Бушков Александр Александрович. Пиранья против воров (Пиранья-5)

   - Ну что, европеоиды, продолжим наши игры? - осклабился атаман. Он уже держал автомат не так настороженно, ствол склонился градусов под сорок пять к земле. - Вы что, так и не поняли, в чем ваши прегрешения? Ну что ж вы так, интеллигенты? Да в том, что вы приперлись на нашу исконную землю и принялись тут мало того, что гадить, так еще и осквернять могилы наших славных предков. Да за это надо ноги из жопы повыдергать, не рассуждая...
   Ученая дура, Галина Прокопьевна, должно быть на чистом автопилоте громко попыталась объяснить, что хызырские курганы никак не могут быть местом упокоения предков сагайцев, поскольку всему научному миру известно...
   Что именно известно ученому миру, никто так и не узнал - атаман, рывком вздернув дуло автомата, пустил поверх голов короткую очередь, отчего кто пригнулся, кто присел, а кто и шлепнулся с визгом на пятую точку.
   На этом научная дискуссия как-то сама собой прекратилась.
   - Это ты у себя в университете этой ерундой мозги пудри таким же выдрам, кратко резюмировал атаман. - А у нас в Азии люди простые и бесхитростные. Все знают, что тут могилы славных предков - и точка... Ты вообще, пенсне надень, мышь белая, когда стоишь перед потомком Чингисхана. В вашем поганом университете, я так понимаю заветов Чингисхана не преподавали? Ну, будет вам практический урок. Заветы великого Чингисхана для данного случая просты и незатейливы: если на твою священную землю вторгся, враг, ты его обязан победить, весь айран у него выпить, всех его женщин поиметь, все его добро себе забрать. Ты чего приготовилась на сосну лезть, вобла? Сказано же, к тебе пункт второй не относится. - Он обвел собравшихся недвусмысленным взглядом и поманил к себе многострадальную Лизочку, быть может, из-за того, что выделялась среди женского пола коротенькими шортиками. - Цып-цып-цып! А ну-ка, сюда, живенько! Сейчас устроим наглядную демонстрацию, чтобы дело пошло глаже... Я кому сказал! - рявкнул он с непритворной злостью и поднял автомат. - Тебя что, рядом с этой падалью положить?! - он кивнул на труп качка. - За мной не заржавеет...
   Лизочка покорно потащилась к нему, спотыкаясь и тихонечко хныкая. Среди женской части археологов послышалось тихое всхлипыванье.
   Плохо, когда у человека нет ничего, кроме дуры в руке и желания покуражиться на всю катушку, подумал Мазур. Сразу видно, что ни малейшего опыта обращения с пленными или заложниками у дурня нет. Так и оставил стоять всей толпой с поднятыми руками, не рассортировал по половому признаку, не связан, не обыскал... Видимо, вес дело в том, что он давненько не получал сдачи. Пора учить жизни обормота...
   Он прикинул кое-какие возможные траектории, перемещения, маневр... Получалось вовсе даже не безнадежно.
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ЕНОТА ПОЙМАТЬ НЕЛЕГКО, НЕЛЕГКО...
   Ничего выдающегося не произошло - Мазур попросту шагнул вперед, спокойно, с ленивым видом, чтобы не спровоцировать резким движением автоматную очередь в упор или заряд от кого-то из обормотов с ружьями. Автоматное дуло, разумеется, дернулось в его сторону, но скорее уж с легким удивлением, если можно так выразиться. Мазур шел вперед небрежно, неспешно. Он уже составил себе некоторое представление об этом типе, взявшемся разыгрывать этакого монгольского полководца - и видел, что дурной истеричности в нем нет. Зато позерства хоть отбавляй, а это позволяет кое-что просчитывать...
   - Эй! Стоять!
   Мазур остановился, тщательно рассчитав дистанцию - она не годилась для броска, но все же была чертовски близка к необходимой. Взял за плечи остолбеневшую Лизавету, легонько переставил ее в сторону - она так и осталась на том месте - вполне доброжелательно улыбнулся атаману и с ходу спросил:
   - А как насчет приличного выкупа и последующего мирного расставания, господин потомок Чингисхана?
   - В смысле? - настороженно осведомился сагаец.
   - Я тебе скажу откровенно, старик, - начал Мазур ленивым, внушительным тоном. - Мне вся эта кутерьма с пальбой и публичным траханьем моих сотрудников абсолютно ни к чему. Да и тебе, я думаю, приятнее было бы золотишком в кармане позванивать, чем комедию ломать...
   Как бы там ни обстояло с азиатской загадочной непроницаемостью, Мазур явственно видел вспыхнувший в раскосых глазах деловой интерес. Он бил наверняка. Он кое-что читал об археологии и археологах. Сплошь и рядом - и не только в России, отнюдь - местное население твердо уверено, что интерес археологов к битым горшкам и ржавым гвоздям насквозь показной, а на самом деле они, хитрюги, прочитали в своих пыльных летописях о бесценном золотом кладе, каковой и выкапывают целеустремленно, маскируя подлинные цели болтовней о научном значении позеленевших бронзовых бляшек и просверленных раковинок. Ни во что люди не верят так яростно и убежденно, как в то, что их ближние скрывают от них золотишко...
   - Ну, и как тебя понимать? - спросил атаман, сделав своим встрепенувшимся орлам знак оставаться на месте, что безусловно было добрым признаком.
   - В самом прямом смысле, - сказал Мазур. - Ты тут что-то говорил насчет дани? Идея, в принципе, толковая. Я только, уж извини, не склонен отдавать тебе все. Это не бизнес, милый... а вот если ты будешь умным, то у нас может получиться долгий и очень даже взаимовыгодный бизнес... Как насчет доли? В обмен на долгое сотрудничество?
   Физиономия атамана приобрела весьма примечательное выражение - он хотел верить и опасался подвоха... Клюнул клиент, почти весело констатировал Мазур, повело клиента...
   - Ты о чем? - спросил сагаец настороженно.
   - О золоте, братишка, о золоте, - сказал Мазур. - Ты себе не задавал вопрос, что среди этих милых советских интеллигентов делают такие ребятки, как мы, на такой вот машинке? - он кивнул в сторону черного "крузера", изрядно запылившегося на проселочных стежках, но выглядевшего по-прежнему авантажно. Это все, понимаешь ли, мои люди. Они на меня работают. Твой человек выволок из палатки бедолагу профессора, - он кивнул в сторону Буряковского, благополучно дрыхнувшего под открытым небом, - но не догадался пошарить там как следует... Эй! - он поднял ладонь, останавливая субъекта с ружьем, на автопилоте ринувшегося к палатке. - Чего ты дергаешься, пока я с твоим главным говорю... Так вот, то, что в палатке лежит - лишь небольшая часть того, что осталось в земле. Поэтому нам лучше бы договориться...
   Атаман усмехнулся:
   - А может, проще тебе пятки в костер сунуть? Чтобы сам все выдал, без всяких договоров...
   - Братишка, ты, по-моему, человек умный, - сказал Мазур спокойно. - Пятки в костре - это, конечно, убедительно... только где у тебя при этом раскладе гарантии, что я тебя не обману? Что настоящее место покажу? И потом, меня ж искать будут, серьезные люди, рано или поздно у тебя неприятности начнутся... Может быть, и в самом деле проще договориться? Тебе - разумную долю, а нам легальную прописку на твоей территории...
   Больше всего он боялся, что ученая дама завопит сейчас от большого ума что-нибудь вроде: "Да что вы такое несете, товарищ?" - и этим, конечно, не совершит ничего непоправимого, но ситуация обострится и осложнится...
   Нет, обошлось. Бедные гробокопатели настолько сомлели от страха, что вмешиваться не собирались...
   - Ну, подумать надо... - сказал в конце концов атаман. - Вообще-то я еще не видел ни крупицы золотишка...
   - Ну вот и посмотри, - сказал Мазур самым естественным тоном. Запустив два пальца в нагрудный карман куртки жестом, который никак нельзя посчитать попыткой коварно выхватить оружие, шагнул вперед. Шаг, еще шаг... Атаман заинтересованно уставился на его показавшуюся из кармана руку...
   В заученном прыжке Мазур ушел вправо, с линии огня, левой ногой подбил атамана под коленный сгиб, завалил на себя: прикрываясь его телом, отключив попутно одним жестоким ударом, выхватил автомат. Короткой очередью, всё еще прикрываясь оседавшим телом, срезал типа с ружьем, прыгнул влево, в полете давя на спуск...
   Он упал умело, перекатился, вскочил на ноги. Второй с ружьем, настигнутый столь же короткой очередью, уже вытягивался на земле. Оставался третий, с карабином, оставленный на десерт по причине полной его боевой безвредности. Мазур вскочил, несколько секунд помедлил, давая тому возможность аж несколько раз надавить на спуск. И лишь потом, когда тот сообразил, что к чему, дернул затвор, аккуратно скосил его недлинной очередью в три патрона.
   Перевел дыхание. Все, с кем он в темпе поработал, лежали неподвижно, трое жмуриков и один живой - а прочие так и стояли, изображая финальную сцену бессмертной пьесы "Ревизор". Следовало ковать железо, пока горячо, пока не начались сопли, вопли и интеллигентские дискуссии о природе вещей и явлений.
   - Внимание! - громко сказал Мазур, держа автомат в опущенной руке. - Здесь нам больше делать нечего. Черт их знает, сколько их еще поблизости... Слушай мою команду: на сборы - ровно десять минут. Все пожитки - навалом в грузовик. Сами - туда же. Я сказал - десять минут! Кто замешкается, здесь и останется. И он рявкнул так, что любой старорежимный старшина-сверхсрочник удавился бы от зависти: - Я кому сказал, мать вашу? Выполнять! Шмотье в машину, десять минут на сборы!
   Конечно, поначалу имела место некоторая толкотня - но Мазур, рыкнув еще грознее, кому поддал по мягкому месту прикладом автомата, кого просто подбодрил ненормативной лексикой, не делая скидок на пол и возраст. Дело наладилось; лишний раз доказывая, что армейские порядки порой незаменимы и в мирной гражданской жизни. Народец в хорошем темпе кинулся таскать пожитки из палаток к грузовику. Мазур стоял посреди этой суматохи, дирижируя энергичными жестами и рявканьем. Когда атаман заворочался с твердым намерением ожить, без раздумий успокоил его пинком в брюхо. Махнул повеселевшему Котовскому и, когда тот подошел, приказал:
   - Давай Томку в нашу машину, быстренько!
   Он не засекал время, но все равно осталось впечатление, что археологический народец сработал с опережением. Даже храпевшего Буряковского закинули в кузов так сноровисто, словно это был мешок с ватой.
   - Отставить! - рявкнул Мазур, когда археологи растерянно затоптались возле опустевших палаток. - Нашли о чем думать... В кузов все и валяйте отсюда! До города, не оглядываясь! Там у них милиция есть, пожалуетесь... Бей по газам, орелик! - махнул он шоферу.
   Грузовик, ревя и подпрыгивая на колдобинах, пролетел по широкой прогалине, выскочил на дорогу и припустил по ней так, что вмиг скрылся из виду. Мазур огляделся. Печурка так и дымила себе, от нее приятно пахло мясным, супчиком.
   - Придется как-то это дело замазывать... - сказал он, остывши.
   - Замажем, Степаныч, - пообещал Котовский. - Есть у нас в городе подвязочки, все будет в ажуре... - он покрутил головой. - А ты у нас проворный...
   - Это называется - профессионализм, - сказал Мазур устало. - Что же с этим-то делать...
   - Сейчас сделаем, - пообещал Котовский, осклабясь.
   Он подобрал карабин, окончательно дослал патрон в ствол и выстрелил два раза, ловко и быстро передернув затвор.
   Вмиг очнувшийся атаман взвыл, как та собака из анекдота - нечеловеческим голосом, задергался в пыли, суча ногами. Мазур констатировал, что обе нижних конечности у него прострелены качественно - но не испытывал ни жалости, ни неудобства. Он слишком долго прожил на неправильной стороне улицы, где разумная жестокость по отношению к врагу считается обычнейшим делом...
   - Вот так оно будет справедливо, - сказал Котовский, хищно раздувая ноздри. - Ноженьки собственной рубашкой перевязать можно, где-то тут лошадки привязаны... Если очень захочет, до своего улуса доберется. А не доберется, такое уж у него невезение. Я ему благородно и великодушно давал шанс... У тебя, Степаныч, часом, нет моральных возражений или гуманных поправок?
   - Да нет, - сказал Мазур угрюмо. - Вот только что нам с твоим парнишкой делать?
   - Не в Шантарск же вести на лафете, - сказал Котовский устало. - Коли уж такая судьба у человека. Нет времени торжественные похороны устраивать с венками и речами. Погоди, я только у него ксиву заберу. В городе замажем потом...
   ...Он гнал джип по петлястым проселочным дорогам, нимало не жалея дорогущую машину. Мазур держался обеими руками - правой за скобу над головой, левой за панель - но все равно, мотало, как в бурю. На заднем сиденье подкидывало Томку, так и не проронившую за это время ни словечка. Пару раз Мазур видел в зеркало заднего вида ее физиономию - отрешенную, унылую. Ну, что поделать, некогда утирать слезки и гладить по голове...
   - Тома, ты живая там? - громко спросил Котовский, отчаянно вертя руль вправо-влево.
   - Живая, - насупленно отозвалась она. - Что там случилось? На голову свалились, как Шварценеггеры...
   - А ведь вовремя свалились, Томочка? - хохотнул лысый. - Не слышу благодарностей...
   - Спасибо, - буркнула она. - Так что случилось?
   - Да ничего, честное слово. У папы взыграли отцовские чувства, этак резко, знаешь ли...
   - Врете ведь.
   - Гадом буду...
   - Врете.
   - Да ладно, - сказал Котовский. - Что ты, как прокурор... Ничего страшного не случилось. Просто тебе какое-то время надо побыть у папы на глазах и под присмотром, только-то и всего... Ты чего ерзаешь, Степаныч?
   Мазур показал ему мобильник - во время прыжка с перекатом он приземлился аккурат тем боком, где в кармане был телефон, и крохотный импортный агрегат пришел в полную негодность.
   - Наплевать, - фыркнул Котовский. - Нашел о чем жалеть... Новый подарим. Главное, красиво выкрутились. Я тебя, скажу чистую правдочку, зауважал. Прав был Папа, цены тебе нет - а ты еще, чудило, поначалу прибеднялся и отбрыкивался... Я тебе вот что скажу от всей души...
   Он умолк, вцепился в руль. Машину вдруг дернуло, словно неведомая сила поддала ей в днище. Секундой позже джип повело вправо-влево-вправо - и лысый затормозил, шипя сквозь зубы и ругаясь шепотом. "Крузер" кое-как остановился, его трясло и подбрасывало так, словно покрышек уже не было, и машина ехала на ободах.
   Приоткрыв дверь и высунувшись, Котовский выругался уже громко, выключил мотор и почему-то выхватил пистолет. Мазур, выглянув в свою дверь, реагировал не менее воинственно - перегнувшись, схватил с заднего сиденья автомат, короткий АКСУ, передернул затвор и рявкнул:
   - Вон из машины!
   Не дожидаясь реакции спутников, выскочил сам, распахнул заднюю дверцу и бесцеремонно выдернул Тому. Поставил рядом с собой на обочине, отвернулся, наведя автомат в поисках хоть какой-то цели. Подбежавший к нему Котовский вновь запустил матерную руладу.
   Все четыре колеса спущены, покрышки успело изжевать. Они стояли на узкой дороге, с обеих сторон подступал лес, а позади, метрах в тридцати, из разметанной колесами земли торчали множество узких, наклонных клинышков-лезвий.. .
   Не было особенных загадок. Мазур видел уже, что они попали в засаду. Кто-то опытный и умелый размотал поперек дороги нечто вроде "ежа" или "дикобраза", мастерски замаскировав землей - и все четыре покрышки вспороло мгновенно, переведя их в пехоту...
   Он показал рукой. Лысый матернулся в знак того, что понял. Покосился на Мазура с таким видом, словно ждал команды...
   Дальнейшее произошло совершенно беззвучно. Стояла тишина, зеленела тайга по обе стороны дороги - только у Котовского вдруг появилась во лбу аккуратная дырочка с темными краями, лицо его в единый миг неуловимо изменилось, и он, знакомо, расслабленно обрушиваясь, повалился навзничь под отчаянный Томин визг,
   Мазур чувствовал себя голым посреди необозримой пустыни - их могли продырявить в десяти местах с десяти точек, а он все еще не видел меж окружающих деревьев ни малейшего шевеления, не мог определить, сколько их там...
   Однако успел прикинуть траекторию выстрела, свалившего напарника - и выпустил в том направлении пару коротких очередей. В такой ситуации никогда не знаешь наверняка, заметили тебя в чащобе или нет - а потому неведомый стрелок на всякий случай малость притихнет...
   Прошло несколько секунд, а Мазур все еще был жив, и его спутница тоже. Тогда он, подтолкнув девушку в спину, крикнул:
   - Туда!
   И кинулся за ней следом к ближайшему дереву, пригибаясь, временами пятясь спиной вперед, выпустив наугад в том направлении еще пару скупых очередей.
   Тайга, как выразился бы восторженный поэт, хранила вековое молчание.
   Уложив девушку в мох, пресекши первые попытки барахтаться и оглядываться, Мазур сидел, привалившись к нагретому солнцем, пахнущему смолой стволу, держа автомат наготове. Он не верил в дурацкие совпадения. Мало-мальски оживленного движения по таким вот захолустным стежкам попросту не бывает, когда они добирались по этой же дороге до лагеря археологов, не встретили ни единой живой души, ни единого транспортного средства, пусть даже деревенской телеги. Те, кто устроил засаду, действовали наверняка. Это их ждали. А следовательно, знали их маршрут заранее, и это несколько сужало поиск, можно даже сказать, чертовски сужало...
   - Ну, а дальше-то что? - сдавленным шепотом поинтересовалась вжавшаяся в мох щекой Тома.
   - Лежать в той же позиции... - распорядился Мазур страшным шепотом.
   Он навострил уши, но не слышал ни единого звука, выдавшего бы присутствие человека. Никто так и не появился на дороге, где, чуть накренившись вправо, стоял "крузер", а рядом лежало тело Котовского. К ним могли подкрадываться с десяти разных сторон опытные спецы... а могли и раствориться в тайге, покинуть место засады, посчитав свою задачу выполненной... но неужели задача состояла исключительно в том, чтобы завалить лысого?
   Как бы там ни было, в задачу неведомых нападавших не входило убивать ни Мазура, ни его спутницу - их за эти минуты могли нашпиговать свинцом от макушки до пяток при полной невозможности этому помешать... На бандитствующих аборигенов это никак не похоже, спецсредство вроде "ежа" отнюдь не в их стиле...
   Наклонившись к девушке, он прошептал: ,
   - Перебежками к тому вон дереву - и снова падай...
   Перебежав следом за ней, оглядевшись, распорядился:
   - Теперь к тому вон стволу, падай за ним...
   Таким манером они переместились примерно на полкилометра в сторону от дороги. И остались при этом живехоньки, никто даже не попытался их подстрелить. Что отнюдь не означало, будто их оставили в покое подготовленный человек, не новичок в чащобе, может долго красться параллельным курсом, оставаясь незамеченным даже для Мазура. Такова уж чащоба. Мазур был не настолько самонадеян, чтобы думать, будто он и есть самый крутой на свете. Творчески рассуждая, на этой веселой планете отыщется с полмиллиончика человек, не уступавших ему ни в чем - а то и поболее. Правда, очень малое число из них могло бы тут оказаться. Неведомый противник должен, во-первых, быть земляком - ну откуда тут, в тайге, "черные мамбы" или "зеленые береты"? во-вторых, вряд ли принадлежит к государственным структурам, что сужает круг поиска...
   А пошли они в задницу, эти пустопорожние рассуждения! Ничего они не дают, по большому счету!
   Следовало подумать о более насущных вещах - о географии, например. Собственно говоря, они забрались не в столь уж отдаленные дебри. Всего-то проехали километров семьдесят по автостраде, а потом километров двадцать тряслись по проселкам... и сейчас от автострады их отделяет по прямой, если вдумчиво прикинуть и вспомнить сто раз изученную карту... верст этак с десяток. Направление примерно известно. Сагайская столица, таким образом, не очень и далека... Хуже другое: он не только не знает примерной численности противника, но ни единого из них не видел в лицо, а значит, врагом может оказаться первый встречный, прикидывающийся мирным обывателем... И поди ты его выведи на чистую воду...
   - И дальше? - тихонько поинтересовалась девушка.
   Мазур мельком подумал: хорошо еще, что она не хныкает, не пытается красиво обомлеть, слез не льет... Все легче.
   Он посмотрел на солнце, определяя направление, решительно сказал:
   - А дальше мы двинемся во-он в том направлении. К дороге будем выходить. Только не пищи и слушайся меня, как господа бога - и все, глядишь, обойдется... Ну-ка, вставай и беги рысцой... В том вон направлении, курс на гору...
   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ВДОВА БРАВОГО ПОДПОЛКОВНИКА
   - И что теперь? - спросила Тома. Мазур хмыкнул:
   - Родная, а тебе не кажется, что ты этот нехитрый вопрос задаешь слишком часто?
   - Но ведь насущный вопросик, а?
   - Безусловно... - сказал Мазур со вздохом. - Однако все равно надоедает... Ладно, каков вопрос - таков ответ. Я пока что не знаю, что делать дальше. К трассе мы выбрались. До города не так уж и далеко, километров семьдесят. Пешком - долго и нерационально. Общественного транспорта, я так понимаю, на этом отрезке как-то не водится. Но попутки ловить опасно... Догадываешься, почему?
   - Догадываюсь.
   - Умница, - сказал Мазур. - Обожаю немногословных женщин с характером...
   - Спасибочки.
   - Не стоит благодарностей, кушайте на здоровье...
   - Вот поесть бы не мешало.
   - Где ж я тебе возьму? Терпи.
   - Да терплю я...
   - Совсем хорошо. Идеальным вариантом было бы пренебречь приличиями и в наглую захватить какую-нибудь машинешку.
   - Однако...
   - А у тебя есть лучший план? - спросил Мазур.
   - Не-а...
   - Вот то-то. При таком раскладе до города можно добраться за час, а то и быстрее...
   Это еще не решало всех проблем. Он понятия не имел, где в городе находится квартира, в которой, ожидая их возвращения, обосновались люди Котовского. Правда, номер тамошнего телефона и двух мобильников прекрасно запомнил на всякий случай - но его собственное средство связи валялось далеко отсюда, абсолютно непригодное к работе и потому выброшенное без колебаний. Ну что ж, это не особенно прибавляет хлопот - должны же даже в этом сагайском городишке отыскать какие-то телефоны?
   Они сидели на склоне, возле могучего кедра, невидимые с трассы. Зато сами прекрасно видели сверху любую проезжавшую машину. Проторчав тут около часу, Мазур прикинул примерный график движения: за все время он узрел то ли двадцать пять, то ли двадцать шесть самобеглых экипажей, большинство из них составляли лесовозы и грузовики, пустые и порожние. Примерно одна машина в две минуты, если вычислить средние арифметическое - но появлялись они из-за поворота совершенно неожиданно, так что лишь по шуму мотора можно было приблизительно прикинуть, что там к ним приближается. Искать другой наблюдательный пункт не было смысла - такое впечатление, что вся трасса состоит из поворотов и загогулин, вьющихся среди чащобы...
   Был, правда, один плюс: ни одна из машин не двигалась подозрительно медленно, ни один из пассажиров не таращился по сторонам, все до одной пролетали быстро, насколько позволял потрескавшийся асфальт Пока что, полное впечатление, на трассе их не искали.
   Вот с этого самого места вступаешь на скользкий путь гаданий и гипотез. Итак, примем как должное, что нападавшие знали, кого хотят перехватить. Что дальше? Отвязались они, или все еще следуют по пятам в отдалении? Если отвязались, то совсем или нет? Что же, единственной их целью было прикончить лысого? Плохо верится в такой вот вариант. Надежнее было бы устроить подлянку в городе...
   Вот именно. Поступим по шаблону - попытаемся поставить себя на их место. Предположим, Мазур им нужен живой - или Томка. Или оба вместе. Предположим, они потому так и вели себя, что не хотели лишних случайностей, перестрелки, в которой результат заранее предугадать невозможно: шальные пули и все такое...
   Они могли прикончить обоих, как цыплят - точно так же, как убили лысого. Не прикончили. Город, город... Если они знали маршрут, могут знать и остальное - что в аэропорту стоит наготове самолет, что где-то на квартире сидят двое доверенных людей Котовского...
   А если эти самые доверенные люди... Если, сунувшись на ту квартиру, сам положишь голову под топор?
   Нет уж, увольте. В подобной ситуации лучше перебдить, чем недобздеть... В конце концов, из здешнего аэропорта летают в Шантарск и обычные рейсы, деньги есть, документы...
   - У тебя паспорт где?
   - Тут, - она коснулась выцветшей брезентовой курточки. - В кармане. Мы ж самолетом сюда летели, как без паспорта...
   - Уже лучше, - сказал Мазур. - Как самолеты в Шантарск летают, не вспомнишь сходу?
   - Даже и пытаться не буду, - сварливо откликнулась она. - Потому что понятия не имею. Из Шантарска - раз в день, поздним вечером, это я помню...
   - Логично предположить, что и в Шантарск - каждый день, ранним утром... протянул Мазур размышляя вслух. - Но это еще не однозначно. Что ж, надежда умирает последней... У тебя, часом, нет в городе хороших знакомых, где можно перекантоваться?
   - Ну... Только одна знакомая, и не скажешь, что особенно хорошая... Мы у нее прикупали кое-какой антиквариат...
   - Интересуешься?
   - Только тем, что связано с лошадьми.
   - Ах да, я и забыл, - сказал Мазур. - Ты ж у нас лошадница... А "мы" - это кто?
   - Есть один художник... Собственно, он давно уже не художник, а коммерсант... У него магазин в Шантарске...
   - Случайно, не "Радость"?
   Она удивленно воззрилась на Мазура:
   - А вы откуда знаете?
   - Ты и не представляешь, как тесен мир, - пожал плечами Мазур. - Могу спорить, что зовут этого художника-коммерсанта Сема Задуреев?
   - Ага. Он тут нашел одну старушку, божьего одуванчика, и у нее были интересные вещи... Два месяца назад я с ним сюда прилетала... Одному все это было не утащить...
   - Ага, - сказал Мазур. - Старушка жива еще?
   - Кто ее знает. Говорю же, два месяца назад... А со старухами за это время много чего может произойти...