Страница:
Под трибуной, настороженно глядя друг на друга, ходили кругами два человека, один из которых держал в руке нож с лезвием в виде полумесяца. Время от времени тип с ножом делал ложный выпад в сторону своего соперника и тут же отступал назад. В конце концов, решив, что враг уже достаточно дезориентирован, бандит нанес решительный удар, целясь ему в живот. Однако не успел он и глазом моргнуть, как противник левой рукой перехватил его руку и резким движением хладнокровно сломал ее.
Взвыв от боли, бандит принялся кататься по земле, прижимая к груди сломанную конечность.
– Пожалуйста, начальник, больше не бей меня! Это была шутка – да, только шутка.
Великан посмотрел на него с презрением.
– Еще раз увижу здесь, в Флемингтоне, тебя или твоих друзей-воров, – переломаю и руки, и ноги. Говори, куда ты дел кошельки, которые сегодня увел?
– Они в саду за прудом. Там, где растут лилии, – увидишь разрытую землю.
– Для тебя будет лучше, если они окажутся именно там, иначе скоро весь Мельбурн узнает, что Билли Сайксу пришел конец. – Пнув вора в толстый зад, великан с отвращением отвернулся и тут заметил, что на него во все глаза смотрит Адди.
– Ну и ну, я и не знал, что у нас, оказывается, есть аудитория, – криво усмехнувшись, сказал он. – Да еще такая приятная!
Нагнувшись, он пролез под балками.
– О, да я вас знаю, мисс!
– По-моему, мы никогда не встречались.
– Ничего не говорите, я вспомнил! Вы – та самая Трент!
– Та самая Трент! – засмеялась Адди. – Не очень-то мне льстит такая известность. Это как в Англии говорят о леди Гамильтон – та самая Гамильтон!
– Ну, на вашем месте я посчитал бы это за величайший комплимент. – Он похлопал по бедру пыльным котелком. – Разрешите представиться, мисс Трент. Меня зовут Брэндон Гастингс.
– Брэндон Гастингс? – задумчиво прищурилась Адди. – Что-то знакомое… Вы не встречались с моим отцом, Терренсом Трентом?
– Да, но это было шапочное знакомство. Как и с вашим дедушкой, величественным патриархом сэром Крейгом.
– Вы состоите в профсоюзе?
Он засмеялся, обнажив ровные белые зубы – впрочем, не совсем белые, скорее цвета слоновой кости. «Он и в самом деле чем-то напоминает слона», – мелькнуло в голове Адди.
– Нет, мисс Трент. Боюсь, у нас с вашим отцом совершенно разные профессии. Он старается, чтобы рабочие получили как можно больше денег, а моя задача как можно больше у них отобрать. Короче говоря, я букмекер.
Адди смерила его придирчивым взглядом. Канареечно-желтые брюки, сюртук в черно-белую клетку, белая шелковая рубашка с узким, в ниточку, галстуком.
– Я и сама должна была догадаться, – немного свысока заявила она.
– В нерабочее время я предпочитаю менее яркую одежду, – добродушно пояснил Гастингс. – А вот во время состязаний нужно выделяться из толпы, чтобы клиенты сразу видели, где меня искать. – Он протянул ей руку. – Позволите пригласить вас в мою ложу?
– Спасибо, но дедушка ждет меня в своей собственной ложе, – ответила Адди.
– А может, после скачек вы и ваш дедушка выпьете со мной чаю – или чего-нибудь покрепче – в «Стипльчез-клубе»?
Адди знала, что этот спортивный клуб из числа весьма дорогих и привилегированных. Для того чтобы стать его членом, требовалось владеть целой конюшней скаковых лошадей, в числе которых должны были находиться по меньшей мере один чемпион, один призер и один участник крупнейших скачек.
– Я передам дедушке ваше приглашение.
– А где ваша ложа? Если вы не против, я подожду его ответа.
– Вы можете проводить меня и сами у него спросить. Крейг Макдугал с радостью принял предложение Гастингса.
– Много лет я мечтал завести хороших лошадей, но всегда мне не хватало времени. Я и не подозревал, что у вас есть скаковые лошади, мистер Гастингс.
– У меня их и нет, сэр. Это было бы против правил. Я всего лишь почетный член «Стипльчез-клуба». Так, значит, решено? Мой кеб будет ждать вас у выхода.
К изумлению Адди, Гастингс с изяществом аристократа склонился к ее руке и поцеловал пальцы.
– До встречи, прекрасная леди.
– Вы оказали мне великую честь, сэр, – сказал он, пожимая руку Крейгу. – Благодарю вас за то, что приняли приглашение.
Дерзко улыбнувшись Адди, Гастингс повернулся и пошел прочь. Адди проводила его взглядом, отметив ширину плеч и стройность талии.
– Приятный парень, – заметил Макдугал.
– Гм! Не знаю, что и сказать. Да, он по-своему действительно очень привлекателен – в грубом, примитивном понимании.
– А ты знаешь, что много лет назад обо мне говорили то же самое? – захохотал Крейг.
– И кто же?
– Твоя бабушка.
– Перестань шутить! Тем более что сейчас дадут старт.
Когда под неистовый рев трибун лошади промчались первый круг, Адди украдкой огляделась по сторонам и, поднеся к глазам бинокль, принялась искать в толпе Брэндона Гастингса.
Визит в «Стипльчез-клуб» прошел с большим успехом, и когда около семи Крейг Макдугал с внучкой наконец собрались уезжать, сэр Крейг пригласил Гастингса на ужин на мельбурнскую виллу Макдугалов.
– Я воспользуюсь вашим гостеприимством при одном условии, – ответил тот. – Если мисс Трент окажет мне честь и в ближайшем будущем отужинает со мной.
– Ну конечно, окажет! – заявил старик прежде, чем Адди успела открыть рот.
– Дедушка, ты не имел права от моего имени принимать его приглашение, – заявила Адди по дороге домой.
– Я был уверен, ты будешь рада увидеть его снова. В этом молодом человеке что-то есть. Пусть он немного дерзок – а почему бы и нет? Всего за несколько лет он приобрел неплохую репутацию и небольшое состояние в придачу. Я еще ни разу не ошибался в людях.
– Ха! – даже подпрыгнула Адди. – В последний раз ты высказывал свое мнение, когда мы ехали на поезде в Брокен-Хилл – о молодом человеке, который называл себя Джоном Келли! Разве этого мало?
Крейг посмотрел на девушку, и на лице его появилась усмешка много повидавшего человека.
– Скажи мне правду, дорогая – неужели я так уж сильно ошибся насчет Келли?
– Что ты имеешь в виду? – Адди была рада, что в карете темно и дедушка не может видеть, как она покраснела.
– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, Адди. У меня такое чувство, что Нед Келли тебе очень нравился.
– Ерунда! Нет, я не могу упрекнуть его за то, что он был груб со мной. Они все очень хорошо ко мне относились.
– Ну конечно. – Крейг поспешил сменить тему.
В последующие две недели Адди встречалась с Брэндоном всего дважды. В первый раз они вместе поужинали и съездили в театр. Во второй раз он пригласил ее навестить его загородный дом, построенный на берегу пролива.
Был солнечный воскресный день, однако с моря дул холодный бриз, поэтому Брэндон посоветовал Адди одеться потеплее.
– На Сли-Хед всегда прохладно, – сказал он.
– Сли-Хед?
– Да, так называется местность в Керри, где я родился. Мне хотелось бы думать, что кусочек детства навсегда остался со мной.
Вместе с верной Молли Келли, которая после ареста и казни брата служила ей компаньонкой и горничной, Адди в поисках подходящей одежды принялась перебирать свои вещи. В конце концов она остановила выбор на облегающей куртке из синего джерси и плиссированной юбке из того же материала.
– Если станет холодно, вам надо будет что-нибудь на себя накинуть. – Молли подала ей длинную, отороченную мехом бархатную мантилью. – Это подойдет.
– Нет, она слишком теплая. Возьму бежевый доломан. – Адди указала на облегающую куртку с широкими рукавами.
Ансамбль дополняли украшенная цветными лентами маленькая шляпка и низкие матерчатые ботинки с кожаными носками.
– Они не очень шикарные, но для прогулки в самый раз, – сказала Адди.
В голубых глазах ирландки загорелись лукавые огоньки.
– Как будто вы с мистером Гастингсом так уж много будете гулять! Он везет вас в деревню не для прогулок.
– Придержи язык, девушка! – с притворной строгостью сказала Адди.
– Майки говорит, что по отношению к леди мистер Гастингс ведет себя, как большой шалун! – захихикала Молли.
– Да что ты? А как насчет самого Майки? Судя по тем звукам, что на прошлой неделе доносились из-за деревьев, по этой части он тоже специалист.
Молли густо покраснела. Сын управляющего Мэйки Кейси ухаживал за ней уже почти год.
– Вы ведь ничего не слышали, мисс Адди? – с надеждой спросила смущенная Молли.
– Конечно, слышала! И видела. Мне доставляет большое удовольствие наблюдать за спариванием у «гомо сапиенс».
Круглое веснушчатое лицо Молли выразило полное отчаяние. Почувствовав жалость, Адди обняла свою горничную.
– Я пошутила, дорогая. Ты же знаешь, я никогда не стану подслушивать чириканье двух влюбленных пташек. А теперь мне нужно спуститься вниз, чтобы перекусить. Брэндон скоро приедет.
Увидев Гастингс-Мэнор, Адди ахнула. Четко выделяясь на фоне ясного голубого неба, на выступающей в море высокой скале стоял настоящий средневековый замок. Казалось, что квадратное здание с внутренним двориком, башнями по углам и открывающейся к морю террасой должны населять призраки. Когда они подъезжали, Адди вполне серьезно опасалась, что с высоких, увитых плющом стен на них вот-вот обрушится град стрел. Пока лошади, тяжело дыша, поднимались по заросшему травой крутому склону, сверху на путников загадочно смотрели каменные химеры. В воздухе пахло морем, сиренью и жимолостью.
– Потрясающе! – сказала Адди. Гастингс кивнул.
– Когда я в первый раз это увидел, тоже был потрясен и сразу решил, что куплю поместье, сколько бы оно ни стоило. Когда мне было шесть лет, в Сли-Хед я видел точно такой же замок. Представьте себе – тут кирпичи сделаны из раковин устриц!
– Нет, это за пределами моего воображения. Вы действительно здесь живете?
– Только по выходным. Хотя тут постоянно живет немногочисленная прислуга: дворецкий, рабочий по дому и женщина, выполняющая одновременно обязанности кухарки и экономки. А вот и Клейтон! Добрый день, Клейтон!
– И вам тоже, мистер Гастингс. – Кривоногий коротышка-управляющий взял лошадь под уздцы.
Соскочив на землю, Брэндон подал руку Адди, и они прошли в дом.
Внутри замок представлял собой настоящий лабиринт из длинных галерей, круглых арок и узких нефов. В часовне, куда Гастингс провел Адди, над алтарем висело золотое распятие, а еще выше располагался витраж с изображением Христа, идущего на Голгофу.
Вскоре ненадолго появились слуга, его звали Мейнард, и экономка миссис Бриджес, которые, поприветствовав хозяина и гостью, быстро растворились в коридорах замка.
– Чуть позже мы прогуляемся на мыс – оттуда открывается изумительный вид. А пока не хотите ли привести себя в порядок? – спросил Гастингс.
– Да, пожалуй, – согласилась Адди.
– По винтовой лестнице они поднялись на второй этаж, над которым возвышалось еще два. В пустом коридоре шаги и голоса отдавались гулким эхом.
– Мне кажется, на нас сейчас смотрят древние духи, – мечтательно проговорила Адди.
– И думают о том, что такой красивой дамы в этих стенах еще не бывало. – Гастингс положил руку ей на талию, и от ее тепла по телу Адди пробежала дрожь.
В огромной спальне стояла тяжеловесная дубовая мебель, богато украшенная резьбой. Со всех сторон из многочисленных круглых и овальных окон лился яркий свет.
– Мы находимся в башне, – пояснил Гастингс. Подойдя к одному из окон, они долго стояли, любуясь заливом. Прямо на широкий подоконник села пара чаек. Птицы как будто ничуть не боялись людей.
Рука Брэндона скользнула вниз и принялась поглаживать ягодицы Адди. Повернув голову, она заглянула ему в глаза. Оба молчали – в словах не было нужды.
– Пожалуй, пора отпустить его на волю, – лаская Брэндона рукой через брюки, наконец сказала Адди.
– Их тоже. – Брэндон погладил ее вздымающиеся груди.
Повернувшись, Адди подошла к постели и начала раздеваться. Брэндон мгновенно сорвал с себя куртку и рубашку. При виде заросшей черными волосами широкой груди, под которой перекатывались сильные мышцы, пульс Адди участился. Оба рассматривали друг друга с нескрываемым удовольствием – словно дети, которые впервые открывают для себя загадку своих тел.
– Адам и Ева, – проговорил Брэндон, когда они полностью разделись.
Адди подошла к нему и, привстав на цыпочки, обняла за шею. Ее набухшие соски прижались к мощной груди Брэндона. Когда его рука скользнула вниз и Адди почувствовала ее у себя между бедер, она застонала. Ее пальцы жадно обхватили средоточие его мужественности, и оба медленно опустились на постель.
– Тебе как больше нравится? – спросил Брэндон.
– Мне нравится по-всякому. – Засмеявшись, она уткнулась ему в грудь.
– Я знал, что ты это скажешь.
– Конечно – я же шлюха.
– Такой и должна быть в постели каждая уважающая свой пол женщина. Леди в гостиной, кухарка на кухне и шлюха в спальне.
Они медленно, нежно, со вкусом ласкали друг друга пальцами и губами так, словно играли на собственных телах как на музыкальных инструментах, извлекая из них отдельные ноты и целые аккорды, постепенно достигающие крещендо.
– Скорее! – наконец крикнула она.
Перевернув Адди на живот, Брэндон поставил ее на колени, а затем, обхватив руками ее бедра, покрыл так, как жеребец покрывает кобылу во время течки. Он был огромным. Адди почувствовала, как ее чресла пронизала острая боль наподобие той, которую она испытала в тот далекий день, когда Дэн на берегу сонного озера лишил ее девственности.
Эта боль быстро сменилась наслаждением, и, купаясь в волнах удовольствия, Адди воспарила к небесам. За окном чайки, громко захлопав крыльями, вспорхнули с подоконника и, по спирали ввинчиваясь в небо, стали подниматься все выше и выше, пока не превратились в едва заметные точки.
А на постели мужчина и женщина купались в волнах экстаза, пока не соскользнули в сумеречную зону маленькой смерти.
Вспомнив все это в подробностях, Адди с трудом удержалась от того, чтобы запустить руку в шаровары. Жаркий день разогрел ее кровь почти до точки кипения.
Стряхнув с себя оцепенение, она поднялась с шезлонга.
– Куда ты? – сонно поинтересовалась Мэй.
– К себе в каюту принимать холодную ванну. Увидимся в салоне перед ужином.
В коридоре Адди едва не столкнулась с Джимом Боулзом, темноволосым молодым моряком, крупным телосложением напомнившим ей Брэндона Гастингса.
– Прошу прощения, мэм. – Сделав шаг в сторону, он приложил руку к фуражке.
Окинув его оценивающим взглядом, Адди решительно сказала:
– Матрос Боулз, будьте добры на минуту пройти в мою каюту. Кое-что требует вашего внимания.
– К вашим услугам, мисс Трент.
Последовав в каюту, он недоуменно взглянул на Адди, когда она заперла за собой дверь.
– Так что требует моего внимания, мэм?
– Я, Джим! – призывно засмеявшись, ответила Адди. – Это мне нужно внимание.
Джим улыбнулся, его руки потянулись к пряжке ремня.
– Как я уже говорил, мисс Трент, я к вашим услугам.
– Да, ты и в самом деле… – Он снял брюки, и в глазах Адди загорелся золотистый огонек. – Настоящий матрос, – облизав нижнюю губу, добавила она.
Швырнув свои шаровары в угол, она повлекла его к койке.
Глава 4
Взвыв от боли, бандит принялся кататься по земле, прижимая к груди сломанную конечность.
– Пожалуйста, начальник, больше не бей меня! Это была шутка – да, только шутка.
Великан посмотрел на него с презрением.
– Еще раз увижу здесь, в Флемингтоне, тебя или твоих друзей-воров, – переломаю и руки, и ноги. Говори, куда ты дел кошельки, которые сегодня увел?
– Они в саду за прудом. Там, где растут лилии, – увидишь разрытую землю.
– Для тебя будет лучше, если они окажутся именно там, иначе скоро весь Мельбурн узнает, что Билли Сайксу пришел конец. – Пнув вора в толстый зад, великан с отвращением отвернулся и тут заметил, что на него во все глаза смотрит Адди.
– Ну и ну, я и не знал, что у нас, оказывается, есть аудитория, – криво усмехнувшись, сказал он. – Да еще такая приятная!
Нагнувшись, он пролез под балками.
– О, да я вас знаю, мисс!
– По-моему, мы никогда не встречались.
– Ничего не говорите, я вспомнил! Вы – та самая Трент!
– Та самая Трент! – засмеялась Адди. – Не очень-то мне льстит такая известность. Это как в Англии говорят о леди Гамильтон – та самая Гамильтон!
– Ну, на вашем месте я посчитал бы это за величайший комплимент. – Он похлопал по бедру пыльным котелком. – Разрешите представиться, мисс Трент. Меня зовут Брэндон Гастингс.
– Брэндон Гастингс? – задумчиво прищурилась Адди. – Что-то знакомое… Вы не встречались с моим отцом, Терренсом Трентом?
– Да, но это было шапочное знакомство. Как и с вашим дедушкой, величественным патриархом сэром Крейгом.
– Вы состоите в профсоюзе?
Он засмеялся, обнажив ровные белые зубы – впрочем, не совсем белые, скорее цвета слоновой кости. «Он и в самом деле чем-то напоминает слона», – мелькнуло в голове Адди.
– Нет, мисс Трент. Боюсь, у нас с вашим отцом совершенно разные профессии. Он старается, чтобы рабочие получили как можно больше денег, а моя задача как можно больше у них отобрать. Короче говоря, я букмекер.
Адди смерила его придирчивым взглядом. Канареечно-желтые брюки, сюртук в черно-белую клетку, белая шелковая рубашка с узким, в ниточку, галстуком.
– Я и сама должна была догадаться, – немного свысока заявила она.
– В нерабочее время я предпочитаю менее яркую одежду, – добродушно пояснил Гастингс. – А вот во время состязаний нужно выделяться из толпы, чтобы клиенты сразу видели, где меня искать. – Он протянул ей руку. – Позволите пригласить вас в мою ложу?
– Спасибо, но дедушка ждет меня в своей собственной ложе, – ответила Адди.
– А может, после скачек вы и ваш дедушка выпьете со мной чаю – или чего-нибудь покрепче – в «Стипльчез-клубе»?
Адди знала, что этот спортивный клуб из числа весьма дорогих и привилегированных. Для того чтобы стать его членом, требовалось владеть целой конюшней скаковых лошадей, в числе которых должны были находиться по меньшей мере один чемпион, один призер и один участник крупнейших скачек.
– Я передам дедушке ваше приглашение.
– А где ваша ложа? Если вы не против, я подожду его ответа.
– Вы можете проводить меня и сами у него спросить. Крейг Макдугал с радостью принял предложение Гастингса.
– Много лет я мечтал завести хороших лошадей, но всегда мне не хватало времени. Я и не подозревал, что у вас есть скаковые лошади, мистер Гастингс.
– У меня их и нет, сэр. Это было бы против правил. Я всего лишь почетный член «Стипльчез-клуба». Так, значит, решено? Мой кеб будет ждать вас у выхода.
К изумлению Адди, Гастингс с изяществом аристократа склонился к ее руке и поцеловал пальцы.
– До встречи, прекрасная леди.
– Вы оказали мне великую честь, сэр, – сказал он, пожимая руку Крейгу. – Благодарю вас за то, что приняли приглашение.
Дерзко улыбнувшись Адди, Гастингс повернулся и пошел прочь. Адди проводила его взглядом, отметив ширину плеч и стройность талии.
– Приятный парень, – заметил Макдугал.
– Гм! Не знаю, что и сказать. Да, он по-своему действительно очень привлекателен – в грубом, примитивном понимании.
– А ты знаешь, что много лет назад обо мне говорили то же самое? – захохотал Крейг.
– И кто же?
– Твоя бабушка.
– Перестань шутить! Тем более что сейчас дадут старт.
Когда под неистовый рев трибун лошади промчались первый круг, Адди украдкой огляделась по сторонам и, поднеся к глазам бинокль, принялась искать в толпе Брэндона Гастингса.
Визит в «Стипльчез-клуб» прошел с большим успехом, и когда около семи Крейг Макдугал с внучкой наконец собрались уезжать, сэр Крейг пригласил Гастингса на ужин на мельбурнскую виллу Макдугалов.
– Я воспользуюсь вашим гостеприимством при одном условии, – ответил тот. – Если мисс Трент окажет мне честь и в ближайшем будущем отужинает со мной.
– Ну конечно, окажет! – заявил старик прежде, чем Адди успела открыть рот.
– Дедушка, ты не имел права от моего имени принимать его приглашение, – заявила Адди по дороге домой.
– Я был уверен, ты будешь рада увидеть его снова. В этом молодом человеке что-то есть. Пусть он немного дерзок – а почему бы и нет? Всего за несколько лет он приобрел неплохую репутацию и небольшое состояние в придачу. Я еще ни разу не ошибался в людях.
– Ха! – даже подпрыгнула Адди. – В последний раз ты высказывал свое мнение, когда мы ехали на поезде в Брокен-Хилл – о молодом человеке, который называл себя Джоном Келли! Разве этого мало?
Крейг посмотрел на девушку, и на лице его появилась усмешка много повидавшего человека.
– Скажи мне правду, дорогая – неужели я так уж сильно ошибся насчет Келли?
– Что ты имеешь в виду? – Адди была рада, что в карете темно и дедушка не может видеть, как она покраснела.
– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, Адди. У меня такое чувство, что Нед Келли тебе очень нравился.
– Ерунда! Нет, я не могу упрекнуть его за то, что он был груб со мной. Они все очень хорошо ко мне относились.
– Ну конечно. – Крейг поспешил сменить тему.
В последующие две недели Адди встречалась с Брэндоном всего дважды. В первый раз они вместе поужинали и съездили в театр. Во второй раз он пригласил ее навестить его загородный дом, построенный на берегу пролива.
Был солнечный воскресный день, однако с моря дул холодный бриз, поэтому Брэндон посоветовал Адди одеться потеплее.
– На Сли-Хед всегда прохладно, – сказал он.
– Сли-Хед?
– Да, так называется местность в Керри, где я родился. Мне хотелось бы думать, что кусочек детства навсегда остался со мной.
Вместе с верной Молли Келли, которая после ареста и казни брата служила ей компаньонкой и горничной, Адди в поисках подходящей одежды принялась перебирать свои вещи. В конце концов она остановила выбор на облегающей куртке из синего джерси и плиссированной юбке из того же материала.
– Если станет холодно, вам надо будет что-нибудь на себя накинуть. – Молли подала ей длинную, отороченную мехом бархатную мантилью. – Это подойдет.
– Нет, она слишком теплая. Возьму бежевый доломан. – Адди указала на облегающую куртку с широкими рукавами.
Ансамбль дополняли украшенная цветными лентами маленькая шляпка и низкие матерчатые ботинки с кожаными носками.
– Они не очень шикарные, но для прогулки в самый раз, – сказала Адди.
В голубых глазах ирландки загорелись лукавые огоньки.
– Как будто вы с мистером Гастингсом так уж много будете гулять! Он везет вас в деревню не для прогулок.
– Придержи язык, девушка! – с притворной строгостью сказала Адди.
– Майки говорит, что по отношению к леди мистер Гастингс ведет себя, как большой шалун! – захихикала Молли.
– Да что ты? А как насчет самого Майки? Судя по тем звукам, что на прошлой неделе доносились из-за деревьев, по этой части он тоже специалист.
Молли густо покраснела. Сын управляющего Мэйки Кейси ухаживал за ней уже почти год.
– Вы ведь ничего не слышали, мисс Адди? – с надеждой спросила смущенная Молли.
– Конечно, слышала! И видела. Мне доставляет большое удовольствие наблюдать за спариванием у «гомо сапиенс».
Круглое веснушчатое лицо Молли выразило полное отчаяние. Почувствовав жалость, Адди обняла свою горничную.
– Я пошутила, дорогая. Ты же знаешь, я никогда не стану подслушивать чириканье двух влюбленных пташек. А теперь мне нужно спуститься вниз, чтобы перекусить. Брэндон скоро приедет.
Увидев Гастингс-Мэнор, Адди ахнула. Четко выделяясь на фоне ясного голубого неба, на выступающей в море высокой скале стоял настоящий средневековый замок. Казалось, что квадратное здание с внутренним двориком, башнями по углам и открывающейся к морю террасой должны населять призраки. Когда они подъезжали, Адди вполне серьезно опасалась, что с высоких, увитых плющом стен на них вот-вот обрушится град стрел. Пока лошади, тяжело дыша, поднимались по заросшему травой крутому склону, сверху на путников загадочно смотрели каменные химеры. В воздухе пахло морем, сиренью и жимолостью.
– Потрясающе! – сказала Адди. Гастингс кивнул.
– Когда я в первый раз это увидел, тоже был потрясен и сразу решил, что куплю поместье, сколько бы оно ни стоило. Когда мне было шесть лет, в Сли-Хед я видел точно такой же замок. Представьте себе – тут кирпичи сделаны из раковин устриц!
– Нет, это за пределами моего воображения. Вы действительно здесь живете?
– Только по выходным. Хотя тут постоянно живет немногочисленная прислуга: дворецкий, рабочий по дому и женщина, выполняющая одновременно обязанности кухарки и экономки. А вот и Клейтон! Добрый день, Клейтон!
– И вам тоже, мистер Гастингс. – Кривоногий коротышка-управляющий взял лошадь под уздцы.
Соскочив на землю, Брэндон подал руку Адди, и они прошли в дом.
Внутри замок представлял собой настоящий лабиринт из длинных галерей, круглых арок и узких нефов. В часовне, куда Гастингс провел Адди, над алтарем висело золотое распятие, а еще выше располагался витраж с изображением Христа, идущего на Голгофу.
Вскоре ненадолго появились слуга, его звали Мейнард, и экономка миссис Бриджес, которые, поприветствовав хозяина и гостью, быстро растворились в коридорах замка.
– Чуть позже мы прогуляемся на мыс – оттуда открывается изумительный вид. А пока не хотите ли привести себя в порядок? – спросил Гастингс.
– Да, пожалуй, – согласилась Адди.
– По винтовой лестнице они поднялись на второй этаж, над которым возвышалось еще два. В пустом коридоре шаги и голоса отдавались гулким эхом.
– Мне кажется, на нас сейчас смотрят древние духи, – мечтательно проговорила Адди.
– И думают о том, что такой красивой дамы в этих стенах еще не бывало. – Гастингс положил руку ей на талию, и от ее тепла по телу Адди пробежала дрожь.
В огромной спальне стояла тяжеловесная дубовая мебель, богато украшенная резьбой. Со всех сторон из многочисленных круглых и овальных окон лился яркий свет.
– Мы находимся в башне, – пояснил Гастингс. Подойдя к одному из окон, они долго стояли, любуясь заливом. Прямо на широкий подоконник села пара чаек. Птицы как будто ничуть не боялись людей.
Рука Брэндона скользнула вниз и принялась поглаживать ягодицы Адди. Повернув голову, она заглянула ему в глаза. Оба молчали – в словах не было нужды.
– Пожалуй, пора отпустить его на волю, – лаская Брэндона рукой через брюки, наконец сказала Адди.
– Их тоже. – Брэндон погладил ее вздымающиеся груди.
Повернувшись, Адди подошла к постели и начала раздеваться. Брэндон мгновенно сорвал с себя куртку и рубашку. При виде заросшей черными волосами широкой груди, под которой перекатывались сильные мышцы, пульс Адди участился. Оба рассматривали друг друга с нескрываемым удовольствием – словно дети, которые впервые открывают для себя загадку своих тел.
– Адам и Ева, – проговорил Брэндон, когда они полностью разделись.
Адди подошла к нему и, привстав на цыпочки, обняла за шею. Ее набухшие соски прижались к мощной груди Брэндона. Когда его рука скользнула вниз и Адди почувствовала ее у себя между бедер, она застонала. Ее пальцы жадно обхватили средоточие его мужественности, и оба медленно опустились на постель.
– Тебе как больше нравится? – спросил Брэндон.
– Мне нравится по-всякому. – Засмеявшись, она уткнулась ему в грудь.
– Я знал, что ты это скажешь.
– Конечно – я же шлюха.
– Такой и должна быть в постели каждая уважающая свой пол женщина. Леди в гостиной, кухарка на кухне и шлюха в спальне.
Они медленно, нежно, со вкусом ласкали друг друга пальцами и губами так, словно играли на собственных телах как на музыкальных инструментах, извлекая из них отдельные ноты и целые аккорды, постепенно достигающие крещендо.
– Скорее! – наконец крикнула она.
Перевернув Адди на живот, Брэндон поставил ее на колени, а затем, обхватив руками ее бедра, покрыл так, как жеребец покрывает кобылу во время течки. Он был огромным. Адди почувствовала, как ее чресла пронизала острая боль наподобие той, которую она испытала в тот далекий день, когда Дэн на берегу сонного озера лишил ее девственности.
Эта боль быстро сменилась наслаждением, и, купаясь в волнах удовольствия, Адди воспарила к небесам. За окном чайки, громко захлопав крыльями, вспорхнули с подоконника и, по спирали ввинчиваясь в небо, стали подниматься все выше и выше, пока не превратились в едва заметные точки.
А на постели мужчина и женщина купались в волнах экстаза, пока не соскользнули в сумеречную зону маленькой смерти.
Вспомнив все это в подробностях, Адди с трудом удержалась от того, чтобы запустить руку в шаровары. Жаркий день разогрел ее кровь почти до точки кипения.
Стряхнув с себя оцепенение, она поднялась с шезлонга.
– Куда ты? – сонно поинтересовалась Мэй.
– К себе в каюту принимать холодную ванну. Увидимся в салоне перед ужином.
В коридоре Адди едва не столкнулась с Джимом Боулзом, темноволосым молодым моряком, крупным телосложением напомнившим ей Брэндона Гастингса.
– Прошу прощения, мэм. – Сделав шаг в сторону, он приложил руку к фуражке.
Окинув его оценивающим взглядом, Адди решительно сказала:
– Матрос Боулз, будьте добры на минуту пройти в мою каюту. Кое-что требует вашего внимания.
– К вашим услугам, мисс Трент.
Последовав в каюту, он недоуменно взглянул на Адди, когда она заперла за собой дверь.
– Так что требует моего внимания, мэм?
– Я, Джим! – призывно засмеявшись, ответила Адди. – Это мне нужно внимание.
Джим улыбнулся, его руки потянулись к пряжке ремня.
– Как я уже говорил, мисс Трент, я к вашим услугам.
– Да, ты и в самом деле… – Он снял брюки, и в глазах Адди загорелся золотистый огонек. – Настоящий матрос, – облизав нижнюю губу, добавила она.
Швырнув свои шаровары в угол, она повлекла его к койке.
Глава 4
Дэн Бойл обедал, завтракал и ужинал в кают-компании, за капитанским столом. Оправдывая репутацию педантов, немецкие офицеры обычно садились за стол в полной парадной форме, которая состояла из темных брюк и кителя с золотыми галунами, эполетами и позолоченным ремнем. При появлении капитана все вставали по стойке «смирно». Подойдя к столу едва ли не строевым шагом, командир корабля подавал свою элегантную фуражку стюарду и отвешивал церемонные поклоны – сначала направо, затем налево.
После этого тем же тоном, каким он отдавал приказы подчиненным на капитанском мостике, фон Камен командовал:
– Setzen Sie sich, bitte! [7]
С той же четкостью, с какой матросы выполняли строевые упражнения, офицеры одновременно садились. Картину портил только Дэн, которого ирландское свободолюбие то и дело толкало на проделки, направленные против капитана.
Однажды, например, он опрокинул на белоснежную скатерть чашку с кофе, вызвав тем самым нескрываемое огорчение фон Камена.
Однако наиболее эффективный способ досадить капитану состоял в том, чтобы вызвать его на дискуссию о немецком присутствии в Океании, что и сделал Бойл.
– При всем моем уважении, герр капитан, у вашего канцлера язык словно раздвоен. Одним уголком рта он фарисейски осуждает всякие экспансионистские устремления. И в то же самое время официозная пресса требует аннексии восточной части Новой Гвинеи.
Капитан вежливо улыбнулся, но это никого не могло ввести в заблуждение – в глазах фон Камена сверкнул гнев.
– Почему вы, англичане, считаете, что имеете исключительное право колонизировать весь мир? Азия, Африка, Канада, Австралия – разве не верно, что над Британской империей никогда не заходит солнце? Так, герр Бойл?
– Позвольте мне вас поправить, капитан. Лично я – не англичанин и могу отвечать лишь за своих соотечественников-австралийцев. Настанет время, и оно не за горами, когда Австралия освободится от британского влияния.
– Но мы говорим о настоящем, герр Бойл. Как насчет голландской Новой Гвинеи? Почему-то вы не жалуетесь, что Голландия угрожает безопасности Австралии!
– Это интересный и сложный вопрос, капитан, и ответ на него неоднозначен. Но главное – голландцы оккупировали Новую Гвинею в 1828 году, и за прошедшие более чем пятьдесят лет ни разу не проявляли желания расширить сферу влияния. Честно говоря, внезапный интерес Германии к этой отдаленной части света представляется мне крайне подозрительным.
Лицо капитана побагровело. Его подчиненные неловко заерзали на стульях. Уткнувшись в тарелки, они механически двигали челюстями, стараясь делать это по возможности бесшумно.
– У Германии, как у Англии и Голландии, в этой части света существуют вполне оправданные торговые интересы, и мы полны решимости защитить их – защитить наших плантаторов и наши фактории. Вчера я получил директиву из Берлина, где говорится, что с начала следующего месяца наше покровительство будет распространено и на немецких поселенцев в Южных морях. Уверяю вас… – Увидев на лице Дэна самодовольное выражение, он замолчал, поняв, что зашел слишком далеко.
– Здесь есть какая-то двусмысленность, капитан. Я бы сказал, канцлер Бисмарк чересчур много говорит о том, что Германия не имеет притязаний на иностранные территории.
Беседу неожиданно прервала серия отдаленных взрывов. Источник находился слишком далеко, чтобы его можно было определить, но взрывы были такой силы, что корабль содрогнулся от клотика до киля. Ударная волна чуть не сорвала с мачты германский флаг.
– Gott im Himmel, was ist das? [8]– воскликнул вахтенный офицер.
Отбросив салфетку, капитан вскочил на ноги.
– Все на палубу! Mach schnell! [9]
На капитанском мостике Дэн присоединился к капитану и лейтенантам Вернеру и Щульцу.
– Должно быть, идет сильный шторм, капитан, – сказал белый как полотно рулевой. – Я еще никогда не слышал такого грома.
– Это был не гром, – сказал фон Камен с уверенностью командира, который за двадцать лет морской службы сталкивался со всякими выходками природы.
– Тогда что? – спросил Дэн. – Вы думаете… Но мысль капитана работала быстрее.
– Какое сейчас расстояние от нас до Кракатау? – спросил он штурмана.
Наклонившись над картой, тот быстро проделал необходимые вычисления.
– Мы в семидесяти пяти милях к северо-востоку от Кракатау, герр капитан.
– Благодарю… – С озабоченным и задумчивым видом капитан вышел из рубки.
Дэн последовал за ним.
– Вы считаете, что это новое извержение?
– Несомненно.
– Черт побери! Тогда у меня нет никаких шансов взглянуть на конус!
– Мне кажется, вы пропустили только увертюру, герр Бойл. Ваше место – в первом ряду.
Не успел он договорить, как последовала новая серия взрывов, даже более мощных, чем предыдущие.
Когда стемнело, на северо-востоке стал виден поднимавшийся к самым небесам огромный столб дыма.
Светила полная луна, однако «пиротехника» Кракатау совершенно затмила ее великолепие. На треть горизонта раскинулась сплошная стена огня, из которой во всех направлениях били молнии. Взрывы учащались, пока к утру наконец не перешли в непрерывный грохот. Море колыхалось словно желе, и Дэна нисколько бы не удивило, если бы кто-нибудь сказал ему, что именно так выглядит конец света.
На корабле никто не спал. Столпившись у правого борта, все свободные от вахты офицеры и матросы наблюдали за происходящим.
На следующий день раздался взрыв, по своей силе превзошедший все предыдущие.
– На этот раз у него наверняка оторвало верхушку, – предположил фон Камен.
«Ингрид» окутал густой туман, состоявший из вулканического пепла, пыли и сернистых паров. Солнце померкло, а затем и вовсе скрылось с горизонта. Сгустилась мгла – вахтенным приходилось пробираться к местам несения службы вслепую, нащупывая дорогу руками. По приказу командира на корабле зажгли все фонари.
Многие моряки без всякого стеснения молились, прося Спасителя прийти на помощь в этот трудный час.
Вскоре раздался второй страшный взрыв, равный по силе первому, а в два часа пополудни – третий, самый мощный и самый разрушительный.
На минуту окутавшее корабль темное облако как будто загорелось розовым светом. Корпус «Ингрид» задрожал. Это было жуткое зрелище, и некоторые моряки от испуга лишились чувств. У Дэна появилось ощущение, что в любой момент корабль может оказаться в море огня. Затем вибрация ослабла, свечение погасло и судно вновь окутала тьма.
– Капитан! – В рулевую рубку вбежал запыхавшийся штурман. – Нужно разворачиваться и побыстрее убираться отсюда! От всего Малайского архипелага ничего не останется! Ни один корабль не выдержит того, что сейчас на нас надвигается.
– Сейсмическая морская волна, – понимающе кивнул фон Камен и сжал губы.
– И она движется к нам со скоростью шестьсот миль в час! – выдохнул штурман.
– Поворачиваем, сэр? – нервно спросил рулевой.
– Неужели вы верите, что «Ингрид» может убежать от этого монстра, Майер? – сухо усмехнулся капитан. – Нет, наш единственный шанс – встретить цунами в лоб.
– На каком расстоянии мы находимся от побережья Явы? – спросил он у штурмана.
– По моим оценкам, сэр, примерно в тридцати милях от маяка Телукбетунг.
– Хорошо… Майер, дайте поправку к нынешнему курсу в двадцать градусов на северо-северо-восток.
– Есть, сэр!
Палуба стала напоминать песчаный пляж. Кое-где слой пепла был таким толстым, что доходил до колен.
При приближении к Яве туман стал рассеиваться, видимость улучшилась. Над головой появилось оранжевое солнце, больше похожее на осеннюю луну.
– Впередсмотрящий докладывает, что прямо по курсу земля, – сообщил лейтенант Шульц, войдя в рулевую рубку.
Не успел он договорить, как со всех сторон раздались истерические вопли.
– Что за черт? – Фон Камен, Дэн и Шульц выбежали на мостик. Там они сразу поняли, что вызвало панику. От побережья Явы в их сторону с ошеломляющей скоростью неслась огромная стена воды, подобная горе.
– Цунами! – благоговейно произнес капитан фон Камен.
– Gott mit uns! [10]– перекрестился Шульц.
Дэн в полном смятении молча смотрел на приближавшуюся гигантскую волну, высота которой достигала по меньшей мере тридцати метров.
– Слушай мою команду! – крикнул капитан. – Все вниз и хватайтесь за что-нибудь понадежнее!
Бросившись в рубку, он оттолкнул рулевого от штурвала.
– Я вас сменю, Майер. Прячьтесь!
Отступив, Дэн уперся спиной в переборку, а руками крепко ухватился за металлические скобы. Он был восхищен спокойствием немецкого капитана, перед лицом невиданной опасности сохранившего способность к четким действиям.
Волна приближалась. Это был настоящий Армагеддон!
Когда нос корабля скрыла бегущая впереди цунами пена, Дэн закрыл глаза. В следующее мгновение мощный крейсер встряхнуло, как игрушку, и корабль встал почти вертикально. Началась настоящая битва: восемь тысяч лошадиных сил «Ингрид» против чудовищной силы волны. Подталкиваемый снизу давлением воды, крейсер начал карабкаться на ее гребень – медленно, очень медленно, – в то время как цунами несло его на себе все дальше. «Ингрид» должна была преодолеть этот подъем до того, как волна обрушилась бы на берег, иначе могучий корабль разлетелся бы в щепки.
Все выше, выше – и вот она, вершина! На миг, показавшийся всем вечностью, корабль застыл на гребне, а затем, накренившись на нос, заскользил по дальнему склону волны. Это напомнило Дэну, как в детстве он катался с гор на санях. Однако нынешние ощущения были во сто крат сильнее. Дэн, конечно, не мог определить скорость корабля, но она наверняка составляла больше ста миль в час.
После этого тем же тоном, каким он отдавал приказы подчиненным на капитанском мостике, фон Камен командовал:
– Setzen Sie sich, bitte! [7]
С той же четкостью, с какой матросы выполняли строевые упражнения, офицеры одновременно садились. Картину портил только Дэн, которого ирландское свободолюбие то и дело толкало на проделки, направленные против капитана.
Однажды, например, он опрокинул на белоснежную скатерть чашку с кофе, вызвав тем самым нескрываемое огорчение фон Камена.
Однако наиболее эффективный способ досадить капитану состоял в том, чтобы вызвать его на дискуссию о немецком присутствии в Океании, что и сделал Бойл.
– При всем моем уважении, герр капитан, у вашего канцлера язык словно раздвоен. Одним уголком рта он фарисейски осуждает всякие экспансионистские устремления. И в то же самое время официозная пресса требует аннексии восточной части Новой Гвинеи.
Капитан вежливо улыбнулся, но это никого не могло ввести в заблуждение – в глазах фон Камена сверкнул гнев.
– Почему вы, англичане, считаете, что имеете исключительное право колонизировать весь мир? Азия, Африка, Канада, Австралия – разве не верно, что над Британской империей никогда не заходит солнце? Так, герр Бойл?
– Позвольте мне вас поправить, капитан. Лично я – не англичанин и могу отвечать лишь за своих соотечественников-австралийцев. Настанет время, и оно не за горами, когда Австралия освободится от британского влияния.
– Но мы говорим о настоящем, герр Бойл. Как насчет голландской Новой Гвинеи? Почему-то вы не жалуетесь, что Голландия угрожает безопасности Австралии!
– Это интересный и сложный вопрос, капитан, и ответ на него неоднозначен. Но главное – голландцы оккупировали Новую Гвинею в 1828 году, и за прошедшие более чем пятьдесят лет ни разу не проявляли желания расширить сферу влияния. Честно говоря, внезапный интерес Германии к этой отдаленной части света представляется мне крайне подозрительным.
Лицо капитана побагровело. Его подчиненные неловко заерзали на стульях. Уткнувшись в тарелки, они механически двигали челюстями, стараясь делать это по возможности бесшумно.
– У Германии, как у Англии и Голландии, в этой части света существуют вполне оправданные торговые интересы, и мы полны решимости защитить их – защитить наших плантаторов и наши фактории. Вчера я получил директиву из Берлина, где говорится, что с начала следующего месяца наше покровительство будет распространено и на немецких поселенцев в Южных морях. Уверяю вас… – Увидев на лице Дэна самодовольное выражение, он замолчал, поняв, что зашел слишком далеко.
– Здесь есть какая-то двусмысленность, капитан. Я бы сказал, канцлер Бисмарк чересчур много говорит о том, что Германия не имеет притязаний на иностранные территории.
Беседу неожиданно прервала серия отдаленных взрывов. Источник находился слишком далеко, чтобы его можно было определить, но взрывы были такой силы, что корабль содрогнулся от клотика до киля. Ударная волна чуть не сорвала с мачты германский флаг.
– Gott im Himmel, was ist das? [8]– воскликнул вахтенный офицер.
Отбросив салфетку, капитан вскочил на ноги.
– Все на палубу! Mach schnell! [9]
На капитанском мостике Дэн присоединился к капитану и лейтенантам Вернеру и Щульцу.
– Должно быть, идет сильный шторм, капитан, – сказал белый как полотно рулевой. – Я еще никогда не слышал такого грома.
– Это был не гром, – сказал фон Камен с уверенностью командира, который за двадцать лет морской службы сталкивался со всякими выходками природы.
– Тогда что? – спросил Дэн. – Вы думаете… Но мысль капитана работала быстрее.
– Какое сейчас расстояние от нас до Кракатау? – спросил он штурмана.
Наклонившись над картой, тот быстро проделал необходимые вычисления.
– Мы в семидесяти пяти милях к северо-востоку от Кракатау, герр капитан.
– Благодарю… – С озабоченным и задумчивым видом капитан вышел из рубки.
Дэн последовал за ним.
– Вы считаете, что это новое извержение?
– Несомненно.
– Черт побери! Тогда у меня нет никаких шансов взглянуть на конус!
– Мне кажется, вы пропустили только увертюру, герр Бойл. Ваше место – в первом ряду.
Не успел он договорить, как последовала новая серия взрывов, даже более мощных, чем предыдущие.
Когда стемнело, на северо-востоке стал виден поднимавшийся к самым небесам огромный столб дыма.
Светила полная луна, однако «пиротехника» Кракатау совершенно затмила ее великолепие. На треть горизонта раскинулась сплошная стена огня, из которой во всех направлениях били молнии. Взрывы учащались, пока к утру наконец не перешли в непрерывный грохот. Море колыхалось словно желе, и Дэна нисколько бы не удивило, если бы кто-нибудь сказал ему, что именно так выглядит конец света.
На корабле никто не спал. Столпившись у правого борта, все свободные от вахты офицеры и матросы наблюдали за происходящим.
На следующий день раздался взрыв, по своей силе превзошедший все предыдущие.
– На этот раз у него наверняка оторвало верхушку, – предположил фон Камен.
«Ингрид» окутал густой туман, состоявший из вулканического пепла, пыли и сернистых паров. Солнце померкло, а затем и вовсе скрылось с горизонта. Сгустилась мгла – вахтенным приходилось пробираться к местам несения службы вслепую, нащупывая дорогу руками. По приказу командира на корабле зажгли все фонари.
Многие моряки без всякого стеснения молились, прося Спасителя прийти на помощь в этот трудный час.
Вскоре раздался второй страшный взрыв, равный по силе первому, а в два часа пополудни – третий, самый мощный и самый разрушительный.
На минуту окутавшее корабль темное облако как будто загорелось розовым светом. Корпус «Ингрид» задрожал. Это было жуткое зрелище, и некоторые моряки от испуга лишились чувств. У Дэна появилось ощущение, что в любой момент корабль может оказаться в море огня. Затем вибрация ослабла, свечение погасло и судно вновь окутала тьма.
– Капитан! – В рулевую рубку вбежал запыхавшийся штурман. – Нужно разворачиваться и побыстрее убираться отсюда! От всего Малайского архипелага ничего не останется! Ни один корабль не выдержит того, что сейчас на нас надвигается.
– Сейсмическая морская волна, – понимающе кивнул фон Камен и сжал губы.
– И она движется к нам со скоростью шестьсот миль в час! – выдохнул штурман.
– Поворачиваем, сэр? – нервно спросил рулевой.
– Неужели вы верите, что «Ингрид» может убежать от этого монстра, Майер? – сухо усмехнулся капитан. – Нет, наш единственный шанс – встретить цунами в лоб.
– На каком расстоянии мы находимся от побережья Явы? – спросил он у штурмана.
– По моим оценкам, сэр, примерно в тридцати милях от маяка Телукбетунг.
– Хорошо… Майер, дайте поправку к нынешнему курсу в двадцать градусов на северо-северо-восток.
– Есть, сэр!
Палуба стала напоминать песчаный пляж. Кое-где слой пепла был таким толстым, что доходил до колен.
При приближении к Яве туман стал рассеиваться, видимость улучшилась. Над головой появилось оранжевое солнце, больше похожее на осеннюю луну.
– Впередсмотрящий докладывает, что прямо по курсу земля, – сообщил лейтенант Шульц, войдя в рулевую рубку.
Не успел он договорить, как со всех сторон раздались истерические вопли.
– Что за черт? – Фон Камен, Дэн и Шульц выбежали на мостик. Там они сразу поняли, что вызвало панику. От побережья Явы в их сторону с ошеломляющей скоростью неслась огромная стена воды, подобная горе.
– Цунами! – благоговейно произнес капитан фон Камен.
– Gott mit uns! [10]– перекрестился Шульц.
Дэн в полном смятении молча смотрел на приближавшуюся гигантскую волну, высота которой достигала по меньшей мере тридцати метров.
– Слушай мою команду! – крикнул капитан. – Все вниз и хватайтесь за что-нибудь понадежнее!
Бросившись в рубку, он оттолкнул рулевого от штурвала.
– Я вас сменю, Майер. Прячьтесь!
Отступив, Дэн уперся спиной в переборку, а руками крепко ухватился за металлические скобы. Он был восхищен спокойствием немецкого капитана, перед лицом невиданной опасности сохранившего способность к четким действиям.
Волна приближалась. Это был настоящий Армагеддон!
Когда нос корабля скрыла бегущая впереди цунами пена, Дэн закрыл глаза. В следующее мгновение мощный крейсер встряхнуло, как игрушку, и корабль встал почти вертикально. Началась настоящая битва: восемь тысяч лошадиных сил «Ингрид» против чудовищной силы волны. Подталкиваемый снизу давлением воды, крейсер начал карабкаться на ее гребень – медленно, очень медленно, – в то время как цунами несло его на себе все дальше. «Ингрид» должна была преодолеть этот подъем до того, как волна обрушилась бы на берег, иначе могучий корабль разлетелся бы в щепки.
Все выше, выше – и вот она, вершина! На миг, показавшийся всем вечностью, корабль застыл на гребне, а затем, накренившись на нос, заскользил по дальнему склону волны. Это напомнило Дэну, как в детстве он катался с гор на санях. Однако нынешние ощущения были во сто крат сильнее. Дэн, конечно, не мог определить скорость корабля, но она наверняка составляла больше ста миль в час.