Бриньон Луи. Д'Арманьяки

   – Именно, – с горечью подтвердил Таньги, – Филипп был приговорён к смерти. Их всех посадили в Шатле – и, как впоследствии рассказывала стража, все одиннадцать дней, которые они провели в тюрьме, Филипп стоял у крошечного окошка в камере и смотрел на Сену, по которой проплывали мимо него мёртвые тела людей, которые имели несчастье называть себя сторонниками арманьяков.
   – Святая дева Мария, – вырвалось у Мирианды.
   – Его казнили? – нетерпеливо перебила кузину Мария Анжуйская.
   Таньги отрицательно покачал головой.
   – Нет! Филиппа спас палач. Покорённый бесстрашием мальчика, он воспользовался своим правом помиловать осуждённого на казнь.
   – О, расскажите подробней, прошу вас, сударь, – попросила Мария Анжуйская, не преминув при этом бросить вопросительный взгляд на дофина и получить в ответ одобрительный взгляд.
   Вздохнув, Таньги опёрся одной рукой на край беседки, занимая более удобную позу для себя и, окинув всех взглядом, от которого любопытство присутствующих ещё более возросло, исключение составлял лишь герцог Барский, который явно о чём-то напряжённо размышлял, – заговорил:
   – Филипп стал свидетелем смерти своего отца. Люди, наблюдавшие казнь, рассказывали, что Филипп не только не испытывал страх, но и ободрял своего отца, который беспокоился за него. Когда казнили его отца и люди вокруг начали злорадствовать, Филипп взбежал на помост и гневно приказал им замолчать. Он приказывал толпе, которая на протяжении многих дней не могла насытиться кровью арманьяков и самое странное в том, что толпа повиновалась ему.
   – Что же он сказал этим людям? – не выдержала Мария Анжуйская.
   – Имейте уважение если не к графу Арманьяку, то хотя бы к сыну, потерявшему отца, – ответил Таньги и продолжил, слыша вздохи Марии Анжуйской и Мирианды, – затем Филипп подошёл к палачу и громко сказал: «Я в вашем распоряжении, мэтр, делайте своё дело». Палач подошёл к Филиппу, но толпа, восхищённая мальчиком, громко требовала помиловать его. Герцог Бургундский согласился помиловать Филиппа. Единственным условием сохранения жизни Филиппа должна была стать клятва верности герцогу Бургундскому.
   – И он дал клятву? – замирая от волнения, спросила Мария Анжуйская.
   – Дал, но только не ту, которую ждал от него герцог Бургундский. Филипп прилюдно, стоя на помосте перед лицом смерти, поклялся убить герцога Бургундского, – Таньги не заметил, как герцог Барский снова вздрогнул.
   – И громко выкрикнув девиз Арманьяков, Филипп положил голову на плаху… и в это мгновение палач отбросил топор, снял маску и по принятому закону города попросил милости. Король помиловал Филиппа.
   – Боже, боже, – повторяла Мария Анжуйская и, обращаясь к Мирианде, у которой рассказ Таньги дю Шастель вызвал не меньшее потрясение, спросила: – Ты слышала, кузина? Как возможно такое? Несчастный мальчик. – Мария Анжуйская вдруг осеклась и в смятении посмотрела на Таньги.
   – Но, сударь, вы же говорили, что Филипп погиб!
   – Да, – подтвердил Таньги, – его убили после казни. Видимо, герцог Бургундский не смирился с решением короля. В тот день были убиты ещё два человека. Палач и графиня Арманьяк. Видимо, палача, который пошёл наперекор воле герцога Бургундского, убили те же люди, что и Филиппа, а вот графиню, по слухам, убили горожане.
   – Я даже знаю имя человека, который убил графиню Арманьяк!
   Все в одно мгновение повернулись в сторону герцога Барского, не понимая, откуда он может знать подобные вещи. Герцог Барский выдержал молчаливо вопрошаемые взгляды присутствующих и закончил:
   – Человека, убившего графиню Арманьяк, звали Кабош!
   – Но откуда вам это известно? – с недоумением спросил Таньги, в то время как Мирианда, Мария Анжуйская и Иоланта Арагонская пытались осмыслить слова герцога Барского.
   Герцог Барский внимательно посмотрел на Таньги и, выделяя каждое слово, произнёс:
   – Вы ошиблись дважды, сударь! Первый раз, когда сказали, что арманьяки не участвовали в нападении на английскую армию. Второй раз, когда утверждали, что главы клана арманьяков не существует. Этот человек существует, сударь. Вы только что нам это доказали.
   – Я? – переспросил потрясённый Таньги, – вы не поняли меня, милорд.
   – Я прекрасно понял вас, – прервал его герцог Барский, однако вы меня не слышите. Я говорю вам, что граф Арманьяк жив, и это он стоит за нападением на английскую армию. Это ему принадлежит захват Осера. Я говорю, что ваш друг не был убит – он жив.
   – Вы не можете знать таких вещей, – возразил вместо Таньги дофин, в то время как все остальные, замерев, слушали герцога Барского. Почти все были согласны с дофином. Откуда герцог Барский мог знать о том, что именно Филипп возглавляет арманьяков?
   – Я уверен в своих словах, – в свою очередь возразил герцог Барский, – я не присутствовал при сражении арманьяков у церкви святой Катерины, но могу поклясться святым Педро, что в ту ночь на стороне бургундцев сражался некто, по имени Гийом де Лануа.
   Потрясённый этими словами, Таньги аж придвинулся к герцогу Барскому.
   – Кто вам сказал? – Вы!
   – Я? Могу поклясться, что ничего такого не говорил!
   На губах герцога Барского появилась особенная улыбка. Он увидел, как Мирианда, вцепившись в руку Марии Анжуйской, смотрела на него. Её взгляд говорил, что она начинает понимать своего кузена.
   – Санито де Миран бросает вызов герцогу Бургундскому прямо в лицо, – продолжал развивать свою мысль герцог Барский, – и заметьте, любого человека такая вражда приведёт в ужас, но только не Санито де Мирана. Потом его видят в Осере и, наконец, мы узнаём о дерзком налёте на английскую армию. Зная этого человека и его храбрость, я могу с уверенностью предположить, что ему под силу совершить все то, что мы слышали.
   – Я долго не мог понять поведение Санито де Мирана, – негромко и не глядя на присутствующих заговорил герцог Барский, – человек, который храбр настолько, что бросает вызов одновременно двум противникам. Один из них король Англии, второй – не менее могущественный герцог Бургундский, а затем, обладая такой отвагой, казнит безоружного человека. Поведение, совершенно не свойственное людям такой храбрости, если только, – герцог Барский поднял взгляд и оглядел присутствующих, – если только этот человек не убил его мать.
   Мирианда побледнела, услышав эти слова. Мария Анжуйская издала лёгкий вскрик. Иоланта Арагонская погрузилась в свои мысли, а Таньги с дофином не сводили взгляда с герцога Барского. И смотрели они на него с таким видом, словно услышат сейчас страшную тайну.
   – Вы можете описать вашего друга? – неожиданно спросил герцог Барский у Таньги.
   Таньги, ожидавший другого продолжения, непозволительно широко открыл рот, но тут же его захлопнул.
   – Я помню Филиппа так хорошо, словно мы с ним расстались лишь несколько дней назад, – ответил Таньги, – но неужто вы и вправду считаете, что Санито де Миран и…
   – Просто опишите его, – перебил герцог Барский.
   – Хорошо! – согласился Таньги, – с чего же начать? Филипп был самым красивым из нас. У него были зелёные глаза. Волосы светлые, слегка волнистые. На лбу у него был едва заметный шрам, в форме маленькой…
   – Ласточки, – выдохнула Мирианда.
   – Да! Откуда вы, – начал было Таньги, но тут же замолк, растерянно оглядываясь вокруг себя, – но это невозможно, непостижимо.
   – И тем не менее нет никакого Санито де Мирана. Есть граф Арманьяк!

Глава 17
ЗАПАДНЯ

   Празднества начались задолго до того, как в Сен-Поль начали съезжаться приглашённые гости. Париж шумно и с размахом праздновал совершеннолетие дофина. К вечеру знаменательного дня у человека, впервые попавшего в Париж и не знающего причину столь бурного веселья, могло возникнуть предположение, что в этом городе не осталось более трезвых людей, ибо в этот вечер это действительно явилось бы редким явлением. Горожане, распевая песни в честь дофина, бродили по улицам. Хозяева харчевен выносили бочки с вином на улицу, угощая всех подряд. А того, кто отказывался поднять добрый кубок за здравие дофина, избивали палками. При такой постановке вопроса следовало ожидать, что на улице не останется ни одного трезвого человека, за исключением тех, кто сторонился шума и веселья и проводил этот вечер за чтением очередного романа. Весь дворец был украшен огнями. Королева лично разослала приглашения всей парижской знати и высшему духовенству, тем самым подчёркивая, что желает примирения с сыном. Все знали, что королева с дофином никогда не ладили друг с другом, и, видимо, она решила исправить сложившуюся ситуацию. Вечером, под яркий огонь сотен факелов, к дворцу начали стягиваться многочисленные кареты с фамильными гербами на дверцах. Кареты останавливались у начала аллеи, которая вела ко входу во дворец, а дальше шли пешком, сквозь строй нарядно одетых слуг в красивых ливреях, которые стояли по обе стороны аллеи с факелами в руках, отчего создавалось ощущение таинственной и неповторимой красоты. Затем гости попадали во дворец, который украсили с не меньшей торжественностью. В самом большом зале дворца были накрыты столы, уставленные разнообразными яствами и винами, а также большим количеством фруктов.
   Повара и слуги десятками сновали меж столов. Там же, в зале, отвели отдельное место для выступления менестрелей. Столы были расположены полукругом, чтобы гости могли, не стесняя друг друга, встать из-за стола, если им вздумалось бы покинуть пиршество. Справа от пиршественного зала был ещё один зал, немного меньше. Именно здесь собирались все прибывающие гости. Дворецкий едва успевал объявлять имена. Дофин прибыл сюда одним из первых в сопровождении Таньги дю Шастель и начал принимать первые поздравления. Дофин мило улыбался всем, кто поздравлял его, в отличие от Таньги, который непременно отпускал остроту, едва человек, поздравлявший дофина, отходил от него.
   – Герцог Бургундский! – громко объявил дворецкий. Над ухом дофина прозвучал насмешливый голос:
   – Покажем нашим дорогим гостям, Карл, как следует приветствовать любовника своей матушки!
   – А я уж было обрадовался, что никогда больше тебя не увижу. Но раз ты уже здесь, будь добр, помолчи, не то мне придётся тебя отправить туда, где ты провёл последние два дня, – огрызнулся дофин, однако тут же изобразил улыбку и принял объятия герцога Бургундского. Поздравив дофина, герцог отошёл.
   – Я бы сказал, это выглядело трогательно! Дофин с мрачным видом повернулся к насмешливо улыбающемуся Таньги.
   – Полно, тебе, Карл, улыбнись! У тебя кислый вид. Он никак не вяжется с сегодняшним событием.
   – Таньги, ты закончишь на эшафоте, – предупредил дофин.
   – У тебя мрачные мысли, мой друг! А вот, кстати, и твоя развратная матушка!
   Дофин инстинктивно повернулся к двери, откуда входили прибывающие гости, но королевы среди них не было.
   – Таньги, – но того и след простыл, – мерзавец, – пробормотал дофин.
   Он различил явное хихиканье за своей спиной. Обернувшись, он внушительно посмотрел на группу придворных, которые были приближёнными его матери и не стеснялись в выражении своих чувств по отношению к нему. Взгляд не произвёл нужного действия. Они, а это были несколько молодых людей, чуть ли не открыто смеялись над ним. Дофин побагровел, но сделал единственно возможное в сложившейся обстановке. Он отвернулся от них. Впрочем, долго ему расстраиваться не пришлось. Среди прибывающих гостей он различил Марию Анжуйскую. Лицо дофина буквально расцвело от радости. Мария Анжуйская вошла в зал. Вместе со своей матерью, кузиной и братом. Все они без промедления подошли и поздравили дофина. Целуя руку Марии Анжуйской, дофин во всеуслышанье произнёс:
   – Надеюсь, вы соблаговолите сидеть рядом со мной во время пиршества?
   Мария Анжуйская мило покраснела.
   – Буду счастлива, ваше высочество, – она присела перед дофином и, чтобы не вызывать лишних разговоров, сразу же отошла.
   – Ну и глупый у тебя вид!
   Дофин, не оборачиваясь, понял, кому принадлежат эти слова.
   – Ты заметил, как матушка Марии поглядывала на тебя? Могу поклясться, что она только и думает, чтобы породниться с тобой.
   – Я не вижу ничего зазорного в таком родстве, – раздражённо ответил дофин.
   – Похоже, я опоздал. Всё уже решено. Твоя матушка будет в ужасе!
   – Оставь в покое мою мать!
   – А вот и твоя развратная матушка!
   – На сей раз тебе не удастся меня обмануть, – дофин обернулся к Таньги и насмешливо посмотрел на него.
   – Королева Франции! – объявил дворецкий. Разговоры стихли. Королева вошла в зал в роскошном платье, усыпанном драгоценностями.
   Сделав умиленное лицо, она подошла к дофину и расцеловала в обе щёки.
   – Долгих лет тебе, сын мой, и мудрого правления, – громко произнесла королева, тем самым давая понять всем, что близок день, когда дофина коронуют.
   Едва королева отошла от дофина, как возле него появился Таньги, но на сей раз его лицо выражало серьёзную озабоченность.
   – Карл, опасайся своей матери – прошептал Таньги на ухо дофину.
   – Единственный раз моя мать сказала что-то приятное, а ты пытаешься всё испортить!
   – Это меня и пугает, – пробормотал Таньги.
   Бросив раздражённый взгляд на Таньги, дофин направился в сторону Марии Анжуйской, которая всё это время неотрывно смотрела на него. Мирианда, увидев, что дофин направляется к её кузине, деликатно отошла в сторону, давая им возможность поговорить наедине. Она оглянулась по сторонам и увидела взгляды молодых людей, которые с жадным любопытством оглядывали её. Жёлтый цвет платья наилучшим образом сочетался со смуглой кожей Мирианды, а бриллианты, украшающие тонкую шею, словно сливались с блеском её глаз. Обворожительная и прекрасная, она, несомненно, превосходила всех в этом зале. Впрочем, это было заметно не только по жадным взглядам мужчин, но и брошенными украдкой, а порой и совершенно откровенно завистливыми взглядами женской половины.
   – А ты, кузина, пользуешься небывалым вниманием, – раздался над ухом Мирианды голос герцога Барского, – меня уже по меньшей мере два десятка раз спрашивали про тебя.
   – Кто же, кузен? – Мирианда снизошла до разговора с герцогом.
   – Боже милостивый, неужто она и вправду со мной говорит, – герцог театрально закрыл глаза и взмахнул рукой, словно теряет сознание.
   Мирианда не смогла сдержать улыбку.
   – Поскольку вы единственный знакомый мне человек в этом зале, исключая кузину, которая занята разговором с его высочеством, то у меня просто не остаётся выбора.
   – Я ожидал услышать нечто получше, – разочарованно протянул герцог Барский. – Но для начала и это подойдёт!
   Громкий голос герцога Барского привлёк внимание нескольких человек, которые тут же присоединились к ним. Тема Руана была чрезвычайно популярна, и вскоре завязался оживлённый разговор, который прерывался возгласами, выражающими несогласие, или наоборот. Разговор настолько заинтересовал остальных, что даже дофин с Марией Анжуйской подошли и втянулись в него. Сколько бы ни говорили и как ни обсуждали этот дерзкий налёт, все возвращались к самому интригующему вопросу. Кто возглавлял этот беспримерный поход?
   – Ясно одно, – говорил пожилой маркиз, – нападение на английскую армию действительно совершили арманьяки. Только им под силу совершить такое безумство, да и ещё, как утверждают слухи, остаться в живых.
   – Арманьяки, – переспросил у него один из приглашённых гостей, приехавший издалека, – ни разу не слышал о них. Кто это?
   Пожилой маркиз с изумлением уставился на него, впрочем, и остальные тоже.
   – Арманьяки – один из самых могущественных кланов во Франции. Глава этого клана – покойный граф Арманьяк по знатности превосходил короля Франции, ибо его род ведёт начало от Гуго Капета, одного из первых признанных королей Франции, а возможно, род Арманьяков и более древний. Эти люди избрали своим девизом слова: Гордость и Честь! Слава и Доблесть! Бесстрашие и Отвага! – и они как нельзя точно характеризуют их.
   Герцог Барский взял Мирианду за руку и потащил за собой. Мирианда возмутилась было, но потом всё же уступила кузену, который не преминул занять уютное местечко возле окна. Под завистливые взгляды нескольких молодых фатов, которые стояли в нескольких шагах от них, герцог Барский взял руку Мирианды и о чём-то приглушённым голосом заговорил. Как ни пытались фаты подслушать разговор, ничего не получалось, ибо герцог говорил настолько тихо, что его могла слышать лишь Мирианда. Понимая, что здесь они ничего не добьются, группа молодых людей разошлась по всему залу. Зазвучала музыка. Поглощённые разговором, ни герцог Барский, ни Мирианда не заметили, как середина зала вначале опустела, а затем заполнилась танцующими парами, которые грациозно двигались в такт мягким и романтическим звукам, издаваемым менестрелями. Стоило посмотреть на то, как краснели щёки некоторых юных дам, когда их руки на мгновение соприкасались с руками кавалеров при очередном движении в танце. Менестрели, наряженные в маскарадные костюмы, наигрывали полюбившуюся многим мелодию, когда среди танцующих появился дофин, ведя под руку Марию Анжуйскую. Заняв место среди танцующих, они с радостным волнением закружились в танце, чем вызвали улыбку Таньги, который почти не спускал глаз с дофина, лишь изредка переводил взгляд на танцующего в паре с королевой герцога Бургундского, но затем вновь возвращался к дофину. Повсюду царили оживление и веселье. Все были просто очарованы великолепным приёмом, поэтому никто из присутствующих не обратил внимания на появление невзрачной на вид служанки из числа прислуги дворца, которая подошла к Мирианде. Мирианда, занятая разговором со своим кузеном, не замечала стоявшей позади неё служанки, пока та не окликнула её:
   – Миледи!
   Мирианда обернулась. Увидев уже знакомую ей служанку, она благосклонно улыбнулась ей. Несмотря на шум, царивший вокруг них, Мирианда отчётливо услышала сказанное вполголоса служанкой. Облик Мирианды в одночасье изменился. Её охватило заметное волнение, а через мгновение она быстро пересекла зал и в сопровождении служанки покинула торжество. Герцог Барский молча наблюдал за кузиной, не подавая и малейшего вида, что догадывается, чем связан её уход, чего нельзя было сказать о карлице, которая с самого начала торжества сидела возле трона королевы, облачённая в красивое платье, и строила гримасы всем, кто имел наглость задерживать на ней свой взгляд. Увидев, что Мирианда покинула зал, карлица покинула своё место и, немного покрутившись среди танцующих, выскользнула вслед за ней. Покинув торжество, Мирианда торопливо отправилась в свои покои. Там служанка помогла ей набросить на себя накидку и вскоре после этого они вышли из покоев, а ещё через несколько минут и из дворца. Служанка, подняв высоко над головой светильник, шла впереди, лавируя среди деревьев. Земля в саду была скользкой после прошедших дождей, и Мирианда часто подскальзывалась, ибо пламя светильника весьма слабо освещало им путь. Но они всё же благополучно достигли едва заметной калитки в саду. Калитка была полуоткрыта. Мирианда услышала ржание лошадей. Она остановилась в нескольких шагах от калитки и оглянулась по сторонам. Вокруг всё дышало спокойствием, как и небо, сплошь покрытое звёздами. Служанка вышла из калитки, а через минуту снова вошла обратно. Вслед за ней появился человек, укутанный в длинный плащ. По фигуре человека Мирианда безошибочно определила Коринета. И это действительно был он. Распахнув плащ, Коринет почтительно поклонился Мирианде. Выждав, пока служанка отошла от них на достаточное расстояние, Коринет заговорил. В голосе его слышалась не только почтительность, но и благодарность.
   – Миледи, я знал, что вы придёте. – Но времени мало, поэтому я буду краток. Вопрос касается жизни дофина…
   При этих словах Мирианда едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть.
   – Я не знал, к кому обратиться, чтобы предупредить дофина. Вы, миледи, – единственный человек, которому я могу довериться, – продолжал приглушённым голосом Коринет, – его собираются убить. Дофин должен немедленно покинуть Париж. Я привёл с собой две лишние лошади. И если вы, миледи, приведёте его сюда, я сделаю всё, чтобы уберечь его от опасности и вывезти из города.
   – А вы не можете ошибаться? Возможно, опасность не столь велика, как вам кажется!
   Коринет в ответ на слова Мирианды отрицательно покачал головой.
   – Если он не уедет, ещё до утра его убьют!
   На этот раз у Мирианды раздался приглушённый вскрик.
   – Миледи, нас могут услышать, – раздался встревоженный голос Коринета.
   – Простите, я немедленно сообщу дофину о ваших словах, – Мирианда собиралась уйти, но, чуть помедлив, всё же задала вопрос, который её мучил:
   – Скажите, он, действительно, жив?
   – Да, – ответил Коринет, прекрасно понимая, о ком идёт речь.
   – Это он вас прислал? – Да!
   – Ждите здесь!
   Мирианда повернулась и направилась к служанке. Вскоре Коринет лишь различал слабое мерцание огонька, мелькавшего в саду. Он укутался плотнее в плащ и прислонился спиной к ближайшему дереву. Время действовало против них, но ему не оставалось ничего, кроме как ждать.
   – Наклонись ко мне!
   От звука, неожиданно прозвучавшего рядом с ним, Коринет сильно вздрогнул и в мгновение ока схватился за топор. Но, увидев тень, выступившую из-за того же дерева, возле которого он стоял, Коринет облегчённо выдохнул:
   – Мемфиза, ты напугала меня..
   – Держи, – перебила его карлиц, вручая ему маленький кожаный мешочек.
   – Что это? – Коринет пытался разглядеть полученный от Мемфизы мешочек.
   – Жизнь, – последовал ответ карлицы, привяжи этот мешочек к шее твоего господина, ибо с сего дня он ни на минуту не должен расставаться с ним.
   Карлица исчезла так же внезапно, как и появилась. Коринет ни на мгновение не усомнился в словах карлицы. Опыт общения с карлицей показывал, что она ничего не делает без причины. Коринет снова прислонился спиной к дереву, как стоял до появления карлицы и, скрестив руки, застыл в напряжённом ожидании.
   Иоланта Арагонская вот уже некоторое время разыскивала свою племянницу в толпе приглашённых гостей и почти уверилась, что та покинула торжество, когда увидела её входящей в зал. Иоланта взволновалась. На Мирианде не было лица. Увидев, что Мирианда направилась к окну, возле которого разговаривали её дочь с сыном, а также дофин и Таньги дю Шастель, она последовала за ней.
   Оживлённый разговор прервался при появлении Мирианды.
   – Что с вами, кузина, – обеспокоенно спросил герцог Барский, – вы сильно побледнели. Уж не больны ли вы?
   Остальные думали примерно то же самое, но Мирианду это обстоятельство ничуть не беспокоило. Она, почти не останавливаясь, подошла к дофину и коротко попросила:
   – Уделите мне немного времени, ваше высочество! Дофина явно удивили слова Мирианды, но он не показал виду и, легко поклонившись, отошёл вместе с ней на небольшое расстояние. Никто не слышал, что говорила Мирианда, но все увидели, как побледнело лицо дофина.
   – Похоже, это заразно, – пробормотал под нос герцог Барский.
   Однако через мгновение все увидели, как лицо дофина расплылось в улыбке. Он поклонился, словно благодаря её за что-то, а затем вернулся обратно. Мирианда бросилась за ним. Почти не обращая внимания на то, что ведёт себя не совсем прилично, она сказала, обращаясь к дофину:
   – Прошу вас, верьте мне, ваше высочество!
   – Благодарю вас, сударыня, – спокойно отвечал дофин, – но право, я уверен, что кто-то не совсем удачно пошутил с вами.
   – Я знаю их, они не могут шутить подобными вещами.
   – И всё же позвольте остаться при своём мнении! Мирианда кусала губы от своего бессилия, не зная, как убедить дофина, который просто не поверил ей, ибо не допускал и мысли, что кто-либо осмелится покушаться на его жизнь.
   Убедившись, что их не может слышать никто, кроме тех людей, что разговаривали с дофином и при этом бросали странные, если не сказать подозрительные взгляды на неё, Мирианда решилась. Приход Иоланты ещё более укрепил её в решении. К тому же другого выхода не оставалось. Мирианда попросила всех замолчать и сделала это столь резко, что все рты разинули от изумления.
   – Слушайте внимательно, – выделяя каждое слово, вполголоса заговорила Мирианда, – я узнала, что дофина собираются убить. Мы должны вывести его немедленно из дворца в сад. Там его ждут верные люди, которые вывезут его из Парижа.
   Видя вокруг себя недоверчивые лица, Мирианда всплеснула руками:
   – Да поверьте же мне, наконец, его убьют.
   – Право, смешно, – начал было дофин, но Иоланта властным движением остановила его и устремила внимательный взгляд на Мирианду.
   – Откуда ты узнала? Кто тебе сказал?
   – Коринет! – коротко ответила Мирианда, – тот человек, что был с Санито в ночь, когда его ранили.
   – Гвардейцы, – вырвалось у Таньги при виде восьми хорошо вооружённых человек, которые появились в другом конце зала под предводительством д'Антрага.
   – Уходите, – властно прошептала Иоланта, обращаясь к дофину, – для сомнений у нас не осталось времени. Да и стоят ли они вашей жизни?
   – Они не посмеют, – дофин побагровел.
   – Вы ошибаетесь, – резко ответила Иоланта. – Вы многим мешаете. Уходите, уходите немедленно, иначе будет поздно.
   Едва отзвучали слова Иоланты, как Таньги схватил руку дофина и, словно прогуливаясь, направился с ним в сторону балкона. Мирианда под руку с Марией Анжуйской последовали за ним. О том, в каком состоянии они находятся, говорила лишь бледность их лиц. Во всём остальном они вели себя как ни в чём не бывало.