Буревой Роман. Тень Нерона

   – Я двенадцать лет прожил на Колеснице. Рабом! Я – патриций Лация!
   Он выбежал на улицу. Каждый шаг после вчерашнего заплыва отдавался в ногах чудовищной болью. Ноги пылали от боли.
   Верджи догнала его у перекрестка. Он услышал ее шаги, но не обернулся.
   – Марк, прости! – выдохнула она ему в спину.
   Корвин резко повернулся:
   – Ты притащила меня в эту дыру, где толком-то и поесть нельзя! И в результате…
   – Марк! – Девушка умоляюще сложила руки. – Каюсь. Это не самый лучший ресторан. Но вполне приличный. Я только хотела, чтобы нам никто не мешал спокойно пообедать. Здесь нет этих суетливых туристов, наших гидов и личностей вроде Ири. Только и всего. Кто же мог подумать, что этот тип к нам привяжется?
   Корвин смягчился. В конце концов, может быть, она просто искала безопасное место после покушения?
   – Это – единственное заведение в данном районе? – улыбнулся Марк.
   Девушка обрадовалась этой улыбке, как будто получила в подарок дорогое ожерелье.
   – Тут полно ресторанов и кафе. Но теперь я ни на чем не буду настаивать. Выбирай сам.
   Марк огляделся. И указал на ближайшую вывеску:
   – Вот этот. «Ученик Апиция».
   – Отлично! Путь будет «Ученик Апиция».
   – Хорошее заведение? Ты здесь была?
   – Без шика. Но кормят вполне прилично.

***

   Верджи оказалась права: кормили прилично.
   К тому же Марк смог заказать жареную маисоль. Кто бы мог подумать, что после двенадцати лет работы на уборке этой чертовой маисоли он будет мечтать отведать жареный на огне початок.
   – Не могу понять, почему тот парень набросился на меня? – спросил Марк у своей спутницы. – Неужели только потому, что я заказал маисоль?
   – Видимо, – кивнула Верджи.
   – Он псих?
   – Не думаю. На Островах немало изгнанников с Колесницы.
   – Они были там в рабстве? – На десерт Корвин заказал шарлотку с яблоками и теперь съел целых два куска.
   Девушка была куда более сдержанна в еде.
   – Нет. Рабы крайне редко бегут с Колесницы. Только подлинные личности могут пересилить управляющий чип и сломать ошейник.
   – Что? – едва слышно переспросил Корвин. Но потом решил не уточнять, как именно освободился из рабства он.
   – Здесь, на Островах, живут колесничие, – продолжала Верджи. – Свободные. Но свою бывшую планету они ненавидят. Когда ты заговорил, этот человек принял тебя за туриста-колесничего. И полез в драку.
   – Он полез за парализатором, – уточнил Марк. – Но разве обычных туристов с Колесницы здесь мало?
   – Не слишком много. Хочешь заглянуть ко мне? – вдруг предложила девушка.
   – Зачем?
   «Дурацкий вопрос», – напомнил о себе голос предков.
   – Посмотреть, как я живу, – ответила она просто и почти без тени кокетства.
   Верджи жила в довольно приличном квартале, где недорогие квартирки из двух или трех комнат обычно снимали люди немолодые, озабоченные карьерой и не любящие вечеринок. Здесь царила подчеркнуто деловая атмосфера и какая-то неестественная для города, почти библиотечная тишина. Здесь даже разговаривали, понизив голос, хотя в квартирах была отличная звукоизоляция. Однако многие обитатели квартала в эти вечерние часы выходили отдохнуть на балкон или поднимались на крышу. Им не мешали. Все двигались на цыпочках.
   «А если мне захочется похулиганить?» – подумал Корвин.
   Неуместная мысль для префекта по особо важным делам, зато вполне естественная для раба, внезапно обретшего свободу. Заорать во весь голос там, где орать не принято.
   Квартирка на последнем этаже, к которой полагался законный кусочек крыши с плетеными креслами, цветами в горшках и видом на черепичное море крыш. Гость и хозяйка устроились в этом крошечном садике.
   – Хочешь что-нибудь выпить? – спросила Верджи.
   – Кофе.
   – Может быть, хереса? У меня есть херес. Я, правда, не знаю, уместно ли его пить после обеда, но ничего другого нет.
   Гость согласился на бокал хереса. На него вдруг накатило странное умиротворение. Какая удивительная планета! Здесь все рядом: безудержное веселье – и строгий, почти монастырский покой. Не верится, что на Островах Блаженных случаются преступления.
   – Расскажи о себе, – попросил Марк.
   – Что именно?
   – Что хочешь. На твой выбор, – предложил Корвин.
   – Из детства? – Нет, ей явно не хотелось говорить о своей нежной поре.
   – Рассказывай что хочешь.
   – Ну… тогда слушай: несколько лет назад приснился мне такой странный сон: будто живу на Старой Земле, в Москве во время нашествия Наполеона. Я, в длинном белом платье с короткими рукавами, выхватываю из книжного шкафа книги, подбегаю к окну и выбрасываю их в окно. А дом уже горит. Пламя охватило лестницу и рвется в комнату. Дом деревянный, огонь трещит, пожирая сухие бревна. «Бегите, барышня!» – кричат мне снизу. Но я уже не могу бежать. Путь отрезан. Можно прыгнуть в окно. Но страшно. Просто не могу – и все. Ужас приковывает меня к подоконнику. Стою на этой белой крашеной доске, как на эшафоте, и смотрю вниз. «Прыгайте! Барышня, прыгайте!» – рыдают внизу дворовые. А я не могу пошевелиться. И вдруг в комнату из оранжевого огня, что рвется в комнату, врывается французский офицер. Мундир на нем пылает. Но он, кажется, не замечает этого. Кидается ко мне, подхватывает на руки, и мы вместе рушимся из окна.
   Внизу дворник обливает меня и моего спасителя из ведра водой. То ли спасает от смерти, то ли крестит. Мой спаситель так сильно обгорел, что не может подняться. Стараюсь не смотреть на его мундир. Стою на коленях рядом с ним. Спрашиваю: «Как тебя зовут?» – и он отвечает: «Арман…» – «Арман!» – Кричу я. И в этом месте я проснулась. Странный сон, правда?
   – Ты не пробовала сочинять сценарии для виджев? – спросил Марк, улыбаясь. – У тебя бы получилось.
   – Это не выдумка, – покачала головой девушка. – Это было на самом деле. Я узнала точно.
   – Правда? И что же было дальше с тобой и с этим Арманом? То есть не с тобой, а с той девушкой.
   – Не скажу.
   – Не знаешь?
   – Знаю. Но не хочу говорить.
   – Я сгораю от любопытства. – Марк нисколько не лгал. Эта странная история не казалась ему выдумкой. У него было чутье на подобные вещи.
   – Это грустная история, – уточнила Верджи.
   – Но они встретились еще? – Ему очень хотелось, чтобы они встретились.
   – Конечно. Она помчалась за отступающей Великой армией и нагнала своего любимого Армана у Березины.
   – А дальше? – Корвин затаил дыхание. Ему показалось, что от ответа Верджи будет зависеть его собственная жизнь.
   – Они обвенчались, – сказала девушка.
   – Это правда? Не выдумка? – Марк рассмеялся. – Но это же… замечательно.
   – Ты так думаешь? – Верджи грустно улыбнулась. – Но ведь потом было Ватерлоо.
   Ватерлоо. Человеку, который провел на Колеснице Фаэтона двенадцать лет, нет нужды объяснять, что означает это слово.
   – Как жить после Ватерлоо?
   – На Святой Елене вспоминать блестящие победы прошлого, – предложил Корвин.
   – А если ты – не император, ты очень молод и у тебя было только Ватерлоо? – внезапно с жаром заговорила девушка.
   – То есть – если Ватерлоо и Святая Елена – это начало?
   Марк задумался. В принципе, он так и начал свою жизнь. Был захват Колесницей колонии на Вер-ри-а, двенадцать лет рабства и, наконец, освобождение.
   – Тогда стоит особенно ценить годы после освобождения, – сказал патриций. – Разве может быть что-нибудь дороже свободы?
   – Те, кого мы потеряли. – Произнося эти слова, Верджи низко склонила голову, чтобы собеседник не видел ее лица. Похоже, это вошло у нее в привычку – низко опускать голову и прятать взгляд.
   – Если ты помнишь чужую судьбу, то, значит… ты родилась на Лации? – спросил Корвин.
   – Нет, Марк. Ну что ты! Я – не бессмертная, как ты.
   – Бессмертная?
   – Ну да. Патриции Лация бессмертны. Разве не так?
   – Мы умираем, как все, – напомнил Корвин.
   – Гибель смертной оболочки гарантирована всем. Границу должен миновать каждый. Но только вы имеете возможность продолжить путь. Патриции не ценят свой дар. Вы – как древние боги. Иногда заключаете союзы друг с другом. Иногда дарите свою милость смертным.
   За этими словами должен был последовать поцелуй. И он последовал.
   – Я только твой гид… – напомнила Верджи.
   – Конечно, – подтвердил Марк между поцелуями.
   В этот миг в дверь кто-то ударил изо всей силы.
   – Верджи! – раздался мужской голос. – Ты дома?
   Корвин застыл, сжимая девушку в объятиях, не в силах разжать рук.
   – Пусти! – прошептала она и попробовала освободиться.
   – Это твой муж? – также шепотом спросил Корвин.
   – Нет! – раздалось яростное шипение. – Это мой босс.
   – Я его выставлю! – пообещал патриций.
   И, оттолкнув Верджи, бросился вон из садика на крыше, миновал комнаты и помчался вниз по лестнице…
   Нет, сбежать он не успел. Синяя аура выстрела из парализатора окутала его тело, ноги заплелись, Марк въехал головой в дверь и потерял сознание.
   Но прежде чем провалиться в черноту, он расслышал голос Верджи – смутно и как будто издалека.
   – Ты – идиот, Канар! – выкрикнула девушка.
   А следом – звонкий звук пощечины.

Глава 3 РЫНОК «ИЗОБИЛИЕ»

   Это утро началось точно так же, как и предыдущее: Корвина разбудил стук в дверь. Стук отозвался невыносимой болью в голове. Чтоб этот мерзавец провалился в Тартар! Чтоб его сжег Флегетон! Чтоб… Марк попробовал перевернуться и накрыть голову подушкой. Вместо подушки попался пузырь со льдом. Вернее, льда там уже не было – внутри плескалась вода. Швырнул пузырь в сторону двери. Не добросил. Поднялся и пошел открывать.
   Только в этот раз с утра пораньше его посетила не Верджи. На пороге стоял префект Главк.
   Поначалу Марк моргнул в надежде, что Главк ему привиделся, потом ему захотелось заорать «нет» и двинуть префекту кулаком в лицо. Ведь Корвин здесь на отдыхе, а префект Главк должен оставаться на Лации и вести вместе с Суллой все важные уголовные дела. Или Главк тоже решил отдохнуть и составить Марку компанию? Корвин предпочел бы кого-нибудь другого в качестве компаньона. Честное слово!
   – Привет, Марк! – Главк ухватил юного следователя за локоть, как будто в самом деле опасался, что тот сбежит. – Судя по твоему виду, ты, парень, не теряешь времени даром.
   – Ну что еще? – спросил не слишком любезно Корвин. Он шагнул к зеркалу и с изумлением обнаружил на лбу огромную багровую шишку.
   – Кто тебя так приложил? – спросил Главк.
   – Мой гид.
   Корвин помнил, что вечером домой его привезла машина отеля, и наверх в номер ему помогали добраться два парня в форме отеля. Но руководила всем этим действом, похоже, Верджи. Именно она укладывала Марка впостель и прикладывала к шишке на лбу лед.
   – Так можно за один удар вышибить из головы всю патрицианскую память, – предрек Главк.
   – Э, нет, у меня крепкий котелок!
   – Надень мундир, совершенный муж, – посоветовал Главк. – Прилетать на место преступления в шортах даже на Островах Блаженных не принято.
   – Место преступления?
   Ах да! Позавчерашний взрыв в аквапарке. Что же получается? Марку придется расследовать покушение на собственную особу? Он бы предпочел, чтобы этим делом занялся кто-то другой. Но так и быть, ради собственной безопасности он разберется, что к чему с этой троицей из лифта.
   – Я не взял с собой мундир. У меня есть только шорты, свободные блузы и белый смокинг для вечерних приемов. Три пары плавок. Может быть, смокинг?
   Главк протянул префекту по особо важным делам пакет с одеждой.
   – Одевайся.
   – А перекусить ты прихватил с собой? – Корвин с надеждой посмотрел на второй пакет Главка, правда, куда менее объемистый.
   – Литр сока и пару булочек.
   – И только? Я бы съел что-нибудь более существенное. Давай закажем еду в номер. Позавтракаем вместе. Лососина, креветки, мидии. Ты не против креветок с утра? Преступники от нас не убегут.
   – Мы летим на рынок. Можешь там чем-то перекусить.
   – На рынок? – Марк, уже протянувший руку к комустройству отеля, замер. – Разве? Но почему не в аквапарк?
   – Тем делом занимаются другие.
   – Не понимаю. О чем ты говоришь? Что стряслось? Кстати, ты, может быть, не слышал – меня позавчера пытались убить. – Корвин вдруг почувствовал какую-то детскую обиду на весь мир. Почему ему не дают развлекаться? Может он хоть раз в жизни как следует отдохнуть?! За все восемнадцать лет – восемнадцать коротеньких дней!
   – Про твои приключения я слышал. Идем, я вкратце опишу ситуацию по дороге.
   – Я собирался отправиться в аквапарк и выяснить, кто из копов хотел меня прикончить. Или про это ты тоже знаешь? Один из полицейских швырнул в меня гранату. К счастью, она не взорвалась, потому что коп забыл нажать на взрыватель. Моя спутница ее ловко поймала. Служители порядка, разумеется, все отрицают!
   – Тебя приняли за бандита. Обычная некомпетентность колониальной полиции, – тут же ответил Главк.
   – И ты сам в это веришь?
   – Процентов на двадцать.
   – А я не верю и на сотую долю процента. Мне сказали, что не было никакой гранаты! Ладно, едем, – неожиданно уступил Марк. Потому что понял, что ради обычной мокрухи Главк не стал бы прилетать с Лация на Острова Блаженных. – Но неужели дело на рынке важнее покушения на патриция Лация?
   – Ты скоро сам оценишь степень его важности.
   – Погоди! Я должен звякнуть Верджи.
   – Верджи? Кто такой? – насторожился Главк.
   – Мой гид.
   – Это он тебя разукрасил?
   – Не он, а она. Придется сообщить моему очаровательному гиду, что сегодня утром я в ее услугах не нуждаюсь.
   – Боюсь, и вечером – тоже, – усмехнулся Главк. – После того как она наградила тебя этой шишкой.
   – Она спасла мне жизнь, так что я могу простить ей один синяк. Но только один. – Корвин еще надеялся, что сможет быстро распутать это убийство на рынке за пару часов, а вечером позабыть обо всех делах и отправиться в «Пирамиду».

***

   – Объясни, наконец, в чем дело? – спросил Корвин, когда они вошли в лифт. – Мы же договорились: меня оставят на несколько дней в покое.
   – Скажу кратко: убийство.
   – Ага! И почему я сразу не догадался?! – Марк потер руки, как будто предвкушал самое лучшее развлечение на свете. – И где же место преступления? Ну конечно! На том самом рынке, куда ты меня так настоятельно зовешь? Я угадал?
   – Тело нашли всего в нескольких кварталах отсюда – возле рынка «Изобилие». На площадке для флайеров.
   – И что, местные копы не могут распутать это загадочное убийство?
   – Это политическое дело, – сказал Главк.
   На площадке перед «Жемчужиной» их ожидал двухместный флайер местной полиции: новенькая, выкрашенная светящейся синей и белой краской летучка. Главк уселся на место пилота, флайер бесшумно поднялся в чистое утреннее небо.
   Уже когда машина висела в воздухе, Марк увидел на площадке Ири. Девушка в лимонном платье (видимо, этот ядовитый цвет доминировал в гардеробе блондинки) отчаянно махала им рукой и что-то выкрикивала. Но что – он уже не расслышал. Показалось, правда, на миг, что она выкрикивает имя Верджи.
   Но в следующую минуту «Жемчужина» осталась позади. Справа мелькнул сахаристый конус «Пирамиды», и перед нею – две каменные статуи сидящих Рамсесов. Слева проплыло «Палаццо Венеция», за ним – казино «Париж». Перед «Парижем», зданием опять же квадратным, многоэтажным и непропорционально огромным, сверкающим синевой псевдостекол и белым пластиком, возвышалась Эйфелева башня в половину натуральной величины. Рядом с одной из ее лап преданной собачкой примостилась Триумфальная арка. Прямо по курсу горел золотом двухсотэтажный небоскреб, на солнце здание сверкало так, что было больно смотреть. Два потока флайгров огибали золотой параллелепипед с двух сторон.
   – Можешь объяснить подробнее, что стряслось на этой планете развлечений? Убийство туриста? Или проститутки? – спросил Марк. – Почему каждое слово нужно вытаскивать из тебя клещами?
   – Мне бы не хотелось влиять на твое мнение своими версиями, – опять ушел от прямого ответа Главк. – Могу кое-что объяснить в общих чертах. Мы нашли труп в контейнере для продуктов. Мужчина двадцати восьми биологических лет умер насильственной смертью вчера около семнадцати часов по местному времени. Личность установить не удалось.
   – Почему?
   – Судя по идентификационной личинке под кожей – это гражданин Неронии. Мы связались с посольством и службой иммиграции. По сведениям посольства, да и по нашим тоже, нер с такой личинкой не прилетал на Острова. Ни как иммигрант, ни как турист.
   «Вот это да!» – шепнул голос.
   – Ты уверен?
   – Абсолютно. Более того, неры очень забеспокоились, когда мы им сообщили код. Я велел сравнить его с кодами других неров. И вот что получилось. Личинка сообщает, только что перед нами гражданин Неронии. И больше никаких сведений.
   «На Неронии полно таких людей. Около десяти процентов населения, – тут же принялся комментировать голос предков. – Аристократы – прежде всего. Плюс еще несколько миллионов убежденных сторонников независимости личности. Они согласны платить своей безопасностью за право ни перед кем не отчитываться. Никого там это не смущает. Потому что неров вообще смутить нельзя. Возможно, этот тип решил сбежать со своей планеты, никого не ставя в известность, и поселиться на Островах Блаженных. Забыл, бедняга, что здесь совсем другие законы. У нас о каждом гражданине известно все. Или почти все. Интересно, почему этого парня убили?»
   «Главк что-то не договаривает, что-то очень важное», – подумал Корвин. И опять удивился подобному поведению префекта. Но решил не давить на него – по собственному опыту знал, что это бесполезно. Вскоре все должно было разрешиться.
   Еще подлетая к рынку, Марк заметил висящий в воздухе огромный флайер технической службы колониальной полиции. Несколько полицейских скутеров и флайеров сгрудились на самой стоянке. Три гражданские летучки сиротливо застыли на огромной площадке: в этот час рынок мало кто посещает: на Островах очень поздно ложатся и поздно встают.
   Главк посадил машину в пустом секторе и выбрался наружу. Какой отличный день! Теплый, но не жаркий. На небе перистые облачка. И небо само не голубое, а какое-то изумрудное. Губы Марка невольно вновь сложились в улыбку.

***

   Марк одернул белый мундир с широкой пурпурной полосой на груди, немного помявшийся на плечах во время пребывания в пакете Главка, и направился туда, где плотной группой стояли служители порядка. После позавчерашнего заплыва префект по особо важным делам шел как на протезах, смешно подпрыгивая.
   – Убитый там, – Главк догнал Корвина и указал на открытый контейнер.
   Трое полицейских стояли на значительном расстоянии от контейнера, а еще один – в защитном комбинезоне и в маске – обследовал место вокруг страшной находки с помощью биосканера. Один из копов держал портативный голопроектор. В воздухе вертелись пять или шесть голограмм.
   – «Собачий нос» что-нибудь обнаружил? – поинтересовался Марк.
   – Пока не слишком много, – ответил тот из копов, что держал голопроектор.
   Марк шагнул ближе к раскрытому контейнеру. Полицейский в прозрачном балахоне обернулся.
   – Назад! – крикнул он. – Ну вот! Вы принесли мне миллион лишних тварей, – прозрачный колпак в ярости был сорван с головы, рыжеватые волосы рассыпались по плечам, и Корвин увидел, что перед ним женщина. – Или вас не учили, как себя вести, когда идет биосканирование? – Она в ярости хлопнула по рукояти сканера, отключая прибор.
   – Префект Корвин! – представился Марк.
   – А, патриций с Лация! Ну как же! Вам не нужно делать никаких замеров! Вам папа с дедушкой через две минуты скажут, кто убийца.
   – Простите, а вы не желаете представиться? – спросил Корвин.
   – Полина, – сообщила женщина в балахоне. – Пойду переоденусь. Все равно мне здесь больше нечего делать. Вы слили в сортир всю мою работу.
   – Вы, Полина, полагаю, эксперт-криминалист? – уточнил Марк.
   – Угадали, умный вы мой.
   – Что-нибудь все же удалось обнаружить? – Префект по особо важным делам сделал вид, что не замечает дерзкого тона. Сам он говорил ровно, чуть-чуть снисходительно. Горячность женщины его даже забавляла.
   – Да в том-то и дело, что ничего. Все биоотпечатки принадлежат убитому. От посторонних – ни единого чиха. Контейнер простерилизовали, перед тем как запихать в него труп. Даже обслуга не наследила. Впрочем, это понятно, здесь прибирались андроиды, а они всегда надевают стерильные перчатки. И все же такая чистота подозрительна. Наверняка убийца обработал чем-то контейнер, прежде чем положить в него труп. Он ожидал, что мы применим биосканеры.
   «Наблюдательная дамочка, – отметил про себя Марк. – Но к чему сразу делать выводы? Кто ж теперь не знает про биосканирование? В любом детективе умный следователь непременно его применяет, находит плевок убийцы, или его соплю, или каплю пота, упавшую на тело жертвы. Так что более или менее умелый преступник знает, что именно нельзя оставлять рядом с трупом или, напротив, что нужно оставить».
   Вслух же Корвин спросил:
   – Когда наступила смерть?
   – По предварительным данным – вчера около семнадцати часов по местному времени. Но, возможно, немного раньше.
   – А тело обнаружили?..
   – Вам что, Главк ничего не сказал?
   – Мне хотелось быстрее осмотреть место преступления.
   – Ну да, конечно. Явиться и сразу же все угадать! – вот роль патриция. А тут ни хрена не понятно. Тело обнаружил покупатель. Вызвал контейнер, включил кнопку «открыть». А там внутри – сюрприз. Вон тот мужик нашел тело. Он даже выблевал свой завтрак, бедолага! – Полина указала на парня в просторной пестрой рубахе и синих бриджах. – Хорошо что отошел в сторону, а то бы испортил мне всю работу прежде вас.
   Свидетеля о чем-то расспрашивал полицейский в форме местного подразделения, делая записи на пентаценовой планшетке.
   – Проверили, что за человек его нашел? – повернулся Корвин к Главку.
   – Местный. Работает официантом в ресторане. Зовут Джошуа Рик, – префект, державшийся до этого в стороне, приблизился.
   – Карманы убитого обыскали? – Марк задавал вопросы почти наугад. Он знал, что самое важное ему еще не сообщили.
   – Они пусты. Этого человека ограбили, перед тем как запихать в контейнер.
   – Или просто уничтожили все улики, – предположил Корвин.
   – Такое тоже возможно, – согласился Главк.
   – Уже изъяли записи наблюдения, сделанные камерами на стоянке?
   – Все записи, начиная со вчерашнего полдня.
   «Главк мог бы сообщить мне все подробности по дороге, – рассудил Корвин. – А не сделал он этого потому, что все эти факты не важны. А важным является совсем другое».
   – Ладно, хватит! – Корвин неожиданно повысил голос так, что в его сторону все повернулись. – Что я должен узнать прежде всего, но что ты упорно не желаешь мне сказать? То, ради чего ты вытащил меня из отеля и испортил весь отдых. Ну!
   На площадке воцарилась тишина. Полина, складывавшая свои инструменты в ящик, повернулась и посмотрела на Марка. Ему показалось даже, что с некоторым удивлением.
   – У этого человека на плече кожная голограмма. Кинжал и змея, – сказала Полина. – Знаете, кто себе делает на коже такие знаки?
   «О нет! – мысленно воскликнул патриций. – Наемный убийца Неронии. браво! Только не это!»
   Убийство браво. Это дело попахивает политическим скандалом. Будем надеяться, что посольству Неронии ничего не известно. Хотя нет, они уже знают идентификационный код. Они встревожились. Мерд! Кто-то затеял большую игру.
   – Мне нужны все записи, которые сохранились. Все! – Голос Корвина сделался ледяным. – Возможно, убитый или убийца бывали здесь раньше, и нам что-то удастся обнаружить, – он огляделся.
   Обычно хозяева рынков устанавливают в торговых залах камеры кругового обзора. Но стоянки не слишком балуют вниманием: зачем следить за тем, как покупатели трамбуют в багажники многочисленные покупки. Данный рынок не был исключением: камеры имелись только по углам стоянки. Совсем не трудно припарковать флайер так, чтобы на записи нельзя было разглядеть, что загружают в багажник или, наоборот, выгружают из машины.
   – И еще… – Марк на миг задумался.
   «Покупатели», – шепнул голос предков. Мог бы не шептать: Корвин и сам догадался.
   – Список всех посетителей. Всех, побывавших вчера на рынке, скажем так, с пятнадцати часов вчерашнего дня и до сегодняшнего утра.
   – Но это же тысячи людей, – заметила Полина.
   – Мне все равно. Список покупателей. Впрочем, не всех. Только тех, кто брал не более десяти вещей. И среди них обязательно – стерилизатор. Или жидкость для стерилизатора.
   Только теперь Корвин посмотрел на убитого. И обмер. Перед ним лежал тот крепыш из аквапарка. Так и есть, этот парень не погиб в кабине лифта. Все видели объятую огнем кабину, которая падала вниз. Но никто не заметил, как парень оттуда выпрыгнул. браво мог воспользоваться векторным переносом (Верджи сделала это, спасая своего клиента). Надо срочно выяснить, что такое векторный перенос, и как возможна нуль-транспортировка на планете. Друз, помнится, утверждал, что нуль-портал на планете работать не может. А он неплохо разбирается в технике.