Бридинг Синтия. Мой благородный рыцарь

   – Но зачем? – жалобно протянула Элен. – За ужином вино и так польется рекой.
   – Верно. Но он хочет, чтобы ваши щечки порозовели, когда придет время появиться перед гостями. – Знахарка склонила голову набок. – Сегодня вы бледнее, чем обычно. Вряд ли вам понравится, если король Туриус и королева Формория сочтут вас хилой и вялой, не так ли?
   Дейдре заметила, что лицо Элен стало пепельно-серым. Как можно говорить такие жестокие вещи? А ведь Элен только кажется хрупкой, у нее есть внутренняя сила. Надо помочь ей осознать это. Формория наверняка будет вести себя нагло, но она, Дейдре, будет рядом и не позволит обидеть Элен. Это единственный праздник, которым бедняжка может насладиться.
   Когда они вошли в большой зал, Дейдре затаила дыхание. Здесь все преобразилось; Пол был устлан свежесрезанным тростником, вереском и луговой травой. На стенах висели разноцветные штандарты кланов – в честь собравшихся гостей. Глазам было больно от ярких переливов красного, зеленого и голубого. Штандарт Туриуса – черный медведь в обрамлении созвездия Большой Медведицы на синем поле – располагался на помосте, в дальнем конце зала, рядом со штандартом Ангуса. На нем был изображен красный лев на золотом фоне.
   Столы были сервированы оловянной посудой, а стол для почетных гостей, стоявший на помосте перпендикулярно к остальным, – серебряной и золотой.
   Шествуя вместе с Элен через зал, Дейдре заметила Гилеада. Он был восхитителен в своем темно-синем жилете, белой рубашке и клетчатом тартане, приколотом к левому плечу. Его темные волосы казались почти черными, в свете масляных ламп тонкие черты лица были еще прекраснее. При виде его сам Аполлон пустился бы в бегство на своей огненной колеснице.
   Ей вдруг стало трудно дышать. Как хочется поцеловать его. И… Господи! О да! На нем опять шотландский килт, синий с красным. Дейдре перевела взгляд ниже. Тонкие белые лосины туго обтягивали стройные мускулистые икры. А под килтом…
   Здесь жарко, как в аду, подумала Дейдре. Платье, которое ей дали взаймы, было с короткими рукавами и скромным вырезом, но она буквально видела волны тепла, исходившие от ее тела.
   Гилеад остановился рядом и улыбнулся, его сапфировые глаза, скользнув по груди и шее Дейдре, разожгли пламя чувственности еще сильнее. Он подошел ближе, и она с жадностью вдохнула его запах – дурманящую смесь мыла, чистой кожи и легких духов.
   – Идем. – Гилеад жестом указал ей следовать за ним.
   Он усадил мать рядом с креслом с высокой спинкой, которое предназначаюсь для Ангуса, и подал ей розу, лежавшую на блюде. И тут же нахмурился: на соседнем блюде тоже лежала роза. Это не ускользнуло от внимания Элен.
   – Формория, – прошептала она.
   Лицо Дейдре исказилось от гнева, Какая жестокость! Посадить эту амазонку рядом с бедной леди Элен!
   – Я скоро вернусь, – заявила она, увидев неподалеку от помоста Ангуса.
   Он беседовал с Туриусом. Как и на его сыне, на нем был синий с красным килт. И Дейдре снова поразилась их сходству. Ангусу было уже под пятьдесят, но его тело оставалось подтянутым, ноги – мускулистыми, ничуть не хуже, чем у Гилеада. Нет, сейчас не стоит думать о Гилеаде. Надо довести дело до конца.
   При ее приближении мужчины умолкли. Туриус кивнул и улыбнулся. Он был одет на бретонский манер: штаны из мягкой кожи, красная шерстяная рубаха и золотое ожерелье на груди.
   – Только не говори, что моя жена опять нездорова, – проворчал Ангус.
   Дейдре колебалась. В присутствии Туриуса надо очень осторожно подбирать слова. Он обидится, поняв, что его жену считают грубой и невоспитанной, хотя сомнений нет: она именно такова.
   – Леди Элен здесь, милорд. Но вы правы, ей нездоровится. И я боюсь, она не сможет составить компанию королеве Формории, – продолжала Дейдре, не обращая внимания на удивленные лица мужчин. – Если вы позволите, я все устрою. Позабочусь о леди Элен, а королеву посажу между вами и королем Туриусом. Вы – хозяин, уверена, что такие изменения ее не оскорбят.
   Ангус скривил губы.
   – Моя жена знает, что ты собираешься сделать?
   – Нет. Но уверена: она желает, чтобы королеву развлекали как подобает.
   – Как подобает? Да. Конечно, она желает этого.
   – По-моему, хорошая идея, – вставил Туриус. – Зачем обременять Элен? По правде говоря, временами моя жена бывает слишком уж активной.
   «Готова поклясться, что это так, – подумала Дейдре. – Очень интересно слушать разговоры об оружии, войне и способах убийства!» Она мило улыбнулась.
   – Благодарю вас, милорды.
   Герольд позвал всех к столу. Ангус с ухмылкой усадил Дейдре рядом с Элен.
   – Не волнуйтесь, я позаботилась о том, как рассадить гостей. Сегодня вам не придется слушать рассказы о сражениях, – тихо шепнула она Элен.
   Та бросила на нее ошеломленный взгляд.
   – Что вы сделали?
   Дейдре не успела ответить: рядом с ней сел Гилеад.
   – Простите, но это место королевы Формории. Мы всегда усаживаем короля справа от отца, а королеву – слева от моей матери.
   – Все в порядке, – радостно заявила Дейдре. – Сегодня будет по-другому. Пусть королева Формория докучает своей болтовней лорду Ангусу.
   Элен ахнула и с тихим стоном ухватилась за край стола. Гилеад сжал губы.
   – Вы сделали это без разрешения?
   – О нет! – воскликнула Дейдре, озадаченная выражением его лица. – Я спросила вашего отца. По-моему, ему эта идея пришлась по душе.
   Синие глаза Гилеада потемнели.
   – Еще бы, – пробормотал он.
   Неужели он рассердился? Дейдре не могла понять почему. Ведь она избавила Элен от скучной и противной болтовни о кровопролитиях.
   – Что случилось? – спросила она.
   Ответа не последовало – в зале вдруг воцарилась мертвая тишина. Все как один перестали разговаривать и двигать стульями, смолк звон чаш. Дейдре повернула голову.
   В дверях, прямо напротив помоста, стояла женщина. Нет, не стояла, а царила. Застыв, словно римская статуя, она обозревала зал. Ее вполне можно было бы принять за Диану-охотницу. Высокая, она была одета в простое белое платье. Прекрасные руки оставались обнаженными. Глубокий вырез открывал твердые округлости грудей, тонкую талию подхватывал золотой пояс. Густые вьющиеся волосы цвета пламени ниспадали на плечи и струились по спине золотисто-рыжеватыми блестящими прядями.
   В зеленых, слегка раскосых глазах сверкнула насмешка. На пухлых розовых губах запорхала улыбка, приоткрывшая белые маленькие зубки. Женщина направилась к помосту.
   – Кто?.. – начала было Дейдре, но тут же поняла.
   Это Формория. Только она совсем не похожа на ту тяжеловесную, мужеподобную женщину, какой представляла ее Дейдре. О нет. Формория – само изящество. Скорее богиня, чем воительница.
   Ангус и Туриус вскочили, чтобы подвинуть ей кресло. Формория подошла к мужу и поцеловала его в губы. Потом, к удивлению Дейдре, она повернулась к Ангусу и сделала то же самое, неторопливо проведя пальцами по его волосам. Элен отвела глаза в сторону.
   – Простите, я опоздала, – виновато улыбнулась Формория, обращаясь к гостям. – Надеюсь, из-за меня не задержали ужин.
   – Конечно, нет, – галантно ответил Ангус. – Мы как раз собирались начинать. – Он махнул рукой слугам, которые стояли поодаль с подносами, полными яств. – Несите!
   Пока слуги обносили столы, гости снова принялись болтать. Вскоре стол для почетных гостей уже прогибался под тяжестью блюд с бараниной, олениной и кабаном. Потом принесли копченую сельдь и маринованного угря: вместе с жареными павлином и лебедем, поставили серебряные чаши с дымящимся густым супом, пудинг и теплые лепешки. Под конец появился поднос с яблоками и грушами.
   Дейдре почти не прикоснулась к кушаньям. Элен выглядела утомленной и озабоченной, и Дейдре старалась, хотя и тщетно, отвлечь ее разговорами от возмутительно откровенного флирта, которому предавались сидящие рядом.
   Формория поистине была мастером своего дела. Она непринужденно болтала и звонко смеялась, а мужчины, соревнуясь друг с другом, старались привлечь ее внимание. Она играла ими, словно арфист струнами: положив руку на бедро мужа, внимательно слушала истории, которые рассказывал Ангус. Туриус не мог видеть ее лица, в отличие от Дейдре. Глаза королевы подернулись дымкой, взгляд лениво скользил по губам Ангуса, потом она снова повернулась к супругу. К удивлению Дейдре, Ангусу это, казалось, даже понравилось.
   Она вздохнула. Пир здесь гораздо роскошнее, чем у Хильдеберта. Гостей развлекали жонглеры и арфист, сидевший в углу. Но Дейдре не могла наслаждаться всем этим великолепием, потому что бедной леди Элен приходилось слушать, как ее муж хохочет над остротами Формории.
   Она переключила внимание на арфиста – красивого юношу с золотистыми волосами до плеч. Худощавый, хорошо сложенный, он был чарующе элегантен. Длинные тонкие пальцы перебирали струны, извлекая из них мелодию, которая так и западала в душу. Нежные, печальные звуки чередовались щемяще высокими нотами. И перед глазами Дейдре вставали болота, поросшие вереском, ручьи с небесно-синей водой, бегущие по скалам Шотландии, Казалось, у этой музыки есть душа. Гилеад вернулся к столу.
   – Кто этот арфист? – спросила его Дейдре. Сначала она решила, что вряд ли дождется ответа: он молчал и явно продолжал сердиться. Господи, за что? Она ведь просто хотела помочь. Кто знал, что жена Туриуса не уступает по красоте самой Венере?
   – Это Друстан, – выдавил наконец Гилеад. – Туриус привез его сюда несколько лет назад, а маме понравилась его музыка.
   – Я ее понимаю. Но если он бретонец, то почему остался здесь?
   Гилеад пожал плечами.
   – В то время ему некуда было податься. Туриус воевал на юге, и Друстан спрятался на одном из его кораблей. Оказалось, что дядя застал своего племянника… хм… при весьма компрометирующих обстоятельствах. А Друсу не хотелось расставаться со своей головой.
   Дейдре была заинтригована.
   – Он больше похож на ангела, чем на демона.
   В ответ раздался издевательский смешок.
   – Ага. Девушки всякий раз обманываются на этот счет.
   Дейдре покраснела. Да, она считает, что Друстан играет на арфе, как архангел Гавриил на трубе, но на этом основании не стоит сравнивать ее с пустыми ветреными девчонками.
   – Я имела в виду его музыку. Она словно говорит со мной. Я чувствую запах вереска и травы, тепло солнечных лучей на лице, прохладный ветерок, развевающий волосы… – Дейдре умолкла, заметив, что Гилеад смотрит на нее как-то странно.
   – Да, он талантлив, но скажите спасибо, что сегодня у него хорошее настроение. Иначе вы услышали бы дикую и мрачную мелодию – гнетущую и холодную, как северный ветер, который зимой завывает в горах.
   – В чем же причина его мрачности?
   – В женщинах, – усмехнулся Гилеад. – Вернее, в отсутствии одной из них. С тех пор как Друс объявил, что потерял свою единственную любовь, он не желает спать один в холодной постели.
   «А ты?» – чуть было не спросила Дейдре, но вовремя прикусила язычок. Наконец они с Гилеадом начали разговаривать, и тема разговора ей очень понравилась.
   – Кто же его единственная любовь?
   Гилеад внезапно помрачнел.
   – Жена его дяди. – Он посмотрел на свою мать, потом на отца. Его лицо вдруг исказилось, и он резко встал: – Извините, мне нужно кое-что уладить.
   Дейдре была поражена. Только что Гилеад вел себя так дружелюбно, а в следующее мгновение стал холодным, как вода в горном озере, и ушел куда-то. Усилием воли она переключила внимание на Ангуса. Тот совсем забыл о своей жене, околдованный чарами рыжеволосой красавицы.
   – Хотите уйти? – шепнула Дейдре Элен. – Ужин закончен.
   Действительно, слуги уже уносили блюда, отодвигали столы и скамейки, освобождая место в центре зала.
   – Не могу. Я должна быть рядом с мужем.
   «С мужем, который даже не смотрит на тебя?!» В горле у Дейдре застрял комок. Бедная леди Элен. Неужели она думает, что в ее присутствии мужчины перестанут увиваться вокруг Формории? Или – еще хуже, что при ней Ангус не осмелится на большее? Элен выглядела неважно, но ее лицо было полно решимости, и она намеренно игнорировала Форморию. И тут Дейдре осенило: бедняжка, наверное, побаивается мужа, но все еще любит его!
   Ангус резко поставил свой золотой кубок на стол и махнул рукой волынщикам, которые толпились в углу:
   – Музыка! Начинаем танцы!
   С оттенком неприязни он взглянул на Элен:
   – Не окажете ли честь протанцевать со мной первый танец, женушка?
   – Вы знаете, меня это утомляет, – ответила Элен, слегка покраснев.
   Ангус наклонился к ней:
   – Похоже, последнее время вас утомляет все на свете.
   Дейдре чуть не раскрыла рот от удивления. Любому ясно, что сегодня Элен не до танцев.
   – Вы целый вечер не обращали на нее внимания, почему бы не оставить ее в покое сейчас? – выпалила она.
   Ангус выпрямился, его глаза потемнели, потом он внезапно схватил Дейдре за руку.
   – Нам надо поговорить. Идем-ка потанцуем.
   Дейдре пыталась протестовать, но он держал ее крепко и подталкивал сзади в центр зала.
   – Не умеешь? Так я научу тебя. – Ангус крутанул ее, обвив рукой за талию, и кивнул волынщикам.
   Мелодия была веселой, и вскоре по залу закружился вихрь ярких шотландских юбок и разноцветных платьев. Дейдре один раз споткнулась на повороте, но Ангус умело поддержал ее. Она не могла не признать, что он хороший танцор и не пытается прижать ее к себе поближе. И это прекрасно, потому что Формория, пронесшаяся мимо вместе с Туриусом, одарила их более чем удивленным взглядом. У Дейдре не было ни малейшего желания ссориться с ней. Она уже решила, что сумеет выдержать этот танец до конца, когда Ангус заговорил:
   – Я не позволю тебе критиковать мои отношения с женой.
   – А у вас и нет никаких отношений, – начала было Дейдре и тут же прикусила язык.
   В голосе Ангуса, глухом и ровном, звучал плохо скрытый гнев. Она подняла глаза: его лицо оставалось бесстрастным, но взгляд пронзал насквозь.
   – Поняла, детка?
   Дейлре вздохнула: да, она перешла гранимы дозволенного.
   – Поняла.
   – Хорошо. – Ангус круто развернул ее и разжал руки. – Я оставляю тебя в надежных руках.
   Дейдре чуть не упала в объятия мужчины, которого меньше всего хотела видеть.
   – Наш лэрд уже разогрел тебя как следует? – с ухмылкой спросил Нилл.
   Дейдре попятилась.
   – Я должна прислуживать леди Элен.
   Он вцепился в ее запястье, обхватил за талию и прижал к себе.
   – Оставьте меня! – Дейдре попыталась отбиться от него кулачками.
   – Нет, милочка. Мы будем танцевать. – Нилл похотливо улыбнулся и потащил ее за собой.
   – Я ведь объяснила. Я должна присматривать за матерью Гилеада.
   – Это сделают другие. Глянь! – Он кивнул, указывая на стол, где возле Элен уже сидела Шейла.
   Нилл потерся своими колючими усами о щеку Дейдре, и она в ужасе отшатнулась. Он расхохотался.
   – Нечего стесняться, милая. Мы ведь помолвлены.
   – Вовсе нет! – Дейдре тщетно пыталась освободиться, но в результате только споткнулась на повороте. Нилл поймал ее и прижал к себе еще крепче.
   – А вот и да. Ангус дал согласие.
   – Пусть сам и выходит замуж! – взорвалась Дейдре. – А я не собираюсь это делать!
   Глаза Нилла сузились, и он сильнее сдавил ее руку. Дейдре охнула. Еще немного, и кости затрещат.
   – Отпустите.
   – Нет, не отпущу. – Он злобно ухмыльнулся. – Ты обручишься со мной.
   – Никогда!
   Нилл принялся выкручивать ее запястье. Дейдре прикусила губу, чтобы не закричать от боли. Завтра на руке будет синяк. Она в отчаянии огляделась по сторонам в поисках защитника. Ангус, позабыв обо всем на свете, танцевал с Форморией. Гилеад сидел рядом с матерью, а Джанет, повиснув на его руке, с обожанием смотрела на юного красавца.
   Проклятие! Ни одного благородного рыцаря поблизости! Похоже, старый маг сыграл с ней злую шутку, оставив книгу. Ее определенно надо спасать. И чем раньше, тем лучше.
   Дейдре выдавила из себя улыбку, надеясь, что Нилл ослабит хватку, а то кости не выдержат. Ее уловка сработала. Дейдре слегка повернула кисть, проверяя, цела ли она.
   – Ангус сказал мне, что вы сын короля Эйре. Я уверена: многие женщины будут счастливы выйти за вас. Женщины, которые охотно будут подчиняться вам.
   Нилл приподнял брови, на его лице промелькнула жестокая улыбка.
   – Ага. Их много. Даже больше, чем нужно. Но я хочу тебя.
   Дейдре стиснула зубы. Это уже скучно.
   – Почему?
   Нилл наклонился поближе, и она, почувствовав отвратительный запах спиртного, с трудом удержалась от гримасы. Если бы он еще хоть немного разжал пальцы…
   – Потому что мне нравится усмирять норовистых лошадок. Прошлой ночью ты сопротивлялась, а сегодня утром я завелся, увидев, как ты стреляешь из лука. Ты сумеешь согреть мою постель.
   – У меня нет никакого желания согревать твою постель! – прохрипела Дейдре: Нилл чуть не открутил ей руку.
   – Да неужели? Ангус уговорил меня не ложиться с собой в постель до Лугнасада, но он не запрещал мне целовать свою невесту.
   Усы Нилла уже терлись о ее щеку, он пытался добраться до ее губ.
   – Прекратите! Оставьте меня!
   – Ты слышал, что сказала леди.
   «Гилеад, – с облегчением подумала Дейдре. – Мой рыцарь все-таки пришел». Нилл разжал пальцы и уставился на Гилеада своими поросячьими глазками.
   – Осторожнее, парень. Ты уже второй раз встаешь между мной и женщиной, которую я хочу.
   Гилеад не шелохнулся. Их взгляды скрестились.
   – Не думаю, что даме все это по душе. – Он повернулся к Дейдре: – Вы хотите танцевать с этим человеком?
   Она молча покачала головой. Голос вернулся к ней не сразу.
   – Мне… мне нужно подышать свежим воздухом.
   – Позвольте мне сопровождать вас. – Гилеад взял ее под руку.
   От прикосновения его теплых сильных пальцев к Дейдре вернулось ощущение покоя и уверенности.
   – Спасибо, – промолвила она, когда они вышли во двор. От вечернего воздуха веяло прохладой.
   – Похоже, вы не слишком хорошо провели время, – улыбнулся Гилеад.
   Дейдре невольно вздрогнула. Мягко сказано!
   – Вам холодно? – Не дожидаясь ответа, он снял накидку и накинул ей на плечи.
   Чистый, пряный аромат наполнил ее ноздри, стало уютно и тепло.
   – Хотите, прогуляемся по крепостным стенам? В такую ясную ночь вид оттуда прекрасный.
   Дейдре кивнула. Они поднялись по лестнице и встали возле парапета, положив руки между зубцами. Полная восходящая луна заливала просторы серебристым светом. Внизу белела извилистая дорога, а за ней шла тропинка, ведущая к той самой достопамятной поляне, на которой вчера горел костер. Дейдре вдохнула ночной воздух, напоенный ароматом сосны. Сидевший на башне филин бесшумно сорвался с места и пролетел мимо.
   – Как здесь спокойно, – промолвила Дейдре.
   – Да, – отозвался Гилеад, глядя вдаль. – Но боюсь, так будет недолго, если появится Фергус.
   – Ваш отец упоминал о нем. Он очень могущественный?
   Глаза Гилеада сверкнули, как сапфиры, в ночном мраке.
   – Отец получил сведения от наших разведчиков, что Фергус собирает войско. Значит, скоро он выступит в поход. Вероятнее всего, этим летом. Вот почему Туриус здесь. Несколько лет назад ему удалось очистить леса Каледонии от саксов. Войско предано ему больше, чем моему отцу: Туриус оставил солдатам их земли. Й он знает, где лучше залечь в засаду, где спрятать оружие, разбить бивак. – На лице Гилеада промелькнула ироничная улыбка. – Из-за жадности шотландцев нам пришлось заключить союз с бретонским королем.
   – И его королевой, – тихо добавила Дейдре.
   – Его королева, – с горечью ответил Гилеад, – может легко развязать еще одну войну.
   – Почему? Из-за того, что она флиртует?
   Но Туриус, кажется, воспринимает это как должное.
   Дейдре наблюдала за ними довольно внимательно. Ангус и Формория не пытались скрыть свои чувства, а Туриус словно ничего не замечал.
   – Туриус ценит жену как искусного воина, и союз с ее отцом для него важнее, чем… ну, другие вещи.
   Дейдре широко раскрыла глаза от удивления.
   – Она и в самом деле сражается?
   Трудно представить, как изящная, женственная Формория натягивает лук или поднимает меч.
   – Её внешность обманчива. В седле она сидит как влитая, а в бою на мечах – ловка и увертлива, как кошка. Ее тонкие ручки выкованы из железа. – Гилеад нахмурился. – Во всяком случае, так говорит мой отец.
   – Но ведь вашего отца интересуют не только эти ее качества? – спросила Дейдре после некоторых колебаний.
   – Да. – Гилеад стиснул кулаки и ударил ими о стену. – Их тянет друг к другу, как молнию к металлу. Один раз я попытался поговорить с отцом, но он сказал, что это не мое дело, и оттаскал за ухо, чтобы я понял его лучше. С тех пор я просто стараюсь держать их подальше друг от друга по возможности.
   – А я все испортила, поменяв места. Мне так жаль, – тихо сказала Дейдре со слезами в голосе. – Сколько времени это продолжается?
   Бедняжка Элен! Давно ли она узнала об измене?
   – Целую вечность. Задолго до моего рождения отец и Формория должны были пожениться, но ничего не получилось.
   Дейдре удивленно заморгала. Гилеад – почти ее ровесник. Двадцать пять лет, а то и больше – огромный срок для связи с замужней женщиной.
   – Что произошло?
   Гилеад вздохнул.
   – Земли короля Габрана, ее отца, находятся к югу от земель Фергуса и к северу от Адрианова вала. Отец Туриуса, Эмброуз, правил большей частью северной Британии. Чтобы сдержать натиск Фергуса, Габрану нужна была помощь бретонцев, но он опасался, что Эмброуз присвоит его земли, и пошел на сделку. Решил выдать замуж дочь за сына бретонского короля. Это никого не обрадовало, потому что у Туриуса были виды на одну языческую жрицу. Но ничего не поделаешь…
   Дейдре задумалась. Вот почему Ангус не стал слушать ее возражений по поводу помолвки с Ниллом. Он сам потерял свою любовь. А она-то недоумевала, почему он женился на Элен. Ведь у них так мало общего! Она дотронулась до руки Гилеада.
   – Бедная ваша мать. Она знает?
   Гилеад прерывисто вздохнул, сжал ее пальцы, и волны тепла вновь омыли ее тело.
   – Она ничего не знала. Много лет. Я только удивлялся, почему отец так часто ездит к Туриусу. Он встречался с Форморией, но у него хватало здравого смысла не приводить ее сюда. Думаю, сейчас мать все понимает, хотя я стараюсь уберечь ее, как могу. – Гилеад отвернулся, вглядываясь в ночной мрак. – Эти визиты тяжелы для нее, особенно с тех пор, как она стала плохо себя чувствовать.
   – Она всегда была такая… болезненная?
   – Нет. Мать с детства была хрупкой, но, когда я был ребенком, она любила смеяться и играть со мной в догони-мою-тень.
   Трудно представить Элен, полную энергии, бегущую, подняв юбки, за своим сыном по залитой солнцем лужайке, чтобы успеть наступить на его тень.
   – Что с ней произошло? – с участием спросила Дейдре.
   – Около двух лет назад у нас начались стычки с саксами, потом армия Туриуса очистила от них леса. А теперь другие варвары угрожают восточному побережью. Отец решил воспользоваться помощью Туриуса, чтобы сдержать их натиск. И воинственная королева всегда сопровождала мужа. Весьма кстати. Вскоре после этого мать заболела.
   Дейдре нахмурилась. Конечно, Элен пала духом, узнав, что происходит, но эта болезнь подтачивала ее тело, а не душу.
   – Может быть, Формория что-то сделала? Обидела ее?
   – Нет. По крайней мере, мне ничего об этом не известно. Ее знахарка дала матери какое-то снадобье, и ее силы быстро восстановились, боль в суставах прошла.
   – Брина? – уточнила Дейдре, вспомнив о настое, который Элен давали по утрам. – Она служит Туриусу, почему же осталась здесь?
   – Брина не любит Британию, говорит, что в душе она шотландка. Поэтому и попросила остаться с нами. – Гилеад пожал плечами. – Наш врач умер за день до их отъезда, и отец согласился. Она оправдала наши надежды. – Его пальцы сплелись с пальцами Дейдре. – Думаю, ваши отношения с мамой сложатся хорошо. Вы ей нравитесь.
   От этого дружеского прикосновения кровь побежала быстрее. Как приятно… Его мать. Он говорит о своей матери с ней, а это что-нибудь да значит.
   – Мне тоже нравится леди Элен, и я буду стараться оградить ее от встреч с Форморией. Как вы думаете, она здесь надолго?
   Гилеад вздохнул, машинально выводя пальцем узоры на руке своей спутницы, отчего в ее бедрах бешено запульсировала кровь.
   – Надеюсь, ненадолго. Утром соберутся члены клана. Нилл мне надоел. Противно смотреть, как он пристает к вам.
   Нилл. Дейдре совсем позабыла о нем, разговаривая с Гилеадом. Нет, надо любым способом заставить Ангуса понять, что она не выйдет замуж за такого человека.
   Гилеад ухватил ее за подбородок и развернул к себе лицом.
   – Что такое? Вы сразу помрачнели.
   Дейдре не хотелось портить эту минуту. Нет, не сейчас, когда он смотрит на нее такими глазами, а от его пальцев исходят волны чувственности и растекаются по всему телу.
   – Ничего, пустяки.
   Он наклонился, внимательно заглядывая в глаза. Господи, ее ноги сейчас превратятся в дрожащее желе.
   – Расскажите мне, – мягко попросил Гилеад. Любая девушка утонула бы в темно-синей глубине его глаз. Они гипнотизировали ее, и она погружалась все глубже… глубже. Дейдре вздохнула.
   – Ваш отец хочет, чтобы я вышла замуж за Нилла.
   – Что? – От удивления Гилеад резко выпрямился и выпустил ее руку. – Почему?
   Ну вот и все. Близости как не бывало. Черт бы подрал этого Нилла! Будь он проклят!