Страница:
– Армия вернулась в гарнизон в Калларне, освободив полки для усиления северо-западной границы, – ответил маршал Ольварсон.
Арнульф кивнул, словно удовлетворившись его ответом.
Лорд Рикард встал со своего места.
– Неужели больше никто не выступит против такой глупости? Сельваратцы – не защитники, а воры, только что похитившие у нас самые плодородные земли. Неужели мы отдадим их без борьбы?
– Лорд Рикард слишком возбужден, – вставая, сказала капитан Драккен.
Не стоило надеяться, что Рикард станет держать язык за зубами. Его родная Мирка была одной из провинций, которые король только что продал по дешевке. Однако он ничего не добьется, призвав короля к ответу на этом форуме.
– Да, я рассержен, и у меня имеются на то веские причины, – продолжал Рикард. – Если придется, я готов сражаться в одиночку, но молчать перед лицом трусости и предательства не стану. Король совершил измену. Он всех нас предал.
Драккен невольно сжалась. Лорда Рикарда трясло от гнева, никто не смел поднять на него глаза.
– Стража! – позвал король Олафур.
Двери открылись, и в зал вошли два стражника с копьями на изготовку.
– Рикард – государственный изменник и своими речами и присутствием оскорбляет нашу августейшую особу. Арестуйте его!
Стражники посмотрели на капитана Драккен, наступил момент принимать решение.
– Повинуйтесь своему королю, – твердым голосом приказала она. – Арестуйте его.
– Какая трусость, – прошипел Рикард, когда стражники выводили его из зала.
На этот раз замечание предназначалось ей.
– Немедленно прекрати, – свистящим шепотом остановил его Дидрик. – Ты привлечешь внимание. Предполагается, что здесь никого нет, ты что, забыл?
Стивен кивнул, и штора снова вернулась на прежнее место, оставив тоненькую полоску у стены для наблюдения. Каморка, в которой брат Арни переодевался для церемоний, слишком мала для них обоих, однако Стивен настоял на своем присутствии во время обряда, а Дидрик, в свою очередь, предпочел сопроводить друга и проследить, чтобы тот не выкинул какую-нибудь глупость.
Они услышали громкий голос брата Арни, взывавшего к милости богов. Затем жрец призвал верующих помолиться за усопших.
– И зачем я только согласился? – пробормотал Дидрик.
– Никому и в голову не придет искать нас здесь, – отозвался Стивен. – Кроме того, лучшего места для ветречи с Сольвейг и Драккен нам не найти. Как только они выходят за стены дворца, за ними постоянно ведется слежка. А на нас с тобой никто даже внимания не обратил.
– А если удача отвернется от нас, когда мы будем уходить? – возразил Дидрик. – И потом…
Наступила полная тишина, поскольку все собравшиеся неожиданно замолчали, и Дидрик закрыл рот, так и не договорив.
Брат Арни снова обратился к богам, перечислив все достоинства Девлина и вверив заботу о его душе господу Хаакону. Стивена пробрал озноб от такого дурного предзнаменования. Нет ничего хуже, чем просить заботы Хаакона для человека, который еще не умер.
Стивена все равно никто бы не послушал. Дидрик, Драккен, Сольвейг, даже глубоко верующий брат Арни были абсолютно убеждены, что Девлина нет в живых. Как, впрочем, и все остальные, пришедшие оплакивать его кончину. Странное сборище: король отсутствовал, несмотря на объявленный им самим всеобщий траур, и это – сразу бросалось в глаза. Многие придворные тоже воздержались от появления на сомнительном мероприятии, опасаясь навлечь на себя гнев монарха. Удивляло появление леди Ингелет, стоящей в первом ряду рядом с капитаном Драккен. Леди Фалда тоже пришла, две дочери поддерживали ее с обеих сторон, чтобы она не упала. Она серьезно болела и выглядела так, словно скоро сама обретет покой под покровительством владыки смерти Хаакона.
Как генералу королевской армии Девлину полагался полный военный эскорт, тем не менее вооруженные силы представляли только маршал Ольварсон и его адъютант, да и они старались держаться поодаль.
И все же часовня не пустовала. Придворные льстецы не захотели проводить Девлина в последний путь, зато нашлось много других, кто с радостью занял их место. В первых рядах Стивен увидел торговца Тирвальда, королевского оружейника мастера Тимо, целительницу госпожу Аланну. Другие лица было трудно рассмотреть, но он обратил внимание, что многие пришли в темно-зеленой форме стражей.
Служба продолжалась, верующие горячо молили богов о проявлении милости, и на мгновение Стивен задумался, молятся ли они о душе Девлина или все же о спасении государства, которое никогда больше не будет прежним. Всего за несколько недель сельваратским дипломатам удалось добиться того, над чем из поколения в поколение безуспешно бились их армии. Они покорили Джорск. Двести лет назад сельваратцам ненадолго удалось вторгнуться на территорию страны, но только для того, чтобы бесславно отступить с многочисленными потерями. Лишь теперь жители Джорска приняли их как братьев, с распростертыми объятиями, гостеприимно распахнув двери.
Стивен не мог не задуматься о действиях Девлина при подобных обстоятельствах. Как бы поступил он? Сумел бы предотвратить случившееся? Будь он в столице, когда объявили о союзе с Сельваратом, засомневался бы он в неожиданной готовности оказать помощь? Когда войска высадились на восточном побережье, приказал бы Девлин отозвать войска из гарнизонов? Или бы он поостерегся, увидев, чем грозит передача власти в руки иностранной армии, которая признает только собственную силу?
Проведи Девлин зиму в Кингсхольме, все могло обернуться совсем иначе. Однако в критический момент он находился в сотнях лиг от столицы в поисках Меча Света. Стивену это казалось непонятным. Он не находил в поведении Избранного никакого смысла. Он всем сердцем верил, что Девлин – избранник богов, посланный на защиту Джорска. Но в минуту опасности Девлин пропал без следа.
Хотелось верить, что Девлин отправился сражаться в одиночку, но даже под влиянием безумия Джеаса он не мог не осознать, что одному человеку не выстоять против армии. Если долг позвал его на восток, Избранный нашел бы способ сообщить о своем решении друзьям. Каждый день, не приносящий новостей, казалось, подтверждал, что он уехал не по собственному желанию.
Значит, произошло одно из двух. Либо Девлина захватили в плен, либо он погиб. Только в смерть друга Стивен верить не хотел.
Он нахмурился, однако спорить не стал, взял бутылку с вином и плеснул ей еще одну щедрую порцию.
Она сделала большой глоток и критически осмотрела кубок. Серебряные кубки из разных сервизов – плохая замена золотым сосудам, похищенным из храма. Хорошо хоть, что церемониальное вино превосходно. Выдержанное красное мирканское теперь дороже золота в столице. Похоже, боги предпочитают все лучшее приберегать для себя.
Скорбными были лица немногочисленных посетителей хранилища под королевским храмом. Стивен и Дидрик, рискуя попасть в руки стражников, все же решились проникнуть во дворец, где их знала каждая собака. Сольвейг, не проронившая ни слезинки на людях, всхлипывала на плече у брата, оплакивая Девлина. Они сидели рядом, и сестра что-то шептала ему, словно успокаивая. Судя по насупленному виду, Стивену совсем не нравились новости.
Не было никаких сомнений, что Сольвейг пытается убедить брата смириться со смертью Девлина. Стивен упорно отказывался признать неизбежное.
Кто-то, возможно, восхищался твердостью веры Стивена, но капитана Драккен раздражало его глупое упорство. Здравомыслящему человеку очевидно, что Девлина нет в живых. Чтобы убедиться в этом, нет необходимости видеть тело. Король Олафур ни за что бы не решился солгать и объявить Девлина мертвым, если бы не был абсолютно уверен в его кончине.
Драккен сделала еще глоток и мрачно улыбнулась своим мыслям. Может, Стивену заняться созданием нового культа поклонения Избранному, который однажды вернется? Менестрель сочинял бы песни и баллады о великих свершениях Девлина и вселял в других веру, что посланец богов вернется ради их спасения.
Сама Драккен подобных иллюзий не питала. Девлин умер, Рикард – за решеткой, а остальные сторонники Девлина ушли в подполье и скрываются. Весь мир вокруг рушился, а будущее выглядело весьма мрачно. В том, что ее убьют, Драккен уже не сомневалась. У нее еще оставался выбор: дождаться обвинения в измене или самой открыто взглянуть в лицо опасности и выбрать подходящий момент, чтобы умереть достойно.
Она залпом выпила остатки вина и оттолкнула кубок. Он покатился и остановился возле сапога Дидрика. Тот сурово покосился на нее, поднял сосуд и вылил в него остатки вина. Потом осторожно передал его Драккен и без всяких напоминаний достал еще одну бутылку с полки за спиной.
Морвенна не напивалась лет двадцать, с тех пор как перестала считаться новобранцем в страже. Только сегодня она сделала исключение из правила.
Пол под ногами отдавал ледяным холодом – даже прекрасное вино не могло прогнать озноб. Кости ломило – напоминание о приближающейся старости. Она уже немолода для таких глупостей: для сидения на ледяном полу, для секретных встреч в хранилище, как будто негде больше собраться всем вместе.
– Вам всем нужно отправиться в Эскер, – неожиданно заявила она.
– Но… – начал было возражать Стивен.
– Вы должны уехать. Завтра самое подходящее время, – повторила Драккен, прервав Стивена. Она не собиралась выслушивать еще одну пылкую речь о том, как ему просто необходимо остаться и продолжить поиски Девлина.
– А почему в Эскер? – спросила Сольвейг.
Ну вот, хоть один здравомыслящий человек.
– Мы уже потеряли все земли на востоке, скоро придет очередь центральных территорий. Возможно, поселения на северо-западе сумеют выстоять, если начнут готовиться к обороне прямо сейчас. Ваш отец – сильный вождь, его поддержат соседи. Нужно держаться вместе и убедить войска, расквартированные в провинции, подчиняться приказам вашего отца. Только тогда останется шанс на спасение. Хоть надежда и невелика, это лучше, чем сидеть здесь, ожидая неизбежного разгрома.
Дидрик покачал головой.
– Я не оставлю тебя одну и не могу пренебречь долгом. Я все еще офицер стражи.
– Но, оставшись здесь, вы все окончательно погубите! Вас убьют, как только узнают. Пора всерьез подумать о будущем. Вы можете горевать о потерянном, однако обязаны спасти то, что еще осталось.
– А что будет с тобой? Поедешь с нами?
В ответ она отрицательно покачала головой.
– Мое место здесь. Остались незавершенные дела. Я присоединюсь к вам, как только смогу.
Конечно, Драккен лукавила. У нее осталось одно неотложное дело – выступить свидетелем против короля Олафура и обвинить его в убийстве Девлина из Дункейра. Она просто обязана выступить перед всеми придворными, даже зная, что ее сразу же арестуют по обвинению в государственной измене.
Предвидела капитан и последствия своего поступка. Ее будут пытать стражники, которыми она когда-то командовала, а потом казнят. И все же она умрет, сохранив честь и сдержав клятву служить делу справедливости. Возможно, тогда некоторые придворные прислушаются к ее словам и засомневаются в Олафуре. Если достаточно много людей воспротивятся его политике, будет еще не поздно спасти королевство от катастрофы.
Драккен сменила позу, опершись левой рукой на небольшой сверток.
– А это что? – поинтересовался Стивен, явно стараясь перевести разговор в другое русло.
– Вещи Девлина, – ответила она. – Горничная передала их мне после службы. Пожитков немного, тем не менее она посчитала, что кто-то из друзей должен их сохранить.
Стивен подошел к ней и протянул дрожащую руку за свертком. Через мгновение Драккен выпустила вещи из рук. Все имущество было завернуто в шерстяное одеяло, которое, несомненно, раньше лежало на постели Девлина. Длинный и плоский сверток в трех местах перетягивали кожаные ремни. Стивен расстегнул ремни и развернул покрывало. Внутри оказалось несколько безделушек, одежда, в которой Девлин ходил в свободное от службы время. И еще один предмет, который она сразу узнала на ощупь, – большой топор Девлина.
– Топор Избранного, – сообщил всем Стивен, как будто остальные не видели, что перед ними.
– Мы видим, – резко отозвалась капитан.
– Что ж, теперь у нас появились доказательства того, что Девлин был во дворце, – подал голос Дидрик. – Именно их мы так долго искали.
Драккен усмехнулась. Она с самого начала поняла, что держит в руках. Просто чудо, что никто из королевских приспешников не заметил такой важной улики. Однако сейчас ею воспользоваться нельзя. Только не теперь.
– Ну и чем нам поможет топор? Вы со Стивеном – единственные люди, кто может подтвердить, что Девлин брал топор с собой в путешествие в Дункейр. А вы уже под подозрением. Вас арестуют задолго до того, как вы успеете дать показания.
– Но послушай… – снова попытался возразить Стивен.
– Для меня этого доказательства вполне достаточно, однако ни один суд не станет вас слушать.
Стивен был лучшим другом Девлина. Она не позволит ему по глупости распрощаться с жизнью. Да и Дидрик заслужил лучшей награды за верную службу. Только она рискнет собой, чтобы бросить королю в лицо обвинения. Она – капитан стражи и несет полную ответственность за все, что происходит в стенах Кингсхольма.
Послышались тихие голоса и звук шагов на каменных ступенях. Драккен вскочила и схватилась за меч.
– Мы пришли с миром. Я привел друга, – объявил брат Арни. Он отступил и поднял фонарь повыше, чтобы они могли рассмотреть пришедшего. Это был мастер Дренг.
Капитану не хотелось называть мага другом, однако и к своим врагам она бы его тоже не отнесла. Кивнув священнику, она вложила меч в ножны.
– Я должен вернуться к ночной службе, – произнес брат Арни и поднялся в храм по каменной лестнице.
Согласно обычаям, жрец храма обязан провести всю ночь в молитве о душе Избранного. Капитан восприняла это как знак глубины своего падения: использовать священнослужителя в качестве сторожевого пса, мешая ему совершать религиозный обряд, только для того, чтобы они могли чувствовать себя в безопасности.
– Ну, Дренг, пришел позлорадствовать? Пришел напомнить нам, что выиграл пари? – спросила она.
Дренг покачал головой.
– Хотите – верьте, хотите – нет, только я ставил на возвращение Девлина целым и невредимым.
– Тогда ступай сюда и выпей с нами. Дидрик, найди кубок.
– Нет, спасибо, – отказался Дренг, – я пришел в храм отдать дань уважения и предложить вам свои услуги. Мне повезло, что брат Арни знал, где вас найти.
– Что ты можешь для нас сделать? Прогонишь врагов с побережья? А может, наложишь чары на короля Олафура и заставишь его поступать в соответствии со здравым смыслом? Сумеешь воскресить человека из мертвых?
Драккен бросала хлесткие слова одно за другим, понимая, что не только Дренг вызывает в ней злость.
– Нет, зато я могу помочь изменить внешность, создать миражи, чтобы помочь скрыться тем, кто этого желает.
Предложение было стоящее, на такой вариант она даже рассчитывать не могла. Помогая им, Дренг ничего не выигрывал, а рисковал многим.
Дидрик нашел сосуд странной формы, который, видимо, использовался как подсвечник во время пиров в давние времена. Он наполнил его вином и протянул мастеру Дренгу, прежде чем налить всем остальным. Если продолжать в том же темпе, они все будут мертвецки пьяны задолго до рассвета.
– Тост в память о храбром человеке, – сказал Дренг, поднимая свой кубок.
Драккен присоединилась и отпила из своего бокала.
– Ты можешь сделать кое-что еще, – обратился к Дренгу Дидрик. – Ты знаешь заклинания для церемонии Выбора. Мы можем сами назвать Избранного. Сегодня вечером.
Интересно, насколько далеко заведет Дидрика его безумие? Драккен открыла было рот, чтобы возразить, но мастер Дренг опередил ее.
– Нет, этого я как раз сделать не могу. Все заклинания произносятся от имени короля, а он упразднил пост Избранного. Я не могу быть уверен, что заклинания вообще подействуют. Очень велика вероятность, что они просто убьют кандидата.
– Да и что толку занять место Избранного? Без Меча Света его просто объявят самозванцем, и он встретит ту же судьбу, что и Девлин, – добавила Драккен.
Никто не решился оспаривать ее заявление. Она снова уселась на пол, остальные последовали ее примеру. Мастер Дренг съежился на нижней ступеньке. Он отодвинул свой бокал, что было так не похоже на его поведение в прежние годы.
Стивен взял топор и положил себе на колени. Он снял защитное полотно с лезвия и провел пальцем по гравировке.
– Девлин однажды просил меня об одолжении, – заговорил он таким тихим голосом, что ей пришлось наклониться вперед. – В ночь перед дуэлью с Герхардом. Девлин заставил меня поклясться, что, если он погибнет, я уничтожу топор. Он сказал, что оружие проклято.
Странно было это слышать, ведь все знали, что Девлин бережно хранил свое оружие и никогда не расставался с ним. Впрочем, нужно признать, многие из привычек Девлина казались ей странными.
Драккен протянула руку, чтобы взять топор.
– Я прослежу, чтобы его уничтожили, – пообещала она. – Но только после того, как воспользуюсь им как уликой.
Стивен еще сильнее прижал к себе тяжелое оружие.
– Девлин был уверен, что вложил в него душу, когда выковал.
Он перевел взгляд на мастера Дренга.
– Камень Души похитили, но у нас все еще есть топор. Если Девлин все-таки жив, ты должен это почувствовать.
– А если целитель ничего не ответит? – поинтересовалась она.
– Тогда у меня появятся доказательства, что он умер. И я уеду в Эскер. Не потому, что ты меня об этом просишь, а потому, что обещал отцу вернуться и помогать ему, когда Девлина не станет.
Стивен встал и двинулся к мастеру Дренгу. С видимой неохотой тот протянул руку и взял у него топор.
– Никогда прежде не слышал, чтобы живая душа была связана узами с оружием, – заметил Дренг.
– Но попытаться-то ты можешь, – с вызовом сказал Стивен. – Этот долг ты должен отдать.
Дренг положил топор на колени. Остальные окружили его, внимательно следя за каждым движением целителя. Он поднял руки над оружием и на несколько мгновений закрыл глаза. Когда они снова открылись, в них не осталось и тени сомнения.
– Я вызываю Эгила, бога кузнечного дела, который руководил твоим созданием, – начал Дренг. – Его именем я приказываю тебе. Открой нам свои секреты и расскажи о том, кто изготовил тебя. Поведай нам о его судьбе.
Мастер Дренг схватился за рукоятку топора обеими руками.
– Именем Эгила повинуйся мне! – повторил он.
Руки мага начали светиться, словно внутри них горел огонь. Свет прошествовал по ручке топора, потом достиг стального лезвия, которое начало медленно пульсировать красноватым светом, как будто его только что извлекли из раскаленного кузнечного горна.
Стивен коснулся рукой лезвия топора. Но вместо того, чтобы отдернуть руку от раскаленного металла, менестрель улыбнулся.
Драккен тоже дотронулась до оружия и почувствовала, что сталь холодна.
– Как это объяснить? – спросила она.
Маг только головой покачал.
– Я ни за что бы не поверил, если бы не увидел все собственными глазами, – ответил он. – Душа, сплетенная с металлом. Здесь нет такого ощущения магии, как в заклинании на Камне Души, и тем не менее связь есть.
– Так что же это означает?
Мастер Дренг не стал обращать внимания на ее сердитый тон.
– Это значит, что Девлин жив.
10
Арнульф кивнул, словно удовлетворившись его ответом.
Лорд Рикард встал со своего места.
– Неужели больше никто не выступит против такой глупости? Сельваратцы – не защитники, а воры, только что похитившие у нас самые плодородные земли. Неужели мы отдадим их без борьбы?
– Лорд Рикард слишком возбужден, – вставая, сказала капитан Драккен.
Не стоило надеяться, что Рикард станет держать язык за зубами. Его родная Мирка была одной из провинций, которые король только что продал по дешевке. Однако он ничего не добьется, призвав короля к ответу на этом форуме.
– Да, я рассержен, и у меня имеются на то веские причины, – продолжал Рикард. – Если придется, я готов сражаться в одиночку, но молчать перед лицом трусости и предательства не стану. Король совершил измену. Он всех нас предал.
Драккен невольно сжалась. Лорда Рикарда трясло от гнева, никто не смел поднять на него глаза.
– Стража! – позвал король Олафур.
Двери открылись, и в зал вошли два стражника с копьями на изготовку.
– Рикард – государственный изменник и своими речами и присутствием оскорбляет нашу августейшую особу. Арестуйте его!
Стражники посмотрели на капитана Драккен, наступил момент принимать решение.
– Повинуйтесь своему королю, – твердым голосом приказала она. – Арестуйте его.
– Какая трусость, – прошипел Рикард, когда стражники выводили его из зала.
На этот раз замечание предназначалось ей.
* * *
Стивен слегка отодвинул тяжелую штору и выглянул в образовавшуюся щелку на небольшую толпу, собравшуюся перед зданием королевского храма. Каменная колонна частично закрывала обзор, поэтому он еще немного отодвинул штору.– Немедленно прекрати, – свистящим шепотом остановил его Дидрик. – Ты привлечешь внимание. Предполагается, что здесь никого нет, ты что, забыл?
Стивен кивнул, и штора снова вернулась на прежнее место, оставив тоненькую полоску у стены для наблюдения. Каморка, в которой брат Арни переодевался для церемоний, слишком мала для них обоих, однако Стивен настоял на своем присутствии во время обряда, а Дидрик, в свою очередь, предпочел сопроводить друга и проследить, чтобы тот не выкинул какую-нибудь глупость.
Они услышали громкий голос брата Арни, взывавшего к милости богов. Затем жрец призвал верующих помолиться за усопших.
– И зачем я только согласился? – пробормотал Дидрик.
– Никому и в голову не придет искать нас здесь, – отозвался Стивен. – Кроме того, лучшего места для ветречи с Сольвейг и Драккен нам не найти. Как только они выходят за стены дворца, за ними постоянно ведется слежка. А на нас с тобой никто даже внимания не обратил.
– А если удача отвернется от нас, когда мы будем уходить? – возразил Дидрик. – И потом…
Наступила полная тишина, поскольку все собравшиеся неожиданно замолчали, и Дидрик закрыл рот, так и не договорив.
Брат Арни снова обратился к богам, перечислив все достоинства Девлина и вверив заботу о его душе господу Хаакону. Стивена пробрал озноб от такого дурного предзнаменования. Нет ничего хуже, чем просить заботы Хаакона для человека, который еще не умер.
Стивена все равно никто бы не послушал. Дидрик, Драккен, Сольвейг, даже глубоко верующий брат Арни были абсолютно убеждены, что Девлина нет в живых. Как, впрочем, и все остальные, пришедшие оплакивать его кончину. Странное сборище: король отсутствовал, несмотря на объявленный им самим всеобщий траур, и это – сразу бросалось в глаза. Многие придворные тоже воздержались от появления на сомнительном мероприятии, опасаясь навлечь на себя гнев монарха. Удивляло появление леди Ингелет, стоящей в первом ряду рядом с капитаном Драккен. Леди Фалда тоже пришла, две дочери поддерживали ее с обеих сторон, чтобы она не упала. Она серьезно болела и выглядела так, словно скоро сама обретет покой под покровительством владыки смерти Хаакона.
Как генералу королевской армии Девлину полагался полный военный эскорт, тем не менее вооруженные силы представляли только маршал Ольварсон и его адъютант, да и они старались держаться поодаль.
И все же часовня не пустовала. Придворные льстецы не захотели проводить Девлина в последний путь, зато нашлось много других, кто с радостью занял их место. В первых рядах Стивен увидел торговца Тирвальда, королевского оружейника мастера Тимо, целительницу госпожу Аланну. Другие лица было трудно рассмотреть, но он обратил внимание, что многие пришли в темно-зеленой форме стражей.
Служба продолжалась, верующие горячо молили богов о проявлении милости, и на мгновение Стивен задумался, молятся ли они о душе Девлина или все же о спасении государства, которое никогда больше не будет прежним. Всего за несколько недель сельваратским дипломатам удалось добиться того, над чем из поколения в поколение безуспешно бились их армии. Они покорили Джорск. Двести лет назад сельваратцам ненадолго удалось вторгнуться на территорию страны, но только для того, чтобы бесславно отступить с многочисленными потерями. Лишь теперь жители Джорска приняли их как братьев, с распростертыми объятиями, гостеприимно распахнув двери.
Стивен не мог не задуматься о действиях Девлина при подобных обстоятельствах. Как бы поступил он? Сумел бы предотвратить случившееся? Будь он в столице, когда объявили о союзе с Сельваратом, засомневался бы он в неожиданной готовности оказать помощь? Когда войска высадились на восточном побережье, приказал бы Девлин отозвать войска из гарнизонов? Или бы он поостерегся, увидев, чем грозит передача власти в руки иностранной армии, которая признает только собственную силу?
Проведи Девлин зиму в Кингсхольме, все могло обернуться совсем иначе. Однако в критический момент он находился в сотнях лиг от столицы в поисках Меча Света. Стивену это казалось непонятным. Он не находил в поведении Избранного никакого смысла. Он всем сердцем верил, что Девлин – избранник богов, посланный на защиту Джорска. Но в минуту опасности Девлин пропал без следа.
Хотелось верить, что Девлин отправился сражаться в одиночку, но даже под влиянием безумия Джеаса он не мог не осознать, что одному человеку не выстоять против армии. Если долг позвал его на восток, Избранный нашел бы способ сообщить о своем решении друзьям. Каждый день, не приносящий новостей, казалось, подтверждал, что он уехал не по собственному желанию.
Значит, произошло одно из двух. Либо Девлина захватили в плен, либо он погиб. Только в смерть друга Стивен верить не хотел.
* * *
– Налей еще, – бросила капитан Драккен, толкнув кубок в направлении Дидрика.Он нахмурился, однако спорить не стал, взял бутылку с вином и плеснул ей еще одну щедрую порцию.
Она сделала большой глоток и критически осмотрела кубок. Серебряные кубки из разных сервизов – плохая замена золотым сосудам, похищенным из храма. Хорошо хоть, что церемониальное вино превосходно. Выдержанное красное мирканское теперь дороже золота в столице. Похоже, боги предпочитают все лучшее приберегать для себя.
Скорбными были лица немногочисленных посетителей хранилища под королевским храмом. Стивен и Дидрик, рискуя попасть в руки стражников, все же решились проникнуть во дворец, где их знала каждая собака. Сольвейг, не проронившая ни слезинки на людях, всхлипывала на плече у брата, оплакивая Девлина. Они сидели рядом, и сестра что-то шептала ему, словно успокаивая. Судя по насупленному виду, Стивену совсем не нравились новости.
Не было никаких сомнений, что Сольвейг пытается убедить брата смириться со смертью Девлина. Стивен упорно отказывался признать неизбежное.
Кто-то, возможно, восхищался твердостью веры Стивена, но капитана Драккен раздражало его глупое упорство. Здравомыслящему человеку очевидно, что Девлина нет в живых. Чтобы убедиться в этом, нет необходимости видеть тело. Король Олафур ни за что бы не решился солгать и объявить Девлина мертвым, если бы не был абсолютно уверен в его кончине.
Драккен сделала еще глоток и мрачно улыбнулась своим мыслям. Может, Стивену заняться созданием нового культа поклонения Избранному, который однажды вернется? Менестрель сочинял бы песни и баллады о великих свершениях Девлина и вселял в других веру, что посланец богов вернется ради их спасения.
Сама Драккен подобных иллюзий не питала. Девлин умер, Рикард – за решеткой, а остальные сторонники Девлина ушли в подполье и скрываются. Весь мир вокруг рушился, а будущее выглядело весьма мрачно. В том, что ее убьют, Драккен уже не сомневалась. У нее еще оставался выбор: дождаться обвинения в измене или самой открыто взглянуть в лицо опасности и выбрать подходящий момент, чтобы умереть достойно.
Она залпом выпила остатки вина и оттолкнула кубок. Он покатился и остановился возле сапога Дидрика. Тот сурово покосился на нее, поднял сосуд и вылил в него остатки вина. Потом осторожно передал его Драккен и без всяких напоминаний достал еще одну бутылку с полки за спиной.
Морвенна не напивалась лет двадцать, с тех пор как перестала считаться новобранцем в страже. Только сегодня она сделала исключение из правила.
Пол под ногами отдавал ледяным холодом – даже прекрасное вино не могло прогнать озноб. Кости ломило – напоминание о приближающейся старости. Она уже немолода для таких глупостей: для сидения на ледяном полу, для секретных встреч в хранилище, как будто негде больше собраться всем вместе.
– Вам всем нужно отправиться в Эскер, – неожиданно заявила она.
– Но… – начал было возражать Стивен.
– Вы должны уехать. Завтра самое подходящее время, – повторила Драккен, прервав Стивена. Она не собиралась выслушивать еще одну пылкую речь о том, как ему просто необходимо остаться и продолжить поиски Девлина.
– А почему в Эскер? – спросила Сольвейг.
Ну вот, хоть один здравомыслящий человек.
– Мы уже потеряли все земли на востоке, скоро придет очередь центральных территорий. Возможно, поселения на северо-западе сумеют выстоять, если начнут готовиться к обороне прямо сейчас. Ваш отец – сильный вождь, его поддержат соседи. Нужно держаться вместе и убедить войска, расквартированные в провинции, подчиняться приказам вашего отца. Только тогда останется шанс на спасение. Хоть надежда и невелика, это лучше, чем сидеть здесь, ожидая неизбежного разгрома.
Дидрик покачал головой.
– Я не оставлю тебя одну и не могу пренебречь долгом. Я все еще офицер стражи.
– Но, оставшись здесь, вы все окончательно погубите! Вас убьют, как только узнают. Пора всерьез подумать о будущем. Вы можете горевать о потерянном, однако обязаны спасти то, что еще осталось.
– А что будет с тобой? Поедешь с нами?
В ответ она отрицательно покачала головой.
– Мое место здесь. Остались незавершенные дела. Я присоединюсь к вам, как только смогу.
Конечно, Драккен лукавила. У нее осталось одно неотложное дело – выступить свидетелем против короля Олафура и обвинить его в убийстве Девлина из Дункейра. Она просто обязана выступить перед всеми придворными, даже зная, что ее сразу же арестуют по обвинению в государственной измене.
Предвидела капитан и последствия своего поступка. Ее будут пытать стражники, которыми она когда-то командовала, а потом казнят. И все же она умрет, сохранив честь и сдержав клятву служить делу справедливости. Возможно, тогда некоторые придворные прислушаются к ее словам и засомневаются в Олафуре. Если достаточно много людей воспротивятся его политике, будет еще не поздно спасти королевство от катастрофы.
Драккен сменила позу, опершись левой рукой на небольшой сверток.
– А это что? – поинтересовался Стивен, явно стараясь перевести разговор в другое русло.
– Вещи Девлина, – ответила она. – Горничная передала их мне после службы. Пожитков немного, тем не менее она посчитала, что кто-то из друзей должен их сохранить.
Стивен подошел к ней и протянул дрожащую руку за свертком. Через мгновение Драккен выпустила вещи из рук. Все имущество было завернуто в шерстяное одеяло, которое, несомненно, раньше лежало на постели Девлина. Длинный и плоский сверток в трех местах перетягивали кожаные ремни. Стивен расстегнул ремни и развернул покрывало. Внутри оказалось несколько безделушек, одежда, в которой Девлин ходил в свободное от службы время. И еще один предмет, который она сразу узнала на ощупь, – большой топор Девлина.
– Топор Избранного, – сообщил всем Стивен, как будто остальные не видели, что перед ними.
– Мы видим, – резко отозвалась капитан.
– Что ж, теперь у нас появились доказательства того, что Девлин был во дворце, – подал голос Дидрик. – Именно их мы так долго искали.
Драккен усмехнулась. Она с самого начала поняла, что держит в руках. Просто чудо, что никто из королевских приспешников не заметил такой важной улики. Однако сейчас ею воспользоваться нельзя. Только не теперь.
– Ну и чем нам поможет топор? Вы со Стивеном – единственные люди, кто может подтвердить, что Девлин брал топор с собой в путешествие в Дункейр. А вы уже под подозрением. Вас арестуют задолго до того, как вы успеете дать показания.
– Но послушай… – снова попытался возразить Стивен.
– Для меня этого доказательства вполне достаточно, однако ни один суд не станет вас слушать.
Стивен был лучшим другом Девлина. Она не позволит ему по глупости распрощаться с жизнью. Да и Дидрик заслужил лучшей награды за верную службу. Только она рискнет собой, чтобы бросить королю в лицо обвинения. Она – капитан стражи и несет полную ответственность за все, что происходит в стенах Кингсхольма.
Послышались тихие голоса и звук шагов на каменных ступенях. Драккен вскочила и схватилась за меч.
– Мы пришли с миром. Я привел друга, – объявил брат Арни. Он отступил и поднял фонарь повыше, чтобы они могли рассмотреть пришедшего. Это был мастер Дренг.
Капитану не хотелось называть мага другом, однако и к своим врагам она бы его тоже не отнесла. Кивнув священнику, она вложила меч в ножны.
– Я должен вернуться к ночной службе, – произнес брат Арни и поднялся в храм по каменной лестнице.
Согласно обычаям, жрец храма обязан провести всю ночь в молитве о душе Избранного. Капитан восприняла это как знак глубины своего падения: использовать священнослужителя в качестве сторожевого пса, мешая ему совершать религиозный обряд, только для того, чтобы они могли чувствовать себя в безопасности.
– Ну, Дренг, пришел позлорадствовать? Пришел напомнить нам, что выиграл пари? – спросила она.
Дренг покачал головой.
– Хотите – верьте, хотите – нет, только я ставил на возвращение Девлина целым и невредимым.
– Тогда ступай сюда и выпей с нами. Дидрик, найди кубок.
– Нет, спасибо, – отказался Дренг, – я пришел в храм отдать дань уважения и предложить вам свои услуги. Мне повезло, что брат Арни знал, где вас найти.
– Что ты можешь для нас сделать? Прогонишь врагов с побережья? А может, наложишь чары на короля Олафура и заставишь его поступать в соответствии со здравым смыслом? Сумеешь воскресить человека из мертвых?
Драккен бросала хлесткие слова одно за другим, понимая, что не только Дренг вызывает в ней злость.
– Нет, зато я могу помочь изменить внешность, создать миражи, чтобы помочь скрыться тем, кто этого желает.
Предложение было стоящее, на такой вариант она даже рассчитывать не могла. Помогая им, Дренг ничего не выигрывал, а рисковал многим.
Дидрик нашел сосуд странной формы, который, видимо, использовался как подсвечник во время пиров в давние времена. Он наполнил его вином и протянул мастеру Дренгу, прежде чем налить всем остальным. Если продолжать в том же темпе, они все будут мертвецки пьяны задолго до рассвета.
– Тост в память о храбром человеке, – сказал Дренг, поднимая свой кубок.
Драккен присоединилась и отпила из своего бокала.
– Ты можешь сделать кое-что еще, – обратился к Дренгу Дидрик. – Ты знаешь заклинания для церемонии Выбора. Мы можем сами назвать Избранного. Сегодня вечером.
Интересно, насколько далеко заведет Дидрика его безумие? Драккен открыла было рот, чтобы возразить, но мастер Дренг опередил ее.
– Нет, этого я как раз сделать не могу. Все заклинания произносятся от имени короля, а он упразднил пост Избранного. Я не могу быть уверен, что заклинания вообще подействуют. Очень велика вероятность, что они просто убьют кандидата.
– Да и что толку занять место Избранного? Без Меча Света его просто объявят самозванцем, и он встретит ту же судьбу, что и Девлин, – добавила Драккен.
Никто не решился оспаривать ее заявление. Она снова уселась на пол, остальные последовали ее примеру. Мастер Дренг съежился на нижней ступеньке. Он отодвинул свой бокал, что было так не похоже на его поведение в прежние годы.
Стивен взял топор и положил себе на колени. Он снял защитное полотно с лезвия и провел пальцем по гравировке.
– Девлин однажды просил меня об одолжении, – заговорил он таким тихим голосом, что ей пришлось наклониться вперед. – В ночь перед дуэлью с Герхардом. Девлин заставил меня поклясться, что, если он погибнет, я уничтожу топор. Он сказал, что оружие проклято.
Странно было это слышать, ведь все знали, что Девлин бережно хранил свое оружие и никогда не расставался с ним. Впрочем, нужно признать, многие из привычек Девлина казались ей странными.
Драккен протянула руку, чтобы взять топор.
– Я прослежу, чтобы его уничтожили, – пообещала она. – Но только после того, как воспользуюсь им как уликой.
Стивен еще сильнее прижал к себе тяжелое оружие.
– Девлин был уверен, что вложил в него душу, когда выковал.
Он перевел взгляд на мастера Дренга.
– Камень Души похитили, но у нас все еще есть топор. Если Девлин все-таки жив, ты должен это почувствовать.
– А если целитель ничего не ответит? – поинтересовалась она.
– Тогда у меня появятся доказательства, что он умер. И я уеду в Эскер. Не потому, что ты меня об этом просишь, а потому, что обещал отцу вернуться и помогать ему, когда Девлина не станет.
Стивен встал и двинулся к мастеру Дренгу. С видимой неохотой тот протянул руку и взял у него топор.
– Никогда прежде не слышал, чтобы живая душа была связана узами с оружием, – заметил Дренг.
– Но попытаться-то ты можешь, – с вызовом сказал Стивен. – Этот долг ты должен отдать.
Дренг положил топор на колени. Остальные окружили его, внимательно следя за каждым движением целителя. Он поднял руки над оружием и на несколько мгновений закрыл глаза. Когда они снова открылись, в них не осталось и тени сомнения.
– Я вызываю Эгила, бога кузнечного дела, который руководил твоим созданием, – начал Дренг. – Его именем я приказываю тебе. Открой нам свои секреты и расскажи о том, кто изготовил тебя. Поведай нам о его судьбе.
Мастер Дренг схватился за рукоятку топора обеими руками.
– Именем Эгила повинуйся мне! – повторил он.
Руки мага начали светиться, словно внутри них горел огонь. Свет прошествовал по ручке топора, потом достиг стального лезвия, которое начало медленно пульсировать красноватым светом, как будто его только что извлекли из раскаленного кузнечного горна.
Стивен коснулся рукой лезвия топора. Но вместо того, чтобы отдернуть руку от раскаленного металла, менестрель улыбнулся.
Драккен тоже дотронулась до оружия и почувствовала, что сталь холодна.
– Как это объяснить? – спросила она.
Маг только головой покачал.
– Я ни за что бы не поверил, если бы не увидел все собственными глазами, – ответил он. – Душа, сплетенная с металлом. Здесь нет такого ощущения магии, как в заклинании на Камне Души, и тем не менее связь есть.
– Так что же это означает?
Мастер Дренг не стал обращать внимания на ее сердитый тон.
– Это значит, что Девлин жив.
10
Девлин спал, и сон его был полон кошмаров. Король Олафур смеялся, наблюдая, как безликий солдат пронзает его, Избранного, мечом. Он лежал на тренировочной площадке, пытаясь дотянуться до ведра с водой, которое находилось вне пределов досягаемости. Колонна стражников прошла, переступив через него и не обратив на пленника никакого внимания. Все тело сотрясалось от мучительной лихорадки, а потом появился сержант Лукас.
– Что, пить хочешь? – спросил он и носком сапога перевернул ведро.
По лицу Девлина бежали слезы, он с отчаянием наблюдал, как драгоценная влага впитывается в грязную землю. И даже плача, почувствовал перемены. Он зло смахнул слезы, и все поплыло перед глазами. Картинка сменилась. Он больше не во внутреннем дворе. Вместо этого перед глазами отливала серебром синева неба, обрамленная зеленью деревьев. В поле зрения появилось чье-то лицо. Девлин хотел заговорить, но язык не слушался. Он тщетно попытался поднять руку и с ужасом понял, что не чувствует своего тела.
«Я умираю», – подумал он и снова погрузился в дурман.
Избранный больше не отличал ночь ото дня, не осознавал, где реальность, а где – сон. Девлин не знал, кто он и что с ним произошло. Оставалась уверенность только в одном: он пленник и должен бежать. Он боролся с безумной яростью пойманного в клетку зверя, однако затуманенный мозг не мог тягаться с тюремщиками.
Время шло, и он не мог сказать, как долго его держат в плену. Пока наконец не наступил тот день, когда он проснулся с ясной головой.
Его зовут Девлин из Дункейра, и он – Избранный. Предатели и враги пленили его и опоили ядовитым зельем. Теперь он вспомнил, как уже приходил в себя и безуспешно пытался бежать. А помимо этого – ничего, только темные образы, которые могли быть как реальностью, так и плодом больного воображения.
Он старался не шевелиться, чтобы сохранить хотя бы то незначительное преимущество, которое у него было. Медленно, украдкой, Девлин начал оценивать обстановку. Запястья отозвались ноющей болью, но не такой сильной, как он предполагал. Не было и чувства голода и жажды, мучивших его в кошмарах.
Теперь он лежал не на качающемся полу повозки, а на мягкой кровати. В воздухе витал пряный аромат сушеных трав, а потом он различил звук воды, переливаемой из кувшина в чашку.
– Можешь не притворяться, – послышался мужской голос. – Я знаю, ты уже не спишь.
Избранный открыл глаза, быстро огляделся и обнаружил, что находится в просторной комнате, которая скорее всего являлась частью дворянского дома. Обитые шелком стены выглядели богато, на полу – дубовый паркет, однако мебели почти не было, только кровать, на которой он лежал, резной стул у камина и длинный стол. На нем стоял кувшин и несколько сосудов поменьше, а также жаровня, полная золы.
Каждое из трех окон закрывала железная решетка. Двери охраняла пара хорошо вооруженных наемников, а у стола стоял мужчина в однотонном шерстяном одеянии. Он взял со стола глиняную чашку, налил что-то в нее из кувшина и отнес варево Девлину.
Пленник приподнялся на локтях. От слабости руки дрожали, однако он смог удержаться в сидячем положении. Он еще раз бегло оглядел охранников, отметив про себя, что, помимо меча за поясом, у каждого был тяжелый железный молот. Оружие необычное, но эффективное. Даже если он сможет удержаться на ногах, шанс застигнуть врасплох и одолеть двух вооруженных бойцов до смешного мал.
Когда мужчина подал ему чашку, Девлин успел рассмотреть на нем серебряный знак целителя. Однако никакие регалии, положенные людям его профессии, не могли успокоить бдительность в присутствии вооруженной охраны.
– Пей, – настойчиво сказал мужчина.
– Не буду, – упрямо ответил Избранный, убедившись, что голос его не подводит.
– Это всего лишь фруктовый сок, – продолжал убеждать мужчина. – Если твой желудок выдержит, можно будет покормить тебя чем-то более питательным.
Пленник сжал губы и дернул плечами. Он не позволит снова опоить себя.
– Упрямый осел! – воскликнул мужчина. Он поднес чашку к губам и осушил ее содержимое несколькими шумными глотками. – Теперь доволен?
Девлин молча наблюдал, как мужчина вернулся к столу и снова наполнил чашку. На сей раз он не стал отказываться от питья.
Желудок Девлина проснулся и тут же дал о себе знать, негодуя на долгую голодовку. Рано или поздно ему придется принять еду и питье, хотя бы для поддержания сил. Кроме того, здравый смысл подсказывал, что тюремщикам незачем вечно держать его одурманенным.
Девлин осторожно сделал глоток. На вкус это действительно оказался сок красного фрукта. Повертев чашку в руках, он с удивлением обнаружил, что на пальце все еще надето кольцо Избранного. Камень на нем остался темным в подтверждение, что напиток безопасен. Пожав плечами, Девлин допил оставшуюся жидкость.
– Кто ты? И зачем привез меня сюда? – спросил он.
– Я мастер Джастин. Что касается причин твоего пребывания здесь, то они мне неизвестны. Мне приказали вылечить тебя, именно это я и сделал.
– Где я? – поинтересовался Девлин, свешивая ноги с кровати.
– Ты сейчас…
– Нет! – прервал его один из наемников.
Избранный посмотрел на него. Ему показалось, что он узнал и стражника, и его напарника. Они, вероятно, находились среди тех, кто помешал ему осуществить побег. Оба стражника носили короткие куртки и кожаные штаны, которые популярны и среди наемных солдат в Джорске, однако собранные в аккуратную косичку темные волосы напоминали прически жителей островов. В то же время речь целителя выдавала в нем выходца из Кингсхольма, да и черты лица явно говорили о том, что он родился и вырос в Джорске.
– Что, пить хочешь? – спросил он и носком сапога перевернул ведро.
По лицу Девлина бежали слезы, он с отчаянием наблюдал, как драгоценная влага впитывается в грязную землю. И даже плача, почувствовал перемены. Он зло смахнул слезы, и все поплыло перед глазами. Картинка сменилась. Он больше не во внутреннем дворе. Вместо этого перед глазами отливала серебром синева неба, обрамленная зеленью деревьев. В поле зрения появилось чье-то лицо. Девлин хотел заговорить, но язык не слушался. Он тщетно попытался поднять руку и с ужасом понял, что не чувствует своего тела.
«Я умираю», – подумал он и снова погрузился в дурман.
Избранный больше не отличал ночь ото дня, не осознавал, где реальность, а где – сон. Девлин не знал, кто он и что с ним произошло. Оставалась уверенность только в одном: он пленник и должен бежать. Он боролся с безумной яростью пойманного в клетку зверя, однако затуманенный мозг не мог тягаться с тюремщиками.
Время шло, и он не мог сказать, как долго его держат в плену. Пока наконец не наступил тот день, когда он проснулся с ясной головой.
Его зовут Девлин из Дункейра, и он – Избранный. Предатели и враги пленили его и опоили ядовитым зельем. Теперь он вспомнил, как уже приходил в себя и безуспешно пытался бежать. А помимо этого – ничего, только темные образы, которые могли быть как реальностью, так и плодом больного воображения.
Он старался не шевелиться, чтобы сохранить хотя бы то незначительное преимущество, которое у него было. Медленно, украдкой, Девлин начал оценивать обстановку. Запястья отозвались ноющей болью, но не такой сильной, как он предполагал. Не было и чувства голода и жажды, мучивших его в кошмарах.
Теперь он лежал не на качающемся полу повозки, а на мягкой кровати. В воздухе витал пряный аромат сушеных трав, а потом он различил звук воды, переливаемой из кувшина в чашку.
– Можешь не притворяться, – послышался мужской голос. – Я знаю, ты уже не спишь.
Избранный открыл глаза, быстро огляделся и обнаружил, что находится в просторной комнате, которая скорее всего являлась частью дворянского дома. Обитые шелком стены выглядели богато, на полу – дубовый паркет, однако мебели почти не было, только кровать, на которой он лежал, резной стул у камина и длинный стол. На нем стоял кувшин и несколько сосудов поменьше, а также жаровня, полная золы.
Каждое из трех окон закрывала железная решетка. Двери охраняла пара хорошо вооруженных наемников, а у стола стоял мужчина в однотонном шерстяном одеянии. Он взял со стола глиняную чашку, налил что-то в нее из кувшина и отнес варево Девлину.
Пленник приподнялся на локтях. От слабости руки дрожали, однако он смог удержаться в сидячем положении. Он еще раз бегло оглядел охранников, отметив про себя, что, помимо меча за поясом, у каждого был тяжелый железный молот. Оружие необычное, но эффективное. Даже если он сможет удержаться на ногах, шанс застигнуть врасплох и одолеть двух вооруженных бойцов до смешного мал.
Когда мужчина подал ему чашку, Девлин успел рассмотреть на нем серебряный знак целителя. Однако никакие регалии, положенные людям его профессии, не могли успокоить бдительность в присутствии вооруженной охраны.
– Пей, – настойчиво сказал мужчина.
– Не буду, – упрямо ответил Избранный, убедившись, что голос его не подводит.
– Это всего лишь фруктовый сок, – продолжал убеждать мужчина. – Если твой желудок выдержит, можно будет покормить тебя чем-то более питательным.
Пленник сжал губы и дернул плечами. Он не позволит снова опоить себя.
– Упрямый осел! – воскликнул мужчина. Он поднес чашку к губам и осушил ее содержимое несколькими шумными глотками. – Теперь доволен?
Девлин молча наблюдал, как мужчина вернулся к столу и снова наполнил чашку. На сей раз он не стал отказываться от питья.
Желудок Девлина проснулся и тут же дал о себе знать, негодуя на долгую голодовку. Рано или поздно ему придется принять еду и питье, хотя бы для поддержания сил. Кроме того, здравый смысл подсказывал, что тюремщикам незачем вечно держать его одурманенным.
Девлин осторожно сделал глоток. На вкус это действительно оказался сок красного фрукта. Повертев чашку в руках, он с удивлением обнаружил, что на пальце все еще надето кольцо Избранного. Камень на нем остался темным в подтверждение, что напиток безопасен. Пожав плечами, Девлин допил оставшуюся жидкость.
– Кто ты? И зачем привез меня сюда? – спросил он.
– Я мастер Джастин. Что касается причин твоего пребывания здесь, то они мне неизвестны. Мне приказали вылечить тебя, именно это я и сделал.
– Где я? – поинтересовался Девлин, свешивая ноги с кровати.
– Ты сейчас…
– Нет! – прервал его один из наемников.
Избранный посмотрел на него. Ему показалось, что он узнал и стражника, и его напарника. Они, вероятно, находились среди тех, кто помешал ему осуществить побег. Оба стражника носили короткие куртки и кожаные штаны, которые популярны и среди наемных солдат в Джорске, однако собранные в аккуратную косичку темные волосы напоминали прически жителей островов. В то же время речь целителя выдавала в нем выходца из Кингсхольма, да и черты лица явно говорили о том, что он родился и вырос в Джорске.