Бойе Элизабет. Сердце дракона

   Тюркелль затравленно переводил взгляд с Брана на Хьердис.
   — Если ты так велишь, — прорычал он, — я повинуюсь, как бы отвратительно мне это ни было. Если хочешь, чтобы я подчинялся скиплингу — пусть будет так.
   — Хорошо. Тогда — прощайте. Не думаю, чтобы кто-нибудь еще раз увидел меня по эту сторону двери. — Хьердис указала на дверь, что вела к усыпальницам. Затем она, сильно хромая, с усилием побрела к своим покоям, наваливаясь плечом на стену, чтобы удержать равновесие.
   Бран метнулся было за ней.
   — Погоди! Я не желаю повелевать Тюркеллем или любым другим доккальвом! — крикнул он и заколебался, столкнувшись с пристальным взглядом ее жутких, нечеловечески горящих глаз. Затем королева отвернулась и скрылась во тьме. Брану вспомнился раненый медведь, который уползает в свою берлогу, чтобы умереть, и потому он не решился идти дальше за Хьердис. Она захлопнула дверь, а он вернулся к тусклому свету очага.
   Тюркелль встретил его взглядом, в котором смешались ярость и безнадежность.
   — Что велит сделать наш вождь, дабы отогнать от стен Миркъяртана? — проворчал он, так и сверля Брана раскосыми красными глазками.
   Бран спокойно встретил его вызывающий взгляд.
   — Будем искать его. Поставить у двери в усыпальницы двойную стражу, чтобы он не мог проникнуть к Ингвольд. Укрепить ворота и стены на случай, если драуги предпримут атаку. Я думаю, неумно распространять весть, что Хьердис умирает, не то, чего доброго, вожди решат, что дело совсем гиблое, и разбегутся по домам. Скажем, что она просто больна или что-то вроде того. А между тем мы перевернем верх дном всю крепость и будем искать Миркъяртана днем и ночью — пока он не обнаружит себя. Тюркелль, я поручаю тебе выбрать подходящих солдат для поисков. Пусть не сводят глаз ни с одного дома внутри крепости, ни с одной конюшни — если уж Миркъяртан и впрямь такой хитрец, как говорила Хьердис. Главное — отыскать Миркъяртана прежде, чем он отыщет Ингвольд.
   — Как только могла Хьердис оставить нас в такую минуту? — пробормотал Пер, немного дико озираясь вокруг. — У нас нет даже оружия — оно осталось в Хьялмкнипе. А Миркъяртан может затаиться в каждой щели и свернуть нам шеи, едва отвернемся. Не знаю даже, как мы сумеем сомкнуть хоть на миг глаза, пока он где-то здесь, в крепости. — Он подошел ближе к Брану и понизил голос, чтобы никто другой не мог их услышать. — Бран, теперь, когда у нас меч, мы можем уйти отсюда хоть сейчас, и ни один доккальв не посмеет задержать нас. Не думаешь ли ты, что… твоя сумасшедшая привязанность к Ингвольд только усложняет дело? Неужели тебе никогда… ни разу не хотелось прост оставить ее здесь и отправиться исполнять то, чего ждут от тебя Рибху?
   — Нет. Никогда.
   Пер был первым, кто отвел глаза.
   — Ладно, извини, что я это сказал. Мы останемся здесь, с тобой, пока Ингвольд не обретет свободу — верно, Скальг? — И он сильно ткнул локтем в бок старого негодяя.
   — Конечно, конечно, — слабым голосом отозвался тот. — Не знаю только, как нам удастся усмирить голубой огонь, если Хьердис сама не сделает это или если помрет, так и не открыв нам тайны.
   Бран с сомнением поглядел на дальний конец залы, терявшийся в темноте.
   — Я выбью из нее эту тайну, прежде чем она испустит дух, — сказал он и отправил пышущего злобой Тюркелля укрепить горный форт и начать поиски Миркъяртана.
   Доккальвы с величайшей опаской три дня обшаривали все кругом, подпрыгивая от страха, едва шевельнется тень или треснет ветка в огне. Пришлось обыскать не только дома, конюшни и амбары, выстроенные на поверхности земли — Бран узнал о существовании бесчисленных подземных туннелей, которые вели к заброшенным копям, множества кладовых и потайных выходов на поверхность. Миркъяртан мог затаиться где угодно, и этому весьма благоприятствовали склонность доккальвов к темноте, потайным укрытиям, да и вся их подозрительная и скрытная натура, выражавшая себя в потребности строить бесконечные туннели, подземные и тайные ходы.
   Другим источником беспокойства была Хьердис. Находясь в зале, Бран частенько слышал, как она бродит по своим покоям — оттуда доносились удары и частый грохот, сопровождаемые стонами и бормотанием. Три придворных лекаря дневали и ночевали под дверью покоев, но королева наотрез отказалась от их помощи. Говорила она только с Браном или Тюркеллем — через закрытую дверь и лишь покуда кто-то из них не начинал уговаривать ее показаться лекарям. Она как будто смирилась со своей участью и со стоическим спокойствием выслушивала сообщения о бесплодных поисках.
   Минуло еще десять дней — и ничего. Прочесали каждый дюйм горного форта и наверху, и под землей, повторили это трижды — и наконец доккальвы пришли к выводу, что Миркъяртана нет в Хьердисборге. Они начали ворчать, что попусту лишают себя удовольствия участвовать в ночных вылазках против драугов, которые плотной стеной окружили Хьердисборг и, казалось, ожидали, пока доккальвы сделают первый шаг. Или же, как предположила через дверь Хьердис, драуги не знали, что им делать, потому что с ними не было Миркъяртана.
   — Я бы сам взялся за поиски, — предложил Пер как-то морозным утром, беспокойно расхаживая по зале. С приближением зимы дни становились все короче и сумрачнее, и снаружи было уже достаточно темно, чтобы доккальвы начали подавать признаки жизни. Он разбудил семерых рослых доккальвов, которые должны были охранять дверь в усыпальницы, и за это они наградили его ворчанием и злобными взглядами, точно бодрствовать для них было каторжным занятием.
   Тюркелль, который был злее и угрюмей обычного, со вздохом покачал головой.
   — Миркъяртана нет в Хьердисборге, а потому сколько не искать и не рыскать — его не обнаружишь. Чем тратить время понапрасну, уж лучше рубить в капусту драугов. — Он сказал это таким обычным тоном, точно и впрямь собирался рубить капусту.
   — Ну-ка, ну-ка, старый ты бес, пройдемся вместе по затхлым вашим туннелям, — сказал Пер, дернув за плащ к себе Тюркелля, и попутно потряс Скальга. — И ты тоже ступай с нами, старина — что проку сидеть тут без дела и толстеть. У тебя и костей-то уже не видно, да и вид чересчур здоровый и упитанный. Тебя следует немного попугать — ради твоей же пользы.
   Скальг огрызнулся в ответ, но все же принялся собираться на поиски, и этот шум отвлек Брана от мрачных размышлений о том, как Хьердис в последний раз отказалась говорить с ним о заклятии, наложенном на Ингвольд. Королева говорила все меньше и меньше, и ему самому все чаще приходилось отдавать приказы Тюркеллю — а тот с каждым приказом становился все колючее и злее. Общество Тюркелля отнюдь не доставляло Брану удовольствия, но он рад был любому занятию, только бы отвлечься от мрачных мыслей; уж лучше бродить, скрючившись пополам, в сырых и темных доккальвийских туннелях, чем гадать, что может случиться с ним и его друзьями, когда Хьердис наконец умрет.
   Кольссинир присоединился к ним, напоследок пригрозив семерым угрюмым стражникам, что если вернется и застанет их спящими — уши отрежет.
   — Не то чтобы они так уж испугались, что теперь не заснут, — заметил он мрачно, — но на большее я и не рассчитываю. Ты, Бран, можешь хотя бы расхаживать среди доккальвов с волшебным и грозным мечом на поясе и наводить трепет своим видом, а вот магов они повидали немало.
   Несколько часов бродили они по старым туннелям, освещая себе путь посохом Кольссинира, пока все настолько не упали духом от сырости и темноты, что предвкушали уже возвращение в пещерный чертог Хьердис. Когда наконец они вышли из прохода в склоне горы, морозный ветер засыпал их снегом и мгновенно выбелил плащи. Картина внутреннего двора крепости почти взбодрила их — сквозь снежную тьму ночи мерцали теплом огни в сложенных из торфа домах, и можно было принять этот форт за поселение скиплингов, если бы вокруг то и дело не шныряли, исчезая во тьме, длинноногие силуэты черных волков.
   — Надеюсь, теперь-то вы довольны, — ворчал Тюркелль, когда они брели по свежевыпавшему снегу. — Мы заглянули в каждый туннель, обшарили каждый уголок форта, а Миркъяртана не было и нет. Хотел бы я знать, что ты еще придумаешь. — Он покосился на Брана и постучал в двери чертога. Поскольку их немедля не распахнули, Тюркелль с яростью замолотил по дверям ногой, бормоча что-то о стражниках, которые, верно, заснули, заперевшись изнутри. Дверь подалась под его ударами и слегка приотворилась.
   — Что за напасть? Они заперли за нами дверь, — пробормотал Кольссинир, предусмотрительно поднимая посох.
   Тюркелль выхватил меч и нанес по двери такой удар, что она распахнулась шире. С руганью он отпрянул, отчего прочие рассыпались, готовясь отразить врага, по обе стороны дверного проема. Бран опустился на колени и вгляделся в полумрак чертога. В свете угасающего огня в центральном очаге лежали семеро стражников, сжимая в руках оружие, незрячие глаза тупо глядели в никуда. За их телами виднелась распахнутая настежь дверь в усыпальницы, из проема дышало убийственным холодом, а на стенах плясал слабый отсвет голубого огня. Дверь в покои Хьердис на дальнем конце залы тоже была распахнута и, разбитая, повисла на искореженных петлях.
   Тюркелль испустил придушенный вопль.
   — Миркъяртан здесь был! Он здесь был, и он убил Хьердис!
   — А теперь этот злодей спустился в усыпальницы, — сказал Пер, сжимая топор. — Что мы будем делать теперь? — Он перевел взгляд с распахнутой двери на Брана и Кольссинира.
   Пойдем за ним, — не колеблясь, ответил Бран.

Глава 20

   Тюркелля послали за подкреплением. Бран был рад избавиться хоть ненадолго от его общества. Он сжевал клочок драконьего сердца и мысленно попросил Рибху указать им дорогу. Успел он уловить лишь краткую уверенность и несколько беспорядочных видений — пропасть, спиралью уходящая вниз, Миркъяртан и еще что-то, чего он не понял; затем вернулся Тюркелль, ведя за собой десяток беспокойных с виду доккальвов.
   — Всего лишь десять? — воскликнул Кольссинир. — Мы гонимся за самим Миркъяртаном, а ты приводишь на подмогу всего десятерых. Тюркелль оскалился.
   — А что я еще мог сделать? Все остальные на стенах или за стенами, сражаются с доккальвами. Они вдруг пошли в наступление, и теперь у всех забот по горло. Десять солдат-это все, что мне смогли дать.
   — Это безумие, — сказал Пер, когда они входили в стылую черноту подземелья. — Миркъяртан может быть где угодно, затаится за любой колонной и поджидает нас. — Он содрогнулся, озираясь на примитивно
   Вытесанные из камня колонны и галереи, которые едва освещал беглый свет
   Кольссинирова посоха.
   — Он внизу, — сказал Бран, едва глянув по сторонам. — Он идет к Ингвольд.

 
   Голубой огонь гортанно ревел внизу, когда они спускались вслед за Кольссиниром, и доккальвы теснились сзади, подозрительно заглядывая в каждую усыпальницу, прежде чем от нее поспешно перебежать к следующей — точно всякий раз ожидали обнаружить там залегшего в засаду Миркъяртана.
   Когда они были уже где-то на середине склона гигантского провала, Бран внезапно остановился у входа в боковой туннель, где рудокопы в свое время пробились почти к самому сердцу горы, но так ничего и не отыскали. Драконье сердце все же оказало на него обычное, хотя и запоздалое воздействие: колени у него подогнулись от слабости, и в горле запылало знакомое жжение. Обличья Кольссинира и доккальвов расплылись перед
   Глазами, сливаясь в один сгусток тьмы, любопытно глазевшей на него дюжинами глаз. Он едва не упал, но вовремя привалился спиной к скале и закрыл глаза. Открыв их, Бран воззрился в непроницаемую черноту бокового туннеля, терпеливо ожидая, когда пройдет головокружение и дурнота, и проклиная себя самого и драконье сердце. Мрак туннеля, казалось, обвился вокруг него, стягиваясь в массивный черный силуэт, который безмолвно завис над Браном, дожидаясь, пока он уйдет прочь. Озадаченный, Бран пристальнее вгляделся во тьму, понимая, что ему почудилось нечто попросту невозможное. Что бы это ни было, оно подступило совсем близко, и когда Бран поглядел вверх, где должна была быть голова, он увидел пару красных глазок, мерцавших в темноте, точно искры.
   Бран поспешно отступил назад, вцепился в руку Кольссинира и, не отрывая взгляда от неведомой твари, указал на нее; но когда Кольссинир своим светящимся посохом разогнал темнот в боковом туннеле, там никого не оказалось.
   — Ничего, кроме скал, — сказал он. — Скалы и камни. Если тебе лучше, можно двигаться дальше.
   Они успели спуститься не слишком далеко вниз, когда луч слепящего огня хлестнул по скальным стенам, и слой льда с громким хрустом и грохотом развалился на куски. Льдины и камни, ярус за ярусом, рушились в море
   Голубого пламени. Скарнхравн скрипучим хохотом приветствовал их с высоты утеса, на котором он восседал, и сорвался в воздух, шумно хлопая лохмотьями своего истрепанного одеяния. Он приземлился на более удобное
   Местечко и оттуда снова хлестнул по отряду лучом золотого пламени. Лавина льда обрушилась в голубое пламя, которое прянуло вверх, точно радуясь такой пище, и заревело громче в своей гигантской чаше.
   Доккальвы забились в раскрытую усыпальницу. Кольссинир затолкал за ними Пера, Брана и Скальга, и сам притаился у самого выхода, за горкой обломков. Огненный взгляд Скарнхравна скользнул над ними, едва не завалив их кусками падавшего сверху льда. С безумным хохотом и карканьем Скарнхравн перелетел повыше и устроился на грубом контрфорсе неподалеку от туннеля, где Брана настигли ужасные видения. Бран был не из тех, кто подвержен предчувствиям, но что-то подтолкнуло его, оттерев в сторону Скальга, выглянуть из усыпальницы и посмотреть вверх, где восседал Скарнхравн, прихорашиваясь — неземной свет, излучаемый шлемом, омывал его целиком. Даже с такого расстояния Бран различил массивную тень, которая возникла за спиной драуга, на миг зависла и примерилась, нанося удар. Скарнхравн, ничего не подозревая, в этот самый миг взмыл в воздух и, точно гигантская летучая мышь, величаво воспарил к своему излюбленному насесту.
   — Видел ты это? — шепнул Бран Кольссиниру, едва веря собственным глазам.

 
   Кольссинир звал доккальвов за собой:
   — Ему покуда надоело над нами измываться. Ну же, болваны, идем, он не сможет добраться до нас, если мы будем держаться подальше от края.
   — Там что-то есть, и оно следует за нами, — вполголоса сказал ему Бран. — Мне кажется, Рибху предупреждают меня об этом.
   Кольссинир несколько мгновений смотрел вверх, затем перевел взгляд на Скарнхравна, восседавшего на утесе, и на голубой огонь, ярившийся далеко внизу.
   — Там нас поджидает Миркъяртан, и ему уже, быть может, удалось снять с Ингвольд чары Хьердис. Кто бы ни таился в верхних ярусах — он или оно ждет, пока мы покончим с Миркъяртаном.
   Когда они подошли к последним грубым подобиям ступеней, что вели на самое дно, Бран увидел на фоне голубого пламени очертания фигуры Миркъяртана и отстранил Кольссинира.
   — Мой долг — вызвать его на поединок, так что первым теперь пойду я. Я должен завершить бой, который начался в чертоге Хьердис.
   — Я бы мог поразить его молнией, — предложил Кольссинир, неохотно меняясь местами с Браном. — Вдвоем мы бы с ним справились. Вряд ли магия этого плаща выдержит наши объединенные силы.
   Бран лишь упрямо покачал головой.
   — Я спущусь туда один и хочу, чтобы вы все оставались здесь, в безопасности. Если я погибну, набросьтесь на Миркъяртана и не дайте ему завладеть мечом и сердцем. Пер, я надеюсь, что в случае моей смерти, ты
   Заменишь меня и вызволишь Ингвольд из темницы. Обещаешь?
   — Ну… — Пер запнулся, — я, конечно, постараюсь… но лучше бы ты не позволил себя убить, потому что, думается мне, мне не достает твоей храбрости, Бран. И подумать только, что я когда то считал тебя трусом! Ты ведь побережешься и не погибнешь, правда?
   — Да, — прибавил Скальг, — мы не хотим потом объяснять Ингвольд, как все это вышло.
   — Мы станем так, чтобы наверняка суметь защитить тебя, если понадобится, сурово заверил Кольссинир, сверля взглядом доккальвов — судя по их виду, никакая в мире сила не могла бы заставить их сделать еще один шаг к Миркъяртану и источнику голубого огня. Спасаясь от холода, они замотали лица, и в узких щелях блестели только их глаза. Бран спускался один, осторожно ступая по ледяным уступам. Скарнхравн отмечал его продвижение хихиканьем и бормотал что-то, обращаясь то к себе, то к Миркъяртану, а один раз метнул вверх свой огненный взгляд, и в голубое пламя опять обрушилась лавина камней и льда.
   — Миркъяртан! — голос Брана отдался эхом в пустоте древней шахты.
   Чародей приветственно вскинул посох, его плащ раздували леденящие порывы голубого огня.
   — Это ты, скиплинг, да еще один? Ты явился завершить поединок, который мы начали в чертогах Хьердис?
   — Да. До исхода ночи один из нас станет пищей голубого огня.
   — Непростительная расточительность! Умнее было бы спуститься ниже и выслушать, что я хочу сказать тебе. Ни у одного из нас не достанет мощи пройти через пламя и добраться до Ингвольд, так не лучше ли попытаться придумать что-то вместе?
   Бран дошел уже до самого нижнего уровня, где из расселины в скале выбивались языки голубого огня, выбеляя камень инеем немыслимого холода. Он не снимал ладонь с рукояти меча, но Миркъяртан по-прежнему держался мирно.
   — Хьердис была умна, — сказал он, когда Бран остановился на безопасном расстоянии от него. — Она одна поняла истинную ценность Ингвольд — темной лошадки, за которой скрывались ты и драконье сердце. Кто владеет Ингвольд, тот управляет обладателем меча и сердца. Опасная слабость, друг мой, но твоей верностью можно только восторгаться. Будь Хьердис посообразительней, держи она Ингвольд в более недоступном месте — и она могла бы пользоваться твоим могуществом долгие счастливые годы убийств, разора и абсолютной власти. Но, должно быть, проклятье Дирстигга добралось до ее мозгов, и она ослабела. Что ж, тем лучше — одним алчным врагом меньше.
   — Так ты не знаешь, где Хьердис? — спросил Бран, и на миг ему стало дурно, когда он вспомнил разбитую дверь в королевские покои.
   — Говорят, умирает, — раздраженно отвечал Миркъяртан. — Однако, я здесь не для того, чтобы обсуждать с тобой здоровье Хьердис. Мы с тобой должны достичь согласия. Как я уже говорил, ни один из нас не обладает такой Силой, чтобы пройти невредимым через голубое пламя или обуздать его. Мы оба хотим вырвать Ингвольд из темницы, окруженной стеной огня, верно? — Не думаю, чтобы ты мог спасти ее, — сказал Бран. — Твоей Силе подвластен лишь прах, и твое дело — трупы. Без войска драугов ты немного стоишь, Миркъяртан. Если бы не плащ, который, кстати говоря, принадлежит Дирстиггу, я легко бы убил тебя, и ты это знаешь.
   — Конечно, конечно, однако плащ у меня, а с ним и все положенные ему свойства, — отвечал Миркъяртан. — И я к тому же придумал, как вызволить оттуда Ингвольд. — Он поднял глаза и громко позвал:
   — Скарнхравн! Спускайся сюда! Что ты медлишь?
   В ответ послышался отдаленный хохоток и грохот льда и камней — это Скарнхравн провел по скалам своим огненным взглядом. Когда шум затих, донесся раскатистый голос драуга:
   — В этой унылой дыре найдется еще кое-что, кроме старых мертвых костей и голубого огня, Миркъяртан. Кое-кто еще, скиплингов, горстки перепуганных насмерть доккальвов и старого пыльного драуга! — Эта мысль как будто пробудила в нем подобие чувства юмора — если оно вообще есть у драуга — и он закатился сиплым гоготом.
   — Быстро вниз, Скарнхравн! раздраженно приказал Миркъяртан. — Если хочешь подняться в моих глазах, спускайся, и немедленно!
   Бран неверяще воззрился на чародея:
   — Ты думаешь, что Скарнхравн может слететь вниз и вынести Ингвольд из усыпальницы? Пламя убьет ее. И если даже твой замысел удастся — как насчет заклятия сна, которое наложила на нее Хьердис?
   Миркъяртан пожал плечами.
   — Такие чары снимаются запросто, что бы там не наболтала тебе Хьердис.
   Она лгала тебе, чтобы ты не убил ее, едва возьмешь в руки меч.
   Скарнхравн! Чего ты ждешь, олух? Победа почти за нами — стоит только руку протянуть!
   Бран обнажил меч и отшвырнул прочь свой плащ.
   — Ты забыл посоветоваться со мной, Миркъяртан, насчет твоей якобы победы.
   Я не желаю и слышать о твоих замыслах. Мне до глубины души обрыдло запутываться в самой сердцевине чьих-то черных замыслов, будь то ты или Хьердис — похоже, вы оба считаете меня пешкой, которую можно двигать по своему разумению. Я пришел сюда, чтобы закончить начатую битву-поединок, с которого ты так трусливо сбежал. Защищайся Миркъяртан, если ты еще не полное ничтожество! — Он двинулся вперед, едва чувствуя леденящее дыхание пламени — так согрела его кровь месть Дирстигга.
   Миркъяртан обнажил свой меч.
   — Ты не оставляешь себе иного выхода, кроме смерти. Что ж, быть может, второй скиплинг окажется посговорчивее. Скарнхравн! Не допусти, чтобы его дружки сбежали! Они прячутся в щелях стены над нами, точно крысы.
   — Скарнхравн! Повелеваю тебе помочь мне, или я разорву тебя в клочья!
   Со своего насеста Скарнхравн отозвался скрипучим хохотом, и принялся безрассудно чертить по стенам огнем, обрушивая все новые груды льда, которые пролетали мимо доккальвов и усыпали ледяной крошкой подножие спуска.
   Миркъяртан не дрогнул и не отвел глаз от Брана и меча в его руке.
   — Скарнхравн! — грозно прогремел он. — Спускайся немедля! Я приказываю!

 
   В ответ на верхние уступы обрушился еще один камнепад.
   Скарнхравн хлестал огненным взглядом по верхним ярусам, разбивая в куски лед и камни.
   Воспользовавшись случаем, Бран бросился в атаку. Миркъяртан защищался яростно, но стоило ему лишь на миг выскользнуть из зоны досягаемости, он задирал голову к Скарнхравну и осыпал его проклятиями, получая в ответ новые потоки ледяного и каменного крошева. Скарнхравн бушевал в галереях где-то посреди подъема, затем вдруг взмыл в воздух с обычным для Призрачного Всадника душераздирающим воплем, едва не сгинув во взметнувшемся языке голубого огня. Продолжая испускать жуткие вопли, хлопая обрывками савана, черный силуэт кругами взлетал все выше и растворился во тьме.
   — Скарнхравн! Дезертир! Ничтожество! — яростно рычал Миркъяртан, бросаясь на Брана с таким бешенством, что едва не ранил его, несмотря на меч Дирстигга.
   — Удрал! — ликующе хохотал наверху Скальг. — Даже драуги могут отличить верное дело от безнадежного. Теперь заклятье бегства не поможет тебе, Миркъяртан! Бей его, Бран!
   Они продолжали ожесточенную схватку, и в минуту затишья вдруг все услышали стук камней, которые сыпались сверху, цокая и подпрыгивая на уступах. Что-то тяжело заскрежетало, словно один большой валун подталкивал другой. Нечто упорно прокладывало себе дорогу вниз, сокрушая камни.
   Кольссинир выступил из своего укрытия за скальным выступом.
   — Полагаю, лучше прекратить поединок, пока не выяснится, что именно производит такой шум.
   Миркъяртан оперся на меч и прислушался. Далеко вверху Скарнхравн заливался сиплым хохотом и вопил:
   — Эгей, Миркъяртан! Лучше следуй моему примеру и улетай отсюда подобру-поздорову! В этом жутком месте даже скалы-живые, и у них есть глаза, клыки и когти! Я с ними не справлюсь — они ползут себе мимо, и все тут!
   — Что такое?! — Кольссинир взглянул на Миркъяртана, и оба разом пожали плечами. — Может быть, это простой камнепад. Однако, Скарнхравн, без сомнения, увидел нечто из ряда вон выходящее.
   Миркъяртан потряс головой, тяжело и часто дыша.
   — Этот драуг совершенно спятил. Впрочем, у него и при жизни мозгов не хватало. Зря я отдал ему Дирстиггов шлем.
   Радуясь возможности перевести дух, Бран прислушивался к приближающемуся скрежету камней. Этот звук чередовался с минутами безмолвия, когда слышно было, как бормочет что-то далеко вверху Скарнхравн. Кольссинир велел нескольким доккальвам отправится на разведку — едва ли не под угрозой немедленной смерти. Покуда всеобщее внимание было приковано к доккальвам, Миркъяртан вдруг вскинул меч и бросился на Брана. Тот не был застигнут врасплох и сумел отразить почти наверняка смертельный удар, но отступил и споткнулся, не сумев удержаться на покрытых скользким инеем камнях.
   Падая, он успел увидеть в темноте за спиной Миркъяртана два багрово сверкнувших глаза. Огромный сгусток тьмы с нечеловеческим воплем возник за чародеем и подобно лавине обрушился с уступа в самую сердцевину
   Голубого огня. На миг все окутал мрак — это лед и камни почти загасили пламя, но затем оно вспыхнуло еще ярче прежнего.
   Бран вскочил на ноги и метнулся в укрытие. Над ним выросла черная в свете пламени громада. Он слышал, как меч Миркъяртана непрерывно бьет по камню.
   Затем тварь, испустив жуткое злобное рычание, сгребла чародея в чудовищные медвежьи объятия. Бран моргнул, едва не ослепленный яркой вспышкой огненной молнии, которую метнул Кольссинир, и на миг различил неуклюжую громадину, в толстых лапах крепко сжимавшую Миркъяртана. Он даже не пытался вырваться — то ли потерял сознание, то ли был мертв.
   Кольссинир и Пер повели доккальвов на чудовище, по пути споткнувшись о Брана. Ревя и рыча, тварь отшвырнула нападавших с такой легкостью, точно это были надоедливые мухи. Багровые глазки бешено горели, когда она потрясала зажатым в зубах безвольным телом Миркъяртана. Бран метнулся вперед с мечом, ударил — и от сотрясения у него едва не вырвало руку из суставов, брызнули искры, точно он ударил по булыжнику. Тварь, шипя и рыча, развернулась и отбила меч массивной черной лапой, усаженной крепкими когтями.