Брантуэйт Лора. Танцующая фея

   Необходимость выбирать – одна из самых больших проблем человека, но вот возможность выбирать – всегда огромное удовольствие. Это во-вторых.
   А в-третьих... В-третьих, шопинг – это отличный шанс узнать что-то новое: вкус какого-нибудь экзотического напитка, запах шоколада редкой марки, ощущение новой одежды на теле...
   В общем, сегодня Лорин устроила себе праздник.
   Не прошло и двух с половиной часов, как она снова стояла у лифта в своем подъезде в обнимку с двумя огромными бумажными сумками и одним пакетом поменьше. Дверь кабины открылась...
   – Лорин! Привет! Давно тебя не видела! – Радостный вопль, ослепительная улыбка на смуглом лице, объятия. Обиженно зашуршали бумажные пакеты.
   – Привет, Эмили. Извини, я...
   – Да, конечно, я тебе помогу. – Быстрые, ловкие руки с коротко обрезанными ногтями перехватили пакет. – Вот так, заходи теперь... Я нажму на кнопку.
   Зажглась кнопка с числом, которое было на единичку меньше, чем номер этажа Лорин. Она улыбнулась:
   – Приглашаешь?
   – Конечно! – Смех.
   Эмили жила этажом ниже Лорин. Они дружили уже полтора года, но Лорин так и не знала ее фамилии. Эмили была младше Лорин на три года и родилась в тот же день. Лорин обожала ее, как и всех необычных людей.
   Эмили была дочерью эквадорца и мексиканки, так что нечего было гадать, откуда у нее такие жгуче-черные упрямые волосы, глаза, угольками горящие на смуглом лице, и невероятный темперамент. Она в свою очередь обожала Лорин за то, что та была сильной, независимой, доброй и при этом делала что-то хорошее, не кичась своей добродетелью.
   А еще Лорин учила Эмили танцевать, несмотря на то что та сильно хромала на левую ногу, которая была заметно короче правой. И делала она это без подчеркнутого сочувствия, в полной уверенности в том, что у них с Эмили все получится. И у Эмили уже получалось!
   Ну и как же можно относиться к человеку, который помогает тебе осуществить детскую мечту, а ей, казалось, никогда не сбыться!
   У Эмили всегда был самый душистый чай, самые свежие булочки и множество новостей. Ее квартирка была меньше той, где жила Лорин, но обставленная со вкусом и очень уютная. Теплые тона: топленое молоко, бордо, беж и слоновая кость, удивительные глиняные индейские фигурки, амулеты и маленькая фигурка Девы Марии (Эмили, разумеется, была католичкой), непременный запах кофе, витающий в воздухе даже тогда, когда хозяйка готовит чай, – все создавало неповторимую атмосферу этого дома.
   – А ты уже познакомилась со своими новыми соседями?
   – Нет. А у меня новые соседи?
   – Скажем так: у нас. – У Эмили был глубокий бархатистый голос и очень заразительный смех. – В квартире слева от моей. Как ты понимаешь, они теперь живут прямо под тобой.
   – А как же Смитсоны? – Лорин немного расстроилась: ей нравилась эта молодая супружеская пара.
   – Они решили снять дом, у них ведь скоро будет малыш.
   – Ах ну да! И кому же теперь я могу устроить наводнение в квартире?
   – Разумеется, себе! Ну-ну, не обижайся. Знаешь, там поселились двое парней.
   Лорин удивленно приподняла бровь и многозначительно посмотрела на Эмили.
   – Ну уж этого я сказать тебе не могу. По-моему, с обоими все в порядке. Хотя не поручусь. Один из них, похоже, совсем мальчишка и производит весьма странное впечатление. Знаешь, тонкий такой, хрупкий...
   Лорин фыркнула.
   – Да-да, твой любимый тип мужчины, – хохотнула Эмили и увернулась от прицельно брошенного бумажного шарика. – И второй тоже ничего. Сама увидишь. Но это все не так уж важно. Расскажи о свадьбе. Как там Элен?
   За этими невинными разговорами Лорин просидела у Эмили до самого вечера. Эмили много говорила, часто подтрунивала, легко вспыхивала, если ей в ответ возвращали шпильку, быстро остывала и много смеялась. Общаться часто с ней было тяжело, но без нее было можно легко заскучать.
   В половине шестого Лорин вышла из квартиры Эмили, снова в обнимку с теми же тремя пакетами. Лорин исхитрилась и нажала локтем на кнопку вызова лифта. Ехал он вызывающе медленно. А пакеты были невыносимо тяжелыми...
   В общем, когда перед Лорин наконец открылась дверь кабины, девушка была доведена как раз до температуры кипения и ринулась в кабину с утроенной энергией.
   Столкновение оказалось неизбежным.
   Лорин так и не поняла, как это произошло. В общем, в следующий момент она осознала себя лежащей на ковровом покрытии перед лифтом посреди пучков зелени, овощей, останков одного из пакетов. Два других она, правда, так и не выпустила из рук.
   Над ней стоял молодой мужчина с волнистыми темными волосами, короткой бородой и удивительно добрыми глазами. Правда, сейчас в них отражались растерянность и смятение. Лорин чувствовала себя очень глупо и от этого только еще больше злилась. Мужчина вышел из ступора, только когда Лорин сделала неудачную попытку встать. Он вежливо, но твердо взял ее за руку и одним движением поставил девушку на ноги.
   Он помог Лорин собрать рассыпавшееся содержимое злосчастного пакета. И все это в полном молчании. Лорин не могла говорить потому, что ее душили ярость и возмущение, а у молодого человека, очевидно, были свои причины молчать. Лорин не без злорадства отметила, что он покраснел, а движения пальцев стали неловкими, нервными.
   Они стояли друг против друга, Лорин – со своими пакетами и парой яблок в руках, мужчина – с другим пакетом, набитым собранными с пола фруктами и овощами. Ему, кроме того, приходилось зажимать руками сразу три дыры, неведомо как образовавшиеся в бумажной сумке.
   Ситуация становилась совсем уж смешной. Лифт давно уехал.
   – Простите меня, – сказал наконец молодой человек.
   – Да ничего страшного, – процедила сквозь зубы Лорин.
    Раззява! Хорошо еще, что не немой!
   – Мне очень жаль, правда...
   – И мне.
   – Я помогу. – Мужчина снова вызвал лифт. Тоже локтем: обе руки были заняты.
   – Спасибо. – Лорин сверкнула на него глазами исподлобья.
   – Мм... Знаете, я давно не видел таких яблок, – сказал вдруг мужчина. Лорин, конечно, ожидала, что он постарается перевести тему, но разговор про яблоки превзошел ее ожидания. – Не знаю, каковы они на вкус, но выглядят просто сказочно. Такое сочетание глянцево-янтарного и темно-красного напоминает... закат над пламенеющим осенним парком, правда?
   Лорин молча смотрела на него. Кивнула медленно. Никогда с ней так не разговаривал незнакомый мужчина. Тем более мужчина, которого она только что одарила разъяренным взглядом.
   Они вошли в лифт.
   – Какой этаж? – спросил он.
   – Следующий.
   – Отлично. Знаете, я живу здесь только со вчерашнего дня. В триста четвертой. Меня зовут Кристофер Риш. Я бы подал вам руку, но... – Мужчина улыбнулся. Видимо, по взгляду Лорин он понял, что гроза миновала.
   Дверь лифта открылась. Мужчина пропустил Лорин вперед.
   – Лорин Ноубл. Я в триста девятой.
   – Очень рад.
   Он подождал, пока Лорин найдет в сумочке ключ. Не вошел, замялся на пороге. Лорин поставила свои сумки на пол, взяла пакет из его рук.
    А вот и не приглашу его войти!
   Лорин страдала приступами упрямства наперекор самой себе.
   – Еще раз извините. Я пойду. Заходите, если потребуется помощь.
   – Да, спасибо. До свидания.
   – До встречи. – Он посмотрел на Лорин как-то долго и странно, точно задумавшись о чем-то или что-то для себя решая, и вышел.
   Лорин фыркнула.
    И все равно ничего особенного. Подумаешь. Просто странный.
   Она была взволнована – и сама не понимала чем.
    Ну и что из того, что я упала? Споткнулась. С кем не бывает. Ну и что из того, что он помог мне? Обычное дело.

3

    Какая красивая... Волшебно прекрасное создание. Странная фея. Чудеса... Вот, оказывается, как чувствует себя обычно Фрэнк! Интересное ощущение, ничего не скажешь. Знакомство с девушкой, которую только что сбил с ног, – это ново для меня.
    Прости меня, Господи, но я правда не об этом тебя вчера просил...
    Да, давно я не чувствовал себя таким идиотом. Что я ей говорил? Черт подери, да не помню! Совсем. Безумие и талант так часто идут рука об руку... Жаль, что безумие – не стопроцентная гарантия гениальности, а то бы я порадовался.
   Придя домой, Крис по привычке сразу же включил ноутбук, но сейчас слова никак не складывались в сказку: он не видел ее конца. У него перед глазами стоял образ ни на кого не похожей гибкой девушки с обжигающим взглядом.
   Крис умел видеть красоту во всем: в силуэтах облаков на черном ночном небе, в тончайших жилках листка, в простом орнаменте, украшающем древнюю вазу, в изгибах корней старого дерева, в том, как ветер подхватывает и несет бумажную фигурку, и в людях, разумеется, тоже. Иначе он не был бы писателем.
   И каждый раз, когда он замирал на мгновение, чтобы оглянуться в поисках прекрасного, он всегда находил его. Но шок столкновения с красотой, которой не искал, которую Бог послал просто так, этот шок всегда заставлял вибрировать все его существо, и Крис волновался и моргал чаще, а иногда начинал едва заметно дрожать.
   Как сейчас.
   Он старался отвлечься на какие-то мелочи, несущественные мысли, иронизировать над собой и своим другом, приняться за работу, но ничего не получалось, потому что на самом деле ему хотелось только еще раз посмотреть на нее, чтобы запомнить, как она движется, как смотрит, какая у нее линия профиля...
   – Эй, дружище, ты в порядке? – Прямо над Крисом навис Фрэнк.
   Он был в своем парадном черном халате. Со светлых волос капнуло. Прямо Крису на лоб. Он досадливо смахнул каплю и встал.
   – В полном.
   – Какие новости?
   – Да, впрочем, никаких. Редактор, с которым я встречался, настроен благосклонно, но он ждет полного текста книги, а я никак не могу закончить. Поэтому пока нам с ним, собственно, не о чем разговаривать.
   – А-а, – без особого сочувствия протянул Фрэнк, открывая бутылку колы и устраиваясь на диване поудобнее.
   Крис окинул его скептическим взглядом. Фрэнк выглядел весьма довольным жизнью. Еще бы. Все складывалось именно так, как он хотел. Фрэнк уже начал поздравлять себя с открытием таланта стратега.
   Да, путь к победе непрост, впереди еще много переходов, но и сделано уже немало.
   Фрэнк вспоминал, как удивилась Элен, когда он пригласил ее на ланч и, прибегая к самым наивным уловкам, выспрашивал про Лорин Ноубл. Правда, здесь была допущена одна небольшая тактическая ошибочка: расколоть Элен было не так просто, как Лизу. Фрэнк даже пожалел, что не воспользовался тогда случаем поговорить с Лизой обстоятельнее. Пришлось, почти не сочиняя, рассказать Элен историю романтической влюбленности с первого взгляда.
   Разумеется, Элен, большая любительница всякого рода авантюр и приключений, согласилась кое-чем помочь кузену своего мужа.
   Говоря по совести, она ни минуты не сомневалась в том, что этот субтильный паренек не пара Лорин и та сразу же отошьет новоявленного ухажера, но, собственно, Фрэнка интересовал только адрес Лорин и кое-какие сведения о ее вкусах, а об этом Элен рассказала легко: Лорин ведь взрослая, сама во всем разберется. А так это просто очень забавно.
   Это очень забавно, говорил себе Крис, упаковывая вещи. Дружба – уникальная штука. Люди почему-то перестают спрашивать себя, по какой именно причине они делают те или иные вещи. «Моему другу это необходимо» становится универсальным объяснением всего. Даже того, например, что я сейчас собираюсь переезжать в малознакомый район, да еще и жить в одной квартире с Фрэнком Хампом! Уму непостижимо.
   – Слушай, Крис, ты ведь не жалеешь, что переехал сюда со мной?
   Фрэнк разлегся на диване. Настроение у него было самое благодушное. С ним уже третий день ничего не случалось. Даже по мелочи. Лампочки не перегорали, вода в душе лилась стабильно той температуры, которую он хотел изначально, электрический чайник работал исправно, и даже тосты не подгорали. В общем, Фрэнк чувствовал себя почти что выздоравливающим. Вполне естественно, что он ожидал и от Криса самого оптимистичного настроя.
   – Нет, что переехал – не жалею. Насчет тебя – пока не решил.
   Фрэнк замахнулся на него подушкой. Крис состроил гримасу ужаса.
   – Но я ведь честно!
   За эти слова он таки получил пас маленькой диванной думкой. Поймал. Швырнул обратно. Фрэнк был в менее выгодном положении: одна рука занята...
   В общем, жизнь пошла своим чередом: подушка угодила по бутылке, и черный халат Фрэнка оказался залит шипящей ароматной жидкостью.
   – А я давно этого ждал. Ну вот и славненько. – Вопреки своим полуосознанным ожиданиям Фрэнк не расстроился. Где-то внутри сидело убеждение, что все это благополучие – обман, иллюзия, злая шутка судьбы, которая готовит что-то особенное. А теперь стало ясно, что это было всего-навсего несколько выходных перед полным рутины месяцем. Ну вот и славненько.
   – А я уж думал, что теперь мне придется побыть в твоей шкуре. Представляешь, выхожу я сегодня из лифта, а на меня налетает девушка с огромными пакетами продуктов. Упала...
   – Симпатичная?
   – Красивая. Очень.
   – Мои поздравления. Познакомился?
   – Да. Мои поздравления. Ее зовут Лорин Ноубл.
   – Что-о?! – Фрэнк подскочил как ошпаренный.
   – Да-да. Все именно так. Она и вправду очень красивая.
   Фрэнк с выражением какой-то безысходной растерянности на лице спросил:
   – И что теперь?
   – Ничего. Разве это что-то меняет?
   – Ну... да. Нам придется теперь из-за нее... соперничать. Вот. – Фрэнк печально опустился на диван.
   – Знаешь, можешь не беспокоиться из-за этого. Я не собираюсь. Просто этот случай меня поразил, и я рассказал тебе. Вот и все. – Крис успокаивающе потрепал друга по плечу.
    Я ведь на самом деле не буду ухаживать за этой девушкой. Бессмысленно. Мне бы только видеть ее иногда... И это тоже глупости. Для чего? Для вдохновения? Не знаю, ничего я не знаю...
   – Ты серьезно?
   – Как всегда.
   – Нет, если бы ты был серьезен всегда, я бы тебя убил.
   – Неправда.
   – Знаю.
   Крис сел за рабочий стол, долгим взглядом посмотрел на экран раскрытого ноутбука. Фрэнк всегда немного нервничал, когда видел такой взгляд: все мы начинаем волноваться, сталкиваясь с чем-то, чего не понимаем. Вот и Фрэнк никогда не мог до конца понять, как Крис относится к своему творчеству и как вообще из-под его пера выходят сказки.
   Кристофер Риш был начинающим детским писателем. Возможно, кто-то и сказал бы, что быть начинающим в двадцать семь – поздно. Крис так не думал. Он искал себя в разных областях: в торговле (продавец букинистического магазина), в газетном деле (репортер), в педагогике (преподаватель американской литературы в школе). Просто вся его жизнь была связана с книгами. Он с детства мечтал писать книги сам – и не решался. Так много страхов живет в человеке... Но больше всего мешает, наверное, страх, что ничего не получится.
   В общем-то именно благодаря Фрэнку Крис начал писать. Фрэнк часто с гордостью вспоминал, сколько дней и ночей он потратил на то, чтобы убедить друга в простой вещи: если он начнет писать, ничего страшного не случится. И даже если он попробует опубликовать свои произведения и в первый раз ему откажут – ничего плохого опять же не случится.
   А вот если он, будучи дряхлым и немощным стариком, захочет-таки остаться в анналах литературы, но уже не сможет нажимать на нужные клавиши на клавиатуре, – это будет самым удручающим итогом жизни Кристофера Риша.
   Ну это, конечно, был почти гротескный довод, может быть, Фрэнк и преувеличил...
   Но и в этом он не был неправ. Одна лишь безысходность страшна по-настоящему, только вот безвыходных положений на самом деле гораздо меньше, чем кажется на первый взгляд.
   И Крис стал писать. Писать сказки, как всегда мечтал. Почему именно сказки? Наверное, потому что не мог по-другому.
    Сказка–  это мечта, волшебство, магия, чистый свет, который так нужен детям, чтобы на всю жизнь у них остался маленький маяк в душе, тот маяк, который в каждый момент своей жизни можно поискать взглядом и понять, куда, к чему идешь сейчас, знать, чего ты хочешь и что дорого по-настоящему. Человеку нужен в жизни свет. Хотя бы маленький фонарь. Хотя бы свечка. Хотя бы светлячок – живая искорка...
    Хотя бы в воспоминаниях.
   А потом его сказки стали публиковать: сначала в электронных журналах, потом в обычных. Теперь же Крис готовил книгу, большое собрание волшебных историй. И считал, что у него уже есть все то счастье, что могло быть отмерено на его жизнь.
   Фрэнк тихо встал и ушел в комнату: не хотел мешать таинству рождения волшебной сказки.
   Он не мог знать, что Крис сейчас не способен писать. Что Крис смотрел на светящийся экран, механически поглаживал клавиши – и никак не мог начать, потому что думал он только о необычной девушке, которую случайно встретил сегодня, о том, что эта девушка нравится его другу, и что сам он, Крис, никогда бы не решился начать длительную и крупномасштабную операцию с переездом, лишь бы быть поближе к ней...
    Хотя... Кто знает.
   Эта маленькая быстрая мысль промелькнула в его мозгу и оставила какое-то глубокое волнение. Крис нахмурился.
    О чем я? А... о том, что никогда бы не сделал этого для другой женщины.
 
   Лорин смотрела на свое отражение в зеркале. Она не до конца понимала, почему сегодня бледнее обычного и что за странное выражение проскальзывает в ее взгляде.
    Взволнована? Естественно, сегодня первый день занятий в вечерней группе.
   Отговорка была удобной.
   Лорин, однако, недоговаривала сама себе, что никогда прежде не нервничала в таких ситуациях... Она поймала себя на том, что с небывалой тщательностью подбирает пояс к юбке, которую надевала исключительно по самым торжественным случаям.
    Ну что ж, раз душа просит...
   Только через полчаса Лорин пришла к выводу, что абсолютно готова. На ней была шелковая блузка цвета топленого молока и любимая юбка с высоким разрезом.
    Не слишком ли вызывающе для школы?
    О чем я? Нет, в группе ведь взрослые люди.
   Завершение логической цепочки:
    мужчины.
   Лорин напряженно посмотрела на свое отражение.
    Так. Выходит, я хочу выглядеть красиво не для себя, а просто чтобы кого-нибудь подцепить?!
    Ну нет!
   Лорин зло сверкнула глазами. Послала этот взгляд сама себе. И переоделась в темную водолазку и вельветовые брюки цвета горького шоколада. Показала сама себе кулак.
    Так-то лучше.
   Она надела жакет, схватила сумочку и вылетела из дома на всех парах. Не только потому, что опаздывала на занятие, но и потому, что находилась в состоянии расстройства, граничащего с яростью. Она не знала отчего.
   Лорин не знала, что «ампутация» личной жизни, которую она, как считала, столь удачно провела, почти неизбежно ведет к отрицанию своей женской сущности. И разве легко это отрицать, будучи красивой, молодой, пылкой девушкой?
   В общем, судьба подбрасывает нам не так-то много проблем, как можно подумать. Большинство их мы создаем себе сами, сначала старательно выстраиваем клетку из каких-то предрассудков и домыслов о том, что для нас лучше, а потом мечемся в этой клетке, потому что «так будет лучше», «так будет удобнее», «так будет приличнее», «так будет оригинальнее» – совсем не то же самое, что «именно этого я хочу»... И загнать в угол себя гораздо легче, чем кого-то. А вот выбраться из западни собственного авторства гораздо труднее, чем из какой-то другой. Потому что ее сначала еще нужно разглядеть...
 
   – Крис... Крис, – позвал Фрэнк с самым невинным видом.
   Крис поднял на него глаза. Посмотрел – весьма выразительно, вопросительно, но не только.
   – Крис, мы рискуем опоздать. Может, начнешь собираться?
   – Куда? – Кристофер почти испугался. Он начал лихорадочно соображать, что за встреча могла быть назначена на сегодня.
   – На урок танцев. – Фрэнк как ни в чем не бывало примерял перед зеркалом рубашку.
   Вот именно эту его манеру Крис ненавидел почти больше всего на свете!
   – Каких еще танцев?! – Крис едва не сорвался на рык.
   – Спортивных бальных. Ты что, забыл? – искренне изумился Фрэнк.
   – Впервые слышу, – с угрозой проговорил Крис. – Может, объяснишь или мне сразу начать тебя убивать?
   Он по многолетнему опыту знал, что невинный взгляд Фрэнка всегда выдает то, что у него в голове вертятся самые гнусные замыслы.
   – Знаешь, Крис, я записался в группу спортивных танцев. Давно хотелось. Танцы – это же здоровье и радость жизни.
   – А я-то тут при чем? Тебя проводить? Может, лучше встретить? Это романтичнее, – съязвил Крис.
   – Ну я решил, что должен же кто-то позаботиться о твоей спортивной форме... И подумал: кто сделает это, если не твой лучший друг?
   – И... – Крис встал и теперь приближался к Фрэнку. Медленно-медленно, опасно-опасно...
   – ...И записал тебя тоже! – наигранно радостно заявил Фрэнк и отодвинулся от друга подальше.
   – Да ты что, рехнулся?! Я не хочу! Зачем мне эти танцы?
   – Для поддержания и обеспечения меня моральной поддержкой и надежным тылом.
   – При чем тут это?
   – Ну, Кри-и-ис... – по-девчоночьи жалобно протянул Фрэнк.
   – Что? – На выдохе, резко.
   – Я один не хочу. Стесняюсь. Группу ведет Лорин.
   Крис опешил.
   – А я и вдвоем не хочу. Что дальше?
   – Крис. Ну... ну представь, что она будет твоей музой! Будешь ею любоваться, посвящать ей рассказы...
   – Фрэнк! Послушай меня внимательно. – Крис пока еще аккуратно взялся за воротничок Фрэнка. – Только ты способен из-за красивой девушки влезть в любую авантюру. Я не хочу тратить свое время на танцы, которые мне не интересны!
   – Крис, у меня же скоро день рождения, ты забыл?! В следующий вторник! – завопил Фрэнк.
   – При чем тут это?!
   – Подарок, Крис, сделай мне подарок!
   – Ах ты гнусный манипулятор...
   Крис понял, что ему нанесли удар ниже пояса.
   Много лет назад, когда оба были еще мальчишками, Крис пообещал другу, что всегда подарит ему на день рождения то, о чем Фрэнк его попросит. Крис никогда не забывал того дня, когда его другу, который был ему как младший брат, родители из какого-то глупого принципа не подарили на день рождения книгу, которую он очень просил, и как Фрэнк ревел, забившись на чердак, растирая слезы по покрасневшим щекам чумазыми ладошками.
   Фрэнк, правда, пообещал никогда не злоупотреблять этим обещанием. Нужно сказать, что, собственно, и не злоупотреблял. До сегодняшнего дня.
   У Криса не было выхода.
 
   Лорин мчалась по улицам, не замечая очистившегося от туч неба, тихого прохладного ветерка, особенных звуков города, легкого, прозрачно-золотистого предвечернего света и брызг холодной воды, вылетающих из-под ног, когда она наступала в лужу.
   Какая-то часть ее даже немножко сочувствовала новым ученикам Лорин, которым предстояло сегодня познакомиться не просто с Лорин Ноубл, а сразу с Лорин-Ноубл-в-самом-дурном-расположении-духа.
   Девушка взглянула на часы и подумала, не перейти ли ей на легкую рысь. Лорин жила в двух кварталах от школы искусств и считала кощунством ездить туда на такси, даже если очень опаздывала.
   Вдруг в воздухе закружился – необыкновенно плотный красноватый солнечный зайчик – маленький кленовый листок. Лорин наклонилась и подхватила его у самой земли, точнее у воды, потому что листик этот летел прямо в лужу.
   В дождевой воде отражалось ярко-голубое небо с редкими перышками облаков, верхние этажи ближайшего здания, краешек дорожного знака, вывеска маленького ресторанчика... На мгновение в этом маленьком зеркальном мире, чуть тронутом рябью, отразилось лицо девушки с темными глазами и каскадом светлых волос, спадающим прямо в обманчивое небо на воде.
   Лорин показалось, что эту картинку она запомнит навсегда. Она не знала почему. Погладила пальцами холодную, шероховатую от прожилок поверхность листа. Он был небольшой, меньше половины ладони. Положила в карман жакета.
    Грейся, маленький.
   И снова – наперегонки со временем. Нет, не для того чтобы успеть сделать что-то жизненно важное, разрешить какой-то безумный вопрос или спасти что-то или кого-то. Со временем состязаются не только для этого. Иногда приходится изо всех сил спешить по самым тривиальным причинам. Например, чтобы не опоздать на работу и не утратить авторитета преподавателя, расположения начальства или чего-нибудь еще в том же роде.
   Очень незначительно в масштабах вечности. Но тоже требует спешки.
   Лорин влетела в здание школы. Здесь все говорило о том, что это не обычное учебное заведение. Слишком много живописных полотен и графических работ по стенам. И статуэтки в чистых стеклянных витринах. И звуки музыки доносятся откуда-то. А в воздухе, кажется, пахнет гримом и запылившимися театральными костюмами.
   Танцевальная студия Лорин располагалась на втором этаже.
   Несколько шагов по лестнице вверх, ослепительный отблеск в глаза – это металлические гладкие перила, нервные движения: ключ никак не проворачивается в замке. Наконец-то – дверь кабинета настежь, стук деревянной ручки о стену, жакет – лишь бы быстрее – в кресло, не на вешалку...
   На строгих часах с простым черно-белым циферблатом ровно шесть тридцать.
    Великолепно!
   Еще несколько секунд, чтобы поправить перед зеркалом прическу и переобуться: нужны туфли на каблуке.
    Итак...
   В руках – список взрослой группы, взятый со стола. Внизу две фамилии приписаны шариковой ручкой.
    Ладно, прочитаю потом.
   Четкий и быстрый ритм шагов, отбиваемых каблуками по чистому паркетному полу.