Страница:
Подводя итог, следует отметить, что приводимые аргументы не должны рассматриваться как отрицание концепции Полевого и Фишера. Именно они дали наиболее убедительное и аргументированное толкование смысла инструкции Петра I. Но вне зависимости от возможных и предполагаемых намерений Петра I реально экспедиция поплыла на север. Выбрав же северное направление, Беринг и его спутники должны были иметь для этого серьезные основания и не могли нарушить букву царской инструкции. Поскольку же в этом документе ясно говорилось об Америке, Беринг должен был искать путь к ней, искать, где "та земля", то есть земля, "которая идет на норд", "сошлась с Америкой". И он искал эту землю, искал путь к Америке и во время Первой Камчатской экспедиции 1728 г., и во время плавания летом 1729 г. на восток от Камчатки, и позднее, в 1741 г., уже в ходе второй Камчатской экспедиции, когда он наконец достиг американского берега. Говоря о северном направлении плавания первой Камчатской экспедиции, важно учитывать, что, ставя перед экспедицией Беринга задачу открытия Америки, сам Петр I не вполне ясно (или во всяком случае недостаточно точно) определил, куда следует плыть ("возле земли, которая идет на норд"), что допускало разные толкования. Поскольку же Беринг поплыл на север и искал, где "та земля" или "оная" земля "сошлась с Америкой", то на практике (вне зависимости от возможных намерений Петра I) он решал географическую задачу и обнаружил, а учитывая плавание С. Дежнева в 1648 г., подтвердил, что Чукотский полуостров с востока омывается океаном.
Отчеты Беринга и других участников экспедиции, официальное сообщение о результатах экспедиции в С.-Петербургском официозе 16 марта 1730 г. 15, авторитетные работы Г. Ф. Миллера и многих других исследователей закрепили географическую версию, и она надолго стала традиционной и господствующей. В. И. Греков, Б. П. Полевой, а вслед за ними и Р. Фишер убедительно показали, что Петра I интересовал не пролив между Ледовитым и Тихим океанами, его в первую очередь интересовала Америка. Что касается русских мореплавателей, то они знали рассказы о "Боль-{15}шой земле" в районе Чукотского полуострова. Чириков предложил даже искать на этой земле место для зимовки ("наипаче против Чокоцкого Носу на земле, на которой, по полученному скаскою от чюкоч чрез Петра Татаринова, имеется лес"16). Осторожный Беринг не последовал этому совету. "Большая земля" (Аляска) не была открыта, и за это его справедливо упрекал М. В. Ломоносов 17.
По мнению К. Урнис, участники первой Камчатской экспедиции полагали, что они уже прошли восточнее "безымянной", "незнаемой" (incognita) земли и последняя составляет часть Азиатского материка 18. Именно поэтому они в конечном итоге повернули назад, но и на обратном пути прошли через пролив, не заметив из-за туманов побережья современной Аляски.
Таким образом, практические результаты плавания Беринга в 1728-1729 гг. оказались весьма разочаровывающими. Если бы Беринг к тому же явно нарушил и исказил смысл и букву инструкции Петра I, естественно предположить, что в С.-Петербурге ему грозили большие неприятности. Вместо этого он получил повышение в звании, денежное вознаграждение и, что самое главное, был назначен руководителем новой крупной экспедиции. Правда, "Адмиралтейская коллегия представляла в рассуждении", что Беринг "даже до ширины 67 градусов ходил", хотя по данной ему Петром инструкции надо было искать, где "Камчатская земля с Америкою сошлась"19. Это толкование инструкции Петра I явно отличается от того, которое первоначально дал ей Беринг (речь идет о Камчатке, а не о Чукотке). Однако следует учесть, что все это писалось уже после того, как Беринг достаточно определенно установил, что Чукотский полуостров с востока омывается морем. Более того, вернувшись в С.-Петербург весной 1730 г., сам Беринг представил проект новой экспедиции для поиска берегов Америки, которая должна плыть от Камчатки уже не на север, а на юго-восток, восток.
Между тем "Большая земля" была все же открыта, но честь этого открытия принадлежала уже не Берингу, а Ивану Федорову и Михаилу Гвоздеву, которые отправились в район Чукотки летом 1732 г. на том же самом боте "Св. Гавриил", на котором плавали участники первой Камчатской экспедиции в 1728-1729 гг.
23 июля 1732 г. "Св. Гавриил" отошел от Нижне-{16}Камчатского острога, а 13 августа подошел к восточной оконечности Азии (ныне м. Дежнева). Осмотрев азиатский берег, экспедиция отправилась к острову Св. Диомида, ранее открытому Берингом, и установила, что в действительности там не один, а два острова (ныне о. Ратманова и о. Крузенштерна). 21 августа мореплаватели подошли к "Большой земле" в районе северо-восточнее современного мыса Принца Уэльского, но из-за плохой погоды высадиться на берег не смогли. Затем "Св. Гавриил" "пошел подле земли к южному концу" (по всей видимости, этого мыса). Дальнейшее плавание вдоль американского побережья описано М. С. Гвоздевым следующим образом: "От южного конца к западной стороне видели юрты - жилья версты на полторы, и ко оным де юртам за ветром блиско подойтить было нельзя, и пошли подле земли на южную сторону, и стало де быть мелкое место, бросили лоты, глубины 7 и 6 сажен, и с того места возвратились назад и стали лаверить подле Большой земли, чтоб к земле подотить, и стал де быть ветр велик от земли противной. И сказал подштюрман [И. Федоров], что надлежит им итить и держать курс зюд-вест. И от оной Большой земли таким великим ветром отнесло, а ветр де был норд-норд-вест. А с четвертого де острова (о. Кинга] пригреб к борту чукча в малом ялыче, по их назоваетца кухта, а от боту был в растоянии сажен в шести, и он де, Гвоздев, ево чрез толмача спрашивал о Большой земли: какая земля, и какие на ней живут люди, и есть ли лес, также и реки, и какой зверь. И он де, чукча, сказывал толмачу и называл Большей землей, и на ней де живут их же чукчи, и лес де имеетца, также и реки, а про зверей сказывал, что имеетца алень дикой, куницы, и лисицы, и бобры решные"20.
Хотя оригиналы рапортов и журналов, поданных Федоровым и Гвоздевым в Охотскую канцелярию, не сохранились или во всяком случае до сих пор не обнаружены, результаты экспедиции стали известны по более поздним документам, написанным по памяти или с черновиков, и получили, в частности, отражение на сводной карте М. П. Шпанберга, составленной при участии Гвоздева в 1743 г. 21 Как явствует из легенды, "Карта мелкоторская (т. е. меркаторская) от Охоцка до Лопатки и до Чукотского Носу" была составлена по результатам первой Камчатской экспедиции Беринга, {17} "а приобщенные острова и часть земли против того Носу - по журналу бывшего подштюрмана Ивана Федорова в 1732 г.". На самой карте у берегов "Большой земли" имеется надпись: "Здесь был геодезист Гвоздев 1732 года" (См. деталь карты Шпанберга.)
Гораздо большее значение для открытия и колонизации северо-западной части Америки имело, однако, не плавание Федорова и Гвоздева 1732 г., а знаменитая вторая Камчатская экспедиция Беринга - Чирикова 1741 г. Уже весной 1732 г. Сенат предписал Адмиралтейств-коллегии "построить суда и идтить для проведования новых земель, лежащих между Америкою и Камчаткою"22. В дальнейшем Адмиралтейств-коллегия дала Берингу подробные инструкции о снаряжении экспедиции, постройке судов в Охотске и на Камчатке, исследовании побережья Америки и поисках пути в Японию 23.
Из записки обер-секретаря Сената И. К. Кириллова видно, что в С.-Петербурге преследовали не только научные, но и важные практические цели. Берингу поручалось, в частности, "везде сыскивать новых земель и островов и неподвластных, сколько можно в подданство приводить"24. В качестве руководства Берингу и Чирикову предлагалось использовать карту профессора И. Н. Делиля, "а когда самые американские берега тамо, как чается, найдут, то на оных побывать и разведать подлинно, какие на них народы, и как то место называют, и подлинно ль те берега американские"25. Позднее выяснилось, что на этой карте были нанесены и некоторые несуществующие земли "Компании", "Жоао де Гама" и др., что привело к напрасным поискам, к потере ценного времени и затруднило выполнение основной задачи.
Вторая Камчатская экспедиция началась 4 июня 1741 г., когда Беринг на пакетботе "Св. Петр" и Чириков на пакетботе "Св. Павел" вышли из Авачинской губы и поплыли на юго-восток в направлении мифической земли "Жоао де Гама", "о которой чаяли, что оная часть Америки"26. Спустя восемь дней экспедиция достигла 46° с. ш., "и потому открылось, что земли Иан де Гаммы нет, - писал Чириков, - понеже мы место, где надлежало ей быть, перешли все через. И 13-го числа июня поворотились для искания американских берегов" в направлении на северо-восток.
Через неделю экспедицию "за обычайными тамош-{18}ними всегдашними туманами с прислучившимся жестоким ветром" постигла еще одна неудача - "Св. Петр" и "Св. Павел" потеряли друг друга и после трех дней безуспешных поисков продолжили свой путь раздельно. Первым к берегам до того неведомой земли (у нынешнего о. Бейкер, 55° 20? с. ш.) подошел "Св. Павел". Это была Америка. "Признаваем без сумнения, - писал А. И. Чириков, - что оная часть Америки, понеже по картам издания норимбергского географа Иоанна Баптиста Гоммана и по протчим, от сего места отстоят уже не очень далече известныя некоторыя американские места". Поднявшись вдоль американского побережья до 58° с. ш., капитан Чириков "послал на ялботе управляющего должность флоцкого мастера Аврама Дементьева з 10 человеки служителей вооруженных на берег" для ознакомления с ближайшими окрестностями и возможных переговоров с местными жителями. Поскольку к установленному сроку Дементьев и его товарищи не вернулись, 24 июля решено было послать на берег ялик с боцманом Сидором Савельевым и тремя другими членами экипажа. Но и они на корабль не вернулись. На следующий день у берега были замечены две небольшие лодки с туземцами, которые, однако, подойти к кораблю не решились. В конечном итоге Чириков пришел к заключению, "что с посланными от нас людьми... на берегу поступлено неприятельски: или их побили, или задержали". На корабле "не осталось ни одного малого судна", и послать кого-либо на берег Чириков уже не мог. Пришлось возобновить плавание, но запасы продовольствия и воды подходили к концу (воды оставалось 45 бочек), а пополнить запасы без гребных судов было невозможно.
Всего вдоль американских берегов русские моряки прошли "около 400 верст, видели китов, сиучей, моржей... и чаек множество разных видов". 27 июля "учинили консилиум" и решили возвращаться на Камчатку. На обратном пути экспедиция открыла ряд островов Алеутской гряды. В сентябре у острова Адах состоялась встреча с местными жителями, которых одарили разными подарками. Наконец, 12 октября 1741 г. тяжелейшее путешествие закончилось - "Св. Павел" вернулся в Петропавловскую гавань. Из 75 человек экипажа на Камчатку возвратились только 51 (15 погибли на американскому берегу, а остальные скончались во время плавания). {18}
Еще более трудным оказалось, однако, плавание "Св. Петра", которым командовал Беринг. После безрезультатных поисков корабля Чирикова Берингу не оставалось ничего другого, как продолжать плавание. 25 июня "Св. Петр" взял курс на северо-восток, и 16 июля (на полтора суток позже Чирикова) Беринг и его спутники увидели землю у современного острова Каяк на широте 58° 14?. В дальнейшем для "осмотра удобного якорного места" на берег был послан "флоцкий мастер Хитров" (Софрон Хитров с командой из 15 человек, а также адъюнкт Петербургской академии наук, натуралист Г. В. Стеллер (Штеллер) в сопровождении казака Фомы Лепехина). За время пребывания на острове Стеллер осмотрел покинутые жителями жилища, предметы обихода, описал 160 видов растений. Было очевидно, что жители "себя в лесу... схоронили или жилища свои имеют на матерой земле, а на сей остров приезжают для промыслу рыбы и протчаго морского зверя"27. Пополнив запасы пресной воды и оставив в покинутой туземцами юрте подарки, 21 июля экспедиция отправилась в обратный путь, который пролегал вдоль полуострова Аляска и островов Алеутской гряды. Поскольку Беринг заболел цингой и почти не покидал своей каюты, командование "Св. Петром" перешло к лейтенанту Свену Вакселю, который писал в своем журнале: "На обратном пути нам встретились громадные трудности, ибо как только мы намеревались направить курс на дальнейшее продолжение путешествия... так всякий раз вахтенный докладывал о том, что впереди по обе стороны видна земля. Приходилось каждый раз поворачивать в открытое море, и, таким образом, попутный ветер поневоле обращался для нас в противный"28.
"Спустя несколько дней, - продолжал Свен Ваксель, - в туманную погоду нам пришлось пройти мимо какого-то острова на глубине семи или восьми сажен. Мы с большой поспешностью бросили якорь, а когда туман рассеялся, то оказалось, что мы уже прошли мимо острова и остановились на расстоянии не более четверти мили от него. Этот остров мы назвали на нашей карте "Туманным островом"" (ныне остров Чирикова) .
"Уже кончался август. Наши люди стали сильно хворать цингой. Запас пресной воды понемногу подходил к концу... 30 августа стали на якорь между несколькими островами", которые были названы "Шумагински-{20}ми, так как там был похоронен первый умерший из нашей команды, а имя его было Шумагин". Здесь же состоялась и встреча с местными жителями. Между тем условия плавания становились все труднее: шторм следовал за штормом, сменяясь туманами, дождем, а затем и снегом. "Наш корабль, - свидетельствовал Ваксель, - плыл как кусок мертвого дерева, почти без всякого управления"29. Наконец, в ноябре 1741 г., когда команда уже отчаялась пристать к какой-либо земле, "Св. Петр" подошел к неизвестному острову (названному впоследствии островом Беринга), где корабль "перебросило волнами через каменную гряду", и он оказался "в спокойной тихой воде... Впоследствии мы узнали, что по побережью этого острова на всем его протяжении нет другого места, пригодного для причала судна, кроме этой единственной бухты"30.
Оказавшись на острове, русским морякам не оставалось другого выхода, кроме трудной зимовки (28 ноября сильная буря сорвала корабль с якоря и выбросила его на берег). 8 декабря скончался Беринг. Всего же в ходе экспедиции погиб 31 человек. Оставшиеся в живых (46 человек), однако, не пали духом и в мае следующего, 1742 г. из останков "Св. Петра" начали строить новое судно под тем же названием.
Завершив строительство, экспедиция покинула остров Беринга 13 августа, а через две недели благополучно добралась до Петропавловской гавани. "Я не в состоянии описать радость и восторг, который каждый из нас испытал, убедившись в своем спасении, - писал Ваксель. - От величайшей нужды мы перешли к полному изобилию - целый склад, наполненный продовольствием, теплые и удобные квартиры и масса всяких удобств, без которых приходилось обходиться в течение всей прошлой зимы"31.
Итак, исключительно трудная и сложная экспедиция в конечном итоге закончилась благополучно. Два корабля, совершавших плавание отдельно друг от друга, почти одновременно, 15-16 июля, подошли к побережью Северной Америки и начали исследование земель, получивших в дальнейшем название Русской Америки (современный штат Аляска). Открытия и исследования русских мореплавателей нашли отражение в серии оригинальных карт, составленных Алексеем Чириковым. Результаты плавания "Св. Петра" и "Св. Павла" были занесены также в "Атлас Российский" (1745), {21} изданный Петербургской академией наук. Создание этого атласа повлияло впоследствии на развитие западноевропейской картографии 32.
Говоря о значении экспедиций Беринга и Чирикова, один из современных исследователей справедливо заметил, что, какие бы иностранные суда ни появлялись в дальнейшем между Камчаткой и Америкой, это пространство рассматривалось как находящееся под русским влиянием 33.
Открыв северо-западную часть побережья Америки и некоторые острова Алеутской гряды, экспедиция Беринга - Чирикова послужила отправным моментом для организации многочисленных промысловых экспедиций и хозяйственного освоения обширных районов тихоокеанского севера во второй половине XVIII в. {22}
ГЛАВА II
У ИСТОКОВ
НАУЧНЫХ СВЯЗЕЙ:
Б. ФРАНКЛИН
И М. В. ЛОМОНОСОВ
Хотя интерес к Америке, как видно из предшествующего изложения, существовал давно и вполне определенно проявился уже в инструкциях Петра I В. Берингу в 1725 г., научные контакты между русскими и американскими учеными установились только с середины XVIII в., после того как в С.-Петербурге стало известно о работах Б. Франклина в области электричества. Знаменитые "Опыты и наблюдения над электричеством" Франклина, проведенные в Филадельфии 1, как известно, составили эпоху в науке. Это был в определенном смысле революционный переворот, сравнимый, может быть, с переворотом, который позднее произвели в области политики война североамериканских колоний против Англии и принятая в той же Филадельфии Декларация независимости. Гениальный самоучка из далекой Америки правильно понял существо электрических явлений и наметил путь их дальнейшего исследования, чего не смогли сделать его образованнейшие коллеги по другую сторону океана во всеоружии опыта и знаний, накопленных Ньютоном, Гюйгенсом и Эйлером 2.
Всеобщее признание пришло к Франклину далеко не сразу. Авторитетные теологи издавна считали, что единственно правильным методом борьбы с грозовыми явлениями служит колокольный звон, который якобы отгоняет злых духов. По иронии судьбы, высокие и прочно сложенные церковные колокольни были как раз той плохо проводящей электрический ток средой, которая оказывалась наиболее уязвимой при ударе молнии, и поэтому звонить в колокола при грозе оказывалось делом совсем не безопасным. В конце XVIII в. {23} только в Германии за 33 года было убито 120 звонарей и разрушено 400 колоколен 3. И как бы в насмешку над церковными авторитетами в течение многих сотен лет неуязвимым для молнии стоял величественный храм мудрого царя Соломона в Иерусалиме, покрытый, как выяснилось, хорошо проводящими электрический ток металлическими пластинами.
Религиозные предрассудки оказались далеко не единственной и даже не главной преградой для распространения новых взглядов на природу электричества. Во время войны США за независимость борьба против научных идей Франклина и введения громоотвода приобрела политический характер. Это стало особенно очевидным в связи с тем, что английский ученый Вильсон предложил вместо остроконечного громоотвода Франклина свой тупоконечный, чтобы предотвратить считавшееся в то время опасным отекание электрического заряда. Страсти в стране разгорелись, и любой легкомысленный англичанин, снабдивший свой дом громоотводом с острым, а не тупым концом, грозил прослыть политически неблагонадежным.
В наши дни эти "научные" споры представляются столь же лишенными смысла, как знаменитый конфликт свифтовских героев из-за того, с какого конца разбивать яйцо - с тупого или острого. Впрочем, на родине великого сатирика отстаивать острый конец громоотвода оказалось небезопасным даже для самого президента Королевского общества и лейб-медика короля Джона Прингля. Его знаменитый ответ Георгу III о том, что "он по мере сил всегда будет исполнять желания его в-ва, но он не в состоянии изменить ни законов природы, ни действия их сил", дорого обошелся строптивому автору. Прингля уволили с должности лейб-медика и президента Королевского общества.
Королевского медика легко было отстранить от должности и даже, если нужно, посадить в тюрьму, но гораздо труднее остановить развитие науки, даже если этого очень хотелось святой церкви или королю величайшей державы мира. "Филадельфийские опыты" Франклина, гениальные по своей простоте и ясности, не оставляли сомнения в справедливости вывода о тождестве молнии и электрического разряда, а громоотвод действовал так безупречно, что мог убедить любого, даже самого недоверчивого скептика.
В России об опытах Франклина стало известно {24} широкому кругу читателей из сообщения, опубликованного "С.-Петербургскими ведомостями" в июне 1752 г. Газета писала, что в Филадельфии, в Северной Америке, г-н Франклин "столь далеко отважился, что хочет вытягивать из атмосферы тот страшный огонь, который целые земли погубляет", и приводила далее относительно подробное изложение его опытов, повторенных затем во Франции 4. "Внезапно чудный слух по всем странам течет, что от громовых стрел опасности уж нет!" - писал М. В. Ломоносов в 1752 г. в известном "Письме о пользе стекла" и выражал далее уверенность, "что, зная правила, изысканы стеклом, мы можем отвратить от храмин наших гром"5.
Известие о "филадельфийских опытах" попало в России на благоприятную почву. В то время в С.-Петербурге в смежной области плодотворно работал Г. В. Рихман, сконструировавший в 1745 г. "электрический указатель" для измерения величины заряда в наэлектризованном теле. С помощью "громовой машины" - металлического стержня, вынесенного на крышу и соединенного с электроизмерительным прибором, - Ломоносов и Рихман исследовали атмосферные электрические разряды. Летом 1735 г., проводя вместе с Ломоносовым опыты с "громовой машиной", Г. В. Рихман слишком неосторожно приблизился к проводнику и был убит электрическим разрядом. "Умер господин Рихман прекрасною смертью, исполняя по своей профессии должность. Память его никогда не умолкнет"6, - писал Ломоносов о своем друге. Перейдя позднее к широким обобщениям в области электрических явлений, Ломоносов создал прогрессивную для своего времени эфирную концепцию электричества, которая в определенной степени предвосхитила созданную в XIX в. теорию поля.
Из работ Ломоносова и Рихмана по физике видно, что они высоко ценили труды Франклина по электричеству и неоднократно на них ссылались. В то же время, основываясь на собственных многолетних экспериментах, они усматривали в них некоторые недостатки и, в свою очередь, умело дополняли и развивали идеи Франклина 7. Многие из их работ в этой области были выполнены еще до опубликования "Филадельфийских опытов" или до того времени, когда они могли с ними познакомиться, и, кроме того, значительно отличались от идей, выдвинутых Франклином. {25}
Отвергая несправедливые возражения по поводу своего знаменитого "Слова о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих"8, Ломоносов подчеркивал, что им истолкованы "многие явления с громовою силою бывающие, которых у Франклина нет и следу"9.
Отмечая отличие своей теории от взглядов американца, Ломоносов в то же время подчеркивал свое уважение к "славному господину Франклину" и указывал, что "все сие не того ради здесь прилагается, чтобы я хотел себя ему предпочесть"10.
Несколько позже новые идеи о природе электрических явлений изучались и популяризировались в России в сочинениях одного из крупнейших физиков XVIII в. академика Ф. У. Т. Эпинуса, установившего связь "электрической силы с магнитною" и широко проводившего количественные расчеты по теории электричества. В своем капитальном трактате "Опыт теории электричества и магнетизма", вышедшем в конце 1759 г., Эпинус неоднократно ссылался на Франклина, а в посвящении своего труда писал: "Присущая телам сила, которую назвали электричеством, открыта лишь недавно и вряд ли уже достаточно исследована... Меня в высшей степени удовлетворяет предложенная Франклином теория этой силы... Однако я пришел к выводу, что мне удалось обнаружить в этой замечательной теории некоторые недостатки; поэтому я приложил усилия к тому, чтобы исправить их и, при помощи этих исправлений, так приспособить эту теорию, чтобы она была приведена к полнейшему согласию с явлениями"11. С поставленной задачей ученый справился блестяще. Значение трудов Эпинуса для развития идей Франклина иногда сравнивают даже со значением, которое в XIX в. имели работы Дж. Максвелла для развития взглядов М. Фарадея: в обоих случаях опыты и наблюдения самобытных гениев были математически обработаны эрудированными профессиональными учеными-физиками. Почти идентичную теорию электричества уже много лет спустя после Эпинуса выдвинул знаменитый английский ученый Генри Кэвендиш, который, как теперь стало известно, не только знал, но и, возможно, даже приобрел книгу петербургского физика в середине 1766 г. 12
Большое впечатление на Франклина и его коллег в Америке произвело известие о трагической смерти {26} Рихмана во время опыта с "громовой машиной". Уже 13 декабря 1753 г. в ответ на обращение Дж. Боудвина из Бостона Франклин подтвердил сообщение о смерти "несчастного джентльмена в С.-Петербурге" и впервые упоминал его имя - профессор Рихман 13.
5 марта 1754 г. в издававшейся Франклином "Пенсильвания газет" был перепечатан "отрывок из письма из Москвы 23 августа" об обстоятельствах смерти Рихмана и одновременно делался вывод, что все произошедшее лишь подтверждает "новую теорию молнии", в связи с чем в будущем могут быть спасены "многие жизни". В качестве участника эксперимента в отчете назывался "советник Ломоносов", что, по всей видимости, было первым упоминанием фамилии великого русского ученого в американской печати. Учитывая научную значимость отчета об обстоятельствах смерти Рихмана, редакторы нового собрания бумаг Франклина включили его в соответствующий том своей публикации и высказали предположение, что заключительный абзац отчета был написан самим Франклином 14.
Отчеты Беринга и других участников экспедиции, официальное сообщение о результатах экспедиции в С.-Петербургском официозе 16 марта 1730 г. 15, авторитетные работы Г. Ф. Миллера и многих других исследователей закрепили географическую версию, и она надолго стала традиционной и господствующей. В. И. Греков, Б. П. Полевой, а вслед за ними и Р. Фишер убедительно показали, что Петра I интересовал не пролив между Ледовитым и Тихим океанами, его в первую очередь интересовала Америка. Что касается русских мореплавателей, то они знали рассказы о "Боль-{15}шой земле" в районе Чукотского полуострова. Чириков предложил даже искать на этой земле место для зимовки ("наипаче против Чокоцкого Носу на земле, на которой, по полученному скаскою от чюкоч чрез Петра Татаринова, имеется лес"16). Осторожный Беринг не последовал этому совету. "Большая земля" (Аляска) не была открыта, и за это его справедливо упрекал М. В. Ломоносов 17.
По мнению К. Урнис, участники первой Камчатской экспедиции полагали, что они уже прошли восточнее "безымянной", "незнаемой" (incognita) земли и последняя составляет часть Азиатского материка 18. Именно поэтому они в конечном итоге повернули назад, но и на обратном пути прошли через пролив, не заметив из-за туманов побережья современной Аляски.
Таким образом, практические результаты плавания Беринга в 1728-1729 гг. оказались весьма разочаровывающими. Если бы Беринг к тому же явно нарушил и исказил смысл и букву инструкции Петра I, естественно предположить, что в С.-Петербурге ему грозили большие неприятности. Вместо этого он получил повышение в звании, денежное вознаграждение и, что самое главное, был назначен руководителем новой крупной экспедиции. Правда, "Адмиралтейская коллегия представляла в рассуждении", что Беринг "даже до ширины 67 градусов ходил", хотя по данной ему Петром инструкции надо было искать, где "Камчатская земля с Америкою сошлась"19. Это толкование инструкции Петра I явно отличается от того, которое первоначально дал ей Беринг (речь идет о Камчатке, а не о Чукотке). Однако следует учесть, что все это писалось уже после того, как Беринг достаточно определенно установил, что Чукотский полуостров с востока омывается морем. Более того, вернувшись в С.-Петербург весной 1730 г., сам Беринг представил проект новой экспедиции для поиска берегов Америки, которая должна плыть от Камчатки уже не на север, а на юго-восток, восток.
Между тем "Большая земля" была все же открыта, но честь этого открытия принадлежала уже не Берингу, а Ивану Федорову и Михаилу Гвоздеву, которые отправились в район Чукотки летом 1732 г. на том же самом боте "Св. Гавриил", на котором плавали участники первой Камчатской экспедиции в 1728-1729 гг.
23 июля 1732 г. "Св. Гавриил" отошел от Нижне-{16}Камчатского острога, а 13 августа подошел к восточной оконечности Азии (ныне м. Дежнева). Осмотрев азиатский берег, экспедиция отправилась к острову Св. Диомида, ранее открытому Берингом, и установила, что в действительности там не один, а два острова (ныне о. Ратманова и о. Крузенштерна). 21 августа мореплаватели подошли к "Большой земле" в районе северо-восточнее современного мыса Принца Уэльского, но из-за плохой погоды высадиться на берег не смогли. Затем "Св. Гавриил" "пошел подле земли к южному концу" (по всей видимости, этого мыса). Дальнейшее плавание вдоль американского побережья описано М. С. Гвоздевым следующим образом: "От южного конца к западной стороне видели юрты - жилья версты на полторы, и ко оным де юртам за ветром блиско подойтить было нельзя, и пошли подле земли на южную сторону, и стало де быть мелкое место, бросили лоты, глубины 7 и 6 сажен, и с того места возвратились назад и стали лаверить подле Большой земли, чтоб к земле подотить, и стал де быть ветр велик от земли противной. И сказал подштюрман [И. Федоров], что надлежит им итить и держать курс зюд-вест. И от оной Большой земли таким великим ветром отнесло, а ветр де был норд-норд-вест. А с четвертого де острова (о. Кинга] пригреб к борту чукча в малом ялыче, по их назоваетца кухта, а от боту был в растоянии сажен в шести, и он де, Гвоздев, ево чрез толмача спрашивал о Большой земли: какая земля, и какие на ней живут люди, и есть ли лес, также и реки, и какой зверь. И он де, чукча, сказывал толмачу и называл Большей землей, и на ней де живут их же чукчи, и лес де имеетца, также и реки, а про зверей сказывал, что имеетца алень дикой, куницы, и лисицы, и бобры решные"20.
Хотя оригиналы рапортов и журналов, поданных Федоровым и Гвоздевым в Охотскую канцелярию, не сохранились или во всяком случае до сих пор не обнаружены, результаты экспедиции стали известны по более поздним документам, написанным по памяти или с черновиков, и получили, в частности, отражение на сводной карте М. П. Шпанберга, составленной при участии Гвоздева в 1743 г. 21 Как явствует из легенды, "Карта мелкоторская (т. е. меркаторская) от Охоцка до Лопатки и до Чукотского Носу" была составлена по результатам первой Камчатской экспедиции Беринга, {17} "а приобщенные острова и часть земли против того Носу - по журналу бывшего подштюрмана Ивана Федорова в 1732 г.". На самой карте у берегов "Большой земли" имеется надпись: "Здесь был геодезист Гвоздев 1732 года" (См. деталь карты Шпанберга.)
Гораздо большее значение для открытия и колонизации северо-западной части Америки имело, однако, не плавание Федорова и Гвоздева 1732 г., а знаменитая вторая Камчатская экспедиция Беринга - Чирикова 1741 г. Уже весной 1732 г. Сенат предписал Адмиралтейств-коллегии "построить суда и идтить для проведования новых земель, лежащих между Америкою и Камчаткою"22. В дальнейшем Адмиралтейств-коллегия дала Берингу подробные инструкции о снаряжении экспедиции, постройке судов в Охотске и на Камчатке, исследовании побережья Америки и поисках пути в Японию 23.
Из записки обер-секретаря Сената И. К. Кириллова видно, что в С.-Петербурге преследовали не только научные, но и важные практические цели. Берингу поручалось, в частности, "везде сыскивать новых земель и островов и неподвластных, сколько можно в подданство приводить"24. В качестве руководства Берингу и Чирикову предлагалось использовать карту профессора И. Н. Делиля, "а когда самые американские берега тамо, как чается, найдут, то на оных побывать и разведать подлинно, какие на них народы, и как то место называют, и подлинно ль те берега американские"25. Позднее выяснилось, что на этой карте были нанесены и некоторые несуществующие земли "Компании", "Жоао де Гама" и др., что привело к напрасным поискам, к потере ценного времени и затруднило выполнение основной задачи.
Вторая Камчатская экспедиция началась 4 июня 1741 г., когда Беринг на пакетботе "Св. Петр" и Чириков на пакетботе "Св. Павел" вышли из Авачинской губы и поплыли на юго-восток в направлении мифической земли "Жоао де Гама", "о которой чаяли, что оная часть Америки"26. Спустя восемь дней экспедиция достигла 46° с. ш., "и потому открылось, что земли Иан де Гаммы нет, - писал Чириков, - понеже мы место, где надлежало ей быть, перешли все через. И 13-го числа июня поворотились для искания американских берегов" в направлении на северо-восток.
Через неделю экспедицию "за обычайными тамош-{18}ними всегдашними туманами с прислучившимся жестоким ветром" постигла еще одна неудача - "Св. Петр" и "Св. Павел" потеряли друг друга и после трех дней безуспешных поисков продолжили свой путь раздельно. Первым к берегам до того неведомой земли (у нынешнего о. Бейкер, 55° 20? с. ш.) подошел "Св. Павел". Это была Америка. "Признаваем без сумнения, - писал А. И. Чириков, - что оная часть Америки, понеже по картам издания норимбергского географа Иоанна Баптиста Гоммана и по протчим, от сего места отстоят уже не очень далече известныя некоторыя американские места". Поднявшись вдоль американского побережья до 58° с. ш., капитан Чириков "послал на ялботе управляющего должность флоцкого мастера Аврама Дементьева з 10 человеки служителей вооруженных на берег" для ознакомления с ближайшими окрестностями и возможных переговоров с местными жителями. Поскольку к установленному сроку Дементьев и его товарищи не вернулись, 24 июля решено было послать на берег ялик с боцманом Сидором Савельевым и тремя другими членами экипажа. Но и они на корабль не вернулись. На следующий день у берега были замечены две небольшие лодки с туземцами, которые, однако, подойти к кораблю не решились. В конечном итоге Чириков пришел к заключению, "что с посланными от нас людьми... на берегу поступлено неприятельски: или их побили, или задержали". На корабле "не осталось ни одного малого судна", и послать кого-либо на берег Чириков уже не мог. Пришлось возобновить плавание, но запасы продовольствия и воды подходили к концу (воды оставалось 45 бочек), а пополнить запасы без гребных судов было невозможно.
Всего вдоль американских берегов русские моряки прошли "около 400 верст, видели китов, сиучей, моржей... и чаек множество разных видов". 27 июля "учинили консилиум" и решили возвращаться на Камчатку. На обратном пути экспедиция открыла ряд островов Алеутской гряды. В сентябре у острова Адах состоялась встреча с местными жителями, которых одарили разными подарками. Наконец, 12 октября 1741 г. тяжелейшее путешествие закончилось - "Св. Павел" вернулся в Петропавловскую гавань. Из 75 человек экипажа на Камчатку возвратились только 51 (15 погибли на американскому берегу, а остальные скончались во время плавания). {18}
Еще более трудным оказалось, однако, плавание "Св. Петра", которым командовал Беринг. После безрезультатных поисков корабля Чирикова Берингу не оставалось ничего другого, как продолжать плавание. 25 июня "Св. Петр" взял курс на северо-восток, и 16 июля (на полтора суток позже Чирикова) Беринг и его спутники увидели землю у современного острова Каяк на широте 58° 14?. В дальнейшем для "осмотра удобного якорного места" на берег был послан "флоцкий мастер Хитров" (Софрон Хитров с командой из 15 человек, а также адъюнкт Петербургской академии наук, натуралист Г. В. Стеллер (Штеллер) в сопровождении казака Фомы Лепехина). За время пребывания на острове Стеллер осмотрел покинутые жителями жилища, предметы обихода, описал 160 видов растений. Было очевидно, что жители "себя в лесу... схоронили или жилища свои имеют на матерой земле, а на сей остров приезжают для промыслу рыбы и протчаго морского зверя"27. Пополнив запасы пресной воды и оставив в покинутой туземцами юрте подарки, 21 июля экспедиция отправилась в обратный путь, который пролегал вдоль полуострова Аляска и островов Алеутской гряды. Поскольку Беринг заболел цингой и почти не покидал своей каюты, командование "Св. Петром" перешло к лейтенанту Свену Вакселю, который писал в своем журнале: "На обратном пути нам встретились громадные трудности, ибо как только мы намеревались направить курс на дальнейшее продолжение путешествия... так всякий раз вахтенный докладывал о том, что впереди по обе стороны видна земля. Приходилось каждый раз поворачивать в открытое море, и, таким образом, попутный ветер поневоле обращался для нас в противный"28.
"Спустя несколько дней, - продолжал Свен Ваксель, - в туманную погоду нам пришлось пройти мимо какого-то острова на глубине семи или восьми сажен. Мы с большой поспешностью бросили якорь, а когда туман рассеялся, то оказалось, что мы уже прошли мимо острова и остановились на расстоянии не более четверти мили от него. Этот остров мы назвали на нашей карте "Туманным островом"" (ныне остров Чирикова) .
"Уже кончался август. Наши люди стали сильно хворать цингой. Запас пресной воды понемногу подходил к концу... 30 августа стали на якорь между несколькими островами", которые были названы "Шумагински-{20}ми, так как там был похоронен первый умерший из нашей команды, а имя его было Шумагин". Здесь же состоялась и встреча с местными жителями. Между тем условия плавания становились все труднее: шторм следовал за штормом, сменяясь туманами, дождем, а затем и снегом. "Наш корабль, - свидетельствовал Ваксель, - плыл как кусок мертвого дерева, почти без всякого управления"29. Наконец, в ноябре 1741 г., когда команда уже отчаялась пристать к какой-либо земле, "Св. Петр" подошел к неизвестному острову (названному впоследствии островом Беринга), где корабль "перебросило волнами через каменную гряду", и он оказался "в спокойной тихой воде... Впоследствии мы узнали, что по побережью этого острова на всем его протяжении нет другого места, пригодного для причала судна, кроме этой единственной бухты"30.
Оказавшись на острове, русским морякам не оставалось другого выхода, кроме трудной зимовки (28 ноября сильная буря сорвала корабль с якоря и выбросила его на берег). 8 декабря скончался Беринг. Всего же в ходе экспедиции погиб 31 человек. Оставшиеся в живых (46 человек), однако, не пали духом и в мае следующего, 1742 г. из останков "Св. Петра" начали строить новое судно под тем же названием.
Завершив строительство, экспедиция покинула остров Беринга 13 августа, а через две недели благополучно добралась до Петропавловской гавани. "Я не в состоянии описать радость и восторг, который каждый из нас испытал, убедившись в своем спасении, - писал Ваксель. - От величайшей нужды мы перешли к полному изобилию - целый склад, наполненный продовольствием, теплые и удобные квартиры и масса всяких удобств, без которых приходилось обходиться в течение всей прошлой зимы"31.
Итак, исключительно трудная и сложная экспедиция в конечном итоге закончилась благополучно. Два корабля, совершавших плавание отдельно друг от друга, почти одновременно, 15-16 июля, подошли к побережью Северной Америки и начали исследование земель, получивших в дальнейшем название Русской Америки (современный штат Аляска). Открытия и исследования русских мореплавателей нашли отражение в серии оригинальных карт, составленных Алексеем Чириковым. Результаты плавания "Св. Петра" и "Св. Павла" были занесены также в "Атлас Российский" (1745), {21} изданный Петербургской академией наук. Создание этого атласа повлияло впоследствии на развитие западноевропейской картографии 32.
Говоря о значении экспедиций Беринга и Чирикова, один из современных исследователей справедливо заметил, что, какие бы иностранные суда ни появлялись в дальнейшем между Камчаткой и Америкой, это пространство рассматривалось как находящееся под русским влиянием 33.
Открыв северо-западную часть побережья Америки и некоторые острова Алеутской гряды, экспедиция Беринга - Чирикова послужила отправным моментом для организации многочисленных промысловых экспедиций и хозяйственного освоения обширных районов тихоокеанского севера во второй половине XVIII в. {22}
ГЛАВА II
У ИСТОКОВ
НАУЧНЫХ СВЯЗЕЙ:
Б. ФРАНКЛИН
И М. В. ЛОМОНОСОВ
Хотя интерес к Америке, как видно из предшествующего изложения, существовал давно и вполне определенно проявился уже в инструкциях Петра I В. Берингу в 1725 г., научные контакты между русскими и американскими учеными установились только с середины XVIII в., после того как в С.-Петербурге стало известно о работах Б. Франклина в области электричества. Знаменитые "Опыты и наблюдения над электричеством" Франклина, проведенные в Филадельфии 1, как известно, составили эпоху в науке. Это был в определенном смысле революционный переворот, сравнимый, может быть, с переворотом, который позднее произвели в области политики война североамериканских колоний против Англии и принятая в той же Филадельфии Декларация независимости. Гениальный самоучка из далекой Америки правильно понял существо электрических явлений и наметил путь их дальнейшего исследования, чего не смогли сделать его образованнейшие коллеги по другую сторону океана во всеоружии опыта и знаний, накопленных Ньютоном, Гюйгенсом и Эйлером 2.
Всеобщее признание пришло к Франклину далеко не сразу. Авторитетные теологи издавна считали, что единственно правильным методом борьбы с грозовыми явлениями служит колокольный звон, который якобы отгоняет злых духов. По иронии судьбы, высокие и прочно сложенные церковные колокольни были как раз той плохо проводящей электрический ток средой, которая оказывалась наиболее уязвимой при ударе молнии, и поэтому звонить в колокола при грозе оказывалось делом совсем не безопасным. В конце XVIII в. {23} только в Германии за 33 года было убито 120 звонарей и разрушено 400 колоколен 3. И как бы в насмешку над церковными авторитетами в течение многих сотен лет неуязвимым для молнии стоял величественный храм мудрого царя Соломона в Иерусалиме, покрытый, как выяснилось, хорошо проводящими электрический ток металлическими пластинами.
Религиозные предрассудки оказались далеко не единственной и даже не главной преградой для распространения новых взглядов на природу электричества. Во время войны США за независимость борьба против научных идей Франклина и введения громоотвода приобрела политический характер. Это стало особенно очевидным в связи с тем, что английский ученый Вильсон предложил вместо остроконечного громоотвода Франклина свой тупоконечный, чтобы предотвратить считавшееся в то время опасным отекание электрического заряда. Страсти в стране разгорелись, и любой легкомысленный англичанин, снабдивший свой дом громоотводом с острым, а не тупым концом, грозил прослыть политически неблагонадежным.
В наши дни эти "научные" споры представляются столь же лишенными смысла, как знаменитый конфликт свифтовских героев из-за того, с какого конца разбивать яйцо - с тупого или острого. Впрочем, на родине великого сатирика отстаивать острый конец громоотвода оказалось небезопасным даже для самого президента Королевского общества и лейб-медика короля Джона Прингля. Его знаменитый ответ Георгу III о том, что "он по мере сил всегда будет исполнять желания его в-ва, но он не в состоянии изменить ни законов природы, ни действия их сил", дорого обошелся строптивому автору. Прингля уволили с должности лейб-медика и президента Королевского общества.
Королевского медика легко было отстранить от должности и даже, если нужно, посадить в тюрьму, но гораздо труднее остановить развитие науки, даже если этого очень хотелось святой церкви или королю величайшей державы мира. "Филадельфийские опыты" Франклина, гениальные по своей простоте и ясности, не оставляли сомнения в справедливости вывода о тождестве молнии и электрического разряда, а громоотвод действовал так безупречно, что мог убедить любого, даже самого недоверчивого скептика.
В России об опытах Франклина стало известно {24} широкому кругу читателей из сообщения, опубликованного "С.-Петербургскими ведомостями" в июне 1752 г. Газета писала, что в Филадельфии, в Северной Америке, г-н Франклин "столь далеко отважился, что хочет вытягивать из атмосферы тот страшный огонь, который целые земли погубляет", и приводила далее относительно подробное изложение его опытов, повторенных затем во Франции 4. "Внезапно чудный слух по всем странам течет, что от громовых стрел опасности уж нет!" - писал М. В. Ломоносов в 1752 г. в известном "Письме о пользе стекла" и выражал далее уверенность, "что, зная правила, изысканы стеклом, мы можем отвратить от храмин наших гром"5.
Известие о "филадельфийских опытах" попало в России на благоприятную почву. В то время в С.-Петербурге в смежной области плодотворно работал Г. В. Рихман, сконструировавший в 1745 г. "электрический указатель" для измерения величины заряда в наэлектризованном теле. С помощью "громовой машины" - металлического стержня, вынесенного на крышу и соединенного с электроизмерительным прибором, - Ломоносов и Рихман исследовали атмосферные электрические разряды. Летом 1735 г., проводя вместе с Ломоносовым опыты с "громовой машиной", Г. В. Рихман слишком неосторожно приблизился к проводнику и был убит электрическим разрядом. "Умер господин Рихман прекрасною смертью, исполняя по своей профессии должность. Память его никогда не умолкнет"6, - писал Ломоносов о своем друге. Перейдя позднее к широким обобщениям в области электрических явлений, Ломоносов создал прогрессивную для своего времени эфирную концепцию электричества, которая в определенной степени предвосхитила созданную в XIX в. теорию поля.
Из работ Ломоносова и Рихмана по физике видно, что они высоко ценили труды Франклина по электричеству и неоднократно на них ссылались. В то же время, основываясь на собственных многолетних экспериментах, они усматривали в них некоторые недостатки и, в свою очередь, умело дополняли и развивали идеи Франклина 7. Многие из их работ в этой области были выполнены еще до опубликования "Филадельфийских опытов" или до того времени, когда они могли с ними познакомиться, и, кроме того, значительно отличались от идей, выдвинутых Франклином. {25}
Отвергая несправедливые возражения по поводу своего знаменитого "Слова о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих"8, Ломоносов подчеркивал, что им истолкованы "многие явления с громовою силою бывающие, которых у Франклина нет и следу"9.
Отмечая отличие своей теории от взглядов американца, Ломоносов в то же время подчеркивал свое уважение к "славному господину Франклину" и указывал, что "все сие не того ради здесь прилагается, чтобы я хотел себя ему предпочесть"10.
Несколько позже новые идеи о природе электрических явлений изучались и популяризировались в России в сочинениях одного из крупнейших физиков XVIII в. академика Ф. У. Т. Эпинуса, установившего связь "электрической силы с магнитною" и широко проводившего количественные расчеты по теории электричества. В своем капитальном трактате "Опыт теории электричества и магнетизма", вышедшем в конце 1759 г., Эпинус неоднократно ссылался на Франклина, а в посвящении своего труда писал: "Присущая телам сила, которую назвали электричеством, открыта лишь недавно и вряд ли уже достаточно исследована... Меня в высшей степени удовлетворяет предложенная Франклином теория этой силы... Однако я пришел к выводу, что мне удалось обнаружить в этой замечательной теории некоторые недостатки; поэтому я приложил усилия к тому, чтобы исправить их и, при помощи этих исправлений, так приспособить эту теорию, чтобы она была приведена к полнейшему согласию с явлениями"11. С поставленной задачей ученый справился блестяще. Значение трудов Эпинуса для развития идей Франклина иногда сравнивают даже со значением, которое в XIX в. имели работы Дж. Максвелла для развития взглядов М. Фарадея: в обоих случаях опыты и наблюдения самобытных гениев были математически обработаны эрудированными профессиональными учеными-физиками. Почти идентичную теорию электричества уже много лет спустя после Эпинуса выдвинул знаменитый английский ученый Генри Кэвендиш, который, как теперь стало известно, не только знал, но и, возможно, даже приобрел книгу петербургского физика в середине 1766 г. 12
Большое впечатление на Франклина и его коллег в Америке произвело известие о трагической смерти {26} Рихмана во время опыта с "громовой машиной". Уже 13 декабря 1753 г. в ответ на обращение Дж. Боудвина из Бостона Франклин подтвердил сообщение о смерти "несчастного джентльмена в С.-Петербурге" и впервые упоминал его имя - профессор Рихман 13.
5 марта 1754 г. в издававшейся Франклином "Пенсильвания газет" был перепечатан "отрывок из письма из Москвы 23 августа" об обстоятельствах смерти Рихмана и одновременно делался вывод, что все произошедшее лишь подтверждает "новую теорию молнии", в связи с чем в будущем могут быть спасены "многие жизни". В качестве участника эксперимента в отчете назывался "советник Ломоносов", что, по всей видимости, было первым упоминанием фамилии великого русского ученого в американской печати. Учитывая научную значимость отчета об обстоятельствах смерти Рихмана, редакторы нового собрания бумаг Франклина включили его в соответствующий том своей публикации и высказали предположение, что заключительный абзац отчета был написан самим Франклином 14.