капитаны стремились как можно скорее покончить с погрузкой и покинуть порт.
Как ни торопил Кинг грузчиков, "Поймай ветер" выходил вторым: его опередил
"Меченый Мавр".
...Буксир еле справлялся с быстрым приливным течением. Капитан Кинг,
стоя на баке, нетерпеливо поглядывал вперед и поднимал руку, помахивая
сжатым кулаком. Трудно сказать, действовал ли на команду буксира этот
красноречивый жест, но кольца дыма из трубы буксира стали вылетать чаще и
скорости как будто прибавилось.
Егору все это было в диковинку. Он стоял на палубе рядом с Майклом и
смотрел, как слабосильный паровичок буксировал клипер.
Лотовый в носу кричал:
-- Пять саженей!.. Пять с половиной!
Капитан оборачивался к нему и что-то спрашивал. Лотовый снова и снова
бросал свинцовый груз за борт и выбирал лотлинь.
-- Шесть саженей и четыре фута!1 -- докладывал он. _____________ 1 1
фут -- 0,3048 метра.
Прилив поднял уровень воды в реке почти на треть.
-- Ну, скоро начнется адская работа! -- сказал Майкл. -- Готовься,
Джордж...
-- Да я-то готов, -- ответил Егор. -- Пошлют ли меня на мачты?
-- Пошлют, -- со спокойной уверенностью отозвался Майкл.
Паровичок вдруг пошел очень медленно, он больше не мог справляться с
приливным течением. Буксирный канат совсем ослаб, сильно провис в воду.
Корабль вместе с паровичком начало относить назад, и Дэниэл Кинг раздраженно
скомандовал:
-- Отдать якорь!
Загремела ручная лебедка, якорь погрузился на дно, и клипер
остановился. Его корма сразу развернулась по течению. Буксир подошел и,
чтобы его не относило течением, виновато прижался к борту клипера.
Так шли около двух часов. Кинг ходил по палубе злой и раздраженно
кричал на вахтенных, придираясь ко всяким мелочам. Моряки, находившиеся на
палубе без дела, поспешно прятались от него.
-- Дьявольское течение! -- сказал Кинг боцману Ли. -- Этот тщедушный
буксиришко крепко подвел нас. "Меченый Мавр" наверняка уж поднял паруса! Мы
потеряем по меньшей мере полсуток, пока тут барахтаемся!..
Боцман с кислой миной на чернобородом загорелом лице сочувственно
кивал:
-- Увы, сэр!
Наконец течение ослабло, это было заметно по тому, как за бортом
проносило лот. Лотовый доложил:
-- Течение слабеет!
Капитан, перевесившись через планширь, кричал на буксир:
-- Какого дьявола стоим? Неужели вам и теперь не подняться?
Буксир словно нехотя оторвался от борта клипера и опять запыхтел,
зашлепал колесами по воде. Он с видимым усилием стал натягивать провисший
трос. На клипере подняли якорь, и корабль медленно, словно большой дог на
поводке, потянулся за крошечным суденышком дальше.
В воды пролива выбрались только к вечеру. Буксир, дав прощальный гудок,
с видимым облегчением повернул обратно. Капитан Кинг принялся за дело:
-- Марсовые на марс марсель ставить! Отдава-а-ай! Марса-шкоты тянуть!
На гротовые брасы на левую! На крюйсель и контрабрас! Слабину выбрать!
По-ше-е-ел, брасы-ы-ы! На бизань-шкот! Бизань-шкот тянуть! На кливер и
стаксель фалы! Кливера поднять!
Матросы парусной команды загрохотали каблуками по палубе, мигом
поднялись на марсы и салинги, облепили реи, и в считанные минуты отдали
почти все паруса. Затем повернули реи, приведя полотнища парусов к ветру. А
капитан все командовал, резко, заливисто, словно бы любуясь своим голосом, и
на палубе у кофель-нагельных планок2 продолжалась поспешная горячая работа.
___________
2 Кофель-нагельные планки -- дубовые брусья с приспособлениями, на
которых крепятся на палубе концы разных тросов, спускающихся с мачт от
парусов и реев.
Наконец все паруса были развернуты, закреплены, и красавец "Поймай
ветер" ринулся вперед, срезая острым носом гребни волн. Брызги с шумом
летели по обе стороны штевня.
Первые десятки миль клипер шел при полной парусной оснастке,
подгоняемый довольно свежим северо-восточным пассатом. Ясная погода
перемежалась облачной. Иногда выпадали дожди.
Других кораблей в пределах видимости не было. "Меченый Мавр", выйдя из
порта раньше, вырвался вперед, и "Поймай ветер" утерял его из виду. "Капитан
Кук" закончил погрузку часом позднее и шел где-то позади. Но это еще ни о
чем не говорило: путь предстоял дальний, условия плавания могли меняться
каждые сутки, и в любой час корабли ожидали непредвиденные случайности.
Поэтому капитан Кинг, зная, что исход гонки решают скорость судна,
выносливость экипажа и прочность рангоута и парусов, уверенно вел судно
Тайваньским проливом.
Чтобы выиграть гонку, предстояло обогнать "Меченого Мавра", не позволяя
в то же время "Капитану Куку" обойти "Поймай ветер". Никакой связи между
кораблями не было, не имелось ее и с берегом.
Шансы были приблизительно равными. Дэниэл Кинг поставил себе целью уже
в начале гонки создать возможно больший запас времени и пройденного
расстояния.
Кинг хорошо знал характеры соперничавших с ним командиров клиперов.
Генри Джеймс с "Капитана Кука" имел за плечами большой опыт, восемь лет
командовал военным бригом, а затем несколько раз ходил на четырехмачтовой
шхуне в Австралию. Джеймс прекрасно знал южные моря, был очень расчетлив и
аккуратен. Но Дэниэл Кинг за аккуратностью и расчетливостью Джеймса видел и
слабое его место: Джеймс никогда не пойдет на крупный риск. А гонки без
риска -- не гонки.
Капитан "Меченого Мавра" Гарри Стоун -- настоящий морской волк. Ему уже
было под сорок, и он за свою жизнь проплавал втрое больше Кинга. Стоун
сочетал в себе блестящее искусство судоводителя с отчаянной храбростью,
свойственной разве только капитанам каперов1. На корабле у него была
жесточайшая дисциплина. Он мог прибегнуть к самым изощренным наказаниям
провинившихся матросов. Моряки боялись его, как дьявола. Команду ему всегда
приходилось вербовать с помощью обманов с великим трудом. Но те, кто пошел к
нему служить, были настоящие сорвиголовы. И уж в гонке капитан Стоун не
посчитается ни с чем, лишь бы ее выиграть. ____________
1 Каперы -- военные корабли, получавшие от своих правительств во время
войнн разрешение нападать на одиночные суда противника и брать их на
абордаж, грабя и уничтожая пиратскими способами.
Что касается самого Дэниэла Кинга, то, несмотря на молодость, он в
известной мере сочетал в себе качества обоих соперников -- холодную
расчетливость Генри Джеймса и отчаянную храбрость и непреклонность Гарри
Стоуна.
Кинг не покидал палубы, все время следил за направлением и силой ветра
и непрерывно отдавал распоряжения с тем, чтобы паруса своими плоскостями
были всегда приведены к нему. Парусная вахта не знала покоя: при малейших
переменах ветра моряки брасопили реи. Теперь клипер как никогда прежде
оправдывал свое имя "Поймай ветер". Он именно ловил широкими полотнищами
фоков, гротов, марселей и кливеров стремительно движущийся воздух. Капитан
Кинг выжимал все из оснастки своего корабля.
В начале пути оказалось, что нос клипера чуть перегружен и зарывается в
волны. На ходу по приказу капитана часть грузов была перенесена ближе к
корме -- и парусник выправился.
На палубе неподалеку от штурвальных2 для капитана поставили плетеное
кресло и укрепили круглый брезентовый тент для защиты от дождя и солнца. В
этом кресле Кинг отдыхал в минуты сравнительно спокойного и ровного хода
судна, но едва что-нибудь менялось, он вскакивал и звонким молодым голосом
принимался командовать и ругаться почище боцмана. ______________
2 Штурвальных на клипере было обычно двое. Они следили за курсом по
компасу и за работой парусов. В сильный шторм рулевые привязывались к
вделанным в палубу рымам (металличесьим кольцам), чтобы волна не смыла их за
борт, так как находились они в самой корме.
Отныне и до конца рейса место капитана было тут, в этом кресле. Он
редко уходил в каюту соснуть часок-другой, передав управление клипером своим
помощникам.
В глазах капитана Кинга стоял не только соблазнительный блеск
пятидесяти фунтов. Он видел перед собой славу настоящего моряка, которую
предстояло завоевать. Золото золотом, а слава -- главное. Кроме всего
прочего он еще не был женат, и ему нельзя было уронить капитанскую честь в
глазах невесты Бетси Джонсон, дочери сквайра. Весь Лондон -- да что там
Лондон -- вся Англия должна знать имя капитана Кинга!
Еще в Фучжоу он сказал морякам:
-- Потрудимся, парни, во славу Британии! Дело нашей чести прийти в
Лондон первыми!
Матросы ответили ему дружным "ура-аа!!"
В третьем часу пополудни первого декабря направление ветра резко
изменилось. Клипер, выйдя из полосы северо-восточного пассата, вступил в
зону действия муссона, который в этих широтах в зимнюю пору дует особенно
свирепо. Северный ветер усиливался с каждым часом, и перед вечером
разыгрался сильный шторм. Порывы ветра срывали с гребней волн пену и
забрасывали ее на палубу, низкие лохматые облака сеяли дождь. Он сек
парусину, которая сразу потемнела и набухла от воды.
Капитан, надев плащ с капюшоном, озабоченно посматривал на мачты, на
паруса. По дождевику рулевого лились потоки воды. Матросы надели клеенчатые
штормовки с зюйдвестками.
Клипер летел по волнам, кренясь на левый борт. Волны накатывались на
палубу; казалось, она прогибалась под их тяжестью. Вода едва успевала
уходить за борт через шпигаты.
Обычно корабли в таких условиях плавания спускали вниз верхнее
вооружение и шли под нижними парусами.
Первый помощник Эванс и боцман Ли подошли к капитану, перехватывая
руками туго натянутый трос. Эванс повернулся к ветру спиной и сказал Кингу:
-- Надо уменьшить парусность, Дэниэл! Иначе начерпаем воды и попортим
груз.
-- Я же приказал закрыть все люки парусиной! -- ответил Кинг
недовольно.
-- Все люки затянуты брезентом, -- поспешил объяснить боцман. -- Вода в
них не просочится.
-- И мачты надо беречь, -- настаивал Эванс. -- Если их поломаем,
здорово задержимся в пути...
-- Вы пришли меня учить? -- бледное лицо Кинга было мокрым, глаза
бешено сверкали. -- Когда в чайных гонках клипера опускали паруса? Только
трусы могут пойти на такое! Риск есть риск.
-- Рисковать надо в разумных пределах, -- продолжал убеждать Эванс с
неудовольствием морща свой длинный с горбинкой нос. В серых больших глазах
его таилась тревога. Помощник был старше капитана по возрасту, отношения их
строились как товарищеские, и Эванс не боялся высказывать свои соображения
напрямик. Ему казалось, что капитан слишком переоценивает себя и возможности
судна в борьбе со штормом. -- Груз у нас легкий, трюмы полны, а веса не
набрали и семисот тонн!
-- А, идите ко всем чертям! Я знаю, что делаю. У корабля хорошая
остойчивость, он самой новейшей постройки! Киль у него что надо!
-- Так то оно так, но...
Капитан перебил Эванса:
-- Что "но"?
Тут налетел сильный порыв ветра и клипер накренился еще больше, вода
залила палубу, все трое стояли в ней почти по колено.
-- Надо потравить шкоты, Дэниэл, -- крикнул Эванс. -- Гляди, какой
сильный крен!
На этот раз капитан был вынужден согласиться с ним. Шкоты у основных
парусов были ослаблены. Но едва порывы ветра поутихли, капитан снова
приказал:
-- Шкоты подтянуть!
Ни один парус не был опущен. Это был большой риск. Ни Эвансу, ни
боцману не было понятно, почему капитан играет со смертью в кошки-мышки.
"Поймай ветер" мчался по проливу с бешеной скоростью, сильно накренясь и
почти не выравниваясь. По палубе передвигаться было опасно. Вахтенные
матросы повязались штертом, чтобы их не смыло за борт.
А Кинг невозмутимо стоял на своем месте и не сводил глаз с рангоута. У
него была своя цель: испытать корабль в большой переделке. Ведь на пути их
будет еще немало.
Мачты угрожающе поскрипывали и, казалось, еле выдерживали напор ветра.
Мокрая парусина заметно обвисла, увеличив на них груз.
Егор в это время болел морской болезнью. Его сильно мутило, все
внутренности словно переворачивались в животе. Он валялся на койке
измученный и бледный. Майкл, сменившийся с вахты, мокрый с ног до головы,
переодевался в сухое и сочувственно посматривал на товарища. Порывшись в
своем сундучке, он подал Егору увядший лимон, прихваченный еще в порту.
-- На, соси, -- сказал он. -- Легче будет.
Егор достал складной нож и, разрезав лимон на дольки, сунул одну в рот.
Он вспомнил теперь, как дед говорил, что в шторм у моряков "желудок на плечо
виснет". Он, хотя и знал, что ничего такого не произойдет, все же подумал:
"Хоть бы мой желудок не вытряхнуло наружу..."
Когда уляжется зверская качка? Конца не видно...
...Шторм продолжался всю ночь. Дэниэл Кинг, передавая управление
кораблем Эвансу, предупредил его:
-- Смотри, не опускай ни одного паруса! Если что -- буди меня.
Приказ есть приказ. За всю вахту Эванс, хотя и испытывал большое
беспокойство за судьбу клипера, не спустил ни одного паруса.
К утру ветер ослаб, волнение поулеглось. Дэниэл Кинг вышел на палубу
отдохнувший, бодрый, тщательно выбритый.
-- Ну как дела? -- спросил он у Эванса.
-- Все в порядке. Но я всю ночь боялся за мачты, -- ответил тот.
-- Иди отдыхай, -- сказал капитан. -- Я буду ставить трюмсели.
-- Ветер еще довольно свеж, -- предостерег Эванс.
-- Ничего. Надо догнать и во что бы то ни стало обойти "Меченого
Мавра"! Иначе проиграем гонку.
-- Как знаешь, -- уклончиво отозвался помощник, еле державшийся на
ногах от усталости.
Он ушел. Опять на палубе загремел голос капитана:
-- Парусную команду наверх!
Услышав это, боцман повторил распоряжение и засвистел в дудку.
Моряки один за другим, словно пробки из бутылок с шампанским вылетали
из люка.
-- Грота-трюмсель, фор-трюмсель, крюйс-трюмсель ставить! Поживей! Не
спать на ходу! -- приказал капитан.
Трюмсели -- самые верхние паруса -- были тотчас развернуты, приведены к
ветру и закреплены. Клипер прибавил ходу, словно конь, которого подстегнули
хлыстом. А капитан уже подумывал, не поставить ли ему еще паруса, называемые
"небесными"... Но воздержался.
Ветер еще был силен: в обычных условиях капитаны ни за что бы не
решились ставить даже "королевские" паруса: стеньги легко могли обломиться.
Однако капитан Кинг решил с этим не считаться: у судового плотника имелся
запас рангоутного дерева, а у парусного мастера -- нетронутые кипы
полотна...
Поставив "королевские" паруса, матросы ожидали новых приказаний. Но
капитан был чем-то недоволен. Он напряженно смотрел вверх, задрав свою
красивую голову, и шевелил губами, как видно, что-то прикидывая. Но тут
марсовый со своей наблюдательной площадки закричал:
-- Прямо по курсу -- судно!
-- Какое судно? -- тотчас спросил капитан.
-- Клипер... -- доложил матрос. -- Судя по всему "Меченый Мавр"!
-- Наконец-то! -- сказал Дэниэл Кинг удовлетворенно.
Когда подошли поближе, марсовый доложил:
-- На "Меченом Мавре" сломана грот-бом-брам-стеньга. Снимают обломки!
-- Ага! -- с оттенком злорадства сказал Кинг. -- Теперь мы их обставим!
Марсовые на марс! Привести к ветру верхний фор-марсель! Привести к ветру
верхний грот-марсель! Шкоты подтянуть! Штурвальный, чего рыскаешь? Крепче
держи в бакштаг1! _____________
1 Идти в бакштаг -- идти с попутным ветром, дующим не прямо в корму, а
несколько справа или слева, чтобы "работало" больше парусов.
-- Есть крепче держать в бакштаг! -- пробасил штурвальный.
Клипер на всех парусах быстро поравнялся с "Меченым Мавром". Капитан
Кинг в зрительную трубу увидел, как матросы под командой Стоуна поспешно
сбрасывали на палубу обломки верхней стеньги. Пока поставят новую да
закрепят парус, "Меченый Мавр" останется далеко позади...
С "Меченого Мавра" Стоун кричал в рупор:
-- Далеко не уйдете! На траверзе Манилы догоню!
-- Догоняй, буду ждать! -- ответил Кинг. -- Только покрепче привяжи
стеньгу!
-- Смотри, не напорись на риф! -- ядовито кричал Стоун.
-- Все рифы оставим вам! -- столь же "любезно" ответил Кинг.
Боцману капитан сказал:
-- Стоун предостерег нас от рифов. Но мы ведь лицом в грязь не ударим?
-- Точно так, сэр! -- уверенно подтвердил Ли.
-- Смотри на норд-ост, -- сказал капитан.
Боцман посмотрел на северо-восток, и ему стало все ясно. Там, вдали,
вода потемнела, от горизонта наплывало огромное серое облако. Темная
поверхность на воде ширилась, приближалась к клиперу. Налетел шквал. Все
вокруг переменилось: вода закипела, волны заслонили собой весь горизонт.
Внезапный порыв ветра с пушечным громом ударил в паруса. Корабль
содрогнулся. Шкоты фор-марселя лопнули, будто кто их перерезал ножом.
-- Убрать фор-марсель! Живо! Трюмсели долой! -- закричал капитан.
Не успели моряки убрать часть парусов, как на корабль обрушился новый
шквальный порыв. Капитан командовал:
-- Все брамсели долой!
Боцман в помощь работающей вахте послал вторую. Теперь больше половины
экипажа находилось на палубе. Парусность наконец уменьшили, и опасность
перевернуться миновала. Но и с половинной оснасткой клипер мчался по волнам
с непостижимой скоростью.
И тут раздался крик:
-- Человек за бортом!
-- А, черт! -- выругался Кинг. -- Как его угораздило?
-- Шлюпку не спустишь, -- растерянно сказал боцман. -- Такая волна!
Капитан поглубже надвинул на лоб фуражку и промолчал. Но в глазах его
появилось беспокойство.
-- Человек за бортом! -- снова крикнул вахтенный.
-- Заткни ему глотку, -- сказал Кинг боцману, заметив беспокойство
матросов. -- Чего он там орет?
-- Есть! -- боцман Ли побежал к вахтенному.
-- Без паники! Стоять по местам! -- заревел капитан и на шее у него
набухли вены. -- Верхние грот-марсели долой! Верхний крюйсель долой!
Капитан не зря распорядился убрать и эти паруса: шквал достигал
наибольшей силы. Вода заплескивала на палубу, и клипер теперь кренился на
правый борт.
Егор, оправившись от морской болезни, вылез наверх, подумав, что, быть
может, понадобится и его помощь. Крепко вцепившись в штормовой канат, он
стоял возле грот-мачты, готовый выполнить любой приказ капитана.
Услышав крик "человек за бортом!", он встревожился. У него мелькнула
мысль, что вот теперь настал момент, когда он, не занятый работой у парусов,
может помочь в спасении несчастного моряка. Он глянул на матросов. Они
работали, и все были заняты.
Тогда Егор крикнул:
-- Спасать надо! К шлюпке! Перехватываясь по тросу, он кинулся к
правому борту, где была закреплена одна из шлюпок.
-- Эй, сюда! Шлюпку надо спустить!
Но боцман Ли, которого капитан послал одернуть вахтенного, чтобы тот не
сеял паники, заметил Егора у шлюпки и, подбежав к нему, отшвырнул его в
сторону. Егор упал, больно ударившись коленом о скользкую палубу. Набежавшая
волна накрыла его, когда он пытался встать на ноги. В последний момент Егор
уцепился за канат, и его не смыло за борт. Боцман уже бежал обратно от
вахтенного, которому дал изрядную затрещину. Он сурово глянул на Егора и
рявкнул:
-- Какого дьявола вертишься тут? Марш в кубрик!
Он занес над парнем огромный кулачище, но Егор уклонился от удара и,
прихрамывая, побежал к трапу в кубрик.
Там он некоторое время сидел на койке, переводя дух и морщась от боли в
ушибленном колене...
"Вот и делай доброе дело! -- досадовал он. -- Человек-то теперь уж
погиб! А они и не думали спасать его..."
Он вздохнул и лег на койку, думая о погибшем товарище.
Матроса, конечно, не спасли, даже не предприняли к тому попытки.
Команда потеряла одного из "зашанхаенных" в Капштадте голландцев -- Ван-Мея.
Во время гонок не принято было заботиться о судьбе человека, упавшего
за борт. Важно было победить в состязании, а победителей не судят...
Когда шторм улегся, Егора вызвали к капитану. Паренек вошел в каюту и
молча стал у порога.
-- Подойди поближе, -- сказал Кинг.
Егор подошел и замер, не спуская глаз с капитана.
Выражение лица Кинга было неприступно суровым я холодным. Он спросил:
-- Кто разрешил тебе выйти из кубрика? И зачем ты побежал к шлюпке?
Егор, робея, ответил:
-- Я, сэр, думал, что...
-- Ты не должен думать! -- резко оборвал Кинг. -- Думает капитан, а ты
должен исполнять только его приказы!
-- Но я, сэр, хотел спасать человека...
-- Каким образом?
-- Ну, спустить шлюпку...
Кинг некоторое время молчал, потом сказал уже мягче:
-- Приказа спускать шлюпку я не отдавал. И не потому, что мне наплевать
на голландца. Вовсе нет! В такой момент спустить шлюпку значило погубить и
ее экипаж. Понятно?
-- У нас в России говорят, господин капитан: "Сам погибай, а товарища
выручай!" Русские матросы не бросили бы человека в беде.
Кинг наклонился над столом, стараясь получше рассмотреть и расслышать
Егора. Он, кажется, понял, что там говорит этот Пойндексер.
-- Ну что там у вас в России, я не знаю... А здесь свои правила. На все
надо смотреть трезво. -- Кинг помедлил, посмотрел на Егора повнимательней.
-- Я ценю твою доброту и готовность помочь товарищу. Но впредь помни: без
приказа ты не должен ничего делать. Понял?
-- Понял, сэр.
Капитан махнул рукой. Егор повернулся и вышел.
"Как же так? -- думал он, возвращаясь в кубрик. -- Выходит, на человека
ему наплевать?"
Сомнения не оставляли Егора. В кубрике его поджидал Майкл. Он
поинтересовался:
-- Ну, что тебе сказал капитан?
Егор передал ему разговор. Майкл недовольно хмыкнул:
-- Матрос для капитана -- только работник. Если матрос хорошо работает
-- капитан доволен. Попал матрос в беду -- сам и в ответе. А, впрочем,
штормина был зверский. Шлюпку спускать было рискованно... Да и голландец
сразу хлебнул воды и пошел ко дну...
Майкл тяжело вздохнул и, положив руку на плечо Егора, счел нужным
ободрить его:
-- Не унывай. Такое в море случается частенько. Лучше береги себя.
Пока дела у капитана Кинга обстояли не так уж плохо. Клипер под свежим
ветром от норда уже шел Южно-Китайским морем. Здесь корабль опять попал в
шторм, но для Кинга штормов, казалось, не существовало. Верный своим твердым
правилам, он держал парусность на пределе, и "Поймай ветер", как
первоклассный иноходец с опытным жокеем в седле, при сильной килевой качке
мчался по волнам все вперед и вперед. "Меченый Мавр" и "Капитан Кук"
остались далеко позади, и это радовало всех матросов, которые заразились от
своего капитана небывалым азартом гонки.
Дэниэлу Кингу, скажем прямо, везло. Но везение -- не удел ли храбрецов
и умельцев? Если не считать опечалившего матросов, но отнюдь не капитана,
случая с голландским моряком, упавшим в море в Тайваньском проливе, на
корабле было все в порядке. Мачты целы до самой последней стеньги, реи тоже;
правда, иногда лопались тросы и шкоты, но их быстро заменяли; имелся запас
воды и продуктов. Матросы здоровы и послушны. Словом все, как говорится,
о'кэй.
Ночью возле острова Батан при выходе в Южно-Китайское море корабль
опять настиг шторм, но и из этой борьбы со стихией "Поймай ветер" вышел
победителем.
Теперь держали путь к Маниле, что на острове Лусон, на Филиппинах.
Узнав про Лусон, Егор подумал, что это название он слышал где-то раньше. Он
вспомнил, как моряки вечером на узкой портовой улочке в Лондоне пели
песенку:
Малайские красотки
Стройны, как стеньги.
Плывем к Лусону,
Плывем к Лусону...
Так вот где этот остров! Егор, закончив приборку на баке, стоял у борта
и смотрел на шумное море. Ему хотелось увидеть остров Лусон, но ничего,
кроме бесконечных волн да облачного сизоватого неба, он не заметил, как ни
вглядывался в даль...
Лусон с портом Манилой остался слева по курсу. Капитан не собирался
заходить на Филиппины. И вообще на обратном пути он не будет отдавать якорь
в портах. Он, да не только он, а и весь экипаж корабля стремился лишь
вперед.
Клипер бежал к Зондскому проливу между островами Суматра и Ява.
Часов в десять утра матрос с салинга заметил впереди маленький островок
Тоти, что располагался в Южно-Китайском море перед островом Банка. Островок
был попутным ориентиром. Перед вечером клипер, оставив справа Тоти, пошел к
Банке. К нему приблизились ночью и вдоль восточного побережья, каждый час
промеряя глубину, поплыли дальше, на юг, к проливу. У Банки капитан, скрепя
сердце, распорядился убрать половину парусов, потому что идти на полном ходу
вдоль побережья, усеянного мелями и рифами, было опасно.
Еще днем помощник боцмана Фред дал Егору лот и велел с ним хорошенько
освоиться. Майкл стал объяснять Егору устройство лота и научил им
пользоваться.
Ручной лот, прибор для измерения глубины моря, состоял из свинцовой
конусообразной гири весом до семи-восьми фунтов1, прикрепленной к лотлиню --
прочному пеньковому плетеному шнуру. На дне гири имелась выемка, заполненная
салом с толченым мелом, к этой смеси прилипали частицы грунта со дна.
Лотлинь разбит на сажени и футы, обозначенные разной формы и величины
кожаными, вплетенными в линь метками-марками. По этим маркам и определял
матрос -- лотовый морскую глубину. _____________ 1 Ф у н т -- 409,5 грамма.
Дело было нехитрое, однако требовало зоркости глаза и точности броска.
Хорошо бросать лот -- настоящее искусство. Сначала груз следовало раскрутить
в воздухе и забросить его вперед, против хода судна. Заметить деление надо
было в тот момент, когда груз опустится на дно, а лотлинь примет
вертикальное положение.
Егор попрактиковался днем в бросании лота. Некоторую трудность для него
представлял английский счет, но он освоился и с этим.
Матросы отдыхали в кубрике. С утра им опять предстояла жаркая работа у
парусов. На палубе были только вахтенные, рулевой, капитан и помощник
Как ни торопил Кинг грузчиков, "Поймай ветер" выходил вторым: его опередил
"Меченый Мавр".
...Буксир еле справлялся с быстрым приливным течением. Капитан Кинг,
стоя на баке, нетерпеливо поглядывал вперед и поднимал руку, помахивая
сжатым кулаком. Трудно сказать, действовал ли на команду буксира этот
красноречивый жест, но кольца дыма из трубы буксира стали вылетать чаще и
скорости как будто прибавилось.
Егору все это было в диковинку. Он стоял на палубе рядом с Майклом и
смотрел, как слабосильный паровичок буксировал клипер.
Лотовый в носу кричал:
-- Пять саженей!.. Пять с половиной!
Капитан оборачивался к нему и что-то спрашивал. Лотовый снова и снова
бросал свинцовый груз за борт и выбирал лотлинь.
-- Шесть саженей и четыре фута!1 -- докладывал он. _____________ 1 1
фут -- 0,3048 метра.
Прилив поднял уровень воды в реке почти на треть.
-- Ну, скоро начнется адская работа! -- сказал Майкл. -- Готовься,
Джордж...
-- Да я-то готов, -- ответил Егор. -- Пошлют ли меня на мачты?
-- Пошлют, -- со спокойной уверенностью отозвался Майкл.
Паровичок вдруг пошел очень медленно, он больше не мог справляться с
приливным течением. Буксирный канат совсем ослаб, сильно провис в воду.
Корабль вместе с паровичком начало относить назад, и Дэниэл Кинг раздраженно
скомандовал:
-- Отдать якорь!
Загремела ручная лебедка, якорь погрузился на дно, и клипер
остановился. Его корма сразу развернулась по течению. Буксир подошел и,
чтобы его не относило течением, виновато прижался к борту клипера.
Так шли около двух часов. Кинг ходил по палубе злой и раздраженно
кричал на вахтенных, придираясь ко всяким мелочам. Моряки, находившиеся на
палубе без дела, поспешно прятались от него.
-- Дьявольское течение! -- сказал Кинг боцману Ли. -- Этот тщедушный
буксиришко крепко подвел нас. "Меченый Мавр" наверняка уж поднял паруса! Мы
потеряем по меньшей мере полсуток, пока тут барахтаемся!..
Боцман с кислой миной на чернобородом загорелом лице сочувственно
кивал:
-- Увы, сэр!
Наконец течение ослабло, это было заметно по тому, как за бортом
проносило лот. Лотовый доложил:
-- Течение слабеет!
Капитан, перевесившись через планширь, кричал на буксир:
-- Какого дьявола стоим? Неужели вам и теперь не подняться?
Буксир словно нехотя оторвался от борта клипера и опять запыхтел,
зашлепал колесами по воде. Он с видимым усилием стал натягивать провисший
трос. На клипере подняли якорь, и корабль медленно, словно большой дог на
поводке, потянулся за крошечным суденышком дальше.
В воды пролива выбрались только к вечеру. Буксир, дав прощальный гудок,
с видимым облегчением повернул обратно. Капитан Кинг принялся за дело:
-- Марсовые на марс марсель ставить! Отдава-а-ай! Марса-шкоты тянуть!
На гротовые брасы на левую! На крюйсель и контрабрас! Слабину выбрать!
По-ше-е-ел, брасы-ы-ы! На бизань-шкот! Бизань-шкот тянуть! На кливер и
стаксель фалы! Кливера поднять!
Матросы парусной команды загрохотали каблуками по палубе, мигом
поднялись на марсы и салинги, облепили реи, и в считанные минуты отдали
почти все паруса. Затем повернули реи, приведя полотнища парусов к ветру. А
капитан все командовал, резко, заливисто, словно бы любуясь своим голосом, и
на палубе у кофель-нагельных планок2 продолжалась поспешная горячая работа.
___________
2 Кофель-нагельные планки -- дубовые брусья с приспособлениями, на
которых крепятся на палубе концы разных тросов, спускающихся с мачт от
парусов и реев.
Наконец все паруса были развернуты, закреплены, и красавец "Поймай
ветер" ринулся вперед, срезая острым носом гребни волн. Брызги с шумом
летели по обе стороны штевня.
Первые десятки миль клипер шел при полной парусной оснастке,
подгоняемый довольно свежим северо-восточным пассатом. Ясная погода
перемежалась облачной. Иногда выпадали дожди.
Других кораблей в пределах видимости не было. "Меченый Мавр", выйдя из
порта раньше, вырвался вперед, и "Поймай ветер" утерял его из виду. "Капитан
Кук" закончил погрузку часом позднее и шел где-то позади. Но это еще ни о
чем не говорило: путь предстоял дальний, условия плавания могли меняться
каждые сутки, и в любой час корабли ожидали непредвиденные случайности.
Поэтому капитан Кинг, зная, что исход гонки решают скорость судна,
выносливость экипажа и прочность рангоута и парусов, уверенно вел судно
Тайваньским проливом.
Чтобы выиграть гонку, предстояло обогнать "Меченого Мавра", не позволяя
в то же время "Капитану Куку" обойти "Поймай ветер". Никакой связи между
кораблями не было, не имелось ее и с берегом.
Шансы были приблизительно равными. Дэниэл Кинг поставил себе целью уже
в начале гонки создать возможно больший запас времени и пройденного
расстояния.
Кинг хорошо знал характеры соперничавших с ним командиров клиперов.
Генри Джеймс с "Капитана Кука" имел за плечами большой опыт, восемь лет
командовал военным бригом, а затем несколько раз ходил на четырехмачтовой
шхуне в Австралию. Джеймс прекрасно знал южные моря, был очень расчетлив и
аккуратен. Но Дэниэл Кинг за аккуратностью и расчетливостью Джеймса видел и
слабое его место: Джеймс никогда не пойдет на крупный риск. А гонки без
риска -- не гонки.
Капитан "Меченого Мавра" Гарри Стоун -- настоящий морской волк. Ему уже
было под сорок, и он за свою жизнь проплавал втрое больше Кинга. Стоун
сочетал в себе блестящее искусство судоводителя с отчаянной храбростью,
свойственной разве только капитанам каперов1. На корабле у него была
жесточайшая дисциплина. Он мог прибегнуть к самым изощренным наказаниям
провинившихся матросов. Моряки боялись его, как дьявола. Команду ему всегда
приходилось вербовать с помощью обманов с великим трудом. Но те, кто пошел к
нему служить, были настоящие сорвиголовы. И уж в гонке капитан Стоун не
посчитается ни с чем, лишь бы ее выиграть. ____________
1 Каперы -- военные корабли, получавшие от своих правительств во время
войнн разрешение нападать на одиночные суда противника и брать их на
абордаж, грабя и уничтожая пиратскими способами.
Что касается самого Дэниэла Кинга, то, несмотря на молодость, он в
известной мере сочетал в себе качества обоих соперников -- холодную
расчетливость Генри Джеймса и отчаянную храбрость и непреклонность Гарри
Стоуна.
Кинг не покидал палубы, все время следил за направлением и силой ветра
и непрерывно отдавал распоряжения с тем, чтобы паруса своими плоскостями
были всегда приведены к нему. Парусная вахта не знала покоя: при малейших
переменах ветра моряки брасопили реи. Теперь клипер как никогда прежде
оправдывал свое имя "Поймай ветер". Он именно ловил широкими полотнищами
фоков, гротов, марселей и кливеров стремительно движущийся воздух. Капитан
Кинг выжимал все из оснастки своего корабля.
В начале пути оказалось, что нос клипера чуть перегружен и зарывается в
волны. На ходу по приказу капитана часть грузов была перенесена ближе к
корме -- и парусник выправился.
На палубе неподалеку от штурвальных2 для капитана поставили плетеное
кресло и укрепили круглый брезентовый тент для защиты от дождя и солнца. В
этом кресле Кинг отдыхал в минуты сравнительно спокойного и ровного хода
судна, но едва что-нибудь менялось, он вскакивал и звонким молодым голосом
принимался командовать и ругаться почище боцмана. ______________
2 Штурвальных на клипере было обычно двое. Они следили за курсом по
компасу и за работой парусов. В сильный шторм рулевые привязывались к
вделанным в палубу рымам (металличесьим кольцам), чтобы волна не смыла их за
борт, так как находились они в самой корме.
Отныне и до конца рейса место капитана было тут, в этом кресле. Он
редко уходил в каюту соснуть часок-другой, передав управление клипером своим
помощникам.
В глазах капитана Кинга стоял не только соблазнительный блеск
пятидесяти фунтов. Он видел перед собой славу настоящего моряка, которую
предстояло завоевать. Золото золотом, а слава -- главное. Кроме всего
прочего он еще не был женат, и ему нельзя было уронить капитанскую честь в
глазах невесты Бетси Джонсон, дочери сквайра. Весь Лондон -- да что там
Лондон -- вся Англия должна знать имя капитана Кинга!
Еще в Фучжоу он сказал морякам:
-- Потрудимся, парни, во славу Британии! Дело нашей чести прийти в
Лондон первыми!
Матросы ответили ему дружным "ура-аа!!"
В третьем часу пополудни первого декабря направление ветра резко
изменилось. Клипер, выйдя из полосы северо-восточного пассата, вступил в
зону действия муссона, который в этих широтах в зимнюю пору дует особенно
свирепо. Северный ветер усиливался с каждым часом, и перед вечером
разыгрался сильный шторм. Порывы ветра срывали с гребней волн пену и
забрасывали ее на палубу, низкие лохматые облака сеяли дождь. Он сек
парусину, которая сразу потемнела и набухла от воды.
Капитан, надев плащ с капюшоном, озабоченно посматривал на мачты, на
паруса. По дождевику рулевого лились потоки воды. Матросы надели клеенчатые
штормовки с зюйдвестками.
Клипер летел по волнам, кренясь на левый борт. Волны накатывались на
палубу; казалось, она прогибалась под их тяжестью. Вода едва успевала
уходить за борт через шпигаты.
Обычно корабли в таких условиях плавания спускали вниз верхнее
вооружение и шли под нижними парусами.
Первый помощник Эванс и боцман Ли подошли к капитану, перехватывая
руками туго натянутый трос. Эванс повернулся к ветру спиной и сказал Кингу:
-- Надо уменьшить парусность, Дэниэл! Иначе начерпаем воды и попортим
груз.
-- Я же приказал закрыть все люки парусиной! -- ответил Кинг
недовольно.
-- Все люки затянуты брезентом, -- поспешил объяснить боцман. -- Вода в
них не просочится.
-- И мачты надо беречь, -- настаивал Эванс. -- Если их поломаем,
здорово задержимся в пути...
-- Вы пришли меня учить? -- бледное лицо Кинга было мокрым, глаза
бешено сверкали. -- Когда в чайных гонках клипера опускали паруса? Только
трусы могут пойти на такое! Риск есть риск.
-- Рисковать надо в разумных пределах, -- продолжал убеждать Эванс с
неудовольствием морща свой длинный с горбинкой нос. В серых больших глазах
его таилась тревога. Помощник был старше капитана по возрасту, отношения их
строились как товарищеские, и Эванс не боялся высказывать свои соображения
напрямик. Ему казалось, что капитан слишком переоценивает себя и возможности
судна в борьбе со штормом. -- Груз у нас легкий, трюмы полны, а веса не
набрали и семисот тонн!
-- А, идите ко всем чертям! Я знаю, что делаю. У корабля хорошая
остойчивость, он самой новейшей постройки! Киль у него что надо!
-- Так то оно так, но...
Капитан перебил Эванса:
-- Что "но"?
Тут налетел сильный порыв ветра и клипер накренился еще больше, вода
залила палубу, все трое стояли в ней почти по колено.
-- Надо потравить шкоты, Дэниэл, -- крикнул Эванс. -- Гляди, какой
сильный крен!
На этот раз капитан был вынужден согласиться с ним. Шкоты у основных
парусов были ослаблены. Но едва порывы ветра поутихли, капитан снова
приказал:
-- Шкоты подтянуть!
Ни один парус не был опущен. Это был большой риск. Ни Эвансу, ни
боцману не было понятно, почему капитан играет со смертью в кошки-мышки.
"Поймай ветер" мчался по проливу с бешеной скоростью, сильно накренясь и
почти не выравниваясь. По палубе передвигаться было опасно. Вахтенные
матросы повязались штертом, чтобы их не смыло за борт.
А Кинг невозмутимо стоял на своем месте и не сводил глаз с рангоута. У
него была своя цель: испытать корабль в большой переделке. Ведь на пути их
будет еще немало.
Мачты угрожающе поскрипывали и, казалось, еле выдерживали напор ветра.
Мокрая парусина заметно обвисла, увеличив на них груз.
Егор в это время болел морской болезнью. Его сильно мутило, все
внутренности словно переворачивались в животе. Он валялся на койке
измученный и бледный. Майкл, сменившийся с вахты, мокрый с ног до головы,
переодевался в сухое и сочувственно посматривал на товарища. Порывшись в
своем сундучке, он подал Егору увядший лимон, прихваченный еще в порту.
-- На, соси, -- сказал он. -- Легче будет.
Егор достал складной нож и, разрезав лимон на дольки, сунул одну в рот.
Он вспомнил теперь, как дед говорил, что в шторм у моряков "желудок на плечо
виснет". Он, хотя и знал, что ничего такого не произойдет, все же подумал:
"Хоть бы мой желудок не вытряхнуло наружу..."
Когда уляжется зверская качка? Конца не видно...
...Шторм продолжался всю ночь. Дэниэл Кинг, передавая управление
кораблем Эвансу, предупредил его:
-- Смотри, не опускай ни одного паруса! Если что -- буди меня.
Приказ есть приказ. За всю вахту Эванс, хотя и испытывал большое
беспокойство за судьбу клипера, не спустил ни одного паруса.
К утру ветер ослаб, волнение поулеглось. Дэниэл Кинг вышел на палубу
отдохнувший, бодрый, тщательно выбритый.
-- Ну как дела? -- спросил он у Эванса.
-- Все в порядке. Но я всю ночь боялся за мачты, -- ответил тот.
-- Иди отдыхай, -- сказал капитан. -- Я буду ставить трюмсели.
-- Ветер еще довольно свеж, -- предостерег Эванс.
-- Ничего. Надо догнать и во что бы то ни стало обойти "Меченого
Мавра"! Иначе проиграем гонку.
-- Как знаешь, -- уклончиво отозвался помощник, еле державшийся на
ногах от усталости.
Он ушел. Опять на палубе загремел голос капитана:
-- Парусную команду наверх!
Услышав это, боцман повторил распоряжение и засвистел в дудку.
Моряки один за другим, словно пробки из бутылок с шампанским вылетали
из люка.
-- Грота-трюмсель, фор-трюмсель, крюйс-трюмсель ставить! Поживей! Не
спать на ходу! -- приказал капитан.
Трюмсели -- самые верхние паруса -- были тотчас развернуты, приведены к
ветру и закреплены. Клипер прибавил ходу, словно конь, которого подстегнули
хлыстом. А капитан уже подумывал, не поставить ли ему еще паруса, называемые
"небесными"... Но воздержался.
Ветер еще был силен: в обычных условиях капитаны ни за что бы не
решились ставить даже "королевские" паруса: стеньги легко могли обломиться.
Однако капитан Кинг решил с этим не считаться: у судового плотника имелся
запас рангоутного дерева, а у парусного мастера -- нетронутые кипы
полотна...
Поставив "королевские" паруса, матросы ожидали новых приказаний. Но
капитан был чем-то недоволен. Он напряженно смотрел вверх, задрав свою
красивую голову, и шевелил губами, как видно, что-то прикидывая. Но тут
марсовый со своей наблюдательной площадки закричал:
-- Прямо по курсу -- судно!
-- Какое судно? -- тотчас спросил капитан.
-- Клипер... -- доложил матрос. -- Судя по всему "Меченый Мавр"!
-- Наконец-то! -- сказал Дэниэл Кинг удовлетворенно.
Когда подошли поближе, марсовый доложил:
-- На "Меченом Мавре" сломана грот-бом-брам-стеньга. Снимают обломки!
-- Ага! -- с оттенком злорадства сказал Кинг. -- Теперь мы их обставим!
Марсовые на марс! Привести к ветру верхний фор-марсель! Привести к ветру
верхний грот-марсель! Шкоты подтянуть! Штурвальный, чего рыскаешь? Крепче
держи в бакштаг1! _____________
1 Идти в бакштаг -- идти с попутным ветром, дующим не прямо в корму, а
несколько справа или слева, чтобы "работало" больше парусов.
-- Есть крепче держать в бакштаг! -- пробасил штурвальный.
Клипер на всех парусах быстро поравнялся с "Меченым Мавром". Капитан
Кинг в зрительную трубу увидел, как матросы под командой Стоуна поспешно
сбрасывали на палубу обломки верхней стеньги. Пока поставят новую да
закрепят парус, "Меченый Мавр" останется далеко позади...
С "Меченого Мавра" Стоун кричал в рупор:
-- Далеко не уйдете! На траверзе Манилы догоню!
-- Догоняй, буду ждать! -- ответил Кинг. -- Только покрепче привяжи
стеньгу!
-- Смотри, не напорись на риф! -- ядовито кричал Стоун.
-- Все рифы оставим вам! -- столь же "любезно" ответил Кинг.
Боцману капитан сказал:
-- Стоун предостерег нас от рифов. Но мы ведь лицом в грязь не ударим?
-- Точно так, сэр! -- уверенно подтвердил Ли.
-- Смотри на норд-ост, -- сказал капитан.
Боцман посмотрел на северо-восток, и ему стало все ясно. Там, вдали,
вода потемнела, от горизонта наплывало огромное серое облако. Темная
поверхность на воде ширилась, приближалась к клиперу. Налетел шквал. Все
вокруг переменилось: вода закипела, волны заслонили собой весь горизонт.
Внезапный порыв ветра с пушечным громом ударил в паруса. Корабль
содрогнулся. Шкоты фор-марселя лопнули, будто кто их перерезал ножом.
-- Убрать фор-марсель! Живо! Трюмсели долой! -- закричал капитан.
Не успели моряки убрать часть парусов, как на корабль обрушился новый
шквальный порыв. Капитан командовал:
-- Все брамсели долой!
Боцман в помощь работающей вахте послал вторую. Теперь больше половины
экипажа находилось на палубе. Парусность наконец уменьшили, и опасность
перевернуться миновала. Но и с половинной оснасткой клипер мчался по волнам
с непостижимой скоростью.
И тут раздался крик:
-- Человек за бортом!
-- А, черт! -- выругался Кинг. -- Как его угораздило?
-- Шлюпку не спустишь, -- растерянно сказал боцман. -- Такая волна!
Капитан поглубже надвинул на лоб фуражку и промолчал. Но в глазах его
появилось беспокойство.
-- Человек за бортом! -- снова крикнул вахтенный.
-- Заткни ему глотку, -- сказал Кинг боцману, заметив беспокойство
матросов. -- Чего он там орет?
-- Есть! -- боцман Ли побежал к вахтенному.
-- Без паники! Стоять по местам! -- заревел капитан и на шее у него
набухли вены. -- Верхние грот-марсели долой! Верхний крюйсель долой!
Капитан не зря распорядился убрать и эти паруса: шквал достигал
наибольшей силы. Вода заплескивала на палубу, и клипер теперь кренился на
правый борт.
Егор, оправившись от морской болезни, вылез наверх, подумав, что, быть
может, понадобится и его помощь. Крепко вцепившись в штормовой канат, он
стоял возле грот-мачты, готовый выполнить любой приказ капитана.
Услышав крик "человек за бортом!", он встревожился. У него мелькнула
мысль, что вот теперь настал момент, когда он, не занятый работой у парусов,
может помочь в спасении несчастного моряка. Он глянул на матросов. Они
работали, и все были заняты.
Тогда Егор крикнул:
-- Спасать надо! К шлюпке! Перехватываясь по тросу, он кинулся к
правому борту, где была закреплена одна из шлюпок.
-- Эй, сюда! Шлюпку надо спустить!
Но боцман Ли, которого капитан послал одернуть вахтенного, чтобы тот не
сеял паники, заметил Егора у шлюпки и, подбежав к нему, отшвырнул его в
сторону. Егор упал, больно ударившись коленом о скользкую палубу. Набежавшая
волна накрыла его, когда он пытался встать на ноги. В последний момент Егор
уцепился за канат, и его не смыло за борт. Боцман уже бежал обратно от
вахтенного, которому дал изрядную затрещину. Он сурово глянул на Егора и
рявкнул:
-- Какого дьявола вертишься тут? Марш в кубрик!
Он занес над парнем огромный кулачище, но Егор уклонился от удара и,
прихрамывая, побежал к трапу в кубрик.
Там он некоторое время сидел на койке, переводя дух и морщась от боли в
ушибленном колене...
"Вот и делай доброе дело! -- досадовал он. -- Человек-то теперь уж
погиб! А они и не думали спасать его..."
Он вздохнул и лег на койку, думая о погибшем товарище.
Матроса, конечно, не спасли, даже не предприняли к тому попытки.
Команда потеряла одного из "зашанхаенных" в Капштадте голландцев -- Ван-Мея.
Во время гонок не принято было заботиться о судьбе человека, упавшего
за борт. Важно было победить в состязании, а победителей не судят...
Когда шторм улегся, Егора вызвали к капитану. Паренек вошел в каюту и
молча стал у порога.
-- Подойди поближе, -- сказал Кинг.
Егор подошел и замер, не спуская глаз с капитана.
Выражение лица Кинга было неприступно суровым я холодным. Он спросил:
-- Кто разрешил тебе выйти из кубрика? И зачем ты побежал к шлюпке?
Егор, робея, ответил:
-- Я, сэр, думал, что...
-- Ты не должен думать! -- резко оборвал Кинг. -- Думает капитан, а ты
должен исполнять только его приказы!
-- Но я, сэр, хотел спасать человека...
-- Каким образом?
-- Ну, спустить шлюпку...
Кинг некоторое время молчал, потом сказал уже мягче:
-- Приказа спускать шлюпку я не отдавал. И не потому, что мне наплевать
на голландца. Вовсе нет! В такой момент спустить шлюпку значило погубить и
ее экипаж. Понятно?
-- У нас в России говорят, господин капитан: "Сам погибай, а товарища
выручай!" Русские матросы не бросили бы человека в беде.
Кинг наклонился над столом, стараясь получше рассмотреть и расслышать
Егора. Он, кажется, понял, что там говорит этот Пойндексер.
-- Ну что там у вас в России, я не знаю... А здесь свои правила. На все
надо смотреть трезво. -- Кинг помедлил, посмотрел на Егора повнимательней.
-- Я ценю твою доброту и готовность помочь товарищу. Но впредь помни: без
приказа ты не должен ничего делать. Понял?
-- Понял, сэр.
Капитан махнул рукой. Егор повернулся и вышел.
"Как же так? -- думал он, возвращаясь в кубрик. -- Выходит, на человека
ему наплевать?"
Сомнения не оставляли Егора. В кубрике его поджидал Майкл. Он
поинтересовался:
-- Ну, что тебе сказал капитан?
Егор передал ему разговор. Майкл недовольно хмыкнул:
-- Матрос для капитана -- только работник. Если матрос хорошо работает
-- капитан доволен. Попал матрос в беду -- сам и в ответе. А, впрочем,
штормина был зверский. Шлюпку спускать было рискованно... Да и голландец
сразу хлебнул воды и пошел ко дну...
Майкл тяжело вздохнул и, положив руку на плечо Егора, счел нужным
ободрить его:
-- Не унывай. Такое в море случается частенько. Лучше береги себя.
Пока дела у капитана Кинга обстояли не так уж плохо. Клипер под свежим
ветром от норда уже шел Южно-Китайским морем. Здесь корабль опять попал в
шторм, но для Кинга штормов, казалось, не существовало. Верный своим твердым
правилам, он держал парусность на пределе, и "Поймай ветер", как
первоклассный иноходец с опытным жокеем в седле, при сильной килевой качке
мчался по волнам все вперед и вперед. "Меченый Мавр" и "Капитан Кук"
остались далеко позади, и это радовало всех матросов, которые заразились от
своего капитана небывалым азартом гонки.
Дэниэлу Кингу, скажем прямо, везло. Но везение -- не удел ли храбрецов
и умельцев? Если не считать опечалившего матросов, но отнюдь не капитана,
случая с голландским моряком, упавшим в море в Тайваньском проливе, на
корабле было все в порядке. Мачты целы до самой последней стеньги, реи тоже;
правда, иногда лопались тросы и шкоты, но их быстро заменяли; имелся запас
воды и продуктов. Матросы здоровы и послушны. Словом все, как говорится,
о'кэй.
Ночью возле острова Батан при выходе в Южно-Китайское море корабль
опять настиг шторм, но и из этой борьбы со стихией "Поймай ветер" вышел
победителем.
Теперь держали путь к Маниле, что на острове Лусон, на Филиппинах.
Узнав про Лусон, Егор подумал, что это название он слышал где-то раньше. Он
вспомнил, как моряки вечером на узкой портовой улочке в Лондоне пели
песенку:
Малайские красотки
Стройны, как стеньги.
Плывем к Лусону,
Плывем к Лусону...
Так вот где этот остров! Егор, закончив приборку на баке, стоял у борта
и смотрел на шумное море. Ему хотелось увидеть остров Лусон, но ничего,
кроме бесконечных волн да облачного сизоватого неба, он не заметил, как ни
вглядывался в даль...
Лусон с портом Манилой остался слева по курсу. Капитан не собирался
заходить на Филиппины. И вообще на обратном пути он не будет отдавать якорь
в портах. Он, да не только он, а и весь экипаж корабля стремился лишь
вперед.
Клипер бежал к Зондскому проливу между островами Суматра и Ява.
Часов в десять утра матрос с салинга заметил впереди маленький островок
Тоти, что располагался в Южно-Китайском море перед островом Банка. Островок
был попутным ориентиром. Перед вечером клипер, оставив справа Тоти, пошел к
Банке. К нему приблизились ночью и вдоль восточного побережья, каждый час
промеряя глубину, поплыли дальше, на юг, к проливу. У Банки капитан, скрепя
сердце, распорядился убрать половину парусов, потому что идти на полном ходу
вдоль побережья, усеянного мелями и рифами, было опасно.
Еще днем помощник боцмана Фред дал Егору лот и велел с ним хорошенько
освоиться. Майкл стал объяснять Егору устройство лота и научил им
пользоваться.
Ручной лот, прибор для измерения глубины моря, состоял из свинцовой
конусообразной гири весом до семи-восьми фунтов1, прикрепленной к лотлиню --
прочному пеньковому плетеному шнуру. На дне гири имелась выемка, заполненная
салом с толченым мелом, к этой смеси прилипали частицы грунта со дна.
Лотлинь разбит на сажени и футы, обозначенные разной формы и величины
кожаными, вплетенными в линь метками-марками. По этим маркам и определял
матрос -- лотовый морскую глубину. _____________ 1 Ф у н т -- 409,5 грамма.
Дело было нехитрое, однако требовало зоркости глаза и точности броска.
Хорошо бросать лот -- настоящее искусство. Сначала груз следовало раскрутить
в воздухе и забросить его вперед, против хода судна. Заметить деление надо
было в тот момент, когда груз опустится на дно, а лотлинь примет
вертикальное положение.
Егор попрактиковался днем в бросании лота. Некоторую трудность для него
представлял английский счет, но он освоился и с этим.
Матросы отдыхали в кубрике. С утра им опять предстояла жаркая работа у
парусов. На палубе были только вахтенные, рулевой, капитан и помощник