Страница:
— В чем дело? — поинтересовался Хок.
— Этот идиот утверждает, что они нас ждали в Чидле или где-то там еще. Интересно, а как мы должны были об этом узнать?
— Думаю, с помощью телепатии, — рассмеялся Хок. — Может, нам в следующий раз прихватить с собой ясновидящую Мэг?
— Внимание! — раздался чей-то крик, и резкий акцент кокни пробился сквозь звон разлетающегося вдребезги стекла и рев сотни голосов. — Вперед!
В них летели все новые и новые предметы: теперь уже не только бутылки, но и монеты. Билли кинул взгляд на Хока, и оба улыбнулись друг другу в предчувствии неизбежной атаки.
— Футбол! — рассмеялся Хок. — Разве можно его не любить?
Шум усилился, достигнув оглушающего грохота. Но это был не тот шум, от которого начинало сосать под ложечкой, когда на тебя нападал неприятель или даже когда нападал ты сам. Эти звуки были самыми сладостными, ибо они свидетельствовали о том, что враг смят и унижен. О том, что он разъярен, взбешен и беспомощен. Что он вынужден реветь и бросаться, не имея возможности вступить в рукопашную. И теперь над ним можно было смеяться, торжествуя победу. И это было чертовски классно.
А потом с противоположной стороны кордона раздался рев, и «манчестерцы» единой массой ринулись вперед, отчаянно прорываясь сквозь полицейские заграждения, чтобы истребить сине-красную заразу, заполонившую их город. Но пока Билли и Хок отдавали распоряжения своим войскам, приказывая держаться вместе и лишь отражать нападение, «манчестерцы» уже были отброшены назад полицейскими дубинками.
Через несколько секунд «манчестерцы» выпустили еще один залп стекла и металла в последней попытке спровоцировать «Вест Хэм» на атаку со своей стороны, но, поскольку все прибывавшая полиция начала оттеснять Билли и его силы в сторону стадиона, они получили лишь новый всплеск издевок и насмешек в свой адрес. И это было самым сильным оружием.
Билли был счастлив. Абсолютно счастлив.
По направлению к «Олд Траффорду» двигалась длинная колонна болельщиков в сопровождении не меньшего количества конных и пеших полицейских. Впереди шествовали ребята из Бермондси. Законченные идиоты, но вполне приличные бойцы. За ними шла группа малолеток, каждый из которых мечтал стать членом Бригады и знал, что добиться этого можно, только доказав силу и крепость духа. Только продемонстрировав, что ничто не сможет обратить тебя в бегство. Трус терял все. Поэтому лица некоторых уже были украшены боевыми шрамами, полученными в предыдущих схватках, раны и возбужденный говор подтверждали, что при малейшей возможности они тут же бросятся в бой. Без колебаний. Они готовы были творить историю.
В центре колоны шли Даррен, Стретч и Джефф в окружении своих ребят. Они со смехом обсуждали утренние события, полностью игнорируя присутствие местного молодняка, продолжавшего выпендриваться под прикрытием полиции.
Билли и Хок удовлетворились местом в арьергарде, будучи уверенными в том, что такое количество «вестхэмовцев» исключает возможность еще каких-либо столкновений. С ними могла тягаться только одна контора в синих униформах, но на ее стороне был закон. Остальные даже не осмеливались приближаться.
Точно так же оба знали и то, что если чему-нибудь еще и суждено случиться, то произойдет это неподалеку от стадиона. А пока надо было перезарядить батареи и немного успокоиться. Это понимали все присутствующие, поэтому напряжение существенно спало, зато резко возросло количество шуток. Даже конный полицейский, ехавший рядом, оказался вовлеченным в общее веселье, потешаясь над старыми шутками, которые он наверняка слышал уже тысячу раз.
Однако как раз в тот момент, когда он смеялся над целым потоком колкостей в адрес Бэкхема, из головы колоны донесся глухой гул, заставивший его умолкнуть на полуслове. Он привстал на стременах и начал вглядываться вперед. Билли посмотрел на него с улыбкой, чувствуя, как воздух начинают пронизывать электрические токи предвкушения. В любом случае у полицейского был гораздо более широкий обзор.
— Ой, копик, что там такое?
Полицейский бросил на толпу встревоженный взгляд, и по движениям лошади Билли понял, что впереди происходит что-то серьезное.
Спереди снова раздался гул, еще более громкий, и люди бросились вперед, чтобы принять участие в происходящем. Вокруг Билли замелькали лица с горящими глазами и злорадными улыбками.
—Перекресток! — прокричал кто-то. — Занят «манчестерцами»!
К этому моменту полицейская лошадь уже вертелась как обезумевшая, вставая на задние ноги и рассеивая остатки стройных рядов. Наездник выглядел не менее безумно, но наконец ему удалось развернуть огромное животное, и он поскакал по направлению к перекрестку. Образовавшийся за ним проход дал возможность Билли и Хоку увидеть то, что происходило впереди.
— Твою мать! — возбужденно воскликнул Хок как раз в тот момент, когда над их головами появился вертолет, вращающиеся лопасти которого лишь усиливали шум и накаляли обстановку. — Дело пахнет керосином!
Метрах в пятидесяти от них взад-вперед металась толпа — солнце отблескивало от разлетающегося стекла и черных полированных дубинок, которыми размахивали полицейские. Рев голосов снова усилился, и Билли с трудом сдержался, чтобы не броситься вперед. Однако существовало золотое правило — никогда ни во что не ввязываться за пределами стадиона. Обилие следящих камер увеличивало риск.
Стройные ряды колонны разрушились. Упорядоченное единообразие распалось на многочисленные группки, которые пытались держаться вместе, защищая своих членов. Одни рвались к центру потасовки, другие пытались из нее выбраться, чтобы оглядеться и терпеливо дождаться своей очереди. Никто не претендовал на большее, чем один удар. Этого было достаточно, чтобы потом заявить о своем участии в великом дне, когда «Вест Хэм» явился на «Олд Траффорд» и обосрал «манчестерцев».
А они были как на ладони. Не где-то там, а совсем рядом. Горластые ублюдки, внезапно оказавшиеся лицом к лицу со своим самым страшным кошмаром. Возможно, среди них и не было главарей, но если они посмели разевать пасть, значит, должны были быть готовы к тому, чтобы расхлебывать последствия. Им должны были это объяснить. Правда, может, они плохо это усвоили. Ну что ж, тогда это их проблемы.
Билли с кривой улыбкой наблюдал за мечущимися «манчестерцами», некоторые пытались держаться, в то время как большая часть старалась затеряться в общей неразберихе, хотя любого из них можно было распознать за милю по остренькой крысиной мордочке и засранному прикиду. Уже одним этим они заслуживали того, чтобы быть втоптанными в грязь. Сзади раздался крик, и, обернувшись, Билли увидел группку сбившихся вместе «манчестерцев», которые приплясывали на месте и выкрикивали ругательства, чтобы скрыть страх и раззадорить себя. У них, несомненно, были бутылки, но вряд ли это могло им помочь.
Их окружали «вестхэмовцы» с искаженными от ненависти лицами. Обе группы перемещались в поисках наиболее удобной позиции и выжидали, когда противником будет предпринят первый шаг. Все участники были настолько поглощены происходящим, что не обращали внимания ни на что другое. Все происходило здесь и сейчас.
Яростный вой раздался в тот момент, когда один из «манчестерцев», выскочивший на нейтральную полосу, чтобы нанести удар, получил ногой в лицо. Сила удара была такой, что он отлетел в сторону и его тут же начали оттаскивать назад в безопасное место. Однако еще до того, как тот оказался под защитой своих соратников, из рядов «Вест Хэма» выскочил пацан лет пятнадцати в кремовом джемпере «Стоун— Айленд», наверняка купленном для того, чтобы выглядеть членом команды, и бросился на противника, не желая упускать возможность заслужить себе славу. Однако он еще не успел и занести руку, как получил сильный удар в голову, сбивший его с ног, и тут же был поглощен толпой более медлительных пацанов, ринувшихся в схватку, застрельщиком которой он и хотел стать. Звуки ударов, наносимых руками и ногами, придавали зрительному образу побоища сюрреалистический ритм.
Билли, не обращая внимания на происходящее, не отрывал взгляда от мальчика. За долгие годы он уяснил для себя одну вещь: удар правой рукой мог нанести любой, зато далеко не каждый мог устоять после него. Все зависело от того, как ты пережил первый удар. А для этого пацана, похоже, этот удар стал первым. Он выглядел абсолютно размазанным. Но как раз в тот момент, когда Билли уже готов был забыть про него, он вдруг собрался и ринулся в самую гущу.
— Хороший пацан, — вслух произнес Билли, а сзади уже накатывала группа полицейских, расталкивавшая людей в разные стороны и отчаянно пытавшаяся пробраться к месту происшествия. Билли покачал головой, глядя на то, как они прорываются сквозь толпу, — эти сукины дети любили потасовки ничуть не меньше, чем они сами.
Как только полиция пробилась к свалке на перекрестке, все начали возвращаться к тому месту, где стояли Билли и Хокинс. Полицейские оттесняли «вестхэмовцев» назад, пытаясь создать свободное пространство между двумя противостоящими группами и выиграть время. Но как раз в тот момент, когда это им начало удаваться, раздался голос с резким акцентом кокни: «Стоять, распиздяи! Вперед! Вперед!» И все снова повернулись и бросились на врага, оставляя за собой раненых и уставших. Кое-кто уже хромал, кое у кого набухали фингалы и проступали синяки.
А потом все закончилось так же внезапно, как и началось. И неумолчный лай собак возвестил о завершении данного эпизода. Собак ненавидели все. Отвратительные злобные твари.
Хокинс свернул с шоссе к станции обслуживания. Ему нужно было отлить и что-нибудь съесть. Но главное — ему надо было проснуться. Он вымотался до предела, а вид Билли, уснувшего сразу, как только они повернули на М6, еще больше усугублял положение. В отсутствие собеседника Хок был вынужден ограничиваться радио с его обычной смесью из расстроенных болельщиков, жаловавшихся на судейство, и похвалявшихся фанатов «Манчестера», оповещавших мир о том, какие они крутые. И им было чем похвастать, после того как «Вест Хэм» потерпел поражение со счетом 7:1. На стадионе, по крайней мере, было довольно грустно.
Зато за его пределами все было с точностью до наоборот. Билли хотел крупной разборки, и он получил ее. Кое-кто из ушедших раньше умудрился сцепиться даже с полицией, стоявшей перед «Олд Траффордом», чтобы вернуться домой с чувством победы. Но за исключением этого, а также нескольких бутылок, пущенных в них по дороге на вокзал Пикадилли, в послематчевом соперничестве победу одержали полицейские, вследствие чего у красных даже не было возможности попытаться сквитаться. Стыд и срам. И Бригаде будет что отметить, когда она в следующий раз соберется в «Святом Георгии». Тогда все смогут рассказать обо всем.
Хокинс припарковал «мерседес» в глубине стоянки и выключил двигатель как раз в тот момент, когда очнувшийся Билли поднял над головой руки и поинтересовался, где они находятся.
— Корли, в самом конце М6. Я абсолютно вымотался.
Билли зевнул.
— Я тоже, старик, — пробормотал он, вылезая из машины. — Даже не понимаю, что со мной происходит в последнее время.
Они двинулись по направлению к ресторану, инстинктивно оглядывая машины и автобусы на предмет клубных цветов и возможной угрозы. Однако за исключением машин обычных фанатов, украшенных знаками верности самым разнообразным клубам от «Вест Хэма» до «Доувер Атлетик», все было тихо — беспокоиться им было не о чем. А потом слева, из-за автобуса послышался крик, сопровождаемый новыми голосами и смехом. Они повернулись как раз в тот момент, когда оттуда выскочил мяч, а за ним пацан в футболке «Вотфорда». Оба вздохнули с облегчением.
— Как сегодня сыграли?
— Проиграли 4:2, — ответил Хокинс. — Теперь им ничего не светит. Возвращаются в первый дивизион.
Со все еще колотящимися сердцами они двинулись дальше, все больше поддаваясь нахлынувшим дурным предчувствиям — так бывало всегда, когда они оказывались в подобных местах без серьезной поддержки. Никогда нельзя было предвидеть, что могло ожидать их внутри. Их могли уже засечь с помощью зеркальца заднего обзора, а они узнают об этом, лишь переступив порог, когда будет уже слишком поздно.
Когда они проходили между двумя новенькими «мондео», Хокинс громко откашлялся, и Билли, заглянув в машины, увидел, что задние сиденья обеих завалены смятыми экземплярами «Сан» и пустыми продуктовыми упаковками — верный признак того, что машины были взяты на прокат. Взяты пацанами. Они продолжали двигаться вперед, и Билли выругался, сообразив, что не обратил внимания на номера. Но возвращаться назад он не решился, Если за ними следили, это могло стать дурным сигналом. Опасения уже полностью овладели им. «Их двое против скольких? — думал он. — Четырех? Шести? А может, восьми? Не слишком удачный расклад».
Оба не замедляя шага продолжали идти вперед, пристально глядя на большие автоматические двери в конце дорожки. Однако когда створки раздвинулись, за ними оказалось фойе, полное людей. Обычных нормальных людей. Некоторые — в футболках разных клубов, другие — просто проезжие, направлявшиеся в то или иное место. Какая разница?
Оба почувствовали настоящий взрыв облегчения и тут же устремились к туалету — Билли чуть сзади, чтобы обеспечить отступление в случае чего. Это был ритуал, отработанный в течение многих лет, исполнение которого не требовало никаких усилий ума. Однако в данном случае, как и во многих других, он оказался излишней предосторожностью.
Однако когда они вышли из туалета и вошли в ресторан, настроение их резко изменилось. Хокинс увидел их первым, Билли секундой позднее. Семь пацанов в дорогих прикидах и с надменными лицами, свидетельствовавшими об их официальной принадлежности к клубу, смотрели прямо на них.
— Твою мать, — прошипел Хокинс по дороге к стойке. — Есть какие-нибудь предположения, кто это такие?
Билли поднял голову, словно изучая висевшее меню, полированное покрытие которого давало ему возможность рассмотреть их потенциального противника.
— Хуй знает. Это может быть кто угодно. По крайней мере, не наши, а это главное.
Хокинс кинул взгляд на зеркальную поверхность меню.
— Судя по выражению их лиц, мы с тобой вляпались. Как разыграем эту карту?
— У нас нет выбора, — помолчав, ответил Билли. — Я беру питье, а ты — хавку.
— Классный ход, — пробормотал Хокинс, наливая две тарелки кипящего томатного супа. Он подождал, пока Билли не вернулся с двумя хромированными чайниками, и оба мимо кассы и ошарашенных официантов двинулись прямо к группе удивленных пацанов.
— Не возражаете, ребята? — весело осведомился Билли. — Как дела?
Круглолицый мужик лет тридцати в голубой рубашке от Тедди Смита оглядел их с ног до головы и несколько нервозно улыбнулся. Такого он явно не ожидал.
— Проиграли 1:0 в Олдхэме, — ответил он. — А вы?
— Тоже просрали 7:1 на «Олд Траффорде».
Хокинс видел, как меняются выражения их лиц. И в этот момент он понял, что опасность миновала. По крайней мере, для них двоих. И он внутренне улыбнулся, представив себе, что происходит у них в головах. Только что ты пожирал глазами потенциальную жертву, а еще через секунду она стоит рядом с кипящими жидкостями в руках. А вдобавок ко всему унижению еще и выясняется, что это «Вест Хэм». А этот клуб славится своими психопатами.
— Прости, старик, вы?.. — Хок не договорил, чтобы унизить их еще больше.
— Из «Кембриджа», — с излишней веселостью откликнулся круглолицый.
— А, точно, хороший клуб. В свое время я участвовал в нескольких заварушках с вашими ребятами, — промолвил Билли, будучи уже уверенным в том, что кипящая жидкость останется в чайниках и не превратится в оружие, — Подвиньтесь. А то мы умираем от голода. — И он, подойдя к столу, поставил на него чайники, заставляя ребят потесниться.
Хокинс чуть не рассмеялся, когда отправился за чашками, отчасти восхищаясь наглостью Билли, но в основном от чувства огромного облегчения. Когда он вернулся за стол, все уже делились сигаретами и обменивались рассказами о разборках с разными конторами, с которыми им приходилось сталкиваться на станциях обслуживания. Все это напоминало встречу старых друзей.
Билли и Хокинс пожали руки на стоянке каждому из «кембриджцев» и пожелали им всего наилучшего. Знакомство оказалось довольно приятным, хотя все прекрасно понимали, что в основном это было связано с тем, что Билли и Хок оказались из Бригады смертников кокни. Не надо было обладать особым умом, чтобы догадаться об этом. А поскольку к лидерам ведущих контор традиционно относились с определенным уважением, оба теперь испытывали странную гордость, представляя, как кембриджские пацаны будут в течение нескольких месяцев рассказывать об этой встрече.
Короткий гудок оповестил о том, что первая из машин уже готова отправиться, и тут Билли внезапно подошел к ней и постучал по крыше. Молоденький шофер остановил машину и встревоженно опустил стекло, тогда как Хокинс и пассажиры застыли, не зная, чего ожидать.
Билли присел на корточки и заговорил с убийственно серьезным видом. Однако через секунду все уже разразились хохотом, после чего с последним гудком исчезли за поворотом. Билли с улыбкой проводил их взглядом.
— Ты видел? Они там все чуть не обосрались.
— А что ты им сказал? — поинтересовался Хокинс.
Билли достал сигарету и закурил.
— Я сказал, чтоб они не забыли, что завтра День матери.
ЧАСТЬ 2
Глава 12
— Этот идиот утверждает, что они нас ждали в Чидле или где-то там еще. Интересно, а как мы должны были об этом узнать?
— Думаю, с помощью телепатии, — рассмеялся Хок. — Может, нам в следующий раз прихватить с собой ясновидящую Мэг?
— Внимание! — раздался чей-то крик, и резкий акцент кокни пробился сквозь звон разлетающегося вдребезги стекла и рев сотни голосов. — Вперед!
В них летели все новые и новые предметы: теперь уже не только бутылки, но и монеты. Билли кинул взгляд на Хока, и оба улыбнулись друг другу в предчувствии неизбежной атаки.
— Футбол! — рассмеялся Хок. — Разве можно его не любить?
Шум усилился, достигнув оглушающего грохота. Но это был не тот шум, от которого начинало сосать под ложечкой, когда на тебя нападал неприятель или даже когда нападал ты сам. Эти звуки были самыми сладостными, ибо они свидетельствовали о том, что враг смят и унижен. О том, что он разъярен, взбешен и беспомощен. Что он вынужден реветь и бросаться, не имея возможности вступить в рукопашную. И теперь над ним можно было смеяться, торжествуя победу. И это было чертовски классно.
А потом с противоположной стороны кордона раздался рев, и «манчестерцы» единой массой ринулись вперед, отчаянно прорываясь сквозь полицейские заграждения, чтобы истребить сине-красную заразу, заполонившую их город. Но пока Билли и Хок отдавали распоряжения своим войскам, приказывая держаться вместе и лишь отражать нападение, «манчестерцы» уже были отброшены назад полицейскими дубинками.
Через несколько секунд «манчестерцы» выпустили еще один залп стекла и металла в последней попытке спровоцировать «Вест Хэм» на атаку со своей стороны, но, поскольку все прибывавшая полиция начала оттеснять Билли и его силы в сторону стадиона, они получили лишь новый всплеск издевок и насмешек в свой адрес. И это было самым сильным оружием.
Билли был счастлив. Абсолютно счастлив.
По направлению к «Олд Траффорду» двигалась длинная колонна болельщиков в сопровождении не меньшего количества конных и пеших полицейских. Впереди шествовали ребята из Бермондси. Законченные идиоты, но вполне приличные бойцы. За ними шла группа малолеток, каждый из которых мечтал стать членом Бригады и знал, что добиться этого можно, только доказав силу и крепость духа. Только продемонстрировав, что ничто не сможет обратить тебя в бегство. Трус терял все. Поэтому лица некоторых уже были украшены боевыми шрамами, полученными в предыдущих схватках, раны и возбужденный говор подтверждали, что при малейшей возможности они тут же бросятся в бой. Без колебаний. Они готовы были творить историю.
В центре колоны шли Даррен, Стретч и Джефф в окружении своих ребят. Они со смехом обсуждали утренние события, полностью игнорируя присутствие местного молодняка, продолжавшего выпендриваться под прикрытием полиции.
Билли и Хок удовлетворились местом в арьергарде, будучи уверенными в том, что такое количество «вестхэмовцев» исключает возможность еще каких-либо столкновений. С ними могла тягаться только одна контора в синих униформах, но на ее стороне был закон. Остальные даже не осмеливались приближаться.
Точно так же оба знали и то, что если чему-нибудь еще и суждено случиться, то произойдет это неподалеку от стадиона. А пока надо было перезарядить батареи и немного успокоиться. Это понимали все присутствующие, поэтому напряжение существенно спало, зато резко возросло количество шуток. Даже конный полицейский, ехавший рядом, оказался вовлеченным в общее веселье, потешаясь над старыми шутками, которые он наверняка слышал уже тысячу раз.
Однако как раз в тот момент, когда он смеялся над целым потоком колкостей в адрес Бэкхема, из головы колоны донесся глухой гул, заставивший его умолкнуть на полуслове. Он привстал на стременах и начал вглядываться вперед. Билли посмотрел на него с улыбкой, чувствуя, как воздух начинают пронизывать электрические токи предвкушения. В любом случае у полицейского был гораздо более широкий обзор.
— Ой, копик, что там такое?
Полицейский бросил на толпу встревоженный взгляд, и по движениям лошади Билли понял, что впереди происходит что-то серьезное.
Спереди снова раздался гул, еще более громкий, и люди бросились вперед, чтобы принять участие в происходящем. Вокруг Билли замелькали лица с горящими глазами и злорадными улыбками.
—Перекресток! — прокричал кто-то. — Занят «манчестерцами»!
К этому моменту полицейская лошадь уже вертелась как обезумевшая, вставая на задние ноги и рассеивая остатки стройных рядов. Наездник выглядел не менее безумно, но наконец ему удалось развернуть огромное животное, и он поскакал по направлению к перекрестку. Образовавшийся за ним проход дал возможность Билли и Хоку увидеть то, что происходило впереди.
— Твою мать! — возбужденно воскликнул Хок как раз в тот момент, когда над их головами появился вертолет, вращающиеся лопасти которого лишь усиливали шум и накаляли обстановку. — Дело пахнет керосином!
Метрах в пятидесяти от них взад-вперед металась толпа — солнце отблескивало от разлетающегося стекла и черных полированных дубинок, которыми размахивали полицейские. Рев голосов снова усилился, и Билли с трудом сдержался, чтобы не броситься вперед. Однако существовало золотое правило — никогда ни во что не ввязываться за пределами стадиона. Обилие следящих камер увеличивало риск.
Стройные ряды колонны разрушились. Упорядоченное единообразие распалось на многочисленные группки, которые пытались держаться вместе, защищая своих членов. Одни рвались к центру потасовки, другие пытались из нее выбраться, чтобы оглядеться и терпеливо дождаться своей очереди. Никто не претендовал на большее, чем один удар. Этого было достаточно, чтобы потом заявить о своем участии в великом дне, когда «Вест Хэм» явился на «Олд Траффорд» и обосрал «манчестерцев».
А они были как на ладони. Не где-то там, а совсем рядом. Горластые ублюдки, внезапно оказавшиеся лицом к лицу со своим самым страшным кошмаром. Возможно, среди них и не было главарей, но если они посмели разевать пасть, значит, должны были быть готовы к тому, чтобы расхлебывать последствия. Им должны были это объяснить. Правда, может, они плохо это усвоили. Ну что ж, тогда это их проблемы.
Билли с кривой улыбкой наблюдал за мечущимися «манчестерцами», некоторые пытались держаться, в то время как большая часть старалась затеряться в общей неразберихе, хотя любого из них можно было распознать за милю по остренькой крысиной мордочке и засранному прикиду. Уже одним этим они заслуживали того, чтобы быть втоптанными в грязь. Сзади раздался крик, и, обернувшись, Билли увидел группку сбившихся вместе «манчестерцев», которые приплясывали на месте и выкрикивали ругательства, чтобы скрыть страх и раззадорить себя. У них, несомненно, были бутылки, но вряд ли это могло им помочь.
Их окружали «вестхэмовцы» с искаженными от ненависти лицами. Обе группы перемещались в поисках наиболее удобной позиции и выжидали, когда противником будет предпринят первый шаг. Все участники были настолько поглощены происходящим, что не обращали внимания ни на что другое. Все происходило здесь и сейчас.
Яростный вой раздался в тот момент, когда один из «манчестерцев», выскочивший на нейтральную полосу, чтобы нанести удар, получил ногой в лицо. Сила удара была такой, что он отлетел в сторону и его тут же начали оттаскивать назад в безопасное место. Однако еще до того, как тот оказался под защитой своих соратников, из рядов «Вест Хэма» выскочил пацан лет пятнадцати в кремовом джемпере «Стоун— Айленд», наверняка купленном для того, чтобы выглядеть членом команды, и бросился на противника, не желая упускать возможность заслужить себе славу. Однако он еще не успел и занести руку, как получил сильный удар в голову, сбивший его с ног, и тут же был поглощен толпой более медлительных пацанов, ринувшихся в схватку, застрельщиком которой он и хотел стать. Звуки ударов, наносимых руками и ногами, придавали зрительному образу побоища сюрреалистический ритм.
Билли, не обращая внимания на происходящее, не отрывал взгляда от мальчика. За долгие годы он уяснил для себя одну вещь: удар правой рукой мог нанести любой, зато далеко не каждый мог устоять после него. Все зависело от того, как ты пережил первый удар. А для этого пацана, похоже, этот удар стал первым. Он выглядел абсолютно размазанным. Но как раз в тот момент, когда Билли уже готов был забыть про него, он вдруг собрался и ринулся в самую гущу.
— Хороший пацан, — вслух произнес Билли, а сзади уже накатывала группа полицейских, расталкивавшая людей в разные стороны и отчаянно пытавшаяся пробраться к месту происшествия. Билли покачал головой, глядя на то, как они прорываются сквозь толпу, — эти сукины дети любили потасовки ничуть не меньше, чем они сами.
Как только полиция пробилась к свалке на перекрестке, все начали возвращаться к тому месту, где стояли Билли и Хокинс. Полицейские оттесняли «вестхэмовцев» назад, пытаясь создать свободное пространство между двумя противостоящими группами и выиграть время. Но как раз в тот момент, когда это им начало удаваться, раздался голос с резким акцентом кокни: «Стоять, распиздяи! Вперед! Вперед!» И все снова повернулись и бросились на врага, оставляя за собой раненых и уставших. Кое-кто уже хромал, кое у кого набухали фингалы и проступали синяки.
А потом все закончилось так же внезапно, как и началось. И неумолчный лай собак возвестил о завершении данного эпизода. Собак ненавидели все. Отвратительные злобные твари.
Хокинс свернул с шоссе к станции обслуживания. Ему нужно было отлить и что-нибудь съесть. Но главное — ему надо было проснуться. Он вымотался до предела, а вид Билли, уснувшего сразу, как только они повернули на М6, еще больше усугублял положение. В отсутствие собеседника Хок был вынужден ограничиваться радио с его обычной смесью из расстроенных болельщиков, жаловавшихся на судейство, и похвалявшихся фанатов «Манчестера», оповещавших мир о том, какие они крутые. И им было чем похвастать, после того как «Вест Хэм» потерпел поражение со счетом 7:1. На стадионе, по крайней мере, было довольно грустно.
Зато за его пределами все было с точностью до наоборот. Билли хотел крупной разборки, и он получил ее. Кое-кто из ушедших раньше умудрился сцепиться даже с полицией, стоявшей перед «Олд Траффордом», чтобы вернуться домой с чувством победы. Но за исключением этого, а также нескольких бутылок, пущенных в них по дороге на вокзал Пикадилли, в послематчевом соперничестве победу одержали полицейские, вследствие чего у красных даже не было возможности попытаться сквитаться. Стыд и срам. И Бригаде будет что отметить, когда она в следующий раз соберется в «Святом Георгии». Тогда все смогут рассказать обо всем.
Хокинс припарковал «мерседес» в глубине стоянки и выключил двигатель как раз в тот момент, когда очнувшийся Билли поднял над головой руки и поинтересовался, где они находятся.
— Корли, в самом конце М6. Я абсолютно вымотался.
Билли зевнул.
— Я тоже, старик, — пробормотал он, вылезая из машины. — Даже не понимаю, что со мной происходит в последнее время.
Они двинулись по направлению к ресторану, инстинктивно оглядывая машины и автобусы на предмет клубных цветов и возможной угрозы. Однако за исключением машин обычных фанатов, украшенных знаками верности самым разнообразным клубам от «Вест Хэма» до «Доувер Атлетик», все было тихо — беспокоиться им было не о чем. А потом слева, из-за автобуса послышался крик, сопровождаемый новыми голосами и смехом. Они повернулись как раз в тот момент, когда оттуда выскочил мяч, а за ним пацан в футболке «Вотфорда». Оба вздохнули с облегчением.
— Как сегодня сыграли?
— Проиграли 4:2, — ответил Хокинс. — Теперь им ничего не светит. Возвращаются в первый дивизион.
Со все еще колотящимися сердцами они двинулись дальше, все больше поддаваясь нахлынувшим дурным предчувствиям — так бывало всегда, когда они оказывались в подобных местах без серьезной поддержки. Никогда нельзя было предвидеть, что могло ожидать их внутри. Их могли уже засечь с помощью зеркальца заднего обзора, а они узнают об этом, лишь переступив порог, когда будет уже слишком поздно.
Когда они проходили между двумя новенькими «мондео», Хокинс громко откашлялся, и Билли, заглянув в машины, увидел, что задние сиденья обеих завалены смятыми экземплярами «Сан» и пустыми продуктовыми упаковками — верный признак того, что машины были взяты на прокат. Взяты пацанами. Они продолжали двигаться вперед, и Билли выругался, сообразив, что не обратил внимания на номера. Но возвращаться назад он не решился, Если за ними следили, это могло стать дурным сигналом. Опасения уже полностью овладели им. «Их двое против скольких? — думал он. — Четырех? Шести? А может, восьми? Не слишком удачный расклад».
Оба не замедляя шага продолжали идти вперед, пристально глядя на большие автоматические двери в конце дорожки. Однако когда створки раздвинулись, за ними оказалось фойе, полное людей. Обычных нормальных людей. Некоторые — в футболках разных клубов, другие — просто проезжие, направлявшиеся в то или иное место. Какая разница?
Оба почувствовали настоящий взрыв облегчения и тут же устремились к туалету — Билли чуть сзади, чтобы обеспечить отступление в случае чего. Это был ритуал, отработанный в течение многих лет, исполнение которого не требовало никаких усилий ума. Однако в данном случае, как и во многих других, он оказался излишней предосторожностью.
Однако когда они вышли из туалета и вошли в ресторан, настроение их резко изменилось. Хокинс увидел их первым, Билли секундой позднее. Семь пацанов в дорогих прикидах и с надменными лицами, свидетельствовавшими об их официальной принадлежности к клубу, смотрели прямо на них.
— Твою мать, — прошипел Хокинс по дороге к стойке. — Есть какие-нибудь предположения, кто это такие?
Билли поднял голову, словно изучая висевшее меню, полированное покрытие которого давало ему возможность рассмотреть их потенциального противника.
— Хуй знает. Это может быть кто угодно. По крайней мере, не наши, а это главное.
Хокинс кинул взгляд на зеркальную поверхность меню.
— Судя по выражению их лиц, мы с тобой вляпались. Как разыграем эту карту?
— У нас нет выбора, — помолчав, ответил Билли. — Я беру питье, а ты — хавку.
— Классный ход, — пробормотал Хокинс, наливая две тарелки кипящего томатного супа. Он подождал, пока Билли не вернулся с двумя хромированными чайниками, и оба мимо кассы и ошарашенных официантов двинулись прямо к группе удивленных пацанов.
— Не возражаете, ребята? — весело осведомился Билли. — Как дела?
Круглолицый мужик лет тридцати в голубой рубашке от Тедди Смита оглядел их с ног до головы и несколько нервозно улыбнулся. Такого он явно не ожидал.
— Проиграли 1:0 в Олдхэме, — ответил он. — А вы?
— Тоже просрали 7:1 на «Олд Траффорде».
Хокинс видел, как меняются выражения их лиц. И в этот момент он понял, что опасность миновала. По крайней мере, для них двоих. И он внутренне улыбнулся, представив себе, что происходит у них в головах. Только что ты пожирал глазами потенциальную жертву, а еще через секунду она стоит рядом с кипящими жидкостями в руках. А вдобавок ко всему унижению еще и выясняется, что это «Вест Хэм». А этот клуб славится своими психопатами.
— Прости, старик, вы?.. — Хок не договорил, чтобы унизить их еще больше.
— Из «Кембриджа», — с излишней веселостью откликнулся круглолицый.
— А, точно, хороший клуб. В свое время я участвовал в нескольких заварушках с вашими ребятами, — промолвил Билли, будучи уже уверенным в том, что кипящая жидкость останется в чайниках и не превратится в оружие, — Подвиньтесь. А то мы умираем от голода. — И он, подойдя к столу, поставил на него чайники, заставляя ребят потесниться.
Хокинс чуть не рассмеялся, когда отправился за чашками, отчасти восхищаясь наглостью Билли, но в основном от чувства огромного облегчения. Когда он вернулся за стол, все уже делились сигаретами и обменивались рассказами о разборках с разными конторами, с которыми им приходилось сталкиваться на станциях обслуживания. Все это напоминало встречу старых друзей.
Билли и Хокинс пожали руки на стоянке каждому из «кембриджцев» и пожелали им всего наилучшего. Знакомство оказалось довольно приятным, хотя все прекрасно понимали, что в основном это было связано с тем, что Билли и Хок оказались из Бригады смертников кокни. Не надо было обладать особым умом, чтобы догадаться об этом. А поскольку к лидерам ведущих контор традиционно относились с определенным уважением, оба теперь испытывали странную гордость, представляя, как кембриджские пацаны будут в течение нескольких месяцев рассказывать об этой встрече.
Короткий гудок оповестил о том, что первая из машин уже готова отправиться, и тут Билли внезапно подошел к ней и постучал по крыше. Молоденький шофер остановил машину и встревоженно опустил стекло, тогда как Хокинс и пассажиры застыли, не зная, чего ожидать.
Билли присел на корточки и заговорил с убийственно серьезным видом. Однако через секунду все уже разразились хохотом, после чего с последним гудком исчезли за поворотом. Билли с улыбкой проводил их взглядом.
— Ты видел? Они там все чуть не обосрались.
— А что ты им сказал? — поинтересовался Хокинс.
Билли достал сигарету и закурил.
— Я сказал, чтоб они не забыли, что завтра День матери.
ЧАСТЬ 2
Глава 12
Четверг, 13 апреля 2000 года, 15.00
Билли вышел на теплое весеннее солнышко и закурил сигарету. Он ненавидел больницы. Смрад «Доместоса» и смерти оседал у него в ноздрях и на одежде и держался неделями, постоянно напоминая ему о чем-то дурном. Теперь даже было трудно найти симпатичненькую сестричку. Большинство тех, кого ему довелось сегодня видеть, были страшнее смертного греха.
Он обернулся и стал ждать задержавшегося Хокинса, которого ему так хотелось поторопить, чтобы наконец убраться отсюда подальше и выпить столь необходимую пинту.
Встреча с Пижамой в таком состоянии стала для него шоком — настоящим потрясением. Он слышал, что его избили, но совершенно не представлял себе, что до такой степени. Было очевидно, что он очень и очень не скоро станет самим собой.
За спиной раздалось шипение автоматических дверей, и на улицу с покрасневшим от ярости лицом и с трясущимися руками выскочил Хокинс. Билли бросил на него взгляд и передал ему свою недокуренную сигарету. Хокинс взял ее, не говоря ни слова, и глубоко затянулся, пытаясь вобрать в себя как можно больше никотина в тщетной попытке успокоиться.
— Поехали, — пробормотал Билли. — Пора отсюда съебывать.
Через два часа Билли уже был у себя в кабинете. Хока он отправил домой, чтобы тот пришел в себя, и, не имея возможности воспользоваться собственным советом, вернулся на работу, чтобы не сидеть с мрачным видом у себя в гостиной и не раздражать Сэм и мальчиков. Ему нужно было подумать, и его кабинет подходил для этого как нельзя лучше.
После манчестерской эйфории вечер вторника явно не заладился. Бойцы «Ньюкасла» не появились, поэтому Билли отдал бригаде распоряжение: вместо того чтобы растрачивать силы на фанатов, задать жару полиции, на что его ребята и откликнулись не без удовольствия.
Однако поскольку «Челси» предстоял матч дома, а «Шеффилду» в среду в Уимблдоне, полиция находилась в состоянии повышенной боеготовности, и чем больше ей доставляли неприятностей, тем в большую ярость она приходила. К 10.30 они начали обстрел резиновыми пулями, а когда стало известно, что «Челси» на Кингз-кросс молотит все, что движется, положение еще больше усугубилось.
Тогда-то к Билли и пришло несколько пацанов, вдохновленных победой над «Манчестером», с предложением двинуться в северный Лондон, чтобы поучаствовать в потехе. Но он удержал их, предпочитая продолжать свою тактику взвинчивания полицейских. Он продолжал стоять на своем даже тогда, когда к нему начали поступать звонки с насмешками и ядовитыми колкостями в связи с отсутствием Бригады. А потом все пошло наперекосяк.
Как ему рассказывали, Пижама с группой пацанов пробирались к Плейстоу, когда они столкнулись с крупным отрядом полиции, попытавшимся их остановить. Когда Пижама вышел вперед, чтобы объяснить, что они идут туда просто потому, что все там живут, полицейский схватил его за шиворот и попытался затолкать в фургон. В этот момент и началась общая драка. Оттянулись все на славу. А дальше стало известно, что Пижама доставлен в больницу с тяжелыми травмами, которые были нанесены ему, по словам копов, из-за того, что он оказал сопротивление при задержании.
Это было вранье. И все это знали. И Билли во всем винил себя. Не только потому, что Пижама был одним из тех, кто хотел идти к Кингз-кросс, а он его удержал, но и потому, что у него было странное чувство, что во всем этом присутствовал элемент мести. Расплаты за то, что они одержали верх над полицейскими в Италии. И самое отвратительное заключалось в том, что они ничего не могли поделать. Потому что, даже если Пижама подаст жалобу, дело кончится словом прославленного футбольного хулигана против слова офицера полиции. Исход был заранее известен.
Но что еще больше мучило Билли, так это парадоксальность его собственного положения. Ибо, хотя он и переживал, что его друг оказался в больнице, на самом деле он добился именно того, к чему стремился: напомнить всем заинтересованным лицам, что «Вест Хэм» способен остановить любые неприятности с помощью одного слова. Даже «Ивнинг Стандарт» вполне прилично осветил события в Ист-энде, что было огромной победой.
Билли вздохнул и вынул из холодильника пиво. Несмотря на грызущее его чувство вины, он знал, что, если он хочет добиться своей цели, ему нужно продолжать давить и постоянно держать полицию в состоянии беспокойства. Однако учитывая напряженность внутри Бригады надо было держать все под контролем. В противном случае на них, а особенно на него, могли обрушиться целые потоки помоев, преимущественно со стороны прессы и политиков, уцепившихся за «Евро-2000». Каким бы ни был его следующий шаг, его следовало спланировать самым тщательным образом.
Стук в дверь прервал его размышления, и, обернувшись, он увидел Джил, которая заглядывала в кабинет.
— Вас хотят видеть.
— Если это не моя жена и не мой бухгалтер, ска— жи, чтобы отъебывали, — раздраженно откликнулся Билли.
Джил нахмурилась и распахнула дверь.
— Вот сами и скажите это.
Билли уже был готов разразиться целой филиппикой в ее адрес, когда она отступила в сторону и в проеме двери появилось знакомое лицо плотно сбитого полицейского.
— Так-так-так, сержант Робертс. Чем я обязан столь неожиданному удовольствию видеть вас?
— Я просто принес тебе кое-что, Билли.
— Для вас, сержант, мистер Эванс, — поправил его Билли. — Поскольку вы находитесь в моем кабинете, я бы хотел, чтобы вы проявляли хотя бы минимум учтивости.
Робертс улыбнулся. Он уже участвовал в этой игре тысячу раз. Не только с Билли, но и с бесчисленным множеством других таких же ребят.
— Прошу прощения... сэр, — саркастически откликнулся он. — Но я решил, что мне следует вернуть вам это. — И он бросил на стол большой конверт.
Билли тут же понял, о чем идет речь, и, несмотря на неизбежную очевидность, его сердце захолонуло.
— А что это? — будничным тоном осведомился он.
— Ваша заявка на участие в конкурсе служб безопасности в Аптон-парке. Должен сказать, Би… то есть мистер Эванс, я восхищаюсь вашей дерзостью. Однако, думаю, вы не слишком удивитесь, узнав, что на этот раз вы проиграли.
— А что такого дерзкого вы видите в том, чтобы участвовать в конкурсе на законных основаниях? — помолчав, поинтересовался Билли. — В конце концов, я руковожу охранной компанией.
Полицейский рассмеялся.
— Ах да, я совсем забыл, «Служба безопасности Святого Георгия». И чем ты сейчас занимаешься? Охраной гаражей? Наверное, это приносит приличный доход.
— Надо же на что-то жить, — с самодовольным видом откликнулся Билли. — К тому же, давайте будем откровенны, в наше время кто-то должен присматривать за происходящим. И уж точно мало кто может полагаться на полицию. Не далее как вчера вечером один из моих приятелей оказался в больнице, после того как его жестоко избили. Судя по всему, кое-кто из ваших коллег.
Робертс улыбнулся, но промолчал. И когда он заговорил снова, в его голосе зазвучали чуть ли ни дружеские интонации.
— Послушай, Билли, хватит выпендриваться. Мы с тобой не идиоты и прекрасно понимаем, что происходит. — Он наклонился вперед и оперся на стол, словно пытаясь придать своим словам большее значение. — Но самое главное — что победа всегда остается за нами. Так или иначе.
Билли заметил скрытую угрозу в его голосе, но улыбка так и не покинула его лица.
— Послушайте, сержант, я не очень понимаю, о чем вы говорите, но если вы намекаете на то, что я связан с чем-то недозволенным… мы ведь с вами уже это проходили. Если память мне не изменяет, в прошлый раз вы со своими коллегами из Скотланд-Ярда преследовали меня до самой Италии, подозревая, что я являюсь крупным наркодилером или угонщиком машин. Кажется, вы так и не определились, кем именно, — с кривой улыбкой добавил он. — А кстати, что стало с теми копами? Тот, который убил моего приятеля, до сих пор за решеткой?
Билли вышел на теплое весеннее солнышко и закурил сигарету. Он ненавидел больницы. Смрад «Доместоса» и смерти оседал у него в ноздрях и на одежде и держался неделями, постоянно напоминая ему о чем-то дурном. Теперь даже было трудно найти симпатичненькую сестричку. Большинство тех, кого ему довелось сегодня видеть, были страшнее смертного греха.
Он обернулся и стал ждать задержавшегося Хокинса, которого ему так хотелось поторопить, чтобы наконец убраться отсюда подальше и выпить столь необходимую пинту.
Встреча с Пижамой в таком состоянии стала для него шоком — настоящим потрясением. Он слышал, что его избили, но совершенно не представлял себе, что до такой степени. Было очевидно, что он очень и очень не скоро станет самим собой.
За спиной раздалось шипение автоматических дверей, и на улицу с покрасневшим от ярости лицом и с трясущимися руками выскочил Хокинс. Билли бросил на него взгляд и передал ему свою недокуренную сигарету. Хокинс взял ее, не говоря ни слова, и глубоко затянулся, пытаясь вобрать в себя как можно больше никотина в тщетной попытке успокоиться.
— Поехали, — пробормотал Билли. — Пора отсюда съебывать.
Через два часа Билли уже был у себя в кабинете. Хока он отправил домой, чтобы тот пришел в себя, и, не имея возможности воспользоваться собственным советом, вернулся на работу, чтобы не сидеть с мрачным видом у себя в гостиной и не раздражать Сэм и мальчиков. Ему нужно было подумать, и его кабинет подходил для этого как нельзя лучше.
После манчестерской эйфории вечер вторника явно не заладился. Бойцы «Ньюкасла» не появились, поэтому Билли отдал бригаде распоряжение: вместо того чтобы растрачивать силы на фанатов, задать жару полиции, на что его ребята и откликнулись не без удовольствия.
Однако поскольку «Челси» предстоял матч дома, а «Шеффилду» в среду в Уимблдоне, полиция находилась в состоянии повышенной боеготовности, и чем больше ей доставляли неприятностей, тем в большую ярость она приходила. К 10.30 они начали обстрел резиновыми пулями, а когда стало известно, что «Челси» на Кингз-кросс молотит все, что движется, положение еще больше усугубилось.
Тогда-то к Билли и пришло несколько пацанов, вдохновленных победой над «Манчестером», с предложением двинуться в северный Лондон, чтобы поучаствовать в потехе. Но он удержал их, предпочитая продолжать свою тактику взвинчивания полицейских. Он продолжал стоять на своем даже тогда, когда к нему начали поступать звонки с насмешками и ядовитыми колкостями в связи с отсутствием Бригады. А потом все пошло наперекосяк.
Как ему рассказывали, Пижама с группой пацанов пробирались к Плейстоу, когда они столкнулись с крупным отрядом полиции, попытавшимся их остановить. Когда Пижама вышел вперед, чтобы объяснить, что они идут туда просто потому, что все там живут, полицейский схватил его за шиворот и попытался затолкать в фургон. В этот момент и началась общая драка. Оттянулись все на славу. А дальше стало известно, что Пижама доставлен в больницу с тяжелыми травмами, которые были нанесены ему, по словам копов, из-за того, что он оказал сопротивление при задержании.
Это было вранье. И все это знали. И Билли во всем винил себя. Не только потому, что Пижама был одним из тех, кто хотел идти к Кингз-кросс, а он его удержал, но и потому, что у него было странное чувство, что во всем этом присутствовал элемент мести. Расплаты за то, что они одержали верх над полицейскими в Италии. И самое отвратительное заключалось в том, что они ничего не могли поделать. Потому что, даже если Пижама подаст жалобу, дело кончится словом прославленного футбольного хулигана против слова офицера полиции. Исход был заранее известен.
Но что еще больше мучило Билли, так это парадоксальность его собственного положения. Ибо, хотя он и переживал, что его друг оказался в больнице, на самом деле он добился именно того, к чему стремился: напомнить всем заинтересованным лицам, что «Вест Хэм» способен остановить любые неприятности с помощью одного слова. Даже «Ивнинг Стандарт» вполне прилично осветил события в Ист-энде, что было огромной победой.
Билли вздохнул и вынул из холодильника пиво. Несмотря на грызущее его чувство вины, он знал, что, если он хочет добиться своей цели, ему нужно продолжать давить и постоянно держать полицию в состоянии беспокойства. Однако учитывая напряженность внутри Бригады надо было держать все под контролем. В противном случае на них, а особенно на него, могли обрушиться целые потоки помоев, преимущественно со стороны прессы и политиков, уцепившихся за «Евро-2000». Каким бы ни был его следующий шаг, его следовало спланировать самым тщательным образом.
Стук в дверь прервал его размышления, и, обернувшись, он увидел Джил, которая заглядывала в кабинет.
— Вас хотят видеть.
— Если это не моя жена и не мой бухгалтер, ска— жи, чтобы отъебывали, — раздраженно откликнулся Билли.
Джил нахмурилась и распахнула дверь.
— Вот сами и скажите это.
Билли уже был готов разразиться целой филиппикой в ее адрес, когда она отступила в сторону и в проеме двери появилось знакомое лицо плотно сбитого полицейского.
— Так-так-так, сержант Робертс. Чем я обязан столь неожиданному удовольствию видеть вас?
— Я просто принес тебе кое-что, Билли.
— Для вас, сержант, мистер Эванс, — поправил его Билли. — Поскольку вы находитесь в моем кабинете, я бы хотел, чтобы вы проявляли хотя бы минимум учтивости.
Робертс улыбнулся. Он уже участвовал в этой игре тысячу раз. Не только с Билли, но и с бесчисленным множеством других таких же ребят.
— Прошу прощения... сэр, — саркастически откликнулся он. — Но я решил, что мне следует вернуть вам это. — И он бросил на стол большой конверт.
Билли тут же понял, о чем идет речь, и, несмотря на неизбежную очевидность, его сердце захолонуло.
— А что это? — будничным тоном осведомился он.
— Ваша заявка на участие в конкурсе служб безопасности в Аптон-парке. Должен сказать, Би… то есть мистер Эванс, я восхищаюсь вашей дерзостью. Однако, думаю, вы не слишком удивитесь, узнав, что на этот раз вы проиграли.
— А что такого дерзкого вы видите в том, чтобы участвовать в конкурсе на законных основаниях? — помолчав, поинтересовался Билли. — В конце концов, я руковожу охранной компанией.
Полицейский рассмеялся.
— Ах да, я совсем забыл, «Служба безопасности Святого Георгия». И чем ты сейчас занимаешься? Охраной гаражей? Наверное, это приносит приличный доход.
— Надо же на что-то жить, — с самодовольным видом откликнулся Билли. — К тому же, давайте будем откровенны, в наше время кто-то должен присматривать за происходящим. И уж точно мало кто может полагаться на полицию. Не далее как вчера вечером один из моих приятелей оказался в больнице, после того как его жестоко избили. Судя по всему, кое-кто из ваших коллег.
Робертс улыбнулся, но промолчал. И когда он заговорил снова, в его голосе зазвучали чуть ли ни дружеские интонации.
— Послушай, Билли, хватит выпендриваться. Мы с тобой не идиоты и прекрасно понимаем, что происходит. — Он наклонился вперед и оперся на стол, словно пытаясь придать своим словам большее значение. — Но самое главное — что победа всегда остается за нами. Так или иначе.
Билли заметил скрытую угрозу в его голосе, но улыбка так и не покинула его лица.
— Послушайте, сержант, я не очень понимаю, о чем вы говорите, но если вы намекаете на то, что я связан с чем-то недозволенным… мы ведь с вами уже это проходили. Если память мне не изменяет, в прошлый раз вы со своими коллегами из Скотланд-Ярда преследовали меня до самой Италии, подозревая, что я являюсь крупным наркодилером или угонщиком машин. Кажется, вы так и не определились, кем именно, — с кривой улыбкой добавил он. — А кстати, что стало с теми копами? Тот, который убил моего приятеля, до сих пор за решеткой?