— Вижу, что все-таки удалось. А то ты запаздывал. Мы подумали, может, ты уже знаешь.
— Но что?
— То, что дошло уже до всех сетей по всему земному шару. Похоже, что конец уже близко.
В ответ на настойчивые требования дальнейших объяснений, спутник Собри вывел его из помещения, в котором они разговаривали, и провел по низкому проходу до дверей, которые отворились и закрылись, едва Собри переступил порог.
Совет Лиги Пангуманизма продолжал заседание. Все посмотрели на Собри со скрытым напряжением. Нет, вовсе не все — сообразил Собри. Примерно треть членов Совета в зале отсутствовала.
Неожиданно Собри помертвел, потому что одно из лиц было ему незнакомо. Лицо принадлежало человеку, который всегда до сих пор сохранял инкогнито, а сегодня впервые сидел без маски и модулятора голоса.
Но что могло вызвать столь тревожное нарушение тактики? Обломот с интересом присматривался к неожиданно демаскировавшемуся человеку. Его лицо, вне сомнения, сразу бросалось в глаза: здоровое, чистое лицо с чертами, отмечающими недюжинную силу характера, с белой кожей, голубыми глазами и льняными волосами, оно настолько совершенно представляло собой воплощение идеала красоты Титанов, что его обладатель не мог быть не Титаном. И в самом деле это был знаменитый офицер Титанов высокого ранга, но одновременно, как это ни удивительно, он являлся член Лиги Пангуманизма.
Собри припомнил, словно бы сквозь туман, что где-то уже видел это лицо. Он его видел, подобно лицам многочисленных, окруженных преклонением героев, на поблескивающих обложках иллюстрированных журналов и в видеорекламах.
— Садись, Обломот, — произнес Председатель непослушным от напряжения голосом.
— Невероятно! — воскликнул Обломот. — Это просто в голове не умещается!
— Поверить трудно, зато — правда.
— А откуда эта уверенность? Вдруг это очередная сказочка, изобретенная Титанами?
— И все же это правда, — подтвердил бывший аноним. — Правда, которая дошла до нас из двух источников. Титаны намеренно проинформировали об этом Лигу через своих агентов. Я, однако, могу с полной уверенностью подтвердить эту информацию, благодаря должности, которую занимаю в Легионах. Растерянность, которую эта правда вызвала среди вас, и в сравнение не идет с тем, что творилось среди них.
Без модулятора голос Титана звучал звучно и солидно, но при этом был полон молодого задора.
Собри обратился к Председателю:
— Я не очень-то ориентируюсь во всех этих научных объяснениях, которые здесь были зачитаны. Гибель надо воспринимать дословно? Гибель… вызванная… воздействием… другой… волны… времени… из… будущего?
— Да, и гибель эта распространится не только на нас, но и на все живое, что существует на Земле. Если только мы не найдем способ, как помешать этому.
— Но какая роль в этом отведена нам, Лиге?
— Именно это мы и обсуждали, когда ты вошел, — ответил Председатель после длительной паузы. — Не приходится спорить, что все, что мы представляли до сих пор выдумками Титанов, оказалось правдой. Нашему существованию в самом деле угрожает инородная сила, хотя даже Титаны не смогли предвидеть ее нетипичные формы воздействия. В таком контексте наши собственные цели следует признать малосущественными, чтобы не сказать — тривиальными…
— Лига должна добровольно самораспуститься и перейти на сторону Титанов, — произнес чей-то голос. — Большинство наших товарищей и без того перейдут на их сторону.
— Это уже, наверняка, сделали те, кто не явился на встречу, — добавил Председатель.
Собри слушал их и не понимал. Объединиться силами с ненавистными Титанами? Предать вековечное стремление к расовому равенству?
— Мы не можем пойти на это! — неожиданно запротестовал он. — На нас возложена святая миссия!
В ответ на его возмущение заговорил Титан.
— Мне кажется, особого выбора у нас нет. Речь идет уже не о спасении отдельных подвидов, которым угрожает гибель, а о существовании самого человечества. Я, который провел среди Титанов всю свою жизнь и который всегда их ненавидел… даже я вижу сегодня, что только они способны спасти нас. Титаны теперь — единственная надежда человечества. И с этой минуты я становлюсь лояльным офицером Легионов Титана.
Собри был не одинок в своем возмущении. К нему присоединилось еще несколько голосов, с гневом кричащих о предании идеалов.
— И что теперь будет с подвидами недоумков? — разгоряченно вопил Собри. — Что будет с амраками, с урукури, со всеми прочими? Нам что же, так просто махнуть на них рукой?
— С сожалением должен признать, что о них придется забыть, — спокойно ответил расконспирировавшийся Титан. — В свете надвигающегося и столь грозного кризиса они просто слишком малозначительны, чтобы обращать на них внимание. Речь-то идет о человечестве, а не о каких-то там подвидах.
Послышались громкие замечания. Лица, которые за годы конспирации превратили в каменные маски, начали теперь одно за другим меняться под воздействием принятого решения.
Собри не понял, как и когда началась пальба. Оружие появилось в нескольких руках одновременно. Раненый в грудь Титан сполз под стол, его прекрасные, правильные черты исказились от болевого шока. Грохот стоял оглушающий. Председателю попало в плечо именно в тот момент, когда он собирался нажать на курок. Он свернулся клубком с гримасой отчаянной боли на лице.
Собри выхватил оружие с некоторым запозданием и нырнул под стол, где убедился, что все голоса, поддерживающие его протест, уже полностью стихли, как если бы их обладатели перестали жить.
Собри разорвал рубашку на груди, сунул руку внутрь, потом выглянул из-под стола.
Он увидел наставленные на него стволы пистолетов. Он вытянул руку, которую держал на груди, а вместе с ней С-гранату, которую всегда носил в мешочке под одеждой.
— Не двигаться, — приказал Собри не своим голосом. — А то мы взорвемся все вместе!
Шаг за шагом, он продвигался к дверям, сопровождаемый отупевшими взглядами присутствующих. Добравшись наконец до выхода, он резко толкнул дверь и стремглав бросился в лабиринт подвалов.
На бегу он миновал побелевшие при звуке выстрелов лица с черными дырами раскрывшихся ртов. Движением оружия он заставлял встречных прижаться к стенам, с изумлением отмечал, что за ним почему-то еще никто не гонится. За какие-то двадцать секунд домчался он до ближайшего выхода. Согнувшись, бросился вглубь влажного туннеля, из которого он мог выбраться на свободу.
Туннель заканчивался потайными дверями, которые вели в следующий подвал, на этот раз под заброшенным складом. Минуту спустя Собри был уже на боковой улочке на окраинах Саннана. Откуда он торопливо добрался до более оживленного района города, где воспользовался первой попавшейся видеофонной будкой.
На экране показалось лицо Лайелы, при виде Собри глаза ее расширились.
— Эй! Что случилось!
— Немедленно уходи из дома.
На лице Лайелы проступил страх.
— Что ты говоришь?
— Уходи из дома, вот и все! Ничего не трогай, только прихвати немного денег. — Он на мгновение заколебался. — Встретимся под часами на площади Костина. Поняла?
Лайела была очень бледна, но уже успокоилась.
— Поняла.
— Все.
Экран погас. Собри шел по оживленной улице, в голове у него гудело от хоровода мыслей. Он попытался оценить ситуацию под всеми возможными углами. Им придется уехать из Саннана и как можно скорее. Они могут отправиться в… Вот именно, куда? Везде становилось жарко. Сети уже разваливаются, скоро от них не останется ничего.
Он на метро добрался до района площади Костина, откуда неторопливо, пешком отправился в указанное место, рассчитывая на собственную оценку времени, которое потребуется Лайеле, чтобы оказаться под часами. Когда он, наконец-то, дошел дотуда, Лайела уже ждала его. Одетая в неуклюжий бронзовый плащ, она нервно оглядывалась по сторонам.
— Куда идем? — спросила она, глядя на него круглыми амракскими глазами.
— Пойдем к Ербу Гандатту, — ответил Собри. — Он нам поможет.
Ведь что-то должно же остаться от Лиги, убеждал он сам себя. Такие твердые орешки, как он сам или Ерб, не поддадутся. И подобных им окажется достаточно, чтобы сохранить хоть какую-то степень организованности.
Он был уверен, что может полностью полагаться на Ерба и что его друг окажет ему какую-нибудь помощь. Саннанская группа, которой, подумалось с горечью, до теперешних событий он сам и руководил), наверняка, распадется, но Ерб не принадлежал к ней. Ерб был связником Собри по району, а значит сможет для них узнать, где в данную минуту безопасно.
Когда они переходили площадь, Лайела взяла Собри под руку. Сперва Собри не обратил внимания на то, что выходы с площади сегодня больше запружены народом, чем обычно, и что неподалеку стоит словно бы случайно припаркованный черный грузовик без каких-либо надписей и обозначений, которые могли бы сообщить о его принадлежности. Однако едва они втиснулись в толпу, как почувствовали у себя на плечах руки, которые настойчиво подталкивали их в направлении машины.
Задняя дверка фургона была открыта. Внутри сидел невысокий лысоватый мужчина и осматривал площадь с помощью надзора перископов. И Собри неожиданно понял, что они оказались перед устройством, о котором он уже неоднократно слышал, но ни разу не сталкивался: это был передвижной пункт расового контроля. Пузатый же человечек был одним из тех полулегендарных экспертов по недоумкам, которые нечистокровку могли определить с первого взгляда.
Эксперт обозрел Лайелу с головы до ног. При этом у него было такое выражение, словно перед ним предстало нечто невероятно омерзительное.
— Ну, ясно, ясно, — произнес он резким голосом в нос. — Интересно, как ей это до сих пор удавалось скрывать.
Собри издал приглушенный вскрик. Но так никогда и не узнал, хватило бы ему мужества воспользоваться С-гранатой, убивая тем самым и Лайелу. Два агента Титанов крестом развели ему руки в стороны, а третий запустил руку под рубашку и извлек смертоносное устройство.
— Любопытно… любопытно… — негромко пробормотал Лимних. — Значит, говорите, Леард Аскар остался там?
— Так точно, Вождь, — ответил Хешке.
— Хм-м… Что ж, мы всегда принимали во внимание возможность существования колоний людей в межзвездном пространстве, и даже колоний недоумков. Записи времен Пандейской Эры упоминают о межзвездных перелетах, да вы, разумеется, и сами это знаете, гражданин Хешке.
— Так точно, Вождь, — повторил Хешке с некоторым почтением. Верховный Вождь Планеты Лимних был известен приверженностью к истории Подлинного Человека; Хешке убедился в этом еще за время предыдущих встреч. Лимних разбирался в археологии почти так же глубоко, как и сам Хешке.
Сейчас Хешке сидел по противоположную сторону стола от Лимниха, и Вождь беседовал с ним с уважением. Присутствующий при беседе Ху Су Мин был посажен в углу, по бокам стояли два стражника. Верховный Вождь Планеты время от времени бросал на него суровые взгляды, явно недовольный, что ему приходится принимать недоумка в собственном кабинете.
— А что лично вы, Хешке, думаете обо всем этом проекте? Что за ним кроется?
— Я глубоко убежден, что за всем этим проектом ничего не скрывается, Вождь, — ответил Хешке со всей искренностью. — Город-Реторта не связывает с Землей никаких планов, даже не проявляет к ней обычного интереса. Может быть, это прозвучит весьма странно, но они руководствуются лишь обычным добрососедским желанием помочь.
— Хитрые как китайцы, — пробормотал Лимних, кивнув при этом, словно благодарил сам себя.
— Я уже слышал эту поговорку, — заметил Хешке неожиданно холодным и официальным тоном.
За спиной Лимниха стоял полковник Браск, который прислушивался к разговору, приняв ту же самую позу, которую Хешке запомнил с его прошлого пребывания в кабинете Титан-майора Броурна. Взгляды, которые Браск бросал в направлении Ху Су Мина, были полны явной ненависти.
— И как вам понравилась жизнь среди этих… китайцев? — спросил Браск у Хешке.
Археолог шевельнулся в кресле, словно неожиданно почувствовал себя очень неудобно.
— Ну, что ж, они… не такие, как мы.
— Не сомневаюсь.
— Однако они поразили меня горячей жаждой и возможностями оказать нам помощь, — закончил Хешке.
Браск усмехнулся с леденящей иронией, а Лимних заметил:
— Независимо от желания, план их на этот раз провалился. Вам, надеюсь, не надо объяснять, гражданин Хешке, что Подлинный Человек никогда не пожалеет усилий, чтобы сохранить для себя Землю. Сын не оставит мать, даже ради спасения собственной жизни, вне зависимости от размеров грозящей им обоим опасности. Мы вооружимся, чтобы отстоять свое право на жизнь, мы готовы оказать массовый отпор… может быть, неумелый, но и не оставляющий в покое противника. Присутствующий здесь Титан-полковник Браск руководит формированием Легионов Титанов Хроноса, названных так в честь древнего божества времени, и эти формирования помогут нам, а точнее уже помогают, осуществлять атаки на протяженном фронте времени. Полковник может сам уверить вас, что нам еще очень далеко до поражения.
— Но, Вождь! Ведь на чем, собственно, основана грозящая нам катастрофа? — не выдержал Хешке. — Это природный катаклизм, не зависящий от каких-либо врагов. Каким же образом вы намерены справиться с ним?
— Соответствующий план уже разработан, — поучающе произнес полковник Браск.
— И что же это за план? Очень интересно было бы ознакомиться! — несмотря на парализующее присутствие представителей власти, Хешке не смог скрыть иронии.
— Мы намерены уничтожить биосферу врага. Массированной ядерной атакой мы ликвидируем там все проявления жизни, не оставляя ни микроба. Враждебная система времени неразрывно связана с наличием жизни: значит, ликвидируя волну времени, что произойдет одновременно с исчезновением биологической жизни, мы избавляемся от опасности для собственного существования.
Хешке повернулся и вопросительно посмотрел на Ху Су Мина, но молодой техник из Города-Реторты только пожал плечами. Хешке вновь перевел взгляд на Браска.
— Но если вы произведете эти тысячи взрывов…
— Сотни тысяч, — поправил Браск.
— …если вы их произведете через четыреста лет в будущем, то что же произойдет, когда наше время достигнет той точки? Не окажемся ли мы тогда в самом центре поражения?
Браск снисходительно усмехнулся.
— Время обладает определенными особыми свойствами. Когда мы там окажемся, последствия произведенных взрывов станут уже неощутимыми, если, разумеется, нам в полном объеме удастся нейтрализовать временной фронт неприятеля. Если же не удастся, то это — так или иначе — окажется несущественным. — Заметив, что Хешке не очень его понимает, полковник добавил: — Я знаю, что это несколько странно звучит, но, как мы убедились, время действует именно таким образом.
Хешке снова поглядел на Ху Су Мина, который на этот раз кивнул.
— Это верно. При условии, что противоположная волна времени подвергнется полному уничтожению.
— Надеюсь, что при таком положении дел наш отказ вас не удивит, — заговорил Лимних своим низким, звучным голосом. — Война, которая нас ожидает, может явиться вершиной славы Подлинного Человека. Если кто-то поднял на нас руку, пусть знает… — Лимних судорожно сжал кулак, и Хешке показалось, что он воочию видит, как Вождь с трудом сдерживает приступ ярости, что впрочем соответствовало истине.
Неужели все мы — раса безумцев? — с горечью подумал Хешке. Может, это и верно. Может, это и к лучшему, что все идет к концу. Он с изумлением обнаружил в этой мысли зародыш смерти, которая, как всегда утверждал Блэйр Обломот, является характерной особенностью психики каждого из Титанов.
— Благодарю, что вы выслушали нас, Вождь, — покорно произнес он.
— После такого необыкновенного приключения я не мог отказать вам в беседе, — ласково ответил Лимних. Он потряс стоявшим на столе золотым колокольчиком. — Отведите в ВПБ, — приказал он появившимся на звук сигнала охранникам.
Хешке и Су Мина вели по подземным переходам в ВПБ, когда археолог неожиданно остановился как вкопанный.
С противоположной стороны коридора и тоже под конвоем к нему приближался человек, которого, как Хешке убедился после недолгого колебания, он уже когда-то встречал, хотя лишь однажды: брат Блэйра Обломота, Собри.
— Обломот! — крикнул Хешке.
Мужчина сперва не узнал его, но потом выдавил слабую улыбку. Охранники пытались провести их мимо, но Хешке запротестовал.
— Требую, чтобы мне было разрешено побеседовать с этим человеком. Не забывайте, что я вам не заключенный!
— Он прав, — безразлично поддакнул один из охранников. — Гражданин Хешке является лишь временно интернированным. Он беседовал с самим Вождем Планеты.
Стражники обменялись взглядами, потом один из них толкнул ближайшие двери.
— Сюда! — приказал он. А поскольку стражники не хотели разделяться, то Су Мина тоже пропустили внутрь. Стражники остались возле дверей, не спуская глаз со своих поднадзорных и от скуки помахивая дубинками.
Хешке с удовлетворением убедился, что присутствие Титанов нисколько его не смущает. После минутных колебаний он рассказал Собри о гибели Блэйра, что вызвало лишь печальный кивок: Собри уже знал.
Потом Собри торопливо и не очень внятно рассказал Хешке собственную историю: участие в лиге Пангуманизма, связь с полу-амраканкой, арест и доставку в ВПБ в Прадне.
— Хотят, чтобы я работал на них, — с горечью признался Собри. — Они намерены раз и навсегда покончить с Лигой. Если я заложу тех, кто пока сам не стал предателем, они позволят Лайеле поселиться в резервации амраков. Если же нет… убьют ее как собаку.
— А вы могли бы сделать то, чего от вас требуют?
— Мог бы, но… о, Бог мой…
Хешке печально вздохнул.
— Они сохраняют по крайней мере иллюзию милосердия, — негромко произнес он. — Ведь могли бы и применить третью степень допроса.
Собри изумленно посмотрел на него, потом недоверчиво рассмеялся:
— Уж не подозреваете ли вы их в наличии гуманизма? Это только вопрос времени, не больше. Они так резко взялись за дело, что все камеры пыток во ВПБ-Два временно переполнены. А они просто не могут смотреть, если кто-то сидит и ничего не делает.
Хешке решил добиться от Титанов, чтобы его самого и Ху Су Мина поместили в соседних камерах, что позволило бы им свободно переговариваться. Первый короткий обмен впечатлений состоялся сразу же, как только они расстались с Собри Обломотом.
— Жаль мне этих двоих, — сказал Хешке. — Они теперь в безвыходном положении: Титаны могут сделать с ними все, что заблагорассудится. Мир ужасен, Су Мин.
— Воистину так. Но мне-то какая разница? Я и так вовсе не подхожу для той роли, которую мне на этот раз доверили. Я сделал все, что было в моих силах. И теперь хочу лишь, чтобы меня оставили в покое.
Хешке лежал на нарах, прикрыв глаза.
— План твоих приятелей неосуществим, — сообщил Су Мин. — Они делают принципиальную ошибку: волна времени не является следствием органической жизни. Все как раз наоборот. Биологические системы — это побочный продукт системы времени, а не его причина.
— И какой отсюда выход?
— Такой, что даже полное уничтожение биосферы ничего изменить не может: волна времени в любом случае будет двигаться дальше.
— Вот как, — тихо произнес Хешке. — Ну, а я что могу с этим поделать?
Через минуту он уже спал.
Несмотря на глубокую ночь, Лимних продолжал сидеть за своим столом, внимательно изучая генетические карты подозреваемых офицеров. Чистота расы среди земной элиты была делом, которым он всегда занимался лично.
Уличное движение снаружи прекратилось, и теперь там стояла полнейшая тишина, разве что изредка нарушаемая рокотом какой-нибудь припозднившейся машины. Неожиданно Лимних застыл в кресле и от удивления перестал дышать.
В полумраке кабинета перед ним стоял китаец, которого Хешке привез из космоса.
У Лимниха не умещалось в голове, что кто-то непрошеным может войти в дом: китаец вырос как из-под земли. Вождь схватился за пистолет, который всегда держал на полочке под крышкой стола, и дрожащей рукой прицелился в живот незваному гостю.
— Как ты сюда попал? — с трудом выдавил он.
— Благодаря тому, что я хитрый как китаец, — с ухмылкой ответил Су Мин, цитируя недавние слова Лимниха.
Войти ему удалось без труда. Во время личного обыска Титаны отобрали у него все, за исключением нескольких устройств, прикрепленных к телу со смещением во времени. Сдвинутые на минуту в прошлое, эти устройства обнаружены не были. В случае необходимости их оставалось лишь перевести в фазу настоящего.
Основным аппаратом был манипулятор индивидуального времени, похожий на тот, которым Су Мин воспользовался во время бегства из Продукционной Реторты, но миниатюрный и более совершенный. Су Мин сам себя перенес на минуту назад, открыл замки на дверях камеры и спокойно вышел из ВПБ. Невидимый для охранников и секретарш, он добрался до кабинета Лимниха и здесь снова вернулся в нормальное время.
Но как объяснить это Лимниху, для которого его появление имело привкус черной магии?
— У меня есть устройство, при помощи которого я могу при желании становиться невидимым, — сообщил он, — словно говорил о чем-то самом обычном. — Не надо бояться, Верховный Вождь Планеты, я не собираюсь делать вам ничего плохого. Я просто пришел с одним предложением, от которого, мне кажется, будет польза для нас обоих.
Лимних не опускал оружия, борясь с невыразимым чувством отвращения, которое вызывало в нем это чуждое существо. Свободной рукой он нащупал золотой колокольчик. И неожиданно холодный расчет взял в нем верх над эмоциями. Он отдернул тянущуюся к колокольчику руку и посвободнее уселся в кресле, он не спускал глаз со скуластого, омерзительно нечеловеческого лица молодого китайца.
— Говори, — приказал он.
— Твоя цивилизация, Вождь, стоит перед лицом неотвратимой катастрофы, — произнес Су Мин чуть ли не весело. — Запланированная водородная атака землян будущего может уничтожить врага, но не уничтожит самого главного. Основная проблема останется все той же, потому что никакая водородная бомба не в силах справиться с мощнейшим потоком времени.
Лимних внимательно слушал его слова, пытаясь относиться к ним серьезно.
— В самом деле? — спросил он. — Ну, что ж, даже одно уничтожение врага будет крупным достижением. Впрочем, нам остались еще целые пятьдесят, а то и сто лет, чтобы справиться с этой проблемой…
Голос Лимниха стихал, потом стал совсем неслышным, а взгляд погрузившегося в видения Вождя оторвался от лица китайца. Лимних вглядывался теперь в крышку стола, забыв, что сжимает в руке пистолет.
— Я хотел бы рассказать вам кое-что, в том числе и о Городе-Реторте, — заговорил Су Мин. — Там властвует исключительно нечеловеческая, несправедливая и омерзительная социальная система. — Знаете ли вы, почему именно меня отправили с миссией на Землю? Потому что я — регенерат, нарушающий покой властителей Города. Они с радостью избавились от меня, поскольку знают, что я пойду на все, лишь бы изменить установленный там строй.
Лимних неожиданно закашлялся.
— Всюду они влезут!
— Простите? — вежливо переспросил Су Мин.
— Диссиденты! Они как термиты прогрызают любое здоровое общество. Но мне-то какое до этого дело? Прошу покороче, у меня масса дел.
— Разве вы не понимаете, — терпеливо продолжил Су Мин, — какую огромную помощь мог бы оказать вам Город-Реторта? Его почти неограниченные производственные мощности способны превзойти всю промышленность вашей планеты. Кроме того, вы могли бы многому научиться в технических областях, а наш контроль над силами времени значительно превосходит ваши достижения, — Су Мин извлек гладкий, яйцеобразный предмет, идеально подогнанный под углубление ладони. — Как вы понимаете, я мог стать невидимкой, чтобы проникнуть в ваш кабинет? Я скажу вам, как можно захватить Город-Реторту, если в ответ вы обещаете уничтожить установленный там строй и позволите заменить его новым, более демократическим общественным порядком.
Лимних только теперь отложил оружие.
— И как мы могли бы захватить его? — с интересом спросил он, поблескивая глазами из-под округлых очков. — Если я хорошо помню, то Город-Реторта расположен в скольких-то там световых годах от нас.
— Да. И, что еще хуже, смещен относительно времени Земли. Однако вы располагаете космическими летальными аппаратами, верно? Этого достаточно. Я научу ваших техников изготавливать пространственно-временные двигатели, которыми можно будет оснастить корабли. Я, — небрежно добавил он, — техник очень высокой квалификации. Достаточно тридцати или сорока таких кораблей с полными экипажами вооруженных людей — и вы без труда захватите Город.
Верховный Вождь Планеты погрузился в размышления, оценивая необычайное предложение со всех возможных сторон. Осознав выгоды, которые несет план Су Мина, он почувствовал неожиданный прилив энтузиазма.
Тот факт, что Су Мин решился на такую страшную измену своим соплеменникам, нисколько Лимниха не удивил. Су Мин был, что ни говори, всего лишь китайцем и действовал согласно своей подлой натуре. Даже возвращение Ронда Хешке из города недоумков в полной мере подтверждало теорию Лимниха.
— Но что?
— То, что дошло уже до всех сетей по всему земному шару. Похоже, что конец уже близко.
В ответ на настойчивые требования дальнейших объяснений, спутник Собри вывел его из помещения, в котором они разговаривали, и провел по низкому проходу до дверей, которые отворились и закрылись, едва Собри переступил порог.
Совет Лиги Пангуманизма продолжал заседание. Все посмотрели на Собри со скрытым напряжением. Нет, вовсе не все — сообразил Собри. Примерно треть членов Совета в зале отсутствовала.
Неожиданно Собри помертвел, потому что одно из лиц было ему незнакомо. Лицо принадлежало человеку, который всегда до сих пор сохранял инкогнито, а сегодня впервые сидел без маски и модулятора голоса.
Но что могло вызвать столь тревожное нарушение тактики? Обломот с интересом присматривался к неожиданно демаскировавшемуся человеку. Его лицо, вне сомнения, сразу бросалось в глаза: здоровое, чистое лицо с чертами, отмечающими недюжинную силу характера, с белой кожей, голубыми глазами и льняными волосами, оно настолько совершенно представляло собой воплощение идеала красоты Титанов, что его обладатель не мог быть не Титаном. И в самом деле это был знаменитый офицер Титанов высокого ранга, но одновременно, как это ни удивительно, он являлся член Лиги Пангуманизма.
Собри припомнил, словно бы сквозь туман, что где-то уже видел это лицо. Он его видел, подобно лицам многочисленных, окруженных преклонением героев, на поблескивающих обложках иллюстрированных журналов и в видеорекламах.
— Садись, Обломот, — произнес Председатель непослушным от напряжения голосом.
— Невероятно! — воскликнул Обломот. — Это просто в голове не умещается!
— Поверить трудно, зато — правда.
— А откуда эта уверенность? Вдруг это очередная сказочка, изобретенная Титанами?
— И все же это правда, — подтвердил бывший аноним. — Правда, которая дошла до нас из двух источников. Титаны намеренно проинформировали об этом Лигу через своих агентов. Я, однако, могу с полной уверенностью подтвердить эту информацию, благодаря должности, которую занимаю в Легионах. Растерянность, которую эта правда вызвала среди вас, и в сравнение не идет с тем, что творилось среди них.
Без модулятора голос Титана звучал звучно и солидно, но при этом был полон молодого задора.
Собри обратился к Председателю:
— Я не очень-то ориентируюсь во всех этих научных объяснениях, которые здесь были зачитаны. Гибель надо воспринимать дословно? Гибель… вызванная… воздействием… другой… волны… времени… из… будущего?
— Да, и гибель эта распространится не только на нас, но и на все живое, что существует на Земле. Если только мы не найдем способ, как помешать этому.
— Но какая роль в этом отведена нам, Лиге?
— Именно это мы и обсуждали, когда ты вошел, — ответил Председатель после длительной паузы. — Не приходится спорить, что все, что мы представляли до сих пор выдумками Титанов, оказалось правдой. Нашему существованию в самом деле угрожает инородная сила, хотя даже Титаны не смогли предвидеть ее нетипичные формы воздействия. В таком контексте наши собственные цели следует признать малосущественными, чтобы не сказать — тривиальными…
— Лига должна добровольно самораспуститься и перейти на сторону Титанов, — произнес чей-то голос. — Большинство наших товарищей и без того перейдут на их сторону.
— Это уже, наверняка, сделали те, кто не явился на встречу, — добавил Председатель.
Собри слушал их и не понимал. Объединиться силами с ненавистными Титанами? Предать вековечное стремление к расовому равенству?
— Мы не можем пойти на это! — неожиданно запротестовал он. — На нас возложена святая миссия!
В ответ на его возмущение заговорил Титан.
— Мне кажется, особого выбора у нас нет. Речь идет уже не о спасении отдельных подвидов, которым угрожает гибель, а о существовании самого человечества. Я, который провел среди Титанов всю свою жизнь и который всегда их ненавидел… даже я вижу сегодня, что только они способны спасти нас. Титаны теперь — единственная надежда человечества. И с этой минуты я становлюсь лояльным офицером Легионов Титана.
Собри был не одинок в своем возмущении. К нему присоединилось еще несколько голосов, с гневом кричащих о предании идеалов.
— И что теперь будет с подвидами недоумков? — разгоряченно вопил Собри. — Что будет с амраками, с урукури, со всеми прочими? Нам что же, так просто махнуть на них рукой?
— С сожалением должен признать, что о них придется забыть, — спокойно ответил расконспирировавшийся Титан. — В свете надвигающегося и столь грозного кризиса они просто слишком малозначительны, чтобы обращать на них внимание. Речь-то идет о человечестве, а не о каких-то там подвидах.
Послышались громкие замечания. Лица, которые за годы конспирации превратили в каменные маски, начали теперь одно за другим меняться под воздействием принятого решения.
Собри не понял, как и когда началась пальба. Оружие появилось в нескольких руках одновременно. Раненый в грудь Титан сполз под стол, его прекрасные, правильные черты исказились от болевого шока. Грохот стоял оглушающий. Председателю попало в плечо именно в тот момент, когда он собирался нажать на курок. Он свернулся клубком с гримасой отчаянной боли на лице.
Собри выхватил оружие с некоторым запозданием и нырнул под стол, где убедился, что все голоса, поддерживающие его протест, уже полностью стихли, как если бы их обладатели перестали жить.
Собри разорвал рубашку на груди, сунул руку внутрь, потом выглянул из-под стола.
Он увидел наставленные на него стволы пистолетов. Он вытянул руку, которую держал на груди, а вместе с ней С-гранату, которую всегда носил в мешочке под одеждой.
— Не двигаться, — приказал Собри не своим голосом. — А то мы взорвемся все вместе!
Шаг за шагом, он продвигался к дверям, сопровождаемый отупевшими взглядами присутствующих. Добравшись наконец до выхода, он резко толкнул дверь и стремглав бросился в лабиринт подвалов.
На бегу он миновал побелевшие при звуке выстрелов лица с черными дырами раскрывшихся ртов. Движением оружия он заставлял встречных прижаться к стенам, с изумлением отмечал, что за ним почему-то еще никто не гонится. За какие-то двадцать секунд домчался он до ближайшего выхода. Согнувшись, бросился вглубь влажного туннеля, из которого он мог выбраться на свободу.
Туннель заканчивался потайными дверями, которые вели в следующий подвал, на этот раз под заброшенным складом. Минуту спустя Собри был уже на боковой улочке на окраинах Саннана. Откуда он торопливо добрался до более оживленного района города, где воспользовался первой попавшейся видеофонной будкой.
На экране показалось лицо Лайелы, при виде Собри глаза ее расширились.
— Эй! Что случилось!
— Немедленно уходи из дома.
На лице Лайелы проступил страх.
— Что ты говоришь?
— Уходи из дома, вот и все! Ничего не трогай, только прихвати немного денег. — Он на мгновение заколебался. — Встретимся под часами на площади Костина. Поняла?
Лайела была очень бледна, но уже успокоилась.
— Поняла.
— Все.
Экран погас. Собри шел по оживленной улице, в голове у него гудело от хоровода мыслей. Он попытался оценить ситуацию под всеми возможными углами. Им придется уехать из Саннана и как можно скорее. Они могут отправиться в… Вот именно, куда? Везде становилось жарко. Сети уже разваливаются, скоро от них не останется ничего.
Он на метро добрался до района площади Костина, откуда неторопливо, пешком отправился в указанное место, рассчитывая на собственную оценку времени, которое потребуется Лайеле, чтобы оказаться под часами. Когда он, наконец-то, дошел дотуда, Лайела уже ждала его. Одетая в неуклюжий бронзовый плащ, она нервно оглядывалась по сторонам.
— Куда идем? — спросила она, глядя на него круглыми амракскими глазами.
— Пойдем к Ербу Гандатту, — ответил Собри. — Он нам поможет.
Ведь что-то должно же остаться от Лиги, убеждал он сам себя. Такие твердые орешки, как он сам или Ерб, не поддадутся. И подобных им окажется достаточно, чтобы сохранить хоть какую-то степень организованности.
Он был уверен, что может полностью полагаться на Ерба и что его друг окажет ему какую-нибудь помощь. Саннанская группа, которой, подумалось с горечью, до теперешних событий он сам и руководил), наверняка, распадется, но Ерб не принадлежал к ней. Ерб был связником Собри по району, а значит сможет для них узнать, где в данную минуту безопасно.
Когда они переходили площадь, Лайела взяла Собри под руку. Сперва Собри не обратил внимания на то, что выходы с площади сегодня больше запружены народом, чем обычно, и что неподалеку стоит словно бы случайно припаркованный черный грузовик без каких-либо надписей и обозначений, которые могли бы сообщить о его принадлежности. Однако едва они втиснулись в толпу, как почувствовали у себя на плечах руки, которые настойчиво подталкивали их в направлении машины.
Задняя дверка фургона была открыта. Внутри сидел невысокий лысоватый мужчина и осматривал площадь с помощью надзора перископов. И Собри неожиданно понял, что они оказались перед устройством, о котором он уже неоднократно слышал, но ни разу не сталкивался: это был передвижной пункт расового контроля. Пузатый же человечек был одним из тех полулегендарных экспертов по недоумкам, которые нечистокровку могли определить с первого взгляда.
Эксперт обозрел Лайелу с головы до ног. При этом у него было такое выражение, словно перед ним предстало нечто невероятно омерзительное.
— Ну, ясно, ясно, — произнес он резким голосом в нос. — Интересно, как ей это до сих пор удавалось скрывать.
Собри издал приглушенный вскрик. Но так никогда и не узнал, хватило бы ему мужества воспользоваться С-гранатой, убивая тем самым и Лайелу. Два агента Титанов крестом развели ему руки в стороны, а третий запустил руку под рубашку и извлек смертоносное устройство.
— Любопытно… любопытно… — негромко пробормотал Лимних. — Значит, говорите, Леард Аскар остался там?
— Так точно, Вождь, — ответил Хешке.
— Хм-м… Что ж, мы всегда принимали во внимание возможность существования колоний людей в межзвездном пространстве, и даже колоний недоумков. Записи времен Пандейской Эры упоминают о межзвездных перелетах, да вы, разумеется, и сами это знаете, гражданин Хешке.
— Так точно, Вождь, — повторил Хешке с некоторым почтением. Верховный Вождь Планеты Лимних был известен приверженностью к истории Подлинного Человека; Хешке убедился в этом еще за время предыдущих встреч. Лимних разбирался в археологии почти так же глубоко, как и сам Хешке.
Сейчас Хешке сидел по противоположную сторону стола от Лимниха, и Вождь беседовал с ним с уважением. Присутствующий при беседе Ху Су Мин был посажен в углу, по бокам стояли два стражника. Верховный Вождь Планеты время от времени бросал на него суровые взгляды, явно недовольный, что ему приходится принимать недоумка в собственном кабинете.
— А что лично вы, Хешке, думаете обо всем этом проекте? Что за ним кроется?
— Я глубоко убежден, что за всем этим проектом ничего не скрывается, Вождь, — ответил Хешке со всей искренностью. — Город-Реторта не связывает с Землей никаких планов, даже не проявляет к ней обычного интереса. Может быть, это прозвучит весьма странно, но они руководствуются лишь обычным добрососедским желанием помочь.
— Хитрые как китайцы, — пробормотал Лимних, кивнув при этом, словно благодарил сам себя.
— Я уже слышал эту поговорку, — заметил Хешке неожиданно холодным и официальным тоном.
За спиной Лимниха стоял полковник Браск, который прислушивался к разговору, приняв ту же самую позу, которую Хешке запомнил с его прошлого пребывания в кабинете Титан-майора Броурна. Взгляды, которые Браск бросал в направлении Ху Су Мина, были полны явной ненависти.
— И как вам понравилась жизнь среди этих… китайцев? — спросил Браск у Хешке.
Археолог шевельнулся в кресле, словно неожиданно почувствовал себя очень неудобно.
— Ну, что ж, они… не такие, как мы.
— Не сомневаюсь.
— Однако они поразили меня горячей жаждой и возможностями оказать нам помощь, — закончил Хешке.
Браск усмехнулся с леденящей иронией, а Лимних заметил:
— Независимо от желания, план их на этот раз провалился. Вам, надеюсь, не надо объяснять, гражданин Хешке, что Подлинный Человек никогда не пожалеет усилий, чтобы сохранить для себя Землю. Сын не оставит мать, даже ради спасения собственной жизни, вне зависимости от размеров грозящей им обоим опасности. Мы вооружимся, чтобы отстоять свое право на жизнь, мы готовы оказать массовый отпор… может быть, неумелый, но и не оставляющий в покое противника. Присутствующий здесь Титан-полковник Браск руководит формированием Легионов Титанов Хроноса, названных так в честь древнего божества времени, и эти формирования помогут нам, а точнее уже помогают, осуществлять атаки на протяженном фронте времени. Полковник может сам уверить вас, что нам еще очень далеко до поражения.
— Но, Вождь! Ведь на чем, собственно, основана грозящая нам катастрофа? — не выдержал Хешке. — Это природный катаклизм, не зависящий от каких-либо врагов. Каким же образом вы намерены справиться с ним?
— Соответствующий план уже разработан, — поучающе произнес полковник Браск.
— И что же это за план? Очень интересно было бы ознакомиться! — несмотря на парализующее присутствие представителей власти, Хешке не смог скрыть иронии.
— Мы намерены уничтожить биосферу врага. Массированной ядерной атакой мы ликвидируем там все проявления жизни, не оставляя ни микроба. Враждебная система времени неразрывно связана с наличием жизни: значит, ликвидируя волну времени, что произойдет одновременно с исчезновением биологической жизни, мы избавляемся от опасности для собственного существования.
Хешке повернулся и вопросительно посмотрел на Ху Су Мина, но молодой техник из Города-Реторты только пожал плечами. Хешке вновь перевел взгляд на Браска.
— Но если вы произведете эти тысячи взрывов…
— Сотни тысяч, — поправил Браск.
— …если вы их произведете через четыреста лет в будущем, то что же произойдет, когда наше время достигнет той точки? Не окажемся ли мы тогда в самом центре поражения?
Браск снисходительно усмехнулся.
— Время обладает определенными особыми свойствами. Когда мы там окажемся, последствия произведенных взрывов станут уже неощутимыми, если, разумеется, нам в полном объеме удастся нейтрализовать временной фронт неприятеля. Если же не удастся, то это — так или иначе — окажется несущественным. — Заметив, что Хешке не очень его понимает, полковник добавил: — Я знаю, что это несколько странно звучит, но, как мы убедились, время действует именно таким образом.
Хешке снова поглядел на Ху Су Мина, который на этот раз кивнул.
— Это верно. При условии, что противоположная волна времени подвергнется полному уничтожению.
— Надеюсь, что при таком положении дел наш отказ вас не удивит, — заговорил Лимних своим низким, звучным голосом. — Война, которая нас ожидает, может явиться вершиной славы Подлинного Человека. Если кто-то поднял на нас руку, пусть знает… — Лимних судорожно сжал кулак, и Хешке показалось, что он воочию видит, как Вождь с трудом сдерживает приступ ярости, что впрочем соответствовало истине.
Неужели все мы — раса безумцев? — с горечью подумал Хешке. Может, это и верно. Может, это и к лучшему, что все идет к концу. Он с изумлением обнаружил в этой мысли зародыш смерти, которая, как всегда утверждал Блэйр Обломот, является характерной особенностью психики каждого из Титанов.
— Благодарю, что вы выслушали нас, Вождь, — покорно произнес он.
— После такого необыкновенного приключения я не мог отказать вам в беседе, — ласково ответил Лимних. Он потряс стоявшим на столе золотым колокольчиком. — Отведите в ВПБ, — приказал он появившимся на звук сигнала охранникам.
Хешке и Су Мина вели по подземным переходам в ВПБ, когда археолог неожиданно остановился как вкопанный.
С противоположной стороны коридора и тоже под конвоем к нему приближался человек, которого, как Хешке убедился после недолгого колебания, он уже когда-то встречал, хотя лишь однажды: брат Блэйра Обломота, Собри.
— Обломот! — крикнул Хешке.
Мужчина сперва не узнал его, но потом выдавил слабую улыбку. Охранники пытались провести их мимо, но Хешке запротестовал.
— Требую, чтобы мне было разрешено побеседовать с этим человеком. Не забывайте, что я вам не заключенный!
— Он прав, — безразлично поддакнул один из охранников. — Гражданин Хешке является лишь временно интернированным. Он беседовал с самим Вождем Планеты.
Стражники обменялись взглядами, потом один из них толкнул ближайшие двери.
— Сюда! — приказал он. А поскольку стражники не хотели разделяться, то Су Мина тоже пропустили внутрь. Стражники остались возле дверей, не спуская глаз со своих поднадзорных и от скуки помахивая дубинками.
Хешке с удовлетворением убедился, что присутствие Титанов нисколько его не смущает. После минутных колебаний он рассказал Собри о гибели Блэйра, что вызвало лишь печальный кивок: Собри уже знал.
Потом Собри торопливо и не очень внятно рассказал Хешке собственную историю: участие в лиге Пангуманизма, связь с полу-амраканкой, арест и доставку в ВПБ в Прадне.
— Хотят, чтобы я работал на них, — с горечью признался Собри. — Они намерены раз и навсегда покончить с Лигой. Если я заложу тех, кто пока сам не стал предателем, они позволят Лайеле поселиться в резервации амраков. Если же нет… убьют ее как собаку.
— А вы могли бы сделать то, чего от вас требуют?
— Мог бы, но… о, Бог мой…
Хешке печально вздохнул.
— Они сохраняют по крайней мере иллюзию милосердия, — негромко произнес он. — Ведь могли бы и применить третью степень допроса.
Собри изумленно посмотрел на него, потом недоверчиво рассмеялся:
— Уж не подозреваете ли вы их в наличии гуманизма? Это только вопрос времени, не больше. Они так резко взялись за дело, что все камеры пыток во ВПБ-Два временно переполнены. А они просто не могут смотреть, если кто-то сидит и ничего не делает.
Хешке решил добиться от Титанов, чтобы его самого и Ху Су Мина поместили в соседних камерах, что позволило бы им свободно переговариваться. Первый короткий обмен впечатлений состоялся сразу же, как только они расстались с Собри Обломотом.
— Жаль мне этих двоих, — сказал Хешке. — Они теперь в безвыходном положении: Титаны могут сделать с ними все, что заблагорассудится. Мир ужасен, Су Мин.
— Воистину так. Но мне-то какая разница? Я и так вовсе не подхожу для той роли, которую мне на этот раз доверили. Я сделал все, что было в моих силах. И теперь хочу лишь, чтобы меня оставили в покое.
Хешке лежал на нарах, прикрыв глаза.
— План твоих приятелей неосуществим, — сообщил Су Мин. — Они делают принципиальную ошибку: волна времени не является следствием органической жизни. Все как раз наоборот. Биологические системы — это побочный продукт системы времени, а не его причина.
— И какой отсюда выход?
— Такой, что даже полное уничтожение биосферы ничего изменить не может: волна времени в любом случае будет двигаться дальше.
— Вот как, — тихо произнес Хешке. — Ну, а я что могу с этим поделать?
Через минуту он уже спал.
Несмотря на глубокую ночь, Лимних продолжал сидеть за своим столом, внимательно изучая генетические карты подозреваемых офицеров. Чистота расы среди земной элиты была делом, которым он всегда занимался лично.
Уличное движение снаружи прекратилось, и теперь там стояла полнейшая тишина, разве что изредка нарушаемая рокотом какой-нибудь припозднившейся машины. Неожиданно Лимних застыл в кресле и от удивления перестал дышать.
В полумраке кабинета перед ним стоял китаец, которого Хешке привез из космоса.
У Лимниха не умещалось в голове, что кто-то непрошеным может войти в дом: китаец вырос как из-под земли. Вождь схватился за пистолет, который всегда держал на полочке под крышкой стола, и дрожащей рукой прицелился в живот незваному гостю.
— Как ты сюда попал? — с трудом выдавил он.
— Благодаря тому, что я хитрый как китаец, — с ухмылкой ответил Су Мин, цитируя недавние слова Лимниха.
Войти ему удалось без труда. Во время личного обыска Титаны отобрали у него все, за исключением нескольких устройств, прикрепленных к телу со смещением во времени. Сдвинутые на минуту в прошлое, эти устройства обнаружены не были. В случае необходимости их оставалось лишь перевести в фазу настоящего.
Основным аппаратом был манипулятор индивидуального времени, похожий на тот, которым Су Мин воспользовался во время бегства из Продукционной Реторты, но миниатюрный и более совершенный. Су Мин сам себя перенес на минуту назад, открыл замки на дверях камеры и спокойно вышел из ВПБ. Невидимый для охранников и секретарш, он добрался до кабинета Лимниха и здесь снова вернулся в нормальное время.
Но как объяснить это Лимниху, для которого его появление имело привкус черной магии?
— У меня есть устройство, при помощи которого я могу при желании становиться невидимым, — сообщил он, — словно говорил о чем-то самом обычном. — Не надо бояться, Верховный Вождь Планеты, я не собираюсь делать вам ничего плохого. Я просто пришел с одним предложением, от которого, мне кажется, будет польза для нас обоих.
Лимних не опускал оружия, борясь с невыразимым чувством отвращения, которое вызывало в нем это чуждое существо. Свободной рукой он нащупал золотой колокольчик. И неожиданно холодный расчет взял в нем верх над эмоциями. Он отдернул тянущуюся к колокольчику руку и посвободнее уселся в кресле, он не спускал глаз со скуластого, омерзительно нечеловеческого лица молодого китайца.
— Говори, — приказал он.
— Твоя цивилизация, Вождь, стоит перед лицом неотвратимой катастрофы, — произнес Су Мин чуть ли не весело. — Запланированная водородная атака землян будущего может уничтожить врага, но не уничтожит самого главного. Основная проблема останется все той же, потому что никакая водородная бомба не в силах справиться с мощнейшим потоком времени.
Лимних внимательно слушал его слова, пытаясь относиться к ним серьезно.
— В самом деле? — спросил он. — Ну, что ж, даже одно уничтожение врага будет крупным достижением. Впрочем, нам остались еще целые пятьдесят, а то и сто лет, чтобы справиться с этой проблемой…
Голос Лимниха стихал, потом стал совсем неслышным, а взгляд погрузившегося в видения Вождя оторвался от лица китайца. Лимних вглядывался теперь в крышку стола, забыв, что сжимает в руке пистолет.
— Я хотел бы рассказать вам кое-что, в том числе и о Городе-Реторте, — заговорил Су Мин. — Там властвует исключительно нечеловеческая, несправедливая и омерзительная социальная система. — Знаете ли вы, почему именно меня отправили с миссией на Землю? Потому что я — регенерат, нарушающий покой властителей Города. Они с радостью избавились от меня, поскольку знают, что я пойду на все, лишь бы изменить установленный там строй.
Лимних неожиданно закашлялся.
— Всюду они влезут!
— Простите? — вежливо переспросил Су Мин.
— Диссиденты! Они как термиты прогрызают любое здоровое общество. Но мне-то какое до этого дело? Прошу покороче, у меня масса дел.
— Разве вы не понимаете, — терпеливо продолжил Су Мин, — какую огромную помощь мог бы оказать вам Город-Реторта? Его почти неограниченные производственные мощности способны превзойти всю промышленность вашей планеты. Кроме того, вы могли бы многому научиться в технических областях, а наш контроль над силами времени значительно превосходит ваши достижения, — Су Мин извлек гладкий, яйцеобразный предмет, идеально подогнанный под углубление ладони. — Как вы понимаете, я мог стать невидимкой, чтобы проникнуть в ваш кабинет? Я скажу вам, как можно захватить Город-Реторту, если в ответ вы обещаете уничтожить установленный там строй и позволите заменить его новым, более демократическим общественным порядком.
Лимних только теперь отложил оружие.
— И как мы могли бы захватить его? — с интересом спросил он, поблескивая глазами из-под округлых очков. — Если я хорошо помню, то Город-Реторта расположен в скольких-то там световых годах от нас.
— Да. И, что еще хуже, смещен относительно времени Земли. Однако вы располагаете космическими летальными аппаратами, верно? Этого достаточно. Я научу ваших техников изготавливать пространственно-временные двигатели, которыми можно будет оснастить корабли. Я, — небрежно добавил он, — техник очень высокой квалификации. Достаточно тридцати или сорока таких кораблей с полными экипажами вооруженных людей — и вы без труда захватите Город.
Верховный Вождь Планеты погрузился в размышления, оценивая необычайное предложение со всех возможных сторон. Осознав выгоды, которые несет план Су Мина, он почувствовал неожиданный прилив энтузиазма.
Тот факт, что Су Мин решился на такую страшную измену своим соплеменникам, нисколько Лимниха не удивил. Су Мин был, что ни говори, всего лишь китайцем и действовал согласно своей подлой натуре. Даже возвращение Ронда Хешке из города недоумков в полной мере подтверждало теорию Лимниха.