Страница:
Как единственный офицер, Динкс принял командование жалкими остатками корпуса и, прежде чем продолжить путь в ставку, попытался выяснить все подробности ночного кошмара. Он уже и сам догадался, что в этой бойне замешаны гольстерры, поэтому не почерпнул для себя ничего нового из тех смутных обрывков информации, которые удалось получить от часовых, охранявших периметр лагеря.
Сделав все, что было в его силах, и отдав необходимые распоряжения, Динкс покинул расположение части, направившись в ставку главнокомандующего. Он уже отъехал на некоторое расстояние, когда его догнал всадник.
– Раненый... Раненый ненадолго пришел в себя, – говоривший захлебывался от волнения, – рассказал, что незадолго до появления монстров видел двух людей, идущих к шатру генерала в сопровождении часового. А потом... Эти люди просто стояли, пока чудовища... Пока они рвали на части...
– Что-нибудь еще?
– Нет, больше ничего. – Было видно, что гонец вне себя от бессильной ярости и слова даются ему с огромным трудом. – Он только сказал, что это очень важно: двое людей пришли с часовым, и... И умер.
– Поедешь в лагерь, – Динкс кивнул одному из двух телохранителей, – до моего приезда останешься за главного. Если кто-то попытается покинуть пределы стоянки, чтобы направиться к людям или просто так, убей его не раздумывая. Вопросы?
Вопросов ни у кого не было. Гонец вместе с телохранителем, назначенным на временную должность командира, отправились в лагерь, а Лам со своим господином изменили свои планы и соответственно маршрут движения. Верховный главнокомандующий может и подождать. Никуда не денется. А вот человек... Тот, кто пришел ночью в лагерь имуров и перерезал горло сопровождающему его часовому, ждать не должен. Потому что обязан ответить за все. Не исключено, что у Хрустального Принца были для этого гнусного поступка достаточно веские причины, о которых Динкс, скорее всего, догадывался, но сейчас, когда экспедиционный корпус имуров чуть ли не в полном составе погиб, это не играло особой роли. Гольстерры были недосягаемы и не могли ответить за свои действия, а человек мог. И обязательно ответит – Динкс в этом не сомневался. Также не сомневался он и в том, что заглянет ему в глаза, прежде чем равнодушное лезвие заточенной стали коснется горла предателя.
Начиная с сегодняшней ночи на этой войне не было своих и чужих. Каждая раса отныне сражалась сама за себя. Эти правила придумал не Динкс, а лорды Хаоса, спустившие цепных псов на собственных слуг.
Лично он не присягал на верность лордам, поэтому с чистой совестью и спокойной душой уведет остатки имуров домой, прочь от этой бессмысленно дикой бойни. Пускай сражаются другие. Те, у кого остались иллюзии после сегодняшней ночи. А для него война уже закончилась. Осталось только отдать один небольшой долг – и все.
Глава 13
Сделав все, что было в его силах, и отдав необходимые распоряжения, Динкс покинул расположение части, направившись в ставку главнокомандующего. Он уже отъехал на некоторое расстояние, когда его догнал всадник.
– Раненый... Раненый ненадолго пришел в себя, – говоривший захлебывался от волнения, – рассказал, что незадолго до появления монстров видел двух людей, идущих к шатру генерала в сопровождении часового. А потом... Эти люди просто стояли, пока чудовища... Пока они рвали на части...
– Что-нибудь еще?
– Нет, больше ничего. – Было видно, что гонец вне себя от бессильной ярости и слова даются ему с огромным трудом. – Он только сказал, что это очень важно: двое людей пришли с часовым, и... И умер.
– Поедешь в лагерь, – Динкс кивнул одному из двух телохранителей, – до моего приезда останешься за главного. Если кто-то попытается покинуть пределы стоянки, чтобы направиться к людям или просто так, убей его не раздумывая. Вопросы?
Вопросов ни у кого не было. Гонец вместе с телохранителем, назначенным на временную должность командира, отправились в лагерь, а Лам со своим господином изменили свои планы и соответственно маршрут движения. Верховный главнокомандующий может и подождать. Никуда не денется. А вот человек... Тот, кто пришел ночью в лагерь имуров и перерезал горло сопровождающему его часовому, ждать не должен. Потому что обязан ответить за все. Не исключено, что у Хрустального Принца были для этого гнусного поступка достаточно веские причины, о которых Динкс, скорее всего, догадывался, но сейчас, когда экспедиционный корпус имуров чуть ли не в полном составе погиб, это не играло особой роли. Гольстерры были недосягаемы и не могли ответить за свои действия, а человек мог. И обязательно ответит – Динкс в этом не сомневался. Также не сомневался он и в том, что заглянет ему в глаза, прежде чем равнодушное лезвие заточенной стали коснется горла предателя.
Начиная с сегодняшней ночи на этой войне не было своих и чужих. Каждая раса отныне сражалась сама за себя. Эти правила придумал не Динкс, а лорды Хаоса, спустившие цепных псов на собственных слуг.
Лично он не присягал на верность лордам, поэтому с чистой совестью и спокойной душой уведет остатки имуров домой, прочь от этой бессмысленно дикой бойни. Пускай сражаются другие. Те, у кого остались иллюзии после сегодняшней ночи. А для него война уже закончилась. Осталось только отдать один небольшой долг – и все.
Глава 13
Сумерки уже опустились на землю, а за окном по-прежнему шел неприятно моросящий дождь. Или это заколдованное место было обречено на вечную сырость, или просто так совпало – два дня подряд серые тучи висели низко над землей, оплакивая тех, кто уже никогда не увидит солнца. Этан и Мелиус находились в комнате, из которой несколько часов назад отправились в лабиринты Хаоса, чтобы похитить амфору нерожденных душ. И несмотря на то что все уже осталось позади, оба до сих пор были под впечатлением от происшедшего.
Двое смертных совершили почти невозможное, выкрав святыню Хаоса. В это было трудно поверить, но артефакт лежал прямо перед ними в специальном чехле, крышку которого в любой момент можно было приподнять, чтобы лишний раз убедиться – святыня у них.
– Мы победили. – Голос Этана слегка подрагивал от возбуждения, переполнявшего его. – Значит, теперь уже ничто и никто не сможет остановить нас.
В отличие от своего господина Мелиус не был уверен, что какой-то древний артефакт, пускай даже и обладающий определенной силой, может в одно мгновение склонить чашу весов в их сторону. Но, будучи безраздельно предан Этану, он не стал спорить.
– Да, мы победили, – легко согласился файт.
– Теперь осталось только прийти к этим жалким людишкам и показать...
Мятежный сын Хаоса неожиданно замолчал. Ему почудилось, что в комнате есть еще кто-то. И хотя этого не могло быть, потому что для бывшего бога не составляло труда обнаружить любое магическое вторжение, тем не менее ощущение присутствия какой-то посторонней силы не проходило. Так бывает, когда человек чувствует затылком чей-то пристальный взгляд и резко оборачивается, пытаясь застать врасплох таинственного соглядатая, но обнаруживает, что за спиной никого нет.
Мелиусу передалась тревога своего хозяина, и он начал напряженно осматриваться, пытаясь выяснить, что или, точнее, кто посмел помешать их разговору.
Однако кем бы ни был этот таинственный незнакомец, обнаружить его не удалось.
– Кто ты и зачем пришел? – Прервав бесплодные попытки, Этан решил внести полную ясность в эту слегка затянувшуюся игру в кошки-мышки.
Его, несомненно, встревожило это неожиданное вторжение, но раз невидимое существо не напало сразу, значит, у него было какое-то дело.
Как бы отвечая на этот вопрос, едва тлеющие угли камина вспыхнули ярким пламенем, и на противоположной от очага стене ожил хоровод призрачных теней.
– Смотри! – Этан первым различил в сумбурной игре света и тьмы нечто похожее на картинку.
Мелиус повернул голову и увидел то же, что и его господин. Две человеческие фигурки с трудом поднимались в гору. У одной из них в руках была ваза. Но так как речь, судя по всему, шла о файте и его господине, то сосуд, вероятнее всего, являлся амфорой нерожденных душ. Сзади, в некотором отдалении от людей, бежал мелкий зверек, напоминающий кошку. Фигуры преодолели большую часть подъема, и стало казаться, что кошка отстала. Но едва люди уверились в том, что достигнут вершины, резко ускорившийся преследователь настиг их. Произошла мгновенная трансформация, и то, что еще секунду назад выглядело как обычное животное, превратилось в монстра, поглотившего не только людей, но и саму гору.
Мелиусу даже показалось, что он чувствует, как хрустят его кости, сжимаемые чудовищным давлением огромной пасти, но усилием воли файт смог отогнать от себя это мерзкое чувство.
А между тем зловещая тень, не останавливаясь, разрасталась все больше и больше, заполняя собой все видимое пространство на стене. Она уже перекинулась на потолок, и, казалось, сейчас не только накроет всю комнату, но и поглотит находящихся в ней людей.
Однако зайти так далеко ей все же не удалось. Достигнув критического размера, тень лопнула словно мыльный пузырь и, разлетевшись на тысячу мелких осколков, пропала.
Или таинственный незнакомец сообщил, что хотел, или же зловещий призрак пал жертвой собственной жадности и непомерных амбиций. Со смертью тени погас и огонь в камине, после чего комната вновь погрузилась в мягкий полумрак ненастного вечера.
Кто бы или что бы это ни было, оно ушло. Тревожное чувство, заставившее Этана оборвать стройную цепь умозаключений, пропало. В комнате остались только хозяин и его верный слуга.
– Что думаешь по этому поводу?
Если бы у Этана была душа, он мог бы сказать, что у него неспокойно на душе. Но получеловек-полубог не имел ни сердца, ни души, поэтому был выше всех этих человеческих слабостей и сомнений.
– За нами охотится кошка. – В отличие от своего господина Мелиус олицетворял собой само спокойствие. – Которая в конечном итоге настигнет нас и проглотит.
Несмотря на чрезвычайную серьезность ситуации, Этан улыбнулся:
– А после того как она сожрет нас, эта тварь замахнется на сферу Хаоса – и в конечном итоге взорвется. Отличная интерпретация увиденного, только мне бы хотелось услышать твои соображения по этому поводу, а не дословное описание сценки из театра теней.
– Ни таинственная кошка, ни тот, кто показал нам ее, скорее всего, не принадлежат Хаосу.
– Этого не может быть. – Этан не мог допустить подобной мысли, потому что она ставила под сомнение основы мироздания.
– Как скажете, мой господин. – Мелиус почтительно склонил голову, чем еще больше разозлил своего хозяина.
– Объяснись!
– Фаса и Алт не стали бы посылать кошку, чтобы убить нас. У богини есть файты и гольстерры, а повелитель Хаоса наверняка бы явился сам. Если мне не изменяет память, не в характере владыки всего сущего посылать какое бы то ни было животное, чтобы уладить собственную проблему. Обычно лорд Хаоса лично разбирается со своими делами. К тому же непонятна природа таинственного доброжелателя, предупредившего нас об опасности. Он явно не смертный – это не подлежит никакому сомнению.
– Думаешь, в нашу игру вмешался кто-то еще? – Гнев Этана прошел так же быстро, как вспыхнул.
– Безусловно. Но пока нам неизвестны ни его имя, ни мотивация, будем отталкиваться только от того, что есть. А именно – остерегаться охотницы, идущей по нашему следу.
– Ты уверен, что это обычная кошка, а не какой-нибудь более крупный хищник?
– Скорее всего, именно кошка. Таинственный доброжелатель вряд ли ставил перед собой цель ввести нас в заблуждение. Если бы он желал нашей смерти, то просто мог промолчать.
– Ну хорошо. Допустим, тот, о ком мы говорим, не смертный и может предвидеть будущее, когда это не под силу даже самим богам. Но должна же у него быть какая-то цель! Не может быть, чтобы это предупреждение было просто детской забавой, капризом избалованного ребенка, решившего вдруг ни с того ни с сего поиграть судьбой целого мира.
– Мой господин... – Файт вновь почтительно склонил голову, всем своим видом выражая смирение. – Простите за банальность, но в нашем мире ничто не делается и не происходит просто так – из-за каприза или по прихоти. У каждого события есть свое объяснение, и если в данный момент нам непонятен замысел таинственного незнакомца, это еще не значит, что его нет.
– Возможно, ты прав, а может, и нет. – Лоб Этана прорезала глубокая морщина, признак того, что он явно не в духе. – Но кем бы ни была эта кошка, со временем мы и так все узнаем. А прямо сейчас нужно как можно скорее покинуть это место. Если наше убежище обнаружил один, нет никакой гарантии, что сюда не придет кто-то другой. Бери футляр – и уходим.
За окном по-прежнему шел нескончаемый дождь, а в комнате было тепло и уютно, так что не хотелось покидать мягкое кресло, не говоря уже о том, чтобы выйти наружу. Но для тех, кто ступил на дорогу изгоев, не было сиюминутных желаний и не имело значения ничто, кроме целенаправленного движения вперед. Которое в конечном итоге должно было привести их к вершине мира или же низвергнуть в бездонную пропасть вечного мрака.
К утру скончались еще трое тяжелораненых, так что из тысячи лучников, месяц назад вставших под знамена Хаоса, осталось всего двадцать три человека. Если считать и командира – двадцать четыре. Из которых только я, Свен и Карт находились в более или менее приличной форме. Все остальные имели ранения легкой и средней степени тяжести.
Как ни странно, с приходом нового дня сознание Карта прояснилось. Так что, если не считать временного помутнения рассудка, его разум сумел выстоять под натиском безумия. Именно Карт и разбудил Свена, когда в расположение нашего лагеря пожаловал нежданный гость.
Казалось, я только на мгновение закрыл усталые веки, рухнув в объятия милосердного сна, подарившего покой и забвение, как сразу же бесцеремонная рука энергично затрясла меня за плечо, вернув к жестокой реальности серого утра.
– Что нужно? – невнятно пробормотал я, не открывая глаз и намереваясь снова нырнуть в спасительно-темную пропасть забытья.
– Вставай, у нас гость! – Свен на правах старого друга с глазу на глаз мог позволить себе подобную вольность.
Кто бы ни был этим гостем, я понял, что уснуть все равно не удастся – нечего даже и пытаться.
– Кого принесло в такую рань?
– Имура.
– Наш пушистый друг пришел выразить свои соболезнования? Или же поделиться собственным горем?
– Думаю, ни то ни другое. Вид у него какой– то недобрый. – Свен очень удачно изобразил на дице поддельный испуг, так что впервые за последние несколько часов я улыбнулся. – Кстати, есть еще одна хорошая новость.
– С каких это пор прибытие незваных гостей приравнивается к хорошим новостям?
– Карт пришел в себя – это раз, а гость... Ты ведь, наверное, догадываешься, зачем он сюда пришел. Я уже шепнул пару слов нашим, так что минимум пять луков мы выставить сможем. Не бог весть что, но более чем достаточно, чтобы разделаться с облезлой кошкой.
Если еще день или два назад мне бы даже в голову не пришла подобная мысль, то сейчас я нашел ее совершенно естественной. Старый Эш был тысячу раз прав, когда говорил, что меня изменит не потеря осколка души, а эта проклятая война.
– Узнаем, что ему нужно, и... – Я выдержал многозначительную паузу, смысл которой был ясен нам обоим.
– А может, сначала нашпигуем его стрелами, а только потом, склонившись над умирающим, поинтересуемся, с чем к нам пожаловал незваный гость? Этот вариант, если честно, нравится мне намного больше. Мы ведь не благородные рыцари, великодушно предоставляющие противнику право первого удара. Может быть, были ими когда-то – в прошлой жизни или в далеком детстве, но сейчас все изменилось.
– Да, сейчас действительно все изменилось, – задумчиво повторил я последнюю фразу старого друга, – но убить имура мы еще успеем. Сначала все же надо поговорить.
– Как знаешь. – Было видно, что Свен не одобряет мое решение, но спорить он не стал – я по-прежнему оставался его командиром.
– Начнете стрелять, как только нож упадет на землю. – Я вытащил ритуальный кинжал, подарок вождя гоблинов. – До тех пор, пока я не подам сигнал, ничего не предпринимать.
– Однажды ты уже ходил на переговоры и так и не дал отмашку. – Свен имел в виду мою первую встречу с имурами. – Пожалуйста, не повтори своей старой ошибки сейчас. Мы все с нетерпением будем ждать условный знак.
– Не сомневайся, на этот раз все будет не так, как тогда.
– Будем надеяться, – бросил через плечо Свен, выходя из палатки.
Я выдержал паузу, дав ему возможность отойти на приличное расстояние, после чего отдернул полог своего шатра и шагнул навстречу утру, окрашенному все той же неизменной серой палитрой, ставшей за последнее время для меня вполне привычной и обыденной.
Гость терпеливо ждал в некотором отдалении, не выказывая никаких признаков беспокойства или нетерпения, и в первый момент я не узнал стоящего вполоборота имура. А затем он обернулся на звук шагов, и, увидев Динкса, я испытал двойственное чувство – радости и тревоги. Радости, потому что это был именно тот имур, смерти которого я желал как никого другого, а тревоги – оттого, что точно знал: где-то рядом наверняка находятся телохранители, для которых не составят особого труда разделаться с пятью лучниками.
Свен ошибался, полагая, что мы выступаем в качестве охотников. Динкс был слишком хитер, чтобы довольствоваться ролью глупой дичи. И пришел сюда не просто обменяться любезностями, а с конкретной целью. Это было видно.
Я уже имел возможность наблюдать за действиями Лама, когда он сражался с ящерицей-убийцей. Даже если телохранитель один, а не двое, как обычно, шансов у нас все равно нет. Никаких. Имуры намного сильнее людей, а телохранители Динкса были одними из лучших воинов, которых мне вообще когда-нибудь приходилось видеть. Свен пропал из зоны моей видимости, поэтому я не мог поручиться, что он еще жив. И прямо сейчас во всем лагере остался всего лишь один живой человек.
– Обиделся на гольстерров? – вместо приветствия участливо спросил я, с интересом рассматривая запекшуюся кровь на ритуальном кинжале – страшном подарке Мгхама – предводителя гоблинов.
– Скорее на тебя.
– А что так? – Я оторвался от созерцания лезвия, переведя взгляд на собеседника.
– Полагаю, на нем кровь имура? – задал он встречный вопрос. – Того, кому ты предательски перерезал горло в центре нашего лагеря.
– Какая поразительная осведомленность! – Казалось, моей радости нет предела. – Какой-то счастливчик выжил в самом центре ада, а потом, трусливо поджав хвост, побежал жаловаться могущественному начальнику на плохого, бесчестного человека. До этого момента я полагал, что имуры – воины, а не мелкие соглядатаи, но, видимо, заблуждался.
– Зачем ты пришел в наш лагерь? – Динкс не обращал внимания на мои оскорбления, потому что уже давно все для себя решил.
Стоящий напротив него человек жил лишь до тех пор, пока отвечал на вопросы, остальное не имело значения.
– Собирался зарезать генерала Тиссена. – У меня тоже не было причин лгать, поэтому я сказал чистую правду. – Гоблинский нож – прекрасное оружие, чтобы отправлять на тот свет как врагов, так и друзей. Я имел счастье в этом лично убедиться, когда этой самой рукой избавлял от мучений своих людей, у которых не было шансов выжить. Нас вбила копытами в землю тяжеловооруженная конница, а гордые имуры, спрятавшиеся за нашими мертвыми телами, остались целы. Наверное, за всю историю этого мира ни один человек не испытывал такой чистой и светлой радости, как я, когда увидел падающих с неба гольстерров. Воистину, для меня они явились посланцами неба.
– Ты знал, что они придут?
– Конечно! – Я криво усмехнулся. – Мне нашептала об этом сама Фаса. «Иди к имурам, там встретишь гольстерров, – сказала она. – Оставайся в самом эпицентре бойни, чтобы увидеть все собственными глазами, поверь, это будет незабываемое зрелище».
На какое-то мгновение мне показалось, что Динкс смутился, но быстро взял себя в руки:
– Почему гольстерры не тронули тебя?
– У нас разговор на равных, или ты считаешь меня маленьким мальчиком, которого имеешь право отчитать за малейшую провинность? То, что ты являешься в некотором роде духовным отцом, подтолкнувшим человека к присяге Хаосу, еще не дает тебе права считать себя выше меня. – Все мое напускное веселье разом пропало, потому что разговор стремительно приближался к кровавой развязке. – И, кстати, то, что ты собираешься убить меня, тоже не играет особой роли. Не в первый раз имур приходит за жизнью Хрустального Принца, так что в этом нет ничего нового. По крайней мере, для меня. – Последние слова я произнес уже совершенно спокойно.
– Если ты не ответишь на мой вопрос, то твои люди, вместо того чтобы умереть легко и быстро, будут очень долго страдать. И рядом не найдется никого, кто смог бы помочь им избавиться от мучений, потому что жертвенный нож я заберу с собой.
– Пара телохранителей? – сам не знаю зачем спросил я.
– Один. Но ты же знаешь Лама. Для него нет ничего невозможного.
– Да. Знаю. – Мой голос звучал настолько глухо и безжизненно, что, будь я в нормальном состоянии, ни за что бы не узнал его.
Но сейчас мое состояние нельзя было назвать нормальным, потому что я оказался в ловушке, из которой не было выхода. Проклятый имур все рассчитал точно, не оставив противнику ни единого шанса.
В подавляющем большинстве случаев на войне побеждает не армия, а полководец. Наш печальный пример лишний раз подтвердил эту истину. Лучников было больше. Но план Динкса оказался лучше.
Я еще не успел толком проснуться, поэтому не сориентировался в ситуации. А Свен... Он был хорошим охотником, имел быструю реакцию и превосходные рефлексы, но всего этого оказалось недостаточно, когда речь зашла об общем руководстве операцией. Он был прекрасным заместителем, но настоящий командир из него бы не получился. И теперь уже никогда не получится.
Моя рука, сжимавшая рукоять кинжала с такой силой, будто хотела его раздавить, побелела от напряжения и бессильного гнева. А затем я сделал то, что скорее являлось жестом отчаяния, нежели осознанным действием, – пальцы разжались, и ритуальный кинжал полетел вниз.
Лам был профессионалом до мозга костей. Поэтому думал и действовал он, как и положено профессионалу. Если бы речь шла о картах, то он был бы тузом в колоде, побить который могла только шестерка, другими словами – непредсказуемый и оттого предельно опасный дилетант.
Прикажи Динкс сразу убить всех людей, все было бы по-другому, но приказ звучал иначе: «Нейтрализовать». И Лам в точности его выполнил. Без особого труда вычислив позиции всех пятерых лучников, он отключил их. Телохранитель не учел только одного – раненый Тайл был слишком слаб, чтобы Свен включил его в свою группу, но его желание отомстить имурам было настолько велико, что он не успокоился, решив во что бы то ни стало внести посильный вклад в уничтожение одного из предателей.
В отличие от пятерки лучников, затаившихся за палатками, обращенными к западной стороне лагеря, юноша решил зайти с другой стороны.
Оставляя на пыльной земле тонкую полоску кровавого шлейфа, Тайл с трудом доковылял до намеченного места. Он был слишком слаб, поэтому, достигнув позиции, почти сразу потерял сознание.
Лам, разумеется, видел бесчувственного юнца, истекающего кровью, но, так как тот не имел при себе оружия, опытный имур не обратил на человека внимания. Эта незначительная оплошность в конечном итоге решила исход противостояния.
Лезвие ножа воткнулось в землю – и ничего не произошло.
– Это ведь был условный знак? – Впервые за весь разговор Динкс позволил себе вежливую улыбку. – Во время нашей первой встречи ты не дал отмашку, поэтому решил попробовать сейчас.
Я молча смотрел на этого спокойного, уверенного в себе имура и жалел только об одном – что не приказал Свену убить его сразу.
– Вы, люди, слишком предсказуемы. И в этом кроется главная слабость вашей расы. Не скрою, в первый раз ты удивил меня, но сейчас...
Камень размером с голубиное яйцо ударил в затылок Динкса.
У Тайла действительно не было никакого оружия, кроме рогатки, заткнутой за пояс. С помощью этого нехитрого приспособления мальчишки охотятся на мелких птиц и кроликов. Но в умелых руках даже такое примитивное оружие может если не убить, то по крайней мере на некоторое время вывести противника из строя.
Раздался глухой щелчок, и голова имура дернулась вперед. После чего ватные ноги подкосились, не выдержав веса тела, и потерявший сознание Динкс рухнул на землю.
Если бы я опоздал хотя бы на секунду, все было бы кончено. Но еще до того, как имур упал, моя рука схватила лежащий на земле кинжал, а ноги, резко спружинив, бросили тело вперед – к поверженному противнику.
Находись Лам хотя бы на десять – пятнадцать метров ближе к месту событий, он, несомненно, успел бы метнуть в меня нож. Но расстояние было слишком велико, и он не мог рисковать, а я вложил в рывок все силы, Причем последние несколько метров я пробороздил на животе – не добежав до цели, я прыгнул, вытянув руки вперед, будто хотел с разбега броситься в воду.
От удара о землю Динкс пришел в чувство, но ненадолго.
Мои руки действовали так, будто они не подчинялись воле хозяина, а жили отдельной жизнью. Левая легла на затылок упавшего и резко пошла вниз – в результате чего лицо имура врезалось в землю, и он вновь потерял сознание. Одновременно с этим правая рука, держащая ритуальный клинок, метнулась к горлу противника, уперев лезвие под подбородок. Одно легкое движение – и все, рваная рана не оставила бы даже призрачного шанса на жизнь того, кто еще секунду назад считал себя хозяином положения. Лам был профессионалом, поэтому не стал совершать резких движений и необдуманных действий. Более того – остановившись на почтительном расстоянии, он развел в сторону руки, всем видом выражая готовность к переговорам. С огромным трудом поборов в себе чудовищное искушение перерезать горло высокомерного и чрезмерно уверенного в своих силах врага, обратился к телохранителю:
– Бездарно и глупо прозевал мальчишку с рогаткой.
У него было железное самообладание, но я слишком целенаправленно точно хлестнул по оголенному нерву. Лам едва заметно дернулся, однако сразу же взял себя в руки. Да, он совершил глупый и недостойный промах, но, пока жив его господин, ошибка не переросла в непростительную. И он сделает все, что в его силах, чтобы не допустить этого.
– Да, прозевал, – согласился Лам, слегка кивнув.
– И ты не убил никого из моих людей? Подумай, прежде чем ответить, потому что от этого сейчас зависит очень многое, если не все.
– Нет, я никого не убил. – Он не лгал, потому что находился не в том положении, чтобы позволить себе обманывать собеседника.
– Хорошо. Это дает нам какую-никакую, а надежду на благополучный исход встречи старых друзей.
Телохранитель еще раз кивнул, давая понять, что полностью согласен с моими выводами.
– Однажды ты спас мне жизнь, поэтому отвечу тебе услугой за услугу: буду полностью откровенен. В данный момент я ни в грош не ставлю ни свою жизнь, ни жизни подвластных мне людей. Потому что сейчас мы напоминаем утопающего, который отчаянно барахтается в море, полном акул, Уйти домой нам не позволят, и, даже если вы сейчас уберетесь, найдутся другие желающие повесить скальпы людей себе на пояс. То, что имуры первые нанесли нам визит, свидетельствует только о том, что ваша раса намного умнее, чем глупые орки или...
Я оборвал речь на полуслове, заметив, как напряглось лицо Лама.
– Не советую тебе делать глупости!
Двое смертных совершили почти невозможное, выкрав святыню Хаоса. В это было трудно поверить, но артефакт лежал прямо перед ними в специальном чехле, крышку которого в любой момент можно было приподнять, чтобы лишний раз убедиться – святыня у них.
– Мы победили. – Голос Этана слегка подрагивал от возбуждения, переполнявшего его. – Значит, теперь уже ничто и никто не сможет остановить нас.
В отличие от своего господина Мелиус не был уверен, что какой-то древний артефакт, пускай даже и обладающий определенной силой, может в одно мгновение склонить чашу весов в их сторону. Но, будучи безраздельно предан Этану, он не стал спорить.
– Да, мы победили, – легко согласился файт.
– Теперь осталось только прийти к этим жалким людишкам и показать...
Мятежный сын Хаоса неожиданно замолчал. Ему почудилось, что в комнате есть еще кто-то. И хотя этого не могло быть, потому что для бывшего бога не составляло труда обнаружить любое магическое вторжение, тем не менее ощущение присутствия какой-то посторонней силы не проходило. Так бывает, когда человек чувствует затылком чей-то пристальный взгляд и резко оборачивается, пытаясь застать врасплох таинственного соглядатая, но обнаруживает, что за спиной никого нет.
Мелиусу передалась тревога своего хозяина, и он начал напряженно осматриваться, пытаясь выяснить, что или, точнее, кто посмел помешать их разговору.
Однако кем бы ни был этот таинственный незнакомец, обнаружить его не удалось.
– Кто ты и зачем пришел? – Прервав бесплодные попытки, Этан решил внести полную ясность в эту слегка затянувшуюся игру в кошки-мышки.
Его, несомненно, встревожило это неожиданное вторжение, но раз невидимое существо не напало сразу, значит, у него было какое-то дело.
Как бы отвечая на этот вопрос, едва тлеющие угли камина вспыхнули ярким пламенем, и на противоположной от очага стене ожил хоровод призрачных теней.
– Смотри! – Этан первым различил в сумбурной игре света и тьмы нечто похожее на картинку.
Мелиус повернул голову и увидел то же, что и его господин. Две человеческие фигурки с трудом поднимались в гору. У одной из них в руках была ваза. Но так как речь, судя по всему, шла о файте и его господине, то сосуд, вероятнее всего, являлся амфорой нерожденных душ. Сзади, в некотором отдалении от людей, бежал мелкий зверек, напоминающий кошку. Фигуры преодолели большую часть подъема, и стало казаться, что кошка отстала. Но едва люди уверились в том, что достигнут вершины, резко ускорившийся преследователь настиг их. Произошла мгновенная трансформация, и то, что еще секунду назад выглядело как обычное животное, превратилось в монстра, поглотившего не только людей, но и саму гору.
Мелиусу даже показалось, что он чувствует, как хрустят его кости, сжимаемые чудовищным давлением огромной пасти, но усилием воли файт смог отогнать от себя это мерзкое чувство.
А между тем зловещая тень, не останавливаясь, разрасталась все больше и больше, заполняя собой все видимое пространство на стене. Она уже перекинулась на потолок, и, казалось, сейчас не только накроет всю комнату, но и поглотит находящихся в ней людей.
Однако зайти так далеко ей все же не удалось. Достигнув критического размера, тень лопнула словно мыльный пузырь и, разлетевшись на тысячу мелких осколков, пропала.
Или таинственный незнакомец сообщил, что хотел, или же зловещий призрак пал жертвой собственной жадности и непомерных амбиций. Со смертью тени погас и огонь в камине, после чего комната вновь погрузилась в мягкий полумрак ненастного вечера.
Кто бы или что бы это ни было, оно ушло. Тревожное чувство, заставившее Этана оборвать стройную цепь умозаключений, пропало. В комнате остались только хозяин и его верный слуга.
– Что думаешь по этому поводу?
Если бы у Этана была душа, он мог бы сказать, что у него неспокойно на душе. Но получеловек-полубог не имел ни сердца, ни души, поэтому был выше всех этих человеческих слабостей и сомнений.
– За нами охотится кошка. – В отличие от своего господина Мелиус олицетворял собой само спокойствие. – Которая в конечном итоге настигнет нас и проглотит.
Несмотря на чрезвычайную серьезность ситуации, Этан улыбнулся:
– А после того как она сожрет нас, эта тварь замахнется на сферу Хаоса – и в конечном итоге взорвется. Отличная интерпретация увиденного, только мне бы хотелось услышать твои соображения по этому поводу, а не дословное описание сценки из театра теней.
– Ни таинственная кошка, ни тот, кто показал нам ее, скорее всего, не принадлежат Хаосу.
– Этого не может быть. – Этан не мог допустить подобной мысли, потому что она ставила под сомнение основы мироздания.
– Как скажете, мой господин. – Мелиус почтительно склонил голову, чем еще больше разозлил своего хозяина.
– Объяснись!
– Фаса и Алт не стали бы посылать кошку, чтобы убить нас. У богини есть файты и гольстерры, а повелитель Хаоса наверняка бы явился сам. Если мне не изменяет память, не в характере владыки всего сущего посылать какое бы то ни было животное, чтобы уладить собственную проблему. Обычно лорд Хаоса лично разбирается со своими делами. К тому же непонятна природа таинственного доброжелателя, предупредившего нас об опасности. Он явно не смертный – это не подлежит никакому сомнению.
– Думаешь, в нашу игру вмешался кто-то еще? – Гнев Этана прошел так же быстро, как вспыхнул.
– Безусловно. Но пока нам неизвестны ни его имя, ни мотивация, будем отталкиваться только от того, что есть. А именно – остерегаться охотницы, идущей по нашему следу.
– Ты уверен, что это обычная кошка, а не какой-нибудь более крупный хищник?
– Скорее всего, именно кошка. Таинственный доброжелатель вряд ли ставил перед собой цель ввести нас в заблуждение. Если бы он желал нашей смерти, то просто мог промолчать.
– Ну хорошо. Допустим, тот, о ком мы говорим, не смертный и может предвидеть будущее, когда это не под силу даже самим богам. Но должна же у него быть какая-то цель! Не может быть, чтобы это предупреждение было просто детской забавой, капризом избалованного ребенка, решившего вдруг ни с того ни с сего поиграть судьбой целого мира.
– Мой господин... – Файт вновь почтительно склонил голову, всем своим видом выражая смирение. – Простите за банальность, но в нашем мире ничто не делается и не происходит просто так – из-за каприза или по прихоти. У каждого события есть свое объяснение, и если в данный момент нам непонятен замысел таинственного незнакомца, это еще не значит, что его нет.
– Возможно, ты прав, а может, и нет. – Лоб Этана прорезала глубокая морщина, признак того, что он явно не в духе. – Но кем бы ни была эта кошка, со временем мы и так все узнаем. А прямо сейчас нужно как можно скорее покинуть это место. Если наше убежище обнаружил один, нет никакой гарантии, что сюда не придет кто-то другой. Бери футляр – и уходим.
За окном по-прежнему шел нескончаемый дождь, а в комнате было тепло и уютно, так что не хотелось покидать мягкое кресло, не говоря уже о том, чтобы выйти наружу. Но для тех, кто ступил на дорогу изгоев, не было сиюминутных желаний и не имело значения ничто, кроме целенаправленного движения вперед. Которое в конечном итоге должно было привести их к вершине мира или же низвергнуть в бездонную пропасть вечного мрака.
* * *
К утру скончались еще трое тяжелораненых, так что из тысячи лучников, месяц назад вставших под знамена Хаоса, осталось всего двадцать три человека. Если считать и командира – двадцать четыре. Из которых только я, Свен и Карт находились в более или менее приличной форме. Все остальные имели ранения легкой и средней степени тяжести.
Как ни странно, с приходом нового дня сознание Карта прояснилось. Так что, если не считать временного помутнения рассудка, его разум сумел выстоять под натиском безумия. Именно Карт и разбудил Свена, когда в расположение нашего лагеря пожаловал нежданный гость.
Казалось, я только на мгновение закрыл усталые веки, рухнув в объятия милосердного сна, подарившего покой и забвение, как сразу же бесцеремонная рука энергично затрясла меня за плечо, вернув к жестокой реальности серого утра.
– Что нужно? – невнятно пробормотал я, не открывая глаз и намереваясь снова нырнуть в спасительно-темную пропасть забытья.
– Вставай, у нас гость! – Свен на правах старого друга с глазу на глаз мог позволить себе подобную вольность.
Кто бы ни был этим гостем, я понял, что уснуть все равно не удастся – нечего даже и пытаться.
– Кого принесло в такую рань?
– Имура.
– Наш пушистый друг пришел выразить свои соболезнования? Или же поделиться собственным горем?
– Думаю, ни то ни другое. Вид у него какой– то недобрый. – Свен очень удачно изобразил на дице поддельный испуг, так что впервые за последние несколько часов я улыбнулся. – Кстати, есть еще одна хорошая новость.
– С каких это пор прибытие незваных гостей приравнивается к хорошим новостям?
– Карт пришел в себя – это раз, а гость... Ты ведь, наверное, догадываешься, зачем он сюда пришел. Я уже шепнул пару слов нашим, так что минимум пять луков мы выставить сможем. Не бог весть что, но более чем достаточно, чтобы разделаться с облезлой кошкой.
Если еще день или два назад мне бы даже в голову не пришла подобная мысль, то сейчас я нашел ее совершенно естественной. Старый Эш был тысячу раз прав, когда говорил, что меня изменит не потеря осколка души, а эта проклятая война.
– Узнаем, что ему нужно, и... – Я выдержал многозначительную паузу, смысл которой был ясен нам обоим.
– А может, сначала нашпигуем его стрелами, а только потом, склонившись над умирающим, поинтересуемся, с чем к нам пожаловал незваный гость? Этот вариант, если честно, нравится мне намного больше. Мы ведь не благородные рыцари, великодушно предоставляющие противнику право первого удара. Может быть, были ими когда-то – в прошлой жизни или в далеком детстве, но сейчас все изменилось.
– Да, сейчас действительно все изменилось, – задумчиво повторил я последнюю фразу старого друга, – но убить имура мы еще успеем. Сначала все же надо поговорить.
– Как знаешь. – Было видно, что Свен не одобряет мое решение, но спорить он не стал – я по-прежнему оставался его командиром.
– Начнете стрелять, как только нож упадет на землю. – Я вытащил ритуальный кинжал, подарок вождя гоблинов. – До тех пор, пока я не подам сигнал, ничего не предпринимать.
– Однажды ты уже ходил на переговоры и так и не дал отмашку. – Свен имел в виду мою первую встречу с имурами. – Пожалуйста, не повтори своей старой ошибки сейчас. Мы все с нетерпением будем ждать условный знак.
– Не сомневайся, на этот раз все будет не так, как тогда.
– Будем надеяться, – бросил через плечо Свен, выходя из палатки.
Я выдержал паузу, дав ему возможность отойти на приличное расстояние, после чего отдернул полог своего шатра и шагнул навстречу утру, окрашенному все той же неизменной серой палитрой, ставшей за последнее время для меня вполне привычной и обыденной.
Гость терпеливо ждал в некотором отдалении, не выказывая никаких признаков беспокойства или нетерпения, и в первый момент я не узнал стоящего вполоборота имура. А затем он обернулся на звук шагов, и, увидев Динкса, я испытал двойственное чувство – радости и тревоги. Радости, потому что это был именно тот имур, смерти которого я желал как никого другого, а тревоги – оттого, что точно знал: где-то рядом наверняка находятся телохранители, для которых не составят особого труда разделаться с пятью лучниками.
Свен ошибался, полагая, что мы выступаем в качестве охотников. Динкс был слишком хитер, чтобы довольствоваться ролью глупой дичи. И пришел сюда не просто обменяться любезностями, а с конкретной целью. Это было видно.
Я уже имел возможность наблюдать за действиями Лама, когда он сражался с ящерицей-убийцей. Даже если телохранитель один, а не двое, как обычно, шансов у нас все равно нет. Никаких. Имуры намного сильнее людей, а телохранители Динкса были одними из лучших воинов, которых мне вообще когда-нибудь приходилось видеть. Свен пропал из зоны моей видимости, поэтому я не мог поручиться, что он еще жив. И прямо сейчас во всем лагере остался всего лишь один живой человек.
– Обиделся на гольстерров? – вместо приветствия участливо спросил я, с интересом рассматривая запекшуюся кровь на ритуальном кинжале – страшном подарке Мгхама – предводителя гоблинов.
– Скорее на тебя.
– А что так? – Я оторвался от созерцания лезвия, переведя взгляд на собеседника.
– Полагаю, на нем кровь имура? – задал он встречный вопрос. – Того, кому ты предательски перерезал горло в центре нашего лагеря.
– Какая поразительная осведомленность! – Казалось, моей радости нет предела. – Какой-то счастливчик выжил в самом центре ада, а потом, трусливо поджав хвост, побежал жаловаться могущественному начальнику на плохого, бесчестного человека. До этого момента я полагал, что имуры – воины, а не мелкие соглядатаи, но, видимо, заблуждался.
– Зачем ты пришел в наш лагерь? – Динкс не обращал внимания на мои оскорбления, потому что уже давно все для себя решил.
Стоящий напротив него человек жил лишь до тех пор, пока отвечал на вопросы, остальное не имело значения.
– Собирался зарезать генерала Тиссена. – У меня тоже не было причин лгать, поэтому я сказал чистую правду. – Гоблинский нож – прекрасное оружие, чтобы отправлять на тот свет как врагов, так и друзей. Я имел счастье в этом лично убедиться, когда этой самой рукой избавлял от мучений своих людей, у которых не было шансов выжить. Нас вбила копытами в землю тяжеловооруженная конница, а гордые имуры, спрятавшиеся за нашими мертвыми телами, остались целы. Наверное, за всю историю этого мира ни один человек не испытывал такой чистой и светлой радости, как я, когда увидел падающих с неба гольстерров. Воистину, для меня они явились посланцами неба.
– Ты знал, что они придут?
– Конечно! – Я криво усмехнулся. – Мне нашептала об этом сама Фаса. «Иди к имурам, там встретишь гольстерров, – сказала она. – Оставайся в самом эпицентре бойни, чтобы увидеть все собственными глазами, поверь, это будет незабываемое зрелище».
На какое-то мгновение мне показалось, что Динкс смутился, но быстро взял себя в руки:
– Почему гольстерры не тронули тебя?
– У нас разговор на равных, или ты считаешь меня маленьким мальчиком, которого имеешь право отчитать за малейшую провинность? То, что ты являешься в некотором роде духовным отцом, подтолкнувшим человека к присяге Хаосу, еще не дает тебе права считать себя выше меня. – Все мое напускное веселье разом пропало, потому что разговор стремительно приближался к кровавой развязке. – И, кстати, то, что ты собираешься убить меня, тоже не играет особой роли. Не в первый раз имур приходит за жизнью Хрустального Принца, так что в этом нет ничего нового. По крайней мере, для меня. – Последние слова я произнес уже совершенно спокойно.
– Если ты не ответишь на мой вопрос, то твои люди, вместо того чтобы умереть легко и быстро, будут очень долго страдать. И рядом не найдется никого, кто смог бы помочь им избавиться от мучений, потому что жертвенный нож я заберу с собой.
– Пара телохранителей? – сам не знаю зачем спросил я.
– Один. Но ты же знаешь Лама. Для него нет ничего невозможного.
– Да. Знаю. – Мой голос звучал настолько глухо и безжизненно, что, будь я в нормальном состоянии, ни за что бы не узнал его.
Но сейчас мое состояние нельзя было назвать нормальным, потому что я оказался в ловушке, из которой не было выхода. Проклятый имур все рассчитал точно, не оставив противнику ни единого шанса.
В подавляющем большинстве случаев на войне побеждает не армия, а полководец. Наш печальный пример лишний раз подтвердил эту истину. Лучников было больше. Но план Динкса оказался лучше.
Я еще не успел толком проснуться, поэтому не сориентировался в ситуации. А Свен... Он был хорошим охотником, имел быструю реакцию и превосходные рефлексы, но всего этого оказалось недостаточно, когда речь зашла об общем руководстве операцией. Он был прекрасным заместителем, но настоящий командир из него бы не получился. И теперь уже никогда не получится.
Моя рука, сжимавшая рукоять кинжала с такой силой, будто хотела его раздавить, побелела от напряжения и бессильного гнева. А затем я сделал то, что скорее являлось жестом отчаяния, нежели осознанным действием, – пальцы разжались, и ритуальный кинжал полетел вниз.
Лам был профессионалом до мозга костей. Поэтому думал и действовал он, как и положено профессионалу. Если бы речь шла о картах, то он был бы тузом в колоде, побить который могла только шестерка, другими словами – непредсказуемый и оттого предельно опасный дилетант.
Прикажи Динкс сразу убить всех людей, все было бы по-другому, но приказ звучал иначе: «Нейтрализовать». И Лам в точности его выполнил. Без особого труда вычислив позиции всех пятерых лучников, он отключил их. Телохранитель не учел только одного – раненый Тайл был слишком слаб, чтобы Свен включил его в свою группу, но его желание отомстить имурам было настолько велико, что он не успокоился, решив во что бы то ни стало внести посильный вклад в уничтожение одного из предателей.
В отличие от пятерки лучников, затаившихся за палатками, обращенными к западной стороне лагеря, юноша решил зайти с другой стороны.
Оставляя на пыльной земле тонкую полоску кровавого шлейфа, Тайл с трудом доковылял до намеченного места. Он был слишком слаб, поэтому, достигнув позиции, почти сразу потерял сознание.
Лам, разумеется, видел бесчувственного юнца, истекающего кровью, но, так как тот не имел при себе оружия, опытный имур не обратил на человека внимания. Эта незначительная оплошность в конечном итоге решила исход противостояния.
Лезвие ножа воткнулось в землю – и ничего не произошло.
– Это ведь был условный знак? – Впервые за весь разговор Динкс позволил себе вежливую улыбку. – Во время нашей первой встречи ты не дал отмашку, поэтому решил попробовать сейчас.
Я молча смотрел на этого спокойного, уверенного в себе имура и жалел только об одном – что не приказал Свену убить его сразу.
– Вы, люди, слишком предсказуемы. И в этом кроется главная слабость вашей расы. Не скрою, в первый раз ты удивил меня, но сейчас...
Камень размером с голубиное яйцо ударил в затылок Динкса.
У Тайла действительно не было никакого оружия, кроме рогатки, заткнутой за пояс. С помощью этого нехитрого приспособления мальчишки охотятся на мелких птиц и кроликов. Но в умелых руках даже такое примитивное оружие может если не убить, то по крайней мере на некоторое время вывести противника из строя.
Раздался глухой щелчок, и голова имура дернулась вперед. После чего ватные ноги подкосились, не выдержав веса тела, и потерявший сознание Динкс рухнул на землю.
Если бы я опоздал хотя бы на секунду, все было бы кончено. Но еще до того, как имур упал, моя рука схватила лежащий на земле кинжал, а ноги, резко спружинив, бросили тело вперед – к поверженному противнику.
Находись Лам хотя бы на десять – пятнадцать метров ближе к месту событий, он, несомненно, успел бы метнуть в меня нож. Но расстояние было слишком велико, и он не мог рисковать, а я вложил в рывок все силы, Причем последние несколько метров я пробороздил на животе – не добежав до цели, я прыгнул, вытянув руки вперед, будто хотел с разбега броситься в воду.
От удара о землю Динкс пришел в чувство, но ненадолго.
Мои руки действовали так, будто они не подчинялись воле хозяина, а жили отдельной жизнью. Левая легла на затылок упавшего и резко пошла вниз – в результате чего лицо имура врезалось в землю, и он вновь потерял сознание. Одновременно с этим правая рука, держащая ритуальный клинок, метнулась к горлу противника, уперев лезвие под подбородок. Одно легкое движение – и все, рваная рана не оставила бы даже призрачного шанса на жизнь того, кто еще секунду назад считал себя хозяином положения. Лам был профессионалом, поэтому не стал совершать резких движений и необдуманных действий. Более того – остановившись на почтительном расстоянии, он развел в сторону руки, всем видом выражая готовность к переговорам. С огромным трудом поборов в себе чудовищное искушение перерезать горло высокомерного и чрезмерно уверенного в своих силах врага, обратился к телохранителю:
– Бездарно и глупо прозевал мальчишку с рогаткой.
У него было железное самообладание, но я слишком целенаправленно точно хлестнул по оголенному нерву. Лам едва заметно дернулся, однако сразу же взял себя в руки. Да, он совершил глупый и недостойный промах, но, пока жив его господин, ошибка не переросла в непростительную. И он сделает все, что в его силах, чтобы не допустить этого.
– Да, прозевал, – согласился Лам, слегка кивнув.
– И ты не убил никого из моих людей? Подумай, прежде чем ответить, потому что от этого сейчас зависит очень многое, если не все.
– Нет, я никого не убил. – Он не лгал, потому что находился не в том положении, чтобы позволить себе обманывать собеседника.
– Хорошо. Это дает нам какую-никакую, а надежду на благополучный исход встречи старых друзей.
Телохранитель еще раз кивнул, давая понять, что полностью согласен с моими выводами.
– Однажды ты спас мне жизнь, поэтому отвечу тебе услугой за услугу: буду полностью откровенен. В данный момент я ни в грош не ставлю ни свою жизнь, ни жизни подвластных мне людей. Потому что сейчас мы напоминаем утопающего, который отчаянно барахтается в море, полном акул, Уйти домой нам не позволят, и, даже если вы сейчас уберетесь, найдутся другие желающие повесить скальпы людей себе на пояс. То, что имуры первые нанесли нам визит, свидетельствует только о том, что ваша раса намного умнее, чем глупые орки или...
Я оборвал речь на полуслове, заметив, как напряглось лицо Лама.
– Не советую тебе делать глупости!