Бушков Александр Александрович. На то и волки-2

Через несколько дней этому эпохальному событию исполнялось круглых восемьдесят годочков, что должно было быть отпраздновано с помпой, фейерверками, военным парадом и публичной речью Батьки на площади Победы. Наконец перекресток опустел, уехали гаишники, и притомившаяся лавина машин рванула вперед. Все еще держась в крайнем правом ряду, Данил вырулил на широченный проспект - бывший Ленина, а ныне рутенского первопечатника Филиппиуса Скажины (у Батьки как-то не дошли руки переименовать его еще раз). Быстрым взглядом во все три зеркальца оценил обстановку. Собрался. Поехали... Перегазовка, рычаг на четвертую, педаль газа притоплена до пола... Ревя мотором, машина наискось рванула на встречную полосу, под визг тормозов выполнила классический "полицейский разворот", кренясь, ушла по дуге в боковую улицу, рванула под светофор за миг до того, как погас зеленый, снова визг покрышек, поворот налево, направо, лихой рывок по коротенькой улочке одностороннего движения навстречу этому самому движению, квадратные глаза водителя белой "Волги", визг шин, вираж, боковая улочка... Данил ехал в крайнем левом ряду, уже прекратив все киношные маневры, ведя машину, как и следовало водителю с его опытом. Красный "Фольксваген" безнадежно отстал еще на проспекте, отсеченный встречным потоком. Данил самокритично подумал, что особенных поводов для гордости у него нет: маневр был исполнен не самый замысловатый, в безвозвратно ушедшие годы в гараже особого назначения телохранителей Брежнева учили и не тому... Теперь он совершенно точно знал, что хвоста за ним нет. Уже скрупулезно соблюдая все правила, заехал на тихую улочку, припарковал машину, запер и не спеша двинулся в сторону станции метро. Спустившись под землю, пропустил один поезд, прогуливаясь точно посередине платформы так, чтобы со стороны до последнего момента было не определить, в каком направлении он собрался ехать. Сел во второй поезд. В полупустом вагоне вяло и явно долгонько кипела ссора примерно с полудюжиной участников: сторонники и противники Батьки поливали друг друга словесами, не особенно заботясь о логике и доказательности. Одни зловеще предрекали Батьке скорую политическую смерть и прозябание почему-то в роли заведующего химчисткой, другие, естественно, заверяли, что Батька и на сей раз размажет оппонентов по грязной стенке. Данил, понятно, не встревавший в диспут, склонялся скорее по второму. Дело даже не в том, что Батька каждое утро пробегает рысцой семнадцать километров и рубится в хоккей в любое время года, что на лезвиях, что на роликах, а в том, что народ, высокопарно говоря, его поддерживает. Как ни кипели "возняки" разумом возмущенным, как ни пыжились, на их шумные манифестации в двухмиллионной столице ни разу не удавалось собрать больше тысчонки-другой хамья... Проехав нужную станцию, он поднялся на поверхность, сходил к киоску за газетами, вернулся в метро, переместился на одну остановку назад. Теперь мог ручаться, что за ним нет и пешего хвоста. Плевать, что его неожиданный всплеск активности в момент оценят по достоинству, быстро просекут, что он собрался на какую-то потаенную встречу,- в конце концов, он и не выдавал себя за мирного энтомолога, прибывшего в этот город на ежегодный съезд коллег по профессии. Безобидных энтомологов в первый миг их сошествия с трапа самолета не обкладывают усиленным наблюдением, пешим и моторизованным. "Комитет по встрече" должен знать о них с Пашей достаточно... Если Климова все же устранили, то безусловно не держава. Государство в такие игры если и играет, то по вовсе уж суперсерьезным поводам. Следовательно, ответ шарады - конкуренты. Их у "Интеркрайта" хватает - и каждый второй, не считая каждого первого, по милому совковому обыкновению частенько решает проблемы совершенно нецивилизованно. Это - с одной стороны. С другой же... посвященные люди знают, что расейский бизнес за последние годы все же несколько цивилизовался. Особенно - крупный. Пожалуй что, безвозвратно канули в Лету времена, когда по Шантарску и иным немаленьким городам средь бела дня носились машины, набитые упоенно палившими друг в друга индивидуумами, когда, как это было в истории с кладом Чингисхана, шли в ход БТР и боевые вертолеты. Слишком многое сейчас предпочитают решать за столом переговоров, предваряя возможные перестрелки и прочие силовые акции чинной беседой людей в галстуках. Беспредела хватает, понятно, однако происшедшее как-то не смахивает на классический беспредел... Он подошел к длинному бордовому дому сталинской постройки, поднялся на третий этаж, пару секунд простоял, прислушиваясь к тишине за дверью. Нажал кнопку звонка условленным образом - длинный, два коротких... С внешней стороны не было никаких следов глазка - но это еще не означало, что его не существовало вовсе. Крохотная видеокамера замаскирована идеально, и сейчас Данил красуется на небольшом экранчике в полный рост... Дверь открыла бабуля шестидесяти трех лет, прямо-таки по-американски подтянутая и моложавая, с добрым лицом старой учительницы, всю сознательную жизнь упоенно сеявшей разумное, доброе и вечное (очки в тонкой золотой оправе на это сходство как нельзя лучше работали). Вот только бабуля эта, свет Митрадора Семеновна, к благородному учительскому племени отношения не имела ни малейшего... Закрыв за собой дверь, Данил, как привык в Шантарске, шутливо бросил: - Здравия желаю, товарищ старший прапорщик. А бабуля, как обычно в том же Шантарске, ответила вполне серьезно, сухо-значительным тоном службистки: - Здравия желаю, товарищ майор. Бессменная секретарша и в чем-то правая рука Данила, бабуля Митрадора Семеновна, едва закончив в пятьдесят втором десятилетку, решила продолжать трудовую династию по линии папаши - и по его протекции оказалась на боевом посту в одном из женских лагерей необозримого Шантар-лага. Впоследствии, после приснопамятной оттепели-слякоти, лагерей в Шантарской губернии изрядно поубавилось, но осталось еще достаточно, чтобы Семеновна вертухайствовала до пенсии, на каковую была отправлена старшим прапорщиком с полным набором юбилейных и выслужных медалей и неведомо за какие заслуги пожалованной Красной Звездой. Если уж говорить о личных потаенных эмоциях, то в этом плане Данил ее ненавидел и с превеликой охотой задавил бы старую лесбиянку собственными руками. Но эмоциям он как раз и не имел права поддаваться. Что касаемо работы, прошедшая суровую школу бабуля была незаменимейшим кадром со вколоченной намертво привычкой исполнять приказы от сих и до сих, держать язык за зубами и не удивляться абсолютно никаким поручениям. Данил никак не мог забыть, как однажды шутки ради сообщил, что намерен оборудовать в подвале главного офиса "Интеркрайта" личную тюремную камеру для "активного следствия",- и едва успел остановить бабулю, когда она как ни в чем не бывало собралась уж просматривать личные дела персонала, чтобы подобрать подходящих, надежных кандидатов в пытошники... При всем при этом она вовсе не была ни монстром, ни садисткой. Попросту свято верила, что живет, думает и действует единственно правильным образом, что по-другому просто нельзя в наше время и с нынешним народом, чем ужасно напоминала Данилу и Ленина, и Егорку Гайдара, и подобных им спасителей страждущего человечества... Расцвела наша бабуля, полное впечатление, даже где-то и похорошела. Виной тому, конечно, не послушная шлюха Наденька, прихваченная сюда Митрадорой из Шантарска, а, надо полагать, благостная для людей определенных убеждений атмосфера города Менска. И флаги развеваются прежние, и прочей совдеповской символики хватает, и Великий Октябрь здесь все еще празднуют, пусть без особой помпы... Из кухни выглянула Наденька, существо смазливое и довольно тупое впрочем, не настолько, чтобы не врубаться в понятие "двойная игра". С самого начала она за хорошую денежку прилежно постукивала Данилу на пожилую сожительницу - ибо, как сказал бы товарищ Сталин, нет Бога, кроме Контроля, и перепроверка- пророк его... Данил дружелюбно осклабился шлюшке - вообще, легенда идеальная, живут себе пенсионерка с племянницей, с соседками на лавочке судачат... Прошел в аскетически обставленную комнату - где, конечно же, красовался памятный Данилу по кабинету Митрадоры в "Интекрайте" портрет Сталина, уверенно свернул в смежную, нажал выключатель на стене, который был вовсе не выключателем. В стене, оклеенной узорчатыми обоями приятного для глаз цвета, распахнулась дверь. Данил прошел в другую квартиру, чьи окна и подъезд выходили на противоположную сторону дома, в тихий дворик. Пробить дверь меж квартирами, не привлекая ничьего внимания, было нетрудно - гораздо труднее в свое время оказалось найти подходящий дом и провести ювелирно отточенную операцию, после которой хозяин этой, второй квартиры так и остался в убеждении, что это он сам решил ее продать милому, интеллигентному человеку, вернувшемуся на историческую родину... Милый, интеллигентный человек Володя Валахов, как и полагалось человеку с таким обликом и легендой, восседал за компьютером. Не вставая, лишь повернув голову, доложил: - Я как раз ввожу последние поступления... - Валяй, валяй, рисуй... Моцарт,-ухмыльнулся Данил, сел в мягкое кресло и покойно расслабился, убрав и сутулость, и выражение лица, свойственное провинциальному юридическому крючку. Здесь он мог побыть самим собой, а столь приятные минутки, такое впечатление, станут в этом городе редкостью... - Ну, здорово, Капитан,- сказал он второму, лысоватому, с обликом замотанной жизнью канцелярской крысы.- Испытываешь трепет при виде нежданного явления начальства? - А как же,- в тон ему ответил Лемке.- Вам как, фельдмаршал,- шашки в положении "подвысь" или сразу сауну с блядями? - Первое - неосуществимо за отсутствием реквизита, второе для нас, стариков, как бы уже и не нужно... Несмотря на фамилию, Лемке (он же Капитан, он же Крокодил, он же Наша Рэмба) был чистокровным русаком, подобно лермонтовскому доктору Вернеру. И, что важнее, единственным кадром интеркрайтовской службы безопасности, который побывал с Данилом в деле в той, прошлой жизни, когда Данил, уйдя из "девятки", но еще не уйдя из конторы, оказался южнее речки Пяндж. Дело это затянулось на два месяца. Была такая, оставшаяся совершенно не известной посторонним история, когда некий полковник из ограниченного контингента, не удовлетворясь мелкими бытовыми сделками по продаже местным горючки и бушлатов, захотел разбогатеть резко. И знал, сколько обещали обосновавшиеся в Пакистане белозубые англосаксонские ребята за новейший вертолет огневой поддержки, буде его доставят целехоньким. Из-за златолюбия полковника серьезные конторы по обе стороны границы надолго увязли в сложной и кровавой игре, втянувшей в свою орбиту массу разнообразного народа, в одних высоких кабинетах стучали кулаками по столу и требовали не жалеть ни зелененьких, ни людей, в других, столь же яростно обрабатывая столы верхними конечностями, вперемежку с матом обещали Золотые Звезды тем, кто сумеет вернуть вертушку или хотя бы уничтожить ее дотла, не выпустив в Пакистан. Вертолет, так и не упорхнувший за кордон, сгорел дочиста в одном живописном ущелье, но Данил с Капитаном вместо обещанных Золотых Звездочек получили эмалевые красные - размером побольше, но рангом пониже. И вышло так не оттого, что высокое руководство не держало слово, а из-за живого характера Капитана - Лемке не стал тащить назад взятого с поличным корыстолюбивого полкана, поступив с ним довольно скверно, так что подыхал полкан долго и беспокойно. А он, сволочь этакая, был племянником бардзо Большого Дяди, кто-то из группы оказался стукачом, Данил с Лемке и красных эмалевых звезд не получили бы, но командующий, мужик правильный, встал в амбицию, отмазал, сделал все, что мог... Правда, немного погодя, едва подвернулся случай, Лемке вылетел в отставкуБольшой Дядя был злопамятен, Данила он, будучи армейцем, достать не смог, а на Капитане отыгрался. И когда Большой Дядя проворовался настолько, что вынужден был застрелиться из двух пистолетов сразу, четырьмя пулями, Лемке в армию уже не вернулся, прибившись к "Интеркрайту". Это и была настоящая Данилова резидентура, угнездившаяся на безопасном отдалении от "Клейнода", понятия о ней не имевшего,- девять человек, аналитики Валахова и боевики Лемке, группа, составленная так, чтобы при нужде действовать кто мозгами, кто дубьем... - Прошу, шеф,- сказал Валахов, освободив Данилу кресло перед компьютером и поставив для себя рядом второе.- Если отобразить графически, получается такая вот картина... Он коснулся клавиш. На экране возникла широкая, направленная острием вниз красная стрела, точнее, ее незамкнутый контур, очерченный жирной линией, внутри у нее имелась стрелочка поуже, зеленая, были еще стрелочки, ведущие от основания стрелы к кругам и квадратикам. Данил так и не выучился обращаться с компьютером - не было времени в последние годы - и потому к тем, кто умел, относился с капелькой суеверного уважения. Другое дело, что подобные схемы были ему прекрасно знакомы: "звездная" разработка, анализ системный и анализ по слоям, фрактальный поиск... - Вот это,- пояснил Володя, подведя стрелочку курсора к алому контуру широкой стрелы,- в символической форме отображает наезд через СМИ на президента Лукашевича. В отличие от кампании прошлых лет, нынешняя отличается одной любопытнейшей особенностью - уже третий месяц президента целеустремленно и безостановочно обвиняют в тайном заключении некоего ядерного соглашения с Россией. Формулируется все достаточно туманно, чтобы не было поводов вытащить "возняков" в суд. По сравнению с прошлыми наездами, у них появились толковые юристы, заранее просчитывающие возможные последствия... - Это-то мне известно,- сказал Данил.- Читал краем глаза. Я пока что не ухватил характера этого пресловутого соглашения: российские ядерные боеголовки на рутенской земле или коварно завезенные радиоактивные отходы? - А это не только вам непонятно,- ухмыльнулся Володя.- Это всем пока что непонятно. Они ж, сволочи, избегают конкретики - вроде бы и боеголовки, но не исключено, что и отходы... Версии и гипотезы очень грамотно сменяют друг друга так, чтобы читатель и слушатель оставались в тягостном недоумении, но меж тем не сомневались: что-то такое тут есть... Многие тут после Чернобыля очень болезненно относятся к любым упоминаниям о радиации, чему-то ядерному - здесь же тоже в свое время накрыло осадками несколько районов, сами знаете... - Знаю. Пропаганда имеет успех? - Некоторый. Определенный. Я повторяю, они очень грамотно уходят от конкретных географических точек и конкретизации "ядерной напасти". Кое-кто верит, кое-кто нервничает, Батька несколько раз выступал с опровержениями, но атаки продолжаются... И, внимание! - он указал на зеленую стрелочку.- С некоторых пор, точнее говоря, восемнадцать дней подряд, создатели "ядерной версии" начинают потихоньку приплетать к "направлению главного удара" фирму "Клейнод", а равно и ее дочернее предприятие "РутА"... В описательности это выглядит так: сначала их упомянули в числе "подозрительных оршанских контор", не исключено, служащих прикрытием для какой-то злокозненной деятельности против республики. Потом частота упоминаний росла и росла - с той же туманной виртуозностью, без всякой конкретики. Еще позже нашлась рожа, печатно возгласившая: стоило бы проверить, что возят за рубеж и из-за рубежа грузовики "Руты", с дозиметром вокруг них побродить, в кузовах пошарить... Четыре дня назад с десяток народофронтовцев явились... - Климов мне сообщал,- кивнул Данил.- Явились в "Руту" с парой дозиметров и потребовали общественной проверки. Дали им поиграться вдосыт с приборами... Ушли разочарованные. - Вот именно. Но печатные нападки тем не менее продолжаются. Мало того"Клейнод" и "РутА" упоминаются в проплаченных "возняками" -точнее, за "возняков" - западноевропейских публикациях. Вот здесь у меня ксероксы статей с отмеченными упоминаниями, это - западноевропейские газетки, переводы подколоты... Начинайте с этих... Данил бегло, но внимательно перелистал ворох бумаг. Влад был прав несомненный наезд, оформленный с тем туманным иезуитством, что никак не позволяет притянуть к суду хоть бы одно блудливое перо. Отточенно-уклончивые формулировки, ни единого конкретного утверждения, но это как раз тот случай, когда количество незаметно переходит в качество, вбивая читателю в подсознание некие гипотезы уже в качестве истины... "Ничего не понимаю",-подумал он чуточку растерянно. Чего-чего, а "ядерного следа" за "Интеркрайтом" никогда не тянулось. Ничего даже отдаленно похожего. И тем не менее сработана клевета чертовски профессионально, нехилыми умельцами, которые потратили немало времени и денег, случайно такие вещи на свет не появляются. Но зачем? Помимо всего прочего, "Клейнод", как и его папа "Интеркрайт", точнее, их хозяева и сотрудники, никогда и нигде не светились в качестве "симпатиков" президента Лукашевича. И не перебегали дорогу его противникам. Чуть ли не демонстративно стояли в стороне и от здешних политических баталий, и от того бизнеса, что как-то с этими баталиями связан. Отчего же вдруг угодили на прицел к "вознякам"? Шар-рада... Он еще раз перечитал вырезки, уже внимательнее. Ну да, все правильно страшилка раскручивается умело и целеустремленно, как в фильме ужасов: сначала загадочные звуки и шорохи, потом мелькание непонятных теней, потом в кадр попадает когтистая, явно нечеловеческая лапа, и наконец монстр, явив себя во всем безобразии, атакует полуголую грудастую блондинку... Но мы-то, мать вашу, вам не блондинка! Мало того, мы, в отличие от дурехи-блондинки, даже не шастали по заброшенным "нехорошим домам" и вурдалачьим лесам, мы тихо занимались своим делом, никого не трогали, никому не перебегали дорогу... Тогда почему? - Спасибо,- сказал Данил.- Неплохо поработал. Что "Клейнод"? - Начинают немножко нервничать, что вполне естественно. Тышецкий пишет подробную докладную, просит либо принять должные меры, либо разрешить им самим организовать толковую и убедительную контрпропагандистскую кампанию. Оксана Башикташ по его просьбе делает наметки... - Интересно, с чего они взяли, что толковые и убедительные объяснения убедят этих?-Данил похлопал ладонью по стопке ксерокопий. - И все равно, следует отреагировать... - Безусловно следует,- кивнул Данил.- Подождите, я кое-что обдумаю, прокачаю, тогда и решим... Я вижу, нападки носят, можно так выразиться, абстрактный характер? Конкретные фамилии ни разу не упоминались? Или я проглядел? - Ни разу. Я же говорю, юристы у них пошли толковые... Как и вообще консультанты. - Согласен,- проворчал Данил.- Правда, возникает очень интересный вопрос: отчего это толковые - и, мы-то с вами знаем, хорошо оплачиваемые - вдруг ни с того ни с сего прицепились к серой, незаметной, невеликой фирмочке, обвиняя ее в том, к чему она решительно непричастна? Вот этот вопрос как раз из категории гамлетовских... Ладно, продолжайте работать.- Он встал.А вы меня проводите до остановки, Лемке...
   Глава третья
   Младший лейтенант, мальчик молодой...
   Они медленно пересекли дворик, свернули в тихую короткую улочку, где посреди крохотного скверика стоял на невысоком постаменте бронзовый бюст некогда обитавшей на этой улочке знаменитости - писателя Явгена Дрозда, так и не вышедшего в классики, а потому удостоившегося не монумента в полный рост, но компромиссного бюста. Присели на лавочку, справа от уставившегося в пространство бронзового Явгена, острой бородкой и печально-философским взглядом крайне напоминавшего английского короля Георга V, в свою очередь смахивавшего на Николая II. - Все спокойно? - спросил Данил. - Абсолютно. Никому мы в око пока что не попали. - Хоть в чем-то обстоит нормально...- вздохнул Данил.- Что думаешь о Климове? - Ничего. Не располагаю данными, чтобы выносить какие-то заключения. - Хороший профессиональный ответ... Ну, а о его поведении что думаешь? Мог он вдруг реально удариться в гусарский разгул, разболтаться? - Вряд ли. Скорее уж все это могло служить удобным прикрытием для чего-то. Мне неизвестного. Тебе виднее, для чего. Характер наших контактов с ним ты сам устанавливал. - Ну, а что собой представляет Оксана Башикташ, если отвлечься от сухих строчек оперативной информации? - Умненькая, работящая - как бизнесвумен. Осторожная блядь, никогда не нарушающая внешних приличий. Одним словом, современная деловая женщина. Потерять голову из-за нее, конечно, можно, но сильно сомневаюсь, чтобы такое могло случиться с Климовым. Не тот кадр. - У медведика на шее ленточка-вызов... - Я знаю. В тот день, в час дня, Волчок, как ему и было предписано, снял сигнал. Но вечером Климов на место встречи не явился. - Время? - Девять тридцать вечера. - Если верить экспертизе, в это время он еще был жив...- сказал Данил.Твои мальчики потом вокруг озера шарили? - Ну конечно. Волчок обошел четыре дома со своей пустышкой - внутри удостоверения чистые странички, без единой буквы, зато снаружи золотым тиснением - "КГБ Рутенской республики", идеальный вариант, чтобы не загреметь при оплошности за подделку документов. Народ здесь патриархальный, достаточно махнуть перед носом такой обложкой с золотым тиснением... Ничего. Ни одна душа не заметила подозрительной возни возле озера, подозрительной компании... Время-то было позднее. - Климов в последние дни обращался с какими-нибудь просьбами? - С одной-единственной, за сутки до... происшедшего. Просил побыстрее и тщательно проверить Граков и еще несколько деревушек вокруг Дома писателя. На предмет возможного обнаружения приезжих. Причем приезжие эти должны были, во-первых, проживать компанией, группой из нескольких человек, во-вторых, происходить из строго определенной страны: ныне незалежного южного рутенского соседа. Никаких конкретных наводок - ни словесного портрета, ни фамилий, ни прочих данных. - И ты? - А что - я? Я, как мне и полагается, стал выполнять просьбу. Отправил ребят. Только дело это непростое, в деревне работать сложнее, сам представляешь. Особенно в таких небольшеньких, как Граков и иже с ним. С другой стороны, правда, в чем-то и легче- приезжие на виду... Словом, они еще работают. В том круге, что очертил Климов, одиннадцать деревушек, с маху не прочешешь... Одно Данил знал совершенно точно: такого задания он Климову не давал. Значит, самодеятельность - на которую, между прочим, Климов имел полное право. Вот только зачем ему вдруг понадобилось знать, в какой деревушке обосновалась - если только обосновалась - группа "незалежников"? Вообще-то, "возняки" давненько уж работают в контакте со всякой сволочью из-за южной границы вроде "Куренных стрельцов" или "Гетманской славы"... Так что, это след? Не факт пока что... - Ребятам продолжать? - Непременно,-кивнул Данил.-А имеешь ты хотя бы приблизительное представление, где может находиться Ярышев? - Ни малейшего. Мы же что с ним, что с Климовым имеем право контачить в строго определенных случаях, только тогда, когда они сами решат выйти на связь. Правилами, конечно, при нужде предусмотрено и обратное, но исключительно по твоей инициативе, а ты такого приказа ни разу не давал... - Теперь придется дать,- сказал Данил.- Вызовите Ярышева на встречу по всем каналам, какие у вас только есть... Капитан, а чутье тебе что вещует? - Неспроста все это... - Вот и у меня такие же ощущения,- вздохнул Данил.-Только их к делу не подошьешь... Знаешь, чем мы сейчас займемся? Подобно приснопамятному советскому парткому, будем рассматривать облико морале клейнодовцев, пройдемся по ним частой сетью, и начнем, пожалуй что, с Багловского. - С Багловским проще всего. В смысле быстрого ответа. Виктуар опять принялся за старое. Оцени,- он продемонстрировал Данилу цветную фотографию.- Хороша лялька? Они тут до сих пор носят эти умилительные фартучки советского образца. Вот только есть один нюансик... Данил выслушал все про нюансик, но ничего не сказал, вообще никак не выразил своего отношения. Как он ни доверял Капитану, каждый в данный конкретный момент знает ровно столько, сколько ему положено. Умные все-таки люди были создатели "перекрестного опыления"... Потом он со столь же равнодушным лицом выслушал доклад о поведении еще одного индивидуума, на сей раз женского пола, забрал у Капитана фотографию ляльки в передничке - нет никакого криминала в том, что человек держит в кармане снимок юной старшеклассницы, это вам не порнуха какая-нибудь, девочка вполне одета,- спрятал снимок в объемистый бумажник и встал, уже легонько сутулясь согласно роли: - Ну, мне пора. Если объявится Ярышев, немедленно дай знать. А в остальном...- Он помедлил пару секунд и решился: - А в остальном объявляю режим боевой тревоги. Лучше пересолить, чем недосолить, все равно никто не узнает, и в случае чего смеяться над нами будем лишь мы сами... И, бога ради, осторожнее, Лемке. Извини, но я уж на правах старого другана... Что-то ты оживлен самую чуточку больше, чем следует, что-то ты при звуке боевой трубы стал излишне бойко прядать ушами и рыть копытом землю. Я ж тебя сто лет знаю, вот и вижу, что оживление не вполне оправданное... - Ты понимаешь, мне две недели назад стукнул полтинник... - Понимаю,- сказал Данил.- Самому через пару месяцев стукнет "последний-раз-сорок", а там и полтина грядет согласно законам природы и арифметики. Потому я и говорю: оживлен ты, на мой взгляд, не вполне нормально. Это опасный путь, Лемке, когда мужики-"полтинники" начинают со страшной силой заваливать девочек, без нужды скрипеть мышцой и выкидывать прочие номера, дабы доказать себе, что они еще ого-го... - Тьфу ты, черт. Что, заметно?