Боковен Джорджия. Обещай мне

   Хотя Диана со Стефани старались каждую свободную минуту проводить в больнице, но изнурительные дежурства закончились. В это утро Диана в первый раз появилась на службе и присутствовала на заседании, где обсуждались новые предложения по рекламе. К своему удивлению, она без особого труда смогла включиться в текущие дела.
   После совещания Диана отвела в сторону Билла Саммерсби и рассказала ему об Эми. Он вел себя очень тактично, не задавал лишних вопросов и проявил неподдельное участие. Билл пожелал Эми скорейшего выздоровления и выразил надежду, что Диана в ближайшее время сможет вернуться к полноценной работе.
   Диана направилась в кухню, снимая по пути жакет и расстегивая блузку. Она оставила жакет на перилах, чтобы позже захватить его наверх. На автоответчике по-прежнему не оказалось сообщений, она отметила это с уже ставшим знакомым чувством разочарования.
   Прошло четыре дня, как Тревис уехал, и она не получила от него никаких известий. Он ничего не обещал, но Диана почему-то надеялась, что Тревис обязательно позвонит, если не для того, чтобы поговорить с ней, то по крайней мере поинтересоваться, как идут дела у Эми.
   Возможно, он сам ждал ее звонка. На холодильнике Тревис оставил свой домашний и рабочий телефоны и отметил, в какие часы и где его можно застать. «Если мне хочется с ним поговорить, почему бы просто не взять и не позвонить?» — спрашивала себя Диана, но откладывала разговор со дня на день.
   Если Тревис не объявится до утра, она сама решится позвонить. И какая вообще разница, кто сделает это первым? У нее есть вполне законное основание для разговора с ним. Она не могла ничего рассказать Эми, пока он не решит, говорить отцу правду или нет. Правда, спешки в этом деле не было, потому что в любом случае она не собиралась ничего рассказывать Эми о Мартеллах, приберегая новость до того дня, пока сестра вернется домой.
   Диана заглянула в кухонный шкаф и холодильник в поисках продуктов для ужина, но ничего существенного не обнаружила, кроме консервированных томатов, фасоли и оливок — этим не наешься. Заказывать пиццу ей не хотелось, а в холодильнике внушал доверие только лимонный йогурт. Эми он нравился, а Диана, наоборот, — не могла выносить. Надо ей выбрать как-то время и пополнить запасы, а пока… что же пока?
   Она вытащила пакет с воздушной кукурузой и сунула его в микроволновую печь.
   Одновременно с сигналом микроволновки прозвенел звонок у входной двери. Диана бросила взгляд на часы. Похоже, свидание у Стефани закончилось значительно раньше. Она вытащила кукурузу и пошла открывать.
   — Что-то ты рано, — сказала она, распахивая дверь.
   Но это оказалась не Стефани. От удивления Диана отступила на шаг. Она все пыталась представить себе, что будет чувствовать, если Тревис вернется, не сомневалась, что обрадуется, но и вообразить не могла, что ее сердце так неистово заколотится, готовое выпрыгнуть из груди.
   — Наверное, мне надо было позвонить, — смущенно улыбнулся Тревис, глядя на ее расстегнутую блузку и босые ноги. — Я мог бы помешать, хорошо, что самолет задержался.
   — О чем ты? — не поняла Диана.
   — Ты не одна, — Тревис поправил лямку рюкзака.
   — Ошибаешься, я только что вернулась из больницы. — Она оглядела себя и наконец поняла, в чем дело. — Ах, вот оно что…
   — Это не имеет значения, — сказал Тревис, — просто я хотел сказать, что приехал.
   — Ты подумал, что у меня мужчина? — Она не могла сдержать улыбку.
   — Возможно, вы со Стюартом решили разобраться в своих отношениях.
   — Тебя это беспокоит? — Диана чувствовала, что ее начинает заносить, но не могла остановиться.
   — Какое я имею право вмешиваться в твои дела?
   — И все же, тебя это задело? — не отставала она.
   — Да, — ответил он после долгой паузы, открыто глядя ей в глаза.
   — Теперь мы все выяснили, и ты вполне можешь войти.
   Тревис прошел мимо нее в прихожую и опустил свой рюкзак на пол. Некоторое время они стояли молча и смотрели друг другу в глаза. Потом он нежно обнял ее, и она доверчиво прильнула к нему. Тревис приник к ее губам, она ответила на поцелуй, и сразу исчезли все его сомнения. Тепло ее тела волновало и притягивало к себе, обещая нежность и наслаждение.
   Он взял в ладони ее лицо и погладил большими пальцами щеки, а потом спросил, улыбаясь, почти в точности повторяя ее фразу:
   — Теперь мы все выяснили, так что скажи, как Эми?
   — Дай мне перевести дух, — попросила Диана. Всю сознательную жизнь она жила по правилам, которые определяли, что ей чувствовать, о чем думать, чего ожидать. И ей было просто и спокойно в этих границах, хотя некоторым образом они и стесняли ее свободу. Для Тревиса существовали другие понятия. Он действовал, повинуясь внутреннему чутью, свобода была для него насущным требованием, воспринималась как должное.
   — Ты всегда так… — она старательно пыталась подыскать нужные слова, — так… уверен в себе?
   — Я сделал что-то не так?
   — Дело не в этом. — Диана закрыла дверь.
   — Тогда в чем?
   — Я никогда не встречала такого человека, как ты. — Ей было сложно объяснить ему свои мысли и чувства. — Интересно, что бы ты сделал, если бы вернулся Стюарт? — Она собиралась спросить о другом, но вдруг именно это показалось важным.
   — Я бы удивился, что ты позволила ему вернуться, зная, что ты чувствуешь ко мне, — улыбнулся Тревис.
   — Как ты можешь знать, что я чувствую?
   — Об этом говорят твои глаза. — Он шагнул ближе и шепнул: — И мои тоже.
   Горячая волна желания прокатилась по телу Дианы, как будто его руки ласкали ее. Как удалось ему зажечь ее всего лишь словами, когда Стюарту не удавалось сделать это в постели?
   — Все получается как-то очень уж быстро, — сказала она, приложив руки к его груди.
   — Если бы дело было только во мне, ничего вообще бы не произошло. — Тревис снова вскинул на плечо свой рюкзак. — Мне это нужно не больше, чем тебе.
   — Куда ты собираешься?
   — В гостиницу.
   — Почему?
   — Ты серьезно? — Он с раздражением посмотрел на нее.
   — Да… то есть нет. — Диана начала заправлять блузку в юбку, потом поняла, что все это глупо выглядит со стороны, и призналась: — Я сама не знаю, чего хочу.
   — Зато я знаю, — тихо сказал он. — Но произойдет это не раньше, чем ты будешь уверена.
   — Не уходи, — торопливо проговорила она. — Подожди, я не рассказала тебе еще об Эми.
   — А я не рассказал об отце и Шэрон. — Тревис снова поставил рюкзак на пол.
   — Так они все знают? Я подумала, что ты им так ничего и не скажешь. Почему ты передумал?
   — Сначала скажи, как Эми.
   — Она быстро поправляется. С нее сняли повязку, она уже не такая бледная. Врачи обещают перевести ее через несколько дней в обычную палату…
   Диана только сейчас по-настоящему ощутила радость от того, что Тревис вернулся. Ей не хватало его, как недостает света в дождливый день. Особенно заметно это становится тогда, когда из-за туч наконец выглядывает солнце. Выздоровление Эми принесло ей огромную радость, которая все-таки была неполной, чего-то определенно не хватало. Теперь Диана поняла, в чем дело.
   — Я хочу ее увидеть. — Тревис прислонился плечом к стене. — Мне нужна твоя помощь. Давай вместе придумаем, как лучше представить мое появление в больнице.
   Диана заметила тени у него под глазами. Поездка домой, объяснения с родными, видимо, дались ему нелегко.
   — Пойдем в кухню, там все и обсудим.
   Диана взяла его за руку и повела по коридору в свободную комнату.
   — Вижу, ты сильно устал, оставайся у меня, а в гостиницу пойдешь завтра.
   — Хорошо. Только целовать тебя на ночь не буду. — Тревис бросил рюкзак в кресло.
   И снова ее бросило в жар от его слов.
   — Здравая мысль, — согласилась она.
   Когда Диана на следующее утро уходила на работу, Тревис еще спал. Она оставила ему записку на кухонном столе.
   «Тревис!
   Если встанешь поздно, мы можем вместе сходить на ленч. А если проснешься рано, поищи что-нибудь съедобное в кухне, стыдно признаться, но выбор у тебя небольшой. В холодильник заглядывать не советую, там все давно пора выбросить, мне не хочется, чтобы пострадал твой желудок. Знаю, что тебе не терпится увидеться с Эми, но утром в больницу лучше не ходить. Утром у нее всякие процедуры, обход врачей и все такое. Кроме того, нам надо как-то представить твое появление. Об этом мы тоже сможем поговорить за обедом. Меня подвезет Стефани, так что машина в твоем распоряжении. Ключи в прихожей на столике. Когда прочитаешь мое послание, позвони, я скажу, как проехать к ресторану.
   Диана».
   Тревис взглянул на часы, прежде чем налить кофе. Было всего лишь половина десятого, он буквально умирал от голода. Безвкусная жидкость из термоса заставила его поморщиться: кофе показался ему слишком слабым.
   Зазвонил телефон. Тревис сначала хотел дать работу автоответчику, но потом снял трубку, решив, что это Диана.
   Звонил его отец.
   — Я ожидал услышать автоответчик, — замявшись, проговорил Гас.
   — С тобой все в порядке? — Тревис оставил номер Дианы на крайний случай.
   — Я надеялся перехватить тебя до того, как ты увидишься с Эми. Ты уже говорил с ней? — спросил Гас.
   — Я еще не был у нее. Самолет прилетел вчера очень поздно. Я проснулся пять минут назад.
   Последовала долгая пауза.
   — Ты только что проснулся и отвечаешь по телефону Дианы?
   Тревис закрыл глаза и от досады скрипнул зубами. Он был так осторожен, никому не рассказывая о своих отношениях с Дианой, и так глупо выдал себя, ответив на звонок.
   — Не воображай ничего особенного. — Он пытался говорить непринужденно. — Вчера я приехал совершенно измотанный, и Диана разрешила мне переночевать в свободной спальне.
   — Она, похоже, милая женщина.
   Тревис не встречал другого такого же доверчивого и легковерного человека, как его отец… Он постарался увести разговор от опасной темы.
   — А почему ты хотел поговорить со мной до нашей с Эми встречи?
   — Я подумал, будет лучше, если ты подождешь пару дней и не станешь ей говорить о нас.
   Внутреннее чутье подсказывало Тревису, что мать что-то замышляет. Он выглянул в окно: с запада наползали темные тучи, погода быстро менялась, как и его настроение.
   — Что случилось?
   — Мне позвонила Шэрон. Несколько дней назад мать отыскала во Франции Джуди и Фэй. — Гас умолк на минуту, потом вздохнул и продолжил: — Бог знает, что она могла им наговорить. Пока я все не выясню, лучше тебе быть поосторожнее с Эми. Ты считаешь, она вряд ли сразу соберется нам позвонить, и все же мне не хотелось бы рисковать.
   — Она не станет звонить, по крайней мере в ближайшее время.
   — Что-то стряслось? — встревожился Огастус Мартелл. — Ей хуже?
   — Дела у нее идут неплохо, но Эми все еще в отделении интенсивной терапии, так что я не собираюсь ей ничего говорить, пока она совсем не окрепнет.
   — И когда, ты считаешь, это произойдет?
   — Смогу сказать больше после того, как увижусь с ней сегодня днем.
   — Ты мне позвонишь? — спросил Гас. Тревис прикинул в уме разницу во времени и подсчитал, когда сможет позвонить.
   — Где я смогу тебя застать после ужина?
   — Дома.
   — Если тебя не будет, я поговорю с мамой. В детали вдаваться не стану, просто скажу, что видел Эми и что она в порядке.
   — Ты не застанешь маму.
   — Почему? — Тревиса встревожила не столько сама новость, сколько тон, каким она была сказана.
   — Она переехала.
   — И когда же? — Тревис почувствовал, как усталость снова наваливается на него. Ему пришлось взять стул и сесть.
   — Пару дней назад.
   — Что же ты сразу ничего мне не сказал? — Тревис поставил локоть на стол и обхватил голову рукой.
   — Я посчитал, что у тебя и без этого достаточно переживаний. Кроме того, это касается меня с Дороти. Я не хочу вмешивать в это вас, детей, тем более ставить перед выбором.
   Теперь картина начала проясняться. Тревис понял, зачем мать звонила Фэй и Джуди и почему настаивала на их возвращении. Кофе в его желудке, казалось, превратился в едкую кислоту.
   — Мама переехала к Шэрон?
   — Шэрон сказала, что их это стеснит. Так что мать пока поселилась у Роджера.
   Брат мужа Шэрон, Роджер, помешанный на компьютерах, добился известности, составляя такие видеоигры для подростков, где не было насилия. Репортаж о его жизни был как-то опубликован в журнале, как и фотографии дома, построенного по оригинальному проекту и оснащенного техническими новинками. Дороти терпеть не могла это место и никогда не скрывала свою антипатию. Но Тревис часто подумывал, не говорила ли в ней зависть.
   — Мне очень жаль, отец, я не подозревал, что до этого дойдет.
   — Тебе не за что извиняться. Ты поступил так, как считал правильным, и я горжусь тобой.
   — Что, если Эми не захочет стать членом нашей семьи? — спросил Тревис. Он начинал сомневаться в том, сохранится ли какая-то часть семьи вообще, а то, возможно, и присоединяться будет не к чему. — Неужели все, что я делаю, напрасно?
   — Мне достаточно знать, что она жива. Все эти годы я винил себя…
   Голос отца стал настолько тихим, что Тревису приходилось напрягать слух.
   — Теперь тяжесть свалилась с моей души, — закончил Гас.
   — Хочешь, я приеду и поговорю с Джуди и Фэй?
   — Нет, пусть с ними разговаривает мать.
   — Но они должны выслушать обе стороны. — Тревис отметил про себя, что порой вера отца в честную игру граничила с детской наивностью. — Я позвоню вечером, — пообещал он, не зная, что еще можно сказать.
   — Бог мой, как бы мне хотелось оказаться сейчас с тобой, — вздохнул Гас. — Мне столько хочется сказать Эми.
   — И мне тоже хотелось, чтобы ты был здесь. — Тревис попрощался с отцом и повесил трубку. Ему оставалось надеяться, что рано или поздно Эми захочет их выслушать.

22

   Большинство утренних посетителей ресторана составляли женщины-домохозяйки, отправившиеся за покупками. Они болтали без умолку, обсуждая последние сплетни, и баловали себя чашечкой кофе или бокалом белого вина. Затем стали появляться мужчины и женщины в деловых костюмах. Они вели себя сдержанно, говорили мало, заказывали ленч и в ожидании его пили минеральную воду.
   Тревис просмотрел меню, остановив выбор на сандвиче «Рубен»^[3], и стал гадать, что закажет себе Диана. Он решил, что она выберет китайский салат с курицей.
   В очередной раз открылась дверь, и Тревис снова поднял голову. Это действительно появилась Диана. На ней также был деловой костюм, только не унылый серый или черный, а цвета бронзы с узкими голубыми полосками. Костюм не слишком подчеркивал фигуру, предоставляя Тревису простор для фантазии.
   Заметив его, Диана жестом дала знать официанту, что для нее место занято. Казалось, что улыбка ее предназначалась только ему, как будто других мужчин в зале не существовало.
   Тревис представлял себе такую возможность в мечтах, но потом начал сомневаться, что подобное может когда-либо произойти.
   Он встал и отодвинул стул, стараясь показать себя галантным кавалером. Она наблюдала за ним с улыбкой.
   — Давно ждешь? — спросила Диана.
   — Нет, — солгал он.
   — Меня задержали сотрудники рекламного агентства, чтобы обсудить кое-какие детали. — Она взяла меню.
   — Расскажи мне подробнее, — попросил Тревис.
   — А вот этого делать не стоит.
   — Не делать что? — не понял он.
   — Не надо притворяться, что тебя это интересует.
   — А я никогда не притворяюсь. Сестра считает, что это одно из моих слабых мест.
   — Которая из сестер?
   Тревис почувствовал напряженность в ее голосе. Накануне вечером Диана призналась, что ей трудно привыкнуть к мысли, что Эми уже не только ее сестра.
   — Я говорю о Шэрон. Она считает своим долгом воспитывать и направлять меня.
   Подошел официант. Диана сначала заказала паштет, потом услышала, на чем остановился Тревис, и решила последовать его примеру и взять сандвич.
   — А я думал, ты выберешь салат, — признался Тревис.
   — Почему?
   — Потому что ты худенькая.
   — Вовсе нет, — возразила Диана. — Просто на мне такой костюм, он скрывает…
   — Извини, я хотел сказать — стройная. Вот что бывает, когда рядом нет заботливой сестрицы: некому вовремя поправить.
   — Ты не виноват. Я дала себе слово никогда больше об этом не думать.
   — Ты о чем, черт возьми? — растерялся Тревис. Диана не торопилась с ответом, а сначала взяла стакан и отпила немного воды:
   — Стюарт обычно называл меня «худышкой», когда считал, что я начинаю полнеть. Так он давал мне понять, что мне пора садиться на диету.
   — Не все мужчины похожи на Стюарта, Диана. Мне все равно, сколько ты весишь… а что важно, так это увидеть тебя обнаженную… увидеть, как в твоих глазах вспыхивает желание. — Его взгляд скользнул по ее груди, задержался на талии. — Наверное, я зря говорю это, но мне хочется все высказать потому, что я не переставая думаю об этом. Вот как теперь, например, я бы согласился пожертвовать обедом, чтобы полюбоваться, что скрывает этот жуткий костюм.
   — А почему ты вдруг решил, что я не оправдаю твои надежды? — с вызовом спросила Диана. — И потом, чем плох мой костюм? И вообще, что это значит! «Я бы даже пожертвовал обедом». Я считаю, ради меня стоит и неделю поголодать.
   — Ну вот, теперь предо мной настоящая Диана Винчестер, — рассмеялся Тревис. — Где же она скрывалась, когда ты жила с этим жуком Стюартом?
   — Не знаю, — призналась Диана. — С того момента, как он ушел, я не перестаю задавать себе этот вопрос.
   Вернулся официант с хлебом в корзинке и красивой бутылкой с оливковым маслом. Виртуозным жестом, отточенным до автоматизма, он налил масло на тарелку, начертив круг и две скрещенных полосы. Выполнив положенный ритуал, официант удалился, сделав легкий поклон.
   — У меня ни разу не хватало духу сказать, что я предпочла бы сливочное масло, — заметила Диана, задумчиво глядя на постепенно образующееся в тарелке масляное озерцо.
   Мысли Тревиса бродили далеко, и его мало занимало, чем намазать хлеб. Он мысленно укорял себя за несдержанность. Ему не следовало говорить Диане о близости. Конечно, велико было искушение отгородиться от всех проблем, от судьбы Эми и представить, что они на острове посреди океана житейских проблем и им нет дела до остального мира, но Тревис не мог рассчитывать на прочность таких отношений, он был для этого слишком большим реалистом. Физическое влечение и вспышка страсти не являлись для него чем-то новым, но к Диане он испытывал совсем иное чувство. Его неудержимо влекло к ней, но владеть только ее телом не было пределом его мечтаний, он желал большего.
   — Ты меня не слушаешь, — упрекнула Диана, заметив его отсутствующий взгляд.
   — Ошибаешься.
   — Не надо меня дразнить. Что бы ты сделал, если бы я отнеслась к твоим словам серьезно?
   — Попробуй и узнаешь.
   — Нам не следует этого делать.
   — Да, ты права, — он словно ждал этих слов, — здесь не место, да и не время.
   Тревису совсем не хотелось есть хлеб, тем более политый оливковым маслом, но чем-то заняться было необходимо. Он запустил руки в корзинку, отломил горбушку и сначала предложил Диане, она покачала головой, тогда он отправил кусок в рот.
   — Я подумал, насколько моя жизнь еще две недели назад отличалась от сегодняшней.
   — Я запрещаю тебе подобные сравнения, иначе можно сойти с ума.
   — А если подходить к этому постепенно, анализируя день за днем? — предложил Тревис.
   — Мне страшно заглядывать слишком далеко вперед. Существует множество проблем, способных навсегда изменить мою жизнь, и не в моих силах на что-либо повлиять.
   — Например?
   — Твои отец и сестра. Ты так и не рассказал, как они отнеслись к известию о существовании Эми. Гас сильно переживал?
   Тревис вкратце передал ей всю историю и заключил:
   — Теперь его особенно беспокоят Джуди и Фэй, поскольку их принуждают делать выбор, чью сторону принять. Отец не хочет, чтобы Эми вернулась домой в тот момент, когда там кипят страсти.
   — Странно звучит: «домой». Эми ведь никогда не была в Вайоминге.
   — Ты считаешь, лучше было бы им приехать сюда?
   Эта мысль как-то не приходила Диане в голову. В ее представлении Эми всегда ехала к ним. Теперь ей стало ясно, в чем причина. Для Эми Миннеаполис был не лучше тюрьмы, из которой следовало скорее вырваться, а не дожидаться посетителей.
   — Нет, — возразила Диана. — Эми захочет сама туда отправиться.
   Официант принес заказ, и они занялись едой, словно радуясь возможности отвлечься от серьезных проблем.
   — Я не смогу поехать сегодня с тобой в больницу, — нарушила молчание Диана. — На службе у меня совещание, от которого не отвертеться, кроме того… — Она колебалась, рассказывать ли Тревису о звонке отца и настоятельной просьбе встретиться с ним и матерью после обеда, и решила не говорить ничего. — Есть и еще одно обстоятельство. Я хотела передать Эми через медсестру, что не смогу приехать, но Стефани собирается в больницу около двух, так что она все и скажет. — Диана принялась вяло тыкать вилкой в капустный салат: аппетит безвозвратно пропал. В конце концов она сдалась и отложила вилку. — Сегодня днем мне понадобится машина, но я заеду домой и захвачу тебя, как только освобожусь.
   — Ты не хочешь, чтобы я съездил в больницу?
   В его тоне чувствовалась резкость, для которой Диана не видела основания.
   — Представь, ты появишься в палате у Эми, и что скажешь? Как объяснишь свой приход? Не будет ли это выглядеть странным?
   — Назовусь твоим другом.
   — У меня нет друзей, которых хлебом не корми, дай сходить в больницу навестить чужого человека, — неожиданно для самой Дианы фраза вышла сухой и резковатой.
   — Положись на меня, рискни.
   — Просто я подумала, что будет проще, если ты подождешь.
   — И для кого же проще?
   — Естественно, для Эми, — с вызовом ответила Диана. — Меня волнует только ее спокойствие.
   — Тебя послушаешь, можно подумать — она твоя собственность.
   — Мне совсем не безразлично, что с ней происходит, поэтому я не позволю какому-то… — оборвала себя, но было поздно.
   — Так кому же все-таки? А, Диана? Ты хотела сказать постороннему, верно? — Тревис тоже отложил салфетку. — Если не хочешь ни с кем делить Эми, зачем было приезжать в Вайоминг? Мы, Мартеллы, своих не оставляем.
   — Будь это в самом деле так, мы бы с тобой здесь не сидели, — не на шутку рассердилась Диана.
   — В этом ты права, — поморщился Тревис.
   — Извини. — Приступ гнева так же внезапно прошел, как и появился.
   — Не знаю, что это на меня нашло.
   — И на меня тоже. — Диана подняла на него глаза. — Знаешь, все как-то странно. Раньше мне постоянно приходилось защищать Эми, бороться за нее, а теперь как раз из-за нее борьба и возникает.
   — Так бывало в детстве?
   — Это может показаться странным, но нашему сближению в значительной степени помогли сами родители, естественно, не сознавая того. Она — все, что я имею, а я — это все, что есть у нее, — сказав это, Диана с особой отчетливостью поняла справедливость своих слов.
   — Но теперь это не так, — тихо поправил ее Тревис.
   Но почему же она так противилась тому, чего сама желала для Эми? Диана не могла ответить себе на этот вопрос.
   — Хочешь, я позвоню Стефани и скажу, что она может не заезжать в больницу?
   — Скажи только, что и я там буду.
   — Значит, увидимся позднее. — Диана тяжело вздохнула.
   — Во сколько?
   Она не имела понятия, надолго ли затянется встреча с родителями.
   — Не знаю, но думаю, раньше пяти меня не жди. — Диана бросила взгляд на часы: до начала совещания оставалось пятнадцать минут.
   — Вот, — сказал он, доставая из кармана ключи, — до больницы я доберусь сам.
   — Ты уверен? — Ей не хотелось уходить. — Ничего, если я задержусь на несколько минут?
   — Хорошо, увидимся вечером.
   — Как ты можешь себе позволить так долго отсутствовать на работе? — поинтересовалась Диана.
   — Я сам себе хозяин, — ответил он, вставая из-за столика.
   Махнув ей на прощание, Тревис покинул ресторан.
   Тревис разыскивал Эми целых полчаса. Медсестры объяснили ему, что ее из палаты интенсивной терапии перевели в другое отделение, но куда точно, толком объяснить никто не мог, все были очень заняты.
   Тревис обошел несколько этажей, но в конце концов ему пришлось сдаться и отправиться вниз, чтобы обратиться за помощью в справочное бюро.
   По пути к лифту Тревису на глаза попался цветочный киоск. Он подумал, что перевод Эми в общий блок было бы неплохо отметить. Не зная, что нравится Эми, он выбрал пестрый букет на свой вкус. В нем перемешались краски и формы, словно его собрали подряд из всего, что цвело в саду.
   Чем ближе Тревис подходил к палате Эми, тем сильнее мучился сомнениями, не слишком ли он далеко зашел с букетом. Может быть, для «друга» Дианы это было чересчур смело? Тревису не терпелось рассказать Эми правду, хотя он и сознавал возможность осложнений, как для себя, так и для нее.
   Когда Тревис вошел, Эми спала, и он мог перевести дух и собраться с мыслями. В палате у двери стояла еще одна кровать, но она сейчас пустовала. Тревис положил цветы на столик и подошел к постели, чтобы лучше разглядеть сестру.