Страница:
— Знаешь что, — ответил он. — Я прикрою их, если ты поедешь со мной.
Микки помедлил, прежде чем ответить. Но голос его прозвучал еще более жизнерадостно.
— Хорошо. Где встретимся?
Билли сидел на пассажирском месте в «БМВ» Микки и смотрел в темноту. Ему было скучно до умопомрачения.
В первых нескольких пабах он действительно испытал некоторый прилив энергии, ощутив, как пульсирует кровь, когда хозяева достают свои деньги. Однако его возбуждение начало быстро проходить, когда он понял, что все они делают это, даже не задумываясь. Он не заметил ни единого признака колебания или сожаления. Не говоря уже о каких-либо возражениях. Парочка барменов оказалась даже довольно общительной. Они поставили пиво всем четверым, а с Микки разговаривали так, словно были старыми друзьями. Наконец все это превратилось в такую рутину, что Микки велел пацанам продолжать самостоятельно, а сам вместе с Билли даже не выходил из машины.
— Ты ожидал другого? — поинтересовался он, поворачиваясь к своему пассажиру, Билли передернул плечами.
— Честно говоря, да. Хотя на самом деле я не очень-то знал, чего мне ожидать.
Микки улыбнулся и закурил самокрутку, наполнившую салон едким дымом, что заставило Билли открыть окошко.
— Я же говорил тебе, что это плевое дело. Просто надо быть готовым ко всему. И главное — чтобы хозяева понимали, что ты ко всему готов. Когда они это понимают, тогда они платят. Тогда им просто не выгодно не платить.
— Ну а что дальше? — поинтересовался Билли для поддержания разговора. — Собираешься расширяться?
— Естественно, — откликнулся Микки, заводя двигатель при виде двух пацанов, вышедших из паба. — Именно для этого мне и нужны твои ребята.
С такой силой это вообще превратится в увеселительную прогулку.
— Вряд ли это выйдет. Я тебе уже говорил, что мало кто согласится и на разовую работу. А так чтобы регулярно… Не знаю, старик. Мне надо подумать. Это не из того разряда вещей, о которых можно просто так попросить.
Микки протянул руку, взял конверт у двух залезших в машину пацанов и с усмешкой бросил его на колени Билли, прежде чем отъехать от поребрика и двинуться по направлению к их последнему месту назначения в Степни.
— Что это за место? — осведомился Билли, глядя на тускло освещенный бетонный фасад доисторического здания на пустынной улице.
— Нелегальное питейное заведение, — ответил Микки. — Его организовали боснийские беженцы в подвале, когда их отказались обслуживать в местных пабах. Все они ворюги.
Билли лукаво хмыкнул от комичности замечания Микки.
— Что-то твои ребята задерживаются. Микки посмотрел на часы.
— Да, пожалуй. Копаются. Пошли взглянем.
Микки вышел из машины и двинулся через улицу по пятам за оглядывавшимся по сторонам Билли. Он всегда чувствовал себя здесь неуютно и никогда не мог определить, почему именно. Что-то было здесь такое — неприятное, опасное. Даже для него.
— Что это? — спросил Микки, останавливаясь и прислушиваясь.
Билли подошел к нему и тоже прислушался. Из— за отдаленного гула транспорта до них долетел какой-то приглушенный звук.
— Крики. Там где-то драка.
— Твою мать! — разъяренно рявкнул Микки и, схватив свой телефон, набрал номер. Ответа не последовало, и он, запихав его обратно, уставился на здание. Крики стали громче.
— Подожди минутку. — Он бросился к машине, открыл багажник и через мгновение вернулся с двумя бейсбольными битами, вручив одну из них Билли. — Это может понадобиться.
Билли почувствовал, как у него засосало под ложечкой и в кровь начал поступать чистый адреналин. Микки с поразительной скоростью превратился из самоуверенного хлыща в агрессивного бойца. И это было тем ощутимее, что впервые за время их общения Билли почувствовал себя его подчиненным, готовым скорее следовать за Микки, нежели руководить. Он уже много лет не испытывал этого ощущения, и нельзя было сказать, что оно ему нравилось.
— Давай! — гаркнул Микки, бегом устремляясь к лестнице. — Покажем этим сукиным детям!
Билли двинулся следом, инстинктивно помахивая битой, чтобы привыкнуть к ее весу и разогреть мышцы, перейдя на бег, когда Микки без колебаний скатился вниз по ступеням и распахнул дверь, отчего шум выплеснулся на улицу. Неприятные голоса кричали что-то на иностранном языке, поразившем Билли своей откровенной кровожадностью.
А потом, еще до того, как он оказался в ярко освещенном помещении, крики заглушила ругань на англосаксонском наречии. Агрессивные гортанные звуки чужого языка начали перемежаться звоном разлетающегося стекла и глухими ударами деревянной биты.
Билли притормозил и крепко сжал биту обеими руками, оглядываясь по сторонам в ожидании нападения, которого так и не последовало. Так как, несмотря на свое численное преимущество, темноволосые выходцы из Восточной Европы, двумя минутами ранее избивавшие пацанов Микки, теперь жались к стенам, когда перед ними, круша все на своем пути, появился он сам.
— Барри? Дэйв? — крикнул Микки. — Где вы?
Раздавшиеся за их спинами звуки заставили их обернуться, и они увидели, как в дальнем конце помещения поднимается на ноги один из пацанов, помогая другому. При виде того, насколько крепко им досталось, Билли внутренне улыбнулся. Особенно пострадал темноглазый тип, с которым он встречался в «Святом Георгии».
— Пошли, — хмуро бросил Микки и, качая головой, повернулся спиной к бармену.
Когда его ребята, ковыляя, вышли из помещения, он подошел к стойке и со всей силы вмазал тому по физиономии. Нос хрустнул, и бармен отлетел к стене. Но Микки не дал ему упасть — он одним махом перелетел через стойку и схватил его за горло, отпустив лишь тогда, когда удостоверился, что преподанный им урок усвоен. Билли окинул взглядом перепуганных посетителей, когда Микки нанес бармену еще один удар. С мгновение он смотрел на неподвижное тело, потом опустошил ящик кассы, снова перепрыгнул через стойку и, не оглядываясь, вышел на улицу. Билли последовал за ним как перепуганная левретка.
— Что там у вас случилось? — рявкнул Микки, отъезжая от бара.
— Эти суки набросились на нас, едва мы переступили порог, — простонал Дэйв, который был повыше. — У нас не было ни малейшего шанса.
— Черт! Эти суки порезали меня! — выдохнул Барри. — Я весь в крови, как свинья.
— Тогда не запачкай мне обивку! — прорычал Микки. — Я не намерен потом объясняться. Сильно порезали? Ты там не взглянешь, Билли?
Билли повернулся и устремил взгляд на Барри. В машине было темно, но когда тот поднял рубашку, он отчетливо разглядел ножевую рану.
— Ничего страшного. Но швы надо бы наложить.
Микки кивнул.
— Где ближайшая больница?
— В Лондоне, в Уайтчепел, — ответил Билли. — Хотя не знаю, есть ли там травматологическое отделение.
— Годится, — сказал Микки. — Если нет, они подскажут, куда обратиться.
Он посмотрел в зеркальце на второго типа.
— А как ты, Дэйв?
— Жить буду. Несколько ссадин, но у меня, слава Богу, было с собой перо. Так что кое-кто от меня получил.
Билли покачал головой и, повернувшись, увидел, что Микки смотрит на него, широко улыбаясь.
— Видишь. Я же говорил тебе, что это очень интересно. Надо только подождать.
Забросив Барри в больницу, Микки завез Дэйва, после чего вместе с Билли направился к «Святому Георгию», чтобы выпить долгожданную пинту и забрать «рейндж-ровер».
— Знаешь, старик, — заметил Билли, опускаясь на скамейку. — Я потрясен. Когда мы были моложе, я всегда считал тебя балбесом. Но сегодня ты меня здорово напугал. А уж их-то!
Микки глотнул пива и пожал плечами.
— Тюремная жизнь. Она воспитывает. Ты сидел?
Билли покачал головой.
— Не довелось. Впрочем, я не особо стремлюсь туда.
— Разумно, — с легкой улыбкой заметил Микки. — Что бы тебе ни рассказывали, это сущий кошмар. Каждый день приходится сражаться — с тюремщиками, со временем, с другими заключенными. Скажу честно, мне довелось там познакомиться с несколькими хорошими парнями, но и подлецов я там повидал немало.
— Можно подумать, что ты сам ангел, — рассмеялся Билли.
— Нет. Но там я понял одну вещь: для того чтобы выжить, надо делать то, что ты должен. И надо всегда предвидеть последствия. Вот например сегодня — я вошел туда, бряцая оружием, но я знал, что они отступят и не станут вызывать полицию.
— Откуда ты это знал? — поинтересовался Билли.
Микки рассмеялся и закурил еще одну самокрутку.
— А ты сам подумай. Большинство людей, которые туда ходят, нелегальные иммигранты, поэтому меньше всего они хотят сталкиваться с законом. Но не менее важно, что там, откуда они приехали, с ними обращались как с последним дерьмом. И так продолжалось в течение многих лет. Они привыкли к рабству, и стоит только на них наехать, как они тут же отступают. Это же быдло.
Билли посмотрел на него и передернул плечами. Ему вдруг стало очень неуютно в присутствии Микки.
— Знаешь, старик, мне пора, — произнес он, бросая взгляд на часы, — Созвонимся в конце недели, о'кей? Обсудим дела.
Во всех окнах его дома, как всегда, горел свет, но Билли впервые не обратил на это внимания. Вместо этого он пытался избавиться от воспоминаний о прошедшем вечере. Так как на самом деле он не получил от него никакого удовольствия. Играть вторую скрипку при ком-то другом было не слишком-то приятно, не говоря уже о том, что он не любил чувствовать себя пешкой. К тому же его встревожило кое-что из сказанного Микки. Или, скорее, не то, что им было сказано, а то, как это было сделано. Одно дело назвать людей быдлом, и совсем другое вложить в это слово столько яда, сколько вкладывал Микки. Билли еще мог бы это понять, если бы это было связано с футболом, и они сидели в пабе, битком набитом ребятами из «Челси» или «Милволла». Они действительно были быдлом. Но там, где они были сегодня, собирались обыкновенные люди, пытающиеся жить тихо и мирно. Ладно, кое-кто из них решил дать сдачи, но разве они заслуживали того, чтобы их так отделали? Тем более из-за каких-то ста пятидесяти фунтов.
Вздохнув, он завел двигатель и свернул на подъездную дорожку к дому. Возможно, Хок был прав относительно всего этого. Одно дело было брать у Микки деньги и совсем другое участвовать в их выбивании.
Ян Миррен честно прожил всю свою жизнь. Положив руку на сердце он мог сказать, что никогда и ни в каком виде не преступал закон, если не считать редких нарушений правил уличного движения.
Однако при этом нельзя было отрицать и того, что деньги он зарабатывал благодаря преступности, так как в течение последних тринадцати лет он занимался предотвращением преступлений. И по большей части ему это нравилось. Хотя в душе он всегда понимал, что с точки зрения настоящей борьбы с преступностью его деятельность играла очень маленькую роль. Он просто пользовался сложной ситуацией и набивал свои карманы за чужой счет. И именно поэтому он всегда подозревал, что рано или поздно преступное сообщество отплатит ему за это и отомстит за многолетнее узаконенное воровство. Однако он и представить себе не мог, что это будет выглядеть таким образом.
Разговор с Дэвидом и его сведения об Эвансе потрясли его до глубины души. Более того, это его напугало. И дело было не в том, что он вспомнил, что тот собой представлял, и понял, какие цели он преследовал. Главное заключалось в его абсолютной самоуверенности и тех загадочных замечаниях, которые он бросал во время их разговора. Тщательно выверенные, чтобы казаться бессмысленными сами по себе, они мгновенно собирались в законченную головоломку, стоило к ним добавить одно существенное сведение, а именно его биографию. Тогда становилось понятно, что именно он несет ответственность за все те проблемы, которые доставили ему и Кэтрин столько неприятностей в последнее время. И еще одно пугало его — то, что Эванс с такой легкостью мог влиять на их жизнь, доводя до паники его жену и повергая его самого в пучину беспомощности.
Осознание всего этого оставляло ему небольшой выбор. Он мог обратиться в полицию и навлечь на себя еще больше неприятностей или отдать Эвансу то, что ему было нужно, и одним движением руки вернуть себе мир и покой.
Это была ситуация клинча. Он устал бояться и больше не мог видеть испуганного выражения лица Кэтрин всякий раз, когда она гасила свет или раздвигала шторы.
По крайней мере, если он правильно поведет себя, Эванс заплатит ему приличную сумму. Тогда он сможет отойти от дел и каждый день играть в гольф.
Мобильник зазвонил как раз в тот момент, когда Билли собирался открыть ключом дверь, и, изрыгнув еще одно беззвучное проклятие, он достал его из кармана и прижал к уху. Сказать, что он был изумлен, услышав голос Яна Миррена, значит не сказать ничего.
С мгновение он слушал его, не веря своим ушам, потом вскинул в воздух кулак и попытался взять себя в руки, чтобы голос его звучал спокойно.
— Это замечательное известие, Ян. Действительно. Да, думаю наши бухгалтеры смогут все уладить между собой. Я попрошу, чтобы мой утром же связался с вашим офисом, и мы все это быстренько завершим.
Миррен продолжал говорить, и улыбка стала медленно сходить с лица Билли, он глубоко вздохнул и медленно выдохнул, чтобы голос его продолжал звучать так же ровно, как и прежде.
— Сомневаюсь, что это имеет ко мне какое-то отношение, Ян, но будь я на вашем месте, я бы не слишком волновался. Насколько мне подсказывает опыт, такие вещи прекращаются так же внезапно, как и начались.
ЧАСТЬ 3
Глава 19
Микки помедлил, прежде чем ответить. Но голос его прозвучал еще более жизнерадостно.
— Хорошо. Где встретимся?
Билли сидел на пассажирском месте в «БМВ» Микки и смотрел в темноту. Ему было скучно до умопомрачения.
В первых нескольких пабах он действительно испытал некоторый прилив энергии, ощутив, как пульсирует кровь, когда хозяева достают свои деньги. Однако его возбуждение начало быстро проходить, когда он понял, что все они делают это, даже не задумываясь. Он не заметил ни единого признака колебания или сожаления. Не говоря уже о каких-либо возражениях. Парочка барменов оказалась даже довольно общительной. Они поставили пиво всем четверым, а с Микки разговаривали так, словно были старыми друзьями. Наконец все это превратилось в такую рутину, что Микки велел пацанам продолжать самостоятельно, а сам вместе с Билли даже не выходил из машины.
— Ты ожидал другого? — поинтересовался он, поворачиваясь к своему пассажиру, Билли передернул плечами.
— Честно говоря, да. Хотя на самом деле я не очень-то знал, чего мне ожидать.
Микки улыбнулся и закурил самокрутку, наполнившую салон едким дымом, что заставило Билли открыть окошко.
— Я же говорил тебе, что это плевое дело. Просто надо быть готовым ко всему. И главное — чтобы хозяева понимали, что ты ко всему готов. Когда они это понимают, тогда они платят. Тогда им просто не выгодно не платить.
— Ну а что дальше? — поинтересовался Билли для поддержания разговора. — Собираешься расширяться?
— Естественно, — откликнулся Микки, заводя двигатель при виде двух пацанов, вышедших из паба. — Именно для этого мне и нужны твои ребята.
С такой силой это вообще превратится в увеселительную прогулку.
— Вряд ли это выйдет. Я тебе уже говорил, что мало кто согласится и на разовую работу. А так чтобы регулярно… Не знаю, старик. Мне надо подумать. Это не из того разряда вещей, о которых можно просто так попросить.
Микки протянул руку, взял конверт у двух залезших в машину пацанов и с усмешкой бросил его на колени Билли, прежде чем отъехать от поребрика и двинуться по направлению к их последнему месту назначения в Степни.
— Что это за место? — осведомился Билли, глядя на тускло освещенный бетонный фасад доисторического здания на пустынной улице.
— Нелегальное питейное заведение, — ответил Микки. — Его организовали боснийские беженцы в подвале, когда их отказались обслуживать в местных пабах. Все они ворюги.
Билли лукаво хмыкнул от комичности замечания Микки.
— Что-то твои ребята задерживаются. Микки посмотрел на часы.
— Да, пожалуй. Копаются. Пошли взглянем.
Микки вышел из машины и двинулся через улицу по пятам за оглядывавшимся по сторонам Билли. Он всегда чувствовал себя здесь неуютно и никогда не мог определить, почему именно. Что-то было здесь такое — неприятное, опасное. Даже для него.
— Что это? — спросил Микки, останавливаясь и прислушиваясь.
Билли подошел к нему и тоже прислушался. Из— за отдаленного гула транспорта до них долетел какой-то приглушенный звук.
— Крики. Там где-то драка.
— Твою мать! — разъяренно рявкнул Микки и, схватив свой телефон, набрал номер. Ответа не последовало, и он, запихав его обратно, уставился на здание. Крики стали громче.
— Подожди минутку. — Он бросился к машине, открыл багажник и через мгновение вернулся с двумя бейсбольными битами, вручив одну из них Билли. — Это может понадобиться.
Билли почувствовал, как у него засосало под ложечкой и в кровь начал поступать чистый адреналин. Микки с поразительной скоростью превратился из самоуверенного хлыща в агрессивного бойца. И это было тем ощутимее, что впервые за время их общения Билли почувствовал себя его подчиненным, готовым скорее следовать за Микки, нежели руководить. Он уже много лет не испытывал этого ощущения, и нельзя было сказать, что оно ему нравилось.
— Давай! — гаркнул Микки, бегом устремляясь к лестнице. — Покажем этим сукиным детям!
Билли двинулся следом, инстинктивно помахивая битой, чтобы привыкнуть к ее весу и разогреть мышцы, перейдя на бег, когда Микки без колебаний скатился вниз по ступеням и распахнул дверь, отчего шум выплеснулся на улицу. Неприятные голоса кричали что-то на иностранном языке, поразившем Билли своей откровенной кровожадностью.
А потом, еще до того, как он оказался в ярко освещенном помещении, крики заглушила ругань на англосаксонском наречии. Агрессивные гортанные звуки чужого языка начали перемежаться звоном разлетающегося стекла и глухими ударами деревянной биты.
Билли притормозил и крепко сжал биту обеими руками, оглядываясь по сторонам в ожидании нападения, которого так и не последовало. Так как, несмотря на свое численное преимущество, темноволосые выходцы из Восточной Европы, двумя минутами ранее избивавшие пацанов Микки, теперь жались к стенам, когда перед ними, круша все на своем пути, появился он сам.
— Барри? Дэйв? — крикнул Микки. — Где вы?
Раздавшиеся за их спинами звуки заставили их обернуться, и они увидели, как в дальнем конце помещения поднимается на ноги один из пацанов, помогая другому. При виде того, насколько крепко им досталось, Билли внутренне улыбнулся. Особенно пострадал темноглазый тип, с которым он встречался в «Святом Георгии».
— Пошли, — хмуро бросил Микки и, качая головой, повернулся спиной к бармену.
Когда его ребята, ковыляя, вышли из помещения, он подошел к стойке и со всей силы вмазал тому по физиономии. Нос хрустнул, и бармен отлетел к стене. Но Микки не дал ему упасть — он одним махом перелетел через стойку и схватил его за горло, отпустив лишь тогда, когда удостоверился, что преподанный им урок усвоен. Билли окинул взглядом перепуганных посетителей, когда Микки нанес бармену еще один удар. С мгновение он смотрел на неподвижное тело, потом опустошил ящик кассы, снова перепрыгнул через стойку и, не оглядываясь, вышел на улицу. Билли последовал за ним как перепуганная левретка.
— Что там у вас случилось? — рявкнул Микки, отъезжая от бара.
— Эти суки набросились на нас, едва мы переступили порог, — простонал Дэйв, который был повыше. — У нас не было ни малейшего шанса.
— Черт! Эти суки порезали меня! — выдохнул Барри. — Я весь в крови, как свинья.
— Тогда не запачкай мне обивку! — прорычал Микки. — Я не намерен потом объясняться. Сильно порезали? Ты там не взглянешь, Билли?
Билли повернулся и устремил взгляд на Барри. В машине было темно, но когда тот поднял рубашку, он отчетливо разглядел ножевую рану.
— Ничего страшного. Но швы надо бы наложить.
Микки кивнул.
— Где ближайшая больница?
— В Лондоне, в Уайтчепел, — ответил Билли. — Хотя не знаю, есть ли там травматологическое отделение.
— Годится, — сказал Микки. — Если нет, они подскажут, куда обратиться.
Он посмотрел в зеркальце на второго типа.
— А как ты, Дэйв?
— Жить буду. Несколько ссадин, но у меня, слава Богу, было с собой перо. Так что кое-кто от меня получил.
Билли покачал головой и, повернувшись, увидел, что Микки смотрит на него, широко улыбаясь.
— Видишь. Я же говорил тебе, что это очень интересно. Надо только подождать.
Забросив Барри в больницу, Микки завез Дэйва, после чего вместе с Билли направился к «Святому Георгию», чтобы выпить долгожданную пинту и забрать «рейндж-ровер».
— Знаешь, старик, — заметил Билли, опускаясь на скамейку. — Я потрясен. Когда мы были моложе, я всегда считал тебя балбесом. Но сегодня ты меня здорово напугал. А уж их-то!
Микки глотнул пива и пожал плечами.
— Тюремная жизнь. Она воспитывает. Ты сидел?
Билли покачал головой.
— Не довелось. Впрочем, я не особо стремлюсь туда.
— Разумно, — с легкой улыбкой заметил Микки. — Что бы тебе ни рассказывали, это сущий кошмар. Каждый день приходится сражаться — с тюремщиками, со временем, с другими заключенными. Скажу честно, мне довелось там познакомиться с несколькими хорошими парнями, но и подлецов я там повидал немало.
— Можно подумать, что ты сам ангел, — рассмеялся Билли.
— Нет. Но там я понял одну вещь: для того чтобы выжить, надо делать то, что ты должен. И надо всегда предвидеть последствия. Вот например сегодня — я вошел туда, бряцая оружием, но я знал, что они отступят и не станут вызывать полицию.
— Откуда ты это знал? — поинтересовался Билли.
Микки рассмеялся и закурил еще одну самокрутку.
— А ты сам подумай. Большинство людей, которые туда ходят, нелегальные иммигранты, поэтому меньше всего они хотят сталкиваться с законом. Но не менее важно, что там, откуда они приехали, с ними обращались как с последним дерьмом. И так продолжалось в течение многих лет. Они привыкли к рабству, и стоит только на них наехать, как они тут же отступают. Это же быдло.
Билли посмотрел на него и передернул плечами. Ему вдруг стало очень неуютно в присутствии Микки.
— Знаешь, старик, мне пора, — произнес он, бросая взгляд на часы, — Созвонимся в конце недели, о'кей? Обсудим дела.
Во всех окнах его дома, как всегда, горел свет, но Билли впервые не обратил на это внимания. Вместо этого он пытался избавиться от воспоминаний о прошедшем вечере. Так как на самом деле он не получил от него никакого удовольствия. Играть вторую скрипку при ком-то другом было не слишком-то приятно, не говоря уже о том, что он не любил чувствовать себя пешкой. К тому же его встревожило кое-что из сказанного Микки. Или, скорее, не то, что им было сказано, а то, как это было сделано. Одно дело назвать людей быдлом, и совсем другое вложить в это слово столько яда, сколько вкладывал Микки. Билли еще мог бы это понять, если бы это было связано с футболом, и они сидели в пабе, битком набитом ребятами из «Челси» или «Милволла». Они действительно были быдлом. Но там, где они были сегодня, собирались обыкновенные люди, пытающиеся жить тихо и мирно. Ладно, кое-кто из них решил дать сдачи, но разве они заслуживали того, чтобы их так отделали? Тем более из-за каких-то ста пятидесяти фунтов.
Вздохнув, он завел двигатель и свернул на подъездную дорожку к дому. Возможно, Хок был прав относительно всего этого. Одно дело было брать у Микки деньги и совсем другое участвовать в их выбивании.
Ян Миррен честно прожил всю свою жизнь. Положив руку на сердце он мог сказать, что никогда и ни в каком виде не преступал закон, если не считать редких нарушений правил уличного движения.
Однако при этом нельзя было отрицать и того, что деньги он зарабатывал благодаря преступности, так как в течение последних тринадцати лет он занимался предотвращением преступлений. И по большей части ему это нравилось. Хотя в душе он всегда понимал, что с точки зрения настоящей борьбы с преступностью его деятельность играла очень маленькую роль. Он просто пользовался сложной ситуацией и набивал свои карманы за чужой счет. И именно поэтому он всегда подозревал, что рано или поздно преступное сообщество отплатит ему за это и отомстит за многолетнее узаконенное воровство. Однако он и представить себе не мог, что это будет выглядеть таким образом.
Разговор с Дэвидом и его сведения об Эвансе потрясли его до глубины души. Более того, это его напугало. И дело было не в том, что он вспомнил, что тот собой представлял, и понял, какие цели он преследовал. Главное заключалось в его абсолютной самоуверенности и тех загадочных замечаниях, которые он бросал во время их разговора. Тщательно выверенные, чтобы казаться бессмысленными сами по себе, они мгновенно собирались в законченную головоломку, стоило к ним добавить одно существенное сведение, а именно его биографию. Тогда становилось понятно, что именно он несет ответственность за все те проблемы, которые доставили ему и Кэтрин столько неприятностей в последнее время. И еще одно пугало его — то, что Эванс с такой легкостью мог влиять на их жизнь, доводя до паники его жену и повергая его самого в пучину беспомощности.
Осознание всего этого оставляло ему небольшой выбор. Он мог обратиться в полицию и навлечь на себя еще больше неприятностей или отдать Эвансу то, что ему было нужно, и одним движением руки вернуть себе мир и покой.
Это была ситуация клинча. Он устал бояться и больше не мог видеть испуганного выражения лица Кэтрин всякий раз, когда она гасила свет или раздвигала шторы.
По крайней мере, если он правильно поведет себя, Эванс заплатит ему приличную сумму. Тогда он сможет отойти от дел и каждый день играть в гольф.
Мобильник зазвонил как раз в тот момент, когда Билли собирался открыть ключом дверь, и, изрыгнув еще одно беззвучное проклятие, он достал его из кармана и прижал к уху. Сказать, что он был изумлен, услышав голос Яна Миррена, значит не сказать ничего.
С мгновение он слушал его, не веря своим ушам, потом вскинул в воздух кулак и попытался взять себя в руки, чтобы голос его звучал спокойно.
— Это замечательное известие, Ян. Действительно. Да, думаю наши бухгалтеры смогут все уладить между собой. Я попрошу, чтобы мой утром же связался с вашим офисом, и мы все это быстренько завершим.
Миррен продолжал говорить, и улыбка стала медленно сходить с лица Билли, он глубоко вздохнул и медленно выдохнул, чтобы голос его продолжал звучать так же ровно, как и прежде.
— Сомневаюсь, что это имеет ко мне какое-то отношение, Ян, но будь я на вашем месте, я бы не слишком волновался. Насколько мне подсказывает опыт, такие вещи прекращаются так же внезапно, как и начались.
ЧАСТЬ 3
Глава 19
Вторник, 25 июля 2000 года, 16.30
Как и большинство его коллег, сержант Гари Робертс, связной полицейский, приписанный к «Вест Хэму», только что вернулся после отпуска, заработанного тяжелым трудом на «Евро-2000».
В предшествовавшие турниру месяцы он работал почти без выходных. Учитывая, что после этого последовал выезд на три недели в Европу, где он работал наводчиком при полиции Бельгии, две недели, проведенные под солнцем Флориды, доставили ему огромное удовольствие, хотя бы потому, что ему удалось заново познакомиться со своей женой и детьми.
Однако теперь снова надо было впрягаться в рабочие обязанности, так как до начала нового сезона оставался всего месяц. И хотя ему было совершенно не обязательно проводить последние два дня с ребятами из Национальной Криминальной разведки, устраивавшими разнообразные брифинги и совещания по итогам «Евро-2000», нынешний день складывался вполне удачно.
Ибо по завершении итогового доклада представители Национальной Криминальной разведки предоставили неофициальные сведения о задержанных за прошлый сезон лицах. И тут Гари заслужил особую похвалу, так как в соответствии с их данными правонарушения в «Болейне» встретили должное противодействие, что и положило конец общей тенденции.
Фактически, если не считать потасовки в день матча с «Ньюкаслом», положение в Аптон-парке улучшилось настолько, что последние три домашние встречи прошли вообще без каких-либо проблем. Даже последняя игра сезона, которая по традиции всегда была самой взрывоопасной, обошлась без каких-либо серьезных инцидентов, если не считать двух арестов за противозаконную рекламу и нарушение общественного порядка в нетрезвом состоянии. Учитывая, что соперником был «Лидс Юнайтед», результаты были просто невероятными.
Гари, естественно, не преминул воспользоваться похвалой, высказанной в его адрес, и даже произнес короткую импровизированную речь о сборе разведданных и общественных связях в Ист-энде. Однако на самом деле он уже давно не понимал, что происходит и с чем связано столь внезапное изменение к лучшему.
В течение некоторого времени он относил это на счет «Евро-2000», полагая, что члены Бригады смертников просто не хотят участвовать ни в чем таком, что может привести к шестичасовому задержанию или запретительному ордеру на посещение футбольных матчей, что лишило бы их возможности поехать на турнир. Однако затем, когда средства массовой информации начали раздувать свою предтурнирную истерию по поводу футбольного хулиганства, Бригада изумила его, устроив побоище на «Олд Траффорде» и, что было еще более тревожным симптомом, на домашнем матче с «Ньюкаслом». Его немало потряс тот факт, что оба инцидента были прекрасно организованы и в них участвовало такое большое количество людей. А когда за этим последовало несколько спокойных игр, он не на шутку встревожился, догадавшись, что обе потасовки были не более чем демонстрацией намерений, которые должны были показать другим английским клубам, что Бригада смертников во всеоружии отправляется в Европу и собирается там быть в самой гуще событий.
Однако он был приятно удивлен, обнаружив, что в Европу отправилось лишь около сорока лидеров «Вест Хэма». И несмотря на то что пара из них была депортирована, в основном они вели себя вполне пристойно. Он даже не был уверен в том, что те, кто был отправлен домой, совершили что-то противозаконное. Насколько он слышал, скорее всего, они стали жертвами полицейской тактики бельгийцев окружать целые группы и отправлять их на родину. То, что Бригада никак не проявила себя, разрушало его и без того шаткую версию. И теперь он находился в еще большем недоумении.
И тем не менее пока это не доставляло ему никаких неприятностей. Скорее все свидетельствовало просто о закате Аптон-парка, но ему не было до этого никакого дела. Возможно, все его усилия наконец получили должное вознаграждение.
Трейси Смит поставила на стол чашку с кофе и позволила себе улыбнуться. После тринадцати лет работы на Яна Миррена она все еще не могла привыкнуть к тому, как все изменилось после того, как компания сменила своих владельцев. И дело было не в новом оформлении офиса или в том, что ее повысили в должности. Все вокруг задышало и оживилось.
Впрочем, все было не так уж просто. И несмотря на то что работоспособность Грэма с самого начала произвела на нее сильное впечатление, ей потребовалось несколько недель на то, чтобы привыкнуть к его присутствию в офисе. К тому же с гаражным бизнесом, организованным им и Билли, все время возникали какие-нибудь проблемы. Так продолжалось до тех пор, пока ей не осточертело отвечать на многочисленные жалобы, и тогда она потратила выходные на то, чтобы перекроить патрульные маршруты и объединить их воедино, упростив тем положение вещей. Это была нелегкая задача, но она с ней справилась. И теперь каждая машина объезжала гаражи, следуя по одному из пяти маршрутов. Но что было еще важнее, места пересечений маршрутов гарантировали, что каждый гараж посещался чаще и в разное время.
Клиенты одобрили эту методику, и жалобы прекратились. Их даже начали рекомендовать другим предприятиям, чего не случалось уже в течение нескольких лет.
И хотя ей, безусловно, нравилась ее работа и она прекрасно ладила с Грэмом и Билли, когда тот появлялся, все же кое-чего она понять не могла, например, почему так скоропостижно ушел Ян. Этого никто так и не объяснил. И хотя он по-прежнему числился директором, она не видела его и ничего не слышала о нем с тех пор, как компания была продана. Судя по всему, он не выполнял никакой работы, тогда для чего же это было нужно? И уж точно он не получал никаких денег.
Не могла она понять и того, почему было сохранено название фирмы «Миррен Ивентс лимитед». Билли говорил что-то о своем желании установить личные связи с существующими клиентами до того, как они изменят название, но в этом не было никакого смысла. Если уж на то пошло, они и так уже предоставляли более качественные услуги, так почему же не рекламировать это?
Но больше всего ее беспокоило то, что по какой— то непонятной причине ни Грэм, ни Билли ничего не предпринимали относительно контракта с «Вест Хэмом». Они видели его и даже просили им заняться своих юристов, но всякий раз, когда нужно было связываться с клубом, они просили об этом ее. Столь же странной была их просьба о том, чтобы она не ставила клуб в известность об уходе Яна. Это относилось даже к главе службы безопасности Дэвиду Найту, хотя, учитывая завершение сезона и его редкие появления в офисе, сделать это было не так уж трудно.
Они даже отказались от обычного приглашения на банкет по случаю завершения сезона и попросили, чтобы она пошла на него от лица компании. Нет, не то чтобы она жаловалась. Она прекрасно провела время. Но всякий раз, когда ее спрашивали о Яне, она смущалась и была вынуждена очень тщательно подбирать слова.
Однако теперь, похоже, все начинало меняться. Утром Грэм попросил ее договориться о встрече в клубе, чтобы обсудить обеспечение безопасности на следующий сезон, и на следующий день они оба с Билли должны были встретиться с президентом клуба в Аптон-парке.
Возможно, тогда и будет покончено со всей этой комедией плаща и шпаги. Все это было мило, но уже начинало походить на какие-то детские игры.
Ручка звуковой настройки на телевизоре была повернута так круто, что даже если бы Хокинс захотел расслышать, о чем шла речь, он бы не смог это сделать.
Джули была на ночном дежурстве, и он большую часть вечера провел сидя на диване и размышляя об утренней встрече в Аптон-парке. И несмотря на всю работу, которую они провернули с Билли в течение дня, решая неотложные вопросы, он чувствовал, что она тревожит его все больше и больше. Не то чтобы он боялся провала — даже при самом печальном раскладе он оценивал их шансы как пятьдесят на пятьдесят, — но он вдруг осознал все возможные последствия, к которым может привести разрыв контракта.
Больше всего он боялся того, что, несмотря на все возрастающие успехи их охранной службы. Билли, лишившись того, во что он вкладывался в течение последних месяцев, может потерять интерес ко всему предприятию и продать его. И тогда что будет с ним, Грэмом? Он снова вернется к пособию по безработице, а это будет ужасно. Ему нравилось снова иметь в кармане деньги, и хотя он не был полноправным партнером, не имея возможности вкладывать деньги в компанию, Билли сделал его управляющим директором у Миррена и даже выделил ему долю в предстоящих доходах. Так что в случае неудачи он теряет довольно кругленькую сумму.
Но в то же время он впервые оценил финансовые потери, которые мог понести Билли. Ибо стоимость компании включала в себя крайне прибыльный контракт с «Вест Хэмом», который был уже подписан Яном Мирреном и должен был действовать в течение двух ближайшик лет. Не надо было обладать особыми талантами, чтобы понять, что без него, даже с учетом гаражного бизнеса, ее стоимость была бы гораздо ниже. Насколько ему было известно, Билли купил компанию по первоначальной цене, заняв для этого деньги. Сможет ли он тянуть этот груз и жить на мелкие заработки? Или будет вынужден ограничить ущерб и спасать то, что еще можно спасти, опять-таки с очевидными последствиями для Грэма?
Конечно, вероятность того, что дело выгорит, сохранялась, и тогда он напрасно тревожится. На самом деле он очень хорошо подготовился к встрече, и это уже было кое-что. При столь высокой ставке они должны были сделать все от них зависящее.
В конце концов, они уже проделали такой длинный путь и теперь были так близки к цели. Чего им терять?
Билли Эванс тоже был один и тоже бодрствовал. Саманта ушла в гости, дети спали, поэтому он отмок в ванной, а потом сел играть в «ФИФА-2000» на игровой приставке. Однако в отличие от своего приятеля он не испытывал никаких опасений и тревог в связи с предстоящей встречей. Он чувствовал только возбуждение.
Для него последние несколько месяцев были не более чем длинной интригой. Конечно, ставки были выше и цели были иными, но в принципе все это очень походило на то, чем они занимались на футболе: надо было понять, что есть у тебя, что есть у противника, а затем добиться результата. И хотя для того, чтобы все сложилось вместе, потребовалось довольно много времени, сейчас у него было все, что нужно. Он был готов.
Однако все это отнюдь не было так просто. После избиения Пижамы в день игры с «Ньюкаслом», ребята потребовали, чтобы остаток сезона был посвящен мести копам. После длительной борьбы ему удалось убедить их сдержаться — он настоял на том, что в связи с приближением «Евро-2000» субботние стадионы будут переполнены полицией, которая воспользуется любым предлогом, чтобы рассчитаться с ними по старым долгам. Надо было выждать и через некоторое время сделать все как следует, вместо того чтобы попадаться по пустякам.
А затем разрешилась ситуация с Мирреном — гораздо раньше и гораздо проще, чем он предполагал. Проблема заключалась только в том, чтобы собрать деньги на приобретение компании. Но в конце концов, вместо того чтобы идти более традиционным путем, он встретился с Микки Джеймсом и оба пришли к соглашению. Билли получал беспроцентное финансирование, а Микки право обращаться за помощью к Бригаде до окончательной уплаты долга. Что он начал использовать без промедления с самыми сокрушительными результатами. За это время он уже раз восемь обращался к наименее законопослушным членам и использовал их для оказания воздействия на пабы и клубы, хозяева которых не желали участвовать в расширении его бизнеса. Каждый раз все получалось, и все были довольны. Бизнес Микки расширялся, Билли выплачивал ему долг из своих увеличивавшихся доходов, а пацаны регулярно развлекались и зарабатывали себе по несколько фунтов.
Как и большинство его коллег, сержант Гари Робертс, связной полицейский, приписанный к «Вест Хэму», только что вернулся после отпуска, заработанного тяжелым трудом на «Евро-2000».
В предшествовавшие турниру месяцы он работал почти без выходных. Учитывая, что после этого последовал выезд на три недели в Европу, где он работал наводчиком при полиции Бельгии, две недели, проведенные под солнцем Флориды, доставили ему огромное удовольствие, хотя бы потому, что ему удалось заново познакомиться со своей женой и детьми.
Однако теперь снова надо было впрягаться в рабочие обязанности, так как до начала нового сезона оставался всего месяц. И хотя ему было совершенно не обязательно проводить последние два дня с ребятами из Национальной Криминальной разведки, устраивавшими разнообразные брифинги и совещания по итогам «Евро-2000», нынешний день складывался вполне удачно.
Ибо по завершении итогового доклада представители Национальной Криминальной разведки предоставили неофициальные сведения о задержанных за прошлый сезон лицах. И тут Гари заслужил особую похвалу, так как в соответствии с их данными правонарушения в «Болейне» встретили должное противодействие, что и положило конец общей тенденции.
Фактически, если не считать потасовки в день матча с «Ньюкаслом», положение в Аптон-парке улучшилось настолько, что последние три домашние встречи прошли вообще без каких-либо проблем. Даже последняя игра сезона, которая по традиции всегда была самой взрывоопасной, обошлась без каких-либо серьезных инцидентов, если не считать двух арестов за противозаконную рекламу и нарушение общественного порядка в нетрезвом состоянии. Учитывая, что соперником был «Лидс Юнайтед», результаты были просто невероятными.
Гари, естественно, не преминул воспользоваться похвалой, высказанной в его адрес, и даже произнес короткую импровизированную речь о сборе разведданных и общественных связях в Ист-энде. Однако на самом деле он уже давно не понимал, что происходит и с чем связано столь внезапное изменение к лучшему.
В течение некоторого времени он относил это на счет «Евро-2000», полагая, что члены Бригады смертников просто не хотят участвовать ни в чем таком, что может привести к шестичасовому задержанию или запретительному ордеру на посещение футбольных матчей, что лишило бы их возможности поехать на турнир. Однако затем, когда средства массовой информации начали раздувать свою предтурнирную истерию по поводу футбольного хулиганства, Бригада изумила его, устроив побоище на «Олд Траффорде» и, что было еще более тревожным симптомом, на домашнем матче с «Ньюкаслом». Его немало потряс тот факт, что оба инцидента были прекрасно организованы и в них участвовало такое большое количество людей. А когда за этим последовало несколько спокойных игр, он не на шутку встревожился, догадавшись, что обе потасовки были не более чем демонстрацией намерений, которые должны были показать другим английским клубам, что Бригада смертников во всеоружии отправляется в Европу и собирается там быть в самой гуще событий.
Однако он был приятно удивлен, обнаружив, что в Европу отправилось лишь около сорока лидеров «Вест Хэма». И несмотря на то что пара из них была депортирована, в основном они вели себя вполне пристойно. Он даже не был уверен в том, что те, кто был отправлен домой, совершили что-то противозаконное. Насколько он слышал, скорее всего, они стали жертвами полицейской тактики бельгийцев окружать целые группы и отправлять их на родину. То, что Бригада никак не проявила себя, разрушало его и без того шаткую версию. И теперь он находился в еще большем недоумении.
И тем не менее пока это не доставляло ему никаких неприятностей. Скорее все свидетельствовало просто о закате Аптон-парка, но ему не было до этого никакого дела. Возможно, все его усилия наконец получили должное вознаграждение.
Трейси Смит поставила на стол чашку с кофе и позволила себе улыбнуться. После тринадцати лет работы на Яна Миррена она все еще не могла привыкнуть к тому, как все изменилось после того, как компания сменила своих владельцев. И дело было не в новом оформлении офиса или в том, что ее повысили в должности. Все вокруг задышало и оживилось.
Впрочем, все было не так уж просто. И несмотря на то что работоспособность Грэма с самого начала произвела на нее сильное впечатление, ей потребовалось несколько недель на то, чтобы привыкнуть к его присутствию в офисе. К тому же с гаражным бизнесом, организованным им и Билли, все время возникали какие-нибудь проблемы. Так продолжалось до тех пор, пока ей не осточертело отвечать на многочисленные жалобы, и тогда она потратила выходные на то, чтобы перекроить патрульные маршруты и объединить их воедино, упростив тем положение вещей. Это была нелегкая задача, но она с ней справилась. И теперь каждая машина объезжала гаражи, следуя по одному из пяти маршрутов. Но что было еще важнее, места пересечений маршрутов гарантировали, что каждый гараж посещался чаще и в разное время.
Клиенты одобрили эту методику, и жалобы прекратились. Их даже начали рекомендовать другим предприятиям, чего не случалось уже в течение нескольких лет.
И хотя ей, безусловно, нравилась ее работа и она прекрасно ладила с Грэмом и Билли, когда тот появлялся, все же кое-чего она понять не могла, например, почему так скоропостижно ушел Ян. Этого никто так и не объяснил. И хотя он по-прежнему числился директором, она не видела его и ничего не слышала о нем с тех пор, как компания была продана. Судя по всему, он не выполнял никакой работы, тогда для чего же это было нужно? И уж точно он не получал никаких денег.
Не могла она понять и того, почему было сохранено название фирмы «Миррен Ивентс лимитед». Билли говорил что-то о своем желании установить личные связи с существующими клиентами до того, как они изменят название, но в этом не было никакого смысла. Если уж на то пошло, они и так уже предоставляли более качественные услуги, так почему же не рекламировать это?
Но больше всего ее беспокоило то, что по какой— то непонятной причине ни Грэм, ни Билли ничего не предпринимали относительно контракта с «Вест Хэмом». Они видели его и даже просили им заняться своих юристов, но всякий раз, когда нужно было связываться с клубом, они просили об этом ее. Столь же странной была их просьба о том, чтобы она не ставила клуб в известность об уходе Яна. Это относилось даже к главе службы безопасности Дэвиду Найту, хотя, учитывая завершение сезона и его редкие появления в офисе, сделать это было не так уж трудно.
Они даже отказались от обычного приглашения на банкет по случаю завершения сезона и попросили, чтобы она пошла на него от лица компании. Нет, не то чтобы она жаловалась. Она прекрасно провела время. Но всякий раз, когда ее спрашивали о Яне, она смущалась и была вынуждена очень тщательно подбирать слова.
Однако теперь, похоже, все начинало меняться. Утром Грэм попросил ее договориться о встрече в клубе, чтобы обсудить обеспечение безопасности на следующий сезон, и на следующий день они оба с Билли должны были встретиться с президентом клуба в Аптон-парке.
Возможно, тогда и будет покончено со всей этой комедией плаща и шпаги. Все это было мило, но уже начинало походить на какие-то детские игры.
Ручка звуковой настройки на телевизоре была повернута так круто, что даже если бы Хокинс захотел расслышать, о чем шла речь, он бы не смог это сделать.
Джули была на ночном дежурстве, и он большую часть вечера провел сидя на диване и размышляя об утренней встрече в Аптон-парке. И несмотря на всю работу, которую они провернули с Билли в течение дня, решая неотложные вопросы, он чувствовал, что она тревожит его все больше и больше. Не то чтобы он боялся провала — даже при самом печальном раскладе он оценивал их шансы как пятьдесят на пятьдесят, — но он вдруг осознал все возможные последствия, к которым может привести разрыв контракта.
Больше всего он боялся того, что, несмотря на все возрастающие успехи их охранной службы. Билли, лишившись того, во что он вкладывался в течение последних месяцев, может потерять интерес ко всему предприятию и продать его. И тогда что будет с ним, Грэмом? Он снова вернется к пособию по безработице, а это будет ужасно. Ему нравилось снова иметь в кармане деньги, и хотя он не был полноправным партнером, не имея возможности вкладывать деньги в компанию, Билли сделал его управляющим директором у Миррена и даже выделил ему долю в предстоящих доходах. Так что в случае неудачи он теряет довольно кругленькую сумму.
Но в то же время он впервые оценил финансовые потери, которые мог понести Билли. Ибо стоимость компании включала в себя крайне прибыльный контракт с «Вест Хэмом», который был уже подписан Яном Мирреном и должен был действовать в течение двух ближайшик лет. Не надо было обладать особыми талантами, чтобы понять, что без него, даже с учетом гаражного бизнеса, ее стоимость была бы гораздо ниже. Насколько ему было известно, Билли купил компанию по первоначальной цене, заняв для этого деньги. Сможет ли он тянуть этот груз и жить на мелкие заработки? Или будет вынужден ограничить ущерб и спасать то, что еще можно спасти, опять-таки с очевидными последствиями для Грэма?
Конечно, вероятность того, что дело выгорит, сохранялась, и тогда он напрасно тревожится. На самом деле он очень хорошо подготовился к встрече, и это уже было кое-что. При столь высокой ставке они должны были сделать все от них зависящее.
В конце концов, они уже проделали такой длинный путь и теперь были так близки к цели. Чего им терять?
Билли Эванс тоже был один и тоже бодрствовал. Саманта ушла в гости, дети спали, поэтому он отмок в ванной, а потом сел играть в «ФИФА-2000» на игровой приставке. Однако в отличие от своего приятеля он не испытывал никаких опасений и тревог в связи с предстоящей встречей. Он чувствовал только возбуждение.
Для него последние несколько месяцев были не более чем длинной интригой. Конечно, ставки были выше и цели были иными, но в принципе все это очень походило на то, чем они занимались на футболе: надо было понять, что есть у тебя, что есть у противника, а затем добиться результата. И хотя для того, чтобы все сложилось вместе, потребовалось довольно много времени, сейчас у него было все, что нужно. Он был готов.
Однако все это отнюдь не было так просто. После избиения Пижамы в день игры с «Ньюкаслом», ребята потребовали, чтобы остаток сезона был посвящен мести копам. После длительной борьбы ему удалось убедить их сдержаться — он настоял на том, что в связи с приближением «Евро-2000» субботние стадионы будут переполнены полицией, которая воспользуется любым предлогом, чтобы рассчитаться с ними по старым долгам. Надо было выждать и через некоторое время сделать все как следует, вместо того чтобы попадаться по пустякам.
А затем разрешилась ситуация с Мирреном — гораздо раньше и гораздо проще, чем он предполагал. Проблема заключалась только в том, чтобы собрать деньги на приобретение компании. Но в конце концов, вместо того чтобы идти более традиционным путем, он встретился с Микки Джеймсом и оба пришли к соглашению. Билли получал беспроцентное финансирование, а Микки право обращаться за помощью к Бригаде до окончательной уплаты долга. Что он начал использовать без промедления с самыми сокрушительными результатами. За это время он уже раз восемь обращался к наименее законопослушным членам и использовал их для оказания воздействия на пабы и клубы, хозяева которых не желали участвовать в расширении его бизнеса. Каждый раз все получалось, и все были довольны. Бизнес Микки расширялся, Билли выплачивал ему долг из своих увеличивавшихся доходов, а пацаны регулярно развлекались и зарабатывали себе по несколько фунтов.