Зарика искоса бросила на меня любопытный взгляд.
— Я вас слушаю, — сказала она.
— Разрешите мне, ваше величество, начать с нескольких вопросов. Можно?
— Да.
— Вы знаете, почему взбунтовались горожане?
— Причин несколько, баронет. Вербовщики — необходимое зло во время войны. Меры, оправданные меры, принятые против безответственного насилия. Ну и еще огорчительные условия, в которых они живут.
— Да, — ответил я. — Давайте рассмотрим безответственное насилие. Была бы резня — а я использую столь резкое слово совершенно обдуманно, ваше величество, потому что никакое другое не подойдет для данной ситуации — необходима, если бы горожане не продемонстрировали то, что вы назвали «безответственным насилием»?
Зарика задумалась.
— Вероятно, нет, — ответила она.
— Ну, тогда давайте предположим, что сторожевой пост в Южной Адриланке уничтожен не горожанами — кстати, я подозреваю, что свершено несколько аналогичных актов, — а некими джарегами, которые хотели наказать людей с Востока.
Зарика застыла на месте и пристально посмотрела на меня:
— У вас есть доказательства?
— Один из них сказал мне об этом.
— Вы готовы дать клятву?
— Под Державой.
Она зашагала дальше.
— Понимаю. — Я дал ей возможность обдумать мои слова. Вскоре она добавила: — А вам известно, что по закону, если вы приносите подобную клятву, вы обязаны сделать это публично?
— Да.
— И вы готовы?
— Да.
— Когда?
— Когда мы вернемся в тронный зал, ваше величество.
— Очень хорошо. Однако я должна заявить, что факты, которые вы мне открыли, не освобождают вашу жену от ответственности за то, что она возглавила восстание.
— А теперь, ваше величество, я хочу сделать вам предложение.
— Что ж, говорите.
— Ваше величество, я лично заключу мирный договор с Гринери и Элде, причем Империи это ничего не будет стоить, а вы без всякого риска освободите мою жену.
И снова Зарика остановилась, чтобы взглянуть на меня. Потом зашагала дальше.
— Почему вы полагаете, что сумеете добиться мирного договора?
— Мне кажется, я знаю, чего они хотят и почему начали войну, и я надеюсь, мне удастся решить их проблемы.
— Расскажите.
— Нет, ваше величество.
И снова она бросила на меня косой взгляд и негромко рассмеялась:
— А вы сумеете убедить ее прекратить устраивать неприятности в Южной Адриланке, не говоря уже об остальной части города или всей стране?
— Скорее всего нет, — ответил я.
Зарика кивнула и пожевала нижнюю губу — совсем не по-императорски.
— Очень хорошо, милорд джарег. Да, если вы сумеете сделать то, что обещаете, я освобожу вашу жену.
— И ее друзей?
Она пожала плечами:
— Я не могу отпустить одного, не освободив всех. Да, если вы публично поклянетесь под Державой, что насилие сознательно причинено джарегами, и если вы лично заключите мирный договор с Гринери и Элде, который ничего не будет нам стоить, я дарую свободу вашей жене и ее соратникам.
— Хорошо. Благодарю вас, ваше величество.
Императрица в третий раз остановилась и коснулась рукой моего плеча. Держава у нее над головой стала белой. Императрица увидела, что я на нее смотрю, и сказала:
— То, что я сейчас скажу, не останется в памяти.
— О!
— Лорд Талтош, вам известно, что Организация убьет вас, если вы ее предадите?
— Наверное, — ответил я. — Во всяком случае, они попытаются.
Зарика покачала головой. Держава вновь приобрела розоватый оттенок, и Императрица зашагала обратно в тронный зал, где тут же объявила, что сейчас будет дана клятва под Имперской Державой.
Весь двор молча наблюдал. Держава парила над моей головой, готовясь одним ей известным способом отличить правду от лжи. Я очень тщательно сформулировал свое обвинение, чтобы сомнений относительно его правдивости или виновности преступников не могло возникнуть. И все время, пока я говорил, я следил глазами за графом Соффта, который изо всех сил старался сохранять невозмутимость.
А я улыбался.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЭСТЕТИЧЕСКИЕ СООБРАЖЕНИЯ
УРОК ПЯТНАДЦАТЫЙ. ЭЛЕМЕНТАРНАЯ ИМПРОВИЗАЦИЯ
— Я вас слушаю, — сказала она.
— Разрешите мне, ваше величество, начать с нескольких вопросов. Можно?
— Да.
— Вы знаете, почему взбунтовались горожане?
— Причин несколько, баронет. Вербовщики — необходимое зло во время войны. Меры, оправданные меры, принятые против безответственного насилия. Ну и еще огорчительные условия, в которых они живут.
— Да, — ответил я. — Давайте рассмотрим безответственное насилие. Была бы резня — а я использую столь резкое слово совершенно обдуманно, ваше величество, потому что никакое другое не подойдет для данной ситуации — необходима, если бы горожане не продемонстрировали то, что вы назвали «безответственным насилием»?
Зарика задумалась.
— Вероятно, нет, — ответила она.
— Ну, тогда давайте предположим, что сторожевой пост в Южной Адриланке уничтожен не горожанами — кстати, я подозреваю, что свершено несколько аналогичных актов, — а некими джарегами, которые хотели наказать людей с Востока.
Зарика застыла на месте и пристально посмотрела на меня:
— У вас есть доказательства?
— Один из них сказал мне об этом.
— Вы готовы дать клятву?
— Под Державой.
Она зашагала дальше.
— Понимаю. — Я дал ей возможность обдумать мои слова. Вскоре она добавила: — А вам известно, что по закону, если вы приносите подобную клятву, вы обязаны сделать это публично?
— Да.
— И вы готовы?
— Да.
— Когда?
— Когда мы вернемся в тронный зал, ваше величество.
— Очень хорошо. Однако я должна заявить, что факты, которые вы мне открыли, не освобождают вашу жену от ответственности за то, что она возглавила восстание.
— А теперь, ваше величество, я хочу сделать вам предложение.
— Что ж, говорите.
— Ваше величество, я лично заключу мирный договор с Гринери и Элде, причем Империи это ничего не будет стоить, а вы без всякого риска освободите мою жену.
И снова Зарика остановилась, чтобы взглянуть на меня. Потом зашагала дальше.
— Почему вы полагаете, что сумеете добиться мирного договора?
— Мне кажется, я знаю, чего они хотят и почему начали войну, и я надеюсь, мне удастся решить их проблемы.
— Расскажите.
— Нет, ваше величество.
И снова она бросила на меня косой взгляд и негромко рассмеялась:
— А вы сумеете убедить ее прекратить устраивать неприятности в Южной Адриланке, не говоря уже об остальной части города или всей стране?
— Скорее всего нет, — ответил я.
Зарика кивнула и пожевала нижнюю губу — совсем не по-императорски.
— Очень хорошо, милорд джарег. Да, если вы сумеете сделать то, что обещаете, я освобожу вашу жену.
— И ее друзей?
Она пожала плечами:
— Я не могу отпустить одного, не освободив всех. Да, если вы публично поклянетесь под Державой, что насилие сознательно причинено джарегами, и если вы лично заключите мирный договор с Гринери и Элде, который ничего не будет нам стоить, я дарую свободу вашей жене и ее соратникам.
— Хорошо. Благодарю вас, ваше величество.
Императрица в третий раз остановилась и коснулась рукой моего плеча. Держава у нее над головой стала белой. Императрица увидела, что я на нее смотрю, и сказала:
— То, что я сейчас скажу, не останется в памяти.
— О!
— Лорд Талтош, вам известно, что Организация убьет вас, если вы ее предадите?
— Наверное, — ответил я. — Во всяком случае, они попытаются.
Зарика покачала головой. Держава вновь приобрела розоватый оттенок, и Императрица зашагала обратно в тронный зал, где тут же объявила, что сейчас будет дана клятва под Имперской Державой.
Весь двор молча наблюдал. Держава парила над моей головой, готовясь одним ей известным способом отличить правду от лжи. Я очень тщательно сформулировал свое обвинение, чтобы сомнений относительно его правдивости или виновности преступников не могло возникнуть. И все время, пока я говорил, я следил глазами за графом Соффта, который изо всех сил старался сохранять невозмутимость.
А я улыбался.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЭСТЕТИЧЕСКИЕ СООБРАЖЕНИЯ
УРОК ПЯТНАДЦАТЫЙ. ЭЛЕМЕНТАРНАЯ ИМПРОВИЗАЦИЯ
Я вернулся в Черный Замок и стал обдумывать последствия.
Теперь моя жизнь стоит меньше, чем несколько медяков в моем кошельке, и если все пойдет хотя бы наполовину так, как я себе представляю, то я лишу Организацию удовлетворения покончить со мной собственными руками. Вернувшись отдохнуть в свою спальню, я не отказал себе в удовольствии и несколько минут занимался анализом своих действий и побуждений.
Речь идет не о фатализме, овладевшем неким лиорном, слишком серьезно воспринимавшим жизнь, или о самоубийственном безумии, которое ненадолго охватило меня после того, как я не выдержал пыток. Просто обстоятельства складывались так, что у меня оставалось все меньше и меньше возможностей для выбора — в результате последняя и оказалась единственно верной.
И тут вставал следующий вопрос: когда я вдруг решил, что нужно совершать правильные поступки, а не руководствоваться практическими соображениями? На улицах Южной Адриланки? Или в лавке деда, когда он просто и прямо сказал, что мне не следует делать то, что я делаю? Или это случилось в тот момент, когда я окончательно понял, что женщина, на которой я женат, потеряна для меня навсегда, и что новой Коти я больше не нужен? Или причина в том, что я столкнулся с проблемой, решить которую невозможно, прикончив определенного человека? Более того, получить необходимый результат я мог, лишь оказав услугу Империи, которую ненавидел.
И тут я неожиданно понял, что произошло с Коти: она свою ненависть к драгейрианам перенесла на Империю. Есть глупцы, которые думают, будто можно прожить жизнь без ненависти, они полагают, что человек не должен ее испытывать, — у меня никогда не возникало подобных проблем. Но иногда ненависть может обмануть вас в такой же степени, как любовь, и результат будет таким же страшным. По меньшей мере несправедливо считать, что я ненавижу драгейриан, ведь все мои близкие друзья принадлежат к этой расе. Возможно, ненависть к Империи Коти, которую я теперь по-своему разделял, была более осмысленной, но в конечном счете разочаровывающей. Нойш-па прав: ненависть неизбежна, однако нельзя позволять ей взять над тобой верх.
Уж не знаю, как мне следовало оценивать свое нынешнее положение, но я признал, глядя в потолок и скрыв свои мысли от Лойоша, что все это не имеет значения. Приняв решение поступать «правильно», а не «практично», я внес в свою жизнь необратимые изменения. Однако как только ты позволяешь себе увидеть необходимость, обнаруживаются две вещи: первое, возможность выбора настолько ограничена, что образ дальнейших действий становится очевидным; и второе, тебя охватывает чувство поразительной свободы.
Завтра Влад Талтош, джарег и убийца, так или иначе будет мертв. Я позаботился о том, чтобы привести все свои бумаги в порядок, и решил, что время, отпущенное на анализ собственных действий и побуждений, истекло.
Однако я отчаянно надеялся, что у меня еще будет возможность поделиться своими соображениями с Богиней Демонов перед тем, как все будет сказано и сделано.
Поздним утром меня позвали в нижнюю мастерскую Маролана, где он обычно производил свои эксперименты с магией. Я ужасно нервничал. Иными словами, меня охватил страх.
По пути я зашел за Айбином. Сетра, Деймар и Маролан уже собрались в мастерской, рассматривали черный камень и обсуждали какие-то проблемы. Они посмотрели на нас, и Сетра сказала:
— Эй, Влад, лови. — И бросила мне камень. — А теперь попробуй что-нибудь сказать псионически. — Я попытался, но получилось так же, как на Гринери, — никого не оказалось дома.
Я пожал плечами.
— А теперь, — предложила Сетра, — смотри. — Она сделала жест рукой, и моя рапира начала вылезать из ножен. Сетра остановила руку, и рапира скользнула обратно.
— Ну? — сказал я.
— Камень не оказывает влияния на волшебство.
— Хорошо. Но тогда…
Она подняла руку:
— А теперь, если не возражаешь, покрути Разрушитель Чар.
— Что? Ладно.
Я взял цепь в левую руку, пытаясь понять, что задумала Сетра. Цепь была живой, как любое оружие Морганти, но иной. Я сделал то, о чем просила Сетра. Когда цепь раскрутилась, она снова сделала свой жест. На сей раз ничего не произошло, я лишь почувствовал легкое покалывание в левой руке.
— Ну? — спросил я. — Мы знаем, что Разрушитель Чар противодействует волшебству. Вот почему я так его назвал.
— Да. Нечто, находящееся на острове, действует аналогично. Тебя ничего не удивляет?
— В каком смысле?
— Я до конца не понимаю, как действует твоя цепь. Ясно одно — она сделана не из золота. Твой Разрушитель Чар выплавлен из золотого Камня Феникса.
— Так вот как вы его называете? — вмешался Айбин, который вел себя так тихо, что я совершенно о нем забыл.
— А как называете его вы? — спросил Маролан.
— В моей стране, — ответил Айбин, — мы называем его булыжник.
— Меня совсем не удивляет, что Разрушитель Чар сделан не из золота, — торопливо заговорил я. — Этот материал значительно прочнее.
— Да. Черный камень блокирует псионическую активность, а золотой делает невозможным применение магии.
Я внимательно посмотрел на Разрушитель Чар:
— Однако внешне материал очень похож на металл, да и на ощупь тоже.
— Твоя цепь для меня загадка.
— Ну ладно. А теперь скажите, вам удалось выяснить, как попасть на остров?
— Весьма возможно. Раскрути еще раз Разрушитель Чар.
Я повиновался.
Сетра посмотрела на Деймара, кивнула и сделала свой жест. И снова моя рапира начала вылезать из ножен — только очень медленно. Сетра опустила руку, и рапира скользнула обратно.
— Выглядит неплохо, — сказал я. — Но как?
— А как Алира пробила стену, когда ты сидел в тюрьме на острове?
— Доимперское колдовство, — ответил я.
— Правильно.
— А вы владеете им настолько, чтобы обеспечить телепортацию? Я всегда считал, что такой тонкий контроль невозможен — именно для этого и сделана Держава.
— Да и нет, — заявила Сетра. — Я способна нарушить равновесие поля, которое создает Камень Феникса, что дает возможность Деймару направить энергию через золотой камень, игнорируя черный, создавая тем самым канал, по которому мой поток проходит через черный, минуя золотой. Очень непросто, — добавила она.
— Похоже на твое общение с Лойошем, — заявил Маролан. — Не чистая псионика, а скорее…
— Детали меня не интересуют, — перебил его я. — Меня вполне устроит, если ваша идея позволит нам решить поставленную задачу.
— Должна, — заверила меня Сетра. — Во всяком случае, если у нас будет четкое представление о месте, куда вас следует телепортировать.
Она посмотрела на Айбина. Он ответил ей вполне невинным взглядом.
— Хорошо, — сказал я. — Сетра, а как насчет возвращения обратно?
— Деймар попытается связаться с тобой.
— Хорошо, когда?
— Давайте обсудим.
Мы решили, что у нас будет два часа на проведение операции, после чего Деймар будет пытаться войти со мной в псионический контакт каждые полчаса, пока мы не скажем, что готовы вернуться.
— Тебе ведь известно, не так ли, что гораздо труднее телепортировать что-то к себе, чем от себя?
— Да, — ответил я. — Но я вам доверяю.
— Как скажешь.
— Можем начинать.
— Да, — кивнул я. — Вы готовы?
— Я родилась готовой.
— Тогда позовем Алиру — и в путь.
Алира, одетая в боевые цвета Дома Дракона, появилась почти мгновенно. Она лишь немногим выше меня — для драгейрианки Алира считается очень маленького роста. Очевидно, это ее мучит, поскольку она всегда носила длинные одеяния и скорее левитировала, нежели ходила, но совсем недавно отказалась от своих уловок. Я подумал, что при следующей встрече спрошу у нее почему, но потом сообразил, что следующей встречи не будет.
Я содрогнулся. На боку у Алиры висел короткий меч — Искатель Тропы, один из Семнадцати великих клинков, больше я почти ничего о них не знал. Мне, как и большинству других людей, вполне хватало того, что он Морганти.
Маролан, как всегда, был в черном. На боку у него висел меч Черный Жезл — и чем меньше мы о нем скажем, тем лучше. Сетра расставила нас треугольником — я стоял в основании, Маролан справа и чуть впереди, а Алира слева. Лойош сидел у меня на правом плече, а Ротса на левом. Ротса слегка нервничала, Лойош был холоден как сталь.
— Положи одну руку на плечо Маролана, — сказала Сетра, — а другую… о, мастер Талтош.
Я оглянулся и увидел спешащего ко мне деда. На мгновение я испугался, что он будет настаивать, чтобы мы взяли его с собой, но Нойш-па лишь хотел надеть мне на шею амулет и поцеловать в щеку.
— Что это?
— Ты больше не будешь испытывать неприятных ощущений во время путешествия по странам эльфов.
Я не сразу понял, что он имеет в виду, а потом ответил:
— Ты хочешь сказать, что меня больше не будет тошнить после телепортации? Нойш-па, теперь моя жизнь обрела смысл.
— Нет, — возразил он. — Она станет осмысленной только после того, как ты преподнесешь мне правнука. Не забывай об этом.
Я посмотрел ему в глаза и поцеловал в щеку:
— Не забуду.
Он отступил на несколько шагов и встал рядом с Айбином, который, в свою очередь, находился возле Сетры и Деймара. Я положил руки на плечи Алиры и Маролана и сказал:
— Ладно, Сетра и Деймар. За дело.
— Сосредоточься на месте, Айбин. Открой свой разум — да сними эту штуку.
— О да. Хорошо.
— А теперь думай… вспомни все детали, вот так, превосходно. У тебя здорово получается. Мы готовы, Влад.
— Тогда вперед, — сказал я, надеясь, что Айбин не отправит нас обратно в темницу или в море. Или еще куда-нибудь.
Я пожалел, что не могу доверять ему немножко больше. Потом я ощутил настойчивое присутствие Деймара, словно он на цыпочках разгуливал в передней части моего мозга. Затем произошло нечто — я бы описал это как псионическое скручивание. Представьте, если сможете, что ваши мысли есть расходящиеся по пруду волны, а кто-то кинул в него камень. Я уже не мог четко думать, и мое восприятие безнадежно замутилось. Помню, как у меня возникло ощущение, будто Черный Замок болтается у меня в голове и я отчаянно пытаюсь его привязать, чтобы замок не унес шторм, прекрасно осознавая абсурдность подобных мыслей.
Происходило еще очень многое, но у меня нет возможности реконструировать все события или хотя бы вспомнить часть образов, вызванных к жизни заклинанием. Следующее, что я четко помню — а я не знаю, сколько мы так стояли, — яркий голубой свет, накрывший нас. Потом он превратился в ослепительное копье, уносящее нас в бесконечность.
Меня не тошнило. И ощущение движения отсутствовало. Мы стояли в роще, под деревом, с которого я упал несколько дней назад. Мне хотелось открыть бутылку вина, чтобы отпраздновать прекрасную работу амулета Нойш-па, а не удачную телепортацию.
— Что дальше, Влад?
План? А разве у меня есть план?
— Следуйте за мной, — сказал я.
— Лойош, ты помнишь, куда нужно идти?
— Кажется да, босс. Нужно взять левее.
Мы двинулись в путь. Путешествие через лес показалось мне удивительно спокойным и мирным — наверное, все дело в том, что отсутствовал псионический фон, который обычно не замечаешь. Вскоре я забыл обо всех остальных, кроме Лойоша, присутствие которого ощущал как прохладную руку на лбу, да еще где-то вдалеке слабое эхо мыслей Ротсы, которая постепенно приходила в себя после телепортации. Я впервые понял, как ужасно она должна себя чувствовать и с каким трудом ей удавалось сохранять внешнее спокойствие перед лицом жутких заклинаний, которые всякий раз оказывались для нее полной неожиданностью. Лойош сделал хороший выбор.
— Благодарю, босс.
— Не стоит, Лойош.
— Ну а что ты от меня целый день скрывал?
— Подожди и увидишь.
Мы вышли на место, где я сразился с четырьмя преследователями, но не стал проверять, остались ли здесь следы схватки. Лойош вел меня, а я вел Маролана и Алиру; примерно через полтора часа мы подошли к деревне. Приближался вечер. Вокруг никого.
— А где все, босс?
— Наверное, на кораблях, готовятся атаковать флот Империи.
— Понятно.
— Давайте поедим, — предложил я, и мы принялись за ужин, который нам собрал повар Маролана.
Я не торопился, поэтому, когда мы закончили, спустились сумерки.
— Что теперь? — спросил Маролан.
Я посмотрел на смутные очертания их лиц — Маролан э'Дриен и Алира э'Кайран, терпеливо ожидающие моих указаний.
— Теперь я отведу вас в то место, которое играет здесь роль дворца, проведу, как положено, переговоры, а потом мы оттуда уйдем.
— Иными словами, — сказала Алира, — ты намерен импровизировать.
— Ты поняла правильно.
— Хороший план, — сухо заметил Маролан.
— Благодарю. Один из самых лучших.
Я пошел первым, Маролан и Алира следовали за мной. Наверное, мы производили неплохое впечатление, когда поднимались по низким широким ступеням маленького здания с колоннами, в котором размещалось правительство Гринери.
Мы распахнули дверь и увидели двух сонных стражников без всякой формы, вооруженных короткими копьями, которые я так хорошо помнил. Они мгновенно проснулись. Втроем мы могли разобраться с ними, даже не вспотев, но я поднял руку, останавливая своих спутников.
Стражники смотрели на нас. Мы смотрели на них.
— Отведите меня к вашему… — сказал я.
— Кто вы такие? — крякнул один из них.
— Неофициальные послы из Драгейрианской Империи. Мы хотим провести переговоры с…
— Я тебя знаю, — сказал другой стражник. — Ты тот, кто…
— Ну-ну, — перебил его я. — Что прошло, то прошло. — И я улыбнулся ему в лицо.
Я почувствовал, что войска готовятся к сражению. Всегда приятно иметь за своей спиной Маролана с Черным Жезлом и Алиру с Искателем Тропы, готовых броситься тебе на помощь. Стражники явно нервничали, и не без причины.
— Мы бы хотели повидать короля, — продолжал я. Больше в узком коридоре никого не было, стражники явно не собирались открывать боевые действия.
— Я… я выясню…
— Прекрасно. Так и сделай.
Он сглотнул и сделал два шага назад. Я последовал за ним, Маролан и Алира встали у меня за спиной, что вынудило второго стражника отступить.
— Нет, вы подождете здесь.
— Ни при каких условиях, — весело сообщил я. Он остановился:
— Я не могу вас впустить.
— Вы не можете нас остановить, — спокойно сказал я.
— Я подниму тревогу.
— Давай.
Он повернулся и изо всех сил закричал:
— Помогите! Захватчики!
Почему-то мне не хотелось его убивать, поэтому мы просто прошли мимо. По пути я похлопал по плечу того, кто меня узнал. Оба выглядели довольно жалко, но один обнажил свой клинок. Маролан и Алира последовали его примеру, и я услышал, как стражники с благоговением вздохнули. Да, несмотря на наличие на острове Камней Феникса, обнаженные клинки Морганти здесь опознавали сразу. Я полагаю, что после возвращения Маролан обязательно займется исследованием этой проблемы.
— Сюда, — сказал я и повел своих спутников в комнату, где стоял трон.
Здесь мы нашли еще двух стражников — бледного мужчину с необычной седой прядью в темных волосах и женщину с крючковатым носом. Очевидно, они слышали крики тревоги — оба размахивали копьями. Справа от трона стояла седовласая женщина с глубоко посаженными глазами, слева — двое мужчин. Один довольно старый и как будто неумытый, другой — с кустистыми бровями — оказался следователем, который меня допрашивал. В руках он держал кинжал, старик был без оружия.
Король, совсем молодой человек двух или трех сотен лет (по человеческим меркам это соответствует восемнадцати или девятнадцати, полагаю), смотрел на нас со смесью страха и удивления. Юношу я тоже узнал: когда я атаковал короля, он находился рядом. Сколько времени прошло с тех пор? Кажется, годы.
Мы подошли к трону и остановились, чуть не доходя до копий.
— Ваше величество, король Коркорн, мы желаем вам приятного вечера. Прошу меня простить, правильно ли я к вам обратился, назвав вас «ваше величество»?
Он дважды сглотнул и ответил:
— Вы можете меня так называть.
— Меня зовут Владимир Талтош. Моих друзей — Маролан э'Дриен и Алира э'Кайран. Мы прибыли к вам, чтобы договориться о мире.
Оба стражника с несчастным видом поглядывали на Великие Клинки. Что же тут удивительного?
— Быть может, друзья мои, — предложил я, — вам стоит убрать ваше оружие в ножны?
Маролан и Алира молча последовали моему совету. Король хрипло прошептал:
— Как вы сюда попали?
— Волшебство, ваше величество.
— Но…
— О да, я знаю. Однако мы справились.
— Невозможно.
Я пожал плечами:
— В таком случае нас здесь нет и вы можете спокойно нас игнорировать. Должен вам сообщить, ваше величество, что мы прибыли сюда для того, чтобы убить вас и максимальное количество ваших советников и военачальников — всех, кого сумеем найти. Мы изменили свои намерения, когда увидели, как плохо вас охраняют.
— Я послал гонцов, — заявил он. — Войска прибудут через несколько минут.
— В таком случае, — заявил я, — будет лучше, если мы завершим наши дела до того, как они появятся. В противном случае это может плохо закончиться.
Гнев боролся в нем со страхом. Седовласая женщина наклонилась к нему и начала что-то говорить. Я отдал безмолвную команду Лойошу и Ротсе. Они тут же подлетели к двум стражникам. Как марионетки, висящие на одной веревочке, стражники дернулись, запаниковали, овладели собой и застыли в неподвижности, когда джареги опустились к ним на плечи. В целом стражники произвели на меня благоприятное впечатление: они дрожали, но не двигались. Я улыбнулся.
— Вы убили… — начал король.
— Да, — прервал его я. — Я убил. И вы никогда не узнаете почему. Однако вы потопили несколько наших кораблей, погубили сотни граждан Империи. Сколько жизней стоит король, ваше величество? Мы готовы считать, что счет сравнялся, даже если вы с этим не согласны.
— Он был моим отцом.
— Я сожалею.
— Сожалею, — презрительно повторил он.
— Да, сожалею. И также не могу вам сказать, по какой причине. Но что сделано, то сделано. За смерть вашего отца заплачено кровью; команды… сколько погибло кораблей? Ваше величество, мы хотим покончить с войной. Вы можете?..
В этот момент послышался топот ног. Я замолчал, но не обернулся.
— Сколько их, Лойош?
— Около двух десятков, босс.
— Алира и Маролан, следите за ними.
— Не беспокойся, Влад, — ответил Маролан. Вероятно, его беспокоило, что он вынужден выполнять мои приказы. Тяжело. И тут я услышал голос Деймара.
— Все в порядке. До следующего контакта, — сказал я. Связь прервалась.
Их действительно оказалось довольно много. Но мы стояли между ними и их королем. Кроме того, у стражников, стоящих около короля, на плечах сидело по ядовитому джарегу.
— Вы должны принять решение, ваше величество. Или вы хотите, чтобы сначала мы уничтожили ваши войска, а потом вернулись к переговорам?
— Почему вы уверены, — наконец ответил он, — что я буду выполнять условия мирного договора, заключенного при таких обстоятельствах?
— Совсем не уверен, — ответил я. — Более того, вы можете его нарушить. Но в таком случае мы вернемся. Может быть, захватив с собой пять тысяч воинов.
Он повернулся к стоящей рядом старой женщине, и они о чем-то тихо заговорили.
— О чем у них речь, Лойош?
— Она сказала, что Элде не возражает против мира, если он получит гарантию, что…
— Очень хорошо, — сказал король, — я согласен. Корабли, которые мы потопили, станут компенсацией за понесенный нами урон. Мы… подождите немного.
Он тихо заговорил с двумя мужчинами, стоящими по другую сторону от трона.
— Лойош?
— Я их не слышу, босс.
— Ладно. Старая женщина, вероятно, посол Элде. Остальные — его советники.
Мы немного подождали. Наконец король кивнул и сказал:
— Но у нас есть два условия. Во-первых, вы должны обещать, что ни нам, ни нашим союзникам не будут мстить. Во-вторых, мы требуем, чтобы убийца и его сообщник были возвращены нам для наказания.
Я взглянул на Маролана и Алиру. Алира продолжала наблюдать за вооруженными людьми в задней части комнаты. Маролан повернул ко мне голову, одними губами произнес слово «убийца» и поднял брови. Я улыбнулся и снова посмотрел на короля.
— Что касается первого условия, даю вам мое слово, — сказал я. — Этого достаточно?
— Нет, — ответил король.
— В вашем положении торговаться не слишком разумно.
— Возможно, — сказал он, постепенно приходя в себя — все-таки его солдаты были совсем рядом. — Но нельзя исключить, что вам будет очень трудно выбраться отсюда. Может быть, вы не сможете послать войска на остров и лишь счастливая случайность помогла вам сюда попасть. Может быть, вы лжете и вам просто удалось незаметно пристать к берегу на своем корабле и проскользнуть мимо наших постов.
— Может быть, — согласился я, — но неужели вы думаете, что мы могли проскользнуть мимо ваших кораблей в ваших же водах. Вы хотите рискнуть?
Теперь моя жизнь стоит меньше, чем несколько медяков в моем кошельке, и если все пойдет хотя бы наполовину так, как я себе представляю, то я лишу Организацию удовлетворения покончить со мной собственными руками. Вернувшись отдохнуть в свою спальню, я не отказал себе в удовольствии и несколько минут занимался анализом своих действий и побуждений.
Речь идет не о фатализме, овладевшем неким лиорном, слишком серьезно воспринимавшим жизнь, или о самоубийственном безумии, которое ненадолго охватило меня после того, как я не выдержал пыток. Просто обстоятельства складывались так, что у меня оставалось все меньше и меньше возможностей для выбора — в результате последняя и оказалась единственно верной.
И тут вставал следующий вопрос: когда я вдруг решил, что нужно совершать правильные поступки, а не руководствоваться практическими соображениями? На улицах Южной Адриланки? Или в лавке деда, когда он просто и прямо сказал, что мне не следует делать то, что я делаю? Или это случилось в тот момент, когда я окончательно понял, что женщина, на которой я женат, потеряна для меня навсегда, и что новой Коти я больше не нужен? Или причина в том, что я столкнулся с проблемой, решить которую невозможно, прикончив определенного человека? Более того, получить необходимый результат я мог, лишь оказав услугу Империи, которую ненавидел.
И тут я неожиданно понял, что произошло с Коти: она свою ненависть к драгейрианам перенесла на Империю. Есть глупцы, которые думают, будто можно прожить жизнь без ненависти, они полагают, что человек не должен ее испытывать, — у меня никогда не возникало подобных проблем. Но иногда ненависть может обмануть вас в такой же степени, как любовь, и результат будет таким же страшным. По меньшей мере несправедливо считать, что я ненавижу драгейриан, ведь все мои близкие друзья принадлежат к этой расе. Возможно, ненависть к Империи Коти, которую я теперь по-своему разделял, была более осмысленной, но в конечном счете разочаровывающей. Нойш-па прав: ненависть неизбежна, однако нельзя позволять ей взять над тобой верх.
Уж не знаю, как мне следовало оценивать свое нынешнее положение, но я признал, глядя в потолок и скрыв свои мысли от Лойоша, что все это не имеет значения. Приняв решение поступать «правильно», а не «практично», я внес в свою жизнь необратимые изменения. Однако как только ты позволяешь себе увидеть необходимость, обнаруживаются две вещи: первое, возможность выбора настолько ограничена, что образ дальнейших действий становится очевидным; и второе, тебя охватывает чувство поразительной свободы.
Завтра Влад Талтош, джарег и убийца, так или иначе будет мертв. Я позаботился о том, чтобы привести все свои бумаги в порядок, и решил, что время, отпущенное на анализ собственных действий и побуждений, истекло.
Однако я отчаянно надеялся, что у меня еще будет возможность поделиться своими соображениями с Богиней Демонов перед тем, как все будет сказано и сделано.
Поздним утром меня позвали в нижнюю мастерскую Маролана, где он обычно производил свои эксперименты с магией. Я ужасно нервничал. Иными словами, меня охватил страх.
По пути я зашел за Айбином. Сетра, Деймар и Маролан уже собрались в мастерской, рассматривали черный камень и обсуждали какие-то проблемы. Они посмотрели на нас, и Сетра сказала:
— Эй, Влад, лови. — И бросила мне камень. — А теперь попробуй что-нибудь сказать псионически. — Я попытался, но получилось так же, как на Гринери, — никого не оказалось дома.
Я пожал плечами.
— А теперь, — предложила Сетра, — смотри. — Она сделала жест рукой, и моя рапира начала вылезать из ножен. Сетра остановила руку, и рапира скользнула обратно.
— Ну? — сказал я.
— Камень не оказывает влияния на волшебство.
— Хорошо. Но тогда…
Она подняла руку:
— А теперь, если не возражаешь, покрути Разрушитель Чар.
— Что? Ладно.
Я взял цепь в левую руку, пытаясь понять, что задумала Сетра. Цепь была живой, как любое оружие Морганти, но иной. Я сделал то, о чем просила Сетра. Когда цепь раскрутилась, она снова сделала свой жест. На сей раз ничего не произошло, я лишь почувствовал легкое покалывание в левой руке.
— Ну? — спросил я. — Мы знаем, что Разрушитель Чар противодействует волшебству. Вот почему я так его назвал.
— Да. Нечто, находящееся на острове, действует аналогично. Тебя ничего не удивляет?
— В каком смысле?
— Я до конца не понимаю, как действует твоя цепь. Ясно одно — она сделана не из золота. Твой Разрушитель Чар выплавлен из золотого Камня Феникса.
— Так вот как вы его называете? — вмешался Айбин, который вел себя так тихо, что я совершенно о нем забыл.
— А как называете его вы? — спросил Маролан.
— В моей стране, — ответил Айбин, — мы называем его булыжник.
— Меня совсем не удивляет, что Разрушитель Чар сделан не из золота, — торопливо заговорил я. — Этот материал значительно прочнее.
— Да. Черный камень блокирует псионическую активность, а золотой делает невозможным применение магии.
Я внимательно посмотрел на Разрушитель Чар:
— Однако внешне материал очень похож на металл, да и на ощупь тоже.
— Твоя цепь для меня загадка.
— Ну ладно. А теперь скажите, вам удалось выяснить, как попасть на остров?
— Весьма возможно. Раскрути еще раз Разрушитель Чар.
Я повиновался.
Сетра посмотрела на Деймара, кивнула и сделала свой жест. И снова моя рапира начала вылезать из ножен — только очень медленно. Сетра опустила руку, и рапира скользнула обратно.
— Выглядит неплохо, — сказал я. — Но как?
— А как Алира пробила стену, когда ты сидел в тюрьме на острове?
— Доимперское колдовство, — ответил я.
— Правильно.
— А вы владеете им настолько, чтобы обеспечить телепортацию? Я всегда считал, что такой тонкий контроль невозможен — именно для этого и сделана Держава.
— Да и нет, — заявила Сетра. — Я способна нарушить равновесие поля, которое создает Камень Феникса, что дает возможность Деймару направить энергию через золотой камень, игнорируя черный, создавая тем самым канал, по которому мой поток проходит через черный, минуя золотой. Очень непросто, — добавила она.
— Похоже на твое общение с Лойошем, — заявил Маролан. — Не чистая псионика, а скорее…
— Детали меня не интересуют, — перебил его я. — Меня вполне устроит, если ваша идея позволит нам решить поставленную задачу.
— Должна, — заверила меня Сетра. — Во всяком случае, если у нас будет четкое представление о месте, куда вас следует телепортировать.
Она посмотрела на Айбина. Он ответил ей вполне невинным взглядом.
— Хорошо, — сказал я. — Сетра, а как насчет возвращения обратно?
— Деймар попытается связаться с тобой.
— Хорошо, когда?
— Давайте обсудим.
Мы решили, что у нас будет два часа на проведение операции, после чего Деймар будет пытаться войти со мной в псионический контакт каждые полчаса, пока мы не скажем, что готовы вернуться.
— Тебе ведь известно, не так ли, что гораздо труднее телепортировать что-то к себе, чем от себя?
— Да, — ответил я. — Но я вам доверяю.
— Как скажешь.
— Можем начинать.
— Да, — кивнул я. — Вы готовы?
— Я родилась готовой.
— Тогда позовем Алиру — и в путь.
Алира, одетая в боевые цвета Дома Дракона, появилась почти мгновенно. Она лишь немногим выше меня — для драгейрианки Алира считается очень маленького роста. Очевидно, это ее мучит, поскольку она всегда носила длинные одеяния и скорее левитировала, нежели ходила, но совсем недавно отказалась от своих уловок. Я подумал, что при следующей встрече спрошу у нее почему, но потом сообразил, что следующей встречи не будет.
Я содрогнулся. На боку у Алиры висел короткий меч — Искатель Тропы, один из Семнадцати великих клинков, больше я почти ничего о них не знал. Мне, как и большинству других людей, вполне хватало того, что он Морганти.
Маролан, как всегда, был в черном. На боку у него висел меч Черный Жезл — и чем меньше мы о нем скажем, тем лучше. Сетра расставила нас треугольником — я стоял в основании, Маролан справа и чуть впереди, а Алира слева. Лойош сидел у меня на правом плече, а Ротса на левом. Ротса слегка нервничала, Лойош был холоден как сталь.
— Положи одну руку на плечо Маролана, — сказала Сетра, — а другую… о, мастер Талтош.
Я оглянулся и увидел спешащего ко мне деда. На мгновение я испугался, что он будет настаивать, чтобы мы взяли его с собой, но Нойш-па лишь хотел надеть мне на шею амулет и поцеловать в щеку.
— Что это?
— Ты больше не будешь испытывать неприятных ощущений во время путешествия по странам эльфов.
Я не сразу понял, что он имеет в виду, а потом ответил:
— Ты хочешь сказать, что меня больше не будет тошнить после телепортации? Нойш-па, теперь моя жизнь обрела смысл.
— Нет, — возразил он. — Она станет осмысленной только после того, как ты преподнесешь мне правнука. Не забывай об этом.
Я посмотрел ему в глаза и поцеловал в щеку:
— Не забуду.
Он отступил на несколько шагов и встал рядом с Айбином, который, в свою очередь, находился возле Сетры и Деймара. Я положил руки на плечи Алиры и Маролана и сказал:
— Ладно, Сетра и Деймар. За дело.
— Сосредоточься на месте, Айбин. Открой свой разум — да сними эту штуку.
— О да. Хорошо.
— А теперь думай… вспомни все детали, вот так, превосходно. У тебя здорово получается. Мы готовы, Влад.
— Тогда вперед, — сказал я, надеясь, что Айбин не отправит нас обратно в темницу или в море. Или еще куда-нибудь.
Я пожалел, что не могу доверять ему немножко больше. Потом я ощутил настойчивое присутствие Деймара, словно он на цыпочках разгуливал в передней части моего мозга. Затем произошло нечто — я бы описал это как псионическое скручивание. Представьте, если сможете, что ваши мысли есть расходящиеся по пруду волны, а кто-то кинул в него камень. Я уже не мог четко думать, и мое восприятие безнадежно замутилось. Помню, как у меня возникло ощущение, будто Черный Замок болтается у меня в голове и я отчаянно пытаюсь его привязать, чтобы замок не унес шторм, прекрасно осознавая абсурдность подобных мыслей.
Происходило еще очень многое, но у меня нет возможности реконструировать все события или хотя бы вспомнить часть образов, вызванных к жизни заклинанием. Следующее, что я четко помню — а я не знаю, сколько мы так стояли, — яркий голубой свет, накрывший нас. Потом он превратился в ослепительное копье, уносящее нас в бесконечность.
Меня не тошнило. И ощущение движения отсутствовало. Мы стояли в роще, под деревом, с которого я упал несколько дней назад. Мне хотелось открыть бутылку вина, чтобы отпраздновать прекрасную работу амулета Нойш-па, а не удачную телепортацию.
— Что дальше, Влад?
План? А разве у меня есть план?
— Следуйте за мной, — сказал я.
— Лойош, ты помнишь, куда нужно идти?
— Кажется да, босс. Нужно взять левее.
Мы двинулись в путь. Путешествие через лес показалось мне удивительно спокойным и мирным — наверное, все дело в том, что отсутствовал псионический фон, который обычно не замечаешь. Вскоре я забыл обо всех остальных, кроме Лойоша, присутствие которого ощущал как прохладную руку на лбу, да еще где-то вдалеке слабое эхо мыслей Ротсы, которая постепенно приходила в себя после телепортации. Я впервые понял, как ужасно она должна себя чувствовать и с каким трудом ей удавалось сохранять внешнее спокойствие перед лицом жутких заклинаний, которые всякий раз оказывались для нее полной неожиданностью. Лойош сделал хороший выбор.
— Благодарю, босс.
— Не стоит, Лойош.
— Ну а что ты от меня целый день скрывал?
— Подожди и увидишь.
Мы вышли на место, где я сразился с четырьмя преследователями, но не стал проверять, остались ли здесь следы схватки. Лойош вел меня, а я вел Маролана и Алиру; примерно через полтора часа мы подошли к деревне. Приближался вечер. Вокруг никого.
— А где все, босс?
— Наверное, на кораблях, готовятся атаковать флот Империи.
— Понятно.
— Давайте поедим, — предложил я, и мы принялись за ужин, который нам собрал повар Маролана.
Я не торопился, поэтому, когда мы закончили, спустились сумерки.
— Что теперь? — спросил Маролан.
Я посмотрел на смутные очертания их лиц — Маролан э'Дриен и Алира э'Кайран, терпеливо ожидающие моих указаний.
— Теперь я отведу вас в то место, которое играет здесь роль дворца, проведу, как положено, переговоры, а потом мы оттуда уйдем.
— Иными словами, — сказала Алира, — ты намерен импровизировать.
— Ты поняла правильно.
— Хороший план, — сухо заметил Маролан.
— Благодарю. Один из самых лучших.
Я пошел первым, Маролан и Алира следовали за мной. Наверное, мы производили неплохое впечатление, когда поднимались по низким широким ступеням маленького здания с колоннами, в котором размещалось правительство Гринери.
Мы распахнули дверь и увидели двух сонных стражников без всякой формы, вооруженных короткими копьями, которые я так хорошо помнил. Они мгновенно проснулись. Втроем мы могли разобраться с ними, даже не вспотев, но я поднял руку, останавливая своих спутников.
Стражники смотрели на нас. Мы смотрели на них.
— Отведите меня к вашему… — сказал я.
— Кто вы такие? — крякнул один из них.
— Неофициальные послы из Драгейрианской Империи. Мы хотим провести переговоры с…
— Я тебя знаю, — сказал другой стражник. — Ты тот, кто…
— Ну-ну, — перебил его я. — Что прошло, то прошло. — И я улыбнулся ему в лицо.
Я почувствовал, что войска готовятся к сражению. Всегда приятно иметь за своей спиной Маролана с Черным Жезлом и Алиру с Искателем Тропы, готовых броситься тебе на помощь. Стражники явно нервничали, и не без причины.
— Мы бы хотели повидать короля, — продолжал я. Больше в узком коридоре никого не было, стражники явно не собирались открывать боевые действия.
— Я… я выясню…
— Прекрасно. Так и сделай.
Он сглотнул и сделал два шага назад. Я последовал за ним, Маролан и Алира встали у меня за спиной, что вынудило второго стражника отступить.
— Нет, вы подождете здесь.
— Ни при каких условиях, — весело сообщил я. Он остановился:
— Я не могу вас впустить.
— Вы не можете нас остановить, — спокойно сказал я.
— Я подниму тревогу.
— Давай.
Он повернулся и изо всех сил закричал:
— Помогите! Захватчики!
Почему-то мне не хотелось его убивать, поэтому мы просто прошли мимо. По пути я похлопал по плечу того, кто меня узнал. Оба выглядели довольно жалко, но один обнажил свой клинок. Маролан и Алира последовали его примеру, и я услышал, как стражники с благоговением вздохнули. Да, несмотря на наличие на острове Камней Феникса, обнаженные клинки Морганти здесь опознавали сразу. Я полагаю, что после возвращения Маролан обязательно займется исследованием этой проблемы.
— Сюда, — сказал я и повел своих спутников в комнату, где стоял трон.
Здесь мы нашли еще двух стражников — бледного мужчину с необычной седой прядью в темных волосах и женщину с крючковатым носом. Очевидно, они слышали крики тревоги — оба размахивали копьями. Справа от трона стояла седовласая женщина с глубоко посаженными глазами, слева — двое мужчин. Один довольно старый и как будто неумытый, другой — с кустистыми бровями — оказался следователем, который меня допрашивал. В руках он держал кинжал, старик был без оружия.
Король, совсем молодой человек двух или трех сотен лет (по человеческим меркам это соответствует восемнадцати или девятнадцати, полагаю), смотрел на нас со смесью страха и удивления. Юношу я тоже узнал: когда я атаковал короля, он находился рядом. Сколько времени прошло с тех пор? Кажется, годы.
Мы подошли к трону и остановились, чуть не доходя до копий.
— Ваше величество, король Коркорн, мы желаем вам приятного вечера. Прошу меня простить, правильно ли я к вам обратился, назвав вас «ваше величество»?
Он дважды сглотнул и ответил:
— Вы можете меня так называть.
— Меня зовут Владимир Талтош. Моих друзей — Маролан э'Дриен и Алира э'Кайран. Мы прибыли к вам, чтобы договориться о мире.
Оба стражника с несчастным видом поглядывали на Великие Клинки. Что же тут удивительного?
— Быть может, друзья мои, — предложил я, — вам стоит убрать ваше оружие в ножны?
Маролан и Алира молча последовали моему совету. Король хрипло прошептал:
— Как вы сюда попали?
— Волшебство, ваше величество.
— Но…
— О да, я знаю. Однако мы справились.
— Невозможно.
Я пожал плечами:
— В таком случае нас здесь нет и вы можете спокойно нас игнорировать. Должен вам сообщить, ваше величество, что мы прибыли сюда для того, чтобы убить вас и максимальное количество ваших советников и военачальников — всех, кого сумеем найти. Мы изменили свои намерения, когда увидели, как плохо вас охраняют.
— Я послал гонцов, — заявил он. — Войска прибудут через несколько минут.
— В таком случае, — заявил я, — будет лучше, если мы завершим наши дела до того, как они появятся. В противном случае это может плохо закончиться.
Гнев боролся в нем со страхом. Седовласая женщина наклонилась к нему и начала что-то говорить. Я отдал безмолвную команду Лойошу и Ротсе. Они тут же подлетели к двум стражникам. Как марионетки, висящие на одной веревочке, стражники дернулись, запаниковали, овладели собой и застыли в неподвижности, когда джареги опустились к ним на плечи. В целом стражники произвели на меня благоприятное впечатление: они дрожали, но не двигались. Я улыбнулся.
— Вы убили… — начал король.
— Да, — прервал его я. — Я убил. И вы никогда не узнаете почему. Однако вы потопили несколько наших кораблей, погубили сотни граждан Империи. Сколько жизней стоит король, ваше величество? Мы готовы считать, что счет сравнялся, даже если вы с этим не согласны.
— Он был моим отцом.
— Я сожалею.
— Сожалею, — презрительно повторил он.
— Да, сожалею. И также не могу вам сказать, по какой причине. Но что сделано, то сделано. За смерть вашего отца заплачено кровью; команды… сколько погибло кораблей? Ваше величество, мы хотим покончить с войной. Вы можете?..
В этот момент послышался топот ног. Я замолчал, но не обернулся.
— Сколько их, Лойош?
— Около двух десятков, босс.
— Алира и Маролан, следите за ними.
— Не беспокойся, Влад, — ответил Маролан. Вероятно, его беспокоило, что он вынужден выполнять мои приказы. Тяжело. И тут я услышал голос Деймара.
— Все в порядке. До следующего контакта, — сказал я. Связь прервалась.
Их действительно оказалось довольно много. Но мы стояли между ними и их королем. Кроме того, у стражников, стоящих около короля, на плечах сидело по ядовитому джарегу.
— Вы должны принять решение, ваше величество. Или вы хотите, чтобы сначала мы уничтожили ваши войска, а потом вернулись к переговорам?
— Почему вы уверены, — наконец ответил он, — что я буду выполнять условия мирного договора, заключенного при таких обстоятельствах?
— Совсем не уверен, — ответил я. — Более того, вы можете его нарушить. Но в таком случае мы вернемся. Может быть, захватив с собой пять тысяч воинов.
Он повернулся к стоящей рядом старой женщине, и они о чем-то тихо заговорили.
— О чем у них речь, Лойош?
— Она сказала, что Элде не возражает против мира, если он получит гарантию, что…
— Очень хорошо, — сказал король, — я согласен. Корабли, которые мы потопили, станут компенсацией за понесенный нами урон. Мы… подождите немного.
Он тихо заговорил с двумя мужчинами, стоящими по другую сторону от трона.
— Лойош?
— Я их не слышу, босс.
— Ладно. Старая женщина, вероятно, посол Элде. Остальные — его советники.
Мы немного подождали. Наконец король кивнул и сказал:
— Но у нас есть два условия. Во-первых, вы должны обещать, что ни нам, ни нашим союзникам не будут мстить. Во-вторых, мы требуем, чтобы убийца и его сообщник были возвращены нам для наказания.
Я взглянул на Маролана и Алиру. Алира продолжала наблюдать за вооруженными людьми в задней части комнаты. Маролан повернул ко мне голову, одними губами произнес слово «убийца» и поднял брови. Я улыбнулся и снова посмотрел на короля.
— Что касается первого условия, даю вам мое слово, — сказал я. — Этого достаточно?
— Нет, — ответил король.
— В вашем положении торговаться не слишком разумно.
— Возможно, — сказал он, постепенно приходя в себя — все-таки его солдаты были совсем рядом. — Но нельзя исключить, что вам будет очень трудно выбраться отсюда. Может быть, вы не сможете послать войска на остров и лишь счастливая случайность помогла вам сюда попасть. Может быть, вы лжете и вам просто удалось незаметно пристать к берегу на своем корабле и проскользнуть мимо наших постов.
— Может быть, — согласился я, — но неужели вы думаете, что мы могли проскользнуть мимо ваших кораблей в ваших же водах. Вы хотите рискнуть?