Страница:
Ее больше не окружали приборы и аппараты, капельницы и трубки тоже убрали. Только с той стороны головы, где были выбриты волосы, оставалась марлевая повязка. В остальном она выглядела вполне нормально.
Его потянуло убедиться, что она жива, и он легонько прикоснулся пальцем к ее щеке. Тревис не мог сказать точно, действительно ли фамильное сходство оказалось таким же явным, как он представлял, или ему только этого хотелось. Тем не менее высокие скулы и упрямый подбородок делали Эми похожей на Джуди, а густые изогнутые брови и слегка вздернутый нос напоминали Шэрон. Тревис пытался представить, что бы он чувствовал, если бы где-то существовал брат, похожий на него. Радовался бы он такому сходству или ощущал внутренний протест?
Он старался подготовить Шэрон к появлению сестры, но можно ли вообще это было сделать? Внешнее сходство, а значит, и связь с семьей сомнений не вызывали. Естественно, схожесть на этом не заканчивалась, но все равно, как найти путь к сближению? Шэрон и Эми выросли в разных мирах. Их роднили кровные узы, но не общее прошлое.
Может быть, и мать смягчится, когда увидит, как много у Эми общего с ее остальными дочерьми?
Тревис сунул руки в карманы джинсов и задумчиво уставился в окно.
Эми не могла бы сказать, что ее разбудило, но, не открывая глаз, почувствовала, что в палате она не одна. Она долго прислушивалась и наконец уловила какой-то шорох. Вряд ли это была Диана, сестра говорила, что должна целый день пробыть на работе.
В конце концов любопытство победило, и Эми стала медленно приоткрывать глаза. Даже такое простое действие стоило на удивление много усилий.
Первое, что бросилось ей в глаза, — был огромный букет. Его явно принесла Диана. Никто другой не знал, как ненавистны ей искусственные композиции, какие обычно составляют в цветочных магазинах. Кроме того, Эми взяла с Дианы и Стефани слово, что они будут молчать о том, что она в больнице. Эми даже попросила Диану записать на автоответчик, что ее нет в городе, и, значит, никто не мог ее разыскивать.
Ее взгляд переместился к окну, а оттуда к стулу, на котором сидел незнакомый улыбающийся мужчина. Эми была уверена, что не встречала раньше этого человека, и в то же время в нем угадывалось что-то неуловимо знакомое.
— Как вы себя чувствуете? — Голос его звучал мягко и ласково.
— Прекрасно. — Она сдвинула брови, пытаясь припомнить — может быть, это был кто-то из врачей?
— Вам ничего не нужно, а то я только что видел медсестру?
— Мы знакомы? — наверное, она сказала это слишком тихо, потому что мужчина встал и подошел ближе.
— Меня зовут Тревис Мартелл, я друг вашей сестры.
— Диана здесь?
— У нее сегодня днем совещание, но она просила передать, что подъедет, как только освободится.
— Почему мне кажется, что я вас знаю? — Его голос пробуждал в ней какое-то смутное воспоминание.
— Я навещал вас несколько раз, когда вы были в блоке интенсивной терапии. — Вопрос явно смутил его. — Вероятно, вы запомнили мой голос.
— Может быть. — Объяснение выглядело неубедительным, но Эми не в состоянии была сейчас доискиваться до истины. Неожиданно ее осенило. — Вы сказали, что навещали меня в интенсивной терапии?
— Да, — осторожно ответил Тревис.
— Но туда пускают только родственников!
Теперь его замешательство стало еще очевиднее.
Он чувствовал, что его загоняют в угол, и тем не менее не хотел сдаваться.
— Может быть, они изменили правило. Стефани тоже приходила сюда так же часто, как и я.
— Но она назвалась моей сестрой. — Эми ждала ответа, но он молчал. — И все же, что вы им сказали? — не отставала Эми.
— Давайте поговорим об этом позднее. Вы, я вижу, устали, да и мне пора…
— Что вы им сказали? — продолжала настаивать Эми. Неожиданно ей стало страшно, она не могла объяснить, почему.
— Я сказал, что я ваш брат. — Он принужденно улыбнулся, но улыбка получилась не дружелюбной, а скорее какой-то зловещей.
И тогда она вспомнила о телефонном звонке. За пять минут до того, как потерять сознание, она говорила по телефону. То, что она узнала, и заставило ее поспешить к Стефани.
Эми посмотрела на него долгим испытующим взглядом и наконец спросила:
— Это правда?
23
24
Его потянуло убедиться, что она жива, и он легонько прикоснулся пальцем к ее щеке. Тревис не мог сказать точно, действительно ли фамильное сходство оказалось таким же явным, как он представлял, или ему только этого хотелось. Тем не менее высокие скулы и упрямый подбородок делали Эми похожей на Джуди, а густые изогнутые брови и слегка вздернутый нос напоминали Шэрон. Тревис пытался представить, что бы он чувствовал, если бы где-то существовал брат, похожий на него. Радовался бы он такому сходству или ощущал внутренний протест?
Он старался подготовить Шэрон к появлению сестры, но можно ли вообще это было сделать? Внешнее сходство, а значит, и связь с семьей сомнений не вызывали. Естественно, схожесть на этом не заканчивалась, но все равно, как найти путь к сближению? Шэрон и Эми выросли в разных мирах. Их роднили кровные узы, но не общее прошлое.
Может быть, и мать смягчится, когда увидит, как много у Эми общего с ее остальными дочерьми?
Тревис сунул руки в карманы джинсов и задумчиво уставился в окно.
Эми не могла бы сказать, что ее разбудило, но, не открывая глаз, почувствовала, что в палате она не одна. Она долго прислушивалась и наконец уловила какой-то шорох. Вряд ли это была Диана, сестра говорила, что должна целый день пробыть на работе.
В конце концов любопытство победило, и Эми стала медленно приоткрывать глаза. Даже такое простое действие стоило на удивление много усилий.
Первое, что бросилось ей в глаза, — был огромный букет. Его явно принесла Диана. Никто другой не знал, как ненавистны ей искусственные композиции, какие обычно составляют в цветочных магазинах. Кроме того, Эми взяла с Дианы и Стефани слово, что они будут молчать о том, что она в больнице. Эми даже попросила Диану записать на автоответчик, что ее нет в городе, и, значит, никто не мог ее разыскивать.
Ее взгляд переместился к окну, а оттуда к стулу, на котором сидел незнакомый улыбающийся мужчина. Эми была уверена, что не встречала раньше этого человека, и в то же время в нем угадывалось что-то неуловимо знакомое.
— Как вы себя чувствуете? — Голос его звучал мягко и ласково.
— Прекрасно. — Она сдвинула брови, пытаясь припомнить — может быть, это был кто-то из врачей?
— Вам ничего не нужно, а то я только что видел медсестру?
— Мы знакомы? — наверное, она сказала это слишком тихо, потому что мужчина встал и подошел ближе.
— Меня зовут Тревис Мартелл, я друг вашей сестры.
— Диана здесь?
— У нее сегодня днем совещание, но она просила передать, что подъедет, как только освободится.
— Почему мне кажется, что я вас знаю? — Его голос пробуждал в ней какое-то смутное воспоминание.
— Я навещал вас несколько раз, когда вы были в блоке интенсивной терапии. — Вопрос явно смутил его. — Вероятно, вы запомнили мой голос.
— Может быть. — Объяснение выглядело неубедительным, но Эми не в состоянии была сейчас доискиваться до истины. Неожиданно ее осенило. — Вы сказали, что навещали меня в интенсивной терапии?
— Да, — осторожно ответил Тревис.
— Но туда пускают только родственников!
Теперь его замешательство стало еще очевиднее.
Он чувствовал, что его загоняют в угол, и тем не менее не хотел сдаваться.
— Может быть, они изменили правило. Стефани тоже приходила сюда так же часто, как и я.
— Но она назвалась моей сестрой. — Эми ждала ответа, но он молчал. — И все же, что вы им сказали? — не отставала Эми.
— Давайте поговорим об этом позднее. Вы, я вижу, устали, да и мне пора…
— Что вы им сказали? — продолжала настаивать Эми. Неожиданно ей стало страшно, она не могла объяснить, почему.
— Я сказал, что я ваш брат. — Он принужденно улыбнулся, но улыбка получилась не дружелюбной, а скорее какой-то зловещей.
И тогда она вспомнила о телефонном звонке. За пять минут до того, как потерять сознание, она говорила по телефону. То, что она узнала, и заставило ее поспешить к Стефани.
Эми посмотрела на него долгим испытующим взглядом и наконец спросила:
— Это правда?
23
Хелен заранее открыла Диане дверь кухни, когда та еще шла по дорожке. Она приложила палец к губам, призывая к молчанию. Когда Диана была достаточно близко, Хелен шепнула:
— Дома творится что-то неладное, имейте в виду.
Диана отметила про себя, что предостережение ничуть ее не испугало. Скорее всего сказались потрясения последнего месяца и накопившаяся усталость, поэтому она спокойно заметила:
— Что бы там ни было, надеюсь, я приехала не напрасно. Мне из-за этого пришлось сбежать с важного совещания.
Хелен сжала руку Дианы, стараясь таким образом подчеркнуть серьезность своих слов.
— Я еще никогда не видела вашего отца таким сердитым. Он кричал и ругался такими словами, каких я не слышала от него, даже когда вы разбили его «Мерседес».
Диана удивилась. Обычно отец выражал свой гнев убийственно холодным взглядом.
— Где он?
— Он вместе с вашей матерью в гостиной.
Они вошли в дом, и Диана невольно перешла на шепот. Если бы мама узнала, что Хелен осмелилась обсуждать с Дианой «семейные» дела, ей бы не поздоровилось.
— А из-за чего все началось?
— Я пыталась выяснить, чтобы вас предупредить, но… — Хелен с сожалением покачала головой, — так ничего из их разговора не поняла. Отец все твердил о каком-то чеке, а мать оправдывалась, объясняла, что хотела сделать как лучше.
К великому удивлению Хелен, Диана улыбнулась.
— Не беспокойся, — она ласково обняла симпатичную женщину, — с этим я вполне справлюсь.
Из всех комнат в доме Диане меньше всего нравилась гостиная. Художник-декоратор обставил ее слишком строго и холодно по образцу, взятому Эйлин из модного журнала по интерьеру. Комната оказалась переполненной мебелью в ущерб удобству, плюс ко всему — обилие всевозможных дорогих «штучек». Когда работы по оформлению шли полным ходом, Диана допустила непростительную ошибку, сказав матери, что взятые ей за образец фотографии скорее всего не отражали действительное убранство жилых комнат, она предположила, что произвольно составленные композиции использовались, чтобы заполнить пустые пространства на страницах. Эйлин так и не смогла простить дочери ее замечания, равно как и не признала его справедливость. В результате комната, задуманная как визитная карточка дома, выглядела претенциозно и одновременно безвкусно. Но упрямство мешало Эйлин признать очевидный факт и тем более что-то изменить.
Эйлин восседала в невероятно дорогом кресле спиной к Диане. Это была копия в стиле чиппендейл[4]. Карл стоял у камина, положив руку на мраморную полку рядом с бесценными фарфоровыми фигурками стаффордширских собачек.
Карл поднял глаза, увидел на пороге Диану и с раздражением заметил:
— Ты опаздываешь.
— Если быть точной, я пришла на две минуты раньше. — Она знала, что своим ответом досадит отцу.
— Закрой дверь, — сказал он.
— Вы хотели поговорить со мной? — Диана не прошла в комнату, а осталась у двери, прислонясь к рельефным панелям.
— Что ты сделала с деньгами? — сверкнул на нее глазами Карл.
— О каких деньгах идет речь? — Она не собиралась облегчать ему жизнь.
— Ты получила наличными по чеку, который мать дала Эми. — Он остановил Диану жестом и продолжал: — Не пытайся ничего отрицать. Я разговаривал с сотрудниками банка, они мне рассказали, как ты их провела. Но ни на твоем счету, ни на счету Эми денег нет, где они?
— Какая разница?
Он повернулся так резко; что одна из статуэток, задетая им, полетела на пол. Эйлин с отчаянным воплем метнулась к камину, в тщетной попытке спасти хрупкое сокровище. Но ее постигла неудача: ударившись о каминную решетку, статуэтка разлетелась на части.
— Видишь, что ты наделала? — гневно обратилась она к дочери.
— Черт с ней, с этой статуэткой! — взревел Карл. За все прошедшие годы Диана не помнила случая, когда бы отец позволил себе повышать на мать голос. Она ожидала взрыва негодования, но вместо этого Эйлин села обратно в кресло и расплакалась. День определенно выдался богатым на сюрпризы.
— Я объясню тебе, в чем разница! — Карл снова повернулся к Диане. — Это мои деньги, и я хочу их вернуть.
— На чеке стояло имя Эми, значит, теперь эти деньги принадлежат ей.
— Она сказала, что в них не нуждается, — вставила Эйлин, не сводя глаз с расколотой статуэтки.
— Но тогда зачем ты оставила ей чек? — До этого момента Диана предпочитала держаться нейтрально, но перед ее глазами встало то утро, когда она нашла Эми без сознания, и Диана решила дать бой.
— Я тебе уже говорила, что была готова отдать все, лишь бы избавить отца от повторения кошмара, который ему пришлось пережить из-за ареста Эми.
Речь скорее предназначалась для Карла, но, насколько могла судить Диана, должного эффекта она не произвела.
— Если у вас больше нет вопросов, — она поочередно посмотрела на отца, потом на мать, — тогда я, пожалуй, пойду, хочу успеть проскочить, пока не начался час пик.
— Ты никуда не уедешь, пока не ответишь, что сделала с деньгами. — Карл шагнул в сторону дочери, словно намереваясь силой задержать ее.
— Они в надежном месте, и вам их не получить никогда. Можешь угрожать мне сколько угодно, но я не скажу…
Карл уже замахнулся, чтобы ударить ее, но Диана в порыве гнева оттолкнула его руку:
— Забудь об этом.
— Ты моя дочь, поэтому я могу поступать так, как захочу.
— Наверное, ты считаешь меня своей собственностью?
— Не смей говорить в таком тоне со своим отцом!
— Только попробуй меня ударить, и я заявлю в полицию, — пригрозила Диана.
— Перестань дерзить отцу и сейчас же извинись!
— Извиняться надо ему, а не мне! — крикнула Диана.
— Убирайся отсюда! — гаркнул Карл, отступая на несколько шагов. — И чтобы ноги твоей здесь больше не было, не желаю больше тебя никогда видеть!
— Карл, что ты? — ахнула Эйлин. — Диана твоя дочь…
— Да, могу повторить это еще раз. Пусть эти деньги остаются у нее, если ей это так важно, но больше она от меня ничего не дождется.
— Диана, ну скажи ему что-нибудь, — не выдержала Эйлин.
Потрясение оказалось слишком сильным, и рана слишком глубокой, чтобы она смогла ответить. Как мог отец так легко вычеркнуть ее из своей жизни? Она не хотела оставаться в этом доме ни минуты. Диана стала шарить за спиной в поисках дверной ручки.
— И не надейся, что я передумаю, — с угрозой предупредил Карл. — Не принесешь деньги, можешь здесь не показываться.
Она молчала, и он добавил:
— Ты меня поняла?
— Мама? — Диана вопросительно посмотрела на мать.
— Тебе не следовало прикасаться к этим деньгам, — кивнула Эйлин.
Как ни странно, эта фраза помогла Диане, ей стало проще воспринять случившееся. Она бы попыталась помириться с отцом, если б уловила в словах матери хоть слабый намек на поддержку. Но теперь ей стало ясно, что ждать этого бесполезно. Между ней и родителями навсегда вздымалась стена непонимания, они отказались даже попытаться ее понять.
Когда она шла обратно к машине, гнев в ее душе уступил место безграничной печали и горечи. Отъезжая от дома, Диана разрыдалась, представив, что ей, возможно, уже никогда не придется сюда вернуться.
Когда Диана подъехала к больнице, слезы уже высохли. Она поставила машину на стоянку и привела себя в порядок. Ее не волновало, что Эми и Тревис могли заметить следы слез, ей не хотелось объяснять их причину. Пока им не нужно было ничего знать, слишком глубокой и болезненной оставалась рана.
День выдался на редкость тяжелый. Диана отдавала себе отчет, что следовало всерьез заняться служебными делами, иначе перед ней маячила реальная угроза лишиться работы. И в довершение всего еще эта ссора с отцом. Ей нужны были Эми и Тревис, чтобы хоть немного отдохнуть душой.
Так или иначе, Эми уже достаточно долго находилась в сознании, и они вполне могли поговорить с Тревисом и поближе познакомиться. По иронии судьбы в тот день, когда Эми узнает о новой семье, Диана теряет связь со своей.
У входа в отделение интенсивной терапии Диану остановила медсестра и сообщила, что Эми перевели в другой блок. Эта весть так ее обрадовала, что она едва не проскочила мимо Тревиса, сидевшего в комнате ожидания в отделении, где теперь лежала Эми. Он сидел, опершись локтями о колени, неподвижно уставившись в одну точку.
При виде его чеканного профиля у Дианы перехватило дыхание. Этот мужчина с каждым днем все больше значит для нее. Ей следовало подальше гнать от себя мысли о нем. Да, не вовремя появился в ее жизни этот человек, а еще хуже, что имя его Тревис Мартелл.
— Ты что здесь делаешь? — удивилась Диана.
— Нам надо поговорить.
— Хорошо, только зайду к Эми.
— Не спеши. — Он встал, взял ее за руку и увлек за собой в комнату ожидания.
— Что случилось? — Диана пыталась прочесть ответ по выражению его лица. Тревис выглядел огорченным, и у нее упало сердце. — Эми плохо?
— Диана, мы не можем дольше откладывать. Ей сегодня же надо объяснить, кто я такой.
Она облегченно вздохнула. Диане вдруг показалось, что еще одной неприятности в этот день ей не перенести.
— Зачем торопиться с этим, мы же договорились подождать, пока она не выйдет из больницы.
— У Эми на этот счет свое мнение, она не собирается ждать.
— Ты о чем? — растерялась Диана.
— Она уже кое о чем догадывается. — Тревис успокаивающе накрыл руку Дианы своей. — Эми, как только меня увидела, сразу начала расспрашивать. Мне не хотелось ее обманывать, поэтому я решил, что мне лучше всего уйти.
— Она не могла просто так сама догадаться, наверное, ты как-то ей намекнул… — Диана обессиленно опустилась на диван.
— С тобой что-то произошло, скажи, что?
Она подняла голову. Тревис знал ее слишком мало, чтобы читать мысли.
— Все нормально, только устала немного.
— Не верю.
Его искреннее участие тронуло ее до глубины души. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы она расчувствовалась, наверное, дела ее совсем плохи. Диана почувствовала, как к горлу подступают слезы:
— Давай поговорим об этом потом, хорошо?
— Я не хотел ничего рассказывать Эми, предварительно не увидевшись с тобой, но тебе лучше оставить нас вдвоем.
— Но у нее может возникнуть множество вопросов, — возразила Диана.
— Отвечу на те, что смогу, а ты потом дополнишь. — Тревис сел рядом с Дианой и взял ее за руку. — Все будет хорошо.
Он все больше становился ей нужен. Это чувство пугало, ей не хотелось, чтобы он это понял. Диана решительно высвободила руку и сказала:
— Я тоже хочу присутствовать при вашем разговоре.
— Тогда нам следует сделать это немедленно. Нет смысла дольше тянуть.
Диана согласно кивнула, но не двинулась с места:
— Она страшно рассердится, когда узнает.
— Почему?
— Потому что я обещала не вмешиваться больше в ее жизнь.
— Она с этим примирится, вот увидишь.
— У меня создается впечатление, как будто вы с Эми давние друзья, на самом деле ты же о ней ничего не знаешь, — немного резко заметила Диана.
— Я выслушаю тебя, если хочешь, — начал Тревис, поднимаясь, — но не пытайся свои разочарования относить на мой счет. — Он сделал паузу. — Так ты идешь со мной или нет?
— Иду.
Эми лежала на боку, спиной к двери, когда услышала голос Дианы. Ей хотелось, чтобы встреча с сестрой произошла после того, как она узнает правду. Возможно, тогда бы ей удалось подавить возмущение или хоть немного умерить свой гнев. Но сейчас в ней клокотала ярость и душила обида, подавляя все остальные мысли и чувства, заглушая голос разума.
Эми старалась убедить себя, что Диана действовала из лучших побуждений. Но это помогало мало. Диана приняла решение, не имея на то права. Она отняла единственное, что принадлежало исключительно ей, Эми. И ошибку уже невозможно было исправить.
— Эми, — негромко позвала Диана.
На секунду Эми захотелось закрыть глаза и притвориться спящей, но какой в этом смысл, все равно что стараться уклониться от дождевых капель. Объяснения не избежать, так к чему тянуть?
Она перекатилась на спину и поудобнее устроилась на подушке, чтобы лучше видеть Диану. Рядом с ней стоял Тревис. Эми не могла удержаться, чтобы не смотреть на него. Так вот он какой, ее брат. Так странно видеть его перед собой. Долгие годы она часто засыпала, рисуя в воображении свою настоящую семью, а самой заветной оставалась мечта иметь старшего брата, который бы любил ее и заботился о ней.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Диана.
— Чувствую себя обманутой.
— Как ты обо всем догадалась? — Диана вопросительно посмотрела на Тревиса, потом снова перевела взгляд на сестру.
— Какая разница?
— Нет, ничего, просто я думала, у нас будет больше времени…
— Извини, что нарушила ваши планы. — Эми совсем не ожидала, что Диана так легко сдастся.
— Диана считала, что нам сначала надо узнать друг друга, — пояснил Тревис.
— Понятно. — Эми старалась изо всех сил, чтобы скрыть раздражение и обиду. — Значит, если бы вам не понравилось то, что вы увидели, вы могли бы преспокойно отправиться домой, а я бы так и не узнала, что провалила экзамен, и переживать бы не пришлось. Какая чуткость!
Тревис сунул руки в задние карманы джинсов, качнулся на каблуках, потом грустно улыбнулся Эми.
— Мне раньше казалось, что трудно найти человека задиристее Джуди, но теперь вижу, что я ошибался.
— Джуди? Это кто? — спросила Эми.
— Наша сестра. Она младше тебя, а внешне вы очень похожи. Наверное, поэтому и характеры во многом одинаковые.
Эми машинально коснулась щеки. У нее есть похожая на нее сестра. Многие годы она представляла, что будет чувствовать, увидев черты сходства в другом человеке. В ее воображении это всегда была мать. Она уже понимала, что значит жить в приемной семье, поэтому жадно вглядывалась в лица незнакомых людей в надежде, что произойдет чудо и кто-то родной узнает ее.
— У меня есть сестра? — спросила Эми. Отразившаяся боль в глазах Дианы показала, насколько глубоко ранили ее эти слова.
— У тебя их три, — сказал Тревис и, спохватившись, добавил: — Собственно, с Дианой всего четыре. Дома у тебя одна старшая и две младших сестры.
Невыносимая тяжесть навалилась на Эми, мешая дышать. Маленькой она воображала, что ее украли ребенком, но потом, взрослея, старалась придумать разные уважительные причины, побудившие мать расстаться с ней. И всегда получалось, что она была вынуждена так поступить. Эми абсолютно исключила возможность, что кого-то из детей мать оставила добровольно. Слишком тяжело и унизительно было сознавать, что пренебрегли только ею, поэтому у нее никогда не возникал очевидный до обидного вопрос: почему?
— Я хочу поговорить с тобой наедине, — обратилась Эми к Диане.
— Я подожду в комнате для посетителей, — помедлив, сказал Тревис.
— Как ты узнала? — спросила Диана, когда он вышел.
— Когда ты уезжала в Джексон, позвонила женщина. Я еще не успела назвать себя, а она уже сказала, что обнаружила дополнительную информацию о семье моей сестры, и спрашивала, переслать ли данные мне или продолжать действовать через Стефани.
— Но почему ты ничего не говорила об этом?
— Забыла и вспомнила только сегодня, когда увидела Тревиса. А звонок был как раз перед тем, как я пошла к Стефани и упала в обморок.
— Мне жаль, что ты именно так узнала об этом.
— Тебе жаль, каким образом я узнала правду, только и всего?! — Эми ухватилась за металлическую стойку кровати и с трудом села. — Всю жизнь я знала, что у меня есть единственное, что принадлежит мне, — моя настоящая семья. И только я имела право ее искать, я, а не ты, Диана. Ты отняла у меня мою мечту!
— Я всего лишь хотела помочь, — беспомощно развела руками Диана.
— Помочь? Но кому? Уж, конечно, не мне.
— Именно тебе, — возразила Диана. — Зачем еще мне…
— Может быть, ты хотела сбыть меня с рук?
— Это несправедливо!
Эми больше не могла скрывать свои чувства. Ее сдержанность исчезла так же быстро, как градины на асфальте после летней грозы.
— Справедливость тут ни при чем. Суть в том, верно это или нет.
— Ты моя сестра, я люблю тебя!
— Пони своего ты тоже любила, но, когда мама заставила тебя от него избавиться, забот у тебя заметно поубавилось. — Эми не могла больше сидеть и в изнеможении откинулась на подушку. — Я не виню тебя, Диана, у тебя были все основания так поступить.
— Прекрати сейчас же, ты не понимаешь, что говоришь.
— Я устала и хочу спать. — Эми закрыла лицо рукой, словно желая отгородиться от всех.
— Я не хотела тебе ничего рассказывать, потому что сначала решила узнать, кто твоя мать. — Диана сделала еще одну попытку спасти положение.
— Она не захотела меня видеть, верно?
— Все не так просто, — уклончиво ответила Диана.
Эми убрала руку от лица и посмотрела на сестру.
— Так она хочет меня видеть, да или нет, скажи прямо.
— Нет, — не могла не признаться Диана.
В глубине души Эми всю жизнь хранила и лелеяла надежду, которая поддерживала ее в самые тяжелые, беспросветные минуты. Эми воображала себе, что где-то живет женщина, помнящая и любящая свою маленькую девочку, она молится каждый день, что когда-нибудь дочь найдет ее. Наконец они встретятся, и эта женщина разрыдается и будет просить, чтобы Эми снова вошла в ее жизнь. Теперь этой красивой сказки больше не существовало. Ей оставалось только одиночество.
— Уходи, — сказала она Диане, — оставь меня в покое!
— Хорошо, только попрощаюсь. — Диана шагнула к кровати.
— Что бы ты ни говорила, мне безразлично, — сказала Эми, отворачиваясь лицом к стене.
— Дома творится что-то неладное, имейте в виду.
Диана отметила про себя, что предостережение ничуть ее не испугало. Скорее всего сказались потрясения последнего месяца и накопившаяся усталость, поэтому она спокойно заметила:
— Что бы там ни было, надеюсь, я приехала не напрасно. Мне из-за этого пришлось сбежать с важного совещания.
Хелен сжала руку Дианы, стараясь таким образом подчеркнуть серьезность своих слов.
— Я еще никогда не видела вашего отца таким сердитым. Он кричал и ругался такими словами, каких я не слышала от него, даже когда вы разбили его «Мерседес».
Диана удивилась. Обычно отец выражал свой гнев убийственно холодным взглядом.
— Где он?
— Он вместе с вашей матерью в гостиной.
Они вошли в дом, и Диана невольно перешла на шепот. Если бы мама узнала, что Хелен осмелилась обсуждать с Дианой «семейные» дела, ей бы не поздоровилось.
— А из-за чего все началось?
— Я пыталась выяснить, чтобы вас предупредить, но… — Хелен с сожалением покачала головой, — так ничего из их разговора не поняла. Отец все твердил о каком-то чеке, а мать оправдывалась, объясняла, что хотела сделать как лучше.
К великому удивлению Хелен, Диана улыбнулась.
— Не беспокойся, — она ласково обняла симпатичную женщину, — с этим я вполне справлюсь.
Из всех комнат в доме Диане меньше всего нравилась гостиная. Художник-декоратор обставил ее слишком строго и холодно по образцу, взятому Эйлин из модного журнала по интерьеру. Комната оказалась переполненной мебелью в ущерб удобству, плюс ко всему — обилие всевозможных дорогих «штучек». Когда работы по оформлению шли полным ходом, Диана допустила непростительную ошибку, сказав матери, что взятые ей за образец фотографии скорее всего не отражали действительное убранство жилых комнат, она предположила, что произвольно составленные композиции использовались, чтобы заполнить пустые пространства на страницах. Эйлин так и не смогла простить дочери ее замечания, равно как и не признала его справедливость. В результате комната, задуманная как визитная карточка дома, выглядела претенциозно и одновременно безвкусно. Но упрямство мешало Эйлин признать очевидный факт и тем более что-то изменить.
Эйлин восседала в невероятно дорогом кресле спиной к Диане. Это была копия в стиле чиппендейл[4]. Карл стоял у камина, положив руку на мраморную полку рядом с бесценными фарфоровыми фигурками стаффордширских собачек.
Карл поднял глаза, увидел на пороге Диану и с раздражением заметил:
— Ты опаздываешь.
— Если быть точной, я пришла на две минуты раньше. — Она знала, что своим ответом досадит отцу.
— Закрой дверь, — сказал он.
— Вы хотели поговорить со мной? — Диана не прошла в комнату, а осталась у двери, прислонясь к рельефным панелям.
— Что ты сделала с деньгами? — сверкнул на нее глазами Карл.
— О каких деньгах идет речь? — Она не собиралась облегчать ему жизнь.
— Ты получила наличными по чеку, который мать дала Эми. — Он остановил Диану жестом и продолжал: — Не пытайся ничего отрицать. Я разговаривал с сотрудниками банка, они мне рассказали, как ты их провела. Но ни на твоем счету, ни на счету Эми денег нет, где они?
— Какая разница?
Он повернулся так резко; что одна из статуэток, задетая им, полетела на пол. Эйлин с отчаянным воплем метнулась к камину, в тщетной попытке спасти хрупкое сокровище. Но ее постигла неудача: ударившись о каминную решетку, статуэтка разлетелась на части.
— Видишь, что ты наделала? — гневно обратилась она к дочери.
— Черт с ней, с этой статуэткой! — взревел Карл. За все прошедшие годы Диана не помнила случая, когда бы отец позволил себе повышать на мать голос. Она ожидала взрыва негодования, но вместо этого Эйлин села обратно в кресло и расплакалась. День определенно выдался богатым на сюрпризы.
— Я объясню тебе, в чем разница! — Карл снова повернулся к Диане. — Это мои деньги, и я хочу их вернуть.
— На чеке стояло имя Эми, значит, теперь эти деньги принадлежат ей.
— Она сказала, что в них не нуждается, — вставила Эйлин, не сводя глаз с расколотой статуэтки.
— Но тогда зачем ты оставила ей чек? — До этого момента Диана предпочитала держаться нейтрально, но перед ее глазами встало то утро, когда она нашла Эми без сознания, и Диана решила дать бой.
— Я тебе уже говорила, что была готова отдать все, лишь бы избавить отца от повторения кошмара, который ему пришлось пережить из-за ареста Эми.
Речь скорее предназначалась для Карла, но, насколько могла судить Диана, должного эффекта она не произвела.
— Если у вас больше нет вопросов, — она поочередно посмотрела на отца, потом на мать, — тогда я, пожалуй, пойду, хочу успеть проскочить, пока не начался час пик.
— Ты никуда не уедешь, пока не ответишь, что сделала с деньгами. — Карл шагнул в сторону дочери, словно намереваясь силой задержать ее.
— Они в надежном месте, и вам их не получить никогда. Можешь угрожать мне сколько угодно, но я не скажу…
Карл уже замахнулся, чтобы ударить ее, но Диана в порыве гнева оттолкнула его руку:
— Забудь об этом.
— Ты моя дочь, поэтому я могу поступать так, как захочу.
— Наверное, ты считаешь меня своей собственностью?
— Не смей говорить в таком тоне со своим отцом!
— Только попробуй меня ударить, и я заявлю в полицию, — пригрозила Диана.
— Перестань дерзить отцу и сейчас же извинись!
— Извиняться надо ему, а не мне! — крикнула Диана.
— Убирайся отсюда! — гаркнул Карл, отступая на несколько шагов. — И чтобы ноги твоей здесь больше не было, не желаю больше тебя никогда видеть!
— Карл, что ты? — ахнула Эйлин. — Диана твоя дочь…
— Да, могу повторить это еще раз. Пусть эти деньги остаются у нее, если ей это так важно, но больше она от меня ничего не дождется.
— Диана, ну скажи ему что-нибудь, — не выдержала Эйлин.
Потрясение оказалось слишком сильным, и рана слишком глубокой, чтобы она смогла ответить. Как мог отец так легко вычеркнуть ее из своей жизни? Она не хотела оставаться в этом доме ни минуты. Диана стала шарить за спиной в поисках дверной ручки.
— И не надейся, что я передумаю, — с угрозой предупредил Карл. — Не принесешь деньги, можешь здесь не показываться.
Она молчала, и он добавил:
— Ты меня поняла?
— Мама? — Диана вопросительно посмотрела на мать.
— Тебе не следовало прикасаться к этим деньгам, — кивнула Эйлин.
Как ни странно, эта фраза помогла Диане, ей стало проще воспринять случившееся. Она бы попыталась помириться с отцом, если б уловила в словах матери хоть слабый намек на поддержку. Но теперь ей стало ясно, что ждать этого бесполезно. Между ней и родителями навсегда вздымалась стена непонимания, они отказались даже попытаться ее понять.
Когда она шла обратно к машине, гнев в ее душе уступил место безграничной печали и горечи. Отъезжая от дома, Диана разрыдалась, представив, что ей, возможно, уже никогда не придется сюда вернуться.
Когда Диана подъехала к больнице, слезы уже высохли. Она поставила машину на стоянку и привела себя в порядок. Ее не волновало, что Эми и Тревис могли заметить следы слез, ей не хотелось объяснять их причину. Пока им не нужно было ничего знать, слишком глубокой и болезненной оставалась рана.
День выдался на редкость тяжелый. Диана отдавала себе отчет, что следовало всерьез заняться служебными делами, иначе перед ней маячила реальная угроза лишиться работы. И в довершение всего еще эта ссора с отцом. Ей нужны были Эми и Тревис, чтобы хоть немного отдохнуть душой.
Так или иначе, Эми уже достаточно долго находилась в сознании, и они вполне могли поговорить с Тревисом и поближе познакомиться. По иронии судьбы в тот день, когда Эми узнает о новой семье, Диана теряет связь со своей.
У входа в отделение интенсивной терапии Диану остановила медсестра и сообщила, что Эми перевели в другой блок. Эта весть так ее обрадовала, что она едва не проскочила мимо Тревиса, сидевшего в комнате ожидания в отделении, где теперь лежала Эми. Он сидел, опершись локтями о колени, неподвижно уставившись в одну точку.
При виде его чеканного профиля у Дианы перехватило дыхание. Этот мужчина с каждым днем все больше значит для нее. Ей следовало подальше гнать от себя мысли о нем. Да, не вовремя появился в ее жизни этот человек, а еще хуже, что имя его Тревис Мартелл.
— Ты что здесь делаешь? — удивилась Диана.
— Нам надо поговорить.
— Хорошо, только зайду к Эми.
— Не спеши. — Он встал, взял ее за руку и увлек за собой в комнату ожидания.
— Что случилось? — Диана пыталась прочесть ответ по выражению его лица. Тревис выглядел огорченным, и у нее упало сердце. — Эми плохо?
— Диана, мы не можем дольше откладывать. Ей сегодня же надо объяснить, кто я такой.
Она облегченно вздохнула. Диане вдруг показалось, что еще одной неприятности в этот день ей не перенести.
— Зачем торопиться с этим, мы же договорились подождать, пока она не выйдет из больницы.
— У Эми на этот счет свое мнение, она не собирается ждать.
— Ты о чем? — растерялась Диана.
— Она уже кое о чем догадывается. — Тревис успокаивающе накрыл руку Дианы своей. — Эми, как только меня увидела, сразу начала расспрашивать. Мне не хотелось ее обманывать, поэтому я решил, что мне лучше всего уйти.
— Она не могла просто так сама догадаться, наверное, ты как-то ей намекнул… — Диана обессиленно опустилась на диван.
— С тобой что-то произошло, скажи, что?
Она подняла голову. Тревис знал ее слишком мало, чтобы читать мысли.
— Все нормально, только устала немного.
— Не верю.
Его искреннее участие тронуло ее до глубины души. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы она расчувствовалась, наверное, дела ее совсем плохи. Диана почувствовала, как к горлу подступают слезы:
— Давай поговорим об этом потом, хорошо?
— Я не хотел ничего рассказывать Эми, предварительно не увидевшись с тобой, но тебе лучше оставить нас вдвоем.
— Но у нее может возникнуть множество вопросов, — возразила Диана.
— Отвечу на те, что смогу, а ты потом дополнишь. — Тревис сел рядом с Дианой и взял ее за руку. — Все будет хорошо.
Он все больше становился ей нужен. Это чувство пугало, ей не хотелось, чтобы он это понял. Диана решительно высвободила руку и сказала:
— Я тоже хочу присутствовать при вашем разговоре.
— Тогда нам следует сделать это немедленно. Нет смысла дольше тянуть.
Диана согласно кивнула, но не двинулась с места:
— Она страшно рассердится, когда узнает.
— Почему?
— Потому что я обещала не вмешиваться больше в ее жизнь.
— Она с этим примирится, вот увидишь.
— У меня создается впечатление, как будто вы с Эми давние друзья, на самом деле ты же о ней ничего не знаешь, — немного резко заметила Диана.
— Я выслушаю тебя, если хочешь, — начал Тревис, поднимаясь, — но не пытайся свои разочарования относить на мой счет. — Он сделал паузу. — Так ты идешь со мной или нет?
— Иду.
Эми лежала на боку, спиной к двери, когда услышала голос Дианы. Ей хотелось, чтобы встреча с сестрой произошла после того, как она узнает правду. Возможно, тогда бы ей удалось подавить возмущение или хоть немного умерить свой гнев. Но сейчас в ней клокотала ярость и душила обида, подавляя все остальные мысли и чувства, заглушая голос разума.
Эми старалась убедить себя, что Диана действовала из лучших побуждений. Но это помогало мало. Диана приняла решение, не имея на то права. Она отняла единственное, что принадлежало исключительно ей, Эми. И ошибку уже невозможно было исправить.
— Эми, — негромко позвала Диана.
На секунду Эми захотелось закрыть глаза и притвориться спящей, но какой в этом смысл, все равно что стараться уклониться от дождевых капель. Объяснения не избежать, так к чему тянуть?
Она перекатилась на спину и поудобнее устроилась на подушке, чтобы лучше видеть Диану. Рядом с ней стоял Тревис. Эми не могла удержаться, чтобы не смотреть на него. Так вот он какой, ее брат. Так странно видеть его перед собой. Долгие годы она часто засыпала, рисуя в воображении свою настоящую семью, а самой заветной оставалась мечта иметь старшего брата, который бы любил ее и заботился о ней.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Диана.
— Чувствую себя обманутой.
— Как ты обо всем догадалась? — Диана вопросительно посмотрела на Тревиса, потом снова перевела взгляд на сестру.
— Какая разница?
— Нет, ничего, просто я думала, у нас будет больше времени…
— Извини, что нарушила ваши планы. — Эми совсем не ожидала, что Диана так легко сдастся.
— Диана считала, что нам сначала надо узнать друг друга, — пояснил Тревис.
— Понятно. — Эми старалась изо всех сил, чтобы скрыть раздражение и обиду. — Значит, если бы вам не понравилось то, что вы увидели, вы могли бы преспокойно отправиться домой, а я бы так и не узнала, что провалила экзамен, и переживать бы не пришлось. Какая чуткость!
Тревис сунул руки в задние карманы джинсов, качнулся на каблуках, потом грустно улыбнулся Эми.
— Мне раньше казалось, что трудно найти человека задиристее Джуди, но теперь вижу, что я ошибался.
— Джуди? Это кто? — спросила Эми.
— Наша сестра. Она младше тебя, а внешне вы очень похожи. Наверное, поэтому и характеры во многом одинаковые.
Эми машинально коснулась щеки. У нее есть похожая на нее сестра. Многие годы она представляла, что будет чувствовать, увидев черты сходства в другом человеке. В ее воображении это всегда была мать. Она уже понимала, что значит жить в приемной семье, поэтому жадно вглядывалась в лица незнакомых людей в надежде, что произойдет чудо и кто-то родной узнает ее.
— У меня есть сестра? — спросила Эми. Отразившаяся боль в глазах Дианы показала, насколько глубоко ранили ее эти слова.
— У тебя их три, — сказал Тревис и, спохватившись, добавил: — Собственно, с Дианой всего четыре. Дома у тебя одна старшая и две младших сестры.
Невыносимая тяжесть навалилась на Эми, мешая дышать. Маленькой она воображала, что ее украли ребенком, но потом, взрослея, старалась придумать разные уважительные причины, побудившие мать расстаться с ней. И всегда получалось, что она была вынуждена так поступить. Эми абсолютно исключила возможность, что кого-то из детей мать оставила добровольно. Слишком тяжело и унизительно было сознавать, что пренебрегли только ею, поэтому у нее никогда не возникал очевидный до обидного вопрос: почему?
— Я хочу поговорить с тобой наедине, — обратилась Эми к Диане.
— Я подожду в комнате для посетителей, — помедлив, сказал Тревис.
— Как ты узнала? — спросила Диана, когда он вышел.
— Когда ты уезжала в Джексон, позвонила женщина. Я еще не успела назвать себя, а она уже сказала, что обнаружила дополнительную информацию о семье моей сестры, и спрашивала, переслать ли данные мне или продолжать действовать через Стефани.
— Но почему ты ничего не говорила об этом?
— Забыла и вспомнила только сегодня, когда увидела Тревиса. А звонок был как раз перед тем, как я пошла к Стефани и упала в обморок.
— Мне жаль, что ты именно так узнала об этом.
— Тебе жаль, каким образом я узнала правду, только и всего?! — Эми ухватилась за металлическую стойку кровати и с трудом села. — Всю жизнь я знала, что у меня есть единственное, что принадлежит мне, — моя настоящая семья. И только я имела право ее искать, я, а не ты, Диана. Ты отняла у меня мою мечту!
— Я всего лишь хотела помочь, — беспомощно развела руками Диана.
— Помочь? Но кому? Уж, конечно, не мне.
— Именно тебе, — возразила Диана. — Зачем еще мне…
— Может быть, ты хотела сбыть меня с рук?
— Это несправедливо!
Эми больше не могла скрывать свои чувства. Ее сдержанность исчезла так же быстро, как градины на асфальте после летней грозы.
— Справедливость тут ни при чем. Суть в том, верно это или нет.
— Ты моя сестра, я люблю тебя!
— Пони своего ты тоже любила, но, когда мама заставила тебя от него избавиться, забот у тебя заметно поубавилось. — Эми не могла больше сидеть и в изнеможении откинулась на подушку. — Я не виню тебя, Диана, у тебя были все основания так поступить.
— Прекрати сейчас же, ты не понимаешь, что говоришь.
— Я устала и хочу спать. — Эми закрыла лицо рукой, словно желая отгородиться от всех.
— Я не хотела тебе ничего рассказывать, потому что сначала решила узнать, кто твоя мать. — Диана сделала еще одну попытку спасти положение.
— Она не захотела меня видеть, верно?
— Все не так просто, — уклончиво ответила Диана.
Эми убрала руку от лица и посмотрела на сестру.
— Так она хочет меня видеть, да или нет, скажи прямо.
— Нет, — не могла не признаться Диана.
В глубине души Эми всю жизнь хранила и лелеяла надежду, которая поддерживала ее в самые тяжелые, беспросветные минуты. Эми воображала себе, что где-то живет женщина, помнящая и любящая свою маленькую девочку, она молится каждый день, что когда-нибудь дочь найдет ее. Наконец они встретятся, и эта женщина разрыдается и будет просить, чтобы Эми снова вошла в ее жизнь. Теперь этой красивой сказки больше не существовало. Ей оставалось только одиночество.
— Уходи, — сказала она Диане, — оставь меня в покое!
— Хорошо, только попрощаюсь. — Диана шагнула к кровати.
— Что бы ты ни говорила, мне безразлично, — сказала Эми, отворачиваясь лицом к стене.
24
— Эми нужно время, чтобы подумать, прийти в себя, — сказал Тревис, когда двери лифта в доме Дианы закрылись. — За последний месяц ей пришлось столько пережить.
Он повторялся, но других слов не находил. Всю дорогу от больницы Диана пыталась убедить его, а скорее саму себя, что отношения с Эми наладятся.
Но Тревису в это слабо верилось.
— Ты, наверное, голоден, — сказала Диана, включая свет в прихожей. — Надо было заехать в магазин.
— Нам по дороге попался китайский ресторанчик. Может быть, прихватить что-нибудь оттуда?
— На меня не рассчитывай, я — пас, — ответила Диана, вешая сумочку на крючок и расстегивая жакет. — Желудок что-то не в порядке.
— Тебе надо что-то поесть, — возразил Тревис.
— Мой желудок, моя жизнь, что хочу с ними, то и делаю, — внезапно вспылила Диана.
— Ты готова разорвать меня в клочья за то, что я хотел позаботиться о тебе. Что же, давай, не стесняйся, — ничуть не рассердился Тревис. — Но не думаю, что от этого будет много пользы. Завтра утром все останется по-прежнему: Эми будет продолжать злиться, и я никуда не денусь, стану ждать, пока Эми окрепнет, чтобы увезти ее в Вайоминг. То, что сделано, уже не переделать, пойми, Диана. Тебе надо с этим смириться и успокоиться.
— Сегодня выдался на редкость пакостный день, — сказала Диана. — Сейчас я хочу одного, чтобы он наконец закончился. Если хочешь, заказывай ужин, а я отправляюсь в ванную и спать.
Она двинулась вперед, но Тревис не пошел за ней.
— В чем дело? — спросила она, обернувшись.
— Мне кажется, я не должен сегодня здесь оставаться.
— Почему?
— Потому что меня слишком влечет к тебе, а сейчас неподходящий момент…
Диана слабо запротестовала, а потом спросила:
— Куда ты собираешься?
— Не знаю, может быть, в одну из гостиниц поблизости от больницы. — Он открыл дверь и вышел в коридор.
— Мне нравилось, что ты рядом, — тихо призналась она. — Я совсем не такая отшельница, как пытаюсь всех убедить.
Если бы он остался, их отношения неминуемо изменились бы, но возникшие сложности могли лечь на них тяжелым грузом, минуты радости отравила бы необходимость таиться. И хотя его неудержимо влекло к ней, Тревис ради Дианы, ради себя, ради их общего будущего был готов на жертвы.
— Увидимся утром в больнице. — Он взялся за ручку, собираясь закрыть за собой дверь.
— Позвони, чтобы я знала, где ты. — Диана махнула рукой, грустно улыбнувшись.
— Как только устроюсь, позвоню. — Он решительно шагнул к лифту, не давая себе время передумать.
Тревис уже открыл дверцу остановившегося такси, как вдруг вспомнил, что оставил у Дианы сумку с вещами. Он отпустил машину и пошел назад.
Диана не отвечала ни на стук, ни на звонок. Он решил, что она в душе, и приготовился воспользоваться ключами Дианы, но тут дверь наконец открылась.
— Извини, что заставила тебя ждать, — сказала она, — я была в спальне.
Диана переоделась в темно-зеленый халат. Щеки ее раскраснелись, под глазами размазалась тушь, лицо от слез немного припухло. Ее вид всколыхнул в нем бурю эмоций, и самым сильным желанием было защитить, успокоить, ободрить Диану.
— Из-за чего ты плакала?
— Не знаю… — Глаза ее снова налились слезами. — Никак не могу остановиться. — Она безуспешно пыталась улыбнуться.
Он нежно взял в ладони ее лицо и смахнул пальцами ползущие по щекам слезинки. Диана держалась мужественно во время разговора с Эми, но теперь силы оставили ее и нервное напряжение потребовало разрядки. Как он не заметил приближающийся взрыв? Наверное, слишком замкнулся на своих проблемах.
Он повторялся, но других слов не находил. Всю дорогу от больницы Диана пыталась убедить его, а скорее саму себя, что отношения с Эми наладятся.
Но Тревису в это слабо верилось.
— Ты, наверное, голоден, — сказала Диана, включая свет в прихожей. — Надо было заехать в магазин.
— Нам по дороге попался китайский ресторанчик. Может быть, прихватить что-нибудь оттуда?
— На меня не рассчитывай, я — пас, — ответила Диана, вешая сумочку на крючок и расстегивая жакет. — Желудок что-то не в порядке.
— Тебе надо что-то поесть, — возразил Тревис.
— Мой желудок, моя жизнь, что хочу с ними, то и делаю, — внезапно вспылила Диана.
— Ты готова разорвать меня в клочья за то, что я хотел позаботиться о тебе. Что же, давай, не стесняйся, — ничуть не рассердился Тревис. — Но не думаю, что от этого будет много пользы. Завтра утром все останется по-прежнему: Эми будет продолжать злиться, и я никуда не денусь, стану ждать, пока Эми окрепнет, чтобы увезти ее в Вайоминг. То, что сделано, уже не переделать, пойми, Диана. Тебе надо с этим смириться и успокоиться.
— Сегодня выдался на редкость пакостный день, — сказала Диана. — Сейчас я хочу одного, чтобы он наконец закончился. Если хочешь, заказывай ужин, а я отправляюсь в ванную и спать.
Она двинулась вперед, но Тревис не пошел за ней.
— В чем дело? — спросила она, обернувшись.
— Мне кажется, я не должен сегодня здесь оставаться.
— Почему?
— Потому что меня слишком влечет к тебе, а сейчас неподходящий момент…
Диана слабо запротестовала, а потом спросила:
— Куда ты собираешься?
— Не знаю, может быть, в одну из гостиниц поблизости от больницы. — Он открыл дверь и вышел в коридор.
— Мне нравилось, что ты рядом, — тихо призналась она. — Я совсем не такая отшельница, как пытаюсь всех убедить.
Если бы он остался, их отношения неминуемо изменились бы, но возникшие сложности могли лечь на них тяжелым грузом, минуты радости отравила бы необходимость таиться. И хотя его неудержимо влекло к ней, Тревис ради Дианы, ради себя, ради их общего будущего был готов на жертвы.
— Увидимся утром в больнице. — Он взялся за ручку, собираясь закрыть за собой дверь.
— Позвони, чтобы я знала, где ты. — Диана махнула рукой, грустно улыбнувшись.
— Как только устроюсь, позвоню. — Он решительно шагнул к лифту, не давая себе время передумать.
Тревис уже открыл дверцу остановившегося такси, как вдруг вспомнил, что оставил у Дианы сумку с вещами. Он отпустил машину и пошел назад.
Диана не отвечала ни на стук, ни на звонок. Он решил, что она в душе, и приготовился воспользоваться ключами Дианы, но тут дверь наконец открылась.
— Извини, что заставила тебя ждать, — сказала она, — я была в спальне.
Диана переоделась в темно-зеленый халат. Щеки ее раскраснелись, под глазами размазалась тушь, лицо от слез немного припухло. Ее вид всколыхнул в нем бурю эмоций, и самым сильным желанием было защитить, успокоить, ободрить Диану.
— Из-за чего ты плакала?
— Не знаю… — Глаза ее снова налились слезами. — Никак не могу остановиться. — Она безуспешно пыталась улыбнуться.
Он нежно взял в ладони ее лицо и смахнул пальцами ползущие по щекам слезинки. Диана держалась мужественно во время разговора с Эми, но теперь силы оставили ее и нервное напряжение потребовало разрядки. Как он не заметил приближающийся взрыв? Наверное, слишком замкнулся на своих проблемах.