Браун Лайза. Тайные свидания

   В то субботнее утро казалось, что наступит погожий осенний денек, но к тому времени, когда Джубал все же заставил себя взяться за работу, опять стал накрапывать дождь, и небо, затянутое мрачными тучами, стало темно-серым, как металл.
   Но Джубалу до этого не было никакого дела – ему хватало забот с грузовиком. Возня с болтами и гайками, неумолчный шум дождя и тихая музыка, льющаяся из радиоприемника, не могли оторвать его от раздумий.
   Думал он совсем не о работе. Джубал пытался себе представить, что почувствовала Террил Кэролл, когда он прижал ее к себе. Вспоминал выражение ее глаз в тот момент, ощущения, что охватили его, когда он поцеловал девушку. Джубал пытался восстановить вкус того поцелуя. Прошло уже часов шесть, а он нет-нет да облизнет губы кончиком языка, втайне надеясь еще разок ощутить тот нежный сладковатый привкус.
   Когда он в четвертый раз поймал сам себя за этим странным занятием, он в сердцах швырнул на рабочий стол стартер, с которым возился все это время, кляня себя последними словами.
   – Что-то не так, Кейн?
   Джубал невольно вздрогнул и обернулся, услыхав исполненный сарказма голос Генри Кэролла, который только что вошел и стоял в дверях, наблюдая за своим механиком.
   – Нет, – Джубал не стал вдаваться в излишние подробности.
   – Ну и ладно, – задумчиво протянул Кэролл. – А ночью как? Все прошло нормально?
   С минуту Джубал никак не мог взять в толк, о чем говорит этот человек в желтом дождевике.
   – Я насчет поездки в Кентукки, – сухо уточнил тот, но в его голосе Джубал уловил какой-то неясный намек: Генри как будто имел в виду не одну лишь ночную поездку, но и что-то еще. Для Джубала это был первый тревожный звоночек.
   – А! Ты об этом… Да нет. Все обошлось.
   – Ну, это я так, спросил на всякий случай. Вот твой чек – за недельную работу. А это сверхурочные – за эту ночь. Думаю, работы у тебя было невпроворот. Так что держи – ты их честно заслужил.
   Джубал потянулся за чеком. У него вдруг свело челюсти, когда взгляд упал на руки Кэролла. Они были здоровые, тяжелые и сильные. А у нее – такое тонкое, такое изящное лицо. И очень милое.
   «Боже тебя упаси, Кэролл, тронуть ее еще хоть раз. Только попробуй – получишь!» – подумал Джубал.
   Вполне возможно, что Джубал не зря в то утро так напряженно думал о Террил. Это, в конце концов, как-то передалось и ей. Кончилось все тем, что они повстречались в городе, хотя прежде такого ни разу не случалось.
   Так получилось, что из-за зарядившего в ту субботу дождя рабочие на лесопилке закончили раньше обычного и к полудню разошлись по домам. Один Джубал возился в мастерской, пока в дверях не показался Бобо Хекетт.
   – Эй, парень! – поприветствовал он Джубала. – Уже полдень. Пора кончать. Даже тебе.
   Джубал как раз затянул очередной болт черными, блестящими от масла пальцами.
   – Да бросай ты все к чертовой бабушке, – проворчал Бобо. – И откуда только у тебя это ангельское терпение?
   Джубал с усмешкой посмотрел на Бобо.
   – Ангельское, говоришь? Ну, так я ангел и есть. А терпения у меня столько, что я даже вместо тебя мотался этой ночью в Кентукки. Что-то не нравится мне вся эта история, Бобо.
   Бобо прислонился к дверному косяку, скрестив на груди руки.
   – А я-то что? Это Кэроллу ни с того ни с сего взбрело в голову, что ехать должен ты – и никто другой. Сказал, что пусть, мол, Кейн вникает во все детали. Сдается мне, у хозяина на тебя серьезные виды, – не без иронии заметил Бобо.
   Джубал, не торопясь, положил на стол детали.
   – Ну, так вот, теперь можешь сказать ему, что ты хотел бы опять этим заняться. Черт! Тот мужик во дворе заставил меня подмахнуть какие-то бумаги. Мне все это не по душе…
   Бобо вытащил сигарету. Закурил.
   – Обычное дело. Мне самому приходилось подписывать всякие бумаженции. Так что не бери в голову, старик. – Затем Бобо все с тем же задумчивым видом протянул: – Да-а… А я-то еще хотел попросить тебя об одном одолжении. Но раз ты такой зануда… Мне теперь и просить тебя как-то неохота.
   – Какое еще одолжение?
   – Да так. Ничего особенного. Просто мой грузовик на ремонте. Ты не мог бы подбросить меня к Лили?
   Лили Клейберн работала кассиршей в кафе, что располагалось на городской площади. Джубал подвез Бобо и, зайдя с ним в кафе, задержался там минут на пятнадцать. Он как раз выходил на улицу, когда Тэнди Кэролл припарковывала свой белый «Форд» напротив аптеки.
   Увидев машину, Джубал так и застыл на месте. Но дело было вовсе не в «Форде» и не в его водителе. Девушка! Она сидела на переднем сиденье.
   «Разящий, как молния, и сладкий, как мед». Такие слова услыхал однажды где-то Джубал. Нечто похожее как раз он и ощутил сейчас. В животе у него все вдруг разом оборвалось, а на губах стало сладко-сладко.
   Она не увидела его, когда выбиралась из машины. А он все стоял, не в силах сдвинуться с места, под навесом в бело-зеленую полоску, что протянулся вдоль всего здания. Не опасаясь быть замеченным, он мог, прислонясь к кирпичной стене кафе, прийти в себя от неожиданности. А главное – без помех наблюдать за ней.
   Эта легкая походка, каждое движение, полное изящества – видеть все это было так приятно, что Джубал, не устояв перед искушением, решил дождаться, пока она не выйдет обратно. Увидеть бы ее еще раз.
   Он закурил сигарету, тряхнул правой ногой, пытаясь избавиться от грязи, приставшей к ботинку, и стал наблюдать, как дым от сигареты вьется под моросящим дождем.
   Занятый своими мыслями, Джубал не обращал внимания ни на прохожих, ни на мелкий нудный дождик.
   Но вот – наконец-то! – дверь аптеки открылась. Он весь напрягся. Она была необыкновенно хороша. Террил повернула голову, чтобы расслышать, что говорит ей тетя Тэнди. И когда она шагнула под разбавленный дождевой влагой свет ненастного дня, можно было без труда разглядеть темный синяк на ее щеке.
   Пальцы жгла догоревшая сигарета, а он во все глаза глядел не отрываясь на эту щеку, позабыв про все на свете. Отвлекся он лишь тогда, когда из кафе выглянул Бобо и окликнул его:
   – Эй! Джубал! Зайди-ка на минутку.
   Этот возглас услыхал не один только Кейн. Она тут же оглянулась, и он поймал ее пристальный, изучающий взгляд. Даже на том расстоянии, что разделяло их, он смог заметить, как на ее щеках мгновенно проступил румянец, она судорожно сглотнула, попыталась отвести взгляд, но тут же посмотрела на него снова. Куда только девалось былое спокойствие, и выдержка, и сарказм?
   А его взгляд словно твердил ей: «Ты ведь помнишь! Ты тоже помнишь тот поцелуй!»
   Затем и тетя Тэнди заметила Джубала, брови ее при этом недовольно нахмурились. Но к тому моменту Террил, все же совладав с собой, уже отвернулась от него. Со стороны можно было бы подумать, что это был ничего не значащий, брошенный мимоходом случайный взгляд. И не более того.
   Но она-то знала, что это совсем не так. Он – тоже.
   Весь остаток дня, за что бы Джубал ни брался, беспокойство не покидало его. Казалось, оно уже было у него в крови. В сумерках он подъехал к магазину Иды Феллер. Когда появился Джубал, она как раз возилась с ключом, запирая магазин, сгорбившись у двери в своем твидовом пальто.
   Бобо и пара его закадычных дружков расположились на крыльце, собираясь с силами перед своим очередным еженедельным походом в «Сосны».
   – Ида, крошка, может, пойдешь с нами? – дразнил ее Бобо. – Держу пари: стоит тебе лишь захотеть, и ты там перепляшешь кого угодно.
   Ида убрала ключи в карман, после чего взглянула вниз на Бобо, словно прицеливаясь в него своим острым, как клюв, носом.
   – Ничего не выйдет. Разные у нас танцы. Я так полагаю, что мне мой главный танец предстоит исполнить на небесах. А вот тебе, милый, если ты не прекратишь ошиваться в местах вроде «Сосен», придется попрыгать, да еще как, чтобы не спалить свои драгоценные ножки. И ты, и вся твоя компашка угодите в преисподнюю. Если вы, конечно, там еще не успели побывать.
   – Ида, ты знаешь, а я уже был там, – воскликнул Джубал. – Ну, предположим, что я все же отправлюсь в «Сосны». И что дальше?
   Джубал был явно на взводе. Для себя он решил: все! Нечего больше дурить. Хватит грезить о Террил Кэролл. Сколько можно? Он и так уже целый день бродит сам не свой. Но теперь на нее – ноль внимания. Какие б там ни были у нее соблазнительные губки.
   Он лично собирается в «Сосны». Глядишь, и Тесс там будет. Раньше он встречал ее там время от времени. А сейчас он был в таком настроении, что согласился бы на любое ее предложение. Лишь бы как-то унять этот зуд в душе, от которого ему нигде нет спасения.
   Нынче вечером в заведении было, пожалуй, чуть шумнее обычного. В основном из-за того, что хозяин «Сосен» Отри пригласил на сегодняшний вечер группу длинноволосых созданий в ковбойских шляпах, которые, невзирая на шум и табачный дым, одну за другой наяривали свои любимые песни.
   Она, как обычно, появилась в сопровождении нескольких приятелей. Музыканты – будто только ее и дожидались – грянули «Красотку».
   Один из ее нынешних провожатых, загорелый малый в тщательно отутюженной рубашке и вельветовых брюках, сегодняшним вечером выполнял роль «дружка». Было видно, что ему не очень нравится в «Соснах», но ему нравилась Тесс, а еще ему по вкусу были виски. Он одной рукой по-хозяйски обнимал Тесс, в другой сжимал стакан. Она была не против. Она и сама то и дело прикладывалась к своему стакану, в промежутках кокетливо улыбаясь своему парню.
   Немного освоившись, Тесс начала шарить взглядом по залу. Джубал прекрасно знал, кого именно она ищет, но сидел, не шелохнувшись, на своем стуле, наполовину скрытый в дыму и полумраке. Спутник Тесс как бы невзначай дотронулся до ее колена, да так и оставил там руку.
   Она, в конце концов, отыскала глазами Джубала и слегка улыбнулась ему – это была ухмылка самодовольной избалованной самки.
   А ему вдруг отчего-то показалось, что здесь слишком душно, слишком шумно и слишком накурено. Джубал резко оттолкнулся спиной от стены и встал со стула. Бобби Делани, до сего момента сосредоточенно наблюдавший за игрой на соседнем бильярдном столе, искоса взглянул на Джубала покрасневшими глазами.
   – Ты чего это? Тебя будто ужалили.
   – Пойду-ка лучше на воздух, – пожал плечами Джубал.
   Стоило ему распахнуть дверь – и холодный воздух подействовал на него почти как нашатырный спирт. Он отыскал свой старенький грузовичок там, где оставлял, – у самого шоссе. Несколько минут Джубал стоял, положив руку на груду холодного металла. Там, у него за спиной, по-прежнему мигала неоновая вывеска, оттуда доносились приглушенные звуки музыки и грохот барабанов. И тут Джубал – впервые в жизни – возненавидел «Сосны».
   Двое каких-то парней прошли мимо, о чем-то переговариваясь между собой и заразительно смеясь. Вполне возможно, что это был кто-то из его знакомых. Но он стоял не шелохнувшись, не сводя глаз с пустынного шоссе, уходящего куда-то в темноту.
   – Не ожидала встретить тебя здесь, – донесся до него откуда-то сзади знакомый голос. В ту же секунду Джубал почувствовал, как на его руку по-свойски легла ее ладонь.
   Даже не поворачиваясь, он уже знал, кто это. Охватившее его чувство разочарования было столь сильным, что он едва сдержал себя.
   – Ты-то здесь что делаешь? – спросил он ее.
   Сейчас, в ярком свете неоновой вывески, горящей над входом в бар, ее волосы казались огненно-красными.
   – То же, что и ты, – многозначительно ответила она, и ее ладонь скользнула Джубалу на грудь, проникнув под куртку. – Не хочу, чтобы нас здесь застукали вдвоем. Я буду на нашем месте через часок. Я так долго ждала тебя. Но, надеюсь, не напрасно? Ты ведь вознаградишь меня за то, что заставил ждать, правда?
   Все ее поглаживания Джубал оставлял без ответа. Он просто стоял, не сопротивляясь ее ладоням. Но даже сам этот хрипловатый голос он выносил с трудом.
   – Ты, по-моему, пришла не одна. Не боишься, что он без тебя заскучает?
   – Для компании у него есть бутылка, – рассмеялась Тесс. – И вообще от него пора бы уже избавиться, надоел.
   Одна рука ее теперь двинулась к шее Джубала, другой она тоже забралась под куртку и начала поглаживать его спину. Он ощущал запах ее косметики, по дыханию чувствовалось, что она уже не раз глотнула виски. Но противнее всего была ее наглая, развязная манера. Кто она, в конце концов, такая, чтобы вот так по-хозяйски обращаться с ним? Он все же человек, а не ее собственная вещь.
   Резким жестом Джубал схватил ее за запястья и отвел эти жадные руки подальше от себя.
   Не ожидавшая подобного поворота событий, она поначалу смерила его высокомерным взором. Затем, считая, что догадалась о причине его поведения, захохотала.
   – Да ты никак ревнуешь, Джубал?
   – Это к кому же? К тому красавчику? Еще чего! – произнес он бесстрастным голосом. – Мне его просто жаль.
   Какое-то мгновение она изучающе глядела на него, затем приподнялась на цыпочках, чтобы достать его холодный рот своими теплыми губами. Он никак не отреагировал на ее инициативу, даже когда ее язычок нетерпеливо и настойчиво стал требовать этого.
   Она медленно отстранилась от него. Пряди ее черных волос коснулись его лица. Он молча отвел их, глядя ей прямо в глаза.
   Ярость исказила красивое лицо Тесс.
   – Слушай, а тебе не кажется, что ты слишком много о себе вообразил? Ты всего-навсего Джубал Кейн. Да я с тобой что угодно могу сделать. Так что, полегче, милый. Со мной такие штучки не проходят.
   Джубал искренне пожалел в тот момент, что она не мужчина. А то бы он ей показал. Пытаясь разрядить обстановку, он вынул из кармана сигареты и закурил.
   – Я, Тесс, такой, какой я есть. Но я вовсе не обязан являться по первому же твоему зову. Я пока еще не стал твоей собственностью.
   Тесс, судя по всему, была недовольна ходом их разговора.
   – Ну ладно, Джубал. Что ты взвился? Я просто хочу тебя. Значит, так: встретимся через…
   – Да плевать мне на то, чего ты хочешь! – грубо прервал он ее. – А я вот лично не хочу тебя. До тебя это никак не доходит? Так что оставь меня в покое. Надо будет – я сам тебе позвоню.
   Развернувшись, он сделал три шага к дверце машины. На ее лицо, полное изумления и ярости, он старался не смотреть.
   – Ты… Ты…
   Тесс никак не могла найти подходящее слово, но, тем не менее, неотступно следовала за ним и изо всех сил молотила его кулаками по плечам и по спине.
   Он и не пытался сопротивляться. Прикрыв ладонями огонек от порывов ветра, он прикурил.
   – Тесс, ты все же запомни, что я тебе сказал. Отстань от меня.
   Джубал открыл наконец дверцу, забрался внутрь, включил зажигание.
   Тесс стучала по стеклу кабины грузовика кулаком и при этом орала не своим голосом:
   – Ладно-ладно, Джубал! Я тебе это еще припомню! Не нужен ты мне, козел! И раньше не был нужен. Просто позабавиться решила. Хотелось узнать, каково заниматься этим с неотесанной деревенщиной. Так что катись ты к черту!
   Джубал направился вниз по шоссе. Отъехав с милю, он опустил стекло и глубоко вдохнул холодный воздух.
   Ему вдруг подумалось, что, кажется, вот теперь наконец пришло долгожданное облегчение. Пусть Тесс не думает, что он послушная марионетка в ее руках.
   Мэгги так и уснула, сидя на стуле с рубашкой Джубала в руках, которую она собиралась заштопать. Она когда-то была замечательной швеей – ее вручную стеганные одеяла считались самыми лучшими в округе. Но все это было давным-давно, когда ее пальцы были гибкими и послушными. Не то что теперь, скрюченные артритом. Это стало еще одним незаслуженным ударом судьбы. Ведь руки для нее – это все!
   Огонь в печке почти потух. Джубал приоткрыл печную дверцу и подбросил дров. Тлеющие головешки рассыпались тысячью пылающих искр. Когда он, закрыв дверцу на задвижку, обернулся, мать уже не спала. Она сидела, выпрямившись, и смотрела на сына.
   – Извини, ма, – виновато сказал он. – Я не хотел тебя будить.
   – А сколько времени? – с изумлением спросила она. Джубал взглянул на часы.
   – Скоро десять.
   – Десять, – как эхо, отозвалась Мэгги, – та-ак… В субботний вечер ты сидишь дома…
   Лицо Джубала вспыхнуло. Он и сам не знал почему.
   – Я подумал, не махнуть ли мне утром на Блафф? – после долгой паузы откликнулся он. – А для этого надо пораньше лечь.
   – На Блафф? Что это тебя в горы потянуло?
   – Ну, захотелось что-то… прошвырнуться.
   – Чтобы до вершины добраться, тебе понадобится слишком много времени, – медленно сказала она. – А вот до первого уступа можно подняться. Сколько ты там уже не был? Наверное, с тех самых пор, как вернулся из Ланвилла?
   Воспоминания смягчили ее лицо. Она встала, стряхивая нитки с колен. На губах ее мелькнула едва заметная улыбка.
   – Думаю, тебе надо бы одеться потеплей и взять с собой кофе. Послушай, Джубал, с тобой все в порядке?
   Он не стал отпираться:
   – Нет, не все. Сам не знаю, в чем тут дело.
   – Я знаю. Я тебе уже как-то говорила, что у каждого человека есть неподходящие для него места. Чем быстрее ты поймешь, какие места не твои и уйдешь оттуда, тем скорее придешь в себя.
   Джубал нежно поцеловал мать и приступил к сборам.
   Он чувствовал на своем лице прохладу ветра – это было приятнее, чем та духота в «Соснах». Аромат осени, опавших листьев заставил его забыть приторный запах косметики Тесс, который, казалось, пропитал его одежду.
   Чем быстрее он шагал, тем тяжелее дышал, чем сильнее ныли ноги, тем ясней становилось в голове. У него было чувство, что с каждым новым шагом он избавляется от лжи, ненависти, грязи…
   От ощущения, что кровь бешено стучит где-то в ушах, и от звука собственного сильного дыхания ему было немного не по себе.
   Но по-настоящему испугало его совсем другое. Все смутные ощущения и обрывки неясных мыслей – все эти до поры до времени разрозненные кусочки встали вдруг каждый на свое место. Как будто щелкнул во тьме выключателем, и яркий свет прорезал этот мрак. Теперь он знал, что его так гложет.
   Когда он, неустанно пробивая себе дорогу, добрался до нижнего уступа скалы, он наконец-то понял, отчего он сегодня такой взвинченный. И такой счастливый.
   Все оттого, что около двадцати четырех часов назад он поцеловал Террил Кэролл. И почувствовал всю сладость ее губ. И их невинность. Чистых, как утро.
   Было в нем ощущение какой-то неясной радости, которой он не в силах был себя лишить: этот поцелуй и эти губы, их вкус, кажется, смогли ему внушить робкую пока еще надежду. А может, все-таки есть? А может, и вправду есть где-то, если не здесь, так хоть там, в неведомой дали, что-то светлое и истинное.
   Воскресным утром, когда Террил сидела на одной из длинных церковных скамеек в баптистской церкви в Бетеле, ей пришлось делать над собой неимоверные усилия, чтобы сосредоточиться на службе, потому что мысли ее блуждали далеко.
   Пока шла проповедь, Террил рассматривала сидящих в церкви. Именно среди этих людей она росла, и именно похожей на них ей предстояло стать со временем. Преуспевающей, добропорядочной. Вот он, энергичный и напористый средний класс со всеми его чаяниями и свершениями.
   И с чего это вдруг ее так потянуло к этому Джубалу Кейну? Тот поцелуй все не давал ей покоя.
   Что ей теперь делать? Она вовсе не хотела, чтобы на нее обращали внимание подобные типы. Террил изо всех сил хотелось быть благонравной. Полюбить надежного образованного парня своего круга, например, одного из тех троих юношей, что то и дело названивают ей с тех самых пор, как только она вернулась из Бельмонта.
   Но ни от одного из них у нее отчего-то не екнуло сердечко. И ни одного из них она не вспоминала в самые неподходящие моменты. И ни один из них не отважился на тот единственный поцелуй, о котором она не в состоянии забыть. Вновь и вновь она видела его лицо, склонившееся к ней, и чувствовала прикосновение его губ.
   А может, во всем виновата атмосфера той темной дождливой ночи? Она ведь и не разглядела его тогда толком. Потом, когда они встретились днем на городской площади, он показался ей каким-то диковатым, его пристальный взгляд ее напугал. Ей не следовало бы забывать, что тот мрачный и загадочный незнакомец с нежными руками – это как раз и был Джубал Кейн. Тот самый парень, на шее у которого до сих пор красуется след от чьих-то зубок, на спине – царапины от чьих-то ноготков, а на руках – всего несколько недель назад – были наручники.
   Нет, нехороший он парень, этот Джубал Кейн. Никудышный.
   Обо всем этом ей не следовало бы забывать. И не мешало бы держаться от этого субчика подальше. Судя по долгому безмолвному взгляду, которым он тогда ее смерил, она сделала вывод, что Кейн из-за одного-единственного поцелуя вообразил себе невесть что и теперь тешит себя какими-то несбыточными надеждами. Ну что ж, в таком случае она быстренько сумеет излечить его от подобных иллюзий.
   Священник меж тем завершил молитву. Террил, как эхо, отозвалась на его «аминь».
   В понедельник утром Джубал Кейн потратил на свою внешность очень много времени.
   В шкафу у него висели три чистые рубашки, но ему понадобилось целых пятнадцать минут, чтобы решить наконец, что рубашка из красной шотландки, пожалуй, смотрится приличней, чем две другие.
   Видавшие виды ботинки выглядели малопривлекательно. Раньше Джубал не придавал этому особого значения, теперь же он с явным неодобрением разглядывал свои туфли. Даже если их начистить как следует, они не станут после этого выглядеть новее. Впрочем, ему не приходилось выбирать. Были, правда, теннисные туфли, но они явно не годились для дождливой погоды.
   Вдобавок ко всему возникли проблемы с прической. Все больше и больше раздражаясь, Джубал пытался привести в порядок непослушные волосы. Он терпеливо зачесывал их назад, а непокорные волнистые пряди так и норовили опуститься на висок.
   – Завтрак уже на столе, – донесся до него голос матери. Выйдя из ванной, он с нескрываемым раздражением хлопнул дверью.
   – Так-так. – Мать, прищурившись, посмотрела на Джубала. То, что ее сын на этот раз уделил собственной внешности как никогда много внимания, сразу бросилось ей в глаза. Она отметила, что щеки его выбриты с особой тщательностью, а блестящие темные волосы причесаны необычайно аккуратно.
   – Ты это что же? Решил сходить в церковь? В понедельник? – пошутила мать.
   – Да не собираюсь я ни в какую церковь, – буркнул он, покраснев. – Ма, что-то мне волосы мои не нравятся.
   – Волосы? С каких это пор ты стал обращать внимание на свою прическу?
   – Ма, как, по-твоему, я нормально выгляжу?
   На этот раз Мэгги Кейн посмотрела на своего двадцатитрехлетнего сына особенно внимательно.
   – Ясно. Девушка, – пришла к окончательному выводу мать. На слове «девушка» она сделала особое ударение.
   Джубал покраснел еще больше и попытался что-то возразить.
   – Вот этого, сынок, не надо. Слава Богу, я, кроме тебя, еще троих сыновей вырастила. Так что понимаю, что к чему. – Она постаралась произнести эти слова как можно спокойней, ей не хотелось, чтобы Джубал понял, что творится у нее на душе. – А выгладишь ты очень даже ничего.
   Сегодня все в конторе было не так. Рабочий день подошел к концу, и Розали уже засобиралась домой. Террил совсем не хотелось оставаться наедине с Джубалом, который, не поднимая головы, работал за соседним столом. Террил чувствовала себя как-то неловко, не проронивший ни слова, Джубал своим присутствием смущал ее.
   Некоторое время она героически боролась с желанием еще разок взглянуть на него – никогда прежде не приходилось Террил испытывать ничего подобного. Наконец она не выдержала. Приняв, насколько это было возможно, безразличный вид, она обернулась в его сторону.
   Джубал поднял взгляд от бумаг и уставился на нее.
   Террил не выдержала и отвернулась. Медленно тянулись минута за минутой. Но в этом взгляде он, наверное, все же уловил какой-то скрытый сигнал, понятный лишь им двоим. Стоило Розали скрыться в кабинете Генри, чтобы узнать, не будет ли напоследок каких-нибудь указаний, и попрощаться, Джубал тут же окликнул ее своим низким голосом:
   – Террил!
   Она медленно повернулась к Джубалу.
   – Как твоя щека? Не болит?
   Рука Террил резко взметнулась к лицу, чтобы прикрыть злополучный синяк.
   – Да все в порядке. Скоро пройдет…
   Минуту Джубал собирался с духом, потом заговорил вновь:
   – Ты знаешь, я много думал об этом… Ну-у… О тебе… И вообще… Обо всем.
   Взгляд Джубала на какое-то мгновение задержался на ее губах. В душе Террил назревала паника. Она решила прервать дальнейшие откровения своего собеседника.
   – Послушайте-ка, что я вам скажу, Джубал Кейн, – медленно начала она, тщательно подбирая слова. – «Ты все забудешь»… Это ведь сказали вы, не так ли? Вы сами заявили, что это вскоре произойдет. Ну, так вот, я действительно все уже забыла.
   Она перевела дух и схватилась за свои бумаги, словно за спасательный круг.
   А Джубал так и остался за столом, неподвижный и внешне спокойный.
   Из конторы он вышел, не замечая ничего вокруг. Потом Джубал довольно долго сидел в кабине грузовика, крепко сжимая руль. Растерянный. Разъяренный. И, самое главное, – обиженный.
   «Ну ты и придурок! Ты что – и впрямь решил, что она хоть капельку изменилась? Что из-за какого-то единственного поцелуя все станет по-другому?»
   На следующий день в мастерской появился Генри Кэролл и объявил ему, что в пятницу вечером предстоит еще одна поездка в Кентукки. После чего хозяин выдержал многозначительную паузу, явно ожидая, что Джубал попытается ему возразить. Но тот не клюнул на приманку.