от них избавиться, тем больше они опутывают его, превращая в беспомощный кокон.
— Селения, я влип! — изо всех сил кричит Артур, стараясь, чтобы голос его донесся до дорожки.
— Ну и прекрасно! В следующий раз ты десять раз подумаешь, прежде чем так гнусно врать! — отвечает Селения, довольная, что сумела быстро отомстить маленькому наглецу. — Полагаю, у тебя будет достаточно времени подумать о своем поведении!
— Но я же ничего плохого не сделал! — оправдывается Артур. — Ну, подумаешь, услышал, что ты говоришь! Это же совершенно случайно! Я не собирался подслушивать! За что на меня так долго сердиться? Ты так красиво про меня говорила!
Селения в ярости топает ногой. Опять этот дрянной мальчишка смеется над ней!
— Только не подумай, что все это правда! — насмешливо откликается она. — Я говорила просто так!
— Ах, просто так? — вворачивает Барахлюш, всегда готовый вставить сестре палки в колеса. — Значит, ты говоришь не то, что думаешь? Так, может, и сейчас ты тоже говоришь не то, что думаешь?
— Перестань. Я всегда говорю то, что думаю, — отмахивается от него Селения. — В тот раз я была очень расстроена, мне показалось, что я виновата в том, что случилось! Вот я и несла всякую чушь, чтобы облегчить совесть!
— Ага, значит, ты соврала? — не отстает от сестры Барахлюш.
— Да нет же, я никогда не лгу! — оправдывается Селения, все больше и больше запутываясь в своих ответах. — И вообще, изволь замолчать! Вы оба с вашей болтовней у меня в печенках сидите! Ладно, признаю, и у меня есть свои недостатки! Теперь, надеюсь, вы удовлетворены?
— Я — вполне, — страшно довольный, отвечает Барахлюш;. Ему удалось одержать верх над сестрой, а это бывает так редко!
— А я — нисколько! — доносится из пропасти голос Артур. Он заметил гигантского паука и — еще хуже! — догадался, куда этот паук держит путь. Насекомое приближается к нему и явно не для того, чтобы с ним поздороваться. Скорее, чтобы попрощаться.
— Интересно, чем ты недоволен? — спрашивает Селения, наклоняясь над пропастью. — Быть может, ты считаешь, что у тебя нет недостатков?
— Что ты! Совсем наоборот, я глупый, мелкий, ничтожный человек, и мне ужасно нужна твоя помощь, — отвечает Артур, и в голосе его звучат панические нотки.
— Вот это называется честным раскаянием. Запоздалым, конечно, но тем не менее… такое раскаяние приятно слышать, — нарочито громко поздравляет его принцесса.
Паук продолжает путь, стремительно сокращая расстояние между собой и Артуром.
— Селения! На помощь! Тут огромный паук, он бежит прямо на меня! — в ужасе вопит Артур.
Заметив паука, Селения окидывает его оценивающим взором и спокойно говорит:
— Никакой он не огромный, просто обыкновенный паук! Впрочем, ты всегда склонен преувеличивать, — заключает она, нисколько не взволнованная появлением огромного зверя.
— Селения! Помоги мне! Он сейчас сожрет меня! — в панике кричит мальчик.
Селения становится на одно колено и наклоняется к пропасти — чтобы было удобнее поддерживать беседу.
— Конечно, я бы предпочла увидеть, как ты сгоришь со стыда, но….. Быть съеденным пауком тоже неплохо! — прочувствованно говорит она, тем самым доказывая, что чувство юмора никогда ей не изменяет.
Одарив Артура лучезарной улыбкой, она встает и небрежно машет ему ручкой.
— Прощай! — весело кричит она и отходит от края пропасти.
Артур остается один на один с чудовищем. Покинутый, растерянный, обессилевший. Словом, не жилец на этом свете. Так что если бы паук умел облизываться, он наверняка бы это сделал.
— Селения! Не бросай меня, прошу тебя! Я больше никогда не буду смеяться над тобой! Клянусь тебе всеми вашими Семью континентами, всем своим большим миром! — умоляет Артур. Но мольбы его не находят отклика. Край бездны, где только что стояла Селения, пуст. Она ушла. Бросила его в беде.
Артур чуть не плачет. Он дерзнул посмеяться над чувствами настоящей принцессы, и теперь его ждет суровое наказание: его сожрет отвратительная восьминогая тварь.
Он пытается выбраться из паутины, но еще больше опутывает себя клейкими нитями. Да, положение — хуже не придумаешь. Каждый толчок, каждая попытка высвободить руку или ногу приводит к тому, что очередной клейкий виток крепко обвивает его тело. Окончательно выбившись из сил, он в отчаянии повисает, опутанный серыми нитями, — словно окорок, приготовленный для отправки в коптильню. Превосходная еда для гурмана. И гурман не заставит себя ждать.
— Селения, прошу тебя, помоги мне, я сделаю все, что ты пожелаешь! — из последних сил кричит Артур.
Словно чертик из коробочки, над Артуром появляется голова Селении.
— Обещаешь больше никогда не смеяться над ЕЕ КОРОЛЕВСКИМ ВЫСОЧЕСТВОМ? — с улыбкой спрашивает девочка.
Артур в ловушке. Он согласен на все.
— Да, клянусь тебе! Обещаю! А теперь развяжи меня поскорее! — умоляет он.
Но Селения не спешит доставать из ножен меч.
— Что? Я плохо слышу! — нарочито медленно произносит она. — В чем ты мне клянешься?
Понимая, что Артур в ее власти, она в полной мере хочет насладиться местью.
— Да, Ваше Высочество! — торопится согласиться с принцессой Артур.
— Ваше Высочество? И все?
— Да, Ваше Королевское Высочество! — вопит Артур. От отчаяния голос его звучит как трубный глас.
Селения в раздумье. Что бы еще такое придумать?
— Извинения приняты! — наконец, снисходительно извещает она, вздернув носик так, как это умеют делать только принцессы.
Паук совсем близко, из его открытой пасти капает слюна.
Артур хочет закричать, но страх парализовал его, и он только беззвучно раскрывает рот.
Паук неумолимо надвигается на мальчика. Он огромный, туловище его выступает над краями расселины.
Селения вскакивает и, проделав замысловатый пируэт, наносит пауку сильный удар в челюсть.
Зашатавшись, как пьяный, насекомое останавливается. Потом трясет головой, словно проверяя, все ли в порядке, затем щелкает челюстями. Челюсти издают звук, напоминающий скрежет ржавого железа…
Селения смотрит паку прямо в глаза.
— Иди отсюда, толстяк, эта еда тебе не по зубам! Такой обед не про тебя! — надменно заявляет принцесса, и паук останавливается, словно прислушиваясь к ее словам.
Артур не верит своим ушам. Не верит своим глазам. Принцесса разговаривает с огромным пауком!
Еще несколько часов назад эта сцена показалась бы ему сном. А если бы он рассказал этот сон бабушке, та бы отправила его в постель и на всякий случай дала бы ему таблетку аспирина.
Вытянув руку в сторону удобно примостившегося на камешке Барахлюша, Селения щелкает пальцами:
— Барахлюш, конфетку! — приказывает принцесса.
Барахлюш роется в карманах и вытаскивает круглый, похожий на «Чупа-Чупс», леденец на палочке, завернутый в великолепный фантик из лепестков розы. Брат кидает конфету сестре, и та ловит ее на лету. Она разворачивает леденец. Под действием воздуха он раздувается, словно гигантский воздушный шар.
— Держи, потом расскажешь, вкусно ли было! — говорит Селения, ловко запихивая розовый шар в рот паука.
Насекомое замерло, словно младенец, впервые оторвавшийся от маминой руки. Глаза паука устремились на торчащую у него изо рта палочку, а сам он застыл в ожидании. Интересно, чего он ждет?
— А теперь иди и ешь свою конфету. Она клубничная, — говорит пауку Селения.
При этих словах паук начинает шумно сосать конфету.
Его кроваво-красные глазки постепенно становятся цвета недозрелой клубники и принимают миндалевидную форму.
Селения улыбается пауку.
— Хороший мальчик! — говорит она, прежде чем направиться к Артуру, спеленутому по рукам и ногам. Вытащив меч, Селения обрезает предательские нити и помогает мальчику выбраться на твердую землю.
— Ты спас мне жизнь, я спасла тебе жизнь, теперь мы в расчете, — говорит Селения таким тоном, словно сообщает счет футбольного матча.
— Ничего ты мне не спасла! — возмущается Артур. — Ты с самого начала знала, что я ничем не рискую! Ты просто хотела заставить меня надавать дурацких обещаний!
— Но и ты прекрасно знал, что ничем не рискуешь! Сделав первый шаг назад, ты обернулся и заметил паутину, которая предотвратила твое падение. Месье захотел поиграть в хитреца, но сам попался в свою же ловушку! — парирует Селения, и голос ее звучит угрожающе.
— А мадам разыгрывает из себя железную леди! Но когда ее деревянный человечек исчезает, хнычет, словно Мальвина и Пьеро вместе взятые! — раздраженно отвечает Артур.
— Что за очаровательная парочка! — умиляется Барахлюш. — Долгими зимними вечерами вы друг с другом не соскучитесь!
— А ты не вмешивайся, когда тебя не спрашивают! — в один голос заявляют Селения и Артур.
— Ты говорил, что готов умереть за меня, а сам всего лишь посмеялся надо мной! Ты гнусный лжец! — возмущается принцесса.
— Знаешь, что я тебе скажу? Ты всего лишь…
Но тут Селения обрывает его:
— Ты забыл, какое обещание дал мне всего несколько минут назад?
От неожиданности Артур больно прикусывает язык, так что на глазах у него даже выступают слезы. Он понимает, что угодил еще в одну ловушку, и если срочно ничего не придумает, крышка ее захлопнется над ним навсегда.
— Ну, обешшал… но обешшание быво даво под угьёзой… под стъяхом смершши! — отчаянно шепелявя, отнекивается он.
— Ты уходишь от ответа: так ты обещал или нет? — продолжает допрос Селения.
— Ну, обещал, — скрепя сердце, соглашается Артур.
— А дальше? Кому ты это обещал? — спрашивает Селения, намереваясь извлечь из мальчика все слова клятвы.
Артур тяжело вздыхает.
— Обещал, Ваше Королевское Высочество, — по-солдатски рапортует Артур, разглядывая носки своих кроссовок.
— Вот так-то лучше! — примирительно говорит Селения. Затем она ловко вскакивает верхом на мохнатую ногу животного.
— Живей, за мной! — приглашает она своих спутников.
Прыгая с камня на камень, Барахлюш подбегает к пауку, вскакивает на паучью ногу и, помогая себе всеми конечностями, добирается до сестры и обхватывает ее за талию.
Он очень доволен: наконец-то они будут путешествовать с комфортом! В самом деле, на мохнатой ноге паука можно расположиться со всеми удобствами, как персидский шейх на шелковых подушках.
— Ты идешь? — окликает Барахлюш Артура. Мальчик стоит и все еще не верит собственным глазам. Меньше, чем за пять минут, чудовищный паук, только что собиравшийся сожрать его, превратился в огромного, вполне добродушного лохматого дромадера!
Принцесса отвесила ему оплеуху, подсластила шлепок конфеткой, и паук стал послушен, как ягненок. От такого зрелища даже у Алисы, привыкшей к волшебствам Страны Чудес, и то сдали бы нервы!
— Эй, поторапливайся! Мы уже потеряли много времени! — вновь зовет его Селения. — Или ты предпочитаешь бежать следом, как верный милун?
Артур не знает, на кого похож этот милун, зато прекрасно знает, какое домашнее животное преданно бежит за своим хозяином.
Артур собирает все свое терпение в кулак и карабкается по длинной мохнатой лапе. Ни особого мужества, ни мастерства этот подъем не требует. Добравшись до паучьего колена, он устраивается на корточках за спиной у Барахлюша.
— В путь, приятель! — кричит Селения, ударяя ногой в круглый бок насекомого.
Паук выбирается из расселины и резво бежит по кирпичной дорожке, словно верный як по горной тропе Гималаев.
— Селения, я влип! — изо всех сил кричит Артур, стараясь, чтобы голос его донесся до дорожки.
— Ну и прекрасно! В следующий раз ты десять раз подумаешь, прежде чем так гнусно врать! — отвечает Селения, довольная, что сумела быстро отомстить маленькому наглецу. — Полагаю, у тебя будет достаточно времени подумать о своем поведении!
— Но я же ничего плохого не сделал! — оправдывается Артур. — Ну, подумаешь, услышал, что ты говоришь! Это же совершенно случайно! Я не собирался подслушивать! За что на меня так долго сердиться? Ты так красиво про меня говорила!
Селения в ярости топает ногой. Опять этот дрянной мальчишка смеется над ней!
— Только не подумай, что все это правда! — насмешливо откликается она. — Я говорила просто так!
— Ах, просто так? — вворачивает Барахлюш, всегда готовый вставить сестре палки в колеса. — Значит, ты говоришь не то, что думаешь? Так, может, и сейчас ты тоже говоришь не то, что думаешь?
— Перестань. Я всегда говорю то, что думаю, — отмахивается от него Селения. — В тот раз я была очень расстроена, мне показалось, что я виновата в том, что случилось! Вот я и несла всякую чушь, чтобы облегчить совесть!
— Ага, значит, ты соврала? — не отстает от сестры Барахлюш.
— Да нет же, я никогда не лгу! — оправдывается Селения, все больше и больше запутываясь в своих ответах. — И вообще, изволь замолчать! Вы оба с вашей болтовней у меня в печенках сидите! Ладно, признаю, и у меня есть свои недостатки! Теперь, надеюсь, вы удовлетворены?
— Я — вполне, — страшно довольный, отвечает Барахлюш;. Ему удалось одержать верх над сестрой, а это бывает так редко!
— А я — нисколько! — доносится из пропасти голос Артур. Он заметил гигантского паука и — еще хуже! — догадался, куда этот паук держит путь. Насекомое приближается к нему и явно не для того, чтобы с ним поздороваться. Скорее, чтобы попрощаться.
— Интересно, чем ты недоволен? — спрашивает Селения, наклоняясь над пропастью. — Быть может, ты считаешь, что у тебя нет недостатков?
— Что ты! Совсем наоборот, я глупый, мелкий, ничтожный человек, и мне ужасно нужна твоя помощь, — отвечает Артур, и в голосе его звучат панические нотки.
— Вот это называется честным раскаянием. Запоздалым, конечно, но тем не менее… такое раскаяние приятно слышать, — нарочито громко поздравляет его принцесса.
Паук продолжает путь, стремительно сокращая расстояние между собой и Артуром.
— Селения! На помощь! Тут огромный паук, он бежит прямо на меня! — в ужасе вопит Артур.
Заметив паука, Селения окидывает его оценивающим взором и спокойно говорит:
— Никакой он не огромный, просто обыкновенный паук! Впрочем, ты всегда склонен преувеличивать, — заключает она, нисколько не взволнованная появлением огромного зверя.
— Селения! Помоги мне! Он сейчас сожрет меня! — в панике кричит мальчик.
Селения становится на одно колено и наклоняется к пропасти — чтобы было удобнее поддерживать беседу.
— Конечно, я бы предпочла увидеть, как ты сгоришь со стыда, но….. Быть съеденным пауком тоже неплохо! — прочувствованно говорит она, тем самым доказывая, что чувство юмора никогда ей не изменяет.
Одарив Артура лучезарной улыбкой, она встает и небрежно машет ему ручкой.
— Прощай! — весело кричит она и отходит от края пропасти.
Артур остается один на один с чудовищем. Покинутый, растерянный, обессилевший. Словом, не жилец на этом свете. Так что если бы паук умел облизываться, он наверняка бы это сделал.
— Селения! Не бросай меня, прошу тебя! Я больше никогда не буду смеяться над тобой! Клянусь тебе всеми вашими Семью континентами, всем своим большим миром! — умоляет Артур. Но мольбы его не находят отклика. Край бездны, где только что стояла Селения, пуст. Она ушла. Бросила его в беде.
Артур чуть не плачет. Он дерзнул посмеяться над чувствами настоящей принцессы, и теперь его ждет суровое наказание: его сожрет отвратительная восьминогая тварь.
Он пытается выбраться из паутины, но еще больше опутывает себя клейкими нитями. Да, положение — хуже не придумаешь. Каждый толчок, каждая попытка высвободить руку или ногу приводит к тому, что очередной клейкий виток крепко обвивает его тело. Окончательно выбившись из сил, он в отчаянии повисает, опутанный серыми нитями, — словно окорок, приготовленный для отправки в коптильню. Превосходная еда для гурмана. И гурман не заставит себя ждать.
— Селения, прошу тебя, помоги мне, я сделаю все, что ты пожелаешь! — из последних сил кричит Артур.
Словно чертик из коробочки, над Артуром появляется голова Селении.
— Обещаешь больше никогда не смеяться над ЕЕ КОРОЛЕВСКИМ ВЫСОЧЕСТВОМ? — с улыбкой спрашивает девочка.
Артур в ловушке. Он согласен на все.
— Да, клянусь тебе! Обещаю! А теперь развяжи меня поскорее! — умоляет он.
Но Селения не спешит доставать из ножен меч.
— Что? Я плохо слышу! — нарочито медленно произносит она. — В чем ты мне клянешься?
Понимая, что Артур в ее власти, она в полной мере хочет насладиться местью.
— Да, Ваше Высочество! — торопится согласиться с принцессой Артур.
— Ваше Высочество? И все?
— Да, Ваше Королевское Высочество! — вопит Артур. От отчаяния голос его звучит как трубный глас.
Селения в раздумье. Что бы еще такое придумать?
— Извинения приняты! — наконец, снисходительно извещает она, вздернув носик так, как это умеют делать только принцессы.
Паук совсем близко, из его открытой пасти капает слюна.
Артур хочет закричать, но страх парализовал его, и он только беззвучно раскрывает рот.
Паук неумолимо надвигается на мальчика. Он огромный, туловище его выступает над краями расселины.
Селения вскакивает и, проделав замысловатый пируэт, наносит пауку сильный удар в челюсть.
Зашатавшись, как пьяный, насекомое останавливается. Потом трясет головой, словно проверяя, все ли в порядке, затем щелкает челюстями. Челюсти издают звук, напоминающий скрежет ржавого железа…
Селения смотрит паку прямо в глаза.
— Иди отсюда, толстяк, эта еда тебе не по зубам! Такой обед не про тебя! — надменно заявляет принцесса, и паук останавливается, словно прислушиваясь к ее словам.
Артур не верит своим ушам. Не верит своим глазам. Принцесса разговаривает с огромным пауком!
Еще несколько часов назад эта сцена показалась бы ему сном. А если бы он рассказал этот сон бабушке, та бы отправила его в постель и на всякий случай дала бы ему таблетку аспирина.
Вытянув руку в сторону удобно примостившегося на камешке Барахлюша, Селения щелкает пальцами:
— Барахлюш, конфетку! — приказывает принцесса.
Барахлюш роется в карманах и вытаскивает круглый, похожий на «Чупа-Чупс», леденец на палочке, завернутый в великолепный фантик из лепестков розы. Брат кидает конфету сестре, и та ловит ее на лету. Она разворачивает леденец. Под действием воздуха он раздувается, словно гигантский воздушный шар.
— Держи, потом расскажешь, вкусно ли было! — говорит Селения, ловко запихивая розовый шар в рот паука.
Насекомое замерло, словно младенец, впервые оторвавшийся от маминой руки. Глаза паука устремились на торчащую у него изо рта палочку, а сам он застыл в ожидании. Интересно, чего он ждет?
— А теперь иди и ешь свою конфету. Она клубничная, — говорит пауку Селения.
При этих словах паук начинает шумно сосать конфету.
Его кроваво-красные глазки постепенно становятся цвета недозрелой клубники и принимают миндалевидную форму.
Селения улыбается пауку.
— Хороший мальчик! — говорит она, прежде чем направиться к Артуру, спеленутому по рукам и ногам. Вытащив меч, Селения обрезает предательские нити и помогает мальчику выбраться на твердую землю.
— Ты спас мне жизнь, я спасла тебе жизнь, теперь мы в расчете, — говорит Селения таким тоном, словно сообщает счет футбольного матча.
— Ничего ты мне не спасла! — возмущается Артур. — Ты с самого начала знала, что я ничем не рискую! Ты просто хотела заставить меня надавать дурацких обещаний!
— Но и ты прекрасно знал, что ничем не рискуешь! Сделав первый шаг назад, ты обернулся и заметил паутину, которая предотвратила твое падение. Месье захотел поиграть в хитреца, но сам попался в свою же ловушку! — парирует Селения, и голос ее звучит угрожающе.
— А мадам разыгрывает из себя железную леди! Но когда ее деревянный человечек исчезает, хнычет, словно Мальвина и Пьеро вместе взятые! — раздраженно отвечает Артур.
— Что за очаровательная парочка! — умиляется Барахлюш. — Долгими зимними вечерами вы друг с другом не соскучитесь!
— А ты не вмешивайся, когда тебя не спрашивают! — в один голос заявляют Селения и Артур.
— Ты говорил, что готов умереть за меня, а сам всего лишь посмеялся надо мной! Ты гнусный лжец! — возмущается принцесса.
— Знаешь, что я тебе скажу? Ты всего лишь…
Но тут Селения обрывает его:
— Ты забыл, какое обещание дал мне всего несколько минут назад?
От неожиданности Артур больно прикусывает язык, так что на глазах у него даже выступают слезы. Он понимает, что угодил еще в одну ловушку, и если срочно ничего не придумает, крышка ее захлопнется над ним навсегда.
— Ну, обешшал… но обешшание быво даво под угьёзой… под стъяхом смершши! — отчаянно шепелявя, отнекивается он.
— Ты уходишь от ответа: так ты обещал или нет? — продолжает допрос Селения.
— Ну, обещал, — скрепя сердце, соглашается Артур.
— А дальше? Кому ты это обещал? — спрашивает Селения, намереваясь извлечь из мальчика все слова клятвы.
Артур тяжело вздыхает.
— Обещал, Ваше Королевское Высочество, — по-солдатски рапортует Артур, разглядывая носки своих кроссовок.
— Вот так-то лучше! — примирительно говорит Селения. Затем она ловко вскакивает верхом на мохнатую ногу животного.
— Живей, за мной! — приглашает она своих спутников.
Прыгая с камня на камень, Барахлюш подбегает к пауку, вскакивает на паучью ногу и, помогая себе всеми конечностями, добирается до сестры и обхватывает ее за талию.
Он очень доволен: наконец-то они будут путешествовать с комфортом! В самом деле, на мохнатой ноге паука можно расположиться со всеми удобствами, как персидский шейх на шелковых подушках.
— Ты идешь? — окликает Барахлюш Артура. Мальчик стоит и все еще не верит собственным глазам. Меньше, чем за пять минут, чудовищный паук, только что собиравшийся сожрать его, превратился в огромного, вполне добродушного лохматого дромадера!
Принцесса отвесила ему оплеуху, подсластила шлепок конфеткой, и паук стал послушен, как ягненок. От такого зрелища даже у Алисы, привыкшей к волшебствам Страны Чудес, и то сдали бы нервы!
— Эй, поторапливайся! Мы уже потеряли много времени! — вновь зовет его Селения. — Или ты предпочитаешь бежать следом, как верный милун?
Артур не знает, на кого похож этот милун, зато прекрасно знает, какое домашнее животное преданно бежит за своим хозяином.
Артур собирает все свое терпение в кулак и карабкается по длинной мохнатой лапе. Ни особого мужества, ни мастерства этот подъем не требует. Добравшись до паучьего колена, он устраивается на корточках за спиной у Барахлюша.
— В путь, приятель! — кричит Селения, ударяя ногой в круглый бок насекомого.
Паук выбирается из расселины и резво бежит по кирпичной дорожке, словно верный як по горной тропе Гималаев.