Брантуэйт Лора. Танцующая фея

   – А я просто танцовщица, – сказала Лорин, сама толком не
   – Ну зачем вы так говорите? «Просто танцовщица»... Звучит так, что если бы я сам занимался танцами, то немного обиделся бы. А ведь наши профессии в принципе ничем не отличаются.
   – Вы так думаете? – уточнила Лорин со скептической усмешкой. Это был привычный для нее мимический жест. Она сама не любила его. Потому что неприятно так относиться к миру. И все же мир не вызывал у нее доверия. Восхищение, наслаждение, насыщенность эмоций – да, но не доверие.
   – Уверен, – проговорил Крис. – Мы оба трудимся себе в удовольствие, наше дело – искусство, и мы даем людям возможность наслаждаться тем, что у нас получается.
   – Пожалуй, вы правы. – Задумчиво, тише, чем обычно. Лорин редко признавала правоту кого-то другого. Еще реже – правоту мужчины.
   Она смотрела на темную поверхность кофе, чуть тронутую рябью от движения ее рук. Свет свечей рождал странные чувства.
    Тропическая ночь – черная, влажная, томная, теплая. Звезды ярки, как нигде в другом месте. Их тысячи над головой. Почти оглушительно звенят, стрекочут и трещат какие-то неведомые насекомые. И где-то внизу, почти под ногами, – темная и, кажется, плотная поверхность озера почти правильной круглой формы...
   Картина возникла в сознании внезапно, как вспышка, как кадр из увиденного когда-то фильма. Но ни один фильм не дает возможности вдохнуть запах дикой, далекой ночи и ощутить кожей прикосновение влажного ветра.
   Раньше Лорин много мечтала. Родители и учителя поражались, какое живое у нее воображение. А потом она перестала фантазировать. Наверное, слишком рано почувствовала себя взрослой...
    Чудо. Волшебство. Я думала, что потеряла это...
   Лорин сидела, пораженная, не могла сказать ни слова. Только дрожали пальцы.
    Это просто невероятно. Это просто он волшебник. И вправду волшебник.
   В одно мгновение у Лорин стал снова такой же взгляд, как в детстве: чистый, искристый, наивно-удивленный. Она это почувствовала. И испугалась. Потому что остаться без брони перед чужим, откровенно говоря, человеком страшно и холодно. Особенно – если носишь ее много лет подряд.
   И снова глаза – не маленькие лучистые осколки солнца, а угли, чуть-чуть подернутые пеплом.
   – Извините, я лучше пойду. Уже поздно. Мне завтра очень рано вставать.
   – Да... – Крис явно не ожидал, что Лорин уйдет так скоро, так внезапно.
   Лорин встала, огляделась привычно: поискала сумочку. Вспомнила, что пришла без нее. Немного смутилась, потому что осознала некоторую неловкость такого поспешного бегства.
   – Я провожу.
   – Спасибо.
   Уже в дверях Лорин оглянулась: вспомнила, зачем пришла. Посмотрела на Криса снизу вверх. Он тепло ей улыбнулся.
   – Спасибо за чудесное время, мисс Ноубл. Пить с вами кофе – одно удовольствие.
   – Спасибо вам. Пить ваш кофе...
   Оба рассмеялись.
   – Мистер Риш... – Лорин набрала в грудь побольше воздуху. Не выдержала, опустила глаза. – Простите, я, возможно, нагрубила сегодня вам и мистеру Хампу.
   У Криса от удивления немного расширились зрачки.
   – Что вы... – начал было он, потом осекся: хотелось быть с ней честным. Ведь нагрубила же.– Извинения приняты.
   Лорин кивнула. Улыбнулась почти робко.
   – Спокойной ночи, мистер Риш.
   – Кристофер. Лучше Крис. – Он вдруг понял, что именно сейчас ему хочется услышать, как Лорин произнесет его имя.
   – Спокойной ночи, Крис.
   – Спокойной ночи...
   – ...Лорин, – подсказала она. – Но только не на занятиях.
   – Спокойной ночи, Лорин.
   Дверь закрылась. Лорин почти бегом направилась к себе. Лицо пылало.
    Что со мной? Что случилось?..
   Нет ответа. Потому что ни за что на свете Лорин не призналась бы, что ей понравился этот мужчина.

5

   Крис уже в четвертый раз измерял в шагах запутанный путь от барной стойки, где они с Фрэнком обычно готовили еду, к письменному столу, от него к окну, вдоль дивана, к телевизору, к другому окну, в угол, к двери...
   Он был удивлен. Взволнован. Потрясен. Чувство было такое, как у человека, который напрягся перед погружением в холодную воду под порывами ветра, несущего плотные нити дождя, боязливо опустил в нее ногу и обнаружил, что на самом деле вода теплая, как парное молоко, будто бы несколько дней ее согревало невидимое доселе солнце.
   Увидев Лорин на пороге, Крис приготовился общаться с холодной, немного надменной, жесткой, замкнутой и в то же время язвительной особой, с которой имел «счастье» познакомиться сегодня. С той, которая, видимо, просто обозлилась на него, потому что ей пришлось принять от него какую-то помощь или потому что она просто попала в нелепое положение из-за него...
    Хотя я ума не приложу, что в этом нелепого или каким таким образом я ей помог неожиданно для себя, обязав ее чем-то! Должна же быть причина, по которой она меня возненавидела!
   Крис приготовился разговаривать с сильной и гордой красавицей, которая сегодня разбила все мечты его друга, разбила бесцеремонно и жестоко, наступив к тому же на осколки ногой в красивой туфельке на каблучке. А вместо этого...
    Она же не такая! Самая удивительная, самая поэтичная, самая красивая женщина, которую я только встречал... Как она смотрит, как наклоняет голову, как ее пальцы обвивают чашку... А тембр голоса... как бархат, которого касаешься тыльной стороной ладони! Красивая во всем, до самого последнего поворота головы, в каждом изгибе тела, в каждом жесте, с лицом, которое недостаточно рисовать, недостаточно лепить, все равно не поймать всей его красоты, не отразить, только Богу это под силу!
   Внутренний голос, он же голос разума, правда, собирался возразить по поводу «красивая во всем», и вообще у него, похоже, было собственное мнение по поводу сочетания личных качеств и внешних данных (например, можно ли назвать по-настоящему красивой отъявленную стерву), но Крис не хотел ничего и никого слушать. Даже разумную часть своей личности.
    Словом, молчи и не обессудь, потому что я художник и душой вижу и чувствую лучше!
   Голос разума гордо замолчал.
   А душой Крис и в самом деле чувствовал, что та Лорин Ноубл, с которой он только что разговаривал, – более настоящая, что ли, чем та женщина, которую он видел и слышал прежде.
    Наверняка она очень ранимая. Потому что не может быть другой причины, по которой ей нужны были бы оборонительные стены такой высоты, прочности и устрашающего вида.
   Крис взял в руки чашку с остывшим кофе. Он не любил его. Этот вкус напоминал о чем-то потерянном, упущенном, прошедшем – как время.
    Но я ничего не потерял. Я еще встречусь с настоящей Лорин Ноубл. Я буду писать о ней. Может быть, она прочитает и поймет, какая она на самом деле. И тогда перестанет злиться и унижать других. Или просто поймет, что я узнал ее настоящую – и не обидел ее. Никогда не обижу ее, никогда!
   Крис решительно поставил чашку на стол. Фарфор звякнул о фарфор, и кофе едва не выплеснулся через край.
   Из своего убежища типа «нора уютная, теплая, индивидуальная» выполз Фрэнк. Он поспешил продемонстрировать именно ту свою черту, которая одна могла вывести из состояния психологического равновесия кого угодно. А таких черт и черточек у него было сколько угодно... Но в данный конкретный момент он стал задавать вопросы, ответы на которые были до болезненности очевидны.
   – Ну что, приходила? – Обиженный взгляд на дверь.
   – Да.
   Крис в который раз испытал почти непреодолимое желание убить приятеля. Только долгие регулярные тренировки силы воли научили его справляться с приступами подобной агрессии. В общем-то немотивированной, считал Фрэнк.
   – И уже ушла?
   – Как ты только догадался? – притворно изумился Крис.
   – Это было нетрудно. Поверь мне, ты бы тоже смог.
   – Ты мне льстишь.
   – Возможно. Я часто это делаю.
   – Скажи еще что-нибудь, а то у меня недостаточно адреналина в крови для достижения состояния аффекта, но очень хочется тебя побить, – честно признался Крис.
   – А зачем она приходила? – Фрэнк, кажется, пошел на попятную.
   – Выяснить, есть ли у нас электричество.
   – Хм. Кажется, она искала ответ на этот вопрос минут двадцать. Слишком долго, ты не находишь?
   – И что?
   – А то, что это еще одно свидетельство того, что красивая женщина и интеллект не совместимы! – Фрэнк опустился в кресло и подчеркнуто вальяжно расселся там.
   Крис не отследил, как это произошло, но вдруг ярко почувствовал, что начинает не на шутку злиться на друга.
   – Ревнуешь? – едко поинтересовался он.
   Фрэнк было пренебрежительно хмыкнул, но Крис бросил в него еще одно замечание:
   – Ее или меня?
   – Ты что, совсем спятил? – ошарашенно спросил Фрэнк. Он и от других не особенно спокойно сносил насмешки и издевательские намеки по поводу их с Крисом давней и прочной дружбы.
   – А ты не болтай попусту. Откуда тебе знать?
   – Что – знать? – искренне изумился Фрэнк.
   – Про ее интеллект! – выпалил Крис и снова звякнул чашкой.
   – Ах, вы только посмотрите! Защитник бедного-несчастного женского населения Соединенных Штатов! – Фрэнк будто бы даже обиделся.
   – А ты не говори глупостей. Легко обвинить в чем-то почти незнакомого человека, если он сделал что-то не так, как тебе хотелось бы! Это же несправедливо!
   – Да? – Фрэнк придвинулся поближе. – А подкалывать меня и, между прочим, тебя весь вечер, прилюдно – это справедливее?
   – Думаю, у нее было плохое настроение.
   – А у тебя, думаю, совсем нет мужской гордости! – Фрэнк насупился.
   – Это не важно. Мне не мешает.
   – А мне – мешает! Я, получается, рядом с тобой даже не могу защитить свои честь и достоинство... – Иногда Фрэнк начинал выражаться высокопарно. Выглядело это забавно и умильно.
   Крис улыбнулся.
   – Ох, Фрэнк, ты стал уже взрослым мужчиной, а так до сих пор и не понял, что защищать свое достоинство, унижая чужое, – это глупо и никогда по-настоящему не получается.
   – Спасибо за совет, папочка! – пробурчал Фрэнк.
   Он все прекрасно понимал, признавал старшинство Криса, но иногда ему взбредало в голову, что нужно отстаивать свою независимость, и он начинал бунтовать, ворчать, в общем, вести себя, как подросток со старшим братом.
   Крис чувствовал сейчас себя немного виноватым за мгновенную и в принципе необоснованную вспышку ярости, которая вылилась на Фрэнка, поэтому только вздохнул.
   Фрэнк разлегся на диване, задрав ноги на спинку. Крис молча сел работать. Фрэнк опустил ноги. Повернулся. Стал насвистывать мотив «Show must go on» – в такой «аранжировке», да еще при отсутствии у исполнителя музыкального слуха звучало совсем непотребно. Крис знал, что это вариация на тему бессмертного творения Фредди Меркьюри только по многолетнему опыту. Надоело. Фрэнк стал прослушивать мелодии на своем мобильном телефоне. Никакой реакции.
   – Крис... – Неуверенно.
   – Мм? – Поощрительно.
   – Крис, ну послушай... – Немного смущенно.
   – Да я слушаю, слушаю! – Крис оторвался от ноутбука и посмотрел на Фрэнка. Беззлобно.
   Тот обрадовался и приободрился.
   – Ну... а как... это... у вас все прошло?
   – Что ты имеешь в виду?
   – Как ты с ней?
   – Нормально. – Крис пожал плечами. – Очень симпатичная и обаятельная девушка. Внимательная...
   – А почему она так быстро ушла? – Фрэнк, казалось, мгновенно расстроился.
   – Может, ей нужно было куда-то идти. А может быть, просто засмущалась. Я не задавался этим вопросом. Кстати, она извинилась за свое резкое поведение сегодня.
   – Правда? – Фрэнк просиял.
   – Правда.
   – Ух ты! А про меня она не спрашивала? – Фрэнк оживился.
   Крис ответил ему выразительным взглядом.
   – Понял, понял... Что ж, этого и следовало ожидать.
   – Боже мой, просто чудеса догадливости!
   – Спасибо, я знал, что ты оценишь.
   Пауза.
   – Крис...
   – Что?
   Фрэнк набрал в легкие побольше воздуху. На всякий случай отодвинулся подальше от Криса. Но напустил на себя самый трагичный вид.
   – У вас это серьезно?
   – Что?!
   Крис оттолкнулся ногой от письменного стола и прокатился на несколько футов. Фрэнк с облегчением отметил, что друг переместился в противоположную от него сторону.
   – Ну она же тебе нравится? – осторожный вопрос.
   – Не понимаю, что ты имеешь в виду. – Крис с наглым видом откинулся в кресле. У него были свои способы защиты от Фрэнка. И от себя тоже.
   – Да все ты понимаешь, не валяй дурака... Лорин красивая!
   – Красивая. Если бы я стал это отрицать, то не просто бы валял дурака, а был им.
   – Ну вот видишь... – Фрэнк сбросил маску. Видно было, что он сильно расстроен. – А ей нравится общаться с тобой. Я же не тупой. Ты только честно скажи: хочешь ли ты, чтобы у вас что-то получилось?
   – Фрэнк...
   – Да, я знаю, я почти всегда выступаю в роли шута, но сейчас я совершенно серьезно. Правда, Крис...
   – Я не знаю. – Крис сказал это с какой-то мукой во взгляде.
    Черт подери, ну конечно же хочется, всего этого хочется, чтобы она была рядом... И...
   – Спасибо за правду. Ты, конечно, оставил себе все равно как минимум два поворота с этого перекрестка, но на самом деле спасибо, что не стал вешать мне лапшу на уши и жертвовать собой.
   – Хочешь сказать, что теперь ты намерен этим заняться? Я имею в виду самопожертвование.
   – По-моему, ты во мне сомневаешься. – Фрэнк сделал вид, что обиделся.
   Крис сделал вид, что ему это безразлично.
   – А разве у меня нет оснований?
   – Брось, Крис. Я умею отдавать долги. Правда. Дай же мне возможность побыть благородным героем!
   Крис скептически посмотрел на друга. Даже немного оценивающе посмотрел.
   – И что же ты собираешься сделать для вхождения в образ?
   – Я не буду вам мешать, – со вздохом, но сдержанно.
   Крису стало смешно, но совсем немного.
   – Ты что, всерьез думаешь, что проблема в тебе?
   – А разве нет? Да я же знаю тебя как свои пять пальцев! Ты же честный, Крис! Честный и на самом деле благородный. Ты бы ни за что не стал ухаживать за девушкой, как бы ты к ней ни относился, если бы она нравилась твоему другу, то есть мне!
   – Конечно, не стал бы, о чем ты говоришь? – изумился Крис.
   – Ну вот! А я тебе о чем говорю? Теперь я хочу побыть в твоей шкуре. Потому что случай, прямо скажем, экстраординарный.
   – Но...
   – И у нас с ней тоже вряд ли сложится, я же не дурак, все прекрасно вижу и понимаю. Ну, обманулся, ну побыл в заблуждении, помечтал... Ну и хватит!
   – А с чего ты взял, что что-то у меня с ней получится?
   – А ты попробуй.
   – Это не ответ.
   – Просто она тебе нравится.
   – Ты уверен? – Больше всего, точнее в ряду того, что Крис не любил больше всего на свете, были ситуации, когда Фрэнк говорил «со знанием дела» о его, Криса, мыслях и чувствах. Поэтому вопрос прозвучал достаточно едко.
   – Абсолютно, – вызывающе-спокойно отреагировал Фрэнк.
   – Но это же ничего не решает! – почти сдался Крис.
   – Нет, дорогой мой друг, это решает все. Вот, например, посмотри на меня. – Фрэнк принял вальяжную позу.
   – О да... – протянул Крис. Пародия на умствование в исполнении Фрэнка и личина философа, надетая поверх его легкомысленной физиономии, разумеется, кому угодно могли внушить доверие и дать уверенность в завтрашнем дне...
   – Мне кажется, ты мне не доверяешь. Или меня не уважаешь. – Фрэнк подозрительно покосился на Криса.
   – И то и другое. – Крис вздохнул. – А если серьезно, Фрэнк, то у меня ровно столько же шансов, сколько и у тебя. А это не так уж много, ты только не обижайся.
   – Да что уж там... Хотя, по-моему, ты себя недооцениваешь. Впрочем, меня тоже, но я как-то привык... И все равно, – Фрэнк тут же сбился на трагикомический надрыв, – я готов помочь другу обрести счастье в этой почти беспросветной жизни! – Пауза. – В общем, я не стану препятствовать вашей любви, – цепкий взгляд в сторону Криса, – а может быть, и помогу. Чем-нибудь. Когда-нибудь. Ну, я пошел.
   Молчание.
   Крис внимательно смотрел на Фрэнка. Тот встал и с нарочито небрежным видом направился в свою комнату.
   Зажегся свет, как по волшебству, как в театре, когда такое, казалось бы, простое и привычное явление становится чем-то необыкновенным и наполняется почти мистическим содержанием, потому что происходит независимо от тебя, по воле кого-то невидимого.
   – О... – Фрэнк запрокинул голову, будто изучая, не появилось ли чего-то нового на потолке, но не оглянулся.
   – Фрэнк...
   Обернулся. Вопросительный и чуть лукавый взгляд.
   – Ты мой друг. Настоящий.
   – А ты мой. Поэтому я и впредь не дам тебе умереть от скуки в одиночестве.
   – Звучит как угроза.
   – Ага.
   Ушел. Крис остался наедине с недописанной главкой – и со своими мыслями.
   Он не знал, почему у него на душе стало неизмеримо легче после полушутливого разговора с Фрэнком. Не знал, почему жизнь показалась ему чуточку... теплее, что ли. Почему исчезла какая-то горечь из мыслей о Лорин...
   Это не важно. Важно, что теперь стало так. Собственно говоря, он и предался тем самым мыслям, которые теперь потеряли оттенок болезненности.
 
   Лорин поняла, что это дежавю. Что она уже стояла перед зеркалом вот так же, волнуясь, бледнея, с чуть расширенными от возбуждения зрачками и напряженными губами и примеряла одежду, и не могла выбрать...
   И все это происходило незадолго перед занятиями в вечернем танцевальном классе. Точнее непосредственно перед ними.
   На Лорин была мягкая темно-серая юбка из тонкой кашемировой ткани, а вот с блузкой она никак не могла определиться: светло-серебристая с вышивкой или пепельно-розовая. Решила, что розовая слишком откровенна. То есть откровенно выдает ее настроение. Сняла. Надела серую.
    Так лучше. Только я похожа на мышь. Светло-серую приятную на ощупь мышку. Не хочу.
   Сняла и снова надела розовую.
    Ну и пусть смотрят. Разве я не имею права почувствовать себя красивой?!
   Лорин поспешно накинула жакет и вышла из квартиры. Пока не передумала.
    О черт, я же не успела накраситься! А ладно, сделаю на работе...
   Было тепло. Под ногами шуршали опавшие сухие листья. Другие еще только спешили к ним, скользили по ветру, цветными теплыми бликами мелькая то здесь, то там. Лорин сунула руку в карман и обнаружила что-то тонкое и жесткое, шероховатое.
   – Ой, прости, малыш! Я, кажется, и забыла про тебя! А тебе уже, наверное, хочется к своим. Лети, маленький!
   Лорин вынула листочек из кармана. Он стал совсем сухим, некрасивым, будто потерял что-то. Должно быть, жизнь...
   – Не грусти. Время все исправит. Снова будут деревья в зелени, и капли дождя на твоих братьях, и, кто знает, может быть, ты тоже еще почувствуешь это. А пока – лети, тебя ждут...
   Лорин подставила ладошку ветру, который тут же подхватил листок и помчал его куда-то. Наверняка очень-очень далеко.
   Девушка пошла дальше. Взглянула на часы – удивительно рано.
    Никаких шансов опоздать. Изменяешь своим привычкам, Лорин.
   Она шла, не ускоряя шага, и чувствовала себя от этого очень странно. Или от чего-то другого?..
   – Привет. – Знакомый мягкий голос из-за плеча.
   Обернулась – и вправду он, идет с ней шаг в шаг, улыбается.
   – Добрый вечер, Крис.
    Ой мамочки, кошмар какой, я же не привела себя в порядок! Все. Пропала. И стоило наряжаться?.. Черт, ну почему все так, всегда из-за какой-то мелочи бывают испорчены старания даже целого дня?! Ну и что теперь из того, что я надела эту блузку, если сейчас он увидел меня бледной, как... как моль!
   Да, пожалуй, Крис сильно удивился бы, если бы смог прочитать мысли безупречно красивой, изысканно одетой девушки, на смуглом лице которой от свежего воздуха (или от чего-то еще) проступил нежный коралловый румянец, гармонично оттеняющий насыщенный природный оттенок губ...
   Но он, собственно говоря, мог только смотреть на нее, и даже если обладал бы какими-то способностями к телепатии, был бы не в состоянии ими воспользоваться.
   Пауза затягивалась. Затягивалась неумолимо.
   – Гуляете перед занятиями? – Крис чуть было не чертыхнулся про себя: задавать глупые вопросы – гораздо хуже, чем просто молчать. Если молчишь, вероятность сойти за умного многократно возрастает.
   – А сегодня красиво, правда? – Когда Лорин волновалась, она не слышала вопросов.
   – Очень. Настоящая осень.
   – Да, я люблю осень. Сентябрь – мой любимый месяц.
   – Самый красочный месяц в году.
   – Точно.
   Лорин улыбнулась – вежливо, подцепила носком туфли сухой лист, особенно золотистый. Он приподнялся на несколько дюймов и с мягким шуршанием опустился на землю. Лорин нахмурилась.
    И как только люди умудряются влюбляться друг в друга, если ведут глупые разговоры ни о чем?
   Лорин не любила быть не на высоте. А сейчас она по всем приметам выглядела смущенной школьницей, к тому же не блещущей интеллектом. Во всяком случае, ей так казалось.
   Крис, кстати сказать, тоже чувствовал себя полным идиотом. И не потому, что почти обрадовался, когда Фрэнк сегодня сказал, что не хочет больше ходить на занятия. И не потому, что пошел без друга учиться танцам, которые еще неделю назад его не интересовали ни в коей мере. И даже не потому, что спешил туда, надеясь прийти пораньше и повторить движения, изученные в прошлый раз, чтобы выглядеть достойно на самом занятии...
   Дело было в том, что у него будто разом иссяк запас слов. Он не знал, о чем говорить с Лорин. И было даже немного странно, как они общались до сих пор.
    Она так красива сегодня... Особенно красива. Как алая южная роза туманным утром, настолько яркая, что буквально светится даже в сероватой молочной мути.
   – Можно составить вам компанию? – Крис сам не знал толком, зачем спросил об этом, потому что было очевидно: теплой беседы сегодня не получится, по крайней мере, он явно на это не способен сейчас.
   Но так хочется побыть с ней.
   – Да, конечно. – Лорин немного смущенно повела плечом.
   – Хотите кофе?
   – Знаете, Крис, после того как я попробовала кофе вашего приготовления...
   – Мы могли бы вернуться, и я сварил бы его для вас снова, – неуверенно предложил Крис, проклиная стрелки всех часов в Нью-Йорке, которые наверняка станут препятствием к этому.
   – О, но у нас нет времени! – Лорин оборвала его, возможно слишком поспешно, будто бы перебивая сама себя (так бывает, когда мы стараемся опередить свои желания, чтобы они не взяли над нами верх). – Но я не откажусь от чашки капучино вон в том кафе, – быстро добавила она, испугавшись, что Крис обидится.
   – Отлично.
   Крис замялся немного, а потом сделал ход, который всегда спасает в ситуации, когда трудно говорить. Этот ход иными словами называется «разрубить узел»:
   – А о чем мы будем говорить?
   Лорин на мгновение замерла, бросила изумленный взгляд на Криса.
    Неужели он издевается?!
   Но нет, Крис был серьезен. Внимательный и мягкий взгляд темных глаз. И незачем что-то из себя строить, смущаться, кокетничать, прибегать к уловкам, потому что именно это осложняет общение.
    Как глупо: бояться разговаривать потому, что кто-то может увидеть в тебе не того, каким ты хочешь представить себя, а того, кто ты есть на самом деле.
   И узел был разрублен.
   – Расскажете мне, о чем вы пишете?
   Крис предложил ей руку. Лорин все еще робко коснулась ее пальцами.
   Лорин не пожалела. Кофе был неплохой. Чашка нежно-кремового цвета приятно согревала руки. Крис сидел напротив. Он чувствовал себя счастливым. Потому что Лорин спросила его о сказках. И самое удивительное было в том, что ему захотелось рассказать ей о странных мирах, которые ему грезятся. И это было легко.
   – Там бесчисленное количество звезд. Больше, чем видно на нашем небосклоне. И две луны. Одна даже больше нашей, а вторая гораздо меньше, примерно вот так... – Крис нарисовал пальцем окружность на столе рядом с кофейным блюдцем. – Большая висит у самого горизонта, а малая располагается вот здесь...
   Лорин склонилась над импровизированной картой звездного неба одного из неведомых миров Кристофера Риша. Она думала о том, как хорошо и странно, наверное, жить там, и пыталась представить невиданный опаловый оттенок неба, на котором даже днем можно увидеть две призрачные луны.
   – А еще там есть солнечные часы на воде. В городе полупрозрачного мрамора. Над круглым прудом возвышается острый шпиль, и тень от него падает, показывая течение времени, а циферблат – плиты из пурпурного камня. Даже там эти часы считаются чудом, потому что тень падает всегда, даже в пасмурную погоду, а в самом озере отражается голубое небо и небывало быстрый бег облаков. Их называют еще зеркальными часами верхних богов...
   Лорин слушала завороженно, и ей казалось, что перед ней открылись двери в новый мир. Она не была уверена, что это за мир: сказочное пространство, созданное Крисом, или мир его души, – но ей безумно нравилось...
   – А как там отсчитывается время? Как у нас? Тоже двенадцать делений на циферблате? – Лорин машинально взглянула на часы – и подскочила. – Вот теперь мы опаздываем! Как всегда! Черт...
   Крис, которого оборвали на полуслове, не обиделся. Он с философским видом наблюдал, как суетится Лорин, застегивая жакет и торопливо набрасывая шарф на плечи, как медленно, задерживаясь на каждом шагу, пробирается к их столику официантка, у которой он попросил счет...
   – Бежим! – Взяв курс на дверь, Лорин перешла на рысь.
   – Значит, бежим, – согласился Крис и помчался за девушкой.