Бонандер Джейн. Танцующие на снегу

 
   Спешившись перед кузницей, прилегающей к конюшне, Нат некоторое время слушал, как один из местных владельцев ранчо распекает Кито.
   – Я же говорил: эту работу надо было сделать еще вчера! – ревел ранчеро. – От вас, вольных черномазых, нет никакого толку! Какого же черта я тебя нанял?
   Кито дрожал, нервная улыбка растягивала его губы.
   – Да, сэр, простите, сэр, я сделаю это прежде, чем вы покинете город, сэр…
   Ранчеро вылетел из конюшни и пронесся мимо Ната, не признав его. Нат заметил, с какой ненавистью смотрит вслед ранчеро Кито.
   – Доброе утро, Кито.
   Минуту Кито стоял молча, а затем, шаркая ногами, побрел в кузницу, подхватил клещами полосу раскаленного железа и положил ее на наковальню. Огромной кувалдой он принялся расплющивать металл, и мускулы на его плечах и предплечьях вскоре заблестели от пота.
   – Да, сэр, – запинаясь проговорил он, – прекрасное утро.
   Нат приподнял бровь. Пристыженный вид Кито не соответствовал его громадному росту и массивному телосложению. Нат почувствовал, что под внешним подобострастием скрывается совсем иной человек. Нуждаясь в союзнике, Нат хотел приобрести его в лице Кито, а не Эли Клегга.
   – Ты поможешь мне распилить несколько бревен?
   – Да, сэр, – откликнулся негр, и его губы задрожали. – Только предупредите, когда будете готовы, сэр.
   Вытаскивая сверток Сюзанны из седельной сумки, Нат спросил:
   – Ты слышал разговоры обо мне и Сюзанне? Обернувшись, он вновь увидел бесстрастное лицо Кито.
   Кито с готовностью закивал головой:
   – Да, сэр, слышал.
   Нат тяжело вздохнул, надеясь, что поступает правильно.
   – И ты знаешь, что это неправда.
   Кито потупился.
   – Не знаю, сэр.
   Нат выругался.
   – Прекрати кивать и увиливать от ответа, давай поговорим, как мужчины. Такие номера со мной не пройдут.
   Захватив полосу металла клещами, Кито погрузил ее в ведро. Вода в ведре забулькала и зашипела, охлаждая металл. Кито по-прежнему избегал смотреть на Ната в упор.
   – Да, сэр?
   Во время войны Нату довелось иметь дело с беглыми рабами. Он овладел искусством заставлять их смотреть собеседнику в глаза и обнаружил, что только по необходимости они становились искусными притворщиками, выказывали раболепие, которого ждали от них хозяева. Нат также выяснил, что таким способом они скрывают от хозяев то, что творится в их голове.
   – Я же видел твое настоящее лицо, Кито. Если бы взглядом можно было ранить, то ранчеро ушел бы отсюда с дырой во всю спину.
   Кито подступил так близко, что Нат уловил запах его пота – терпкий, ничем не похожий на едкую вонь, вызванную страхом. Черные глаза Кито имели тот же оттенок, что и кожа, белки глаз поблескивали в тусклом свете кузницы. Пот выступил у него на лбу и на висках, скатывался с подбородка и широкими струйками бежал по чудовищно широкой эбеновой груди.
   Массивные, как стволы деревьев, руки Кито скрестил на груди, и этот жест подчеркнул выпуклые мускулы предплечий. Он опустил глаза, но Нат заметил в них явную насмешку.
   – Ладно. – Теперь в глубоком баритоне Кито не слышалось и следа подобострастия. Он в упор взглянул на Ната и уткнул толстый, почерневший от копоти палец ему в грудь. – Нам с тобой не о чем говорить – потому что ты что-то скрываешь. Не знаю, кто ты и почему приехал сюда, но если ты обидишь эту женщину и ее сына, тебе придется иметь дело со мной. Я достану тебя хоть из-под земли и сверну тебе шею.
   От раболепного оттенка в гортанном голосе Кито не осталось и следа. Нат смело встретил его взгляд.
   – Я не обижу ее, – твердо возразил он.
   – Лучше и не пытайся, – еле слышно прошипел негр.
   – Значит, мы поняли друг друга?
   Гордый, надменный великан Кито возвышался над Вулфом, без улыбки вглядываясь ему в глаза.
   – Надеюсь на это – ради твоего же блага… – подумав минуту, Кито добавил: – Сэр. – Но это слово прозвучало как обычная вежливая форма обращения.
   Нат сунул сверток под мышку, вышел из конюшни и пересек улицу. Направляясь к мастерской модистки, он чувствовал взгляд Кито на затылке. Возможно, виной всему было воображение – или угрызения совести. Так или иначе, он понял: если Сюзанна выяснит, зачем он приехал сюда, и не выгонит его сама, Кито наверняка сделает его калекой на всю оставшуюся жизнь. Ни та, ни другая перспектива не радовала Натана.
   Обмякнув на стуле, Сюзанна смотрела на швейную машину. На этот раз машина была исправна, а задуматься Сюзанну заставило лежащее перед ней платье. Платье принадлежало ее матери – это была единственная вещь, которую Сюзанне удалось спасти после того, как местные сплетницы узнали о смерти ее матери, «шлюхи округа Болдуин».
   Она вспоминала ужас, с которым следила, как толпа женщин врывается в ее дом, подобно стае грифов, и в мгновение ока опустошает его. Шериф понял ее испуг, но помочь ничем не мог. «В конце концов, зачем вам все это барахло, маленькая мисс?» – спросил он.
   Только несколько лет спустя Сюзанна узнала, что такому грабежу подвергались дома всех блудниц после их смерти. Ей объяснили, что это справедливо: шлюхи годами грабили мужчин, превращая их в неверных мужей. После смерти шлюхи ее имущество принадлежит женщинам, мужья которых посещали ее. Сюзанне чудом удалось схватить и спрятать это платье.
   Но прятать платье пришлось очень долго. После того как Сюзанна и Харлен поженились, он попытался отнять платье в наказание, когда Сюзанна не угодила ему. Она сумела перехитрить мужа. В первый же раз, когда он пригрозил, что отнимет платье, Сюзанна спрятала его в двойном дне старого сундука, набитого одеждой Ма Уокер.
   И вот теперь, разглядывая белую тонкую полотняную ткань с пастельным узором и отделкой из лент, измятую, пахнущую плесенью, Сюзанна размышляла, можно ли превратить это платье в наряд, подходящий для вечеринки, – разумеется, если на нее, в конце концов, придется пойти.
   Она сунула палец в одну из обнаруженных дыр, проверяя прочность ткани. После шитья одного из платьев по заказу Лилиан у нее остались обрезки полушелковой ткани. Поднявшись, Сюзанна расправила платье и осмотрела многочисленные дыры, оставленные молью. Возможно, ей удастся как-то выкрутиться…
   Услышав скрипящую повозку Кито, она бросила платье на стул и подбежала к окну. Жилка судорожно забилась у нее на шее, когда она увидела, как Натан вытаскивает доски из повозки и складывает их возле дома. Новые, возбуждающие чувства наполнили ее глаза слезами радости.
   Они избегали друг друга с той ночи, когда Сюзанне пришлось смазывать обгоревшие плечи Натана. Она до сих пор чувствовала себя виноватой, не сумев исполнить его желание, но Натан больше не возвращался к подобным разговорам, и Сюзанна была благодарна ему.
   Когда Натан, наконец, вошел в дом, Сюзанна отвернулась, чтобы вытереть глаза, а потом вопросительно взглянула на него.
   Натан кивнул:
   – Я поговорил с ним.
   Сюзанна прижала пальцы к горлу:
   – И что же?
   Натан фыркнул:
   – Он будет молчать, так что все хорошо.
   – Ты пригрозил ему? – недовольно переспросила Сюзанна.
   – Я? Ему? Разве ты не заметила – руки у него толщиной с деревья!
   Вздохнув с облегчением, Сюзанна еле слышно пробормотала:
   – У тебя они ничуть не хуже.
   Натан приподнял бровь:
   – Что ты сказала?
   Она отмела вопрос взмахом руки.
   – У меня есть подруга, которую мне не терпится познакомить с Кито.
   – Так значит, ты опытная сводница? – Он взглянул на нее с доброй улыбкой.
   Почувствовав себя неловко под пристальным взглядом Натана, она пожала плечами:
   – Вряд ли это когда-нибудь случится. Она… – Сюзанна осеклась. Стоит ли говорить об этом Натану? Но даже если она проговорится – какая разница? – Она в Миссури. Не знаю, увижусь ли я с ней когда-нибудь еще. – Ей вдруг стало грустно.
   Она искренне любила Луизу. К счастью, Натан не стал продолжать расспросы.
   Вернувшись к швейной машине, Сюзанна взяла платье и вновь начала осматривать его, а Натан подошел поближе и встал у нее за спиной.
   – Как же нам быть с приглашением на праздник, Натан? До него осталось меньше двух дней.
   – А что, по-твоему, мы должны делать?
   – Черт возьми! – выпалила Сюзанна, сминая платье в кулаках. – Почему ты отвечаешь вопросами на мои вопросы?
   – А ты почему отвечаешь вопросами на мои?
   Она с трудом подавила улыбку.
   – Натан, мне не до шуток. – Повернувшись, она посмотрела ему в лицо. – Что нам делать?
   Протянув руку, он коснулся платья, провел кончиками пальцев по измятой тонкой материи.
   – Если мы пойдем на праздник, ты хочешь надеть вот это?
   Стесняясь скудности своего гардероба, Сюзанна убрала платье в сторону.
   – Его носила еще моя мать. Платье старое, но я сумею его починить. Да, – с вызовом добавила она, – я намерена надеть его.
   – Тогда мы непременно отправимся на праздник.
   У нее екнуло сердце.
   – Ты и правда так считаешь?
   Натан пожал плечами и отошел к окну.
   – Почему бы и нет? Хуже, чем есть, наше положение уже не будет.
   Сюзанна нахмурилась. Она ждала другого ответа, но тут же поняла, что вновь перепутала надежды с реальностью. В конце концов, они и в самом деле оказались в положении, труднее которого было невозможно представить.
   – Натан, я не умею танцевать. Я буду выглядеть нелепо.
   Он обернулся:
   – Это легко поправить.
   – Что ты имеешь в виду? – Затаив дыхание, Сюзанна ждала.
   – Я научу тебя, – пообещал он, приближаясь.
   – Ты? Но… нам не хватит времени…
   Взяв за руки, Натан поднял ее со стула.
   – Я покажу тебе пару простых движений – их знают все. Если заиграют какой-нибудь новый танец, которого ты не знаешь, мы просто посидим, вот и все. А теперь положи одну руку вот сюда, – распорядился он, кладя руку Сюзанны на свое плечо, – а вторую дай мне – вот так.
   Сюзанна застыла, как послушная ученица. Сердце торопливо забилось, колени ослабли.
   – Что же дальше?
   Натан деловито прокашлялся и, положив руку на талию Сюзанны, ответил:
   – Первым делом я научу тебя танцевать вальс – медленный и очень простой танец.
   Натан начал негромко отсчитывать ритм – раз-два-три, раз-два-три, – а Сюзанна повторяла его движения, спотыкаясь о сапоги Натана, когда его близость заставляла ее сбиваться с такта. Эта близость по-настоящему возбуждала ее. Но как она могла объяснить это мужчине, которому и прежде случалось танцевать, обнимая женщину? Интересно, как ему удавалось при этом сохранять спокойствие?
   Сюзанне это казалось невозможным. Никакие грезы не подготовили ее к подобному ощущению, она не представляла себе, что значит танцевать с мужчиной, одного прикосновения которого достаточно, чтобы свести ее с ума.
   Она попыталась сосредоточиться на танце, но внизу живота возникла приятная тяжесть, согревая ее, возбуждая, заставляя прижиматься к Натану. Она была более чем благодарна за то, что Натан держится на некотором расстоянии.
   Ощущения, которые она испытывала, были неестественными, иначе всем парам приходилось бы после завершения танца развлекаться в стоге сена или предаваться ласкам в темном саду, а через девять месяцев после каждого праздника рождалось бы особенно много детей. Да, с ней определенно творится что-то странное. Глубоко вздохнув, она спросила:
   – Неужели все танцы такие медленные? Может, выучим что-нибудь побыстрее?
   – Не все сразу, Сюзанна, – негромко произнес он ей на ухо.
   – А если… если на празднике заиграют быстрый танец? Что мы будем делать?
   Остановившись, Натан отстранил ее:
   – Мы сбежим – скажем, что надо присмотреть за малышом. Не волнуйся, – добавил он, глядя ей в глаза, – об этом я позабочусь.
   Сюзанна по-прежнему ощущала, как пылает и возбужденно трепещет ее тело.
   – По-моему, – наконец выговорила она, – быстрые танцы безопаснее.
   Натан усмехнулся – эту кривоватую усмешку Сюзанна уже успела полюбить – и притянул ее поближе.
   – Уверен, ты права.
   Тая в его объятиях, она вновь почувствовала, какой он твердый и напряженный. Сюзанна удивленно вскинула голову.
   – Значит, ты тоже чувствуешь? – Она осеклась.
   Натан приподнял бровь:
   – Чертовски трудно быть так близко от тебя и ничего не чувствовать, Сюзанна.
   Она с трудом взяла себя в руки. Потершись подбородком о грудь Натана, она прошептала:
   – Как же люди занимаются этим на виду у всех?
   Он привлек ее к себе:
   – Не все испытывают такие ощущения, Сюзанна.
   Сюзанна передвинула ладонь выше по плечу Натана и осторожно перебрала пряди его волос.
   – Тогда что же творится с нами?
   Он чертыхнулся, и бранные слова прозвучали как комплимент.
   – Будь я проклят, если знаю! Но одно я могу сказать точно…
   Подчиняясь влечению, Сюзанна прижалась к нему.
   – Что же?
   – В пятницу вечером нам не стоит танцевать, держась так близко друг к другу.
   Она попыталась восстановить сбившееся дыхание.
   – Пожалуй, нам следует научиться танцевать на расстоянии.
   – Хорошо, – согласился он. – Давай попробуем. И праздный разговор нам не повредит. – Он отстранил Сюзанну и положил ладони ей на талию. Теперь расстояние между ними было достаточным, чтобы вместить кого-нибудь еще.
   Сюзанна непонимающе переспросила:
   – Праздный разговор?
   Натан ответил ей глуповатой улыбкой.
   – О мисс Сюзанни! Чудесная ночь для праздника, верно? Вы только посмотрите, какая луна! Да, сэр, эта луна похожа на лимонный пирог. Скажите, а вам не хотелось бы отведать ломтик лимонного пирога, мисс Сюзанни?
   Сюзанна расхохоталась, увидев, какое глупое выражение лица появилось у Натана.
   – Продолжай, – предложил он. – Поупражняйся в разговоре.
   – О нет! – отказалась она, с улыбкой качая головой. – Я не могу…
   – А ты попробуй, – настаивал он.
   – Ну ладно. – Она усмехнулась и взмахнула ресницами. – Да, я бы не отказалась, мистер Вулф, – кажется, так вас зовут? Признаюсь, – хихикая, продолжала она, – во время танцев я забываю собственное имя. Ума не приложу, как я смогла запомнить ваше. Но вы правы, мистер Вулф, – ночь выдалась чудесной, в самый раз для праздника, вот только луна, по-моему, ничуть не похожа на лимонный пирог. Мне кажется, она больше походит на круглое и белое мягкое место моей тетушки Тилли.
   Натан затрясся от смеха.
   – Удачная мысль! Не забудь вспомнить ее, когда мы будем танцевать на празднике.
   Ей нравилось слушать его смех. Он был по-прежнему хрипловатым, но теперь Сюзанна знала, в чем дело. И больше всего на свете она желала, чтобы этот смех стал для него естественным, как дыхание.
   Глядя в глаза Натану, она шутливо заметила:
   – По крайней мере, теперь я могу смотреть на тебя.
   Оттенок его глаз изменился – они потемнели от страсти.
   – А когда ты так смотришь на меня, больше всего мне хочется зацеловать тебя до потери сознания, а затем утащить на сеновал.
   Веселье угасло, на смену ему вернулось желание.
   – Но… разве можно танцевать на сеновале?
   Он опустил веки.
   – Это было бы затруднительно. Полагаю, нам пришлось бы подыскать другое занятие.
   Тепло внутри нее нарастало.
   – И что же… мы стали бы делать?
   – Мы могли бы улечься на сено, как юноша и девушка, только что познавшие вкус запретных наслаждений, – ответил он, проводя ладонью по ее бедру.
   Это прикосновение придало Сюзанне смелости и вместе с тем наполнило ее болью желания.
   – Просто лечь – и все? Значит, вот как поступают влюбленные?
   Они уже давно перестали изображать танец и теперь стояли, едва касаясь друг друга. Сюзанна ощущала тепло там, где к ее телу только что притронулся Натан, и понимала, что и он испытывает подобные чувства.
   – Нет, – шепотом возразил он, – просто лежать – этого мало. Я коснулся бы тебя вот здесь. – Его пальцы скользнули по ее груди, заставляя сосок затвердеть.
   – А что… должна делать я?
   – Если бы ты была молоденькой девушкой, ты оттолкнула бы мою руку, надеясь, что я возобновлю попытки.
   – А что бы сделал ты?
   Большой палец Натана обвел ее сосок, и Сюзанна поняла: она лишится чувств, если он сейчас же не уберет руку.
   – Я, как пылкий влюбленный, не остановился бы до тех пор, пока…
   – Мама!
   Обернувшись, Сюзанна увидела, что Кори стоит рядом и тянет ее за юбку. Малыш выглядел озадаченным.
   Вспыхнув, она наклонилась и обняла его.
   – О, дорогой, я не слышала, как ты подошел. Ты хорошо выспался?
   Мельком взглянув в сторону Натана, она увидела, что он отошел к окну.
   – Кори проголодался, – объявил мальчик.
   Сюзанна подняла голову в тот момент, когда Натан обернулся. Их взгляды встретились. «И мама тоже», – подумала Сюзанна, не зная, переживет ли она вечеринку.

Глава 9

   Ветер разносил обрывки песенки «Коричневый горшочек» на мили вокруг, далеко от ранчо Стедерсонов. Повозка, нанятая Натаном, подпрыгивала на колдобинах дороги, ведущей к дому на ранчо. Сюзанна не в силах была справиться с нахлынувшими чувствами – страхом, восторгом, ощущением новизны. Похолодало, над вершинами холмов нависли густые, плотные тучи, предвещая дождь или снег. Сюзанна поежилась, несмотря на старый черный плащ и бизонью шкуру, которой Натан укрыл ее колени.
   Она сложила руки на коленях, стараясь не измять платье, починка которого вполне удалась. Сюзанна старательно выстирала его и вывесила сушиться на ветру, а затем пришила крошечные розетки из розовой материи поверх всех дыр, проделанных молью, – они словно повторяли узор самой ткани. Обведя одну из розеток пальцем, она прикоснулась к вырезу, убеждаясь, что он не опустился слишком низко. Сюзанна опять с досадой подумала, что наделена более пышными формами, чем мать.
   Взгляд Натана остановился на ней.
   – Ты прекрасно выглядишь, Сюзанна. Правда, малыш?
   Кори сидел между ног Натана и был слишком занят, помогая ему управлять лошадью, и потому не ответил.
   Сюзанна бросила в сторону Натана быстрый взгляд, не поверив его словам, но все равно исполнившись благодарности. Он повторил их уже второй раз. Появившись из спальни, раскрасневшаяся и взволнованная, Сюзанна обнаружила, что Натан поджидает её в комнате. Ей было непривычно видеть рядом мужчину, который не упрекает ее, а осыпает комплиментами. Боль, подобная грубой веревке, стиснула ее сердце. Ей будет нестерпимо одиноко, когда Натан, наконец, отправится на поиски другой работы.
   Не отрываясь Сюзанна смотрела в сторону дома Стедерсонов, который быстро приближался. Это был самый просторный дом в округе, и не только потому, что Ларс Стедерсон считался одним из самых преуспевающих ранчеро штата, но и потому, что у него с женой Мэйбелл было восемь детей. А сейчас Мэйбелл ждала девятого.
   Сюзанна старалась думать о чем угодно, только не о предстоящей вечеринке, но это не помогало. Танцы с Натаном будут наименьшим из ее затруднений, а может, и нет. Вскоре она всерьез задумалась над тем, какое из затруднений возникнет первым и поставит ее в глупое положение: то, что они с Натаном не женаты, или то, что они не могут танцевать вдвоем, не испытывая неукротимого возбуждения.
   После первого урока танцев, когда Кори помешал им, Сюзанна бросилась в свою комнату и прильнула к зеркалу. Ее глаза блестели, щеки раскраснелись, а жилка на горле торопливо и заметно билась под кожей. Все эти признаки она замечала и прежде, но только рядом с Натаном…
   Вскоре, окидывая взглядом широкую лужайку и аллею эвкалиптов, у которой уже стояло несколько повозок, Сюзанна почувствовала, что воспоминания о возбуждении сменились взрывом паники. Уроки кончились. Теперь ей не удастся спрятаться в своей комнате, когда скрывать чувства будет невозможно.
   – Натан, я не смогу…
   Он дружески потрепал ее по колену:
   – Сможешь. Никто ни о чем не знает, кроме нас двоих, Сюзанна.
   Она с трудом вздохнула.
   – Спутанная паутина разрастается, распутать ее уже невозможно… Как узлы в мотке пряжи.
   – Все будет хорошо, Сюзанна. Просто не забывай улыбаться и делать вид, что тебе очень весело. Кто знает, – добавил он с улыбкой, от которой сердце Сюзанны на миг остановилось, – может, тебе и правда понравится праздник. А если станет совсем трудно, вспомни о праздной болтовне.
   – О луне, похожей на лимонный пирог, и глупых улыбках. – Она вздохнула, немного успокоившись.
   – И мягком тесте тетушки Тилли, – напомнил Натан.
   Краткий смешок вырвался у Сюзанны прежде, чем она сумела его сдержать.
   – Да, и о тетушке Тилли.
   Прикрыв глаза, она сосредоточилась на предстоящем вечере. После того, что она пережила за последний год, вечеринка в обществе такого мужчины, как Натан, должна стать удовольствием, а не пыткой. И, тем не менее, она чувствовала себя так, словно ее вели к дереву, на котором линчевали преступников: она была убеждена в своей вине. Но ничего не могла поделать. Положение стало безвыходным.
 
   Эд Барнс перестал терзать свою скрипку и указал смычком на Натана и Сюзанну.
   – Послушайте, мы играем «Супружеское блаженство» не просто так. Танцуйте!
   Сюзанна слабо улыбнулась в ответ. Почему бы земле не разверзнуться и не поглотить ее?
   – Не надо так пугаться. – Натан взял ее за руку. – Лучше пойдем потанцуем.
   Стиснув руки на коленях, Сюзанна вглядывалась в танцующие пары. Танцы устроили в гостиной, мебель была придвинута вплотную к стенам. Сосредоточившись на музыке, Сюзанна пробовала считать такт.
   – Это вальс?
   – Да. – Натан встал и помог ей подняться. – Очень медленный и красивый.
   Затаив дыхание, Сюзанна послушно положила руку на плечо Натану. Все вокруг разразились радостными криками, заставляя ее покраснеть. По крайней мере, смущение пересилило волнение, которое, как знала Сюзанна, не замедлит появиться, едва она окажется в объятиях Натана.
   Она была права: ей пришлось приложить немало усилий, чтобы помнить, где она находится. Одним глазом она следила за Кори, которого развлекали две дочери Стедерсонов. Слегка успокоившись, Сюзанна поискала глазами знакомых – в комнате их оказалось немало, но еще больше было новых лиц.
   Натан повел ее плавными кругами к открытой двери, выходящей в патио.
   – Нам следует отнестись к танцам со всей серьезностью, иначе пойдут разговоры.
   Это означало, что все повторится снова.
   – О, Натан! Вряд ли я смогу…
   – Не забывай о приятной беседе, Сюзанна. – Натан вывел ее во внутренний дворик с дощатым полом. Здесь было прохладно и свежо, а в переполненном доме становилось слишком душно.
   Сюзанна слегка расслабилась. Натан обнял ее обеими руками, велел ей сделать то же самое и привлек ее ближе. Они плавно покачивались, подстраиваясь к собственному ритму. Сюзанна ощутила прилив желания, но вскоре успокоилась и наслаждалась танцем.
   – Смотрите-ка, какая луна, миссис Сюзанни!
   Улыбнувшись, она запрокинула голову, глядя в небо. Небо совсем потемнело, Луиза сказала бы – «как под мышкой у дьявола». Сюзанна не увидела ни луны, ни звезд.
   – По-моему, вы ослепли, мистер Вулф, – весело отозвалась она. – Небо чернее, чем донышко сковородки.
   Глубоко вздохнув, Натан притянул ее к себе.
   – Куда опаснее было бы беседовать о сеновале. Закрыв глаза, Сюзанна провела по его плечам и почувствовала, как к животу прижимается что-то твердое и упругое. Это прикосновение усилило ее желание.
   – Ты уверен, что люди могут танцевать, не испытывая… ничего такого?
   Он провел ладонью по спине Сюзанны и задержался на пояснице.
   – Поверь мне, Сюзанна, – мне приходилось танцевать с десятками женщин. Но только с некоторыми мне хотелось лечь в постель.
   Ее сердце заторопилось, желание прорвалось, как переспелый плод.
   – А со мной… ты хочешь лечь в постель?
   Натан вновь глубоко вздохнул, уткнувшись в волосы Сюзанны.
   – Сильнее, чем ты думаешь.
   В ушах Сюзанны отдавался грохот ее сердца, ноги отяжелели.
   – Почему? – еле слышно выговорила она.
   Натан снова закружил ее, уводя от освещенных окон дома в дальний темный угол патио. Они остановились лицом к лицу, по-прежнему обнимая друг друга.
   – Потому, что ты прелестна и мила, и сама об этом не подозреваешь. Потому, что ты – чудесная мать. Потому, что твое тело созрело для любви, и я хочу любить его. И еще, – заключил он, целуя ее в лоб, – потому, что ты научила меня смеяться.
   При мысли о жене и сыне Натана желание Сюзанны угасло.
   – О, Натан! – Она прижалась к нему, слыша глухое биение его сердца. Она мечтала, чтобы Натан смеялся и снова был счастлив. Ей отчаянно хотелось поведать ему свои самые сокровенные тайны, но она боялась оттолкнуть его – боялась больше всего на свете. Она хотела всегда видеть его рядом. Она любила его. Просто любила, и все. Но не была с ним откровенна. Вскоре ей придется набраться смелости, но пока время еще не пришло.
   Она вдохнула его запах, стараясь запомнить его. Нет, еще слишком рано. Но вскоре наступит неизбежный миг. Он ошибся, считая ее милой, доброй женщиной. Узнав правду, он, несомненно, бросится прочь не оглядываясь.
   – Интересно, чем занят Кори?
   Вздохнув, Сюзанна ответила:
   – Пожалуй, пора пойти в дом и разыскать его.
   – А, по-моему, пора одеть его и увезти домой. Домой… На долю секунды она вспомнила об осторожности.
   – Нельзя уезжать до ужина, Натан. Это будет невежливо.
   Натан застонал, прижимаясь к ней животом.