Точнее, немалая его часть.
Вал, измазанный сажей, с кровоточащими ссадинами, прислонился спиной к холодной стене гор и надрывно дышал.
– В чем дело, Вал? Ты в порядке? – спросил Пижон, обхватив ангела за плечи. Взрыв не задел его и краем: хитрый шулер успел нырнуть в сугроб.
– Да, дружище, – прошептал Странник. – Просто крошкой чуть покололо.
– Кто нас обстреливал?
– А ты оглянись! – усмехнулся ангел, смотря другу за спину. – Сам и увидишь!
– Вставай, вампирэ! – приказал глухой бас.
Шулер не стал спорить. Похоже, он уже понял, кому пришла в голову дурацкая идея для затравки их обстрелять, а потом ухнуть сверху огромным горящим шаром.
Подсказка – тоже живут за Разделяющим хребтом, но не деды морозы!
– Теперь повернисэ! – вновь тот же бас.
Вампир обернулся.
Кольды. Он был прав.
Хотя какие могли возникнуть сомнения? Другой говорящей скотины в этих горах отродясь не было!
Пижон немало слышал о кольдах, но живых никогда не встречал. И, честно говоря, с удовольствием бы не наблюдал и сейчас. Но раз уж представился случай…
Кольд, стоявший на три шага ближе остальных, явно выделялся среди родичей не только различными «украшениями» на шее и лапах, но и габаритами. Выше немаленького вампира на полторы головы, плечистый, крепкий, густо поросший белым мехом, он вызывал невольное уважение и страх: этакая дубина явно живет по принципу «сила есть – ума не надо». То есть сначала бьет, а потом плачет об убитом.
Морда у предводителя отряда была самая что ни на есть бандитская: с такой только мертвую куру за несушку на рынке выдавать – пусть никто и не поверит, но купят обязательно. Потому что с таким торгашом лучше не спорить.
Самое удивительное состояло в том, что на лице кольда не было ни единой волосинки. То есть ничто не скрывало раскосых белесых глаз, пару ноздрей вместо носа, кривую линию рта без губ, с постоянно видными клыками и зараженными деснами. Мохнатые брови росли прямо из огромной шевелюры, берущей лицо предводителя в аккуратный овал и скрывающей под собой уши.
Одежды ни на одном из «снежных» не наблюдалось. То ли жадничали на покупку, то ли и так не мерзли.
– Что смотришэ? – угрюмо спросил вожак.
– Никогда не видел, – честно признался вампир.
– Кого не виделэ? – выгнул бровь «снежный».
– Вас, кольдов. Кого ж еще? – натянуто улыбнулся Пижон. – Вы нас зачем обстреливать вздумали?
– Ну, мы, вообще-то, шли по своим деламэ. И тут увидели внизу васэ! Вы на кольдов не похожэ, вот и начали стрелятэ! – объяснил вожак.
– Неужто вы всех непохожих убиваете?
– Дэ, – кивнул кольд. – Нечего на нашей земле чужакам делатэ!
– А если мы так, проездом?
– Вампир – ненавистная Сосуле[14] тварэ! – покачал головой «снежный».
– Ясно… – погрустнел Пижон. А он так надеялся обойтись без кровопролития…
– Вы этэ… Щас вас свяжут, и пойдем к вождэ! Пусть решает, что с вами делатэ! – не слишком уверенно пригрозил предводитель.
– Свяжут? – хмыкнул вампир. – Э, нет, дружище, я не согласен!
Их всего десять. Не считая этого идиота, которого скинуть в пропасть – дело секундное.
– Как такэ? – удивился монстр. – Вы – наши пленикэ!
– Да? – похоже, беседа забавляла Пижона все больше и больше. – Ну, так почему же я еще стою против тебя и говорю, как ни в чем не бывало?
Такие длинные предложения мозг «снежного» еще не научился обрабатывать. Поэтому он только недоуменно выгнул бровь – мол, как-нибудь попроще объяснить нельзя?
– Слушай, а ты ведь и не знаешь, наверное, за что твой бог моего брата не любит! – недобро оскалился Пижон и неожиданно метнулся вперед.
Кольд даже не успел дернуться; удар картежника отбросил его к самому краю уступа. А внизу – далеко внизу – словно по заказу, был чистый, без снега, камень.
Оставшиеся кольды, раздосадованные неудачей командира, мигом вскинули луки и принялись стрелять в Пижона. Но вампиру их потуги ничуть не мешали: чудесная способность кровососа сбивала их стрелы на лету, не позволяя даже оцарапать хозяина.
Шулер играючи преодолел расстояние до перепуганного предводителя «снежных».
– Ну, что, дружище? Земля тебе пухом! – насмешливо воскликнул Пижон и столкнул кольда вниз.
Отчаянный крик монстра заставил Странника, только-только окончательно пришедшего в себя, неприятно поежиться. Длился рев, однако, недолго: все закончилось просто и скоро – звуком смачного удара.
На кольдов этот звук произвел впечатление команды к действию. Забыв о луках и магии, они всей толпой ринулись на убийцу предводителя.
Черт его знает, кто оскользнулся первым.
Но когда до Пижона оставалось два-три шага, последний монстр рухнул в снег, и огромная белая масса из десяти кольдовых тел понеслась на вампира подобно лавине.
Впрочем, шулер нисколько не испугался: выбрав момент, он просто-напросто перемахнул через скопище идиотов, позволяя им без помех скатиться вниз – к останкам боевого командира.
Чем те и воспользовались.
– Надо уходить, Вал, – Шулер, убедившись, что весь отряд погиб, подошел к все так же сидевшему на снегу ангелу.
– Пошли. – Странник, кряхтя, поднялся. Закинул за спину мешок. – Где твой?
– Да где-то здесь должен быть… – Пижон неуверенно огляделся по сторонам.
Пять минут поисков ни к чему не привели. Судя по всему, «лавина» кольдов ненароком утащила его с собой, вниз.
– Ладно, забудь, – сказал Вал наконец. – Если кольды пришли оттуда, а вон там, – он указал в сторону едва различимого водоема на горизонте, – озеро Сосули, то нам – туда. – Ангел махнул влево.
– Откуда знаешь? – удивился Пижон.
– В то время как ты мозолил глаза волшебникам Академии, – хмыкнул Вал, – я не только вино из фляжки прихлебывал, но и карты изучал. Чтобы не заплутать, если что.
– Ясно, – кивнул вампир. – Ну, пошли тогда, да?
И они тронулись в путь, то и дело озираясь по сторонам – нет ли поблизости кольдов?
До Зла оставалось совсем чуть-чуть. День. Может, два. В Лабиринте за сменой дня и ночи особо не уследишь.
Но то, что до цели уже рукой подать, Элви знала точно.
Потому что треклятое Зло уже давно не стеснялось потихоньку выкачивать из волшебницы Сток.
– Что?! Вас – в телепорт?! – изумленно воскликнул маг-почтовик.
– Ну, а что, он такой маленький, что туда только письма залазят? – невинно пожал плечами герцог Ростисский, он же – чрезвычайно дружелюбный и нервный парень Фэт.
– Да не слушай ты волшебника этого! – донеслось из-за левого плеча пеховское. – Шарлатаны они все да обманщики!
– Точно! – вторил ему Шаман, из-за правого. – По миру пустят, да еще и благодарности потребуют!
Маг-почтовик побагровел.
– Да как вы смеете?! – едва сдерживаясь, чтоб не сорваться на крик, вопросил он. – Я, между прочим, дипломированный специалист со стажем!
Пех за спиной Фэта презрительно хмыкнул: на дипломированного специалиста со стажем волшебник вовсе не походил. Так, мелкий студентик, который устроился на практику к действительно сильному магу и теперь отчаянно пытается, выпячивая хилую грудь, показать себя во всей красе.
Было почтовику от силы лет двадцать пять, а то и меньше. Худощавый, со впавшими скулами, бегающими глазками и чуть подрагивающими тонкими губами. Нечесаные патлы грязных черных волос сосульками обвисали до плеч.
И это – дипломированный специалист со стажем? Маг-почтовик, через руки которого проходят письма тысяч жителей Бурретауна?
– А что вы смеетесь? – обиделся волшебник. – Не верите?
– Нет, – честно признался Фэт.
– И правильно, – вздохнул маг.
Гарри за спиной разочарованно цокнул языком: он, судя по всему, ожидал долгого спора с последующей скидкой на услуги почтового телепорта. А тут – такое разочарование!
Волшебник тем временем повел себя ну очень уж странно: выглянув через плечо рыцаря на улицу и убедившись, что та пуста, тихо шепнул:
– Заходите, быстро!
Приятели, все еще не понимая, к чему нужна спешность, нырнули внутрь.
Едва Фэт, Гарри и Шаман оказались внутри, почтовик захлопнул дверь и задвинул засов.
– Это еще что такое? – нахмурился подозрительный вор.
– Для вашей и моей безопасности, поверьте мне, – объяснил волшебник.
– Безопасности, ага! – тихо проворчал Гарри, но больше вопросов не задавал.
Волшебник не обратил на его комментарий никакого внимания. Подойдя к противоположной стене, он нашарил тайную кнопку (или рычаг?) и сильно надавил (нет, все-таки кнопку).
Раздался скрежет, и кусок стены отъехал в сторону, открывая темный коридор с круто уходящей вниз лестницей.
– Пойдемте, – сказал почтовик и первым сделал шаг.
Фэт глянул на спутников и последовал за волшебником.
Каждый шаг отдавался едва различимым скрипом. Словно каменная лестница на самом деле держалась на железных стержнях да то и дело норовила с них съехать и рухнуть, похоронив под собой незадачливых «почтовиков». Возможно, так оно и было. Но Фэт старался об этом не думать. Может, волшебник всего лишь наложил на ступеньки особое заклятие шума? Чтобы слышать, если по лестнице спускаются посторонние?
И он оказался прав: шаги мага были неслышны. Зато они втроем «скрежетали», словно горстка победителей, скачущая на куче трофейных доспехов.
Шли недолго. Еще один пролет – и впереди забрезжил свет. Волшебник уверенно вел их к нему.
Спустя полминуты они вошли в просторную, ярко освещенную комнату. Под потолком висело тележное колесо с укрепленными на ободе свечами. Свечей было десять, незнамо зачем подметил Фэт про себя.
– Кого ты там привел, Файфхот? – спросил кто-то.
Опустив глаза, рыцарь увидел стоявшую у стены кровать. На ней, укутавшись одеялами разной толщины, лежал сморщенный старичок в спальном колпаке – у Фэта такой тоже был (один из гостей подарил на свадьбу) – из тонкой, полупрозрачной ткани и с маленькой кисточкой на конце.
– Клиенты, мастер Бабикин, – рассеянно объяснил Файфхот, ища что-то в ящичках письменного стола.
– А чего их сюда притащил? – удивился старичок. – Мы обычно – кхе-кхе! – только письма забираем!
– Да знаю я, знаю… Ну, да эти ж хотят, чтобы мы не письма, а их самих… того… – Файфхот на миг задумался, подбирая правильное слово, – отправили!
– Чего? – маг удивленно выпучил глаза на скромно стоявших у входа приятелей. – Вы рехнулись, что ли?
– А вы, позвольте, кто? – сощурился Гарри.
– А вам, позвольте, зачем? – съязвил Бабикин.
– Да я, знаете ли, не собираюсь перед каждым встречным-поперечным отчитываться! – не остался в долгу вор. – Вы, может, старый маразматичный дедушка, которого добрый внучок, – он кивнул в сторону копошащегося у стола Файфхота, – за неимением другого жилища поселил у себя в каморке! А я вам – кто, чего, зачем, почему!.. Вот оно мне надо, да?
Старичок неожиданно весь мелко затрясся. Фэт уже испугался, что Пех окончательно довел старика, и тот сейчас помрет. А «добрый внучок», это увидев, наотрез откажется что-либо делать да еще и денег потребует, на похороны.
Но оказалось, что Бабикин просто хихикает, а трясет его от смеха.
– Ой, насмешил… – сказал он, утирая навернувшуюся слезу. – Ой, позабавил под старость лет! «Старый маразматичный дедушка»! «Добрый внучок»! Не, ну надо же… Ладно, так и быть, усач! За шутку хорошую отвечу на твой вопрос! Я – мастер Бабикин, маг-почтовик с сорокалетним стажем. А Файфхот, который вам дверь открыл да сюда привел, у меня практику проходит. Ну, как проходит… – Бабикин усмехнулся. – То принести, се принести, поесть мне сготовить да у клиентов письма принять и отправить! Я ж, как назло, заболел сейчас, еле ноги передвигаю. Лекари сказали, постельный режим соблюдать, но куда там!.. Если б не Файфхот, приходилось бы суетиться: с нами, почтовиками, обычно не цацкаются. И все потому, что магопочт таких очень мало – не в каждом городе хоть одна найдется, а магов-почтовиков – до кучи! Не выполнил работу – другого поставят. Разговор тут короткий.
Мне еще повезло – сорок лет как-никак держусь! Но, если честно, никогда еще дураков не видел, которые решили втроем через почтовый телепорт вместо писем отправиться! Чем вам обычный не угодил?
– Да нам, понимаете ли, к Деду Морозу, в Зимний надо! – объяснил Фэт.
– В Зимний? – удивился маг. – А впрочем, не мое дело, что вам там надо… Хм… А ведь и вправду – туда, к нему, только по почтовому и можно отсылать!
– Вот видите! – обрадовался рыцарь.
– Только вы особо не обольщайтесь, – сказал Бабикин. – Полной точности не гарантирую. Слишком уж масса… большая.
– В смысле – точности? – не понял Шаман.
– Ну, может, вас телепорт выкинет не туда. Точнее, не совсем туда. То есть, например, в миле от Зимнего – но это в самом крайнем случае! – поспешно оговорился маг. – Помнится, был уже случай…
Пришел ко мне однажды местный библиотекарь – то ли Джориан его звали, то ли Жордан, в общем, неважно, – и попросил, значит, посылку одну перекинуть в захолустный городок на краю Астрата, у самого Лешского моря расположенный. Название его, я, конечно, не помню уже – старость… Но главное не это, а то, что было в той посылке томов тридцать отборнейшей дребедени – древних фолиантов по-ихнему, по-книгочейскому! И весила та посылочка, – старик ткнул пальцем в сторону Файфхота, – да как он, не меньше!
Я с того книгочея, разумеется, за перегруз телепорта содрал втридорога, а о возможных неточностях не предупредил – не знал еще, что такое может случиться. Вроде бы, что еще надо – точное положение города знаю, улицу, дом знаю. Посылка – вот, упакована, стоит, ждет своего часа. Ну, и… дождалась, чтоб ее так!..
Хотя сначала я никакого подвоха и не заметил. Все, как обычно: отправил куда надо, а там уж не взыщите! Книгочей меня тогда очень горячо поблагодарил и проговорился, что дребедень ту очень влиятельным людям задолжал. Те ему, говорит, уже деньги отдали, когда он у них в гостях был, чтобы сразу по приезду все это и переслал. Стоила та дребедень, судя по всему, очень больших денег. В общем, купив мне небольшой бочонок гречишного пива, книгочей поспешил отбыть по «очень срочным делам». Предлагал заходить в гости, адресок этой… библиотечки подкинул…
И пропал. С концами.
А потом, через месяцок-другой, приехали ко мне «в гости» те клиенты моего приятеля-библиотекаря. Спрашивали, не видел ли я его.
– И что вы ответили? – не утерпел Фэт.
– А чего я мог ответить? Разумеется, не видел! Вот оно мне надо?.. Они б меня живо на нож посадили, без лишних нервотрепок. К тому же, как выяснилось, Джориан тот из города пропал. То есть все пинки да затрещины, за неимением главного виновника пропажи – а книги ведь до приятелей книгочея так и не дошли – достались бы мне. А на кой оно мне надо?
Так и ушли те два мордоворота без дребедени своей и без информации.
А самое смешное случилось потом, ровно через три дня после их визита. Проверяя утреннюю почту, я обнаружил письмецо от некоего «господина Родрига» из того самого городка, куда отправились старинные фолианты моего библиотекаря. В письме он сердечно благодарил меня за щедрый подарок – тридцать томов бессмертного философа Маркопа, которые на местном аукционе продались за такие огромные деньги, что господин Родриг, наверное, с того самого дня и позабыл слово «работа». А покупателями стали… – Бабикин выдержал знатную паузу, накаляя атмосферу до предела, – … те самые идиоты, которым я первоначально должен был книги отправить!
Фэт покачал головой и усмехнулся: поистине, бывают же такие случаи в жизни! События, которые кажутся веселыми только со стороны. Но стоит оказаться в шкуре жертвы твоего хохота, и смех разом сходит на нет.
Конечно, почти любой бы захотел очутиться на месте счастливого Родрига или благополучно сбежавшего Джориана. Ну, а если судьба заставит сыграть роль одного из двух «мордоворотов», которые выкинули море денег на ветер из-за нелепой случайности с магическим телепортом, так ли весело будет? Пожалуй, что нет.
– Ты там закончил, Файфхот? – обратился к стажеру Бабикин.
– Да, мастер! – ответил юный волшебник, переводя дыхание. – Они могут отправляться.
– Что ж, ступайте! Но смотрите – насчет неточности я вас предупредил! – Бабикин погрозил друзьям сухоньким пальцем.
– Да ладно вам! – успокоил его Гарри. – Все одно лучше, чем пешком к Разделяющему топать!
– Ну, может, и так… – согласился старик и, закрыв глаза, погрузился в полуденную дрему.
Файфхот сделал приглашающий жест в сторону бьющего из пола столба нежно-голубого цвета. Внутри него мелькали снежинки.
А ведь у Деда Мороза под Новый год еще больше, чем тут, снега будет, с грустью подумал Фэт. Они и так, пока в домишко к почтовику шли, все белые были, начиная с волос и кончая налипшим на сапоги. А уж там, у Зимнего…
Впрочем, выбирать не приходилось. Раз уж начали – надо и закончить подобающе!
– Эх, ма! – вздохнул Фэт и первым шагнул в столб.
Зло – рядом.
Элви уже очень плохо соображала.
Но знала: Зло – совсем близко.
Каждый шаг давался с трудом. Этот ход больше никуда не сворачивал. Только вперед, к странному белому сиянию, манящему и отталкивающему.
Это – Зло.
Почему-то Элви и представляла «чистый» Сток таким – абсолютно белый дым. Не серый, не черный, а только лишь белый. Цвет первого снега.
Цвет Зла.
– Зачем тебе это надо, глупышка? – спросил чистый женский голос.
Волшебница упрямо сжала зубы: нельзя говорить, нельзя поддаваться на уговоры!
– Молчишь? – усмехнулся голос. – И кому ты хочешь что-то доказать? Ты просто не войдешь, Элви. Я проглочу тебя. Сильные выживут, слабые обречены на смерть. Так было и так будет.
Волшебница все так же, с трудом переступая, шла навстречу белому свету.
Идти – все тяжелее и тяжелее. В лицо словно бьет сильнейший ветер.
– Мне непонятно твое упорство, Элви, – вздохнул голос. – Хорошо, считай, что я верю тебе – ты не хочешь никому ничего доказывать! Но ради кого? Скажи, ради кого тогда все эти жертвы? Ради горстки застрявших в Лабиринте тварей, которые давно бы умерли, живи они в том мире, где сейчас живут их братья и сестры? Или ради бесполезного Смотрящего, непонятно для чего вселенного в этот Лабиринт еще его создателем? Или… ради Пижона?
Глаза Элви, полные безумной решимости, неожиданно потеряли яростный блеск. На смену пришли неуверенность, непонимание и даже некий страх.
Откуда ей известно о Пижоне?
– Мне много, что известно о нем, дорогая, – усмехнулся голос. – Нет, я не читаю твои мысли, не думай! Не потому, что не могу, а потому, что неинтересно. Скучно. Для меня это все равно что прочесть открытую книгу – не нужно даже напрягаться, чтобы искать нужную страницу. А Пижон… О, бедолага! Он сейчас так далеко… и так близко. Я вижу его…
Элви хотела уже отчаянно крикнуть: «Что с ним?!». Но что-то сдержало, не позволило; заставило еще крепче сжать потрескавшиеся губы и идти вперед, к белому свету.
– Ох, и дура ты! – вздохнула таинственная собеседница. – Я ведь могу высосать тебя прямо сейчас. Но, Демиург, как же это скучно и обыденно! Нет, ты сама сдохнешь – даже не дойдя до меня.
И голос затих. Не захотел больше уговаривать глупую волшебницу.
До света было всего пять шагов.
Первый дался тяжело, но терпимо. Элви чувствовала, что Сток с чудовищной скоростью жрет запас сил, но не останавливалась.
Второй шаг заставил собрать все оставшиеся крупицы для третьего…
А третий стал последним.
Упав в пыль коридора, Элви заплакала. Силы у нее еще были, но такие ничтожные, что девушка не смогла бы и подняться. И они все убывали и убывали.
А голос тихо-тихо смеялся, радуясь маленькой победе над ничтожной волшебницей.
Хихиканье шло, казалось, из непроглядной стены белого света. До которой Элви так и не добралась…
В отчаянии, понимая, что нанести Злу серьезный урон уже не в ее силах, волшебница сунула руку в заплечный мешок. Душа требовала хотя бы небольшой мести, пусть никчемной, маленькой, но мести, чтобы только испытать облегчение, выплеснуть злобу…
Схватив первый попавшийся под руку предмет, Элви из последних сил швырнула его в белый дым.
Вот тебе, Зло! Вот тебе!..
Предмет без помех прошел через стену «чистого» Стока и шлепнулся на пол. Но Злу, похоже, не было дела до безделушки, которую бросила Элви.
Наоборот – поступок девушки очень развеселил голос. Он стал смеяться громче, и громче… и еще громче…
Элви, плохо понимая, что происходит, гляделась в белую стену и не понимала: то ли у нее уже что-то со зрением, то ли дым с каждым смешком отдаляется от нее.
И ведь действительно – отступал!
Через минуту от него остался небольшой столбик в центре круглого зала, а голос из красивого баритона стал писклявым, противным. Каждое «хе!» заставляло волшебницу вздрагивать.
И, наконец, громко хохотнув напоследок, столбик со звоном разлетелся на тысячи осколков.
Элви уронила голову на руки…
И потеряла сознание.
– Вон и ворота, – сказал Валентин.
Пижон поднапряг зрение, силясь их разглядеть, но до хребта было добрых полмили, и ничего, кроме очередного куска скалы, вампир не увидел.
– Где? – наконец сдался он.
– Да прямо перед тобой, дурень! – хмыкнул Странник. – А еще вампирское зрение!..
– Я за полмили и королевский замок до деталей не рассмотрю! – пробурчал шулер. – А замаскированные кольдами ворота – и подавно!
– Да не замаскированы они, чего плетешь? – фыркнул Валентин. – Обычные железные ворота, только высокие очень!
– А почему же я их не вижу, если они такие большие? – язвительно поинтересовался вампир.
– Да, дела… – задумался Странник. – Они, похоже, магической невидимостью от взглядов сокрыты! Поэтому я, волшбу творить умеющий, их вижу, а ты – нет!
– И кто же их скрыл? Кольды, что ли?
– Да мало ли? Может, еще создатель хребта. Или Дед Мороз. Ладно, там разберемся. Пошли!
И они, выбравшись из укрытия, пошли к замагиченным воротам.
У стены горел, весело треща чуть подсыревшими дровами, небольшой костерок. Возле огнища сидели, усиленно пережевывая остатки ужина, двое кольдов.
Завидев приближающихся друзей, они мигом подхватились.
– Стойтэ! – вскинул руку один из «снежных». – Дальше прохода нетэ! А залазить мы вам не позволимэ!
– Да мы и не такие дураки, чтобы по отвесным скалам карабкаться, – фыркнул ангел. – Особенно когда ворота есть!
– Какие-такие воротэ? – нахмурился кольд. Его собрат, судя по всему, плохо знал Всеобщий, поэтому в беседу не встревал. Но по хищному блеску его глаз было ясно, что вновь прибывших он оценивает только с кулинарной точки зрения. – Нет тут ничегэ!
– Ничегэ? – передразнил его Валентин.
– Агэ! – нагло подтвердил монстр.
– Вот что, паря: мозги будешь делать кому-нибудь другому! – разозлился ангел. – Я – маг, меня не обманешь! Давай, открывай ворота, а то щас как приложу жарошаром промеж глаз!
– Ну, прикладывэ! – невозмутимо пожал плечами кольд. – Мне-то что? Убьешь меня с Ройнэ – ворота вообще никто не откроетэ! Потом, конечно, придут другие кольдэ. Можешь и их завалитэ. Да только без толку этэ: кольдов много, смерти не боимсэ!
– Так уж и нет? – сощурился Вал.
– Совсемэ! – подтвердил кольд.
– Ну, так получай, сволочь! – взбешенный ангел что-то быстро зашептал. Между разведенными ладонями заискрился клубочек огня.
– Да стой ты! – прикрикнул на него вампир, сильно ударив Странника по рукам. Такого предательства Вал не ожидал. Жарошар выпал из рук старшего купидона в сугроб, где благополучно потух, так никого и не убивши.
– Что за дела, Пижон? – воскликнул изумленный ангел.
– Дай я с ними поговорю! – прошипел вампир и, сделав шаг к костру, приветливо раскрыл объятия:
– Приветствую вас, о дети Зимы!
– Мы же вроде поздоровались ужэ? – недоуменно поскреб затылок один из кольдов.
– С вами здоровался мой почтенный друг – маг Валентинус Купидонус, – шулер указал на потрясение хлопающего глазами Странника (ничего себе имя придумал, кровосос треклятый!). – Я же, мелкий и никчемный вампир, всего лишь сопровождаю его в Зимний дворец!
– А на кой вам тудэ? – не понял кольд.
– Мага Валентинуса Купидонуса пригласил к себе сам многоуважаемый Дед Мороз – почтенному разносителю подарков нужна была помощь в создании фейерверков! – объяснил Пижон.
– А чего ж вы сразу не сказала? – удивился кольд.
– Видите ли… Дед Мороз пообещал, что моего друга будет ожидать торжественный прием с фанфарами и открытыми настежь воротами. А тут, – Пижон указал на стену скал и развел руками, – сами видите! Вот он и разозлился!
– Да, непорядокэ, – покачал головой кольд. – Я, правда, ни о каком приезде мага не слышала, ну, да, похоже, не в мою смену просто ожидалосэ! Откроем, Ройнэ? – он вопросительно посмотрел на напарника.
Тот важно кивнул и, кряхтя, поднялся.
– Вы подождите немного, хороша? – попросил разговорчивый кольд. – А мы в пару мгновений уложимсэ!
Шулер согласно кивнул и отошел к Валентину.
– Здорово ты их! – восхитился тот полушепотом.
– Они ж сильные, но глупые! Биться с ними сложно, да и без надобности оно, Стоком направо и налево раскидываться! Лучше уж договориться…
– Главное, с десятком этих идиотов драться можно, а двух точно таких же прибить – нет! – язвительно фыркнул старший купидон.
– Ну, положим, там было проще – кольдов много, а места мало. Да и те нам не нужны были, чтобы ворота к Зимнему открывать!
Валентин хотел возразить, но тут горные массы задвигались, зашевелились, и две створки замагиченных ворот стали медленно расходиться в стороны, открывая заснеженную равнину с широкой дорогой посередине.