Буревой Роман. Тень Нерона

   Префект вышел в перистиль.
   – А, Корвин! Здравствуй, совершенный муж! – Грация помахала ему рукой. – Моя сестра вела себя невежливо. Так и быть, прости ее. Она имела неосторожность поехать с ухажером на Острова Блаженных. И вместо того чтобы плескаться в аквапарке, отправилась в казино, решила поиграть на рулетке. Ей не повезло.
   Грация издала короткий самодовольный смешок.
   – Надеюсь, Фабии и Корвины больше не враждуют? – Гость улыбнулся в ответ самой любезной улыбкой.
   – Ты намерен вернуть моего брата из ссылки?
   – Это невозможно.
   – Тогда чем обязана? – сухо спросила Грация.
   – Хочу поговорить с тобой без свидетелей. Позволишь? – Он указал на скамью.
   – Садись. Мне приятно, когда рядом сидит мужчина, даже если этот мужчина – Марк Валерий Корвин, – не удержалась и съязвила Грация. – Знаешь, я вышла замуж.
   – Поздравляю.
   – Теперь мне все время хочется говорить о Венериных удовольствиях. Со всеми. С первым встречным. Это какое-то наваждение. Не могу сдержаться. Ты меня простишь, – разумеется, она чуть-чуть играла с ним, уверяя в своей несдержанности.
   – Прощаю. Но я пришел сюда говорить не о Венериных удовольствиях, а о некоторых так и оставшихся неразрешимыми проблемах. Дело касается канала, что открылся в «Пирамиде» на Островах Блаженных.
   – А, ты предпочитаешь разговоры о физике разговорам о любви, – хмыкнула Грация. – Ну что ж, поговорим о физике. По просьбе сената я подготовила доклад. Он будет зачитан на ближайшем заседании.
   – Я обо всем хочу знать первым.
   – Профессор Лучано еще несколько лет назад высказал гипотезу, что нуль-портал можно построить и на планете, если только заключить его внутри огромной пирамиды. Вся сложность в том, чтобы правильно рассчитать размеры постройки и ее ориентацию в пространстве, что создаст каверну пространства, из которой можно отправиться в другую каверну. А можно создать эту каверну в нужном месте, если построить две пирамиды и направить в определенную точку два импульса энергии. В точке пересечения появится выход из обеих пирамид. Правда, канал будет нестабильным. Его надо будет окольцевать и привязать к ориентиру. Мы называем эту процедуру – поставить буек. Только надо отметить, что и до Лучано это явление было замечено и изучено.
   – Кем именно?
   – Ну, этого я не знаю. Видимо, теми, кто построил пирамиду Хеопса на Старой Земле. Впрочем, не так давно это открытие совершили заново колесничие. Мы часто недооцениваем их ученых, надо отметить. Привыкли, что большинство новинок создаются на Неронии. Но время от времени колесничие всех опережают. Тогда они устраивают новую войну. Почему никто не догадался приглядеть за ними, когда эти ребята соорудили у себя на планете новую пирамиду Хеопса?
   Они сделали вид, что реконструируют Египетский поход. Кстати, хозяин «Пирамиды» на Островах – бывший колесничий, якобы решивший выбрать другую реконструкцию. Такие беглецы обычно селятся в колониях. Этот выбрал колонию Лация, заявив, что римская модель ему ближе всего по духу. Выяснилось, что любовь к чужим гробам оказалась обманом. Впрочем, наши ученые в этом вопросе тоже немного продвинулись в изучении нуль-каналов, – уточнила Фабия. – Помнишь те новые катапульты, что пытались применить лет шестьдесят назад? Они могли выбросить человека неведомо куда. От них пришлось потом отказаться. Теперь уже известно, что они были основаны на том же эффекте, что и пресловутые векторы.
   «Минуций Руф, – тут же вспомнил Марк. – Его осудили за дезертирство, а он просто неправильно использовал катапульту вездехода. Дед всегда знал, что парень невиновен, а теперь последний Минуций Руф меня чуть не убил, и я прикончил его».
   – Еще один вопрос: почему векторы уносили всех в океан? То есть действовали всегда в одном и том же направлении?
   – Очень просто, – Грация снисходительно улыбнулась. – Что было у тебя по физике в школе, Марк?
   – Я не учился в школе.
   – Ах да. Ну что ж, придется тебе подсказать. Магнитные линии. Они определяли направление. Вектор несет человека по магнитным линиям.
   – А на станцию Неронии? Что меня туда занесло? Тоже магнитное поле?
   – Открывшийся нуль-канал просто захватил тебя.
   – Но разве Верджи не пыталась посадить меня на вектор? Она воткнула мне эту штуку в спину, как нож!
   – Она пыталась тебя спасти и отправить в океан. Но не успела. Портал открылся. Ты нырнул в него именно благодаря вектору. Кстати, я проверила: по расчетам никак не получалось, чтобы точка пересечения лучей сошлась на Неронии, – продолжала тем временем Грация. – Колесничие, скорее всего, рассчитали, что лучи должны были сойтись в пустоте, и туда собирались направить свой крейсер. Очень удобно: нуль-кабина на крейсере, переправляй подкрепления, сколько душе угодно. В пустоте нельзя построить нуль-кабину. Для этого нужен материальный объект солидной массы. Массы крейсера явно не хватало. Лучше всего подходил небольшой астероид. Но астероиды находятся слишком далеко от Неронии. Колесничие решили использовать станцию неров. Когда Колесница и Острова Блаженных очутились каждый – в определенной точке, канал открылся. Причем канал работал лишь в момент, когда Колесница оказывалась ориентированной определенным образом. Если быть точнее – вершина пирамиды на ее поверхности должна была быть направлена на сектор Неронии. В этом случае открывался выход на станцию. Потом пирамида «уходила», и надо было ждать, когда займет нужное положение планета Острова Блаженных. При стабильном канале таких пульсаций нет. Но пока канал не окольцован, прыгать по нему очень рискованно. Похоже, они два или три раза ошибались, сажая на вектор своих людей. А вот тебе повезло.
   – Как просто! – воскликнул Марк.
   – Ну так-таки и просто! – недоверчиво покачала головой Грация. – Самое забавное, что этот канал не удается пока использовать всерьез: он и окольцованный имеет небольшую пропускную способность. Есть предложение задействовать его для экстренных перемещений. Во всяком случае, Лаций и Нерония предварительно договорились о совместных действиях.
   – То есть вся эта драка была начата ради сущей ерунды? – Корвин почти не удивился. – Они могли переправить парочку диверсантов внутрь станции – и только. Колесничие так и сделали. А потом поторопились приступить непосредственно к драке.
   – Что их заставило поступить так неосмотрительно? – спросила Грация. – Ты мне расскажешь? Я же поделилась с тобой своими секретами.
   – У меня только гипотезы, – сказал Корвин.
   – У меня тоже.
   – Ну хорошо. Ты заслуживаешь, чтобы я тебе кое-что рассказал.
   – Разумеется, заслуживаю. Ведь ты бросил меня одну на враждебной станции. В обществе пленного и с силовым кабелем в руках. Кошмар!
   – Да, мне нет прощения. Но я спас остатки станции и, значит, тебя заодно, – напомнил Корвин. – А дело, видимо, выглядело так: Колесница не только задумала напасть на Неронию, но и спровоцировать конфликт неронейцев с Лацием. Полагаю, спецслужбы Колесницы знали заранее, что на Острова Блаженных прибудет браво покарать профессора Лучано. Они заранее заслали своего человека, замаскировали его под браво, даже фальшивый идентификатор с кодом какого-то неронейца вшили под кожу, и отправили эту копию убивать меня. Но несколько колесничих-оппозиционеров решили предотвратить провокацию. Канар и еще группа эмигрантов с Колесницы. В том числе и Верджи. Она спасла меня.
   – Ты что-нибудь знаешь о ней? – спросила Грация.
   – Верджи исчезла, – вздохнул Марк. – Подозреваю, Главку известно, куда она уехала. Но он ни за что не желает мне сообщить.
   – Прояви настойчивость, – посоветовала Грация.
   Внезапно лицо ее скривилось, она поднесла руку к губам.
   – Что случилось?
   – Так, ерунда.
   – Ты беременна? – догадаться было нетрудно.
   – Увы…
   – Почему – увы?
   – Потому что зачатие произошло на Островах Блаженных. Так что ребенок будет лишен ноши патрициев.
   – Если это девочка, то ничего страшного, – улыбнулся Марк.
   – Надеюсь, что девочка, – кивнула Грация. – А если мальчик – ему придется смириться с тем, что он станет плебеем.
   – Кроме разговора о физике у меня есть еще один вопрос, дорогая моя Грация.
   – Я слушаю.
   – Это забавная история. – Корвин улыбнулся, подтверждая, что собирается говорить о несерьезном. – Хочу рассказать тебе об одной мистификации неров. Они умудрились распустить по всем мирам слухи, что их браво носят на теле изображения кинжала и змеи.
   – Ты, верно, слышала об этом?
   Грация не слишком уверенно кивнула.
   – Колесничие тоже попались на эту удочку, снабдили своего поддельного браво голотатушкой и заставили всюду ее демонстрировать. На записях аквапарка можно разглядеть кинжал со змеей. И те камеры, что снимали парня в «Колизее», тоже зафиксировали эти эффектные картинки.
   – К чему ты клонишь, Марк?
   – Так вот, все это вранье. – Корвин засмеялся. – Настоящие браво никаких знаков на теле не имеют. Ты должна это знать.
   – Почему… я должна? – Она неплохо владела собой. Во всяком случае, недоумение вышло почти натуральным.
   – Потому что тот человек, который назвался Гостилием, и за которого ты вышла замуж, – и есть подлинный браво, присланный расправиться с Лучано. Не так ли?
   – Что за чепуха? – У Грации задрожали губы. Но она почти сразу же взяла себя в руки.
   – Кстати, ведь вы отпраздновали свадьбу на Островах Блаженных, не так ли? Гостилий после этого остался на Островах? А ты собираешься отправиться к нему, передав Таис право продолжить род Фабиев и осчастливить кого-нибудь из плебеев патрицианской ношей Фабиев Максимов? Все сходится.
   – Как ты догадался?
   – Я никому ничего не объясняю. Образ моих мыслей – самая большая тайна. Но я все же кое-что тебе расскажу, чтобы в другой раз ты не прокололась так нелепо. Так вот, с самого начала я усомнился, что кто-то может прикончить браво, кроме другого браво. На Неронии я нарочно посмотрел устав гильдии наемных убийц и выяснил, что они никогда не убивают друг друга. Вывод? Найденный на рынке «Изобилие» человек не мог быть браво с Неронии. Подлинный судья-палач, тот, что прикончил Лучано, остался в живых.
   – Но этот человек, неважно, поддельный он браво или настоящий, действительно явился меня убить! Тот, тело которого нашли на рынке! Клянусь!
   – Верю. Более того, этот ваш лже-браво с фальшивой идентификационной личинкой под кожей пытался убить и меня. Когда покушение сорвалось, он ускользнул из кабины лифта и на другой день явился в «Колизей», чтобы прикончить тебя. Ему было все равно, кого из патрициев Лация убить, лишь бы наши подумали, что к этому приложили руку профессиональные киллеры с Неронии.
   – Испугался, когда понял это?
   – Патриций – испугался?
   – Ты на вид всего лишь восемнадцатилетний мальчишка. Твоя старая, умудренная вековым опытом душа – воистину потемки.
   Это был очень тонкий комплимент, немного похожий на оскорбление, и Корвин его оценил.
   – Значит, мы стали жертвой обычной провокации спецслужб, – уточнила Грация.
   – На которую мы чуть не попались.
   – Контрразведка – самое слабое место Лация, – проснулась в Грации патрицианка. – С этим надо чтото делать. Иначе Лаций проиграет и Неронии, и Колеснице. Давно пора кому-то из патрициев доверить внешнюю разведку.
   – Как приятно поговорить с единомышленником.
   – К сожалению, нас становится все меньше и меньше, – вздохнула она.
   – А, может быть, к счастью? Впрочем, не знаю. Мысль, что я способен наделить кого-то бессмертием, меня просто пугает. А тебя?
   Грация неопределенно пожала плечами.
   – Что ты намерен делать? – спросила она.
   – А ты?
   – Уехать на Острова Блаженных.
   Корвин сделал вид, что раздумывает:
   – Я бы выбрал более отдаленную планету. Например, Психею.
   – Хороший совет. Я передам его Джиано. Мои дети – неважно, дочери или сыновья, – не будут знать, чем в прошлом занимался их отец. Надеюсь, твои дети не скажут им об этом.
   – Надеюсь, что и ты, и твои дети будете все время помнить о благе Лация. Если они не забудут об этом, то зачем моим наследникам напоминать, что их отец прибыл на Психею с Неронии? Тем более что среди колонистов Психеи не так уж и мало выходцев с гедонистической планеты. Об одном лишь жалею, – вздохнул Марк.
   – О чем же?
   – Что такой прекрасный физик, как ты, не передаст никому накопленные знания.
   – Не надо так рано меня хоронить, – засмеялась Фабия. – Я заключила с Джиано брак на шесть лет с правом рождения двух детей. Если у нас ничего не получится, я вернусь и рожу для нашей планеты парочку гениальных физиков-патрициев.
   – По-моему, тебя коснулась тень Нерона, – заметил Корвин.
   – Что?
   – Тебя не просветил еще твой Джиано? Так говорят о тех, кто начинает жить и мыслить как неронейцы.
   – Зачем они выбрали это имя для своей планеты?
   – «Зло есть добро, добро есть зло», – опять в памяти всплыла цитата из Шекспира, заученная дедом. – Вот их принцип. Никто не достоин ни восхищения, ни осуждения.
   – Разве можно жить по таким принципам? – пожала плечами Грация.
   – Ты решила попробовать. Если вернешься – расскажешь, почему нельзя. Да, кстати, как ты успела так быстро создать ложную информационную ячейку на своего Гостилия? Пока он развлекал меня разговорами в префектуре, ты старательно подтасовывала данные в галанете. Я восхищен! – рассмеялся Марк.
   – Это несложно. Могу тебя заверить, что для этого я никого не убивала.
   Префект поклонился и вышел. На самом деле он сказал Грации не совсем правду: что Гостилий не тот, за кого себя выдает, он заподозрил в тот самый миг, когда этот жгучий брюнет явился к нему в префектуру. Марку показалось, что волосы крашеные. Спору нет, большинство лацийцев – темноволосы, а уроженцы Неронии, наоборот, блондины или рыжие. Такой золотистый оттенок волос у венецианских красавиц на картинах Тициана. Многие неронейцы красят волосы, чтобы получить «доминантный» цвет. То пятно на белой мужской рубашке, что заметил Марк, когда осматривал номер Грации, было попросту пятном краски для волос, об этом Марк тоже сразу подумал. Если заменить черные волосы золотыми, а черные контактные линзы – светлыми, то Гостилий сделается похожим на убитого браво, чье тело нашли на рынке «Изобилие». Но окончательная картина сложилась лишь в каюте капитана Галери, когда Ви-псих рассказала Корвину о фальшивой татуировке браво, об этой галактической мистификации Неронии. Может быть, генетический сыщик догадался бы обо всем и раньше. Только у него не было времени хорошенько обо всем подумать.
   Но о своих промахах, как и о достижениях, патрицию не стоило никому рассказывать.

ИНТЕРМЕДИЯ

   Консул Клавдий Цек указал патрицию Корвину на мягкое глубокое кресло. Они были одни в небольшом кабинете, обставленном с излишней роскошью, В таких апартаментах хорошо отдыхать, а не работать. Впрочем, для краткой встречи, чтобы расположить к себе собеседника в неформальной обстановке, кабинет вполне подходил.
   Марк подумал, что сам он никогда не станет консулом: патриции Лация не позволят человеку, посвященному практически во все значительные криминальные тайны, получить верховную власть на планете.
   «Ого, бывший раб! – воскликнул голос предков. – Неужели ты мечтаешь править миром?!»
   «Нет, конечно, я не стремлюсь…» – мысленно попытался оправдаться патриций и почувствовал, как щеки заливает краска.
   – Дело чрезвычайно деликатное, префект Корвин, – консул уселся в кресло напротив.
   – Думаю, куда менее деликатное, чем брак Эмилии, дочери Валерия Флакка, с инопланетником князем Сергеем, – возразил Марк.
   – Это был тонкий политический ход, который, увы, не удался. – Консул взял инфокапсулу, повертел в пальцах. Повторил: – Дело деликатное.
   – Я не собираюсь лезть в политические дела других реконструкций, – резко ответил Корвин.
   – Возможно. Но вам придется быть сверхосторожным. Вы хотите передать китежанам материал для клонирования Эмилии Флакк. В замужестве – княгини Эмилии Валерьевны.
   – Ее отец и брат уже дали согласие на клонирование. Комиссия сената также не возражает. Теперь дело за вашим личным разрешением, консул.
   – Да, мне известно об их согласии. Новая Эмилия будет воспитана в семье?
   – Нет. Я передам материал князю Сергею Андреевичу, бывшему мужу подлинной Эмилии.
   – Нет, мне это не нравится! Получается, князь Сергей хочет сам воспитать свою будущую жену? Неужели Валерии Флакки согласны?
   Корвин пожал плечами. Патриции относятся к клонам достаточно равнодушно – Аппию Клавдию это прекрасно известно. Никто из Валериев Флакков не будет смотреть на новую Эмми как на сестру или дочь. К тому же она будет лишена ноши патрициев. Поэтому ни трибун Флакк, ни его отец не возражали.
   – Князь Сергей любил Эмми, – сказал Корвин.
   – И вы считаете, что подобная ситуация допустима? – холодно спросил консул.
   – Во всяком случае, в ней нет ничего незаконного. Корвин вспомнил клона князя Сергея, двухметрового дитятю, что гулькал в колыбельке и выпрашивал конфеты, и ему стало не по себе. Двойник, телохранитель, кукла. Какая роль уготована клону Эмми по прихоти хозяина? Проститутка? Содержанка? Или все-таки жена?
   – Решим вот как. Вы отдадите не материал, а живого ребенка, – сказал консул. – Новая Эмми будет лишена патрицианства, но сохранит гражданство Лация. Ее не смогут выращивать по ускоренной программе, уродуя психику и заставляя быть взрослой девушкой в два года, андроидом для сексуальных забав. Во всяком случае, никто не посмеет сделать из нее игрушку.
   Корвин наклонил голову, давая понять, что оценил щепетильность консула.
   Если Сергей и получит новую Эмми, то отнюдь не в виде крепостной девицы. Кто-то из состоятельных граждан Китежа (но отнюдь не Сергей) должен будет ее удочерить, и представители лацийского посольства будут постоянно наблюдать, в каких условиях девочка растет. В этом случае князю Сергею придется ждать шестнадцатилетия Эмилии, чтобы вступить с нею в брак.
   – Ну что ж, решение, как мне кажется, справедливое. У меня только одна просьба к вам. Вернее, это не моя просьба, а желание князя Сергея, – уточнил Корвин. – Девочка должна появиться на свет на Психее. Это главное и, кажется, единственное его условие.
   – В этом нет ничего невозможного. Колония Психея в нашей юрисдикции, так что новая Эмилия все равно станет гражданкой Лация, и мы сможем ее защитить, – предположил консул.
   – Сергею важно, чтобы она родилась на Психее, а чье гражданство она получит, для него не имеет никакого значения.
   – Странное желание.
   – Странное для нас. Чужая реконструкция, как чужая душа, – потемки, – напомнил Корвин. – Итак, мы все дела решили?..
   Он сделал паузу. Марк опасался, что консул сейчас задаст ему еще один вопрос.
   «Марк Валерий Корвин, – обратится к нему консул. – Почему вы не спасли моих мальчиков во время заговора очистителей? Почему их убили?»
   Но Аппий Клавдий Цек ни о чем больше не спросил.

Книга 2
ПЕТРА

Глава 1 РАЙ

   – Префект Корвин? – Человек, протиснувшийся в дверь кабинета, замер у порога. На всякий случай поклонился. Старательно и неловко.
   Префект оторвал взгляд от текстовой строчки, что скользила перед ним по белой поверхности стола, посмотрел на посетителя.
   – В чем дело? – Марк прижал пальцем бегущую строку, и сообщение погасло.
   Человек у двери отвесил новый поклон. Посетитель был одет как турист: пестрая блуза, белые брюки, соломенная шляпа болталась на завязках за спиной. Гостю было лет под пятьдесят. Вялая грузная фигура, сероватый, нездоровый оттенок кожи. Казалось, человек редко бывал на открытом воздухе.
   – Бен Орлов, – представился гость. – Я уже связывался с вами, совершенный муж, и вы разрешили мне прийти и встретиться лично. Вы уж простите.
   – Ах да! Вы с Петры! Садитесь! – Марк указал на адаптивный стул по другую сторону стола. – Вы сказали, что хотите передать мне какое-то послание от Люса.
   Мужчина присел. Потом вскочил, достал из кармана инфокапсулу в прозрачной упаковке и положил на стол. Сказал отрывисто:
   – Вот. Это.
   – Послание от моего друга Люса? – уточнил префект Корвин. Странно как-то – везти инфокапсулу в кармане. Там что – терабайты информации, в этом послании? Почему бы просто не отбарабанить пару строк через галанет?
   – Именно.
   – Что там?
   – Не знаю. – Бен Орлов не смотрел на Корвина. Зачем-то он вновь принялся рыться в карманах своей пестрой блузы, но ничего там не нашел и добавил: – Меня просили передать вам лично.
   – Кто просил? Люс?
   – Ну да… – Бен Орлов закивал. – Именно он. – Неожиданно вскочил. – Я могу идти?
   «Странное у него лицо. Все в белых точках. Что это? Следы заживших язв? Какая-то болезнь? Ранения?» – подумал следователь по особо важным делам.
   – Не хотите выпить кофе? Расскажете, как вам живется на Петре, – предложил префект Корвин.
   – Все нормально. Кофе не надо. Извините, я тороплюсь, совершенный муж.
   – Вы здесь как турист?
   – Нет. То есть заодно. По делам… а потом немного отдохну. У меня три свободных дня. Я уже… То есть еще два. Ну, вы поняли. – Он совершенно смешался.
   – Ну что ж, счастливо вам провести эти два дня на Лации, – пожелал на прощание Корвин.
   – Непременно. Всенепременно, совершенный муж. – Бен Орлов задом попятился к двери, толкнул ее спиной и по-прежнему задом выбрался в коридор.
   «Странный человек», – отметил голос предков.
   Корвин вставил инфокапсулу в голопроектор и откинулся на спинку кресла.
   Тут же возникла голограмма приятеля (товарища по несчастью – это вернее), с которым Марк двенадцать лет провел на Колеснице Фаэтона. Люс выглядел возмужавшим (или растолстевшим), одет он был в серые брюки и майку, сидел в адаптивном кресле в помещении (в каком точно, было не разобрать, яркий свет заливал его фигуру, все остальное терялось в полумраке).
   – Привет, Марк! – воскликнул Люс, улыбаясь. – Ты, верно, сделался настоящим аристократом, если не желаешь встречаться со старым другом. А жаль! Клянусь Аустерлицем, я бы мог рассказать тебе много новенького. Ты никогда не видел еще такой планеты, как наша Петра. Она совершенно уникальна и неповторима. И потом, старых друзей нехорошо забывать. Даже если ты теперь сенатор и вообще богач. Мы двенадцать лет с тобой ползали по грядкам с ле карро. Разве это можно просто взять и забыть? Неужели ты никогда не вспоминаешь обо мне? В общем так, если у тебя появится свободная неделька, загляни ко мне, очень тебя прошу. Не пожалеешь.
   Запись кончилась. Марк вынул инфокапсулу из телеголографа, повертел в руках. Упрек Люса справедлив. Двенадцать лет они провели вместе на Колеснице в рабстве, а потом больше года на свободе – врозь. И даже весточки патриций Марк Валерий Корвин не соизволил послать своему старому другу. Правда, ему сообщили, что с Люсом патрицию Корвину общаться не положено, а за бывшим рабом присмотрят патриции Манлии, кровным родством с которыми оказался связан его бывший товарищ. Рекомендация не встречаться с Люсом исходила от комиссии по делам иммигрантов, которую возглавлял один из Манлиев. Но это не было прямым запретом. Должен ли был патриций Корвин так безоговорочно выполнять чьи-то рекомендации? Разве он не мог настоять на встрече? Или он был так занят собой, своими проблемами, поисками себя и своего места в жизни, что где-то в глубине души обрадовался возможности больше не встречаться с Люсом?
   Он даже не знает, как живет его прежний друг на планете Петра. А может быть, просто боялся узнать?
   «Ты свинья, Марк, – сказал сам себе. – Ты должен навестить Люса».
   Префект набрал в галанете код Петры.
   «Тит Манлий Люс», – отправил он запрос на новое имя Люса.
   «Укажите петрийский идентификационный номер», – вежливо отвечала информационная система.
   «Номер не известен. Ищите по имени».
   «Ничем не могу помочь, – пришел ответ. – Все находящиеся на Петре граждане идентифицируются исключительно по номерам».
   Впрочем, чего ты ожидал, префект Корвин? На Петру всегда отправляли незаконных детей патрициев, там обитали и Манлий, и Корнелии, да и Валериев наверняка наберется немало. Каждый из них знал, кому обязан своим появлением на свет, и все помнили свои имена.
   «Только вряд ли они эти имена благословляли, могу тебя заверить, патриций Валерий», – съязвил голос предков. Для всего мира незаконный отпрыск патриция навсегда становился рабом под безличным номером. Нерония поступала куда человечнее со своими незаконными отпрысками: им давали подлинные имена и наделяли наследством.
   Корвин просмотрел данные о нынешней Петре. Вся поверхность третьей планеты звезды Фидес делилась на сто двадцать секторов. За последние годы число рабов неуклонно снижалось, но все равно около двадцати процентов населения находились «под полной опекой». Рабов использовали на строительстве куполов, на разработке территорий для выращивания местной фауны; они трудились в мастерских и обслуживали петрийских наемников. «Почему мы терпим такую подлость как рабство?!» – с гневом подумал Марк и стиснул кулаки.
   Как вообще содружество Звездного экспресса допускает, что на одной из колоний Лация узаконено рабство? Но Корвин тут же вспомнил, что неронейцы, как делали флорентийцы в средние века, покупают для своих утех молоденьких женщин-невольниц. И мальчиков тоже покупают. А вся экономика Колесницы держится на рабском труде. Рабство раковой опухолью, сколько ее ни выжигай, вновь и вновь возрождается в различных мирах.