Страница:
Несомненно чаще, чем изгнание плода, практиковалось искусственное предупреждение зачатия при помощи различных специальных средств.
Сорандает их обзор, в котором мы находим предписания врачей и узнаем, как часто им приходилось назначать эти средства.
«В тех случаях, – говорит Соран, –когда полезнее воспрепятствовать зачатию, не нужно производить coitus в такое время, когда зачатие наступает легче всего, то есть непосредственно до и после менструации». Далее он рекомендует механическое удаление семени при помощи известных движений и промывания водой, замыкание маточного зева вяжущими средствами (квасцы, свинцовые белила, меккский бальзам, гальбан, гранатка, чернильные орешки) и указывает на действие известных средств на сперму («Ибо если такие средства действуют вяжущим и охлаждающим образом, то они замыкают маточный зев в момент перед сношением и препятствуют поступлению спермы в полость матки; если они к тому же действуют раздражающим образом, то не только препятствуют тому, чтобы сперма осталась в полости матки, но еще извлекают из маточной полости другую жидкость»).
К внутренним средствам, противодействующим зачатию и «способствующим менструации», Соранотносится неодобрительно («по нашему мнению, исходящий от них вред довольно значителен, потому что они расстраивают желудок и возбуждают рвоту, а также вызывают тяжесть головы»), еще меньше значения он придает применявшимся против зачатия амулетам.
Последний и чрезвычайно распространенный у греков способ, при помощи которого старались противодействовать нежелательному приросту детей, заключался в подкидывании новорожденных. Законодательство в общем относилось к этим жестоким мерам совершенно равнодушно.
Вопрос об алкоголизме считается в настоящее время существенной составной частью полового вопроса, и мы находим нужным с ним бороться, особенно с целью уменьшения венерических болезней. Но в древности он привлекал к себе относительно мало внимания, хотя его тесная связь с развратом и проституцией, безусловно, была известна уже в то время. К удивлению, в древности женщины в большей степени пользовались репутацией пьяниц, чем мужчины.
В некоторых городах закон запрещал женщинам употребление вина, например, в Милете, Массилии, Локри, Риме. Селевк,законодатель города Локри, запретил даже больным употреблять чистое вино без предприсания врача. Ликург привел к свободным спартанцам пьяных илотов, чтобы показать им, как позорно опьянение, и запретил детям и женщинам до брака пять вино. Питтак,законодатель Митилена, обложил проступки пьяных двойным штрафом, потому что пьяницы сами виноваты в своем состоянии.
Студенческая жизнь и студенческие союзы, принявшие в некоторых университетах, особенно в IV веке н.э., вполне современный нам характер (например, в Афинах), связаны были с бесконечными попойками и ночными экскурсиями в бордели.
Взгляды древних на острое опьянение и алкоголизм ясно выражены в «Законах» Платона.Мы видим, что и здесь решающей является расово-гигиеническая точка зрения:
«За исключением праздника божества, давшего нам вино, пить до опьянения вообще неприлично и опасно, но всего менее это подобает делать, когда празднуешь свою свадьбу. Жениху и невесте подобает сосредоточиться в себе, потому что они собираются сделать один из важнейших шагов своей жизни. Кроме того, супруги всегда должны помнить, как важно, чтобы они предавались делу произведения детей по возможности в бодром состоянии духа: ведь совершенно неизвестно, в какой день или в какую ночь бог благословит их плодовитостью, и именно потому произведение на свет детей не должно совершаться, когда тела ослаблены от опьянения. То, что должно родиться, напротив, должно быть призвано в свет, как это подобает, твердо, уверенно и спокойно. Пьяный же шатается из стороны в сторону, тело и душа у него в замешательстве. А потому он беспомощен, мало способен к произведению на свет детей и, по всей вероятности, родит только уродливых и слабых детей, а не прямых телом и душой».
Евгенические принципы были решающими и для учреждения, заслуживающего величайшего внимания как принципиальная попытка практической половой реформы. Это – конкубинат,который приобрел большое значение как аналогичная супружеству связь, установленная законом. Считаясь с интересами потомства, древние оправдывали такие связи, подобные браку. Ни греки, ни римляне не видели в конкубинате ничего отталкивающего, а у римлян он даже был санкционирован законом, давал значительные права и представлял институт, который, несмотря на свой часто временный характер, был так же далек от проституции, как небо от земли. Он возник благодаря взгляду, что индивидуальные и социальные условия не всем разрешают вступать в брак на всю жизнь, что для многих такой брак составляет недостижимый идеал. Проницательные законодатели, как, например, император Август,уже в древности понимали связь между строгим взглядом на брак, с одной стороны, и санкционированием проституции – с другой, и считали необходимым придать известным формам внебрачных половых отношений санкцию общества и закона.
Допущение конкубината законом было само по себе прогрессом и означало разрыв с античной половой моралью. С современной точки зрения он заслуживает особенного внимания и уважения как первая, по крайней мере во время империи, систематически проведенная попытка практического разрешения полового вопроса, в смысле замещения проституции другими, более благородными и постоянными отношениями легального характера.
Благодаря фундаментальному исследованию Поля Майера,запутанные и темные условия античного, и в частности римского, конкубината теперь вполне выяснены. Наше изложение всецело опирается на данные этого произведения.
Греческий и римский конкубинат представляют две его формы, возникшие независимо друг от друга.
Во времена Гомерапобочная жена, наложница, в большинстве случаев купленная за деньги военнопленная, занимала относительно видное положение. Дети ее считались признанными отцом; несмотря на рабство матери, они были свободны и уступали законным детям лишь в случае наследования при отсутствии завещания.
Аналогичное положение занимала конкубинатка и по более древнему аттическому праву. Там прямо сказано, что она занимает положение, равное положению супруги, потому что существует в семье для рождения детей. К ней применимо также понятие о нарушении супружеской верности. Но уже в IV веке до н.э. конкубинатка теряет свое равноправное с законной женой положение. Она только прислуга и так мало пользуется уважением, что господин может отдать ее на время внаймы другому за вознаграждение, то есть она может быть проституирована. Общей чертой обоих видов греческих конкубинаток было рабство. Греческая наложница была рабыней, в большинстве случаев – одной из многих у того же господина.
Совершенно противоположным было общественное положение и правовое значение древнеримской paelex. Она всегда была одна и всегда была свободна, но стояла вне религиозного и гражданского права. Дети ее следовали званию матери, то есть не имели отца. Этот старейший союз не нужно смешивать с конкубинатом позднейшего времени. Конкубинат как подобная браку связь появился лишь в последнем веке республики.
Как paelex, так и конкубинат обозначают теперь внебрачные отношения постоянного характера с женатыми или неженатыми мужчинами. Внебрачные связи эти все еще стоят вне закона.
Затем появилось знаменитое законодательство императора Августа,вероятно, наиболее решительная попытка половой реформы, виденная когда-либо человечеством. Принципиальный прогресс заключается в признании внебрачных связей с морально-правовой точки зрения; они признаются значимыми для государства, главным образом, потому, что дают потомство. Вообще, вопрос о рождении детей составляет центральный пункт всего законодательства.
Наряду с урегулированием и квалификацией брака в отношении к родству и возрасту (для мужчин от 25 до 60, для женщин от 20 до 50 лет), назначены были награды и привилегии женатым и многосемейным и наложены штрафы на холостых, но, вместе с тем, изданы были запрещения вступать в брак для некоторых классов населения, так что большое число действительных до того браков объявлено было недействительными. Поэтому изданы были предписания относительно признания законом внебрачной связи – конкубината, – легче расторжимой, однако, чем законный брак. Он был выделен из ряда других внебрачных связей и противопоставлен им как связь, не заслуживающая презрения. Социальное значение конкубината во время империи было очень велико, хотя его развитию мешало бесправие рожденных от таких связей детей.
«В языческую эпоху империи, – говорит Поль Майер,конкубинат был распространен в Римской империи во всех кругах общества, как низших, так и высших. Мы видим конкубинаток, начиная от дочерей сенаторов и кончая уличной проституткой и крестьянкой из провинции, – конкубинаток простых солдат чужеземного происхождения, вольноотпущенников, наместников провинций, даже самого императора.
До какой степени конкубинат представлял в то время общепринятую, общераспространенную связь, всего лучше видно из надписей. Считалось само собой понятным, что люди живут либо в браке, либо в конкубинате. Холостой человек, при жизни приготовляющий себе могильный памятник, оставляет вопрос открытым, найдет ли он себе здесь приют с конкубинаткой (названной на первом месте) или с женой. Конкубинат представляет всеми признанную половую связь, которой не нужно стыдиться перед обществом. Об этом свидетельствуют могильные памятники, в которых покоятся вместе останки мужчины и его конкуби-натки, нередко благодаря его распоряжению в завещании…
Конкубинатке оказывают знаки высшего почета, как принято делать лишь по отношению к законным супругам; это позволяет нам измерить всю глубину отношений – отнюдь не только чувственных, – которые часто связывали людей, живших в конкубинате. На могильных памятниках, наряду с женой и законными детьми, часто названы конкубинатка (взятая после смерти жены) и ее дети».
Само собой разумеется, что конкубинат во всякое время мог превратиться в законный брак, как это и бывало в действительности, а детей конкубинатки кровный отец мог усыновить.
Эта форма конкубината удержалась в течение всего средневековья, пользуясь более или менее благосклонным отношением со стороны христианской церкви и государства. Уже в III веке римский епископ Каллистусдал конкубинату церковную санкцию. В противоположность мимолетным внебрачным связям, собор в Толедо (400 год) разрешил конкубинат как постоянную половую связь моногамного характера. На Западе не было речи ни о светском, ни о церковном запрещении конкубината; в течение всего средневековья он оставался широко распространенной связью, терпимой церковью и рассматриваемой как неоформленный брак. Этим институтом особенно пользовалось духовенство, которому брак был запрещен.
Лишь в XVI веке церковное и светское законодательстве положило конец конкубинату и обложило его каноническими и светскими штрафами (Лютеранский собор от 1516 года, государственно-полицейский устав Аугсбурга от 1530 года и позднейшие церковные и светские запрещения). Таким образом, относительно этого безусловно здорового и целесообразного учреждения, одобренного даже отцами церкви, папами и государями, в новейшее время замечается громадный шаг назад по сравнению с древними и средними веками. Мы отбросили это единственно хорошее учреждение древности, носившее в себе плодотворные и способные к развитию зачатки будущего, и сохранили теневые стороны античной половой морали. Нет сомнения, что всякая современная половая реформа, которая серьезно захочет бороться с проституцией, вынуждена будет создать такие же подобные браку связи с юридическими правами, развив их далее, придав им более современный характер и вдохнув в них дух новой половой этики.
Все описанные выше стремления и идеи древности, направленные против проституции, не могли привести к решительной половой реформе не только потому, что не были систематически связаны между собой и однородны, но и потому еще, что выросли на старой почве двойственной морали, различной для мужчины и женщины, предпосылкой которой является рабство и систематическое угнетение женщины. Лишь благодаря постепенному освобождению женщины в течение новейшего времени и участию ее в общественной жизни мы приобрели основу для нового и успешного пересмотра отмирающей, но все еще официально признанной половой морали древности, типичной морали рабских государств. Такой тонкий знаток современной жизни, как Эдуард Бернштейн,считает этот пересмотр неизбежным. По его мнению, уже зарождается новое право полов и новое право половой жизни, соответственно изменившимся условиям социальной жизни.
ГЛАВА ПЯТАЯ
«В тех случаях, – говорит Соран, –когда полезнее воспрепятствовать зачатию, не нужно производить coitus в такое время, когда зачатие наступает легче всего, то есть непосредственно до и после менструации». Далее он рекомендует механическое удаление семени при помощи известных движений и промывания водой, замыкание маточного зева вяжущими средствами (квасцы, свинцовые белила, меккский бальзам, гальбан, гранатка, чернильные орешки) и указывает на действие известных средств на сперму («Ибо если такие средства действуют вяжущим и охлаждающим образом, то они замыкают маточный зев в момент перед сношением и препятствуют поступлению спермы в полость матки; если они к тому же действуют раздражающим образом, то не только препятствуют тому, чтобы сперма осталась в полости матки, но еще извлекают из маточной полости другую жидкость»).
К внутренним средствам, противодействующим зачатию и «способствующим менструации», Соранотносится неодобрительно («по нашему мнению, исходящий от них вред довольно значителен, потому что они расстраивают желудок и возбуждают рвоту, а также вызывают тяжесть головы»), еще меньше значения он придает применявшимся против зачатия амулетам.
Последний и чрезвычайно распространенный у греков способ, при помощи которого старались противодействовать нежелательному приросту детей, заключался в подкидывании новорожденных. Законодательство в общем относилось к этим жестоким мерам совершенно равнодушно.
Вопрос об алкоголизме считается в настоящее время существенной составной частью полового вопроса, и мы находим нужным с ним бороться, особенно с целью уменьшения венерических болезней. Но в древности он привлекал к себе относительно мало внимания, хотя его тесная связь с развратом и проституцией, безусловно, была известна уже в то время. К удивлению, в древности женщины в большей степени пользовались репутацией пьяниц, чем мужчины.
В некоторых городах закон запрещал женщинам употребление вина, например, в Милете, Массилии, Локри, Риме. Селевк,законодатель города Локри, запретил даже больным употреблять чистое вино без предприсания врача. Ликург привел к свободным спартанцам пьяных илотов, чтобы показать им, как позорно опьянение, и запретил детям и женщинам до брака пять вино. Питтак,законодатель Митилена, обложил проступки пьяных двойным штрафом, потому что пьяницы сами виноваты в своем состоянии.
Студенческая жизнь и студенческие союзы, принявшие в некоторых университетах, особенно в IV веке н.э., вполне современный нам характер (например, в Афинах), связаны были с бесконечными попойками и ночными экскурсиями в бордели.
Взгляды древних на острое опьянение и алкоголизм ясно выражены в «Законах» Платона.Мы видим, что и здесь решающей является расово-гигиеническая точка зрения:
«За исключением праздника божества, давшего нам вино, пить до опьянения вообще неприлично и опасно, но всего менее это подобает делать, когда празднуешь свою свадьбу. Жениху и невесте подобает сосредоточиться в себе, потому что они собираются сделать один из важнейших шагов своей жизни. Кроме того, супруги всегда должны помнить, как важно, чтобы они предавались делу произведения детей по возможности в бодром состоянии духа: ведь совершенно неизвестно, в какой день или в какую ночь бог благословит их плодовитостью, и именно потому произведение на свет детей не должно совершаться, когда тела ослаблены от опьянения. То, что должно родиться, напротив, должно быть призвано в свет, как это подобает, твердо, уверенно и спокойно. Пьяный же шатается из стороны в сторону, тело и душа у него в замешательстве. А потому он беспомощен, мало способен к произведению на свет детей и, по всей вероятности, родит только уродливых и слабых детей, а не прямых телом и душой».
Евгенические принципы были решающими и для учреждения, заслуживающего величайшего внимания как принципиальная попытка практической половой реформы. Это – конкубинат,который приобрел большое значение как аналогичная супружеству связь, установленная законом. Считаясь с интересами потомства, древние оправдывали такие связи, подобные браку. Ни греки, ни римляне не видели в конкубинате ничего отталкивающего, а у римлян он даже был санкционирован законом, давал значительные права и представлял институт, который, несмотря на свой часто временный характер, был так же далек от проституции, как небо от земли. Он возник благодаря взгляду, что индивидуальные и социальные условия не всем разрешают вступать в брак на всю жизнь, что для многих такой брак составляет недостижимый идеал. Проницательные законодатели, как, например, император Август,уже в древности понимали связь между строгим взглядом на брак, с одной стороны, и санкционированием проституции – с другой, и считали необходимым придать известным формам внебрачных половых отношений санкцию общества и закона.
Допущение конкубината законом было само по себе прогрессом и означало разрыв с античной половой моралью. С современной точки зрения он заслуживает особенного внимания и уважения как первая, по крайней мере во время империи, систематически проведенная попытка практического разрешения полового вопроса, в смысле замещения проституции другими, более благородными и постоянными отношениями легального характера.
Благодаря фундаментальному исследованию Поля Майера,запутанные и темные условия античного, и в частности римского, конкубината теперь вполне выяснены. Наше изложение всецело опирается на данные этого произведения.
Греческий и римский конкубинат представляют две его формы, возникшие независимо друг от друга.
Во времена Гомерапобочная жена, наложница, в большинстве случаев купленная за деньги военнопленная, занимала относительно видное положение. Дети ее считались признанными отцом; несмотря на рабство матери, они были свободны и уступали законным детям лишь в случае наследования при отсутствии завещания.
Аналогичное положение занимала конкубинатка и по более древнему аттическому праву. Там прямо сказано, что она занимает положение, равное положению супруги, потому что существует в семье для рождения детей. К ней применимо также понятие о нарушении супружеской верности. Но уже в IV веке до н.э. конкубинатка теряет свое равноправное с законной женой положение. Она только прислуга и так мало пользуется уважением, что господин может отдать ее на время внаймы другому за вознаграждение, то есть она может быть проституирована. Общей чертой обоих видов греческих конкубинаток было рабство. Греческая наложница была рабыней, в большинстве случаев – одной из многих у того же господина.
Совершенно противоположным было общественное положение и правовое значение древнеримской paelex. Она всегда была одна и всегда была свободна, но стояла вне религиозного и гражданского права. Дети ее следовали званию матери, то есть не имели отца. Этот старейший союз не нужно смешивать с конкубинатом позднейшего времени. Конкубинат как подобная браку связь появился лишь в последнем веке республики.
Как paelex, так и конкубинат обозначают теперь внебрачные отношения постоянного характера с женатыми или неженатыми мужчинами. Внебрачные связи эти все еще стоят вне закона.
Затем появилось знаменитое законодательство императора Августа,вероятно, наиболее решительная попытка половой реформы, виденная когда-либо человечеством. Принципиальный прогресс заключается в признании внебрачных связей с морально-правовой точки зрения; они признаются значимыми для государства, главным образом, потому, что дают потомство. Вообще, вопрос о рождении детей составляет центральный пункт всего законодательства.
Наряду с урегулированием и квалификацией брака в отношении к родству и возрасту (для мужчин от 25 до 60, для женщин от 20 до 50 лет), назначены были награды и привилегии женатым и многосемейным и наложены штрафы на холостых, но, вместе с тем, изданы были запрещения вступать в брак для некоторых классов населения, так что большое число действительных до того браков объявлено было недействительными. Поэтому изданы были предписания относительно признания законом внебрачной связи – конкубината, – легче расторжимой, однако, чем законный брак. Он был выделен из ряда других внебрачных связей и противопоставлен им как связь, не заслуживающая презрения. Социальное значение конкубината во время империи было очень велико, хотя его развитию мешало бесправие рожденных от таких связей детей.
«В языческую эпоху империи, – говорит Поль Майер,конкубинат был распространен в Римской империи во всех кругах общества, как низших, так и высших. Мы видим конкубинаток, начиная от дочерей сенаторов и кончая уличной проституткой и крестьянкой из провинции, – конкубинаток простых солдат чужеземного происхождения, вольноотпущенников, наместников провинций, даже самого императора.
До какой степени конкубинат представлял в то время общепринятую, общераспространенную связь, всего лучше видно из надписей. Считалось само собой понятным, что люди живут либо в браке, либо в конкубинате. Холостой человек, при жизни приготовляющий себе могильный памятник, оставляет вопрос открытым, найдет ли он себе здесь приют с конкубинаткой (названной на первом месте) или с женой. Конкубинат представляет всеми признанную половую связь, которой не нужно стыдиться перед обществом. Об этом свидетельствуют могильные памятники, в которых покоятся вместе останки мужчины и его конкуби-натки, нередко благодаря его распоряжению в завещании…
Конкубинатке оказывают знаки высшего почета, как принято делать лишь по отношению к законным супругам; это позволяет нам измерить всю глубину отношений – отнюдь не только чувственных, – которые часто связывали людей, живших в конкубинате. На могильных памятниках, наряду с женой и законными детьми, часто названы конкубинатка (взятая после смерти жены) и ее дети».
Само собой разумеется, что конкубинат во всякое время мог превратиться в законный брак, как это и бывало в действительности, а детей конкубинатки кровный отец мог усыновить.
Эта форма конкубината удержалась в течение всего средневековья, пользуясь более или менее благосклонным отношением со стороны христианской церкви и государства. Уже в III веке римский епископ Каллистусдал конкубинату церковную санкцию. В противоположность мимолетным внебрачным связям, собор в Толедо (400 год) разрешил конкубинат как постоянную половую связь моногамного характера. На Западе не было речи ни о светском, ни о церковном запрещении конкубината; в течение всего средневековья он оставался широко распространенной связью, терпимой церковью и рассматриваемой как неоформленный брак. Этим институтом особенно пользовалось духовенство, которому брак был запрещен.
Лишь в XVI веке церковное и светское законодательстве положило конец конкубинату и обложило его каноническими и светскими штрафами (Лютеранский собор от 1516 года, государственно-полицейский устав Аугсбурга от 1530 года и позднейшие церковные и светские запрещения). Таким образом, относительно этого безусловно здорового и целесообразного учреждения, одобренного даже отцами церкви, папами и государями, в новейшее время замечается громадный шаг назад по сравнению с древними и средними веками. Мы отбросили это единственно хорошее учреждение древности, носившее в себе плодотворные и способные к развитию зачатки будущего, и сохранили теневые стороны античной половой морали. Нет сомнения, что всякая современная половая реформа, которая серьезно захочет бороться с проституцией, вынуждена будет создать такие же подобные браку связи с юридическими правами, развив их далее, придав им более современный характер и вдохнув в них дух новой половой этики.
Все описанные выше стремления и идеи древности, направленные против проституции, не могли привести к решительной половой реформе не только потому, что не были систематически связаны между собой и однородны, но и потому еще, что выросли на старой почве двойственной морали, различной для мужчины и женщины, предпосылкой которой является рабство и систематическое угнетение женщины. Лишь благодаря постепенному освобождению женщины в течение новейшего времени и участию ее в общественной жизни мы приобрели основу для нового и успешного пересмотра отмирающей, но все еще официально признанной половой морали древности, типичной морали рабских государств. Такой тонкий знаток современной жизни, как Эдуард Бернштейн,считает этот пересмотр неизбежным. По его мнению, уже зарождается новое право полов и новое право половой жизни, соответственно изменившимся условиям социальной жизни.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ПРОСТИТУЦИЯ В ХРИСТИАНСКО-МАГОМЕТАНСКОМ МИРЕ
Что касается истории распространения проституции в эпоху средних веков, то здесь мы имеем перед собой органическую, а частью даже непрерывную во времени связь с античными условиями. Это видно прежде всего из рассмотрения религиозно-политической среды, созданной распространением греко-римской культуры на Востоке и на Западе.
Такое всецело античное явление, как восточноримско-ви-зантийское государство, продолжало существовать до 1453 года, то есть почти до конца средних веков. Таким образом, и для проституции этого громадного во времени государства, с его обширной сферой влияния, также устанавливается непрерывность между древней и средневековой эпохой. Из описания Прокопиямы узнаем, каких колоссальных размеров достигла проституция в Константинополе, а законодательство Юстинианапоказывает, что византийская проституция обнаруживала такую же дифференциацию и специализацию, как греко-римская. Публичные дома, театральная и уличная проституции, кабачки с женской прислугой – все эти различные формы и места античной проституции мы находим в Византии, и притом в течение всего средневековья – времени, когда сохранилась эстетически-свободная эллинская жизнь наслаждений, вызвавшая в итальянском Ренессансе очевидное подражание, опирающееся на воззрения того времени.
Древняя эллинская проституция в своей византийской форме, видоизмененной сильным восточным колоритом, имела громадное влияние на европейские и азиатские народы, в особенности на арабскую культуру. Долгое время Византия была единственным государством с настоящими большими городами (Константинополь, Фессалоники, Антиохия) и столичной культурой, производившей на чужие народности громадное впечатление. Многочисленные колонии иностранцев доставляли значительную клиентуру проституции. Издавна, например, предместье Галата было главным центром проституции, потому что там сконцентрировались все заграничные торговые сношения. Уже в XIV веке арабский путешественник Ибн Баттута(1304-1377) называет Галату «кварталом франков». На безнравственную жизнь латинских и немецких купцов жаловались в 1373 году в Боснии. Особенно оживленный и неприличный характер приняла греческая проституция на Крите, занятом венецианцами.
Нет надобности доказывать, что и славянский мир, составляющий в культурном отношении сколок с византийского, вместе с другими учреждениями заимствовал у Византии античную организацию проституции. Многие южнославянские города и теперь еще носят античный характер.
Еще яснее влияние византийской культуры на восточный, в частности магометанский, мир. Гетеризм и утонченная проституция проникли к магометанским арабам из Византии при посредстве византийских торговцев девушками. Вообще торговля рабами сыграла в средние века очень значительную роль в укреплении античных условий проституции. Кроме того, арабы, после завоевания греческих городов Передней Азии, Сирии и Египта, очень быстро переняли все пороки покоренных, и новое население городов произошло от полного слияния победителей с коренными жителями. Так, например, культура новой столицы, Дамаска, безусловно носила греческий характер.
Магометанская средневековая культура, пропитанная греческими элементами, оказала влияние на Китай, Индию, Северную, Восточную и Центральную Африку. Тот факт, что индийские гетеры уже во II веке в некоторых городах живут обособленно, указывает на арабское влияние: в арабских городах сводники, проститутки и кинеды, как и все другие профессиональные группы, жили на собственных улицах.
Влияние античной проституции можно проследить, однако, не только на Востоке, но и на Западе. Здесь многочисленные доказательства непрерывной связи между античной и средневековой проституцией дает римско-латинская культура, о чем говорят терминология, некоторые древние обычаи и нравы. Несомненным доказательством сказанного служит также удивительно сохранившаяся, преимущественно городская, культура древних в Италии и южной Франции.
То же самое нужно сказать о Германии и Англии. Это не простая случайность, что Восток благодаря преимущественно греческому влиянию предпочел вольную проституцию, а Запад, под римским влиянием, – проституцию бордельную. Организация средневековых европейских борделей напоминает римские прототипы, которые во многих городах, основанных римлянами, вероятно, просто продолжали свое существование, например, в Лионе, Трире, Майнце, Кельне, Лондоне, Йорке – старых римских городах.
Терминология проституции в некоторых местах вполне ясно обнаруживает римское влияние.
Несмотря на отвращение германцев к городской простату-ции и вообще к промыслу проституток, переселение народов заставило их так близко соприкасаться с римским развратом, что они подпали под его влияние и даже переняли античную организацию проституции (устройство борделей, государственный надзор и т. д.). Примером тому могут служить вандалы: когда они завоевали развратный Карфаген, то хотели искоренить проституцию тем, что заставляли проституток вступать в брак и запрещали всякого рода проституцию под страхом строгого наказания. Проституция вскоре, однако, снова процвела, и вандалы сами сделались ее ревностными клиентами, так как из войска закаленных солдат превратились в касту изнеженных патрициев.
Подобно политической, и религиозная среда средних веков всюду обнаруживает связь с древним миром, в том числе и в вопросах половой этики и в понимании проституции. Три великие мировые религии с универсальной тенденцией – неоплатонизм, христианство в форме католицизма и манихеизм, – с начала III века господствовавшие в Южной Европе и Западной Азии и проповедовавшие идеи откровения, искупления и аскетизма, целиком коренятся в идеях древнего времени.
На культуру Запада и значительной части Востока в средние века решающее влияние оказало христианство. Лишь позже, начиная уже с VII века, со знаменитого дня бегства пророка Магометаиз Мекки в Медину 14 сентября 622 года, громадное влияние на обширные области старого культурного мира – от границ Китая и Индии до Испании и до Западной, Восточной и Центральной Африки – приобрела вторая монотеистическая религия, ислам, видоизмененный еврейско-христианский монотеизм.
Половая этика средних веков, взгляд на проституцию и ее развитие находились, главным образом, под влиянием двух этих великих религий. А потому, чтобы понять, как сложилась проституция в средние века, необходимо детальнее рассмотреть разнообразные отношения христианства и ислама к половой этике и проституции.
Тесная связь христианства с эллинизмом и греческой культурой вскрыта новейшими теологическими и историко-филологическими исследованиями. В настоящее время мы с полной уверенностью можем назвать христианство интегрирующей составной частью античности, так как только благодаря ей оно превратилось из палестинской секты в мировую религию и лишь от нее заимствовало свои своеобразные идеи.
Сказанное относится к влиянию стоиков и киников, учение которых заключало в себе общие с христианством идеи искупления, покаяния и бессмертия. Источником апокалипсических представлений христианства послужили священные книги орфиков. Слова «Спаситель» и «Евангелие» взяты из эллинского культа. Божественность Иисуса,рождение его от Пречистой Девы, звезда, указывающая на рождение Спасителя, заимствованы из греческих народных верований. Можно было бы провести и другие многочисленные параллели. Поклонение же пастухов, идея о посреднике, тайная вечеря находятся в персидском культе Митры. Доказаны также вавилонские, египетские и индийские влияния на христианство. Но этот «ориентализм» не имеет для христианства такого значения, как эллинизм.
С другой стороны, не нужно забывать, что эти античные влияния сказались лишь во время апостолов и при позднейшем развитии христианской догмы и культа; первоначальное же христианство коренится в еврействе, Иисуссам был еврей и решительно признавал еврейское учение о единстве божественной сущности и любви к ближнему. Сравнение половой этики первоначального и эллинизированного затем христианства, развившегося впервые во время апостолов, точно так же обнаруживает явные различия, причем половая этика Иисусаболее родственна еврейской, чем позднейшей христианской половой этике.
Если не считать возникших, вероятно, под влиянием греческой философии небольших сект ессеев и терапевтов, то еврейская половая этика, безусловно, обнаруживает антиаскетический дух. Божественная заповедь: «Плодитесь и размножайтесь» (Быт.1; 28) всегда заставляла еврея смотреть на половые отношения как на нечто естественное, освященное религией, между тем как постоянное воздержание было бы в его глазах тяжелым проступком против приведенной заповеди божьей. Поэтому иудейство отвергает аскетизм и безбрачие и прославляет брак, супружеские обязанности и размножение. Когда в Новом Завете сказано: «впрочем, спасется чрез чадородие» (I посл. к Тим. 2; 15), и если там указывается на заповедь об исполнении супружеских обязанностей мужем и женой (I посл. к Кор. 7; 3-4), то в этом сказывается еврейское мировоззрение.
Для не состоящих в браке иудейство впервые выставило требование относительного полового воздержания до брака, а для состоящих в браке считало поводом для временного воздержания посты, траур, напряженную умственную работу. Евреи впервые рекомендовали труд как лучшее вспомогательное средство при воздержании и лучший способ борьбы с половой фантазией и половыми представлениями. Изречение «молись и трудись» еврейского происхождения.
Так как у евреев господствовал выраженный патриархат, то не может быть и речи о равноправном положении у них женщины. Но у евреев женщина все же никогда не жила такой гаремной жизнью, как у греков и позже у магометан, она всегда принимала участие в обществе мужчин, хотя, согласно патриархальной точке зрения, считалась подчиненной мужчине, а законная полигамия не вызывала осуждения еще долгое время в течение средних веков.
О том, что иудаизм относился к проституции безусловно отрицательно, мы уже говорили выше, причем привели библейские законы против проституции и указывали на существование ее в более глубокой древности. Во времена Иисуса мынаходим довольно обширную проституцию у евреев, но она во всех отношениях опирается на греко-римскую проституцию и организована под ее влиянием и по ее образцу.
С точки зрения описанных условий и среды мы и должны судить об отношении Иисусак половой жизни. Как мы уже упоминали, оно в общем соответствует взглядам евреев на этот вопрос.
В то время как еврейская секта ессеев, возникшая во II веке до н.э. – несомненно, под влиянием греческой философии, в частности под влиянием учения Пифагора (VI в. до н.э.), – признавала полный дуализм между телом и душой и объявила чувственность чем-то нечистым, а умерщвление потребностей первой нравственной обязанностью, Иисуспризнает половую жизнь и судит о ней без всяких стеснений. Среди его изречений нет ни одного, в котором он осуждал бы половую жизнь как нечто греховное и нечистое. Это вполне соответствует воззрению иудеев, которое еще до появления Иисуса утверждало жизнь и естественные условия возникновения жизни.
Утверждением половой жизни дышат прекрасные слова Иисуса: «Женщина, когда рожает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир» (Иоан. 16; 21).
И еще: «Пустите детей приходить ко Мне, и не препятствуйте им; ибо таковых есть Царство Божие».
Радость по поводу рождения человека в мир и радость по поводу детей предполагают утверждение половой жизни. Поэтому Иисуси на женщину смотрит совершенно свободно, без всякой аскетически-женоненавистнической тенденции, как на естественную подругу жизни, за которой он признает до известной степени равные с мужчиной права. Ссылаясь на подчиненность еврейских женщин при господстве патриархата, отношение Иисусак женщине называют чем-то совершенно новым и своеобразным, говорят, что такое отношение, в противоположность господствовавшим среди евреев взглядам, проявилось здесь впервые, и в доказательство приводят тот факт, что
Такое всецело античное явление, как восточноримско-ви-зантийское государство, продолжало существовать до 1453 года, то есть почти до конца средних веков. Таким образом, и для проституции этого громадного во времени государства, с его обширной сферой влияния, также устанавливается непрерывность между древней и средневековой эпохой. Из описания Прокопиямы узнаем, каких колоссальных размеров достигла проституция в Константинополе, а законодательство Юстинианапоказывает, что византийская проституция обнаруживала такую же дифференциацию и специализацию, как греко-римская. Публичные дома, театральная и уличная проституции, кабачки с женской прислугой – все эти различные формы и места античной проституции мы находим в Византии, и притом в течение всего средневековья – времени, когда сохранилась эстетически-свободная эллинская жизнь наслаждений, вызвавшая в итальянском Ренессансе очевидное подражание, опирающееся на воззрения того времени.
Древняя эллинская проституция в своей византийской форме, видоизмененной сильным восточным колоритом, имела громадное влияние на европейские и азиатские народы, в особенности на арабскую культуру. Долгое время Византия была единственным государством с настоящими большими городами (Константинополь, Фессалоники, Антиохия) и столичной культурой, производившей на чужие народности громадное впечатление. Многочисленные колонии иностранцев доставляли значительную клиентуру проституции. Издавна, например, предместье Галата было главным центром проституции, потому что там сконцентрировались все заграничные торговые сношения. Уже в XIV веке арабский путешественник Ибн Баттута(1304-1377) называет Галату «кварталом франков». На безнравственную жизнь латинских и немецких купцов жаловались в 1373 году в Боснии. Особенно оживленный и неприличный характер приняла греческая проституция на Крите, занятом венецианцами.
Нет надобности доказывать, что и славянский мир, составляющий в культурном отношении сколок с византийского, вместе с другими учреждениями заимствовал у Византии античную организацию проституции. Многие южнославянские города и теперь еще носят античный характер.
Еще яснее влияние византийской культуры на восточный, в частности магометанский, мир. Гетеризм и утонченная проституция проникли к магометанским арабам из Византии при посредстве византийских торговцев девушками. Вообще торговля рабами сыграла в средние века очень значительную роль в укреплении античных условий проституции. Кроме того, арабы, после завоевания греческих городов Передней Азии, Сирии и Египта, очень быстро переняли все пороки покоренных, и новое население городов произошло от полного слияния победителей с коренными жителями. Так, например, культура новой столицы, Дамаска, безусловно носила греческий характер.
Магометанская средневековая культура, пропитанная греческими элементами, оказала влияние на Китай, Индию, Северную, Восточную и Центральную Африку. Тот факт, что индийские гетеры уже во II веке в некоторых городах живут обособленно, указывает на арабское влияние: в арабских городах сводники, проститутки и кинеды, как и все другие профессиональные группы, жили на собственных улицах.
Влияние античной проституции можно проследить, однако, не только на Востоке, но и на Западе. Здесь многочисленные доказательства непрерывной связи между античной и средневековой проституцией дает римско-латинская культура, о чем говорят терминология, некоторые древние обычаи и нравы. Несомненным доказательством сказанного служит также удивительно сохранившаяся, преимущественно городская, культура древних в Италии и южной Франции.
То же самое нужно сказать о Германии и Англии. Это не простая случайность, что Восток благодаря преимущественно греческому влиянию предпочел вольную проституцию, а Запад, под римским влиянием, – проституцию бордельную. Организация средневековых европейских борделей напоминает римские прототипы, которые во многих городах, основанных римлянами, вероятно, просто продолжали свое существование, например, в Лионе, Трире, Майнце, Кельне, Лондоне, Йорке – старых римских городах.
Терминология проституции в некоторых местах вполне ясно обнаруживает римское влияние.
Несмотря на отвращение германцев к городской простату-ции и вообще к промыслу проституток, переселение народов заставило их так близко соприкасаться с римским развратом, что они подпали под его влияние и даже переняли античную организацию проституции (устройство борделей, государственный надзор и т. д.). Примером тому могут служить вандалы: когда они завоевали развратный Карфаген, то хотели искоренить проституцию тем, что заставляли проституток вступать в брак и запрещали всякого рода проституцию под страхом строгого наказания. Проституция вскоре, однако, снова процвела, и вандалы сами сделались ее ревностными клиентами, так как из войска закаленных солдат превратились в касту изнеженных патрициев.
Подобно политической, и религиозная среда средних веков всюду обнаруживает связь с древним миром, в том числе и в вопросах половой этики и в понимании проституции. Три великие мировые религии с универсальной тенденцией – неоплатонизм, христианство в форме католицизма и манихеизм, – с начала III века господствовавшие в Южной Европе и Западной Азии и проповедовавшие идеи откровения, искупления и аскетизма, целиком коренятся в идеях древнего времени.
На культуру Запада и значительной части Востока в средние века решающее влияние оказало христианство. Лишь позже, начиная уже с VII века, со знаменитого дня бегства пророка Магометаиз Мекки в Медину 14 сентября 622 года, громадное влияние на обширные области старого культурного мира – от границ Китая и Индии до Испании и до Западной, Восточной и Центральной Африки – приобрела вторая монотеистическая религия, ислам, видоизмененный еврейско-христианский монотеизм.
Половая этика средних веков, взгляд на проституцию и ее развитие находились, главным образом, под влиянием двух этих великих религий. А потому, чтобы понять, как сложилась проституция в средние века, необходимо детальнее рассмотреть разнообразные отношения христианства и ислама к половой этике и проституции.
Тесная связь христианства с эллинизмом и греческой культурой вскрыта новейшими теологическими и историко-филологическими исследованиями. В настоящее время мы с полной уверенностью можем назвать христианство интегрирующей составной частью античности, так как только благодаря ей оно превратилось из палестинской секты в мировую религию и лишь от нее заимствовало свои своеобразные идеи.
Сказанное относится к влиянию стоиков и киников, учение которых заключало в себе общие с христианством идеи искупления, покаяния и бессмертия. Источником апокалипсических представлений христианства послужили священные книги орфиков. Слова «Спаситель» и «Евангелие» взяты из эллинского культа. Божественность Иисуса,рождение его от Пречистой Девы, звезда, указывающая на рождение Спасителя, заимствованы из греческих народных верований. Можно было бы провести и другие многочисленные параллели. Поклонение же пастухов, идея о посреднике, тайная вечеря находятся в персидском культе Митры. Доказаны также вавилонские, египетские и индийские влияния на христианство. Но этот «ориентализм» не имеет для христианства такого значения, как эллинизм.
С другой стороны, не нужно забывать, что эти античные влияния сказались лишь во время апостолов и при позднейшем развитии христианской догмы и культа; первоначальное же христианство коренится в еврействе, Иисуссам был еврей и решительно признавал еврейское учение о единстве божественной сущности и любви к ближнему. Сравнение половой этики первоначального и эллинизированного затем христианства, развившегося впервые во время апостолов, точно так же обнаруживает явные различия, причем половая этика Иисусаболее родственна еврейской, чем позднейшей христианской половой этике.
Если не считать возникших, вероятно, под влиянием греческой философии небольших сект ессеев и терапевтов, то еврейская половая этика, безусловно, обнаруживает антиаскетический дух. Божественная заповедь: «Плодитесь и размножайтесь» (Быт.1; 28) всегда заставляла еврея смотреть на половые отношения как на нечто естественное, освященное религией, между тем как постоянное воздержание было бы в его глазах тяжелым проступком против приведенной заповеди божьей. Поэтому иудейство отвергает аскетизм и безбрачие и прославляет брак, супружеские обязанности и размножение. Когда в Новом Завете сказано: «впрочем, спасется чрез чадородие» (I посл. к Тим. 2; 15), и если там указывается на заповедь об исполнении супружеских обязанностей мужем и женой (I посл. к Кор. 7; 3-4), то в этом сказывается еврейское мировоззрение.
Для не состоящих в браке иудейство впервые выставило требование относительного полового воздержания до брака, а для состоящих в браке считало поводом для временного воздержания посты, траур, напряженную умственную работу. Евреи впервые рекомендовали труд как лучшее вспомогательное средство при воздержании и лучший способ борьбы с половой фантазией и половыми представлениями. Изречение «молись и трудись» еврейского происхождения.
Так как у евреев господствовал выраженный патриархат, то не может быть и речи о равноправном положении у них женщины. Но у евреев женщина все же никогда не жила такой гаремной жизнью, как у греков и позже у магометан, она всегда принимала участие в обществе мужчин, хотя, согласно патриархальной точке зрения, считалась подчиненной мужчине, а законная полигамия не вызывала осуждения еще долгое время в течение средних веков.
О том, что иудаизм относился к проституции безусловно отрицательно, мы уже говорили выше, причем привели библейские законы против проституции и указывали на существование ее в более глубокой древности. Во времена Иисуса мынаходим довольно обширную проституцию у евреев, но она во всех отношениях опирается на греко-римскую проституцию и организована под ее влиянием и по ее образцу.
С точки зрения описанных условий и среды мы и должны судить об отношении Иисусак половой жизни. Как мы уже упоминали, оно в общем соответствует взглядам евреев на этот вопрос.
В то время как еврейская секта ессеев, возникшая во II веке до н.э. – несомненно, под влиянием греческой философии, в частности под влиянием учения Пифагора (VI в. до н.э.), – признавала полный дуализм между телом и душой и объявила чувственность чем-то нечистым, а умерщвление потребностей первой нравственной обязанностью, Иисуспризнает половую жизнь и судит о ней без всяких стеснений. Среди его изречений нет ни одного, в котором он осуждал бы половую жизнь как нечто греховное и нечистое. Это вполне соответствует воззрению иудеев, которое еще до появления Иисуса утверждало жизнь и естественные условия возникновения жизни.
Утверждением половой жизни дышат прекрасные слова Иисуса: «Женщина, когда рожает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир» (Иоан. 16; 21).
И еще: «Пустите детей приходить ко Мне, и не препятствуйте им; ибо таковых есть Царство Божие».
Радость по поводу рождения человека в мир и радость по поводу детей предполагают утверждение половой жизни. Поэтому Иисуси на женщину смотрит совершенно свободно, без всякой аскетически-женоненавистнической тенденции, как на естественную подругу жизни, за которой он признает до известной степени равные с мужчиной права. Ссылаясь на подчиненность еврейских женщин при господстве патриархата, отношение Иисусак женщине называют чем-то совершенно новым и своеобразным, говорят, что такое отношение, в противоположность господствовавшим среди евреев взглядам, проявилось здесь впервые, и в доказательство приводят тот факт, что