Страница:
Притормозив у обочины, Сильвия заглушила мотор, выскочила из машины и, не дожидаясь Говарда, побежала к дому. Мистер Джиммерс встретил их в дверях. Он выглядел расстроенным и измученным. Волосы у него были всклокочены, он то и дело потирал руки, точно выжимая между пальцами воздух, который издавал не то писк, не то скрип, а мистер Джиммерс все извинялся за то, что вообще тут появился, что приехал без приглашения. Одежда на нем была сырой и мятой. По всей видимости, он так и не успел переодеться с тех пор, как вышел в шторм.
– Где мама? – спросила Сильвия, потеснив его, чтобы войти.
– Ее нет, – ответил Джиммерс. – Она поехала за ним.
Он протянул Сильвии записку, наспех нацарапанную на обороте конверта. «Поехала забирать твоего отца», – говорилось в ней. Ниже стоял адрес и телефон мотеля «Морские брызги».
– Проклятие! – Сильвия упала в кресло, тут же снова вскочила. – Почему она поехала?
– Потому что она его любит, – ответил Джиммерс. Сильвия покачала головой.
– Конечно, любит. Но она же ничем не может помочь. Правда?
– Но и сидеть сложа руки она не могла. Такая уж женщина твоя мать. Она будет пытаться хотя бы быть с ним рядом. И я тоже не смог остаться в стороне. Особенно после нашего разговора в машине. Я знаю, что думает Эдита, что она чувствует. Мы с ней, ну… – Мистер Джиммерс неуверенно сел на диван, с мгновение смотрел перед собой и лишь потом продолжил: – Она позвонила полчаса назад и рассказала, что они сделали, куда его повезли и чего хотят. Я бросился прямо сюда, звонил, звонил, но мне никто не ответил, поэтому я вошел сам и нашел вот эту записку. Наверное, мне следовало дождаться вас.
– Нет, – оборвала его Сильвия. – Спасибо, что вы это сделали. Невозможно предугадать, какие гадости…
– Вот именно. Внезапно Сильвия разрыдалась и снова рухнула в кресло.
Присев на подлокотник, Говард обнял ее за плечи, неловко пытаясь хоть как-то утешить. От того, что Эдита поехала за дядюшкой Роем, все стало вдвойне труднее, и не только потому, что теперь она тоже в опасности, но потому, что своим поступком она подала им пример, на который надо равняться. Тетя Эдита бросилась в самое пекло и сейчас говорит с врагами в мотеле «Морские брызги», а он, Говард, прохлаждается в гостиной, не в силах разобраться в происходящем.
– Где этот мотель? – спросил Говард.
– В конце Барнетт-роуд, – ответила Сильвия. – На шоссе со стороны океана, сразу за Пудинговым ручьем. Он пустует – кажется, его перестраивают. Очевидно, владелец сменился.
– Готов поспорить, я знаю, кто этот новый владелец. Закусив нижнюю губу, Говард постоял, глядя в окно. Голова у него шла кругом. Что сейчас самое разумное? Демонстрация силы? Какой-нибудь трюк?
– Насколько серьезна миссис Лейми? – спросил он Джиммерса.
– Смертельно серьезна. Я вас предупреждал. – Он глянул на Сильвию, утирающую тыльной стороной ладони слезы. – Пора говорить начистоту.
– Они его убьют, – сказала Сильвия.
— Не могут же они убить обоих! – воззвал к мистеру Джиммерсу Говард. Невозможно было поверить, что дело так быстро обернулось настолько скверно. – Убийство им с рук не сойдет. Разломать Шалтай-Болтая мистера Беннета, даже поджечь ледохранилище – это одно, но убийство…
– Мистер Беннет мог бы погибнуть, если бы Горноласка не вытащил его из огня, – сказала Сильвия.
– Именно это я и имел в виду. Кто его вытащил? Горноласка. Они старались никого не убивать, только сжечь нас – и возможно, снова выкрасть грузовик, если бы Беннет на шаг их не опередил.
Сильвия покачала головой.
– А что, если ледохранилище поджег не Горноласка? Что, если миссис Девентер права?
– Не можешь же ты в это верить, – возразил Говард.
– А я верю. Ты не можешь, потому что к нему ревнуешь, и…
– Погоди минутку, – сказал, прерывая ее Говард. Мистер Джиммерс внимательно изучал свои ногти и держал рот на замке. – Я вовсе не ревную. Не в этом дело. Давай не путать одно с другим.
Сильвия поглядела на него в упор.
– Ну ладно. Может быть, чуть-чуть. Конечно, ревную. И почему бы мне не ревновать? Но это же ни ту, ни другую теорию не доказывает, правда? И не снимает с него вины за все на свете преступления. Кто, по-твоему, раскрутил гайки на машине миссис Девентер? Это ведь Горноласка постоянно крутится около ее дома. Ну да, я немного ревную, но это все равно ничего не меняет.
– Мне просто хотелось, чтобы ты это признал. – Сильвия почти улыбнулась. – И я не говорила, что он вообще ни в каких преступлениях не повинен. Я только сказала, что, на мой взгляд, он не опустится до поджога и убийства. И еще, я не верю, что это он испортил миссис Девентер тормоза. На следующее утро я его видела в городе. Он только что услышал про аварию и был сильно потрясен.
– Разыграть потрясение нетрудно, – угрюмо отозвался Говард.
– И это верно. Как бы то ни было, я хотела сказать только, что если они еще не стали убийцами, то вот-вот ими станут, они ведь едва не убили мистера Беннета. А из-за своей ревности ты недооцениваешь Горноласку. Такой подход в нашем случае опасен.
С минуту, пока Говард осваивался с этой мыслью, все молчали. Наконец мистер Джиммерс сказал:
– А она права, знаете ли.
Говард пожал плечами. Возможно. Проклятие, она скорее всего права.
– Перипетии с ревностью мне знакомы, – пояснил он Говарду. – Очень сильное чувство, которое переполняет тебя ложными сожалениями. Поверьте на слово человеку, основательно в ней промаринованному.
Говард кивнул.
– Постараюсь не путать одно с другим, – сказал он и улыбнулся Сильвии, хотя и закатил при этом глаза, а в ответ получил улыбку. Пожалуй, стоит готовиться к бою. Теперь он готов с этим сжиться. – Итак, что мы имеем? Каковы ставки?
– Выше, чем вы можете себе представить, – ответил Джим-мерс и, помолчав, добавил: – Это ваш приезд все обострил. Вам суждено было приехать. Никто вас ни в чем не винит. Но мы все, и Рой в том числе, знали: что-то назревает. Грэхем закинул удочку, вылавливая кого-то, а тут вы ни с того ни с сего позвонили и сами вызвались. Вы для этого рождены. Готов поспорить, Рой Бартон нисколько не удивился, когда они нанесли удар первыми. Он к этому готовился. Боюсь, вам сейчас известно меньше всех. Поэтому скажу прямо: в данный \ момент ставки высоки и просты – им нужны вы и рисунок. |
– И это все? – спросил Говард.
– В общем и целом. Говард пожал плечами:
– Тогда давайте исходить из этого.Выбора у них как будто не было. Теперь он более или менее понимал, что именно унаследовал, и в равной мере понимал, что он этого не хочет. А хочет, насколько он уразумел, Сильвию и еще – изменить собственную жизнь. Сколь бы жутковатой и странной ни казалась атмосфера северного побережья, за те несколько дней, которые он тут провел, она начала ему нравиться. Она ему подходила. Южная Калифорния все больше отдалялась, подергиваясь серой дымкой.
– Так давайте прямо сейчас отдадим им чертов листок. Поедем в мотель, доставим его как пиццу и просто обменяем на дядюшку Роя. А потом поедем обедать. Может, даже сумеем выжать на этой сделке несколько месяцев без квартплаты.
Мистер Джиммерс вздохнул:
– Ей не просто нужен артефакт. Она хочет его использовать. Она жаждет его силы. Если она не может его использовать, он ей без надобности.
– Да пусть хоть во все тяжкие с ним пустится. Малость дождя нам не повредит.
– Она даже не сумеет достать вашу пиццу из коробки, – сказал мистер Джиммерс. – Для этого ей нужны вы. И будьте уверены, дождичком она не ограничится. Она мнит себя королевой погоды и в настоящий момент очень к этому близка. Если кто-то и поедет сегодня в ресторан, готов поспорить, вас с ними не будет. Она найдет вам то или иное… применение.
– К черту обед! – воскликнул Говард, но теперь уже с некоторым сомнением. – Готов перекусить в «Бензине и кормежке».
– Отец уже много лет сражается в этой войне, – сказала Сильвия. – Мы не сможем просто приехать и ее прекратить. Он был бы против.
– Это уж точно, – согласился мистер Джиммерс. – Но все равно спасибо за предложение, Говард. Иного я от вас и не ожидал. И что важнее: именно этого ожидают от вас они или, точнее, она. «Насколько серьезен Говард Бартон? – спрашивала она себя. – Что он на самом деле хочет?» Как только она обнаружит, что вы ничего не хотите – не хотите так, как жаждет всего она сама, – то тут же решит, что вы для нее открытая книга. В герое, собственно говоря, нет ничего особо сложного. Герой без раздумья примет за другого пулю. А если у него есть время подумать, он все равно эту пулю примет.
Говард только отмахнулся:
– Вы говорите о ком-то другом. Я не большой любитель пуль. Но что будем делать? Сколько у нас времени?
– Если уж на то пошло, нам выставили крайний срок. Очень мелодраматично. Если хотим увидеть Роя Бартона живым, мы должны явиться до полуночи.
Мотель «Морские брызги» стоял над океаном и был весело покрашен желтой, белой и синей красками; вдоль номеров первого этажа шла веранда с ажурной резьбой. Припарковав пикап на пустой стоянке, Эдита посидела, рассматривая мотель, не позволяя себе думать о плохом, просто собираясь с духом. Рой в одном из номеров, и она собирается выяснить в каком. А тогда присоединиться к нему. Вот так все просто.
Благодаря лунному свету и неоновым огням было довольно светло, и со стоянки ей был виден Пудинговый ручей, пробегавший под шоссе в трубе, а затем устремлявшийся к океану. Ручей почти пересох, вода собиралась жалкими лужицами среди песчаных наносов. Над устьем ручья висел железнодорожный мост из стальных конструкций и шпал, возвышаясь футов на тридцать над пустым ложем; песчаный пляж за ним был завален большими комьями бурых водорослей, в лунном свете казавшихся низким ползучим кустарником. Ветер пах океаном и дизельными выхлопами с шоссе.
Заметив, как шевельнулась в ближайшем освещенном окне занавеска, Эдита вышла на бетонную дорожку и, прижав локтем к боку сумочку, решительно постучала.
Мгновение тишины, нарушаемой только криками чаек и шорохом шин на шоссе. Потом изнутри послышался какой-то шорох, затем – приглушенные голоса, за которыми последовал сдавленный крик. Всего лишь «Эй!», оборванное звуком пощечины и уханьем. Эдита снова постучала, на сей раз сильнее. И снова ответом ей было молчание.
– Он у меня! – стукнув еще раз, крикнула она. —Элоиза Лейми, то, что вам нужно, у меня!Свет в номере погас, послышался скрежет отодвигаемой задвижки и звяканье цепочки. Дверь приоткрылась. Внутри было темно, и Эдита прищурилась, стараясь что-нибудь разглядеть.
– Входите, – произнес женский голос.
Затем последовал новый крик, всего одно отчаянное «Нет!», и снова звук пощечины. Кто-то прошипел предостережение.
Сделав глубокий вдох, Эдита переступила порог номера. Дверь за ней захлопнулась, и выступивший из-за двери мужчина включил свет. Элоиза Лейми сидела на стуле у стола с пластиковой столешницей под дерево. Перед ней лежали кроссворд и карандаш, чуть поодаль стояли несколько пластмассовых стаканчиков с кофейной гущей и следами губной помады.
– Тимоти! – воскликнула Эдита, с удивлением узнав того, кто вышел из-за двери.
С пристыженным видом он кивнул в ответ. Миссис Лейми пронзила его взглядом, словно вдруг расстроилась или что-то заподозрила.
– Я и не знала, что вы на короткой ноге с Эдитой Бартон, мистер Горноласка.
– Это было давным-давно, – пробормотал он. – Мимолетное знакомство.
– И впрямь мимолетнее, правда? – сказала Эдита. – Но мне как будто помнится, что вы не раз и не два ели за нашим столом. Вы, наверное, забыли.
Пожав плечами, он отошел и сел напротив миссис Лейми, с его лица исчезло обычное невозмутимо-высокомерное выражение, сменившись гримасой сконфуженного подростка.
– Заприте проклятую дверь, – с отвращением сказала ему миссис Лейми.
– Она же заперта, – возразил он. – Замок закрывается автоматически.
– И цепочку тоже накиньте. Повернувшись, Эдита вернула на место цепочку.
– Спасибо, – вежливо сказал Горноласка, но под ядовитым взглядом миссис Лейми осекся. Пожав плечами, он прищурился и, взяв пластиковый стаканчик, принялся отрывать от края кусочки, старательно избегая встречаться глазами с обеими женщинами.
– Ну? – вопросила миссис Лейми.
– У меня его нет, – просто ответила Эдита. – Я солгала, чтобы заставить вас открыть дверь.
Миссис Лейми подняла брови и медленно кивнула, точно Эдита – первоклашка на перемене, и пришла пора делиться со старшими завтраком.
– Тогда что вам нужно? – поинтересовалась она.
– Мне нужен мой муж.
– Вы его не получите. – Голос миссис Лейми зазвучал на октаву выше. – Только в обмен. Я ведь так вам и сказала по телефону. Ничто не меняется, да? Теперь, надо думать, мне придется избавиться от вас обоих. Сами понимаете, ворвавшись сюда, уйти вы уже не можете. Это ваша вторая большая ошибка. Первую большую ошибку вы совершили, выйдя замуж за Роя Бартона. Какой неуместный и достойный сожаления поступок! Не могу сказать, что понимаю ваше поведение.
– Конечно, не понимаете. Вы вообще ничего не понимаете. Если бы понимали, то знали, что я вовсе не хочу уходить и без Роя не уйду. Разве я не сказала вам только что? Мне нужен мой муж. Это не имело для вас ровным счетом никакого смысла.
С минуту миссис Лейми всматривалась в Эдиту, точно собираясь возразить, но потом только высокомерно бросила:
– Вы обо мне решительно ничего не знаете. Ничего. – Она начинала горячиться. – Как вы смеете меня судить? Я… Да я… жертва, миссис Бартон. – Она пригладила волосы, всеми силами стараясь сохранять невозмутимость.
– Как и все мы, – мягко проговорила Эдита.
– Одни в большей степени, чем другие, заверяю вас. Впрочем, сейчас не время для философских бесед. Что вы понимаете или не понимаете, меня не касается. Как я и сказала, своего мужа вы не получите, хотя понять не могу, чего ради, скажите на милость, вам сдался этот обрюзгший старый увалень. – Глядя в стол, миссис Лейми отчаянно заморгала, губы у нее подрагивали от напряжения. – Надо думать, когда-то и он был молод и подтянут, что до некоторой степени может служить объяснением. Но теперь… Боюсь, теперь он стал товаром. Тем, что продают и покупают.
– Это все, что вы видите, да? Продавать и покупать. Вы так же обыденны и недалеки, как старая мятая долларовая купюра.
Миссис Лейми внезапно бросила на Горноласку полный ярости взгляд.
– Ну а вы что улыбаетесь, Чеширский кот? – спросила она, и он поспешно вернулся к обрыванию края пластикового стаканчика. Кусочки он бросал в кучку на столе. – Это вы ничего не знаете и никогда не знали, – сказала она Эдите. – Вы прожили пустую жизнь, выбросили ее на помойку. Вы ничего не накопили. Вы ни к чему не пришли, разве что, может быть, наконец к финалу. – С видом разгневанной леди, отпустившей горничную, она взяла сборник кроссвордов и повернулась к Горноласке: – Тяжкая неудача, крах. Слово из шести букв.
– Пиздец, – отрезал Горноласка, встал и направился к двери. – Я поеду за кофе.
Проходя мимо Эдиты, он выразительно посмотрел на нее, потом перевел взгляд на дверь и едва заметно кивнул назад.
– Попробуйте «фиаско», – предложила Эдита, не обращая на Горноласку внимания.
Хлопнув за собой дверью, он вышел в ночь. Тогда Эдита спросила:
– Где он?
Миссис Лейми кивнула на дверь в соседнюю комнату. Не задавая больше вопросов, Эдита подошла к двери, толкнула ее и вошла. Там оказалась комната, как две капли воды похожая на ту, где ее встретила миссис Лейми, только в этой на одном из двух стульев у пластикового стола сидел связанный дядюшка Рой. Перед ним стояла банка колы и ведерко, до половины наполненное тающим льдом. На кровати валялся масляного вида молодой человек лет тридцати, одетый с элегантной небрежностью. Глазки у него были маленькие и близко посаженные. Эдита отнеслась к нему с тем же безучастием. Из уголка рта ее мужа ползла змейка крови, на скуле у правого глаза темнел огромный синяк. Она заставила себя улыбнуться – Рой улыбнулся в ответ и пошевелил ушами, но тут же поморщился.
– Тебе не следует тут находиться, – сказал он.
– Я не могла оставаться дома. Слишком без тебя скучала. Это ведь не очередное твое деловое предприятие, знаешь ли. Тут я тебе нужна.
– Факт, – просто сказал он.
– И мы многого друг другу не сказали. Много не сделали. Сев на стул напротив, она положила руку ему на колено,легонько сжала.
Он вздохнул, криво усмехнулся, хотел было заговорить – и не смог. Достав платок, она вытерла ему уголок глаза и сама заплакала, а потом, вдруг разозлившись, начала распутывать веревку, которой он был привязан к стулу.
Мужчина на кровати устало поднял глаза, будто все происходящее ему наскучило.
– Не могли бы вы перестать? Пожалуйста, – попросил он. Рой кивнул Эдите, и она снова села.
– Тогда мы подождем, – сказала она. – Недолго осталось.
– Что-то происходит? – громко спросил Рой.
– Джек Макдональд и тридцать рабочих с лесопилки идут сюда с какими-то железками… кажется, он говорил про обрезки труб.
Она глянула на мужчину, который, лежа на кровати, небрежно протирал тряпицей пистолет, убирая отпечатки пальцев. Он навел дуло на лампу, на ведерко со льдом, потом на голову дядюшки Роя.
– Бах, – негромко сказал он и положил пистолет на тумбочку у кровати.
– Это Честерфилд Курилкин, – сказал Эдите Рой. – Надо же, какое горемычное имя. Я все никак не запомню, как его правильно зовут, но он первостатейный стрелок. Литературный критик из Сан-Франциско с таким пристрастием к пистолетным стволам, что самому Фрейду стало бы тошно. Полчаса назад едва не прострелил себе ногу. Пришлось ему показать, как ставится чертов предохранитель. Учитывая, сколько у старухи денег, могла бы нанять профессионалов, а наняла свору художников и поэтов, будь они неладны. Не захочешь, задумаешься. В настоящий момент он пишет роман. Вот пока мы говорим, он пишет. Готов поспорить, роман хороший. На каждом абзаце животики надорвешь. Извините, что отвлекаю, Честерфилд. Повторите, как он называется? Я забыл.
Мужчина промолчал. Слышалось корябанье карандаша по бумаге.
– Не провоцируй его, – прошептала Эдита. Рой пожал плечами.
– Слушай! – воскликнул он, внезапно повеселев. – Кстати о бизнесе, мне пришла в голову прекрасная мысль.
– Замечательно, – откликнулась она. – И какая же?
– Миниатюрное поле для гольфа и парк развлечений разом. Построим их между аэропортом и азалиевыми садами.
– Правда? – подбадривая, спросила Эдита.
– Дело верное. Почти никакого риска. Затраты ограничены. Ведь возле «Джорджия-Пасифик» сотни акров стоят без дела. Их лет тридцать никто не обрабатывал. Думаю, мы с Беннетом сумеем построить гипсовый замок – большой и броский, но это только фасад, чтобы с шоссе было видно, – мы его под завязку забьем видеоиграми. Вдоль утесов проложим стартовую полосу, кругом ковровые дорожки, беседки и все такое. И повсюду Беннетовы вертушки. Это, знаешь ли, привлечет к нам семейные пары. Семьи – превыше всего, хотя, с точки зрения финансов, они не много стоят. Деньги пойдут с видеоигр, но мы же не хотим устроить просто аттракцион для подростков.
– Ну конечно, нет, – отозвалась Эдита.
– Идем дальше. Представь себе вереницу лунок в океан. Лунки и расстояние броска разметим бейками. Тебе известно, что можно почти за бесценок скупать по клубам отжившие свое старые шары, а еще второсортные на заводе-изготовителе. Насколько я понимаю, люди готовы круглую сумму выложить, лишь бы получить корзинку шаров, которые можно просто загнать ко всем чертям в Тихий океан.
Эдита радостно улыбнулась.
– Да, – сказала он. – Это было бы неплохо, правда? Поле для гольфа в океане, как «Галечный пляж». Помнишь, как мы поехали по «Семнадцатимильной дороге» и заночевали в гостинице в испанском стиле? Ресторан у них был мексиканский, а еда самая худшая на свете.
– По вкусу – точь-в-точь собачьи консервы. Просто черное крошево. Но с уверенностью могу сказать, это была не говядина. Идем дальше. Мы их раскрасим, я хочу сказать шары для гольфа – будем макать их сразу корзинами, а те, что похуже, отберем для дальних бросков. И клюшки купим по дешевке. Их то и дело выставляют на гаражные распродажи. Вот тут на сцену выходите вы с Сильвией.
Рой уставился в пространство, будто мысленно рисовал себе королевство над океаном, сотворенное из гипса, электроники и деревянных вертушек.
– Как я и говорил, – продолжал он, – видеоигры привлекут детей больше, чем гольф. Игровые автоматы покупать не обязательно, можно просто платить процент с прибыли. Дважды в неделю их приходит обслуживать мастер и мешками выгребает из них четвертаки. На юге все так делают. Была большая статья в «Форбс»…
Тут в соседней комнате зазвонил телефон, и, засовывая в карман пистолет, Честертон Касалкин соскочил с кровати и открыл дверь, чтобы тоже послушать.
– Кто? – услышали они вопрос миссис Лейми. Последовало краткое молчание.
– Неужели тот самый Артемис Джиммерс? – сказала она с наигранным изумлением. – Ну да, разумеется, мы в мотеле. Избиваем бедного мистера Бартона, а вы как думали? Впрочем, еще можете получить его полуживого, если поторопитесь. И пожалуйста, не посылайте больше парламентеров, если не хотите лишиться и их тоже. Полагаю, я ясно дала понять, что мне срочно нужно проконсультироваться с Говардом Бар-тоном, но не с его дальними родственниками. А теперь слушайте внимательно. Как только я повешу трубку, то отошлю Бартонов отсюда на машине в сопровождении доверенного и на многое способного лица. Если хоть кто-то появится у меня на пороге – вообще кто-либо, кроме Говарда Бартона, – я позвоню в то ужасное место, куда отвезут бедных Бартонов. Подожду один гудок и повешу трубку. Этот звонок будет последним, что они услышат по ту сторону адских врат. Передайте это, пожалуйста, дочери. Никто из нас не может себе позволить хранить что-то в секрете.
За этой речью последовало новое молчание. В открытую дверь Эдита увидела, как миссис Лейми прищурилась. Потом, все еще слушая, она повернулась к противоположной стене. Входная дверь открылась, вошел Горноласка с пластиковым стаканчиком и, захлопнув за собой дверь, наложил цепочку. И застыл в ожидании, когда миссис Лейми заговорит снова.
– Это что? – спросила она наконец. – Машина, вызывающая привидения? Построенная Джоном Раскином? Вызывает только его призрак? Ага! Потому что в ней его кости? Я бы сказала, она немногого стоит, как по-вашему? – Разразившись театральным хохотом, она повернулась заглянуть в соседнюю комнату. Лицо ее было совершенно серьезно. – Мистер Бартон утверждает, что в вашем жестяном гараже Ковчег Завета. Он почти меня убедил. В жизни не видела таких лжецов, как вы, простаки. Правду сказать, вы довольно забавны. Вся ситуация развлекает настолько, насколько вообще возможно, правда?
Послушав еще несколько секунд, она закрыла рукой трубку и сказала в сторону второй комнаты:
– Мистер Джиммерс настаивает, что чушь про Ковчег Завета вы выдумали сами, мистер Бартон. Он утверждает, что вы лжете, чтобы защитить его, сохранив в тайне истинную суть машины. Он утверждает, что с ее помощью мы можем вызвать из мира духов Джона Раскина.
– Совершенно верно, – широко улыбаясь, кивнул Рой. – Я с самого начал лгал.
В трубку миссис Лейми сообщила:
– Мистер Бартон сознался. Придется наказать его за ложь. – Она снова послушала, потом сказала: – Но это же доставляет такое удовольствие, правда? Нет, обмен кого-либо на вашу машину меня не интересует. Да, я читала ваш памфлет о телефонных разговорах с мертвецами. Кстати, когда вы его опубликовали? В шестьдесят первом, так? Я в равной степени знакома с работой, какую проводил перед смертью над спиритическим телефоном мистер Эдисон. Он тоже был помешанным. Безумцы встречаются всех сортов и мастей, Артемис, гении они или нет. Но я скажу вам, что сделаю. Я позволю Говарду Бартону привезти машину с собой – в подарок. Вот именно. Она будет включена в сделку, поскольку вы так любезно ее предложили.
Тут она повесила трубку, но осталась сидеть, глядя на телефон.
– Глупец и машину тоже с собой привезет, – сказала она Горноласке. – Один бог знает, что она такое на самом деле. – А Касалкину велела: – Сейчас же увози их отсюда. Гвендолин тебя ждет. А вы двое ведите себя хорошо. Не обращайте внимания на то, что я сказала по телефону этому идиоту. Если я не позвоню тебе до двух утра, сделай то, о чем я тебя просила.
– Неудачно с машиной вышло, – расстроенно сказал, вешая трубку, мистер Джиммерс. – Но попытаться стоило. Еще один короткий звонок. Какой номер у платного таксофона в гавани? Нужно, чтобы кто-нибудь последил за мотелем, поехал за любым, кто попытается их оттуда увезти.
Сильвия назвала по памяти номер.
– Я пока останусь тут, – сказала она, когда Джиммерс закончил разговор. – Кому-то следует посидеть у телефона. Мама… Не знаю… Может, она вернется. Я бы хотела остаться здесь. Почему бы вам не заехать за мной на обратном пути?
– Логично, – согласился Джиммерс. – Но будь начеку. Не открывай дверь, не зная, кто там стоит.
– Меня они донимать не станут, – сказала она. – На это нет никакой причины.
Потом она стала торопить их выезжать, словно хотела остаться одна, и Говард едва не предложил Джиммерсу одному поехать в дом на утесах. Ночь выдалась ветреная, холодная и ясная, и Говарду очень хотелось следующие сорок минут провести с Сильвией, просто побыть наедине с ней перед встречей с миссис Лейми в мотеле «Морские брызги».
– Где мама? – спросила Сильвия, потеснив его, чтобы войти.
– Ее нет, – ответил Джиммерс. – Она поехала за ним.
Он протянул Сильвии записку, наспех нацарапанную на обороте конверта. «Поехала забирать твоего отца», – говорилось в ней. Ниже стоял адрес и телефон мотеля «Морские брызги».
– Проклятие! – Сильвия упала в кресло, тут же снова вскочила. – Почему она поехала?
– Потому что она его любит, – ответил Джиммерс. Сильвия покачала головой.
– Конечно, любит. Но она же ничем не может помочь. Правда?
– Но и сидеть сложа руки она не могла. Такая уж женщина твоя мать. Она будет пытаться хотя бы быть с ним рядом. И я тоже не смог остаться в стороне. Особенно после нашего разговора в машине. Я знаю, что думает Эдита, что она чувствует. Мы с ней, ну… – Мистер Джиммерс неуверенно сел на диван, с мгновение смотрел перед собой и лишь потом продолжил: – Она позвонила полчаса назад и рассказала, что они сделали, куда его повезли и чего хотят. Я бросился прямо сюда, звонил, звонил, но мне никто не ответил, поэтому я вошел сам и нашел вот эту записку. Наверное, мне следовало дождаться вас.
– Нет, – оборвала его Сильвия. – Спасибо, что вы это сделали. Невозможно предугадать, какие гадости…
– Вот именно. Внезапно Сильвия разрыдалась и снова рухнула в кресло.
Присев на подлокотник, Говард обнял ее за плечи, неловко пытаясь хоть как-то утешить. От того, что Эдита поехала за дядюшкой Роем, все стало вдвойне труднее, и не только потому, что теперь она тоже в опасности, но потому, что своим поступком она подала им пример, на который надо равняться. Тетя Эдита бросилась в самое пекло и сейчас говорит с врагами в мотеле «Морские брызги», а он, Говард, прохлаждается в гостиной, не в силах разобраться в происходящем.
– Где этот мотель? – спросил Говард.
– В конце Барнетт-роуд, – ответила Сильвия. – На шоссе со стороны океана, сразу за Пудинговым ручьем. Он пустует – кажется, его перестраивают. Очевидно, владелец сменился.
– Готов поспорить, я знаю, кто этот новый владелец. Закусив нижнюю губу, Говард постоял, глядя в окно. Голова у него шла кругом. Что сейчас самое разумное? Демонстрация силы? Какой-нибудь трюк?
– Насколько серьезна миссис Лейми? – спросил он Джиммерса.
– Смертельно серьезна. Я вас предупреждал. – Он глянул на Сильвию, утирающую тыльной стороной ладони слезы. – Пора говорить начистоту.
– Они его убьют, – сказала Сильвия.
— Не могут же они убить обоих! – воззвал к мистеру Джиммерсу Говард. Невозможно было поверить, что дело так быстро обернулось настолько скверно. – Убийство им с рук не сойдет. Разломать Шалтай-Болтая мистера Беннета, даже поджечь ледохранилище – это одно, но убийство…
– Мистер Беннет мог бы погибнуть, если бы Горноласка не вытащил его из огня, – сказала Сильвия.
– Именно это я и имел в виду. Кто его вытащил? Горноласка. Они старались никого не убивать, только сжечь нас – и возможно, снова выкрасть грузовик, если бы Беннет на шаг их не опередил.
Сильвия покачала головой.
– А что, если ледохранилище поджег не Горноласка? Что, если миссис Девентер права?
– Не можешь же ты в это верить, – возразил Говард.
– А я верю. Ты не можешь, потому что к нему ревнуешь, и…
– Погоди минутку, – сказал, прерывая ее Говард. Мистер Джиммерс внимательно изучал свои ногти и держал рот на замке. – Я вовсе не ревную. Не в этом дело. Давай не путать одно с другим.
Сильвия поглядела на него в упор.
– Ну ладно. Может быть, чуть-чуть. Конечно, ревную. И почему бы мне не ревновать? Но это же ни ту, ни другую теорию не доказывает, правда? И не снимает с него вины за все на свете преступления. Кто, по-твоему, раскрутил гайки на машине миссис Девентер? Это ведь Горноласка постоянно крутится около ее дома. Ну да, я немного ревную, но это все равно ничего не меняет.
– Мне просто хотелось, чтобы ты это признал. – Сильвия почти улыбнулась. – И я не говорила, что он вообще ни в каких преступлениях не повинен. Я только сказала, что, на мой взгляд, он не опустится до поджога и убийства. И еще, я не верю, что это он испортил миссис Девентер тормоза. На следующее утро я его видела в городе. Он только что услышал про аварию и был сильно потрясен.
– Разыграть потрясение нетрудно, – угрюмо отозвался Говард.
– И это верно. Как бы то ни было, я хотела сказать только, что если они еще не стали убийцами, то вот-вот ими станут, они ведь едва не убили мистера Беннета. А из-за своей ревности ты недооцениваешь Горноласку. Такой подход в нашем случае опасен.
С минуту, пока Говард осваивался с этой мыслью, все молчали. Наконец мистер Джиммерс сказал:
– А она права, знаете ли.
Говард пожал плечами. Возможно. Проклятие, она скорее всего права.
– Перипетии с ревностью мне знакомы, – пояснил он Говарду. – Очень сильное чувство, которое переполняет тебя ложными сожалениями. Поверьте на слово человеку, основательно в ней промаринованному.
Говард кивнул.
– Постараюсь не путать одно с другим, – сказал он и улыбнулся Сильвии, хотя и закатил при этом глаза, а в ответ получил улыбку. Пожалуй, стоит готовиться к бою. Теперь он готов с этим сжиться. – Итак, что мы имеем? Каковы ставки?
– Выше, чем вы можете себе представить, – ответил Джим-мерс и, помолчав, добавил: – Это ваш приезд все обострил. Вам суждено было приехать. Никто вас ни в чем не винит. Но мы все, и Рой в том числе, знали: что-то назревает. Грэхем закинул удочку, вылавливая кого-то, а тут вы ни с того ни с сего позвонили и сами вызвались. Вы для этого рождены. Готов поспорить, Рой Бартон нисколько не удивился, когда они нанесли удар первыми. Он к этому готовился. Боюсь, вам сейчас известно меньше всех. Поэтому скажу прямо: в данный \ момент ставки высоки и просты – им нужны вы и рисунок. |
– И это все? – спросил Говард.
– В общем и целом. Говард пожал плечами:
– Тогда давайте исходить из этого.Выбора у них как будто не было. Теперь он более или менее понимал, что именно унаследовал, и в равной мере понимал, что он этого не хочет. А хочет, насколько он уразумел, Сильвию и еще – изменить собственную жизнь. Сколь бы жутковатой и странной ни казалась атмосфера северного побережья, за те несколько дней, которые он тут провел, она начала ему нравиться. Она ему подходила. Южная Калифорния все больше отдалялась, подергиваясь серой дымкой.
– Так давайте прямо сейчас отдадим им чертов листок. Поедем в мотель, доставим его как пиццу и просто обменяем на дядюшку Роя. А потом поедем обедать. Может, даже сумеем выжать на этой сделке несколько месяцев без квартплаты.
Мистер Джиммерс вздохнул:
– Ей не просто нужен артефакт. Она хочет его использовать. Она жаждет его силы. Если она не может его использовать, он ей без надобности.
– Да пусть хоть во все тяжкие с ним пустится. Малость дождя нам не повредит.
– Она даже не сумеет достать вашу пиццу из коробки, – сказал мистер Джиммерс. – Для этого ей нужны вы. И будьте уверены, дождичком она не ограничится. Она мнит себя королевой погоды и в настоящий момент очень к этому близка. Если кто-то и поедет сегодня в ресторан, готов поспорить, вас с ними не будет. Она найдет вам то или иное… применение.
– К черту обед! – воскликнул Говард, но теперь уже с некоторым сомнением. – Готов перекусить в «Бензине и кормежке».
– Отец уже много лет сражается в этой войне, – сказала Сильвия. – Мы не сможем просто приехать и ее прекратить. Он был бы против.
– Это уж точно, – согласился мистер Джиммерс. – Но все равно спасибо за предложение, Говард. Иного я от вас и не ожидал. И что важнее: именно этого ожидают от вас они или, точнее, она. «Насколько серьезен Говард Бартон? – спрашивала она себя. – Что он на самом деле хочет?» Как только она обнаружит, что вы ничего не хотите – не хотите так, как жаждет всего она сама, – то тут же решит, что вы для нее открытая книга. В герое, собственно говоря, нет ничего особо сложного. Герой без раздумья примет за другого пулю. А если у него есть время подумать, он все равно эту пулю примет.
Говард только отмахнулся:
– Вы говорите о ком-то другом. Я не большой любитель пуль. Но что будем делать? Сколько у нас времени?
– Если уж на то пошло, нам выставили крайний срок. Очень мелодраматично. Если хотим увидеть Роя Бартона живым, мы должны явиться до полуночи.
Мотель «Морские брызги» стоял над океаном и был весело покрашен желтой, белой и синей красками; вдоль номеров первого этажа шла веранда с ажурной резьбой. Припарковав пикап на пустой стоянке, Эдита посидела, рассматривая мотель, не позволяя себе думать о плохом, просто собираясь с духом. Рой в одном из номеров, и она собирается выяснить в каком. А тогда присоединиться к нему. Вот так все просто.
Благодаря лунному свету и неоновым огням было довольно светло, и со стоянки ей был виден Пудинговый ручей, пробегавший под шоссе в трубе, а затем устремлявшийся к океану. Ручей почти пересох, вода собиралась жалкими лужицами среди песчаных наносов. Над устьем ручья висел железнодорожный мост из стальных конструкций и шпал, возвышаясь футов на тридцать над пустым ложем; песчаный пляж за ним был завален большими комьями бурых водорослей, в лунном свете казавшихся низким ползучим кустарником. Ветер пах океаном и дизельными выхлопами с шоссе.
Заметив, как шевельнулась в ближайшем освещенном окне занавеска, Эдита вышла на бетонную дорожку и, прижав локтем к боку сумочку, решительно постучала.
Мгновение тишины, нарушаемой только криками чаек и шорохом шин на шоссе. Потом изнутри послышался какой-то шорох, затем – приглушенные голоса, за которыми последовал сдавленный крик. Всего лишь «Эй!», оборванное звуком пощечины и уханьем. Эдита снова постучала, на сей раз сильнее. И снова ответом ей было молчание.
– Он у меня! – стукнув еще раз, крикнула она. —Элоиза Лейми, то, что вам нужно, у меня!Свет в номере погас, послышался скрежет отодвигаемой задвижки и звяканье цепочки. Дверь приоткрылась. Внутри было темно, и Эдита прищурилась, стараясь что-нибудь разглядеть.
– Входите, – произнес женский голос.
Затем последовал новый крик, всего одно отчаянное «Нет!», и снова звук пощечины. Кто-то прошипел предостережение.
Сделав глубокий вдох, Эдита переступила порог номера. Дверь за ней захлопнулась, и выступивший из-за двери мужчина включил свет. Элоиза Лейми сидела на стуле у стола с пластиковой столешницей под дерево. Перед ней лежали кроссворд и карандаш, чуть поодаль стояли несколько пластмассовых стаканчиков с кофейной гущей и следами губной помады.
– Тимоти! – воскликнула Эдита, с удивлением узнав того, кто вышел из-за двери.
С пристыженным видом он кивнул в ответ. Миссис Лейми пронзила его взглядом, словно вдруг расстроилась или что-то заподозрила.
– Я и не знала, что вы на короткой ноге с Эдитой Бартон, мистер Горноласка.
– Это было давным-давно, – пробормотал он. – Мимолетное знакомство.
– И впрямь мимолетнее, правда? – сказала Эдита. – Но мне как будто помнится, что вы не раз и не два ели за нашим столом. Вы, наверное, забыли.
Пожав плечами, он отошел и сел напротив миссис Лейми, с его лица исчезло обычное невозмутимо-высокомерное выражение, сменившись гримасой сконфуженного подростка.
– Заприте проклятую дверь, – с отвращением сказала ему миссис Лейми.
– Она же заперта, – возразил он. – Замок закрывается автоматически.
– И цепочку тоже накиньте. Повернувшись, Эдита вернула на место цепочку.
– Спасибо, – вежливо сказал Горноласка, но под ядовитым взглядом миссис Лейми осекся. Пожав плечами, он прищурился и, взяв пластиковый стаканчик, принялся отрывать от края кусочки, старательно избегая встречаться глазами с обеими женщинами.
– Ну? – вопросила миссис Лейми.
– У меня его нет, – просто ответила Эдита. – Я солгала, чтобы заставить вас открыть дверь.
Миссис Лейми подняла брови и медленно кивнула, точно Эдита – первоклашка на перемене, и пришла пора делиться со старшими завтраком.
– Тогда что вам нужно? – поинтересовалась она.
– Мне нужен мой муж.
– Вы его не получите. – Голос миссис Лейми зазвучал на октаву выше. – Только в обмен. Я ведь так вам и сказала по телефону. Ничто не меняется, да? Теперь, надо думать, мне придется избавиться от вас обоих. Сами понимаете, ворвавшись сюда, уйти вы уже не можете. Это ваша вторая большая ошибка. Первую большую ошибку вы совершили, выйдя замуж за Роя Бартона. Какой неуместный и достойный сожаления поступок! Не могу сказать, что понимаю ваше поведение.
– Конечно, не понимаете. Вы вообще ничего не понимаете. Если бы понимали, то знали, что я вовсе не хочу уходить и без Роя не уйду. Разве я не сказала вам только что? Мне нужен мой муж. Это не имело для вас ровным счетом никакого смысла.
С минуту миссис Лейми всматривалась в Эдиту, точно собираясь возразить, но потом только высокомерно бросила:
– Вы обо мне решительно ничего не знаете. Ничего. – Она начинала горячиться. – Как вы смеете меня судить? Я… Да я… жертва, миссис Бартон. – Она пригладила волосы, всеми силами стараясь сохранять невозмутимость.
– Как и все мы, – мягко проговорила Эдита.
– Одни в большей степени, чем другие, заверяю вас. Впрочем, сейчас не время для философских бесед. Что вы понимаете или не понимаете, меня не касается. Как я и сказала, своего мужа вы не получите, хотя понять не могу, чего ради, скажите на милость, вам сдался этот обрюзгший старый увалень. – Глядя в стол, миссис Лейми отчаянно заморгала, губы у нее подрагивали от напряжения. – Надо думать, когда-то и он был молод и подтянут, что до некоторой степени может служить объяснением. Но теперь… Боюсь, теперь он стал товаром. Тем, что продают и покупают.
– Это все, что вы видите, да? Продавать и покупать. Вы так же обыденны и недалеки, как старая мятая долларовая купюра.
Миссис Лейми внезапно бросила на Горноласку полный ярости взгляд.
– Ну а вы что улыбаетесь, Чеширский кот? – спросила она, и он поспешно вернулся к обрыванию края пластикового стаканчика. Кусочки он бросал в кучку на столе. – Это вы ничего не знаете и никогда не знали, – сказала она Эдите. – Вы прожили пустую жизнь, выбросили ее на помойку. Вы ничего не накопили. Вы ни к чему не пришли, разве что, может быть, наконец к финалу. – С видом разгневанной леди, отпустившей горничную, она взяла сборник кроссвордов и повернулась к Горноласке: – Тяжкая неудача, крах. Слово из шести букв.
– Пиздец, – отрезал Горноласка, встал и направился к двери. – Я поеду за кофе.
Проходя мимо Эдиты, он выразительно посмотрел на нее, потом перевел взгляд на дверь и едва заметно кивнул назад.
– Попробуйте «фиаско», – предложила Эдита, не обращая на Горноласку внимания.
Хлопнув за собой дверью, он вышел в ночь. Тогда Эдита спросила:
– Где он?
Миссис Лейми кивнула на дверь в соседнюю комнату. Не задавая больше вопросов, Эдита подошла к двери, толкнула ее и вошла. Там оказалась комната, как две капли воды похожая на ту, где ее встретила миссис Лейми, только в этой на одном из двух стульев у пластикового стола сидел связанный дядюшка Рой. Перед ним стояла банка колы и ведерко, до половины наполненное тающим льдом. На кровати валялся масляного вида молодой человек лет тридцати, одетый с элегантной небрежностью. Глазки у него были маленькие и близко посаженные. Эдита отнеслась к нему с тем же безучастием. Из уголка рта ее мужа ползла змейка крови, на скуле у правого глаза темнел огромный синяк. Она заставила себя улыбнуться – Рой улыбнулся в ответ и пошевелил ушами, но тут же поморщился.
– Тебе не следует тут находиться, – сказал он.
– Я не могла оставаться дома. Слишком без тебя скучала. Это ведь не очередное твое деловое предприятие, знаешь ли. Тут я тебе нужна.
– Факт, – просто сказал он.
– И мы многого друг другу не сказали. Много не сделали. Сев на стул напротив, она положила руку ему на колено,легонько сжала.
Он вздохнул, криво усмехнулся, хотел было заговорить – и не смог. Достав платок, она вытерла ему уголок глаза и сама заплакала, а потом, вдруг разозлившись, начала распутывать веревку, которой он был привязан к стулу.
Мужчина на кровати устало поднял глаза, будто все происходящее ему наскучило.
– Не могли бы вы перестать? Пожалуйста, – попросил он. Рой кивнул Эдите, и она снова села.
– Тогда мы подождем, – сказала она. – Недолго осталось.
– Что-то происходит? – громко спросил Рой.
– Джек Макдональд и тридцать рабочих с лесопилки идут сюда с какими-то железками… кажется, он говорил про обрезки труб.
Она глянула на мужчину, который, лежа на кровати, небрежно протирал тряпицей пистолет, убирая отпечатки пальцев. Он навел дуло на лампу, на ведерко со льдом, потом на голову дядюшки Роя.
– Бах, – негромко сказал он и положил пистолет на тумбочку у кровати.
– Это Честерфилд Курилкин, – сказал Эдите Рой. – Надо же, какое горемычное имя. Я все никак не запомню, как его правильно зовут, но он первостатейный стрелок. Литературный критик из Сан-Франциско с таким пристрастием к пистолетным стволам, что самому Фрейду стало бы тошно. Полчаса назад едва не прострелил себе ногу. Пришлось ему показать, как ставится чертов предохранитель. Учитывая, сколько у старухи денег, могла бы нанять профессионалов, а наняла свору художников и поэтов, будь они неладны. Не захочешь, задумаешься. В настоящий момент он пишет роман. Вот пока мы говорим, он пишет. Готов поспорить, роман хороший. На каждом абзаце животики надорвешь. Извините, что отвлекаю, Честерфилд. Повторите, как он называется? Я забыл.
Мужчина промолчал. Слышалось корябанье карандаша по бумаге.
– Не провоцируй его, – прошептала Эдита. Рой пожал плечами.
– Слушай! – воскликнул он, внезапно повеселев. – Кстати о бизнесе, мне пришла в голову прекрасная мысль.
– Замечательно, – откликнулась она. – И какая же?
– Миниатюрное поле для гольфа и парк развлечений разом. Построим их между аэропортом и азалиевыми садами.
– Правда? – подбадривая, спросила Эдита.
– Дело верное. Почти никакого риска. Затраты ограничены. Ведь возле «Джорджия-Пасифик» сотни акров стоят без дела. Их лет тридцать никто не обрабатывал. Думаю, мы с Беннетом сумеем построить гипсовый замок – большой и броский, но это только фасад, чтобы с шоссе было видно, – мы его под завязку забьем видеоиграми. Вдоль утесов проложим стартовую полосу, кругом ковровые дорожки, беседки и все такое. И повсюду Беннетовы вертушки. Это, знаешь ли, привлечет к нам семейные пары. Семьи – превыше всего, хотя, с точки зрения финансов, они не много стоят. Деньги пойдут с видеоигр, но мы же не хотим устроить просто аттракцион для подростков.
– Ну конечно, нет, – отозвалась Эдита.
– Идем дальше. Представь себе вереницу лунок в океан. Лунки и расстояние броска разметим бейками. Тебе известно, что можно почти за бесценок скупать по клубам отжившие свое старые шары, а еще второсортные на заводе-изготовителе. Насколько я понимаю, люди готовы круглую сумму выложить, лишь бы получить корзинку шаров, которые можно просто загнать ко всем чертям в Тихий океан.
Эдита радостно улыбнулась.
– Да, – сказала он. – Это было бы неплохо, правда? Поле для гольфа в океане, как «Галечный пляж». Помнишь, как мы поехали по «Семнадцатимильной дороге» и заночевали в гостинице в испанском стиле? Ресторан у них был мексиканский, а еда самая худшая на свете.
– По вкусу – точь-в-точь собачьи консервы. Просто черное крошево. Но с уверенностью могу сказать, это была не говядина. Идем дальше. Мы их раскрасим, я хочу сказать шары для гольфа – будем макать их сразу корзинами, а те, что похуже, отберем для дальних бросков. И клюшки купим по дешевке. Их то и дело выставляют на гаражные распродажи. Вот тут на сцену выходите вы с Сильвией.
Рой уставился в пространство, будто мысленно рисовал себе королевство над океаном, сотворенное из гипса, электроники и деревянных вертушек.
– Как я и говорил, – продолжал он, – видеоигры привлекут детей больше, чем гольф. Игровые автоматы покупать не обязательно, можно просто платить процент с прибыли. Дважды в неделю их приходит обслуживать мастер и мешками выгребает из них четвертаки. На юге все так делают. Была большая статья в «Форбс»…
Тут в соседней комнате зазвонил телефон, и, засовывая в карман пистолет, Честертон Касалкин соскочил с кровати и открыл дверь, чтобы тоже послушать.
– Кто? – услышали они вопрос миссис Лейми. Последовало краткое молчание.
– Неужели тот самый Артемис Джиммерс? – сказала она с наигранным изумлением. – Ну да, разумеется, мы в мотеле. Избиваем бедного мистера Бартона, а вы как думали? Впрочем, еще можете получить его полуживого, если поторопитесь. И пожалуйста, не посылайте больше парламентеров, если не хотите лишиться и их тоже. Полагаю, я ясно дала понять, что мне срочно нужно проконсультироваться с Говардом Бар-тоном, но не с его дальними родственниками. А теперь слушайте внимательно. Как только я повешу трубку, то отошлю Бартонов отсюда на машине в сопровождении доверенного и на многое способного лица. Если хоть кто-то появится у меня на пороге – вообще кто-либо, кроме Говарда Бартона, – я позвоню в то ужасное место, куда отвезут бедных Бартонов. Подожду один гудок и повешу трубку. Этот звонок будет последним, что они услышат по ту сторону адских врат. Передайте это, пожалуйста, дочери. Никто из нас не может себе позволить хранить что-то в секрете.
За этой речью последовало новое молчание. В открытую дверь Эдита увидела, как миссис Лейми прищурилась. Потом, все еще слушая, она повернулась к противоположной стене. Входная дверь открылась, вошел Горноласка с пластиковым стаканчиком и, захлопнув за собой дверь, наложил цепочку. И застыл в ожидании, когда миссис Лейми заговорит снова.
– Это что? – спросила она наконец. – Машина, вызывающая привидения? Построенная Джоном Раскином? Вызывает только его призрак? Ага! Потому что в ней его кости? Я бы сказала, она немногого стоит, как по-вашему? – Разразившись театральным хохотом, она повернулась заглянуть в соседнюю комнату. Лицо ее было совершенно серьезно. – Мистер Бартон утверждает, что в вашем жестяном гараже Ковчег Завета. Он почти меня убедил. В жизни не видела таких лжецов, как вы, простаки. Правду сказать, вы довольно забавны. Вся ситуация развлекает настолько, насколько вообще возможно, правда?
Послушав еще несколько секунд, она закрыла рукой трубку и сказала в сторону второй комнаты:
– Мистер Джиммерс настаивает, что чушь про Ковчег Завета вы выдумали сами, мистер Бартон. Он утверждает, что вы лжете, чтобы защитить его, сохранив в тайне истинную суть машины. Он утверждает, что с ее помощью мы можем вызвать из мира духов Джона Раскина.
– Совершенно верно, – широко улыбаясь, кивнул Рой. – Я с самого начал лгал.
В трубку миссис Лейми сообщила:
– Мистер Бартон сознался. Придется наказать его за ложь. – Она снова послушала, потом сказала: – Но это же доставляет такое удовольствие, правда? Нет, обмен кого-либо на вашу машину меня не интересует. Да, я читала ваш памфлет о телефонных разговорах с мертвецами. Кстати, когда вы его опубликовали? В шестьдесят первом, так? Я в равной степени знакома с работой, какую проводил перед смертью над спиритическим телефоном мистер Эдисон. Он тоже был помешанным. Безумцы встречаются всех сортов и мастей, Артемис, гении они или нет. Но я скажу вам, что сделаю. Я позволю Говарду Бартону привезти машину с собой – в подарок. Вот именно. Она будет включена в сделку, поскольку вы так любезно ее предложили.
Тут она повесила трубку, но осталась сидеть, глядя на телефон.
– Глупец и машину тоже с собой привезет, – сказала она Горноласке. – Один бог знает, что она такое на самом деле. – А Касалкину велела: – Сейчас же увози их отсюда. Гвендолин тебя ждет. А вы двое ведите себя хорошо. Не обращайте внимания на то, что я сказала по телефону этому идиоту. Если я не позвоню тебе до двух утра, сделай то, о чем я тебя просила.
– Неудачно с машиной вышло, – расстроенно сказал, вешая трубку, мистер Джиммерс. – Но попытаться стоило. Еще один короткий звонок. Какой номер у платного таксофона в гавани? Нужно, чтобы кто-нибудь последил за мотелем, поехал за любым, кто попытается их оттуда увезти.
Сильвия назвала по памяти номер.
– Я пока останусь тут, – сказала она, когда Джиммерс закончил разговор. – Кому-то следует посидеть у телефона. Мама… Не знаю… Может, она вернется. Я бы хотела остаться здесь. Почему бы вам не заехать за мной на обратном пути?
– Логично, – согласился Джиммерс. – Но будь начеку. Не открывай дверь, не зная, кто там стоит.
– Меня они донимать не станут, – сказала она. – На это нет никакой причины.
Потом она стала торопить их выезжать, словно хотела остаться одна, и Говард едва не предложил Джиммерсу одному поехать в дом на утесах. Ночь выдалась ветреная, холодная и ясная, и Говарду очень хотелось следующие сорок минут провести с Сильвией, просто побыть наедине с ней перед встречей с миссис Лейми в мотеле «Морские брызги».