Страница:
Рот Рика скривился в издевательской ухмылке:
— Нет, Штром, тебе меня не убить. Сейчас мое время, а не твое. Моя планета, а не твоя. Всему приходит свой черед, и с этим надо мириться.
Какое-то время Штром глядел на него, широко раскрыв удивленные глаза, потом расхохотался:
— Во имя Юпитера, да неужели ты веришь в эти бабушкины сказки? Никогда не думал, что такой смышленый парень может верить уличным гадалкам!
Рик кивнул:
— Все-таки я поверил. И ты знал это еще до того, как я прилетел сюда.
— Да, верно, знал. Я тут занимался одной маленькой летающей тварью… А после сразу переключился на тесный контакт с твоими мозгами. — Джаффа хмыкнул. — А между прочим, этот Сент-Джон с дружком здорово тебя обвели вокруг пальца, верно? Я всегда говорил этой тупице Фаллону: «Эдд, ты недооцениваешь этих пройдох!» Но он не хотел меня слушать и за это поплатился.
При упоминании о Кире глаза Рика потемнели и сузились. Трудно было отнести к какой-нибудь области человеческих эмоций чувство, которое он испытывал в тот момент, стоя у самых ног Джаффы Штрома.
— И все равно — Марс ты потерял, Джаффа.
— Нет, приятель, ошибаешься. Что ни говори, а между нами есть одно маленькое, но существенное различие; именно оно и будет стоить тебе целого мира. Я всю жизнь тренировал свой мозг. И теперь он работает на меня, а никак не наоборот. Когда я узнал, что ты затеял объединить марсиан и землян для совместного выступления против Компании, то сразу же понял, что твои шансы победить очень высоки. И я сказал своему мозгу: «Работай! Надо найти выход».
— С того самого момента, как я впервые попал на Марс, меня занимал вопрос: «А кто же такие Мыслители?» — продолжил Штром. — Марсианские ясновидящие, которые могли бы что-нибудь узнать и рассказать о них, не соглашались переступить через табу. А земляне не обладают способностью перемещаться в ментальном пространстве. Правда, не все: ко мне это не относится. А до марсианских запретов мне нет никакого дела.
В глазах Джаффы появился блеск самодовольства. Он улыбнулся и продолжил:
— Я обнаружил, что мысленный барьер, то есть атака, которой подвергался каждый, кто приближался к этим куполам, не что иное, как простая телепатическая трансляция. Правда, основана она на очень своеобразных принципах. Оказалось, что здесь работает автоматический передатчик, который был включен бог знает когда. При твоем приближении я его отключил, чтобы он тебя не смущал. Рано или поздно, но мы должны были отрегулировать наши отношения. Так лучше это сделать сейчас, чем откладывать неминуемое.
— А когда я впервые преодолел эту преграду и попал сюда, — вдохновенно продолжал Штром, — я сразу сообразил, что Мыслители просто взяли и покинули эту планету. Они живы, я чувствую мозговые вибрации, которые исходят от них, хотя они и слабы настолько, что, скорее всего, исходят из какого-то иного, неизвестного нам мира. Мыслители избрали для себя очень странный путь развития, но этим путем они прошли так далеко, что единственной незавоеванной областью осталась область чистого разума. Однако, отправляясь в свое далекое ментальное путешествие, они оставили тут все свои достижения в материальной сфере бытия. Я имею в виду такой арсенал, такое оружие и такие машины, о которых человек еще может только мечтать. Дезинтеграторы, усилители мысли, энергоизлучатели… Да по сравнению с ними электрический разрядник — детская игрушка. Они имеют полное право называться Мыслителями. Да, черт побери, очень бы мне хотелось все же узнать, кто они такие. Хотя, возможно, у меня и есть правильная догадка. Они появились задолго до существ, которых мы относим к человеческой расе. А человеческая раса, развиваясь и набирая силу, начала теснить их культуру, обращенную на самое себя. Вот тогда-то они и построили здесь купола и город, похожий на бред сумасшедшего, окружив все это устрашающим табу. Здесь они спокойно жили и занимались своими делами. Им было неинтересно, что там, снаружи, делают люди. Главное — чтобы не мешали им.
— Их цивилизация прошла эпоху поисков и изобретений, которая продолжалась, возможно, даже больше, чем миллион лет. Они изобретали ради самого процесса изобретения. Они старались не подпускать человека даже близко к своим открытиям, а сами, в свою очередь, пользовались только тем, что позволяло им жить в комфорте и покое. Например, вот этой громадой, — Джаффа указал на гудящий механизм посреди второго купола. — Это устройство согревает их и снабжает энергией. Они подключены к этой махине, как утюги к электропроводке, она-то и поддерживает жизнь в телах, в то время как разум свободно разгуливает по времени и пространству.
В черных глазах Штрома сверкнуло странное пламя, и он вдруг зачарованно прошептал: «Как бы я хотел к ним присоединиться… Пусть даже очень ненадолго…»
Все это время Рик ждал именно такого мгновения: когда мозг Штрома отвлечется на что-нибудь постороннее, прекратит слежку за мыслями Ричарда Гунна Укхардта. И вот сейчас Рик понял, что разум его противника устремился в далекие миры вслед за Мыслителями. И Рик, как кошка, прыгнул в ноги своему врагу.
Штром отреагировал очень быстро: луч бластера сверкнул, но только слегка обжег спину
Рику, который ухватился за штанины комбинезона Джаффы и рванул их на себя изо всех сил. Шторм рухнул спиной на ступени. Луч бластера начал сверлить ледяной потолок.
Рик уперся ногой в ступеньку и толкнул свое тело вперед и вверх; еще мгновение, и он всей своей тяжестью навалился на противника, вцепившись в бластер.
При падении Штром сильно ушибся, это причинило ему острую боль, но из строя не вывел. Он отчаянно сопротивлялся, призвав на помощь весь свой опыт гладиатора. Он начал бить ногами и свободной рукой, стараясь попасть Рику в пах, или в горло, или в глаза. Рик никогда не страдал от недостатка силы, но на этот раз Штром оказался не только опытнее его, но и сильнее. Он остервенело колотил своего противника, и у Рика из глаз снопами сыпались искры. И все же Рик бульдожьей хваткой держался за руку, в которой противник сжимал оружие.
Обнаженное тело Рика извивалось как змея, все его мышцы превратились в сплошной напряженный ком, он принимал удары, скрипел от боли зубами, но оружие не выпускал. В этот момент для обоих весь мир сконцентрировался в одном-единственном предмете — в бластере. Свободной рукой Рик нащупал большой палец противника. Палец начал отгибаться и в какой-то момент вдруг с хрустом резко отошел назад, неестественно далеко назад. Теперь у Штрома вместо большого пальца висел на сухожилиях кровавый обломок. Штром издал вопль, похожий на ржание раненной в бою лошади. В этот момент бластер перешел к его противнику.
Завладев оружием, Рик попытался оторваться от врага и вскочить на ноги, чтобы сразу же воспользоваться бластером, но Штром, улучив момент, нанес ему сильный удар ногой в живот. Рик кубарем скатился по ступенькам и скорчился у основания лестницы, пытаясь восстановить дыхание. Все его внутренности выворачивало наизнанку. А бластер, борьбе за обладание которым было отдано столько сил, уехал по хрустальному полу далеко в сторону.
Штром медленно, с явным усилием встал на ноги. Он внимательно осмотрел свою изуродованную руку, вынул здоровой рукой из кармана носовой платок и, помогая себе зубами, перевязал рану. Затем он привалился плечом к стене, и его начало рвать.
А у подножия лестницы Рик, всхлипывая и изрыгая проклятия, пытался встать хотя бы на четвереньки, но это ему плохо удавалось. Штром взглядом нашел бластер и прикинул расстояние до него. Бластер лежал довольно далеко от его противника, и тому, в его нынешнем состоянии, понадобилось бы несколько минут чтобы добраться до оружия. Эти расчеты, видимо, вполне удовлетворили Джаффу, и он на нетвердых ногах стал неспеша спускаться в лабораторию.
Рик заметил, что там, в углублении какого-то механизма, достаточно тяжелого и устойчивого, чтобы его нельзя было раскачать, лежала Майо, связанная, с кляпом во рту. Но сейчас способность говорить ей была ни к чему: ее глаза вполне понятно высказывали все, что она думала о Джаффе.
— Жаль, что тебе никак не послать воздушный поцелуй своему другу на прощание, — заметил Штром с ухмылкой. — Скоро от него ничего не останется.
Он порылся в большой груде различных приборов, которые, очевидно, были специально отобраны и ждали, когда их погрузят в вертолет, и достал небольшое устройство. Оно выглядело совершенно безобидно: треугольная пластинка из слабо светящегося металла, с прикрепленной к ее середине небольшой призмой.
Джаффа Штром и сам толком не знал, как работает это устройство. Скорее всего, прибор улавливал какие-то космические лучи, а призма определенным образом превращала их в мощный концентрированный луч. Но зато Штром отлично знал результат действия этого прибора. Он осторожно взял штуковину левой рукой, положил на рычажок управления указательный палец и направился обратно к лестнице.
А в это время Рик уже подбирался к бластеру: ему осталось проползти всего каких-то пару метров. Штром с ласковой улыбкой наблюдал за его отчаянным барахтаньем, а потом плавно нажал на рычажок. Вокруг призмы сразу возникла светящаяся паутинка. Джаффа направил один из углов основания прибора на бластер — ослепительная вспышка, и металл рассыпался в пыль. Бластер просто исчез!
— Рикки! Мальчик мой! — негромко окликнул противника Штром.
Рик повернул голову в его сторону. Огромная машина в центре зала продолжала ровно и мирно жужжать. Мыслители, очевидно, были погружены в свои космические сны и не имели ни малейшего желания отрываться от них, чтобы посмотреть на корчащегося в их усыпальнице голого человека и на триумфально стоящего на хрустальных ступеньках черного гладиатора.
— А ведь ты не сможешь меня убить, — почти беззвучно, одними губами прошептал Рик.
Но Штром только рассмеялся в ответ и снова нажал рычажок на смертоносном аппарате. Однако Рик сумел увернуться. Он даже не подозревал, что у него осталось столько сил. Наверное, у него просто не было выбора: не сумеешь увернуться — и ты мертв. А умирать он вовсе не собирался: он пришел сюда совершенно не для этого. Он откатился в сторону, а паутинный луч прошел совсем рядом с ним и прогрыз в полу извилистую дорожку.
Рик оказался около ряда колпаков и поспешил спрятаться от Штрома за ближайшим. Прозрачные саркофаги стояли прямо на полу, не оставляя внизу ни малейшего просвета, и тем самым обеспечивали вполне сносное укрытие. Джаффа, конечно, представлял, где примерно находится его жертва, однако точно прицелиться не мог.
— Ладно, Рик, поиграем в прятки, — согласился Штром.
Он с ожесточением полосовал лучом по саркофагам, и те разваливались на части, а вместе с ними разваливались и тела Мыслителей. Никто из Мыслителей при этом даже не пошевелился, видимо, слишком далеко отсюда находилось их сознание, и его не очень беспокоила судьба этих бренных тел. Рик играл свою роль, инстинктивно выбрав оптимальное сочетание безрассудной отваги и тонкого расчета. Он оставался на одном месте до тех пор, пока смертельный луч не подбирался совсем близко к его убежищу, и тогда откатывался в сторону или просто скользил по гладкому хрустальному полу. Каждый раз он уворачивался в новом направлении, выбирая его совершенно произвольно, и появлялся в поле зрения Штрома лишь на считанные доли секунды. Может быть, стреляй Штром с правой руки, он бы и сумел поразить цель в одно из таких мгновений, но его правая рука вышла из строя.
Из собственного опыта Рик знал, что удача никогда не бывает бесконечной. Его очень раздражало еще и то, что он чувствовал себя беспомощным: голый, с пустыми руками…
И вдруг в глазах Рика вспыхнул озорной огонек. Рик начал перемещаться по кругу, стараясь вернуться в ту точку, где уже стояли разрушенные саркофаги. Штром, считая, что у него времени хоть отбавляй, неспешно следовал за своей жертвой. Он не злился и не нервничал: он уже вошел во вкус этой игры.
И вот наконец Рик добрался до того места, куда и стремился. Прозрачная пластиковая крышка первого саркофага отлетела далеко в сторону. Туловище Мыслителя, который покоился под этой крышкой, было разрезано пополам. Рик удивился: в разрезе тела не было видно ни крови, ни внутренностей, ни брюшной полости. Только некое подобие губчатой резины. Рик осторожно вытащил из гроба за ногу нижнюю половину Мыслителя. Сжимая в руках свою добычу, Рик затаился за остатками саркофага. Выжидал он довольно долго, сосредоточенно сдвинув брови и затаив дыхание. А Штром стоял, не прячась, и, улыбаясь, рисовал лучом замысловатые узоры на постаменте, за которым скрывался в ожидании Рик.
Саркофаги стояли таким образом, что когда Рик выглядывал сверху или справа, то мог увидеть Штрома в полный рост. Если же он высовывался слева, то край соседнего саркофага закрывал часть ног Джаффы. Рик улучил момент и метнул свое необычное оружие в противника. Зад Мыслителя оказался несколько легче, чем та же часть нормального человека, но все равно обладала достаточным весом.
Штром рассмеялся, без труда увернувшись от летящего в него окорока, но глаз с остатков саркофага не спускал. Неожиданно он выстрелил, целясь чуть-чуть выше правого угла пьедестала, но в это самое мгновение голова и плечи Рика вынырнули с противоположной стороны. Изо всех сил Рик швырнул верхнюю половину искусственного туловища в противника, причем сделал это левой рукой, как и положено прирожденному левше.
На этот раз Рик попал прямо в цель. На какое-то мгновение Джаффа потерял равновесие. Импровизированный метательный снаряд оказался не настолько тяжелым, чтобы сбить гладиатора с ног. Штром сделал шаг назад и ударился спиной о другой саркофаг. Но искусственное мертвое тело, словно обладая еще какими-то рефлексами, руками обвило шею Штрома и закрыло ему обзор.
Рик, как хищник, заметивший добычу, рванулся вперед. Никогда в жизни он еще не был таким стремительным и быстрым. В одно мгновение он позабыл обо всем: об ушибах, о боли в руках и ногах, о накопившейся за эти дни усталости. Перед его глазами стояла только цель, все остальное ушло далеко на задний план. Рик успел наброситься на своего врага еще до того, как мертвое тело разомкнуло свои омерзительные объятия и рухнуло на землю. Штром еще попытался выстрелить, но луч прошел мимо цели, а Рик изо всех сил ударил ребром ладони по запястью противника. Аппарат с лязгом запрыгал по хрустальному полу, а забинтованные руки легли на горло врага, пальцы вдавились в чужую плоть, и, полузакрыв глаза от удовольствия, Рик замер, совсем как кот, который несколько часов выжидал, когда его жертва наконец высунется из своей норки. Он продолжал сжимать руки и тогда, когда в этом уже не было никакой необходимости. Штром умирал нелегко и долго, но он был смертным и в конце концов перестал дышать.
— Вот что значит инстинкт, приятель, — доверительно прошептал Рик, глядя в безжизненное лицо своего недавнего партнера по игре в «кошки-мышки». — Я, видишь ли, левша. А ты об этом даже не догадывался. Ты заранее предвидел все, что я собирался сделать… да только получилась одна небольшая промашка! Вот ты и выпалил совсем в другую сторону. Подвела, понимаешь ли, тебя привычка к стандартам.
А его противник лежал и молчал, потому что отвечать он уже никогда не сможет.
Глава двадцать третья
— Нет, Штром, тебе меня не убить. Сейчас мое время, а не твое. Моя планета, а не твоя. Всему приходит свой черед, и с этим надо мириться.
Какое-то время Штром глядел на него, широко раскрыв удивленные глаза, потом расхохотался:
— Во имя Юпитера, да неужели ты веришь в эти бабушкины сказки? Никогда не думал, что такой смышленый парень может верить уличным гадалкам!
Рик кивнул:
— Все-таки я поверил. И ты знал это еще до того, как я прилетел сюда.
— Да, верно, знал. Я тут занимался одной маленькой летающей тварью… А после сразу переключился на тесный контакт с твоими мозгами. — Джаффа хмыкнул. — А между прочим, этот Сент-Джон с дружком здорово тебя обвели вокруг пальца, верно? Я всегда говорил этой тупице Фаллону: «Эдд, ты недооцениваешь этих пройдох!» Но он не хотел меня слушать и за это поплатился.
При упоминании о Кире глаза Рика потемнели и сузились. Трудно было отнести к какой-нибудь области человеческих эмоций чувство, которое он испытывал в тот момент, стоя у самых ног Джаффы Штрома.
— И все равно — Марс ты потерял, Джаффа.
— Нет, приятель, ошибаешься. Что ни говори, а между нами есть одно маленькое, но существенное различие; именно оно и будет стоить тебе целого мира. Я всю жизнь тренировал свой мозг. И теперь он работает на меня, а никак не наоборот. Когда я узнал, что ты затеял объединить марсиан и землян для совместного выступления против Компании, то сразу же понял, что твои шансы победить очень высоки. И я сказал своему мозгу: «Работай! Надо найти выход».
— С того самого момента, как я впервые попал на Марс, меня занимал вопрос: «А кто же такие Мыслители?» — продолжил Штром. — Марсианские ясновидящие, которые могли бы что-нибудь узнать и рассказать о них, не соглашались переступить через табу. А земляне не обладают способностью перемещаться в ментальном пространстве. Правда, не все: ко мне это не относится. А до марсианских запретов мне нет никакого дела.
В глазах Джаффы появился блеск самодовольства. Он улыбнулся и продолжил:
— Я обнаружил, что мысленный барьер, то есть атака, которой подвергался каждый, кто приближался к этим куполам, не что иное, как простая телепатическая трансляция. Правда, основана она на очень своеобразных принципах. Оказалось, что здесь работает автоматический передатчик, который был включен бог знает когда. При твоем приближении я его отключил, чтобы он тебя не смущал. Рано или поздно, но мы должны были отрегулировать наши отношения. Так лучше это сделать сейчас, чем откладывать неминуемое.
— А когда я впервые преодолел эту преграду и попал сюда, — вдохновенно продолжал Штром, — я сразу сообразил, что Мыслители просто взяли и покинули эту планету. Они живы, я чувствую мозговые вибрации, которые исходят от них, хотя они и слабы настолько, что, скорее всего, исходят из какого-то иного, неизвестного нам мира. Мыслители избрали для себя очень странный путь развития, но этим путем они прошли так далеко, что единственной незавоеванной областью осталась область чистого разума. Однако, отправляясь в свое далекое ментальное путешествие, они оставили тут все свои достижения в материальной сфере бытия. Я имею в виду такой арсенал, такое оружие и такие машины, о которых человек еще может только мечтать. Дезинтеграторы, усилители мысли, энергоизлучатели… Да по сравнению с ними электрический разрядник — детская игрушка. Они имеют полное право называться Мыслителями. Да, черт побери, очень бы мне хотелось все же узнать, кто они такие. Хотя, возможно, у меня и есть правильная догадка. Они появились задолго до существ, которых мы относим к человеческой расе. А человеческая раса, развиваясь и набирая силу, начала теснить их культуру, обращенную на самое себя. Вот тогда-то они и построили здесь купола и город, похожий на бред сумасшедшего, окружив все это устрашающим табу. Здесь они спокойно жили и занимались своими делами. Им было неинтересно, что там, снаружи, делают люди. Главное — чтобы не мешали им.
— Их цивилизация прошла эпоху поисков и изобретений, которая продолжалась, возможно, даже больше, чем миллион лет. Они изобретали ради самого процесса изобретения. Они старались не подпускать человека даже близко к своим открытиям, а сами, в свою очередь, пользовались только тем, что позволяло им жить в комфорте и покое. Например, вот этой громадой, — Джаффа указал на гудящий механизм посреди второго купола. — Это устройство согревает их и снабжает энергией. Они подключены к этой махине, как утюги к электропроводке, она-то и поддерживает жизнь в телах, в то время как разум свободно разгуливает по времени и пространству.
В черных глазах Штрома сверкнуло странное пламя, и он вдруг зачарованно прошептал: «Как бы я хотел к ним присоединиться… Пусть даже очень ненадолго…»
Все это время Рик ждал именно такого мгновения: когда мозг Штрома отвлечется на что-нибудь постороннее, прекратит слежку за мыслями Ричарда Гунна Укхардта. И вот сейчас Рик понял, что разум его противника устремился в далекие миры вслед за Мыслителями. И Рик, как кошка, прыгнул в ноги своему врагу.
Штром отреагировал очень быстро: луч бластера сверкнул, но только слегка обжег спину
Рику, который ухватился за штанины комбинезона Джаффы и рванул их на себя изо всех сил. Шторм рухнул спиной на ступени. Луч бластера начал сверлить ледяной потолок.
Рик уперся ногой в ступеньку и толкнул свое тело вперед и вверх; еще мгновение, и он всей своей тяжестью навалился на противника, вцепившись в бластер.
При падении Штром сильно ушибся, это причинило ему острую боль, но из строя не вывел. Он отчаянно сопротивлялся, призвав на помощь весь свой опыт гладиатора. Он начал бить ногами и свободной рукой, стараясь попасть Рику в пах, или в горло, или в глаза. Рик никогда не страдал от недостатка силы, но на этот раз Штром оказался не только опытнее его, но и сильнее. Он остервенело колотил своего противника, и у Рика из глаз снопами сыпались искры. И все же Рик бульдожьей хваткой держался за руку, в которой противник сжимал оружие.
Обнаженное тело Рика извивалось как змея, все его мышцы превратились в сплошной напряженный ком, он принимал удары, скрипел от боли зубами, но оружие не выпускал. В этот момент для обоих весь мир сконцентрировался в одном-единственном предмете — в бластере. Свободной рукой Рик нащупал большой палец противника. Палец начал отгибаться и в какой-то момент вдруг с хрустом резко отошел назад, неестественно далеко назад. Теперь у Штрома вместо большого пальца висел на сухожилиях кровавый обломок. Штром издал вопль, похожий на ржание раненной в бою лошади. В этот момент бластер перешел к его противнику.
Завладев оружием, Рик попытался оторваться от врага и вскочить на ноги, чтобы сразу же воспользоваться бластером, но Штром, улучив момент, нанес ему сильный удар ногой в живот. Рик кубарем скатился по ступенькам и скорчился у основания лестницы, пытаясь восстановить дыхание. Все его внутренности выворачивало наизнанку. А бластер, борьбе за обладание которым было отдано столько сил, уехал по хрустальному полу далеко в сторону.
Штром медленно, с явным усилием встал на ноги. Он внимательно осмотрел свою изуродованную руку, вынул здоровой рукой из кармана носовой платок и, помогая себе зубами, перевязал рану. Затем он привалился плечом к стене, и его начало рвать.
А у подножия лестницы Рик, всхлипывая и изрыгая проклятия, пытался встать хотя бы на четвереньки, но это ему плохо удавалось. Штром взглядом нашел бластер и прикинул расстояние до него. Бластер лежал довольно далеко от его противника, и тому, в его нынешнем состоянии, понадобилось бы несколько минут чтобы добраться до оружия. Эти расчеты, видимо, вполне удовлетворили Джаффу, и он на нетвердых ногах стал неспеша спускаться в лабораторию.
Рик заметил, что там, в углублении какого-то механизма, достаточно тяжелого и устойчивого, чтобы его нельзя было раскачать, лежала Майо, связанная, с кляпом во рту. Но сейчас способность говорить ей была ни к чему: ее глаза вполне понятно высказывали все, что она думала о Джаффе.
— Жаль, что тебе никак не послать воздушный поцелуй своему другу на прощание, — заметил Штром с ухмылкой. — Скоро от него ничего не останется.
Он порылся в большой груде различных приборов, которые, очевидно, были специально отобраны и ждали, когда их погрузят в вертолет, и достал небольшое устройство. Оно выглядело совершенно безобидно: треугольная пластинка из слабо светящегося металла, с прикрепленной к ее середине небольшой призмой.
Джаффа Штром и сам толком не знал, как работает это устройство. Скорее всего, прибор улавливал какие-то космические лучи, а призма определенным образом превращала их в мощный концентрированный луч. Но зато Штром отлично знал результат действия этого прибора. Он осторожно взял штуковину левой рукой, положил на рычажок управления указательный палец и направился обратно к лестнице.
А в это время Рик уже подбирался к бластеру: ему осталось проползти всего каких-то пару метров. Штром с ласковой улыбкой наблюдал за его отчаянным барахтаньем, а потом плавно нажал на рычажок. Вокруг призмы сразу возникла светящаяся паутинка. Джаффа направил один из углов основания прибора на бластер — ослепительная вспышка, и металл рассыпался в пыль. Бластер просто исчез!
— Рикки! Мальчик мой! — негромко окликнул противника Штром.
Рик повернул голову в его сторону. Огромная машина в центре зала продолжала ровно и мирно жужжать. Мыслители, очевидно, были погружены в свои космические сны и не имели ни малейшего желания отрываться от них, чтобы посмотреть на корчащегося в их усыпальнице голого человека и на триумфально стоящего на хрустальных ступеньках черного гладиатора.
— А ведь ты не сможешь меня убить, — почти беззвучно, одними губами прошептал Рик.
Но Штром только рассмеялся в ответ и снова нажал рычажок на смертоносном аппарате. Однако Рик сумел увернуться. Он даже не подозревал, что у него осталось столько сил. Наверное, у него просто не было выбора: не сумеешь увернуться — и ты мертв. А умирать он вовсе не собирался: он пришел сюда совершенно не для этого. Он откатился в сторону, а паутинный луч прошел совсем рядом с ним и прогрыз в полу извилистую дорожку.
Рик оказался около ряда колпаков и поспешил спрятаться от Штрома за ближайшим. Прозрачные саркофаги стояли прямо на полу, не оставляя внизу ни малейшего просвета, и тем самым обеспечивали вполне сносное укрытие. Джаффа, конечно, представлял, где примерно находится его жертва, однако точно прицелиться не мог.
— Ладно, Рик, поиграем в прятки, — согласился Штром.
Он с ожесточением полосовал лучом по саркофагам, и те разваливались на части, а вместе с ними разваливались и тела Мыслителей. Никто из Мыслителей при этом даже не пошевелился, видимо, слишком далеко отсюда находилось их сознание, и его не очень беспокоила судьба этих бренных тел. Рик играл свою роль, инстинктивно выбрав оптимальное сочетание безрассудной отваги и тонкого расчета. Он оставался на одном месте до тех пор, пока смертельный луч не подбирался совсем близко к его убежищу, и тогда откатывался в сторону или просто скользил по гладкому хрустальному полу. Каждый раз он уворачивался в новом направлении, выбирая его совершенно произвольно, и появлялся в поле зрения Штрома лишь на считанные доли секунды. Может быть, стреляй Штром с правой руки, он бы и сумел поразить цель в одно из таких мгновений, но его правая рука вышла из строя.
Из собственного опыта Рик знал, что удача никогда не бывает бесконечной. Его очень раздражало еще и то, что он чувствовал себя беспомощным: голый, с пустыми руками…
И вдруг в глазах Рика вспыхнул озорной огонек. Рик начал перемещаться по кругу, стараясь вернуться в ту точку, где уже стояли разрушенные саркофаги. Штром, считая, что у него времени хоть отбавляй, неспешно следовал за своей жертвой. Он не злился и не нервничал: он уже вошел во вкус этой игры.
И вот наконец Рик добрался до того места, куда и стремился. Прозрачная пластиковая крышка первого саркофага отлетела далеко в сторону. Туловище Мыслителя, который покоился под этой крышкой, было разрезано пополам. Рик удивился: в разрезе тела не было видно ни крови, ни внутренностей, ни брюшной полости. Только некое подобие губчатой резины. Рик осторожно вытащил из гроба за ногу нижнюю половину Мыслителя. Сжимая в руках свою добычу, Рик затаился за остатками саркофага. Выжидал он довольно долго, сосредоточенно сдвинув брови и затаив дыхание. А Штром стоял, не прячась, и, улыбаясь, рисовал лучом замысловатые узоры на постаменте, за которым скрывался в ожидании Рик.
Саркофаги стояли таким образом, что когда Рик выглядывал сверху или справа, то мог увидеть Штрома в полный рост. Если же он высовывался слева, то край соседнего саркофага закрывал часть ног Джаффы. Рик улучил момент и метнул свое необычное оружие в противника. Зад Мыслителя оказался несколько легче, чем та же часть нормального человека, но все равно обладала достаточным весом.
Штром рассмеялся, без труда увернувшись от летящего в него окорока, но глаз с остатков саркофага не спускал. Неожиданно он выстрелил, целясь чуть-чуть выше правого угла пьедестала, но в это самое мгновение голова и плечи Рика вынырнули с противоположной стороны. Изо всех сил Рик швырнул верхнюю половину искусственного туловища в противника, причем сделал это левой рукой, как и положено прирожденному левше.
На этот раз Рик попал прямо в цель. На какое-то мгновение Джаффа потерял равновесие. Импровизированный метательный снаряд оказался не настолько тяжелым, чтобы сбить гладиатора с ног. Штром сделал шаг назад и ударился спиной о другой саркофаг. Но искусственное мертвое тело, словно обладая еще какими-то рефлексами, руками обвило шею Штрома и закрыло ему обзор.
Рик, как хищник, заметивший добычу, рванулся вперед. Никогда в жизни он еще не был таким стремительным и быстрым. В одно мгновение он позабыл обо всем: об ушибах, о боли в руках и ногах, о накопившейся за эти дни усталости. Перед его глазами стояла только цель, все остальное ушло далеко на задний план. Рик успел наброситься на своего врага еще до того, как мертвое тело разомкнуло свои омерзительные объятия и рухнуло на землю. Штром еще попытался выстрелить, но луч прошел мимо цели, а Рик изо всех сил ударил ребром ладони по запястью противника. Аппарат с лязгом запрыгал по хрустальному полу, а забинтованные руки легли на горло врага, пальцы вдавились в чужую плоть, и, полузакрыв глаза от удовольствия, Рик замер, совсем как кот, который несколько часов выжидал, когда его жертва наконец высунется из своей норки. Он продолжал сжимать руки и тогда, когда в этом уже не было никакой необходимости. Штром умирал нелегко и долго, но он был смертным и в конце концов перестал дышать.
— Вот что значит инстинкт, приятель, — доверительно прошептал Рик, глядя в безжизненное лицо своего недавнего партнера по игре в «кошки-мышки». — Я, видишь ли, левша. А ты об этом даже не догадывался. Ты заранее предвидел все, что я собирался сделать… да только получилась одна небольшая промашка! Вот ты и выпалил совсем в другую сторону. Подвела, понимаешь ли, тебя привычка к стандартам.
А его противник лежал и молчал, потому что отвечать он уже никогда не сможет.
Глава двадцать третья
Итак, Штром мертв. Рик не сказал об этом Майо, когда развязывал ее. В такие моменты все понятно и без слов. Они обнялись, крепко прижавшись друг к другу. Майо, конечно, при этом всплакнула, да, честно говоря, и Рик не обошелся без слез…
Наконец-то мир для них стал восстанавливать свои цвета и привлекательность. Рик пошел осматривать лабораторию. Летая на разных кораблях в различных должностях, Рик научился быстро разбираться с самыми разнообразными устройствами. В пределах разумного, он всегда мог определить, для чего предназначен тот или иной механизм.
В кармане черного комбинезона Джаффы Рик наглел начатую пачку сигарет. С задумчивым лицом Рик закурил.
— О чем ты думаешь? — поинтересовалась Майо.
Но он ничего не ответил. Девушка встала и не торопясь подошла к груде механизмов, которые Штром собирался захватить с собой.
— Джаффа рассказывал мне во всех подробностях о том, что происходит на Марсе. Не сомневайся, Хью и Эран Мак вполне способны контролировать планету. Все будет хорошо, если никто не вмешается в их дела, а они спокойно приступят к тому, о чем мечтали всю свою жизнь.
Рик молчал.
Майо вынула из груды маленькую трубку и вдруг наставила ее на Рика.
— Я тебе не позволю завладеть Марсом! Я не позволю тебе забавляться с ним как с игрушкой, не думая о тех, кто тут живет!
Рик продолжал спокойно стоять, глядя на девушку совершенно бесстрастными глазами, во всем его облике не было ничего, кроме безразличия и холода.
— Я вчера был в Каэр Эбра, — наконец произнес он тихо и задумчиво, как будто беседовал сам с собой. — Навестил Киру.
Майо озадаченно замерла, оружие в ее руке дрогнуло и опустилось. Внезапно Рик, словно очнувшись от сна, расхохотался.
— А ты, милая моя, с характером. Я ни минуты не сомневался, что ты и в самом деле можешь выстрелить. — Он прекратил смеяться, отвернулся и выпустил струю дыма в потолок. — Давай-ка лучше вместе подумаем, как отсюда выбраться.
— Я все время следила за Штромом и знаю, где находится пульт управления воротами. Если хочешь, мы даже, наверное, сможем включить телепатический отпугиватель. Но меня все же очень интересует, что ты собираешься делать.
— Разве ты мне не доверяешь?
— Нет, — твердо ответила девушка. Рик снова подошел к ней.
— А теперь? — спросил он, выждав некоторое время.
— Теперь еще меньше. О, Рик, я тебя прошу не…
Но договорить она не смогла, так как он закрыл ей рот своими губами. Оторвавшись, он засмеялся:
— А я ведь еще ничего и не сказал, правда? Ладно, давай поживее убираться отсюда.
В глазах у Майо мелькнула тень сомнения, но все же девушка переборола себя и согласно наклонила голову. Улучив момент, когда Рик от нее отвернулся, она незаметно сунула в карман трубочку, которую недавно наводила на Рика.
— А как мы поступим с этой грудой? — поинтересовалась она. — Насколько я понимаю, все эти вещи чрезвычайно опасны.
— А насколько я понимаю, они очень долго были вполне безопасными. Думаю, вполне могут побыть такими еще какое-то время. А потом пусть твои друзья, радеющие за Марс, ломают себе голову, что с ними делать. Переложим эту проблему на их хрупкие плечи, пусть попотеют. А у меня и других забот по горло.
— Так ты все-таки собираешься с ними встретиться?
— А как же? — Рик извлек из кармана энергоизлучатель, которым еще недавно Штром пытался убить его — пластинку с прикрепленной на ней призмой.
Сосредоточенно хмурясь, он повертел прибор в руках и присовокупил его к прочему багажу Штрома.
— Ну, так где же этот пульт, золотце?
— Наш колпак управляется вон оттуда, — указала Майо. — Но, может, ты хочешь выйти тем же путем, каким и вошел сюда?
— Ну уж нет! Снова через город я не пойду! И все же мне тут надо еще кое-что посмотреть и сделать. Иди, открывай ворота и начинай переносить горючее из вертолета Джаффы в мой тур-боплан, а я немного задержусь.
Майо подошла к пульту и, проделав несложные манипуляции, открыла ворота купола и побрела прочь из странного города. Как только Рик остался один, он пошел к стоящему в углу еще одному пульту управления.
Он минут пятнадцать изучал незнакомое устройство, то, одобрительно фыркая, то, почесывая затылок. Наконец он как будто разобрался и приступил к действиям. Для начала отобрал пару зеркальных дисков, положил один из них в выдвижной ящичек и, склонившись над ним, начал что-то нашептывать. Закончив это, он вынул диск и проделал то же самое с другим. После этого он подошел к пульту, который очень напоминал письменный стол, снял панель и поменял лежащие там диски на свои.
Затем он начал нажимать кнопки и переключать рычажки, что-то бормоча себе под нос. На все это ушло еще минут пятнадцать. Наконец он удовлетворенно потер руки и отошел от пульта.
Он направился к вещам, отобранным Штромом, и покопался в груде. Пару приборрв спрятал в карманы, а один сунул за пояс за спиной.
Теперь он готов был к отлету и решительным шагом направился к выходу из купола. Снаружи он огляделся и направился к вертолету Джаффы. Пока он возился с приборами в лаборатории, девушка успела выполнить порученную ей задачу только на четверть. Рик отыскал в запасах у Штрома канистру и стал помогать Майо.
Они работали молча и сосредоточенно, казалось, не замечая друг друга. Наконец турбоплан Рика был заправлен «под завязку» и они забрались в кабину. Рик запустил двигатели, и через минуту турбоплан взмыл в воздух.
Рик был погружен в управление, и поэтому не сразу заметил, что Майо тихо плачет.
— Что случилось? — обеспокоился он.
— Я подумала о Кире. Штром рассказал мне и о ней. Ты ведь знаешь, он был способен на такое… Хорошо все же, что ты сумел найти ее до того, как она… Она была такой юной и так хотела счастья для Марса…
— Да, она умерла, можно сказать, счастливой.
Несколько раз они встречались с патрульными вертолетами и те пытались преследовать, но полицейские машины не могли тягаться в скорости с машиной Рика. У Рика внезапно изменилось настроение, он впал в задумчивость, а когда Майо пыталась открыть рот, грубо ее обрывал. В конце концов, девушка прекратила всякие попытки разговорить его, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Вокруг ее рта образовались горькие складки. Рик включил передатчик и принялся вызывать Компанию. Оператор связи уставился на него с экрана, как на ожившего покойника, а через несколько минут появилось не менее удивленное лицо Сент-Джона. Из-за плеча председателя, как всегда, выглядывал его друг и соратник Эран Мак.
Увидев рядом с Риком Майо, оба лидера движения чуть не влезли в экран. Особенно суетился мистер Хью Сент-Джон. Рик мрачно наблюдал за царящей на дисплее сумятицей.
«А ведь парень совсем из-за нее помешался, — пришло Рику в голову. — Надо же, кровь чуть теплая, а туда же… Ландыш ты наш весенний!»
Сент-Джон вел себя так, как будто Ричарда Укхардта вовсе не существовало. Только после того, как Майо подробно рассказала ему о Штроме, о Полярных городах и о той роли, которая выпала на долю Рика во всех этих событиях, председатель Сент-Джон снизошел до того, что обратил свое высокое внимание на Рика.
— Очень рад вашему возвращению, — довольно неуклюже поприветствовал он.
— Простенько и со вкусом, — съязвил Рик. — Вы, как обычно, ведете себя в моем присутствии вполне раскованно.
— Да поймите же вы, — с досадой выпалил Сент-Джон. — Мы делали то, что в тот момент считали единственно правильным…
— Какая прелесть! — хмыкнул Рик. — Одно шевеление пальца — и все веселы, улыбаются, и все становится на свои места. И какая разница, как вы при этом обошлись с отдельным человеком, если на тот момент вам показалось, что вы действуете правильно. Главное ведь — поступить правильно, а? Только вот для кого правильно! Но это уже теоретический вопрос. — Заметив, что Сент-Джон пытается его перебить, Рик поднял руку и продолжил: — Только, ради бога, не надо опять склонять слово «Марс». Если опять затянете сказку про белого бычка, я просто набью вам морду, как только приземлюсь.
Сент-Джон, так и не произнеся ни слова, застыл с открытым ртом. А за его плечом ухмылялся и покачивал головой марсианин.
— Вот это, я понимаю, орел, — вмешался в разговор Эран Мак. — Сокол! Не успел еще и вернуться домой, а уже требует освободить верхний насест! Молодой и бойкий! Какая жалость, что рядом с тобой в кабине сидит Майо. Ты представляешь, насколько бы мы упростили себе жизнь, если бы расстреляли твою машину в воздухе прямо над посадочной полосой? Несколько выстрелов — и никаких проблем!
— А я и не сомневался! Это одна из основных причин, по которым я взял ее с собой. — При этих словах бубенцы в ухе марсианина звякнули, и Рик инстинктивно втянул голову в плечи. — Вместо того чтобы попусту трепать языком, вы бы лучше попросили мальчиков из полиции не мельтешить у меня перед носом, а то ведь так недолго и до беды. Я иду на посадку.
— Садитесь лучше на летном поле, — снова вмешался Сент-Джон, обретя дар речи. — Вы можете разбить машину и покалечить свою пассажирку, если попытаетесь сесть на территории Компании. А я пришлю за вами автомобиль.
— Автомобиль, и только? А почетный эскорт?
— Будет тебе и эскорт, к тому же вооруженный, — мрачно пообещал Сент-Джон.
— В данный момент я пришел с миром, — заметил Рик. — Но на вашем месте я бы уже сейчас задумался о том, с чем я уйду.
Сент-Джон молча кивнул, но все же одарил его ледяным взглядом. Экран погас. Майо откинулась на спинку сиденья и снова закрыла глаза. После непродолжительной паузы она сказала:
— Рик, я тебя люблю. Я готова идти за тобой повсюду, я готова помогать тебе во всем, за исключением одной-единственной вещи. Подумай об этом. Подумай, как следует и только после этого приступай к выполнению задуманного.
— А тебе не кажется, что последнее время я только этим и занимаюсь? Все думаю, думаю…
И больше они до самой посадки не обменялись ни словом. Рик направил машину на взлетное поле Компании, откуда совсем недавно спешно вылетал на вертолете, чтобы до конца разрушить планы Джаффы Штрома. Там их уже ждал красивый автомобиль и несколько джипов, набитых правительственными служащими. Как только Рик вступил на землю, они изъявили желание подвергнуть его вежливому обыску. Майо почему-то обыскивать не собирались. Рику пришлось снова выйти на связь с Сент-Джоном.
Наконец-то мир для них стал восстанавливать свои цвета и привлекательность. Рик пошел осматривать лабораторию. Летая на разных кораблях в различных должностях, Рик научился быстро разбираться с самыми разнообразными устройствами. В пределах разумного, он всегда мог определить, для чего предназначен тот или иной механизм.
В кармане черного комбинезона Джаффы Рик наглел начатую пачку сигарет. С задумчивым лицом Рик закурил.
— О чем ты думаешь? — поинтересовалась Майо.
Но он ничего не ответил. Девушка встала и не торопясь подошла к груде механизмов, которые Штром собирался захватить с собой.
— Джаффа рассказывал мне во всех подробностях о том, что происходит на Марсе. Не сомневайся, Хью и Эран Мак вполне способны контролировать планету. Все будет хорошо, если никто не вмешается в их дела, а они спокойно приступят к тому, о чем мечтали всю свою жизнь.
Рик молчал.
Майо вынула из груды маленькую трубку и вдруг наставила ее на Рика.
— Я тебе не позволю завладеть Марсом! Я не позволю тебе забавляться с ним как с игрушкой, не думая о тех, кто тут живет!
Рик продолжал спокойно стоять, глядя на девушку совершенно бесстрастными глазами, во всем его облике не было ничего, кроме безразличия и холода.
— Я вчера был в Каэр Эбра, — наконец произнес он тихо и задумчиво, как будто беседовал сам с собой. — Навестил Киру.
Майо озадаченно замерла, оружие в ее руке дрогнуло и опустилось. Внезапно Рик, словно очнувшись от сна, расхохотался.
— А ты, милая моя, с характером. Я ни минуты не сомневался, что ты и в самом деле можешь выстрелить. — Он прекратил смеяться, отвернулся и выпустил струю дыма в потолок. — Давай-ка лучше вместе подумаем, как отсюда выбраться.
— Я все время следила за Штромом и знаю, где находится пульт управления воротами. Если хочешь, мы даже, наверное, сможем включить телепатический отпугиватель. Но меня все же очень интересует, что ты собираешься делать.
— Разве ты мне не доверяешь?
— Нет, — твердо ответила девушка. Рик снова подошел к ней.
— А теперь? — спросил он, выждав некоторое время.
— Теперь еще меньше. О, Рик, я тебя прошу не…
Но договорить она не смогла, так как он закрыл ей рот своими губами. Оторвавшись, он засмеялся:
— А я ведь еще ничего и не сказал, правда? Ладно, давай поживее убираться отсюда.
В глазах у Майо мелькнула тень сомнения, но все же девушка переборола себя и согласно наклонила голову. Улучив момент, когда Рик от нее отвернулся, она незаметно сунула в карман трубочку, которую недавно наводила на Рика.
— А как мы поступим с этой грудой? — поинтересовалась она. — Насколько я понимаю, все эти вещи чрезвычайно опасны.
— А насколько я понимаю, они очень долго были вполне безопасными. Думаю, вполне могут побыть такими еще какое-то время. А потом пусть твои друзья, радеющие за Марс, ломают себе голову, что с ними делать. Переложим эту проблему на их хрупкие плечи, пусть попотеют. А у меня и других забот по горло.
— Так ты все-таки собираешься с ними встретиться?
— А как же? — Рик извлек из кармана энергоизлучатель, которым еще недавно Штром пытался убить его — пластинку с прикрепленной на ней призмой.
Сосредоточенно хмурясь, он повертел прибор в руках и присовокупил его к прочему багажу Штрома.
— Ну, так где же этот пульт, золотце?
— Наш колпак управляется вон оттуда, — указала Майо. — Но, может, ты хочешь выйти тем же путем, каким и вошел сюда?
— Ну уж нет! Снова через город я не пойду! И все же мне тут надо еще кое-что посмотреть и сделать. Иди, открывай ворота и начинай переносить горючее из вертолета Джаффы в мой тур-боплан, а я немного задержусь.
Майо подошла к пульту и, проделав несложные манипуляции, открыла ворота купола и побрела прочь из странного города. Как только Рик остался один, он пошел к стоящему в углу еще одному пульту управления.
Он минут пятнадцать изучал незнакомое устройство, то, одобрительно фыркая, то, почесывая затылок. Наконец он как будто разобрался и приступил к действиям. Для начала отобрал пару зеркальных дисков, положил один из них в выдвижной ящичек и, склонившись над ним, начал что-то нашептывать. Закончив это, он вынул диск и проделал то же самое с другим. После этого он подошел к пульту, который очень напоминал письменный стол, снял панель и поменял лежащие там диски на свои.
Затем он начал нажимать кнопки и переключать рычажки, что-то бормоча себе под нос. На все это ушло еще минут пятнадцать. Наконец он удовлетворенно потер руки и отошел от пульта.
Он направился к вещам, отобранным Штромом, и покопался в груде. Пару приборрв спрятал в карманы, а один сунул за пояс за спиной.
Теперь он готов был к отлету и решительным шагом направился к выходу из купола. Снаружи он огляделся и направился к вертолету Джаффы. Пока он возился с приборами в лаборатории, девушка успела выполнить порученную ей задачу только на четверть. Рик отыскал в запасах у Штрома канистру и стал помогать Майо.
Они работали молча и сосредоточенно, казалось, не замечая друг друга. Наконец турбоплан Рика был заправлен «под завязку» и они забрались в кабину. Рик запустил двигатели, и через минуту турбоплан взмыл в воздух.
Рик был погружен в управление, и поэтому не сразу заметил, что Майо тихо плачет.
— Что случилось? — обеспокоился он.
— Я подумала о Кире. Штром рассказал мне и о ней. Ты ведь знаешь, он был способен на такое… Хорошо все же, что ты сумел найти ее до того, как она… Она была такой юной и так хотела счастья для Марса…
— Да, она умерла, можно сказать, счастливой.
Несколько раз они встречались с патрульными вертолетами и те пытались преследовать, но полицейские машины не могли тягаться в скорости с машиной Рика. У Рика внезапно изменилось настроение, он впал в задумчивость, а когда Майо пыталась открыть рот, грубо ее обрывал. В конце концов, девушка прекратила всякие попытки разговорить его, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Вокруг ее рта образовались горькие складки. Рик включил передатчик и принялся вызывать Компанию. Оператор связи уставился на него с экрана, как на ожившего покойника, а через несколько минут появилось не менее удивленное лицо Сент-Джона. Из-за плеча председателя, как всегда, выглядывал его друг и соратник Эран Мак.
Увидев рядом с Риком Майо, оба лидера движения чуть не влезли в экран. Особенно суетился мистер Хью Сент-Джон. Рик мрачно наблюдал за царящей на дисплее сумятицей.
«А ведь парень совсем из-за нее помешался, — пришло Рику в голову. — Надо же, кровь чуть теплая, а туда же… Ландыш ты наш весенний!»
Сент-Джон вел себя так, как будто Ричарда Укхардта вовсе не существовало. Только после того, как Майо подробно рассказала ему о Штроме, о Полярных городах и о той роли, которая выпала на долю Рика во всех этих событиях, председатель Сент-Джон снизошел до того, что обратил свое высокое внимание на Рика.
— Очень рад вашему возвращению, — довольно неуклюже поприветствовал он.
— Простенько и со вкусом, — съязвил Рик. — Вы, как обычно, ведете себя в моем присутствии вполне раскованно.
— Да поймите же вы, — с досадой выпалил Сент-Джон. — Мы делали то, что в тот момент считали единственно правильным…
— Какая прелесть! — хмыкнул Рик. — Одно шевеление пальца — и все веселы, улыбаются, и все становится на свои места. И какая разница, как вы при этом обошлись с отдельным человеком, если на тот момент вам показалось, что вы действуете правильно. Главное ведь — поступить правильно, а? Только вот для кого правильно! Но это уже теоретический вопрос. — Заметив, что Сент-Джон пытается его перебить, Рик поднял руку и продолжил: — Только, ради бога, не надо опять склонять слово «Марс». Если опять затянете сказку про белого бычка, я просто набью вам морду, как только приземлюсь.
Сент-Джон, так и не произнеся ни слова, застыл с открытым ртом. А за его плечом ухмылялся и покачивал головой марсианин.
— Вот это, я понимаю, орел, — вмешался в разговор Эран Мак. — Сокол! Не успел еще и вернуться домой, а уже требует освободить верхний насест! Молодой и бойкий! Какая жалость, что рядом с тобой в кабине сидит Майо. Ты представляешь, насколько бы мы упростили себе жизнь, если бы расстреляли твою машину в воздухе прямо над посадочной полосой? Несколько выстрелов — и никаких проблем!
— А я и не сомневался! Это одна из основных причин, по которым я взял ее с собой. — При этих словах бубенцы в ухе марсианина звякнули, и Рик инстинктивно втянул голову в плечи. — Вместо того чтобы попусту трепать языком, вы бы лучше попросили мальчиков из полиции не мельтешить у меня перед носом, а то ведь так недолго и до беды. Я иду на посадку.
— Садитесь лучше на летном поле, — снова вмешался Сент-Джон, обретя дар речи. — Вы можете разбить машину и покалечить свою пассажирку, если попытаетесь сесть на территории Компании. А я пришлю за вами автомобиль.
— Автомобиль, и только? А почетный эскорт?
— Будет тебе и эскорт, к тому же вооруженный, — мрачно пообещал Сент-Джон.
— В данный момент я пришел с миром, — заметил Рик. — Но на вашем месте я бы уже сейчас задумался о том, с чем я уйду.
Сент-Джон молча кивнул, но все же одарил его ледяным взглядом. Экран погас. Майо откинулась на спинку сиденья и снова закрыла глаза. После непродолжительной паузы она сказала:
— Рик, я тебя люблю. Я готова идти за тобой повсюду, я готова помогать тебе во всем, за исключением одной-единственной вещи. Подумай об этом. Подумай, как следует и только после этого приступай к выполнению задуманного.
— А тебе не кажется, что последнее время я только этим и занимаюсь? Все думаю, думаю…
И больше они до самой посадки не обменялись ни словом. Рик направил машину на взлетное поле Компании, откуда совсем недавно спешно вылетал на вертолете, чтобы до конца разрушить планы Джаффы Штрома. Там их уже ждал красивый автомобиль и несколько джипов, набитых правительственными служащими. Как только Рик вступил на землю, они изъявили желание подвергнуть его вежливому обыску. Майо почему-то обыскивать не собирались. Рику пришлось снова выйти на связь с Сент-Джоном.