Боковен Джорджия. Обещай мне

   В первую очередь не следовало допускать больше встреч Тревиса с этой женщиной. Когда родилась сестра, ему было пять лет, вполне достаточно, чтобы запомнить кое-какие подробности, не во всем соответствующие истории, которую она впоследствии всем рассказывала. Этим воспоминаниям ни в коем случае нельзя было позволить пробудиться. У него неминуемо появились бы вопросы, ответить на которые она бы ему не могла.
   В то же время ей надо было вести себя естественно, делать вид, что ничего не произошло. А это значило, что ей нужно выйти из дома и поговорить с мужем.
   Она нашла Гаса в сарае, где он разговаривал с механиком.
   — Тревис сказал, что ты хочешь со мной поговорить?
   — Все уже решено. Я договорился с Уолтом, что он передаст мою просьбу в страховой отдел и они пришлют нам необходимые бумаги.
   Дороти охватила тихая ярость. Такими вопросами занималась исключительно она. Если возникала необходимость, она советовалась с Гасом, но чаще всего самостоятельно принимала решения. Поскольку Фэй и Джуди учились в колледже, а фирма «Одежда и спортснаряжение» стала самостоятельной, случались месяцы, когда ей приходилось брать деньги из сбережений, чтобы выплатить зарплату и расплатиться по счетам. Гас даже не представлял себе, во что обходилась каждый год работа дизеля, не говоря уже о том, выдержит ли их бюджет новую систему страхования.
   — Прекрасно, дорогой, — не выдала она своих чувств. — Я просмотрю бумаги, когда они придут. — А про себя Дороти решила, что она их, конечно, просмотрит, но потом отправит обратно.
   — Знаешь, я как раз показывал Уолту нашу коллекцию, — сказал Гас, привлекая к себе жену. — Он считает, у нас есть много ценных образцов.
   — Мне случалось бывать на многих фермерских аукционах, — откликнулся Уолт. — Приходится только удивляться, сколько готовы коллекционеры выложить за какую-либо из таких вот вещей.
   Дороти спрятала свое возмущение за улыбкой.
   — Большинство из этих предметов перешло к нам от наших предков. Я уверена, Гас рассказал вам, что уже четыре поколения Мартеллов владеют этим ранчо.
   — Гас как раз говорил мне об этом, — подтвердил Уолт.
   — Боюсь, на мне все и оборвется. — Гас обнял жену за плечи и прижал к себе. — Если только нам не удастся уговорить одну из младших дочерей заняться хозяйством или кто-либо из них не найдет себе мужа, который согласится вести здесь дела.
   — Я бы не отмахивалась раньше времени от Тревиса, — заметила Дороти. — У него временами проявляется интерес к ранчо. Надо дать ему немного времени.
   — Скорее всего ты обманываешь себя, — возразил Гас. — Но если все именно так, я мог бы умереть спокойно, зная, что ранчо в надежных руках.
   — Иногда детям стоит пожить отдельно, чтобы оценить, как хорошо дома, — высказал свое мнение Уолт. — Я убеждался в этом не один раз. Ничто не заменит семью. Молодым только кажется, что за порогом родительского дома все лучше и интереснее, а оказавшись в новом мире, они начинают понимать что к чему.
   Дороти мысленно согласилась с Уолтом, и тут же волна страха накрыла ее, стоило только подумать, как легко она может лишиться всего, что любит. Ей просто необходимо отделаться от Дианы Винчестер как можно скорее.
   — У меня есть кое-какие дела в городе, — сказала Дороти мужу. — Ты собирался заехать к Сидни?
   — Я поеду позже, когда отвезу Уолта в аэропорт. Может быть, встретимся в городе, перекусим, сходим в кино?
   Дороти меньше всего хотелось, чтобы Гас появлялся в городе, пока не уехала Диана Винчестер, но она не стала его отговаривать, чтобы избежать лишних вопросов.
   — Жди меня в магазине. Может быть, удастся уговорить Шэрон и Дэвиса составить нам компанию. — Дороти решила, что держаться вместе менее рискованно. Кроме того, как ей казалось, Диана не принадлежала к тому типу людей, которые готовы закатить скандал на публике.
   — Мне нравится твое предложение, — с готовностью откликнулся явно довольный Гас. — Может быть, и Тревис к нам присоединится. Проведем вечер всей семьей. Мы не собирались вместе с тех пор, как девочки уехали на каникулы.
   — А вы хотите составить нам компанию? — обратилась Дороти к Уолту.
   — Благодарю за приглашение, но мой самолет улетает в четыре часа.
   — Тогда я попрощаюсь. Приятно было с вами познакомиться, Уолт, — улыбнулась она.
   — И мне также.
   Через сорок пять минут Дороти была уже в гостинице. Все ее попытки переубедить портье успеха не имели.
   — Прошу прощения, миссис Мартелл, но я не могу назвать вам номер комнат. Если хотите, могу связать вас с ней по внутреннему телефону.
   — И где же он?
   — Вон там, — портье указал на столик у стены, над которым была прибита голова лося.
   Оператор соединил ее с номером Дианы, но на звонок никто не ответил. Дороти уже собралась уходить, когда к ней обратился портье:
   — Может быть, вы оставите записку?
   — В этом нет необходимости, — Дороти заставила себя улыбнуться. — Я заеду позднее.
   В то время как она выходила из гостиницы, мимо проезжал Тревис. Он помахал рукой матери, но Дороти была настолько погружена в свои мысли, что не заметила его. На светофоре он остановился и посмотрел в зеркало назад. Мать торопливо направилась к стоянке и села в машину. Она так спешила, что зацепила бордюрный камень. От удара перед машины сильно подбросило вверх.
   «Что нужно было матери в гостинице?» — недоумевал про себя Тревис. Но долго гадать ему не пришлось. Он вспомнил, что именно в «Мандерли» остановилась женщина, которая утром приезжала к ним на ранчо. Ее визит имел непосредственное отношение к беспокойству и раздражению матери. Сколько Тревис себя помнил, никто и никогда не мог вызвать такое чувство у Дороти Мартелл в ее собственном доме. Это удалось только Диане Винчестер. Значит, произошло нечто важное, о чем мать не желала говорить. Но в чем было дело? В их семье секретов не водилось.
   Тревис бросил взгляд на часы на приборной доске. Оставался час до его запланированной встречи с группой туристов, возвращавшейся с маршрута. Он должен был вместе с ними отправиться на автобусе фирмы в свой офис. Такие встречи проводились по инициативе самого Тревиса, он считал их хорошей возможностью узнать мнение клиентов о походе и выслушать их предложения и замечания. Он не сомневался, что его внимание и забота служили лучшей рекламой его фирме. Благодаря такому подходу фирма Тревиса за семь лет смогла стать ведущей среди всех экскурсионных бюро Джексона.
   Из задумчивости его вывел сигнал клаксона. Тревис увидел, что загорелся зеленый свет. Он махнул рукой ехавшему сзади водителю и поехал через перекресток, но на полпути переменил решение и свернул налево. Его неожиданный маневр снова вызвал раздраженный сигнал.
   Тревис взял телефонную трубку и позвонил в офис, чтобы его заменили на встрече с группой. После этого он повернул назад и скоро уже оказался у гостиницы.
   Диана наклонилась, уперлась руками в колени и судорожно вздохнула. Как бы она себя ни чувствовала, ей совсем не хотелось, чтобы кто-то увидел ее в таком состоянии.
   Диана силилась понять, как ей могло прийти в голову, что пробежка в горы поможет ей избавиться от неприятного осадка после разговора с Дороти. Первые две мили она ничего не чувствовала, настолько была погружена в свои мысли. Только когда перед глазами у нее заплясали черные точки и в висках застучало, она догадалась замедлить шаг.
   Но с другой стороны, усталость имела и положительную сторону. Диана никогда не умела ждать, а вымотавшись до такой степени, она едва ли будет испытывать искушение снова отправиться на ранчо для еще одной бесполезной встречи с матерью Эми.
   Здравый смысл подсказывал, что Дороти должна будет прийти к ней сама. Было бы непростительной ошибкой торопить ее с решением. Матери Эми предстояло о многом подумать, в том числе и о том, как сообщить новость остальным членам семьи.
   Теперь, когда прошло некоторое время и острота впечатлений немного сгладилась, агрессивность Дороти расстраивала Диану не так сильно, как раньше. Она убеждала себя, что разные люди ведут себя по-разному в стрессовых ситуациях. Дороти скорее всего не была такой фурией, как показалось Диане вначале. Материнский инстинкт в ней был очень силен, и сомневаться в этом не приходилось. Она произвела на свет четверых детей, не считая Эми, двое из которых родились после нее.
   Наконец Диана увидела гостиницу. Последние сто метров дались ей с особым трудом, чтобы их преодолеть, она представила себя в ванне с горячей водой.
   Диана поравнялась со стоянкой и краем глаза заметила приближающегося к ней с противоположной стороны площадки высокого мужчину. Она устало вздохнула.
   Что происходило между ней и Тревисом Мартеллом? Почему их пути пересекались несколько раз в день? Может быть, это было угодно провидению?
   Тревис оказался у дверей ее квартиры первым и пропустил Диану вперед.
   — Вас я как раз и искал, — улыбнулся он.
   — Меня? — спросила Диана и даже на всякий случай оглянулась. Меньше всего она ожидала, что их встреча окажется не случайной. Диана поправила волосы, выбившиеся из растрепавшегося хвоста.
   — Я подумал, что у вас найдется немного времени, чтобы показать мне образцы рыболовных снастей вашей компании.
   Диана без труда догадалась, что Дороти именно так объяснила ее появление на ранчо, но она не знала, как продолжать разговор.
   — Вы не дадите мне время, чтобы привести себя в порядок? Вид у меня совсем не блестящий.
   — Пожалуйста.
   Она улыбнулась и собралась идти, но Тревис остановил ее:
   — А вы не пригласите меня к себе… то есть я хочу сказать, что не надо для меня особенно стараться. Вы и так очень хорошо выглядите.
   Она видела, что он прекрасно знал, что ее приезд в Джексон не имел никакого отношения к продаже рыболовного снаряжения.
   — О чем вы хотели со мной поговорить, мистер Мартелл?
   — Зовите меня Тревис.
   — Итак, Тревис?
   — Не могли бы мы зайти куда-нибудь, здесь разговаривать неудобно.
   «Что толку оттягивать объяснение? — подумала она. — Рано или поздно он все равно обо всем узнает».
   — Хорошо, но мне все же хотелось бы сначала принять душ.
   — И долго мне ждать?
   Его снисходительный тон задел Диану.
   — У вас четыре сестры, вы можете и сами ответить на свой вопрос.
   — У меня их только три.
   Диана пристально посмотрела на Тревиса. «Четыре» вырвалось у нее совершенно непроизвольно, а теперь она еле сдерживалась, чтобы не поправить его.
   — Дайте мне полчаса.
   — Я подожду в холле.
   Возможно, он решил, что она собирается ускользнуть через черный ход?
   — Полагаю, у вас найдется более важное занятие.
   — Ничего такого, что можно было бы успеть за полчаса.
   — Тогда располагайтесь поудобнее.
   Диана поднялась к себе, твердо решив не торопиться, тем не менее она спустилась вниз уже через двадцать пять минут.
   — А вы здорово преобразились, — сказал Тревис, растягивая слова, увидев выходящую из лифта Диану.
   Она надела темно-синие брюки и пиджак с блестящими пуговицами — подарок Эми к Рождеству.
   — Спасибо, вам тоже это удалось, — не осталась в долгу Диана.
   — Значит, это по моей вине вы убежали сегодня утром из ресторана?
   — Не понимаю, о чем вы, — ответила Диана, поправляя соскочивший с плеча ремешок сумочки.
   — Вы ушли так быстро, что я решил, вас смутил мой неопрятный вид или спугнул не слишком приятный запах. — Он говорил без тени смущения, добродушно усмехаясь. — А вероятнее всего, повлияло и то и другое.
   Этот мужчина — искренний и обаятельный — вызывал у Дианы симпатию. Она не сомневалась, что Эми он тоже понравится.
   — Героям можно простить такие мелочи, — поддразнила она его.
   — Я не герой, — недовольно сдвинул брови Тревис.
   — А как еще можно назвать человека, который целую неделю занимается поисками заблудившегося человека?
   — В этих краях такое не редкость. Обычная работа.
   Если бы на его месте оказался Стюарт, он бы не упустил случая опубликовать об этом заметку и выпятить свои заслуги.
   — Вы хотели поговорить со мной? — напомнила Диана.
   — Вы уже обедали?
   — Да, но вы можете соблазнить меня чем-нибудь сладким и высококалорийным.
   — Значит, вы из тех людей, которые бегают, чтобы позволить себе нормально поесть в свое удовольствие?
   — А разве есть и другие причины? — рассмеялась Диана.
   Они зашли в небольшой тихий ресторанчик в двух кварталах от гостиницы. Официант, хорошо знавший Тревиса, искренне обрадовался его приходу.
   — Здесь подают замечательный яблочный пирог, за которым разрешаются любые разногласия. Я сам наблюдал это много раз.
   Диана присматривалась к Тревису, одновременно изучая меню. Она прекрасно видела его старания показаться ей простым, бесхитростным деревенским парнем. Но ему не удалось ее обмануть.
   — Скажите, мы долго еще будем ходить вокруг да около или перейдем сразу к делу? — напрямик спросила она.
   Тревис взял стакан, отпил глоток и намеренно медленно поставил его на стол.
   — Я вас задерживаю?
   — Сначала, пожалуйста, ответьте на мой вопрос, — уклонилась Диана.
   — Можем сразу говорить и о делах, просто мне сначала хотелось побольше узнать о вас, — признался Тревис.
   — Зачем?
   — Если люди лгут, это всегда вызывает у меня подозрение.
   — Я вас не обманывала. — Диана бросила меню на стол.
   — Значит, солгали моей матери.
   — Я и ее тоже не обманывала, — осторожно ответила Диана. — Интересно, что вы узнали от нее?
   — Если вы занимаетесь рекламой рыболовного снаряжения, тогда я… солист балета.
   — Не знаю, кто вам такое мог сказать, — вот теперь это действительно была ложь, — хотя нет, знаю, вам так сказала ваша мать, — сказала Диана, внимательно глядя на него.
   — Вы считаете, что она вас неправильно поняла?
   — Я не говорила ей, что продаю что-либо.
   — Тогда о чем вы с ней говорили? — поинтересовался Тревис.
   — Но почему бы вам не спросить об этом у нее?
   — Потому что она никогда мне ничего не расскажет, если ей кто-то угрожал. Я должен все выяснить сам.
   — Ей угрожали? — Диана сказала это слишком громко и огляделась, не обратил ли кто-либо внимание на нее, и продолжала уже тише: — Но что же она вам обо мне такого сказала?
   — Дело не в том, что она сказала, а в том, как, — после некоторого колебания начал Тревис. — Между вами что-то произошло, и мне хотелось бы знать, в чем суть дела.
   Диана резко отодвинула стул и встала.
   — А вам не приходило в голову, что вас это не касается? — Она тут же поняла свою ошибку: Тревис был родным братом Эми и имел полное право знать правду.
   — Сядьте!
   — Не надо мною командовать!
   — Пожалуйста, сядьте, — попросил он.
   Она приняла решение. Откладывать объяснение не имело смысла. Официант подошел к столику, помешав им продолжить разговор.
   — Выбрали что-нибудь? — вежливо осведомился он.
   — Я буду яблочный пирог и кофе, — сказала Диана.
   — И мне то же самое, — присоединился Тревис. — Но если вы ничем не торгуете, то чем же вы занимаетесь? — спросил он у Дианы, когда официант отошел.
   — Я заведую отделом по связи с общественностью в «Фудс-компани Сандерса».
   — А, это та компания, что производит разные хлопья и каши?
   — Наша деятельность на этом не ограничивается, хотя компания славится именно этим.
   — И какое же отношение имеет ваша компания к моей матери? — удивился Тревис.
   — Абсолютно никакого. — Диана с удивлением отметила, что старается выгородить Дороти Мартелл. Но Тревис — не ребенок. Он вполне имеет право знать о существовании еще одной своей сестры, даже если мать отказывается признать ее. — Я приехала в ваш город по личному делу.
   Тревис молчал, ожидая продолжения.
   Диана не имела представления, с чего начать. Но после полной неудачи с Дороти она убедилась, что следовало искать другой подход. Нужно было найти подходящие слова, чтобы сообщить новость, способную в корне изменить очень многое.
   — Вы никогда не задумывались над тем, почему между рождением Шэрон и Фэй такой большой промежуток времени?
   Тревис уставился на нее с таким изумлением, словно она спросила его, почему коровы не летают.
   — Послушайте, я не люблю намеков. Скажите прямо, что вы имеете в виду?
   Диана верила в искренность его желания, но очень сомневалась, не изменится ли его мнение через несколько минут, тем не менее она сказала:
   — У вас есть еще одна сестра.
   — Была, — ответил Тревис, — но она умерла при рождении.
   На этот раз смешалась Диана. Ответ поставил ее в тупик. Она не знала, шла ли речь об Эми или у Дороти был еще один ребенок.
   — А когда это случилось? — решила уточнить она.
   — Двадцать шесть лет назад.
   Сомнений не оставалось — он действительно говорил об Эми.
   — Она не умерла. Ваша мать отдала ее на удочерение.
   Тревис подался вперед.
   — Вы сами не знаете, что говорите! — возмутился он.
   — Я понимаю, в это непросто поверить, но…
   — Это какая-то махинация.
   Диана еще могла мириться с недоверием, но терпеть обвинения в мошенничестве не собиралась.
   — Знаете, мне все это уже надоело. Если мои слова — ложь, зачем, по-вашему, я здесь? Неужели вы считаете, что кому-то нужно приезжать издалека, чтобы попытаться проникнуть в вашу безупречную семейку?
   — Если вы такого мнения о нашей семье, к чему затруднять себя? Возвращайтесь домой, забудьте о нас и живите спокойно.
   — Я не могу так поступить: слишком важно то, ради чего я сюда приехала! — взорвалась Диана.
   — Ну, хорошо, допустим, я вам поверил. Объясните, чем вызван ваш приезд?
   Диана не успела ответить: официант принес заказанные пироги и кофе. Она подождала, пока он ушел, и ответила:
   — Суть в том, что Эми необходимо почувствовать, что она кому-то нужна, что у нее есть семья.
   — Ничего не понимаю, — пожал плечами Тревис. — Кто такая эта Эми?
   Диана подумала, что, может быть, не стоило рассказывать Тревису правду, а вслух сказала:
   — Эми — ваша сестра.
   — Подождите, — прищурился Тревис, размышляя, — но если вы не… Кем ей приходитесь вы?
   — Мои родители удочерили ее, я — старшая сестра Эми.
   — И где же ваша Эми родилась?
   — В Огайо.
   — Когда?
   — В июне ей исполняется двадцать шесть. — Неожиданно у нее мелькнула мысль, что до дня рождения Эми оставалось всего две недели, а она еще не придумала, что подарить.
   — Господи… — произнес Тревис неожиданно осипшим голосом. Он явно был поражен до глубины души. — У вас есть ее фото?
   — Вы что же, мне поверили? Почему так вдруг?
   — Не могу вам пока этого сказать. — Тревис с трудом проглотил ком в горле.
   Диана колебалась, ее останавливало мрачное выражение лица Тревиса. На нем не мелькнуло ни радости, ни надежды, он оставался угрюмым и даже как-то поник.
   Диана достала из сумочки три фотографии, которые утром показывала Дороти.
   — Вот, самые последние. Я захватила и другие, но и этих будет достаточно, уверяю вас, чтобы развеять ваши сомнения.
   Тревис взял снимки с такой осторожностью, как будто ему вручили бомбу. Он рассматривал их долго, томительно тянулись минуты.
   — Выглядит она не слишком счастливой, — наконец заключил он.
   — Почему вам так показалось? — Диана специально захватила снимки, на которых Эми улыбалась.
   — Не знаю, — ответил он, потом добавил после некоторого раздумья: — Шэрон так улыбается, когда ее что-нибудь беспокоит.
   — Значит, вы мне поверили? — осторожно спросила Диана.
   — Лучше бы это было неправдой. — На его лице отразились глубокая печаль и невообразимая усталость.
   Диана не знала, радоваться ей или огорчаться своей победе. Ей удалось убедить Тревиса, но что будет дальше?
   — Вы поможете мне убедить вашу мать?
   — Я помогу вам уехать, — неожиданно ответил Тревис. — Вот все, в чем вы можете на меня рассчитывать.

14

   Диана не смогла скрыть своего разочарования и недоумения. Тревис сидел насупившись и избегал ее взгляда.
   — Сожалею, — искренне признался он.
   — Не понимаю ни вас, ни вашей матери! — Диана с раздражением бросила салфетку на стол. — Эми ее дочь и ваша сестра… Она так похожа на Шэрон, а вы торопитесь отвернуться от нее.
   — Вы пытаетесь устроить сцену?
   — Вы так считаете? — вспылила Диана.
   — Но вы же не ребенок, который начинает капризничать, не получив желаемого, — сверкнул глазами Тревис.
   — Не смейте говорить так со мной, вы, сукин…
   — Сын, — закончил Тревис. — При других обстоятельствах я бы обиделся.
   — Каких же? — Его слова несколько охладили ее пыл.
   — Можно привести сотню причин. — Тревис провел ладонью по лицу, стараясь прогнать внезапно навалившуюся на него усталость.
   — Назовите хоть одну, — потребовала она. Они походили на менеджеров, старающихся добиться лучших условий для своих боксеров. Тревис пытался изо всех сил защитить родных. Для Дианы не существовало ничего важнее Эми.
   — Все в семье, за исключением, естественно, матери, уверены, что Эми нет в живых. И мой отец в том числе.
   — Но это всего лишь факт, а не причина.
   — Подумайте, Диана, — нетерпеливо заговорил Тревис, — ко лжи прибегают, когда хотят кого-то защитить или что-то скрыть. Если обнаружится правда, отец получит тяжелый удар. Я не могу этого допустить.
   — А где он был, когда родилась Эми? — удивилась Диана.
   — Во Вьетнаме. Мы получили сообщение, что он погиб.
   — И все же ваша мать решила расстаться с его ребенком? — Диана не могла скрыть изумления.
   — Я тоже этого не могу понять. — Ответ напрашивался слишком неприятный, и о нем думать не хотелось. — Возможно, она находилась в таком состоянии, что не сознавала, что делает.
   К чему пытаться искать оправдание? Тревис отлично знал, что шок был здесь ни при чем. Когда пришло известие о гибели отца, ему было всего пять лет, но этот день навсегда врезался ему в память. Он прекрасно помнил события последующих за этим месяцев, как и тот день, когда отец наконец вернулся.
   Спустя месяц после того, как в их дверь постучал солдат с известием о том, что во время операции по спасению попавшей в окружение группы вертолет отца был сбит, его мать уехала к своим родителям в Огайо, прихватив с собой его и Шэрон. Родители отца умоляли ее остаться на ранчо. Они тяжело переживали потерю сына и не хотели расставаться с внуками.
   В тот день, когда мать увезли со схватками в больницу, Тревис терпеливо стал ждать ее возвращения с маленьким братиком. Она обещала ему брата еще до того, как узнала о гибели отца, и он успел привыкнуть к этой мысли. Но мать вернулась из больницы одна и объяснила, что у Тревиса родилась сестра, но она умерла, потому что у нее не было отца.
   После этого много месяцев, пока не пришло сообщение, что Огастус Мартелл жив, Тревиса не покидал страх, что и ему суждено умереть. Гас должен был вернуться домой в последнюю неделю перед Рождеством. Дороти собрала вещи, посадила детей в машину, и все они отправились в обратный путь в Вайоминг, бросая вызов холодам и метелям.
   При встрече с мужем она сообщила ему о потере ребенка. Гас посчитал себя косвенным виновником несчастья и жил все эти годы с чувством вины. Он решил, что жестоко наказан за то, что не смог быть рядом с женой в нужную минуту.
   — Тревис? — Диана мягко коснулась его руки.
   Он ощутил тепло ее пальцев. В этом прикосновении чувствовалась забота и участие. Машинально Тревис отметил, что она не носила обручальное кольцо.
   — Да?
   — О чем вы задумались?
   — Вспомнил то время, когда вернулся отец.
   — Он был в плену?
   «Что же ей рассказать? — подумал Тревис. — Да и будет ли это иметь значение?»
   — Его взяли в плен, но ему чудом удалось бежать.
   — Он сразу попал домой? — поинтересовалась Диана.
   — Нет, несколько недель ему пришлось провести в госпитале, он был очень плох, когда его нашли.
   — А вам не кажется, что ему бы захотелось узнать об Эми? — спросила Диана, убирая руку. — И что еще важнее, у него есть на это право, как вы считаете?
   — Он этого не переживет, — сказал Тревис. — Отец лишится всего, во что верил.
   — Значит, за чужие ошибки выпало расплачиваться Эми. Вот она как раз и теряет все. Но ведь согласитесь, что это несправедливо.
   — Ей действительно пришлось в жизни так туго?
   — Вам никогда не приходилось читать о детях, взятых на воспитание, которые не смогли найти себя, потому что не знали ни любви, ни ласки? Только представьте себе жизнь без… — у нее перехватило дыхание.
   Тревис не знал, что сказать. Дороти была заботливой матерью, хотя и очень властной. В детстве он постоянно ощущал ее любовь, которая помогла ему обрести уверенность в себе.
   — А к вам тоже так относились?
   — Нет, но ведь я их родная дочь. Мои родители удочерили Эми, чтобы я не чувствовала себя одинокой.
   Если бы у него хватило ума не вмешиваться в дела матери, он бы не оказался в такой щекотливой ситуации.
   — Я не могу вам помочь, Диана. — Тревис сокрушенно покачал головой.
   — Не можете или не хотите?
   — И то и другое. Отец не заслужил такого испытания.
   — А Эми?
   — Подумайте, о чем вы просите. Я совершенно не знаю Эми, а отца очень люблю. Почему я должен им жертвовать ради нее?
   — И вы не разрешите мне самой поговорить с ним?
   Тревис предполагал, что она попросит об этом. И что же ему теперь делать? Преимущество было на ее стороне.