Страница:
И если ваш трупец засунуть в хороший пластиковый мешок, то запаха не будет, самое раннее через полгодика выгребут лопатой из ванны то, что от вас останется... Ну, разверзайте уста! Багловский пошевелился, с непроизвольно дергающимся лицом выговорил: - Я же не дурак... У вас нет к ним других подходов, только через меня... - А вот это уже пошел деловой разговор,- хмыкнул Данил.- Вы не особенно обольщайтесь, Виктуар, кое-какие подходцы есть... но вы правы тем не менее, у вас, на счастье, есть чем торгануть... - Вам обязательно понадобится против них... свидетель... улики... - И тут вы правы,- чуть ли не благодушно сказал Данил.- Судя по вашим репликам, сопли и лирика кончились, пошла веселая торговлишка... Как они вас приловили? Чтобы лезть в квартиру, нужны серьезные основания, вряд ли стали бы ломать дверь... В квартире, пока замок выносят, ляльку можно успеть облачить, и доказывай потом... Где-то в нумерах? - За городом, в "Разбойничьем логове". Я ее и прежде туда возил, раза три, заведение казалось абсолютно безопасным... - Ну да, если вас заранее не пасут,- кивнул Данил.- Давайте я попробую угадать, не смакования ради, мне пора кое-кого просчитывать... За полночь дверь открывает запасным ключом дежурной по этажу, вваливается орава милицейских... Вряд ли они хотели, чтобы окружающие просекли наводку, вероятнее другое - мнимая плановая проверка? Вот видите... У вас-то есть все документы, а девочка начинает лепетать, что она школьница, милицейские мгновенно суровеют, вцепляются в вас бульдожьей хваткой, пошла канцелярщина... вы меня перебивайте, если я в чем-то ошибаюсь... нет пока? Вот уже и наручники замаячили, в камере вообще неуютно, а уж с этой статьей тем более... Ну, а в какой момент произошел поворот? Когда появился участливый человек в штатском, готовый на определенных условиях вытащить вас из этого кошмара? Прямо в пансионате? - В райотделе, в Калюжине,- глядя в пол, сообщил Багловский.- Уже утром... - Ага... Это он вас до утра в камере выдерживал... Неглупо. И, главное, совершенно законно, ночные допросы-то запрещены. - Поймите мое положение... - Не надо,- поморщился Данил.- Увертюра кончилась. Я вовсе не собираюсь вас унижать, комментировать ваши поступки... Пошла четкая работа. Мне неинтересно даже, сколько времени отняла ломка - это уже неважно... Вы мне лучше опишите-ка вашего вербовщика со всем возможным профессионализмом. Вряд ли он предъявлял документы... но сам должен был как-то представиться. Итак? - Майор Бажан Георгий Степанович. КГБ. Поймите, у этой стервы в сумочке еще и таблетки оказались, мне стали шить и наркоту... Удостоверения я и в самом деле не читал, видел только обложку. Но в райотделе перед ним всерьез тянулись, здесь к КГБ отношение ранешнее... - Рисуйте словесный... Чем дальше, тем больше Данил убеждался, что Багловский - при всей его ссученности кадр со стажем и опытом - описывает гражданина майора Пацея. Ошибиться можно в одном-единственном случае: если у Пацея есть брат-близнец, каковой тоже служит в ГБ и носит то же звание. Но против таких упражнений ума восстает теория вероятности... - Подписку давали? Багловский обреченно кивнул. - Ну, и что его интересовало? - Все. - А ежели конкретно? - Я конкретно. Его интересовало все, что знаю я. Разумеется, он предупредил, что сумеет проверить через другие источники, и если... - Понятно. Вынет дело, сдует пыль... - Я ему поверил. Я же сам прекрасно знал, как в таких условиях наладить перекрестную проверку... - И пели откровенно? Не ерзайте, я же сказал, что задаю вопросы исключительно в деловом плане. - Откровенно,- с неким злым вызовом бросил Багловский.- Я бы посмотрел на других, окажись они на моем месте, в моем положении... Данил многое мог бы ему сказать, но полагал отвлеченные дискуссии о морали и профессиональной этике абсолютно сейчас неуместными. Все равно ничего не исправишь... и никого не воскресишь. Вряд ли Багловский врал, старательно описывая, как при необходимости вызывал Бажана по одному из трех данных ему телефонов. Нехитрый, но надежный способ. Отслеживать эти номера бессмысленно, к Пацею этим путем ни на шаг не приблизишься: либо на другом конце провода совершенно непосвященный посредник, либо телефончики эти стоят в здании на Стахевича, куда не сунешься. - Климова с Ярошевым вы ему тоже заложили? - Послушайте! - Багловский сделал первую робкую попытку возмутиться, но под взглядом Данила сообразил, что развивать эту идею бесполезно.Послушайте...- повторил он уже нормальным, прежним, то есть безнадежным голосом.- Мне почти что и нечего было закладывать. В конце-то концов, что я знал? Что они - ваши люди и работают совершенно автономно, никогда передо мной не отчитываясь... и, в свою очередь, не требуя помощи. И все. - Ну, а откуда вы узнали, что Ярышев мертв? - Потому что Бажан мне сказал! - дернулся Багловкий.- У нас, помимо спонтанных звонков, были еще регулярные встречи. Он показал фотографии и полтора часа мотал мне нервы, требовал все подробности о Климове и Ярышеве... А мне нечего было ответить. - Ну, а сам он как-то мотивировал свой интерес и к фирме, и к Климову с Ярышевым? - С чего бы? Все время каждый раз держался так, словно мы и в самом деле занимаемся чем-то еще. Требовал деталей, подробностей, нюансов... А у меня их не было! Не было! - И когда вы ехали в аэропорт нас встречать, он уже знал, что прибывает Черский? Багловский кивнул, все так же стараясь не встречаться взглядом. - Он знал, кто на самом деле - шеф, а кто - подчиненный? - Знал. - Мило,- кивнул Данил.- Почему вы мне не сообщили о непонятках в "Авто"? Я имею в виду исчезновение не только части файлов, но и девочки, сидевшей за компьютером? - Потому что Бажан запретил. - Но это же глупо, если вдуматься,- сказал Данил с искренним недоумением.-Хорошо, какое-то время удалось бы держать меня в неведении... но потом я все равно узнал бы, в обход вас, и узнал, кстати. - Вот этого я и сам не пойму, как ни бьюсь,- подхватил Багловский.- Я ему так и говорил: Зоя начала болтать, рано или поздно дойдет до Черского... А если даже и Черского хлопнут, мысленно закончил Данил, дойдет до кого-то еще. Чтобы история с исчезнувшими файлами и пропавшей девушкой окончательно канула в небытие, придется убрать уйму народу: в "Авто", в "Клейноде", черт, да ведь придется выбить обе фирмы чуть ли не до последнего человека, да и родных девчонки вдобавок... Ни черта не понимаю... Глупый ход со стороны майора... или только он кажется мне глупым, а на деле имеет глубокий смысл? Но какой? Следовало как можно быстрее продумать план на будущее. Не мудрствуя, качнуть через Багловского дезу Пацею-Бажану? Но какую? Как можно вообще качать дезу, не зная, в чем игра майора, не зная, чего Пацей, собственно говоря, добивается? Багловский заерзал на стуле - понимал, сукин кот, что покончено с главным, а частности не столь уж и интересны - а значит, решается его судьба... - Успокойтесь, Виктуар,- поморщился Данил с ноткой брезгливости.- В живых я вас оставлю... по чисто утилитарным причинам. Но, уж не посетуйте, придется пойти на временные неудобства...- И, не повышая голоса, он распорядился: - Номер два. Волчок мгновенно схватил Багловского за запястье и, с силой вывернув руку, заставил вскочить со стула, правой ухватил под горло надежным захватом. Костя выхватил из нагрудного кармана одноразовый шприц на пару кубиков, встряхнул, отбрасывая с иглы слабо державшийся колпачок... ...Наденька, стервочка юная, всхлипывала довольно убедительно и натурально, безбожно размазывая по мордашке недешевую косметику. Данил с Волчком придерживали Багловского на стуле, а врач, крепенький детинушка, наблюдал за ними с профессиональным бездушным участием. С Багловским все было в порядке - он слабо покачивался на стуле, правой рукой то и дело отмахиваясь от чего-то невидимого остальным, и, судя по жестам, располагавшегося аккурат в углу, слева от врача. - Примерно вот таким мы его и нашли, когда девушка позвонила,-сокрушенно сказал Данил.Сначала пытался в окно выпрыгнуть, говорил, кто-то его упорно преследует, то ли КГБ, то ли инопланетяне, тогда он еще говорил, это потом речь отшибло... Врач еще раз оглядел Багловского - всклоченного, с остановившимся взглядом, потного и красного. Осведомился: - Выпивал? - Ну не настолько, чтобы белая горячка привязалась...- пожала плечиками Наденька.- Как все... - Надежда,- мягко сказал Данил.- Я тебя о чем предупреждал? - Данила Петрович, ну я ж ему не нянька... - Понимаете ли, доктор...-сказал Данил крайне сокрушенно.- Пить он особенно не пил, это верно. Но есть у меня сильные подозрения, что в последнее время пристрастился к грибочкам. К тем самым, что продают нынче поштучно и недешево... - Не видела я никаких грибов! - воскликнула Наденька. - Надежда, тебя никто и не виноватит...- сказал Данил.- Будь они дома, я бы их нашел, мы ж там все перерыли... Мне на фирме проговорились. Человек убедительно просил его не выдавать, но он два раза своими глазами видел грибы, крохотюсенькие такие сушеные поганочки... или как там они именуются... Багловский, тоненько взвизгнув, замахал уже обеими руками - что-то нехорошее ему упорно виделось в углу. Данил видел, что верзила-доктор уже потерял к сопровождающим лицам всякий интерес, ибо речи их путаны, противоречивы и ничего толком не проясняют. Поправил очки и просительно протянул: - Доктор, можно сделать как-нибудь так, чтобы избежать любой огласки? У нас серьезная фирма, и если пойдут разговоры, что на ответственном посту оказался наркоман... Я, откровенно говоря, До сих пор не верю в эти сушеные грибочки... - А это вы зря не верите,- откликнулся врач чуть сварливо.- В последнее время вошло в ба-альшую моду... Сохраняется, знаете ли, совершенно ложное чувство безопасности: таблетки и порошочки еще кое-как ассоциируются с угрозой - я про тех, кто только начинает,- а вот грибы... И семантической угрозы в себе слово "гриб" вроде бы и не несет, и ассоциируется в первую очередь с чем-то безобидным, растительным, природным. Хотя от этих поганочек можно свихнуться ничуть не слабее, нежели от химии...- Он вышел из-за стола, подошел к Багловскому, присмотрелся, поводил у глаз указательным пальцем, ловко отстранив беспокойно виртуозившие руки, оттянул нижнее веко. Картинно прокашлялся.- Что ж, сделаем анализ крови, пронаблюдаем, тогда и сможем сказать что-то определенное. Но и сейчас уже видно, что пан у нас задержится... "Ну-ну, делай анализ... Менделеев",-насмешливо прокомментировал про себя Данил. То, что Багловскому вкололи, уже должно было усвоиться организмом настолько, что анализ ничего не покажет, а если и случится задержка, ничего страшного - лаборант обнаружит то, что сработает исключительно на версию о галлюциногенных грибах. Не замотанным рутиной эскулапам состязаться в хитроумии с теми, кто отвечал за иную хитрую фармацевтику, временами оказывавшуюся бесценной. Все устроилось как нельзя лучше. Здесь, в клинике, дружище Багловский может молоть что угодно и требовать встречи хоть с майором КГБ, хоть с папой римским - любое словечко будет истолковано как подтверждение диагноза и повлечет лишь ужесточение режима... Хотя стоит предусмотреть и возможные осложнения другого рода.... Врач поглядывал на них нетерпеливо, как на досадную помеху,-и Данил, пробормотав еще что-то растерянно-жалкое, первым убрался в коридор. Там, поглядывая в приоткрытую дверь кабинета, уже возвышались в полной боевой готовности два широченных облома, хотя и щеголявшие в белоснежных халатах, но безусловно не обремененные дипломами. Присмотревшись к ним, Данил отдал предпочтение чернявому санитару - у белявого еще наблюдалось в лице нечто вполне человеческое, а вот чернявый, по предварительным прикидкам, был из разряда микроскопических сатрапчиков. Наверняка при удобном случае не прочь заехать по лбу бесправному психу, а то и пронести что-то недозволенное за соответствующую денежку. Бывают морды, на которых все тебя интересующее выписано крупными литерами, без недомолвок... Отойдя на шаг, Данил поманил чернявого. Тот фыркнул и величественно вздернул подбородок. Однако, узрев уголок специфически зеленой бумажки, показанной Данилом из нагрудного кармана, поубавил холода в буркалах, с непринужденным видом бочком-бочком переместился поближе к Данилу. - И сколько тебе здесь платят за столь нужную человечеству благородную работу? - спросил Данил негромко. Облом, нависавший над ним, как тяжелый танк, фыркнул: - Платят, дядько, слезки. Благородное человечество на пенезики* скуповато, веян думает, что уж он-то крышей не съедет... - Ну, в таком случае перед тобой - счастливое исключение,- заверил Данил, сделал ловкое движение, и зеленая бумажечка с бородатой персоной вмиг исчезла в широченной, как лопата, ладони. - Хороший ты человек, дядько,-душевно признался облом.- Я это сразу понял. Давай излагай, пока доктор не зовет... - Дело, по правде сказать, пустяковое,- сказал Данил.- Что касается вот этого новоиспеченного пациента...
Глава третья
Киднэппинг по-рутенски
Ну вот, здравствуйте, давно не виделись... Свернув с широкой улицы на извилистый асфальтированный проезд, упиравшийся в стоянку "Клейнода", Данил издали увидел синюю "девятку" со знакомым номером, который мгновенно напомнил о хвостах: его слишком хорошо натренировали в свое время, взгляд и подсознание работали словно бы сами по себе... Что ж, логично: потерявши было объект, выполнивший пару лихих маневров вдали от гаишников, прилипалы поступили незатейливо, вернулись к исходной точке, справедливо полагая, что клиент рано или поздно там объявится. Не столь уж много требуется извилин, чтобы этакое придумать. Данил перекинул рычаг на вторую скорость и медленно поехал в их направлении - другого пути все равно не было, Наденьку и ребят он давно высадил, ничего компрометирующего в машине не имел. Места на дороге оставалось ровно столько, чтобы разминуться со стоящей "девяткой" и не снести ей при этом зеркало своим. Только идиот мог так поставить машину... Стоп! Данил вовремя нажал на педали. В последний миг сидевший за рулем "девятки" резко распахнул дверцу, так что Данил тормознул буквально в нескольких миллиметрах от нежданного препятствия. И тут же услышал начальственный окрик: - Вы что, ослепли, гражданин? Шофер уставился на него, высунувшись из салона - милицейский сержант лет сорока, без фуражки. "Ни черта не понимаю,- подумал Данил,- кто ж пускает в наружку обмундированных..." - Сиди, не дергайся! Эта изреченная хамским тоном просьба была подкреплена неким твердым предметом, упершимся Данилу в голову возле уха. В зеркальце заднего вида он, застыв за рулем, рассмотрел, что предмет отнюдь не являлся примитивной обманкой, а был пистолетом с глушителем, чью марку из такой позиции определить пока что невозможно. Сержант, выпрыгнув из-за руля, кинулся к нему. Сознание в таких ситуациях работает с немыслимой скоростью, и Данил уже сообразил, что типчик, уперший ему ствол в ухо, выскочил из-за трансформаторной будки, за которой укрывался столь надежно, что заметить его, подъезжая, было бы решительно невозможно, каким ты опытом ни обладай. Должен быть где-то в окрестности третий, подавший сигнал, иначе не добиться такой синхронности... - Вылазь, хлопче,- тип отступил на два шага, ловко прикрыв пистолет пиджаком, до того бывшим в левой руке.- И давай без дуростей, а то хлопну туточки прямо... Сержант уже распахнул дверцу его машины. Положение было не самое благоприятное для активной обороны, посторонних свидетелей поблизости не видно, да и чем бы они помогли? Если бы точно знать заранее, что пистолет не боевой, или быть уверенным, что они не намерены стрелять на поражение... "А ведь лопухнулся ты, обормот,- выругал себя Данил, неуклюже вылезая из машины.- Следовало дать газу и снести на скорости дверцу к чертовой матери, в здание побоялись бы за ним кинуться, мент у них определенно липовый..." - Ну давай, черт старый, давай,- поторопил вооруженный.- Не наделай до времени в штаны, с тобой люди поговорить хотят по душам, только и делов... Он помнил этот голос и рожу помнил - встречались, как же, под аркой у "Приюта охотника". Рано делать выводы и просчитывать что-то, по Данил, ведомый скорее инстинктом, ссутулился, старательно принимая прежнюю личину пожилой и незграбной* канцелярской крысы, благо очки до сих пор красовались на носу, а джинсовая куртка хоть и уступала "спецкостюму", но и не прибавляла тополиной стройности... - Вы что? - воскликнул он, подпустив в голос испуганной дрожи и думая лишь о том, чтобы не переиграть.- Заберите деньги, вон там, в папке... - Прибери,- кивнул на папку сержанту хмырь с пистолетом и чуть-чуть приподнял руку, так что глушак уставился прямо Данилу в физиономию.- Пошел до самохода! - и дернул подбородком в сторону "девятки". - Да вы что? - прямо-таки проблеял Данил. Ситуация принимала вид классического пата: он не мог ни заорать "Караул!", ни пуститься наутек (с точки зрения пожилой канцелярской крысы). А они вряд ли стали бы стрелять - у них только что был прекрасный момент пустить пулю в висок и смыться незамеченными, но убийство в их расчеты не входит, по крайней мере пока... Так что имеет смысл придержать их здесь, сколько удастся, глянуть на реакцию... Они все-таки боялись приближаться вплотную. Переглянулись, Данил подметил, не без растерянности, в башке у них, надо полагать, не укладывалось, что наведенное дуло не подействует молниеносно... - А ну, пошел! - тихонько рявкнул сержант, вырвал руку из кармана брюк, и черный предмет у него в ладони на миг испустил синюю трескучую молнию длиной с сигарету.- А то дерну током, долго будешь валяться... - Давай-давай,- поторопил напарник.- По-хорошему полезай, а то загрузим на манер куля с картошкой. Да не трясись ты, задница, с тобой культурные люди поговорить хотят, а там, может, и отпустят, смотря как глянешься... Еще один, вынырнувший неведомо откуда - ну да, был третий, мать его,опустил спинку переднего сиденья, уставился зло, нетерпеливо. Не выдержал: - Лезь, чтоб тебя! Оставалась последняя секунда - то, что у летчиков именуется "время принятия решения", миг, после которого может быть только "или-или". Тип с пистолетом проворно нырнул на заднее сиденье, сбросил с руки пиджак, уже не опасаясь, что кто-то заметит пушку. Приняв решение, Данил неловко сгорбился и полез в машину, вполне натурально ударившись головой о крышу и еще более натурально охнув. Двое запрыгнули на передние сиденья, машина рванула задним ходом, выскочила на обширную площадку, быстро развернулась и помчалась прочь от "Клейнода". Прекрасная иллюстрация к нехитрому тезису о том, что похитить человека в двадцатом веке - раз плюнуть... Данил уже не сомневался, что поступил правильно. Они никоим образом не стремились ввергнуть его в бессознательное состояние, с ним и в самом деле кто-то горел желанием побеседовать, и как можно скорее. А это позволяло до какого-то времени плыть по воле событий - нужно только не оплошать, угадать момент, когда с пригласившими его в гости субъектами следует решительно распрощаться. Зарываться не стоит. Вполне возможно, им нужен не просто язык, а перевербованный постоянный информатор в стане противника. Но это еще не аксиома. Так и подмывает доехать с ними до "хазы", тогда-то уж точно многое узнаешь,- но велик и риск... - Моя машина...- заикнулся он испуганным голосом. - Не пужайся, мы люди хозяйственные.- Тот, что сидел рядом с шофером, продемонстрировал ключики от Даниловых "Жигулей".- Прибрали твои цацки. Может, и поездишь еще, а нет - нам сгодится... - Форму-то зачем нацепил? - сказал Данил, глядя в затылок водителю.- За это здесь статеечка полагается, не из самых тяжелых, но всю равно неприятно... - Законник, сразу видно,- прокомментировал тип с пистолетом.- Не бойся, старинушка, коли гусь не выдаст, свинья и не съест. Ты лучше скажи, куда твой босс подевался? - Это который? - Ты мне дурака не рисуй. Босс у тебя один, с которым ты сюда приехал... Куда он делся? - Ну, я ж ему не нянька...- сказал Данил. У него больше не было сомнений, от каких пенатов прибыла в здешние края эта троица. Богомоловский "Сорок четвертый август" Данил недолюбливал по одной-единственной причине: за ту грязь, что автор вылил на польских партизан второй мировой. А в остальном, если рассудить, книжонка небезынтересная. И в голове сейчас вертится та самая фраза, что пришла на ум одному из героев, пусть и при других обстоятельствах. Это южный говор! Никаких сомнений. Троица явилась сюда из-за южной рутенской границы. Самостийнички хреновы, из тех, кто всерьез пытается убеждать, будто "Иерусалим" значит-таки "казачья стоянка"... Поводить их за салом, что ли, как выражался герой известного романа? Данил довольно громко промурлыкал: - Ще не вмерла батькивщина, поки мы живем... Сидевший рядом с водителем даже обернулся от удивления: - Соображает, псявира! Что-то он чересчур сообразительный, ты бы его охлопал, Смоче... Смок, уперев глушитель Данилу под ребра, сноровисто обыскал его свободной рукой. Вытащил из внутреннего кармана куртки мобильник, повертел, констатировал: - Работает... Нет, ничего при нем такого нету.- Хозяйственно засунул телефон в боковой карман пиджака и в приступе садистского благодушия, ухмыляясь, похлопал Данила по щеке глушителем: - Зато веселый пассажир попался, державный гимн знает... - Я еще хорошие вирши знаю,-сказал Данил.- Я послухав Би-Би-Си - брэшуть там они уси. Никогда я ридный Львив не змэню на Тэль-Авыв! Двое хихикнули, а Смок прямо-таки закатился. Отсмеявшись, посерьезнел: - И точно, хлопче, что-то ты быстренько соображаешь насчет того и этого... - Он тебе лепит по классическому пособию "В помощь заложнику",- сказал водитель, не оборачиваясь.- Как рекомендовано, стремится установить дружеские отношения, чтобы мы в нем видели не абстрактный объект, а живого человека... - А верно... - Точно тебе говорю. Как по писаному. Только зря стараешься, законник. Мы ж не собираемся тебя совать в подполье и требовать выкуп, тут другой расклад. А потому оставаться тебе самым что ни на есть абстрактным объектом, хоть ты вирши декламируй, хоть жарь гопака. Ты лучше соберись и подумай, как спасти шкуру,- она, хоть и старая, а, поди, дырявить не хочется? - Да уж,- искренне признался Данил.- Вы бы хоть объяснили, зачем прицепились к бедному юристу? - А где тебя учили так самоход водить, бедный юрист? - хмыкнул водитель.На тебя глядя, и не подумаешь... Что ж, никаких неясностей - хоть единожды, да отрывался Данил на здешних улицах от этого субъекта... Он сказал: - Хобби у меня такое. С детства. - А еще какие у тебя хобби? Нос совать в чужие дела? - Ну, это, скорее, не хобби даже, а профессия,- ответил Данил, стараясь не лезть на рожон, приучая их к мирному тону беседы.- На том юриспруденция и построена... Справа протянулось строение, давно прозванное в народе "Брестской крепостью" - длиннейшее здание из красного кирпича, былое обиталище партийных боссов, ныне слегка потесненных и "новыми рутенами", и новой номенклатурой. "Неужели за город катят?" - подумал Данил. Пока что не определить, могут и свернуть в какой-то из окраинных микрорайонов... - Может, ему браслеты нацепить? - задумчиво спросил сидевший рядом с водителем. Данил незаметно для постороннего взгляда напрягся, такой вариант его решительно не устраивал. - Да ну,- с ленцой бросил Смок.- Машину останавливать, лезть в багажник... Старый хрен, поди, помнит, как с ним возле кофейни потолковали, он, похоже, умный... Сидит и не турбуется, как скромная лялечка на первом свидании. - Мужики,- сказал Данил проникновенно.- Ну объясните вы, что вам от меня нужно? - Вот приедем, и объяснят,- веско ответствовал Смок. Он сидел вполоборота, вальяжно развалившись, баюкая на ладони девятимиллиметровый "Вальтер" с глушителем. Хорошая игрушка, ничего не скажешь, завидки легонько берут - самому пока что приходится болтаться по городу с пустыми карманами, а эти скоты, наплевав на Уголовный кодекс, махают отличными, надежными стволами, заставляющими легонько дрогнуть сердце любого понимающего человека. "Вальтер", стало быть, девяточка... Чем угодно ручаться можно, но в случае с Бесединым был другой калибр. Несомненно, пять целых шесть десятых либо, по крайности, шесть тридцать пять, но уж никак не больше, и никакого глушителя, иначе на кожу не попали бы порошинки. Сие, впрочем, ни о чем еще не говорит, кто сказал, что эта пушка у них единственная? - Мужики... - Сиди,- сказал Смок.- Не ной. Если уж недержание речи, прочитай еще какой-нибудь вирш или песенку спой. Вот приедем, и поговорят с тобой те, кому надлежит... Город остался позади. Правда, есть еще Ратимовка - отдаленный микрорайон, зачем-то возведенный в чистом поле за пару верст от столицы... Нет, со свистом миновали и Ратимовку. А значит, пора прощаться. Не стоит себя переоценивать - можно попасть в такие условия, что вырваться ни за что не удастся. Затягивать игру далее - серьезный риск... - Сейчас будет пост ГАИ,- сказал Смок, посерьезнев лицом.- Если попробуешь дернуться - получишь пулю. Усек? - Усек,- сказал Данил.- А зачем мне дергаться? У меня телефон с секретом. Опытный ты мужик, я смотрю, а таких вещей не знаешь... - Чего? - Дай-как телефон,- сказал Данил.- Да ты не бойся, не успею ж я "ноль-два" набрать, не говоря уж про разговор... Можешь его вообще выключить. Боишься? - Да ничего я не боюсь,- сказал Смок чуть недоуменно, как любой другой на его месте.- Не пойму просто, куда клонишь... - Я объясню,- сказал Данил.- Ну, выключил? Дай мне его, смелее. Увидишь интересный фокус. Пожав плечами, Смок покосился на затылки сподвижников, но, не получив должной моральной поддержки, крутя носом, тщательно осмотрел выключенный сотовик. Не обнаружил ничего, что могло бы выдать секрет. Покрутил носом: - Дать ему, хлопцы? - Ну, дай,- с некоторым любопытством разрешил сидевший рядом с водителем, обернулся к ним.- Интересно, что за фокус, когда не может тут быть никакого фокуса... Сунув пистолет за пояс, чтобы оставить обе руки свободными на случай непредвиденных сюрпризов, Смок медленно протянул мобильник Данилу, отодвинулся, напрягся: - Ну?
Глава третья
Киднэппинг по-рутенски
Ну вот, здравствуйте, давно не виделись... Свернув с широкой улицы на извилистый асфальтированный проезд, упиравшийся в стоянку "Клейнода", Данил издали увидел синюю "девятку" со знакомым номером, который мгновенно напомнил о хвостах: его слишком хорошо натренировали в свое время, взгляд и подсознание работали словно бы сами по себе... Что ж, логично: потерявши было объект, выполнивший пару лихих маневров вдали от гаишников, прилипалы поступили незатейливо, вернулись к исходной точке, справедливо полагая, что клиент рано или поздно там объявится. Не столь уж много требуется извилин, чтобы этакое придумать. Данил перекинул рычаг на вторую скорость и медленно поехал в их направлении - другого пути все равно не было, Наденьку и ребят он давно высадил, ничего компрометирующего в машине не имел. Места на дороге оставалось ровно столько, чтобы разминуться со стоящей "девяткой" и не снести ей при этом зеркало своим. Только идиот мог так поставить машину... Стоп! Данил вовремя нажал на педали. В последний миг сидевший за рулем "девятки" резко распахнул дверцу, так что Данил тормознул буквально в нескольких миллиметрах от нежданного препятствия. И тут же услышал начальственный окрик: - Вы что, ослепли, гражданин? Шофер уставился на него, высунувшись из салона - милицейский сержант лет сорока, без фуражки. "Ни черта не понимаю,- подумал Данил,- кто ж пускает в наружку обмундированных..." - Сиди, не дергайся! Эта изреченная хамским тоном просьба была подкреплена неким твердым предметом, упершимся Данилу в голову возле уха. В зеркальце заднего вида он, застыв за рулем, рассмотрел, что предмет отнюдь не являлся примитивной обманкой, а был пистолетом с глушителем, чью марку из такой позиции определить пока что невозможно. Сержант, выпрыгнув из-за руля, кинулся к нему. Сознание в таких ситуациях работает с немыслимой скоростью, и Данил уже сообразил, что типчик, уперший ему ствол в ухо, выскочил из-за трансформаторной будки, за которой укрывался столь надежно, что заметить его, подъезжая, было бы решительно невозможно, каким ты опытом ни обладай. Должен быть где-то в окрестности третий, подавший сигнал, иначе не добиться такой синхронности... - Вылазь, хлопче,- тип отступил на два шага, ловко прикрыв пистолет пиджаком, до того бывшим в левой руке.- И давай без дуростей, а то хлопну туточки прямо... Сержант уже распахнул дверцу его машины. Положение было не самое благоприятное для активной обороны, посторонних свидетелей поблизости не видно, да и чем бы они помогли? Если бы точно знать заранее, что пистолет не боевой, или быть уверенным, что они не намерены стрелять на поражение... "А ведь лопухнулся ты, обормот,- выругал себя Данил, неуклюже вылезая из машины.- Следовало дать газу и снести на скорости дверцу к чертовой матери, в здание побоялись бы за ним кинуться, мент у них определенно липовый..." - Ну давай, черт старый, давай,- поторопил вооруженный.- Не наделай до времени в штаны, с тобой люди поговорить хотят по душам, только и делов... Он помнил этот голос и рожу помнил - встречались, как же, под аркой у "Приюта охотника". Рано делать выводы и просчитывать что-то, по Данил, ведомый скорее инстинктом, ссутулился, старательно принимая прежнюю личину пожилой и незграбной* канцелярской крысы, благо очки до сих пор красовались на носу, а джинсовая куртка хоть и уступала "спецкостюму", но и не прибавляла тополиной стройности... - Вы что? - воскликнул он, подпустив в голос испуганной дрожи и думая лишь о том, чтобы не переиграть.- Заберите деньги, вон там, в папке... - Прибери,- кивнул на папку сержанту хмырь с пистолетом и чуть-чуть приподнял руку, так что глушак уставился прямо Данилу в физиономию.- Пошел до самохода! - и дернул подбородком в сторону "девятки". - Да вы что? - прямо-таки проблеял Данил. Ситуация принимала вид классического пата: он не мог ни заорать "Караул!", ни пуститься наутек (с точки зрения пожилой канцелярской крысы). А они вряд ли стали бы стрелять - у них только что был прекрасный момент пустить пулю в висок и смыться незамеченными, но убийство в их расчеты не входит, по крайней мере пока... Так что имеет смысл придержать их здесь, сколько удастся, глянуть на реакцию... Они все-таки боялись приближаться вплотную. Переглянулись, Данил подметил, не без растерянности, в башке у них, надо полагать, не укладывалось, что наведенное дуло не подействует молниеносно... - А ну, пошел! - тихонько рявкнул сержант, вырвал руку из кармана брюк, и черный предмет у него в ладони на миг испустил синюю трескучую молнию длиной с сигарету.- А то дерну током, долго будешь валяться... - Давай-давай,- поторопил напарник.- По-хорошему полезай, а то загрузим на манер куля с картошкой. Да не трясись ты, задница, с тобой культурные люди поговорить хотят, а там, может, и отпустят, смотря как глянешься... Еще один, вынырнувший неведомо откуда - ну да, был третий, мать его,опустил спинку переднего сиденья, уставился зло, нетерпеливо. Не выдержал: - Лезь, чтоб тебя! Оставалась последняя секунда - то, что у летчиков именуется "время принятия решения", миг, после которого может быть только "или-или". Тип с пистолетом проворно нырнул на заднее сиденье, сбросил с руки пиджак, уже не опасаясь, что кто-то заметит пушку. Приняв решение, Данил неловко сгорбился и полез в машину, вполне натурально ударившись головой о крышу и еще более натурально охнув. Двое запрыгнули на передние сиденья, машина рванула задним ходом, выскочила на обширную площадку, быстро развернулась и помчалась прочь от "Клейнода". Прекрасная иллюстрация к нехитрому тезису о том, что похитить человека в двадцатом веке - раз плюнуть... Данил уже не сомневался, что поступил правильно. Они никоим образом не стремились ввергнуть его в бессознательное состояние, с ним и в самом деле кто-то горел желанием побеседовать, и как можно скорее. А это позволяло до какого-то времени плыть по воле событий - нужно только не оплошать, угадать момент, когда с пригласившими его в гости субъектами следует решительно распрощаться. Зарываться не стоит. Вполне возможно, им нужен не просто язык, а перевербованный постоянный информатор в стане противника. Но это еще не аксиома. Так и подмывает доехать с ними до "хазы", тогда-то уж точно многое узнаешь,- но велик и риск... - Моя машина...- заикнулся он испуганным голосом. - Не пужайся, мы люди хозяйственные.- Тот, что сидел рядом с шофером, продемонстрировал ключики от Даниловых "Жигулей".- Прибрали твои цацки. Может, и поездишь еще, а нет - нам сгодится... - Форму-то зачем нацепил? - сказал Данил, глядя в затылок водителю.- За это здесь статеечка полагается, не из самых тяжелых, но всю равно неприятно... - Законник, сразу видно,- прокомментировал тип с пистолетом.- Не бойся, старинушка, коли гусь не выдаст, свинья и не съест. Ты лучше скажи, куда твой босс подевался? - Это который? - Ты мне дурака не рисуй. Босс у тебя один, с которым ты сюда приехал... Куда он делся? - Ну, я ж ему не нянька...- сказал Данил. У него больше не было сомнений, от каких пенатов прибыла в здешние края эта троица. Богомоловский "Сорок четвертый август" Данил недолюбливал по одной-единственной причине: за ту грязь, что автор вылил на польских партизан второй мировой. А в остальном, если рассудить, книжонка небезынтересная. И в голове сейчас вертится та самая фраза, что пришла на ум одному из героев, пусть и при других обстоятельствах. Это южный говор! Никаких сомнений. Троица явилась сюда из-за южной рутенской границы. Самостийнички хреновы, из тех, кто всерьез пытается убеждать, будто "Иерусалим" значит-таки "казачья стоянка"... Поводить их за салом, что ли, как выражался герой известного романа? Данил довольно громко промурлыкал: - Ще не вмерла батькивщина, поки мы живем... Сидевший рядом с водителем даже обернулся от удивления: - Соображает, псявира! Что-то он чересчур сообразительный, ты бы его охлопал, Смоче... Смок, уперев глушитель Данилу под ребра, сноровисто обыскал его свободной рукой. Вытащил из внутреннего кармана куртки мобильник, повертел, констатировал: - Работает... Нет, ничего при нем такого нету.- Хозяйственно засунул телефон в боковой карман пиджака и в приступе садистского благодушия, ухмыляясь, похлопал Данила по щеке глушителем: - Зато веселый пассажир попался, державный гимн знает... - Я еще хорошие вирши знаю,-сказал Данил.- Я послухав Би-Би-Си - брэшуть там они уси. Никогда я ридный Львив не змэню на Тэль-Авыв! Двое хихикнули, а Смок прямо-таки закатился. Отсмеявшись, посерьезнел: - И точно, хлопче, что-то ты быстренько соображаешь насчет того и этого... - Он тебе лепит по классическому пособию "В помощь заложнику",- сказал водитель, не оборачиваясь.- Как рекомендовано, стремится установить дружеские отношения, чтобы мы в нем видели не абстрактный объект, а живого человека... - А верно... - Точно тебе говорю. Как по писаному. Только зря стараешься, законник. Мы ж не собираемся тебя совать в подполье и требовать выкуп, тут другой расклад. А потому оставаться тебе самым что ни на есть абстрактным объектом, хоть ты вирши декламируй, хоть жарь гопака. Ты лучше соберись и подумай, как спасти шкуру,- она, хоть и старая, а, поди, дырявить не хочется? - Да уж,- искренне признался Данил.- Вы бы хоть объяснили, зачем прицепились к бедному юристу? - А где тебя учили так самоход водить, бедный юрист? - хмыкнул водитель.На тебя глядя, и не подумаешь... Что ж, никаких неясностей - хоть единожды, да отрывался Данил на здешних улицах от этого субъекта... Он сказал: - Хобби у меня такое. С детства. - А еще какие у тебя хобби? Нос совать в чужие дела? - Ну, это, скорее, не хобби даже, а профессия,- ответил Данил, стараясь не лезть на рожон, приучая их к мирному тону беседы.- На том юриспруденция и построена... Справа протянулось строение, давно прозванное в народе "Брестской крепостью" - длиннейшее здание из красного кирпича, былое обиталище партийных боссов, ныне слегка потесненных и "новыми рутенами", и новой номенклатурой. "Неужели за город катят?" - подумал Данил. Пока что не определить, могут и свернуть в какой-то из окраинных микрорайонов... - Может, ему браслеты нацепить? - задумчиво спросил сидевший рядом с водителем. Данил незаметно для постороннего взгляда напрягся, такой вариант его решительно не устраивал. - Да ну,- с ленцой бросил Смок.- Машину останавливать, лезть в багажник... Старый хрен, поди, помнит, как с ним возле кофейни потолковали, он, похоже, умный... Сидит и не турбуется, как скромная лялечка на первом свидании. - Мужики,- сказал Данил проникновенно.- Ну объясните вы, что вам от меня нужно? - Вот приедем, и объяснят,- веско ответствовал Смок. Он сидел вполоборота, вальяжно развалившись, баюкая на ладони девятимиллиметровый "Вальтер" с глушителем. Хорошая игрушка, ничего не скажешь, завидки легонько берут - самому пока что приходится болтаться по городу с пустыми карманами, а эти скоты, наплевав на Уголовный кодекс, махают отличными, надежными стволами, заставляющими легонько дрогнуть сердце любого понимающего человека. "Вальтер", стало быть, девяточка... Чем угодно ручаться можно, но в случае с Бесединым был другой калибр. Несомненно, пять целых шесть десятых либо, по крайности, шесть тридцать пять, но уж никак не больше, и никакого глушителя, иначе на кожу не попали бы порошинки. Сие, впрочем, ни о чем еще не говорит, кто сказал, что эта пушка у них единственная? - Мужики... - Сиди,- сказал Смок.- Не ной. Если уж недержание речи, прочитай еще какой-нибудь вирш или песенку спой. Вот приедем, и поговорят с тобой те, кому надлежит... Город остался позади. Правда, есть еще Ратимовка - отдаленный микрорайон, зачем-то возведенный в чистом поле за пару верст от столицы... Нет, со свистом миновали и Ратимовку. А значит, пора прощаться. Не стоит себя переоценивать - можно попасть в такие условия, что вырваться ни за что не удастся. Затягивать игру далее - серьезный риск... - Сейчас будет пост ГАИ,- сказал Смок, посерьезнев лицом.- Если попробуешь дернуться - получишь пулю. Усек? - Усек,- сказал Данил.- А зачем мне дергаться? У меня телефон с секретом. Опытный ты мужик, я смотрю, а таких вещей не знаешь... - Чего? - Дай-как телефон,- сказал Данил.- Да ты не бойся, не успею ж я "ноль-два" набрать, не говоря уж про разговор... Можешь его вообще выключить. Боишься? - Да ничего я не боюсь,- сказал Смок чуть недоуменно, как любой другой на его месте.- Не пойму просто, куда клонишь... - Я объясню,- сказал Данил.- Ну, выключил? Дай мне его, смелее. Увидишь интересный фокус. Пожав плечами, Смок покосился на затылки сподвижников, но, не получив должной моральной поддержки, крутя носом, тщательно осмотрел выключенный сотовик. Не обнаружил ничего, что могло бы выдать секрет. Покрутил носом: - Дать ему, хлопцы? - Ну, дай,- с некоторым любопытством разрешил сидевший рядом с водителем, обернулся к ним.- Интересно, что за фокус, когда не может тут быть никакого фокуса... Сунув пистолет за пояс, чтобы оставить обе руки свободными на случай непредвиденных сюрпризов, Смок медленно протянул мобильник Данилу, отодвинулся, напрягся: - Ну?