Страница:
Так что заявление Милой о том, что она в принципе не может лгать, было уже само по себе ложью.
«Хренова железяка», – еще раз, уже более зло, подумал я. А вслух произнес:
– Если ты остановишь машину посреди хайвея, то в скором времени обязательно приедут ремонтники или полиция. И у них могут возникнуть серьезные вопросы насчет того, откуда у меня в салоне взялась окровавленная девушка с двумя огнестрельными ранениями в области груди.
– Ты ликвидируешь полицию или ремонтников, сядешь в их машину и спокойно уедешь.
Ее логика была безукоризненной – действительно, бессмысленно жалеть отдельных представителей данного общества, когда собираешься уничтожить весь этот мир.
– О'кей, ты права, – на этот раз не стал спорить я. – Только, пожалуйста, прежде чем ты решишь остановить автомобиль, предупреди меня заранее.
– Никаких проблем...
– Хорошо, раз мы пришли к общему знаменателю в личных вопросах, скажи, пожалуйста, как обстоят дела с нашим «хаммером».
– Они по-прежнему быстро уходят в западном направлении, и если ты хочешь их догнать, увеличь скорость минимум до девяноста миль в час.
Я сделал так, как она рекомендовала, и около десяти минут прошло в бешеной гонке. Правил я, разумеется, не соблюдал, обгоняя и подрезая всех подряд, как придется, в том числе и по крайней правой полосе.
– У них здесь есть наблюдение с воздуха? – спросил я, с тревогой подумав, что мне сейчас только полиции не хватало.
– Я отправила вертолет по ложному вызову на двадцать пять миль к северу. Пока они там разберутся, что к чему, ты уже успеешь закончить со своей вендеттой. Кстати, будь готов, сейчас они появятся в пределах прямой видимости, – сообщила моя помощница.
И действительно, через несколько секунд я увидел «хаммер».
– Я не могу ничего сделать с их машиной на такой скорости, – сообщила Милая. – Поэтому оптимальным вариантом будет ликвидация водителя. Ты поравняешься с ними и для верности выпустишь всю обойму, затем резко уходишь в отрыв. На такой скорости, потеряв управление, они неминуемо врежутся в ограждение. Фатальный результат для всех находящихся внутри практически гарантирован.
У меня был точно такой же план, но сейчас было не время выяснять, у кого из нас лучшие тактические задатки, поэтому я просто сконцентрировался на выполнении задачи.
Нога вдавила до упора педаль газа, выжимая из старой машины последнюю мощность, и тут совершенно некстати очнулась Вивьен.
Я уже пошел на обгон джипа, вытянув вперед руку с пистолетом, и вдруг девушка пронзительно закричала.
Не знаю, чего она испугалась больше – бешеной гонки, незнакомца с пистолетом в руке или своего обильно залитого кровью платья. Впрочем, это не столь важно. Главное то, что она очнулась в совершенно неподходящий момент, и это чуть было не стоило нам жизни...
Чисто рефлекторно я дернул руль, и машина резко вильнула влево. Я успел выровнять ее, но водитель джипа уже увидел, что в руках человека, пытающегося обогнать их автомобиль, находится большущий пистолет.
Он что-то прокричал своим соратникам, и в следующее мгновение из заднего окна «хаммера» высунулся дробовик и дважды выстрелил картечью практически в упор.
Если бы мы находились хоть метра на три-четыре дальше, этот залп начисто снес бы крышу, разбил лобовое стекло и сделал невозможным продолжение погони. А так он просто пробил крышу и днище машины как раз между передним правым и задним сиденьем. Только каким-то чудом сжавшейся в комочек Вивьен не оторвало ноги.
К ее чести, стоит отметить, что кричать она прекратила. Не знаю, как повел бы себя среднестатистический обыватель на ее месте, но подозреваю, что без продолжительной истерики явно бы не обошлось. А у проститутки, может быть в силу определенных профессиональных качеств или каких-то других причин, нервы оказались покрепче.
– Эти наркоманы что, совсем охренели?! – прокричал я, обращаясь к Милой (ветер завывал в пробоине готового вот-вот пойти ко дну «Титаника»). – Они что, таскают с собой зенитную установку?
– Это всего лишь «Сайга-12» или ее местный аналог. На полигоне пуля из нее пробивает стальную пластину толщиной полтора миллиметра на деревянном щите. При стрельбе картечью обеспечивается пятидесятипроцентный результат, то есть стальную пластину пробивает каждая вторая картечина, – тоном усталого автоответчика выдала официальную справку Милая. – Так как жестяная банка, на которой мы гонимся за твоими любимыми наркоманами, в три раза тоньше, а расстояние до цели нулевое, не удивительно, что нас пробило навылет. Кстати, плохая новость – у нас поврежден тормозной шланг, так что тормоза не работают. Если бы не это обстоятельство, я остановила бы машину прямо сейчас. Но при таком варианте твои шансы выжить составляют около пятнадцати процентов. На данный момент ты все еще держишься в районе двадцатипроцентной вероятности благополучно их завалить, поэтому мы будем продолжать погоню до самого конца.
Все время, пока Милая рассказывала о наших призрачных шансах выжить при данном раскладе, я отчаянно маневрировал. И в конце концов пристроился точно позади «хаммера». Тем самым лишив преследуемых возможности продолжать огонь из боковых окон. С нормальными тормозами это было бы намного проще, но и так, просто временами сбрасывая газ, мне удалось занять более или менее безопасную позицию.
Однако наше счастье продолжалось недолго. Спящий (я опознал его по «Узи») перелез через заднее сиденье (благо это был огромный «хаммер», а не обычный джип) к заднему окну и открыл огонь, опять же почти в упор, по нашему многострадальному средству передвижения.
Убойная сила его автомата, конечно, не могла сравниться с силой «Сайги-12», но все же аккуратная линия из дырок от пуль прочертила лобовое стекло и крышу в непосредственной близости от меня.
Вивьен уже после первого залпа благоразумно забилась на пол между задним сиденьем и местом водителя. Там она была в относительной безопасности. По крайней мере, «Узи» ее не мог достать, в этом я был уверен.
Спящий выпустил всю обойму, но не попал. И вместо того чтобы сменить рожок, он взял второй автомат, который, вероятно, все время таскал с собой. Он не стрелял с двух рук лишь из-за полной невозможности вести огонь на такой бешеной скорости из столь неудобного положения.
Однако я не собирался давать ему второй шанс и как раз в то мгновение, когда он прицелился, резко нажал на газ, протаранив задний бампер «хаммера».
От резкого толчка Спящий завалился на спину и уже в падении выпустил длинную очередь, пришедшуюся в крышу джипа.
Я не знаю, повредил он себе что-нибудь в результате этого падения или нет, но в ближайшие пару минут, пока наши машины продолжали бешено мчаться по хайвею, он не проявлял никакой активности.
Зато встрепенулись доселе бездействовавшие друзья со своим проклятым дробовиком... Если бы у них хватило ума занять позицию Спящего, они превратили бы нас в груду бесполезного металлолома за три или четыре выстрела. Но либо наркоманское сознание не допускает простых и очевидных решений, либо неудачный опыт напарника так на них повлиял – не знаю. Просто скажу, что парень с правого переднего сиденья наполовину высунулся из окна (второй, вероятно, держал его за ноги) и произвел еще пару выстрелов.
Пожалуй, даже сам стрелявший не ожидал подобного эффекта от своего сумбурного нападения. Правую верхнюю часть нашей машины снесло начисто. Переднюю правую дверь вырвало с корнем, так что она отлетела на дорогу бесформенным куском смятой жести. Крыша пострадала немного меньше, но все равно после этого выстрела мы стали напоминать не первой свежести кабриолет.
– Не нужно обладать всей моей вычислительной мощью, чтобы догадаться: если ты прямо сейчас не прикончишь этого охотника за нашими скальпами, то через несколько секунд нам хана, – неожиданно спокойно и ровно сообщила Милая.
Она и раньше не особо варьировала свои интонации, но на этот раз превзошла саму себя.
Итак, даже те призрачные двадцать процентов, которые у нас до сих пор имелись в активе, растаяли буквально на глазах.
Лобовое стекло нашей машины присутствовало только наполовину и больше мешало, чем помогало. Поэтому без всякого сожаления я выбил его рукояткой пистолета и попытался задействовать свои фантастические рефлексы на максимум. Но мчаться на скорости около девяноста миль в час без лобового стекла, пытаясь управлять машиной, напрочь лишенной тормозов, и при этом еще и вести прицельный огонь на поражение – занятие совершенно безнадежное.
Однако никаких более свежих идей у меня не было, поэтому, преодолевая бешеное сопротивление воздуха, я попытался прицелиться и даже произвел два выстрела наугад, которые, впрочем, не привели ни к какому результату.
Зато следующий выстрел из «Сайги-12» вошел под углом в заднее стекло и раскурочил багажник. Наши оппоненты были явно в более выигрышном положении.
Я понял, что больших повреждений машина уже просто физически не перенесет, развалившись на части от любого следующего попадания. Поэтому я резко бросил руль вправо, так что на какое-то мгновение оказался на одной линии с обладателем дробовика.
Одновременно с этим я выпустил руль, перехватил пистолет обеими руками и сквозь вызванную диким ветром пелену слез сделал четыре выстрела в смутно виднеющийся силуэт человека.
Даже не будучи уверенным в результате, я снова судорожно схватился за руль и бросил машину влево, так что на какое-то время вновь оказался точно за «хаммером».
Мне повезло...
Одна из пуль задела шею наркомана. Рана была пустяковая и уж никак не смертельная, но, когда на скорости около девяноста миль в час, даже не чувствуя боли, видишь, как прямо из тебя, словно снежная пыль, летит шлейф распыляемой крови в какую-то запредельно необозримую даль, поневоле становится страшно.
Он уронил дробовик, судорожно замахав руками в воздухе, наверное пытаясь зажать рану на шее, чтобы остановить поток крови. Именно эта ошибка была роковой...
Потеряв равновесие, тело еще несколько секунд колебалось в проеме окна, а затем, перейдя определенную точку невозвращения, резко, как маятник пошло вниз.
Напарник при всем желании уже не смог его удержать, поэтому секундой позже в банде «Гончих ада» стало на одного члена меньше. Тело, ударившись о заднюю дверь «хаммера», только каким-то чудом не угодило под колеса, затем подпрыгнуло, еще несколько раз перекувырнулось в воздухе – и осталось лежать неподвижной массой где-то далеко позади нашего кортежа...
Впрочем, радоваться по поводу удачного выстрела было рано, так как «хаммер» по-прежнему был цел и в нем оставалось от двух до трех вооруженных людей (в зависимости от того, как там себя чувствовал Спящий после падения), а мы в результате этого безумного обстрела потеряли чуть ли не треть кузова и, может быть, еще что-нибудь более важное.
Милая предпочла не отвлекать меня телепатическими контактами с процентными выкладками наших шансов, а также текущего состояния автомобиля. Услышать же простую речь при таком завывании ветра было все равно нельзя. Поэтому в полном молчании мы продолжали преследование...
В какой-то момент я даже успел пожалеть о том, что ввязался в это бессмысленное со всех точек зрения мероприятие. Затем, напомнив себе, что не далее как пару часов назад меня совершенно равнодушно и, самое главное, ни за что пытались убить, я взял себя в руки и твердо решил довести начатое до конца.
Единственное, что меня по-настоящему тревожило, – как долго еще сможет протянуть наше изуродованное авто. Погоня могла прекратиться в любую минуту просто из-за того, что у машины откажет какая-нибудь важная деталь. Милая, кажется, предупреждала, что при чрезмерных перегрузках возможен отказ третьего цилиндра. А судя по тому, что перегрузки были не чрезмерные, а попросту запредельные, я понимал, что времени осталось не так уж много.
В очередной раз вдавив до отказа педаль газа в пол, я пошел на обгон слева. План убийства водителя все еще представлялся мне самым оптимальным.
Однако противники, несмотря на свое наркоманское заторможенное мышление, проявили на сей раз недюжинный интеллект и наконец-то сделали то, что давно уже пора было сделать. А именно – окончательно вывели из строя наше несчастное транспортное средство, которое еще недавно с некоторой натяжкой все-таки можно было назвать автомобилем.
Водитель джипа лег грудью на руль, а его напарник, сидевший справа, из все той же проклятой «Сайги-12» (судя по всему, они возили с собой целый оружейный арсенал) сделал несколько выстрелов по моей машине.
Он не стремился зацепить меня, хотя, разумеется, не исключал и такой счастливой возможности. Все, что ему было нужно, – вывести из строя автомобиль преследования. И эта затея удалась. Картечь, безжалостно прошив навылет обшивку «хаммера» в нескольких местах, пробила и мой капот, попутно перебив какие только возможно шланги и повредив радиатор. Струи пара и чадящего дыма вырвались из-под напоминающего дуршлаг капота, и я понял, что все кончилось. Прямо сейчас они уйдут, и четырнадцать убитых из бара так и останутся неотмщенными.
Машина начала стремительно терять скорость, и дальнейшие мои действия были скорее автоматическими, нежели осознанными. Я опять бросил руль, схватил пистолет обеими руками и сквозь пелену дыма и пара выпустил всю обойму, целясь в заднее левое колесо.
Не знаю точно, сколько раз я попал, – это не столь уж и важно. Хватило бы и одного.... Шина лопнула. Возможно, даже на такой скорости это было бы не так уж страшно, если бы водитель управлял транспортным средством в нормальном состоянии. Тогда у него еще были бы определенные шансы выровнять машину. Но он все еще был практически распластан на руле, не успев распрямиться за те несколько секунд, что прошли со стрельбы его соседом по моей машине. От резкого толчка он навалился на руль, резко крутанув его вправо и...
«Хаммер» на полном ходу завалился набок, а затем начал бесконечно долго кувыркаться, разбрасывая в стороны осколки стекол, обшивки и еще чего-то непонятного.
Моя скорость была еще достаточно велика, и я понял, что настигну этот кусок искореженного мертвого металла, прежде чем он остановится. После чего мне предстоит погибнуть вместе с противниками.
Поэтому в следующий момент я врубил сначала первую передачу, а затем сразу же заднюю. Коробка передач жалобно заскрежетала – и умерла окончательно. Машину повело юзом, но я все же сумел ее выровнять, и через несколько бесконечно долгих секунд мы наконец остановились.
После оглушающего воя ветра наступившая тишина показалась почти нереальной.
Во время погони следовавшие за нами машины сбавили скорость или совсем остановились, чтобы не попасть ненароком под перекрестный огонь, а те, кто ехал впереди, в благополучном неведении так и умчались по своим делам, ничего толком не поняв.
Поэтому сейчас мы остались на хайвее практически одни. Две искореженные машины, мужчина, женщина и сверхмощный искусственный интеллект, запакованный в обычную трубку сотового телефона...
Солнце светило ярко, и от нагретого асфальта поднималось жаркое марево. И без сканирования Милой было понятно, что в джипе никто не выжил. Моя месть была завершена, но радости я почему-то не испытывал.
– Пора уходить, Вивьен, – устало сказал я, одновременно протягивая руку, чтобы помочь ей выбраться из ненадежного укрытия между креслами.
3
«Хренова железяка», – еще раз, уже более зло, подумал я. А вслух произнес:
– Если ты остановишь машину посреди хайвея, то в скором времени обязательно приедут ремонтники или полиция. И у них могут возникнуть серьезные вопросы насчет того, откуда у меня в салоне взялась окровавленная девушка с двумя огнестрельными ранениями в области груди.
– Ты ликвидируешь полицию или ремонтников, сядешь в их машину и спокойно уедешь.
Ее логика была безукоризненной – действительно, бессмысленно жалеть отдельных представителей данного общества, когда собираешься уничтожить весь этот мир.
– О'кей, ты права, – на этот раз не стал спорить я. – Только, пожалуйста, прежде чем ты решишь остановить автомобиль, предупреди меня заранее.
– Никаких проблем...
– Хорошо, раз мы пришли к общему знаменателю в личных вопросах, скажи, пожалуйста, как обстоят дела с нашим «хаммером».
– Они по-прежнему быстро уходят в западном направлении, и если ты хочешь их догнать, увеличь скорость минимум до девяноста миль в час.
Я сделал так, как она рекомендовала, и около десяти минут прошло в бешеной гонке. Правил я, разумеется, не соблюдал, обгоняя и подрезая всех подряд, как придется, в том числе и по крайней правой полосе.
– У них здесь есть наблюдение с воздуха? – спросил я, с тревогой подумав, что мне сейчас только полиции не хватало.
– Я отправила вертолет по ложному вызову на двадцать пять миль к северу. Пока они там разберутся, что к чему, ты уже успеешь закончить со своей вендеттой. Кстати, будь готов, сейчас они появятся в пределах прямой видимости, – сообщила моя помощница.
И действительно, через несколько секунд я увидел «хаммер».
– Я не могу ничего сделать с их машиной на такой скорости, – сообщила Милая. – Поэтому оптимальным вариантом будет ликвидация водителя. Ты поравняешься с ними и для верности выпустишь всю обойму, затем резко уходишь в отрыв. На такой скорости, потеряв управление, они неминуемо врежутся в ограждение. Фатальный результат для всех находящихся внутри практически гарантирован.
У меня был точно такой же план, но сейчас было не время выяснять, у кого из нас лучшие тактические задатки, поэтому я просто сконцентрировался на выполнении задачи.
Нога вдавила до упора педаль газа, выжимая из старой машины последнюю мощность, и тут совершенно некстати очнулась Вивьен.
Я уже пошел на обгон джипа, вытянув вперед руку с пистолетом, и вдруг девушка пронзительно закричала.
Не знаю, чего она испугалась больше – бешеной гонки, незнакомца с пистолетом в руке или своего обильно залитого кровью платья. Впрочем, это не столь важно. Главное то, что она очнулась в совершенно неподходящий момент, и это чуть было не стоило нам жизни...
Чисто рефлекторно я дернул руль, и машина резко вильнула влево. Я успел выровнять ее, но водитель джипа уже увидел, что в руках человека, пытающегося обогнать их автомобиль, находится большущий пистолет.
Он что-то прокричал своим соратникам, и в следующее мгновение из заднего окна «хаммера» высунулся дробовик и дважды выстрелил картечью практически в упор.
Если бы мы находились хоть метра на три-четыре дальше, этот залп начисто снес бы крышу, разбил лобовое стекло и сделал невозможным продолжение погони. А так он просто пробил крышу и днище машины как раз между передним правым и задним сиденьем. Только каким-то чудом сжавшейся в комочек Вивьен не оторвало ноги.
К ее чести, стоит отметить, что кричать она прекратила. Не знаю, как повел бы себя среднестатистический обыватель на ее месте, но подозреваю, что без продолжительной истерики явно бы не обошлось. А у проститутки, может быть в силу определенных профессиональных качеств или каких-то других причин, нервы оказались покрепче.
– Эти наркоманы что, совсем охренели?! – прокричал я, обращаясь к Милой (ветер завывал в пробоине готового вот-вот пойти ко дну «Титаника»). – Они что, таскают с собой зенитную установку?
– Это всего лишь «Сайга-12» или ее местный аналог. На полигоне пуля из нее пробивает стальную пластину толщиной полтора миллиметра на деревянном щите. При стрельбе картечью обеспечивается пятидесятипроцентный результат, то есть стальную пластину пробивает каждая вторая картечина, – тоном усталого автоответчика выдала официальную справку Милая. – Так как жестяная банка, на которой мы гонимся за твоими любимыми наркоманами, в три раза тоньше, а расстояние до цели нулевое, не удивительно, что нас пробило навылет. Кстати, плохая новость – у нас поврежден тормозной шланг, так что тормоза не работают. Если бы не это обстоятельство, я остановила бы машину прямо сейчас. Но при таком варианте твои шансы выжить составляют около пятнадцати процентов. На данный момент ты все еще держишься в районе двадцатипроцентной вероятности благополучно их завалить, поэтому мы будем продолжать погоню до самого конца.
Все время, пока Милая рассказывала о наших призрачных шансах выжить при данном раскладе, я отчаянно маневрировал. И в конце концов пристроился точно позади «хаммера». Тем самым лишив преследуемых возможности продолжать огонь из боковых окон. С нормальными тормозами это было бы намного проще, но и так, просто временами сбрасывая газ, мне удалось занять более или менее безопасную позицию.
Однако наше счастье продолжалось недолго. Спящий (я опознал его по «Узи») перелез через заднее сиденье (благо это был огромный «хаммер», а не обычный джип) к заднему окну и открыл огонь, опять же почти в упор, по нашему многострадальному средству передвижения.
Убойная сила его автомата, конечно, не могла сравниться с силой «Сайги-12», но все же аккуратная линия из дырок от пуль прочертила лобовое стекло и крышу в непосредственной близости от меня.
Вивьен уже после первого залпа благоразумно забилась на пол между задним сиденьем и местом водителя. Там она была в относительной безопасности. По крайней мере, «Узи» ее не мог достать, в этом я был уверен.
Спящий выпустил всю обойму, но не попал. И вместо того чтобы сменить рожок, он взял второй автомат, который, вероятно, все время таскал с собой. Он не стрелял с двух рук лишь из-за полной невозможности вести огонь на такой бешеной скорости из столь неудобного положения.
Однако я не собирался давать ему второй шанс и как раз в то мгновение, когда он прицелился, резко нажал на газ, протаранив задний бампер «хаммера».
От резкого толчка Спящий завалился на спину и уже в падении выпустил длинную очередь, пришедшуюся в крышу джипа.
Я не знаю, повредил он себе что-нибудь в результате этого падения или нет, но в ближайшие пару минут, пока наши машины продолжали бешено мчаться по хайвею, он не проявлял никакой активности.
Зато встрепенулись доселе бездействовавшие друзья со своим проклятым дробовиком... Если бы у них хватило ума занять позицию Спящего, они превратили бы нас в груду бесполезного металлолома за три или четыре выстрела. Но либо наркоманское сознание не допускает простых и очевидных решений, либо неудачный опыт напарника так на них повлиял – не знаю. Просто скажу, что парень с правого переднего сиденья наполовину высунулся из окна (второй, вероятно, держал его за ноги) и произвел еще пару выстрелов.
Пожалуй, даже сам стрелявший не ожидал подобного эффекта от своего сумбурного нападения. Правую верхнюю часть нашей машины снесло начисто. Переднюю правую дверь вырвало с корнем, так что она отлетела на дорогу бесформенным куском смятой жести. Крыша пострадала немного меньше, но все равно после этого выстрела мы стали напоминать не первой свежести кабриолет.
– Не нужно обладать всей моей вычислительной мощью, чтобы догадаться: если ты прямо сейчас не прикончишь этого охотника за нашими скальпами, то через несколько секунд нам хана, – неожиданно спокойно и ровно сообщила Милая.
Она и раньше не особо варьировала свои интонации, но на этот раз превзошла саму себя.
Итак, даже те призрачные двадцать процентов, которые у нас до сих пор имелись в активе, растаяли буквально на глазах.
Лобовое стекло нашей машины присутствовало только наполовину и больше мешало, чем помогало. Поэтому без всякого сожаления я выбил его рукояткой пистолета и попытался задействовать свои фантастические рефлексы на максимум. Но мчаться на скорости около девяноста миль в час без лобового стекла, пытаясь управлять машиной, напрочь лишенной тормозов, и при этом еще и вести прицельный огонь на поражение – занятие совершенно безнадежное.
Однако никаких более свежих идей у меня не было, поэтому, преодолевая бешеное сопротивление воздуха, я попытался прицелиться и даже произвел два выстрела наугад, которые, впрочем, не привели ни к какому результату.
Зато следующий выстрел из «Сайги-12» вошел под углом в заднее стекло и раскурочил багажник. Наши оппоненты были явно в более выигрышном положении.
Я понял, что больших повреждений машина уже просто физически не перенесет, развалившись на части от любого следующего попадания. Поэтому я резко бросил руль вправо, так что на какое-то мгновение оказался на одной линии с обладателем дробовика.
Одновременно с этим я выпустил руль, перехватил пистолет обеими руками и сквозь вызванную диким ветром пелену слез сделал четыре выстрела в смутно виднеющийся силуэт человека.
Даже не будучи уверенным в результате, я снова судорожно схватился за руль и бросил машину влево, так что на какое-то время вновь оказался точно за «хаммером».
Мне повезло...
Одна из пуль задела шею наркомана. Рана была пустяковая и уж никак не смертельная, но, когда на скорости около девяноста миль в час, даже не чувствуя боли, видишь, как прямо из тебя, словно снежная пыль, летит шлейф распыляемой крови в какую-то запредельно необозримую даль, поневоле становится страшно.
Он уронил дробовик, судорожно замахав руками в воздухе, наверное пытаясь зажать рану на шее, чтобы остановить поток крови. Именно эта ошибка была роковой...
Потеряв равновесие, тело еще несколько секунд колебалось в проеме окна, а затем, перейдя определенную точку невозвращения, резко, как маятник пошло вниз.
Напарник при всем желании уже не смог его удержать, поэтому секундой позже в банде «Гончих ада» стало на одного члена меньше. Тело, ударившись о заднюю дверь «хаммера», только каким-то чудом не угодило под колеса, затем подпрыгнуло, еще несколько раз перекувырнулось в воздухе – и осталось лежать неподвижной массой где-то далеко позади нашего кортежа...
Впрочем, радоваться по поводу удачного выстрела было рано, так как «хаммер» по-прежнему был цел и в нем оставалось от двух до трех вооруженных людей (в зависимости от того, как там себя чувствовал Спящий после падения), а мы в результате этого безумного обстрела потеряли чуть ли не треть кузова и, может быть, еще что-нибудь более важное.
Милая предпочла не отвлекать меня телепатическими контактами с процентными выкладками наших шансов, а также текущего состояния автомобиля. Услышать же простую речь при таком завывании ветра было все равно нельзя. Поэтому в полном молчании мы продолжали преследование...
В какой-то момент я даже успел пожалеть о том, что ввязался в это бессмысленное со всех точек зрения мероприятие. Затем, напомнив себе, что не далее как пару часов назад меня совершенно равнодушно и, самое главное, ни за что пытались убить, я взял себя в руки и твердо решил довести начатое до конца.
Единственное, что меня по-настоящему тревожило, – как долго еще сможет протянуть наше изуродованное авто. Погоня могла прекратиться в любую минуту просто из-за того, что у машины откажет какая-нибудь важная деталь. Милая, кажется, предупреждала, что при чрезмерных перегрузках возможен отказ третьего цилиндра. А судя по тому, что перегрузки были не чрезмерные, а попросту запредельные, я понимал, что времени осталось не так уж много.
В очередной раз вдавив до отказа педаль газа в пол, я пошел на обгон слева. План убийства водителя все еще представлялся мне самым оптимальным.
Однако противники, несмотря на свое наркоманское заторможенное мышление, проявили на сей раз недюжинный интеллект и наконец-то сделали то, что давно уже пора было сделать. А именно – окончательно вывели из строя наше несчастное транспортное средство, которое еще недавно с некоторой натяжкой все-таки можно было назвать автомобилем.
Водитель джипа лег грудью на руль, а его напарник, сидевший справа, из все той же проклятой «Сайги-12» (судя по всему, они возили с собой целый оружейный арсенал) сделал несколько выстрелов по моей машине.
Он не стремился зацепить меня, хотя, разумеется, не исключал и такой счастливой возможности. Все, что ему было нужно, – вывести из строя автомобиль преследования. И эта затея удалась. Картечь, безжалостно прошив навылет обшивку «хаммера» в нескольких местах, пробила и мой капот, попутно перебив какие только возможно шланги и повредив радиатор. Струи пара и чадящего дыма вырвались из-под напоминающего дуршлаг капота, и я понял, что все кончилось. Прямо сейчас они уйдут, и четырнадцать убитых из бара так и останутся неотмщенными.
Машина начала стремительно терять скорость, и дальнейшие мои действия были скорее автоматическими, нежели осознанными. Я опять бросил руль, схватил пистолет обеими руками и сквозь пелену дыма и пара выпустил всю обойму, целясь в заднее левое колесо.
Не знаю точно, сколько раз я попал, – это не столь уж и важно. Хватило бы и одного.... Шина лопнула. Возможно, даже на такой скорости это было бы не так уж страшно, если бы водитель управлял транспортным средством в нормальном состоянии. Тогда у него еще были бы определенные шансы выровнять машину. Но он все еще был практически распластан на руле, не успев распрямиться за те несколько секунд, что прошли со стрельбы его соседом по моей машине. От резкого толчка он навалился на руль, резко крутанув его вправо и...
«Хаммер» на полном ходу завалился набок, а затем начал бесконечно долго кувыркаться, разбрасывая в стороны осколки стекол, обшивки и еще чего-то непонятного.
Моя скорость была еще достаточно велика, и я понял, что настигну этот кусок искореженного мертвого металла, прежде чем он остановится. После чего мне предстоит погибнуть вместе с противниками.
Поэтому в следующий момент я врубил сначала первую передачу, а затем сразу же заднюю. Коробка передач жалобно заскрежетала – и умерла окончательно. Машину повело юзом, но я все же сумел ее выровнять, и через несколько бесконечно долгих секунд мы наконец остановились.
После оглушающего воя ветра наступившая тишина показалась почти нереальной.
Во время погони следовавшие за нами машины сбавили скорость или совсем остановились, чтобы не попасть ненароком под перекрестный огонь, а те, кто ехал впереди, в благополучном неведении так и умчались по своим делам, ничего толком не поняв.
Поэтому сейчас мы остались на хайвее практически одни. Две искореженные машины, мужчина, женщина и сверхмощный искусственный интеллект, запакованный в обычную трубку сотового телефона...
Солнце светило ярко, и от нагретого асфальта поднималось жаркое марево. И без сканирования Милой было понятно, что в джипе никто не выжил. Моя месть была завершена, но радости я почему-то не испытывал.
– Пора уходить, Вивьен, – устало сказал я, одновременно протягивая руку, чтобы помочь ей выбраться из ненадежного укрытия между креслами.
3
У человека некогда было имя. Было даже детство – с играми во дворе, первой любовью и прочими невинными шалостями. Но затем он вырос, стал взрослым, закончил пару самых престижных университетов и в конце концов попал в отдел военной аналитики при генеральном штабе. У него в определенном роде был дар предвидения – скорее на уровне подсознания, чем явно выраженный. Но, возможно, это было и к лучшему. Так как он практически никогда не ошибался в своих выкладках.
Сделав блестящую карьеру за неполных четыре года, он, казалось, достиг всего, чего только можно было пожелать молодому человеку с повышенными амбициями, но именно в это время какой-то гениально сумасшедший ученый открыл существование параллельной вселенной. Открыл, а еще через полгода с помощью прибора даже более безумного, чем он сам, доказал, что эта вторая вселенная постоянно сближается с нашим миром и через три с половиной года в результате пересечения каких-то хитрых кривых миры соприкоснутся и аннигилируют...
Информацию, разумеется, проверяли и перепроверяли бесчисленное количество раз, но результат постоянно был одним и тем же: столкновение неизбежно и вселенные погибнут. Выжить был только один шанс из миллиарда – если за такой ничтожно короткий срок удастся создать что-либо, способное уничтожить другую вселенную.
Но человек был не физиком, а гениальным аналитиком, поэтому ничем не мог помочь своему миру в этом направлении. Однако он разработал теорию, согласно которой люди из другого мира могут прийти к аналогичным выводам. И если технологии позволят, они могут попытаться опередить нас, предварительно послав разведчика или непосредственного исполнителя акции в этот мир.
Откуда он знал, что обязательно понадобится проникновение извне, чтобы уничтожить его мир, человек не мог точно сказать. Но к тому времени он обладал уже достаточным авторитетом, чтобы убедить руководство страны создать отдел с неограниченными полномочиями, не подчиняющийся и не подотчетный никому.
Отдел, который вел бы наблюдение, осуществлял сбор данных и в случае проникновения кого-либо извне в этот мир мог быстро и адекватно среагировать на угрозу.
Именно с этого момента человек оставил позади все свои мечты, устремления, амбиции, порвал все родственные связи, сжег за собой все мосты и стал личностью без прошлого и будущего, человеком, у которого было только короткое и безликое имя – Зет...
До вчерашнего дня работа возглавляемого им отдела была всего лишь четко распланированной, безукоризненно стерильной рутиной. Все занимались своими делами, все что-то делали, но результата не было никакого. В глубине души Зет даже начал сомневаться, не допустил ли он какой-нибудь просчет и не подвела ли его интуиция на этот раз, но вчера вечером физики зафиксировали возмущения тканей вселенной (его совершенно не интересовали технические подробности, он был одержим идеей конечного результата). Одним словом, если отбросить все эти их «если», «может быть» и прочие недомолвки, получалось, что в радиусе пятисот миль от лаборатории, зафиксировавшей аномальные возмущения, появился кто-то или что-то из другой вселенной...
– Хотя, – сказал ученый, пришедший с докладом через десять минут после обработки и просчета всей информации, – это, разумеется, чисто теоретические предположения.
Но Зет был уверен: это именно то, чего он ждал последние полтора года. Кто-то вторгся в его мир, чтобы подготовить плацдарм, собрать данные или просто уничтожить его.
– Начиная с этого момента все странные и неожиданные события в радиусе восьмисот миль, будь то история о доме с привидениями или летающая сковородка у глупой толстой домохозяйки, должны немедленно ложиться на мой стол, – жестко сказал он подчиненным на экстренном совещании, созванном вслед за объявлением чрезвычайного положения. – Работаем круглые сутки без перерыва на еду и сон. Если мы не обнаружим его в течение первых трех дней, он адаптируется и сумеет сделать то, ради чего здесь появился. Вот тогда – бах...
Он проколол иголкой маленький воздушный шарик, который заранее подготовил.
– Ни спать, ни есть никому из вас уже никогда не придется. Можете забыть даже истории о вечной душе, потому что и ее не останется, когда исчезнет наша вселенная...
Именно эта деталь с проколотым шариком произвела самое сильное впечатление на присутствующих. Их и так не нужно было подгонять и подстегивать, потому что каждый понимал всю серьезность ситуации. И начальник прекрасно об этом знал, но после этого нехитрого психологического трюка отдача каждого увеличится хотя бы на самую малость, и, может быть, именно эта малость приведет к необходимому результату.
В отличие от Зета генерал Коррел имел свое собственное имя, награды, послужной список и прочие достижения, передававшиеся из уст в уста. Эти самые достижения были настолько велики, что успели сделать его легендой еще при жизни.
Любому, даже самому гениальному уму требуется фигура подобного калибра. Которая может силой своего авторитета подчинить себе армии, возглавить крестовый поход или совершить что-либо не менее глобальное и значительное.
Зет не мог войти в генеральный штаб и просто сказать: «Немедленно сбросьте две атомные бомбы на наш пятимиллионный город, во имя того чтобы выжила вся остальная нация». Его приказ бы просто не выполнили, какими бы печатями и документами он ни был уполномочен.
А Коррел мог это сделать, и вся процедура заняла бы не более пятнадцати минут. Потому что этот человек был олицетворением мужества и правды. Он был своего рода иконой, и не только для военных, но и для многих простых обывателей. Именно поэтому Зет и пригласил Коррела в свою команду. И после того как тот был введен в курс дела, началось долгое полуторагодовое ожидание, закончившееся вчера вечером.
Генерал был немедленно оповещен о состоянии «красной» тревоги, в котором находились головной отдел бюро и все его многочисленные ответвления и филиалы, в большинстве своем не только не знавшие, на какую контору они работают, но и не подозревавшие о ситуации в целом.
– Генерал, начиная с этого момента мне нужны все ваши лучшие люди, – без всякой подготовки приступил к делу Зет. – Я не имею в виду спецподразделения по борьбе с терроризмом, группы быстрого реагирования и прочие, способные только быстро и эффективно убивать. Нет, они также не помешают, но в качестве прикрытия, если вдруг возникнут проблемы с гражданскими...
В этом месте едва заметная тень пробежала по лицу генерала, но он быстро взял себя в руки. Все в нем протестовало против бойни на улицах своей же страны. Но он, так же как и человек, сидящий напротив, понимал, что сейчас не то время и не то положение, в котором можно позволить себе нравственные терзания.
– В данном случае речь идет о том, чтобы захватить живым и невредимым одно или максимум два существа, – продолжал Зет, не обративший ровно никакого внимания на реакцию генерала. – Сейчас мне доподлинно неизвестно количество чужих, вторгнувшихся в наш мир. Но, думаю, уже к завтрашнему дню я буду обладать более точной информацией. Если у вас нет вопросов, не смею задерживать.
Сухость и стремительность Зета были вызваны не личной неприязнью к генералу, а лишь тем, что он не мог терять ни секунды на лишние разговоры. За время совместной работы Коррел успел привыкнуть к деловому стилю начальника, поэтому, легко поднявшись с места, коротко попрощался и без промедления покинул кабинет. У него тоже было много работы...
– Уходим, – повторил я более настойчиво, видя, что Вивьен не собирается двигаться.
На какое-то мгновение мне даже показалось, что девушка мертва, но затем она слабо пошевелилась и наконец встала.
Выглядела моя новая спутница просто кошмарно, но в свете последних событий было бы удивительно, если бы дело обстояло иначе. Пережить бойню в баре, получить пару сквозных ранений, чтобы потом оказаться в машине, со всех сторон пробитой свинцом, и остаться при всем этом в приличном состоянии – задача совершенно нереальная.
– Мы должны идти, – сказал я как можно более спокойно, видя, что в глазах у девушки до сих пор мечутся всполохи страха.
Она не пошевелилась. Может быть, впала в ступор от нервного перенапряжения или просто не желала путешествовать в компании незнакомого человека, который совершенно не вызывает доверия.
– Пристрели ее – и дело с концом, – посоветовала Милая. – Дорога сзади и спереди блокирована, по картинке со спутника я вижу, что к нам едет около восьми полицейских машин. Через пять-шесть минут они будут здесь. Не думаю, что ты захочешь захватить еще один автомобиль, чтобы продолжить наши увлекательные игры в погони. Не забывай, что в этом случае ты выступишь в качестве преследуемого со всеми вытекающими последствиями.
Известие о скором прибытии стражей порядка действительно было неприятным. Я не чувствовал себя готовым прямо сейчас сразиться в одиночку чуть ли не со всей полицией города.
– Проклятье, – выругался я, одновременно перезаряжая пистолет.
Чисто автоматически я зафиксировал взгляд Вивьен, которым она провожала падающую на землю пустую обойму. За тот короткий промежуток времени, пока та упала к моим ногам, в голове девушки пронеслась, наверное, вся ее недолгая жизнь, потому что, видя мои решительные действия, она наверняка решила, что я последую совету Милой и прямо сейчас, не сходя с места, всажу в нее несколько пуль.
– Не стреляй, пожалуйста, – прошептала она чуть слышно пересохшими от волнения губами. – Я пойду с тобой, куда скажешь.
– Хорошо, – пообещал я, убирая пистолет. – Если ты будешь слушаться меня, то никаких проблем не возникнет. Милая, – продолжал я без всякого перерыва, поднеся трубку к уху, – у тебя есть какие-нибудь соображения насчет того, как нам отсюда выбраться?
– Самый простой и верный – захватить полицейский вертолет и...
Сделав блестящую карьеру за неполных четыре года, он, казалось, достиг всего, чего только можно было пожелать молодому человеку с повышенными амбициями, но именно в это время какой-то гениально сумасшедший ученый открыл существование параллельной вселенной. Открыл, а еще через полгода с помощью прибора даже более безумного, чем он сам, доказал, что эта вторая вселенная постоянно сближается с нашим миром и через три с половиной года в результате пересечения каких-то хитрых кривых миры соприкоснутся и аннигилируют...
Информацию, разумеется, проверяли и перепроверяли бесчисленное количество раз, но результат постоянно был одним и тем же: столкновение неизбежно и вселенные погибнут. Выжить был только один шанс из миллиарда – если за такой ничтожно короткий срок удастся создать что-либо, способное уничтожить другую вселенную.
Но человек был не физиком, а гениальным аналитиком, поэтому ничем не мог помочь своему миру в этом направлении. Однако он разработал теорию, согласно которой люди из другого мира могут прийти к аналогичным выводам. И если технологии позволят, они могут попытаться опередить нас, предварительно послав разведчика или непосредственного исполнителя акции в этот мир.
Откуда он знал, что обязательно понадобится проникновение извне, чтобы уничтожить его мир, человек не мог точно сказать. Но к тому времени он обладал уже достаточным авторитетом, чтобы убедить руководство страны создать отдел с неограниченными полномочиями, не подчиняющийся и не подотчетный никому.
Отдел, который вел бы наблюдение, осуществлял сбор данных и в случае проникновения кого-либо извне в этот мир мог быстро и адекватно среагировать на угрозу.
Именно с этого момента человек оставил позади все свои мечты, устремления, амбиции, порвал все родственные связи, сжег за собой все мосты и стал личностью без прошлого и будущего, человеком, у которого было только короткое и безликое имя – Зет...
До вчерашнего дня работа возглавляемого им отдела была всего лишь четко распланированной, безукоризненно стерильной рутиной. Все занимались своими делами, все что-то делали, но результата не было никакого. В глубине души Зет даже начал сомневаться, не допустил ли он какой-нибудь просчет и не подвела ли его интуиция на этот раз, но вчера вечером физики зафиксировали возмущения тканей вселенной (его совершенно не интересовали технические подробности, он был одержим идеей конечного результата). Одним словом, если отбросить все эти их «если», «может быть» и прочие недомолвки, получалось, что в радиусе пятисот миль от лаборатории, зафиксировавшей аномальные возмущения, появился кто-то или что-то из другой вселенной...
– Хотя, – сказал ученый, пришедший с докладом через десять минут после обработки и просчета всей информации, – это, разумеется, чисто теоретические предположения.
Но Зет был уверен: это именно то, чего он ждал последние полтора года. Кто-то вторгся в его мир, чтобы подготовить плацдарм, собрать данные или просто уничтожить его.
– Начиная с этого момента все странные и неожиданные события в радиусе восьмисот миль, будь то история о доме с привидениями или летающая сковородка у глупой толстой домохозяйки, должны немедленно ложиться на мой стол, – жестко сказал он подчиненным на экстренном совещании, созванном вслед за объявлением чрезвычайного положения. – Работаем круглые сутки без перерыва на еду и сон. Если мы не обнаружим его в течение первых трех дней, он адаптируется и сумеет сделать то, ради чего здесь появился. Вот тогда – бах...
Он проколол иголкой маленький воздушный шарик, который заранее подготовил.
– Ни спать, ни есть никому из вас уже никогда не придется. Можете забыть даже истории о вечной душе, потому что и ее не останется, когда исчезнет наша вселенная...
Именно эта деталь с проколотым шариком произвела самое сильное впечатление на присутствующих. Их и так не нужно было подгонять и подстегивать, потому что каждый понимал всю серьезность ситуации. И начальник прекрасно об этом знал, но после этого нехитрого психологического трюка отдача каждого увеличится хотя бы на самую малость, и, может быть, именно эта малость приведет к необходимому результату.
* * *
В отличие от Зета генерал Коррел имел свое собственное имя, награды, послужной список и прочие достижения, передававшиеся из уст в уста. Эти самые достижения были настолько велики, что успели сделать его легендой еще при жизни.
Любому, даже самому гениальному уму требуется фигура подобного калибра. Которая может силой своего авторитета подчинить себе армии, возглавить крестовый поход или совершить что-либо не менее глобальное и значительное.
Зет не мог войти в генеральный штаб и просто сказать: «Немедленно сбросьте две атомные бомбы на наш пятимиллионный город, во имя того чтобы выжила вся остальная нация». Его приказ бы просто не выполнили, какими бы печатями и документами он ни был уполномочен.
А Коррел мог это сделать, и вся процедура заняла бы не более пятнадцати минут. Потому что этот человек был олицетворением мужества и правды. Он был своего рода иконой, и не только для военных, но и для многих простых обывателей. Именно поэтому Зет и пригласил Коррела в свою команду. И после того как тот был введен в курс дела, началось долгое полуторагодовое ожидание, закончившееся вчера вечером.
Генерал был немедленно оповещен о состоянии «красной» тревоги, в котором находились головной отдел бюро и все его многочисленные ответвления и филиалы, в большинстве своем не только не знавшие, на какую контору они работают, но и не подозревавшие о ситуации в целом.
– Генерал, начиная с этого момента мне нужны все ваши лучшие люди, – без всякой подготовки приступил к делу Зет. – Я не имею в виду спецподразделения по борьбе с терроризмом, группы быстрого реагирования и прочие, способные только быстро и эффективно убивать. Нет, они также не помешают, но в качестве прикрытия, если вдруг возникнут проблемы с гражданскими...
В этом месте едва заметная тень пробежала по лицу генерала, но он быстро взял себя в руки. Все в нем протестовало против бойни на улицах своей же страны. Но он, так же как и человек, сидящий напротив, понимал, что сейчас не то время и не то положение, в котором можно позволить себе нравственные терзания.
– В данном случае речь идет о том, чтобы захватить живым и невредимым одно или максимум два существа, – продолжал Зет, не обративший ровно никакого внимания на реакцию генерала. – Сейчас мне доподлинно неизвестно количество чужих, вторгнувшихся в наш мир. Но, думаю, уже к завтрашнему дню я буду обладать более точной информацией. Если у вас нет вопросов, не смею задерживать.
Сухость и стремительность Зета были вызваны не личной неприязнью к генералу, а лишь тем, что он не мог терять ни секунды на лишние разговоры. За время совместной работы Коррел успел привыкнуть к деловому стилю начальника, поэтому, легко поднявшись с места, коротко попрощался и без промедления покинул кабинет. У него тоже было много работы...
* * *
– Уходим, – повторил я более настойчиво, видя, что Вивьен не собирается двигаться.
На какое-то мгновение мне даже показалось, что девушка мертва, но затем она слабо пошевелилась и наконец встала.
Выглядела моя новая спутница просто кошмарно, но в свете последних событий было бы удивительно, если бы дело обстояло иначе. Пережить бойню в баре, получить пару сквозных ранений, чтобы потом оказаться в машине, со всех сторон пробитой свинцом, и остаться при всем этом в приличном состоянии – задача совершенно нереальная.
– Мы должны идти, – сказал я как можно более спокойно, видя, что в глазах у девушки до сих пор мечутся всполохи страха.
Она не пошевелилась. Может быть, впала в ступор от нервного перенапряжения или просто не желала путешествовать в компании незнакомого человека, который совершенно не вызывает доверия.
– Пристрели ее – и дело с концом, – посоветовала Милая. – Дорога сзади и спереди блокирована, по картинке со спутника я вижу, что к нам едет около восьми полицейских машин. Через пять-шесть минут они будут здесь. Не думаю, что ты захочешь захватить еще один автомобиль, чтобы продолжить наши увлекательные игры в погони. Не забывай, что в этом случае ты выступишь в качестве преследуемого со всеми вытекающими последствиями.
Известие о скором прибытии стражей порядка действительно было неприятным. Я не чувствовал себя готовым прямо сейчас сразиться в одиночку чуть ли не со всей полицией города.
– Проклятье, – выругался я, одновременно перезаряжая пистолет.
Чисто автоматически я зафиксировал взгляд Вивьен, которым она провожала падающую на землю пустую обойму. За тот короткий промежуток времени, пока та упала к моим ногам, в голове девушки пронеслась, наверное, вся ее недолгая жизнь, потому что, видя мои решительные действия, она наверняка решила, что я последую совету Милой и прямо сейчас, не сходя с места, всажу в нее несколько пуль.
– Не стреляй, пожалуйста, – прошептала она чуть слышно пересохшими от волнения губами. – Я пойду с тобой, куда скажешь.
– Хорошо, – пообещал я, убирая пистолет. – Если ты будешь слушаться меня, то никаких проблем не возникнет. Милая, – продолжал я без всякого перерыва, поднеся трубку к уху, – у тебя есть какие-нибудь соображения насчет того, как нам отсюда выбраться?
– Самый простой и верный – захватить полицейский вертолет и...