— Таким образом, я надеюсь, что грядущая судьба Земли для вас в эту минуту полностью ясна, — произнес Хвен Ву тоном дружеской участливости, словно речь шла о предложении провести несколько выдавшихся свободных часов. — Мы здесь, в Городе-Реторте, знаем об этом уже несколько месяцев, с тех пор, как Су Кун Чен случайно направил один из своих зондов в сторону Земли. Именно поэтому мы отправили на околоземную орбиту один из наших пространственно-временных кораблей, который должен был провести дальнейшие детальные исследования.
   — Каким же чудом его не выследили? — перешел в нападение Аскар. — Земные радиолокационные станции следят за всем пространством Солнечной системы.
   — Мне кажется, что его орбита была эллиптической во времени, — ответил премьер. — Корабль не только огибал вашу планету в пространстве, но одновременно непрерывно перемещался из прошлого в будущее и обратно. Ваши локационные станции были не в состоянии обнаружить его.
   — Гениально, — негромко буркнул Аскар.
   Хвен Ву продолжил свою речь.
   — Мы решили предложить Земле всю помощь, на которую окажемся способны. Для переговоров на этот предмет нам необходимы эмиссары, к мнению которых прислушивалось бы земное правительство, поскольку ваша идеология не признает расу, к которой мы принадлежим. Вот те причины, по которым вы были доставлены в Город-Реторту: наши наблюдатели, проследив за вашим трагическим путешествием в не-времени, пришли к выводу, что именно вы будете наиболее подходящими кандидатами. Вы оба пользуетесь на Земле известностью авторитетных людей, а кроме того, в определенной степени, вы уже были знакомы с самыми существенными фактами.
   — Что мы должны сделать для вас? — спросил Хешке.
   — Мы хотим, чтобы вы вернулись на Землю и обратились от нашего имени к своему правительству, ставя его в известность о положении, с которым вы уже знакомы, а также о помощи, которую мы намерены оказать.
   — И в какой же это форме, если позволительно будет спросить? — вмешался Аскар, кривясь от раздражения.
   — Единственное условие, которое мы ставим перед вашей цивилизацией, — это принятие нашего образа жизни, — ответил Хвен Ву. — Мы подразумеваем под этим жизнь в космическом пространстве, в искусственно созданных городах. Вы должны покинуть Землю до того, как наступит катаклизм.
   Хешке оцепенел.
   — Но ведь это технически невыполнимо! Вы не сможете забрать всех!
   — Всех не сможем, это верно. И все же мы предлагаем вам помощь. Мы располагаем серьезными производственными мощностями, по крайней мере таким же, если не большими, чем земная цивилизация в целом. Мы в состоянии перевести Продукционную Реторту, то есть нижнюю половину нашего города, на циклическое время, в результате чего вместо каждого отдельного производственного процесса получим их целую серию.
   — Мы научим вас строить космические города, — добавил солидный, самый старший по возрасту из министров. — И возьмем на себя часть расходов.
   Хвен Ву подтвердил его слова кивком головы.
   — Пройдет еще несколько поколений, прежде чем две системы времени на Земле столкнуться. Мы должны успеть за это время разместить в космосе хотя бы двести миллионов человек. Их могло бы быть и больше, но, — премьер легкомысленно махнул рукой, — такое же предложение мы сделаем цивилизации, которая имеет несчастье двигаться вам навстречу, так что все производственные мощности Нижней Реторты будут использованы.
   — Двести миллионов людей… но ведь это только горстка граждан Земли.
   — И все же ее наверняка окажется достаточно, чтобы сохранить земную культуру и позаботиться о ее дальнейшем развитии. В определенной мере мы руководствуемся именно стремлением не допустить гибели любопытных культур.
   — Любопытных культур? — повторил Хешке недоуменно. — Но ведь вы знаете, что по нормам, характерным для нашей культуры, все вы являетесь просто отклонениями от нормы, чудовищами, заслуживающими разве что безболезненного умерщвления. И, несмотря на это, хотите нам помочь? Нам?
   — Религиозные воззрения землян не оказывали на наше решение никакого влияния, — ответил Хвен Ву голосом, как обычно холодным, но вежливым. — Мы руководствуемся рассудком и реальной оценкой возможностей, но ни в коем случае — по крайней мере, мы на это надеемся — не эмоциями.
   — А толку от этого никакого, — ехидно заметил Аскар. — Легионы Титана об этом даже слушать не захотят. Земля для них богиня. Они не покинут ее ни под каким предлогом.
   — Боюсь, что Аскар прав, — вздохнул Хешке. — И в самом деле не имеется других возможностей? Ведь вы — повелители времени: разве вы не можете сделать так, чтобы столкновение не произошло?
   — Вы просите невозможного, — возразил Хвен Ву. — Мы не способны управлять временем в таких масштабах. Мы можем контролировать время в пределах нашего города, но не временные потоки столь обширные и мощные, так те два, что образовались сейчас на Земле. Такая попытка была равнозначна перемещению целой планеты, разве я не прав, господин Аскар?
   — Так, по крайней мере, мне втолковывает Су Кун Чен, — меланхолически согласился Аскар.
   — А если наше правительство откажется? — спросил Хешке.
   Хвен Ву едва заметно пожал плечами.
   — Это уже их дело. Тогда мы попросту перестанем уделять им внимание.
   Премьер поднялся и жестом руки призвал кибернетического прислужника. Машина подкатилась к изысканно разукрашенным раздвижным дверям и развела их створки.
   — Вы не вернетесь на Землю в одиночестве, — заявил Хвен Ву. Один из наших людей будет сопровождать вас в качестве уполномоченного Города-Реторты. Если наша миссия увенчается успехом, он останется на Земле, чтобы координировать наши совместные усилия.
   И в зал вошел Ху Су Мин.
   Хешке вытянулся на низком ложе. Протер лоб пузырьком, полным ледяных кубиков. У него болела голова и он чувствовал себя до предела уставшим. Он знал, что должен отдохнуть как следует: на утро был назначен отлет на Землю.
   Утром, утром, утром…
   Это все иллюзии времени.
   Хешке потянулся к стоящему рядом кувшину и налил себе вина с ароматом брусники. Вино действовало бодряще и возбуждающе, но ничего большего археолог и не хотел.
   Аскар же, наоборот, пил много и с нескрываемым удовольствием.
   — Я считаю, что это не очень порядочно с вашей стороны, — укорил его Хешке. — Так накачиваться, да еще в такую минуту. Ваши предыдущие причуды нам уже дорого обошлись, но все же я не ожидал от вас такого отсутствия ответственности при теперешних обстоятельствах.
   Вот тут физик и заявил, что он с Хешке на Землю не возвращается. Су Кун Чен принимает его в ученики, и Аскар решил, что он умывает руки, отстраняясь от проекта помощи Города-Реторты Земле, и целиком посвящает себя научной деятельности под руководством гения.
   На возмущенные тирады Хешке он ответил взрывом смеха.
   — Вы же знаете Титанов, коллега. Вся эта затея благополучно провалится. А я слишком стар, чтобы заниматься безнадежными делами — впрочем, вас одного хватит, чтобы довести задуманное до счастливого завершения.
   Может, он и прав, подумал Хешке. За последнее время даже я неоднократно переживал внутренние бунты. А человек, да еще такой неуравновешенный, как Аскар, должен был прореагировать полным отстранением от всего, даже от собственной расы, даже от родной планеты.
   Правда, самого себя Хешке к расистам больше не причислял. Как и следовало археологу, он внимательно ознакомился с вариантом истории, узаконенным в Городе-Реторте: не выводы на основании раскопок, но записи фактов. Факты же были таковы, что на Землю никогда не вторгались инопланетяне, да и Подлинного Человека никогда не существовало. Человеческая цивилизация периодически возвращалась к состоянию варварства, поскольку таковой была схема ее развития. Руководители Города-Реторты утверждали, что установленный у них правопорядок является единственным, на который не распространяется земная историческая последовательность и который способен существовать при этом на протяжении многих тысячелетий. Что касается недоумков, то Хешке узнал, что предположения Обломота Блэйра на этот счет оказались верными. Естественной тенденцией каждого вида было образование подвидов. В эпохи миграции населения на Земном шаре происходило такое смешение рас, что подвиды смешивались в один вид естественным путем. Однако в определенный период истории после исключительно быстрого упадка отдельные группы людей становились изолированными друг от друга на довольно значительное время, становясь различными по критерию географической принадлежности. Влияние радиоактивного излучения, оставшегося после окончания ядерных войн, усилило естественное количество мутаций, и в результате сочетания всех этих факторов выкристаллизовывались новые расы.
   Подвид, к которому принадлежал сам Хешке, известный в расовой системе Титанов в качестве Подлинного Человека, вовсе не был ближе к виду гомо сапиенс трехсоттысячелетней давности, да и ни к какому-либо из аналогичных видов. Попросту ему удалось оказаться наверху.
   — Интересно, план спасения культур распространяется на культуры недоумков, — произнес Хешке, отказавшись от бесполезных попыток пристыдить Аскара. — Вы знаете, что на Земле существует организованное подполье, которое противостоит Титанам и пытается защищать права недоумков?
   Аскар скривился.
   — Ага, слышал. Лига Пангуманизма. Банда придурков.
   — Допустим, что так или иначе, но недоумкам сейчас не особенно-то поможешь. — Хешке отставил чай и вытер лоб полотенцем. — Скажите лучше, Леард, что вы думаете о наших хозяевах?
   — Что я о них думаю? Прекрасная культура мышления!
   — Я как-то не в состоянии их полюбить. Что-то есть в них на удивление холодное: слишком много логики, слишком много рассудка. Излишек интеллекта… и ни тени человеческих чувств.
   Аскар возмутился.
   — Вы излагаете словно обучающая лента Титанов.
   — Возможно. А знаете вы, к примеру, как функционирует их общественная система? Рождаются дети, их сразу же отдают в чужие руки, и дети эти становятся работниками и техниками… — Хешке все еще помнил чувство растерянности и отвращения, которое охватило его, когда он впервые услышал о принципах общественной структуры Города. Реторты действовали в двух разных фазах времени. Детей, появившихся в Мыслительной Реторте, отбирали у матерей сразу же после их рождения и смещали во времени на двадцать пять лет. Дети эти примерно на двадцать пятом году жизни обзаводились собственными потомками, которые в свою очередь переправлялись в Мыслительную Реторту. Таким образом родители лишались своего собственного ребенка, но в тот же день получали дитя взамен… которое было их внуком.
   — Для меня это просто поразительно, — ответил Аскар с редкой для него открытой улыбкой. — Они тут выкидывают разные штучки со временем. Продукционная Реторта может, к примеру, осциллировать в нескольких фазах времени, может функционировать циклически — причем не только назад и вперед, но, насколько я понял, и в боковых направлениях… А это значит, что продукция, на изготовление которой в обычных условиях потребовалось бы, ну, скажем, шесть месяцев, может оказаться готовой через пять минут. Су Кун Чен постоянно пользуется такой возможностью. Это превосходно!
   — Превосходно, если ты — Су Кун Чен! — раздраженно перебил его Хешке. — Но нисколько, если ты тот, вся жизнь которого посвящена исполнению капризов разных Су Кун Ченов.
   В этом аспекте планы Титанов, касающиеся человечества или, по меньшей мере, Подлинного Человека, представлялись Хешке глубоко гуманными и справедливыми. Титаны, как бы там ни было, все же понимали необходимость придерживаться определенных демократических принципов. Они признавали необходимость культуры и для рабочих тоже.
   — Там вовсе не так и плохо, — равнодушно ответил Аскар. — Материально они обеспечены, чувствуют себя счастливыми. Да и вообще, чего нам об этом беспокоиться, если мы находимся здесь, а не там?
   — Не стоит сердиться, — вздохнул Хешке, в очередной раз удивленный ограниченностью мировоззрения физика. — А мне бы хотелось вздремнуть. Мы отправляемся с самого утра.
   — Ясно. Только не забудьте, что я вас предостерегал.
   Аскар вышел из комнаты, даже не позаботившись попрощаться.

11

   Из-за окон обширного помещения доносился шум улицы.
   Согласно стандартам Титанов, личный кабинет Лимниха был далек от роскоши. Верховный Вождь Планеты был известен своим аскетическими вкусами и воздержанностью в привычках. Кабинет помещался даже не в здании ВПБ, а в каменном строении двухсотлетней давности, расположенном на окраине нового административного квартала города. Лимних хранил здесь коллекцию черепов, библиотеку по расовым вопросам и ряд других собраний и редкостей.
   Несколько последних дней кабинет Лимниха был ареной небывалой активности, которая нарушила непоколебимое спокойствие возвышающейся под самый потолок темной мебели и звукопоглощающих ковров. Сам Лимних признавался, что его абсолютно вывели из равновесия. Времени на церемониальные советы в высоком замке не оставалось. Действовать следовало немедленно. Кабинет Лимниха превратился в операционный центр планеты: именно отсюда Верховный Вождь осуществлял реорганизацию Легионов Титана для задач надвигающейся войны.
   Лимних избавился от большинства старых генералов, отправив одних на пенсию, другим же перепоручив административные функции, которые не требовали особой инициативы. Их заменили молодые, более энергичные и образованные — такие, как полковник Браск (который до самого критического момента был капитаном Браском), человек, с самого начала связанный с планами предстоящей войны во времени. Теперь такие, как Браск, действовали в самом центре, подготавливая наиболее невероятное из сражений в истории.
   Браск сидел в кабинете Лимниха. Он прокручивал на стенном экране карту времени, долженствующую демонстрировать, какое колоссальное преимущество имела временная система чужаков перед их собственной. Это была подвижная карта, драматическим способом отражающая темп приближения противника и намеченные точки атаки.
   От картины надвигающейся стены времени Лимниха бросило в дрожь.
   — Значит, нам осталось около двухсот лет? — спросил он.
   — До полного столкновения, — отрапортовал Браск. — Однако первые признаки появятся значительно раньше. Мы еще не имеем исчерпывающих данных на эту тему, но полагаем, что последствия интерференции начнут ощущаться уже лет через пятьдесят. А на что мы окажемся способны через столетие… этого мы и в самом деле не можем предположить. Не исключено, что нам уже будет не до каких-либо акций.
   — Слава Всемогущему, что нам удалось выяснить правду вовремя!
   Лимних перевел взгляд с экрана на лицо Браска. В сероватом свете помещения изуродованное веко полковника смотрелось почти гротескно. Если бы не его воинский талант, деформация закрыла бы Браску путь в Легионы Титана, но тщательное генетическое обследование, которому подвергались все кандидаты, не выявило каких-либо наследственных изменений, поэтому Лимних решил его кандидатуру утвердить.
   Несмотря на то, что в этом вопросе Лимних был фанатиком, порой он мог пойти на снисхождение, но только если отклонение от правил могло принести какую-либо пользу. В составе нового руководства был, к примеру, некий офицер-полковник Ядраш, в крови которого имелась примесь лоренов. Однако этот Ядраш был таким завзятым приверженцем Подлинного Человека — тем более активным, что сам из нечистокровных — а услуги, которые он оказывал расе, были настолько значительными, что Лимних (а следовательно, Президент Планеты) решил, что от такого специалиста не следует отказываться. Поэтому, вместо того, чтобы Ядраша ликвидировать, его только стерилизовали, дабы он случайным деянием не нарушил чистоты крови Подлинного Человека.
   Дубовые двери неожиданно открылись.
   — Явился полковник Хутт, Вождь, — доложила секретарша Лимниха.
   Лимних кивком головы дал понять, что информацию усвоил. Вошел Титан-полковник Хутт. Они обменялись приветствиями жестом скрещенных рук, после чего Вождь вернулся на свое место.
   — По вопросу пропаганды, Вождь… — Лимних еще раз кивнул.
   — Я уже принял решение. Средний человек слишком ограничен, чтобы он смог сразу охватить всю правду. Поэтому официальные сообщения должны содержать упрощенную версию предстоящих событий: следует говорить о нападении из будущего, в котором инопланетные силы вторжения подготавливают новую попытку овладеть Землей.
   Иными словами, люди должны воспринимать это событие так, как мы сами совсем недавно воспринимали, — разъяснил Браск. — Разумеется, мы и в дальнейшем будем формировать общество, и по мере общего роста уровня культуры и образованности можно понемногу начать изображать факты в их подлинном виде.
   — Понял, — сообщил Титан-полковник Хутт.
   — Еще одно, — добавил Лимних. — Величайшее состояние опасности, перед которым когда-либо оказывалось человечество, наверняка вызовет глубокий политический кризис. Ликвидировать все диссидентские группы. Для этой цели поручаю вам информировать руководство Лиги Пангуманизма обо всех фактах, которыми мы на данный период располагаем.
   — Обо всех, Вождь? — поразился Хутт. — Но для чего?
   — А вы знаете лучший способ выбить их из седла? — ответил вопросом на вопрос Лимних, сохраняя каменное выражение лица. — Ручаюсь, большая часть Лиги дезертирует и перейдет на нашу сторону, как только там узнают правду.
   Лицо Хутта осветилось неожиданным прозрением.
   — Да, Вождь, конечно. Я уже понял. — Полковник Хутт с удовлетворением отметил, что старый лис не потерял хитрости, что Лимних, как обычно, продолжает оставаться необычайно быстрым и тонким тактиком.
   Тем временем Лимних всеми силами воли боролся с нарастающей яростью. Перед его глазами снова возникла поразительная, невероятная картина двух надвигающихся друг на друга систем времени. Он даже не думал еще о том, как все это выглядит с точки зрения Матери-Земли, богини, к которой он испытывал глубочайшее почтение. И он даже не хотел об этом думать.
   — Слава Всемогущему, что нам удалось открыть правду вовремя! — повторил он глухо.
   Но так ли это в действительности? Могло ли что-либо спасти их?
   На установление контакта с землянами будущего потребовалось, разумеется, больше усилий, чем на то же самое в случае с Титанами. Два молодых философа, Ван Ятсен и Ли Лисан, которым премьер доверил осуществление этой миссии, оказались перед лицом довольно сложного задания.
   Прежде всего они должны были убедить лемурообразных, что не являются представителями цивилизации, которая должна принести им гибель. Это было нелегко, поскольку чужаки не видели тонких физиологических различий, которые отличали китайцев от Титанов. Разведывательные экспедиции смогли, однако, расшифровать их язык (а говоря точнее, несколько языков) на основании радиопередач, что позволило ученым Города-Реторты разработать курс обучения чужому языку и записать его на ленты. Таким образом Ван Ятсен и Ли Лисан научились в меру правильно издавать отрывистые, щебечущие звуки, хотя сами идентифицировали их на пределе понимания.
   Под конец им вроде бы удалось убедить хозяев в мирных намерениях делегации, поскольку их забрали из военного госпиталя (который был на самом деле центром биологических исследований и экспериментов), где держали в числе других пленников человеческой расы, которых там подвергали опытам, вызывающим у них сильное отвращение.
   Теперь они сидели в куполообразном помещении со стенами из твердого камня. Туземцы, очевидно, испытывали слабость к этому строительному материалу, так же, как и к куполообразным формам в архитектуре. Все двери были треугольными, и человек мог пройти через них только сильно согнувшись. Для аскетической обстановки помещений использовалась грубой обработки мебель из неструганых реек и досок. Несмотря на все свое техническое развитие, чужаки не уделяли ни малейшего внимания ни удобству домов, ни удобству жилищ.
   Две фигуры, сидящие по другую сторону грубого стола, принадлежали к высшим авторитетам общества чужаков. Ван Ятсен рассматривал их со спокойным интересом, в очередной раз привлеченный нервной возбудимостью этих созданий. Их крупные тельца по малейшему поводу начинала охватывать дрожь, а нежные усики рта тут же топорщились и принимались вибрировать со значительной интенсивностью.
   — Так почему вы делаете нам это предложение? — прощебетал первый. — Чего ради затрачиваете столько усилий, чтобы нам помочь? Откуда нам знать, что это не хитрость?
   — Отвечаю по очереди, — произнес Ли Лисан. — Наша готовность оказать помощь вытекает из уважения, которое один вид мыслящих существ может испытывать к другому аналогичному виду. Что касается второго вопроса: мы в состоянии дать вам гарантию нашей доброй воли. Такое же предложение о помощи мы одновременно сделали человеческой цивилизации. И если вы и они примите наше предложение, то сможете вступить в сотрудничество, а не сражаться.
   — Если вы захотите, то мы готовы взять с собой на КМЦ ваших представителей, — примирительно вмешался Ван Ятсен. — Пусть все увидят собственными глазами.
   Лемурообразные игнорировали последние предложения.
   — Хотите, чтобы мы отступили перед врагом? Чтобы покинули свою планету? — тональность звуков свидетельствовала о сильнейшем эмоциональном возбуждении говорящего. По его конечностям пробежал трепет, напоминающий предсмертные подергивания раненого зверя. — Эта планета принадлежит нам от начала времени. Мы будем защищать ее до последнего.
   — Мы никогда не отступали перед врагом, — заявил второй лемурообразный. — Несколько дней назад наши биологические родственники атаковали два наших крупных города, причем с использованием оружия, которое, судя по количеству выделенной энергии, действует на принципе распада легких атомных ядер. Оба города полностью уничтожены, а область радиоактивного заражения занимает большие площади вокруг них. Но мы еще отомстим! Отомстим!
   Столь внезапная вспышка эмоций, привела посланцев Города-Реторты, привыкших к холодным, рациональным оценкам, в немалое смущение.
   — Вы сами должны признать, что ваша высокоэмоциональная привязанность к трагическому месту обитания в этот момент весьма неразумна, — попытался переубедить их Ван Ятсен. — Ваши, как вы их называете, "враги" просто-напросто отвечают точно также, как вы сами: реагируют на атаки. Эвакуация с Земли является и для вас, и для них единственной надеждой.
   — Мы не согласны с таким утверждением, — пискливо застрекотал лемурообразный. — Мы знаем, что враждебные живые формы нападают на нас из будущего, и если мы позволим им там остаться, то сами окажемся вынуждены погибнуть. А значит, мы должны одолеть их!
   — Каким же образом? — поинтересовался Ли Лисан.
   — Мы вывели вирусы, которые уничтожат всю биоту врага, — ответил лемурообразный. — Мы используем их в массовых масштабах, так что когда наша система времени достигнет расчетной точки столкновения, всякий след жизни из биосферы врага уже исчезнет. И таким образом не сможет помешать дальнейшему продвижению нашей собственной волны времени.
   Переглянувшись, Ван Ятсен и Ли Лисан поняли, что их миссия провалилась. Они поднялись с мест.
   — Нам кажется, вы не руководствуетесь разумом в своих поступках. Таким образом наше предложение следует считать отклоненным? — произнес Ван Ятсен, не отказавшись от доброжелательного тона. — Если так, нас здесь больше ничто не задерживает. Позвольте нам удалиться, чтобы мы вызвали транспорт и вернулись к себе на родину.
   — Ну, нет! — пискнул лемурообразный. — Мы никогда вас не выпустим с информацией, которую вы сможете использовать против нас. Вы принадлежите к той расе, что и наши враги. Забрать их на Биостанцию!
   Обоих философов вернули назад на военную станцию биологических исследований, которую им так и не суждено было никогда покинуть.
   Собри Обломот добрался до лабиринта подвалов и немедленно понял, что тут что-то не в порядке.
   На этот раз собрание должно было состояться в Саннане, родном городе Собри. Власти не знали о существовании древней системы подземных коммуникаций, которые много лет назад были замурованы в ходе перестройки города. Существовала лишь пара замаскированных проходов вниз, и знали о них лишь доверенные люди Лиги.
   Собри насторожило в первую очередь отсутствие звуков работы климатизатора; до сих пор машина действовала круглосуточно. Несмотря на тишину, в атмосфере ощущалось сильное напряжение, словно бы излучаемое побеленными кирпичными стенами.
   Тут и там стояли группки людей и о чем-то спорили. Невысокий, худощавый мужчина проскользнул между ними и подбежал к Собри.
   — Наконец-то и ты, Обломот!
   — Что тут творится? — спросил Собри, с почтением поклонившись.
   — На твоем месте, — собеседник понизил голос, — я бы отсюда смотался, и как можно скорее. Вместе с девушкой. Дело в том…
   Однако ему помешал другой участник собрания, появившийся откуда-то сбоку от Собри.