Страница:
Джарвис вышел из душа, растирая волосы полотенцем.
— Славно. Настоящие римские термы.
— А вы там бывали?
— Еще успеем побывать. Рим впереди.
— Везет же некоторым, — пожаловался Стив Парри. — А мой саквояж с умывальными принадлежностями остался в машине по ту сторону моста.
Джарвис расплылся в улыбке:
— «Ноблесс оближ», как говорят французы — положение обязывает. Всякая должность, помимо ответственности, имеет свои привилегии. Так-то, детектив-сержант.
Как будто в подтверждение этих слов, Парри поднес ему чашку кофе, в свою очередь сделав вид, что пьет из воображаемой чашки.
— Надеюсь, вы довольны, ваша светлость. Джарвис уже был готов ответить в том же духе, когда по мобильнику Парри раздался звонок.
— Да, Нил. …Нет, он не может, только из душа. Да, все в порядке, просто волосы не высохли, и трубка будет «утоплена»…
Он лукаво посмотрел на Джарвиса, но улыбка на лице Парри тут же растаяла, внезапно сменившись паникой.
— …Что? Не отключайся, сейчас передам.
Зажав рукой микрофон, он растерянно забормотал:
— Шеф, похоже, у нас новые проблемы. Прямо у Нила на глазах двое избили Портера.
Джарвис выхватил у него трубку:
— Нил, ну-ка, в деталях, что там стряслось?
Он выслушал рассказ Нила Уайта внимательно, как свидетельские показания, и, подумав, спросил:
— А номера переписали? Давайте их сюда, мы факсом перешлем в Лондон из этого офиса. Терри предоставь мне.
Отключившись, он посмотрел на Фабио, ожидавшего в стороне:
— Вы можете связаться со своими ребятами, чтобы они понаблюдали за нашей четверкой?
Фабио кивнул:
— Само собой.
Вытащив рацию из кармана, он собирался связаться со своими, но был остановлен Джарвисом.
— Они могут вытащить оттуда нашего человека на некоторое время?
Итальянец казался смущенным.
— Но зачем?
— Нам надо поговорить с ним и выяснить, как он и не узнал ли чего.
Фабио снова понимающе кивнул и поднял рацию.
— Кто это будет?
Джарвис метнул взор в Стива Парри и затем сказал:
— Вот уж не ошибетесь. Единственное черное лицо на стоянке.
— Внимание, парни. Старина Билл.
Хоки кивнул вправо, и Портер повернул голову, увидев, что две машины итальянской полиции, праздно стоявшие на другом конце стоянки, пробираются вдоль рядов припаркованной техники. Он тут же заметил, что люди в машинах сосредоточили взоры на них троих и, судя по направлению машин, двигались наперехват.
— Осторожно, ребята, не дергайтесь. Портер выпрямился, делая сверхчеловеческую попытку не подавать виду, что он не может опираться на ногу, но тут вспомнил про разорванные на колене джинсы и инстинктивно пригнулся, закрывая окровавленные лохмотья. Фитчет тут же подхватил его под локоть, решив, что напарник падает. Он был напряжен. Слишком напряжен. Подтверждая его опасения, обе машины остановились напротив. Из них вышло четверо полицейских. Некоторое время они молча разглядывали всех троих, и затем один из них надел солнцезащитные очки и направился к ним. Он кивнул на Портера:
— Что случилось?
— Упал, играл в футбол.
— Не похоже. Вижу, была драка.
— Какая драка? Что вы, офицер, я просто играл в футбол, честное слово…
Полисмен постоял некоторое время, постукивая по ладони длинной черной дубинкой. Вид у этого сукина сына был угрожающий, и Портер кожей почувствовал, как напряглись Хоки и Фитчет, готовые прийти на помощь. Это странным образом успокаивало. Как будто друзья у него, агента под прикрытием, остались уже только по эту сторону. Во всяком случае, за границей эти ребята были ему отчего-то ближе и роднее, чем вся итальянская полиция. Несмотря на случившееся.
Полисмен вдруг снял очки, и тут же, как только он это сделал, напряжение спало и улетучилось. Наверное, оттого, что теперь они видели его глаза. Теперь перед ними был просто парень, которому приходится выполнять обязанности полицейского.
— Нога совсем плохо? — на ломаном английском спросил итальянец.
Все трое уставились на торчавшее из лохмотьев окровавленное колено.
Портер сделал шаг назад, замахав руками:
— Нет, что вы, все в порядке, не беспокойтесь. Но полисмен уже приблизился и взял его за руку.
— Нет, вы пойти с нами, показать вас… кхм, как это? — Он с рассеянной улыбкой вспоминал забытое слово: — Доктору, да? Тут недалеко, за мостом.
Портер оглянулся на Хоки, который стрельнул взглядом по двум полицейским машинам, оценивая силы и решая, удастся ли отбить его.
— Ладно, Терри, иди с ними, только скажи, чтобы поскорее доставили обратно.
Хоки покровительственно похлопал его по плечу и развернулся в обратную сторону.
— Я съезжу с ним, — сказал Фитчет, следуя за Терри. — Чтобы они его не задерживали.
Полисмен на миг уставился на него непонимающим взором, и тут Портер стал врубаться, что происходит.
— Все в порядке, — сказал он, стараясь не выдать волнения голосом. — Все в полном порядке.
Он заметил одобряющий кивок итальянского полисмена, который повел их к машинам. Вскоре они уже выезжали со стоянки в сторону моста и развязки. Хоки посмотрел им вслед и затем присоединился к остальным.
Джарвис передал Терри Портеру чашку кофе, виновато улыбаясь. Ну и видик был у агента. Грязный, небритый, он сидел на столе с закатанной штаниной джинсов, между тем как Нил Уайт, присевший рядом на корточках, обрабатывал рану.
— Жаль, что у меня не было камеры. Хорошие бы снимки получились. Атака на папарацци. В совокупности с расовой дискриминацией.
Все рассмеялись, лишь Джарвис ограничился улыбкой. Он не предусмотрел таких сложностей для агента и теперь чувствовал вину.
— Слушай, Терри, если дело совсем птах, выходи из игры. Ты и так много сделал. Не стоит рисковать.
Портер посмотрел на него и ухмыльнулся в ответ, сверкнув белыми негритянскими зубами. Он знал, что на деле кроется за этими словами.
Джарвис хочет перенести бремя ответственности с себя на него. Теперь ему требуется добровольное согласие Портера на дальнейшее участие в операции.
Портер покачал головой и сделал глоток кофе.
— Даже не думайте об этом. Зря, что ли, перлись в такую даль, чтобы все бросить в последний момент? Я не выйду из игры. Во всяком случае пока.
Джарвис благодарно кивнул и заулыбался. Он оглянулся на Фитчета, который прислонился к стене возле двери.
— Сам-то как? В порядке?
Фитчет только хмыкнул и скрестил руки на груди.
Тем временем Нил Уайт закончил и встал, любуясь своей работой. Колено было плотно обмотано белым бинтом, повязка сидела идеально, но на черной ноге Портера белый бинт смотрелся довольно забавно. Негр встал и выпрямился.
— Еще несколько таких повязок — и я стану похож на пианино.
Колено по-прежнему ныло, но уже слабее. Он несколько раз попробовал опереться на ногу и остался доволен. Сев на стол, он стал откатывать джинсы.
— Слушайте, шеф, мне в самом деле нечего пока вам сказать. К нему не подступиться.
Джарвис тяжело вздохнул, на секунду закрыв глаза.
— И что скажешь? Портер пожал плечами:
— Похоже, они действительно собираются подраться, как он и говорил с самого начала. Затевается крупная потасовка, ну, это как всегда.
Джарвис прошелся по комнате, затем вскинул глаза на Фитчета:
— Ну?
— Что — ну?
— А ты как думаешь?
Фитчет пожал плечами в своей манере: «отвяжитесь от меня».
— По-моему, я уже не раз говорил: в Дублине хватило двадцати заводил. Здесь собрались тридцать восемь, и многие из них мечтают о реванше за девяносто седьмой год. Вот и соображайте.
И он снова откинулся к стенке и уставился в потолок.
— И еще должен предупредить, шеф, — забубнил Портер, — благодаря этому умнику теперь они все знают мое настоящее имя.
— Что? Как ты мог? — ахнул Джарвис. — Ты соображаешь, что делаешь, парень?
Фитчет пожал плечами.
— А что такое? — откликнулся он, не отрываясь от потолка.
Джарвис еще секунду не сводил с него пронзительного взора, затем только тряхнул головой и обратился к Фабио.
— Вот видите, дружище. На данный момент срабатывает версия с публичными беспорядками. Правда, цель всего этого пока непонятна.
Фабио оттолкнулся от стены и подошел ближе, заглядывая Портеру в глаза.
— С вами все в порядке? Портер кивнул.
— Собираетесь вернуться?
Снова последовал кивок, в этот раз уже не такой скорый.
— И вы?
Он повернулся к Фитчету, который опять только пожал плечами и закурил сигарету.
— А у меня есть выбор?
Итальянец глубоко вздохнул и выпрямился во весь свой короткий рост.
— В таком случае сейчас мои люди отвезут вас на место. Но как только вам удастся что-либо узнать, немедленно выходите из игры. Положение становится опасным.
Портер спрыгнул со стола и скривился от боли, которой откликнулась нога.
— Со мной все будет в порядке, не беспокойтесь.
Фабио кивнул и повернулся к факсу, который внезапно ожил, выпуская из себя тонкий лист бумаги. Мельком взглянув, он призывно махнул рукой Вильямсу, показывая, что это для него, и взял трубку.
— Позвоню начальству… И вам, Пол, по-моему, тоже следует это сделать. С этого момента, что бы ни случилось, решения принимаем мы. Теперь начинается наша операция.
ГЛАВА 16
— Славно. Настоящие римские термы.
— А вы там бывали?
— Еще успеем побывать. Рим впереди.
— Везет же некоторым, — пожаловался Стив Парри. — А мой саквояж с умывальными принадлежностями остался в машине по ту сторону моста.
Джарвис расплылся в улыбке:
— «Ноблесс оближ», как говорят французы — положение обязывает. Всякая должность, помимо ответственности, имеет свои привилегии. Так-то, детектив-сержант.
Как будто в подтверждение этих слов, Парри поднес ему чашку кофе, в свою очередь сделав вид, что пьет из воображаемой чашки.
— Надеюсь, вы довольны, ваша светлость. Джарвис уже был готов ответить в том же духе, когда по мобильнику Парри раздался звонок.
— Да, Нил. …Нет, он не может, только из душа. Да, все в порядке, просто волосы не высохли, и трубка будет «утоплена»…
Он лукаво посмотрел на Джарвиса, но улыбка на лице Парри тут же растаяла, внезапно сменившись паникой.
— …Что? Не отключайся, сейчас передам.
Зажав рукой микрофон, он растерянно забормотал:
— Шеф, похоже, у нас новые проблемы. Прямо у Нила на глазах двое избили Портера.
Джарвис выхватил у него трубку:
— Нил, ну-ка, в деталях, что там стряслось?
Он выслушал рассказ Нила Уайта внимательно, как свидетельские показания, и, подумав, спросил:
— А номера переписали? Давайте их сюда, мы факсом перешлем в Лондон из этого офиса. Терри предоставь мне.
Отключившись, он посмотрел на Фабио, ожидавшего в стороне:
— Вы можете связаться со своими ребятами, чтобы они понаблюдали за нашей четверкой?
Фабио кивнул:
— Само собой.
Вытащив рацию из кармана, он собирался связаться со своими, но был остановлен Джарвисом.
— Они могут вытащить оттуда нашего человека на некоторое время?
Итальянец казался смущенным.
— Но зачем?
— Нам надо поговорить с ним и выяснить, как он и не узнал ли чего.
Фабио снова понимающе кивнул и поднял рацию.
— Кто это будет?
Джарвис метнул взор в Стива Парри и затем сказал:
— Вот уж не ошибетесь. Единственное черное лицо на стоянке.
— Внимание, парни. Старина Билл.
Хоки кивнул вправо, и Портер повернул голову, увидев, что две машины итальянской полиции, праздно стоявшие на другом конце стоянки, пробираются вдоль рядов припаркованной техники. Он тут же заметил, что люди в машинах сосредоточили взоры на них троих и, судя по направлению машин, двигались наперехват.
— Осторожно, ребята, не дергайтесь. Портер выпрямился, делая сверхчеловеческую попытку не подавать виду, что он не может опираться на ногу, но тут вспомнил про разорванные на колене джинсы и инстинктивно пригнулся, закрывая окровавленные лохмотья. Фитчет тут же подхватил его под локоть, решив, что напарник падает. Он был напряжен. Слишком напряжен. Подтверждая его опасения, обе машины остановились напротив. Из них вышло четверо полицейских. Некоторое время они молча разглядывали всех троих, и затем один из них надел солнцезащитные очки и направился к ним. Он кивнул на Портера:
— Что случилось?
— Упал, играл в футбол.
— Не похоже. Вижу, была драка.
— Какая драка? Что вы, офицер, я просто играл в футбол, честное слово…
Полисмен постоял некоторое время, постукивая по ладони длинной черной дубинкой. Вид у этого сукина сына был угрожающий, и Портер кожей почувствовал, как напряглись Хоки и Фитчет, готовые прийти на помощь. Это странным образом успокаивало. Как будто друзья у него, агента под прикрытием, остались уже только по эту сторону. Во всяком случае, за границей эти ребята были ему отчего-то ближе и роднее, чем вся итальянская полиция. Несмотря на случившееся.
Полисмен вдруг снял очки, и тут же, как только он это сделал, напряжение спало и улетучилось. Наверное, оттого, что теперь они видели его глаза. Теперь перед ними был просто парень, которому приходится выполнять обязанности полицейского.
— Нога совсем плохо? — на ломаном английском спросил итальянец.
Все трое уставились на торчавшее из лохмотьев окровавленное колено.
Портер сделал шаг назад, замахав руками:
— Нет, что вы, все в порядке, не беспокойтесь. Но полисмен уже приблизился и взял его за руку.
— Нет, вы пойти с нами, показать вас… кхм, как это? — Он с рассеянной улыбкой вспоминал забытое слово: — Доктору, да? Тут недалеко, за мостом.
Портер оглянулся на Хоки, который стрельнул взглядом по двум полицейским машинам, оценивая силы и решая, удастся ли отбить его.
— Ладно, Терри, иди с ними, только скажи, чтобы поскорее доставили обратно.
Хоки покровительственно похлопал его по плечу и развернулся в обратную сторону.
— Я съезжу с ним, — сказал Фитчет, следуя за Терри. — Чтобы они его не задерживали.
Полисмен на миг уставился на него непонимающим взором, и тут Портер стал врубаться, что происходит.
— Все в порядке, — сказал он, стараясь не выдать волнения голосом. — Все в полном порядке.
Он заметил одобряющий кивок итальянского полисмена, который повел их к машинам. Вскоре они уже выезжали со стоянки в сторону моста и развязки. Хоки посмотрел им вслед и затем присоединился к остальным.
Джарвис передал Терри Портеру чашку кофе, виновато улыбаясь. Ну и видик был у агента. Грязный, небритый, он сидел на столе с закатанной штаниной джинсов, между тем как Нил Уайт, присевший рядом на корточках, обрабатывал рану.
— Жаль, что у меня не было камеры. Хорошие бы снимки получились. Атака на папарацци. В совокупности с расовой дискриминацией.
Все рассмеялись, лишь Джарвис ограничился улыбкой. Он не предусмотрел таких сложностей для агента и теперь чувствовал вину.
— Слушай, Терри, если дело совсем птах, выходи из игры. Ты и так много сделал. Не стоит рисковать.
Портер посмотрел на него и ухмыльнулся в ответ, сверкнув белыми негритянскими зубами. Он знал, что на деле кроется за этими словами.
Джарвис хочет перенести бремя ответственности с себя на него. Теперь ему требуется добровольное согласие Портера на дальнейшее участие в операции.
Портер покачал головой и сделал глоток кофе.
— Даже не думайте об этом. Зря, что ли, перлись в такую даль, чтобы все бросить в последний момент? Я не выйду из игры. Во всяком случае пока.
Джарвис благодарно кивнул и заулыбался. Он оглянулся на Фитчета, который прислонился к стене возле двери.
— Сам-то как? В порядке?
Фитчет только хмыкнул и скрестил руки на груди.
Тем временем Нил Уайт закончил и встал, любуясь своей работой. Колено было плотно обмотано белым бинтом, повязка сидела идеально, но на черной ноге Портера белый бинт смотрелся довольно забавно. Негр встал и выпрямился.
— Еще несколько таких повязок — и я стану похож на пианино.
Колено по-прежнему ныло, но уже слабее. Он несколько раз попробовал опереться на ногу и остался доволен. Сев на стол, он стал откатывать джинсы.
— Слушайте, шеф, мне в самом деле нечего пока вам сказать. К нему не подступиться.
Джарвис тяжело вздохнул, на секунду закрыв глаза.
— И что скажешь? Портер пожал плечами:
— Похоже, они действительно собираются подраться, как он и говорил с самого начала. Затевается крупная потасовка, ну, это как всегда.
Джарвис прошелся по комнате, затем вскинул глаза на Фитчета:
— Ну?
— Что — ну?
— А ты как думаешь?
Фитчет пожал плечами в своей манере: «отвяжитесь от меня».
— По-моему, я уже не раз говорил: в Дублине хватило двадцати заводил. Здесь собрались тридцать восемь, и многие из них мечтают о реванше за девяносто седьмой год. Вот и соображайте.
И он снова откинулся к стенке и уставился в потолок.
— И еще должен предупредить, шеф, — забубнил Портер, — благодаря этому умнику теперь они все знают мое настоящее имя.
— Что? Как ты мог? — ахнул Джарвис. — Ты соображаешь, что делаешь, парень?
Фитчет пожал плечами.
— А что такое? — откликнулся он, не отрываясь от потолка.
Джарвис еще секунду не сводил с него пронзительного взора, затем только тряхнул головой и обратился к Фабио.
— Вот видите, дружище. На данный момент срабатывает версия с публичными беспорядками. Правда, цель всего этого пока непонятна.
Фабио оттолкнулся от стены и подошел ближе, заглядывая Портеру в глаза.
— С вами все в порядке? Портер кивнул.
— Собираетесь вернуться?
Снова последовал кивок, в этот раз уже не такой скорый.
— И вы?
Он повернулся к Фитчету, который опять только пожал плечами и закурил сигарету.
— А у меня есть выбор?
Итальянец глубоко вздохнул и выпрямился во весь свой короткий рост.
— В таком случае сейчас мои люди отвезут вас на место. Но как только вам удастся что-либо узнать, немедленно выходите из игры. Положение становится опасным.
Портер спрыгнул со стола и скривился от боли, которой откликнулась нога.
— Со мной все будет в порядке, не беспокойтесь.
Фабио кивнул и повернулся к факсу, который внезапно ожил, выпуская из себя тонкий лист бумаги. Мельком взглянув, он призывно махнул рукой Вильямсу, показывая, что это для него, и взял трубку.
— Позвоню начальству… И вам, Пол, по-моему, тоже следует это сделать. С этого момента, что бы ни случилось, решения принимаем мы. Теперь начинается наша операция.
ГЛАВА 16
Вторник, 26 октября, 18.00
Терри Портер вылез следом за Гарри Фитчетом из патрульной машины и, не поблагодарив водителя, хлопнув дверью, захромал по стоянке к припаркованному «лексусу». Почти тут же неизвестно откуда перед ними вынырнули Хоки и Билли Эванс, с чрезвычайно озабоченным видом.
— Порядок? — коротко бросил Эванс.
— Да, замазали чем-то и наложили повязку. Чертовы итальяшки, там только один понимает по-английски.
Эванс лишь на мгновение задержал на нем взгляд и затем усмехнулся:
— А ты в порядке, Фитч? Тот неторопливо кивнул:
— По-моему, я весь пропах пиццей и чесноком.
Эванс достал пачку сигарет, угощая всех. Прикурив, они на миг замерли, но тут Эванс взял Фитчета за локоть и отвел в сторону. Портер отметил это краем глаза и уже двинулся вместе с Хоки к машинам, когда крик Эванса заставил его обернуться.
Хоки тут же сграбастал его:
— Не наше дело, сынок. Они сами разберутся. Он отвел Портера и усадил в «лексус».
— Темнеет, Терри. Скоро двинем.
— Куда?
Хоки посмотрел на него сверху вниз и усмехнулся:
— Скоро узнаешь.
Джарвис сердито расхаживал по небольшой комнатке с прижатой к уху мобилкой и длинной распечаткой факса в другой руке.
— Слушайте, шеф, я просто не знаю. Похоже, я ошибался. Версия с наркотиками пока не подтверждается. Из того, что известно на данный момент, а это, честно говоря, не так много, завтра вечером должно что-то случиться. Вы понимаете, шеф? Я имею в виду нечто вроде повторения Дублина. Если не хуже.
Внезапно он остановился и посмотрел на Фила Вильямса, единственного присутствующего в комнате. Остальные ушли следом за Портером и помогали Фабио наблюдать за участком автостоянки.
— Он добровольно захотел вернуться, и к тому же итальянцы сейчас не спускают с них глаз. Если что-то случится… Какая ошибка, шеф, — какая здесь может быть ошибка? Он там единственный черный парень.
Джарвис плюхнулся в кресло и положил голову на стол, на скрещенные перед собой руки. Глаза его остановились на Вильямсе, невольном свидетеле происходящего. Молодой человек поднес к виску воображаемый пистолет и нажал на спусковой крючок.
Джарвис безрадостно встретил эту пантомиму.
— Шеф, только прикажите, и я его вытащу оттуда, чего бы это ни стоило.
Последовала долгая пауза.
— Понял, шеф, я подожду.
Джарвис закрыл телефон и сунул в карман.
— Что за гадство, — простонал он, — все только и думают о прикрытии собственной задницы.
Откинувшись на спинку стула, он растер лицо.
— Стоит только захотеть — пожалуйста! Мы вытащим оттуда Терри. Хорошо еще, итальянцы просили пока не отстранять нашу группу от операции, им сейчас нужна помощь. И Терри пока единственный, кто может что-то выяснить.
Он хлопнул по коленям и, встав, направился на кухню.
— Мне нужен кофеин.
— Ну, и что происходит сейчас? Джарвис оглянулся на Вильямса через плечо, наливая кофе.
— Да ничего… пока. Главный не может… или не хочет принимать решение. Выжидает. И тогда уже решение станет неотложным… И, кто знает, может быть, запоздалым.
Он взял чашку и опустился на стул.
— Знаешь, я сам бы не пожелал очутиться сейчас на месте Терри, и уж точно не позволю остаться ему там ни секунды лишней. Даже Эванс этого не стоит.
Некоторое время они сидели, молча смотря друг на друга, затем Вильямс встал, взял пришедший факс и стал изучать его содержание.
— И все же не вижу, что тут такого, что могло… Джарвис посмотрел на него, не отрывая чашку ото рта:
— Что ты не понимаешь?
— Получается, из тех машин на стоянке как минимум семнадцать зарегистрированы на Эванса, верно?
Джарвис кивнул.
— Но какой смысл пользоваться машинами, по которым мы можем вычислить его на обратном пути? Он бы еще маячки на них поставил, чтобы итальянская полиция издалека узнавала маршруты передвижения английских футбольных хулс.
— Ну так и что? Что, Вильямс, не темни! — нетерпеливо хлопнул по бедру Джарвис.
— К тому же вы видели, что это за тачки? Не какой-нибудь хлам или «ведра с гайками». Сплошные «БМВ», «мерседесы» и тому подобное. Вот чего я не понимаю.
— А, думаешь, я понимаю? — взорвался Джарвис. Он вскочил с места, подошел к Вильямсу и вырвал у него факс. Заглянув туда, он внезапно поднял на Вильямса слегка недоуменный взгляд:
— А что, если мы ищем черную кошку в темной комнате?
— То есть?
— Что, если мы ищем то, чего не существует на самом деле?
Он отдал Вильямсу факс и мрачно глотнул кофе.
— Что, если все, что Эванс говорил Фитчету — правда, и он на самом деле просто оплатил этот набег на город, чтобы поразвлечься, встряхнуть здесь все как следует, включая местную полицию и затем по-быстрому вернуться домой? То есть то же самое, чем они занимались в Дублине. А за организованное хулиганство нам вряд ли удастся кого-нибудь привлечь к ответственности.
Вильямс воззрился на лист факса, который он держал перед собой, и только пожал плечами. Джарвис продолжил свое хождение по тесной комнатенке.
— Вот, значит, почему они воспользовались машинами из его личного гаража. Он знает свои машины, двигатели у них надежные, так что проблем в дороге не будет — быстренько смотались туда-сюда — и все.
Отставив чашку, он стал расхаживать широкими шагами, напоминая заключенного в тесной одноместной камере, совершающего ежедневный моцион. При этом он разговаривал по большей части с самим собой, поскольку Вильямс лишь стоял, наблюдая, как детектив-инспектор борется за создание новой идеи, которая придаст операции совершенно иное направление.
— Не забывай, он ведь фактически завербовал всех этих парней. Он знает их по именам, во всяком случае большинство из них, и, если у него появятся сомнения насчет кого-либо… короче, Терри бы уже там не было.
Джарвис наконец остановился и обернулся к Вильямсу в ожидании ответа.
— Но там полно парней с авторитетом, не просто уличных бойцов, а стратегов, командиров тех, кто по праву называются «топ-боями», вожаками, — сказал он, щелкнув пальцами. — Судя по тому, что рассказывал Фабио, у нас здесь нет даже возможности воспользоваться камерами наблюдения, никаких улик, никаких свидетелей… так что это будет им только на руку.
Он возобновил свою прогулку, уставившись взглядом в пол и размышляя.
— Сукин сын, вероятно, ему даже на ум не приходило, что мы можем положить на него глаз.
Подойдя к столу, он снова завладел чашкой и с недовольным видом опустился на стул.
— Да, как ни грустно, приходится признать, что мы облаивали не то дерево. — Он сделал глоток. — Мы все пытаемся его расшифровать, а он между тем сдал нам в руки все карты. Никаких наркотиков не было и в помине. Цель этой поездки — завтрашний матч. И все случится завтра вечером и продолжится ночью.
Вильямс посмотрел на него и недоверчиво покачал головой.
— Тогда я лучше передам это Фабио, — сказал он, складывая лист факса и засовывая его в карман. — Теперь им каждая мелочь пригодится.
Джарвис взглянул на Вильямса, как будто его здесь не было, и усмехнулся:
— То, что он и хотел. Теперь ведь это «его операция».
Гарри Фитчет вихрем пронесся по стоянке и ударил кулаком по крыше «лексуса».
— Сука! — рявкнул он, после чего извлек и сердито прикурил сигарету. Хоки подмигнул Портеру и отошел, оставив того сидеть в машине, выставив ноги наружу.
— Что стряслось?
Фитчет замотал головой, не поднимая глаз.
— Он начинает меня доставать… возомнил себя хрен знает кем, слова ему не скажи, задница. — Он уставился куда-то в сторону, яростно дымя сигаретой.
Портер посмотрел в пол:
— Так что там случилось?
— Через двадцать минут за нами приедет автобус, и едем на сбор в какой-то городской бар. Там будут пиво, жратва и дальнейшие инструкции.
Портер кивнул:
— И что тогда?
— А я, на хер, знаю? Наверное, опять сюда и по машинам. Готовиться к завтрашнему дню.
Он отвернулся и облокотился на автомобиль, но Портер сграбастал его, разворачивая лицом к себе:
— А теперь расскажи мне, что там было на самом деле!
Сердитым голосом он пытался подавить страх, назревающий внутри, в нижней части живота.
Фитчет попытался отвернуться, не смотреть в лицо негру, но, так как он был слишком близко, не получилось.
— Говорят, скоро начнутся дела. Так что смотри, осторожнее, — неохотно выдавил он.
— Что значит — осторожнее?
Двое мужчин буравили друг друга взглядами.
— Тебе совсем мозги отжарили или как? Портер схватил его за воротник, привлекая к себе:
— Эй, ты, что там темнишь?
Фитчет перехватил его руку и впихнул его обратно в салон. Он не на шутку разозлился, и в глазах его пылала уже ничем не прикрытая ярость. Портер отступил: ему приходилось видеть, что бывает, когда Фитчет выходит из себя — за пару последних лет он достаточно навидался подобных зрелищ и набрался опыта в этой области.
Оглянувшись и убедившись, что их никто не услышит, Фитчет прошипел:
— Слушай, придурок, ты единственный чернокожий среди самой крутой банды хулс, какая только собиралась за всю историю футбола. Если ты хочешь знать все, то слушай: это тебе не футбольные фанаты с флажками и ракетами. Нам нужен не футбол, а драка и поножовщина. Они тебя чикнут, даже не думая. Так что лучше держись подальше и помни — за ними не заржавеет. Здесь никого не предупреждают дважды.
Он снова осмотрелся по сторонам и надвинулся ближе, тыча Портеру пальцем в грудь:
— Билли допытывался, стану ли я прикрывать тебя, если они начнут, и я, не знаю зачем, сказал, что стану. Но если они узнают, что ты коппер, то ни тебя, ни меня уже ничто не спасет, тем более здесь, на чужой территории, где если что — концы в воду. Домой мы вернемся только в ящиках. И то если удастся собрать какие-нибудь куски.
Он сверкнул напоследок глазами и отступил, снова озираясь.
Портер минуту не сводил с него глаз и затем переместился в салон, лихорадочно соображая. Случалось ему попадать в безвыходные ситуации, но такого еще не было. Он был совершенно один и к тому же влип, похоже, по уши. Да, конечно, Джарвис и остальные были рядом, но что толку?
В это время на другом конце стоянки кто-то стал распевать футбольную речевку. Портер выбрался из машины и встал рядом с Фитчетом, высматривая, что там происходит.
— Не сдаемся — не сдаемся — не сдаемся — ИРА!
Все ясно. Гимн ультраправых. Он невольно покосился в сторону двух патрульных машин, по-прежнему дежуривших у выезда со стоянки. Несмотря на колено, у него есть шанс — даже несмотря на больное колено, он успеет добежать до них за минуту. И всё позади. Пошли они на хер: этот Джарвис, Фитчет и все остальные. Прежде всего надо беспокоиться о себе. Он и так уже сделал достаточно (хотя, если говорить правду, никакой пользы пока его участие в этом деле никому не принесло).
Положив руку Фитчету на плечо, он повернул его к себе.
— Гарри, я выхожу из игры.
— Что? Ты чего?
— Катись оно все… Слишком опасно, я сматываюсь. Предчувствия меня не обманывают.
Фитчет вцепился в лацкан его куртки:
— Ах ты, сука, сдрейфил — а как же теперь я? Ты меня бросаешь им на растерзание?
Портер покачал головой:
— Нет, ты тоже сваливаешь, вместе со мной. Уходим только вместе. Джарвис сейчас по ту сторону моста, и мы можем…
И тут он почувствовал внезапный рывок — налитые кровью глаза и хриплое дыхание Фитчета оказались совсем рядом.
— Ну, нет. Никуда ты не уйдешь, ублюдок. Во всяком случае сейчас. Только попробуй — и я сам с тобой разделаюсь!
В этот момент звук приближающихся шагов вывел их из оцепенения. Они повернули головы.
Приближались двое. Как и большинству в этой компании, им было примерно под тридцать, парни довольно накачанные и одетые в дорогие шмотки. Пижоны. Их наглость и спесь, можно сказать, выступали впереди них на десять футов. Портер видел этих ребят впервые, а вот Фитчету они, пожалуй, были знакомы. Он выпустил куртку Портера и подтолкнул его к машине, после чего обернулся к ним.
— Ну-ну, — начал один, тот, что повыше ростом, — любовная размолвка?
Фитчет выпрямился им навстречу, а Портер отодвинулся от «лексуса», к которому он только что был прижат, вставая рядом с Фитчетом.
— Кого мы видим? Терри, ты помнишь эту парочку? Это же из той самой фирмы, которую мы отоварили в Лондоне на позапрошлой неделе. Как же она там называлась, подзабыл… «Ориэнт»? Или «Брентфорд»? Портер, а ты умеешь ухаживать за девочками?
Он пожал плечами, жест, приглашающий залетных поведать самим, кто они такие. Каким ветром занесло этих залетных?
— Слушай, а может, это «рейнджеры»? — продолжал недоумевать Фитчет. — Ах, нет, нет, ну конечно, вспомнил! — И он щелкнул пальцами, расплываясь в улыбке: — «Челси»! Конечно же, «Челси». Ну и как ваш топ-бой? Поправляется? Глазки не болят?
Тот, что покрупнее, двинулся вперед:
— Ты не ошибся. Мы самые. А ты тот языкастый брамми из «Глобуса»? Да еще в этот раз с ручной обезьяной.
Портер видел перед собой затылок Фитчета. Трудно было словами передать перемены, происходившие в нем. Лишь несколько секунд назад они думали о том, как выжить, — но теперь перед ним был вновь тот Фитчет — заводила, лидер, боец. Таким, каким он помнил его в сотне переделок, в которые они попадали. Это был не осведомитель Джарвиса. Это был опасный, очень опасный человек, от которого можно было ждать чего угодно. Голос его был обманчиво тих и невозмутим. Он смерил глазами стоявших перед ним людей и, неторопливо покачивая головой, продолжал:
— Не знаю, Терри, придется, наверное, поговорить об этом с Эвансом. Он заверял меня, что в эту поездку отправятся только лидеры. Тогда откуда взялись эти двое? Иначе бы они не сбежали от нас.
Он чуть повернул голову, будто оглядываясь, не спуская глаз с неожиданных визитеров. Он был готов ко всему.
— Если бы Билли предупредил заранее, что мы будем торчать здесь с этими молокососами, я бы и не почесался ехать сюда.
Два стоявших напротив парня расхохотались.
— Да, — вымолвил один, — за что мне нравятся северные — так это за их чувство юмора. Все остальное можно спокойно сливать.
Фитчет огрызнулся в ответ:
— Поэтому мы и любим потрепать кокни. Это самое веселое занятие на свете.
Теперь заржали все трое, и лондонец ростом повыше поднял на него указательный палец:
— Присматривай за спиной, сынок. Мы твои должники, так что скоро рассчитаемся, дай срок. А ты, — ткнул он этим же пальцем в стоявшего за Фитчетом Портера, — вообще зря появился здесь. Но мы скоро твою ошибку исправим.
Фитчет двинулся вперед:
— Так чего оттягивать? Я всегда готов пойти навстречу…
Но двое уже развернулись, без слов уходя в ночь. Несколько секунд Фитчет смотрел им вслед и наконец повернулся к Портеру:
— Теперь понял?
Портер снова вцепился в него:
— Слушай, еще не поздно, надо сматываться. .. это займет всего пару минут и…
Фитчет посмотрел на него с брезгливой гримасой:
— Слушай, ты, меня от тебя блевать тянет. Думаешь, теперь я уйду отсюда? Чтобы потом эти чмыри говорили, что я струсил? Хрена лысого я им доставлю такое удовольствие! Я никогда не бегал от месилова и толпы, и уж теперь не побегу точно.
Портер сердито оттолкнул его:
— Ну и хрен с тобой. Пропадай как знаешь. Он сунулся на заднее сиденье за своей сумкой, но лишь только нагнулся, как ощутил пинок ботинком в больное колено. От боли Портер не сдержал крика. Издав громкий стон, он упал лицом вперед.
— Сукин ты сын! — завопил он, хватаясь за руль и подтягивая себя вперед. — Ты что делаешь?
Фитчет стоял над ним с пылавшим от гнева лицом.
— Я же сказал, ты никуда отсюда не уйдешь. Оглянувшись, он убедился, что никто не заметил того, что произошло между ними, и улыбнулся:
— Да и автобус уже прибыл. Так что пора ехать на вечеринку.
Двое вышли из небольшого кирпичного домика и направились к «воксхолл-вектре».
Терри Портер вылез следом за Гарри Фитчетом из патрульной машины и, не поблагодарив водителя, хлопнув дверью, захромал по стоянке к припаркованному «лексусу». Почти тут же неизвестно откуда перед ними вынырнули Хоки и Билли Эванс, с чрезвычайно озабоченным видом.
— Порядок? — коротко бросил Эванс.
— Да, замазали чем-то и наложили повязку. Чертовы итальяшки, там только один понимает по-английски.
Эванс лишь на мгновение задержал на нем взгляд и затем усмехнулся:
— А ты в порядке, Фитч? Тот неторопливо кивнул:
— По-моему, я весь пропах пиццей и чесноком.
Эванс достал пачку сигарет, угощая всех. Прикурив, они на миг замерли, но тут Эванс взял Фитчета за локоть и отвел в сторону. Портер отметил это краем глаза и уже двинулся вместе с Хоки к машинам, когда крик Эванса заставил его обернуться.
Хоки тут же сграбастал его:
— Не наше дело, сынок. Они сами разберутся. Он отвел Портера и усадил в «лексус».
— Темнеет, Терри. Скоро двинем.
— Куда?
Хоки посмотрел на него сверху вниз и усмехнулся:
— Скоро узнаешь.
Джарвис сердито расхаживал по небольшой комнатке с прижатой к уху мобилкой и длинной распечаткой факса в другой руке.
— Слушайте, шеф, я просто не знаю. Похоже, я ошибался. Версия с наркотиками пока не подтверждается. Из того, что известно на данный момент, а это, честно говоря, не так много, завтра вечером должно что-то случиться. Вы понимаете, шеф? Я имею в виду нечто вроде повторения Дублина. Если не хуже.
Внезапно он остановился и посмотрел на Фила Вильямса, единственного присутствующего в комнате. Остальные ушли следом за Портером и помогали Фабио наблюдать за участком автостоянки.
— Он добровольно захотел вернуться, и к тому же итальянцы сейчас не спускают с них глаз. Если что-то случится… Какая ошибка, шеф, — какая здесь может быть ошибка? Он там единственный черный парень.
Джарвис плюхнулся в кресло и положил голову на стол, на скрещенные перед собой руки. Глаза его остановились на Вильямсе, невольном свидетеле происходящего. Молодой человек поднес к виску воображаемый пистолет и нажал на спусковой крючок.
Джарвис безрадостно встретил эту пантомиму.
— Шеф, только прикажите, и я его вытащу оттуда, чего бы это ни стоило.
Последовала долгая пауза.
— Понял, шеф, я подожду.
Джарвис закрыл телефон и сунул в карман.
— Что за гадство, — простонал он, — все только и думают о прикрытии собственной задницы.
Откинувшись на спинку стула, он растер лицо.
— Стоит только захотеть — пожалуйста! Мы вытащим оттуда Терри. Хорошо еще, итальянцы просили пока не отстранять нашу группу от операции, им сейчас нужна помощь. И Терри пока единственный, кто может что-то выяснить.
Он хлопнул по коленям и, встав, направился на кухню.
— Мне нужен кофеин.
— Ну, и что происходит сейчас? Джарвис оглянулся на Вильямса через плечо, наливая кофе.
— Да ничего… пока. Главный не может… или не хочет принимать решение. Выжидает. И тогда уже решение станет неотложным… И, кто знает, может быть, запоздалым.
Он взял чашку и опустился на стул.
— Знаешь, я сам бы не пожелал очутиться сейчас на месте Терри, и уж точно не позволю остаться ему там ни секунды лишней. Даже Эванс этого не стоит.
Некоторое время они сидели, молча смотря друг на друга, затем Вильямс встал, взял пришедший факс и стал изучать его содержание.
— И все же не вижу, что тут такого, что могло… Джарвис посмотрел на него, не отрывая чашку ото рта:
— Что ты не понимаешь?
— Получается, из тех машин на стоянке как минимум семнадцать зарегистрированы на Эванса, верно?
Джарвис кивнул.
— Но какой смысл пользоваться машинами, по которым мы можем вычислить его на обратном пути? Он бы еще маячки на них поставил, чтобы итальянская полиция издалека узнавала маршруты передвижения английских футбольных хулс.
— Ну так и что? Что, Вильямс, не темни! — нетерпеливо хлопнул по бедру Джарвис.
— К тому же вы видели, что это за тачки? Не какой-нибудь хлам или «ведра с гайками». Сплошные «БМВ», «мерседесы» и тому подобное. Вот чего я не понимаю.
— А, думаешь, я понимаю? — взорвался Джарвис. Он вскочил с места, подошел к Вильямсу и вырвал у него факс. Заглянув туда, он внезапно поднял на Вильямса слегка недоуменный взгляд:
— А что, если мы ищем черную кошку в темной комнате?
— То есть?
— Что, если мы ищем то, чего не существует на самом деле?
Он отдал Вильямсу факс и мрачно глотнул кофе.
— Что, если все, что Эванс говорил Фитчету — правда, и он на самом деле просто оплатил этот набег на город, чтобы поразвлечься, встряхнуть здесь все как следует, включая местную полицию и затем по-быстрому вернуться домой? То есть то же самое, чем они занимались в Дублине. А за организованное хулиганство нам вряд ли удастся кого-нибудь привлечь к ответственности.
Вильямс воззрился на лист факса, который он держал перед собой, и только пожал плечами. Джарвис продолжил свое хождение по тесной комнатенке.
— Вот, значит, почему они воспользовались машинами из его личного гаража. Он знает свои машины, двигатели у них надежные, так что проблем в дороге не будет — быстренько смотались туда-сюда — и все.
Отставив чашку, он стал расхаживать широкими шагами, напоминая заключенного в тесной одноместной камере, совершающего ежедневный моцион. При этом он разговаривал по большей части с самим собой, поскольку Вильямс лишь стоял, наблюдая, как детектив-инспектор борется за создание новой идеи, которая придаст операции совершенно иное направление.
— Не забывай, он ведь фактически завербовал всех этих парней. Он знает их по именам, во всяком случае большинство из них, и, если у него появятся сомнения насчет кого-либо… короче, Терри бы уже там не было.
Джарвис наконец остановился и обернулся к Вильямсу в ожидании ответа.
— Но там полно парней с авторитетом, не просто уличных бойцов, а стратегов, командиров тех, кто по праву называются «топ-боями», вожаками, — сказал он, щелкнув пальцами. — Судя по тому, что рассказывал Фабио, у нас здесь нет даже возможности воспользоваться камерами наблюдения, никаких улик, никаких свидетелей… так что это будет им только на руку.
Он возобновил свою прогулку, уставившись взглядом в пол и размышляя.
— Сукин сын, вероятно, ему даже на ум не приходило, что мы можем положить на него глаз.
Подойдя к столу, он снова завладел чашкой и с недовольным видом опустился на стул.
— Да, как ни грустно, приходится признать, что мы облаивали не то дерево. — Он сделал глоток. — Мы все пытаемся его расшифровать, а он между тем сдал нам в руки все карты. Никаких наркотиков не было и в помине. Цель этой поездки — завтрашний матч. И все случится завтра вечером и продолжится ночью.
Вильямс посмотрел на него и недоверчиво покачал головой.
— Тогда я лучше передам это Фабио, — сказал он, складывая лист факса и засовывая его в карман. — Теперь им каждая мелочь пригодится.
Джарвис взглянул на Вильямса, как будто его здесь не было, и усмехнулся:
— То, что он и хотел. Теперь ведь это «его операция».
Гарри Фитчет вихрем пронесся по стоянке и ударил кулаком по крыше «лексуса».
— Сука! — рявкнул он, после чего извлек и сердито прикурил сигарету. Хоки подмигнул Портеру и отошел, оставив того сидеть в машине, выставив ноги наружу.
— Что стряслось?
Фитчет замотал головой, не поднимая глаз.
— Он начинает меня доставать… возомнил себя хрен знает кем, слова ему не скажи, задница. — Он уставился куда-то в сторону, яростно дымя сигаретой.
Портер посмотрел в пол:
— Так что там случилось?
— Через двадцать минут за нами приедет автобус, и едем на сбор в какой-то городской бар. Там будут пиво, жратва и дальнейшие инструкции.
Портер кивнул:
— И что тогда?
— А я, на хер, знаю? Наверное, опять сюда и по машинам. Готовиться к завтрашнему дню.
Он отвернулся и облокотился на автомобиль, но Портер сграбастал его, разворачивая лицом к себе:
— А теперь расскажи мне, что там было на самом деле!
Сердитым голосом он пытался подавить страх, назревающий внутри, в нижней части живота.
Фитчет попытался отвернуться, не смотреть в лицо негру, но, так как он был слишком близко, не получилось.
— Говорят, скоро начнутся дела. Так что смотри, осторожнее, — неохотно выдавил он.
— Что значит — осторожнее?
Двое мужчин буравили друг друга взглядами.
— Тебе совсем мозги отжарили или как? Портер схватил его за воротник, привлекая к себе:
— Эй, ты, что там темнишь?
Фитчет перехватил его руку и впихнул его обратно в салон. Он не на шутку разозлился, и в глазах его пылала уже ничем не прикрытая ярость. Портер отступил: ему приходилось видеть, что бывает, когда Фитчет выходит из себя — за пару последних лет он достаточно навидался подобных зрелищ и набрался опыта в этой области.
Оглянувшись и убедившись, что их никто не услышит, Фитчет прошипел:
— Слушай, придурок, ты единственный чернокожий среди самой крутой банды хулс, какая только собиралась за всю историю футбола. Если ты хочешь знать все, то слушай: это тебе не футбольные фанаты с флажками и ракетами. Нам нужен не футбол, а драка и поножовщина. Они тебя чикнут, даже не думая. Так что лучше держись подальше и помни — за ними не заржавеет. Здесь никого не предупреждают дважды.
Он снова осмотрелся по сторонам и надвинулся ближе, тыча Портеру пальцем в грудь:
— Билли допытывался, стану ли я прикрывать тебя, если они начнут, и я, не знаю зачем, сказал, что стану. Но если они узнают, что ты коппер, то ни тебя, ни меня уже ничто не спасет, тем более здесь, на чужой территории, где если что — концы в воду. Домой мы вернемся только в ящиках. И то если удастся собрать какие-нибудь куски.
Он сверкнул напоследок глазами и отступил, снова озираясь.
Портер минуту не сводил с него глаз и затем переместился в салон, лихорадочно соображая. Случалось ему попадать в безвыходные ситуации, но такого еще не было. Он был совершенно один и к тому же влип, похоже, по уши. Да, конечно, Джарвис и остальные были рядом, но что толку?
В это время на другом конце стоянки кто-то стал распевать футбольную речевку. Портер выбрался из машины и встал рядом с Фитчетом, высматривая, что там происходит.
— Не сдаемся — не сдаемся — не сдаемся — ИРА!
Все ясно. Гимн ультраправых. Он невольно покосился в сторону двух патрульных машин, по-прежнему дежуривших у выезда со стоянки. Несмотря на колено, у него есть шанс — даже несмотря на больное колено, он успеет добежать до них за минуту. И всё позади. Пошли они на хер: этот Джарвис, Фитчет и все остальные. Прежде всего надо беспокоиться о себе. Он и так уже сделал достаточно (хотя, если говорить правду, никакой пользы пока его участие в этом деле никому не принесло).
Положив руку Фитчету на плечо, он повернул его к себе.
— Гарри, я выхожу из игры.
— Что? Ты чего?
— Катись оно все… Слишком опасно, я сматываюсь. Предчувствия меня не обманывают.
Фитчет вцепился в лацкан его куртки:
— Ах ты, сука, сдрейфил — а как же теперь я? Ты меня бросаешь им на растерзание?
Портер покачал головой:
— Нет, ты тоже сваливаешь, вместе со мной. Уходим только вместе. Джарвис сейчас по ту сторону моста, и мы можем…
И тут он почувствовал внезапный рывок — налитые кровью глаза и хриплое дыхание Фитчета оказались совсем рядом.
— Ну, нет. Никуда ты не уйдешь, ублюдок. Во всяком случае сейчас. Только попробуй — и я сам с тобой разделаюсь!
В этот момент звук приближающихся шагов вывел их из оцепенения. Они повернули головы.
Приближались двое. Как и большинству в этой компании, им было примерно под тридцать, парни довольно накачанные и одетые в дорогие шмотки. Пижоны. Их наглость и спесь, можно сказать, выступали впереди них на десять футов. Портер видел этих ребят впервые, а вот Фитчету они, пожалуй, были знакомы. Он выпустил куртку Портера и подтолкнул его к машине, после чего обернулся к ним.
— Ну-ну, — начал один, тот, что повыше ростом, — любовная размолвка?
Фитчет выпрямился им навстречу, а Портер отодвинулся от «лексуса», к которому он только что был прижат, вставая рядом с Фитчетом.
— Кого мы видим? Терри, ты помнишь эту парочку? Это же из той самой фирмы, которую мы отоварили в Лондоне на позапрошлой неделе. Как же она там называлась, подзабыл… «Ориэнт»? Или «Брентфорд»? Портер, а ты умеешь ухаживать за девочками?
Он пожал плечами, жест, приглашающий залетных поведать самим, кто они такие. Каким ветром занесло этих залетных?
— Слушай, а может, это «рейнджеры»? — продолжал недоумевать Фитчет. — Ах, нет, нет, ну конечно, вспомнил! — И он щелкнул пальцами, расплываясь в улыбке: — «Челси»! Конечно же, «Челси». Ну и как ваш топ-бой? Поправляется? Глазки не болят?
Тот, что покрупнее, двинулся вперед:
— Ты не ошибся. Мы самые. А ты тот языкастый брамми из «Глобуса»? Да еще в этот раз с ручной обезьяной.
Портер видел перед собой затылок Фитчета. Трудно было словами передать перемены, происходившие в нем. Лишь несколько секунд назад они думали о том, как выжить, — но теперь перед ним был вновь тот Фитчет — заводила, лидер, боец. Таким, каким он помнил его в сотне переделок, в которые они попадали. Это был не осведомитель Джарвиса. Это был опасный, очень опасный человек, от которого можно было ждать чего угодно. Голос его был обманчиво тих и невозмутим. Он смерил глазами стоявших перед ним людей и, неторопливо покачивая головой, продолжал:
— Не знаю, Терри, придется, наверное, поговорить об этом с Эвансом. Он заверял меня, что в эту поездку отправятся только лидеры. Тогда откуда взялись эти двое? Иначе бы они не сбежали от нас.
Он чуть повернул голову, будто оглядываясь, не спуская глаз с неожиданных визитеров. Он был готов ко всему.
— Если бы Билли предупредил заранее, что мы будем торчать здесь с этими молокососами, я бы и не почесался ехать сюда.
Два стоявших напротив парня расхохотались.
— Да, — вымолвил один, — за что мне нравятся северные — так это за их чувство юмора. Все остальное можно спокойно сливать.
Фитчет огрызнулся в ответ:
— Поэтому мы и любим потрепать кокни. Это самое веселое занятие на свете.
Теперь заржали все трое, и лондонец ростом повыше поднял на него указательный палец:
— Присматривай за спиной, сынок. Мы твои должники, так что скоро рассчитаемся, дай срок. А ты, — ткнул он этим же пальцем в стоявшего за Фитчетом Портера, — вообще зря появился здесь. Но мы скоро твою ошибку исправим.
Фитчет двинулся вперед:
— Так чего оттягивать? Я всегда готов пойти навстречу…
Но двое уже развернулись, без слов уходя в ночь. Несколько секунд Фитчет смотрел им вслед и наконец повернулся к Портеру:
— Теперь понял?
Портер снова вцепился в него:
— Слушай, еще не поздно, надо сматываться. .. это займет всего пару минут и…
Фитчет посмотрел на него с брезгливой гримасой:
— Слушай, ты, меня от тебя блевать тянет. Думаешь, теперь я уйду отсюда? Чтобы потом эти чмыри говорили, что я струсил? Хрена лысого я им доставлю такое удовольствие! Я никогда не бегал от месилова и толпы, и уж теперь не побегу точно.
Портер сердито оттолкнул его:
— Ну и хрен с тобой. Пропадай как знаешь. Он сунулся на заднее сиденье за своей сумкой, но лишь только нагнулся, как ощутил пинок ботинком в больное колено. От боли Портер не сдержал крика. Издав громкий стон, он упал лицом вперед.
— Сукин ты сын! — завопил он, хватаясь за руль и подтягивая себя вперед. — Ты что делаешь?
Фитчет стоял над ним с пылавшим от гнева лицом.
— Я же сказал, ты никуда отсюда не уйдешь. Оглянувшись, он убедился, что никто не заметил того, что произошло между ними, и улыбнулся:
— Да и автобус уже прибыл. Так что пора ехать на вечеринку.
Двое вышли из небольшого кирпичного домика и направились к «воксхолл-вектре».