Боковен Джорджия. Обещай мне

   — Слушай, ты сказала: «Мы с Тревисом переночуем…» — звучит немного странно, тебе не кажется?
   — Кажется, но я имела в виду, что не собираюсь ограничивать тебя по времени.
   — А это не скрытый предлог, чтобы узнать, как далеко зашли наши отношения? — рассмеялась Стефани.
   — Нет, я об этом не думала, но, если ты решишь рассказать, я ничего не буду иметь против.
   Их разговор о свиданиях и мужчинах казался Диане почти нереальным. Ее не оставляло ощущение, что она живет как бы в двух измерениях. В одном царило постоянное напряжение и страх за сестру, продолжавшую находиться в коме, и параллельно с этим существовал другой мир за стенами больницы, он также составлял неотъемлемую часть ее жизни и складывался из разных житейских мелочей, как вот этот разговор со Стефани.
   — Ни с одним мужчиной я не ложилась в постель после первого же свидания, — она мельком взглянула на Диану, — пока не встретила Стэна.
   — Ого! — Диана даже присвистнула. — Можешь не беспокоиться насчет пятницы, мы с Тревисом вполне справимся.
   — Я приеду к полуночи, — предложила Стефани. — В этом случае у вас с Тревисом будет возможность перекусить по дороге домой. К этому времени еще не все рестораны бывают закрыты.
   На том они и порешили.
   Стефани сдержала слово и приехала ровно в полночь. Тревис с Дианой сначала собирались где-либо перекусить, но оба слишком устали и решили сразу ехать домой.
   На следующее утро Тревис как раз вышел из душа и услышал звонок в дверь. Он решил, что откроет Диана, но ее нигде не было видно, а настойчивая трель раздалась снова.
   Тревис приоткрыл дверь ванной и позвал: «Диана!» Она не ответила. Когда звонок прозвенел в третий раз, он кое-как натянул джинсы и, застегивая их на ходу, заторопился в коридор. Тревис посчитал неудобным показываться полуодетым, поэтому он открыл дверь и остался стоять, прикрываясь ею, пытаясь пригладить непослушные волосы.
   Так настойчиво желавшая войти женщина несколько растерялась, увидев Тревиса, и даже от неожиданности отступила назад. Она, словно не веря себе, посмотрела на номер квартиры.
   — Наверное, я ошиблась этажом, — наконец предположила она.
   — А кто вам нужен? — поинтересовался Тревис.
   — Я полагала, что эта квартира принадлежит Кеннеди и Винчестер.
   — Насчет Кеннеди ничего сказать не могу, а вот Диана Винчестер живет именно здесь, — ответил Тревис. Он сунул мокрую руку в карман — верхняя пуговица на брюках расстегнулась, но он не стал с ней возиться, решив, что его все равно не видно за дверью. — Хотите ее видеть?
   — Она здесь?!
   — Минут десять назад — была. Если не возражаете, я ее поищу.
   — А вы кто такой? — властно осведомилась женщина. — И что здесь делаете?
   Ее тон и манера заставили Тревиса получше к ней присмотреться. Ну, конечно, возраст совпадал, а умопомрачительно дорогой элегантный наряд не оставлял сомнений: перед ним стояла грозная и неприступная Эйлин Винчестер. Но на Тревиса ее высокомерная холодность не произвела особого впечатления.
   — Я — друг Дианы, — спокойно ответил он. — А кто вы?
   — Я мать Дианы, — отчеканила дама, предварительно окинув его оценивающим взглядом. Он также не вызывал в ней особого расположения, и ее взгляд оказался красноречивее слов.
   — Вот так сюрприз! Вы давно вернулись в город?
   — Я вас не понимаю, — нахмурилась Эйлин. — Я никуда и не уезжала.
   Тревис осознавал, что вторгается в дела, которые его не касались. Он не имел права вмешиваться в отношения Дианы, Эми и их матери. Пять дней и ночей, проведенных в больнице, Тревис пытался представить себе родителей, которые не только лишили любви и ласки ребенка, взятого на воспитание, но и отвернулись от собственной дочери. Стремление защитить вызывала в нем не только Эми. Он заметил, как Диана изо всех сил бодрится и старается сглаживать углы, и почувствовал, что и ей также нужна защита. Временами Тревис ясно видел ее отчаяние, когда семья отказывала ей в участии и поддержке.
   — Вы хотите сказать, что не покидали город все то время, пока Эми находится в больнице, и даже ни разу не пришли ее навестить? — Тревис старался за притворным удивлением скрыть закипавший в нем гнев и возмущение.
   — Какое вам до этого дело? — спросила Эйлин, недовольно нахмурившись. — Так, значит, это вы здесь всем надоедаете? Эми от этого никакой пользы. Персонал хочет попросить администрацию, чтобы вас больше не пускали в больницу.
   — И кто же это может быть? Ну-ка, дайте подумать, Дэнис, Кэти, Кэтлин, Коннор, Ри… Нет, в ночной смене уверен. А в дневной смене работают Пол, Джон, Шон, но как раз они и говорили, как важно находиться рядом с Эми, чтобы она чувствовала, что ее любят и по ней скучают. — Он потер подбородок, делая вид, что раздумывает. — Не могу представить, что кто-то из них хитрит, и зачем? Если бы что-то было не так, они бы сказали об этом прямо. А может быть, вы перепутали больницу? — Тревис испытующе посмотрел на Эйлин, в голосе его слышалась плохо скрытая издевка.
   Она ответила ему взглядом, полным неприкрытой ненависти. Эйлин Винчестер не умела проигрывать достойно. С этого момента они становились непримиримыми врагами.
   Эйлин не успела ответить. Взгляд ее устремился мимо Тревиса: она увидела за его спиной Диану.
   — Где ты была? — резко бросила она дочери. — Почему не открыла сама? Я уже подумала… — Эйлин посмотрела на Тревиса. — Впрочем, не важно, что я подумала.
   — Ах, это ты, мама! Какая приятная неожиданность, — холодно поздоровалась Диана. — Проезжала мимо?
   — Поскольку ты всю неделю не отвечаешь на мои звонки, я вынуждена была приехать сама. Нам нужно поговорить.
   Диана ласково, но решительно взяла Тревиса за руку. В ответ на ее прикосновение теплая волна прокатилась по его телу. Ему хватило нескольких секунд, чтобы оценить ситуацию. Диану не смущало, что подумает мать, она нарочно дразнила ее. Идея пришлась ему по душе, и Тревис с готовностью стал подыгрывать. Он обнял Диану и нежно привлек ее к себе. Она подняла голову и заглянула ему в глаза, он наклонился и поцеловал ее. Это получилось так легко и естественно, как будто он проделывал это не один раз.
   И внезапно на него накатила волна чувственного возбуждения. Это привело Тревиса в некоторое замешательство. Не за этим примчался он в Миннесоту, бросив все дела.
   — Надеюсь, вы закончили ваш дешевый спектакль? — язвительно осведомилась Эйлин.
   — Не знаю, как ты считаешь? — мягко проговорила Диана, глядя ему в глаза, хотя он и почувствовал, что ее азарт начинает спадать.
   Она легонько отстранилась, и Тревис понял, что и Диана испытывает замешательство.
   — Думаю, мне надо вас оставить наедине, — предложил Тревис.
   — Наверное, так будет лучше, — согласилась Диана.
   — Буду нужен, зови, — сказал он серьезно. Ему хотелось отличиться ради Дианы, хоть с драконом помериться силой, особенно с таким безжалостным, как их неожиданная гостья.
   — Все будет в порядке, не беспокойся.
   — И это на него ты променяла Стюарта? — набросилась Эйлин на Диану, как только Тревис вышел.
   — Я здесь ни при чем, Стюарт сам меня бросил.
   — Ты смогла бы его вернуть, если б захотела. Он просто не знал, как на тебя повлиять, и решил, что сможет что-то изменить только своим уходом.
   — Ты хотела об этом со мной поговорить? — Диана догадалась, что мать общалась со Стюартом. Она дорого бы отдала, чтобы послушать их разговор.
   — Если ты не отделаешься от этого типа, то окончательно растеряешь шансы удачно выйти замуж. Он явно не нашего круга…
   — Не нашего круга? Что ты имеешь в виду?
   — Так ты хочешь, чтобы я тебе объяснила? — Она явно теряла самообладание, давая тем самым Диане преимущество. — Он слишком заурядный.
   В устах Эйлин это слово звучало как самое большое оскорбление. Она награждала им тех, кого особенно презирала.
   — Но ты его совсем не знаешь.
   — Мне это ни к чему, я и так все вижу.
   — Возможно, ты переменишь свое мнение, когда узнаешь, кто он, — сухо произнесла Диана.
   Эйлин почувствовала явный подвох и заколебалась.
   — Полагаю, ты хочешь сказать, что он принадлежит к…
   — Это брат Эми.
   Эйлин Винчестер лишилась дара речи. Впервые в жизни виновницей этого стала Диана. С большим трудом Эйлин удалось овладеть собой, и она злобно прошипела:
   — О чем ты думаешь? Как ты осмелилась приводить к себе в дом этого человека?
   — Я его не приводила, он сам пришел.
   — Надо полагать, скоро здесь объявится вся семейка.
   — Как же ты любишь говорить гадости. — Диана чувствовала скорее усталость, чем злость.
   — Подумай, что ты делаешь! — продолжала увещевать дочь Эйлин. — Достаточно посмотреть на Эми, чтобы понять, что представляет собой ее братец.
   — Неужели мне так повезет? — Диана взялась за дверь, делая вид, что собирается ее закрыть. — Если у тебя все, я пойду собираться в больницу.
   — С тобой поговорит отец, — Эйлин гордо выпрямилась во весь свой небольшой рост.
   — Он знает, где меня найти.
   Эйлин уже собралась уходить, но оглянулась и сказала:
   — Как ты можешь себя так со мной вести? — На этот раз она не стала добавлять: «После всего, что я для тебя сделала».
   Диана слишком часто слышала эту фразу и оставалась безоружной, но теперь она не могла ее смутить. Кроме того, нервное возбуждение шло на убыль. Диана чувствовала себя совершенно разбитой, у нее просто не осталось сил на пререкания с матерью, и она только ответила:
   — Мне кажется, это все из-за того, что в душе я просто бессердечная дрянь. А это значит, что в нас больше общего, чем мы могли предположить.
   Эйлин удалилась, на этот раз не удостоив дочь ответа. Диана закрыла дверь, обернулась и увидела Тревиса.

18

   — Хочешь разобраться в том, что здесь произошло? — спросил Тревис.
   — Не сейчас. Мне нужно собираться, — покачала головой Диана.
   — Не спеши, — Тревис удержал ее за рукав. Медленно и бережно он обнял ее, посмотрел ей в глаза долгим взглядом и поцеловал. От неожиданности губы ее сначала дрогнули, потом она ответила ему страстным поцелуем, все теснее прижимаясь к его сильному телу. Диана едва не застонала от сожаления, когда он оторвался от ее губ и поднял голову. Она молча дотронулась до лица Тревиса, словно желая запечатлеть в памяти его черты. Он снова поцеловал ее.
   Происходящее завораживало и одновременно таило скрытую угрозу. Диана никогда не увлекалась безоглядно и всегда гордилась умением управлять своими чувствами. Но то, что делали они, можно было назвать не иначе, как безумием. А всему виной напряжение последней недели, богатой на эмоциональные стрессы.
   Диана уперлась в грудь Тревиса, отстраняясь от него.
   — Извини, мне не следовало все это затевать. У тебя были все основания подумать, что я проявляю к тебе повышенный интерес, но это не так. Присутствие матери иной раз подталкивает на безрассудные поступки.
   — Ты закончила? — невозмутимо осведомился Тревис.
   — Думаю, да, — сказала Диана и тут же подумала, что своими руками погубила начинавшуюся зарождаться дружбу. Теперь с таким трудом завоеванное доверие и уважение безвозвратно ускользали от нее, как вырвавшийся из рук воздушный шарик, а ей оставалось только беспомощно наблюдать, испытывая горечь безвозвратной потери.
   — Этот поцелуй не имеет никакого отношения к тому, что происходило в присутствии твоей матери. — Он понял, что сказал не то, и поправился: — Нет, связь с этим, конечно, есть, но речь не о том, что ты могла подумать. Я поцеловал тебя, потому что захотел проверить, верно ли было мое первое ощущение.
   — Ну и как? — поинтересовалась Диана, но ей лучше было бы промолчать и закончить на этом разговор.
   — Впечатление подтвердилось, как я и предполагал.
   — Но ты же понимаешь, что это безумие.
   — Лучше бы мне этого не понимать. — В голосе Тревиса сквозила досада. — Не знаю, как могло это случиться.
   — Все очень просто, — по крайней мере она старалась внушить себе это, — мы ведь последние дни находились в таком напряжении. Под влиянием стресса люди склонны совершать необъяснимые поступки, особенно если судьба сталкивает их так внезапно, как нас. То, что произошло, — невозможно. Так не бывает. Мы знаем друг друга всего неделю, даже меньше… — Она тяжело вздохнула: — Черт возьми, Тревис, мне не хочется потерять в тебе друга.
   — Об этом не беспокойся. И еще, обещаю тебе, больше подобное не повторится.
   Его слова разочаровали ее, вместо того чтобы ободрить.
   — Возможно, все сложилось бы иначе, если бы мы встретились в другое время, — сказала она.
   — Но условия остались бы прежними. Эми есть и навсегда останется неотъемлемой частью нашей жизни.
   — Мне надо переодеться.
   — Сначала расскажи, кто такой этот Кеннеди, — поинтересовался Тревис, останавливая ее жестом.
   — А почему ты спрашиваешь?
   — Сделай одолжение, расскажи.
   — Собственно, рассказывать особенно не о чем. Месяц назад он отсюда уехал, как раз когда с Эми случилась беда. С тех пор я его не видела.
   — А что, если он захочет вернуться?
   — Не захочет.
   — Но все-таки? — допытывался Тревис.
   — Я его никогда не любила, — с неохотой призналась Диана. — Мне кажется, он меня устраивал, потому что я не особенно дорожила им и не боялась его потерять. — Она пыталась осмыслить свои отношения со Стюартом и удивилась, не найдя причины, удерживавшей их вместе так долго. — Я обнаружила, что не могу доверять людям, уверяющим меня в своей любви. Эми не в счет.
   — Я это запомню.
   — Ты это хотел узнать?
   — Все предельно ясно. — Он неожиданно усмехнулся. — А поскольку на любовь наложен запрет, могу я сказать, что ты мне понравилась, и даже очень?
   — Но случилось это далеко не сразу, — не удержалась от улыбки Диана.
   Тревис снова посерьезнел.
   — Извини, Диана, — сказал он после долгой паузы, — но так не пойдет. Конечно, мы можем делать вид, что ничего не произошло, но нам не уйти от этого, как бы мы ни старались.
   — Нам надо попытаться, по крайней мере пока Эми… — Ее прервал на полуслове телефонный звонок. — Я возьму трубку, наверное, звонят из больницы. — Диана поспешила на кухню.
   — Я рада, что застала тебя, — услышала она голос Стефани. — Здесь кое-кто хочет с тобой поговорить.
   Первой мыслью ее было, что в палату к Эми зашел отец.
   — Кто там с тобой? — спросила она. Но Стефани уже передала трубку.
   — Ну, как там… в Джексоне?
   — Эми? Господи, это ты!
   В кухне появился Тревис. Она обернулась и увидела, что он улыбается.
   — Да, кажется… я… но не… уверена… на голове эта штука.
   — Не говори больше ничего, я еду, — Диана сжала руку Тревиса. — Я не смотрела в окно, но могу поспорить, что светит солнце.
   Трубку снова взяла Стефани.
   — Когда она очнулась?
   — Полчаса назад. Я позвонила бы раньше, но сюда сбежалось столько врачей и медсестер, а мне хотелось, чтобы Эми сама сказала тебе пару слов.
   — Она в порядке? — шепнул Тревис.
   Диана широко улыбнулась в ответ и сказала в трубку Стефани:
   — Обними ее за меня.
   — Думаю, ты сейчас примчишься и сделаешь это сама.
   — Верно, лечу. — Диана повесила трубку. — Давай, быстрей одевайся, — сказала она Тревису и потащила его за собой в комнату.
   — Я не могу сейчас ехать с тобой, — сказал он.
   — Но почему? — Она никак не ожидала такого ответа. — Ведь мы все этого так ждали?
   — Я так и не решил, что сказать Эми, и нужно ли вообще что-нибудь говорить. Если я сейчас появлюсь в больнице, она обязательно начнет расспрашивать, кто я такой. Как нам объяснить ей мое присутствие?
   — Что-нибудь придумаем. — Диана по-прежнему не хотела отправляться в больницу без Тревиса, ей казалось это несправедливым.
   — Диана, на ходу в спешке нам не придумать ничего правдоподобного. Сейчас очень ответственный момент и не время для появления незнакомого ей человека. Стоит Эми заподозрить неправду, она перестанет верить тебе, даже будет сомневаться, когда ты скажешь, что у нее все в порядке.
   Конечно, он был прав. Диана поразилась, насколько верно Тревис уловил характер Эми, а ведь они даже не были знакомы.
   — Что ты будешь делать, пока меня нет?
   — Мне нужно вернуться в Джексон, по крайней мере, на несколько дней. — Он скрестил руки на груди, словно отгораживая себя от нее незримой стеной. — У меня накопилось много дел.
   — Ты не вернешься? — за ее внешним спокойствием скрывалось смятение чувств.
   — Не знаю, — не стал кривить душой Тревис. — Мне нужно время, чтобы все обдумать. Это надо нам обоим.
   Черт возьми, ей не нужна была правда, она не хотела его терять.
   — И долго ты собираешься думать?
   — Что бы мы ни делали, нам следует считаться с Эми, ей не должно быть плохо. Она теперь важнее всего.
   — А твой отец? — тихо спросила Диана. Он ничего не ответил.
   После того как Диана уехала, Тревис стал обзванивать авиакомпании. Раньше девяти часов вечера рейса на Джексон не было. Он прослонялся вокруг дома до полудня, чтобы случайно не встретиться с Дианой, и потом отправился в аэропорт. Одно расставание далось ему нелегко, еще раз проходить через это Тревису казалось слишком.
   Он купил в киоске несколько разных журналов и попытался читать, чтобы как-то убить время, но мысли его были далеко, и дальше первого абзаца дело не шло. В конце концов Тревис сдался и сделал то, что должен был сделать в самом начале.
   Его расчет оказался поразительно точным. Когда он подъезжал к стоянке у больницы, Диана как раз выходила из здания. Это дало ему несколько минут, чтобы скрытно понаблюдать за ней. Он попытался представить, что они не знакомы. Неужели и при первой встрече он бы заметил лучистый свет в ее глазах, а ее походка казалась бы такой грациозной и притягательной? Ни в одной другой женщине ему еще не приходилось замечать такой необыкновенной легкости. А ее улыбка? Она и тогда тоже будоражила его душу? И какую роль в этом играли его чувства к ней? Обостряли виденное или приукрашивали реальность?
   Она заметила его, и ее искренняя радость наполнила его душу живительным теплом.
   — Я думала, ты давно уехал.
   — Я так и собирался сделать.
   — По дороге в больницу мне в голову приходила масса всевозможных мыслей, которые я не успела обсудить с тобой. — Диана смущенно улыбнулась. — А сейчас ничего не могу вспомнить, все разом вылетело из головы. Я так рада, что встретила тебя, — глаза ее светились.
   — Мой самолет отлетает в девять вечера, вот я и решил, что мы вполне можем вместе перекусить. — Он мысленно выругал себя за трусость. — А честно говоря, я приехал, потому что хотел тебя видеть.
   — Мне тоже было не по себе. — Она откинула назад волосы, отвела за ухо выбившуюся прядь.
   Внезапно его охватило желание прикоснуться к ее шее. Больше того, ему хотелось иметь право на это.
   — Ты не спросил меня об Эми, — напомнила Диана.
   — А зачем спрашивать, все написано у тебя на лице.
   — Она обязательно поправится, — сказала Диана и посмотрела на часы. — У нас не так много времени на ужин, если твой самолет в девять.
   — Да я не так уж и проголодался.
   — Я тоже.
   Молчание могло бы в другом случае показаться неловким, но, как все в их отношениях, казалось естественным.
   — У тебя выдалась такая тяжелая неделя, ты так измучилась. Думаю, стоит отпраздновать ее удачное завершение.
   — Тебе тоже пришлось несладко.
   — Как насчет кофе и десерта?
   — Я придумала кое-что получше, — сказала Диана после недолгого раздумья.
   Через двадцать минут они подъезжали к парку, раскинувшемуся по берегам озера. По дороге они купили разной зелени и хлеба. Парк был почти полностью в их распоряжении. Поблизости не было никого, за исключением мужчины, выгуливавшего собаку, и влюбленной парочки, нежившейся в лучах заходящего солнца и позабывшей обо всем на свете.
   — Иногда я приезжаю сюда, — пояснила Диана, — особенно если мне нужно подумать.
   Они оставили машину и прошли к скамейке у самой воды. И в ту же минуту, словно повинуясь какому-то одним им слышимому сигналу, к скамейке стали слетаться гуси и утки, до этого преспокойно занимавшиеся своими делами.
   — Похоже, в последнее время у тебя было над чем подумать, — заметил Тревис, глядя на птичье нашествие.
   — Я ни при чем, виноват пакет с провизией. — Она достала хлеб, чем вызвала одобрительный гогот и кряканье всей компании.
   Один особенно бойкий гусак приковылял поближе, видно, не в силах терпеть, пока Диана предложит угощение.
   — Смотри, какой шустрый, — рассмеялся Тревис, когда гусь стал нетерпеливо толкать Диану в ногу.
   Диана отломила горбушку и наградила смельчака. С победным видом гусак заторопился к озеру. Остальные птицы нетерпеливо заволновались. Диана достала листья салата и передала хлеб Тревису:
   — Старайся, чтобы досталось и тем, кто поскромнее.
   Непрерывная суета и стоявший вокруг гвалт не позволяли им думать о чем-либо другом. Тревис наслаждался бесхитростной простотой их занятия, радуясь возможности побыть рядом с Дианой.
   Они от души веселились, глядя на толпящееся вокруг пернатое воинство, и ничуть не огорчались, что перепончатые лапы беззастенчиво топтались по их ногам, а наиболее резвые прихватывали и пальцы вместе с угощением. Оставшиеся без внимания требовательными криками старались восстановить справедливость.
   Когда с угощением было покончено, покой и порядок восстановились сами собой: птицы вернулись к прерванным занятиям, а Тревис с Дианой могли наконец без помехи поговорить.
   — Далеко отсюда до твоей работы? — спросил Тревис.
   Диана шагнула вперед и наклонилась, показывая на просвет в ветвях растущего рядом дерева:
   — Видишь то высокое здание с узкими окнами наверху?
   — To, что за башней с часами? — уточнил Тревис, последив за ее рукой. -
   — Да.
   — Впечатляет. — Он снова уселся поудобнее. — Тебе нравится работать у них?
   — Нравится, хотя в последнее время возникли определенные трудности. Но, думаю, все скоро наладится. — Она закинула руки за голову и закрыла глаза, подставляя лицо солнцу. — Собственно говоря, я попала туда случайно. Моя подруга, работавшая в компании, сказала, что у них есть вакансия, и я решила на какое-то время занять это место, пока не найду что-нибудь по своей специальности.
   Тревис воспользовался возможностью еще раз полюбоваться Дианой. В лучах заходящего солнца ее кожа казалась золотистой, нежный профиль невольно притягивал взгляд.
   — А чем ты хотела заниматься?
   — Когда я училась в колледже, — Диана повернула к нему голову и улыбнулась, — мне не давали покоя все эти грандиозные проекты приобщения к искусству талантливых детей из неблагополучных семей.
   — Но со временем твои планы изменились?
   — Нет, просто я занялась другим. Кроме того, компания Сандерса очень перспективная. У руководства большие планы в области расширения рынков сбыта.
   — Что-что? — переспросил Тревис.
   — Господи, я говорю совсем как Стюарт.
   — Вы долго были вместе?
   — Сначала встречались пару лет, потом жили вместе тоже что-то около этого.
   — А кто предложил не оформлять брак?
   — Я.
   — И что же Стюарт?
   Она ответила не сразу.
   — Думаю, его это не очень волновало, поскольку мы были официально помолвлены, да и мои родители не имели ничего против.
   Тревис уловил горечь в ее словах, которой не замечал раньше, и предположил, что Диана сама начала удивляться, что могло так долго связывать ее со Стюартом.
   — А Эми он нравился?
   — Так же, как жвачка, прилипшая к ботинку.
   — Почти уверен, что это слова Эми, — рассмеялся Тревис.
   — Пока мы с ним оставались вместе, она не показывала своих чувств. Думаю, ей не хотелось торопить события и ставить меня перед выбором.
   — А если бы все же пришлось выбирать? — Он чувствовал, что коснулся запретной темы.
   Она довольно долго молчала, прежде чем ответить, потом повернулась к нему и сказала, глядя прямо ему в глаза:
   — Для меня Эми всегда будет на первом месте.
   Тревис не мог отделаться от ощущения, что ее слова прозвучали предостережением. Чтобы как-то растопить образовавшийся холодок, он заметил, взглянув на часы:
   — Очень жаль, но мне пора, иначе могу опоздать на самолет.
   Они собрали пустые пакеты и бросили их в контейнер по дороге к машине. Диана не захотела слушать Тревиса, когда он попытался заикнуться о такси, и, несмотря на протесты, отвезла его в аэропорт.
   Он стоял у входа в аэровокзал и смотрел вслед ее машине, внезапно осознав, что их соединяло нечто большее, чем забота об Эми. Эта мысль и обрадовала, и одновременно испугала его.

19

   Самолет задержался с вылетом на два часа, поэтому Тревис смог добраться домой только далеко за полночь. Он ехал по пустынному шоссе и сначала собирался включить по телефону отопление, но потом решил, что настроению больше соответствует холодный дом. Он не хотел напоминания, что жизнь его была относительно спокойной, отмеченной прочным положением в семье и обществе. Если бы не милость божья, он мог бы оказаться на месте Эми.
   Интересно, почему он избежал ее судьбы? Ему не верилось, что дело всего лишь в счастливом случае, простом везении. Существовала какая-то иная причина. И чтобы обрести душевный покой, ему нужна была правда.
   Тревис добрался до постели только к пяти утра. После всех волнений он вполне мог проспать до полудня, но в восемь часов уже сидел за рулем.