Страница:
В тот вечер в таверне было немноголюдно — всего несколько посетителей сидели за столиками. Буран на дворе, приближающийся праздник заставили людей остаться дома.
Когда они перекусили, Орейн предложил:
— Не хочешь пометать дротики?
— Я не такой уж хороший игрок, чтобы состязаться с вами.
Орейн рассмеялся:
— Ничего. Пошли…
Весь вечер они метали дротики. Неожиданно Орейн застыл.
— Ваша очередь, — напомнила Ромили.
— Давай-ка ты, я выйду на минутку, — неразборчиво выговорил Орейн, и Ромили удивилась: неужели вино уже ударило ему в голову? Что-то не похоже. Однако великан вышел, заметно покачиваясь на ходу, и один из посетителей засмеялся:
— Надо же, такая рань, а он уже на ногах не стоит. Эдак ты все праздники пропьешь, голубок…
Ромили терялась в догадках: не заболел ли он? Может, выйти и помочь? Однако каждый раз, когда Ромили появлялась в городе, она старательно избегала всяких темных углов, тем более задов и дворов таверн. А также отхожих мест… Именно там можно было ждать всяческих неприятностей. Того и гляди, обнаружат, что она женщина… Но теперь другое дело. Если Орейн в беде и нуждается в помощи…
В то же мгновение что-то внутри ее предупредило:
«Не спеши. Оставайся здесь. Поступай так, как будто ничего не случилось — ну, вышел человек и вышел…»
Ромили еще не привыкла пользоваться лараном, тем более с его помощью проникать в мысли другого человека, в его внутренний мир. Кое-что ей удавалось ощутить, но это случалось очень редко. Другое дело с животными и птицами… С этими существами у нее никаких сложностей не возникало. Собственно, беда была в том, что Ромили не доверяла наплывавшим на нее картинам, отражающим мысли других людей; не верила себе и, следовательно, не могла удержать даже возникшую связь. На этот раз довериться шестому чувству следовало. Пусть все идет своим путем.
Она обратилась к посетителям:
— Никто не хочет составить компанию, пока мой друг отсутствует?
Двое местных жителей откликнулись, и началась новая партия. Играла Ромили так плохо, что скоро в счет проигрыша должна была поставить выпивку. Ей показалось, что в дальнем углу в полумраке она различила мужчину, похожего на Орейна. Неужели ему просто надо было уединиться в темном уголке? Но с кем? И вновь внутренний позыв: продолжай играть! Она так и поступила и, метая дротики в цель, изо всех сил старалась сдержать себя и не поворачиваться к тому углу, где бугрилась спина Орейна — это точно был он. Кто же его спутник? В этот момент она как бы увидела его внутренним взором — мужчина… высокий, изящный… лицо скрыто под широким капюшоном, черт не разобрать. Они шепчутся… Тут ее словно укололо — в сознание вторглись чужие голоса… Понять ничего нельзя, но голове стало больно, и она взмолилась: «О всемогущий Хранитель Разума, сколько же это может продолжаться?! Как же я ухитрилась попасть в эту западню? Какое мне дело до их интриг, до королей… кто из них займет трон Халиминов! Черт бы побрал их обоих — и изгнанного короля, и узурпатора. Зачем, скажите на милость, такому человеку, как Орейн, рисковать своей головой ради того или другого претендента? Если с ним что-нибудь случится, я… — На этой мысли она замерла как вкопанная. Что она может поделать? Оружием, в отличие от своих братьев, она не владеет. Она вообще безоружна и беспомощна… — Если мне суждено выйти живой из этой темной игры, я обязательно попрошу Орейна научить меня владеть мечом, копьем, луком».
Тут Ромили рассмеялась:
— Вот это бросок! В самое яблочко… — и сама метнула стрелку — подошла ее очередь. Девушка очень удивилась, когда ее дротик попал в цель.
— Пей, парень, — сказал проигравший мужчина и поднес ей бокал с вином.
Ромили бесшабашно осушила его.
— Еще сыграем? — предложил напарник. — Теперь моя очередь выигрывать.
Ромили пожала плечами и взяла дротик. Шея у нее постепенно онемела, в пальцах закололо.
Чем же он там занимается? Черт бы побрал всех этих заговорщиков…
Неожиданно тяжелая лапа «дядюшки» Орейна сдавила ей плечо.
— А-а, — заметил он, — смотрю, ты уже освоился, однако дай-ка и мне поиграть. Не тебе учить старую собаку, как метать кости.
Он взял оперенные дротики, проверил их, заказал вина — Ромили заметила, как возбужденно и таинственно блеснули его глаза. Потом наклонился и шепнул:
— Нам пора уходить, еще один круг, и все…
Она кивнула, показывая ему, что все поняла.
В следующее мгновение Орейн воскликнул:
— Девять чертей тебе в глотку, мужик! Посмотри, где твой башмак, — наполовину залез за черту. Я с таким ублюдком, как ты, состязаться не намерен. Тем более в ночь Середины зимы. На подарки я щедр, но не люблю, когда меня надувают. Чтобы я вот так запросто сорил деньгами на всяких мошенников!..
Орейн с размаху ударил мужчину по ноге — тот завертелся на месте.
— Ты кого обозвал мошенником, ты, педераст с равнины? Ты у меня проглотишь эти слова, — закричал пострадавший, — или я вколочу их в твою глотку!
Он резко, без размаха, пятерней отпихнул Орейна — голова у того мотнулась. Раздался треск… Великан был вынужден сделать шаг назад, и, когда нападавший бросился на него, Ромили метнула дротик. Острие впилось в ладонь горожанина. Мужчина взвыл, затряс кистью, потом погнался за девушкой, схватил за плечо, затем вцепился в горло, словно собираясь задушить ее, однако Ромили удалось вырваться. Она бросилась в ту сторону, где стояли бочонки, но не удержалась — растянулась во весь рост, поскользнувшись на рассыпанных мокрых опилках.
Поднял ее Орейн — сгреб одежду на спине и рывком поставил на ноги.
— Эй-эй, ребята! — Владелец таверны бросился к дерущимся, встал между ними и принялся расталкивать петушившегося горожанина и Орейна, с мрачным видом закатывающего рукава. Кулаки у хозяина таверны тоже были пудовые — он с легкостью разнял противников.
— Вишь! — плаксивым голосом запричитал горожанин. — Этот подлый маленький ублюдок всадил мне стрелу в руку!
Он показал на ладонь, по которой бежала струйка крови.
— Ты что, ребенок, чтобы плакать? Комар его тяпнул, — сыронизировал Орейн и шагнул к сопернику.
Владелец таверны опять тычками разогнал их в разные стороны.
— Не надо ссориться! — начал он. — Лучше глотните вина!.. — Потом вдруг сделал зверское выражение лица и оглушительно рявкнул: — Сядьте! Оба!.. Наказание вам такое — оба выпьете по кубку за счет заведения.
С некоторым облегчением Орейн вытащил кошелек и бросил на свой стол горсть медных монет.
— Сам пей, черт бы тебя побрал. Может, это заставит тебя заткнуться. А мы пойдем поищем более тихое место, где никто не помешает спокойно опрокинуть рюмку-другую. — Он подхватил Ромили под локоть и поволок к выходу. Уже на улице Орейн отпустил ее и шепотом спросил: — С тобой все в порядке?
— Все хорошо…
— Вот и ладушки!.. А ну, руки в ноги!.. — добавил он и быстро зашагал вверх по улице, потом выбрался на одну из тропок, ведущих к монастырю, и, не сбавляя хода, двинулся в ту сторону.
Ромили едва поспевала за ним. Еще немного, и у нее не хватило бы сил… Наконец он повернулся и, спохватившись, извинился:
— Прости, я что-то задумался. Держись, — протянул ей огромную лапищу.
Ромили ухватилась за указательный и средний пальцы — на большее руки у нее не хватало.
— Не надо было тебе пить этот последний кубок, — укоризненно заметил Орейн.
— А что было делать?
— Ладно, ты мне здорово помог, — шепнул он ей. — Давай поспешим, может, ты еще успеешь немного отдохнуть в монастыре, прежде чем… Глянь-ка! — Он жестом указал на очистившееся от туч небо. — Видишь, снег прекратился… Подождем начала церковной службы, посвященной Середине зимы. Соберутся все гости — каждый мечтает послушать монахов, даже тот, кто лежит в постели со сломанной ногой. Уж больно здорово они, черти, заливаются! Любо-дорого послушать. Погодка-то налаживается, и эта грязная крыса Лиондри, — он ударил кулаком по воздуху, — вполне возможно, уже там. Ничего ему не делается — живет в свое удовольствие, здоровеет. Сидит и слушает божественные гимны, и кошки на душе не скребут.
Ромили перепугалась:
— Он же узнает вас, дядюшка!
— Меня-то что, — нахмурился Орейн. — Он других может узнать…
Девушка поняла его в том смысле, что, может, сам Каролин скрывается где-то в монастыре? Или он имел в виду Аларика, чью семью погубил этот негодяй? А может, дома Карло? Положение у него было очень высокое — это сразу видно, теперь же он является одним из главных советников Каролина.
Лапа Орейна легла ей на голову.
— Послушай, Румал, — шепнул великан. — Я притворюсь больным и спрячусь в доме для приезжих. Меня поместят в лазарет. Не бойся, ничего плохого мне не сделают, разве что поднесут бокал монастырского вина…
Снег теперь падал редкими, крупными снежинками — не спеша, плавно кружил в воздухе. Ветер тоже стих и лишь слегка поддувал под подаренную накидку.
— Послушайте, а что, действительно существует ларан, с помощью которого можно изменять погоду?
— Поговаривают, что можно. — Орейн вновь помрачнел, потом процедил сквозь зубы: — Вот он перед тобой, результат подобного колдовства.
4
Когда они перекусили, Орейн предложил:
— Не хочешь пометать дротики?
— Я не такой уж хороший игрок, чтобы состязаться с вами.
Орейн рассмеялся:
— Ничего. Пошли…
Весь вечер они метали дротики. Неожиданно Орейн застыл.
— Ваша очередь, — напомнила Ромили.
— Давай-ка ты, я выйду на минутку, — неразборчиво выговорил Орейн, и Ромили удивилась: неужели вино уже ударило ему в голову? Что-то не похоже. Однако великан вышел, заметно покачиваясь на ходу, и один из посетителей засмеялся:
— Надо же, такая рань, а он уже на ногах не стоит. Эдак ты все праздники пропьешь, голубок…
Ромили терялась в догадках: не заболел ли он? Может, выйти и помочь? Однако каждый раз, когда Ромили появлялась в городе, она старательно избегала всяких темных углов, тем более задов и дворов таверн. А также отхожих мест… Именно там можно было ждать всяческих неприятностей. Того и гляди, обнаружат, что она женщина… Но теперь другое дело. Если Орейн в беде и нуждается в помощи…
В то же мгновение что-то внутри ее предупредило:
«Не спеши. Оставайся здесь. Поступай так, как будто ничего не случилось — ну, вышел человек и вышел…»
Ромили еще не привыкла пользоваться лараном, тем более с его помощью проникать в мысли другого человека, в его внутренний мир. Кое-что ей удавалось ощутить, но это случалось очень редко. Другое дело с животными и птицами… С этими существами у нее никаких сложностей не возникало. Собственно, беда была в том, что Ромили не доверяла наплывавшим на нее картинам, отражающим мысли других людей; не верила себе и, следовательно, не могла удержать даже возникшую связь. На этот раз довериться шестому чувству следовало. Пусть все идет своим путем.
Она обратилась к посетителям:
— Никто не хочет составить компанию, пока мой друг отсутствует?
Двое местных жителей откликнулись, и началась новая партия. Играла Ромили так плохо, что скоро в счет проигрыша должна была поставить выпивку. Ей показалось, что в дальнем углу в полумраке она различила мужчину, похожего на Орейна. Неужели ему просто надо было уединиться в темном уголке? Но с кем? И вновь внутренний позыв: продолжай играть! Она так и поступила и, метая дротики в цель, изо всех сил старалась сдержать себя и не поворачиваться к тому углу, где бугрилась спина Орейна — это точно был он. Кто же его спутник? В этот момент она как бы увидела его внутренним взором — мужчина… высокий, изящный… лицо скрыто под широким капюшоном, черт не разобрать. Они шепчутся… Тут ее словно укололо — в сознание вторглись чужие голоса… Понять ничего нельзя, но голове стало больно, и она взмолилась: «О всемогущий Хранитель Разума, сколько же это может продолжаться?! Как же я ухитрилась попасть в эту западню? Какое мне дело до их интриг, до королей… кто из них займет трон Халиминов! Черт бы побрал их обоих — и изгнанного короля, и узурпатора. Зачем, скажите на милость, такому человеку, как Орейн, рисковать своей головой ради того или другого претендента? Если с ним что-нибудь случится, я… — На этой мысли она замерла как вкопанная. Что она может поделать? Оружием, в отличие от своих братьев, она не владеет. Она вообще безоружна и беспомощна… — Если мне суждено выйти живой из этой темной игры, я обязательно попрошу Орейна научить меня владеть мечом, копьем, луком».
Тут Ромили рассмеялась:
— Вот это бросок! В самое яблочко… — и сама метнула стрелку — подошла ее очередь. Девушка очень удивилась, когда ее дротик попал в цель.
— Пей, парень, — сказал проигравший мужчина и поднес ей бокал с вином.
Ромили бесшабашно осушила его.
— Еще сыграем? — предложил напарник. — Теперь моя очередь выигрывать.
Ромили пожала плечами и взяла дротик. Шея у нее постепенно онемела, в пальцах закололо.
Чем же он там занимается? Черт бы побрал всех этих заговорщиков…
Неожиданно тяжелая лапа «дядюшки» Орейна сдавила ей плечо.
— А-а, — заметил он, — смотрю, ты уже освоился, однако дай-ка и мне поиграть. Не тебе учить старую собаку, как метать кости.
Он взял оперенные дротики, проверил их, заказал вина — Ромили заметила, как возбужденно и таинственно блеснули его глаза. Потом наклонился и шепнул:
— Нам пора уходить, еще один круг, и все…
Она кивнула, показывая ему, что все поняла.
В следующее мгновение Орейн воскликнул:
— Девять чертей тебе в глотку, мужик! Посмотри, где твой башмак, — наполовину залез за черту. Я с таким ублюдком, как ты, состязаться не намерен. Тем более в ночь Середины зимы. На подарки я щедр, но не люблю, когда меня надувают. Чтобы я вот так запросто сорил деньгами на всяких мошенников!..
Орейн с размаху ударил мужчину по ноге — тот завертелся на месте.
— Ты кого обозвал мошенником, ты, педераст с равнины? Ты у меня проглотишь эти слова, — закричал пострадавший, — или я вколочу их в твою глотку!
Он резко, без размаха, пятерней отпихнул Орейна — голова у того мотнулась. Раздался треск… Великан был вынужден сделать шаг назад, и, когда нападавший бросился на него, Ромили метнула дротик. Острие впилось в ладонь горожанина. Мужчина взвыл, затряс кистью, потом погнался за девушкой, схватил за плечо, затем вцепился в горло, словно собираясь задушить ее, однако Ромили удалось вырваться. Она бросилась в ту сторону, где стояли бочонки, но не удержалась — растянулась во весь рост, поскользнувшись на рассыпанных мокрых опилках.
Поднял ее Орейн — сгреб одежду на спине и рывком поставил на ноги.
— Эй-эй, ребята! — Владелец таверны бросился к дерущимся, встал между ними и принялся расталкивать петушившегося горожанина и Орейна, с мрачным видом закатывающего рукава. Кулаки у хозяина таверны тоже были пудовые — он с легкостью разнял противников.
— Вишь! — плаксивым голосом запричитал горожанин. — Этот подлый маленький ублюдок всадил мне стрелу в руку!
Он показал на ладонь, по которой бежала струйка крови.
— Ты что, ребенок, чтобы плакать? Комар его тяпнул, — сыронизировал Орейн и шагнул к сопернику.
Владелец таверны опять тычками разогнал их в разные стороны.
— Не надо ссориться! — начал он. — Лучше глотните вина!.. — Потом вдруг сделал зверское выражение лица и оглушительно рявкнул: — Сядьте! Оба!.. Наказание вам такое — оба выпьете по кубку за счет заведения.
С некоторым облегчением Орейн вытащил кошелек и бросил на свой стол горсть медных монет.
— Сам пей, черт бы тебя побрал. Может, это заставит тебя заткнуться. А мы пойдем поищем более тихое место, где никто не помешает спокойно опрокинуть рюмку-другую. — Он подхватил Ромили под локоть и поволок к выходу. Уже на улице Орейн отпустил ее и шепотом спросил: — С тобой все в порядке?
— Все хорошо…
— Вот и ладушки!.. А ну, руки в ноги!.. — добавил он и быстро зашагал вверх по улице, потом выбрался на одну из тропок, ведущих к монастырю, и, не сбавляя хода, двинулся в ту сторону.
Ромили едва поспевала за ним. Еще немного, и у нее не хватило бы сил… Наконец он повернулся и, спохватившись, извинился:
— Прости, я что-то задумался. Держись, — протянул ей огромную лапищу.
Ромили ухватилась за указательный и средний пальцы — на большее руки у нее не хватало.
— Не надо было тебе пить этот последний кубок, — укоризненно заметил Орейн.
— А что было делать?
— Ладно, ты мне здорово помог, — шепнул он ей. — Давай поспешим, может, ты еще успеешь немного отдохнуть в монастыре, прежде чем… Глянь-ка! — Он жестом указал на очистившееся от туч небо. — Видишь, снег прекратился… Подождем начала церковной службы, посвященной Середине зимы. Соберутся все гости — каждый мечтает послушать монахов, даже тот, кто лежит в постели со сломанной ногой. Уж больно здорово они, черти, заливаются! Любо-дорого послушать. Погодка-то налаживается, и эта грязная крыса Лиондри, — он ударил кулаком по воздуху, — вполне возможно, уже там. Ничего ему не делается — живет в свое удовольствие, здоровеет. Сидит и слушает божественные гимны, и кошки на душе не скребут.
Ромили перепугалась:
— Он же узнает вас, дядюшка!
— Меня-то что, — нахмурился Орейн. — Он других может узнать…
Девушка поняла его в том смысле, что, может, сам Каролин скрывается где-то в монастыре? Или он имел в виду Аларика, чью семью погубил этот негодяй? А может, дома Карло? Положение у него было очень высокое — это сразу видно, теперь же он является одним из главных советников Каролина.
Лапа Орейна легла ей на голову.
— Послушай, Румал, — шепнул великан. — Я притворюсь больным и спрячусь в доме для приезжих. Меня поместят в лазарет. Не бойся, ничего плохого мне не сделают, разве что поднесут бокал монастырского вина…
Снег теперь падал редкими, крупными снежинками — не спеша, плавно кружил в воздухе. Ветер тоже стих и лишь слегка поддувал под подаренную накидку.
— Послушайте, а что, действительно существует ларан, с помощью которого можно изменять погоду?
— Поговаривают, что можно. — Орейн вновь помрачнел, потом процедил сквозь зубы: — Вот он перед тобой, результат подобного колдовства.
4
Всенощная Праздника середины зимы в монастыре Святого Валентина в Снегах была событием в Хеллерах. Со всей округи приходили на нее люди, чтобы послушать божественное пение. На службе отпускались грехи, отмаливалась пролитая кровь, алчность и блуд…
Кое-что Ромили уже доводилось слышать — издали, из конюшни, фрагментами. На этот раз она решила дождаться финала. В предвкушении радости девушка не замечала беспокойства, охватившего Орейна, который настоял, чтобы сели они в задних рядах. По простоте душевной Ромили поинтересовалась, где же дом Карло и будет ли он на службе. Орейн набычился и ничего не ответил. Его очень тревожил Аларик — только бы тот не явился в церковь. К концу службы он шепнул Ромили:
— Лиондри Хастура еще нет. Слава тебе, Господи. Может, он сверзился где-нибудь с обрыва? Вот это была бы удача! Редкостная!..
«Удача удачей, но как же насчет магического управления погодой? Неужели это дается ему так просто?»
В переднем ряду хористов она увидела Кэрила, чистенького, нарядного. Рот у него во время пения открывался, как у птички, — у мальчика был изумительный дискант, сразу выделявший его среди других голосов. Может, это было к лучшему, что дом Карло не явился на службу. Орейн явно не в себе, ни на минуту не может угомониться — все время ерзает, оглядывается… В конце концов он, не позволив дослушать службу, стащил ее с места и повлек в конюшню, где ни с того ни с сего принялся проверять службу птиц. Ромили разозлилась — он что, считает, что девушка не в состоянии сама присмотреть за ними? Только позже она узнала, почему он вдруг приказал все подготовить, чтобы по первому сигналу, моментально они могли сняться с места и покинуть монастырь. Но в те минуты Ромили просто вышла из себя. Орейн придирчиво осмотрел коней, червинов — проверил наличие снаряжения — попон, седел, потников, одеял для людей, вьюков. Ромили ждала объяснений, их не последовало. Нервы у нее были на пределе…
Наконец гигант хмуро глянул на нее, потом отвернулся.
— Отличный праздник, не правда ли, парень? — И грубо ткнул Ромили в бок. — Если тебе здесь холодно, можешь занять кровать дома Карло. Никто ничего не заметит…
— Я думаю, мне лучше остаться возле птиц, — ответила Ромили и тоже отвела взгляд.
Не то чтобы она не доверяла Орейну — уже столько времени она живет среди мужчин, и, если никто из них до сих пор не заметил, что она женщина, едва ли Орейн предлагает что-либо предосудительное. Пусть даже они и будут спать в одной комнате. А если он?.. Она почувствовала слабость в ногах, даже ладони вспотели… Орейн же не христофоро, и ему не претит заниматься любовью с мужчинами — сколько подобных историй она слышала в своей жизни; каким только грехам не предавались жители равнины и эти… Халимины… И все же Ромили не думала, что он попробует овладеть ею силой. Даже считая ее парнем.
Ей вдруг стало очень неуютно в обществе Орейна, она быстро отошла. Тут еще вспомнился недавний сон, в котором он ласкал ее как женщину, не зная при этом, что она на самом деле женщина…
Ромили как обычно устроилась в сене — поворочалась, чтобы было удобнее. Дрожь не унималась… Однако, несмотря на все тревоги и страхи, через несколько минут она уже крепко спала. Она вновь увидела сон, где летит то ли в оперении ястреба, то ли сторожевой птицы. Кто-то нагнал ее и заговорил голосом Орейна, потом начал ухаживать за ней. У нее не было сил сопротивляться…
Ромили мгновенно проснулась, впопыхах вскочила на ноги. Где-то гулко забухали колокола, потом послышался звон колокольчика у ворот. Что это? Исполнение какого-то обряда? Что за человек в дверях? Да это же Орейн! Почему его лицо белее бумаги?
— Румал, Румал! Дом Карло с тобой? Сейчас нет времени на приличия! Вставай!
— Кто? Дом Карло?! Я уже не видел его несколько дней. Что ты имеешь в виду, Орейн?
— Нет времени объяснять. Ты все равно сразу не поймешь, что я имею в виду! Черт побери!!!
Орейна шатнуло.
— Я так надеялся! Не верил, а надеялся… Не может быть, чтобы его схватили. Алдонис обещал, что его обязательно предупредят и помогут бежать. Слышишь? — Он ткнул пальцем в дверной проем. С той стороны опять донесся звон колокольчика. — Нас предали! Кто-то узнал его, а может, меня… Я уверен, он бы не стал рисковать сегодня.
Орейн грубо выругался, ударил кулаком по стене.
— Быстрее, парень, беги в дом для гостей, пошукай там. Они знают, что Каролин должен быть поблизости. Хотя отец настоятель обещал мне надежное убежище, я не верю, чтобы это могло удержать лорда Хастура, пусть даже перед ним явится сам Повелитель Света и погрозит ему пальцем…
Орейн был смертельно напуган. Его лицо исказило страдание, однако во взгляде уже начинала закипать ярость.
— Еще этот отпрыск Лиондри… Он разболтал? Как ты думаешь? А может, его дружки? Этот мальчишка совсем как пес, все вынюхивает, вынюхивает… Может, еще успею пощекотать его кинжалом — хуже не будет. Все равно из этого щенка ничего путного не получится. Вырастет таким же негодяем, как и его отец.
Ромили бросилась к нему, повисла на руке. Орейн сдвинул брови.
— Да не причиню я вреда этому ублюдку! — огрызнулся он. — И Лиондри не трону. Что я, сумасшедший? А вот ноги отсюда надо уносить как можно быстрее. Подальше от этого проклятого города. Если нас схватят, я и гроша не дам за наши жизни. Быстро обувайся, ступай и… Нет, я сам подниму Аларика и других. Ты приготовь лошадей и червинов.
На миг Ромили показалось, что в конюшне — где-то над яслями — мелькнуло лицо дома Карло. Нет, просто привиделось — нет его здесь. Но в следующую секунду до ее сознания как бы долетел его голос: «Возьми птиц и отправляйся к верхним воротам, там есть тайный проход повыше скитов возле ледника».
— Шевелись, парень! — прорычал Орейн. — Куда ты уставился?
Дрожащим голосом Ромили передала ему слова дома Карло.
— Он здесь, я слышала его. Это точно его голос!..
— Сказки! — Орейн нетерпеливо дернул головой.
Тут же в сознание Ромили вновь проник тот же мысленный голос: «Напомни ему о поясах из красной кожи, в которых мы боролись и до крови разбили друг дружке носы».
Ромили уже решительно схватила Орейна за рукав плаща, развернула к себе.
— Клянусь, Орейн. Это голос дома Карло. Он требует напомнить тебе о поясах из красной кожи, в которых вы боролись. Вы тогда еще пустили друг другу кровь из носа.
Орейн несколько раз озадаченно моргнул.
— У тебя что, ларан такой силы? Ну ты даешь… Мы на этих поясах боролись много раз. Пойду подниму людей, а ты приготовь животных. И поспеши.
Дело привычное! Кожа рук Ромили уже так загрубела, что хоть седла из нее выделывай. Силенки тоже заметно прибавилось — поворочай-ка бадьи с водой, поноси птиц! Она быстро оделась, накинула новый, подаренный к Празднику середины зимы плащ и принялась ссыпать зерно во вьючные сумы. Наполненные она немедленно приторачивала к седлам. Когда с фуражом было покончено, Ромили приготовила запас пищи для сторожевых птиц, а затем накинула им на головы колпачки, накрыла попоной, иначе они бы подняли такой крик во дворе, что перебудили бы весь монастырь. Потом бросилась седлать лошадь Орейна, своего коня и червина Аларика. Спустя мгновение к ней подошел Аларик и сам затянул подпругу.
— Какой-то ублюдок предал нас, — сказал он дрожащим голосом.
Когда до них вновь долетел звон колокольчика, Аларик явно перепугался. Он быстро сообщил Ромили:
— Они там, в городе, обыскивают дом за домом, потом доберутся и до монастыря. И здесь все вверх дном перевернут, ни одного уголка не пропустят, ни одну часовенку. Все алтари проверят… Слушай, парень, Орейн доверяет тебе, куда мы поскачем? К нижним воротам?
— Он со мной не советуется! — огрызнулась Ромили. — Однако он упоминал о тайном проходе у верхних ворот.
— Пока мы потратим время, чтобы отыскать этот проход, люди Лиондри отыщут нас. Тогда мне уже не отвертеться от петли…
Ромили твердо заявила:
— Не думаю, что дом Карло бросит нас. Доверься ему!
— Ай, ваи дом из Хастуров. Поможет он нам, как же, жди! Появится, когда будет поздно, — забормотал Аларик.
— Послушай, Аларик!.. — Ромили разозлилась. — Не думаешь же ты, что дом Карло примет сторону Лиондри, чтобы поймать нас? Тебя, меня, Орейна?..
— Нет, только не Орейна, — ответил тот. — Надень-ка то седло, парень. Шанс-то у нас есть, но вот как его использовать? Ты, наверное, сам из благородных… — Он не договорил.
— Кончай седлать червинов и не мели чепухи, — резко ответила она. — Проверь вьючные сумы, может, я слабо затянул узлы.
Он послушал ее и повел пони из конюшни. В этот момент кто-то схватил Ромили за запястье и сжал с такой силой, что она вскрикнула. Не узнать эту хватку было невозможно даже в темноте.
— Иди за мной, — шепнул великан.
Девушка поспешила за Орейном, едва успевая переставлять ноги, с такой силой он потащил ее. Направлялись они к темному проходу. Девушка различила мужские голоса и сразу постаралась ступать тише, не производить лишнего шума. Теперь только стебельки соломы и кусочки навоза похрустывали под ногами. Кто-то в глубине конюшни наткнулся на стену и еле слышно выругался. Затем она услышала тихий детский голос:
— Господин Орейн?..
— А-а, это ты, чертов щенок…
Кэрил сдавленно вскрикнул.
— Я не причиню вам вреда, — задыхаясь, зашептал мальчик.
Ромили не могла ничего различить во мраке, но было ясно, что Орейн может запросто придушить паренька.
— Я… Я только хотел проводить вас, показать тайный проход. Я не хочу, чтобы папа нашел вас. Нашел ваи дома. Он, конечно, рассердится, но…
— Отпусти его, Орейн! — встрепенулась Ромили. — Он говорит правду.
— Смотри, парень, я доверяю твоему ларану.
Следом до нее долетел всхлип облегчения — очевидно, Орейн выпустил мальчика.
— Ты знаешь тайную тропу? Тогда веди нас. Но если ты предашь… — После небольшой паузы — Ромили отчетливо слышала басовитое сопение Орейна — он предупредил: — Я проткну тебя кинжалом.
Куда они двинулись, Ромили разобрать не могла. Все тесно столпились, сторожевые птицы некстати завозились под накидками. Кто-то растерянно выругался — следом в темноте мелькнула крупная зеленоватая искра и послышался стук кремня о кресало.
— Спрячь! — отчаянно зашипел Орейн, и на мгновение наступила полная тишина, все замерли, испуганные этой искрой и голосом хозяина. Наконец кто-то посмел пошевелиться, раздались вздохи и непременная для мужчин ругань…
Тут послышался шепот Аларика:
— Тише, тише!
Опять все замерли, однако теперь хоть что-то прояснилось вокруг. Высветилось небо, сероватым покрывалом обозначился склон горы, а в нем чернел проход в скале. Рядом с проходом возбужденно переступали с ноги на ногу лошади. Проход был настолько узок, что двигаться по нему можно было только по одному, и как назло в самом узком месте застрял один из червинов. Аларик вместе с товарищем начали снимать с него вьюки. Матерились они без продыха. Наконец им удалось протолкнуть несчастное животное. Потом опять началась погрузка, ругань, окрики… Скоро беглецы достигли места, где вообще невозможно было дышать. Здесь пахло так, будто в этом месте обнажилось сернистое ядро планеты. Все отчаянно кашляли, а Кэрил уже громче предупредил:
— Простите, это будет недолго. Прошу, смотрите под ноги, здесь кругом трещины и разломы. Особенно следите за животными. Если кто-либо сломает ногу…
Теперь Ромили пошла еще медленнее — принялась в темноте ощупывать ногой камни впереди себя. Действительно, не хватало еще сломать ногу ей или ее коню…
Наконец тропа расширилась, и в лицо сразу дохнуло морозцем ближайшего ледника. Поднялся легкий ветерок, и на открывшемся небе заиграли звезды. Бледный диск одной-единственной луны повис над седловиной. Жемчужный Мормалор едва угадывался на западе, и под ногами тускло-серебряным сиянием отсвечивали снега.
— По этой тропе давным-давно никто не ходил, — объяснил Кэрил. — Разве что несколько братьев, которые совершенствуются в вере, живя в таких суровых условиях. Не бойтесь — они не обратят на вас никакого внимания, все мирское не задевает их сознания. Ни короли, ни войны, ни страсти вокруг трона. Однако, господа, будьте осторожны — все это сопряжено с опасностью…
— Какой опасностью? — воскликнул Аларик, хватая мальчика за горло.
Кэрил как-то странно захрипел, однако вырываться не стал, и перепуганный слуга, опомнившись, отпустил его.
— Опасность исходит не от людей. Там живут птицы баньши. Братья каким-то образом договорились с ними. Как они утверждают, первым, кто общался с ними, был святой Валентин. Он проповедовал среди них и назвал их меньшими братьями…
— Так ты ведешь нас к самому гнезду баньши? Ах ты, дьяволов щенок! — Аларик опять схватил мальчика.
— Оставишь ты мальчишку в покое или нет, черт тебя, в конце концов, побери!.. — возмутился Орейн. — Если ты еще раз прикоснешься к нему, я повторю урок, который однажды дал тебе! Что, баньши его выдумка? Он же предупреждает, чтобы мы были осторожны. Поблагодарил бы его, а ты сразу за горло!..
— Вот-вот, убери руки, Аларик! Ты что, совсем свихнулся? — раздался чей-то голос, и в следующее мгновение непонятно каким образом рядом с ними очутился дом Карло.
Откуда он появился, Ромили так и не поняла. Позже ее осенило — конечно, он присоединился к ним, добравшись до этого места еще одним тайным проходом, но в тот момент это было подобно чуду. Кэрил вскрикнул сдавленно, глаза Ромили уже привыкли к темноте, и ей удалось разглядеть испуг и изумление, отразившиеся на детском личике. Он протянул руки, чтобы обнять дома Карло — совсем как близкий родственник, — прижался к нему и просто сказал:
— Дядя, как я рад видеть вас живым и здоровым.
— Знал бы ты, — признался в ответ Карло, — как мне стало легко на сердце оттого, что ты мне не враг.
С ребенком, к удивлению Ромили, он говорил не как с дитятей, но как с равным себе по рангу. Расцеловал мальчика в обе щеки.
— Теперь, — приказал дом Карло, — ступай обратно. Мы еще встретимся, парень.
— Ваи дом, — голос мальчика неожиданно задрожал, — я действительно не враг вам. Я ваш друг. Но… Я прошу вас… Если мой папа попадет к вам в руки… пощадите его! Ради вот этих самых минут!.. Будьте милосердны…
Дом Карло мягко взял мальчика за плечи.
— Я бы очень хотел обещать тебе это, сынок. Я с удовольствием дал бы тебе клятву, взяв в свидетели Повелителя Света, которому я служу, как ты служишь Хранителю Разума… Вот что я могу твердо обещать тебе: первым я не начну раздор с Лиондри, если он не полезет в драку. Во всем же остальном… что я могу обещать? Молю богов, чтобы Лиондри держался подальше от меня. Я ему зла не желаю. Не то что он. Он был моим другом, и не по моей вине началась вражда. — Он поцеловал Кэрила еще раз. — Теперь возвращайся, ложись в кровать, чтобы твой отец не узнал, куда ты отлучался сегодня ночью. Старайся, чтобы и отец настоятель не узнал об этом, иначе тебя строго накажут. Пусть боги будут с тобой, чьюи[24].
— И с тобой, мой господин.
Кэрил повернулся и направился к узкой, мрачной теснине. Аларик бросился вслед за ним, схватил мальчика. Тот начал было сопротивляться, однако Аларик ударил его и накрепко прижал к полу.
— Это вы свихнулись, ваи дом'ин, — усмехаясь, заявил он. — Сынок самого Лиондри попал к нам в руки, а вы собираетесь отпустить его? Такого заложника?! Нет уж, дудки, вы как хотите, а я его теперь не выпущу. Если этот щенок будет с нами, мы всегда сможем договориться с Ракхелом, а уж с Лиондри Хастуром и тем более.
— Значит, ты вот как решил вознаградить его за то, что он помог нам избежать опасности? — не выдержала Ромили. Голос ее дрожал от гнева, однако Аларик и бровью не повел.
— Ты глуп, парень. И вы тоже, господа, — добавил он, обращаясь к дому Карло и Орейну. — Щенок мог поступить честно и указать нам путь — как же не поверить таким чистым глазам и ангельскому личику? Но те, кто постарше, обладают лараном. Если даже он полагает, что не сможет причинить нам вреда, как мы можем быть уверены, что они не отыщут наши следы? Стоит им только покопаться в его мыслях — нам крышка. Я не хочу причинять ему вреда, ни один волосок у него с головы не упадет, но он останется с нами до той поры, пока мы не преодолеем ледник и люди Лиондри уже не будут нам опасны. Мы можем оставить его в Каер-Донне или в любом другом месте.
Кое-что Ромили уже доводилось слышать — издали, из конюшни, фрагментами. На этот раз она решила дождаться финала. В предвкушении радости девушка не замечала беспокойства, охватившего Орейна, который настоял, чтобы сели они в задних рядах. По простоте душевной Ромили поинтересовалась, где же дом Карло и будет ли он на службе. Орейн набычился и ничего не ответил. Его очень тревожил Аларик — только бы тот не явился в церковь. К концу службы он шепнул Ромили:
— Лиондри Хастура еще нет. Слава тебе, Господи. Может, он сверзился где-нибудь с обрыва? Вот это была бы удача! Редкостная!..
«Удача удачей, но как же насчет магического управления погодой? Неужели это дается ему так просто?»
В переднем ряду хористов она увидела Кэрила, чистенького, нарядного. Рот у него во время пения открывался, как у птички, — у мальчика был изумительный дискант, сразу выделявший его среди других голосов. Может, это было к лучшему, что дом Карло не явился на службу. Орейн явно не в себе, ни на минуту не может угомониться — все время ерзает, оглядывается… В конце концов он, не позволив дослушать службу, стащил ее с места и повлек в конюшню, где ни с того ни с сего принялся проверять службу птиц. Ромили разозлилась — он что, считает, что девушка не в состоянии сама присмотреть за ними? Только позже она узнала, почему он вдруг приказал все подготовить, чтобы по первому сигналу, моментально они могли сняться с места и покинуть монастырь. Но в те минуты Ромили просто вышла из себя. Орейн придирчиво осмотрел коней, червинов — проверил наличие снаряжения — попон, седел, потников, одеял для людей, вьюков. Ромили ждала объяснений, их не последовало. Нервы у нее были на пределе…
Наконец гигант хмуро глянул на нее, потом отвернулся.
— Отличный праздник, не правда ли, парень? — И грубо ткнул Ромили в бок. — Если тебе здесь холодно, можешь занять кровать дома Карло. Никто ничего не заметит…
— Я думаю, мне лучше остаться возле птиц, — ответила Ромили и тоже отвела взгляд.
Не то чтобы она не доверяла Орейну — уже столько времени она живет среди мужчин, и, если никто из них до сих пор не заметил, что она женщина, едва ли Орейн предлагает что-либо предосудительное. Пусть даже они и будут спать в одной комнате. А если он?.. Она почувствовала слабость в ногах, даже ладони вспотели… Орейн же не христофоро, и ему не претит заниматься любовью с мужчинами — сколько подобных историй она слышала в своей жизни; каким только грехам не предавались жители равнины и эти… Халимины… И все же Ромили не думала, что он попробует овладеть ею силой. Даже считая ее парнем.
Ей вдруг стало очень неуютно в обществе Орейна, она быстро отошла. Тут еще вспомнился недавний сон, в котором он ласкал ее как женщину, не зная при этом, что она на самом деле женщина…
Ромили как обычно устроилась в сене — поворочалась, чтобы было удобнее. Дрожь не унималась… Однако, несмотря на все тревоги и страхи, через несколько минут она уже крепко спала. Она вновь увидела сон, где летит то ли в оперении ястреба, то ли сторожевой птицы. Кто-то нагнал ее и заговорил голосом Орейна, потом начал ухаживать за ней. У нее не было сил сопротивляться…
Ромили мгновенно проснулась, впопыхах вскочила на ноги. Где-то гулко забухали колокола, потом послышался звон колокольчика у ворот. Что это? Исполнение какого-то обряда? Что за человек в дверях? Да это же Орейн! Почему его лицо белее бумаги?
— Румал, Румал! Дом Карло с тобой? Сейчас нет времени на приличия! Вставай!
— Кто? Дом Карло?! Я уже не видел его несколько дней. Что ты имеешь в виду, Орейн?
— Нет времени объяснять. Ты все равно сразу не поймешь, что я имею в виду! Черт побери!!!
Орейна шатнуло.
— Я так надеялся! Не верил, а надеялся… Не может быть, чтобы его схватили. Алдонис обещал, что его обязательно предупредят и помогут бежать. Слышишь? — Он ткнул пальцем в дверной проем. С той стороны опять донесся звон колокольчика. — Нас предали! Кто-то узнал его, а может, меня… Я уверен, он бы не стал рисковать сегодня.
Орейн грубо выругался, ударил кулаком по стене.
— Быстрее, парень, беги в дом для гостей, пошукай там. Они знают, что Каролин должен быть поблизости. Хотя отец настоятель обещал мне надежное убежище, я не верю, чтобы это могло удержать лорда Хастура, пусть даже перед ним явится сам Повелитель Света и погрозит ему пальцем…
Орейн был смертельно напуган. Его лицо исказило страдание, однако во взгляде уже начинала закипать ярость.
— Еще этот отпрыск Лиондри… Он разболтал? Как ты думаешь? А может, его дружки? Этот мальчишка совсем как пес, все вынюхивает, вынюхивает… Может, еще успею пощекотать его кинжалом — хуже не будет. Все равно из этого щенка ничего путного не получится. Вырастет таким же негодяем, как и его отец.
Ромили бросилась к нему, повисла на руке. Орейн сдвинул брови.
— Да не причиню я вреда этому ублюдку! — огрызнулся он. — И Лиондри не трону. Что я, сумасшедший? А вот ноги отсюда надо уносить как можно быстрее. Подальше от этого проклятого города. Если нас схватят, я и гроша не дам за наши жизни. Быстро обувайся, ступай и… Нет, я сам подниму Аларика и других. Ты приготовь лошадей и червинов.
На миг Ромили показалось, что в конюшне — где-то над яслями — мелькнуло лицо дома Карло. Нет, просто привиделось — нет его здесь. Но в следующую секунду до ее сознания как бы долетел его голос: «Возьми птиц и отправляйся к верхним воротам, там есть тайный проход повыше скитов возле ледника».
— Шевелись, парень! — прорычал Орейн. — Куда ты уставился?
Дрожащим голосом Ромили передала ему слова дома Карло.
— Он здесь, я слышала его. Это точно его голос!..
— Сказки! — Орейн нетерпеливо дернул головой.
Тут же в сознание Ромили вновь проник тот же мысленный голос: «Напомни ему о поясах из красной кожи, в которых мы боролись и до крови разбили друг дружке носы».
Ромили уже решительно схватила Орейна за рукав плаща, развернула к себе.
— Клянусь, Орейн. Это голос дома Карло. Он требует напомнить тебе о поясах из красной кожи, в которых вы боролись. Вы тогда еще пустили друг другу кровь из носа.
Орейн несколько раз озадаченно моргнул.
— У тебя что, ларан такой силы? Ну ты даешь… Мы на этих поясах боролись много раз. Пойду подниму людей, а ты приготовь животных. И поспеши.
Дело привычное! Кожа рук Ромили уже так загрубела, что хоть седла из нее выделывай. Силенки тоже заметно прибавилось — поворочай-ка бадьи с водой, поноси птиц! Она быстро оделась, накинула новый, подаренный к Празднику середины зимы плащ и принялась ссыпать зерно во вьючные сумы. Наполненные она немедленно приторачивала к седлам. Когда с фуражом было покончено, Ромили приготовила запас пищи для сторожевых птиц, а затем накинула им на головы колпачки, накрыла попоной, иначе они бы подняли такой крик во дворе, что перебудили бы весь монастырь. Потом бросилась седлать лошадь Орейна, своего коня и червина Аларика. Спустя мгновение к ней подошел Аларик и сам затянул подпругу.
— Какой-то ублюдок предал нас, — сказал он дрожащим голосом.
Когда до них вновь долетел звон колокольчика, Аларик явно перепугался. Он быстро сообщил Ромили:
— Они там, в городе, обыскивают дом за домом, потом доберутся и до монастыря. И здесь все вверх дном перевернут, ни одного уголка не пропустят, ни одну часовенку. Все алтари проверят… Слушай, парень, Орейн доверяет тебе, куда мы поскачем? К нижним воротам?
— Он со мной не советуется! — огрызнулась Ромили. — Однако он упоминал о тайном проходе у верхних ворот.
— Пока мы потратим время, чтобы отыскать этот проход, люди Лиондри отыщут нас. Тогда мне уже не отвертеться от петли…
Ромили твердо заявила:
— Не думаю, что дом Карло бросит нас. Доверься ему!
— Ай, ваи дом из Хастуров. Поможет он нам, как же, жди! Появится, когда будет поздно, — забормотал Аларик.
— Послушай, Аларик!.. — Ромили разозлилась. — Не думаешь же ты, что дом Карло примет сторону Лиондри, чтобы поймать нас? Тебя, меня, Орейна?..
— Нет, только не Орейна, — ответил тот. — Надень-ка то седло, парень. Шанс-то у нас есть, но вот как его использовать? Ты, наверное, сам из благородных… — Он не договорил.
— Кончай седлать червинов и не мели чепухи, — резко ответила она. — Проверь вьючные сумы, может, я слабо затянул узлы.
Он послушал ее и повел пони из конюшни. В этот момент кто-то схватил Ромили за запястье и сжал с такой силой, что она вскрикнула. Не узнать эту хватку было невозможно даже в темноте.
— Иди за мной, — шепнул великан.
Девушка поспешила за Орейном, едва успевая переставлять ноги, с такой силой он потащил ее. Направлялись они к темному проходу. Девушка различила мужские голоса и сразу постаралась ступать тише, не производить лишнего шума. Теперь только стебельки соломы и кусочки навоза похрустывали под ногами. Кто-то в глубине конюшни наткнулся на стену и еле слышно выругался. Затем она услышала тихий детский голос:
— Господин Орейн?..
— А-а, это ты, чертов щенок…
Кэрил сдавленно вскрикнул.
— Я не причиню вам вреда, — задыхаясь, зашептал мальчик.
Ромили не могла ничего различить во мраке, но было ясно, что Орейн может запросто придушить паренька.
— Я… Я только хотел проводить вас, показать тайный проход. Я не хочу, чтобы папа нашел вас. Нашел ваи дома. Он, конечно, рассердится, но…
— Отпусти его, Орейн! — встрепенулась Ромили. — Он говорит правду.
— Смотри, парень, я доверяю твоему ларану.
Следом до нее долетел всхлип облегчения — очевидно, Орейн выпустил мальчика.
— Ты знаешь тайную тропу? Тогда веди нас. Но если ты предашь… — После небольшой паузы — Ромили отчетливо слышала басовитое сопение Орейна — он предупредил: — Я проткну тебя кинжалом.
Куда они двинулись, Ромили разобрать не могла. Все тесно столпились, сторожевые птицы некстати завозились под накидками. Кто-то растерянно выругался — следом в темноте мелькнула крупная зеленоватая искра и послышался стук кремня о кресало.
— Спрячь! — отчаянно зашипел Орейн, и на мгновение наступила полная тишина, все замерли, испуганные этой искрой и голосом хозяина. Наконец кто-то посмел пошевелиться, раздались вздохи и непременная для мужчин ругань…
Тут послышался шепот Аларика:
— Тише, тише!
Опять все замерли, однако теперь хоть что-то прояснилось вокруг. Высветилось небо, сероватым покрывалом обозначился склон горы, а в нем чернел проход в скале. Рядом с проходом возбужденно переступали с ноги на ногу лошади. Проход был настолько узок, что двигаться по нему можно было только по одному, и как назло в самом узком месте застрял один из червинов. Аларик вместе с товарищем начали снимать с него вьюки. Матерились они без продыха. Наконец им удалось протолкнуть несчастное животное. Потом опять началась погрузка, ругань, окрики… Скоро беглецы достигли места, где вообще невозможно было дышать. Здесь пахло так, будто в этом месте обнажилось сернистое ядро планеты. Все отчаянно кашляли, а Кэрил уже громче предупредил:
— Простите, это будет недолго. Прошу, смотрите под ноги, здесь кругом трещины и разломы. Особенно следите за животными. Если кто-либо сломает ногу…
Теперь Ромили пошла еще медленнее — принялась в темноте ощупывать ногой камни впереди себя. Действительно, не хватало еще сломать ногу ей или ее коню…
Наконец тропа расширилась, и в лицо сразу дохнуло морозцем ближайшего ледника. Поднялся легкий ветерок, и на открывшемся небе заиграли звезды. Бледный диск одной-единственной луны повис над седловиной. Жемчужный Мормалор едва угадывался на западе, и под ногами тускло-серебряным сиянием отсвечивали снега.
— По этой тропе давным-давно никто не ходил, — объяснил Кэрил. — Разве что несколько братьев, которые совершенствуются в вере, живя в таких суровых условиях. Не бойтесь — они не обратят на вас никакого внимания, все мирское не задевает их сознания. Ни короли, ни войны, ни страсти вокруг трона. Однако, господа, будьте осторожны — все это сопряжено с опасностью…
— Какой опасностью? — воскликнул Аларик, хватая мальчика за горло.
Кэрил как-то странно захрипел, однако вырываться не стал, и перепуганный слуга, опомнившись, отпустил его.
— Опасность исходит не от людей. Там живут птицы баньши. Братья каким-то образом договорились с ними. Как они утверждают, первым, кто общался с ними, был святой Валентин. Он проповедовал среди них и назвал их меньшими братьями…
— Так ты ведешь нас к самому гнезду баньши? Ах ты, дьяволов щенок! — Аларик опять схватил мальчика.
— Оставишь ты мальчишку в покое или нет, черт тебя, в конце концов, побери!.. — возмутился Орейн. — Если ты еще раз прикоснешься к нему, я повторю урок, который однажды дал тебе! Что, баньши его выдумка? Он же предупреждает, чтобы мы были осторожны. Поблагодарил бы его, а ты сразу за горло!..
— Вот-вот, убери руки, Аларик! Ты что, совсем свихнулся? — раздался чей-то голос, и в следующее мгновение непонятно каким образом рядом с ними очутился дом Карло.
Откуда он появился, Ромили так и не поняла. Позже ее осенило — конечно, он присоединился к ним, добравшись до этого места еще одним тайным проходом, но в тот момент это было подобно чуду. Кэрил вскрикнул сдавленно, глаза Ромили уже привыкли к темноте, и ей удалось разглядеть испуг и изумление, отразившиеся на детском личике. Он протянул руки, чтобы обнять дома Карло — совсем как близкий родственник, — прижался к нему и просто сказал:
— Дядя, как я рад видеть вас живым и здоровым.
— Знал бы ты, — признался в ответ Карло, — как мне стало легко на сердце оттого, что ты мне не враг.
С ребенком, к удивлению Ромили, он говорил не как с дитятей, но как с равным себе по рангу. Расцеловал мальчика в обе щеки.
— Теперь, — приказал дом Карло, — ступай обратно. Мы еще встретимся, парень.
— Ваи дом, — голос мальчика неожиданно задрожал, — я действительно не враг вам. Я ваш друг. Но… Я прошу вас… Если мой папа попадет к вам в руки… пощадите его! Ради вот этих самых минут!.. Будьте милосердны…
Дом Карло мягко взял мальчика за плечи.
— Я бы очень хотел обещать тебе это, сынок. Я с удовольствием дал бы тебе клятву, взяв в свидетели Повелителя Света, которому я служу, как ты служишь Хранителю Разума… Вот что я могу твердо обещать тебе: первым я не начну раздор с Лиондри, если он не полезет в драку. Во всем же остальном… что я могу обещать? Молю богов, чтобы Лиондри держался подальше от меня. Я ему зла не желаю. Не то что он. Он был моим другом, и не по моей вине началась вражда. — Он поцеловал Кэрила еще раз. — Теперь возвращайся, ложись в кровать, чтобы твой отец не узнал, куда ты отлучался сегодня ночью. Старайся, чтобы и отец настоятель не узнал об этом, иначе тебя строго накажут. Пусть боги будут с тобой, чьюи[24].
— И с тобой, мой господин.
Кэрил повернулся и направился к узкой, мрачной теснине. Аларик бросился вслед за ним, схватил мальчика. Тот начал было сопротивляться, однако Аларик ударил его и накрепко прижал к полу.
— Это вы свихнулись, ваи дом'ин, — усмехаясь, заявил он. — Сынок самого Лиондри попал к нам в руки, а вы собираетесь отпустить его? Такого заложника?! Нет уж, дудки, вы как хотите, а я его теперь не выпущу. Если этот щенок будет с нами, мы всегда сможем договориться с Ракхелом, а уж с Лиондри Хастуром и тем более.
— Значит, ты вот как решил вознаградить его за то, что он помог нам избежать опасности? — не выдержала Ромили. Голос ее дрожал от гнева, однако Аларик и бровью не повел.
— Ты глуп, парень. И вы тоже, господа, — добавил он, обращаясь к дому Карло и Орейну. — Щенок мог поступить честно и указать нам путь — как же не поверить таким чистым глазам и ангельскому личику? Но те, кто постарше, обладают лараном. Если даже он полагает, что не сможет причинить нам вреда, как мы можем быть уверены, что они не отыщут наши следы? Стоит им только покопаться в его мыслях — нам крышка. Я не хочу причинять ему вреда, ни один волосок у него с головы не упадет, но он останется с нами до той поры, пока мы не преодолеем ледник и люди Лиондри уже не будут нам опасны. Мы можем оставить его в Каер-Донне или в любом другом месте.