Страница:
Что касается того, что якобы т.Куликов сказал относительно введения войск в Польшу, то могу со всей ответственностью сказать что этого Куликов не говорил. Он просто повторил то, что было сказано нами и Леонидом Ильичом о том, что Польшу в беде мы не оставим. И он прекрасно знает, что поляки сами просили не вводить войска.
Что касается наших гарнизонов в Польше, то мы их укрепляем. Я, пожалуй, тоже склонен думать о том, что поляки на конфронтацию не пойдут и только лишь, может быть, когда "Солидарность" их возьмет за горло, тогда они выступят.
Беда в том, что польские руководители не проявляют решимости Как здесь правильно высказывались товарищи, нам не надо навязывать им каких-либо своих решений, проводить ту политику, о которой мы условились. В свою очередь надо быть готовым самим и не проявлять каких-то не предусмотренных нашими решениями действий.
СУСЛОВ. Я считаю, что у нас, как это видно из выступлений товарищей, у всех единая точка зрения на положение в Польше. На протяжении всего периода событий в Польше мы проявляли выдержку, хладнокровие. Об этом говорил на Пленуме Леонид Ильич Брежнев. Об этом мы сказали во всеуслышание народу, и наш народ поддержал такую политику Коммунистической партии.
Мы проводим большую работу за мир, и теперь нам нельзя менять свою позицию. Мировое общественное мнение не поймет нас. Мы провели через ООН такие крупные акции по укреплению мира. Какой эффект мы имеем от визита Л.И.Брежиева в ФРГ и много других мирных акций, которые мы провели. Это дало возможность понять всем миролюбивым странам, что Советский Союз твердо и последовательно отстаивает политику мира. Вот поэтому нам нельзя менять свою позицию в отношении Польши, которую мы заняли с самого начала польских событий. Пусть сами польские товарищи определяют, какие действия им предпринимать. Толкать их на какие-то более решительные действия нам не следует. Но мы будем, как и раньше, говорить полякам, что с пониманием относимся к их действиям.
Как мне кажется, Ярузельский проявляет некоторую хитрость. Он хочет отгородить себя просьбами, которые предъявляет к Советскому Союзу. Эти просьбы, естественно, мы выполнить физически не имеем возможности, а Ярузельский потом скажет, что вот-де я обращался к Советскому Союзу, просил помощи, а этой помощи не получил.
В то же время поляки заявляют прямо, что они против ввода войск. Если войска будут введены, то это будет означать катастрофу. Я думаю, у нас у всех здесь единодушное мнение, что ни о каком вводе войск речи быть не может.
Что касается оказания помощи Польше, то мы оказали ее больше, чем на миллиард рублей. Мы недавно приняли решение о поставке в Польшу 30 тыс. тонн мяса, 16 тыс. тонн уже поставлено. Я не знаю, сумеем ли мы полностью поставить 30 тыс. тонн, но во всяком случае нам, видимо, следует по этому решению дать еще определенное количество тонн мяса в качестве помощи. (...)
ГРИШИН. Положение в Польше идет по пути дальнейшего ухудшения. Линия нашей партии по отношению к польским событиям совершенно правильная. (...) О вводе войск не может быть и речи. Экономические вопросы надо будет посмотреть и то, что можно, дать полякам.
СУСЛОВ. Надо в печати нам разоблачать происки "Солидарности" и других контрреволюционных сил.
ЧЕРНЕНКО. Я полностью согласен с тем, что здесь говорили товарищи. Действительно линия нашей партии, Политбюро ЦК в отношении польских событий, сформулированная в выступлениях Леонида Ильича Брежнева, в решениях Политбюро, совершенно правильная и менять ее не следует.
Я считаю, что сегодня можно было бы принять такое решение:
1. Принять к сведению информацию т.Байбакова.
2. В наших отношениях с ПНР в дальнейшем исходить из определенной по этому вопросу общеполитической линии ЦК КПСС, а также указаний Политбюро ЦК КПСС от 8 декабря 1981 года и обмена мнениями, состоявшегося на заседании Политбюро ЦК 10 декабря 1981 года.
3. Поручить т.т.Тихоиову, Кириленко, Долгих, Архипову, Байбакову продолжить изучение вопросов экономической помощи Польше с учетом обмена мнениями, состоявшегося на заседании Политбюро ЦК.
БРЕЖНЕВ. Какое мнение у товарищей?
ВСЕ. Очень правильно сформулировал т.Черненко все предложения, их надо принять.
Постановление принимается.
18. Операция "X"
Да, советские вожди были первоклассными игроками. Даже я вздохнул с некоторым облегчением, узнав о военном положении в Польше: вполне реальным в тот момент казалось советское вторжение, кровавые последствия которого и вообразить было трудно. Прекрасно оснащенная и тренированная полумиллионная польская армия, в отличие от своих чешских коллег двенадцатью годами раньше, вероятно, не осталась бы нейтральной. О реакции же населения и гадать не нужно было. Таким образом, речь шла о войне в центре Европы с 35-миллионным народом, известным своим упорством, о партизанщине на десятилетия, о сотнях тысяч жертв. Словом, о европейском Афганистане. "Неужто в Кремле этого не понимают? - думал я с тоской. - Неужто решатся на это безумие?"
Но, с другой стороны, влезли же они в Афганистан, давили же они Венгрию. А уж "отдать Польшу" они и тем более не могли. К тому же, дело не ограничивалось одними угрозами или словами Брежнева о том, что они "не оставят Польшу в беде", - ни много ни мало, а 44 советских дивизии были стянуты к польской границе. Каково же должно было жить полякам под этой постоянной угрозой! Не удивительно, что и для них военное положение было своего рода облегчением - меньшим злом, а свою армию да и Ярузельского они склонны были оправдывать (теперь даже превозносить как спасителей отечества). Колоссальное напряжение тех дней, пожалуй, лучше всего выразил польский анекдот о человеке, который тонет в Висле и, естественно, кричит во все горло:
- Помогите! Помогите!
Толпа же, сгрудившись на мосту, кричит ему в ответ:
- Тсс! Тише! Хочешь, чтобы услышали советские и пришли оказать "интернациональную помощь"?
Только этой чисто невротической реакцией и можно объяснить поразительный успех военного положения, введение которого прошло почти бескровно. Что тут скажешь? Умение делать нужную им ситуацию "меньшим злом" было доведено советским режимом до совершенства. Они всегда были "меньшим злом" - меньшим, чем тиф и голод гражданской войны, чем Гитлер, чем ядерная война и даже чем собственное вторжение. А уж коли ничего "хуже" не находилось, придумывали "ястребов" или "консерваторов" в Политбюро, якобы угрожающих "голубям" да "реформаторам". При Горбачеве так стали даже создавать такие пугала: общество "Память", Жириновского... Десятки раз повторялся этот трюк и, что поразительно, всегда срабатывал.
Нужно сказать, что и лидеры "Солидарности" оказались не готовы к военному положению, угроза репрессий висела над ними слишком долго, к ней успели привыкнуть, перестали готовиться. За малым исключением, все их структуры оказались захвачены практически в первые несколько дней, а большинство лидеров арестовано. Психологически это понятно: то, чего больше всего ждешь обычно застает врасплох. Забавно вспоминать теперь, что ровно в ночь введения военного положения, 13 декабря, я говорил по телефону с Адамом Михником. Я как раз пошутил, сказав Адаму, что он, судя по фотографиям, сильно растолстел и не пора ли, мол, похудеть, - как линия прервалась. Мне и в голову не пришло, что в тот момент отключили телефоны по всей Польше и ему, бедняге, предстояло здорово похудеть в следующие полгода.
Все же нельзя не помянуть извечную польскую беспечность: никаких параллельных "теневых" структур не позаботились отстроить за полтора года кризиса Многомиллионная "Солидарность" просто перестала существовать в одну ночь.
В общем, советский расчет оправдался. А сделав свое дело, они с видом посторонних наблюдателей сообщали братским партиям:
Как друзьям известно, польское руководство ввело в стране военное положение, объявило о создании Военного Совета национального спасения и изолировало наиболее экстремистские элементы из "Солидарности", "Конфедерации независимой Польши" и других антисоциалистических групп.
Оставляет положительное впечатление Обращение В.Ярузельского к народу, в котором, на наш взгляд, правильно расставлены акценты по основным вопросам. В частности, что особенно важно, подтверждены руководящая роль ПОРП, верность ПНР союзническим обязательствам по Варшавскому Договору.
Условием успешного проведения акции польские товарищи рассматривали строгую секретность. О ней было известно лишь в узком кругу окружения В.Ярузельского. Благодаря этому друзьям удалось застигнуть противника врасплох, и операция пока проходит удовлетворительно.
В самый канун осуществления намеченного плана В.Ярузельский сообщил об этом в Москву. Ему передали, что советское руководство относится к такому решению польских товарищей с пониманием. При этом мы исходим из того, что польские друзья будут решать эти вопросы внутренними силами.
По нашей предварительной оценке, действия польских друзей являются активным шагом отпора контрреволюции и отвечают в этом смысле общей линии братских стран.
В этих условиях возникает вопрос и об оказании политической и моральной поддержки польским товарищам, а также дополнительной экономической помощи. Советское руководство, как и прежде, будет действовать в польском вопросе в контакте с братскими странами.
Бесспорно, это был успех советского режима, но никак не победа. Праздновать было рано: загнанная в подполье Польша продолжала сопротивляться; реакция на Западе, хоть и меньшая, чем была бы в случае вторжения, все же сильно подорвала их позиции. Но, пожалуй, самое главное заключалось в том, что военное положение никак не способствовало устранению причин кризиса в Польше - напротив, экономический кризис только усилился, стал еще безнадежнее. "Спасенная Польша" превращалась в непосильную ношу для советского режима. Любопытно, что именно в это время Политбюро начинает понимать всю безнадежность своего положения.
БРЕЖНЕВ. ...Военное положение в ПНР длится уже месяц. Первые результаты налицо. Как говорит Ярузельский, хребет контрреволюции надломлен. Однако впереди задачи посложнее.
Наведя относительный порядок в стране, польские товарищи теперь должны решать проблемы, можно сказать, стратегического характера - что делать с профсоюзами, как поставить на ноги экономику, как добиться поворота в сознании масс и т.д.
Самый важный вопрос - это положение в ПОРП. Друзья ищут подходы к его решению. Похоже, намерения у Ярузельского партию не распускать, название не менять, но воспользоваться военным положением, чтобы основательно ее почистить. Может быть, это даст результаты.
Вообще складывается впечатление, что генерал как политический деятель окреп и находит, как правило, верные решения. Иногда кажется, что он слишком осторожен, чаще, чем надо, действует с оглядкой на Запад, на церковь. Но в нынешней обстановке лобовыми приемами можно только погубить дело. Наряду с твердыми, жесткими мерами в принципиальных вопросах нужны и гибкость, и осмотрительность. Неплохо, что Ярузельский изучает венгерский опыт борьбы с контрреволюцией.
Все мы хорошо понимаем, что решающим условием полной стабилизации обстановки в Польше должно стать возрождение экономики. В Чехословакии после 1968 года политическое выздоровление пошло быстро именно потому, что контрреволюция там фактически не затронула эту сферу. Здесь наоборот.
В этой связи перед нами встает тяжелый вопрос - мы и так находимся на пределе своих возможностей в смысле помощи полякам, а они шлют все новые просьбы. Может быть, кое-что сделать и придется, однако больших авансов давать мы уже не можем.
Но, конечно, на письмо Ярузельского надо ответить, по-товарищески объяснив, чего мы можем, чего нет. При всех условиях надо точно выдержать график наших поставок в первом квартале, в самые тяжелые для поляков зимние месяцы.
Другое дело - проекты престижно-политического характера, не вызывающие дополнительного напряжения для нашей экономики. Например, оказание содействия в сооружении варшавского метро. На эту просьбу стоит откликнуться, сделав наше участие предметом гласности.
Кстати, у поляков положение с продовольствием не столь уж безнадежно. В стране достаточно хлеба, и нужно лишь найти подход к крестьянству, заинтересовать его, наладить, как когда-то у нас говорили, смычку между городом и деревней.
Польское руководство продолжает рассчитывать и на помощь с Запада. Что ж, в принципе мы не можем быть против этого, хотя, честно говоря, сомнительно, чтобы западники стали материально поддерживать военную власть. Они будут, безусловно, домогаться уступок, и здесь понадобится особая бдительность.
Ярузельский ставит еще такой вопрос - можно ли принимать помощь от китайцев. А почему, собственно говоря, не принимать? Ведь в этом случае Китай отмежевывается от США с их экономическими санкциями.
Заканчивая, можно сказать, что польский вопрос еще долго будет в центре международной политики. Поэтому и нашей польской Комиссии следует работать так же активно, как до сих пор.
ТИХОНОВ. Относительно строительства метро Совет Министров уже подготовил соответствующие предложения и они внесены в Политбюро.
ЧЕРНЕНКО. Предложение относительно нашего участия в строительстве метро в Варшаве голосуется в Политбюро. (...)
БРЕЖНЕВ. ...В письме, как вы видите, т.Ярузельский выражает глубокую благодарность за братскую помощь, оказываемую Советским Союзом Польской Народной Республике. Одновременно он обращается с просьбой, чтобы советская сторона подтвердила размеры поставок на 1982 год, содержащиеся в проекте протокола о координации планов обеих стран на 1981-1985 г.г. по нефти, бензину, нефтепродуктам. Сохраняются размеры поставок нефти в 1982 году на уровне 13 млн. тонн, нефтепродуктов - 2,94 млн. тонн, обеспечить максимальные размеры поставок горючего в первом квартале 1982 г.
Далее т.Ярузельскнй информирует, что он обратился к Генеральным секретарям ЦК Компартии Венгрии, ГДР, Болгарии, Румынии и Чехословакии с просьбой оказать Польше необходимую экономическую помощь, в частности, по снабжению внутреннего рынка основными сельскохозяйственными и промышленными товарами.
Мы не раз возвращались к вопросу о дополнительных мерах помощи Польской Народной Республике. Сейчас я поставил этот вопрос просто в порядке обмена мнениями. Очевидно, мы и на этот раз полностью отказать полякам во всем не можем, что-то надо изыскать и чем-то помочь. Поэтому, с одной стороны, я прошу ускорить рассмотрение этих вопросов товарищами, которым поручено, и внести соответствующий материал в Политбюро. С другой стороны, постараться решить некоторые позиции положительно.
ТИХОНОВ. Конечно, нам, очевидно, придется еще посмотреть, чем мы можем помочь Польше, хотя есть и трудности.
БАЙБАКОВ. Я бы хотел, Леонид Ильич, поставить два вопроса. Первый.- это относительно дополнительных поставок нефти. Я очень внимательно просмотрел все наши фонды по нефти и никак не представляется возможным найти дополнительную поставку топлива в ПНР. Мне кажется, что мы поставляем Польше достаточное количество нефтепродуктов и они могут обойтись тем, что им выделяется.
Второй вопрос касается поставок зерна на выпечку хлеба. Хлеб в ПНР имеется. У них в этом году был неплохой урожай, а заготовки при лучшем урожае оказались значительно ниже прошлогодних.
АНДРОПОВ. Они просят сейчас некоторое количество зерновых с тем, чтобы возвратить во втором квартале.
СУСЛОВ. Иначе говоря, они не дополнительно просят зерновые, а с возвратом.
ЧЕРНЕНКО. Речь идет о том, чтобы дать полякам взаимообразно 0,5 млн. тонн в первом квартале с тем, чтобы в следующем квартале это возвратить обратно.
РУСАКОВ. Следует внимательно отнестись к этой просьбе и посмотреть, может, и будет возможность.
КИРИЛЕНКО. Сейчас, конечно, им очень трудно получить какое-то количество зерна в других странах, хотя в Канаде они закупили некоторое количество зерновых.
БРЕЖНЕВ. Если не будет возражении, то можно было бы принять следующее постановление:
поручить Совету Министров СССР, Госплану СССР и Министерству внешней торговли рассмотреть просьбы, изложенные в письме т.Ярузельского, с учетом состоявшегося на заседании Политбюро обмена мнениями и соответствующие предложения внести в ЦК КПСС.
Предложение принимается.
19. Где взять 30 тысяч тонн мяса?
В сущности, польский кризис был просто первым ярким проявлением общего экономического краха социализма, как бы предвестником их общего будущего. В конце концов, дело было не в "Солидарности", а в неспособности системы обеспечить страну необходимыми товарами и, как все больше убеждалось политбюро, в неспособности всего социалистического лагеря создать хотя бы временный достаток полякам. Польский кризис лишь обострил эти проблемы, сделав их политическими: вопрос о том, быть или не быть Польше подсоветской, сводился, грубо говоря, к тому, сможет или не сможет СССР поставить в Польшу нужное количество нефти, мяса, зерна, хлопка и т.д.
Поначалу ситуация эта сильно раздражала советских вождей, вызывала трения между теми, кто отвечал за экономику, и теми, кто отвечал за политику, безопасность, идеологию. Разумеется, причина была не в различии убеждений, не в том, что одни были догматичнее других, но в том, что одни говорили о политической необходимости, в то время как другие - об экономической возможности. Расслоение было чисто функциональным, по роду ответственности.
Однако по мере развития кризиса эти трения должны были смениться осознанием того простого факта, что без радикальной реформы советской экономики Советскому Союзу не удержать свою империю. Уж если Польша становилась им не по карману, что же было делать со всеми этими Кубами, Анголами, Афганистанами? Как же быть с основной задачей советского государства - освобождением всего человечества от оков капитализма?
А Польша была явно не по карману уже до начала событий: иначе и событий бы не было. К марту 1981 года, наконец, стали подсчитывать - сколько же она стоит?
ЧЕРНЕНКО. Т.т.Банбаков, Гарбузов, Архипов и Алхимов провели переговоры с зам. председателя Совмина ПНР т.Ягельским. Польская сторона обратилась с просьбами о поставках сырья для легкой промышленности, о дополнительной поставке нефти, металла, целлюлозы и других товаров. Вносится предложение дать согласие ПНР на дополнительную поставку в 1981 году хромовой руды, древесно-стружечных плит, асбеста и других материалов, а также некоторое количество хлопка и ячменя.
АРХИПОВ. Мы даем Польше ограниченное количество сырьевых материалов, потому что другого количества мы дать просто не можем. Особенно мы не можем пока дать положительного ответа относительно переработки в Польше советского сырья.
Что касается положения с хозяйственными делами в Польше, то т.Ярузельский сообщил, что план 1981 года по уровню ниже на 20 процентов, чем план предыдущего 1980 года. Особенно плохо обстоит дело у поляков с углем. А уголь, как известно, у них идет на экспорт и является средством получения твердой валюты. Вместо 180 млн. тонн, предусмотренных по плану, они добудут 170 млн. тонн при хороших условиях. Производство мяса снижается на 25 процентов, сахара - в полтора раза. Вместо 1,5 млн. тонн они соберут максимально 950 тыс. тонн.
Сейчас в Польше стоит вопрос о нормировании снабжения хлебом и мукой.
Что касается финансового положения, то кредиторская задолженность Польши, главным образом капиталистическим странам, составляет 23 млрд. долларов, из них 9 млрд. получено под гарантию соответствующих государств. Остальные кредиты поляки взяли у частных банков. Таких банков насчитывается 400. Сейчас польские друзья стоят перед фактом закупки за границей различных товаров примерно на 9,5 млрд. долларов. Все это пойдет за счет кредита. Экспорт составит всего 8,5 миллиарда. Западные страны всячески оттягивают решение вопроса о предоставлении кредитов Польше. Сейчас им нужно заплатить 1,5 млрд. долларов. Это главным образом проценты за кредиты. Они просят у нас 700 млн. долларов. Конечно, мы не можем изыскать такой суммы. Сейчас мы поставляем без промедления Польше нефть, газ, железную руду и т.д.
Во время беседы польские друзья спрашивали, объявлять ли им мораторий на кредиты или вступить в Международный валютный фонд и просить дополнительные кредиты у западных стран. Конечно, и в том, и в другом случае будет уступка западным странам. Она не даст никакого экономического эффекта. В этих вопросах у поляков нет единого мнения. У нас они просят дополнительно дать хлопок, искусственное волокно. Мы решили пойти на некоторое увеличение поставок хлопка и искусственного волокна.
ГРОМЫКО. Польские товарищи подчеркивали остроту вопроса с импортом товаров, потому что им нечем рассчитываться за эти товары. Но характерно отметить, что поставки сырья из Советского Союза они всерьез не оценивают. Считают этот вопрос как бы пустяковым. А в действительности ведь получается, хлопок целиком и полностью у них наш, руда полностью наша, нефть тоже наша.
АРХИПОВ. Мы поставляем Польше 13 млн. тонн нефти по 90 рублей за тонну. Если учесть, что мировая цена за тонну составляет 170 рублей, то мы недополучаем с поляков за каждую тонну 80 рублей. Всю эту нефть мы могли бы продать за твердую валюту, и выручка составила бы колоссальные средства.
Между тем, с нефтью становилось все хуже, а это был основной источник твердой валюты у СССР, как у поляков - уголь. Чтобы как-то выручить Польшу, пришлось сокращать поставки всем восточноевропейским братьям, а это воспринялось весьма болезненно.
РУСАКОВ. В ходе переговоров руководители братских стран затрагивали также и экономические вопросы. Главным из них был вопрос о сокращении поставок энергоносителей, прежде всего нефти. Если т.т.Кадар, Гусак и Живков, хотя и говорили, что это для них будет тяжело, все же с пониманием отнеслись к нашему предложению, к нашей просьбе и сказали, что они будут находить выход из положения и принимают то, что мы предложили. Для большей ясности я задавал товарищам следующий вопрос: могу ли я доложить Политбюро, что вы согласны с этой точкой зрения, которую я высказал. Товарищи отвечали, что да, можно сообщить.
По-другому сложился разговор с т.Хонеккером. Он сразу же сказал, что для ГДР такое сокращение поставок нефти неприемлемо, что это нанесет серьезный ущерб народному хозяйству и в целом ГДР, что это ударит сильно по экономике ГДР и нам никак не свести концы с концами. Он даже заявил таким образом, что они не могут это принять и просят письменного ответа Г.Брежнева на два их письма, которые они направили. Таким образом, вопрос оказался очень сложным, и он по существу не был решен. Причем т.Хонеккер вновь приводил в доказательство то, что они нам поставляли висмут, уран, что они содержат группу войск, что особенно у них осложняется дело в связи с тем, что Польская Народная Республика не поставляет уголь, который должен идти по нашей линии. В связи с этим, как выразился Хонеккер, жизненный уровень немецкого населения сильно понизится, и мы не знаем, чем это объяснить. Все плановые наметки им придется пересматривать.
БРЕЖНЕВ. ...Как известно, мы решили сократить поставки нефти нашим друзьям. Все они восприняли это тяжело, и до сих пор тов. Хонеккер, например, как вы видите, ждет ответа на письма, которые он направлял нам. Другие не ждут ответа, но в душе, конечно, думают о том, чтобы мы как-то изменили свое решение.
Может быть, следует каким-то образом при очередной встрече с друзьями по этому вопросу сказать, что мы будем принимать все меры к тому, чтобы выполнить и перевыполнить план по нефти, и надеемся, что это нам удастся. В таком случае мы смогли бы внести коррективы в намеченные планы поставок энергоносителей, ни в коем случае, конечно, не давая сейчас понять, что мы отступаем от своего решения.
Тов. Тихонову, очевидно, надо будет еще раз внимательно посмотреть на этот вопрос и если появится малейшая возможность смягчить напряженность, то внести соответствующие предложения в ЦК. (...) Что касается бесед относительно поставок нефти, то меня особенно волнует ГДР. Вообще хочу сказать, что социалистические страны тяжело приняли это наше предложение. Если не прямо, то в душе они недовольны этим решением. А некоторые, как видно из выступления т.Русакова, прямо высказывают недовольство. Особенно недоволен т.Хонсккер. Он открыто говорит о том, что это решение для них неприемлемо, и он даже просит письменный ответ. Какое будем принимать решение, я просто не знаю.
АНДРОПОВ, СУСЛОВ, КИРИЛЕНКО говорят о том, что надо согласиться с Вашим высказыванием, которое Вы сейчас сделали.
АРХИПОВ. У нас еще возникают трудности с топливом. Угольщики недодадут 30 млн. тонн угля. Как покрыть? Нефтяная промышленность не перевыполнит план, поэтому придется как-то эти 30 млн. тонн покрывать. Кроме того, у нас недостает 1,5 млн. тонн сахара, его надо также покупать, и 800 тыс. тонн растительного масла, без этого жить пока нельзя.
Что касается наших гарнизонов в Польше, то мы их укрепляем. Я, пожалуй, тоже склонен думать о том, что поляки на конфронтацию не пойдут и только лишь, может быть, когда "Солидарность" их возьмет за горло, тогда они выступят.
Беда в том, что польские руководители не проявляют решимости Как здесь правильно высказывались товарищи, нам не надо навязывать им каких-либо своих решений, проводить ту политику, о которой мы условились. В свою очередь надо быть готовым самим и не проявлять каких-то не предусмотренных нашими решениями действий.
СУСЛОВ. Я считаю, что у нас, как это видно из выступлений товарищей, у всех единая точка зрения на положение в Польше. На протяжении всего периода событий в Польше мы проявляли выдержку, хладнокровие. Об этом говорил на Пленуме Леонид Ильич Брежнев. Об этом мы сказали во всеуслышание народу, и наш народ поддержал такую политику Коммунистической партии.
Мы проводим большую работу за мир, и теперь нам нельзя менять свою позицию. Мировое общественное мнение не поймет нас. Мы провели через ООН такие крупные акции по укреплению мира. Какой эффект мы имеем от визита Л.И.Брежиева в ФРГ и много других мирных акций, которые мы провели. Это дало возможность понять всем миролюбивым странам, что Советский Союз твердо и последовательно отстаивает политику мира. Вот поэтому нам нельзя менять свою позицию в отношении Польши, которую мы заняли с самого начала польских событий. Пусть сами польские товарищи определяют, какие действия им предпринимать. Толкать их на какие-то более решительные действия нам не следует. Но мы будем, как и раньше, говорить полякам, что с пониманием относимся к их действиям.
Как мне кажется, Ярузельский проявляет некоторую хитрость. Он хочет отгородить себя просьбами, которые предъявляет к Советскому Союзу. Эти просьбы, естественно, мы выполнить физически не имеем возможности, а Ярузельский потом скажет, что вот-де я обращался к Советскому Союзу, просил помощи, а этой помощи не получил.
В то же время поляки заявляют прямо, что они против ввода войск. Если войска будут введены, то это будет означать катастрофу. Я думаю, у нас у всех здесь единодушное мнение, что ни о каком вводе войск речи быть не может.
Что касается оказания помощи Польше, то мы оказали ее больше, чем на миллиард рублей. Мы недавно приняли решение о поставке в Польшу 30 тыс. тонн мяса, 16 тыс. тонн уже поставлено. Я не знаю, сумеем ли мы полностью поставить 30 тыс. тонн, но во всяком случае нам, видимо, следует по этому решению дать еще определенное количество тонн мяса в качестве помощи. (...)
ГРИШИН. Положение в Польше идет по пути дальнейшего ухудшения. Линия нашей партии по отношению к польским событиям совершенно правильная. (...) О вводе войск не может быть и речи. Экономические вопросы надо будет посмотреть и то, что можно, дать полякам.
СУСЛОВ. Надо в печати нам разоблачать происки "Солидарности" и других контрреволюционных сил.
ЧЕРНЕНКО. Я полностью согласен с тем, что здесь говорили товарищи. Действительно линия нашей партии, Политбюро ЦК в отношении польских событий, сформулированная в выступлениях Леонида Ильича Брежнева, в решениях Политбюро, совершенно правильная и менять ее не следует.
Я считаю, что сегодня можно было бы принять такое решение:
1. Принять к сведению информацию т.Байбакова.
2. В наших отношениях с ПНР в дальнейшем исходить из определенной по этому вопросу общеполитической линии ЦК КПСС, а также указаний Политбюро ЦК КПСС от 8 декабря 1981 года и обмена мнениями, состоявшегося на заседании Политбюро ЦК 10 декабря 1981 года.
3. Поручить т.т.Тихоиову, Кириленко, Долгих, Архипову, Байбакову продолжить изучение вопросов экономической помощи Польше с учетом обмена мнениями, состоявшегося на заседании Политбюро ЦК.
БРЕЖНЕВ. Какое мнение у товарищей?
ВСЕ. Очень правильно сформулировал т.Черненко все предложения, их надо принять.
Постановление принимается.
18. Операция "X"
Да, советские вожди были первоклассными игроками. Даже я вздохнул с некоторым облегчением, узнав о военном положении в Польше: вполне реальным в тот момент казалось советское вторжение, кровавые последствия которого и вообразить было трудно. Прекрасно оснащенная и тренированная полумиллионная польская армия, в отличие от своих чешских коллег двенадцатью годами раньше, вероятно, не осталась бы нейтральной. О реакции же населения и гадать не нужно было. Таким образом, речь шла о войне в центре Европы с 35-миллионным народом, известным своим упорством, о партизанщине на десятилетия, о сотнях тысяч жертв. Словом, о европейском Афганистане. "Неужто в Кремле этого не понимают? - думал я с тоской. - Неужто решатся на это безумие?"
Но, с другой стороны, влезли же они в Афганистан, давили же они Венгрию. А уж "отдать Польшу" они и тем более не могли. К тому же, дело не ограничивалось одними угрозами или словами Брежнева о том, что они "не оставят Польшу в беде", - ни много ни мало, а 44 советских дивизии были стянуты к польской границе. Каково же должно было жить полякам под этой постоянной угрозой! Не удивительно, что и для них военное положение было своего рода облегчением - меньшим злом, а свою армию да и Ярузельского они склонны были оправдывать (теперь даже превозносить как спасителей отечества). Колоссальное напряжение тех дней, пожалуй, лучше всего выразил польский анекдот о человеке, который тонет в Висле и, естественно, кричит во все горло:
- Помогите! Помогите!
Толпа же, сгрудившись на мосту, кричит ему в ответ:
- Тсс! Тише! Хочешь, чтобы услышали советские и пришли оказать "интернациональную помощь"?
Только этой чисто невротической реакцией и можно объяснить поразительный успех военного положения, введение которого прошло почти бескровно. Что тут скажешь? Умение делать нужную им ситуацию "меньшим злом" было доведено советским режимом до совершенства. Они всегда были "меньшим злом" - меньшим, чем тиф и голод гражданской войны, чем Гитлер, чем ядерная война и даже чем собственное вторжение. А уж коли ничего "хуже" не находилось, придумывали "ястребов" или "консерваторов" в Политбюро, якобы угрожающих "голубям" да "реформаторам". При Горбачеве так стали даже создавать такие пугала: общество "Память", Жириновского... Десятки раз повторялся этот трюк и, что поразительно, всегда срабатывал.
Нужно сказать, что и лидеры "Солидарности" оказались не готовы к военному положению, угроза репрессий висела над ними слишком долго, к ней успели привыкнуть, перестали готовиться. За малым исключением, все их структуры оказались захвачены практически в первые несколько дней, а большинство лидеров арестовано. Психологически это понятно: то, чего больше всего ждешь обычно застает врасплох. Забавно вспоминать теперь, что ровно в ночь введения военного положения, 13 декабря, я говорил по телефону с Адамом Михником. Я как раз пошутил, сказав Адаму, что он, судя по фотографиям, сильно растолстел и не пора ли, мол, похудеть, - как линия прервалась. Мне и в голову не пришло, что в тот момент отключили телефоны по всей Польше и ему, бедняге, предстояло здорово похудеть в следующие полгода.
Все же нельзя не помянуть извечную польскую беспечность: никаких параллельных "теневых" структур не позаботились отстроить за полтора года кризиса Многомиллионная "Солидарность" просто перестала существовать в одну ночь.
В общем, советский расчет оправдался. А сделав свое дело, они с видом посторонних наблюдателей сообщали братским партиям:
Как друзьям известно, польское руководство ввело в стране военное положение, объявило о создании Военного Совета национального спасения и изолировало наиболее экстремистские элементы из "Солидарности", "Конфедерации независимой Польши" и других антисоциалистических групп.
Оставляет положительное впечатление Обращение В.Ярузельского к народу, в котором, на наш взгляд, правильно расставлены акценты по основным вопросам. В частности, что особенно важно, подтверждены руководящая роль ПОРП, верность ПНР союзническим обязательствам по Варшавскому Договору.
Условием успешного проведения акции польские товарищи рассматривали строгую секретность. О ней было известно лишь в узком кругу окружения В.Ярузельского. Благодаря этому друзьям удалось застигнуть противника врасплох, и операция пока проходит удовлетворительно.
В самый канун осуществления намеченного плана В.Ярузельский сообщил об этом в Москву. Ему передали, что советское руководство относится к такому решению польских товарищей с пониманием. При этом мы исходим из того, что польские друзья будут решать эти вопросы внутренними силами.
По нашей предварительной оценке, действия польских друзей являются активным шагом отпора контрреволюции и отвечают в этом смысле общей линии братских стран.
В этих условиях возникает вопрос и об оказании политической и моральной поддержки польским товарищам, а также дополнительной экономической помощи. Советское руководство, как и прежде, будет действовать в польском вопросе в контакте с братскими странами.
Бесспорно, это был успех советского режима, но никак не победа. Праздновать было рано: загнанная в подполье Польша продолжала сопротивляться; реакция на Западе, хоть и меньшая, чем была бы в случае вторжения, все же сильно подорвала их позиции. Но, пожалуй, самое главное заключалось в том, что военное положение никак не способствовало устранению причин кризиса в Польше - напротив, экономический кризис только усилился, стал еще безнадежнее. "Спасенная Польша" превращалась в непосильную ношу для советского режима. Любопытно, что именно в это время Политбюро начинает понимать всю безнадежность своего положения.
БРЕЖНЕВ. ...Военное положение в ПНР длится уже месяц. Первые результаты налицо. Как говорит Ярузельский, хребет контрреволюции надломлен. Однако впереди задачи посложнее.
Наведя относительный порядок в стране, польские товарищи теперь должны решать проблемы, можно сказать, стратегического характера - что делать с профсоюзами, как поставить на ноги экономику, как добиться поворота в сознании масс и т.д.
Самый важный вопрос - это положение в ПОРП. Друзья ищут подходы к его решению. Похоже, намерения у Ярузельского партию не распускать, название не менять, но воспользоваться военным положением, чтобы основательно ее почистить. Может быть, это даст результаты.
Вообще складывается впечатление, что генерал как политический деятель окреп и находит, как правило, верные решения. Иногда кажется, что он слишком осторожен, чаще, чем надо, действует с оглядкой на Запад, на церковь. Но в нынешней обстановке лобовыми приемами можно только погубить дело. Наряду с твердыми, жесткими мерами в принципиальных вопросах нужны и гибкость, и осмотрительность. Неплохо, что Ярузельский изучает венгерский опыт борьбы с контрреволюцией.
Все мы хорошо понимаем, что решающим условием полной стабилизации обстановки в Польше должно стать возрождение экономики. В Чехословакии после 1968 года политическое выздоровление пошло быстро именно потому, что контрреволюция там фактически не затронула эту сферу. Здесь наоборот.
В этой связи перед нами встает тяжелый вопрос - мы и так находимся на пределе своих возможностей в смысле помощи полякам, а они шлют все новые просьбы. Может быть, кое-что сделать и придется, однако больших авансов давать мы уже не можем.
Но, конечно, на письмо Ярузельского надо ответить, по-товарищески объяснив, чего мы можем, чего нет. При всех условиях надо точно выдержать график наших поставок в первом квартале, в самые тяжелые для поляков зимние месяцы.
Другое дело - проекты престижно-политического характера, не вызывающие дополнительного напряжения для нашей экономики. Например, оказание содействия в сооружении варшавского метро. На эту просьбу стоит откликнуться, сделав наше участие предметом гласности.
Кстати, у поляков положение с продовольствием не столь уж безнадежно. В стране достаточно хлеба, и нужно лишь найти подход к крестьянству, заинтересовать его, наладить, как когда-то у нас говорили, смычку между городом и деревней.
Польское руководство продолжает рассчитывать и на помощь с Запада. Что ж, в принципе мы не можем быть против этого, хотя, честно говоря, сомнительно, чтобы западники стали материально поддерживать военную власть. Они будут, безусловно, домогаться уступок, и здесь понадобится особая бдительность.
Ярузельский ставит еще такой вопрос - можно ли принимать помощь от китайцев. А почему, собственно говоря, не принимать? Ведь в этом случае Китай отмежевывается от США с их экономическими санкциями.
Заканчивая, можно сказать, что польский вопрос еще долго будет в центре международной политики. Поэтому и нашей польской Комиссии следует работать так же активно, как до сих пор.
ТИХОНОВ. Относительно строительства метро Совет Министров уже подготовил соответствующие предложения и они внесены в Политбюро.
ЧЕРНЕНКО. Предложение относительно нашего участия в строительстве метро в Варшаве голосуется в Политбюро. (...)
БРЕЖНЕВ. ...В письме, как вы видите, т.Ярузельский выражает глубокую благодарность за братскую помощь, оказываемую Советским Союзом Польской Народной Республике. Одновременно он обращается с просьбой, чтобы советская сторона подтвердила размеры поставок на 1982 год, содержащиеся в проекте протокола о координации планов обеих стран на 1981-1985 г.г. по нефти, бензину, нефтепродуктам. Сохраняются размеры поставок нефти в 1982 году на уровне 13 млн. тонн, нефтепродуктов - 2,94 млн. тонн, обеспечить максимальные размеры поставок горючего в первом квартале 1982 г.
Далее т.Ярузельскнй информирует, что он обратился к Генеральным секретарям ЦК Компартии Венгрии, ГДР, Болгарии, Румынии и Чехословакии с просьбой оказать Польше необходимую экономическую помощь, в частности, по снабжению внутреннего рынка основными сельскохозяйственными и промышленными товарами.
Мы не раз возвращались к вопросу о дополнительных мерах помощи Польской Народной Республике. Сейчас я поставил этот вопрос просто в порядке обмена мнениями. Очевидно, мы и на этот раз полностью отказать полякам во всем не можем, что-то надо изыскать и чем-то помочь. Поэтому, с одной стороны, я прошу ускорить рассмотрение этих вопросов товарищами, которым поручено, и внести соответствующий материал в Политбюро. С другой стороны, постараться решить некоторые позиции положительно.
ТИХОНОВ. Конечно, нам, очевидно, придется еще посмотреть, чем мы можем помочь Польше, хотя есть и трудности.
БАЙБАКОВ. Я бы хотел, Леонид Ильич, поставить два вопроса. Первый.- это относительно дополнительных поставок нефти. Я очень внимательно просмотрел все наши фонды по нефти и никак не представляется возможным найти дополнительную поставку топлива в ПНР. Мне кажется, что мы поставляем Польше достаточное количество нефтепродуктов и они могут обойтись тем, что им выделяется.
Второй вопрос касается поставок зерна на выпечку хлеба. Хлеб в ПНР имеется. У них в этом году был неплохой урожай, а заготовки при лучшем урожае оказались значительно ниже прошлогодних.
АНДРОПОВ. Они просят сейчас некоторое количество зерновых с тем, чтобы возвратить во втором квартале.
СУСЛОВ. Иначе говоря, они не дополнительно просят зерновые, а с возвратом.
ЧЕРНЕНКО. Речь идет о том, чтобы дать полякам взаимообразно 0,5 млн. тонн в первом квартале с тем, чтобы в следующем квартале это возвратить обратно.
РУСАКОВ. Следует внимательно отнестись к этой просьбе и посмотреть, может, и будет возможность.
КИРИЛЕНКО. Сейчас, конечно, им очень трудно получить какое-то количество зерна в других странах, хотя в Канаде они закупили некоторое количество зерновых.
БРЕЖНЕВ. Если не будет возражении, то можно было бы принять следующее постановление:
поручить Совету Министров СССР, Госплану СССР и Министерству внешней торговли рассмотреть просьбы, изложенные в письме т.Ярузельского, с учетом состоявшегося на заседании Политбюро обмена мнениями и соответствующие предложения внести в ЦК КПСС.
Предложение принимается.
19. Где взять 30 тысяч тонн мяса?
В сущности, польский кризис был просто первым ярким проявлением общего экономического краха социализма, как бы предвестником их общего будущего. В конце концов, дело было не в "Солидарности", а в неспособности системы обеспечить страну необходимыми товарами и, как все больше убеждалось политбюро, в неспособности всего социалистического лагеря создать хотя бы временный достаток полякам. Польский кризис лишь обострил эти проблемы, сделав их политическими: вопрос о том, быть или не быть Польше подсоветской, сводился, грубо говоря, к тому, сможет или не сможет СССР поставить в Польшу нужное количество нефти, мяса, зерна, хлопка и т.д.
Поначалу ситуация эта сильно раздражала советских вождей, вызывала трения между теми, кто отвечал за экономику, и теми, кто отвечал за политику, безопасность, идеологию. Разумеется, причина была не в различии убеждений, не в том, что одни были догматичнее других, но в том, что одни говорили о политической необходимости, в то время как другие - об экономической возможности. Расслоение было чисто функциональным, по роду ответственности.
Однако по мере развития кризиса эти трения должны были смениться осознанием того простого факта, что без радикальной реформы советской экономики Советскому Союзу не удержать свою империю. Уж если Польша становилась им не по карману, что же было делать со всеми этими Кубами, Анголами, Афганистанами? Как же быть с основной задачей советского государства - освобождением всего человечества от оков капитализма?
А Польша была явно не по карману уже до начала событий: иначе и событий бы не было. К марту 1981 года, наконец, стали подсчитывать - сколько же она стоит?
ЧЕРНЕНКО. Т.т.Банбаков, Гарбузов, Архипов и Алхимов провели переговоры с зам. председателя Совмина ПНР т.Ягельским. Польская сторона обратилась с просьбами о поставках сырья для легкой промышленности, о дополнительной поставке нефти, металла, целлюлозы и других товаров. Вносится предложение дать согласие ПНР на дополнительную поставку в 1981 году хромовой руды, древесно-стружечных плит, асбеста и других материалов, а также некоторое количество хлопка и ячменя.
АРХИПОВ. Мы даем Польше ограниченное количество сырьевых материалов, потому что другого количества мы дать просто не можем. Особенно мы не можем пока дать положительного ответа относительно переработки в Польше советского сырья.
Что касается положения с хозяйственными делами в Польше, то т.Ярузельский сообщил, что план 1981 года по уровню ниже на 20 процентов, чем план предыдущего 1980 года. Особенно плохо обстоит дело у поляков с углем. А уголь, как известно, у них идет на экспорт и является средством получения твердой валюты. Вместо 180 млн. тонн, предусмотренных по плану, они добудут 170 млн. тонн при хороших условиях. Производство мяса снижается на 25 процентов, сахара - в полтора раза. Вместо 1,5 млн. тонн они соберут максимально 950 тыс. тонн.
Сейчас в Польше стоит вопрос о нормировании снабжения хлебом и мукой.
Что касается финансового положения, то кредиторская задолженность Польши, главным образом капиталистическим странам, составляет 23 млрд. долларов, из них 9 млрд. получено под гарантию соответствующих государств. Остальные кредиты поляки взяли у частных банков. Таких банков насчитывается 400. Сейчас польские друзья стоят перед фактом закупки за границей различных товаров примерно на 9,5 млрд. долларов. Все это пойдет за счет кредита. Экспорт составит всего 8,5 миллиарда. Западные страны всячески оттягивают решение вопроса о предоставлении кредитов Польше. Сейчас им нужно заплатить 1,5 млрд. долларов. Это главным образом проценты за кредиты. Они просят у нас 700 млн. долларов. Конечно, мы не можем изыскать такой суммы. Сейчас мы поставляем без промедления Польше нефть, газ, железную руду и т.д.
Во время беседы польские друзья спрашивали, объявлять ли им мораторий на кредиты или вступить в Международный валютный фонд и просить дополнительные кредиты у западных стран. Конечно, и в том, и в другом случае будет уступка западным странам. Она не даст никакого экономического эффекта. В этих вопросах у поляков нет единого мнения. У нас они просят дополнительно дать хлопок, искусственное волокно. Мы решили пойти на некоторое увеличение поставок хлопка и искусственного волокна.
ГРОМЫКО. Польские товарищи подчеркивали остроту вопроса с импортом товаров, потому что им нечем рассчитываться за эти товары. Но характерно отметить, что поставки сырья из Советского Союза они всерьез не оценивают. Считают этот вопрос как бы пустяковым. А в действительности ведь получается, хлопок целиком и полностью у них наш, руда полностью наша, нефть тоже наша.
АРХИПОВ. Мы поставляем Польше 13 млн. тонн нефти по 90 рублей за тонну. Если учесть, что мировая цена за тонну составляет 170 рублей, то мы недополучаем с поляков за каждую тонну 80 рублей. Всю эту нефть мы могли бы продать за твердую валюту, и выручка составила бы колоссальные средства.
Между тем, с нефтью становилось все хуже, а это был основной источник твердой валюты у СССР, как у поляков - уголь. Чтобы как-то выручить Польшу, пришлось сокращать поставки всем восточноевропейским братьям, а это воспринялось весьма болезненно.
РУСАКОВ. В ходе переговоров руководители братских стран затрагивали также и экономические вопросы. Главным из них был вопрос о сокращении поставок энергоносителей, прежде всего нефти. Если т.т.Кадар, Гусак и Живков, хотя и говорили, что это для них будет тяжело, все же с пониманием отнеслись к нашему предложению, к нашей просьбе и сказали, что они будут находить выход из положения и принимают то, что мы предложили. Для большей ясности я задавал товарищам следующий вопрос: могу ли я доложить Политбюро, что вы согласны с этой точкой зрения, которую я высказал. Товарищи отвечали, что да, можно сообщить.
По-другому сложился разговор с т.Хонеккером. Он сразу же сказал, что для ГДР такое сокращение поставок нефти неприемлемо, что это нанесет серьезный ущерб народному хозяйству и в целом ГДР, что это ударит сильно по экономике ГДР и нам никак не свести концы с концами. Он даже заявил таким образом, что они не могут это принять и просят письменного ответа Г.Брежнева на два их письма, которые они направили. Таким образом, вопрос оказался очень сложным, и он по существу не был решен. Причем т.Хонеккер вновь приводил в доказательство то, что они нам поставляли висмут, уран, что они содержат группу войск, что особенно у них осложняется дело в связи с тем, что Польская Народная Республика не поставляет уголь, который должен идти по нашей линии. В связи с этим, как выразился Хонеккер, жизненный уровень немецкого населения сильно понизится, и мы не знаем, чем это объяснить. Все плановые наметки им придется пересматривать.
БРЕЖНЕВ. ...Как известно, мы решили сократить поставки нефти нашим друзьям. Все они восприняли это тяжело, и до сих пор тов. Хонеккер, например, как вы видите, ждет ответа на письма, которые он направлял нам. Другие не ждут ответа, но в душе, конечно, думают о том, чтобы мы как-то изменили свое решение.
Может быть, следует каким-то образом при очередной встрече с друзьями по этому вопросу сказать, что мы будем принимать все меры к тому, чтобы выполнить и перевыполнить план по нефти, и надеемся, что это нам удастся. В таком случае мы смогли бы внести коррективы в намеченные планы поставок энергоносителей, ни в коем случае, конечно, не давая сейчас понять, что мы отступаем от своего решения.
Тов. Тихонову, очевидно, надо будет еще раз внимательно посмотреть на этот вопрос и если появится малейшая возможность смягчить напряженность, то внести соответствующие предложения в ЦК. (...) Что касается бесед относительно поставок нефти, то меня особенно волнует ГДР. Вообще хочу сказать, что социалистические страны тяжело приняли это наше предложение. Если не прямо, то в душе они недовольны этим решением. А некоторые, как видно из выступления т.Русакова, прямо высказывают недовольство. Особенно недоволен т.Хонсккер. Он открыто говорит о том, что это решение для них неприемлемо, и он даже просит письменный ответ. Какое будем принимать решение, я просто не знаю.
АНДРОПОВ, СУСЛОВ, КИРИЛЕНКО говорят о том, что надо согласиться с Вашим высказыванием, которое Вы сейчас сделали.
АРХИПОВ. У нас еще возникают трудности с топливом. Угольщики недодадут 30 млн. тонн угля. Как покрыть? Нефтяная промышленность не перевыполнит план, поэтому придется как-то эти 30 млн. тонн покрывать. Кроме того, у нас недостает 1,5 млн. тонн сахара, его надо также покупать, и 800 тыс. тонн растительного масла, без этого жить пока нельзя.