Ламли Брайан. Дом Дверей

* * *

   Замороженный, лишенный возможности двигаться, зафиксированный во временном статическом поле, которое позволяло думать, но не допускало никакого движения (ни Джилл, ни даже Сит не знали о том, что синтезатор может создать нечто подобное), два человека проплыли в контрольный центр, и межпространственная дверь закрылась за ними. Поле перенесло их к той же самой стене, где стояли шестеро спящих людей — оригиналы тестируемой группы. А дотом Джилл и Анжела оказались лицом к лицу с несколькими старшими членами Совета фонов. Тревожные мысли оставили их, когда Верховный фон обратился к ним через синтезатор:
   — Сит заточен в тюрьму. Я явился сюда сам, чтобы посмотреть на тот ущерб, который он нанес, и придумать, каким образом возместить этот ущерб. Синтезатор рассказал мне обо всем. Наш посланник потерял достоинство, ощущение жизни и допустил другие грубые промахи, о которых я очень сожалею. За всю историю фонов ни одна их наших машин не была использована таким извращенным образом.
   "Никогда? — Джилл обнаружил, что мысль его прозвучала, словно сказанное вслух слово. Мысли выражали его чувства, его ощущения точнее слов или действий, которые он мог бы предпринять. К тому же человек по той или иной причине может промолчать, но он не может утаить своих мыслей. — Но вы не можете знать всего! Сколько фонов-исследователей исчезло, разыскивая во вселенной миры, пригодные для вашей расы? Многие ли из них походили на... Сита? Многие ли использовали свои силы во славу фонов? Ради вашей победы! Мы говорим: сила развращает, поэтому абсолютная сила развращает абсолютно.
   — У нас тоже есть свои пословицы, — возразил Верховный фон. — Перед тем как учитель сможет наставлять кого-то, ему самому кто-то должен прочесть наставления. Когда-то и я был исследователем. И я подвергался искушению, но наставления взяли верх над искушением. Как и большинство фонов, я не поддался. Кроме того, постоянно работали системы безопасности. В то время как исследователь тестировал расы, они тестировали исследователя.
   «В самом деле? — удивился Джилл. — Но я тоже общался с синтезатором. Я знаю, что Сит обладал здесь абсолютной властью, к тому же он был кандидатом на ваше место. Он мог бы стать Верховным фоном. Именно из-за этого он нарушил правила. Он хотел произвести впечатление украденным миром... моим миром... и тем самым значительно улучшить свои шансы».
   Если фоны, не имеющие лица, могли бы улыбаться, то можно было бы считать, что в этот миг Верховный фон улыбнулся.
   — Это был тест, — объяснил он Джиллу. — Сит провалил его! У меня нет желания покинуть кристаллический пьедестал...
   Однако Джилл никак не мог успокоиться.
   «Но ведь были смерти... убийства! Человек по имени Хагги замерз, провалившись под лед инопланетного моря. Другой человек, Денхольм...»
   — Я знаю об этом, — ответил Верховный фон. — И... есть еще убитые, о которых вы не знаете, потому что вы очень выборочно вели свое следствие. Это вещи непростительные, и Сита никто прощать не собирался. Но, увы, прошлого не вернуть. Даже я не могу исправить весь вред, причиненный этим преступником.
   «А вы можете быть уверены, что этого не случиться вновь?»
   Ответ последовал только после продолжительной паузы.
   — Возможно... Очевидно, система контроля должна стать более... надежной.
   «Я просил бы вас дать слово, что так и будет сделано!» — мысленно произнес Джилл.
   Это вызвало шокирующее возбуждение среди советников-фонов. Но Верховный фон заставил их успокоиться.
   — Вы получили мое слово, — объявил он. — Но вы, Спенсер Джилл, должны знать, что не только мы осваиваем вселенную. Есть и такие, кто не придерживается нашей этики. Они могут также не придерживаться и вашей этики, по аналогии...
   — Ггуддны! — зашептали остальные фоны. «Ггуддны?» — удивился Джилл, почувствовав, как они мысленно вздрогнули. Но фоны не стали дальше распространяться на эту тему.
   — Будем надеяться, что вы никогда не столкнетесь с Ггудднами, — продолжал Верховный фон. — Пусть они никогда не найдут вас. Космос велик... А сейчас, Спенсер Джилл, мы должны идти. Вы — народ, обладающий честью, этот мир ваш, а не наш. Можете ли вы гарантировать, что отключитесь от синтезатора?
   «Да, — мысленно кивнул Джилл. — Но...» — тут он запнулся.
   — Что еще?
   «Существует только одна вещь, которая пока непонятна мне. Вы, фоны, владеете наукой, создавшей синтезатор, который может сотворить множество планет. Почему вы ищете иные миры, заселенные другими расами? Почему бы вам просто не заселять синтезированные миры?»
   — Поддержание жизни синтезированного мира требует энергии, — ответил Верховный фон. — Появление синтезатора в вашем мире привело к тому, что вращение вашей планеты вокруг оси прекратится раньше на несколько тысяч лет. — При этом фон мысленно вздрогнул. — Это ничто в сравнении с биллионами лет, которые она еще будет вращаться. Но вы должны понять нашу точку зрения. Подобная бесконтрольная трата энергии приведет к регрессу вселенной и может вызвать ее энергетический кризис. Жить в синтезированных мирах слишком рискованно.
   Узнав об этом, Джилл скис.
   «А вы не любите рисковать ни собой, ни жизнями фонов?»
   Какое-то время Верховный фон молчал, а потом объявил:
   — Что же касается лично вас, то вы не забудете о том, что произошло с вами в этом Доме Дверей.
   «Не забуду? — удивился Джилл. — Я ведь прошел через ад! Все мы прошли через ад!»
   — Но в отличие от остальных вы были смертельно больны, — продолжал Верховный фон. — Вы должны были умереть много раньше отпущенного вам времени.
   «Вы были смертельно больны. Вы должны были умереть...» — прозвучало в голове Джилла.
   — Мы ненавидим болезни, — продолжал Верховный фон, в то время как он сам и его советники стали готовиться к отбытию. — Здесь, в синтезаторе, где возможно все, подобные отклонения автоматически исправляются.
   Потом они ушли, оставив Джилла и Анжелу, которые стояли, обнявшись. Подвижность медленно возвращалась к конечностям людей.

* * *

   Джилл обнаружил Барни именно там, где рассчитывал найти. Пес резвился в мире широких равнин, огромных лесов и шестиногих кроликов. Кроме того, Джилл обнаружил синтезированные останки Клайборна и Варре там, где хранил их Сит.
   Потом он отыскал клон Андерсона в мире огромного кристалла. Хотя это было и не нужно. Это же всего лишь часть синтезатора, только их тела, их синтезированные тела, которые умерли. Точно так же как Умник Алекс Хагги и Род Денхольм. Для них он ничего не мог сделать.
   А потом Джилл послал Анжелу наружу на склоны Бена Леверса, чтобы привести назад Тарнболла. Он инструктировал синтезатор таким образом, чтобы тот вернул их разумы в тела спящих, а потом отключился... на свой манер.
   Джилл сделал так, чтобы Анжела сохранила все свои воспоминания, потому что кто-то должен будет подтвердить его слова. Варре и Клайборн помнили только то, что произошло с ними до того, как они оказались возле Замка. Ничего более. Они оба не прошли тест фонов, и разум их двойников был уничтожен. Остатки воспоминаний с легкостью могли снова свести их с ума.
   Но Анжела и Тарнболл помнили все. А все потому, что они и Джилл были намного сильнее.
   И вот шесть человек и собака очутились на склоне Бена Лаверса. Замок растаял, словно дым. Все стало как прежде. Барни, дико лая, стремительно помчался по склону, направляясь домой, к хозяину, с которым расстался давным-давно. На то место, где только что находился Замок, бросились техники, военные и ученые. Джилл нагнулся, поднял что-то и положил в карман.
   Он обещал отключить синтезатор — он так и сделал. А вещь, оказавшаяся в его кармане, была крошечным, миниатюрным Замком. Тому, кто увидел бы ее, она показалась бы очень точной моделью, с особой тщательностью вырезанной из гранита. И только Джилл знал, что она может быть большой как внешне, так и внутренне. Очень большой.
   И он никому не расскажет об этом. Так же как о Ггудднах...

Эпилог

   В провинции Шандунь Кину Сун широко зевнул, поднялся с камышовой циновки и снял со стены две свернутые сети. Он вытащил на улицу первую сеть, когда первый луч зари коснулся Шанхая, проскользнув над водами Желтого моря. А потом рыбак взглянул на узкую полоску берега, отделяющую джунгли от океана. Его лодка стояла на краю волнореза. Море было тихим — никакой ряби. Так всегда бывает, когда надвигается шторм. Эта сцена никогда не меняется.
   Кину Сун вернулся в хижину, надел шляпу с широкими полями, взял вторую сеть, потащил ее наружу и... уронил.
   Его лодка исчезла. На ее месте и там, где раньше был волнорез, Кину увидел сверкающую пагоду, чей фундамент отчасти располагался на берегу, отчасти в воде. Она поднималась на сотню футов! Невозможно! Он потер свои раскосые, слипающие со сна глаза и посмотрел снова. Пагода осталась на месте! Она была настоящей! Огромная, удивительная пагода. Но...
   У нее не было ни дверей, ни окон...