Блок Нэнси. Пират

   Она распрямилась и продолжала свой путь по палубе, держа в руках котелок с горячей водой. Один больной — старый морской волк, раненный в живот, — умер несмотря на ее усилия. Организм слишком ослаб, чтобы бороться с быстро распространявшейся инфекцией, занесенной через рану. Смерть стала для него избавлением, однако его предсмертные крики до сих пор звучали у нее в ушах.
   Над покойным произнесли короткую трогательную речь. Команда любила его, и все искренне сожалели о его кончине. Не осталось ни одного равнодушного, когда тело усопшего погрузилось в морскую пучину.
   Уинн ушел сразу же после церемонии, и Зоя не заходила в каюту, чтобы не нарушать его одиночества. Но поздно вечером он сам отправился за ней и настоял, чтобы она поспала несколько часов. Проигнорировав ее возражения, он подхватил ее на руки и отнес в каюту.
   Зоя заснула по дороге, привалившись к его плечу, и проснулась у Уинна на руках незадолго до рассвета.
   Он продержал ее на руках всю ночь!
   Зоя осторожно, стараясь не разбудить, убрала черную прядь, упавшую ему на лоб. Ее сердце переполняли любовь и нежность.
   Даже уставший до крайности, с темными кругами под глазами, он был самым красивым мужчиной на свете. И Зоя спрашивала себя, как она могла перепутать его с Джоном.
   Да, думала она, неуверенно ступая по качающемуся полу, их нельзя спутать. Уинн по характеру сорванец, озорник. Взять хотя бы то, как он влияет на нее.
   Он заставлял ее сердце вытворять жуткие вещи…
   Делать сальто, как цирковая собачка. Агонизировать в страшных муках, как у подростка, встретившего первую любовь. Биться так сильно, будто оно готово взорваться в груди.
   Все в нем привлекало ее. Походка. Ямочки на щеках. Мягкое поддразнивание и смех. Легкость и строгость при отдаче приказов команде. Чувство собственного достоинства.
   И его низкий голос, такой же черный, как бархатная повязка и лакричная глубина его глаза. Даже во мраке ночи его голос возбуждал в ней желание и зажигал в душе огонь.
   Он управлял ее сердцем, заставляя идти на безумства. Уинн делал невозможное возможным, достигая этого лишь благодаря тому, кем и чем он был. Просто тем, что был Уинном.
   Зоя села на табуретку и поставила котелок на пол между ног. Разрезав бинты, она сняла повязку с колена Тюркотта. Слава Богу, опухоль спала, а раны, нанесенные веревками, были чистыми, но икра гноилась. Маккэрн ампутирует ему ногу при малейших признаках гангрены.
   «Он лишится либо ноги, либо жизни. Либо и того, и другого».
   Маккэрн четко это сформулировал.
   Несправедливо, думала Зоя, что жизнь так жестока. Тюркотт так молод, совсем юноша. Именно его Уинн инструктировал, как лазать по вантам, и именно его ранило во время сражения.
   Зоя вспомнила, как его нога запуталась в канатах и он повис на вантах, а его кровь капала на палубу. Он вытерпел такие муки… Она представила, как этот Тюркотт, сломленный и физически, и духовно, неспособный вновь взобраться по вантам, возвращается домой к молодой жене. «Но может быть и хуже, — сказала себе Зоя. — Его тело может исчезнуть в холодных морских водах так же, как тело старого моряка».
   Зоя намочила марлю сначала в горячей воде, потом в жидкости из баночки. Это должно помочь, у нее больше ничего нет, кроме антисептического геля для лица и антибиотиков для ушей. Каждый раз во время полета у нее закладывало уши, а после этого начинался насморк.
   Можно быть уверенной, что она не скоро вновь сядет в кресло самолета.
   Зоя тщательно промыла рану, наложила толстый слой крема и забинтовала прокипяченными бинтами. Порывшись в кармане, она достала капсулу, высыпала ее содержимое Тюркотту на язык, а затем влила ему в рот немного воды, помня о том, что человеку, который находится без сознания, грозит обезвоживание организма.
   Она убрала с лица юноши темную прядь, моля Бога, чтобы настал день, когда эти волосы засеребрятся сединой точно так же, как у ее Уинна.
 
   — Между прочим, ты не ошиблась.
   — Опять повторяется то же самое. Слишком уж часто, — пробормотала Зоя, недовольная тем, что ее разбудили столь загадочным заявлением. — Так я не ошиблась в чем?
   — В том, что я большой поклонник твоей задницы.
   Зоя тут же проснулась и открыла глаза.
   — Я не знала, что ты подслушиваешь.
   — Я не только подслушал, но и согласился с тобой, — ответил Уинн, довольно усмехнувшись.
   Зоя почувствовала, как приятно потянуло внизу живота. Ее всегда удивляло, что низкий и грубый голос Уинна окутывает ее, словно бархат. Как его голос отличается от ровного и мягкого голоса Джона, никогда не вызывавшего у нее подобных ощущений.
   И как приятно слушать Уинна после постоянных воплей Энгуса Маккэрна…
   Зоя резко приподнялась на локтях. Через ставни пробивался яркий солнечный свет. Который час? Вчера поздно ночью она ушла из лазарета, чтобы немного отдохнуть. Она не собиралась спать так долго. Зоя откинула одеяло и попыталась сесть, но сильные и в тоже время нежные руки прижали ее к постели.
   — Полегче, Принцесса. Что за спешка?
   — Я опоздала в лазарет, Медведь будет ругаться. Ты же знаешь, какой он вспыльчивый. — Она опять пыталась встать, но Уинн словно пригвоздил ее к койке. — Отпусти меня, Уинн. Мне надо одеться.
   — И испортить великолепную картину, которую ты собой являешь?
   Зоя посмотрела на сбившуюся ночную сорочку и увидела, что один розовый сосок пробил себе дорогу наружу. Уинн же лукаво улыбался. У Зои в груди запорхали бабочки. Она принялась оправлять сорочку, но Уинн остановил ее, схватив за руки.
   — Не надо, Принцесса. Ты мне нравишься в таком виде.
   — Но Маккэрн…
   — Но Маккэрн ничего. Именно Медведь приказал тебе отдохнуть. — Некоторое время Уинн сдерживался, прежде чем рассмеяться. — Я просто выполнил приказ нашего мясника.
   Зоя вспыхнула: она так сожалела о вырвавшихся словах. Маккэрн был хоть и резким, но знающим человеком и опытным врачом. Она поняла это, когда увидела, как он ухаживает за больными. Он делал все возможное, просто медицина девятнадцатого века оставляла желать много лучшего. Даже незначительная ранка могла привести к смертельному исходу несмотря на старания врача.
   Зоя содрогнулась, когда осознала, что осталась жива после ранения только благодаря Уинну и счастливому стечению обстоятельств.
   Надо отдать Маккэрну должное: увидев результаты ее труда, он стал применять ее методы, причем гораздо успешнее. Он был достаточно гибким по характеру, чтобы принять новое. Люди, стремившиеся к знаниям, всегда вызывали у Зои уважение. По ее мнению, это было чуть ли не главным проявлением ума. И именно этого не хватало Джону.
   Нет, Маккэрн оказался не таким, каким она представляла его в начале. Ни в коей мере. Довольно скоро она отметила, что он с потрясающей точностью накладывает швы и лечит людей, применяя все возможные средства. Несколько дней назад между ними установилось нечто вроде перемирия. У нее даже возникло подозрение, что Медведь относится к ней с большой долей симпатии.
   — Неужели ты действительно пришла за этим? — прервал ее размышления Уинн.
   — Гм?
   — Эй, Зоя, ты где-то бродишь в мыслях. Надеюсь, ты отказываешься от едких замечаний, которые ты бросала в лицо нашему дорогому доктору при вашей первой встрече? — Уинн опустил руки Зои и провел пальцами по ее теплой щеке.
   — Так за чем же я пришла? — поинтересовалась она.
   — Неужели ты действительно охотилась за латуком^[5] в лазарете?
   Зоя закатила глаза.
   — За салатом, Уинн. Я искала, где дают салат.
   — Ах, салат. Прошу прощения. Это меняет дело…
   — Все получилось из-за уксуса. Он испарялся с моей повязки, и я вдыхала его аромат. Откуда я могла знать, что Маккэрн использует его для дезинфекции? — Уинн от души расхохотался. Зоя не обратила внимания на его смех, решившись задать вопрос, мучивший ее уже несколько дней. — Уинн?
   — Ага, значит, теперь Уинн, а не Флинн. Тебе что-то от меня нужно, дорогая?
   Зоя нахмурилась.
   — Прекрати дразнить меня. Я говорю серьезно.
   Что было очень нелегко, когда он прижимал ее к себе, а ее голова покоилась на набитой ватой подушке. Она отказалась от перьевой как только обнаружила, что насморк связан с аллергией на перья, а не с простудой.
   Уинн приказал сделать новую подушку, а вату взять из тюков, захваченных у одного неудачливого английского купца. Зою согревало сознание, что он искренне любит свою новую родину. Воспоминание о его речи, сопровождавшей презентацию подушки, — о патриотизме в открытом море, — подсказало Зое вопрос:
   — Где мы находимся?
   Во взгляде Уинна мелькнуло беспокойство.
   — Как где, в моей каюте.
   — Я знаю. — Кажется, Уинн успокоился. — Но где?
   Спокойствие Уинна длилось всего мгновение.
   — На моем судне, естественно. — Он приложил ладонь к ее лбу. — Как ты себя чувствуешь, Принцесса?
   Зоя откинула его руку.
   — Я знаю, что мы на твоем судне, проклятье!
   — Ты забыла добавить «Уинн».
   Она не обратила внимания на его усмешку.
   — А где, черт побери, находится твое судно? И не говори мне, что в море, иначе, клянусь, я тебе врежу.
   — Мы в Атлантике, недалеко от северо-западного побережья Африки.
   — А американская революция уже закончилась?
   Уинн озадаченно посмотрел на нее.
   — Зоя, ты лишилась памяти после падения на палубу?
   Зоя попыталась вывернуться из-под его рук, но он был очень силен… и слишком настойчив. Он тщательно ощупал каждый дюйм ее головы.
   — Можешь прекратить свои изыскания, Уинн. Там нет дырки, через которую вытекли мои мозги, и моя память в полном порядке. — Несмотря на то что ей удалось остановить его, она сожалела о том, что больше не ощущает его нежных прикосновений. — Просто ответь на мой вопрос, Уинн-Проклятье, пока у меня от тебя не поехала крыша. Почему британские корабли стреляли в нас?
   Очевидно, ее манера поведения успокоила Уинна. Морщины на лбу исчезли, а руки вновь принялись гладить ее по голове, время от времени спускаясь на шею и плечи и даже еще ниже.
   — Потому, дорогая Зоя, — он приподнялся и начал целовать ее. Это так подействовало на Зою, что ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы сосредоточиться на его ответе, — потому, что мы воюем с матерью-Англией. С тысяча восемьсот двенадцатого года. Всеобщая мобилизация и все такое. Помнишь?
   Естественно, она помнила. Даже несмотря на то, что по истории имела средние оценки.
   — А какой сейчас год? — поинтересовалась она.
   Ей обязательно нужно было знать это. Но в следующую секунду, когда губы Уинна сжали ее сосок, она обнаружила, что ей нужно еще кое-что.
   — Тысяча восемьсот четырнадцатый, — пробормотал он.
   Зоя успокоилась.
   — Спасибо, Уинн.
   — Еще рано благодарить меня, Принцесса. Я только начал.
   Уинн действительно только начал. Поласкав губами другой сосок, он коснулся его языком. Его тело вплотную прижималось к телу Зои, а восставшая плоть разжигала в ней желание.
   Уинн вел языком по ее животу, приближаясь к заветной цели. Зоя, словно протестуя, сжала колени, но тут же раскинула их, отдавшись в его власть. Спустя несколько мгновений Уинн поднял голову и пристально посмотрел на Зою. В его темном и бездонном, как ночь, глазу пылала страсть. Когда он заговорил, звук его бархатного низкого голоса вызвал в теле Зои трепет.
   — Ты не представляешь, Принцесса, как давно я хотел взять тебя таким образом.
   — Так же давно, как я мечтала о том, чтобы ты взял меня таким образом, — ответила Зоя.
   — Дольше, — прошептал Уинн. — Гораздо дольше, чем ты можешь представить. Столько же лет я искал тебя, Зоя!
   И с этими словами дерзкий пират возобновил свои ласки, которые пронзали Зою насквозь, вознося ее до заоблачных высот. Уинн заставлял ее стонать, вскрикивать и дрожать от вожделения.
   Распалял ее легкими прикосновениями языка.
   Чувственным поглаживанием пальцев…
   Зоя взлетала ввысь, туда, где мерцают звезды и открываются врата рая. Уже приближаясь к вершине, она услышала, как небеса разверзлись и прогремел гром.
   — О Господи, как фейерверк, — простона ла она.
   Она извивалась, впервые переживая столь сильные эмоции. Опять прогремел гром, да так близко, что она немедленно спустилась на землю.
   Уинн оторвался от нее и вскочил. На его лице отражались гнев и сожаление. Зоя изумленно уставилась на него, не понимая, почему он встал. Внезапно раздался треск, и судно содрогнулось до самого основания.
   — Мне очень жаль, Принцесса. Мне очень жаль. — Уинн накрыл ее одеялом. — Кажется, нас атакуют.
   — Черт!
   — Это слово наилучшим образом отражает ситуацию. Неудивительно, что оно тебе так нравится. — Он погладил ее по голове. — А теперь прошу простить меня, мне нужно заняться судном.
   Зоя кивнула. То, что она чувствовала, трудно было назвать разочарованием. Скорее это было опустошение. Уинн торопливо застегнул рубашку, поправил брюки. Не вызывало сомнения, что в мыслях он уже на палубе.
   — Я пришлю к тебе Адама. Спускайтесь к Маккэрну: он присмотрит за вами. Я не хочу, чтобы ты выходила наружу, пока я не разрешу. — Он многозначительно посмотрел на нее. — Ты поняла, Зоя?
   Она все понимала. Это приказ человека, который известен как очень строгий командир. А еще она поняла: тем, что с первого мгновения их отношения строились на откровенности, Уинн оказал ей большое доверие.
   Зоя опять кивнула. Удовлетворенный, Уинн направился к двери и, взявшись за ручку, повернулся к ней.
   — Фейерверк, Принцесса?
   Она покраснела.
   — Просто такое выражение. Наверное, я преувеличила.
   Уинн продолжал пристально смотреть на нее.
   — Надеюсь доказать, что ты ошиблась. И очень скоро. — Он лукаво улыбнулся. — Обещаю тебе фейерверк, Зоя. В этом можешь не сомневаться, — добавил он и вышел.
 
   — Эй, на мачте! Поднять все паруса и залить их водой! Вы, внизу… сбросьте весь груз за борт. Мы вынуждены заплатить свою цену морю, но не волнуйтесь, ребята, впереди нас ждет богатый улов. — Уинн спрыгнул с нижнего выбленочного троса на ют и огляделся по сторонам.
   Удачный выстрел судна, находившегося в миле от них, пробил корпус ниже ватерлинии, в результате чего образовалась брешь в два фута. Корабль наполнялся водой, как губка, несмотря на старания плотников заделать дыру. Уинн не сомневался, что они справятся со своей задачей, вопрос только когда.
   Английское судно успело развернуться и теперь стремительно преследовало их. Два других корабля шли в некотором отдалении. Да, «Ворону» не повезло.
   Вообще-то у массивного линейного корабля нет шансов догнать фрегат. Уинн знал свое судно как себя самого. Оно в два счета обставит любое судно мира. Но с пробоиной в днище оно потеряло скорость. Они должны уйти от негодяев, чего бы это им ни стоило.
   Мешки и бочонки, плававшие в воде, отмечали пройденный путь: матросы выбрасывали так тяжело доставшуюся добычу — товар, отнятый у нескольких английских купцов, — за борт. Они теряли кучу денег, но все понимали, что останутся в живых только в том случае, если им удастся оторваться от преследователей. В море плавает достаточно жирных купчишек, чтобы пополнить трюмы.
   Громкий хлопок парусов привлек внимание Уинна. Вода сотворила чудо: ветер больше не продувал ткань насквозь. Паруса надулись, и «Ворон» гордо полетел вперед вместе с ветром, оставляя преследователей позади.
   Когда противник превратился в едва заметную точку на горизонте, Уинн спустился вниз. Услышав, как кто-то стучит в дверь трюма с обратной стороны, он похолодел. Отодвинув щеколду, он распахнул тяжелую дверь. Скрип петель болезненно отдался у него в голове.
   — Что, черт побери, здесь происходит? — заорал он, испугавшись, что случилось непоправимое.
   Замерзшие, дрожащие, перед ним стояли Зоя и Адам с обломками досок в руках. В ответ на грозный взгляд Уинна Зоя отважилась робко улыбнуться.
   — Адам показывал мне, как убить крысу. — Ее рука, все еще сжимавшая обломок, медленно поползла вниз. И вдруг Зоя в сердцах швырнула доску на пол. — Проклятье, я упустила ее!
   — Не беспокойтесь, Принцесса. У вас будет достаточно времени, чтобы попрактиковаться. — Адам похлопал ее по руке. — Старайтесь не выкручивать запястье.
   — Адам! — Строгий голос Уинна заставил мальчика вздрогнуть. — Где ты научился убивать крыс? Я дал особые указания крысоловам не впускать тебя в трюм. — Уинн свел брови. Мальчик совсем крошечный, малыш, ему всего шесть лет. Его нельзя подпускать к крысам, они загрызут его.
   Адам замотал головой.
   — Крысоловы ничему меня не учили, сэр. Когда я был маленьким, то работал крысоловом на угольной шахте.
   Зоя ахнула. Уинн опустился перед мальчиком на корточки и потрепал его по голове. Адам так похож на Зою, он вполне мог бы быть ее сыном. Сожаление сжало сердце Уинна. Как бы ни развивались их с Зоей отношения, он никогда не сможет дать ей детей.
   Кроме Адама.
   Мальчик стал для него сыном. Он гораздо дороже для него, чем все награбленное добро, он любит его сильнее, чем море. Лишь Зое он позволил отодвинуть малыша на второй план, и лишь из-за его естественной потребности в женщине.
   Уинн взял мальчика за руку и прижал к себе. Какой он жизнерадостный, он выглядит сильным и здоровым и совсем не похож на того голодного беспризорника из канавы, такого же одинокого, как он сам.
   Воспоминания терзали душу Уинна.
   Он распахнул объятия, и мальчик прижался к нему. Посмотрев поверх его головы, Уинн поймал взгляд Зои. Слезы на ее ресницах казались в свете лампы серебряными.
   Уинн отвел в сторону одну руку, приглашая ее присоединиться к их родственному объятию. Продолжая прижиматься друг к другу, они покинули мрак трюма и поднялись наверх, к свежему воздуху и теплым золотистым лучам солнца.
 
   Зое хотелось спрятать лицо у него на груди.
   Ей хотелось провести рукой по выпуклым мышцам, проверить их на упругость.
   Черт! Кого она дурачит?
   Ей хотелось опрокинуть его на палубу и ласкать, ласкать… Ну и фантазии, подумала она. Кажется, это так и останется лишь фантазией: кто отважится на такое, если за тобой наблюдает вся команда?
   Зоя оглядела палубу. Здесь народу больше, чем на Гранд-Сентрал-стейшн в час пик. Куда ни глянь — везде загорелые тела с татуировками. Их больше трехсот на верхней палубе, несмотря на то что часть команды работает на нижней. Она знала, сколько их. Она их сосчитала.
   Пять раз…
   Пока сидела и фантазировала о том, что будет вытворять с Уинном.
   Довольно эффективный способ успокоить разыгравшееся воображение. Более действенный, чем считать овец, заключила она. Горячее дыхание ударило ей в нос в то же мгновение, когда шершавый язык прошелся по ее щеке.
   Лучше считать что угодно, чем козлов.
   Зоя оттолкнула своего мучителя, но животное вернулось.
   — Сидеть! — строго приказала она, указав перед собой.
   О Боже, он сел. Ничего себе! Ее желудок взбунтовался. Если она не отодвинется от этой зверюги, то очень скоро лишится съеденного обеда.
   Зоя отвернулась от радостной мохнатой физиономии и увидела, что Уинн с улыбкой наблюдает за ней.
   — Ты нравишься ей, Принцесса. — Он имел наглость подмигнуть!
   — Ей? Я решила, что это «он», судя по тому, как он домогается меня. Такой же, как все мужчины. — Зоя отклонилась в сторону, чтобы подышать свежим воздухом, и Уинн засмеялся низким рокочущим смехом, который так приятно действовал на нее.
   Как он красив! Ветер треплет его черные волосы, солнце ласкает кожу. Мышцы красиво перекатываются под рубашкой, когда он поворачивает штурвал. Она увидела на его лице самодовольную ухмылку, и поняла, что он прочитал ее мысли.
   — А что тебе нужно от вонючей козы? — спросила Зоя. — Неужели козлятина стала деликатесом на ферме старика Макдональда?
   Вот так-то. Она тоже умеет менять тему разговора. К несчастью, коза догадалась, о чем пошла речь, так как выразила протест, лизнув Зою в губы.
   Над морской гладью прокатился хохот Уинна. Сплюнув и вытерев губы рукавом, Зоя бросила на него уничтожающий взгляд. Он замолчал, но ямочка так и осталась на щеке, а уголки губ поползли вверх, что делало его еще привлекательнее.
   Подоспевший Адам занялся козой, чтобы отвлечь ее внимание.
   — Она хорошая девочка, — заявил он Зое. — И она дает молоко для кофе, который пьет капитан. Ее надо холить и лелеять, так капитан говорит.
   Холить и лелеять?
   Неужели коза нуждается в этом?
   Вполне возможно, решила Зоя. Каждый нуждается в заботе. Слишком давно она не видела ни от кого заботы, а напротив, заботилась обо всех сама. Она посмотрела на животное по-иному, спрашивая себя, а можно ли как-то убрать этот жуткий запах из пасти? Если взять зубную щетку…
   Зою передернуло.
   Нет, не пойдет. Стоило ей представить, как она чистит козе зубы, ее начинало тошнить. Может, дезодорант для рта?
   Довольная своей сообразительностью и находчивостью, Зоя привалилась спиной к тюку с сеном. Палуба действительно напоминает зверинец, хотя большинство обитателей сосредоточены на полубаке. Удивительно, как быстро она освоилась с новыми терминами, скоро она почувствует себя полноправным членом команды.
   Зоя подняла голову и посмотрела на матросов, работавших на реях. Нет, решила она. V нее нет желания стать членом команды. Работа тяжелая, и ей не видно конца. Как они ухитряются оставаться дееспособными, когда спят по четыре часа в сутки? Она бы свалилась на второй день.
   Убаюканная качкой и успокоенная таблетками от морской болезни, Зоя закрыла глаза. Хорошо, что она не забыла надеть солнцезащитный козырек и бейсбольную кепку, а то обгорела бы под жаркими лучами. Но без витаминных кремов ее кожа и так скоро высохнет и покроется морщинами.
   Должно быть, у нее жуткий вид.
   Несправедливо, что у женщин морщины свидетельствуют о возрасте, а у мужчины — о твердом характере. Она несколько недель не смотрела на себя в зеркало, довольствовалась холодной водой при умывании и радовалась любой возможности вымыть голову.
   Подобные мелочи, незаметные в ее прежней жизни, приобрели сейчас особую важность.
   Да и что она могла сделать со своей внешностью? Из страха превысить допустимый для ручной клади вес, она взяла с собой минимум косметики. Отправляясь в путешествие, она всегда брала с собой массу вещей на экстренный случай. Последнее путешествие не было исключением. Если бы она не принялась избавляться от излишков веса, ее сумка весила бы две тонны вместо одной. А то, что она захватила с собой, уже подошло к концу.
   Хотя это не имело значения. Она не принадлежала к тем женщинам, кто одержим своей внешностью. Ее вполне устраивало, как она выглядит, поскольку она не смотрела на себя. А вот тех, кто смотрел на нее, в частности Уинна, ей было искренне жаль.
   Зоя вздрогнула.
   Впервые ей захотелось быть писаной красавицей, во всяком случае с его точки зрения. Ведь Уинн являлся образцом мужчины, ниспосланным ей богами. Она повернула голову и принялась разглядывать предмет своих размышлений и желаний.
   — В чем проблема, Принцесса? — поинтересовался предмет.
   — Пытаюсь определить, с какой скоростью вы старитесь на борту корабля, — пробормотала она, не решаясь скрыть от него свои мысли и в то же время надеясь, что он не услышит. — Я чувствую себя такой же старой, как потерпевшие крушение на «Надежде».
   — На «Надежде»? Никогда об этом не слышал.
   «Конечно, не слышал, — подумала Зоя. — Ведь это произошло в конце девятнадцатого века».
   Она покачала головой, не готовая объявить об этом Уинну.
   — Не обращай внимания!
   Спустя некоторое время Уинн попросил Лича сменить его у штурвала. Зоя с улыбкой смотрела на молодого человека. Он так горяч, так полон жизни. К сожалению, его нетерпеливость заставляет ее чувствовать себя старухой.
   Наверное, у нее сегодня плохой день. Опять что-то с гормонами. На нее упала тень, и она увидела перед собой Уинна. Заходящее солнце образовывало вокруг его головы нимб. Присев на корточки, он погладил ее по щеке.
   — Почему такая печальная, Принцесса? — Он расположился рядом с Зоей и привалился к тюку.
   — Просто чувствую себя старой. Такое случается в моем возрасте. — Зоя надвинула на глаза кепку, не менее Уинна удивленная своим угнетенным состоянием.
   — Глупости. — Уинн сдвинул кепку ей на затылок, взял ее за подбородок и повернул к себе. Зоя не открывала глаза, чувствуя себя уязвимой под его взглядом. — Принцесса, ты восхитительна.
   — Это не то, что я с гордостью повторила бы своим искушенным друзьям.
   — Искушенным? Ты имеешь в виду стариков с лошадиными мордами и длинными зубами? — Зоя приоткрыла глаза и увидела, что Уинн вздернул подбородок и выпятил челюсть. Он так верно изобразил большинство из тех, кого она и Джон считали своими друзьями, что Зоя не смогла удержаться от смеха. Уинн тоже улыбнулся. — Или бледнолицых дамочек, которые кажутся бескровными?
   Зоя открыла глаза и изучающе взглянула на Уинна. Внезапно ей безумно захотелось прикоснуться к нему. Конечно, ей хорошо с ним только потому, что он очень похож на Джона. Ведь она прожила с Джонатаном целых шестнадцать лет. Это большой срок.
   Схожи они с Джоном или нет, но Зоя не могла не признать, что между ней и Уинном существует нечто еще, кроме обычной совместимости характеров. Да, Джон и Уинн похожи. Но Уинн спокоен, он пребывает в мире с самим собой. А вот Джон нет. Уинн смелее. В нем кипит жизнь.