Страница:
Вот она дословно:
И еще, как бы она ни была ясна, в ней не хватает одной важной детали – здравого смысла. Мы теряемся в догадках, признает или нет Бабинэ en desespoir de cause,[75] заставившую Гартмана заявить, что «видимое воздействие материи есть лишь воздействие сил», и что для того, чтобы составить ясное представление о материи, нужно сперва составить ясную концепцию о силе. Философия школы, к которой принадлежит Гартман, и которая отчасти принята некоторыми из величайших германских ученых, проповедует, что проблема материи может быть решена только посредством той невидимой силы, знакомство с которой Шопенгауэр называет «магическим знанием» и «магическим эффектом или действием Воли». Таким образом, мы сперва должны удостовериться, находятся ли «невольные вибрации мускульной системы экспериментатора», которые суть «действия материи», – под влиянием воли внутри экспериментатора или извне его. В первом случае Бабинэ делает из себя бессознательного эпилептика; в последнем же случае, как мы в дальнейшем увидим, он отвергает все и приписывает разумные ответы выстукивающих столов «бессознательному чревовещанию».
Мы знаем, что каждое напряжение воли имеет своим результатом Силу и что согласно учению вышеупомянутой германской школы, манифестации атомных сил являются индивидуальными деяниями воли, имеющей результатом бессознательное устремление атомов в конкретное изображение, уже субъективно созданное волей. Демокрит учил, в соответствии с наставлениями своего учителя Левкиппа, что первые принципы всех вещей, содержавшиеся во вселенной, были атомы и вакуум. В своем каббалистическом значении вакуум означает в этом случае латентное божество или латентную силу, которая в своем первом проявлении становится волей и таким образом сообщает первый импульс тем атомам, чья агломерация есть материя. Этот вакуум есть ничто иное, как другое название хаоса, и притом название не удовлетворяющее, ибо, согласно перипатетикам, «природа не терпит пустоты».
Что еще до Демокрита древние были знакомы с идеей о неразрушимости материи, доказывается их аллегориями и многочисленными другими фактами. Мовер дает определение идеи финикиян об идеальном солнечном свете как о духовном влиянии, исходящем от высочайшего Бога, ИАО, «свет, постижимый только умом – физический и духовный принцип всего, из которого эманируется душа» Это была мужская Сущность или Мудрость, тогда как первоначальная материя или Хаос была женской. Таким образом, два первых принципа – совечные и бесконечные, уже признавались примитивными финикиянами, – дух и материя. Поэтому теория эта так же стара как мир; ибо Демокрит не был первым философом который преподавал ее, и интуиция существовала в человеке до полного развития в нем рассудка. Но вот в этом отрицании беспредельного и бесконечного Существа, обладателя незримой Воли, которую мы за недостатком лучшего названия называем БОГ, – в этом ошибочном убеждении и скрывается беспомощность всех материалистических наук объяснить оккультные феномены. В отвержении a priori[76] всего, что могло бы принудить их перейти границы точной науки и вступить в царство психологической или, предпочтительнее метафизической физиологии, – вот где мы находим тайную причину их замешательства перед этими проявлениями – причину их абсурдных теорий в поисках объяснений. Древняя философия утверждала, что все видимое и невидимое стало существовать вследствие проявления этой Воли, которую Платон назвал божественной мыслью. Так же, как та Разумная Идея, которая путем направления своей единой силы воли на центр сосредоточения сил вызвала объективные формы к существованию, – точно также может и человек, микрокосм великого Макрокосма, делать то же самое в соответствии с развитием его силы воли. Воображаемые атомы – художественный образ, использованный Демокритом и с благодарностью подхваченный материалистами – подобны работникам-автоматам, движимые изнутри приливом той великой вселенской воли, которая была направлена на них и которая проявляет себя, как сила, заставляет их действовать. План постройки, которая должна быть возведена, находится в мозгу Архитектора и отражает его волю. Абстрактная, с момента зарождения, эта воля становится конкретной благодаря этим атомам, которые верно воспроизводят каждую линию точку и фигуру, намеченную в воображении божественного Геометра.
Как Бог творит, так и человек может творить. Если придавать некоторую напряженность воли, то сотворенные умом формы становятся субъективными. Их называют галлюцинациями, хотя для их творца они настолько же реальны, как любой видимый предмет для других людей; если придавать еще более напряженную и разумную концентрацию этой воли, то формы становятся конкретными, видимыми объективными и теперь человек узнал тайну тайн, он – МАГ.
Материалист не должен бы возражать против этой логики, так как он рассматривает мысль, как материю. Допустим, что это так, и тогда – хитроумный механизм, выдуманный изобретателем; сказочные сцены, родившиеся в мозгу поэта; ярко фантазией живописца расцвеченная картина; несравненная статуя, созданная в эфире скульптором; воздушные дворцы и замки, построенные архитектором – все они, хотя и невидимы и субъективны, должны существовать, ибо они – материя, которой придана форма. Кто же тогда скажет, что нет людей с такой могучей волей, могущие притянуть в поле зрения эти нарисованные в воздухе фантазии и облечь их в более грубую материю, чтобы они стали осязаемы?
Если французские ученые не пожали лавров в этой новой области исследований, то что было сделано более того в Англии до того дня, когда мистер Крукс предложил себя в качестве жертвы искупления за грехи ученой корпорации? Ну как же! Мистер Фарадей каких-нибудь 20 лет тому назад действительно снизошел до того, что соизволил один или два раза высказаться по этому предмету. Фарадей, имя которого произносится противниками спиритуализма при каждом обсуждении феноменов как бы вроде заклинания против злых чар спиритуализма; Фарадей, который «покраснел» за то, что когда-то опубликовал свои исследования по такому унизительному верованию, как теперь достоверно доказано – никогда сам не сидел за выстукивающим столиком! Нам нужно только раскрыть несколько случайно подвернувшихся номеров «Journal des Debats», вышедших в то время, когда знаменитый шотландский медиум находился в Англии, чтобы напомнить о событиях прошлого во всей их первозданной свежести. В одном из этих номеров доктор Фокалт из Парижа выступает в качестве сторонника выдающегося английского экспериментатора.
«Пожалуйста, не вообразите, – говорит он, – что великий физик сам когда-либо унижался до того, чтобы прозаически сидеть за прыгающим столиком».
Откуда же тогда это «покраснение», которое выступило на щеках «Отца экспериментальной философии»? Припоминая этот факт, мы снова рассмотрим суть Фарадеевского прекрасного «Указателя» и необычайного «Разоблачителя медиумов», изобретенного им для разоблачения медиумистического обмана. Эта сложная машина, память о которой подобно кошмару преследует сны бесчестных медиумов, тщательно описана в работе графа де Мирвиля «К вопросу о духах».
Чтобы тем лучше доказать экспериментаторам реальность их собственных импульсов, профессор Фарадей поместил несколько картонных дисков, соединенных друг с другом, на стол, приклеив их к столу полумягким клеем, который, заставляя все это держаться вместе, но все же поддавался длительному давлению. Теперь – когда стол повернулся, т. е., вернее, когда стол осмелился повернуться перед лицом мистера Фарадея, что тоже факт немалого значения – диски были подвергнуты осмотру; так как при этом было обнаружено, что они постепенно сместились, соскользнув в том же самом направлении, что и стол, то это стало неоспоримым доказательством, что экспериментаторы сами толкнули стол.
Другой из так называемых научных проверочных приборов, очень полезный, как утверждали, во всех спиритуалистических и психических феноменах, состоял из маленького инструмента, который немедленно давал знать наблюдающим о малейшем персональном толчке с их стороны или, по выражению Фарадея, «предупреждал их, как только они переходили из пассивного в активное состояние». Стрелка прибора, которая отмечала каждое активное движение, доказывала только одно, а именно действие силы, которая исходила или из сидящих за столом, или же управляла ими. А разве когда-либо кто-нибудь сказал, что там нет такой силы? Каждый это допускает, будь это сила, проходящая через оператора, как это, в общем, выявлено, или же действующая независимо от него, как это часто бывает.
Итак, сила, чья тайная мощь во всех подробностях была известна древним теургам, отрицается современными скептиками. Допотопные дети, которые, может быть, играли с нею, употребляя ее так, как мальчики в повести Бульвер-Литтона «Будущая раса» употребляют страшный по силе «вриль», – звали ее «Водою Пта»; их потомки называли ее Anima Mundi, мировая душа; а еще позднее средневековые герметисты звали ее «звездным светом» или «молоком небесной девы», «магнес» и многими другими именами. Но наши современные ученые люди не хотят ни принять, ни признать ее, ибо она относится к магии, а магия, по их мнению – позорное суеверие.
Аполлоний и Ямвлих считали, что «не в познании внешних вещей, а в усовершенствовании души изнутри находится царство человека, стремящегося быть больше, чем человек» [26]. Таким образом, они дошли до полного познания их богоподобных душ, силами которых они пользовались со всею мудростью, выросшей на эзотерическом учении герметизма, унаследованного от своих предков. Но наши философы, тесно замкнувшись в своих плотских скорлупах, не могут или не осмеливаются перенести свой робкий взгляд за пределы постижимого. Для них не существует будущей жизни; нет и божественных видений – они презирают их, как ненаучные; для них люди древности только «невежественные предки», как они это высказывают; и когда бы они ни встретили в течение своих физиологических исследований автора, который верит, что это таинственное влечение к духовным познаниям присуще каждому человеческому существу, и не напрасно же это ему дано, – то они смотрят на него с презрительным сожалением.
Персидская пословица говорит:
«Так как религия запрещает проливать кровь, – говорит Бейли, – поэтому обойдя положение Ecclesia non novit sanguinem, они сжигали человеческие существа, так как при сжигании человека не проливается его кровь!»
Многие из этих мистиков, следуя тому, чему их научили некоторые трактаты, сохраняли в тайне из одного поколения в другое свои открытия, которыми не пренебрегли бы и в наше время точных наук. Роджер Бэкон, монах, над которым смеялись как над знахарем-шарлатаном, в настоящее время считается одним из «претендующих» на знание магии; но тем не менее его открытия были приняты и ими пользуются по сей день те, кто над ним смеялись. Роджер Бэкон по праву, если не фактически, принадлежал братству, куда входят все, кто изучают оккультные науки. Живя в тринадцатом веке, он был почти современником Альберта Магнуса и Фомы Аквинского; его открытия, такие как порох и оптические стекла, а также его достижения по механике всеми считались чудесами. Он был обвинен в сношении с Сатаною.
В легендарном повествовании о монахе Бэконе так же, как «в одной старой пьесе, написанной Робертом Грином, драматургом дней королевы Елизаветы, рассказывается, что Бэкона вызвали к королю и велели показать» королеве кое-что из своего искусства. Тогда Бэкон взмахнул рукой (в тексте написано «махнул своим жезлом») и «вдруг все услышали такую прекрасную музыку, что все сказали, что ничего подобного ей раньше не слыхали». Затем услышали еще более громкую музыку, после чего появились четыре привидения, которые танцевали до тех пор, пока не растаяли в воздухе. Затем он опять взмахнул жезлом, и воздух вдруг наполнился таким чудным ароматом, что казалось «тут собраны все лучшие ароматы мира – все, что искусство может дать». Затем Роджер Бэкон, обещавший перед тем одному джентльмену показать его возлюбленную, отдернул в сторону одну из портьер королевской комнаты, и все, кто были в комнате, увидели «кухарку с половником в руках». Гордый джентльмен, хотя и узнал девушку, которая исчезла так же быстро как и появилась, был взбешен за унизительное для него зрелище и стал угрожать монаху своей местью. Как же поступил маг? Он просто ответил: «Не угрожайте, а то я посрамлю вас еще больше; и остерегитесь другой раз пытаться уличать во лжи ученого!»
В качестве комментария к этому, современный историк [97] добавляет:
Баптиста Порта в своем трактате «Естественная магия» перечисляет целый каталог секретных формул для того, чтобы производить чрезвычайные последствия применением сокровенных сил природы. Хотя «маги» верили в существование целого мира невидимых духов так же непоколебимо, как спиритуалисты, ни один из них не заявил, что он производит свои чудеса, подчиняясь их власти или единственно через их помощь. Они слишком хорошо знали, как трудно держать в отдалении элементарных сущностей, когда они один раз нашли дверь широко открытой. Даже магия древних халдеев была только глубоким знанием лекарственных трав и минералов. Только тогда, когда теург нуждался в божественной помощи в духовных или земных делах, – он искал непосредственного общения путем религиозных обрядов с чистыми духовными существами. И они, и даже те духи, которые остаются невидимыми и сообщаются со смертными только через их пробужденные внутренние чувства, как-то: ясновидение, яснослышание и транс, – могут быть вызваны только субъективно в результате чистоты жизни и молитвы. Но все физические феномены производились просто применением знания сил природы, хотя конечно, не методами ловкости рук, применяемыми в наши дни фокусниками.
Люди, обладающие таким знанием и пользующиеся такими силами, терпеливо трудились за что-то лучшее, нежели пустой блеск проходящей славы. Не стремясь к ней, они стали бессмертными, как становятся бессмертными все, кто трудятся ради блага человечества, забывая свое маленькое «я». Озаренные светом вечной истины, эти богачи-нищие алхимики сосредоточивали свое внимание на том, что выходило за пределы кругозора обычного человека, ничего не признавая непостижимым, кроме Первопричины, и не находя ни одного вопроса неразрешимым. Сметь, знать, мочь и ОСТАВАТЬСЯ МОЛЧАЛИВЫМ было их постоянным правилом. Пренебрегая мелкими житейскими радостями, презрев богатство, роскошь, пышную показуху и мирскую власть, они стремились к знанию, как наиболее удовлетворяющему изо всех приобретений. Они не считали нищету, голод, тяжкий труд и злословие людей в свой адрес слишком дорогою ценою, чтобы заплатить за свои достижения. Они, кто могли лежать на пуховых, бархатом покрытых постелях, предпочитали скорее умереть в госпиталях или у придорожной канавы, нежели унижать свои души, осквернив их жадностью тех, кто искушал их, позволив восторжествовать ей над их священными обетами. Жизни Парацельса, Корнелия Агриппы и Филалета слишком хорошо известны, чтобы не повторять старого печального повествования.
Если спиритуалисты действительно хотят оставаться строго догматичными в своих понятиях о «мире духов», – им не следует сажать за исследования их феноменов в чисто экспериментальном духе. Такая попытка определенно будет иметь результатом частичное, второй раз совершаемое открытие старой магии, магии Моисея и Парацельса. Под обманчивой красотой некоторых из их привидений они смогут в один прекрасный день обнаружить розенкрейцеровских сильфов и прекрасных ундин, резвящихся в токах психических и одических сил.
Уже мистер Крукс, который полностью верит в бытие, чувствует, что под нежной кожей Кети, покрывающей подобие сердца, частично занятого у медиума и у присутствующих, – нет души! И ученые авторы «Невидимой вселенной», отбросив свою «электро-биологическую» теорию, начинают ощущать во всемирном эфире возможность, что он есть фотоальбом EN-SOPH – Беспредельности.
Мы далеки от веры, что все те духи, которые появляются на спиритических сеансах могут быть отнесены к классам «элементалов» и «элементариев». Многие, в особенности среди тех, кто субъективно управляют медиумами, заставляя их говорить, писать или действовать как-то по-иному – являются развоплощенными человеческими духами. Будет ли большинство таких духов добрыми или злыми, это, в основном, зависит от персональной нравственности медиума; много зависит от присутствующих на сеансе и еще в значительной степени, от цели сеанса и интенсивности желания. Если этой целью является только желание удовлетворить свое любопытство и провести время, то бесполезно ожидать чего-либо серьезного. Но, во всяком случае, человеческие духи никогда не могут материализоваться propria persona.[77] Они не могут появляться перед исследователями с теплыми плотными мускулами, с потными руками и лицами, в грубо материальных телах. Самое большое, что они могут сделать, это – отбрасывать свое эфирное отображение на атмосферные волны и, если иногда, в редких случаях, прикосновение их рук или одежды становится ощутимым для живого смертного, то оно будет ощущаться, как проносящийся ветерок, нежно коснувшийся места соприкосновения, а не как прикасание человеческой руки или материального тела. Бесполезно утверждать, что «материализованные духи», которые демонстрировали себя с бьющимся сердцем и громким голосом (или даже трубным), являются человеческими духами. Голоса (если такой звук, вообще, можно назвать голосом) духов-привидений, если вы их услышали, навряд ли можно забыть. Голос чистого духа подобен эху трепетного шепота Эоловой арфы, доносящемуся издали; голос страждущего, и, следовательно, нечистого, если и не совсем плохого духа, может быть уподобен человеческому голосу, исходящему из пустой бочки.
Это не наша философия, но философия бесчисленных поколений теургов и магов, обоснованная на их практическом опыте. Свидетельство древности по этому предмету положительно: «Δαιμονιων φωναί άναρθροι ειόί…»[78] Голоса духов нечленораздельны. Голос духа состоит из серии звуков, от которых создается впечатление, как от столба сжатого воздуха, поднимающегося снизу вверх и распространяющегося вокруг живого собеседника. Многие очевидцы, которые давали показания по делу Елизаветы Эслингер, а именно [105, с. 388, 391, 399]: помощник начальника тюрьмы Вейнсберга Майер, Экхарт, Тьюрер и Кнорр (свидетели давали присягу), Диттехофер и Капф, математик, свидетельствовали, что они видели привидение, подобное облачному столбу. В течение одиннадцати недель доктор Кернер и его сыновья, несколько лютеранских священников, адвокат Фраас, гравер Диттенхофер, два врача – Сифер и Сихерер, судья Хейд и барон Хугель вместе со многими другими ежедневно наблюдали это явление. Пока это явление длилось, заключенная Елизавета молилась беспрерывно громким голосом. Поэтому, так как этот «дух» в то же время говорил, тут не могло быть никакого чревовещания. И в этом голосе, говорят они, – «не было ничего человеческого; никто не мог подделать таких звуков».
В дальнейшем мы дадим обильные доказательства от авторов древности по этому пренепреженному трюизму. Мы теперь только еще раз хотим подтвердить, что ни один дух, которого спиритуалисты считали человеческим, никогда не оказывался таковым при достаточной проверке. Воздействие бесплотных духов некоторые могут ощущать и передавать субъективно через органы чувств. Они могут производить объективные манифестации, но они не могут проявлять себя иначе, как только вышеописанным способом. Они могут управлять телом медиума и выражать свои желания и идеи различными способами, хорошо известными спиритуалистам, но не могут материализовать того, что не материально и чисто духовно – своей божественной сущности. Таким образом, каждая так называемая «материализация» – если она настоящая – производится (возможно) волею того духа, которому приписывается явленная внешность, но которая, в лучшем случае, есть только отличная имитация, или же волею элементарных домовых, которые, обычно, слишком глупы, чтобы заслужить честь называться дьяволами. В редких случаях духи в состоянии подчинять себе и управлять этими не имеющими души существами, которые всегда готовы присвоить пышные имена, если они предоставлены сами себе, – и заставить озорного «духа воздуха» облачиться в форму, в действительное изображение человеческого духа, и двигать им, как марионеткой, заставлять его действовать или произносить слова, вложенные в его уста «бессмертной душой». Но это требует многих условий, обычно неизвестных кружкам спиритуалистов, и даже таким спиритуалистам, у которых регулярные спиритические сеансы вошли в привычку. Не всякий, кто захочет, может привлечь человеческих духов. Одним из наиболее мощных влечений, испытываемых нашими усопшими, является их сильная привязанность к тем, кого они оставили на земле. Эта привязанность с неодолимой силой затягивает их постепенно в ток астрального света, вибрирующий между симпатическим лицом и Вселенской Душой. Другим, очень важным условием является гармония и магнетическая чистота присутствующих лиц.
«Что касается движений и качаний, которые, как утверждают, происходят с некоторыми столами, то они не могут иметь никакой другой причины, как только невидимые и невольные вибрации мускульной системы экспериментатора; продолжительное сокращение мускулов проявляются в такие моменты серией вибраций, становясь таким образом видимым дрожанием, которое сообщает предмету круговращательное движение. Это вращение, таким образом, приобретает способность проявляться со значительной силой путем постепенного ускорения или путем сильного сопротивления, когда требуется остановить его. Следовательно, физическое объяснение феномена становится ясным и не представляет ни малейшего затруднения».[74]Ничего подобного. Эта научная гипотеза (или назовем это демонстрацией?) настолько же ясна, как одна из звездных туманностей М. Бабинэ, которую он наблюдал в туманную ночь.
И еще, как бы она ни была ясна, в ней не хватает одной важной детали – здравого смысла. Мы теряемся в догадках, признает или нет Бабинэ en desespoir de cause,[75] заставившую Гартмана заявить, что «видимое воздействие материи есть лишь воздействие сил», и что для того, чтобы составить ясное представление о материи, нужно сперва составить ясную концепцию о силе. Философия школы, к которой принадлежит Гартман, и которая отчасти принята некоторыми из величайших германских ученых, проповедует, что проблема материи может быть решена только посредством той невидимой силы, знакомство с которой Шопенгауэр называет «магическим знанием» и «магическим эффектом или действием Воли». Таким образом, мы сперва должны удостовериться, находятся ли «невольные вибрации мускульной системы экспериментатора», которые суть «действия материи», – под влиянием воли внутри экспериментатора или извне его. В первом случае Бабинэ делает из себя бессознательного эпилептика; в последнем же случае, как мы в дальнейшем увидим, он отвергает все и приписывает разумные ответы выстукивающих столов «бессознательному чревовещанию».
Мы знаем, что каждое напряжение воли имеет своим результатом Силу и что согласно учению вышеупомянутой германской школы, манифестации атомных сил являются индивидуальными деяниями воли, имеющей результатом бессознательное устремление атомов в конкретное изображение, уже субъективно созданное волей. Демокрит учил, в соответствии с наставлениями своего учителя Левкиппа, что первые принципы всех вещей, содержавшиеся во вселенной, были атомы и вакуум. В своем каббалистическом значении вакуум означает в этом случае латентное божество или латентную силу, которая в своем первом проявлении становится волей и таким образом сообщает первый импульс тем атомам, чья агломерация есть материя. Этот вакуум есть ничто иное, как другое название хаоса, и притом название не удовлетворяющее, ибо, согласно перипатетикам, «природа не терпит пустоты».
Что еще до Демокрита древние были знакомы с идеей о неразрушимости материи, доказывается их аллегориями и многочисленными другими фактами. Мовер дает определение идеи финикиян об идеальном солнечном свете как о духовном влиянии, исходящем от высочайшего Бога, ИАО, «свет, постижимый только умом – физический и духовный принцип всего, из которого эманируется душа» Это была мужская Сущность или Мудрость, тогда как первоначальная материя или Хаос была женской. Таким образом, два первых принципа – совечные и бесконечные, уже признавались примитивными финикиянами, – дух и материя. Поэтому теория эта так же стара как мир; ибо Демокрит не был первым философом который преподавал ее, и интуиция существовала в человеке до полного развития в нем рассудка. Но вот в этом отрицании беспредельного и бесконечного Существа, обладателя незримой Воли, которую мы за недостатком лучшего названия называем БОГ, – в этом ошибочном убеждении и скрывается беспомощность всех материалистических наук объяснить оккультные феномены. В отвержении a priori[76] всего, что могло бы принудить их перейти границы точной науки и вступить в царство психологической или, предпочтительнее метафизической физиологии, – вот где мы находим тайную причину их замешательства перед этими проявлениями – причину их абсурдных теорий в поисках объяснений. Древняя философия утверждала, что все видимое и невидимое стало существовать вследствие проявления этой Воли, которую Платон назвал божественной мыслью. Так же, как та Разумная Идея, которая путем направления своей единой силы воли на центр сосредоточения сил вызвала объективные формы к существованию, – точно также может и человек, микрокосм великого Макрокосма, делать то же самое в соответствии с развитием его силы воли. Воображаемые атомы – художественный образ, использованный Демокритом и с благодарностью подхваченный материалистами – подобны работникам-автоматам, движимые изнутри приливом той великой вселенской воли, которая была направлена на них и которая проявляет себя, как сила, заставляет их действовать. План постройки, которая должна быть возведена, находится в мозгу Архитектора и отражает его волю. Абстрактная, с момента зарождения, эта воля становится конкретной благодаря этим атомам, которые верно воспроизводят каждую линию точку и фигуру, намеченную в воображении божественного Геометра.
Как Бог творит, так и человек может творить. Если придавать некоторую напряженность воли, то сотворенные умом формы становятся субъективными. Их называют галлюцинациями, хотя для их творца они настолько же реальны, как любой видимый предмет для других людей; если придавать еще более напряженную и разумную концентрацию этой воли, то формы становятся конкретными, видимыми объективными и теперь человек узнал тайну тайн, он – МАГ.
Материалист не должен бы возражать против этой логики, так как он рассматривает мысль, как материю. Допустим, что это так, и тогда – хитроумный механизм, выдуманный изобретателем; сказочные сцены, родившиеся в мозгу поэта; ярко фантазией живописца расцвеченная картина; несравненная статуя, созданная в эфире скульптором; воздушные дворцы и замки, построенные архитектором – все они, хотя и невидимы и субъективны, должны существовать, ибо они – материя, которой придана форма. Кто же тогда скажет, что нет людей с такой могучей волей, могущие притянуть в поле зрения эти нарисованные в воздухе фантазии и облечь их в более грубую материю, чтобы они стали осязаемы?
Если французские ученые не пожали лавров в этой новой области исследований, то что было сделано более того в Англии до того дня, когда мистер Крукс предложил себя в качестве жертвы искупления за грехи ученой корпорации? Ну как же! Мистер Фарадей каких-нибудь 20 лет тому назад действительно снизошел до того, что соизволил один или два раза высказаться по этому предмету. Фарадей, имя которого произносится противниками спиритуализма при каждом обсуждении феноменов как бы вроде заклинания против злых чар спиритуализма; Фарадей, который «покраснел» за то, что когда-то опубликовал свои исследования по такому унизительному верованию, как теперь достоверно доказано – никогда сам не сидел за выстукивающим столиком! Нам нужно только раскрыть несколько случайно подвернувшихся номеров «Journal des Debats», вышедших в то время, когда знаменитый шотландский медиум находился в Англии, чтобы напомнить о событиях прошлого во всей их первозданной свежести. В одном из этих номеров доктор Фокалт из Парижа выступает в качестве сторонника выдающегося английского экспериментатора.
«Пожалуйста, не вообразите, – говорит он, – что великий физик сам когда-либо унижался до того, чтобы прозаически сидеть за прыгающим столиком».
Откуда же тогда это «покраснение», которое выступило на щеках «Отца экспериментальной философии»? Припоминая этот факт, мы снова рассмотрим суть Фарадеевского прекрасного «Указателя» и необычайного «Разоблачителя медиумов», изобретенного им для разоблачения медиумистического обмана. Эта сложная машина, память о которой подобно кошмару преследует сны бесчестных медиумов, тщательно описана в работе графа де Мирвиля «К вопросу о духах».
Чтобы тем лучше доказать экспериментаторам реальность их собственных импульсов, профессор Фарадей поместил несколько картонных дисков, соединенных друг с другом, на стол, приклеив их к столу полумягким клеем, который, заставляя все это держаться вместе, но все же поддавался длительному давлению. Теперь – когда стол повернулся, т. е., вернее, когда стол осмелился повернуться перед лицом мистера Фарадея, что тоже факт немалого значения – диски были подвергнуты осмотру; так как при этом было обнаружено, что они постепенно сместились, соскользнув в том же самом направлении, что и стол, то это стало неоспоримым доказательством, что экспериментаторы сами толкнули стол.
Другой из так называемых научных проверочных приборов, очень полезный, как утверждали, во всех спиритуалистических и психических феноменах, состоял из маленького инструмента, который немедленно давал знать наблюдающим о малейшем персональном толчке с их стороны или, по выражению Фарадея, «предупреждал их, как только они переходили из пассивного в активное состояние». Стрелка прибора, которая отмечала каждое активное движение, доказывала только одно, а именно действие силы, которая исходила или из сидящих за столом, или же управляла ими. А разве когда-либо кто-нибудь сказал, что там нет такой силы? Каждый это допускает, будь это сила, проходящая через оператора, как это, в общем, выявлено, или же действующая независимо от него, как это часто бывает.
«Вся тайна состояла в несоразмерности примененной действующими силами силы, которые толкали, потому что были вынуждены толкать с некоторым вращением или, скорее, с действительно удивительной быстротой. В присутствии таких изумительных результатов как мог кто-либо вообразить, что лилипутские опыты такого рода могут иметь какую-либо ценность в этой вновь открытой Стране Великанов?» [96]Профессор Агасиз, который занимал в Америке почти такое же самое выдающееся положение в науке, какое Фарадей занимал в Англии, действовал с еще большей несправедливостью. Профессор Бьюкенен, известный антрополог, который трактовал спиритуализм в некоторых отношениях более научно, чем кто-либо другой в Америке, говорит об Агасизе в недавней статье с очень справедливым возмущением. Ибо, изо всех других людей профессор Агасиз должен был бы верить в феномен, случившийся с ним самим. Но теперь когда оба, и Фарадей и Агасиз уже освободились от телесной оболочки, мы лучше зададим вопрос живым, чем мертвым.
Итак, сила, чья тайная мощь во всех подробностях была известна древним теургам, отрицается современными скептиками. Допотопные дети, которые, может быть, играли с нею, употребляя ее так, как мальчики в повести Бульвер-Литтона «Будущая раса» употребляют страшный по силе «вриль», – звали ее «Водою Пта»; их потомки называли ее Anima Mundi, мировая душа; а еще позднее средневековые герметисты звали ее «звездным светом» или «молоком небесной девы», «магнес» и многими другими именами. Но наши современные ученые люди не хотят ни принять, ни признать ее, ибо она относится к магии, а магия, по их мнению – позорное суеверие.
Аполлоний и Ямвлих считали, что «не в познании внешних вещей, а в усовершенствовании души изнутри находится царство человека, стремящегося быть больше, чем человек» [26]. Таким образом, они дошли до полного познания их богоподобных душ, силами которых они пользовались со всею мудростью, выросшей на эзотерическом учении герметизма, унаследованного от своих предков. Но наши философы, тесно замкнувшись в своих плотских скорлупах, не могут или не осмеливаются перенести свой робкий взгляд за пределы постижимого. Для них не существует будущей жизни; нет и божественных видений – они презирают их, как ненаучные; для них люди древности только «невежественные предки», как они это высказывают; и когда бы они ни встретили в течение своих физиологических исследований автора, который верит, что это таинственное влечение к духовным познаниям присуще каждому человеческому существу, и не напрасно же это ему дано, – то они смотрят на него с презрительным сожалением.
Персидская пословица говорит:
«Чем небо темнее, тем ярче будут сиять звезды».Так на темном небосводе средних веков начали появляться таинственные братья Розы и Креста. Они не основывали обществ, не строили школ, ибо будучи преследуемы со всех сторон подобно диким зверям, если попадались в руки христианской церкви, они подвергались сожжению без всяких разговоров.
«Так как религия запрещает проливать кровь, – говорит Бейли, – поэтому обойдя положение Ecclesia non novit sanguinem, они сжигали человеческие существа, так как при сжигании человека не проливается его кровь!»
Многие из этих мистиков, следуя тому, чему их научили некоторые трактаты, сохраняли в тайне из одного поколения в другое свои открытия, которыми не пренебрегли бы и в наше время точных наук. Роджер Бэкон, монах, над которым смеялись как над знахарем-шарлатаном, в настоящее время считается одним из «претендующих» на знание магии; но тем не менее его открытия были приняты и ими пользуются по сей день те, кто над ним смеялись. Роджер Бэкон по праву, если не фактически, принадлежал братству, куда входят все, кто изучают оккультные науки. Живя в тринадцатом веке, он был почти современником Альберта Магнуса и Фомы Аквинского; его открытия, такие как порох и оптические стекла, а также его достижения по механике всеми считались чудесами. Он был обвинен в сношении с Сатаною.
В легендарном повествовании о монахе Бэконе так же, как «в одной старой пьесе, написанной Робертом Грином, драматургом дней королевы Елизаветы, рассказывается, что Бэкона вызвали к королю и велели показать» королеве кое-что из своего искусства. Тогда Бэкон взмахнул рукой (в тексте написано «махнул своим жезлом») и «вдруг все услышали такую прекрасную музыку, что все сказали, что ничего подобного ей раньше не слыхали». Затем услышали еще более громкую музыку, после чего появились четыре привидения, которые танцевали до тех пор, пока не растаяли в воздухе. Затем он опять взмахнул жезлом, и воздух вдруг наполнился таким чудным ароматом, что казалось «тут собраны все лучшие ароматы мира – все, что искусство может дать». Затем Роджер Бэкон, обещавший перед тем одному джентльмену показать его возлюбленную, отдернул в сторону одну из портьер королевской комнаты, и все, кто были в комнате, увидели «кухарку с половником в руках». Гордый джентльмен, хотя и узнал девушку, которая исчезла так же быстро как и появилась, был взбешен за унизительное для него зрелище и стал угрожать монаху своей местью. Как же поступил маг? Он просто ответил: «Не угрожайте, а то я посрамлю вас еще больше; и остерегитесь другой раз пытаться уличать во лжи ученого!»
В качестве комментария к этому, современный историк [97] добавляет:
«Это может послужить иллюстрацией к той категории манифестаций, которые вероятно, являются результатом превосходного знания естественных наук».Никто и никогда не сомневался, что это были результаты именно такого знания; и герметисты, маги, астрологи и алхимики никогда и не претендовали на что-либо другое. И конечно, это не их вина, что невежественные массы под влиянием неразборчивого в средствах и фанатичного духовенства приписала всем таким трудам сообщничество дьявола. Ввиду ужасающих пыток, применяемых инквизицией ко всем подозреваемым в черной или белой магии, неудивительно, что эти философы ни хвастались, ни признавали факта такого сообщничества. Наоборот, их собственные писания доказывают, что они считали, что магия есть
«не более, чем применение естественных активных сил к пассивным вещам или субъектам; этим совершены великие удивительные деяния, которые тем не менее естественны».«Феномен таинственных запахов и музыки, показанный Роджером Бэконом, часто наблюдался и в наше время. Не говоря уже о нашем собственном личном опыте, нам сообщил наш английский корреспондент Теософического общества, что они слышали звуки восхитительной музыки, доносящейся из невидимого инструмента, и вдыхали букет прекраснейших ароматов, происхождение которых они приписывают деятельности духов. Один корреспондент сообщил нам, что один из этих запахов, а именно, запах сандалового дерева был настолько сильным, что весь дом на целую неделю оказался напитанным им. Медиумом в этом случае был один из членов семьи и весь опыт был проведен в домашнем кружке. Еще другой корреспондент описывает то, что мы называем «музыкальный стук». Силы, которые в настоящее время в состоянии производить этот феномен, должны были существовать и быть эффективными также в дни Роджера Бэкона. Что же касается привидений, то достаточно сказать, что их вызывают теперь в спиритических сеансах, что засвидетельствовано учеными, и поэтому вызов привидений Роджером Бэконом приобретает большую достоверность, чем когда-либо.
Баптиста Порта в своем трактате «Естественная магия» перечисляет целый каталог секретных формул для того, чтобы производить чрезвычайные последствия применением сокровенных сил природы. Хотя «маги» верили в существование целого мира невидимых духов так же непоколебимо, как спиритуалисты, ни один из них не заявил, что он производит свои чудеса, подчиняясь их власти или единственно через их помощь. Они слишком хорошо знали, как трудно держать в отдалении элементарных сущностей, когда они один раз нашли дверь широко открытой. Даже магия древних халдеев была только глубоким знанием лекарственных трав и минералов. Только тогда, когда теург нуждался в божественной помощи в духовных или земных делах, – он искал непосредственного общения путем религиозных обрядов с чистыми духовными существами. И они, и даже те духи, которые остаются невидимыми и сообщаются со смертными только через их пробужденные внутренние чувства, как-то: ясновидение, яснослышание и транс, – могут быть вызваны только субъективно в результате чистоты жизни и молитвы. Но все физические феномены производились просто применением знания сил природы, хотя конечно, не методами ловкости рук, применяемыми в наши дни фокусниками.
Люди, обладающие таким знанием и пользующиеся такими силами, терпеливо трудились за что-то лучшее, нежели пустой блеск проходящей славы. Не стремясь к ней, они стали бессмертными, как становятся бессмертными все, кто трудятся ради блага человечества, забывая свое маленькое «я». Озаренные светом вечной истины, эти богачи-нищие алхимики сосредоточивали свое внимание на том, что выходило за пределы кругозора обычного человека, ничего не признавая непостижимым, кроме Первопричины, и не находя ни одного вопроса неразрешимым. Сметь, знать, мочь и ОСТАВАТЬСЯ МОЛЧАЛИВЫМ было их постоянным правилом. Пренебрегая мелкими житейскими радостями, презрев богатство, роскошь, пышную показуху и мирскую власть, они стремились к знанию, как наиболее удовлетворяющему изо всех приобретений. Они не считали нищету, голод, тяжкий труд и злословие людей в свой адрес слишком дорогою ценою, чтобы заплатить за свои достижения. Они, кто могли лежать на пуховых, бархатом покрытых постелях, предпочитали скорее умереть в госпиталях или у придорожной канавы, нежели унижать свои души, осквернив их жадностью тех, кто искушал их, позволив восторжествовать ей над их священными обетами. Жизни Парацельса, Корнелия Агриппы и Филалета слишком хорошо известны, чтобы не повторять старого печального повествования.
Если спиритуалисты действительно хотят оставаться строго догматичными в своих понятиях о «мире духов», – им не следует сажать за исследования их феноменов в чисто экспериментальном духе. Такая попытка определенно будет иметь результатом частичное, второй раз совершаемое открытие старой магии, магии Моисея и Парацельса. Под обманчивой красотой некоторых из их привидений они смогут в один прекрасный день обнаружить розенкрейцеровских сильфов и прекрасных ундин, резвящихся в токах психических и одических сил.
Уже мистер Крукс, который полностью верит в бытие, чувствует, что под нежной кожей Кети, покрывающей подобие сердца, частично занятого у медиума и у присутствующих, – нет души! И ученые авторы «Невидимой вселенной», отбросив свою «электро-биологическую» теорию, начинают ощущать во всемирном эфире возможность, что он есть фотоальбом EN-SOPH – Беспредельности.
Мы далеки от веры, что все те духи, которые появляются на спиритических сеансах могут быть отнесены к классам «элементалов» и «элементариев». Многие, в особенности среди тех, кто субъективно управляют медиумами, заставляя их говорить, писать или действовать как-то по-иному – являются развоплощенными человеческими духами. Будет ли большинство таких духов добрыми или злыми, это, в основном, зависит от персональной нравственности медиума; много зависит от присутствующих на сеансе и еще в значительной степени, от цели сеанса и интенсивности желания. Если этой целью является только желание удовлетворить свое любопытство и провести время, то бесполезно ожидать чего-либо серьезного. Но, во всяком случае, человеческие духи никогда не могут материализоваться propria persona.[77] Они не могут появляться перед исследователями с теплыми плотными мускулами, с потными руками и лицами, в грубо материальных телах. Самое большое, что они могут сделать, это – отбрасывать свое эфирное отображение на атмосферные волны и, если иногда, в редких случаях, прикосновение их рук или одежды становится ощутимым для живого смертного, то оно будет ощущаться, как проносящийся ветерок, нежно коснувшийся места соприкосновения, а не как прикасание человеческой руки или материального тела. Бесполезно утверждать, что «материализованные духи», которые демонстрировали себя с бьющимся сердцем и громким голосом (или даже трубным), являются человеческими духами. Голоса (если такой звук, вообще, можно назвать голосом) духов-привидений, если вы их услышали, навряд ли можно забыть. Голос чистого духа подобен эху трепетного шепота Эоловой арфы, доносящемуся издали; голос страждущего, и, следовательно, нечистого, если и не совсем плохого духа, может быть уподобен человеческому голосу, исходящему из пустой бочки.
Это не наша философия, но философия бесчисленных поколений теургов и магов, обоснованная на их практическом опыте. Свидетельство древности по этому предмету положительно: «Δαιμονιων φωναί άναρθροι ειόί…»[78] Голоса духов нечленораздельны. Голос духа состоит из серии звуков, от которых создается впечатление, как от столба сжатого воздуха, поднимающегося снизу вверх и распространяющегося вокруг живого собеседника. Многие очевидцы, которые давали показания по делу Елизаветы Эслингер, а именно [105, с. 388, 391, 399]: помощник начальника тюрьмы Вейнсберга Майер, Экхарт, Тьюрер и Кнорр (свидетели давали присягу), Диттехофер и Капф, математик, свидетельствовали, что они видели привидение, подобное облачному столбу. В течение одиннадцати недель доктор Кернер и его сыновья, несколько лютеранских священников, адвокат Фраас, гравер Диттенхофер, два врача – Сифер и Сихерер, судья Хейд и барон Хугель вместе со многими другими ежедневно наблюдали это явление. Пока это явление длилось, заключенная Елизавета молилась беспрерывно громким голосом. Поэтому, так как этот «дух» в то же время говорил, тут не могло быть никакого чревовещания. И в этом голосе, говорят они, – «не было ничего человеческого; никто не мог подделать таких звуков».
В дальнейшем мы дадим обильные доказательства от авторов древности по этому пренепреженному трюизму. Мы теперь только еще раз хотим подтвердить, что ни один дух, которого спиритуалисты считали человеческим, никогда не оказывался таковым при достаточной проверке. Воздействие бесплотных духов некоторые могут ощущать и передавать субъективно через органы чувств. Они могут производить объективные манифестации, но они не могут проявлять себя иначе, как только вышеописанным способом. Они могут управлять телом медиума и выражать свои желания и идеи различными способами, хорошо известными спиритуалистам, но не могут материализовать того, что не материально и чисто духовно – своей божественной сущности. Таким образом, каждая так называемая «материализация» – если она настоящая – производится (возможно) волею того духа, которому приписывается явленная внешность, но которая, в лучшем случае, есть только отличная имитация, или же волею элементарных домовых, которые, обычно, слишком глупы, чтобы заслужить честь называться дьяволами. В редких случаях духи в состоянии подчинять себе и управлять этими не имеющими души существами, которые всегда готовы присвоить пышные имена, если они предоставлены сами себе, – и заставить озорного «духа воздуха» облачиться в форму, в действительное изображение человеческого духа, и двигать им, как марионеткой, заставлять его действовать или произносить слова, вложенные в его уста «бессмертной душой». Но это требует многих условий, обычно неизвестных кружкам спиритуалистов, и даже таким спиритуалистам, у которых регулярные спиритические сеансы вошли в привычку. Не всякий, кто захочет, может привлечь человеческих духов. Одним из наиболее мощных влечений, испытываемых нашими усопшими, является их сильная привязанность к тем, кого они оставили на земле. Эта привязанность с неодолимой силой затягивает их постепенно в ток астрального света, вибрирующий между симпатическим лицом и Вселенской Душой. Другим, очень важным условием является гармония и магнетическая чистота присутствующих лиц.