Страница:
– Барометр валится вниз, – озабоченно сообщил он мне. – Похоже, будет шторм.
– Может, просто ливень, – отозвался я, ища глазами Айрис.
Она сидела в кресле под иллюминаторами, погруженная в какую-то книгу. Я подошел к ней и потрепал ее по плечу.
– Хвала небесам, ты не подвержена морской болезни. Мой друг граф Дериц, например, сходит с ума при одном только виде волны. Ну что ж, прошу садиться.
Перт, с вожделением пялившийся на гуся, ухитрился плюхнуться за стол раньше меня. Впрочем, на такую ерунду я внимания не обращал. Мы, в конце концов, находились не на военном корабле, и у меня не было ни малейшего желания заботиться о субординации. Я вяло понюхал поджаристое крылышко и потянулся к вину. Айрис, сидящая рядом со мной, осторожно подставила свой бокал.
– Гм, – сказал я. – Кажется, была команда не стесняться.
Она ответила мне короткой улыбкой. Иллари незаметно хмыкнул, отправил в глотку чарку рома и сказал, облизываясь:
– Да, граф Энгард тогда здо-орово помучился. Я даже хотел предложить ему искупаться в морской водице – говорят, хорошо помогает, но потом все-таки не решился. А вообще, уж что-что, но дух у парня несокрушимый. Если ему удастся благополучно вывернуться из этой истории, он и вправду далеко пойдет. Я вот, кстати, долго думал, – Иллари сделал паузу, чтобы отправить в рот кусок филе, цыкнул зубом и продолжил:
– Кто бы мог помофь Фолаару собрафь сфою самефафельную коллекцию?
– Коллекцию? – не понял я.
– Ну, – он наконец проглотил и вновь потянулся к рому, – ты же сам говорил мне, что Фолаар, похоже, собирал все эти смертоносные бумаги не сам, а с чьей-то помощью. Вот я думал-думал и вспомнил одного славного человечка… Эйно его хорошо знал и даже имел с ним кое-какие дела. Как только пристанем в столице, сразу же отправимся к нему в гости. Я совершенно уверен, что Монфор – ключевая фигура всей истории. Он что-то подозревал, причем давно. Если мы сумеем понять, откуда пошли эти самые подозрения, нам будет легче. Хотя, конечно, времени осталось совсем мало.
Я дернул плечами, все еще не понимая, что он имеет в виду. Закончив с обедом, я пожелал всем присутствующим приятного аппетита – в меня еда почему-то не лезла совершенно, – приказал стюарду подать мне прорезиненный плащ и поднялся наверх. Дождь поутих, но горизонт по-прежнему оставался темным. Я сплюнул за борт, поежился и крикнул вниз, чтобы принесли подогретого вина.
Неожиданно в люке появилась голова Айрис.
– Накинь капюшон, – велел я, видя, что ее тоже переодели в плащ, – здесь мерзко.
Она подошла к краю наблюдательной площадки, уцепилась за планшир и повернула ко мне раскрасневшееся лицо.
– На таком корабле мне совершенно не страшно даже в шторм.
– А на других было страшно? – усмехнулся я.
– Я вообще боюсь моря. Как-то раз мне пришлось плыть на юг, наше судно попало в шторм, и я целый день просидела за молитвой, ожидая, когда мы наконец пойдем ко дну.
– Когда я увидел «Брин» в первый раз, то долго не мог поверить в то, что такой корабль существует наяву, а не во сне. Князь Эйно строил его для очень далеких путешествий. Мне уже дважды приходилось пересекать океаны.
– Океаны?! – в ее голосе был и ужас, и восхищение.
– Да, – с улыбкой отозвался я. – И восточный, и западный. И Тиманское море, это там, очень далеко на востоке. Я был очень счастлив!..
– Послушай, – она повернулась ко мне, щурясь от влажного ветра, – тебе не кажется, что вам не стоило обсуждать при мне свои столичные дела? Мне почему-то не хочется общаться с Тайной канцелярией…
– Мы не имеем к ней никакого отношения, – машинально ответил я и добавил, спохватившись:
– Да и к тому же ты все равно ничего не поняла, верно? И еще… я хотел бы знать, что ты собираешься делать дальше – искать себе место в каком-нибудь монастыре или храме?
– Не знаю, – вздохнула Айрис. – В общем-то мне просто некуда деваться. Пока был жив отец, я могла рассчитывать на его помощь, ведь в храм так просто не попадешь… Теперь остается только одно – монастырь, но как я объясню причины своего бегства из обители Меллас? В столице существует специальная канцелярия, занимающаяся монастырскими делами. Если я отправлюсь туда с просьбой помочь мне устроиться в какую-то другую обитель, меня спросят, почему я самовольно покинула отца Уннаса…
– Ну тогда, – облегченно засмеялся я, – тебе придется плавать вместе со мной. Это гораздо веселее, чем торчать за стенами монастыря и целыми днями отбивать себе голову в молитвах.
– Ты забываешь о том, что я давала обет, – Айрис горько покачала головой, – и если меня увидит кто-то из иерархов тех, что участвовали в моей судьбе, мне придется отвечать по закону. И тебе, между прочим, тоже, хотя ты всегда можешь сказать, что не знал о моем прошлом.
– Значит, ты просто исчезнешь, – хмыкнул я. – И родишься вновь в лице какой-нибудь знатной дамы из малоизвестного рода.
– Для тебя это так просто? – поразилась девушка.
– Ну не для меня, конечно… Но за время, проведенное в столице, я познакомился с такими людьми, для которых подобная задачка – вроде игры в прятки.
– Филины… – Айрис прищурила глаза и вздохнула. – Я так и думала. Не знаю только, могло ли случиться иначе.
– Не только они. Все гораздо сложнее, но правду ты узнаешь немного попозже, хорошо? Я ведь и сам попал в переплет, причем, как ты понимаешь, тоже совершенно случайно.
– Все в воле богов… Я вообще не должна была появляться на свет.
– Но раз уж ты здесь!..
– Но грехи, Маттер!
– Да плевать на грехи! – держа в правой бокал с вином, я обнял Айрис левой рукой и коснулся губами ее подбородка. Наши капюшоны столкнулись, ее упал на спину, открывая ветру копну жестких черных кудряшек, и я скользнул языком по уху, в котором болталась маленькая сережка в виде трех переплетенных меж собой колечек. Девушка словно обмякла, положила голову на мое мокрое плечо и замерла.
Я гладил ее мокрые волосы и молчал: мне хотелось сказать слишком многое, но я чувствовал, что сейчас мои слова будут ни к чему…
– Остров Линн прямо по курсу! – проорал в открытом люке Перт.
– Линн! – встрепенулся я. – Значит, к полудню будем в столице!
Айрис, совершенно неузнаваемая в нарядном платье, которое было куплено для нее в Альмаре, стояла возле боевого дальномера, задумчиво постукивая пальцами по его станине.
– Когда я увижу тебя? – спросила она, глядя на меня с неуверенной улыбкой.
– Пока тебе лучше находиться на борту. Я подъеду в порт сразу же, как только мы узнаем новости. С Иллари что-то происходит…
– Он встревожен.
– Да – знать бы отчего. У меня такое ощущение, что он чего-то ждет. Впрочем, это неважно… я должен увидеть Энгарда – и, может быть, смогу приехать сегодня же вечером. Наверное, – я коснулся ее щеки, – я буду пока жить на корабле.
– «Бринлееф» останется в столице? – удивилась она.
– Тебе пора запомнить, что распоряжаюсь здесь я. Да, пока он останется в столице. Плата за стоянку немаленькая, но меня она не разорит. Сейчас корабль должен быть под рукой… Мы можем отплыть в любую минуту.
– К тебе, на юг?
– Нет…
Я коротко поцеловал ее в щеку и отправился вниз – лошади уже ждали нас на камне причала, и Иллари нетерпеливо махал рукой, призывая меня поторопиться.
Садясь в седло, я обернулся – Айрис все так же стояла на кормовой площадке, грустно глядя на меня. Наверное, ей было одиноко, но ничего другого я предложить не мог – в столице ее знают и, следовательно, не хватало мне еще неприятностей с беглой монахиней! До тех пор пока Каан не выправит ей новые бумаги, Айрис придется сидеть взаперти.
– Для чего так много людей? – спросил я у Иллари, неодобрительно оглядывая нашу компанию, – помимо Уты, он взял еще четверых крепких офицеров «Брина», причем вооружены они были так, словно собирались на бой с желтокожими варварами.
Королевский академик сжал губы и лишь мотнул в ответ головой. Поняв, что задавать вопросы бесполезно, я решил молча подчиниться – он лучше знал, что сейчас делать. Мы выехали из порта, проскакали вдоль нарядной набережной, заполненной, как всегда в этот час, спешащими по делам людьми, и поднялись в центральную часть города. Не произнося ни слова, Иллари повел нас в малознакомые мне дебри узких древних проулков. Моя верная Лина, немного ошарашенная непривычной для нее суетой и множеством новых запахов, то и дело вертела головой, всхрапывая и косясь на ленивых извозчичьих коней, стоящих на каждом перекрестке.
Иллари остановился на полутемной, несмотря на ослепительное послеполуденное солнце, улочке и свернул налево, в тесную арку. Последовав за ним, я оказался на каком-то пустыре, окруженном с трех сторон густыми садами.
Посреди этого странного участка торчал небольшой двухэтажный особняк с узкими, какими-то сумрачными окнами.
– Двое останьтесь на улице, остальные здесь, – отрывисто приказал Иллари, спрыгивая с коня.
Я спешился, передал молодому офицеру повод моей кобылы и прошел вслед за Иллари по узенькой каменной дорожке, едва заметной под травой, густо проросшей меж вытертых булыг. Мой академик встал перед когда-то лакированной, а теперь почти рассохшейся дверью и ударил в нее темным бронзовым молотком.
– Кто там? – почти сразу же поинтересовался из-за двери скрипучий стариковский голос.
– К господину нотариусу, – немного напряженно проговорил Иллари.
– Я спрашиваю кто, а не к кому, – с раздражением уточнили из-за двери.
Иллари глубоко вздохнул.
– Королевский академик Посселт, от его светлости князя Эйно, – внятно сообщил он. – Мы были представлены…
– Оч-ч хорошо… – и мы услышали шаркающие шаги.
– Что это за комедия? – не понял я.
– Кого попало сюда не пускают, – скривился Иллари. – И хорошо, если нас пустят…
Дверь распахнулась так же неожиданно, как в первый раз. На пороге стоял высокий старик в коричневом халате, под которым виднелась старомодная сабля с богато украшенной рукоятью. Внимательно осмотрев нас, он взмахнул рукавом и молча шагнул в сторону, уступая нам дорогу.
Следуя его указаниям, мы поднялись на второй этаж и вошли в огромную комнату, сплошь уставленную книжными шкафами. Возле камина в глубоком плюшевом кресле восседал снежно-седой мужчина могучего телосложения. Большие, похожие на совиные глаза скользнули по Иллари, потом остановились на мне. Я поежился – он, казалось, решил продырявить меня своим взглядом, – и не придумал ничего лучшего, как коротко поклониться.
– Рад приветствовать вас, господин Хауг, – не совсем уверенно проговорил Иллари. – Я академик Посселт, был представлен вам его светлостью князем Эйно Лоттвицем… а также, – он дернул головой в мою сторону, – его наследник и мой новый господин, князь Маттер.
– Наследник, – еле слышно прошелестел нотариус, и в его глазах промелькнуло нечто похожее на интерес. – Прошу вас садиться, господа. Если вам угодно вина, прошу заботиться о себе самостоятельно. В буфете…
Прежде чем сесть в указанное кресло, Иллари распахнул дубовый буфет, украшенный затейливой старой резьбой, и достал кувшин с парой бокалов. Я молчал. По большому счету, мне здесь не нравилось, вот только я никак не мог понять, что же именно. Наверное, в этом древнем доме просто пахло чем-то таким, к чему мне не следовало бы прикасаться. Но я понимал, что было уже поздно…
Иллари налил мне бокал вина и кашлянул, собираясь, очевидно, с мыслями. Мне еще не приходилось видеть его таким неуверенным, чтобы не сказать – смущенным.
– У нас к вам дело, дорогой нотариус, – начал он.
– Без дела ко мне давно никто не приходит, – криво усмехнулся Хауг. – Не стесняйтесь, говорите. Я не очень хорошо себя чувствую, да и вообще, времени у меня осталось совсем мало. Итак?..
– Я имею основания думать, что вы были связаны с неким господином Рэ Монфором, недавно убитым в собственном доме в столице.
– Это так, господин академик, – Хауг начал раздражаться. – Но что вы лепечете, как лицеистка на покаянии! Говорите! Я уже понял, что смерть моего друга Эйно связана со смертью Монфора, так что вы можете обойтись без предисловий. Ну, что вам угодно знать?
Иллари нервно глотнул вина. Вид у него был немного побитый. «Да кто он такой, – подумал я, – этот древний нотариус? Что за власть он держит в своих высохших лапках, если бесстрашный и властный Иллари Посселт мнется и по минуте не может подобрать слов?»
– Для чего Монфор просил вас собрать документы, которые оказались потом в руках королевского дознавателя Фолаара?
Теперь, кажется, замялся нотариус.
– Значит, вот оно что… – прошипел он, глядя прямо перед собой. – Никогда бы не подумал!.. Ну что ж, – его голос обрел почти молодую твердость, старик выпрямился в кресле и прищурился, – значит, круг все равно замкнулся. Вот вам и воля богов. Один вопрос – документы попали в ваши руки случайно?
– Почти, – сказал я, твердо глядя ему в глаза. – Воля богов, как вы сказали.
– А вы суровы, юноша, – усмехнулся Хауг. – Я бы не решился… Итак: документы. Я собрал лишь некую их часть, примерно две трети, все остальное было на совести покойного Фолаара. Мальчишка упивался своей детской хитростью, не понимая даже, что никогда и ни при каких обстоятельствах не сможет воспользоваться плодами своих махинаций и подлогов. Нет-нет, все бумаги подлинные, но вот пути, которыми они к нему попадали… Впрочем, я отвлекся.
Монфор обратился ко мне примерно два года назад. Он знал, к кому идти… сперва я решил, что он задумал свою привычную операцию по запугиванию королевских писцов, случайно перепутавших несколько циферок, из-за чего очередная пачечка ценных бумаг уплыла в Галотту, но потом понял, что ошибаюсь. Монфор, господа, выглядел совсем не так, как обычно в таких случаях, – он был встревожен.
– Встревожен? – изумился Иллари. – Что могло его встревожить? Ему угрожали?
– Насколько я знаю, Монфор плевать хотел на любые угрозы, – презрительно скривился Хауг. – И сам никогда никому не угрожал, он считал это ниже своего достоинства. Он только что вернулся с севера – нужные люди помогли с проводниками, и на границе не было никаких приключений.
– Он был в Ханонго? – перебил я.
– Да, юноша. Вы что, плохо учили географию? Хотя погодите, вы же не пеллиец! Это меняет дело… хм. Итак, он вернулся из Ханонго и имел со мной очень долгий разговор. Насколько я понимаю, после этой поездки у него появились значительные свободные средства – мне, разумеется, деньги уже совершенно ни к чему, но они потребовались для того, чтобы получше смазать некоторые механизмы, неизбежно применяемые в подобных случаях. Денег ушло много, очень много… можно сказать, целое состояние. Когда я смог выполнить почти весь его заказ, Монфор вновь предпринял путешествие к северным соседям. Во второй раз он приехал не столько в волнении, сколько в задумчивости. Я, признаться, не выдержал… Вы понимаете, что, кроме любопытства, у меня уже почти ничего на свете не осталось, – я спросил, чем вызвано его необычное состояние. Над его ответом я думаю до сих пор.
– Что же он сказал вам, господин нотариус? – подался вперед Иллари.
– «Северяне затеяли большую глупость. Никто не знает, чем это все кончится, но есть законы, которые придуманы не нами, – значит, не нам их и нарушать».
– Это все? – не выдержал я.
– Да, юноша, это все. Я видел, что ничего более он мне не расскажет. Я хорошо чую, – Хауг скрипуче хохотнул и, морщась, положил руку на грудь, – когда мне не стоит совать нос в чужую тайну. Именно поэтому я до сих пор смотрю на небо… гм… а не кормлю червей, как некоторые известные умники.
– А что вы сами думаете по этому поводу?
Нотариус вновь вцепился в меня своими невероятными глазами, потом отвернулся к окну и, похоже, задумался.
– Я ведь знаю совсем мало, – произнес наконец он, теребя кисть на своем теплом домашнем сюртуке. – Я уже понял, что его приятели-ханонгеры связаны с нашими дворцовыми заговорщиками. Вот только как? Разумеется, и его, и Фолаара убили они же, но только…
Он снова умолк и вдруг попросил Иллари налить ему вина. Я видел, что старик, с одной стороны, искренне хочет рассказать нам все, что может, а с другой – его точит привычная опасливость профессионального носителя чужих секретов. Отхлебнув из золотого бокала, нотариус Хауг устроился в своем кресле поудобнее – я сразу понял, что никакой он не паралитик, просто по каким-то причинам ему удобнее убеждать гостей в своей беспомощности, – и заговорил:
– Однажды – дело было уже после того, как я собрал почти все, что он хотел иметь, – Монфор проговорился, что все эти бумаги, способные в его руках наделать весьма серьезных дел, нужны ему лишь как плата за какой-то другой, гораздо более ценный документ. Я никогда уже не узнаю, о каком документе шла речь и почему он не мог получить его иным путем, но, как мне казалось, сам по себе заговор занимал его весьма мало.
Иллари бросил на меня многозначительный взгляд, на его скулах заиграли желваки.
– Вам уже приходилось слышать, что из столицы побежали деньги? – спросил он.
– Да, кое-кто проболтался, кое-кто услышал… – Хауг вновь заскрипел, как несмазанная дверь, и весело блеснул глазами, – самое забавное то, что мне уже все это безразлично. Прекрасно, господа, а? Старый Хауг, собственными руками погубивший несколько поколений махинаторов, сидит и смотрит, как махинаторы, так сказать, новейшие приближают его собственную гибель!
Он энергично плюнул на старенький ковер.
– Значит, времени почти не осталось? – глухо спросил Иллари.
– Времени уже нет, вот что я вам скажу. Дело вошло в завершающую стадию. Тот, кто держит в руках документы из папки Фолаара, – а я уже понял, что в конце концов вся эта подборка попала именно к нему, и из-за нее его и убили на болотах, – может спасти его маразматическое величество. Впрочем, если я еще хоть что-нибудь понимаю в интригах, он мог это сделать гораздо раньше. Однако же почему-то не сделал. Из чего я делаю вывод, что он, этот загадочный бумаговладелец, не видит такой необходимости. Имеет, очевидно, свой интерес.
Что ж, я повеселюсь напоследок. Когда они придут за мной, я еще смогу как следует посмеяться.
– Сколько? – почти закричал Иллари. – Сколько времени? На каком основании вы делаете свои выводы?
– Полк барона Онеста снялся с границы, – кривя в ухмылке тонкие губы, прошипел Хауг. – Значит – ночь, две…
Глава 12
– Может, просто ливень, – отозвался я, ища глазами Айрис.
Она сидела в кресле под иллюминаторами, погруженная в какую-то книгу. Я подошел к ней и потрепал ее по плечу.
– Хвала небесам, ты не подвержена морской болезни. Мой друг граф Дериц, например, сходит с ума при одном только виде волны. Ну что ж, прошу садиться.
Перт, с вожделением пялившийся на гуся, ухитрился плюхнуться за стол раньше меня. Впрочем, на такую ерунду я внимания не обращал. Мы, в конце концов, находились не на военном корабле, и у меня не было ни малейшего желания заботиться о субординации. Я вяло понюхал поджаристое крылышко и потянулся к вину. Айрис, сидящая рядом со мной, осторожно подставила свой бокал.
– Гм, – сказал я. – Кажется, была команда не стесняться.
Она ответила мне короткой улыбкой. Иллари незаметно хмыкнул, отправил в глотку чарку рома и сказал, облизываясь:
– Да, граф Энгард тогда здо-орово помучился. Я даже хотел предложить ему искупаться в морской водице – говорят, хорошо помогает, но потом все-таки не решился. А вообще, уж что-что, но дух у парня несокрушимый. Если ему удастся благополучно вывернуться из этой истории, он и вправду далеко пойдет. Я вот, кстати, долго думал, – Иллари сделал паузу, чтобы отправить в рот кусок филе, цыкнул зубом и продолжил:
– Кто бы мог помофь Фолаару собрафь сфою самефафельную коллекцию?
– Коллекцию? – не понял я.
– Ну, – он наконец проглотил и вновь потянулся к рому, – ты же сам говорил мне, что Фолаар, похоже, собирал все эти смертоносные бумаги не сам, а с чьей-то помощью. Вот я думал-думал и вспомнил одного славного человечка… Эйно его хорошо знал и даже имел с ним кое-какие дела. Как только пристанем в столице, сразу же отправимся к нему в гости. Я совершенно уверен, что Монфор – ключевая фигура всей истории. Он что-то подозревал, причем давно. Если мы сумеем понять, откуда пошли эти самые подозрения, нам будет легче. Хотя, конечно, времени осталось совсем мало.
Я дернул плечами, все еще не понимая, что он имеет в виду. Закончив с обедом, я пожелал всем присутствующим приятного аппетита – в меня еда почему-то не лезла совершенно, – приказал стюарду подать мне прорезиненный плащ и поднялся наверх. Дождь поутих, но горизонт по-прежнему оставался темным. Я сплюнул за борт, поежился и крикнул вниз, чтобы принесли подогретого вина.
Неожиданно в люке появилась голова Айрис.
– Накинь капюшон, – велел я, видя, что ее тоже переодели в плащ, – здесь мерзко.
Она подошла к краю наблюдательной площадки, уцепилась за планшир и повернула ко мне раскрасневшееся лицо.
– На таком корабле мне совершенно не страшно даже в шторм.
– А на других было страшно? – усмехнулся я.
– Я вообще боюсь моря. Как-то раз мне пришлось плыть на юг, наше судно попало в шторм, и я целый день просидела за молитвой, ожидая, когда мы наконец пойдем ко дну.
– Когда я увидел «Брин» в первый раз, то долго не мог поверить в то, что такой корабль существует наяву, а не во сне. Князь Эйно строил его для очень далеких путешествий. Мне уже дважды приходилось пересекать океаны.
– Океаны?! – в ее голосе был и ужас, и восхищение.
– Да, – с улыбкой отозвался я. – И восточный, и западный. И Тиманское море, это там, очень далеко на востоке. Я был очень счастлив!..
– Послушай, – она повернулась ко мне, щурясь от влажного ветра, – тебе не кажется, что вам не стоило обсуждать при мне свои столичные дела? Мне почему-то не хочется общаться с Тайной канцелярией…
– Мы не имеем к ней никакого отношения, – машинально ответил я и добавил, спохватившись:
– Да и к тому же ты все равно ничего не поняла, верно? И еще… я хотел бы знать, что ты собираешься делать дальше – искать себе место в каком-нибудь монастыре или храме?
– Не знаю, – вздохнула Айрис. – В общем-то мне просто некуда деваться. Пока был жив отец, я могла рассчитывать на его помощь, ведь в храм так просто не попадешь… Теперь остается только одно – монастырь, но как я объясню причины своего бегства из обители Меллас? В столице существует специальная канцелярия, занимающаяся монастырскими делами. Если я отправлюсь туда с просьбой помочь мне устроиться в какую-то другую обитель, меня спросят, почему я самовольно покинула отца Уннаса…
– Ну тогда, – облегченно засмеялся я, – тебе придется плавать вместе со мной. Это гораздо веселее, чем торчать за стенами монастыря и целыми днями отбивать себе голову в молитвах.
– Ты забываешь о том, что я давала обет, – Айрис горько покачала головой, – и если меня увидит кто-то из иерархов тех, что участвовали в моей судьбе, мне придется отвечать по закону. И тебе, между прочим, тоже, хотя ты всегда можешь сказать, что не знал о моем прошлом.
– Значит, ты просто исчезнешь, – хмыкнул я. – И родишься вновь в лице какой-нибудь знатной дамы из малоизвестного рода.
– Для тебя это так просто? – поразилась девушка.
– Ну не для меня, конечно… Но за время, проведенное в столице, я познакомился с такими людьми, для которых подобная задачка – вроде игры в прятки.
– Филины… – Айрис прищурила глаза и вздохнула. – Я так и думала. Не знаю только, могло ли случиться иначе.
– Не только они. Все гораздо сложнее, но правду ты узнаешь немного попозже, хорошо? Я ведь и сам попал в переплет, причем, как ты понимаешь, тоже совершенно случайно.
– Все в воле богов… Я вообще не должна была появляться на свет.
– Но раз уж ты здесь!..
– Но грехи, Маттер!
– Да плевать на грехи! – держа в правой бокал с вином, я обнял Айрис левой рукой и коснулся губами ее подбородка. Наши капюшоны столкнулись, ее упал на спину, открывая ветру копну жестких черных кудряшек, и я скользнул языком по уху, в котором болталась маленькая сережка в виде трех переплетенных меж собой колечек. Девушка словно обмякла, положила голову на мое мокрое плечо и замерла.
Я гладил ее мокрые волосы и молчал: мне хотелось сказать слишком многое, но я чувствовал, что сейчас мои слова будут ни к чему…
– Остров Линн прямо по курсу! – проорал в открытом люке Перт.
– Линн! – встрепенулся я. – Значит, к полудню будем в столице!
* * *
В глазах Иллари поблескивала тревога. Он стоял у левого борта, прикрывая лицо широкополой шляпой с перьями, и внимательно зыркал вдоль берега, рассматривая обычную портовую суету, – кругом сновали грузчики, визгливо ругались ломовики, стоящие возле разгружающихся кораблей, там и сям виднелись фигурки подрядчиков, отвечающих за хозяйский товар, в руках у них были специальные дощечки, на которых записывались промежуточные счета. Ярко светило солнце, все выглядело совершенно как всегда. Через некоторое время академик тряхнул головой, отошел от планшира и приказал сводить на берег лошадей. Я еще раз посмотрел на него, не понимая, чем вызвано такое необычное беспокойство, и взбежал по трапу наверх.Айрис, совершенно неузнаваемая в нарядном платье, которое было куплено для нее в Альмаре, стояла возле боевого дальномера, задумчиво постукивая пальцами по его станине.
– Когда я увижу тебя? – спросила она, глядя на меня с неуверенной улыбкой.
– Пока тебе лучше находиться на борту. Я подъеду в порт сразу же, как только мы узнаем новости. С Иллари что-то происходит…
– Он встревожен.
– Да – знать бы отчего. У меня такое ощущение, что он чего-то ждет. Впрочем, это неважно… я должен увидеть Энгарда – и, может быть, смогу приехать сегодня же вечером. Наверное, – я коснулся ее щеки, – я буду пока жить на корабле.
– «Бринлееф» останется в столице? – удивилась она.
– Тебе пора запомнить, что распоряжаюсь здесь я. Да, пока он останется в столице. Плата за стоянку немаленькая, но меня она не разорит. Сейчас корабль должен быть под рукой… Мы можем отплыть в любую минуту.
– К тебе, на юг?
– Нет…
Я коротко поцеловал ее в щеку и отправился вниз – лошади уже ждали нас на камне причала, и Иллари нетерпеливо махал рукой, призывая меня поторопиться.
Садясь в седло, я обернулся – Айрис все так же стояла на кормовой площадке, грустно глядя на меня. Наверное, ей было одиноко, но ничего другого я предложить не мог – в столице ее знают и, следовательно, не хватало мне еще неприятностей с беглой монахиней! До тех пор пока Каан не выправит ей новые бумаги, Айрис придется сидеть взаперти.
– Для чего так много людей? – спросил я у Иллари, неодобрительно оглядывая нашу компанию, – помимо Уты, он взял еще четверых крепких офицеров «Брина», причем вооружены они были так, словно собирались на бой с желтокожими варварами.
Королевский академик сжал губы и лишь мотнул в ответ головой. Поняв, что задавать вопросы бесполезно, я решил молча подчиниться – он лучше знал, что сейчас делать. Мы выехали из порта, проскакали вдоль нарядной набережной, заполненной, как всегда в этот час, спешащими по делам людьми, и поднялись в центральную часть города. Не произнося ни слова, Иллари повел нас в малознакомые мне дебри узких древних проулков. Моя верная Лина, немного ошарашенная непривычной для нее суетой и множеством новых запахов, то и дело вертела головой, всхрапывая и косясь на ленивых извозчичьих коней, стоящих на каждом перекрестке.
Иллари остановился на полутемной, несмотря на ослепительное послеполуденное солнце, улочке и свернул налево, в тесную арку. Последовав за ним, я оказался на каком-то пустыре, окруженном с трех сторон густыми садами.
Посреди этого странного участка торчал небольшой двухэтажный особняк с узкими, какими-то сумрачными окнами.
– Двое останьтесь на улице, остальные здесь, – отрывисто приказал Иллари, спрыгивая с коня.
Я спешился, передал молодому офицеру повод моей кобылы и прошел вслед за Иллари по узенькой каменной дорожке, едва заметной под травой, густо проросшей меж вытертых булыг. Мой академик встал перед когда-то лакированной, а теперь почти рассохшейся дверью и ударил в нее темным бронзовым молотком.
– Кто там? – почти сразу же поинтересовался из-за двери скрипучий стариковский голос.
– К господину нотариусу, – немного напряженно проговорил Иллари.
– Я спрашиваю кто, а не к кому, – с раздражением уточнили из-за двери.
Иллари глубоко вздохнул.
– Королевский академик Посселт, от его светлости князя Эйно, – внятно сообщил он. – Мы были представлены…
– Оч-ч хорошо… – и мы услышали шаркающие шаги.
– Что это за комедия? – не понял я.
– Кого попало сюда не пускают, – скривился Иллари. – И хорошо, если нас пустят…
Дверь распахнулась так же неожиданно, как в первый раз. На пороге стоял высокий старик в коричневом халате, под которым виднелась старомодная сабля с богато украшенной рукоятью. Внимательно осмотрев нас, он взмахнул рукавом и молча шагнул в сторону, уступая нам дорогу.
Следуя его указаниям, мы поднялись на второй этаж и вошли в огромную комнату, сплошь уставленную книжными шкафами. Возле камина в глубоком плюшевом кресле восседал снежно-седой мужчина могучего телосложения. Большие, похожие на совиные глаза скользнули по Иллари, потом остановились на мне. Я поежился – он, казалось, решил продырявить меня своим взглядом, – и не придумал ничего лучшего, как коротко поклониться.
– Рад приветствовать вас, господин Хауг, – не совсем уверенно проговорил Иллари. – Я академик Посселт, был представлен вам его светлостью князем Эйно Лоттвицем… а также, – он дернул головой в мою сторону, – его наследник и мой новый господин, князь Маттер.
– Наследник, – еле слышно прошелестел нотариус, и в его глазах промелькнуло нечто похожее на интерес. – Прошу вас садиться, господа. Если вам угодно вина, прошу заботиться о себе самостоятельно. В буфете…
Прежде чем сесть в указанное кресло, Иллари распахнул дубовый буфет, украшенный затейливой старой резьбой, и достал кувшин с парой бокалов. Я молчал. По большому счету, мне здесь не нравилось, вот только я никак не мог понять, что же именно. Наверное, в этом древнем доме просто пахло чем-то таким, к чему мне не следовало бы прикасаться. Но я понимал, что было уже поздно…
Иллари налил мне бокал вина и кашлянул, собираясь, очевидно, с мыслями. Мне еще не приходилось видеть его таким неуверенным, чтобы не сказать – смущенным.
– У нас к вам дело, дорогой нотариус, – начал он.
– Без дела ко мне давно никто не приходит, – криво усмехнулся Хауг. – Не стесняйтесь, говорите. Я не очень хорошо себя чувствую, да и вообще, времени у меня осталось совсем мало. Итак?..
– Я имею основания думать, что вы были связаны с неким господином Рэ Монфором, недавно убитым в собственном доме в столице.
– Это так, господин академик, – Хауг начал раздражаться. – Но что вы лепечете, как лицеистка на покаянии! Говорите! Я уже понял, что смерть моего друга Эйно связана со смертью Монфора, так что вы можете обойтись без предисловий. Ну, что вам угодно знать?
Иллари нервно глотнул вина. Вид у него был немного побитый. «Да кто он такой, – подумал я, – этот древний нотариус? Что за власть он держит в своих высохших лапках, если бесстрашный и властный Иллари Посселт мнется и по минуте не может подобрать слов?»
– Для чего Монфор просил вас собрать документы, которые оказались потом в руках королевского дознавателя Фолаара?
Теперь, кажется, замялся нотариус.
– Значит, вот оно что… – прошипел он, глядя прямо перед собой. – Никогда бы не подумал!.. Ну что ж, – его голос обрел почти молодую твердость, старик выпрямился в кресле и прищурился, – значит, круг все равно замкнулся. Вот вам и воля богов. Один вопрос – документы попали в ваши руки случайно?
– Почти, – сказал я, твердо глядя ему в глаза. – Воля богов, как вы сказали.
– А вы суровы, юноша, – усмехнулся Хауг. – Я бы не решился… Итак: документы. Я собрал лишь некую их часть, примерно две трети, все остальное было на совести покойного Фолаара. Мальчишка упивался своей детской хитростью, не понимая даже, что никогда и ни при каких обстоятельствах не сможет воспользоваться плодами своих махинаций и подлогов. Нет-нет, все бумаги подлинные, но вот пути, которыми они к нему попадали… Впрочем, я отвлекся.
Монфор обратился ко мне примерно два года назад. Он знал, к кому идти… сперва я решил, что он задумал свою привычную операцию по запугиванию королевских писцов, случайно перепутавших несколько циферок, из-за чего очередная пачечка ценных бумаг уплыла в Галотту, но потом понял, что ошибаюсь. Монфор, господа, выглядел совсем не так, как обычно в таких случаях, – он был встревожен.
– Встревожен? – изумился Иллари. – Что могло его встревожить? Ему угрожали?
– Насколько я знаю, Монфор плевать хотел на любые угрозы, – презрительно скривился Хауг. – И сам никогда никому не угрожал, он считал это ниже своего достоинства. Он только что вернулся с севера – нужные люди помогли с проводниками, и на границе не было никаких приключений.
– Он был в Ханонго? – перебил я.
– Да, юноша. Вы что, плохо учили географию? Хотя погодите, вы же не пеллиец! Это меняет дело… хм. Итак, он вернулся из Ханонго и имел со мной очень долгий разговор. Насколько я понимаю, после этой поездки у него появились значительные свободные средства – мне, разумеется, деньги уже совершенно ни к чему, но они потребовались для того, чтобы получше смазать некоторые механизмы, неизбежно применяемые в подобных случаях. Денег ушло много, очень много… можно сказать, целое состояние. Когда я смог выполнить почти весь его заказ, Монфор вновь предпринял путешествие к северным соседям. Во второй раз он приехал не столько в волнении, сколько в задумчивости. Я, признаться, не выдержал… Вы понимаете, что, кроме любопытства, у меня уже почти ничего на свете не осталось, – я спросил, чем вызвано его необычное состояние. Над его ответом я думаю до сих пор.
– Что же он сказал вам, господин нотариус? – подался вперед Иллари.
– «Северяне затеяли большую глупость. Никто не знает, чем это все кончится, но есть законы, которые придуманы не нами, – значит, не нам их и нарушать».
– Это все? – не выдержал я.
– Да, юноша, это все. Я видел, что ничего более он мне не расскажет. Я хорошо чую, – Хауг скрипуче хохотнул и, морщась, положил руку на грудь, – когда мне не стоит совать нос в чужую тайну. Именно поэтому я до сих пор смотрю на небо… гм… а не кормлю червей, как некоторые известные умники.
– А что вы сами думаете по этому поводу?
Нотариус вновь вцепился в меня своими невероятными глазами, потом отвернулся к окну и, похоже, задумался.
– Я ведь знаю совсем мало, – произнес наконец он, теребя кисть на своем теплом домашнем сюртуке. – Я уже понял, что его приятели-ханонгеры связаны с нашими дворцовыми заговорщиками. Вот только как? Разумеется, и его, и Фолаара убили они же, но только…
Он снова умолк и вдруг попросил Иллари налить ему вина. Я видел, что старик, с одной стороны, искренне хочет рассказать нам все, что может, а с другой – его точит привычная опасливость профессионального носителя чужих секретов. Отхлебнув из золотого бокала, нотариус Хауг устроился в своем кресле поудобнее – я сразу понял, что никакой он не паралитик, просто по каким-то причинам ему удобнее убеждать гостей в своей беспомощности, – и заговорил:
– Однажды – дело было уже после того, как я собрал почти все, что он хотел иметь, – Монфор проговорился, что все эти бумаги, способные в его руках наделать весьма серьезных дел, нужны ему лишь как плата за какой-то другой, гораздо более ценный документ. Я никогда уже не узнаю, о каком документе шла речь и почему он не мог получить его иным путем, но, как мне казалось, сам по себе заговор занимал его весьма мало.
Иллари бросил на меня многозначительный взгляд, на его скулах заиграли желваки.
– Вам уже приходилось слышать, что из столицы побежали деньги? – спросил он.
– Да, кое-кто проболтался, кое-кто услышал… – Хауг вновь заскрипел, как несмазанная дверь, и весело блеснул глазами, – самое забавное то, что мне уже все это безразлично. Прекрасно, господа, а? Старый Хауг, собственными руками погубивший несколько поколений махинаторов, сидит и смотрит, как махинаторы, так сказать, новейшие приближают его собственную гибель!
Он энергично плюнул на старенький ковер.
– Значит, времени почти не осталось? – глухо спросил Иллари.
– Времени уже нет, вот что я вам скажу. Дело вошло в завершающую стадию. Тот, кто держит в руках документы из папки Фолаара, – а я уже понял, что в конце концов вся эта подборка попала именно к нему, и из-за нее его и убили на болотах, – может спасти его маразматическое величество. Впрочем, если я еще хоть что-нибудь понимаю в интригах, он мог это сделать гораздо раньше. Однако же почему-то не сделал. Из чего я делаю вывод, что он, этот загадочный бумаговладелец, не видит такой необходимости. Имеет, очевидно, свой интерес.
Что ж, я повеселюсь напоследок. Когда они придут за мной, я еще смогу как следует посмеяться.
– Сколько? – почти закричал Иллари. – Сколько времени? На каком основании вы делаете свои выводы?
– Полк барона Онеста снялся с границы, – кривя в ухмылке тонкие губы, прошипел Хауг. – Значит – ночь, две…
Глава 12
– Вы, все – искать Каана! – орал Иллари, запрыгивая на коня. – Встречу назначить «У плешивого кота» за час до заката! Передайте ему, что дело не терпит никаких отлагательств! Ута, с нами! Скорее, скорее!
Мы вылетели на улочку и галопом понеслись прочь, в сторону восточных застав.
– Нам нужен Энгард, – прокричал он мне, когда столичный шум остался наконец за спиной и копыта наших лошадей застучали по брусчатке королевской дороги, – только он может подать документы в нужные руки!
– Как мы попадем в Град? – изумился я.
– Ты молись, чтобы эти клоуны еще не удрали к лавеллерам! А в Град нас приведет Каан, у него всегда есть ключи от нужных дверей.
– Не пойму, почему они не могут просто арестовать принцев…
– Да потому, что ты до сих пор многого не понимаешь! Арестуют – дальше? А дальше их придется выпускать: представляешь, какой скандал? Нет, для них ситуация совершенно безвыходная…
– Но как, будь я проклят, можно устроить мятеж силами одного полка?
– За деньги, Мат, в Пеллии можно все. А деньги тут потрачены такие, что о них страшно даже подумать. Тем более что такой король, как наш, и впрямь никому не нужен. Кроме нас, пожалуй.
Вот наконец и знакомый мостик. Впереди замаячила какая-то коляска, довольно резво влекомая парой черных, как я видел, злобных жеребцов. Иллари, ругаясь, пошел обгонять ее справа, а мне пришлось взять левее. Когда мы поравнялись, я едва не выпустил от неожиданности повод – в коляске сидел мастер Накасус.
– Лина, стоять! – завопил я.
Актер повернул голову и резко натянул вожжи.
– Какое счастье! Господин Маттер! Наконец-то вы вернулись! Вы нашли господина графа?
– Что? – тревожно ощерился я. – Почему я должен был его «найти»? Он что, пропал?
– Я уже второй раз за сегодняшний день еду в этот проклятый Воэн, – всплеснул руками Накасус. – Дело в том, что еще вчера в обед они с Теллой отправились на представление в театр князя Эллоя и до сих пор от них ни слуху ни духу. Я, конечно, все понимаю, но можно было, по крайней мере, послать ко мне посыльного с запиской!
– Стало быть, утром они не появились и здесь?
По моей спине пополз неприятный холодок.
– Я уже был тут утром! – раздраженно сообщил Накасус. – Никто ничего не знает. Может быть, эта парочка обосновалась в городском доме господина графа, как вы считаете? Но мне почему-то неудобно…
– Никогда бы он не повез Теллу к своему братцу, – вполголоса буркнул я. – Езжайте за нами, да поскорее!
Вскоре конь Иллари влетел в узкий тупик, заканчивающийся воротами нашего особняка. Я осадил Лину у калитки, спрыгнул на землю и вдруг замер. Посмотрев на меня, Иллари потащил из седельной кобуры карабин. В доме что-то происходило – я совершенно отчетливо слышал звон бьющегося стекла и какие-то невнятные выкрики.
– Назад, – прошептал я, ощущая, как затряслись руки, – с тыла… быстро… там калитка.
Мы объехали квартал по кругу – Накасус сел на круп лошади Уты – и затаились в общинном саду, начинавшемся почти сразу за забором усадьбы. Отсюда, к сожалению, мы могли видеть только конюшни да каретный сарай, зато слышимость была приличная. В доме шла какая-то возня…
– Кажется, их немного, – сказал опытный Иллари. – Надо рискнуть, звать Стражу некогда, да и неизвестно, чем для нас это кончится. У вас сколько пистолетов, мастер?
– Один, – немного растерянно отозвался Накасус.
– Держите вот еще. Значит, так – врываемся все разом, и ты, Мат, отстреливаешь всех, кого не узнаешь.
– А вы? – нервно фыркнул я.
– А мы тебя прикрываем.
– А если там как раз Стража и бушует?
– Вот уж не думаю… будь это Стража, они выставили бы дозоры со всех сторон. Мы просто не смогли бы подъехать к дому! Нет, это кто-то другой, причем очень, как я понимаю, наглый. Вероятно, нахалы рассчитывают, что переворот спишет все грехи. Итак, готовы?..
Мы забрались в дом через приоткрытую дверь кухни, и я сразу же наткнулся на труп посудомойки, здоровенной бабищи, сжимавшей в руках мясницкий тесак.
– Хорошая смерть, – прошептал Иллари, прислушиваясь.
Крики и стук – звона я уже не слышал, доносились со второго этажа. Иллари поднял руку и сделал знак указательным пальцем – «за мной, по одному». Я решительно просочился вперед, одним броском миновал коротенький коридорчик и оказался внизу, в зале. Здесь было пусто, но рядом, в чулане, кто-то плакал – тихо, словно котенок. Повернувшись, я осторожно открыл заклеенную обоями дверь и увидел двух девчонок из «свиты» Дайниз. Они были связаны, во ртах – кляпы.
Приложив палец к губам – всхлипывания моментально прекратились, я разрезал на обеих путы и вытащил обрывки тряпок из ртов.
– Сколько их? – прошипел я.
– Пятеро, – вращая от избытка чувств глазами, пискнули девчонки.
– Где Дайниз? Где Энгард?
– Никого нет… хозяйка с утра уехала в город, а господина графа и не было. Они Боно убили… и Лайла тоже…
– Бегом через кухню, – скомандовал я, – ждать в саду, сидеть, как мыши!..
– Они где-то наверху, – сказал у меня за спиной Иллари.
– Они в библиотеке, – уверенно подтвердил я. – Вот что… Ута, обойди дом и запрыгивай в окно угловой комнаты второго этажа… вот смотри, я рисую, видишь… – и я принялся водить пальцем по стене, показывая, в какое окно ей следует забираться, – сразу же после первого выстрела, ясно? И еще – одного надо оставить…
– Это и креветке понятно, – нахмурился Иллари. – Коридор длинный?
– Не очень. Сперва посмотрим…
В коридоре было пусто, из-за дальнего поворота доносилась грязная ругань и какие-то глухие удары.
– Там, – коротко пояснил я.
– Ну, по воле пресветлого Минна! – выдохнул Иллари и бросился вперед.
Ута вломилась в окно (нам здорово повезло – рама была открыта настежь!) сразу же после первого выстрела Иллари, который пробил горло худощавому типу в черной накидке, потрошившему мое любимое кресло. Я попал в живот другому налетчику, занятому проламыванием стены возле камина. Следующий мой выстрел выплеснул мозги из его подельника, который зачем-то ковырялся в книгах, разбросанных подле перевернутого шкафа. Все было кончено за несколько секунд, Ута лишь раз успела взмахнуть своим ужасным палашом, а Накасусу стрелять так и не пришлось. Последний, крепкий седой мужчина, чем-то похожий на аристократа, медленно опустился на пол в углу и, отшвырнув свой пистолет, с вызовом уставился на Иллари.
Мы вылетели на улочку и галопом понеслись прочь, в сторону восточных застав.
– Нам нужен Энгард, – прокричал он мне, когда столичный шум остался наконец за спиной и копыта наших лошадей застучали по брусчатке королевской дороги, – только он может подать документы в нужные руки!
– Как мы попадем в Град? – изумился я.
– Ты молись, чтобы эти клоуны еще не удрали к лавеллерам! А в Град нас приведет Каан, у него всегда есть ключи от нужных дверей.
– Не пойму, почему они не могут просто арестовать принцев…
– Да потому, что ты до сих пор многого не понимаешь! Арестуют – дальше? А дальше их придется выпускать: представляешь, какой скандал? Нет, для них ситуация совершенно безвыходная…
– Но как, будь я проклят, можно устроить мятеж силами одного полка?
– За деньги, Мат, в Пеллии можно все. А деньги тут потрачены такие, что о них страшно даже подумать. Тем более что такой король, как наш, и впрямь никому не нужен. Кроме нас, пожалуй.
Вот наконец и знакомый мостик. Впереди замаячила какая-то коляска, довольно резво влекомая парой черных, как я видел, злобных жеребцов. Иллари, ругаясь, пошел обгонять ее справа, а мне пришлось взять левее. Когда мы поравнялись, я едва не выпустил от неожиданности повод – в коляске сидел мастер Накасус.
– Лина, стоять! – завопил я.
Актер повернул голову и резко натянул вожжи.
– Какое счастье! Господин Маттер! Наконец-то вы вернулись! Вы нашли господина графа?
– Что? – тревожно ощерился я. – Почему я должен был его «найти»? Он что, пропал?
– Я уже второй раз за сегодняшний день еду в этот проклятый Воэн, – всплеснул руками Накасус. – Дело в том, что еще вчера в обед они с Теллой отправились на представление в театр князя Эллоя и до сих пор от них ни слуху ни духу. Я, конечно, все понимаю, но можно было, по крайней мере, послать ко мне посыльного с запиской!
– Стало быть, утром они не появились и здесь?
По моей спине пополз неприятный холодок.
– Я уже был тут утром! – раздраженно сообщил Накасус. – Никто ничего не знает. Может быть, эта парочка обосновалась в городском доме господина графа, как вы считаете? Но мне почему-то неудобно…
– Никогда бы он не повез Теллу к своему братцу, – вполголоса буркнул я. – Езжайте за нами, да поскорее!
Вскоре конь Иллари влетел в узкий тупик, заканчивающийся воротами нашего особняка. Я осадил Лину у калитки, спрыгнул на землю и вдруг замер. Посмотрев на меня, Иллари потащил из седельной кобуры карабин. В доме что-то происходило – я совершенно отчетливо слышал звон бьющегося стекла и какие-то невнятные выкрики.
– Назад, – прошептал я, ощущая, как затряслись руки, – с тыла… быстро… там калитка.
Мы объехали квартал по кругу – Накасус сел на круп лошади Уты – и затаились в общинном саду, начинавшемся почти сразу за забором усадьбы. Отсюда, к сожалению, мы могли видеть только конюшни да каретный сарай, зато слышимость была приличная. В доме шла какая-то возня…
– Кажется, их немного, – сказал опытный Иллари. – Надо рискнуть, звать Стражу некогда, да и неизвестно, чем для нас это кончится. У вас сколько пистолетов, мастер?
– Один, – немного растерянно отозвался Накасус.
– Держите вот еще. Значит, так – врываемся все разом, и ты, Мат, отстреливаешь всех, кого не узнаешь.
– А вы? – нервно фыркнул я.
– А мы тебя прикрываем.
– А если там как раз Стража и бушует?
– Вот уж не думаю… будь это Стража, они выставили бы дозоры со всех сторон. Мы просто не смогли бы подъехать к дому! Нет, это кто-то другой, причем очень, как я понимаю, наглый. Вероятно, нахалы рассчитывают, что переворот спишет все грехи. Итак, готовы?..
Мы забрались в дом через приоткрытую дверь кухни, и я сразу же наткнулся на труп посудомойки, здоровенной бабищи, сжимавшей в руках мясницкий тесак.
– Хорошая смерть, – прошептал Иллари, прислушиваясь.
Крики и стук – звона я уже не слышал, доносились со второго этажа. Иллари поднял руку и сделал знак указательным пальцем – «за мной, по одному». Я решительно просочился вперед, одним броском миновал коротенький коридорчик и оказался внизу, в зале. Здесь было пусто, но рядом, в чулане, кто-то плакал – тихо, словно котенок. Повернувшись, я осторожно открыл заклеенную обоями дверь и увидел двух девчонок из «свиты» Дайниз. Они были связаны, во ртах – кляпы.
Приложив палец к губам – всхлипывания моментально прекратились, я разрезал на обеих путы и вытащил обрывки тряпок из ртов.
– Сколько их? – прошипел я.
– Пятеро, – вращая от избытка чувств глазами, пискнули девчонки.
– Где Дайниз? Где Энгард?
– Никого нет… хозяйка с утра уехала в город, а господина графа и не было. Они Боно убили… и Лайла тоже…
– Бегом через кухню, – скомандовал я, – ждать в саду, сидеть, как мыши!..
– Они где-то наверху, – сказал у меня за спиной Иллари.
– Они в библиотеке, – уверенно подтвердил я. – Вот что… Ута, обойди дом и запрыгивай в окно угловой комнаты второго этажа… вот смотри, я рисую, видишь… – и я принялся водить пальцем по стене, показывая, в какое окно ей следует забираться, – сразу же после первого выстрела, ясно? И еще – одного надо оставить…
– Это и креветке понятно, – нахмурился Иллари. – Коридор длинный?
– Не очень. Сперва посмотрим…
В коридоре было пусто, из-за дальнего поворота доносилась грязная ругань и какие-то глухие удары.
– Там, – коротко пояснил я.
– Ну, по воле пресветлого Минна! – выдохнул Иллари и бросился вперед.
Ута вломилась в окно (нам здорово повезло – рама была открыта настежь!) сразу же после первого выстрела Иллари, который пробил горло худощавому типу в черной накидке, потрошившему мое любимое кресло. Я попал в живот другому налетчику, занятому проламыванием стены возле камина. Следующий мой выстрел выплеснул мозги из его подельника, который зачем-то ковырялся в книгах, разбросанных подле перевернутого шкафа. Все было кончено за несколько секунд, Ута лишь раз успела взмахнуть своим ужасным палашом, а Накасусу стрелять так и не пришлось. Последний, крепкий седой мужчина, чем-то похожий на аристократа, медленно опустился на пол в углу и, отшвырнув свой пистолет, с вызовом уставился на Иллари.