Страница:
А Нину охватил страх. После тех страданий, которые причинил ей Стэн Крейтон, вызвав в памяти ужасные воспоминания прошлого, она уже не могла отделаться от дурных предчувствий. Но она тоже помнила тот поцелуй, помнила ощущение, которое испытала от прикосновения рук Клея к ее груди. Все-таки он такой же мужчина, как и все остальные, и хочет от женщины того же, чего хотят другие мужчины.
— Не смотри на меня так, — попросил он тихо, поймав на себе ее испытующий взгляд. Клей проверил наручники и убедился, что они ей не жмут. Потом он поцеловал ее в щеку. — Я никогда не обижу тебя, Нина. — Он взял ее вещи. Страхи, владевшие девушкой улетучились.
— Ты должен держать меня под руку, — сказала она, когда они начали спускаться вниз по лестнице. — Я могу упасть. У меня кружится голова.
Клей схватил за руку идущую впереди него по узкой лестнице Нину. Воздух внизу был более свежий, и она жадно вдыхала его.
— Я отпускаю вас, мисс Хуарес, — сказал ей шериф, когда они вошли в его комнату. — Я полагаю, лейтенант уже объяснил вам, в чем дело.
Нина презрительно улыбнулась и поглядела на Клея взглядом, полным ненависти.
— Он мне сказал. — Она перевела взгляд на шерифа. — Итак, вы отдаете меня этим грязным военным гринго! У них будет меньше сострадания ко мне, чем у вашего вонючего судьи! — Боль и слабость не давали ей до конца войти в роль, но на шерифа произвела впечатление и эта ее тирада. Он посмотрел на Клея.
— Я предупреждал вас. Боевая девушка. Будьте осторожны, лейтенант.
— Я буду осторожен. Лошади уже на месте? — Шериф кивнул, и Клей подтолкнул Нину. — Пошли. Они направились к черному ходу, через который вышли к аллее. — Мы не должны привлекать внимание людей, покидая этот город, — сказал он громко, чтобы его мог слышать шериф. — У тебя есть способность будоражить народ, и я не хочу, чтобы местные жители меня линчевали. Только попробуй сказать кому-нибудь хоть слово, и я отделаю тебя еще посильнее, чем помощник шерифа. А теперь садись на лошадь.
Нина схватилась за луку седла и, хотя ее лицо исказилось гримасой боли, сумела сесть верхом на лошадь. Клей вскочил на своего коня и взял лошадь Нины под уздцы. Он кивнул шерифу, и они поскакали по темной аллее, направляясь к окраине города.
Выехав из города, всадники помчались галопом. Нина очень страдала от боли, но готова была перенести все ради свободы. Она свободна! Она скачет на своем любимом коне под лучами яркого солнца прочь от Стэна Крейтона и своей душной камеры. Она скачет домой, в Мексику! Более всего радовало то, что рядом с ней ее любимый — красивый американский офицер, который освободил ее. Он по-настоящему любит ее. Поглощенная этими радостными чувствами, Нина почти не замечала своей боли. Клей Янгблад вновь вошел в ее жизнь и на этот раз, возможно, навсегда. Благодаря ему у нее вновь появилась надежда на счастливую жизнь, которую они должны прожить вместе.
— Кто тебя так отделал, черт возьми, Стэн?
— Он еще долго не сможет ответить на этот вопрос, — сказал врач. — Я собираюсь связать его челюсти проволокой. Какое-то время он сможет есть только жидкую пищу. Может быть, он сможет написать на бумаге, кто его так отделал.
Шериф покачал головой.
— Стэн не умеет ни писать, ни читать.
— Что ж, тогда вам придется подождать пару недель.
Стэн издал громкий стон. Он не мог произнести ни одного членораздельного звука, но даже если бы ему это удалось, он все равно не посмел бы рассказать о том, кто его избил, помня предостережения неизвестного офицера. Он сказал бы шерифу, что не видел напавшего на него человека.
— Через две недели этот военный уже будет за пятьсот миль отсюда, если у него приличная лошадь, — пробормотал шериф. — Сегодня очень странный день. Сначала приезжает этот офицер с приказом об освобождении Нины Хуарес, а потом — вот это.
Стэн уставился на шерифа. Военный? Он понял, что это тот самый офицер, который избил его. Что за связь между этим человеком и Ниной? И почему он мстил за нее? Но Стэн не мог даже спросить, как звали этого военного. Страшная боль пронзила его, когда врач попробовал водворить на место сломанную челюсть. Он подумал, что ничего подобного не случилось бы с ним, держись он подальше от этой мексиканской сучки. Слава Богу, что этот офицер увез ее отсюда! Врач все возился с челюстью, пока Стэн наконец не потерял сознание.
Глава 18
— Не смотри на меня так, — попросил он тихо, поймав на себе ее испытующий взгляд. Клей проверил наручники и убедился, что они ей не жмут. Потом он поцеловал ее в щеку. — Я никогда не обижу тебя, Нина. — Он взял ее вещи. Страхи, владевшие девушкой улетучились.
— Ты должен держать меня под руку, — сказала она, когда они начали спускаться вниз по лестнице. — Я могу упасть. У меня кружится голова.
Клей схватил за руку идущую впереди него по узкой лестнице Нину. Воздух внизу был более свежий, и она жадно вдыхала его.
— Я отпускаю вас, мисс Хуарес, — сказал ей шериф, когда они вошли в его комнату. — Я полагаю, лейтенант уже объяснил вам, в чем дело.
Нина презрительно улыбнулась и поглядела на Клея взглядом, полным ненависти.
— Он мне сказал. — Она перевела взгляд на шерифа. — Итак, вы отдаете меня этим грязным военным гринго! У них будет меньше сострадания ко мне, чем у вашего вонючего судьи! — Боль и слабость не давали ей до конца войти в роль, но на шерифа произвела впечатление и эта ее тирада. Он посмотрел на Клея.
— Я предупреждал вас. Боевая девушка. Будьте осторожны, лейтенант.
— Я буду осторожен. Лошади уже на месте? — Шериф кивнул, и Клей подтолкнул Нину. — Пошли. Они направились к черному ходу, через который вышли к аллее. — Мы не должны привлекать внимание людей, покидая этот город, — сказал он громко, чтобы его мог слышать шериф. — У тебя есть способность будоражить народ, и я не хочу, чтобы местные жители меня линчевали. Только попробуй сказать кому-нибудь хоть слово, и я отделаю тебя еще посильнее, чем помощник шерифа. А теперь садись на лошадь.
Нина схватилась за луку седла и, хотя ее лицо исказилось гримасой боли, сумела сесть верхом на лошадь. Клей вскочил на своего коня и взял лошадь Нины под уздцы. Он кивнул шерифу, и они поскакали по темной аллее, направляясь к окраине города.
Выехав из города, всадники помчались галопом. Нина очень страдала от боли, но готова была перенести все ради свободы. Она свободна! Она скачет на своем любимом коне под лучами яркого солнца прочь от Стэна Крейтона и своей душной камеры. Она скачет домой, в Мексику! Более всего радовало то, что рядом с ней ее любимый — красивый американский офицер, который освободил ее. Он по-настоящему любит ее. Поглощенная этими радостными чувствами, Нина почти не замечала своей боли. Клей Янгблад вновь вошел в ее жизнь и на этот раз, возможно, навсегда. Благодаря ему у нее вновь появилась надежда на счастливую жизнь, которую они должны прожить вместе.
* * *
Стэн Крейтон стонал, мучаясь от побоев, которые достались ему от офицера, чьего имени он так и не узнал. Врач возился над ним, пытаясь остановить кровотечение и сделать что-нибудь с переломанной челюстью. Шериф Синклер, нахмурясь, смотрел на своего бывшего помощника.— Кто тебя так отделал, черт возьми, Стэн?
— Он еще долго не сможет ответить на этот вопрос, — сказал врач. — Я собираюсь связать его челюсти проволокой. Какое-то время он сможет есть только жидкую пищу. Может быть, он сможет написать на бумаге, кто его так отделал.
Шериф покачал головой.
— Стэн не умеет ни писать, ни читать.
— Что ж, тогда вам придется подождать пару недель.
Стэн издал громкий стон. Он не мог произнести ни одного членораздельного звука, но даже если бы ему это удалось, он все равно не посмел бы рассказать о том, кто его избил, помня предостережения неизвестного офицера. Он сказал бы шерифу, что не видел напавшего на него человека.
— Через две недели этот военный уже будет за пятьсот миль отсюда, если у него приличная лошадь, — пробормотал шериф. — Сегодня очень странный день. Сначала приезжает этот офицер с приказом об освобождении Нины Хуарес, а потом — вот это.
Стэн уставился на шерифа. Военный? Он понял, что это тот самый офицер, который избил его. Что за связь между этим человеком и Ниной? И почему он мстил за нее? Но Стэн не мог даже спросить, как звали этого военного. Страшная боль пронзила его, когда врач попробовал водворить на место сломанную челюсть. Он подумал, что ничего подобного не случилось бы с ним, держись он подальше от этой мексиканской сучки. Слава Богу, что этот офицер увез ее отсюда! Врач все возился с челюстью, пока Стэн наконец не потерял сознание.
Глава 18
— Давай я сниму их, — сказал Клей, слезая с лошади. Он вынул из кармана ключ от наручников и подошел к Нине. — Извини, что мне пришлось надеть их на тебя.
— Ничего, — ответила Нина тихим голосом.
— Нет, в твоем состоянии, наверное, трудно было скакать во весь опор. — Он быстро снял наручники и стал гладить ее руки.
— Главное то, что я на свободе.
Клей посмотрел на нее снизу вверх, сознавая, какой ужас она, должно быть, пережила за эти месяцы в тюрьме. Он обнял девушку за талию.
— Слезай вниз, разомнись немного.
Нина послушалась его, перекинула ногу через седло и оказалась в его руках, которые бережно опустили ее на землю. Нина и Клей, не отрываясь, смотрели друг на друга. Она обняла его за шею. Он держал ее в своих объятиях.
— Все позади, Нина. Я увезу тебя отсюда и позабочусь о том, чтобы с тобой больше никогда не случалось ничего плохого. — Он чувствовал, что дрожит. Ее слезы капали ему на шею.
— Ты тут… не при чем, — произнесла она заикаясь. — Во всем виновата я сама. Зная, как ты страдаешь… я чувствовала себя виноватой. Если бы я не поехала с бандитами, ты не стал бы меня искать, и тебя бы не ранили.
Клей поцеловал ее волосы.
— Теперь уж ничего не вернешь. Главное — мы целы и здоровы.
Нина посмотрела на Клея. В его объятиях она чувствовала себя маленькой девочкой. Столько всяких чувств переполняло ее душу — влечение к нему и страх, желание стать женщиной и боязнь, навеянная страшными воспоминаниями.
— Когда мы снова встретились, я поняла, что люблю тебя, — сказала она Клею. — Если бы раньше кто-нибудь сказал мне, что я влюблюсь в грин-го, я сочла бы этого человека за сумасшедшего. — Она положила руки ему на грудь. — Я не хочу еще раз тебя потерять.
Эти слова, словно музыка, прозвучали в ушах Клея. Он откинул назад ее густые блестящие волосы и прикоснулся к щеке девушки. Потом осторожно поцеловал ее, помня о том, что должен быть с ней очень нежен. Даже до нападения на нее этого помощника шерифа она страдала от кошмарных воспоминаний. Он прижал Нину к себе, и она положила голову ему на грудь.
— Я никогда больше не отпущу тебя, — пообещал он. — Начиная с сегодняшнего дня, Нина, ты будешь узнавать о мужчинах только хорошее. Я не хочу, чтобы ты смотрела на меня со страхом в глазах. Я люблю тебя и хочу жениться на тебе, как только мы окажемся в Мексике.
Она замерла, потом немного отстранилась от него.
— Ты хочешь жениться на мне? Ты уже решил?
Клей усмехнулся.
— Ты сильная, решительная женщина, Нина, и ты самая прекрасная из всех, которых я когда-либо встречал. Я знаю, что в глубине души ты очень женственна и способна любить своего избранника до самой смерти. Я хочу быть твоим избранником. — Он провел пальцем по ее губам, и какое-то новое, сладкое чувство овладело Ниной.
Она сглотнула слюну и опустила ресницы. Почему эти голубые глаза гипнотизируют ее? О да, она любит его! Она вдыхала его мужской запах, желая запомнить его навсегда. Если их поймают и разлучат, она до смерти будет помнить Клея. Ей так хорошо и спокойно в его объятиях.
— Я люблю тебя, — произнесла она тихо.
Клей наслаждался звучанием этих слов. Нина Хуарес любила его и училась ему доверять. Исчезла ее высокомерная поза, перед ним предстала нежная женщина.
— Я очень люблю тебя, — ответил он по-испански.
Нина улыбнулась. Ей было приятно, что он хоть немного знает ее родной язык.
— Ты научишь меня читать и писать по-английски? — спросила она, глядя ему в глаза. — А я научу тебя говорить по-испански.
— Хороший обмен. — Их взгляды встретились. Он опять поцеловал ее. Нина отстранилась и приложила палец к его губам.
— Надо найти какой-нибудь ручей. Я хочу искупаться. — Она оглянулась по сторонам. — Я боюсь, что нас могут преследовать, — сказала она. — Прежде чем стемнеет, мы могли бы проскакать еще много миль.
— Ты уверена, что у тебя хватит на это сил?
Она опять посмотрела ему в глаза.
— Ты придаешь мне силы, Клей. Ради того, чтобы всегда быть с тобой, я готова на все.
Он обнял ее за плечи.
— Я согласен с тобой. Наверное, нам стоит быть как можно дальше от Санта-Фе. Поскачем вдоль реки Гилы, а ближе к вечеру найдем какое-нибудь местечко для ночевки. Тогда ты сможешь помыться и переодеться. До Эль-Пасо еще немало миль. Будем держаться реки.
Нина нахмурилась.
— А как насчет индейцев?
Клей осмотрелся по сторонам с видом человека, которому не привыкать находиться на индейской территории.
— В это время года они в основном охотятся на бизонов.
— Когда я с тобой, мне ничего не страшно.
Он улыбнулся.
— Обычно я путешествую во главе роты солдат. Не знаю, что я смогу сделать один, если на нас нападут, но я сделаю все, чтобы защитить тебя.
— Я знаю. Нам надо ехать. Со мной все в порядке. — Нина подошла к своему коню. Клей взял ее за талию и подсадил девушку в седло. Потом передал ей поводья.
— Теперь он твой. Ты опять свободна, Нина.
Она улыбнулась.
— Спасибо, любимый.
Клей пожал ее руки, потом подошел к своей лошади и сел на нее верхом. Они ехали рядом. Нина не думала о свей боли, старалась не вспоминать то ужасное унижение, которое она испытала, когда Стэн Крейтон напал на нее. Она свободна! С ней рядом — красивый гринго, лейтенант Клей Янгблад. Впервые с того времени, когда ее мать подвергалась насилию, близость мужчины не пугала ее.
— Будешь есть эти превосходные бобы? Я бы предпочел угостить тебя мясом, но мне не хочется открывать стрельбу в этих местах. Звуки выстрелов разносятся тут эхом на большое расстояние, а я не хотел бы, чтобы кто-то нас обнаружил.
Она улыбнулась, благодарная Клею за то, что он развел костер и приготовил еду, пока она мылась, загородившись одеялами. Он мог бы запросто воспользоваться тем, что она была раздета, но Нина не опасалась его.
— Попробую, но вообще-то я не голодна, — отвечала девушка. — Не знаю, почему у меня нет аппетита — то ли от того, что я плохо себя чувствую после побоев, то ли от любви к тебе.
Клей улыбнулся, и это согрело ее сердце.
— Когда-то я и не мечтал о том, что услышу такие слова от тебя.
— Когда-то я и не думала, что смогу их произнести.
Он положил много бобов на тарелку, добавив к ним еще кусок хлеба, отломанный от буханки, которую он купил в Санта-Фе.
— Когда капитан Шелли рассказал мне о том, как ты крыла меня последними словами, перед тем как тебя отправили в форт Филмор, я знал, что ты врала ему.
— Я не хотела, чтобы у тебя были неприятности. — Нина взяла тарелку. Клей пристально смотрел в ее лицо — такое прекрасное, несмотря на ссадины, такое маленькое и изящное. Ее девственные груди виднелись из-под красной рубашки, а серебристого цвета ремень, туго опоясывающий черную юбку, подчеркивал тонкую талию. Нина тряхнула волосами и с удовольствием вдохнула прохладный вечерний воздух. А Клей подумал о том, что мексиканцы очень чувственные люди. Определенно, когда он займется любовью с Ниной Хуарес, он получит от этого самое большое удовольствие, какое когда-либо в жизни испытывал. Он зажег огонь в ее крови. Клей страстно желал Нину.
— Понимаешь, это странно, что мы хотим пожениться, но почти ничего не знаем друг о друге? — спросила она. Клей положил бобов в свою тарелку.
— Итак, что бы ты хотела узнать?
Она проглотила кусок хлеба.
— Ты закончил свою службу в армии?
— Да. В награду за безупречную службу мой командир в Кэмп Верде вручил мне те самые бумаги о твоем переводе в Техас, с помощью которых я смог освободить тебя. Все это совершенно незаконно, но никто ничего об этом не узнает. — Он нахмурился, изображая притворный гнев. — Вы понимаете, мисс Хуарес, что вы превратили честного, преданного армии офицера в лгуна и преступника? Я пытался спасти тебя от бандитов, а сам превратился в нарушителя закона.
Нина улыбнулась.
— Да. Теперь нам нужно держаться вместе. Нас обоих разыскивают.
Он усмехнулся ей в ответ.
— Расскажи мне о своих родителях, Нина. Что за жизнь у вас была до войны? Есть ли у тебя родственники?
— Близких родственников у меня нет. Брат моей матери живет в Мехико-Сити со своей семьей, а братья отца живут где-то на юге. Мы жили возле небольшого городка Гуэрро. У нас была небольшая ферма и скот. — Девушка съела ложку бобов и продолжила рассказ. — Жили мы бедно, но счастливо. Мои родители были хорошими людьми. — Нина поставила тарелку на землю, собираясь с мыслями. — Эмилио тогда тоже был хорошим мальчиком. — Она посмотрела на Клея. — Не злись на него, Клей. Ему многое пришлось пережить. Я думаю, мальчику труднее жить без отца, чем девочке. Он так страдал, когда солдаты убили наших родителей. Он чувствовал, что должен заботиться обо мне, что должен стать мужчиной, хотя на самом деле был всего лишь подростком. Теперь же он озлобился и привык к преступной жизни. Боюсь, что ему уже не удастся измениться. Но если мы найдем брата в Эль-Пасо, надо попробовать увезти его с собой в Мексику. Может быть, там он сможет начать новую жизнь.
Клей потягивал кофе.
— Что ж, мы все равно поедем туда, с Эмилио или без него. Я не хочу, чтобы ты делала какие-то глупости только из-за жалости к нему, Нина. Я понимаю, почему он стал таким, но теперь-то он взрослый мужчина и должен отвечать за свои поступки.
Нина вздохнула.
— Я знаю.
Некоторое время они сидели молча. Слышалось только журчание воды в Гиле. Клей отыскал для ночевки небольшой овраг, откуда не виден был огонь их костра. Ведь вокруг них на многие мили простиралась пустыня. Кусты и деревья, растущие возле Гилы, стали хорошими дровами для костра.
— А что же ты? — наконец спросила Нина. — У тебя есть родители?
Клей поковырял ложкой в тарелке с бобами.
— Я не знал своих родителей. Они погибли в результате дурацкого несчастного случая, когда я еще был ребенком. Во время сильной бури на наш дом упало огромное дерево. Оно убило отца и мать, но даже не задело мою спальню. И отец, и мать были единственными детьми в своих семьях, их родителей уже не было на свете, так что меня забрали в сиротский дом. Все это случилось в Пенсильвании.
Клей поставил тарелку на землю и какое-то время смотрел на пламя. У Нины кольнуло сердце, когда она увидела боль в его глазах.
— Тебе повезло, Нина, что твои родители прожили так долго. По крайней мере, у тебя сохранились воспоминания о той любви, которую они тебе дарили. Ты помнишь их лица, их прикосновения. — Он глубоко вздохнул. — Сиротский дом не оставляет добрых воспоминаний, даже если тебя воспитывают монахини.
— Монахини? Ты католик?
Он пожал плечами.
— Просто так получилось, что я попал в сиротский дом. Моя семья была англо-шотландской, так что родители, наверное, были протестантами. Но в силу обстоятельств я стал католиком. — Он отпил немного кофе. — Мне кажется, что монахини, зная мое протестантское происхождение, обходились со мной строже, чем с другими детьми. Они постоянно читали мне морали, и когда я шалил, как и положено мальчишкам, они сурово меня наказывали. — Он усмехнулся горькой усмешкой. — Думаю, что должен быть благодарен им — они научили меня быть честным и справедливым.
Нина взяла тарелку в руки и придвинулась ближе к Клею. Странно, что у этого человека было такое тяжелое детство. Теперь она уже могла смотреть на него не как на хорошо обученного и бесчувственного военного, каким он представлялся ей, когда она впервые увидела его, а как на обыкновенного смертного.
— Сколько ты там пробыл?
Клей взглянул на Нину, потом опять уставился на костер.
— Я покинул приют, когда мне исполнилось пятнадцать лет. Нашел работу в платной конюшне. Там познакомился с дочкой владельца. Ее звали Дженифер. Ей было тогда четырнадцать лет. С годами дружба переросла в любовь. В конце концов мы поженились, когда мне был двадцать один год, а ей — девятнадцать лет. — Он покачал головой: воспоминания о прошлой жизни захватили его. — Боже, неужели действительно прошло так много лет с той поры? — Он глубоко вздохнул и выпил еще кофе. — В двадцать два года она умерла при родах, — продолжал он, понизив голос Его явно мучили эти воспоминания. — Ребенок тоже умер… мальчик.
Стояла тихая ночь Переполненная сочувствием к Клею, Нина не говорила ни слова.
— Я хочу, чтобы у меня родился сын, Нина. Хочу, чтобы у меня было много сыновей. Я вырос без семьи. У меня не осталось хороших воспоминаний о детстве.
Нина поняла, что краснеет от этих слов. Ей было известно, как рождаются дети.
— Я тоже хочу иметь сыновей, — сказала она.
Клей опять вздохнул, потом взял тарелку, съел ложку бобов и продолжил свой рассказ.
— После этого я пошел служить в армию и попросил, чтобы меня послали на Запад, подальше от родных мест. Вот так я и оказался здесь. — Он посмотрел ей в глаза. — Никогда не думал, что в итоге стану нелегальным путем освобождать из тюрьмы мексиканскую конокрадку, с которой потом поеду в Мексику. — Боль исчезла из его голубых глаз. Теперь они искрились любовью и задором.
— Кажется, мы оба удивлены тем, что с нами случилось, — сказала Нина.
Клей улыбнулся.
— Я бы сказал, что мы шокированы. — Он поставил тарелку в сторону и прилег, опершись на локоть. — Было время, когда я думал, что никогда больше не смогу никого полюбить. Мне хорошо сейчас, Нина.
Она согласно кивнула.
— Я впервые в жизни влюблена, и мне тоже очень хорошо сейчас. — Нина нерешительно дотронулась до его волос. — Я хочу, чтобы ты опять стал счастливым.
Клей взял ее руку, поднес к своим губам и поцеловал.
— Все в твоих руках. Ты станешь моей женой и родишь мне самых красивых сыновей и дочерей во всех США и во всей Мексике.
Она улыбнулась, ощущая радость в груди.
— Все потому, что у них будет красивый отец.
Клей склонился над девушкой и запечатлел на ее устах нежный поцелуй. Легкий стон послышался из ее груди, а Клей уложил Нину на землю, одной рукой поддерживая ее голову и целуя страстным поцелуем. Они оба вспоминали свое одинокое прошлое, радуясь тому, что наконец-то они вместе и любят друг друга.
Клей едва сдерживал себя, но понимал, что после этих побоев Нина еще не готова отдаться любви. Он поцеловал ее в глаза.
— Ты будешь спать рядом со мной, Нина. Я не прикоснусь к тебе. Просто хочу, чтоб ты была возле меня. Иногда я боюсь, что ты можешь вдруг исчезнуть опять.
У нее сильно забилось сердце. Стоит ли ей рисковать? А что, если он ночью овладеет ею? Она хотела, чтобы он сделал это с ней, но не теперь. Однако ей следует научиться доверять ему. В конце концов, это же Клей. Несмотря на свой внушительный рост и независимый вид, он так же уязвим, как и другие люди. Он нуждается в ее нежности в такой же мере, как и она в его.
— Да. Я буду спать рядом с тобой. Я хочу, чтобы ты обнимал меня всю ночь, — согласилась она. — Во время этих одиноких ночей в тюремной камере я много раз представляла себя спящей в объятиях любимого человека. Я так боялась, что помощник шерифа может прийти ко мне ночью… в темноте…
— Никто теперь тебя не обидит, по крайней мере, пока ты со мной. — Клей хотел бы знать, понимает ли она силу своего воздействия на мужчину, знает ли она, как он должен любить ее, чтобы просто лежать с ней рядом, не прикасаясь. Нина не сознавала, насколько она красива.
— Ты — моя жизнь, — сказал он нежно. — Моя… новая жизнь. Теперь я могу начать жить сначала, Нина. Мы вместе начнем сначала.
Она погладила его волосы.
— Я тоже начну новую жизнь. Жаль только, что нам придется жить в Мексике. Ты, конечно же, предпочел бы жить в своей стране.
— У нас еще будет время подумать об этом. Может быть, когда-нибудь мы сможем вернуться и поселиться в Калифорнии. Сейчас мы должны быть там, где тебе не угрожает опасность. Когда пройдет время и о нас забудут, мы решим, что нам делать. — Клей вздохнул и нехотя сел, изнемогая от желания. Он чувствовал, что надо изменить тему разговора, иначе он сойдет с ума. — Сейчас нам надо думать о еде и отдыхе, чтобы у нас хватило сил добраться до места. Я сам еще не совсем здоров. Путешествие дается мне нелегко.
Нина тоже села. Каждый взял свою тарелку.
— Я чувствую себя виноватой из-за того, что тебя ранили, — сказала девушка. Она посмотрела на него, и в ее глазах он увидел слезы. — Я очень сожалею, Клей. Сожалею о тех словах, которые говорила тебе, сожалею о том, что врала тебе и плохо к тебе относилась.
Он усмехнулся, помешивая свои бобы.
— В глубине души ты хороший человек. Я знал это. Теперь ешь и ложись спать — нам рано вставать.
Несколько мгновений Нина молча смотрела на него, чувствуя, как у нее в горле растет ком.
— Спасибо тебе, Клей, за все. Особенно за то, что ты любишь меня, несмотря на все неприятности, которые произошли с тобой из-за меня.
Он подмигнул ей.
— Ну и парочка же мы с тобой. Со стороны можно подумать, что мы чокнутые.
Нина улыбнулась сквозь слезы.
— Да, мы — чокнутые.
Клей рассмеялся. Замечательный мужской смех. Нина поняла, что никогда раньше не слышала, чтобы он смеялся таким непринужденным смехом. Он счастлив, и виною тому — она. Нина никогда еще не ощущала в себе столько жизни и любви. Все детские предрассудки покинули девушку. Клей Янгблад дал ей возможность почувствовать себя женщиной. Она полностью вкусит счастье, когда станет его женой.
Сейчас они только друзья и любовники, в душе, понимающие, что не надо спешить с полной близостью. Они говорили о Мексике, о той земле, которой все еще владел Эмилио, о ранчо. Наконец они покончили с едой и вымыли тарелки. Клей снял сапоги и китель, оставшись в одной белой хлопчатобумажной рубашке. Он лег и положил рядом с собой винтовку и пистолет.
— Отдохнем, — сказал он Нине.
Нина застенчиво улыбнулась, присаживаясь рядом с ним и снимая свои сапоги. Больше она ничего не сняла. Она легла рядом с ним, повернувшись к ниму спиной. Клей накрыл ее своим одеялом, обнял ее, с наслаждением ощущая нежное тело. Удастся ли ему выспаться этой ночью? Желание не даст сомкнуть глаз, но он просил Нину доверять ему, и оправдает ее доверие.
— Я так рада, что Бог услышал мои молитвы и не дал умереть, — произнесла она тихим голосом. — Нам суждено быть вместе.
Клей взял ее за подбородок и посмотрел ей в глаза, выражая этим взглядом свое полное согласие с ней. До Мексики еще очень далеко, размышлял он, и им надо еще разобраться с Эмилио в Эль-Пасо. Где-то вдалеке раздался волчий вой, и Клей подумал о том, что почти всю свою жизнь был таким одиноким, как этот волк. Эта мысль только укрепила его в решимости во чтобы то ни стало сохранить свою новую любовь и счастье.
Будто читая его мысли, Нина плотно прижалась к нему.
— Как он одинок, — тихо сказала она.
Опять раздался волчий вой, и Клей крепче обнял Нину.
Девушка научилась доверять ему, и это укрепило их дружбу и любовь. Они были людьми из разных миров с одинаковым прошлым, исполненным одиночества. Во время долгого пути к Эль-Пасо они о многом успели поговорить, делясь воспоминаниями, даже если эти воспоминания были неприятными.
Нина понимала, что Клей скучает по зеленым холмам Пенсильвании. Она пыталась представить себе это место, поросшее зелеными деревьями, где снег зимой лежал не только в горах, но и на равнине.
— Ты когда-нибудь думаешь о том, чтобы вернуться туда? — спросила она его. Они были в пути уже десять дней.
— Иногда. Но с этими местами у меня связано очень много неприятных воспоминаний. Я думаю, пока нам стоит обосноваться в Мексике. Может быть, мне удастся что-то сделать с вашей землей. По крайней мере, в Мексике нас не будут преследовать.
Нина кивнула, соглашаясь с ним. Она держалась прямо, сидя на своем черном мерине. Девушка смотрела на Клея и улыбалась ему так, что ему хотелось снова и снова целовать ее.
— Кроме того, ты будешь моим мужем. Я поеду с тобой, куда ты пожелаешь. Если захочешь жить в Пенсильвании, мы будем жить там. Если ты выберешь Мексику — она станет нашим домом.
Клей замедлил бег своей лошади и взглянул на Нину. Теперь, когда девушка почти оправилась после побоев, она вновь стала такой же красивой, как при первой их встрече. В ее черных глазах светилось желание. Волосы сверкали в лучах солнца. Она была прекрасна.
— Нина, как только нам попадется по дороге какой-нибудь городок… и если там будет церковь… — Он остановил лошадь. — Ты выйдешь за меня замуж? Я не хочу ждать, пока мы окажемся в Мексике, — признался он ей. — Но я подожду, если ты этого хочешь.
— Ничего, — ответила Нина тихим голосом.
— Нет, в твоем состоянии, наверное, трудно было скакать во весь опор. — Он быстро снял наручники и стал гладить ее руки.
— Главное то, что я на свободе.
Клей посмотрел на нее снизу вверх, сознавая, какой ужас она, должно быть, пережила за эти месяцы в тюрьме. Он обнял девушку за талию.
— Слезай вниз, разомнись немного.
Нина послушалась его, перекинула ногу через седло и оказалась в его руках, которые бережно опустили ее на землю. Нина и Клей, не отрываясь, смотрели друг на друга. Она обняла его за шею. Он держал ее в своих объятиях.
— Все позади, Нина. Я увезу тебя отсюда и позабочусь о том, чтобы с тобой больше никогда не случалось ничего плохого. — Он чувствовал, что дрожит. Ее слезы капали ему на шею.
— Ты тут… не при чем, — произнесла она заикаясь. — Во всем виновата я сама. Зная, как ты страдаешь… я чувствовала себя виноватой. Если бы я не поехала с бандитами, ты не стал бы меня искать, и тебя бы не ранили.
Клей поцеловал ее волосы.
— Теперь уж ничего не вернешь. Главное — мы целы и здоровы.
Нина посмотрела на Клея. В его объятиях она чувствовала себя маленькой девочкой. Столько всяких чувств переполняло ее душу — влечение к нему и страх, желание стать женщиной и боязнь, навеянная страшными воспоминаниями.
— Когда мы снова встретились, я поняла, что люблю тебя, — сказала она Клею. — Если бы раньше кто-нибудь сказал мне, что я влюблюсь в грин-го, я сочла бы этого человека за сумасшедшего. — Она положила руки ему на грудь. — Я не хочу еще раз тебя потерять.
Эти слова, словно музыка, прозвучали в ушах Клея. Он откинул назад ее густые блестящие волосы и прикоснулся к щеке девушки. Потом осторожно поцеловал ее, помня о том, что должен быть с ней очень нежен. Даже до нападения на нее этого помощника шерифа она страдала от кошмарных воспоминаний. Он прижал Нину к себе, и она положила голову ему на грудь.
— Я никогда больше не отпущу тебя, — пообещал он. — Начиная с сегодняшнего дня, Нина, ты будешь узнавать о мужчинах только хорошее. Я не хочу, чтобы ты смотрела на меня со страхом в глазах. Я люблю тебя и хочу жениться на тебе, как только мы окажемся в Мексике.
Она замерла, потом немного отстранилась от него.
— Ты хочешь жениться на мне? Ты уже решил?
Клей усмехнулся.
— Ты сильная, решительная женщина, Нина, и ты самая прекрасная из всех, которых я когда-либо встречал. Я знаю, что в глубине души ты очень женственна и способна любить своего избранника до самой смерти. Я хочу быть твоим избранником. — Он провел пальцем по ее губам, и какое-то новое, сладкое чувство овладело Ниной.
Она сглотнула слюну и опустила ресницы. Почему эти голубые глаза гипнотизируют ее? О да, она любит его! Она вдыхала его мужской запах, желая запомнить его навсегда. Если их поймают и разлучат, она до смерти будет помнить Клея. Ей так хорошо и спокойно в его объятиях.
— Я люблю тебя, — произнесла она тихо.
Клей наслаждался звучанием этих слов. Нина Хуарес любила его и училась ему доверять. Исчезла ее высокомерная поза, перед ним предстала нежная женщина.
— Я очень люблю тебя, — ответил он по-испански.
Нина улыбнулась. Ей было приятно, что он хоть немного знает ее родной язык.
— Ты научишь меня читать и писать по-английски? — спросила она, глядя ему в глаза. — А я научу тебя говорить по-испански.
— Хороший обмен. — Их взгляды встретились. Он опять поцеловал ее. Нина отстранилась и приложила палец к его губам.
— Надо найти какой-нибудь ручей. Я хочу искупаться. — Она оглянулась по сторонам. — Я боюсь, что нас могут преследовать, — сказала она. — Прежде чем стемнеет, мы могли бы проскакать еще много миль.
— Ты уверена, что у тебя хватит на это сил?
Она опять посмотрела ему в глаза.
— Ты придаешь мне силы, Клей. Ради того, чтобы всегда быть с тобой, я готова на все.
Он обнял ее за плечи.
— Я согласен с тобой. Наверное, нам стоит быть как можно дальше от Санта-Фе. Поскачем вдоль реки Гилы, а ближе к вечеру найдем какое-нибудь местечко для ночевки. Тогда ты сможешь помыться и переодеться. До Эль-Пасо еще немало миль. Будем держаться реки.
Нина нахмурилась.
— А как насчет индейцев?
Клей осмотрелся по сторонам с видом человека, которому не привыкать находиться на индейской территории.
— В это время года они в основном охотятся на бизонов.
— Когда я с тобой, мне ничего не страшно.
Он улыбнулся.
— Обычно я путешествую во главе роты солдат. Не знаю, что я смогу сделать один, если на нас нападут, но я сделаю все, чтобы защитить тебя.
— Я знаю. Нам надо ехать. Со мной все в порядке. — Нина подошла к своему коню. Клей взял ее за талию и подсадил девушку в седло. Потом передал ей поводья.
— Теперь он твой. Ты опять свободна, Нина.
Она улыбнулась.
— Спасибо, любимый.
Клей пожал ее руки, потом подошел к своей лошади и сел на нее верхом. Они ехали рядом. Нина не думала о свей боли, старалась не вспоминать то ужасное унижение, которое она испытала, когда Стэн Крейтон напал на нее. Она свободна! С ней рядом — красивый гринго, лейтенант Клей Янгблад. Впервые с того времени, когда ее мать подвергалась насилию, близость мужчины не пугала ее.
* * *
Нина сидела у костра — чистая, свободная, влюбленная. Она расчесывала свои влажные волосы, а Клей смотрел на нее и думал, что давно уже ему не хотелось женщины так, как сейчас. Он взял в руки оловянную тарелку.— Будешь есть эти превосходные бобы? Я бы предпочел угостить тебя мясом, но мне не хочется открывать стрельбу в этих местах. Звуки выстрелов разносятся тут эхом на большое расстояние, а я не хотел бы, чтобы кто-то нас обнаружил.
Она улыбнулась, благодарная Клею за то, что он развел костер и приготовил еду, пока она мылась, загородившись одеялами. Он мог бы запросто воспользоваться тем, что она была раздета, но Нина не опасалась его.
— Попробую, но вообще-то я не голодна, — отвечала девушка. — Не знаю, почему у меня нет аппетита — то ли от того, что я плохо себя чувствую после побоев, то ли от любви к тебе.
Клей улыбнулся, и это согрело ее сердце.
— Когда-то я и не мечтал о том, что услышу такие слова от тебя.
— Когда-то я и не думала, что смогу их произнести.
Он положил много бобов на тарелку, добавив к ним еще кусок хлеба, отломанный от буханки, которую он купил в Санта-Фе.
— Когда капитан Шелли рассказал мне о том, как ты крыла меня последними словами, перед тем как тебя отправили в форт Филмор, я знал, что ты врала ему.
— Я не хотела, чтобы у тебя были неприятности. — Нина взяла тарелку. Клей пристально смотрел в ее лицо — такое прекрасное, несмотря на ссадины, такое маленькое и изящное. Ее девственные груди виднелись из-под красной рубашки, а серебристого цвета ремень, туго опоясывающий черную юбку, подчеркивал тонкую талию. Нина тряхнула волосами и с удовольствием вдохнула прохладный вечерний воздух. А Клей подумал о том, что мексиканцы очень чувственные люди. Определенно, когда он займется любовью с Ниной Хуарес, он получит от этого самое большое удовольствие, какое когда-либо в жизни испытывал. Он зажег огонь в ее крови. Клей страстно желал Нину.
— Понимаешь, это странно, что мы хотим пожениться, но почти ничего не знаем друг о друге? — спросила она. Клей положил бобов в свою тарелку.
— Итак, что бы ты хотела узнать?
Она проглотила кусок хлеба.
— Ты закончил свою службу в армии?
— Да. В награду за безупречную службу мой командир в Кэмп Верде вручил мне те самые бумаги о твоем переводе в Техас, с помощью которых я смог освободить тебя. Все это совершенно незаконно, но никто ничего об этом не узнает. — Он нахмурился, изображая притворный гнев. — Вы понимаете, мисс Хуарес, что вы превратили честного, преданного армии офицера в лгуна и преступника? Я пытался спасти тебя от бандитов, а сам превратился в нарушителя закона.
Нина улыбнулась.
— Да. Теперь нам нужно держаться вместе. Нас обоих разыскивают.
Он усмехнулся ей в ответ.
— Расскажи мне о своих родителях, Нина. Что за жизнь у вас была до войны? Есть ли у тебя родственники?
— Близких родственников у меня нет. Брат моей матери живет в Мехико-Сити со своей семьей, а братья отца живут где-то на юге. Мы жили возле небольшого городка Гуэрро. У нас была небольшая ферма и скот. — Девушка съела ложку бобов и продолжила рассказ. — Жили мы бедно, но счастливо. Мои родители были хорошими людьми. — Нина поставила тарелку на землю, собираясь с мыслями. — Эмилио тогда тоже был хорошим мальчиком. — Она посмотрела на Клея. — Не злись на него, Клей. Ему многое пришлось пережить. Я думаю, мальчику труднее жить без отца, чем девочке. Он так страдал, когда солдаты убили наших родителей. Он чувствовал, что должен заботиться обо мне, что должен стать мужчиной, хотя на самом деле был всего лишь подростком. Теперь же он озлобился и привык к преступной жизни. Боюсь, что ему уже не удастся измениться. Но если мы найдем брата в Эль-Пасо, надо попробовать увезти его с собой в Мексику. Может быть, там он сможет начать новую жизнь.
Клей потягивал кофе.
— Что ж, мы все равно поедем туда, с Эмилио или без него. Я не хочу, чтобы ты делала какие-то глупости только из-за жалости к нему, Нина. Я понимаю, почему он стал таким, но теперь-то он взрослый мужчина и должен отвечать за свои поступки.
Нина вздохнула.
— Я знаю.
Некоторое время они сидели молча. Слышалось только журчание воды в Гиле. Клей отыскал для ночевки небольшой овраг, откуда не виден был огонь их костра. Ведь вокруг них на многие мили простиралась пустыня. Кусты и деревья, растущие возле Гилы, стали хорошими дровами для костра.
— А что же ты? — наконец спросила Нина. — У тебя есть родители?
Клей поковырял ложкой в тарелке с бобами.
— Я не знал своих родителей. Они погибли в результате дурацкого несчастного случая, когда я еще был ребенком. Во время сильной бури на наш дом упало огромное дерево. Оно убило отца и мать, но даже не задело мою спальню. И отец, и мать были единственными детьми в своих семьях, их родителей уже не было на свете, так что меня забрали в сиротский дом. Все это случилось в Пенсильвании.
Клей поставил тарелку на землю и какое-то время смотрел на пламя. У Нины кольнуло сердце, когда она увидела боль в его глазах.
— Тебе повезло, Нина, что твои родители прожили так долго. По крайней мере, у тебя сохранились воспоминания о той любви, которую они тебе дарили. Ты помнишь их лица, их прикосновения. — Он глубоко вздохнул. — Сиротский дом не оставляет добрых воспоминаний, даже если тебя воспитывают монахини.
— Монахини? Ты католик?
Он пожал плечами.
— Просто так получилось, что я попал в сиротский дом. Моя семья была англо-шотландской, так что родители, наверное, были протестантами. Но в силу обстоятельств я стал католиком. — Он отпил немного кофе. — Мне кажется, что монахини, зная мое протестантское происхождение, обходились со мной строже, чем с другими детьми. Они постоянно читали мне морали, и когда я шалил, как и положено мальчишкам, они сурово меня наказывали. — Он усмехнулся горькой усмешкой. — Думаю, что должен быть благодарен им — они научили меня быть честным и справедливым.
Нина взяла тарелку в руки и придвинулась ближе к Клею. Странно, что у этого человека было такое тяжелое детство. Теперь она уже могла смотреть на него не как на хорошо обученного и бесчувственного военного, каким он представлялся ей, когда она впервые увидела его, а как на обыкновенного смертного.
— Сколько ты там пробыл?
Клей взглянул на Нину, потом опять уставился на костер.
— Я покинул приют, когда мне исполнилось пятнадцать лет. Нашел работу в платной конюшне. Там познакомился с дочкой владельца. Ее звали Дженифер. Ей было тогда четырнадцать лет. С годами дружба переросла в любовь. В конце концов мы поженились, когда мне был двадцать один год, а ей — девятнадцать лет. — Он покачал головой: воспоминания о прошлой жизни захватили его. — Боже, неужели действительно прошло так много лет с той поры? — Он глубоко вздохнул и выпил еще кофе. — В двадцать два года она умерла при родах, — продолжал он, понизив голос Его явно мучили эти воспоминания. — Ребенок тоже умер… мальчик.
Стояла тихая ночь Переполненная сочувствием к Клею, Нина не говорила ни слова.
— Я хочу, чтобы у меня родился сын, Нина. Хочу, чтобы у меня было много сыновей. Я вырос без семьи. У меня не осталось хороших воспоминаний о детстве.
Нина поняла, что краснеет от этих слов. Ей было известно, как рождаются дети.
— Я тоже хочу иметь сыновей, — сказала она.
Клей опять вздохнул, потом взял тарелку, съел ложку бобов и продолжил свой рассказ.
— После этого я пошел служить в армию и попросил, чтобы меня послали на Запад, подальше от родных мест. Вот так я и оказался здесь. — Он посмотрел ей в глаза. — Никогда не думал, что в итоге стану нелегальным путем освобождать из тюрьмы мексиканскую конокрадку, с которой потом поеду в Мексику. — Боль исчезла из его голубых глаз. Теперь они искрились любовью и задором.
— Кажется, мы оба удивлены тем, что с нами случилось, — сказала Нина.
Клей улыбнулся.
— Я бы сказал, что мы шокированы. — Он поставил тарелку в сторону и прилег, опершись на локоть. — Было время, когда я думал, что никогда больше не смогу никого полюбить. Мне хорошо сейчас, Нина.
Она согласно кивнула.
— Я впервые в жизни влюблена, и мне тоже очень хорошо сейчас. — Нина нерешительно дотронулась до его волос. — Я хочу, чтобы ты опять стал счастливым.
Клей взял ее руку, поднес к своим губам и поцеловал.
— Все в твоих руках. Ты станешь моей женой и родишь мне самых красивых сыновей и дочерей во всех США и во всей Мексике.
Она улыбнулась, ощущая радость в груди.
— Все потому, что у них будет красивый отец.
Клей склонился над девушкой и запечатлел на ее устах нежный поцелуй. Легкий стон послышался из ее груди, а Клей уложил Нину на землю, одной рукой поддерживая ее голову и целуя страстным поцелуем. Они оба вспоминали свое одинокое прошлое, радуясь тому, что наконец-то они вместе и любят друг друга.
Клей едва сдерживал себя, но понимал, что после этих побоев Нина еще не готова отдаться любви. Он поцеловал ее в глаза.
— Ты будешь спать рядом со мной, Нина. Я не прикоснусь к тебе. Просто хочу, чтоб ты была возле меня. Иногда я боюсь, что ты можешь вдруг исчезнуть опять.
У нее сильно забилось сердце. Стоит ли ей рисковать? А что, если он ночью овладеет ею? Она хотела, чтобы он сделал это с ней, но не теперь. Однако ей следует научиться доверять ему. В конце концов, это же Клей. Несмотря на свой внушительный рост и независимый вид, он так же уязвим, как и другие люди. Он нуждается в ее нежности в такой же мере, как и она в его.
— Да. Я буду спать рядом с тобой. Я хочу, чтобы ты обнимал меня всю ночь, — согласилась она. — Во время этих одиноких ночей в тюремной камере я много раз представляла себя спящей в объятиях любимого человека. Я так боялась, что помощник шерифа может прийти ко мне ночью… в темноте…
— Никто теперь тебя не обидит, по крайней мере, пока ты со мной. — Клей хотел бы знать, понимает ли она силу своего воздействия на мужчину, знает ли она, как он должен любить ее, чтобы просто лежать с ней рядом, не прикасаясь. Нина не сознавала, насколько она красива.
— Ты — моя жизнь, — сказал он нежно. — Моя… новая жизнь. Теперь я могу начать жить сначала, Нина. Мы вместе начнем сначала.
Она погладила его волосы.
— Я тоже начну новую жизнь. Жаль только, что нам придется жить в Мексике. Ты, конечно же, предпочел бы жить в своей стране.
— У нас еще будет время подумать об этом. Может быть, когда-нибудь мы сможем вернуться и поселиться в Калифорнии. Сейчас мы должны быть там, где тебе не угрожает опасность. Когда пройдет время и о нас забудут, мы решим, что нам делать. — Клей вздохнул и нехотя сел, изнемогая от желания. Он чувствовал, что надо изменить тему разговора, иначе он сойдет с ума. — Сейчас нам надо думать о еде и отдыхе, чтобы у нас хватило сил добраться до места. Я сам еще не совсем здоров. Путешествие дается мне нелегко.
Нина тоже села. Каждый взял свою тарелку.
— Я чувствую себя виноватой из-за того, что тебя ранили, — сказала девушка. Она посмотрела на него, и в ее глазах он увидел слезы. — Я очень сожалею, Клей. Сожалею о тех словах, которые говорила тебе, сожалею о том, что врала тебе и плохо к тебе относилась.
Он усмехнулся, помешивая свои бобы.
— В глубине души ты хороший человек. Я знал это. Теперь ешь и ложись спать — нам рано вставать.
Несколько мгновений Нина молча смотрела на него, чувствуя, как у нее в горле растет ком.
— Спасибо тебе, Клей, за все. Особенно за то, что ты любишь меня, несмотря на все неприятности, которые произошли с тобой из-за меня.
Он подмигнул ей.
— Ну и парочка же мы с тобой. Со стороны можно подумать, что мы чокнутые.
Нина улыбнулась сквозь слезы.
— Да, мы — чокнутые.
Клей рассмеялся. Замечательный мужской смех. Нина поняла, что никогда раньше не слышала, чтобы он смеялся таким непринужденным смехом. Он счастлив, и виною тому — она. Нина никогда еще не ощущала в себе столько жизни и любви. Все детские предрассудки покинули девушку. Клей Янгблад дал ей возможность почувствовать себя женщиной. Она полностью вкусит счастье, когда станет его женой.
Сейчас они только друзья и любовники, в душе, понимающие, что не надо спешить с полной близостью. Они говорили о Мексике, о той земле, которой все еще владел Эмилио, о ранчо. Наконец они покончили с едой и вымыли тарелки. Клей снял сапоги и китель, оставшись в одной белой хлопчатобумажной рубашке. Он лег и положил рядом с собой винтовку и пистолет.
— Отдохнем, — сказал он Нине.
Нина застенчиво улыбнулась, присаживаясь рядом с ним и снимая свои сапоги. Больше она ничего не сняла. Она легла рядом с ним, повернувшись к ниму спиной. Клей накрыл ее своим одеялом, обнял ее, с наслаждением ощущая нежное тело. Удастся ли ему выспаться этой ночью? Желание не даст сомкнуть глаз, но он просил Нину доверять ему, и оправдает ее доверие.
— Я так рада, что Бог услышал мои молитвы и не дал умереть, — произнесла она тихим голосом. — Нам суждено быть вместе.
Клей взял ее за подбородок и посмотрел ей в глаза, выражая этим взглядом свое полное согласие с ней. До Мексики еще очень далеко, размышлял он, и им надо еще разобраться с Эмилио в Эль-Пасо. Где-то вдалеке раздался волчий вой, и Клей подумал о том, что почти всю свою жизнь был таким одиноким, как этот волк. Эта мысль только укрепила его в решимости во чтобы то ни стало сохранить свою новую любовь и счастье.
Будто читая его мысли, Нина плотно прижалась к нему.
— Как он одинок, — тихо сказала она.
Опять раздался волчий вой, и Клей крепче обнял Нину.
* * *
С каждым днем Нине становилось все лучше. Она почти совсем окрепла. Присутствие Клея действовало на нее целебно. Ее ссадины исчезли. Она чувствовала себя счастливой. С Клеем происходило то же самое. Он ощущал, как возвращаются его силы и энергия. Он был новым человеком с новой целью в жизни. И все это благодаря Нине.Девушка научилась доверять ему, и это укрепило их дружбу и любовь. Они были людьми из разных миров с одинаковым прошлым, исполненным одиночества. Во время долгого пути к Эль-Пасо они о многом успели поговорить, делясь воспоминаниями, даже если эти воспоминания были неприятными.
Нина понимала, что Клей скучает по зеленым холмам Пенсильвании. Она пыталась представить себе это место, поросшее зелеными деревьями, где снег зимой лежал не только в горах, но и на равнине.
— Ты когда-нибудь думаешь о том, чтобы вернуться туда? — спросила она его. Они были в пути уже десять дней.
— Иногда. Но с этими местами у меня связано очень много неприятных воспоминаний. Я думаю, пока нам стоит обосноваться в Мексике. Может быть, мне удастся что-то сделать с вашей землей. По крайней мере, в Мексике нас не будут преследовать.
Нина кивнула, соглашаясь с ним. Она держалась прямо, сидя на своем черном мерине. Девушка смотрела на Клея и улыбалась ему так, что ему хотелось снова и снова целовать ее.
— Кроме того, ты будешь моим мужем. Я поеду с тобой, куда ты пожелаешь. Если захочешь жить в Пенсильвании, мы будем жить там. Если ты выберешь Мексику — она станет нашим домом.
Клей замедлил бег своей лошади и взглянул на Нину. Теперь, когда девушка почти оправилась после побоев, она вновь стала такой же красивой, как при первой их встрече. В ее черных глазах светилось желание. Волосы сверкали в лучах солнца. Она была прекрасна.
— Нина, как только нам попадется по дороге какой-нибудь городок… и если там будет церковь… — Он остановил лошадь. — Ты выйдешь за меня замуж? Я не хочу ждать, пока мы окажемся в Мексике, — признался он ей. — Но я подожду, если ты этого хочешь.