Блэйк Стефани. Греховные помыслы

   Продвигаться вперед становилось все труднее и труднее. Возле Коунмо дорогу перегораживали то поваленные телеграфные столбы, то принесенный рекой мусор, так что Хенли приходилось объезжать препятствия прямо по полям, глубоко увязая в грязи. «Ракета» стойко держалась, но в конце концов она сдалась – двигатель зачихал и вскоре заглох.
   – Можно его снова запустить? – крикнула Адди. – Не получится – уровень воды слишком высок.
   Давайте поскорее выбираться отсюда, пока котел не взорвался!
   Схватив Адди за руку, Хенли со всех ног потащил ее в сторону. Однако они не успели далеко убежать. Через считанные мгновения сзади раздался страшный грохот, и Хенли толкнул Адди прямо в грязь.
   – Закройте голову руками – сейчас полетят обломки! Вжавшись в землю, Адди ждала, пока мимо пролетят куски металла, болты и гайки. В считанных сантиметрах от нее пронеслось колесо их автомобиля и как ни в чем не бывало покатилось дальше – пока окончательно не исчезло из виду.
   – Что теперь будем делать? – спросила она, когда оба поднялись на ноги.
   – Взгляните вон туда!
   – Это же поезд!
   – Клянусь Юпитером, это так – и он направляется к нам. Вперед, на рельсы!
   Пробежав оставшиеся две сотни метров, они всего на несколько секунд опередили приближавшийся локомотив.
   – Я замедлю ход, прыгайте в хвостовой вагон! – крикнул машинист.
   Задыхаясь, они побежали вдоль поезда. Из тамбура одного из вагонов высунулись два проводника и без видимых усилий втащили Адди и Хенли наверх. Машинист тут же прибавил ходу, и поезд на всех парах помчался по направлению к Ист-Коунмо.
   – Что за дьявольщина? – возмутился кто-то из пассажиров. – Этот болван что, хочет нас опрокинуть?
   – Высунь голову в окно и посмотри, что гонится за нами, приятель! – последовал ответ.
   Все еще разозленный пассажир сделал то, что ему посоветовали, и вздрогнул так сильно, что ударился головой об оконную раму. Ошеломленный, он тут же упал на сиденье, растерянно бормоча:
   – Не может быть! Волна!
   Поспешно пройдя в последний вагон, Хенли и Адди выглянули в заднее окошко. На расстоянии примерно полумили была видна быстро приближавшаяся стена воды, почти такая же чудовищная, как та, что образовалась при взрыве Кракатау.
   – А говорят, молния никогда не ударяет в одно место дважды! – проговорила Адди.
   Когда поезд приблизился к станции, по вагонам пробежали кондукторы.
   – Все выходите и бегите в холмы. Мы ее не перегоним!
   – Спокойно, без паники! – хладнокровно произнес Хенли. Прижавшись к двери, они с Адди с ужасом взирали на развернувшийся перед ними чудовищный бедлам.
   Машинист и кочегар на ходу выпрыгнули из поезда, в то время как охваченные паникой пассажиры пытались высадить окна или, подвывая, как дикие звери, боролись друг с другом в узких коридорах.
   С изумлением и болью Адди смотрела, как выбравшаяся из вагона пожилая женщина, поправив шляпу и прижав к груди сумочку, спокойно двинулась навстречу волне.
   – Это замечательно – так относиться к неизбежной смерти, – сказала Адди, зная, что они с Хенли переживут эту женщину всего на несколько минут.
   Изобретатель также был абсолютно спокоен.
   – Я думаю, у нас будет больше шансов, если мы останемся в вагоне. Поезд должен некоторое время остаться на плаву. Ложитесь на пол между двумя сиденьями и держитесь как можно крепче.
   Адди так и сделала, задержав дыхание, когда поезд захлестнула гигантская волна. Вагон взмыл вверх и несколько минут – Адди не могла бы сказать, как долго, – бешено вертелся. Она чувствовала себя словно Алиса в Зазеркалье, когда та очутилась в волшебном колодце. Крутясь из стороны в сторону, вагон плыл вперед.
   – С вами все в порядке? – крикнул Хенли.
   – Кажется, да.
   – Нам пора выбираться. Можете вылезти из окна наверх?
   – Как-нибудь справлюсь, а что остается?
   Встав на сиденья, они через окно в потолке выбрались на крышу. Волна – и вагон вместе с ней – катилась с такой скоростью, что окружающее сливалось в одну неясную полосу.
   – Что теперь нас ждет? – крикнула Адди.
   – Очень скоро мы соскользнем с гребня волны и покатимся по ее обратной стороне. Когда вагон достигнет нижней точки, он утонет. Найдите что-нибудь, за что можно ухватиться, и побыстрее.
   Едва Хенли успел это произнести, как вагон по бурлящей поверхности воды заскользил вниз. Взгляд Адди заметался в поисках предмета, за который можно было бы ухватиться, и тут из ниоткуда, словно джинн из бутылки, на поверхности возник унесенный потоком жилой дом.
   – Мы сейчас столкнемся! – крикнул Хенли. – Прыгайте!
   Сам он так и сделал, мгновенно исчезнув под слоем белой пены. Инстинкт самосохранения, однако, заставил Адди поступить иначе. Вцепившись в оконную раму, она ждала столкновения. Дом и железнодорожный вагон неслись друг на друга, словно два рыцаря, рвущихся в битву. Закрыв глаза, Адди принялась молиться:
   – Иже еси на небеси…
   Удар – и Адди ракетой взлетела в воздух. В голове ее как будто что-то взорвалось…
 
   Когда она снова открыла глаза, то поняла, что лежит в постели. На миг ей почудилось, что все происшедшее было дурным сном и она по-прежнему находится в спортивном клубе, однако собравшиеся возле постели мужчина, женщина и двое детей были ей незнакомы. Пол подпрыгивал, как при землетрясении, а выглянув в окно, Адди увидела воду.
   – Как… как я сюда попала? – слабым голосом спросила Адди.
   – Вы влетели прямо в окно – помоги мне Господи, это чистая правда, – ответил мужчина. – Никогда не видел ничего подобного и надеюсь, больше и не увижу.
   – Чудо! – эхом откликнулась его жена, прижимая к груди плачущих детей – мальчика и девочку.
   Адди с трудом приподнялась, и мужчина подал ей фляжку.
   – Вот, выпейте яблочной водки. Это вам поможет.
   – Спасибо. – Адди сделала большой глоток. По всему телу разлилось живительное тепло.
   – Господи! – Слезы брызнули из глаз Адди. – У нее такой же ужасный вкус, как у пальмового вина, что делают аборигены. – Она улыбнулась. – Но она сделала свое дело, мне уже гораздо лучше.
   Внезапно она кое-что вспомнила.
   – А мой друг – мистер Хенли, что с ним? Мужчина печально покачал головой.
   – Должно быть, утонул вместе с вагоном. Эта чертова штука снесла нам нижний этаж. Может, оно и к лучшему. Теперь дом стал легче и сможет дольше продержаться на воде. – Он внезапно нахмурился. – Но все-таки будет лучше, если мы поднимемся на крышу – на тот случай, если он утонет. Вы как, сможете подняться, мэм?
   – Постараюсь.
   Спустив ноги с кровати, Адди с изумлением обнаружила, что не одета. Прижав руки к груди, она покраснела. Все, что на ней было, – кружевная нижняя рубашка.
   – Батюшки! Что с моей одеждой?
   Мужчина в смущении отвел глаза. За него ответила жена:
   – Наверное, смыло. Вы можете надеть одно из моих платьев. Они все мокрые, но всё же лучше, чем ничего.
   – Да уж, конечно… – Адди заметила, что мальчик, которому на вид было не больше одиннадцати, перестал плакать и смотрит на нее с разинутым ртом.
   «Готова поспорить, что он в жизни не видел полураздетой женщины», – подумала Адди.
   В этом плавающем жилище был даже гардероб. Хозяйка гостеприимно раскрыла дверцу:
   – Берите, что понравится, хотя выбор невелик. Адди уже взяла длинное темно-коричневое платье, но вдруг передумала.
   – Вы не думаете, что нам обеим будет удобнее в более свободной одежде? Давайте-ка наденем комбинезоны вашего мужа.
   Альма Фиппс была в шоке.
   – Джон с ума сойдет, если увидит меня в мужских штанах.
   – Если вы утонете, будет еще хуже. Сейчас не время для дамских финтифлюшек.
   Неохотно уступив, Альма вытащила из Шкафа две пары рабочих комбинезонов. Увидев свою жену в одежде портового грузчика, Фиппс был потрясен, но Адди убедила его, что так будет лучше. После этого они через чердак выбрались на крышу, где их глазам открылась чудовищная картина.
   Повсюду в мутной воде плавали мертвые тела – мужчины, женщины, дети.
   На ближайшем холме какие-то негодяи насиловали двух кричавших от боли и ужаса обнаженных девушек.
   Чуть дальше мародеры обшаривали трупы; один из них, поняв, что не сможет стянуть обручальное кольцо с разбухшего пальца, спокойно отрезал его ножом.
   Среди всего этого ужаса только одна сцена могла поднять зрителям настроение: некий проворный юнец, словно акробат, перепрыгивая с одного плавающего в воде обломка на другой, уверенно продвигался вперед и вскоре благополучно добрался до берега.

* * *

   Вниз по течению, в крупнейшем городе долины, Джонстауне, оператор телеграфной станции, выглянув в окно, увидел стремительно приближавшуюся гигантскую волну. Это уже была не просто вода – она несла с собой людские тела, обломки зданий, куски железа, вырванные с корнем деревья и телеграфные столбы, что значительно увеличивало разрушительную силу потопа.
   Повернувшись к аппарату, телеграфист отстукал прощальное послание миру:
   «На нас надвигается Армагеддон…»
   Построенный из прочного камня джонстаунский мост тем не менее устоял под напором стихии, и перед ним образовался колоссальный затор общей площадью акров в пятьдесят. На этом бедствия, однако, не закончились: взорвалась поврежденная газовая магистраль, и скопившийся перед мостом хлам запылал, неся смерть сотням людей, уже считавших себя спасшимися.
   Кроме того, часть воды, не находя стока, отхлынула назад, образуя гигантские водовороты. Дом, на крыше которого нашли приют Адди и Фиппсы, попал в одну из таких воронок. Сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее, он двигался по кругу, постепенно приближаясь к центру, где неминуемо должен был уйти под воду.
   – Это конец! – крикнул Фиппс, обняв жену и детей. – Не бойтесь, мои любимые, скоро мы все вместе окажемся на небесах.
   Закрыв глаза, Адди мысленно попрощалась со своими близкими:
   – Дорогой Дэн… моя маленькая Лиза…
   И милосердная тьма окутала ее, словно саваном.

Глава 6

   Сидя за письменным столом у себя в кабинете, Мартин Голдстоун читал в «Нью-Йорк таймс» отчет о великом джонстаунском наводнении:
 
   …Ни на один американский город никогда не обрушивалась такая лавина бедствий. Тысячи людей обанкротились, лишились крова, потеряли своих близких. Кладбища переполнены, а оставшиеся в живых насмотрелись такого, что удивительно, как они сохранили рассудок.
 
   В дверь заглянула секретарша.
   – Прибыл мистер Бойл, сэр. – Пропустив Дэна в кабинет, она быстро закрыла за собой дверь, словно не желая стать свидетельницей душераздирающей сцены.
   Обойдя вокруг стола, Мартин обнял Дэна, и оба, не скрываясь, заплакали. Первым заговорил Мартин:
   – Дэн, я работаю со словом, но я не знаю таких слов, которые сейчас могли бы выразить горе, которое разделяем с тобой я и Сибил.
   – Спасибо, Мартин, но все-таки остается какой-то шанс, что…
   – Не надо, Дэн! Не питай напрасных надежд.
   – Я не считаю, что дело безнадежно, Мартин. Сколько раз судьба разделяла нас с Адди! И провидение всегда сводило нас снова. Я сердцем чувствую, что она жива.
   – Ради Бога, Дэн! Ведь нашли ее одежду, нашли тело Хенли. Нашли машину.
   – Однако тела Адди никто не видел.
   – Только на одном из кладбищ захоронено более тысячи неопознанных тел. А всего погибло около восьми тысяч человек, – возразил Мартин и, помолчав, спросил: – Когда ты об этом узнал?
   – Вчера, в Кливленде. И сразу вернулся в Нью-Йорк. У меня заказан билет на ночной поезд до Джонстауна.
   – Ну, насколько я понимаю, отговаривать тебя бесполезно, – прислонившись к столу, сказал Мартин. – Конечно, ты присоединишься к поискам.
   – Я знал, что ты меня поймешь. Нальешь мне выпить?
   – Конечно. – Подойдя к шкафу, Голдстоун достал бутылку шотландского виски и два стакана. – С водой?
   – Нет, не разбавляй. За мою жену Адди! – поднял стакан Дэн. – Она жива, и я ее разыщу.
   По его щекам вновь потекли слезы. Исполненный сочувствия, издатель предпочел промолчать.
 
   На следующий день Дэн Бойл прибыл в Джонстаун. Увидев страшные разрушения, он был потрясен до глубины души. Мартин Голдстоун говорил, что ему не хватает слов. Он был абсолютно прав. Бывают такие вещи, которые невозможно описать словами.
   Уцелевшие жители, как зомби, бесцельно бродили по улицам среди руин.
   …Молодая женщина с потухшим взглядом, прижимая к обнаженной груди тряпичную куклу, что-то нашептывала ей, словно это было ее родное дитя.
   Сидевший на поваленном дереве мужчина вслух причитал:
   – Я мог ее спасти. Она застряла под обломками и умоляла, чтобы я отрубил ей ногу топором, но я не смог заставить себя это сделать…
   Дэн посетил временное пристанище полковника Раффа. После катастрофы тот впал в прострацию и часами сидел со стаканом виски в руке, никого и ничего не замечая.
   Джон Парке отвел Дэна в сторону.
   – Рафф винит себя во всем, что случилось, – ведь именно он приказал наглухо заделать водостоки. В определенном смысле он прав – за исключением того, что не меньшая вина ложится на кучку политиканов, закрывавших глаза на опасность, которую представляла собой плотина. – Парке пожал плечами. – Хотя взаимные упреки ни к чему хорошему обычно не приводят.
   – Вы правы… Но когда вы в последний раз видели мою жену?
   – Всего за полчаса до того, как плотину прорвало. Боже, какая она была красавица! И какая смелая! Они с Хенли уехали на мотоколяске, чтобы предупредить жителей долины. Должно быть, они сделали много добра и спасли много жизней, – сказал он, чтобы утешить Дэна, хотя не особенно верил в свои слова. – У них было очень мало времени, но это не ставит под сомнение проявленный ими героизм.
   Он повел Дэна посмотреть на то место, где была плотина.
   – Ничего ужаснее я не видел. Словно месть Господня. Пять миллиардов галлонов воды обрушились на долину с объемным расходом в полмиллиона кубических футов в секунду! Вы не можете себе этого представить, сэр.
   – Почему же, могу, – мрачно сказал Дэн. – Мы с женой были возле Явы, когда взорвался Кракатау.
   Инженер посмотрел на него с недоверием.
   – Бедная женщина! Стать свидетельницей двух таких чудовищных катастроф! Это просто немыслимо. Мистер Бойл, примите мои самые глубокие и самые искренние соболезнования.
   Через силу улыбнувшись, Дэн протянул ему руку.
   – Спасибо, мистер Парке, но это преждевременно. Я не верю, что моя жена умерла, и сделаю все, чтобы ее отыскать. Прощайте, сэр.
   Посмотрев ему вслед, Парке покачал головой и философски заметил:
   – Пока мы живы, жива и надежда.
 
   Мартин Бракстон и его жена Сара молча наблюдали, как врач осматривает бесчувственное тело лежавшей на кровати женщины. На правом виске ее вздулась шишка размером с куриное яйцо, светлые волосы были испачканы запекшейся кровью. Наконец доктор выпрямился и повернулся к Бракстонам:
   – С ней все будет в порядке – ничего серьезного. Конечно, придется недельку полежать в постели. Вы родственники?
   – Нет, сэр, – ответил Мартин. – Я вытащил ее из большого затора перед мостом. Мы с женой приехали из Нью-Йорка. Остановились в Джонстауне, чтобы по дороге в Денвер навестить мою сестру. – Он постучал костяшками пальцев по столу. – Слава Создателю, вся ее семья осталась в живых.
   – Ну, эта ферма расположена достаточно высоко, – заметил врач. – Красивая женщина, правда? – снова взглянув на пострадавшую, добавил он. – Вы знаете, кто она?
   – Никогда раньше ее не видел – и никто ее раньше не видел. Интересно, почему на ней мужской комбинезон?
   Сара протянула врачу медальон на золотой цепочке.
   – Она так цеплялась за эту цепочку, что только с большим трудом мы ее отобрали.
   Взяв медальон, доктор прочитал выгравированную на нем надпись:
   – Мари Артемус… Гм, ну, теперь мы хоть что-то о ней знаем. Надо подождать, пока она очнется. Какая хорошенькая! Ну, я сделал все, что мог. Каждые четыре часа давайте пилюли, которые лежат на ночном столике, – это успокаивающее и обезболивающее средство.
   – А как насчет еды, доктор? – спросила Сара. – Она может есть нормальную пищу?
   – Я бы несколько дней подержал ее на легкой диете – надо убедиться, что нет сотрясения мозга. Суп, молоко, овсянка, кусочек хлеба с маслом, если захочет. И чай – никакого кофе. Уложив стетоскоп, доктор поднял саквояж.
   – Забегу завтра.
   После его ухода в комнату вошла сестра Сары Эвелин Нокс – маленькая, похожая на мышку женщина с острым носом и острыми зубами.
   – Что мне с ней делать? Мартин пожал плечами.
   – Пока не узнаем, кто она такая, – ничего. Когда выясним, известим ее родных, и они за ней приедут.
   – Надеюсь, что так. При нынешних ценах лишние рты нам ни к чему. Торговцы наживаются на чужом горе.
   Вздохнув, Мартин положил руку ей на плечо.
   – Такова жизнь, Эви. Закон спроса и предложения. Нельзя есть деньги и серебро, а чтобы жить, нужно есть. Так что плати дань спекулянтам и терпи. Что же касается этой женщины – не беспокойся, мы с Сарой оплатим расходы на ее содержание, включая гонорар врача.
   – Смотрите! – воскликнула Сара. – Она открыла глаза!
   Обступив кровать, все наблюдали за больной. Сначала ее взгляд был мутным и ничего не выражавшим.
   – Никогда не видел таких странных глаз, – пробормотал Мартин. – Словно дикие одуванчики с золотыми блестками.
   Постепенно к женщине вернулось сознание. Оглядев склонившиеся над ней лица, она слабым голосом произнесла:
   – Где… я?
   – На ферме Ноксов, – ответил Мартин. – Вам здорово повезло. Я заметил, что вы плаваете лицом вниз и насилу вытащил вас багром. Меня зовут Мартин Брак-стон, а это моя жена Сара и ее сестра Эвелин Нокс. Рады с вами познакомиться, миссис Артемус.
   – Артемус? – Голос пострадавшей стал немного тверже. – Почему вы меня так называете?
   Посмотрев на жену, Мартин неуверенно улыбнулся.
   – Наверное, у вас еще голова немного кружится. Вы держали в руке вот это – а там написано, что вас зовут Мари Артемус. – Неловкая пауза. – Это ведь ваше, нет?
   С усилием приподнявшись на локте, она принялась разглядывать медальон.
   – Я… я… я не уверена. Наверное, это так, раз вы говорите.
   – Миссис Артемус… Мари… – обеспокоенно сказал Мартин. – Вы что, даже не помните, как вас зовут?
   Поправив рукой золотистый локон, женщина поморщилась. Голова раскалывается!
   – Вот – доктор сказал, что эти пилюли помогут облегчить боль. – Вытащив из оставленной доктором коробочки синюю капсулу, он подал ее пострадавшей. – Проглотите это. – Он подал женщине стоявший на столике стакан воды. – Вот хорошая девочка! Сейчас вам мигом станет легче… А теперь – что вы помните? Я имею в виду – с того времени, как началось наводнение?
   Наступило долгое молчание.
   – Мистер Бракстон, – беспомощно наморщив лоб, сказала пострадавшая. – Говоря по правде, я… я… я вообще ничего не помню.
   – Господи! – Прижав руку ко рту, Эвелин Нокс со страхом смотрела на незнакомку. Она, конечно, слышала рассказы о том, как люди теряют память, но сама никогда не сталкивалась с подобными вещами. Это все равно что встретить ведьму или вампира!
   – Ничего страшного, – проговорил Мартин. – Это ненадолго. Дайте несколько часов, и она все прекрасно вспомнит. Не пугайтесь, миссис Артемус, и не думайте об этом. Полежите, поспите. Я гарантирую – когда вы проснетесь, все само собой прояснится.
   Он ободряюще улыбнулся, хотя на самом деле отнюдь не испытывал той уверенности, которую стремился продемонстрировать. Лекарство подействовало почти сразу, и неизвестная погрузилась в глубокий сон. Бракстоны и Эвелин Нокс тихо вышли из комнаты.
   Когда она проснулась, было уже темно. Темно и тихо. Ее охватила паника.
   «Я умерла!» – подумала она.
   И действительно – можно было смело утверждать, что как личность Аделаида Бойл перестала существовать. Прошлое превратилось в ее сознании в одну огромную черную дыру.
   – Мари Артемус, – произнесла она вслух странное имя, которым ее сегодня окрестили. Это была единственная ниточка, которая связывала ее с жизнью, единственное, что позволяло не сойти с ума. Пошарив на столике, она нашла там медальон и дрожащими руками повесила его себе на шею. От сердца сразу отлегло.
   – Да, я Мари Артемус, – судорожно вздохнув, убежденно сказала пострадавшая.
 
   К концу недели доктор, удивлявшийся той быстроте, с которой восстанавливались силы Мари Артемус, разрешил ей встать с постели.
   В тот день фермер пригласил ее немного прогуляться.
   – Все еще ничего не вспомнили? – мягко поинтересовался он. – А откуда ваш акцент – тоже не можете сказать?
   – Абсолютно ничего.
   – Управление шерифа запросило власти всех городов, расположенных в радиусе пятидесяти миль от Джонстауна, но нигде нет никаких следов семьи Артемус. И никто в Джонстауне о вас никогда не слышал.
   Женщина покачала головой.
   – Это невозможно. Не свалилась же я с неба!
   – Может быть, и так – других объяснений пока нет. Послушайте, миссис Артемус, мы должны кое-что с вами обсудить. В воскресенье мы с Сарой уезжаем в Денвер. Пора и вам определиться со своими планами.
   – Боже мой! – Пошатнувшись, она схватила его за руку.
   – С вами все в порядке?
   – Да… Просто я боюсь остаться одна. Я ведь чувствую себя как ребенок, у которого нет никакого жизненного опыта. Что мне теперь делать?
   Мартин – грузный мужчина с черными кудрями и добрым, каким-то домашним лицом – стоял, переминаясь с ноги на ногу.
   – Миссис Артемус, месяц назад умер мой брат, оставив мне большое наследство. Он был совладельцем серебряного рудника, который находится возле Ледсвилля, на паях с человеком по имени Табор, Хо Табор. Он самый богатый человек в Колорадо, а может, и во всех Соединенных Штатах. Табор хочет выкупить мою долю, для этого я и еду. – Он неловко поправил воротник. – Не знаю, как сказать, миссис Артемус, но моя сестра… – Он замолчал.
   – Можете не продолжать, мистер Бракстон. Как я понимаю, Эвелин не хочет, чтобы я здесь оставалась. К концу недели я уйду.
   – И куда же вы пойдете?
   – Куда я могу пойти? – заплакав, ответила Мари. – У меня никого и ничего нет. Ни дома, ни семьи. Совсем ничего. Лучше бы я умерла во время наводнения. Зачем вы меня спасли, мистер Бракстон?
   Прищурившись, он посмотрел на сияющее небо.
   – Да, я вас спас. Значит, несу за вас какую-то ответственность. Миссис Артемус, как вы смотрите на то, чтобы поехать в Денвер вместе со мной и Сарой?
   – Благодарю, мистер Бракстон, но это слишком великодушное предложение.
   – Нет, я серьезно. Саре вы сразу понравились. Послушайте, если вас беспокоят расходы, то забудьте о них. Я должен получить за долю брата около миллиона долларов. Пожалуйста, миссис Артемус, поезжайте с нами. А чтобы вы почувствовали, что не одни на свете, мы всем скажем, что вы наша племянница.
   Вытерев глаза платком, Адди улыбнулась.
   – Ваша племянница? Какой вы чуткий человек, мистер Бракстон! Я буду вечно благодарна вам и Саре. Да, я поеду с вами в Денвер, мистер Бракстон.
   – Мартин, миссис Артемус.
   – Мари.
   Встав на цыпочки, она легонько поцеловала его в губы:
   – Милый дядя Мартин!

Глава 7

   Ресторан «Сэддлрок» имел репутацию американского «Максима». Подчеркивая высокое положение Хо Табора, ^[27]одного из столпов американской финансовой элиты, его личный столик в этом ресторане стоял отдельно от других и на некотором возвышении. Тем не менее в своем пятисотдолларовом вечернем костюме с бриллиантовыми запонками, которые стоили больше, чем средний человек мог заработать за свою жизнь, Табор всё же чувствовал себя неловко.
   Как сам Хо неоднократно говорил друзьям, – а чета Бракстонов входила в их число, – «человека можно увезти из его страны, но страну-то от него не увезешь!»
   Сидя за столом, этот плотно сбитый мужчина с могучими, как у грузчика, руками поминутно подкручивал тщательно навощенные и завитые огромные усы, очевидно, представлявшие собой предмет его особой гордости.
   На противоположном конце стола сидела его жена, похожая на ожившую дорогую фарфоровую куклу с большими круглыми голубыми глазами, густыми золотистыми волосами и бесподобной фигурой.
   Перегнувшись через стол, Табор похлопал Адди по руке.
   – Вы с моей Козочкой – самые классные леди во всех Штатах, – восхищенно сказал он. – Ежели бы я был мормоном, то женился бы и на вас.
   – Не обращайте на него внимания, миссис Артемус, – без тени ревности посоветовала Козочка. – Он просто большой ребенок.
   – Это уж точно, – сказал шестой член компании – темноволосый, энергичный мужчина с ярко выраженным английским акцентом. Чарльз Уэллс являлся президентом «Уэллс энд компани» – брокерской и внедренческой фирмы, расположенной в Лондоне на Грейт-Портленд-стрит.
   – Он мировой парень, этот ваш Хо. Делает больше четырех миллионов в год и владеет половиной западных штатов и один Бог знает чем еще в Европе.
   Адди, выглядевшая ослепительно в позаимствованном у Козочки бежевом платье с рукавами реглан и ярко-алым поясом, посмотрела на Уэллса с изумлением:
   – Как вы сказали, мистер Уэллс? «Мировой» парень? Я где-то уже слышала это выражение.
   – Да? А вы не были в Австралии, миссис Артемус? Это чисто австралийское выражение. Означает «превосходный» или что-то в этом роде.