Страница:
Государь между тем делался к Державину час от часу холоднее и никакого по вышесказанному Гуркину письму не токмо распоряжения, ниже словесного отзыва не сделал».
Примечание 2
Иметь собственную скотобойню кагалу необходимо для обеспечения сбора с кошерного мяса, который им везде учреждается для достижения еврейско-национальных, кагало-административных и экономических целей, с которыми мы познакомимся ниже. Но прежде считаем нужным сказать несколько слов о самом кошере.
Известно, что евреи не употребляют в пищу говядины от скотины, зарезанной не шохетом (т. е. особым еврейским резником, изучившим специально талмудические постановления об убиении скота и птиц), равным образом и от скотины, оказавшейся запрещённой по другим талмудическим правилам о кошере и трефе.
Из 86 талмудических глав о резке скота и трефе, которые разделены на 642 параграфа, изложенные в сборнике талмудических законов (Шулхан-арух, Иоре де'а), мы сочли нужным привести здесь несколько параграфов.
По смыслу § Пар. 10 и 11 главы 18 Положения о резке скота и птицы нож должен быть при этом без самомалейшей щербинки; в противном случае зарезанная им скотина признается трефом, т. е. негодной в пищу евреям.
Таким образом, к резке шохет приступает тогда, когда нож после тщательной шлифовки оказался вполне гладким – совершенно даже без едва чувствительных зазубрин. Но, чтобы скотина, зарезанная таким ножом, была кошер, еще нужно, чтобы нож по проверке его шохетом после резки вышел из этой операции неповреждённым, решительно таким, каким был до начала к оной[16].
Параграф 2 главы 6 гласит: «Можно зарезать скотину зубом, оставшимся в челюсти, отделившейся от скотины, равно ногтем руки, оторванной от туловища, лишь бы они были свободны от зазубрин».
Как ни забавны эти два последних пункта, но гораздо забавнее следующее, почти невероятное постановление (Пар.§ 7 главы 18), которое передаем в буквальном переводе: «Если нож, острие которого гладко, но не остро, свободен от зазубрин, то им можно резать, и резание таковым ножом считается удовлетворительным, продолжайся оно (по тупости ножа) хоть целый день».
Но мы не можем не заметить, что хотя в законе существует подобная дикость относительно резки скота, однако ж убой скота на деле всегда совершается острым, свободным от зазубрин ножом, притом с необыкновенной быстротой. Что же касается приготовлений к резке, то они действительно представляют картину возмутительную.
Скотина подвергается мукам до тех пор, пока не приводится в такую неподвижную позу, при которой шохет (ученый скотобой), выдернув волосы из того места на шее, по которому он должен провести нож, совершает убой так, чтобы скотина резким неожиданным движением не причинила острию ножа малейшего повреждения, отчего всё мясо может сделаться трефом.
Вот одна и именно та сторона кошера, которой он обременяет только жизнь самих евреев, но ничем не вреден для христиан, покупающих мясо треф; ибо для последних всё равно, зарезана ли скотина бритвой, ножом и пр., лишь бы она была здорова.
Теперь мы коснемся той стороны кошера, которой он вреден исключительно для христиан. Если скотина была зарезана таким образом, что ни одно из бесконечной канители талмудических постановлений относительно ножа и самого процесса резки не было нарушено, то шохет приступает еще к осмотру или обревизованию внутренностей оной.
Этот процесс производится шохетом с точки зрения талмудической ветеринарной медицины, и если скотина оказалась нездоровой, то мясо обращается в треф и поступает в продажу христианам. Болезни, по которым скотина негодна в пищу евреям, разделяются на восемь родов: 1) деруса, 2) некуба, 3) хасера, 4) нетула, 5) керуа, 6) нефула, 7) песука и 8) шебура[17].
Деруса означает, что скотина была ранена хищным зверем. Некуба значит, что туша имеет отверстие, открываемое шохетом в мозговой оболочке, в пищепроводном или дыхательном канале, в легких или в желчном пузыре, в сердце или селезенке и пр. Хасера – скотина имела природный недостаток в легких.
Нетула – скотина лишена или одной из челюстей, или печени и пр. Керуа значит, что найдено повреждение в брюшной полости туши вплоть до внутренностей. Нефула – скотина повреждена при падении. Песука – скотина оказалась с переломанным позвоночным столбом. Шебура называется та скотина, у которой большая часть позвонков переломана.
Эти восемь пунктов составляют основу науки о трефе. В числе глав, упомянутых нами выше, каждый из этих случаев рассматривается подробно и всесторонне. Понятно, что причина трефа при подобных случаях есть не что иное, как болезненное состояние зарезанной скотины.
Здесь мы не можем не заметить, что при этом обстоятельстве евреи не без оснований чувствуют отвращение к пище христиан, ибо треф, который они покупают от евреев, нередко есть настоящая невейла (падаль).
Конечно, кажется, смешно было бы ставить кошер этой стороной в общий ряд еврейских религиозных воззрений; однако же, благодаря глубокому неведению, господствующему в Европе между христианами относительно иудейства, кошеру до сих пор повсюду удалось спрятаться между еврейскими религиозными воззрениями и пользоваться правами веротерпимости.
Но если молчание относительно этой грубой ошибки со стороны представителей либерализма, гуманизма и пр. христианского мира оправдывается их неведением, то нельзя, однако же, не удивляться, почему поборники высокого принципа общечеловеческой равноправности Моисеева закона до сих пор ни слова об этом не напоминали.
Неужели они считают продажу христианам мяса нездорового скота делом позволительным для евреев по той причине, что в законе Моисея сказано: «Не ешьте никакой мертвечины; иноземцу, который случается в жилищах твоих, отдай ее или продай ему, ибо ты народ святый у Господа, Бога твоего»[18].
Кроме правил о резке скотины и об осмотре внутренностей туши, о которых мы до сих пор говорили, к уставу о кошере относится еще множество постановлений: о туке, об освобождении мяса от крови и жил и пр.[19]
Вот краткий очерк чрезвычайно обременительного и во всех отношениях вредного для жизни евреев и христиан, посреди которых они живут, кошера. Но надо заметить, что своим существованием в той полной силе, в которой кошер живет между евреями в России, он главным образом обязан не фанатизму еврейской нации, а бдительному надзору самых строгих кагальных агентов и специально созданных учреждений, контролирующих каждый фунт мяса, употребляемого местными еврейскими жителями, и тем строгим преследованиям, которые кагал всегда употребляет против нарушителей кошера[20].
Таким образом, кошер навязывается евреям более силой страха и наказания, чем фанатизмом. Ревность же кагала к кошеру объясняется весьма просто.
Если кагал есть учреждение или власть и в основании их лежит Талмуд, то само собою разумеется, что поддержание кошера, который более всех прочих особенностей еврейской жизни отрывает эту нацию от остального мира и образует самую вернейшую ограду талмудического знамени, должно быть для них одной из самых прямых и самых священнейших обязанностей.
Этим же обстоятельством объясняется и строгость мер, которые кагал употребляет для охранения кошера. Кагал по опыту знает, что не все евреи, которые придерживаются кошера у себя дома, т. е. там, где они всегда под надзором кагала, остаются ему верными и там, где они чувствуют себя вполне свободными от такового надзора.
Будучи знаком с этой скрытой чертой жизни еврея, кагал убежден, что с оставлением кошера на попечение совести еврея в непродолжительном времени в каждом обществе найдутся такие евреи, которые при покупке мяса забудут обо всем и станут приобретать то мясо, которое здоровее, вкуснее и дешевле, а так как треф всеми этими качествами отличается от кошера[21], то он непременно возьмет перевес и кошеру недолго бы осталось служить опорой для знамени создателя Талмуда.
При таком убеждении на счет жизни еврейской массы и при том важном значении кошера для иудейства, о котором мы только что говорили, кагал в России, в стране, где Талмуд расположился главным лагерем, не может оставить его на попечение совести еврея.
Положиться здесь на совесть и поддерживать кошер проповедью, увещеванием и тому подобными мерами – дело очень и очень ненадежное; кошер явился бы тогда сказочным громаднейшим зданием, построенным на курьих ножках.
Теперь ясно, для какой надобности кагал строит за свой счет скотобойни, по какой причине он заполнил мясную торговлю множеством своих чиновников и обременил эту отрасль тяжелыми налогами и поборами и, наконец, к чему вся эта странная обстановка вокруг мясной торговли, которая подробно обрисована в 48 кагальных постановлениях о кошере, изложенных в этой книге под № 5, 8-11, 13, 14, 32, 36, 60, 61, 80, 88-91, 93-96, 114, 122, 142, 152, 157, 161, 164, 173, 176, 178, 184, 217, 226, 249—251, 257—259, 265, 269—272, 275 и 278.
Главную цель составляет, как мы видели, охрана вернейшей опоры талмудического знамени. Если же мы добавим, что, кроме сего, коробочный сбор с кошера образует еще и капитал в руках кагала, необходимый не только для содержания служителей по части кошера, но и для других кагальных оборотов, как, например, на подарки чиновникам, подкуп и пр., как это изображено в вышеназванных актах[22], то не трудно понять, до какой степени кошер и коробочный сбор от кошерного мяса вредны для самих евреев, для христиан, посреди которых они живут, а в особенности для целей правительства, о чем ниже еще будем говорить.
После всего сказанного сам собой возникает вопрос: как смотрит на кошер русское правительство и что говорят о нем русские гражданские законы?
Ответ таков: кошер в России обеспечен силой русских законов и наблюдением за аккуратным исполнением его со стороны евреев занимается не только кагал, но и местные власти. Вот как объясняется это странное явление.
Не доверяя только своим силам великое дело охранения от ослабления кошера в России в главном талмудическом лагере и опасаясь тех случаев, когда оштрафованные за нарушение кошера субъекты стали бы искать защиты у местных властей и законов – обстоятельства, от которого ни в каком случае нельзя ожидать благих последствий для интересов синагоги вообще, а в особенности для власти кагала, – кагал постарался подвести устав о кошере под требования русских законов, подкрепив его силой оных.
Достижение этой цели, как следует полагать, не стоило излишних трудов и усилий. Требовалось только указать правительству, что коробочный сбор от кошера будто может служить дополнительной статьей, облегчающей сбор налогов с евреев, и больше ничего. Эта маленькая хитрость со стороны выдрессированных талмудических политиков нашла соответствующее место для кошера в сводах русских законов.
Вот как кагал заставил говорить русский закон о талмудическом кошере:
Если после всего сказанного спросим себя, к какому именно заключению привело нас наше рассуждение о вышеизложенном предмете и изучение означенных документов, то ответ на это вопрос, думаем, не очень труден и вполне удовлетворит следующее заключение.
Русские законы вменяют в обязанность местной полиции наблюдать за аккуратным исполнением евреями их обязанностей относительно талмудических правил о кошере, которые больше всех прочих особенностей еврейской жизни отрывают их от остального мира и вообще весьма вредны для всех жителей страны в гигиеническом отношении, используя особые постановления и собирая налоги в пользу кагальной кассы.
Именно эти средства кагал употребляет на вечное противодействие русским же законам и русскому правительству, что документально доказано первым нашим примечанием и кагальными постановлениями, к ним относящимися, о чем еще речь впереди.
Примечание 3
Влияние этих братств на общественный и частный быт евреев в нравственном и материальном отношении и на социальную жизнь страны, где еврейское население составляет значительную цифру, чрезвычайно велико. Еврейские братства можно назвать артериями еврейского общества, кагал – его сердце.
Не познакомившись предварительно с этой силой, вряд ли возможно составить вполне ясное представление о жизни евреев вообще, а в особенности об организации их общин и о внутренних связях, скрепляющих всех евреев, рассеянных по всему земное шару, в одно целое, сильное и непоборимое.
Даже само краткое обозрение, посвященное нами этому предмету, составило довольно объемистую книгу, которую мы вынуждены были издать отдельно[29].
Здесь вскользь только заметим, что местные братства могут быть разделены на следующие категории:
а) талмудически-ученые,
б) благотворительные,
в) ремесленные и
г) религиозные.
Отдельные цели, преследуемые местными братствами всех категорий, находятся всегда в тесной связи и в полной гармонии с национально-талмудическими корнями и с требованиями кагала, от которого зависит их существование.
У каждого братства есть свои представители, свой учитель, а нередко и своя молельня. Одним словом, каждое братство есть маленький кагал, а представители всех братств, которые большей частью принадлежат к высшему слою, вместе образуют легион верных борцов национально-талмудического знамени, готовый всегда на помощь кагалу в погоне за неверными отступниками и непокорными его власти и на защиту каждого индивидуума, затеявшего борьбу с неверными (гоями).
Отношения между братствами и кагалом определяются актами № 5, 7, 8, 14, 38, 48, 59, 79, 80, 82, 85, 161, 178, 194, 211, 242, 243, 254, 274, 275 и 277.
Примечание 4
За нарушение правила касательно срока Ездра угрожает следующими словами: «Кто в продолжение трех дней не занимался чтением закона, на того нападут враги»[34].
Кроме этого, чтение Пятикнижия и пророков вошло в состав общественной молитвы в праздники новолуния и во время постов. Исполнение этого обряда возложено синагогою на всех евреев без исключения.
Он одинаково обязателен для когена (священника), для леви (его помощника)[35] и для Израиля (израильтян). Чтение это совершается по Торе – свитку, написанному на пергаменте по правилам Талмуда и хранящемуся как священнейший предмет в синагоге.
Приступают к совершению этого обряда по окончании молитвы «шемина эсрей». Из кивота вынимают свиток и передают его кантору или заступающему его место. Кантор, приняв Тору с почтительным благоговением, произносит коротенькую молитву и совершает торжественный вход на эстраду (возвышение), народ окружает его и прикладывается к свитку.
На эстраде кантора со свитком встречают сеган, или габай (староста), и шамеш (служка). Положив свиток на стол эстрады, кантор по указанию габая громко и нараспев призывает по имени и отечеству того, кто удостоился первым приступить к чтению.
На этот зов приглашенное лицо поднимается со своего места и отправляется на эстраду. Приложившись к торе, приглашенный громко произносит молитву: «Благословляйте Иегову благословенного! Благословен будь Иегова благословенный во веки веков!
Благословен еси ты Иегова, царь вселенной, который избрал нас из всех народов и дал нам свой закон. Благословен еси ты, Иегова, – законодатель». Народ отвечает: «Аминь», и после этого начинается чтение. По окончании чтения приглашенный опять громко произносит: «Благословен еси ты, Иегова, Боже наш, царь вселенной, который дал нам закон истинный. Благословен еси ты, Иегова, давший закон».
Смысл обряда Алия – в том, что приглашенный к чтению получил алию, т. е. он удостоился чести взойти на Синайскую гору, которую эстрада представляет в молитвенном доме, и читать закон, дарованный Богом избранному Израилю[36].
О правах на получение Алии
Первая алия принадлежит когену (потомку Аарона), вторая – левиту, остальные – удел народа. В отсутствие когена левит берет первую алию; в отсутствие левита коген берет первые две, свою и левита. Таким образом утверждается преимущество духовенства. В отсутствие же когена и левита их алиот становится достоянием других лиц недуховного звания, присутствующих при молитве.
Для раздачи алиот, принадлежащих народу, существует следующий порядок: наси (князь), талмуд хахам (ученый талмудист) и парнес (представитель общественного управления) берут самые высшие алиот, которыми считаются шелиши и шиши (3-я и 6-я), прочие алии идут всем остальным[37].
Таким образом, обряд Алия, разделяя молящихся на высший и низший слои, нередко служит причиной раздора: один считает личным оскорблением, что его не пригласили к Торе, другой обижен на то, что его пригласили, но четвертым, а не третьим; поднимается шум и при совершении самого священнейшего обряда, и синагога превращается в базарную площадь, где все кричат и доказывают каждый свое. Здесь нельзя не заметить, что синагога разделила описываемый нами обряд на части для высших и низших чад своих: мипней дарке шалом, т. е. для примирения всех классов[38], а выходит совершенно противное.
Примечание 5
В настоящей книге, открывающей в первый раз территорию, на которую еврейский кагал всегда простирал и ныне простирает свои права и которую он действительно подчинял и подчиняет своей власти, сказанное изречение получает значение неопровергаемой истины и переходит из проблемы в аксиому. С территорией еврейского царства знакомят нас права кагала о Хезкат ишуб, т. е. о власти кагала над территорией и населением своего района.
«Хотя по течению всех дел видно было истинным сынам отечества недоброжелательство польских вельмож, окружавших Государя, но явное их и низкое поведение ко вреду России свидетельствуется сим.
Господин Баранов, что ныне обер-прокурор в Сенате, бывший в министерском комитете, по увольнении из службы Державина, рассказал ему, что когда он принес в комитет объявленный генерал-прокурором словесный именной указ о шляхте и вышеозначенную докладную записку об оной, то граф Черторижский, прочтя, оную и указ бросил в камин с презрением, которую Баранов, подхватя, спас от огня.
О жидах написанный им проект, согласный с мнением Державина, велено было отдать г. Сперанскому, который переделал по-своему, не упомянув даже и о том, что он последовал по рассмотрении мнения Державина, как бы оного совсем не было, о котором ни одним словом и в указе не упомянуто.
Державин, узнав от него, Баранова, о решении таким образом еврейского дела, шутя сказал: «Иуда продал Христа за 30 сребреников, а вы за сколько Россию?»
Он со смехом также отвечал: «По 30 000 червонных на брата, кроме-де меня, ибо проект, мною написанный, переделал Сперанский», но кто же именно взял червонцы, оного не объявил. Не думаю, чтобы русские вельможи сделали такую подлость, кроме Сперанского, которого гласно подозревали и в корыстолюбии, а особливо по сему делу по связи его с Перецом»[14].
Примечание 2
О скотобойнях, о кошере и трефе вообще; о влиянии кошера на жизнь населения; о коробочном сборе с кошерного мяса; о настоящей цели оного и о поддержке кошера со стороны русских законов
Во всех городах и местечках еврейской оседлости евреи строят скотобойни на свой счет и стараются забрать в свои руки торговлю говядиной[15]. Но надо заметить, что к этому побуждаются они не столько желанием эксплуатировать местное население, сколько другими обстоятельствами.Иметь собственную скотобойню кагалу необходимо для обеспечения сбора с кошерного мяса, который им везде учреждается для достижения еврейско-национальных, кагало-административных и экономических целей, с которыми мы познакомимся ниже. Но прежде считаем нужным сказать несколько слов о самом кошере.
Известно, что евреи не употребляют в пищу говядины от скотины, зарезанной не шохетом (т. е. особым еврейским резником, изучившим специально талмудические постановления об убиении скота и птиц), равным образом и от скотины, оказавшейся запрещённой по другим талмудическим правилам о кошере и трефе.
Из 86 талмудических глав о резке скота и трефе, которые разделены на 642 параграфа, изложенные в сборнике талмудических законов (Шулхан-арух, Иоре де'а), мы сочли нужным привести здесь несколько параграфов.
По смыслу § Пар. 10 и 11 главы 18 Положения о резке скота и птицы нож должен быть при этом без самомалейшей щербинки; в противном случае зарезанная им скотина признается трефом, т. е. негодной в пищу евреям.
Таким образом, к резке шохет приступает тогда, когда нож после тщательной шлифовки оказался вполне гладким – совершенно даже без едва чувствительных зазубрин. Но, чтобы скотина, зарезанная таким ножом, была кошер, еще нужно, чтобы нож по проверке его шохетом после резки вышел из этой операции неповреждённым, решительно таким, каким был до начала к оной[16].
Параграф 2 главы 6 гласит: «Можно зарезать скотину зубом, оставшимся в челюсти, отделившейся от скотины, равно ногтем руки, оторванной от туловища, лишь бы они были свободны от зазубрин».
Как ни забавны эти два последних пункта, но гораздо забавнее следующее, почти невероятное постановление (Пар.§ 7 главы 18), которое передаем в буквальном переводе: «Если нож, острие которого гладко, но не остро, свободен от зазубрин, то им можно резать, и резание таковым ножом считается удовлетворительным, продолжайся оно (по тупости ножа) хоть целый день».
Но мы не можем не заметить, что хотя в законе существует подобная дикость относительно резки скота, однако ж убой скота на деле всегда совершается острым, свободным от зазубрин ножом, притом с необыкновенной быстротой. Что же касается приготовлений к резке, то они действительно представляют картину возмутительную.
Скотина подвергается мукам до тех пор, пока не приводится в такую неподвижную позу, при которой шохет (ученый скотобой), выдернув волосы из того места на шее, по которому он должен провести нож, совершает убой так, чтобы скотина резким неожиданным движением не причинила острию ножа малейшего повреждения, отчего всё мясо может сделаться трефом.
Вот одна и именно та сторона кошера, которой он обременяет только жизнь самих евреев, но ничем не вреден для христиан, покупающих мясо треф; ибо для последних всё равно, зарезана ли скотина бритвой, ножом и пр., лишь бы она была здорова.
Теперь мы коснемся той стороны кошера, которой он вреден исключительно для христиан. Если скотина была зарезана таким образом, что ни одно из бесконечной канители талмудических постановлений относительно ножа и самого процесса резки не было нарушено, то шохет приступает еще к осмотру или обревизованию внутренностей оной.
Этот процесс производится шохетом с точки зрения талмудической ветеринарной медицины, и если скотина оказалась нездоровой, то мясо обращается в треф и поступает в продажу христианам. Болезни, по которым скотина негодна в пищу евреям, разделяются на восемь родов: 1) деруса, 2) некуба, 3) хасера, 4) нетула, 5) керуа, 6) нефула, 7) песука и 8) шебура[17].
Деруса означает, что скотина была ранена хищным зверем. Некуба значит, что туша имеет отверстие, открываемое шохетом в мозговой оболочке, в пищепроводном или дыхательном канале, в легких или в желчном пузыре, в сердце или селезенке и пр. Хасера – скотина имела природный недостаток в легких.
Нетула – скотина лишена или одной из челюстей, или печени и пр. Керуа значит, что найдено повреждение в брюшной полости туши вплоть до внутренностей. Нефула – скотина повреждена при падении. Песука – скотина оказалась с переломанным позвоночным столбом. Шебура называется та скотина, у которой большая часть позвонков переломана.
Эти восемь пунктов составляют основу науки о трефе. В числе глав, упомянутых нами выше, каждый из этих случаев рассматривается подробно и всесторонне. Понятно, что причина трефа при подобных случаях есть не что иное, как болезненное состояние зарезанной скотины.
Здесь мы не можем не заметить, что при этом обстоятельстве евреи не без оснований чувствуют отвращение к пище христиан, ибо треф, который они покупают от евреев, нередко есть настоящая невейла (падаль).
Конечно, кажется, смешно было бы ставить кошер этой стороной в общий ряд еврейских религиозных воззрений; однако же, благодаря глубокому неведению, господствующему в Европе между христианами относительно иудейства, кошеру до сих пор повсюду удалось спрятаться между еврейскими религиозными воззрениями и пользоваться правами веротерпимости.
Но если молчание относительно этой грубой ошибки со стороны представителей либерализма, гуманизма и пр. христианского мира оправдывается их неведением, то нельзя, однако же, не удивляться, почему поборники высокого принципа общечеловеческой равноправности Моисеева закона до сих пор ни слова об этом не напоминали.
Неужели они считают продажу христианам мяса нездорового скота делом позволительным для евреев по той причине, что в законе Моисея сказано: «Не ешьте никакой мертвечины; иноземцу, который случается в жилищах твоих, отдай ее или продай ему, ибо ты народ святый у Господа, Бога твоего»[18].
Кроме правил о резке скотины и об осмотре внутренностей туши, о которых мы до сих пор говорили, к уставу о кошере относится еще множество постановлений: о туке, об освобождении мяса от крови и жил и пр.[19]
Вот краткий очерк чрезвычайно обременительного и во всех отношениях вредного для жизни евреев и христиан, посреди которых они живут, кошера. Но надо заметить, что своим существованием в той полной силе, в которой кошер живет между евреями в России, он главным образом обязан не фанатизму еврейской нации, а бдительному надзору самых строгих кагальных агентов и специально созданных учреждений, контролирующих каждый фунт мяса, употребляемого местными еврейскими жителями, и тем строгим преследованиям, которые кагал всегда употребляет против нарушителей кошера[20].
Таким образом, кошер навязывается евреям более силой страха и наказания, чем фанатизмом. Ревность же кагала к кошеру объясняется весьма просто.
Если кагал есть учреждение или власть и в основании их лежит Талмуд, то само собою разумеется, что поддержание кошера, который более всех прочих особенностей еврейской жизни отрывает эту нацию от остального мира и образует самую вернейшую ограду талмудического знамени, должно быть для них одной из самых прямых и самых священнейших обязанностей.
Этим же обстоятельством объясняется и строгость мер, которые кагал употребляет для охранения кошера. Кагал по опыту знает, что не все евреи, которые придерживаются кошера у себя дома, т. е. там, где они всегда под надзором кагала, остаются ему верными и там, где они чувствуют себя вполне свободными от такового надзора.
Будучи знаком с этой скрытой чертой жизни еврея, кагал убежден, что с оставлением кошера на попечение совести еврея в непродолжительном времени в каждом обществе найдутся такие евреи, которые при покупке мяса забудут обо всем и станут приобретать то мясо, которое здоровее, вкуснее и дешевле, а так как треф всеми этими качествами отличается от кошера[21], то он непременно возьмет перевес и кошеру недолго бы осталось служить опорой для знамени создателя Талмуда.
При таком убеждении на счет жизни еврейской массы и при том важном значении кошера для иудейства, о котором мы только что говорили, кагал в России, в стране, где Талмуд расположился главным лагерем, не может оставить его на попечение совести еврея.
Положиться здесь на совесть и поддерживать кошер проповедью, увещеванием и тому подобными мерами – дело очень и очень ненадежное; кошер явился бы тогда сказочным громаднейшим зданием, построенным на курьих ножках.
Теперь ясно, для какой надобности кагал строит за свой счет скотобойни, по какой причине он заполнил мясную торговлю множеством своих чиновников и обременил эту отрасль тяжелыми налогами и поборами и, наконец, к чему вся эта странная обстановка вокруг мясной торговли, которая подробно обрисована в 48 кагальных постановлениях о кошере, изложенных в этой книге под № 5, 8-11, 13, 14, 32, 36, 60, 61, 80, 88-91, 93-96, 114, 122, 142, 152, 157, 161, 164, 173, 176, 178, 184, 217, 226, 249—251, 257—259, 265, 269—272, 275 и 278.
Главную цель составляет, как мы видели, охрана вернейшей опоры талмудического знамени. Если же мы добавим, что, кроме сего, коробочный сбор с кошера образует еще и капитал в руках кагала, необходимый не только для содержания служителей по части кошера, но и для других кагальных оборотов, как, например, на подарки чиновникам, подкуп и пр., как это изображено в вышеназванных актах[22], то не трудно понять, до какой степени кошер и коробочный сбор от кошерного мяса вредны для самих евреев, для христиан, посреди которых они живут, а в особенности для целей правительства, о чем ниже еще будем говорить.
После всего сказанного сам собой возникает вопрос: как смотрит на кошер русское правительство и что говорят о нем русские гражданские законы?
Ответ таков: кошер в России обеспечен силой русских законов и наблюдением за аккуратным исполнением его со стороны евреев занимается не только кагал, но и местные власти. Вот как объясняется это странное явление.
Не доверяя только своим силам великое дело охранения от ослабления кошера в России в главном талмудическом лагере и опасаясь тех случаев, когда оштрафованные за нарушение кошера субъекты стали бы искать защиты у местных властей и законов – обстоятельства, от которого ни в каком случае нельзя ожидать благих последствий для интересов синагоги вообще, а в особенности для власти кагала, – кагал постарался подвести устав о кошере под требования русских законов, подкрепив его силой оных.
Достижение этой цели, как следует полагать, не стоило излишних трудов и усилий. Требовалось только указать правительству, что коробочный сбор от кошера будто может служить дополнительной статьей, облегчающей сбор налогов с евреев, и больше ничего. Эта маленькая хитрость со стороны выдрессированных талмудических политиков нашла соответствующее место для кошера в сводах русских законов.
Вот как кагал заставил говорить русский закон о талмудическом кошере:
«Существующий издавна в еврейских обществах Российской Империи особый денежный сбор под названием коробочного или кружечного предназначается на общественные потребности евреев, как-то: на облегчение средств к бездоимочному взносу податей и исправному отбыванию повинностей; на уплату общественных долгов; на учреждение и содержание еврейских училищ и пр.[23]Таким образом, кошер теперь имеет обязательную силу для еврея в России не только по Талмуду, но и по государственным законам, а наблюдением за аккуратным исполнением оного занимаются вместе с кагалом и местная полиция, и местные власти. Следовательно, кошер главная ограда талмудического знамени – теперь уже не опасается ни внутреннего, ни внешнего врага. Но ответ на вопрос, насколько поддержка кошера принесла пользу правительству в финансовом отношении, мы советуем отыскать в следующих цифрах, выражающих недоимку, числящуюся за евреями: по Виленской губернии – 293 868 руб. 36,5 коп.[27], а по Минской – 341 097 руб. 15 коп.[28]
Общему сбору подлежит:
1. Убой скота на кошер (с каждой скотины).
2. Резание птиц (с каждой птицы).
3. Продажа кошерного мяса (с каждого фунта).
4. Пени, штрафы и взыскания за несоблюдение правил по общему коробочному сбору[24].
При убое скота и птиц на кошер не употребляется других к тому орудий, кроме данных откупщиком, с его клеймом и с удостоверением раввина, что они могут быть употребляемы для кошера[25].
Городские и земские полиции и общественные начальства должны оказывать откупщикам по всякому их правильному требованию законное содействие и вспомоществование в том, чтобы коробочные сборы платимы были евреями без всякого сопротивления и утайки»[26].
Если после всего сказанного спросим себя, к какому именно заключению привело нас наше рассуждение о вышеизложенном предмете и изучение означенных документов, то ответ на это вопрос, думаем, не очень труден и вполне удовлетворит следующее заключение.
Русские законы вменяют в обязанность местной полиции наблюдать за аккуратным исполнением евреями их обязанностей относительно талмудических правил о кошере, которые больше всех прочих особенностей еврейской жизни отрывают их от остального мира и вообще весьма вредны для всех жителей страны в гигиеническом отношении, используя особые постановления и собирая налоги в пользу кагальной кассы.
Именно эти средства кагал употребляет на вечное противодействие русским же законам и русскому правительству, что документально доказано первым нашим примечанием и кагальными постановлениями, к ним относящимися, о чем еще речь впереди.
Примечание 3
О еврейских братствах, о их отношениях к кагалу и о влиянии еврейских братств на быт евреев и неевреев
Нет общества еврейского как за границею, так и в Империи, в котором бы не существовало нескольких еврейских братств, и почти нет еврея, который бы не числился членом какого-либо братства.Влияние этих братств на общественный и частный быт евреев в нравственном и материальном отношении и на социальную жизнь страны, где еврейское население составляет значительную цифру, чрезвычайно велико. Еврейские братства можно назвать артериями еврейского общества, кагал – его сердце.
Не познакомившись предварительно с этой силой, вряд ли возможно составить вполне ясное представление о жизни евреев вообще, а в особенности об организации их общин и о внутренних связях, скрепляющих всех евреев, рассеянных по всему земное шару, в одно целое, сильное и непоборимое.
Даже само краткое обозрение, посвященное нами этому предмету, составило довольно объемистую книгу, которую мы вынуждены были издать отдельно[29].
Здесь вскользь только заметим, что местные братства могут быть разделены на следующие категории:
а) талмудически-ученые,
б) благотворительные,
в) ремесленные и
г) религиозные.
Отдельные цели, преследуемые местными братствами всех категорий, находятся всегда в тесной связи и в полной гармонии с национально-талмудическими корнями и с требованиями кагала, от которого зависит их существование.
У каждого братства есть свои представители, свой учитель, а нередко и своя молельня. Одним словом, каждое братство есть маленький кагал, а представители всех братств, которые большей частью принадлежат к высшему слою, вместе образуют легион верных борцов национально-талмудического знамени, готовый всегда на помощь кагалу в погоне за неверными отступниками и непокорными его власти и на защиту каждого индивидуума, затеявшего борьбу с неверными (гоями).
Отношения между братствами и кагалом определяются актами № 5, 7, 8, 14, 38, 48, 59, 79, 80, 82, 85, 161, 178, 194, 211, 242, 243, 254, 274, 275 и 277.
Примечание 4
Об обряде Алия (чтении Пятикнижия во время общественного моления), во время которого евреи разделяются на патрициев и плебеев
Обряд этот, который установлен Ездрой[30], а по мнению других, даже самим Моисеем[31], заключается в чтении Пятикнижия и пророков при общественной молитве[32]. Чтение это совершается не ежедневно, а по понедельникам, четвергам и субботам[33].За нарушение правила касательно срока Ездра угрожает следующими словами: «Кто в продолжение трех дней не занимался чтением закона, на того нападут враги»[34].
Кроме этого, чтение Пятикнижия и пророков вошло в состав общественной молитвы в праздники новолуния и во время постов. Исполнение этого обряда возложено синагогою на всех евреев без исключения.
Он одинаково обязателен для когена (священника), для леви (его помощника)[35] и для Израиля (израильтян). Чтение это совершается по Торе – свитку, написанному на пергаменте по правилам Талмуда и хранящемуся как священнейший предмет в синагоге.
Приступают к совершению этого обряда по окончании молитвы «шемина эсрей». Из кивота вынимают свиток и передают его кантору или заступающему его место. Кантор, приняв Тору с почтительным благоговением, произносит коротенькую молитву и совершает торжественный вход на эстраду (возвышение), народ окружает его и прикладывается к свитку.
На эстраде кантора со свитком встречают сеган, или габай (староста), и шамеш (служка). Положив свиток на стол эстрады, кантор по указанию габая громко и нараспев призывает по имени и отечеству того, кто удостоился первым приступить к чтению.
На этот зов приглашенное лицо поднимается со своего места и отправляется на эстраду. Приложившись к торе, приглашенный громко произносит молитву: «Благословляйте Иегову благословенного! Благословен будь Иегова благословенный во веки веков!
Благословен еси ты Иегова, царь вселенной, который избрал нас из всех народов и дал нам свой закон. Благословен еси ты, Иегова, – законодатель». Народ отвечает: «Аминь», и после этого начинается чтение. По окончании чтения приглашенный опять громко произносит: «Благословен еси ты, Иегова, Боже наш, царь вселенной, который дал нам закон истинный. Благословен еси ты, Иегова, давший закон».
Смысл обряда Алия – в том, что приглашенный к чтению получил алию, т. е. он удостоился чести взойти на Синайскую гору, которую эстрада представляет в молитвенном доме, и читать закон, дарованный Богом избранному Израилю[36].
О правах на получение Алии
Первая алия принадлежит когену (потомку Аарона), вторая – левиту, остальные – удел народа. В отсутствие когена левит берет первую алию; в отсутствие левита коген берет первые две, свою и левита. Таким образом утверждается преимущество духовенства. В отсутствие же когена и левита их алиот становится достоянием других лиц недуховного звания, присутствующих при молитве.
Для раздачи алиот, принадлежащих народу, существует следующий порядок: наси (князь), талмуд хахам (ученый талмудист) и парнес (представитель общественного управления) берут самые высшие алиот, которыми считаются шелиши и шиши (3-я и 6-я), прочие алии идут всем остальным[37].
Таким образом, обряд Алия, разделяя молящихся на высший и низший слои, нередко служит причиной раздора: один считает личным оскорблением, что его не пригласили к Торе, другой обижен на то, что его пригласили, но четвертым, а не третьим; поднимается шум и при совершении самого священнейшего обряда, и синагога превращается в базарную площадь, где все кричат и доказывают каждый свое. Здесь нельзя не заметить, что синагога разделила описываемый нами обряд на части для высших и низших чад своих: мипней дарке шалом, т. е. для примирения всех классов[38], а выходит совершенно противное.
Примечание 5
О власти кагала в своем районе; о его правилах при разрешении иногородним евреям селиться в оном; о продаже частным евреям хазака и меропие, т. е. права на владение недвижимым имуществом, принадлежащим нееврейским жителям этого района, и на эксплуатацию этих имуществ и их владельцев; о хереме и о присяге у евреев.
Изречение: «Евреи образуют государство в государстве», которым Шиллер завершает и округляет картину еврейского быта в земле Египетской 3600 лет тому назад, не без оснований применяется к жизни еврейского народа и в настоящее время; но так как государство без территории немыслимо, то и приведенное изречение считалось до сих пор более поэтическим выражением, чем исторической истиной.В настоящей книге, открывающей в первый раз территорию, на которую еврейский кагал всегда простирал и ныне простирает свои права и которую он действительно подчинял и подчиняет своей власти, сказанное изречение получает значение неопровергаемой истины и переходит из проблемы в аксиому. С территорией еврейского царства знакомят нас права кагала о Хезкат ишуб, т. е. о власти кагала над территорией и населением своего района.