- Нет, - строго сказал тот, - иди впереди нас. - Шар обиженно обогнул его и тяжело выкатился из сада. - Теперь - вы, - повернулся Йанак к Фроару. Великан, с трудом переставляя негнущиеся ноги, двинулся за комом глины. Вслед за ними покинули сад Сивара, Джен и Йанак, прижимавший к груди голубой камень.
Они вновь шли по затемненным, пыльным залам; шар, казалось, резвился, делая огромные скачки. Вот он весело выскочил из гигантских ворот и поскакал по мостовой к морю.
Матросы, ждавшие на берегу, приветствовали их было радостными криками, однако, заметив глиняный шар и неестественно сверкавший в руках Йанака сапфир, люди растерянно притихли. Самого Йанака они издали приняли за Каспеля - четверо уходили в город, четверо и возвращались из него, - но что за странная штуковина прыгает и крутится у них под ногами? Когда же они разглядели Йанака, ужасу их не было предела. Напрасно островитянин старательно растягивал губы в приветливой улыбке - это не убавило паники среди моряков.
Сивара, начав понимать язык Йанака с момента появления Орчера в храме, как могла утешила растерявшегося морежителя и попыталась успокоить перепуганных матросов.
- Он не причинит никому зла. Он - наш друг. Нам обеспечена поддержка в обороне Наниха!
- Принцесса! - Один из моряков едва мог говорить со страху, остальные, сбившись в кучу, наблюдали за происходящим с тревожным блеском в глазах. Принцесса! Он что, будет вместе с нами на корабле? - Моряк, словно желая разогнать злые чары, очертил в воздухе каббалистический знак.
- Он не желает вам зла, - устало повторила Сивара, заглушая пылкое бормотание Йанака, затем, оперевшись на руку Джена, она ступила в лодку, А Джен как зачарованный глядел на ком глины, который остановился, задрожал, подпрыгнул и уже в следующий момент, глухо ударившись о доски, был в лодке. Йанак занял место на носу, уложив камень на колени. Фроар, вернувшись в свое обычное состояние, всем своим видом выражая враждебность и презрение, устроился напротив кормчего - подальше от Йанака, убрав цепь под складки рукавов, - цепь, которой был убит Каспель!
- К кораблю! - скомандовала Сивара. - Мы возвращаемся в Наних! Гребцы, ропща и бросая косые взгляды в сторону Йанака, все-таки повиновались, и уже через мгновение лодка плавно неслась к галере.
Йанак с любопытством рассматривал приближающийся корабль, однако, когда лодка подошла к нему вплотную, оказалось, что на палубе нет ни души. Они обогнули корабль, окликая команду, и наконец выяснили, что все попрятались, испугавшись Йанака. Это повергло его в уныние.
- Я им не понравился, они боятся меня. Теперь я понимаю, что поступал мудро, не покидая свой садик. - Он с тоской посмотрел на остров. - Если даже Орчер не прикажет мне, я все равно сюда вернусь. Да, здесь я был одинок, но меня никто не чурался. - Он встал, на другом конце лодки поднялся Фроар. Сивара нетерпеливо взмахнула рукой:
- Немедленно поднимите нас на палубу. Я хочу представить вам нашего нового друга.
Йанак поднял над головой голубой камень, и тот, освещенный ласковым солнцем, заискрился, озаряя палубу и столпившихся на ней людей.
- Именем Орчера! - громко объявил морской житель. - Я вступаю на борт этого корабля ради моего учителя, ради его усилий, направленных на установление мира в Нанихе! - И тотчас настороженное молчание разрешилось одобрительным гулом. Принцесса улыбнулась:
- Починены ли паруса? Все ли готово к отплытию? Мы возвращаемся в Наних! Позвольте отбыть...
И тут раздался знакомый, похожий на грохот камней в консервной банке, смех.
- Позвольте отбыть... В Наних... - зло процедил Фроар. Все повернулись к нему, а он, как развеселившаяся скала, опять захохотал прямо в лицо принцессе, которая застыла от ненависти. Люди зароптали, сжимая кулаки и невнятно бормоча проклятья, но Сивара движением головы остановила их. Фроар перестал смеяться:
- Ты слегка опоздала, Сивара. Было условлено, что Корф подождет с войной неделю, после того как ты отбудешь туда! Мои люди позаботились о ваших военачальниках. Ваш народ остался без предводителей! Ты вернешься слишком поздно! - Он снова расхохотался, похлопывая себя по бедру, отчего цепи вторили звоном и грохотом. - Ох да! Позвольте отбыть в Наних! Если Наних еще цел!
Сивара коснулась рукой матроса, стоящего рядом:
- Уберите его в каюту.
Когда министра поволокли прочь, он, повернув голову, насмешливо бросил через плечо:
- Что же, у вас есть еще колдун со своей магией. Воспользуйтесь... Думаете, он поможет вам теперь?
ГЛАВА XI
Мрачные башни великого города террасами уходили ввысь, в сумеречное небо. Паруса раздувались под вкрадчивым бризом, нос судна разрезал водную рябь, и остров убегал к туманному горизонту, уменьшаясь, тая на глазах. Его пальцы-шпили, протыкающие об^ лака, цепляющиеся за них, как серые призраки, таяли в дрожащем вечернем воздухе, сливаясь в одно расплывчатое пятно. Теплый свет заходящего солнца золотил купола облаков.
Сивара и Джен ужинали на верхней палубе. Марсия прислуживала им. Старая служанка сшила Джену из старого халата подобие рубашки и штанов, которыми он весьма гордился. Сивара, наливавшая палевое вино в высокие бокалы, вдруг застыла с бутылкой в руке, глаза ее сверкнули.
- Ты выглядишь как-то иначе, - сказала она. - Таким ты мне нравишься больше, и дело здесь не в одежде. Мне кажется... - Она помедлила. - Твое лицо изменилось". Ты словно переродился... Ты был таким робким... таким мальчишкой, когда мы тебя подобрали, Джен. Много ли прошло с тех пор? Неделя? Чуть больше? Ты повзрослел. Ты - мужчина теперь... Твои движения так уверенны... да... - она нежно вздохнула, - я люблю и их.
Джен взял ее руку и прижал к своей груди:
- Если бы мне совсем еще недавно сказали, что я окажусь на этом корабле, да еще влюблюсь в принцессу, я бы просто рассмеялся, Сивара. Это звучало бы фантастически. Но вот я здесь, и выглядит это как нечто само собой разумеющееся...
Она отняла свои руки с притворным недовольством:
- Тебе не нравится быть влюбленным в меня? Его взгляд был красноречивее любых слов.
- Я не просто люблю вас... Мне не совладать с собой... - краснея, признался он.
Это ей понравилось, и она улыбнулась, снова протягивая ему руки:
- Если бы кто-нибудь сказал мне, что, покидая Наних, я встречу и полюблю тебя, я пришла бы в бешенство! После всего... да и кто ты, в конце концов? Некто из другого мира? И я - высокопоставленная особа! Однако ты настоящий мужчина... чего еще может пожелать себе принцесса?
Марсия, убиравшая блюда со стола, неожиданно рассмеялась. Это был счастливый смех, она смотрела на Джена с нескрываемым восхищением. Сивара легонько шлепнула ее и, улыбаясь, прошептала:
- Марсия счастлива за меня, да?
Служанка радостно кивнула.
К ним подошел Йанак, прижимавший к груди несколько книг из библиотеки Сивары и небольшую деревянную шкатулку. В алом фроаровском плаще он выглядел весьма импозантно и был весьма доволен собой. Кокетливо расправив чешуйчатыми клешнями расшитый шелк, Йанак обратил выпученные глаза на Сивару:
- Как я вам нравлюсь?
- Вы выглядите просто превосходно, Йанак, - нежно промурлыкала принцесса. Йанак повернулся к Джену.
- Я того же мнения, - кивнул тот.
- Я тут призадумался. - Йанак тяжело опустился на подушку и, усевшись, как это делают портные, поудобнее угнездил свое брюшко. - Прежде мне не приходилось уделять внимания одежде, на пустынном острове в ней, знаете ли, не было нужды. Но сейчас я хочу нравиться людям. Я решил произвести на них хорошее впечатление... Сивара, как называется то, что у вас в ушах?
- Серьги.
- Спасибо. Я поразмыслю и над этим. Вы не находите, что я буду выглядеть еще лучше, если укорочу плащ так, чтобы были видны мои колени? Правда-правда, у меня очень милые коленки. Я склонен думать, что имею лучшие коленки на свете. Шипы выступают так явно... У большинства наших шипы были такие маленькие, невыразительные, да и перепонки не такие изящные. Ну вот, можно сделать так, чтобы мой плащ не прикрывал их совсем, а потом я возьму эти драгоценные камни - серьги - и привяжу по одному на каждый гребень". И вообще, вам не кажется, что мне нужно немного похудеть?
Они не смогли бы сказать наверняка, чего больше было в его тоне самодовольства или лукавства. Йанак тем временем открыл маленькую шкатулочку, достал оттуда иголку и нитки. Затем он вдруг начал вырывать из книги страницы.
- Я хотел бы попросить вас замолвить за меня словечко перед вашей служанкой, принцесса. Я старался объясниться с ней, но, по-моему, она меня не поняла...
- Йанак, что вы делаете с моими книгами? - возмущенно воскликнула Сивара.
- Я полагаю, что делаю себе птичку, - невозмутимо ответил он. - А для этого мне нужна бумага. - Йанак провел ножичком по странице, приложил к ней чертеж и быстро обвел лезвием контур.
- Птичку? - переспросил Джен. - Она что, и летать будет?
Чудное создание молча кивнуло, продолжая сосредоточенно кромсать страницы. Немного погодя он, прищурив выпученный глаз и высунув от старания язык, попытался продеть нитку в иголку. Наконец Йанак торжествующе выдохнул:
- Готово!
Он стал нанизывать искромсанные страницы на нитку. Все это время Джен с Сиварой молча наблюдали за ним. Старая Марсия неохотно унесла поднос и тут же поспешила обратно, сгорая от любопытства. Сивара поднесла руку ко лбу:
- Я чувствую себя виноватой. Мы здесь развлекаемся, а Наних по-прежнему так далеко... Нам нужно торопиться! Ох как нужно торопиться! С виду я весела, но сердце мое там. Я не так легкомысленна... И про себя я без конца твержу как заклинание: "Мы должны скорее достичь Наниха! Мы должны скорее прийти в Наних!" Как бы я хотела стать такой птичкой, Йанак, и полететь!
Мысли вихрем пронеслись в голове Джена, лицо его посветлело.
- Йанак, а большую птицу, такую, чтобы перенесла нас в Наних, вы могли бы сделать?
Йанак взглянул на него поверх своего шитья:
- Я? Боюсь, что нет. Вся моя сила может уйти на то, чтобы поднять в воздух даже эту маленькую птичку. С куклами все проще. Но вот много птичек мне не поднять. Понимаете, я собираю всю свою волю и посылаю мысленный приказ птице, чтобы затрепетали ее крылья, чтобы она взмахнула ими, чтобы поднялась в воздух... Мне приходится все время держать мозг в напряжении, иначе птица попросту упадет в море, а это невозможно делать долго - всего полдня. Далеко она за это время улетит? Дольше Удерживать ее на лету я не смогу. Полдня", а большую птицу и того меньше. Однако я могу сделать этой птичке два маленьких круглых глаза из глины, чтобы смотреть через них. Если Наних впереди по курсу, глаза подскажут мне.
Тем временем то, что он сшивал, действительно превращалось в птицу большую белую птицу, распростершуюся на коленях Йанака и напоминающую раскрытый веер. Йанак сделал ее без клюва, пояснив, что рот ей ни к чему. Размером с чайку, с поникшей на длинной шее головой, она была совсем как настоящая, только короче. Йанак краешком ножа завил одно из бумажных перьев:
- Готова птичка!
Солнце уже садилось, закатный отблеск скользнул по лицу Йанака.
- Сейчас я вернусь в каюту и оставлю дверь открытой. Я лягу на кровать с птичкой на груди - и жизнь перейдет в нее. Хотите посмотреть?
Джен вскочил, подавая руку Сиваре, и она легко поднялась. Мягкий свет заката озарил ее лицо, придавая ему необыкновенную прелесть. Ее темные огромные глаза восторженно блестели.
Йанак утомленно хрюкнул, усадил бумажную птичку на руку, сунул под мышку шкатулочку с нитками и порванные книги, спустился по узкому трапу и скрылся в каюте, которая прежде, сразу после спасения, принадлежала Джену.
Яркий луч заходящего солнца, проникающий в окно, словно луч прожектора, высвечивал низкую кровать с балдахином. Сгрудив на стол около двери порванные книги и шкатулку, Йанак аккуратно расправил расшитые полы своего яркого одеяния и улегся на кровать.
- Хочу предупредить, - повернулся он к Сиваре и Джену, - вам может показаться, что я уснул, поэтому не беспокойте и не будите меня, иначе я потеряю контроль над птичкой и она упадет в море, а мокрую ее мне в воздух не поднять. Стойте рядом и слушайте - я буду рассказывать обо всем, что увижу. Долго удерживать ее в полете я не смогу. Проснусь я сам, без посторонней помощи. - И он откинулся на подушку.
Джен придвинул к кровати два кресла. Не сводя глаз с бумажной игрушки, которую Йанак положил себе на грудь, они устроились поудобнее и принялись ждать.
Слабый, потускневший рубиново-красный луч полз вверх по стене, по мере того как солнце клонилось к западу. Украсив стену гобеленами теней, каюту заполнил лиловый полумрак.
Йанак не шевелился. Он, очевидно, уже заснул, и маленькая птичка белым пятном плавно вздымалась и опускалась на груди в такт его ровному дыханию. Вдруг им почудилось какое-то легкое движение, казалось, она задышала! Да, они не ошиблись! Птичка вздрогнула, встрепенулась и, вытянув голову на длинной шее, уставилась на Джена с принцессой. С минуту она рассматривала их, затем кивнула и, вывернув шею, вперилась взглядом в Йанака. Спустя еще мгновение она уже вертела головой во все стороны, как бы пробуя, на что способна, потом подняла крыло, сунула под него голову, словно прочищая перышки и распространяя при этом вокруг ужасный шорох сухой бумаги; затем она проверила одно крыло, несколько раз расправив его и сложив, подняла второе, с шелестом рассекла им воздух и, удовлетворенно кивнув, на секунду угомонилась. Наконец, расправив крылья, птица легко спланировала с груди Йанака и плавно проплыла по воздуху, слегка задев принцессу. Невольная попытка Джена уклониться привела птичку в игривое настроение, и, обогнув комнату, она коротко спикировала к его голове, но, вновь промахнувшись, развернулась и вылетела в открытую дверь.
Сивара с Джеком сорвались с места, бросившись следом, и правильно сделали - хлопая и шлепая крыльями, птичка, трепыхаясь, билась о стены, пытаясь вырваться из узкого коридора. Джен быстро распахнул дверь; застыв на пороге, они с Сиварой долго следили за резвящейся над кораблем птахой. А та кружила, ныряя меж парусами: вот она поднялась и играючи спланировала по косой, задев рулевого - тот присел и поднял руки, закрывая от нее лицо, она же, хлопнув на прощанье бумажными крыльями, устремилась прочь от корабля, набирая высоту и паря в зареве уходящего за горизонт солнца.
Джен с Сиварой бросились к борту и, ухватившись за планшир, смотрели вслед, пока она не превратилась в пылинку, а затем и совсем не растаяла в вечерней заре.
Тогда они вернулись в каюту, где, по-прежнему недвижим, сладко посапывал Йанак. Но вот послышалось мягкое бормотание, и они склонились над морским чудищем, стараясь не пропустить ни слова, слетавшего с серповидных губ.
- Что он говорит?
- Весьма прекрасен сей полет. Хотел бы ввысь поднять большую птицу, да сил, боюсь, не хватит у меня. - Йанак блаженно улыбнулся. - Ветер попутный - лететь не трудно. Но даже эту маленькую птицу большой бы куклой я отяготил. Полет мой скоростной, высотный - обычным птицам далеко до нас!
Он ненадолго утих.
- Однако я забрался высоко. Здесь, кажется, восход. Я обгоняю солнце в его марше! Простые птицы не летают так! Прекрасно здесь! Похоже на зарю! Кабы я мог - я вечно любовался б! Друзья мои! Прекрасен мой полет! За взмахом - взмах, я догоняю солнце! Свобода в воздухе! Нет больше темноты! Он снова замолчал. - И ничего... Лишь солнце и полет!
Джен посмотрел в окно - темное небо, усеянное звездами.
- А здесь, похоже, близится закат, - дремотно Замурлыкал Йанак, пусть солнце высоко, но я могу подняться выше, выше... - Он вдруг осекся. Но что я вижу". Далеко отсюда, - его голос стал взволнованным, тело судорожно дернулось, - там, далеко, я вижу корабли!
Сивара и Джен быстро переглянулись. Пошарив вдоль стены, Джен нащупал светильник и, поправив фитиль, зажег его. Пламя отбросило янтарные отблески на кровать, на волосы и платье Сивары.
- Корабли... - отчетливо шептал Йанак. - Их сотни. Сейчас я поднимусь повыше. Сивара, Джен, вы слышите меня? Вы так далеко, где-то там, где ночь... Но почему? Здесь только приближается закат и очень странный движется корабль... Он много больше, чем корабль Сивары. Два паруса и два ряда гребцов. Я здесь не должен вовсе спотыкаться. - Йанак беспокойно зашевелился. - Ах! Нитка порвалась, я распадаюсь! - Он коротко рассмеялся. - Да, вдалеке чужие корабли. И странной формы - длинные, худые, носы изогнуты, как сабельки кривые. Блестят они на солнце. Почему? А потому окованы металлом. Блестят на солнце тощие носы. - Голос Йанака дрогнул. Не нравятся мне эти корабли. И острые носы меня пугают! Когда такой вот врежется в корабль - тот разлетится, как пустая дыня! Как много у меня тяжелых перьев! Держаться в воздухе я больше не могу! Сивара! Джен! Мне к вам уж не вернуться! Я падаю... Не нравится мне это. Кружится голова, вода и небо смешались в одном водовороте! Уже в воде... Не знаю почему, но полюбить я не смогла бы воду. Она такая мокрая и злая! Хотя... Я в виде чайки очень хороша... Плыву я, изгибая шею. А эти корабли... Сивара... Они вам преградят дорогу, и встреча неизбежна, - приготовьтесь. Я ж буду волочиться потихоньку, здесь магия моя бессильна. Вода - мне не подвластная стихия. Ах, как не хочется тонуть... Нет, лучше я покину тело птицы и дам себе приказ вернуться к вам... - Йанак всхлипнул. Его голос становился все слабее и слабее, как будто доносился из дальней дали. Сивара заботливо наклонилась над чародеем. Джен потряс неподвижное тело, Йанак отбросил его руку и приподнялся.
Вскоре ученик Орчера окончательно пришел в себя и уселся, осматриваясь.
- Корабли... - Джен оглянулся на Сивару, ища поддержки.
- Корфские корабли! - чуть слышно прошептала она. - Сколько их было?
Йанак пожал плечами:
- Полсотни... Сотня... Может, больше. - Он посмотрел на принцессу и Джена. - Нет, это просто удивительно! Тело мое было здесь с вами, а я летал! летал! - Йанак заколотил руками по кровати. - Это было прекрасно! Прекрасно! Сивара, что такое, почему вы так бледны? Вас что-то напугало?
- То, что вы видели, - военный флот Корфа. Иначе быть не может. Так, говорите, они плывут сюда?
- Да, наперерез нам. Они далеко от берега и, похоже, полны решимости встретиться с нами. - Йанак вдруг вздрогнул и обхватил себя руками, словно только что совсем вернулся с небес на землю. - Простите, я просто представил, что нас таранят, - успокаиваясь, пояснил он.
- Ветер довольно сильный, и если гребцы сядут на весла, мы сможем оторваться. Я скажу Мискалю, Сивара? - спросил Джен.
Она кивнула:
- Да, да. Конечно.
Джен пулей вылетел из каюты. Йанак тем временем сполз с кровати, сладко потянулся и проковылял в угол, где покоился глиняный ком, и отковырял от него немного глины.
- Что вы собираетесь делать?
- Я задумался над тем, что может произойти, если эти корабли нас догонят, - медленно произнес он. - Хочу устроить им небольшой сюрприз, в случае, если нам придется принять бой!
ГЛАВА XII
Небо было черным. В призрачном свете звезд парили невесомые силуэты парусов. Гребцы налегали на весла, и корабль несся, рассекая волны, под лязг уключин и ритмичные выкрики рулевых.
Вдруг со стороны кают послышался крик. Едва касаясь поручней, Джен стремглав бросился туда. Хриплый вопль, полный ужаса, повторился. Распахнутая дверь фроаровской каюты, раскачиваясь, билась о стену. Двое охранников неслись по коридору так, словно им обжигала пятки горячая лава. Один из них споткнулся и, пытаясь удержать равновесие, повис на Джене, с грохотом повалив его на пол. Другой промчался мимо них, выскочил на палубу и под удивленные взгляды гребцов ринулся к носу корабля.
С трудом выбравшись из-под обезумевшего от страха стражника, Джен поднялся на ноги и склонился, помогая ему встать. Тот, окаменев от страха, вжался в пол. Наконец, вцепившись в Джена, он привстал на четвереньки и, тяжело дыша, указал на дверь каюты. Говорить матрос не мог, поскольку его зубы выбивали дрожь; даже в темноте было видно, что он бел как мел.
Джен уже решил оставить его, чтобы самому посмотреть, в чем дело, но тут стражник обрел дар речи:
- Черти! Там черти! Ваш колдун вызвал их! - Ухватившись за Джена, он вскочил и вслед за вторым стражником пулей выскочил на палубу.
Джен остался в коридоре. Дверь фроаровской каюты была широко распахнута, изнутри не доносилось ни звука. Он осторожно заглянул туда. Три маленькие глиняные куклы выскочили в коридор и юркнули мимо него в приоткрытую дверь каюты Йанака.
На полу осталась еще одна кукла, совсем помятая, - очевидно, в спешке на нее наступили, и от нее, можно сказать, почти ничего не осталось. Сейчас это был просто кусок глины с нелепо вывернутыми руками и ногами. Однако и этот кусок еще жил. Он протащился, похожий на карлика-пигмея, расплавленного губительной жарой, раскачивая изуродованное тело, мимо Джена в каюту Йанака.
А где же Фроар? В неверном свете лампы комната казалась пустой. Может, он спрятался за балдахином? Джен шагнул вперед. Или он удрал через окно?
Что-то сверкнуло, с грохотом опускаясь прямо ему на голову. Джен, прикрыв голову руками, быстро отскочил в сторону. Фроар, прижавшись к стене за дверью, замахнулся, намереваясь ударить его точно так же, как когда-то Каспеля. Но, промахнувшись и во второй раз, он быстро выскочил в коридор и, громыхая кандалами, побежал в сторону палубы.
Джен бросился следом. Добежав до распахнутой двери, он увидел, что бывший министр уже занес ногу над фальшбортом, явно собираясь броситься в море. Двое гребцов оставили весла и кинулись к Фроару, чтобы оттащить его. Рукояти брошенных весел повело над остальными гребцами; они раскачивались, как дубинки, грозя кого-нибудь покалечить. К счастью, все успели вовремя пригнуться. Попытка Фроара не удалась.
Джен окликнул прижавшихся к борту охранников:
- Тор! Скар! Вернитесь, трусы! - Ответом ему было молчание. - Фроар почти сбежал! Маленькие глиняные безделушки не причинят никому вреда!
- Это магия. Они украдут наши души, - процедил сквозь зубы Тор.
- Что за ерунда, - жестко оборвал его Джен. - Йанак - друг. Ему не нужны ваши души. Вернитесь и продолжайте охранять министра.
- Эти маленькие безделушки влезли в окно и принялись донимать Фроара. Мы хотели их остановить, так они развернулись - и к нам! - вступился Скар.
- Их там больше нет, - успокоил Джен. - А сейчас сопроводите, пожалуйста, министра Фроара в каюту. И не выпускайте. Он нужен в Нанихе.
- А Мискаль сказал, что если мы будем следовать прежним курсом, - тон Скара стал вызывающим, - то нарвемся на корфский флот... И он разобьет нас.
- Разобьет? Несомненно. Если все будут такими же трусами, как вы, огрызнулся Джен. - Отведите Фроара в каюту.
Фроар изменился. Его самоуверенности хватило ненадолго. Он стоял, ссутулившись, а жесткие черты его лица избороздили мелкие морщинки. Но стоило моряку упомянуть о корфском флоте, как надежда вновь забрезжила в его мутном взгляде и он почти радостно направился в каюту в сопровождении стражников.
Джен отправился к Йанаку. Колдун восседал в кресле у кровати. Возле него застыли в разных позах три маленькие фигурки. Четвертую - помятую маэстро держал в руках...
- Йанак, я думаю, вы уже наигрались? - начал Джен. - Эти куклы - такие обычные и банальные для вас - перепугали до смерти всю команду. Слышали вопли? Фроар чуть не сбежал, он пытался броситься за борт.
Йанак спокойно отложил куклу.
- О да, я слышал крики, но был уверен, что вопит Фроар. Этот негодяй унизил меня, утверждая, что я ничем не смогу помочь принцессе. Мне очень захотелось его слегка постращать, поэтому я и решил устроить ему маленькое представление.
- Хорошо, но впредь, если надумаете устроить очередное представление, согласовывайте все с принцессой.
Глаза Йанака округлились. Он покинул кресло, подошел к Джену и положил клешню ему на плечо:
- Вы сердитесь на меня? Я-то думал вас повеселить. Не сердитесь. Я скучаю по родине. Вы - мои друзья! - Голос его сорвался, и вытянувшееся лицо стало так печально, что Джен поспешил улыбнуться и утешить очаровательное чудовище. Он обнял его за плечи:
- На самом деле, я ничуть не сержусь, Йанак, но... пожалуйста, не делайте так больше. Йанак торжественно кивнул:
- Ладно, не буду.
Джен дружески поклонился и направился в каюту Сивары. Принцесса сидела за низким столиком и старательно царапала по бумаге заостренной палочкой, выводя замысловатые иероглифы. Она подняла глаза и протянула руку, усаживая Джена рядом с собой.
- Что это? - Он кивнул на бумагу.
- Это? Это - сплошное мучение. С чего мы взяли, что Орчер, поглощенный своими проблемами, действительно откликнется на наш вызов? А сами-то мы что можем сделать? Я уверена, он согласился помочь лишь в том случае, если у нас ничего не получится, и это не значит, что нам можно сидеть сложа руки, ничего не пытаясь предпринять. Итак, что мы можем сделать, вернувшись в Наних, если, конечно, проскочим корфский флот? - Она вновь опустила глаза к колонкам букв.
- Где камень?
Принцесса наклонилась, приподняла край плаща, и в желтом свете лампы вспыхнул другой - холодный] синий, безмятежный в своей глубине - свет. Джен дрогнувшей рукой потянулся к сапфиру, с трудом подтащил его чуть поближе и склонился, всматриваясь внутрь. Чем это было еще, кроме драгоценного камня? Холодные, лазурные всполохи ничем не напоминали огни Орчера, однако он ведь сказал, что в камне хранится часть его самого и, разбив сапфир, ее можно выпустить на свободу. Тогда он явится и поможет в величайшей беде.
Ну а до тех пор этот камень - просто драгоценность. Сивара, похоже, была настроена так же недоверчиво, как и Джен.
Они вновь шли по затемненным, пыльным залам; шар, казалось, резвился, делая огромные скачки. Вот он весело выскочил из гигантских ворот и поскакал по мостовой к морю.
Матросы, ждавшие на берегу, приветствовали их было радостными криками, однако, заметив глиняный шар и неестественно сверкавший в руках Йанака сапфир, люди растерянно притихли. Самого Йанака они издали приняли за Каспеля - четверо уходили в город, четверо и возвращались из него, - но что за странная штуковина прыгает и крутится у них под ногами? Когда же они разглядели Йанака, ужасу их не было предела. Напрасно островитянин старательно растягивал губы в приветливой улыбке - это не убавило паники среди моряков.
Сивара, начав понимать язык Йанака с момента появления Орчера в храме, как могла утешила растерявшегося морежителя и попыталась успокоить перепуганных матросов.
- Он не причинит никому зла. Он - наш друг. Нам обеспечена поддержка в обороне Наниха!
- Принцесса! - Один из моряков едва мог говорить со страху, остальные, сбившись в кучу, наблюдали за происходящим с тревожным блеском в глазах. Принцесса! Он что, будет вместе с нами на корабле? - Моряк, словно желая разогнать злые чары, очертил в воздухе каббалистический знак.
- Он не желает вам зла, - устало повторила Сивара, заглушая пылкое бормотание Йанака, затем, оперевшись на руку Джена, она ступила в лодку, А Джен как зачарованный глядел на ком глины, который остановился, задрожал, подпрыгнул и уже в следующий момент, глухо ударившись о доски, был в лодке. Йанак занял место на носу, уложив камень на колени. Фроар, вернувшись в свое обычное состояние, всем своим видом выражая враждебность и презрение, устроился напротив кормчего - подальше от Йанака, убрав цепь под складки рукавов, - цепь, которой был убит Каспель!
- К кораблю! - скомандовала Сивара. - Мы возвращаемся в Наних! Гребцы, ропща и бросая косые взгляды в сторону Йанака, все-таки повиновались, и уже через мгновение лодка плавно неслась к галере.
Йанак с любопытством рассматривал приближающийся корабль, однако, когда лодка подошла к нему вплотную, оказалось, что на палубе нет ни души. Они обогнули корабль, окликая команду, и наконец выяснили, что все попрятались, испугавшись Йанака. Это повергло его в уныние.
- Я им не понравился, они боятся меня. Теперь я понимаю, что поступал мудро, не покидая свой садик. - Он с тоской посмотрел на остров. - Если даже Орчер не прикажет мне, я все равно сюда вернусь. Да, здесь я был одинок, но меня никто не чурался. - Он встал, на другом конце лодки поднялся Фроар. Сивара нетерпеливо взмахнула рукой:
- Немедленно поднимите нас на палубу. Я хочу представить вам нашего нового друга.
Йанак поднял над головой голубой камень, и тот, освещенный ласковым солнцем, заискрился, озаряя палубу и столпившихся на ней людей.
- Именем Орчера! - громко объявил морской житель. - Я вступаю на борт этого корабля ради моего учителя, ради его усилий, направленных на установление мира в Нанихе! - И тотчас настороженное молчание разрешилось одобрительным гулом. Принцесса улыбнулась:
- Починены ли паруса? Все ли готово к отплытию? Мы возвращаемся в Наних! Позвольте отбыть...
И тут раздался знакомый, похожий на грохот камней в консервной банке, смех.
- Позвольте отбыть... В Наних... - зло процедил Фроар. Все повернулись к нему, а он, как развеселившаяся скала, опять захохотал прямо в лицо принцессе, которая застыла от ненависти. Люди зароптали, сжимая кулаки и невнятно бормоча проклятья, но Сивара движением головы остановила их. Фроар перестал смеяться:
- Ты слегка опоздала, Сивара. Было условлено, что Корф подождет с войной неделю, после того как ты отбудешь туда! Мои люди позаботились о ваших военачальниках. Ваш народ остался без предводителей! Ты вернешься слишком поздно! - Он снова расхохотался, похлопывая себя по бедру, отчего цепи вторили звоном и грохотом. - Ох да! Позвольте отбыть в Наних! Если Наних еще цел!
Сивара коснулась рукой матроса, стоящего рядом:
- Уберите его в каюту.
Когда министра поволокли прочь, он, повернув голову, насмешливо бросил через плечо:
- Что же, у вас есть еще колдун со своей магией. Воспользуйтесь... Думаете, он поможет вам теперь?
ГЛАВА XI
Мрачные башни великого города террасами уходили ввысь, в сумеречное небо. Паруса раздувались под вкрадчивым бризом, нос судна разрезал водную рябь, и остров убегал к туманному горизонту, уменьшаясь, тая на глазах. Его пальцы-шпили, протыкающие об^ лака, цепляющиеся за них, как серые призраки, таяли в дрожащем вечернем воздухе, сливаясь в одно расплывчатое пятно. Теплый свет заходящего солнца золотил купола облаков.
Сивара и Джен ужинали на верхней палубе. Марсия прислуживала им. Старая служанка сшила Джену из старого халата подобие рубашки и штанов, которыми он весьма гордился. Сивара, наливавшая палевое вино в высокие бокалы, вдруг застыла с бутылкой в руке, глаза ее сверкнули.
- Ты выглядишь как-то иначе, - сказала она. - Таким ты мне нравишься больше, и дело здесь не в одежде. Мне кажется... - Она помедлила. - Твое лицо изменилось". Ты словно переродился... Ты был таким робким... таким мальчишкой, когда мы тебя подобрали, Джен. Много ли прошло с тех пор? Неделя? Чуть больше? Ты повзрослел. Ты - мужчина теперь... Твои движения так уверенны... да... - она нежно вздохнула, - я люблю и их.
Джен взял ее руку и прижал к своей груди:
- Если бы мне совсем еще недавно сказали, что я окажусь на этом корабле, да еще влюблюсь в принцессу, я бы просто рассмеялся, Сивара. Это звучало бы фантастически. Но вот я здесь, и выглядит это как нечто само собой разумеющееся...
Она отняла свои руки с притворным недовольством:
- Тебе не нравится быть влюбленным в меня? Его взгляд был красноречивее любых слов.
- Я не просто люблю вас... Мне не совладать с собой... - краснея, признался он.
Это ей понравилось, и она улыбнулась, снова протягивая ему руки:
- Если бы кто-нибудь сказал мне, что, покидая Наних, я встречу и полюблю тебя, я пришла бы в бешенство! После всего... да и кто ты, в конце концов? Некто из другого мира? И я - высокопоставленная особа! Однако ты настоящий мужчина... чего еще может пожелать себе принцесса?
Марсия, убиравшая блюда со стола, неожиданно рассмеялась. Это был счастливый смех, она смотрела на Джена с нескрываемым восхищением. Сивара легонько шлепнула ее и, улыбаясь, прошептала:
- Марсия счастлива за меня, да?
Служанка радостно кивнула.
К ним подошел Йанак, прижимавший к груди несколько книг из библиотеки Сивары и небольшую деревянную шкатулку. В алом фроаровском плаще он выглядел весьма импозантно и был весьма доволен собой. Кокетливо расправив чешуйчатыми клешнями расшитый шелк, Йанак обратил выпученные глаза на Сивару:
- Как я вам нравлюсь?
- Вы выглядите просто превосходно, Йанак, - нежно промурлыкала принцесса. Йанак повернулся к Джену.
- Я того же мнения, - кивнул тот.
- Я тут призадумался. - Йанак тяжело опустился на подушку и, усевшись, как это делают портные, поудобнее угнездил свое брюшко. - Прежде мне не приходилось уделять внимания одежде, на пустынном острове в ней, знаете ли, не было нужды. Но сейчас я хочу нравиться людям. Я решил произвести на них хорошее впечатление... Сивара, как называется то, что у вас в ушах?
- Серьги.
- Спасибо. Я поразмыслю и над этим. Вы не находите, что я буду выглядеть еще лучше, если укорочу плащ так, чтобы были видны мои колени? Правда-правда, у меня очень милые коленки. Я склонен думать, что имею лучшие коленки на свете. Шипы выступают так явно... У большинства наших шипы были такие маленькие, невыразительные, да и перепонки не такие изящные. Ну вот, можно сделать так, чтобы мой плащ не прикрывал их совсем, а потом я возьму эти драгоценные камни - серьги - и привяжу по одному на каждый гребень". И вообще, вам не кажется, что мне нужно немного похудеть?
Они не смогли бы сказать наверняка, чего больше было в его тоне самодовольства или лукавства. Йанак тем временем открыл маленькую шкатулочку, достал оттуда иголку и нитки. Затем он вдруг начал вырывать из книги страницы.
- Я хотел бы попросить вас замолвить за меня словечко перед вашей служанкой, принцесса. Я старался объясниться с ней, но, по-моему, она меня не поняла...
- Йанак, что вы делаете с моими книгами? - возмущенно воскликнула Сивара.
- Я полагаю, что делаю себе птичку, - невозмутимо ответил он. - А для этого мне нужна бумага. - Йанак провел ножичком по странице, приложил к ней чертеж и быстро обвел лезвием контур.
- Птичку? - переспросил Джен. - Она что, и летать будет?
Чудное создание молча кивнуло, продолжая сосредоточенно кромсать страницы. Немного погодя он, прищурив выпученный глаз и высунув от старания язык, попытался продеть нитку в иголку. Наконец Йанак торжествующе выдохнул:
- Готово!
Он стал нанизывать искромсанные страницы на нитку. Все это время Джен с Сиварой молча наблюдали за ним. Старая Марсия неохотно унесла поднос и тут же поспешила обратно, сгорая от любопытства. Сивара поднесла руку ко лбу:
- Я чувствую себя виноватой. Мы здесь развлекаемся, а Наних по-прежнему так далеко... Нам нужно торопиться! Ох как нужно торопиться! С виду я весела, но сердце мое там. Я не так легкомысленна... И про себя я без конца твержу как заклинание: "Мы должны скорее достичь Наниха! Мы должны скорее прийти в Наних!" Как бы я хотела стать такой птичкой, Йанак, и полететь!
Мысли вихрем пронеслись в голове Джена, лицо его посветлело.
- Йанак, а большую птицу, такую, чтобы перенесла нас в Наних, вы могли бы сделать?
Йанак взглянул на него поверх своего шитья:
- Я? Боюсь, что нет. Вся моя сила может уйти на то, чтобы поднять в воздух даже эту маленькую птичку. С куклами все проще. Но вот много птичек мне не поднять. Понимаете, я собираю всю свою волю и посылаю мысленный приказ птице, чтобы затрепетали ее крылья, чтобы она взмахнула ими, чтобы поднялась в воздух... Мне приходится все время держать мозг в напряжении, иначе птица попросту упадет в море, а это невозможно делать долго - всего полдня. Далеко она за это время улетит? Дольше Удерживать ее на лету я не смогу. Полдня", а большую птицу и того меньше. Однако я могу сделать этой птичке два маленьких круглых глаза из глины, чтобы смотреть через них. Если Наних впереди по курсу, глаза подскажут мне.
Тем временем то, что он сшивал, действительно превращалось в птицу большую белую птицу, распростершуюся на коленях Йанака и напоминающую раскрытый веер. Йанак сделал ее без клюва, пояснив, что рот ей ни к чему. Размером с чайку, с поникшей на длинной шее головой, она была совсем как настоящая, только короче. Йанак краешком ножа завил одно из бумажных перьев:
- Готова птичка!
Солнце уже садилось, закатный отблеск скользнул по лицу Йанака.
- Сейчас я вернусь в каюту и оставлю дверь открытой. Я лягу на кровать с птичкой на груди - и жизнь перейдет в нее. Хотите посмотреть?
Джен вскочил, подавая руку Сиваре, и она легко поднялась. Мягкий свет заката озарил ее лицо, придавая ему необыкновенную прелесть. Ее темные огромные глаза восторженно блестели.
Йанак утомленно хрюкнул, усадил бумажную птичку на руку, сунул под мышку шкатулочку с нитками и порванные книги, спустился по узкому трапу и скрылся в каюте, которая прежде, сразу после спасения, принадлежала Джену.
Яркий луч заходящего солнца, проникающий в окно, словно луч прожектора, высвечивал низкую кровать с балдахином. Сгрудив на стол около двери порванные книги и шкатулку, Йанак аккуратно расправил расшитые полы своего яркого одеяния и улегся на кровать.
- Хочу предупредить, - повернулся он к Сиваре и Джену, - вам может показаться, что я уснул, поэтому не беспокойте и не будите меня, иначе я потеряю контроль над птичкой и она упадет в море, а мокрую ее мне в воздух не поднять. Стойте рядом и слушайте - я буду рассказывать обо всем, что увижу. Долго удерживать ее в полете я не смогу. Проснусь я сам, без посторонней помощи. - И он откинулся на подушку.
Джен придвинул к кровати два кресла. Не сводя глаз с бумажной игрушки, которую Йанак положил себе на грудь, они устроились поудобнее и принялись ждать.
Слабый, потускневший рубиново-красный луч полз вверх по стене, по мере того как солнце клонилось к западу. Украсив стену гобеленами теней, каюту заполнил лиловый полумрак.
Йанак не шевелился. Он, очевидно, уже заснул, и маленькая птичка белым пятном плавно вздымалась и опускалась на груди в такт его ровному дыханию. Вдруг им почудилось какое-то легкое движение, казалось, она задышала! Да, они не ошиблись! Птичка вздрогнула, встрепенулась и, вытянув голову на длинной шее, уставилась на Джена с принцессой. С минуту она рассматривала их, затем кивнула и, вывернув шею, вперилась взглядом в Йанака. Спустя еще мгновение она уже вертела головой во все стороны, как бы пробуя, на что способна, потом подняла крыло, сунула под него голову, словно прочищая перышки и распространяя при этом вокруг ужасный шорох сухой бумаги; затем она проверила одно крыло, несколько раз расправив его и сложив, подняла второе, с шелестом рассекла им воздух и, удовлетворенно кивнув, на секунду угомонилась. Наконец, расправив крылья, птица легко спланировала с груди Йанака и плавно проплыла по воздуху, слегка задев принцессу. Невольная попытка Джена уклониться привела птичку в игривое настроение, и, обогнув комнату, она коротко спикировала к его голове, но, вновь промахнувшись, развернулась и вылетела в открытую дверь.
Сивара с Джеком сорвались с места, бросившись следом, и правильно сделали - хлопая и шлепая крыльями, птичка, трепыхаясь, билась о стены, пытаясь вырваться из узкого коридора. Джен быстро распахнул дверь; застыв на пороге, они с Сиварой долго следили за резвящейся над кораблем птахой. А та кружила, ныряя меж парусами: вот она поднялась и играючи спланировала по косой, задев рулевого - тот присел и поднял руки, закрывая от нее лицо, она же, хлопнув на прощанье бумажными крыльями, устремилась прочь от корабля, набирая высоту и паря в зареве уходящего за горизонт солнца.
Джен с Сиварой бросились к борту и, ухватившись за планшир, смотрели вслед, пока она не превратилась в пылинку, а затем и совсем не растаяла в вечерней заре.
Тогда они вернулись в каюту, где, по-прежнему недвижим, сладко посапывал Йанак. Но вот послышалось мягкое бормотание, и они склонились над морским чудищем, стараясь не пропустить ни слова, слетавшего с серповидных губ.
- Что он говорит?
- Весьма прекрасен сей полет. Хотел бы ввысь поднять большую птицу, да сил, боюсь, не хватит у меня. - Йанак блаженно улыбнулся. - Ветер попутный - лететь не трудно. Но даже эту маленькую птицу большой бы куклой я отяготил. Полет мой скоростной, высотный - обычным птицам далеко до нас!
Он ненадолго утих.
- Однако я забрался высоко. Здесь, кажется, восход. Я обгоняю солнце в его марше! Простые птицы не летают так! Прекрасно здесь! Похоже на зарю! Кабы я мог - я вечно любовался б! Друзья мои! Прекрасен мой полет! За взмахом - взмах, я догоняю солнце! Свобода в воздухе! Нет больше темноты! Он снова замолчал. - И ничего... Лишь солнце и полет!
Джен посмотрел в окно - темное небо, усеянное звездами.
- А здесь, похоже, близится закат, - дремотно Замурлыкал Йанак, пусть солнце высоко, но я могу подняться выше, выше... - Он вдруг осекся. Но что я вижу". Далеко отсюда, - его голос стал взволнованным, тело судорожно дернулось, - там, далеко, я вижу корабли!
Сивара и Джен быстро переглянулись. Пошарив вдоль стены, Джен нащупал светильник и, поправив фитиль, зажег его. Пламя отбросило янтарные отблески на кровать, на волосы и платье Сивары.
- Корабли... - отчетливо шептал Йанак. - Их сотни. Сейчас я поднимусь повыше. Сивара, Джен, вы слышите меня? Вы так далеко, где-то там, где ночь... Но почему? Здесь только приближается закат и очень странный движется корабль... Он много больше, чем корабль Сивары. Два паруса и два ряда гребцов. Я здесь не должен вовсе спотыкаться. - Йанак беспокойно зашевелился. - Ах! Нитка порвалась, я распадаюсь! - Он коротко рассмеялся. - Да, вдалеке чужие корабли. И странной формы - длинные, худые, носы изогнуты, как сабельки кривые. Блестят они на солнце. Почему? А потому окованы металлом. Блестят на солнце тощие носы. - Голос Йанака дрогнул. Не нравятся мне эти корабли. И острые носы меня пугают! Когда такой вот врежется в корабль - тот разлетится, как пустая дыня! Как много у меня тяжелых перьев! Держаться в воздухе я больше не могу! Сивара! Джен! Мне к вам уж не вернуться! Я падаю... Не нравится мне это. Кружится голова, вода и небо смешались в одном водовороте! Уже в воде... Не знаю почему, но полюбить я не смогла бы воду. Она такая мокрая и злая! Хотя... Я в виде чайки очень хороша... Плыву я, изгибая шею. А эти корабли... Сивара... Они вам преградят дорогу, и встреча неизбежна, - приготовьтесь. Я ж буду волочиться потихоньку, здесь магия моя бессильна. Вода - мне не подвластная стихия. Ах, как не хочется тонуть... Нет, лучше я покину тело птицы и дам себе приказ вернуться к вам... - Йанак всхлипнул. Его голос становился все слабее и слабее, как будто доносился из дальней дали. Сивара заботливо наклонилась над чародеем. Джен потряс неподвижное тело, Йанак отбросил его руку и приподнялся.
Вскоре ученик Орчера окончательно пришел в себя и уселся, осматриваясь.
- Корабли... - Джен оглянулся на Сивару, ища поддержки.
- Корфские корабли! - чуть слышно прошептала она. - Сколько их было?
Йанак пожал плечами:
- Полсотни... Сотня... Может, больше. - Он посмотрел на принцессу и Джена. - Нет, это просто удивительно! Тело мое было здесь с вами, а я летал! летал! - Йанак заколотил руками по кровати. - Это было прекрасно! Прекрасно! Сивара, что такое, почему вы так бледны? Вас что-то напугало?
- То, что вы видели, - военный флот Корфа. Иначе быть не может. Так, говорите, они плывут сюда?
- Да, наперерез нам. Они далеко от берега и, похоже, полны решимости встретиться с нами. - Йанак вдруг вздрогнул и обхватил себя руками, словно только что совсем вернулся с небес на землю. - Простите, я просто представил, что нас таранят, - успокаиваясь, пояснил он.
- Ветер довольно сильный, и если гребцы сядут на весла, мы сможем оторваться. Я скажу Мискалю, Сивара? - спросил Джен.
Она кивнула:
- Да, да. Конечно.
Джен пулей вылетел из каюты. Йанак тем временем сполз с кровати, сладко потянулся и проковылял в угол, где покоился глиняный ком, и отковырял от него немного глины.
- Что вы собираетесь делать?
- Я задумался над тем, что может произойти, если эти корабли нас догонят, - медленно произнес он. - Хочу устроить им небольшой сюрприз, в случае, если нам придется принять бой!
ГЛАВА XII
Небо было черным. В призрачном свете звезд парили невесомые силуэты парусов. Гребцы налегали на весла, и корабль несся, рассекая волны, под лязг уключин и ритмичные выкрики рулевых.
Вдруг со стороны кают послышался крик. Едва касаясь поручней, Джен стремглав бросился туда. Хриплый вопль, полный ужаса, повторился. Распахнутая дверь фроаровской каюты, раскачиваясь, билась о стену. Двое охранников неслись по коридору так, словно им обжигала пятки горячая лава. Один из них споткнулся и, пытаясь удержать равновесие, повис на Джене, с грохотом повалив его на пол. Другой промчался мимо них, выскочил на палубу и под удивленные взгляды гребцов ринулся к носу корабля.
С трудом выбравшись из-под обезумевшего от страха стражника, Джен поднялся на ноги и склонился, помогая ему встать. Тот, окаменев от страха, вжался в пол. Наконец, вцепившись в Джена, он привстал на четвереньки и, тяжело дыша, указал на дверь каюты. Говорить матрос не мог, поскольку его зубы выбивали дрожь; даже в темноте было видно, что он бел как мел.
Джен уже решил оставить его, чтобы самому посмотреть, в чем дело, но тут стражник обрел дар речи:
- Черти! Там черти! Ваш колдун вызвал их! - Ухватившись за Джена, он вскочил и вслед за вторым стражником пулей выскочил на палубу.
Джен остался в коридоре. Дверь фроаровской каюты была широко распахнута, изнутри не доносилось ни звука. Он осторожно заглянул туда. Три маленькие глиняные куклы выскочили в коридор и юркнули мимо него в приоткрытую дверь каюты Йанака.
На полу осталась еще одна кукла, совсем помятая, - очевидно, в спешке на нее наступили, и от нее, можно сказать, почти ничего не осталось. Сейчас это был просто кусок глины с нелепо вывернутыми руками и ногами. Однако и этот кусок еще жил. Он протащился, похожий на карлика-пигмея, расплавленного губительной жарой, раскачивая изуродованное тело, мимо Джена в каюту Йанака.
А где же Фроар? В неверном свете лампы комната казалась пустой. Может, он спрятался за балдахином? Джен шагнул вперед. Или он удрал через окно?
Что-то сверкнуло, с грохотом опускаясь прямо ему на голову. Джен, прикрыв голову руками, быстро отскочил в сторону. Фроар, прижавшись к стене за дверью, замахнулся, намереваясь ударить его точно так же, как когда-то Каспеля. Но, промахнувшись и во второй раз, он быстро выскочил в коридор и, громыхая кандалами, побежал в сторону палубы.
Джен бросился следом. Добежав до распахнутой двери, он увидел, что бывший министр уже занес ногу над фальшбортом, явно собираясь броситься в море. Двое гребцов оставили весла и кинулись к Фроару, чтобы оттащить его. Рукояти брошенных весел повело над остальными гребцами; они раскачивались, как дубинки, грозя кого-нибудь покалечить. К счастью, все успели вовремя пригнуться. Попытка Фроара не удалась.
Джен окликнул прижавшихся к борту охранников:
- Тор! Скар! Вернитесь, трусы! - Ответом ему было молчание. - Фроар почти сбежал! Маленькие глиняные безделушки не причинят никому вреда!
- Это магия. Они украдут наши души, - процедил сквозь зубы Тор.
- Что за ерунда, - жестко оборвал его Джен. - Йанак - друг. Ему не нужны ваши души. Вернитесь и продолжайте охранять министра.
- Эти маленькие безделушки влезли в окно и принялись донимать Фроара. Мы хотели их остановить, так они развернулись - и к нам! - вступился Скар.
- Их там больше нет, - успокоил Джен. - А сейчас сопроводите, пожалуйста, министра Фроара в каюту. И не выпускайте. Он нужен в Нанихе.
- А Мискаль сказал, что если мы будем следовать прежним курсом, - тон Скара стал вызывающим, - то нарвемся на корфский флот... И он разобьет нас.
- Разобьет? Несомненно. Если все будут такими же трусами, как вы, огрызнулся Джен. - Отведите Фроара в каюту.
Фроар изменился. Его самоуверенности хватило ненадолго. Он стоял, ссутулившись, а жесткие черты его лица избороздили мелкие морщинки. Но стоило моряку упомянуть о корфском флоте, как надежда вновь забрезжила в его мутном взгляде и он почти радостно направился в каюту в сопровождении стражников.
Джен отправился к Йанаку. Колдун восседал в кресле у кровати. Возле него застыли в разных позах три маленькие фигурки. Четвертую - помятую маэстро держал в руках...
- Йанак, я думаю, вы уже наигрались? - начал Джен. - Эти куклы - такие обычные и банальные для вас - перепугали до смерти всю команду. Слышали вопли? Фроар чуть не сбежал, он пытался броситься за борт.
Йанак спокойно отложил куклу.
- О да, я слышал крики, но был уверен, что вопит Фроар. Этот негодяй унизил меня, утверждая, что я ничем не смогу помочь принцессе. Мне очень захотелось его слегка постращать, поэтому я и решил устроить ему маленькое представление.
- Хорошо, но впредь, если надумаете устроить очередное представление, согласовывайте все с принцессой.
Глаза Йанака округлились. Он покинул кресло, подошел к Джену и положил клешню ему на плечо:
- Вы сердитесь на меня? Я-то думал вас повеселить. Не сердитесь. Я скучаю по родине. Вы - мои друзья! - Голос его сорвался, и вытянувшееся лицо стало так печально, что Джен поспешил улыбнуться и утешить очаровательное чудовище. Он обнял его за плечи:
- На самом деле, я ничуть не сержусь, Йанак, но... пожалуйста, не делайте так больше. Йанак торжественно кивнул:
- Ладно, не буду.
Джен дружески поклонился и направился в каюту Сивары. Принцесса сидела за низким столиком и старательно царапала по бумаге заостренной палочкой, выводя замысловатые иероглифы. Она подняла глаза и протянула руку, усаживая Джена рядом с собой.
- Что это? - Он кивнул на бумагу.
- Это? Это - сплошное мучение. С чего мы взяли, что Орчер, поглощенный своими проблемами, действительно откликнется на наш вызов? А сами-то мы что можем сделать? Я уверена, он согласился помочь лишь в том случае, если у нас ничего не получится, и это не значит, что нам можно сидеть сложа руки, ничего не пытаясь предпринять. Итак, что мы можем сделать, вернувшись в Наних, если, конечно, проскочим корфский флот? - Она вновь опустила глаза к колонкам букв.
- Где камень?
Принцесса наклонилась, приподняла край плаща, и в желтом свете лампы вспыхнул другой - холодный] синий, безмятежный в своей глубине - свет. Джен дрогнувшей рукой потянулся к сапфиру, с трудом подтащил его чуть поближе и склонился, всматриваясь внутрь. Чем это было еще, кроме драгоценного камня? Холодные, лазурные всполохи ничем не напоминали огни Орчера, однако он ведь сказал, что в камне хранится часть его самого и, разбив сапфир, ее можно выпустить на свободу. Тогда он явится и поможет в величайшей беде.
Ну а до тех пор этот камень - просто драгоценность. Сивара, похоже, была настроена так же недоверчиво, как и Джен.